Таблица лидеров

Здравствуйте, я опять вернулся. В этой теме надеюсь радовать вас своим творчеством. В планах заново перечитать Рэдволл и рисовать по ходу действия. А пока я могу (могу ли?) порисовать вас. Пламенный привет всем "старичкам"! П. С. Надо бы нарисовать себя, а то даже ава нет. П. С. 2. Тут появились теги? ?

Беспокойные ветра посетили Рэдволл и его окрестности. Хлопали ставни, в коридорах слышались завывания. Лунный свет делал все вокруг едким и болезненным. Постоянно было ощущение, что кто-то выйдет на беловатую тропу. Этой ночью не спалось никому. Дети плакали, матери успокаивали их, сами не до конца веря своим словам. Юное сердце Василики трепетало от каждого шороха, Матиас напряженно всматривался в темноту, Констанция демонстративно пыталась отвернуться и заснуть, но у нее никак не получалось, аббат Мортимер же боялся, что это дурное предзнаменование. Ему казалось, что какая-то сила приоткрыла завесу, защищающую Рэдволл, и у зла будет больше шансов прорваться. Тут действительно ветром сдуло занавеску, и открылся вид на крысиный лагерь, издали похожий на черные холмы. Зло, вопреки выражениям, все же дремало. Клуни видел сон. Двери аббатства наконец с тяжелым скрипом, но покорно раскрылись перед ним как перед победителем. Замок будто был никем и ничем не попран, однако эхо пустых залов теперь звучало в честь него. Вдруг он увидел кого-то в капюшоне, направляющегося к нему. Расстояние развеялось перед ним, как туман, и вот он уже стоял напротив. Клуни оглянулся по сторонам. Гобелен был пуст. Ему стало не по себе. Из под капюшона была видна лишь мышиная морда, заговорившая звучным и пронизывающим голосом: «Поздравляю с победой. Ты действительно заслужил наше аббатство. Не каждый может отдать все за него, даже мы бы не смогли». Клуни не мог уловить смысл этих слов, хоть они и не казались бредом, поэтому озадаченно смотрел на говорящего. Загадочный спутник налил ему и себе непонятно откуда взявшееся вино, и они отправились обратно во двор. Мышь, неторопливо посмаковав вино, непринужденно заметила: «Только вот забавно, что трупы тебе придется убирать самому. Некому теперь больше. Но это ничего, ты быстро управишься. И мы наконец останемся наедине с аббатством и вечностью». Тут он даже не испарился на глазах, а пропал, будто закрасив пространство новым слоем. Клуни напряженно ступил во двор, но вместо плитки почувствовал под собой что-то мягкое. Это была не трава. Его сковал ужас. Весь двор был забит телами его солдат, каждая трещинка в плитке была утрамбована засохшей кровью. Он как в забытье пошел по ним, пытаясь удержать равновесие на скользких животах. Краснозуб, Призрак, Темнокоготь, Сырокрад, Черноклык — все лежали с открытыми пастями, в которых уже копошились мухи, и с пустым взглядом. На их мордах больше не было хитрых ухмылок и детского страха перед своим капитаном. Клуни не понимал что и, главное, зачем ему теперь делать. Знакомый, но до дрожи чуждый голос снова заговорил, но уже из глубины аббатства: «Да, так убивать нашим ребятам не под силу, да и из тебе подобных мало кто на такое способен». Клуни в панике начал рассматривать увечья погибших, в его взгляд врезались до боли знакомые следы от бича, на конце переходящие в колотые раны. Пошатываемый от не укладывающегося ни в какие понятия ужаса, он вдруг почувствовал, как ему на голову упало что-то тяжелое и холодное. Из глубины аббатства послышался крик: «Да здравствует король!» Стены взмыли вверх настолько, что солнце перестало светить. Клуни ощутил, как его начинает сдавливать какая-то разноцветная ткань. Вскоре он не мог даже перевести взгляд. Последним, что он увидел перед тем, как его глаз навеки застекленел, был Мартин Воитель сбоку. Клуни хотел закричать всем своим естеством, но даже близко не ощущал гортани. Его начал переполнять ужас, выходящий за грани возможного. Он переливался через край и в конце концов перетек в явь, заставив Клуни жутко напугать мирно спящую Роксану. Длинные волосы заструились по подушке — она подняла голову. Никогда еще она не видела своего избранника таким напуганным: его зрачок, кажется, заполнил весь глаз, уши опустились, а грудная клетка ходила ходуном. На улице послышалось несколько приближающихся голосов и лязг оружия. Роксана быстро вскарабкалась на Клуни и наклонила к нему голову, будто целуя, чтобы не дать офицерам увидеть своего генерала в таком неприглядном состоянии. «Значит, подслушивать вам уже надоело, вы решили еще и подсматривать? Это уже ни в какие ворота, живо вон отсюда!» ,— закричала она. Темнокоготь замялся: «Мы думали на хозяина напали, извините... эээ, спокойной ночи, то есть, хорошего вечера...». Он хотел пожелать еще и доброго утра, но был во время схвачен Краснозубом. Роксана с облегчением опустилась на грудь Клуни, в которой будто билась птица, и хотела начать успокаивать его, но он уже более-менее пришел в себя и хотел оправдаться в ее глазах, попытавшись усмехнуться: «Да, дурацкая у меня привычка орать во сне, но ничего не поделаешь. В следующий раз просто не обращай внимания, это всего лишь минутное помутнение рассудка. Однако я видел, как ты себя повела. Благодарность — это безделушка для мирнюков, а я просто все учитываю и ничего не забываю. Женщины, конечно, создания второго сорта, но ты самая достойная их представительница, и только ты способна быть отражением моего величия». Роксана звонко расцвела смехом: «Ты кричишь только во сне, зато твои враги будут кричать наяву». Клуни удовлетворенно улыбнулся и прижал ее ближе к себе. Они быстро провалились в сон. Однако ночь и не думала выпускать их из цепких объятий. Клуни проснулся. Он услышал непрекращающийся, отвратительный крик птицы, которая то ли извергала что-то, то ли злобно смеялась звуками «да». Только дуновение ветра будто смыло ее в небытие, также подняв вход в шатер, не покачивая его, а заставляя просто парить на одном месте, полностью обнажив лагерный пейзаж, в котором лунными, ослепительными бликами перемигивалось оружие. Клуни напряженно приподнялся с подушки и вышел на улицу. Он оглядел кострище и палатки: все было тихо, даже не было слышно храпа подчиненных. Вдруг в оглушительной тишине он услышал хруст ветки, по громкости сравнимый с клацанием когтей друг об друга. Клуни пошатнулся. Боковым зрением он увидел ясно различимый силуэт кого-то в плаще и ощутил всем своим телом пробирающий взгляд оттуда. Тихо рыкнув для храбрости, он собрал всю волю в кулак и пошел в шатер за мечом. Его взгляд скакал меж ветвей, как от падучей, но ни в каком островке темноты он не мог разглядеть существо в плаще, оно будто было во всех сразу. Наконец он зашел внутрь. Кружась, он смотрел по сторонам, постоянно натыкаясь на то приближающиеся, то отдаляющиеся коряги. В это время за ним наблюдали. Василика, от бессонницы глядя в окно, не понимала, почему кто-то похожий на Клуни метался в такое время по лагерю, а потом и вовсе взял меч и пошел в лес, и главное, зачем ему было поднимать занавеску собственного шатра? Тем более непонятно, как он вышел оттуда незамеченным. Василика съежилась. Ей в лицо начал дуть легкий ветерок, однако уже через секунду он окутал всю комнату песчаной пылью, резко отворив дверь. Она посмотрела в дверной проем и начала падать в обморок. Это был он. Он — это либо Клуни, либо призрак, и неизвестно, кто страшнее. Зверь или нежить в плаще двинулся к ней, расставляя свои чудовищные лапы. Вдруг он споткнулся. «Матиас?! Что ты здесь делаешь?! Ты чуть до смерти меня не напугал!» ,— чуть не плача, закричала Василика. «Прости, я не могу уснуть и подумал, что тебе тем более не спится...» ,— потирая ушибленный бок, ответил Матиас. «Ох, тогда ладно... Я давно смотрю в окно, и знаешь, мне кажется, Клуни что-то замышляет: он бродил по лагерю» ,— смягчившись и засмущавшись, произнесла Василика. «Разве это был Клуни? Мне показалось, что он никуда не выходил, только солдаты к нему прибегали, а потом, видно, один из них, тоже в плаще, подходил к нему и, кажется, шпионил за ним» ,— Матиас озадаченно нахмурился. «Как-то совершенно ничего непонятно, но уснуть я больше точно не смогу... Этот ветер...» ,— Василика села на кровать. «Значит, я буду тебя развлекать. И никакие ветра нам не помеха!» — Матиас укрыл ее, желая показаться уверенным в себе, но тут же чуть не поскользнулся от волнения, хотя и сидел. Так они просидели до утра, наблюдая за таянием луны и слушая последние надрывы ветра. Еще под покровом ночи Клуни, устав от попыток угнаться за тенью из своего кошмара, вернулся в шатер. Скорее всего ему почудилось, но и это не приносило ему облегчения. Что с ним стало? Ведь раньше страх был для него неведом. И если все тени убегают под первыми лучами солнца, то есть кое-что, от чего скрыться невозможно. Он посмотрел на спящую Роксану, ее теплое щекочущее дыхание было гораздо приятнее леденящего ветра. Вдруг он увидел что-то на ее руках. Во рту снова появился привкус кошмара. Тут причина его страха стала ему предельно ясна. Посмотрев на собственные лапы и меч, на котором остались щепки от веток, он узрел нового врага. И страшнее его, пожалуй, никого не было. На утро он наконец-то сладко заснул, как и все в округе. Никто сегодня не встречал рассвет. Разве что только пара птиц и плащ, ночью оставленный кем-то на ветке.