Фанфикшн

 Из записей летописца аббатства Рэдволл, ежихи Сары.

Зима свинцового неба.

День двадцать девятый.

Предпраздничная суматоха охватила аббатство! Даже малыши отбросили свои шалости, и помогают брату Дезмонду в погребе. Одна лишь я сижу, и как ни в чем не бывало, веду свои записи. Аббат Генри просто не выходит с кухни, он контролирует приготовление каждого блюда. Скоро Новый Год! Даже не верится, как быстро пролетело это четверосезонье! Снег лениво укрывает аббатство, пушистым, белоснежным одеялом.

Эх, я и правда засиделась в келье! Пойду, прогуляюсь до кухни. Аббат Генри хотел со мной поговорить. Главное не наткнутся на Ланса, его сейчас не пускают на кухню, так что он пытается уговорить каждого, тайком провести его на кухню. Ну почему же все зайцы такие прожорливые? Два зайца способны объесть барсука! Хотя два зайца по габаритам потянут даже на половину барсука... Ой... Опять написала какую-то чушь. Я новичок в летописном деле, и выливаю на пергамент все свои мысли.

Надо скорее заканчивать, пока я не написала еще чего-нибудь.

Еще раз всех с наступающим Новым Годом!

Сара сняла свое пенсне, хотя она совсем еще молода, зрение уже стало ее подводить. Она встала из-за стола, и поправила шаль. Ее келья была наполнена тусклым светом свечей. За окном кружили дивный хоровод снежинки. Ежиха вышла из комнаты, и заперла дверь на гвоздик. Аккуратно спустившись по ступенькам, она оказалась в Большом Зале. Каждый раз ее привлекал гобелен с изображением Мартина Воителя. Сару привлекал не образ воина, а его глубокие, умные глаза, полные печали. Она никак не могла представить, каков был на самом деле Мартин. Она оторвала взгляд от гобелена, и продолжила путь к кухне.

Как она и думала, из-за мешков появился ветеран Дозорного Отряда, завешанный медалями заяц Ланс. Его густые усы делали его похожим на бродячего актера.

- Стоять юная мисс. Куда держите путь? – он передернул усами, от чего Саре стало так смешно, что она едва не рассмеялась. – Не на кухню случаем?

Ежиха подавила в себе смех, и ответила зайцу.

- Именно туда. А что вам угодно.

Заяц оглянулся, и прошептал:

- В аббатство проникли шпионы, и они хотят захватить все продукты...

Сара прервала ветерана, и продолжила за него

- И вы как солдат Дозорного Отряда должны их остановить, но они замаскировались под обычных жителей и намекнули аббату Генри, что вы уничтожите все продукты, а тот отдал распоряжение, что бы вас даже на порог не пускали. И я должна вам помочь проникнуть на кухню, что бы остановили злодеев.

Заяц хотел, было что-то возразить, но, в конце концов, произнес

- Именно так!

Сара поправила шаль, и с улыбкой сказала зайцу.

- Шпионы были на день названия. Забыли? Конечно, на кухню я вас не проведу, но что-нибудь вкусненькое вынесу.

Ланс обиженно опустил уши.

- Вот так, меня, заслуженного ветерана Дозорного Отряда, обрекли на длинную, мучительную, голодную смерть...

На кухне было жарко. Кроты суетились возле картофельного пирога, приговаривая «Хурр, хурр, вкусно будет... Это самое... Клянусь копательной лапой! »

Сара углядела аббата Генри возле самой большой печи, он помогал бельчатам- близнецам.

- Отец Генри! – Позвала она его, но ее крики заглушили выдры, возившееся с креветочным супом.

Сара отпрыгнула с дороги двух мышей, которые несли дымящийся чан с супом.

- Настоятель! – Голос ежихи вновь растаял в массе прочих звуков.

Поняв, что до Отца Генри не докричатся, она решила подождать его в Большом Зале. И перед тем как выйти она взяла с подноса булочку - для Ланса.

При виде булочки заяц вытянулся как струнка, и отдал честь.

- Держи, обжора.

Заяц жадно выхватил булочку, и вмиг проглотил ее. После чего передернул усами и вынес вердикт.

- Вкусно, но мало. Спасибо тебе большое, Сара.

- Не за что.

Ежиха обратно поднялась в келью, и начала перебирать книжный шкаф. Она нашла свою любимую книгу «Брагун, и Саробандо». Это была ее любимая повесть. Интересно кем была эта Спринголд? И что вдохновило ее на написание этой книги? Эти вопросы мучили ее еще тогда, когда она впервые прочла эту повесть.

Она с минуту подержала фолиант в руках, и хотела, было поставить его на место, но тут из него выпал какой-то сверток. Она взяла клочок желтой бумаги, на нем было что-то написано, она надела пенсне, и прочла надпись.

В саду аббатства-

найди скворечник

Он там висит-

на дубе вечном

И еще там был рисунок, скорее схема. Всмотревшись в эскиз, ежиха поняла что это- план сада.

- Кто же мог ее сюда положить- произнесла она в слух- когда я последний раз брала этот том, записки не было.

Ежиха хотела положить записку обратно в том, но любопытство взяло свое. Она накинула ватный плащ, и отправилась в сад.

Снег укрывал верхушки деревьев, и те словно одеты в белоснежные одежды, качались под порывами декабрьского ветра. Сара накинула капюшон, и отправилась в восточную часть сада- там где рос тот самый дуб. Старый, наверняка видавший самого основателя аббатства Мартина, вековой дуб вольно раскинул свои ветви. В летнюю пору он служит отличным укрытием от палящего солнца. Но сейчас, дуб выглядел грустно, даже мрачновато. Ежиха поежилась от ледяного ветра. Она подошла к могучему стволу. Обойдя, его она нашла старый, давно прогнивший скворечник. Открыв дверцу для засыпки корма, она нашла внутри небольшой сверток. Развернув, его она поняла что это- продолжение той записки, которую она нашла. Соединив - она получила продолжение карты, и новый стих:

Нашел ты первую подсказку.

Но не думай, что попал ты в сказку

Теперь иди,

Ищи второе дно пруда

Пруда усохшего давно.

- Что наш летописец делает в такую погоду на улице?

Сара от неожиданности подскочила, и чуть не выронила записку. Обернувшись, она увидела колючую голову брата Дезмонда.

Дезмонд- был пожилым ежом, уважаемым во всей Стране Цветущих Мхов.

В его венах текла кровь славного рода Пик, его вина были самыми душистыми, и хранили в себе самый полный букет вкусов.

Ежиха рассказала о записке из фолианта, и о другой - со скворечника. Еж внимательно слушал. И переспросил.

- Какие говоришь последние строчки?

Ищи второе дно пруда

Пруда усохшего давно.

- Я, кажется, знаю, о чем речь. Давно это было. Лето Сухой Травы. Самое жаркое лето за всю историю аббатства. Я тогда был совсем малышом, едва на ноги встал. Тогда наш пруд стал пересыхать, и разделился на две части- одна высохла полностью, а другая позже разлилась, но уже в другую сторону.

Ежиха с нетерпением воскликнула:

- Где это? Во имя всех сезонов покажи!

Еж провел Сару к неглубокой воронке, которую по какой-то причине даже не тронуло снегом, лишь иней покрывал дно.

- Здесь, как сейчас помню.

-Но что значит второе дно?

Дезмонд прикрыл глаза, и углубился в далекие воспоминания.

- Когда пруд разделился на две части, одна - которую сегодня мы не видим, высохла не полностью. Она превратилась в вонючую лужу, с застоялой водой, и тогда славный аббат Гаррет, память ему вечная, приказал засыпать ее. Возможно, это и есть второе дно.

Сара тотчас кинулась изучать поверхность земли, она была гладкой, и не единого следа на ней не было.

- Что там? Есть что-то – послышался голос Дезмонда.

- Пока ничего, но я ищу.

Не найдя ничего полезного, ежиха уже собиралась вылезать из воронки.

Но под лапой что-то треснуло, наклонившись, она увидела глиняной сосуд, который лишь краем выглядывал из земли. Раскопав мерзлую землю плоским камнем, она извлекла старый горшочек

для супа. Заглянув внутрь, она обнаружила еще один сверток, на котором было продолжение карты, и стих.

Следуй карте,

И к Зайчихе- Марте,

Тебя дорога приведет.

Сложив три кусочка карты, она получила план аббатства, линия маршрута проходила с того места, где она стояла. Дезмонд помог ей выбраться, и ежи последовали по указанному маршруту. Вскоре карта привела их к старому садовому домику. В который, судя по карте, нужно было войти. Внутри воздух был затхлым, и тяжелым. Линия указывала в дальний левый угол дома. Но там стоял старый-престарый комод. Обыскав ящики они не нашли ничего кроме пыли.

- Ну вот, тупик- уныло произнесла Сара.

Но Дезмонд не собирался сдаваться, он схватился за комод, и отодвинул его от стены. И в удивлении уставился на открытое зрелище.

Портрет молодой зайчихи укрывался за комодом. Старая вербовая рамка отчасти прогнила, но сам портрет был не тронут временем.

Дезмонд, и Сара аккуратно перенесли портрет в большой зал, и повесели его рядом, с гобеленом.

Из записей летописца аббатства Рэдволл, ежихи Сары.

Зима свинцового неба.

День тридцать первый

Портрет наверняка простоял там не менее сорока сезонов! И его даже не тронула сырость. Он отлично смотрится рядом с гобеленом! Перечитывая повесть «Брагун, и Саробандо» я наткнулась на имя этой зайчихи- Марты. Именно из-за нее они отправились в столь дальнюю дорогу на юго-запад, к заброшенному аббатству «Глинобитная обитель». Ведь Марта- была инвалидом. А секрет выздоровления был именно в «Обители». Но к сожалению книга заканчивается гибелью Брагуна, и Саро.

Вот. До нового года осталось десять минут. Я в сей момент нахожусь в Большом Зале.

Пир в самом разгаре. У меня в голове созрел тост, но мне кажется, что он будет, мягко говоря, не к месту... Хотя я не могу не сказать сей тост, и вот я встаю, и произношу строки, засевшие в душе. «За Брагуна, за Саробандо, за Марту! И за всех зверей, без которых Рэдволл трудно было бы представить!»

Зазвенели колокола, и все дружно выкрикнули «С Новым Годом»!