Перейти к публикации

Ревущий Дракон


Квентин
 Поделиться

Рекомендованные сообщения

Название:: Ревущий Дракон


Автор:: Квентин


Статус:: не закончен

Рейтинг:: G (можно читать всем)

Жанр:: классика

Пересечения с другими фанфиками:: Угли Бездны


Аннотация:: На дне моря, на самой границе доступной глубины обнаруживают легендарный корабль некогда принадлежащей великому герою и владыке Саламандастрона – Берилу Сокрушителю Чудищ.

Какие же тайны хранит судно? Почему даже спустя века Саламандастрон неустанно ищет его, и что за испытание владыка Берил приготовил для того, кто отважиться достичь корабля?!

Если не страшитесь морских глубин и притаившихся в ней чудовищ, то позвольте пригласить вас в мрачную, опасную, но всё же бесконечно манящую океанскую бездну.

Пролог

"Летом нужно мечтать о море и морских приключениях…"

 

Камень бесшумно коснулся дна, подняв в воду небольшое облачко морского песка. Молодой выдр сезонов девятнадцати огляделся по сторонам: всюду его окружала абсолютная практически осязаемая тьма. Лишь только бледный свет горящего в воде факела сиял на расстоянии в две дюжины шагов, подобно звёздочке в кромешной ночи и от того, особенно ярко и пронзительно.

 

Выдр, которого звали Кевин, отпустил конец верёвки опутывающей булыжник, притянувший его ко дну, и поплыл к горящему факелу.

 

Как и всегда при затяжном нырянии выдр чувствовал ужасную «тяжесть» глубины. Более всего это походило на то, словно он оказывался в огромной мягкой, но очень крепкой лапе, всё сильнее стискивающей его стальной хваткой с каждым гребком вниз. И всё же… Это было не объяснимым, однако Кевин, как и множество других ныряльщиков, испытывал странное умиротворение и спокойствие на большой глубине. Он будто оказывался в родной стихии, а вовсе не в месте, где малейшая ошибка была чревата смертью, а каждое мгновение жизни сочтено. Словно его влекла глубина, влекла бездна.

 

Подплыв к уже начинающему потухать факелу, выдр поднял его высоко над головой. Испугавшись света, бросилась врассыпную стайка серебристых рыбёшек, спешно засеменил прочь по дну большой серый краб. Тускнеющий белый свет выхватил область жёлтого песка растелившегося вокруг. Кевин даже зачерпнул лапой его горсть и рассыпал через перепончатые пальцы.

 

«Словно на дне реки», - отметил он про себя.

 

Далее ныряльщик направился в сторону полу зарытого в песок чугунного якоря, расположенного в двадцати шагах по левую лапу. От якоря вверх, словно лестница в беспросветные небеса, устремлялся длинный канат усеянный узлами через равные промежутки. Смерив канат взглядом выдр двинулся дальше и спустя каких-то тридцать шагов перед ним открылся зияющий чернотой обрыв.

 

Бездна.

 

Кевин мысленно кивнул, удостоверившись в правильности догадки. Ему рассказывали, что когда забрасывали якорь, тот погружался в пустоту на всю длину верёвки и лишь с пятой попытки коснулся дна.

 

Желательно было определит примерную глубину пропасти, но для этого…

 

Выдр извлёк из заплечной сумки ещё один факел. Он воткнул его рукоятью в мягкий песок, а затем сломал хрупкую восковую печать на верхушке. Тот час началась бурная реакция, и, вместе с громким шипением и роем пузырьков, факел засиял пронзительным белым свечением.

 

Даже прищурив глаза от ударившего в них острого света, Кевин выдернул факел из песка, а потухающий бросил в пропасть. Тот начал мерно погружаться во тьму и его ещё недавно яркий огонь стал превращаться в едва заметный тлеющий уголёк. Скоро факел окончательно исчез из виду, так и не достигнув дна, которое могло быть как в пятидесяти выдриных хвостах(1) ниже, так и в пяти тысячах, словом, недоступным даже для самого искушённого ныряльщика.

 

Но было одно обстоятельство, несколько насторожившее Кевина. Когда факел уже почти полностью растворился в чернильной тьме, его свет вдруг померк, чтобы через мгновение возникнуть вновь, как если бы был перегорожен чьим-то исполинским силуэтом.

 

Сделав определённое заключение выдр повернулся и, наметив примерное направление, двинулся прочь от обрыва освещая себе путь. Нужно было торопиться: время пребывания под водой было точно вымерено, и треть из него уже истекла.

 

Кевин плавно парил над пологими морскими дюнами, работая задними перепончатыми лапами и длинным широким хвостом, скользя в морской толще словно змея. Гладкую поверхность золотистого песка  испещрённого узором причудливых волн местами пронзали куски скал, выступающих подобно зубам исполинского чудища.

 

Проплыв примерно сто шагов выдр уже начал подумывать о том, что ошибся направлением и стоит изменить область поисков, как вдруг едва не выпустил воздух из лёгких… Потому что большой тёмный силуэт на пути обернулся вовсе не очередной скалой, а головой дракона разинувшего зубастую пасть в беззвучном рёве и свирепо взирающего на незваного гостя.

 

Сердце тут же отозвалось громкими ударами в ушах. Кевин инстинктивно отпрянул назад, выкинув вперёд лапу с шипящим факелом, а другой потянувшись к ножу, закреплённому на поясе.

 

Лишь только со второго взгляда выдр понял, что кренившийся на бок дракон вовсе ненастоящий, а каменный, и от этого осознания сердце забилось ещё быстрее, но уже не от страха, а из-за радости.

 

Выдр спешно подплыл к исполинскому ящеру, на самом деле являющимся носовой фигурой самого легендарного судна когда-либо бороздившего воды побережья, и осветил пространство за ним.

 

 Завалившись на левый борт, корабль, казалось, просто спал на постели из золотистого песка. Среднего размера, хорошо сработанное судно длинной под пятьдесят выдриных хвостов, рассчитанное на путешествие нескольких зверей. Сомневаться не приходилось, это был корабль Берила Сокрушителя Чудищ – «Ревущий Дракон». Несмотря на то, что судно пролежало на дне без малого двести сезонов, оно, в отличие от других кораблей, уже доводившихся видеть выдру, казалось совершенно не тронутым, что не могло не вызвать удивление. Даже все мачты были целы и длинными чёрными спицами развалились на песке.

 

Кевин смотрел на корабль не в силах отвести взгляд. Вот же он перед ним, знаменитый «Ревущий Дракон» застывший на самой границе доступности глубины, как будто специально ждал именно его. Какие же тайны он хранит? Что же произошла тогда, века назад во время «Нашествия Чёрных Скелетов»? Почему Саламандастрон так рьяно искал судно и даже спустя столетия, когда, казалось, любая надежда отыскать его была утеряна, готов был заплатить огромную цену за любую весточку о нём?

 

Опомнившись, Кевин мотнул головой, сбрасывая наваждение. У него осталось не так много воздуха, тем более что путь к поверхности является весьма длинным, так что сейчас было вовсе не время восхищаться красотой затонувшего корабля, путь даже и такого легендарного.

 

Выдр спешно оплыл судно, внимательно осматривая его, касаясь дерева и заглядывая в редкие щели в корпусе. Когда предварительный осмотр был сделан и жар в груди уже настойчиво набирал силу, Кевин решил, что видел достаточно и пора уходить. Он уже собирался с оттолкнуться лапами от дна и устремится к поверхности, но в самый последний момент передумал.

 

Осталась ещё одна вещь, которую он хотел проверить. Быстро скользнув к носу затонувшего судна, выдр остановился напротив внушительного склонившегося на бок колокола сплошь покрытого тиной и серым налётом. Это был он – знаменитый «Зов Монстров» с которого когда-то и началось рождение легенды.

 

На беглый взгляд казалось, что колокол сплошь проржавел и недвижим как каменная глыба. И всё же Кевин протянул лапу и осторожно надавил на краешек колокола… И, отзываясь на движение, массивный колокол качнулся будто готовый огласить морские глубины своим воинственным звоном.

 

* * *

 

С громким всплеском Кевин вынырнул из воды, жадно глотая сладким морской воздух. Там в глубине властвовала беспросветная тьма, но здесь на поверхности во всю сияло жаркое солнце, заливая теплом и светом весь мир. Вокруг расстилалось тёмно-синее море, а вверху бездонное голубое небо.

 

- …Смотрите! Он выплыл! – раздался громкий крик над водой.

 

Немного отдышавшись, Кевин мерно поплыл к небольшому судну стоящему на якоре в ста шагах от него, откуда, собственно и донёсся крик. У борта поджидала целая толпа весьма разношёрстных зверей: выдры, ежи и землеройки вперемешку с хорьками, ласками и горностаями. Все глаза присутствующих с ожиданием уставились на глубоководного ныряльщика.

 

- Ну что? – с нетерпением спросил старый седой хорёк с тростью, по виду главный на корабле.

 

- Да, это он. «Ревущий Дракон» лежит на дне, - утвердительно кивнул в ответ Кевин.

 

В следующий миг воздух огласился громкими восторженными криками. Кто-то из команды корабля даже бросился в пляс от радости и судно, словно подхватывая, закачался в ответ. Но среди множества обрадованных зверей нашёлся-таки один не присоединившийся к всеобщему ликованию. Высокий молодой выдр, по возрасту являющимся ровесником Кевина и обладающий более тёмным окрасом шерсти, протянул лапу, помогая другу взобраться на палубу.

 

- Думаю, всё не так просто, - холодно обронил он, не заметив большой радости на мордочке товарища. – Верно Кевин?

 

Вспышка веселья сразу же потухла, обратившись напряжённой тишиной. Глаза всех присутствующих вновь оказались прикованы к ныряльщику, вытянувшегося на палубе, сложив лапы за затылок и греющегося на солнце после холодного пребывания в водной пучине.

 

- Я не смог в точности осмотреть корабль, но его корпус цел, а все ходы… Запечатаны, - задумчиво проговорил Кевин. – Просто так в не него не проникнуть. Кроме того «Ревущий Дракон» сделан из морского орешника…

 

Услышав последнюю новость, второй выдр, Рон, недовольно цокнул языком.

 

- Так в чём же заключается трудность? – обеспокоенно спросил седой хорёк.

 

- Морской орешник является древесиной, которая с годами пребывания на большой глубине становится только крепче, - мрачно пояснил Рон. – У нас уже был подобный случай год назад, и мы изрядно намучались: корабль «Утренняя Заря» пролежала на дне около века, за это время его доски стали твёрды как камень. Думаю корпус «Ревущего Дракона» будет много твёрже.

 

- Сколько же времени вам понадобилось, чтобы пробить палубу «Утренней Зари»? – удивлённо осведомился высокий могучий выдр из толпы.

 

- Две недели, - отозвался Рон, вызвав удивлённые возглас зрителей. – И это при том, что корабль залегал на глубине в шестьдесят выдриных хвостов, а нас было целых пять ныряльщиков. Но «Ревущий Дракон» находится так глубоко, что добраться до него способен только лишь Кевин.

 

- Но ведь он и сейчас сможет взломать корпус корабля, только за дольше время, не так ли? – с надеждой спросил хорёк.

 

- Кевин способен задерживать дыхание на восемь кружек воды(2), - принялся разъяснять Рон. - Может показаться, что это много, но подобное возможно, только если совершенно не двигаться. Интенсивное плаванье и тяжёлая работа сокращает запас дыхания в разы. А ведь глубинное погружение уже забирает чуть ли не половину всего времени. – Выдр тяжело вздохнул. -  Вот и получается, что Кевин способен проработать на дне не более кружки воды. С такими темпами он будет ломать корпус «Ревущего Дракона» больше года, уже не говоря о том, что каждое подобное ныряние смертельно опасно.

 

Рон перевёл взор на синюю гладь моря плещущегося за боротом, словно обращая взгляд к лежащему далеко внизу легендарном судну:

 

- Там на дне вовсе не гнилой полуразвалившийся корабль как вы, наверное, себе представляете, о нет! Там настоящий каменный саркофаг, который почти невозможно вскрыть на подобной глубине.

 

Снова наступила тишина, но на сей раз гнетущая и мрачная.

 

- Я так и знал! – в отчаянье выдохнул старый хорек, сокрушённо свесив голову. – Нет на свете зверя, способного достать «Грозовую Секиру»!

 

И вдруг Кевин задиристо улыбнулся, словно бросая вызов:

 

- А это мы ещё посмотрим!..

 

 

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

Единицы измерения:

 

1 – выдриный хвост приблизительно равен 1-му метру

2 – «кружка воды» равняется одной минуте (время за которое наполняется кружка)

 

 

П.С. - Я считаю, что фантазия хранит в себе необычайные силы. Одна из них это вдохновение. Так, например, вдохновлённый идеей именно этого рассказа я решился получить сертификат по дайвингу )

Изменено пользователем Квентин
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • Ответы 63
  • Создано
  • Последний ответ

Лучшие авторы в этой теме

Лучшие авторы в этой теме

Мне понравилось. Вопросы вызывает состав факела для подводных исследований (мб подобный химический фокус позволит прорваться за не менее мифический, чем достижения МинРэдволлХимПрома, "Морской Орешник"), но да ладно, простить можно. Как и парочку замеченных канцеляритов и ошибочек поменьше.

По сюжету... Чуть больше экспозиции на героев, не совсем почувствовал окружения Кевина, но мб это все дальше.

 

Жду проду.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

@Greedy

Благодарю за комментарий. Рад что сумел тебя заинтересовать )

 

Вопросы вызывает состав факела для подводных исследований

 

Ну да... Понимаю как звучит... Но идею мне подал фильм "Человек Амфибия" где как раз использовался такой факел. Во вторых небольшие научные изыскания говорят, что в мире много химически-активных веществ которые "горят" в воде. Магний, натрий, фосфар, щёлочи и другие. Добыть их наверняка не так просто, но в принципе вероятно. Предположительно у морских выдр есть мастера занимающиеся созданием подводных факелов (оберегающие свои секреты). Работа эта сложная и недешёвая.

В любом случае без факелов в истории никак ))))

 

А "Морской Орешник" кстати взять с Морённого Дуба:
"Древесина дуба замывается песком или илом и без доступа кислорода в течение многих лет, десятков и даже сотен, накапливает прочность и по этому показателю становится сравнимой с камнем."

 

 

Как и парочку замеченных канцеляритов и ошибочек поменьше.

А если не сложно, можно указать где? (желательно в личке)

Стиль нужно дорабатывать...

 

Касательно продолжения -  постараюсь не затягивать, но первая часть получается чуть ли не самой большой и информационной и потому идёт плоховато. Надеюсь через пару недель выложу )

Изменено пользователем Квентин
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Магний, натрий, фосфар, щёлочи и другие. Добыть их наверняка не так просто, но в принципе вероятно.

 

Работа эта сложная и недешёвая.

 

Допустим. Сколько же тогда стоила работа по пробитию "Утренней Зари" только в этих самых чудо-факелах?.. И стоила ли она того вообще? Это вообще выгодно экономически, мм?

 

Но таки  да, это элегантнее, чем опускать на дно огромный герметичный фонарь на мазуте с продувом или ещё что монстырить.

 

 

А "Морской Орешник" кстати взять с Морённого Дуба:

 

Допустим.

 

 

А если не сложно, можно указать где? (желательно в личке)

 

В личке? Чего боимся? Ща выделю здесь.

 

Канцеляриты и неоправданно сложные конструкты, перегрузки и прочие речевые кеки, которые я лично бы поправил:

 

  1. абсолютная практически осязаемая тьма - П.
  2. при затяжном нырянии выдр чувствовал ужасную «тяжесть» глубины - Т.
  3. Подплыв к уже начинающему потухать факелу - "затухающему"
  4. кивнул, удостоверившись в правильности догадки - К.
  5. Желательно было определит примерную глубину пропасти - К.
  6. уже почти полностью растворился - П.
  7. Сделав определённое заключение выдр - К.
  8. повернулся и, наметив примерное направление, двинулся - К.
  9. работая задними перепончатыми лапами - П.
  10. начал подумывать о том, что ошибся направлением и стоит изменить область поисков - К.
  11. на самом деле являющимся носовой фигурой - К.
  12. в отличие от других кораблей, уже доводившихся видеть выдру - они видели выдру или что? Сомнительное построение.
  13. что не могло не вызвать удивление - "вызывать" лучше
  14. осмотр был сделан - К.
  15. осматривая его, касаясь дерева и заглядывая в редкие щели в корпусе. Когда предварительный осмотр  - Т.
  16. Все глаза - П.
  17. старый седой хорёк с тростью, по виду главный на корабле - по биологическому виду?
  18. выдр, по возрасту являющимся ровесником Кевина и обладающий более тёмным окрасом шерсти, - немного тянет на К.

 

Есть также орфография: ошибки согласования, пропущенные буквы, слитное/раздельное написание слов, ться/тся. Их я указывать не буду, я не твой редактор.

 

И где окончание "Первой Сабли"?

Изменено пользователем Greedy
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

@Kata Rios

Спасибо! Постараюсь не разочаровать :)

 

@Greedy

 

Допустим. Сколько же тогда стоила работа по пробитию "Утренней Зари" только в этих самых чудо-факелах?.. И стоила ли она того вообще? Это вообще выгодно экономически, мм?

Я даже удивлён, что эта тема так часто всплывает)

Когда подымали сокровище с "Утренней Зари" - по моим прикидкам - потратили всего около дюжины чудо-факелов. А всё потому, что на глубине в 60 метров дно ещё можно разглядеть и корабль тоже. Факелы использовались лишь по проникновению в сам корпус. Общая цена где-то пять серебряных монет. А вот "Ревущий Дракон" оказался на такой глубине, где даже в ясный полдень свет не проникал и потому без стороннего освещения там никак... хотя, в дальнейшем будут использоваться и другие методы освещения ;)

Прозрачность воды это вообще отдельная тема - она в разных регионах очень сильно разница (где и на ста метрах можно разглядеть солнце, а где и на тридцати уже полная тьма).

 

 

В личке? Чего боимся? Ща выделю здесь.

 

Да просто не хотелось тему засорять рабочими моментами )

Но, большое спасибо за указанные недочеты - сторонний взгляд в этом очень важен.

 

 

И где окончание "Первой Сабли"?

 

Эх... Уже который сезон пылится на винчестере.

Каждый год себе обещаю доделать и всё лапы не доходят...

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Общая цена где-то пять серебряных монет.

 

И сколько это в ценностях жизни для среднего выдры? В рационах, материалах, активах, типа лодок и инструментов?

 

Цена, взятая с потолка, мало мне говорит об экономической целесообразности этих чудо-факелов.

 

 

тему засорять

 

Высокого ты мнения об указании на недочеты, я гляжу.

Давайте тогда и отзывы не писать, чо.

 

Каждый год себе обещаю доделать и всё лапы не доходят...

 

Реще, или допишу порно-продолжение. хД

Изменено пользователем Greedy
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

* * *

Эта история началась примерно двести сезонов назад, когда владыкой Саламандастрона стал молодой барсук по имени Берион. Как и положено своей породе и призванию, это был могучий и бесстрашный воин должный оберегать побережье от полчищ пиратов и бандитов что временами наведывались с далёких северных или южных морей. Но была в его характере черта, особенно выделявшая его среди других правителей горы – страсть к путешествиям. Так что когда наступали мирные времена, Берион собирал походную сумку, клал верную секиру на плечо, и, оставив Саламандастрон на попечение верных зайцев, отправлялся в странствие.

 

В один такой поход он и забрёл в край рек и болот – «Топи Плещущего Леса» где под раскидистыми кронами исполинских деревьев всегда царил полумрак, а под листвой струились бесчисленные ручьи и речушки. В скорости барсук наткнулся на небольшое поселение землероек. Казалось, там произошло настоящее стихийное бедствие: глядя на покосившиеся здания, перевёрнутые и разбитые в щепы лодки, невольно представлялось буйство яростного шторма, но ведь погода стояла спокойной много дней?!

 

Берион спросил обитателей деревни, что же у них приключилось и в ответ ему сообщили, что прошлой ночью в посёлке бесчинствовала «Белая Смерть». Так в «Плещущем Лесу» прозвали гигантскую белую гадюку, что вот уже многие десятилетия наводила ужас на всю округу. Ещё прадеды помнили, когда в реках и болотах впервые объявился этот огромный свирепый хищник. Ночами она нападала на деревни и лодки, хватала зверей и утаскивая их в мрачные глубины рек. За многие сезоны змея погубила сотни жизней, превратившись в настоящее проклятие края, от чего многие предпочли бежать из «Плещущего Леса».

 

Услышав о невзгодах землероек Берион, не колеблясь, предложил свою помощь, но те лишь понуро развели плечами. Как оказалось многие пытались выследить «Белую Смерть»: ставили сети и капканы, устраивали долгие засады, но гадюка была совершенно неуловима. Она словно за милю чувствовала подстерегающие опасности и неизменно обходила их, а сама всегда нападала неожиданно, так что её атаки были совершенно непредсказуемы.

 

И всё же Берион не мог оставить землероек в беде и решил во чтобы то ни стало покончить с «Белой Смертью». Он провёл целый месяц на болотах пытаясь выследить гадюку и вызывать её на поединок, но та ни разу не показалась и, мало того, словно в отместку, разорил ещё две деревни в разных местах края.

 

Берион ощутил беспомощность: не смотря на свою силу и боевую выучку, он ничего не мог поделать с врагом, не желавшим идти сражаться. Вот тогда-то к нему и обратился один землерой-старец. Он поведал барсуку, что является потомственным литейщиком колоколов, и однажды его деду удалось открыть особое звучание колокола. Услыхав его, слабый противник испугается и бросится прочь, а сильный наоборот придёт в неистовство и ринется в схватку. Так что если Лорд Берион согласится, они вместе могут попробовать изготовить колокол что вызовет монстра на бой.

 

Барсук, конечно же, принял предложение потомственного литейщика, а далее закипела работа. Старец объяснил, что колокол должен быть достаточно крупным, дабы вселить ярость даже в такую гигантскую змею как «Белая Смерть»: требовалось много руды и внушительная форма для отливки, а ещё огромная печь и жаркое пламя, которое надо было поддерживать днями. Но, благо, ему помогла барсук – могучий зверь и прирождённый кузнец.

 

Работа была сложная: процесс изготовления колокола состоял из множества этапов, малейшая неточность в которых грозила разрушить требуемое звучание. Но судьба оказалась благосклонна к литейщикам, и, спустя месяц напряжённых усилий, колокол был готов. При ударе об него раздавалось долгое дивное звучание, от которого у любого кто его слышал, кровь начинала бурлить в жилах, а сердце трепетать от жажды сражения.

 

Берион поблагодарил землероя-старца от всей души и, погрузив колокол в лодку, отправился в самый цент «Плещущего Леса»… Но через три дня вернулся ни с чем, ведь, сколько бы он не бил в колокол, ничего не менялось.

 

Старый литейщик призадумался, а после предположил, что большинство змей являются глухими(1). Посему надо было погрузить колокол в воду, чтобы «Белая Смерть» смогла ощутить его звон через собственную кожу.

 

Берион вновь отправился в центр «Плещущего Леса» и, затопив колокол в реке, принялся бить в него так сильное, что дивный звон наверняка распугал рыбу на целые мили вокруг. А скоро вода вспенилась от движения исполинского тела.

 

Никогда ещё Берион не встречал столь огромного и опасного противника. Гадюка была длиной почти два десятка барсучих шагов, а толщиной с небольшой бочонок. По силе она явно превосходила даже могучего барсука и без труда сумела бы, схватив, утащить его на дно реки, или же сломать все кости, обвив кольцами. Становилось не удивительным, как этот монстр топил лодки и ворочал целые дома. Но что особенно изумляло, так это удивительный белоснежный цвет чешуек змеи, напоминавших сверкающие кристаллы, и тёмно-красные гипнотические глаза. Всё это говорило об огромном возрасте реликтовой твари - истинный древний ужас.

 

Но Берион бесстрашно ринулся в бой наперевес со своей знаменитой «Грозовой Секирой». Поединок был долгим и изнуряющим: «Белая Смерть» то и дело скрывалась в тёмной глубине реки, но звон колокола неизменно выманивал её на поверхность, как если бы она не могла перенести его гула. В конце концов барсук, уже на исходе сил, отсёк гадюке голову, прервав многолетний кошмар края. С того момента и родилась легенда Бериона Сокрушителя Чудищ.

 

Вскоре после этого знаменитого подвига Берион построил свой легендарный корабль, поместил на него колокол, ставшим, впоследствии, известным как «Зов Монстров» и отправился путешествовать по морям и рекам, сокрушая чудищ страны Цветущих Мхов. Кроме того, Берион был большим любителем старинных реликвий и посему, для пущей важности, даже уместил на носу корабля голову каменного дракона, коей в были времена властители Саламандастрона отпугивали пиратов, разместив её на вершине горы(2). Благодаря именно этой статуе корабль и получил прозвище «Ревущий Дракон», а его броский силуэт пугал любого пирата на побережье и радостно приветствовался мирными зверьми.

 

Каждый детёныш любой приморской деревни и по сей день смог бы без труда перечислить всех чудовищ, которых в своё время сокрушил Берион. Это был и гигантский «Песчаный Скорпион», наводивший страх на караваны «Закатной Пустыни». И огромная летучая мышь «Северного Леса» – «Ужас Ночи». И гигантский кальмар «Тёмной Лагуны», что утаскивал в морскую бездну целые суда. И даже кровожадная акула, обосновавшаяся в «Хрустальной Бухте», и многие-многие другие.

 

За свою жизнь Берион совершил множество ратных подвигов вместе со своим неизменным спутником - выдрой Диланом. Много позже, когда лорд Саламандастрона состарился, он решил, наконец, исполнить свою сокровенную мечту – отправиться в дальнее плаванье к загадочным южным берегам. И потому, когда наступило мирное время, он оставил Саламандастрон на попеченье своего приёмника – барсука Джейкоба и отплыл в месте с закадычным другом Диланом к краю земли.

 

И вот тут начиналась самая загадочная и неясная часть истории.

 

 

1 -  Привет от Шерлока Холмса и "Пёстрой Ленты"

2 - Кто не понял, речь идёт о каменной голове дракона что упоминалась в книге "Война с Котиром"

 

П.С. - Искренне извиняюсь за столь большой перерыв и такой небольшой фрагмент истории, но... Не сложилось. Обещаю в следующие две недели выложить еще одно продолжение.

Изменено пользователем Квентин
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

5 часов назад, Квентин сказал:

И огромная летучая мышь «Северного Леса» – «Ужас Ночи».

that's racist :0

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

16.10.2018 в 04:19, Greedy сказал:

that's racist :0

Неее! Это как бы намёк ?

К слову говоря, по задумке Берион сражался отнюдь не  с каждым монстром, а лишь с теми что доставляли хлопот. Если же он понимал, что монстр попросту защищал свою территорию на которую вероломно вторгались, он отказывался сражаться.

В рассказе я оставил это объяснение за кадром, так как ему не было ни повода, ни места.

Изменено пользователем Квентин
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

Минуло пятнадцать сезонов. За это время на побережье наступила смута. Много пиратов объявилось с далёких северных краёв, много разбойничьих шаек стало гуляли по дорогам страны Цветущих Мхов. Саламандастрон разослал боевые отряды для охраны деревень, но их было слишком мало чтобы охватить всё побережье.

 

Особенно же стало плохо, когда объявились  «Чёрные Скелеты» - целый пиратский флот состоящий из свирепых чёрных крыс прибывших с дальнего Ледяного моря. Тогда для побережья настали истинно тёмные дни: захватчики брали в плен целые поселения, уводя жителей в рабство и сжигая деревни дотла, а если кто-то решался сопротивляться, беспощадно убивали бунтовщиков. Из-за этого множество зверей были вынуждены оставить дома на разорения пиратам и отправиться в более безопасные места.

 

Солдаты Саламандастрона старались дать опор «Чёрным Скелетам» но тех было слишком много и разрозненные отряды зайцев раз за разом терпели поражения.

 

После очередного такого проигрыша, вернувшись в Саламандастрон, Лорд Джейкоб встретил там Лорда Бериона, внезапно возвратившегося после долгих странствий, уже одного, без верного спутника выдры. Какой разговор произошёл в горе между «отцом» и «сыном» известно, наверное, лишь её властителям. Но слухи гласят, что Берион оказался не доволен правлением своего приёмника допустившего подобный хаос на побережье, потому как в дальнейшем, Джейкоб более не жил в Саламандастроне, хоть и всю жизнь странствовал по берегам, защищая их, за что получил прозвище Шатун.

 

Чтобы не произошёл в горе, но после этого армия Саламандастрона разделилась: Берион отправился защищать побережье по восточною часть крепости, а Джейкоб по западную.

 

Спустя пол сезона жестоких и кровопролитных боёв «Черные Скелеты» были разгромлены и навеки изгнаны с побережья сплочённой армией морских жителей и зайцев Саламандастрона под предводительством Лорда Джейкоба. Что же касалось Лорда Бериона, то он вместе со своим знаменитым кораблём бесследно исчез.

 

С той поры минуло почти два века. Казалось, корабль, пропавший столько сезонов назад, безвозвратно утерян, однако, по непонятной причине, всё это время Саламандастрон отчаянно искал «Ревущего Дракона», а если быть точнее – «Грозовую Секиру», легендарное оружие Бериона, которым тот и сокрушил всех чудовищ. Властители Саламандастрона объясняли причину поисков тем, что «Грозовая Секира» являлось историческим наследием не имеющим цены, однако в горе хранилось множество подобного оружия, так что данное объяснение по неволе вызывало сомнение.

 

Как бы там не было, Лорды Саламандастрона обещали огромную награду за любую достоверную весточку о корабле. За прошедшие века нашлись сотни зверей, которые уверяли, что знали, где покоится легендарное судно, однако ни одно из свидетельств так и не подтвердилось.

 

Но четыре сезона назад история с кораблём приобрела новый оборот.

 

Тогда один горностай рыбак по имени Том из посёлка Изумрудная Лагуна, заплыл необычно далеко на восток, где берег дробился множеством небольших островков. Неделю он странствовал по краю, ища наилучшее место для улова и сбора раковин, и одним утром случайно уронил любимый котелок в воду. Огорчённый этим горностай нырнул следом пытаясь настичь ускользающую пропажу. Благо прозрачность воды позволяла видеть весьма далеко и пловец погружался всё глубже и глубже, пока вдруг не произошло такое, от чего он мгновенно забыл обо всём на свете - Том отчётливо расслышал в воде далёкие переливчатые удары колокола.

 

Не веря своим ушам, горностай всплыл на поверхность, и, как только отдышался, принялся нырять ещё и ещё. Он был знаком с приёмами глубокого ныряния, так что, в конце концов, сумел погрузиться на глубину аж сорок выдриных хвостов. И чем глубже погружался Том, тем явственней он слышал звон колокола, доносящийся откуда-то из черноты морской бездны.

 

В его голову сразу же пришла невероятная мысль, мысль о знаменитом колоколе «Зове Монстров» и легендарном утерянном корабле на котором тот был установлен.

 

Но, что странно, в дальнейшем таинственный подводный звон ни разу не повторился: Том провёл у того места где слышал удары колокола целых три дня, но сколько бы не нырял, вода хранила лишь безмолвие. Мало того, в дальнейшем никто также не слышал таинственного звона, который мог бы подтвердить слова горностая.

 

По возвращению в посёлок Том в секрете поведал главе обо всём произошедшем. Однако проверить догадку рыбака оказалось не так легко, ведь глубина в указанном им месте оказалась внушительна, а странный звук, слышанный им из пучин, не повторился, дозволяя хоть что-то утверждать. И всё же Том был свято убеждён, что звон колокола ему не померещился и на дне должен был находиться корабль.

 

И вот спустя сезоны появился веский повод проверить догадку Тома.

 

На берегах стало неспокойно. Объявился очередной пиратский король крыс Дрег Черношкур. На своём корабле «Фантоме» он совершил множество налётов на мирное побережье, тем самым бросая вызов Саламандастрону. Крепость выслала отряды зайцев для охраны деревень и охоты на пиратов, но шайка Дрега во истину была неуловима, раз за разом грабя неохраняемые поселения и набирая всё больше и больше сторонников.

 

В такие времена защита Саламандастрона была очень нужна, в особенности такой удалённой деревни как Изумрудная Лагуна. Однако она являлась чуть ли не последней, кто смела хоть о чём-то просить властителя горы. Причина заключалась в её истории.

 

Изумрудная Лагуна располагалась на самом краю  восточного побережья, и с самого её основания повелось так, что её обитатели были самых разных пород и ремесел: не только мирных рыбаков и землепашцев, но и любителей лёгкой наживы. В прошлом посёлок не раз являлся пристанищем для разного рода сброда на любой вкус. Именно поэтому за Изумрудной Лагуной закрепилась дурная слава.

 

Лишь единожды Саламандастрон решился защитить деревню, когда множество сезонов назад в море разбойничала шайка Златоуха. Этот кровожадный хорёк совершил массу кровавых набегов на восточную часть побережья, и за каждое особенно удачное нападение он вешал себе на ухо золотую серёжку которых, в конце концов, набралось под два десятка.

 

Многие крупные поселения тогда попросили гору о защите, и Изумрудная Лагуна не был исключением. Тогдашний правитель крепости Лорд Джорах оказался весьма великодушным. Приняв во внимание помощь деревни при выслеживании пиратских кораблей, он впервые за всё время отправил зайцев на её охрану… Что оказалось ловушкой: глава Изумрудной Лагуны тогда предал доверие Саламандастрона и отряд солдат оказался полностью перебит в неравной схватке.

 

С той поры минуло больше пятидесяти сезонов. За всё это время Изумрудная Лагуна ни разу более не участвовала ни в каких обманах или разбоях, старательно заслуживая репутацию благовоспитанной деревни, но лорды Саламандастрона слишком хорошо помнили былое и не собирались прощать некогда вероломное предательство.

Именно по этому, когда вновь наступили тревожные времена, просителя из Изумрудной Лагуны даже не пустили в гору. Многие обитатели поселения стали опасаться за свою участь, и, раз их отвергали с одной стороны, предлагали обратиться к другой – договориться с пиратами, как делали многие другие деревни: оказывая определённые помощь бандитам, они, таким образом, защищали свой дом.

 

Однако староста Изумрудной Лагуны решил твёрдо отказаться от мрачного прошлого и получить поддержку Саламандастрона. Тут-то он и вспомнил о «Ревущем Драконе» и награде, что обещали в крепости тому, кто найдёт «Грозовую Секиру». Если преподнести её в подарок, властитель горы не сможет отказать в просьбе. Словом открытие горностая Тома могло оказать огромное значение на дальнейшую судьбу деревни.

 

И вот вначале лета Изумрудная Лагуна наняла известного ныряльщика выдру Филиппа. Тот согласился на работу, но дно оказалось слишком глубоко даже для искушённого и отчаянного ныряльщика. Максимум насколько мог нырнуть Филипп, составляло восемьдесят выдриных хвостов, а замер глубины показывал, что дно располагалось на ста десяти. Выдр сделал больше дюжины погружений, но так и не смог хоть что-нибудь разглядеть на дне: прозрачность воды оставляла желать лучшего, так что даже на глубине в восемьдесят хвостов выдр едва различал свет яркого полуденного солнца.

 

И всё же Филипп не сдался и в последние два погружения стал бросать в глубину горящие факелы, дабы осветить непроглядное дно… и один из факелов вдруг выхватил из тьмы контуры лежащего на боку корабля. Что это было за судно, определить не удалось, но тот факт, что в указанном месте на дне действительно лежал корабль, сильно обнадёживал.

 

И всё же этого было мало. Мало найти корабль и удостовериться в том, что это действительно «Ревущий Дракон». Надо ещё в него проникнуть и достать легендарное оружие. Но как? Ведь даже талантливый ныряльщик не смог достичь корабля. С таким же успехом тот мог оказаться хоть на луне.

 

И тогда обитатели Изумрудной Лагуны и прибыли к берегам Перламутровой Раковины. Они хотели попросить о помощи самого легендарного ныряльщика всего побережья, того, кто в возрасте шестнадцати сезонов сумел погрузиться в ужасную пропасть и выплыть из неё с «Углем Бездны» в лапе.

 

Вот так закадычная парочка друзей и искателей приключений оказались в Изумрудной Лагуне и в данный момент созерцали великолепие берегов деревни.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 месяца спустя...

Та выглядела весьма живописно: высокие каменные берега, словно ладони укрывали небольшую укромную бухту от свирепых ветров и волн. Сами же скалы от верхушек, до самой воды, утопали в густой изумрудной зелени, за что, собственно, деревня и получила своё название.

 

Яркое утреннее солнце заливало берега золотисто-оранжевым светом, заставляя пышную зелень буквально сверкать в его лучах, а воду в бухте искриться тысячью бликов. Небо было пронзительно голубым и безоблачным, предвещая хороший день.

 

Кевин и Рон стояли на деревянном пирсе выступавшим далеко в воду и наблюдали как неказистый, потрёпанный жизнью, и, тем не менее, самый крупный и надёжный корабль в посёлке, снаряжали для ответственного плаванья. Судно носило выразительно название Бесхвостый. В своё время Рон, к несчастью, поинтересовался историй столь необычного названия. В ответ капитан корабля, седой одноглазый хорёк, с важным видом указал на обрубок своего хвоста и объяснил, что это называние приносит ему удачу и так он называл уже свой третий по счёту корабль. Далее выдр ничего слушать не стал, почтя за лучшее остаться в неведенье.

 

- Не нравится мне всё это, - мрачно произнёс Рон, окидывая взглядом готовящийся к отплытию корабль, - Совсем не нравится…

 

- Фух, ну слава небесам, - с облегчением выдохнул Кевин. – Уже целую неделю от тебя этих слов не слышал. Даже волноваться начал…

 

- Это не смешно! – осадил друга выдр.

 

Кевин принял за лучшее промолчать. Дело и вправду выглядело очень мутным, словно вода в болоте.

 

- Ты уверен, что справишься? – уже в тысячный раз осведомился Рон.

 

- Мы ведь уже делали так раньше, - невинно пожал плечами Кевин.

 

- Не на такой же глубине! – вспылил выдр. – На пятидесяти хвостах я ещё мог тебя страховать, но сейчас-то ты будешь один!

 

- Я буду очень осторожен. Вначале пробные ныряния и только потом работа, - уверил друга Кевин. – Если что-то будет не так – сразу всё прекратим и уплывём. Я может и увлечённый, но не дурак, - с важностью добавил он.

 

Рон смерил товарища пристальным взглядом и тот потупил взор - прошлый опыт не раз доказывал обратное.

 

- Ладно, а что ты думаешь по поводу самого дела? – сменил тему разговора выдр. – Я имею ввиду вообще всю эту историю связанную с «Ревущим Драконом» и «Грозовой Секирой».

 

Кевин нахмурился:

 

- Вроде как очевидно, что «Грозовая Секира» легендарное оружие и Саламандастрон просто хочет сохранить её как часть истории…

 

- И все прекрасно понимают, что причина в чём-то другом, - тут же добавил товарищ.

 

С данным утверждением трудно было не согласиться: за многовековую историю в Саламандастроне скопилось множество сокровищ и легендарного оружия, и «Грозовая Секира» Бериона являлась лишь одной из них. Так почему же Саламандастрон именно её так отчаянно искал на протяжении веков?! И дураку было ясно, что что-то здесь нечисто.

 

- Как думаешь, что тогда произошло в горе? Действительно ли Берион и Джейкоб поссорились, и почему? – неожиданно спросил Рон.

 

- Ну, старик Томас мало что сумел поведать. Слишком много воды утекло с тех пор, - товарищ многозначительно почесал затылок. - Но всё сводится к тому, что Берион оказался не доволен правлением Джейкоба. Тем, что он позволил пиратскому флоту высадиться на побережье.

 

Как и положено профессиональным кладоискателям Рон и Кевин внимательно изучили все, что только можно об истории предстоящего дела. В подобных вопросах им очень часто помогал житель их деревни старик выдра Томас, являющийся настоящей живой библиотекой легенд и слухов побережья.

 

- И только? – усмехнулся Рон словам собеседника. – Сомневаюсь, что даже Берион смог бы предотвратить нападение «Чёрных Скелетов». Может это и выглядит правдивым, но так ли всё просто? Ведь имени после той ночи  Джейбок более никогда не жил в Саламандастроне, хоть и продолжал охранять его. И, кстати, именно он был первым кто начал поиски «Грозовой Секиры».

 

- Думаешь, эти события как-то связаны? – задумчиво уточнил Кевин.

 

Рон лишь пожал плечами:

 

- Если это кому и известно доподлинно, то, наверное, лишь Лордам горы. Но, по мне так, связь очевидна. И да, ты же помнишь, Том поведал, что в истории у Лорда Джейкоба было два прозвища. Первое - Шатун, за то, что он непрерывно странствовал по побережью. А второе…

 

- …Одноклык, - докончил за друга Кевин. – И, если верить слухам, зуб ему выбил не кто иной, как сам Берион в ту памятную ночь.

 

На некоторое время, словно подчёркивая важность сказанных слов, воцарилось молчание, нарушаемое лишь криком чаек, глухим шумом волн, да перебранкой рабочих на палубе «Бесхвостого».

 

- А что насчёт самого корабля? – решил задать новый вопрос Рон. – Ты ведь говорил, что он словно… Запечатан, - напомнил он слова друга.

 

- Да, - кивнул в ответ тот. – Я такого никогда раньше не видел.

 

Кевин нырял к «Ревущему Дракону» пять раз, чтобы как следует его рассмотреть и выяснить обстановку. Корабль был почти везде цел и невредим, лишь небольшие трещины в корпусе - казалось, подыми его на поверхность, подлатай и он продолжит плаванье. Это разительно отличало «Ревущего Дракона» от тех судов, что уже доводилось лицезреть выдру на морском дне, в большинстве случаев являющихся прогнившими и покорёженными развалинами.

 

- Все окна и дверь крепко забиты изнутри – просто так их не открыть, - продолжил говорить Кевин. - Так же, не похоже что корабль наткнулся на рифы или был терзаем бурей… Честно говоря ума не приложу каким образом он вообще затонул, - в словах выдра послышались нотки озабоченности. – Конечно, «Ревущий Дракон» мог хлебнуть воды при шторме, но у меня ощущение… Что Берион специально его затопил.

 

- Может ли быть так, что барсук упокоился в нём? Мог ли он решить умереть вместе с любимым кораблём? – сделал предположение Рон.

 

- Я думаю также, - согласился с другом Кевин и задумчиво почесал подбородок. – Именно поэтому склоняюсь к мысли, что секира находится внутри.

 

- Раз так, может не стоит вообще тревожить Бериона? - неожиданно предложил Рон, заставив товарища удивлённо моргнуть. – Раз он затонул с кораблём и запечатал все входы, может он не хотел, чтобы его беспокоили? Что если на корабле есть какая-то тайна того времени, которую Берион хотел, во что бы то ни стало, сохранить?

 

Кевин оказался не на шутку озадачен  этим предположением: побеспокоить покой самого владыки Саламандастрона, это могло принести немалую беду, да и слова друга звучали весьма убедительно. Однако… Выдр уже же давно ощущал, что что-то не так во всей этой истории.

 

- Я думаю, здесь слишком много совпадений, - после долгой паузы ответил Кевин. – Если бы Берион действительно хотел бесследно исчезнуть, то он бы затопил «Ревущего Дракона» в любом другом месте, где до морского дна был бы дальше, чем до вершин горных пиков. Однако судно находится на самом пределе глубины. Долгие поиски секиры и даже наглухо забитый корабль - у меня ощущение, что всё это один большой замысел, придуманный для того, чтобы достать секиру было так не просто… Словно это испытание, - подобрал наконец слова выдр.

 

- Возможно, - с сомнением отозвался Рон. Барсуки, а в особенности правители горы, обладали как огромной силой, так и великой мудростью. Чего только стоил овеянный мифами знаменитый «Зал Судьбы» Саламандастрона в котором, по преданию, можно было увидеть грядущее. - Но что насчёт таинственного звона, который слышал Том? Что ты думаешь по поводу него? - внезапно перевёл выдр тему разговора.

 

Вот тут Кевин впервые за всю беседу показался несколько испуганным. Он явно не знал, что ответить.

 

- Хоть звон колокола и слышал лишь один единственный зверь, после находки корабля в этом уже нельзя усомниться, - продолжал напирать Рон.

 

- Я-я не знаю… - наконец признался Кевин. – Если бы не глубина, я бы предположил, что волнение моря или приливные течения раскачивали колокол. Но сто выдриных хвостов слишком много как ни посмотри и погода когда нырял Том стояла тихая. Да и, кроме того, более звон колокола никто никогда не слышал, а ведь за четыре сезона в том месте побывали десятки зверей… Не знаю! Может какая-то морская тварь задела колокол, проплывая мимо, или же произошёл подводный оползень, породивший водный поток…

 

- Или же сам Лорд Берион бил в колокол с глубины, - невинно предположил Рон и не смог сдержаться улыбки, заметив, как собеседник явственно вздрогнул. Рон знал, что друг весьма суеверен и потому иногда подтрунивал над ним.

 

- Ладно, ладно, - примирительно поднял лапы выдр, а затем вдруг посерьёзнел. – Но есть ещё одна вещь, которая не на шутку тревожит меня, - Кевин внимательно посмотрел на товарища, уловив в его словах мрачный оттенок. - В этот раз мы имеем дело не много не мало, а с самим «Ревущим Драконом. Ты ведь помнишь, че закончилось дело со «Звёздным Крестом»?

 

Кевин молча кивнул, понимая, куда клонит Рон. Два сезона назад им было предложено интересное дело связанное с поднятием сокровищ с торговой шхуны «Звёздный Крест». Как оказалось, одному выдру рыбаку посчастливилось найти на диком берегу деревянную часть судна и догадаться, что корабль должен был быть где-то неподалёку. Спустя два сезона напряжённых поисков и ныряний он сумел обнаружить корпус корабля на дне, однако тот лежал на глубине целых шестьдесят хвостов, и был изрядно занесён песком. Словом, без опытных помощников не обойтись.

 

Рон с Кевином тогда с радостью согласились на предложение. Они заплыли в секретное место и, вместе с двумя другими пловцами, целый месяц ныряли на дно, чтобы отрыть корабль из песка и достать сокровища. В конце концов, работа оказалась выполнена, и целый сундук серебряных монет был поднят со дна - обильный улов, что ни говори. Однако Кевин отчётливо запомнил тот момент, как проснувшись поутру, он со страхом понял, что зверей в их лагере вдруг стало в три раз больше.

 

На берегу находилась целая шайка хищников, а руководил ими ласка по прозвищу Ник Щедрый - мелкий, пронырливый бандит, промышляющий на побережье. Как оказалось, весть о том, что они ищут затонувший корабль с сокровищами давно просочилась в порту и Ник в месте со своей бандой только того и ждал когда будут собраны все драгоценности, чтобы потом их беспрепятственно забрать.

 

Кевин никогда не забудет, как впоследствии они всем отрядом три дня добирались до ближайшей деревни по дикому берегу, не имея ни ножа, ни даже возможности разжечь костёр. Конечно, ведь Ник Щедрый, присвоил себе не только сокровища, но даже лодку со всем снаряжением, сохранив в качестве своей безмерной «щедрости» жизни ныряльщиков, тем самым полностью оправдывая своё язвительное прозвище.

 

Вот так вместо награды, за которую целой деревни можно было безбедно жить несколько сезонов, они лишь потеряли время и силы. Урок был горек, но поучителен. Именно тогда Рон и Кевин с ясностью осознали, что охота за сокровищами очень авантюрное дело, и добыть их с риском для жизни далеко не всё - надо ещё суметь их сохранить от чужих лап. Этот вопрос был особенно уместен сейчас, когда целью являлся сам «Ревущий Дракон», а наградой - «Грозовая Секира».

 

- Опасаешься, что кто-то может положить глаз на секиру? – предположил Кевин.

 

- Конечно! – тут же отозвался выдр. – «Грозовая Секира» великое богатство. Скорее всего, самое ценное из тех, что мы когда-либо доставали. И всё же я боюсь не этого, - с важностью скрестил на груди лапы Рон. – Дрег Черношкур бросил вызов Саламандастрону. Ходят слух, что он даже хочет собрать флот, дабы штурмовать крепость. Он готов на всё! Но, как мы уже предполагали, Саламандастрону отчаянно нужна «Грозовая Секира». Что если, завладев ею, Дрег получит не просто богатство, что если он получить власть над Саламандастроном?!

 

Вопрос так и повис в воздухе. Он по-своему внушал страх. Такая опасность – не шутка! Кевин подумал, что если Рон прав, их открытие могло обернуться в дальнейшем огромными бедами. Может всё-таки следовало пригласить солдат из Саламандастрона или хотя бы сообщить в крепость о находке корабля.

 

Но с другой стороны, каков шанс, что секира вообще окажется на «Ревущем Драконе»? К тому же Саламандастрон всегда утверждал, что это не более чем дорогое древнее оружие, быть может, все тайны по поводу секиры лишь выдумки, а опасность, озвученная Роном, не более чем преувеличение.

 

Но, всё же главной причиной сохранения тайны о находке корабля являлось опасения старосты деревни, что узнав, где находится «Ревущий Дракон» Саламандастрон сам решит достать секиру. Тогда оставалось бы только гадать, посчитал бы властитель крепости услугу, оказанную Изумрудной Лагуной, достаточной для её прощения. А ведь время поджимало, пираты могли напасть на беззащитную деревню уже этим летом. Словом, Кевин прекрасно понимал беспокойство старосты.

 

- Корнелиус утверждал, что никому не рассказывал, что и где лежит на дне, - напомнил другу Кевин. - Пока мы первый раз не сплавали к кораблю, никто не знал, что мы ищем. Пираты также должны были быть в неведенье.

 

- Ха, зато теперь новость о найденном корабле наверняка разлетится по всему побережью, - язвительно усмехнулся Рон – Не удивлюсь, если нас уже взяли на крючок.

 

- И всё же я доверюсь старосте, - после недолгого размышления твёрдо сказал Кевин. – Если секиру захватят по вине Изумрудного Берега, то Саламандастрон может окончательно ополчиться на деревню. Так что я верю, Корнелиус сделает всё, чтобы секира не попала не в те лапы.

 

– Может ты и прав, - недовольно уступил Рон и тяжело вздохнул. - Эх, такое дело – куда не нырни, то скалы, то мели… Ладно, пойду на «Бесхвостый». Завтра отплываем, а надо как следует проверить бочку и канаты. От этого зависит всё дело и твоя жизнь, - особенно выделил он, и уже уходя, добавил. – Да, кстати, «хвостик» пришёл.

 

Изменено пользователем Квентин
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 недели спустя...

Мотивация Саламандастрона во что бы то ни стало достать Секиру интригует, а таковая у жителей Изумрудной Лагуны вполне обоснованна и понятна, но пожалуйста, можно это как-то вплести в действо, по ходу дела, а не постоянно сыпать экспозицией о том, что как и где? Не спорю, это важно, задумка у автора большая, и всё же аккуратнее с читателем - за обилием салата и вина на аперитив, он может не дождаться мяса самого действа. ?

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Greedy

23.02.2019 в 19:32, Greedy сказал:

Мотивация Саламандастрона во что бы то ни стало достать Секиру интригует, а таковая у жителей Изумрудной Лагуны вполне обоснованна и понятна, но пожалуйста, можно это как-то вплести в действо, по ходу дела, а не постоянно сыпать экспозицией о том, что как и где? Не спорю, это важно, задумка у автора большая, и всё же аккуратнее с читателем - за обилием салата и вина на аперитив, он может не дождаться мяса самого действа.

Эх, немного грустно это слышать, ведь предчувствуя подобное, я сократил данную главу практически на треть. Но, как оказалось, этого было мало )

Насколько я понял, именно концовка выделяется особенно сильно, но мне нужно было чтобы читатель с этого момента и до конца рассказа почувствовал  опасность ситуации и держал в голове что ЭТО может произойти в любой момент. Так что я попал в своеобразный сюжетный капкан.

Ну, зато следующая часть будет во многом НАУЧНАЯ :)

А можно такой вопрос - история с Ником "Щедрым" получилась нормальной по объёму, или  её следовало сократить до одного абзаца?

Комиссар Лурц

Благодарю, рад что понравилось )

Изменено пользователем Квентин
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

1 час назад, Квентин сказал:

А можно такой вопрос - история с Ником "Щедрым" получилась нормальной по объёму, или  её следовало сократить до одного абзаца?

Она вроде была к месту и даже с действом, но всё же да, ящитаю, надо было вплетать этот флешбек в диалоги/воспоминания/детали основной истории.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 год спустя...

Кевин удивлённо моргнул на замечание друга, а затем оглянулся: в начале деревянного пирса, за грудой сложенных ящиков и бочек мелькнул уже знакомый силуэт. Чуть улыбнувшись, Кевин направился в сторону незваного гостя. Он вспомнил о важном деле, которым уже давно пора было заняться.

 

Быстро подойдя к ящикам, Кевин резко повернул направо прямиком к притаившемуся в углу молодому горностаю со светло коричневой шерстью. Тот слишком поздно заметил опасность и поначалу явно хотел спастись бегством, но, поняв, что план не выгорит, выбрал другую стратегию – принялся тщательно проверять сложенную кругом поклажу.

 

- Привет, - Кевин подошёл к зверю в плотную и протянул лапу. – Ты ведь Герб, верно?

 

Горностай медленно перевёл поражённый взгляд на выдра, поняв, что обращаются не просто к нему, но ещё и знают по имени. Видимо для него это стало настоящим шоком.

 

Зверь машинально протёр ладонь вначале о собственную тунику, а затем осторожно пожал протянутую лапу.

 

Кевин мысленно закатил глаза. Ему никогда особо не нравилось такое «раболепие» в своём отношении. После случая с «Буревестником» и «Углем Бездны» его имя разлетелось по всему побережью, а сам он стал настоящей живой легендой. И всё-таки ему много больше нравилось просто уважительное отношение к себе.

 

- А… А откуда ты знаешь моё имя? – заикаясь спросил Герб.

 

- Это ведь твой отец обнаружил пристанище «Ревущего Дракона», разве нет? – уточнил Кевин.

 

Собеседник поражённо кивнул, видно подобное знание поставило его в ступор.

 

- Расскажешь мне подробнее о своём отце? – неожиданно попросил выдр. – Я слышал, он был заядлым ныряльщиком.

 

Горностай вздрогнул при этом напоминании, а в его глазах словно бы промелькнуло что-то тёплое:

 

- Да, конечно.

 

 

- Отец любил нырять когда был ещё совсем детёнышем, - начал рассказ Герб. – С малых сезонов он сильно сдружился с выдрами и вместе с ними отправлялся нырять к дальним берегам. «Колодец акул», «Голубой грот», «Каменный лес» – он побывал в каждом из этих знаменитых мест. А особенно он гордился тем, что проплыл под «Каменной аркой морского владыки»…

 

- Глубина арки составляет тридцать пять выдриных хвостов, - тут же отметил Кевин.

 

- Я прекрасно понимаю, что это пустяк для выдры… - попытался оправдаться горностай.

 

– Первый раз слышу, чтобы арку покорил не выдра. Твой отец действительно был прирождённым ныряльщиком, - уверенно заключил Кевин.

 

- Да уж, это точно, - с некоторым облегчением согласился Герб. Признание лучшим ныряльщиком побережья достижений родителя много значило для горностая. – Про отца даже шутка ходила, что он выдра, рождённая в шкуре горностая.

 

- Ты у него выучился ремеслу ныряльщика? – уточнил Кевин.

 

- Да, мы с отцом любили нырять вместе. Мой личный рекорд составлял двадцать семь выдриных хвостов, - смущённо улыбнулся Герберт. – Отец показал мне просто удивительные места: тёмные подводные пещеры и просторные гроты, пёстрые морские сады и старые затопленные суда, я видел огромных крабов, осьминогов и гигантских медуз - всё это было словно ожившие сказки…

 

Неожиданно горностай помрачнел, его плечи поникли:

 

- Но два сезона назад отец нырнул и больше не вынырнул.

 

- Сочувствую, - искренне произнёс Кевин, даже положив лапу на плечо собеседника, словно разделяя боль его утраты. – Сам видел такое дважды и представляю, что ты испытал. В любом случае я уверен, что твой отец был отменным ныряльщиком, ведь именно таким зверям море и открывает свои главные тайны, - многозначительно подмигнул он.

 

- Так, как ты всё-таки собираешься проникнуть в «Ревущего Дракона», если это не секрет конечно? – после небольшой паузы, решил сменить тему Герб.

 

Горностай уже давно ломал над этим голову. Имея представление о глубинных погружениях, он прекрасно понимал, что чем дольше оно длиться, тем меньше остаётся времени провести на дне: спуск и подъём начинают занимать большую его часть. А уж что касается невероятного погружения свыше ста выдриных хвостов, то один лишь Кевин мог пробыть на дне целых две кружки воды. Этого периода могло показаться вполне достаточным для проведения работ по проникновению в корабль, но лишь для неосведомлённого зверя.

 

Любой ныряльщик знал – чем больше подводная активность, тем быстрее расходуется дыхание. Так, если Кевин начнёт рубить корпус корабля топором или пилой, или же выгребать песок, расчищая путь, то времени у него будет даже меньше пол кружки воды, что являлось смехотворно малым. Четыре ведра песка, пять-шесть ударов топором или десяток движений пилой – с таким темпами взлом нутра корабля займёт с полгода. А уж если принимать во внимание окаменевшую древесину «Ревущего Дракона», то задача усложнялась десятикратно.

 

При том, была ещё и другая опасность. Под водой, особенно на большой глубине, ныряльщик плохо чувствует время и своё состояние: и то и другое становилось обманчивым. По этому, совершив чуть больше усилий, ныряльщик буквально подписывал себе смертный приговор – он просто не успевал всплыть.

 

Включая все эти рискованные моменты, Герберт просто не представлял, как Кевин собирается выполнять совершенно невыполнимое, по всем меркам, задание.

 

Но на повисший в воздухе вопрос, Кевин лишь вызывающе улыбнулся и ткнул большим пальцем лапы в сторону «Бесхвостого»:

 

- В этом деле мне и нужна помощь Боба.

 

Герб проследил взглядом в указанном направлении, пока не уткнулся во внушительную бочку, стоящую на причале и ожидающую когда её погрузят на корабль. На её широком боку было высечено крупными буквами «Боб Поплавок».

 

- Бочка?! – искренне удивился горностай. - Но зачем?

 

- Хм… Как бы тебе объяснить, - оглядевшись, Кевин приметил на одном из ящиков забытый поднос с пустой тарелкой, двумя большими пивными кружками и огарком свечи – наверняка, остатки вечерней трапезы грузчиков. Подтянув поднос к себе, выдр аккуратно отломил верхушку свечи толщиной с два пальца. Затем с помощью лежащего тут же огнива, зажёг её. Накапав расплавленного воска на донышко одной из кружек, Кевин сноровисто закрепил на нём горящую свечу.

 

Продемонстрировав собеседнику жёлтый огонёк внутри кружки, Кевин подошёл к стоящей неподалёку бочке полной дождевой воды. Перевернув кружку вверх дном, он быстро опустил её по локоть в воду, а затем тут же вынул обратно. Выдр вновь показал горностаю содержимое посуды: тот просто ахнул – хоть и слабо, но свеча по-прежнему горела.

 

- Как такое возможно? – искренне изумился Герб. Для него произошло самое настоящее чудо.

 

- Это лишь один из законов природы, - усмехнулся Кевин. – Воздух оставшейся внутри кружки не дал воде коснуться дна. – Выдр указал пальцем сухую границу на внутренней стороне посуды, до которой дошла вода. – Именно из-за этого воздушного пузыря кружка и рвётся из лапы на поверхность. В противном случае она бы пошла на дно…

 

- Получается, ты собираешься нырнуть к «Ревущему Дракону» прямо вместе с бочкой, чтобы дышать на глубине запасённым воздухом?! – догадался Герб.

 

- В целом да, - согласно кивнул выдр. – Внутри бочки воздуха достаточно чтобы отдышаться и совершить ещё одно погружение. Я окрестил это изобретение «Водолазной Бочкой».

 

- Просто гениально! – не смог сдержать энтузиазма горностай, даже подскочив на месте. Он осознал, что используя бочку можно было покорить совершенно не достижимые ранее глубины. Это было словно достать до звёзд. – Неужели ты сам до этого додумался?

 

- Хе-х, нет, - скромно улыбнулся выдр. – Прошлым летом мне подсказал эту идею землеройка Боб по прозвищу Поплавок. Он поведал как четыре сезона назад корабль, на котором он плыл по реке, хлебнул воды во время шторма и, перевернувшись вверх дном, затонул.

 

Вся команда успела спастись кроме Боба, который в тот самый роковой момент вусмерть пьяный спал в трюме корабля…

 

- Он затонул вместе с судном? – переспросил ошарашенный горностай.

 

- А-то! – весело рассмеялся Кевин. – Боб поведал, что проснувшись по пояс в воде, обнимая ящик, он решил, что корабль залило особо крупной волной, как случалось не раз. Придя в ярость из-за неумехи капитана и главного помощника, землерой решил отправиться к ним и высказать все, что думает об их компетентности. К счастью, как уроженец южных болот Боб любил пользоваться не свечами, а светлячками пойманных в пузатую бутыль. Найдя последнюю и растрясся, землерой отправился к выходу из трюма, но, сколько бы не бродил, ни лестницы, ни люка вверху найти никак не мог. Да и потолок был странный … Словом, прошло немало времени, пока Боб, наконец, не сообразил что к чему. Он даже решил, что всё ещё спит и видит кошмар.

 

Но, как бы там не было, землерой был матёрым речным жителем и побывал в отчаянных передрягах. Поняв, как обстоят дела, Боб не растерялся и, обнаружив выход из трюма под лапами, смело нырнул вниз. Будучи умелым пловцом и освещая себе путь светляковой бутылкой, он как угорь просочился между песчаным дном и палубой судна, после чего вынырнул на поверхность.

 

- Невероятно! – снова восхитился Герб. Воистину порой жизнь превосходит сказки. – С какой же глубины всплыл Боб?

 

- Больше чем с двадцати выдриных хвостов, - особенно подчеркнул Кевин. – Но важно, конечно, не это. Боб пробыл под водой столько времени, сколько не сумел бы ни одни ныряльщик. Когда команда корабля увидела землероя вынырнувшего среди волн, то решили что он встретился не иначе как с самим «Речным Королём» представляешь?!

 

Боб поведал мне свою историю с надеждой, что я смогу превратить её во что-то стоящее, но в качестве платы потребовал, чтобы я назвал получившееся изобретение его именем. Так и появилась «Водолазная Бочка - Боб Поплавок», - закончил рассказ выдр.

 

- Значит, именно с помощью бочки ты планируешь проделать в корпусе «Ревущего дракона» брешь и попасть во внутрь? – уточнил горностай.

 

- Предположительно так, но корпус я собираюсь взломать совсем другим способом, - загадочно улыбнулся Кевин, а затем неожиданно в раз посерьёзнел. – А могу я узнать, ты единственный сын в семье?

 

- Да, но у меня есть младшая и старшая сестра, - сбитый с толку, ответил горностай. – А что?

 

- Да вот, понимаешь… - медленно начал Кевин, подбирая слова. – Скажи, ты бы хотел принять участие в поисках «Грозовой Секиры»?

 

Герб оцепенел и во все глаза уставился на выдра.

 

- Ты серьёзно? – наконец, выдохнул он.

 

- Абсолютно.

 

- Но я слышал… что команда собрана, - горностай даже икнул от волнения.

 

- Я думаю, одно место точно найдётся, - продолжал упорствовать выдр, но видя нерешительность собеседника, добавил. – Если тебя волнуют деньги, то не бойся – я договорюсь, чтобы тебе заплатили, как и всем не зависимо от того найдём мы секиру или нет. Так что? Согласен?

 

Горностай даже ощутил, как у него пересохло в горле. В нём сражались два страшных противоречия.

 

- Извини… - Он нервно потёр затылок. – Я бы очень хотел… Но, боюсь, я не смогу.

 

В пристальном взгляде Кевина вначале мелькнуло удивление, но далее, понимание:

 

- Аааа, это должно быть это связано с гибелью твоего отца, верно?

 

- Но я действительно очень бы хотел поехать!

 

Кевин лишь понимающе кивнул:

 

- У всех нас есть обязательства. Но если что, моё предложение остаётся в силе до нашего отплытия. Подумай о нём хорошенько.

 

-Ну, рад был поболтать, - учтиво кивнул Кевин и уже направился обратно к «Бесхвостому», как Герб окликнул его.

 

- Подожди, почему ты приглашаешь именно меня?

 

Неожиданно Кевин смутился, словно ему было неловко об этом говорить:

 

- На то есть причина. Но сказать её я бы хотел лишь в конце нашего предприятия.

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

Герберт сидел на вершине одной из прибрежных скал окружающих лагуну и смотрел на закатное солнце. Скалы были высотой не более семидесяти шагов и почти отвесной стеной уходили в низ, омываемые у основания пенной волной. Впереди простиралось безбрежное море сверкающее тысячами искр грядущего заката. Жёлто-оранжевое тёплое солнце уже скоро готово было кануть за горизонт.

 

Горностай любил это место. Здесь было хорошо думать: ширина простора вдохновляла, а мерно шуршащие волны успокаивали мысли и настраивали на задумчивый лад.

 

Весь день Герберт был сам не свой. Внезапное предложение Кевина совершенно выбило его из калии, породив в душе два сильнейших противоборства.

 

Отправиться к «Ревущем Дракону».

 

Горностай прекрасно помнил тот день пять сезонов назад, когда отец прибыл из своего плаванья и в тайне поведал ему о звоне, доносившемся из морских пучин. Глаза отца тогда прямо сияли от восторга, а во время рассказа он даже не мог усидеть на месте.

 

Кто как ни Герб знал страсть родителя к нырянию и глубинам, древним морским легендам и сказкам. Горностай так же знал, что отец грезил совершить собственное открытие в морских пучинах, и потому прекрасно осознавал, что значило для него обнаружение «Ревущего Дракона». Отыскать самый легендарный корабль всех времён – это ли не дар небес!

 

Отправиться к «Ревущему Дракону».

 

Когда отец не выплыл из глубины, Герберту почудилось, что мир утратил краски, а мать едва сума не сошла от горя. Только тогда горностай понял, что именно этой смерти отца она опасалась всю жизнь. И, как оказалось, не она одна. Многие звери потом со вздохом говорили, что, мол, не горностаево это дело. Донырялся! Чай не выдра!

 

Герберт тогда просто ошеломили эти слова. Да знали ли они, как отец любил море?! Какие заплывы и погружения ставил?! Кроме выдр ни один другой зверь не мог соперничать с ним. Но, как выяснилось, даже многие друзья выдры отца во многом соглашались с общим мнением. Да, они считали его удивительным зверем и ценили за сноровку и любовь к морю, но в общем, как ныряльщика, отмечали его достижения лишь по меркам других зверей, но ни как не выдр.

 

Осознав это Герб и сам уже начал сомневаться в своей правоте. Был ли его отец в действительности отменным ныряльщиком, или же просто чудаковатым зверем, возомнившим не пойми что?

 

Как бы там ни было, нужно было продолжать жить дальше.

 

Без кормильца семье стало туго. Старшая сестра Элира пошла работать швеёй к соседке. Герб в первое время устроился рабочим в порту, а после дядя перевёл его в свой магазин помощником. Даже младшая в семье Джуди, которой едва исполнилось восемь сезонов, стала помогать в соседней пекарне.

 

Но самым болезненным для Герба стало другое: смерть отца и та отчужденность, с которой приняли её другие звери, оттолкнуло его от ныряния. Он начал испытывать страх перед глубиной, ему стало казаться, что там, в водной толще, его подстерегает опасность, а порой горностаю даже снились об этом кошмары. Мать также категорически запретила сыну нырять, и в семье это вообще стала запретная тема. Герб понимал почему - мать боялась, как бы его не постигла та же участь что и отца.

 

Отправиться к «Ревущему Дракону».

 

Эта новость буквально поразила Герба. Он вновь вспомнил то невероятное воодушевление, когда впервые услышал об открытии от отца.

 

Прикоснуться к величайшей легенде, увидеть секиру прославленного воина и властителя Саламандастрона и даже самолично принять участие в её поднятии из пучин моря - второго такого шанса не выпадет и за несколько жизней!

 

До предложения Кевина горностай даже вообразить не мог, что он сможет участвовать в походе, ведь все места были давно заняты более опытными зверьми.

 

Герб невольно стиснул кулаки. Он принял решение.

 

Его мать и старшая сестра Элира наверняка будут против. Да и дядя две недели назад пообещал давно желанное место на торговой шхуне. Но он просто не может отступить сейчас!

 

Герб встал в полный рост, словно бросая вызов горизонту. Его отец отдал бы всё на свете ради этого путешествия. Это было ЕГО открытие, ЕГО мечта и Герб чувствовал, что не может предать отца. Он обязан, отправится ради него.

 

И ещё, горностаю почему-то казалось, что в этом путешествии он встретиться с отцом снова.

 

Изменено пользователем Квентин
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 7 месяцев спустя...

Кевин упёрся задними лапами в борт судна и потянул на себя тяжёлую цепь. Толстые стальные звенья глухо прогремели об окаменевшую древесину и цепь, лениво протянулась ещё на два шага дальше из зияющей в досках щели. Этого уже должно было хватить.

 

Выдр пребывал у «Ревущего Дракона» на глубине свыше ста выдриных хвостов. Его окружала густая тьма, тишина и невесомость, словно он пребывал в ином мире. Кевин опустил конец увесистой цепи на выступ подводной скалы и потянулся к пузатой стеклянной бутыли лежащей неподалёку излучающей блеклый желтоватый свет. Он растряс бутылку, от чего обитающие в ней светлячки засияли в трижды ярче, а затем внимательно оглядел проделанную работу.

 

Ещё при первом погружении к кораблю Кевин выяснил, что тот являлся наглухо запечатанным: не только входная дверь в корму, но даже её узкие окна были забиты ставнями изнутри, не давая ни малейшей возможности заглянуть в нутро. Кроме того из морского орешника был сделан не только корпус, но и вся верхняя палуба. Мастера, строившие корабль, не поскупились на дорогой материал, в результате чего ныне «Ревущий Дракон» походил на неприступную гробницу.

 

В начале, просто для верности, Кевин попробовал прорубить корпус судна, но, как и ожидалось, тот оказался чуть ли не крепче гранита и даже самые лучшие пилы и топоры лишь царапали дерево.

 

Не смутившись, Кевин наметил другой способ – сломать доски с поверхности. Но для начала требовалось найти слабое место в корпусе.

 

Хоть «Ревущий Дракон» и производил впечатление не тронутым временем, это было вовсе не так. Тщательно изучив корабль сверху донизу, Кевин обнаружил несколько крупных щелей в его корпусе возникших, скорее всего, очень давно. У выдра сложилось впечатление что судно, с момента опускания на дно, какое-то время скользило по песку ударяясь о выступающие скалы, пока не упёрлось в особо крупную из них и не застыло на века.

 

На носу «Ревущего Дракона» имелись две особенно крупных щелевидных пробоины расположенные одна под другой. Нижележащая была настолько большой, что даже вполне годилась для проникновения в судно. Однако, к несчастью, завалившийся на левый борт корабль опирался на выступ небольшой скалы загораживающий проход. Ну а о том, чтобы ворочать тяжеленое судно с боку на бок не могло быть и речи.

 

Тем не менее, две близлежащие пробоины вселяли надежду на удачный исход предприятия. План заключался в том, что если протянуть через щели крепкую цепь, а затем уцепиться за неё крюком с поверхности, появлялся шанс сломать доски.

 

Почувствовав усиливающиеся лёгочные позывы, выдр, прихватив «светляковую» бутыль с собой, поплыл прочь от «Ревущего Дракона» в ту сторону, где во мраке светилась тусклым зеленоватым пятном «Водолазная Бочка».

 

«Поплавок» расположился примерно в тридцати шагах от «Ревущего Дракона» и являл собой причудливое зрелище: он будто парил в трёх хвостах над песчаным дном, удерживаемый на месте двумя канатами прикреплёнными сверху и снизу. Для лучше заметности, бочка была выкрашена особой краской, которая, пробыв под солнечными лучами достаточно долго, начинала светиться в темноте зеленоватым светом. Видно привлечённые именно этим сиянием вокруг бочки порхали несколько крупных мерцающих  куполообразных медуз. Казалось, они словно бы реши поприветствовать собрата.

 

Прежде чем заплыть в «Поплавок» Кевин с шумом выпустил изо рта целый рой пузырьков устремившихся ввысь – выдохнуть использованный воздух в бочке было, по меньшей мере, глупо – и только потом занырнул внутрь через сквозное дно, освещая путь «светляковой» бутылкой.

 

Воздушная прослойка находилась у самой крышки бочки и была высотой лишь в локоть, от чего в ней помещалась только голова ныряльщика, и то с трудом. Выдр вынырнул в тесном пространстве и принялся жадно вдыхать холодный плотный воздух.

 

Кевина всегда несколько удивлял данный закон воздуха и глубины: в начале погружении бочка была практически пустая, но при спуске всего на десять выдриных хвостов вода уже заполняла её на половину. При опускании на тридцать хвостов воздуха внутри оставалось уже лишь четверть бочки, а при спуске на сто выдриных хвостов – меньше десятой части. Это казалось жутким! Лишь так немного воздуха, тогда как на поверхности объёма легко хватало, чтобы разместиться и отдышаться двоим.

 

Но, тем не менее, как уже по опыту знал Кевин, хоть пространства в бочке и становилось меньше, воздуха чтобы дышать неизменно оставалась столько же. Похоже, воздух просто сжимался с глубиной, не изменяя своего количества.

 

Внутренне убранство бочки отнюдь не было пустым и чем-то напоминало кладовую мастерской. На гладких деревянных стенах размещались поручни и сидушки, многочисленные полки и кармашки для инструментов и находок, а у потолка нашёл пристанище ещё один «светлякововый» светильник, чтобы можно было видеть внутри.

 

Кевин отложил принесённую бутыль в одну из ниш, и, примостившись поудобнее на деревянной скамье, принялся восстанавливать дыхание, а за одно обдумывать положение дел.

 

Цепь для пролома борта «Ревущего Дракона» Кевин выбрал самую крепкую и надёжную, но и тяжёлую тоже. Чтобы перетащить последнюю от бочки до корабля выдру пришлось уложить её на плечи и шагом брести по неровному песчаному дну. При всех работах с цепью Кевин настолько сбил себе сердцебиение, что навряд-ли сумел бы всплыть на поверхность без трудностей, и если бы не «Поплавок»,  ему бы пришлось разделить работу на этапы, а ведь это было ещё не всё.

 

Кевин мерно и расслабленно вдыхал холодный воздух, подготавливаясь к новому погружению. «Водолазная Бочка», несомненно, была почти не заменима в подобном сложнейшем предприятии: она втрое уменьшало количество требуемых глубинных погружений. К тому же выдр никогда не использовал для дыхания весь воздух в бочке, что также давало определённую безопасность – в крайнем случае, можно было снова нырнуть в «Поплавок» для передышки.

 

Но были в данном изобретении и недостатки. Помимо сложностей с организацией, Кевин никак не мог «накопить» в бочке дыхания столько же, сколько на поверхности: спёртый воздух, холодная вода, неудобное положение и, в конце концов, экстремальные условия не позволяли даже такому опытном ныряльщику как Кевину до конца использовать свои возможности. Так что, применяя «Поплавок», он мог задержать дыхание лишь на пять кружек воды против восьми, когда нырял с поверхности.

И всё-таки…

 

Губы ныряльщика невольно растянулись в победоносной улыбке. Одна только мысль, что он может сейчас дышать в ста выдриных хвостах от поверхности просто будоражила кровь. Интересно, какую же максимальную глубину можно покорить, используя бочку?! Это было словно сказка наяву!

 

Сделав последний долгий глубокий вдох, Кевин вновь взял в лапы «светляковую» бутыль и нырнул в низ. Подплыв к внешнему краю бочки, выдр ухватился лапой за портовый крюк, удерживаемый металлическим кольцом. Крюк был внушительный стальной и крепкий привязанный толстым канатом, уходившим в беспросветную ввысь.

 

Именно этот крюк, который моряки «Бесхвостого» за значительные размеры в шутку прозвали «Коготком» и должен был сыграть решающую роль при проломе борта корабля.

 

Крюк оказался не многим легче цепи, и Кевину также пришлось переносить его, шагая по зыбкому песчаному дну распугивая стаи серебристых рыбёшек. Оказавшись на месте выдр нацепил крайние кольца цепи на крюк, а после достал из кармана куртки крупную деревянную пробку, обмотанную зелёной лентой. Ловко сорвав ленту пальцами, выдр раскрыл ладонь, и лёгкая пробка тут же устремилась вверх, тяня за собой длинный зелёный «хвост» –  сигнал на поверхность означающий, что «Коготь» закреплён.

 

Не успел Кевин досчитать до пятнадцати, как канат пришёл в движение, утягивая крюк вверх. Цепь глухо зазвенела и натянулась, туго обтягивая нужный участок борта. Приготовления были завершены.

 

Выдр приложил лапу к доскам «Ревущего Дракона» ощущая под пальцами несокрушимую твердь.

 

На побережье существовала старинная легенда, будто однажды огромный древесный ящер пробудился от векового сна на дне великого болота и принялся наводить ужас на округу. Ящер стал истинным бедствием края, но никто не мог одолеть его, потому как от долгой спячки шкура монстра покрылась толстым слоем слежавшегося морского орешника, обернувшись непробиваемой бронёй. Многие герои пытались сразить чудовище, но всё было тщетно, потому, как не было ни достаточно прочного клинка, ни достаточной сильной лапы, чтобы проломить неприступный панцирь. И, в конце концов, чудовище победили хитростью, заманив его обратно в болото и утопив в той же трясине из которой он вышел.

 

Конечно, это была не более чем сказка детёнышам на ночь, но, касаясь досок «Ревущего Дракона» сейчас, Кевину как никогда верилось в правдивость этой легенды.

 

Выдр ещё раз оценивающе  всмотрелся в  корпус древнего судна: расстояние между щелями в борте составляло чуть больше, чем два локтя. Смогут ли они проломить это препятствие, приложив все силы? Ранее никто не сталкивался с чем-то подобным.

 

Кевин невольно сжал кулаки. Если у них не получится, то предприятие обречено на провал, так как других вариантов нет… Ну, в любом случае думать о дальнейших шагах следовало лишь после результата будущего подъёма.

 

Рассудив так выдр оттолкнулся от песчаного дна и устремился ввысь.

Изменено пользователем Квентин
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 месяца спустя...

Вынырнув из воды, Кевин с упоением сделал глоток сладкого морского воздуха. Внизу властвовала тьма, тишина и холод. На поверхности же занимался рассвет и кипела работа.

 

- Он всплыл! - раздался громкий окрик.

 

- Вижу, вижу, - отозвался Рон наблюдавший за морем с небольшого плота. Поняв, что с Кевином всё в порядке он махнул лапой Герберту и молодому хорьку Питу ожидающих рядом: - Поднимайте «Водолазную Бочку».

 

На плоту размещался внушительный ворот, на оси которого сейчас был намотан крепкий канат тянущийся к подводному изобретению. Герберт с Питом освободили удерживающий крюк и, осторожно перебирая рвущиеся из лап поручни, принялись раскручивать вертел. Натянутый канат пошёл вниз, глубоко на дне «Водолазная Бочка» начала подниматься к поверхности.

 

Немного отдышавшись, Кевин поплыл в сторону Рона.

 

- Ну, что? Начинаем? – уточнил тот, протягивая другу лапу и помогая вскарабкаться на плот.

 

- Да, всё готово… - хрипло отозвался Кевин.

 

- Эй! Ты! Веслохвостый! А ну плыви сюда и выворачивай карманы! – раздался вдруг громкий сварливый возглас. – И не делай вид, что ты меня не слышишь!..

 

Рон лишь устало закатил глаза:

 

- А никого по лучше найти не могли? Этот Расти меня уже за неделю достал.

 

- Видимо не могли, - тоже мрачно отвели Кевин.

 

Позади них примерно в пятидесяти шагах стоял на якоре «Бесхвостый». В данный момент в его носовой части, опираясь на перила палубы и грозно тряся тростью, стоял старый седой заяц. Его вид отнюдь не казался внушительным, тем не менее, его взгляд и осанка ещё хранила отпечаток былого солдата Саламандастрона.

 

- … Я никому не позволю утащить и монетке с собственности лорда горы… - продолжал угрожать старик.

 

- Мы ещё не сумели проникнуть в корабль Расти! – гневно прокричал в ответ Рон и раздражённо пробубнил. – И чего ему в каюте не сидится. А всё твоя идея, - с последними словами выдр недовольно посмотрел на товарища. – Правила, видите ли, такие…

 

Пропусти комментарий друга мимо ушей, Кевин перевёл взгляд вперёд, где в ста шагах далее ждал своего часа огромный плот. Нескладный и кривоватый, почти пятьдесят шагов в длину и ширину, он был собран из многих десятков стволов толщиной с добрый бочонок. На его поверхности сумели бы поместиться больше двух сотен зверей.

 

Многие члены команды, мысленно поражался масштабности данного сооружения. Плот целую неделю мастерила бригада из двадцати зверей валя толстые деревья на диком берегу, опиливая с них ветки и таща к морю. Вначале было сколочено четыре одинаковых плота поменьше, а затем они были увязаны вместе и скреплены длинными толстыми стволами для жёсткости. Всё это было сделано для того чтобы оставить центр общего плота пустым. И именно через него полдюжины сильных зверей в данный момент тянули толстый канат, другой конец которого крюком цеплялся непосредственно к покоящемуся на дне кораблю.

 

Когда трос оказался натянут до предела, бригадир команды, мускулистый выдр Майк, сноровисто обмотал канат вокруг торчащего из ствола толстенного сука и закрепил особым морским узлом.

 

- Готово! – громко прокричал Майк.

 

- Ну, всё, теперь остаётся только ждать прилива, - утвердительно кивнул Рон.

 

Герберт, закончивший с поднятием из морских пучин «Боба Поплавка», присоединился к Кевину и Рону и также устремил взгляд на плот. Идея заключалась в следующем - чтобы выломать доски с «Ревущего Дракона» надо было приложить огромное усилие. Так как на глубине сделать это было никак нельзя, оставался единственный вариант – тянуть с поверхности. Но и тут всё обстояло не так просто: требовалась хорошая опора и сложный подъёмный механизм наподобие тех, что использовали кроты для карьеров и глубоких шахт.

 

Но когда-то Кевину пришла в голову простая и оригинальная мысль – зачем создавать кран, если им может послужить само море. Во время прилива и отлива вода меняет свою высоту, и если бы в момент отлива расположить на поверхности моря плот и туго связать его с тяжёлым грузом на дне, то во время прилива плот подымится, увлекая ношу за собой. Конечно, подъём будет не значительным, всего два три выдриных хвоста, но если требовалось просто сдвинуть что-то массивное или выломать, то лучшего решения было не сыскать.

 

Именно поэтому Кевин и нырял сегодня на самой заре, когда отлив властвовал во всю.

 

Герберт ещё раз оценил размеры исполинского плота, который без труда выдержал бы весь груз «Бесхвостого». Рон как-то поведал горностаю, что они с Кевином несколькими сезонами ранее трижды пробовали сдвинуть тяжёлый груз с глубины и трижды неудачно: лодка перевернулась, корабль едва не затонул, а плот просто развалился. На этот раз все предыдущие ошибки были учтены.

 

Постепенно наступало утро. Небо стало светлеть и в проступающей голубизне одна за другой растворялись звёзды. Вскоре золотистый край солнца показался над горизонтом, освещая не обжитый и дикий восточный край. Его берег венчал скалистый хребет, от которого к морю тянулся густой зелёный ковёр нетронутых лесов подступающий к самой воде, но, казалось, там он не заканчивался. Далее по морю были раскиданы множество больших и мелких островков покрытых шапками пышной зелени, словно продолжение леса. Таким был этот диковинный восточный берег, представлявший собой настоящий лабиринт островов.

 

- Сказать честно, это просто чудо найти «Ревущего Дракона» здесь посреди моря, - не смог сдержать изумления Рон оглядывая кругом. – Обычно остовы судов видны на дне, или их обломки прибивает к берегу, или же просто был зверь, который видел крушение. Но открыть корабль так далеко в море, да с такой глубиной – просто милость судьбы.

 

- Отец верил, что корабль хотел, чтобы его отыскали, потому и подал знак, - смущённо пояснил Герберт.

 

- Может и так, - вдумчиво кивнул Кевин, присоединяюсь к разговору.

 

- Слушай, а как твой отец так точно сумел определить место, где слышал звон? – спросил у горностая Рон. – До ближайшего острова больше чем четыре сотни шагов, а до берега так вообще тысяча. Просто так ориентир не задашь.

 

Выдра уже давно занимал данный вопрос. Точно определить нужное место в открытом море было не просто - неизбежно возникала большая погрешность в измерении расстояния на глаз. А ведь часто бывают туманы, волнение, бури, отливы и приливы, что, конечно же, добавляло сложности. Даже сейчас, проведя на месте крушения «Ревущего Дракона» больше недели Рон сомневался, что сумел бы точно его определить самостоятельно. Потребовались бы недели поисков.

 

- А, вот ты о чём, - весело усмехнулся Герберт. - Когда отец уверился, что слышит удары колокола в глубине, то понял, что первым делом нужно точно определить место в море. Дело было ранним утром, и край солнца как раз проглянул в расщелине между тех двух скал, - горностай махнул лапой в сторону горного хребта. – Одна только эта примета уже подобная маяку. В качестве второй приметы отец выбрал два деревца на островке, что становились почти ровно друг за другом если смотреть с нужного положения. Если собрать всё знаки вместе, можно верно определить место, где слышался звон. Это уж потом здесь бросили буй.

 

- У твоего отца был меткий глаз, - заключил вывод Кевин.

 

- У Кевина очень хорошая память и отменное зрение, - шёпотом пояснил Рон Герберту. – Он с одного взгляда может запомнить как карту, так и местность. Порой, это очень помогает при поиске затонувших кораблей. Но умения твоего отца явно его впечатлили.

 

Утро продолжало наступать и вот уже солнце полностью встало над берегом, залив мир своими яркими золотыми лучами. А ещё через некоторое время огромный плот, с громким поскрипыванием, стал понемногу погружаться в воду. Начался прилив.

 

Время шло, солнце приближалось к своему зениту. Команда матросов на «Бесхвостом» занималась рутинными делами, но всё чаще звери поглядывали в сторону утопающего плота. Кевин же следил за плотом настолько сосредоточенно, словно от этого зависела его жизнь, и даже Рон не рисковал заговаривать с ним.

 

Вода прибывала. Вначале плот погрузился на ладонь, потом на локоть. Вскоре, надрывно скрипя от натуги, ушёл в воду на половину и небольшие волны начали перекатываться через него. А ещё через некоторое время…

 

- Да это берд какой-то, - наконец, поражённо, произнёс Рон, когда прилив достиг своего пика, а исполинский плот начисто скрылся под водой. – На нём же корабли можно перевозить! Там внизу гранит или дерево?!

 

Кевин, хранивший долгое мрачное молчание, резко встал:

 

- Попробую привязать плот к «Бесхвостому». Сейчас хороший ветер и если корабль потянет за собой…

 

- НИ-ЗА-ЧТО! – выдр решительно преградил товарищу путь, выставив  перед ним скрещённые лапы в протесте. – Пока ты не утопишь корабль, не успокоишься. Я запрещаю!

 

- Но так ничего не выйдет! - в отчаянье возразил Кевин.

 

- Сделаем плот больше, - тут же ответил Рон.

 

- Да куда больше-то! Это и так самый огром…

 

В этот момент воздух сотряс гулкий всплеск и треск, а гигантский плот с волнами и пеной буквально выпрыгнул из воды.

 

Рон с Кевином переглянулись и, не сказав и слова, бросились в воду, направляясь к увлекаемому приливным течением плоту.

 

Как только они и ещё несколько матросов достигли цели, не сговариваясь, принялись вытягивать толстый канат из глубин. Не минуло и кружки воды, как трос был вытащен полностью. На его конце по-прежнему покоился крюк, а вот цепь болталась порванной.

 

- М-да… - только и протянул Рон.

 

- В следующий раз я использую якорную цепь. Уж она точно выдержит, - хмуро пообещал Кевин.

 

- Если ты донесёшь её по дну до судна, - едко заметил Рон. – Да очнись ты! Не в цепи дело. Она продержалась больше чем нужно. Плот не смог сломать доски.

 

Кевин замолчал, перебирая пальцами звенья порванной цепи – ситуация складывалась не лучшим образом.

 

- Ладно, для начала надо спуститься вниз и точно узнать, как обстоят дела. А уж потом будем думать, - наконец решил он.

 

***

«Невероятно!», - только и мог, что думать Кевин.

 

Вечером выдр снова нырнул ко дну, чтобы узнать, как обстоят дела с кораблём. Вполне возможно, что схваченные цепью доски хотя бы потрескались, и вторая попытка их пролома была бы более успешной, но увидеть такое Кевин явно не ожидал.

 

«Ревущий Дракон» сдвинулся! Доски остались практически не повреждёнными, но сам корабль теперь лежал на другом боку.

 

Кевин по опыту знал, что старые суда, как правило, намертво врастают в дно. Но «Ревущий Дракон» и тут оказался исключением. Выдр думал, что при всём желании не сможет и шелохнуть судно, но это оказалось не так.

 

Очнувшись от изумления, Кевин принялся изучать новые открывшиеся места в корпусе судна ранее прикрытая куском скалы, и теперь огромная щель на носу корабля вполне подходила для проникновения.

 

У выдра даже сердце забилось чаще от волнения - он может попасть в нутро «Ревущего Дракона» прямо сейчас.

 

Осторожно подплыв к длинной узкой пробоине, Кевин осторожно просунул туда в начале светляковую бутыль, а потом и голову. Его взгляду предстал тёмный трюм полузасыпанный песком, грудой ящиков, бочек и упавших потолочных балок, закрывающих вход на корму.

 

«Ух. Надо будет потрудиться», - мысленно вздохнул Кевин. Предстояло много работы.

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

Квентин

Дорогой друг, подскажи, закончен ли фанфик? Не смогу начать читать, если будет вероятность, что не смогу дочитать до конца. Это же очень обидно!

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Мартин

Привет!

Эм, до конца ещё где-то половина и продолжение в бурном процессе. Я решил, что эту работу уж должен довести до конца в любом случае (сюжет полностью продуман). Но процесс идёт размеренно (даже слишком). Потому в этом году не управлюсь )

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 месяца спустя...

***

Жаркое лето было в самом разгаре. Вот уже месяц Кевин нырял к «Ревущему Дракону» старательно и методично расчищая песок и доски, что преграждали путь к корме корабля.

 

Выдру приходилось орудовать зубилом, топором и пилой, чтобы кромсать и разделять сросшееся между собой содержимое былого судового груза: канатов, истлевших парусов, расколотых бочек и ящиков. Радовало только, что это был уже не «железный» морской орешник, а вполне податливое дерево. Вдобавок ко всему, перечисленная груда корабельной утвари больше чем на половину утопала в песке, создавая ещё больше проблем.

 

Особенно выдра раздражало расчищать песок. Большая крепкая дубовая дверь трюма отворялась вовнутрь, так что Кевину требовалось расчистить целую гору песка перед ней. Для этого выдру приходилось зачерпывать его ведром и тащить к носу судна.

 

Словом все эти процедуры занимала уйму сил и «дыхания» от чего работа едва продвигалась. Но Кевин упорно и методично продолжал её выполнять, прекрасно осознавая, что каждое убранное ведро песка или доска приближали его к заветной цели.

 

Если бы не «Водолазная бочка», трудно даже представит насколько затянулись бы работы по расчищенную трюма «Ревущего Дракона».

 

Когда Герберт впервые услышал об идеи с бочкой, она показалась ему гениальной и до смешного простой. Но уже спустя неделю работ, он понял, сколько сложностей и возни приходит вместе с подводным изобретением.

 

Казалось, опусти «Водолазную бочку» на канате с корабля на дно и задача решена. Но корабль практически никогда не стоял строго на одном месте даже на якоре, а лёгкие подводные течения постоянно смещали бы бочку в разные стороны, создавая для ныряльщика лишнюю опасность. Потому Кевин избрал другой способ.

 

Вначале на дне как можно ближе к цели погружения умещался тяжёлый многопудовый камень в верхушку которого было вбито толстое стальное кольцо. Через него просовывался длинный канат один конец которого помещался на вороте, установленном на плоту, а другой крепился к днищу подводного изобретения.

 

Идея была проста - «Водолазная бочка» была легче воды и стремилась всплыть как пробка. Матросы начинали вращать ворот, и накручивающийся на него канат утягивал бочку в глубину, пока специальный узел на тросе не застревал в кольце, сигнализируя о том что «Боб» достиг нужной глубины. Таким образом бочка всегда оказывалась в одном и том же месте не зависимо от подводных течений или волнения на поверхности.

 

С плавучестью бочки всё также обстояло не просто. Покуда она была на поверхности и всё её нутро заполнял воздух, «Боба» было просто невозможно увлечь на дно: словно тянуть в глубину большую пустую лодку. Для этого к бочке прикреплялся дополнительный груз, чтобы зверям на вороте было легче опускать изобретение в пучину.

 

Но чем глубже погружался бочка, тем сильнее сжимался внутри неё воздух, тем больше её заполняла вода и тем ниже падала плавучесть «Боба». Посему уже на глубине тридцати хвостов к бочке ныряли выдры и резали верёвки удерживавшие груз. В противном случае подводное изобретение грозила уйти в пучину своим ходом и удариться о дно.

 

В течение прошедшего месяца Кевин придерживался следующего распорядка ныряния: два дня подряд он погружался утром и вечером, а на третий отдыхал. Многие матросы «Бесхвостого» не знакомые с особенностями глубинного ныряния, конечно же были удивлены столь неспешным процессом. Особенно долго допытывался старик Расти: он никак не мог взять в толк, почему Кевин не может нырять по десять раз за утро в течении всей недели.

 

Далеко не сразу старому зайцу удалось втолковать какую огромную сложность, опасность и истязание тела представляет для ныряльщика погружение свыше восьмидесяти хвостов. Герберт помнил, как отец однажды сравнил подобные ныряния с кладкой тяжёлых кирпичей, коих зверю предстояло поднять на вершину крутого холма, ни разу не сбавив шага. И при том любой упавший кирпич знаменовал смерть носильщика.

 

Кроме того, как оказалось, использование «Водолазной бочки» влекло и к другим опасностям. Так, однажды Герберта озарила великолепная мысль – почему бы Кевину не использовать несколько бочек на глубине вместо одной?! Ведь тогда бы его время пребывание под водой могло увеличиться в несколько раз.

 

Но увидев, как мрачно друзья выдры переглянулись между собой, после озвучивания данной идеи горностаю почудилось, что он сморозил глупость. Рон тогда объяснил, что подобное решение сразу пришло к ним в головы, а Кевин, захваченный этой мыслью, даже подумывал погрузить на дно целый перевёрнутый корабль.

 

Однако позже Кевин заметил, что после длительного пребывания на большой глубине используя сразу несколько бочек с воздухом, он плохо чувствовал себя при всплытии: у него кружилась голова, ощущалась ломота в суставах, а один раз он даже потерял сознание и выздоравливал больше недели. У других ныряльщиков возникали схожие симптомы. Так что выдрам волей неволей пришлось отказаться от затеи использовать множество «Водолазных бочек».

 

Причины «Глубинной болезни» остались неведомы. Единственное что понял Кевин – если находиться на дне недолго и всплывать как можно медленнее, то пагубных последствий можно было избежать. Во всяком случае, Рон очень внимательно следил за здоровьем и самочувствием друга за всё время ныряний.

 

Герберт никогда в своей жизни не видел ни одного зверя, который бы настолько тщательно и серьёзно готовился к важному делу, как Кевин готовился к погружению. Он просыпался на рассвете, и, сидя скрестив лапы на палубе «Бесхвостого», долго и размеренно дышал, прикрыв глаза. Это действие скорее походило на молитву, чем на дыхательное упражнение ныряльщика. В этот момент никто не смел нарушить покой зверя. Казалось, Кевин подготавливается не к очередному погружению, а важнейшей и опаснейшей битве.

 

Впечатлённый столь основательной подготовкой выдра к нырянию, Герберт однажды спросил Рона, всегда ли Кевин так серьёзен в работе или же дело было в «Ревущем Драконе»? Неожиданно выдр весело усмехнулся в ответ. Он сказал, что Кевин всегда серьёзен в работе, и всё же этот раз был особенным. И «Ревущий Дракон» действительно имел значение, ведь предположительно в нём могла находиться древняя реликвия – сабля «Проблеск Бездны».

 

Любому зверю на побережье известна легенда не только о Бериле, но и о его закадычном друге – выдре Дилане, который сопровождал его во всех странствиях. За то, что выдр однажды помог барсуку в битве с огромным кальмаром лорд горы, в качестве благодарности, выковал в кузнице Саламандастрона великолепную саблю и подарил её бесстрашному и находчивому спутнику.

 

Предание гласило, что металл для клинка был взять из железных когтей в щупальцах поверженного кальмара. Видимо благодаря этому происхождению оружие приобрело дивную остроту, прочность, лёгкость и неприступность ржавчине. Также упоминалось, что блеск лезвия сабли был таким ярким, что его можно было разглядеть сквозь толщу воды, когда выдр извлекал оружие в пучине моря, от чего её и нарекли «Проблеском Бездны».

 

Кевин с самого раннего возраста грезил найти знаменитый клинок Дилана, любимого героя из легенд, и весть о находке «Ревущего Дракона» просто-таки окрылила его. Одним из обязательных условий работы, который выдвинул выдр, являлось то, что легендарную саблю он заберёт в качестве оплаты, если конечно она будет найдена, и Саламандастрон не станет возражать.

 

Именно из-за этого обстоятельства Кевин и сосредотачивался на погружениях как никогда прежде, ведь каждое из них приближало его к осуществлению заветной мечты.

 

Что касалось участия Рона в походе за «Грозовой Секирой», то он главным образом занимался организаторскими обязанностями, хотя и являлся лучшим ныряльщиком на корабле после Кевина. Выдр строго следил за состоянием «Водолазной бочки», канатов и инструментов. И ещё Герберта иногда удивляло почему, хоть главным по существу и являлся Кевин, Рон часто командовал им и, порой, одним веским словом заставлял товарища разом отказаться от каких-либо опасных затей.

 

Позже горностай узнал, что Рон уже трижды спас другу жизнь. Сам Кевин относился к тому безумному типу ныряльщиков, что, видя цель, забывал обо всём на свете, теряя контроль над собой и ситуацией. Потому выдр являлся безмерно благодарным судьбе, за то, что у него был друг, хранивший его от рискованных авантюр и которому он мог всецело довериться.

 

Со дня прибытия «Бесхвостого» к восточному побережью Герберту, помимо вспомогательной работы, была доверена ответственная задача - подготавливать «светляковые» бутыли для ныряний. Подводные факелы были слишком дорогим удовольствием, чтобы использовать каждый день, и бутылки наполненные светлячками оказались прекрасным выходом. Правда Герберту приходилось тщательно следить за жучками: перемещать их из специального бочонка в бутыли, кормить, ловить на берегу новых, греть бутылки перед погружением и даже класть в сосуды тёплые тряпочки, дабы светлячки не замерзли, пребывая в холодной морской пучине.

 

Чем больше проходило времени, тем больше Герберт понимал, какими удивительными зверями являлись его компаньоны. И дело было не только в поразительном мастерстве каждого из них. Что Кевин, что Рон всегда были готовы выслушать чужие советы, совместно обсудить решения или легко поделиться опытом и знаниями. Они вовсе не походили на тех надменных мастеров, что ревностно оберегают свои секреты и смотрят на других свысока.

 

И вот через несколько дней после того как «Ревущий Дракон» был сдвинут на другой бок, Герберт осмелился спросить Кевина, не мог бы тот помочь ему освоить технику глубинного ныряния. При этом горностай очень робел, думая, что его, не выдру, попросту засмеют. Но Кевин, наоборот, с радостью поддержал зверя в его стремлении, подробно объяснил ему сложные моменты ремесла и, мало того, даже нырнул вместе с ним несколько раз.

 

Это оказался переломный момент.

 

За всё время на корабле, находясь среди истинных ныряльщиков, сердце горностая просилось присоединиться к ним. Однако страх глубины, что укоренился в нём с момента смерти отца, неизменно сковывали и одолевали его.  Но нырнув в синюю бездну моря вместе с наставником и другом, Герберт невольно вспомнил свои погружения с отцом и то чувство свободы и счастья, что он тогда испытывал. Это было словно освобождение после долгого заточения.

 

С тех пор горностай тоже начал трудный путь освоения глубинного ныряния. Каждое утро он неизменно начинал с дыхательных упражнений позволявших увеличивать объём лёгких и время пребывания под водой, а далее нырял несколько раз в день.

 

В самом начале Герберт едва преодолевал отметку в двадцать выдриных хвостов. Мешало не только нехватка воздуха, но и общая проблема всех ныряльщиков - уши горностая начинали сильно болеть с глубиной. Сказывалось давление водной толщи.

 

Чтобы преодолеть этот эффект требовалось особым образом «продуть» уши, или, как говорилось у выдр – «дунуть в нос». Этот способ позволял убрать возникшую в ушах боль и погружаться глубже.

 

Во время глубинных ныряний зверю требовалось «продуть» уши больше десяти раз и делать это надо было быстро и без ошибок, чтобы погружаться стремительно и не тратить драгоценное время. Данное искусство требовало немало сноровки и практики.

 

Хоть выдры и считались прирождёнными ныряльщиками, а их ноздри и уши могли естественным образом закрываться, не позволяя воде попасть вовнутрь, они испытывали те же проблемы что и другие звери. На глубине свыше двадцати хвостов давление и боль в ушах становились нестерпимыми. Чтобы этого избежать выдрам приходилось сразу «открывать» уши и использовать технику «продувки».

 

Так как Кевин был лучшим ныряльщиком на побережье, он, конечно же, в совершенстве владел навыком снятия боли с ушей и сразу указал горностаю его основные ошибки. Однако Герберт не был выдрой и, видимо по этому, ему никак не удавалось правильно овладеть техникой «продувки».

 

Горностай сильно расстраивался из-за своих бесплодных попыток, но Кевин, видя стремления ученика, не собирался сдаваться. Выдр долго время изучал искусство ныряния у множества зверей в разных местах побережья и потому в его арсенале техник «продувки» был множество способов. Попробовав несколько из них под руководством опытного наставника Герберт, наконец, сумел решить проблему.

 

Скоро он смог нырять в глубину вертикально вниз без всяких задержек, используя запас дыхания на максимум. И чем больше горностай проводил времени под водой, чем глубже погружался, тем жарче разгоралась в его сердце желание нырять.

 

Уже через две недели Герберт побил рекорд отца, преодолев глубину в сорок хвостов, а ещё через две превзошёл отметку в пятьдесят. Вот тут уже и опытные ныряльщики изумлённо переглянулись. Полсотни хвостов считался важной границей разделяющей обычного ныряльщика от знатока, а факт того, что этот рубеж преодолел не выдра, вызвало неподдельное восхищение.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 месяца спустя...

День за днём, неделя за неделей миновал ещё один месяц. За это время Кевин сделал большую часть всей работы по расчистке пути  до двери трюма «Ревущего Дракона».

 

 К сожалению, выдру пришлось неоднократно нарушать устоявшийся режим ныряний. Несколько раз выпадала ветреная и дождливая погода, дважды воды побережья оказывались заполонены медузами, а один раз выдр Бил вроде бы заметил тень акулы в глубине и Рон отменил ныряние.

 

Кевина подобные задержки раздражали, и он всегда с большой неохотой соглашался переносить погружения.

 

За проведённое время все обитатели «Бесхвостого» уже крепко сдружились и даже вечно недовольный заяц Расти, видя невероятную решимость Кевина и старания других зверей, проникся уважением и отбросил свою подозрительность.

 

Как выяснилось, присутствия старого зайца на «Бесхвостом» потребовал Кевин. Один из в негласных законов ныряльщиков за сокровищами гласил, что на поисках клада обязательно должен присутствовать его хозяин или его доверенный зверь. А Кевин старался тщательно соблюдать устоявшиеся правила, ведь в противном случае ныряльщики походили на воров, и удача могла отвернуться от них. «Украденное золото утянет на дно», - такова была присказка покорителей глубин.

 

Именно по этому Расти, как бывший солдат крепости, и был приглашён на корабль дабы наблюдать и подтвердить, что ни одно найденное сокровище, включая «Грозовую Секиру», не было украдено у Саламандастрона. Тем не менее, история самого зайца вовсе не была проста.

 

Одним из дождливых вечеров Расти поведал о своих приключениях в «Дозорном Отряде». Как оказалось, когда-то он был лихим воякой Саламандастрона, а разведотряд которым он руководил слыл самым безрассудным на всём побережье. В компании друзей-сорвиголов они совершали дерзкие проникновения в стан врага: собирали сведенья, устраивали саботажи, освобождали пленных, а порой даже захватывали главарей банд.

 

Но однажды удача отвернулась от них. На задании в гибельных северо-западных болотах отряд словно стал преследовать рок: одного из солдат укусила гадюка, другого настигла пущенная наугад стрела, ещё двое утонуло в трясине и лишь только Расти сумел добрался до лагеря.

 

Это потеря подкосила его. Горюя о смерти верных товарищей, заяц пристрастился к вину и начал часто засыпать на посту, за что был вскоре понижен в звании.

 

Окончанием же карьеры Расти стал случай когда угнали охраняемый им корабль. Скорее всего, воры прознали о слабости зайца и подменили его вино гораздо более крепким. В результате утром сменщик Расти обнаружил пустой причал и крепко спящего постового на берегу.

 

Данный случай сильно подмочил репутацию «Дозорного Отряда», а Расти был с позором отчислен из его рядов.

 

Всю оставшуюся жизнь заяц глубоко сожалел о том, что поддался слабости и загубил свою карьеру солдата. Именно по этому, когда спустя тридцать сезонов Расти предложили стать представителем горы и проследить за подъёмом знаменитой секиры он ни мгновенья не колебался, ведь это был его шанс оправдаться свою честь перед Саламандастроном. Мало того, заяц так рьяно придерживался этого положения, что поклялся ни брать в рот ни капли вина пока знаменитая секира не будет поднята со дна и благополучно передана в крепость.

 

За прошедший второй месяц Герберт всё глубже овладевал мастерством ныряльщика. Когда он оказывался под водой, то, казалось, попадал в мир грёз. Дно восточного берега изобиловало резкими обрывами и поднятиями, бездонными пропастями и песчаными склонами, потаёнными гротами и протяжёнными морскими пещерами. Герберт словно парил над всей этой красотой, обозревая морские горы и долины свысока. Он преследовал дожди из стаек серебряных рыбёшек и наблюдал медлительные косяки огромных тунцов, поднимал со дна причудливые раковины и срывал со скал пышные водоросли, собирал мидии и устриц с каменных уступов, лицезрел огромных медуз величественно вздымающихся из недоступной черноты бездн.

 

Подводное царство было ярким, пёстрым, уютным, загадочным и тихим, всегда полнящееся игрой света танцующего на морском дне и ребристой водной поверхности.

 

Ох, как же порой жалел Герберт, что не родился выдрой, с плотным мехом, длинным хвостом, перепончатыми пальцами и, конечно же, глазами, зорко видящими под водой. Даже всплывать ему было много тяжелее чем выдрам, и приходилось вскарабкиваться к поверхности по канату. Проблема была в том, что если на глубине до пятнадцати хвостов море выталкивала пловца, то будучи свыше, уже начинала «тянуть» на дно. У ныряльщиков это явление называлось «падением» и если выдры, природные пловцы, с лёгкостью его преодолевали, то для горностая оно представляло особую трудность.

 

Зато теперь, после неустанных и напряжённых тренировок Герберт мог погрузиться свыше шестидесяти хвостов и задержать дыхание на целых пять кружек воды. Это заставило и бывалых ныряльщиков восхищённо перешёптываться – на «Бесхвостом» было лишь четыре зверя способных достичь такой глубины и, конечно же, все они являлись выдрами. Ранее это казалось невозможным. Ранее сам Герберт и мечтать не смел, чтобы достичь подобных рекордов, но теперь этого ему было мало.

 

Глубже, глубже, ещё глубже - вот и всё, что было у него на уме. И как только горностай раньше боялся нырять?! Сейчас море словно манило его. Под водой он ощущал удивительное спокойствие и умиротворение, и Герберт искренне наслаждался этими мгновениями.

 

Каждое утро горностай начинал с длительных дыхательных упражнений позволявших увеличить время пребывания под водой, дабы побить новые рекорды глубин. Но теперь это было уже сложнее. За проведённое время Герберт достиг значительных успехов в освоении науки погружения, но дальше наступал гораздо более сложный этап обучения, требующий многих сезонов упорных тренировок.

 

Только теперь Герберт смог по-настоящему оценит уровень мастерства Кевина. Благодаря кропотливым тренировкам выдр мог не только за раз вдыхать больше воздуха, чем кто либо, но и входить в своеобразный транс. Благодаря этому состоянию сердцебиение Кевина замедлялось, и он тратил значительно меньше дыхания. Даже опытным ныряльщикам это казалось подлинным волшебством.

 

Днём горностай выполнял работу на корабле, а в свободные дни вместе с другими моряками путешествовал по восточному берегу, изучая его особенности. Вместе они составляли карту края, собирали съестные припасы в лесу и в море, ныряли, разведывая воды на наличие жемчуга, кораллов или руд золота и серебра. Последнее им не попадалось, но выдр Джим был захвачен мыслью когда-нибудь наткнуться на драгоценную подводную жилу.

 

По вечерам же горностай, открыв рот, слушал захватывающие истории ныряльщиков. О морских пучинах, из которых доносятся дивные песни морских народов. О береге «Призрачного порта», где после каждого сильного шторма на дне находят золотые монеты и остовы древних погибших судов. Или о «Глотка Смерти» где раз в несколько сезонов вся рыба в один миг гибла, всплывая на поверхность брюхом кверху. И ещё множество других легенд.

 

Но больше всех историй знал Кевин. В отличие многих других ныряльщиков он не был любителем приукрас и зачастую развеивал известные мифы, от чего слушатели порой расстраивались и даже сердились. Но когда Кевин делился своими историями, то всё на «Бесхвостом» замирало и слушатели внимали затаив дыхание, потому как в этих удивительных историях не было и тени лжи.

 

Так выдр поведал, что однажды наткнулся на верхушку высоченного окаменевшего дерева, чьё основание уходило в совершенно недоступные глубины, и где мог скрывать целый каменный лес. Или о том, как трогал настоящую кирпичную кладку в скале на огромной глубине. Кевин упомянул, что в одно из погружений нос к носу столкнулся с громадной слепой акулой покрытой жуткими шрамами и возрастом способной превосходить эпоху Бериона Сокрушителя Чудищ. Ещё выдр рассказывал, как собирал загадочный чёрный коралл в лагуне «Осколки Мрака» и проплыл насквозь пещеры «Заблудших Духов». Как касался остова «Потерянного», корабля которого, подобно другим ныряльщиком, более не смог отыскать и ещё много-много других историй.

 

Герберт жадно слушал каждое слово, и после очередной рассказанной истории клялся, что обязательно посетит описанное место. Он чувствовал сердцем, что был рождён для мира по ту сторону водной глади.

 

Однако вскоре произошло событие, которое сильно отрезвило горностая и заставило его много осмотрительнее относиться к морским глубинам.

 

Спустя десять дней после середины лета жители побережья отмечали один из главных праздников «День Моря», в котором они славили своего кормильца и покровителя. Считалось, что в эту дату нельзя рыбачить, зато можно было свободно плавать в любых водах, и ни одна морская тварь не напала бы на пловца.

 

На «Бесхвостом» также собирались отмечать торжество, а выдры по традиции решили совершить ночное ныряние. Местом погружения была выбрана широкая тихая лагуна расположенная в двух милях поодаль от того места где расположился корабль.

 

Ночь выдалась спокойная и безлунная, полная крупных ярких звёзд. Герберт, с удовольствием принявший участие в нырянии выдр, был в восторге. Ранее он не нырял в таких условиях: обычно в вышине, сквозь толщу воды проглядывало солнце, а сейчас везде был полнейший мрак, не знающий конца. Вначале тьма казалась абсолютной, но вдруг, то здесь, то там глаз горностая уловил тусклое свечение. Медузы?! Они тлели во тьме бездны, словно блуждающие звёзды в ночном небе. Это была неведомая прежде красота моря.

 

Пловцы погружались несколько раз на глубину около тридцати хвостов. В последнем третьем нырянии Герберт погрузился глубже остальных и в какой-то момент ощутил сильно умиротворение накатившее волной. Поддаваясь чувству, он с наслаждением расслабился и, заложил лапы за затылок, в упоении «лёг» в воде. Ему чудилось, что он и не плывёт вовсе, а скорее парит в бескрайнем тёмном небе. Но когда жар в груди начал набирать силу Герберт ощутил, как его вдруг дёрнули за лапу.

 

Встрепенувшись и посмотрев вниз, горностай разглядел Рона держащего в лапе «светляковую» бутыль. Выдр подал знак, что пара возвращаться, но указывал почему-то не вверх, а вниз. Герберт удивился и махнул лапой ввысь, показывая направление всплытия, но Рон тряхнул головой и настойчиво потянул горностая за собой в глубину.

 

Герберт почувствовал подступающий страх, а громкие удары ускорившего бег сердца гулко отозвались у него в ушах. Чего от него хочет Рон?! Почему он тащит его на дно, когда поверхность в другом направлении… И тут, в желтоватом свете «светляковой» бутыли, горностай заметил как пузырёк воздуха вырвавшийся из его рта устремился не вверх, а вниз.

 

В этот момент Герберта пронзил такой ужас какой он не испытывал за всю жизнь и который не отпускал его до тех пор, пока они с Роном не вынырнули на поверхность.

 

Когда горностай доплыл до лодки, то даже не смог без помощи вылезти из воды – его лапы дрожали и отказывались слушаться. Это казалось невозможным, но, находясь в глубине, Герберт перепутал верх и низ. Он слышал подобные истории о ныряльщиках, которые из-за помутившегося сознания теряли направление движения, но испытать такое самому было словно очутиться в ожившем кошмаре.

 

Горностай не мог уснуть всю ночь. Стоило ему только закрыть глаза, как он видел себя плывущим к поверхности, всё сильнее и отчаянье гребя лапами, пока вдруг не утыкался в морское дно! Живо представляя этот момент, горностая каждый раз пробирала крупная дрожь. Если бы Рон тогда не нырнул за ним, то данное видение, скорее всего, стало бы явью.

 

Следующим утром Кевин с первого взгляда понял, что с Гербертом было что-то не то. Услышав сбивчивый рассказ горностая, он сразу потребовал от него ныряния на пару. Горностаю стало не по себе, потому как кошмар всё ещё был жив в его памяти, тем не менее, надёжность опытного товарища давала уверенность.

 

Вскоре выдр и горностай погрузились на глубину в сорок хвостов. В паре с опытным товарищем и светом солнца, проникающим с поверхности, Герберт ощутил знакомую уверенность и спокойствие глубины. И ещё то, что былой страх начал улетучиваться и отступать.

 

Уже позже на «Бесхвостом» Кевин объяснил, что почти все опытные ныряльщики проходят через подобное испытание. Кто теряет на глубине сознание, кто натыкается на опасного обитателя моря или же испытывает затмение сознания. И данный опыт очень важен, потому как, держа его в уме, покорители глубин не позволяют себе не расслабиться, не паниковать. И всё же в конце Кевин добавил, что, как правило, морская бездна манит к себе лишь самых лучших ныряльщиков и, кажется, она признала Герберта одним из них.

 

Так миновала большая часть лета. Кевин всё ближе становился к цели по очистке трюма «Ревущего Дракона». Но в начале третьего месяца произошло событие ни мало удивившее и насторожившее зверей.

Изменено пользователем Квентин
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете опубликовать сообщение сейчас, а зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, войдите в него для написания от своего имени.

Гость
Ответить в тему...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Вставить в виде обычного текста

  Разрешено не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

 Поделиться

  • Сейчас на странице   0 пользователей

    Нет пользователей, просматривающих эту страницу.

  • Похожие публикации

    • Автор: ОКО 75
      Пэйринг и персонажи: Принцесса Курда, Трисс, Затрещина, Флит Размер: 5 страниц, 1 часть Жанры: AU Фэнтези Экшн Предупреждения: Отклонения от канона Преканон Описание: Две несчастные души, которым суждено было встретиться... Посвящение: Всем поклонникам творчества Брайна Джейкса и серии "Рэдволл". Примечания автора: Данная работа является завязкой к альтернативной истории книги "Трисс Воительница". Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика   Минуй нас пуще всех печалей
      И барский гнев, и барская любовь.
      Грибоедов А.С.
      Замок Рифтгард. За час до полудня. 
      В тот день все вокруг казалось ей гнетущим: холодное северное Солнце, мрачные коридоры замка, в которых шаги отдавались гулким эхом, сочувствующие взгляды других слуг и многозначительные усмешки стражников. От того ощущение, будто ее ведут на казнь, становилось лишь сильнее. Да, прежде Трисс не доводилось бывать в этой части дворца и о том, что здесь творится она знала лишь понаслышке. Кто-то мог бы сказать, что ей до сих пор везло — прислуживать принцессе Курде во время тренировок как правило отбирали сильных и выносливых зверей. Однако удача переменчивая штука, и сейчас, глядя на довольную морду Флита, Трисс догадывалась, что дело тут не столько в желании угодить принцессе, сколько в личной неприязни лейтенанта к ней.
      У двери, ведущей в оружейную палату, они оказались довольно быстро. Пока Флит гремел ключами и возился с замком, второй стражник бесцеремонно сунул в лапы Трисс увесистый мешок с репой.
      — Значит так, слушай внимательно и запоминай, дважды повторять не буду. — средних лет крыс, с проседью в темной шерсти, явно считал ниже своего достоинства разговаривать с какой-то там белкой, но вместе с тем понимал необходимость объяснить новенькой основные правила. В гневе Курда была горазда вымещать злость не только на слугах. — Пока принцесса не пришла, убедись, что все готово к тренировке — пол не скользит, тюки плотно набиты и так далее. Репу развесишь на стропилах, как мишени. И только попробуй умыкнуть хотя бы одну — неделю будешь сидеть в клетке, на воде и сухарях.
       — Вот-вот, — поддакнул Флит, наконец справившись с дверью. — Репки у нас все посчитаны, все для Ее Высочества. Да и еще: проверь оружие — наточено ли, блестит ли. А то принцесса очень рассердится, если придется упражняться с тупым клинком, — добавил он, хитро подмигнув напарнику. Курда терпеть не могла, когда кто-то из слуг прикасался к оружию без ее позволения, но эта дерзкая и непокорная белка никак не могла знать об этом, в свой первый день у принцессы Рифтгарда.
      Донельзя довольный собой, Флит проводил пошатывающуюся под тяжестью мешка Трисс взглядом исполненным мрачного предвкушения, а затем захлопнул дверь и, вытянувшись по стойке смирно возле нее, стал ждать, что будет дальше.
      ***
      Уже почти наступил полдень, когда Трисс, немного запыхавшись, подготовила зал для тренировки — протерла зеркала вдоль стен, поправила и кое-где набила соломой напольные и подвесные чучела, ровными рядами развесила пресловутую репу. Остановившись чтобы отдышаться, она в последний раз окинула взглядом плоды своего труда, с тоской думая о том, что скоро от идеального порядка не останется и следа. Где-то на краю сознания встрепенулась злость, возмущение своим рабским положением, … но Трисс усилием воли загнала эти чувства подальше, в темные уголки души. Чтобы пережить сегодняшний день ей нужны были холодная голова и трезвый расчет, а ярость и праведный гнев пускай тлеют, до лучших времен.
      Успокоившись и переведя дыхание Трисс решительно подошла к оружейным стойкам, которые ровными рядами протянулись вдоль дальней стены, под высокими и узкими окнами палаты. Сабли, одноручные и двуручные мечи, шпаги, рапиры — от бесчисленного количества клинков рябило в глазах, а играющие на полированной стали солнечные лучи так и норовили ослепить. С замиранием сердца Трисс поняла, что у нее почти нет времени, чтобы проверить каждый из них, но и отступать перед трудностями она не привыкла. Взяв со стойки ближайший меч — обоюдоострый, с полукруглой гардой и позолоченным навершием — она придирчиво осмотрела его, проверила когтем остроту лезвия и уже собиралась вернуть на место когда…
      — Ну и что, по твоему, ты делаешь?
      Высокий, холодный голос за спиной подействовал на Трисс словно ушат ледяной воды. Она обернулась, всем видом демонстрируя смирение и покорность, сочетание способное польстить любому тщеславному зверю… Однако на принцессу Рифтгарда это не произвело должного впечатления. Застыв в дверях, царственная хищница смотрела на Трисс в упор и взгляд у нее был совсем нехороший — гневный, но вместе с тем какой-то оценивающий…
      — Простите Ваше Высочество, — кротко ответила она, склонив голову в почтительном поклоне. — Мне приказали быть сегодня при вас и…
      — Мне известно для чего ты здесь. — плотно затворив дверь Курда шагнула к Трисс, в ее тоне, как и в движениях, читалась неприкрытая угроза. — Но я не припомню, чтобы приказывала подавать мне оружие.
      Лишь после этих слов Трисс с ужасом осознала, что все ещё сжимает в лапе тот проклятый меч. Но странное дело — мысль о том, чтобы его бросить и молить о снисхождении, она отмела практически сразу, лишь крепче стиснув рукоять.
      — О, как видно, ты любишь играть с мечами? — в коралловых глазах принцессы Рифтгарда заплясали искры темного веселья, но голос оставался ледяным. — Всего лишь служанка, а воображаешь себя фехтовальщицей? Быть может, мне стоит преподать тебе урок, как думаешь?
      Трисс собиралась было возразить, но Курда уже натянула рукавицу из плотной ткани и взяла со стойки шпагу с вычурным эфесом. И снова — стоило ей лишь взглянуть на вражеский клинок, как страх и тревога отступили, а на их место пришла холодная, жесткая сосредоточенность. Положение было безвыходным, и все же она предприняла последнюю попытку избежать боя:
      — Ваше Высочество, я не умею сражаться…
      — Подними меч. — в голосе принцессы отчетливо звякнул металл. Заложив левую лапу за спину и направив острие шпаги в грудь Трисс, она замерла в этой позиции, будто змея, готовая в любой момент прянуть и ужалить.
      Поняв что выбора у нее нет, Трисс подчинилась. Сделав шаг назад она попыталась повторить стойку Курды, но вышло довольно неуклюже.
      — Выше, выше — надменно скомандовала принцесса. — Еще…
      Высокомерие и небрежный тон сделали свое дело — чувствуя закипающий в глубине души гнев, Трисс впервые посмотрела на Курду в упор, глаза в глаза.
      — Хорошо. — одобрила та… и тут же атаковала — стремительно, без малейшего предупреждения. От первого выпада Трисс ушла чисто на инстинктах — легким, истинно беличьим прыжком. Но Курда не дала ей перевести дух — стремительно сократив дистанцию она напала снова, на этот раз дальним рубящим ударом, практически тут же переведя его в колющий. И снова Трисс спасла реакция — отскочив вбок она укрылась за тренировочным чучелом, так что остриё шпаги пронзило лишь набитый соломой мешок. Но буквально через секунду ей пришлось вновь уклоняться от молниеносных ударов и выпадов…
      Эта опасная игра продолжалась еще какое-то время — Трисс отступала, а Курда преследовала ее, но из раза в раз клинок принцессы не достигал цели, поражая то репу, то соломенные чучела. Несколько раз Трисс была неприятно близка к тому чтобы получить серьезные раны, и только в последний момент ей удавалось избежать этого. Однако вскоре, терпению Курды пришёл конец.
      — Хватит убегать! — прорычала она, когда не в меру прыткая служанка в очередной раз разорвала дистанцию. — Защищайся!
      Было ли дело в эйфории боя или в адреналине, бурлящем в крови, но новый удар Трисс приняла на меч. Это был первый раз, когда их клинки скрестились — звон прокатился по залу, многократно отраженный и усиленный эхом. Свою ошибку она осознала мгновением позже, когда Курда чуть не выбила оружие у нее из лап, связав клинки коротким вращением. Потеряв равновесие Трисс рубанула мечом наотмашь… и теперь уже принцессе пришлось отпрянуть. На миг в коралловых глазах хищницы промелькнули шок и неверие, — какая-то белка-служанка вынудила ее, первую шпагу Рифтгарда отступить! — а затем Трисс пришлось уйти в глухую оборону под яростным натиском взбешенной принцессы…
      ***
      У оружейной палаты успела собраться приличная толпа зевак из замковых слуг и рядовых стражников, так что отряду королевских гвардейцев, пришлось пустить в ход копья и кулаки, чтобы пробиться в первые ряды. Капитан Затрещина, лично раздал не меньше дюжины зуботычин тем, кто не пожелал уступить ему дорогу, и своим подчиненным в том числе. Но командующего армией Рифтгарда это не волновало — сквозь гул толпы он отчетливо слышал звон клинков и от осознания того, что в замке идет бой у него шерсть становилась дыбом. Но зрелище, открывшееся когда он наконец прорвался в зал, определенно прибавило ему седых волос на загривке.
      Принцесса Курда, позабыв об всем на свете, яростно атаковала молодую белку из замковой челяди, а та, мало того что была до сих пор невредима, так еще и не стеснялась атаковать в ответ. При этом обе выглядели уставшими, с обеих градом катился пот, но ни одна, ни другая не желали уступать.
      — Ваше Высочество.! — Затрещина шагнул было вперед, желая остановить поединок, но…
      — Назад! — прорычала принцесса Рифтгарда, метнув в капитана испепеляющий взгляд. — Я справлюсь с ней сама!
      С этими словами она удвоила темп боя, устремившись в последнюю атаку, а Затрещина заметался, не зная что предпринять. Он не мог ослушаться прямого приказа принцессы, но в то же время понимал, что если с головы Курды упадет хотя бы волос, его собственная голова будет красоваться на пике у замковых ворот. К тому же, он видел с каким восторгом другие слуги смотрят на юную белку, и понимал, что если оставить все как есть, то это может окончиться всеобщим мятежом. Ухватив за плечо первого попавшегося стражника — по счастью им оказался Флит, наиболее расторопный и исполнительный малый во всем гарнизоне — Затрещина притянул его к себе и страшным шепотом приказал:
      — Немедленно собрать всех стражников и перекрыть это крыло дворца. Без моего приказа никого отсюда не выпускать. Передай надсмотрщикам — всех рабов разогнать по баракам, бараки оцепить до моего распоряжения, понял? И быстро, одна лапа здесь, другая там!
      Флит отдал честь и, протолкавшись к выходу, что есть духу припустил в сторону казарм. Никогда еще он не был так рад полученному приказу и искренне надеялся, что никто так и не узнает, какую роль он сыграл в этой истории.
      ***
      Почти наступило время обеда, когда в конец измотанные Курда и белка-служанка одновременно опустили оружие. Обе тяжело дышали, и метали друг в друга враждебные взгляды но поднять клинки уже не могли. Трисс опиралась на свой меч всем весом, Курда же использовала шпагу вместо трости. Многочисленные зрители затаили дыхание ожидая развязки.
      — Этот бой… — выдохнула принцесса Рифтгарда, уже без тени насмешки или высокомерия — ловкость и силу соперницы она оценила по достоинству. — Для тебя... он был первым?
      — Да. — честно ответила Трисс, кое-как выровняв дыхание и утирая пот тыльной стороной лапы. Для нее это и в правду был первый настоящий бой, да еще с сильным противником — с непривычки кисти и предплечья болели так, словно она весь день махала молотом в кузнице. Тем не менее, следующий вопрос сорвался у нее с языка прежде, чем она успела себя одернуть. — А для вас?
      Глаза Курды опасно сузились, и капитан Затрещина, посчитав, что лучшего шанса не представится, поспешно выступил вперед являя собой воплощение праведного гнева.
      — Что за неслыханная дерзость! — прорычал он и ткнув в белку когтистым пальцем добавил — Ваше Высочество позвольте, я разберусь с этой смутьянкой…
      — Молчать! — отрезала Курда и капитан тут же сник, утратив весь свой пыл. — А ты, — добавила она, обращаясь к недавней сопернице. — Назови свое имя.
      — Трисс, дочь Аррема Рокка. — ответила юная белка звонким, исполненым силы голосом, но спохватившись, добавила. — Ваше Высочество.
      От этих слов Затрещину прошиб холодный пот. Даже спустя сезоны, это имя все еще имело над ним власть. Тот день отпечатался в его памяти так, словно все это было только вчера — первая высадка короля Саренго на скалистое побережье Рифтгарда, атака объединенных сил белок, мышей, ежей и выдр, их попытка сбросить захватчиков в море. Помнил он и Рокка пронзенного не менее чем тремя десятками стрел, тогда как иному зверю хватило бы и одной чтобы отправиться в Темный Лес. И вот теперь, словно из ниоткуда, объявляется его наследница и в ее лапах меч… Кошмар наяву, не иначе…
      — Что ж, Трисс, на сегодня можешь быть свободна. — Курда между тем улыбнулась, а ее тон хотя и остался властным, приобрел милостивый и покровительственный оттенок. — Как следует отдохни и восстанови силы. Завтра я буду ждать тебя в этом зале, в это же время. И не вздумай опаздывать.
      Среди стражников и слуг послышался изумленный ропот и все они расступились перед Трисс, когда она вернув меч на место и поклонившись принцессе, направилась к выходу. Даже капитан Затрещина не осмелился заступить ей дорогу, а лишь наблюдал со стороны, сжимая кулаки от бессильной злости. Разумеется Курда никак не могла знать о событиях, имевших место еще до ее рождения, как и  о том, какая опасность угрожает всему Рифтгарду в лице этой юной белки-служанки. И когда та прошла мимо, а  их взгляды на миг встретились, внутренний голос шепнул капитану, что уж лучше бы в этот день в кладовых замка не досчитались очередного мешка с репой…
    • Автор: Меланхолический Кот
      Всем привет ещё раз. Как, наверное, кто-то уже знает, я недавно прочитал "Жемчуг Лутры". Финалом книги я остался недоволен и решил написать фанфик с альтернативной концовкой. По мере повествования буду делиться соображениями по поводу перевода и оригинала, а также комментировать проблемы с внутренней логикой книги. Итак, действие начинается на борту "Морского Змея", который несёт пленного аббата Дьюррала к Сампетре. Ромска в моём варианте выживает...
      ***
      Аббат Дьюррал забылся коротким тревожным сном. Ему казалось, что он вернулся в родной Рэдволл, и жители готовят пир в его честь. Вот только какой-то мрак повис на всём, а еда пахла водорослями. Затем из-за стен донёсся шум сражения, и аббат понял, что на них напали. Но тут всё исчезло, и он заспанно оглядел тесную и тёмную каюту пиратского корабля.
      Снаружи и вправду сражались. Дьюррал слышал ругань, шипение ящериц и звяканье клинков. То и дело раздавались предсмертные крики. Значит, вражда Ромски и генерала Ласка Фрилдора наконец разрешилась схваткой. Но что могла сделать в такой ситуации старая мышь с паршивым зрением? Разве что сидеть взаперти и надеяться, что верх одержит капитанша-хорчиха, а не чудовищный варан Ласк. Аббат притащил к двери стол и пару скамеек, сам закутался в одеяло и уселся на постели. Вскоре старика сморило вновь.
      Проснулся он от звука страшного удара. Дверь затрещала. Ударили ещё раз, несколько досок вывалилось на пол, и в дыру просунулась чешуйчатая морда Ласка. Дьюррал замер. Он не понял, сколько времени прошло, но в какой-то момент стало ясно, что генерал мёртв. Глаза варана закрылись, а из уголка пасти текла струйка тёмной крови. Стараясь не смотреть на труп, аббат отодвинул стол и приоткрыл разломанную дверь.
      Уже сгущались сумерки, а на корабле горело лишь несколько фонарей. Дьюррал вышел на палубу, вдохнул свежий воздух, прищурил подслеповатые глаза и вздрогнул, разглядев валявшиеся кругом трупы и лужи свежей крови на досках.  
      - Эй, старик… Иди, не бойся… Это я, Ромска, твоя подружка…
      Мышь обернулся на хриплый голос и, пройдя несколько шагов, увидел хорчиху. Она сидела на палубе, прислонившись к мачте и тяжело дыша. Пятна крови темнели на камзоле и чёрно-серой шерсти капитанши, а рядом лежал палаш, прервавший сегодня, видно, немало жизней.
      - Только мы вдвоём тут в живых и остались. Весело, правда?
      - Ты ранена… - выдохнул Дьюррал, подойдя вплотную.
      - Да уж… Ласк постарался… Но и сам отправился в преисподнюю… Так, слушай, - Ромска с трудом приподнялась. – Вернись в каюту, там, в шкафу, лежат лекарства. Использовать их умеешь?
      Это прозвучало как вызов – чтобы он, аббат Рэдволла, не умел лечить зверей? Несмотря на ужас ситуации, Дьюррал не сдержал улыбки.
      - Фонарь возьми… - прохрипела Ромска. – Если повезёт и я выкарабкаюсь, дальше хоть не один поплывёшь…
      Аббат торопливо сорвал приделанный к стене светильник. Сделать это оказалось совсем не трудно – дерево подгнило и не держало гвозди. Осторожно перешагнув через мертвого Ласка, Дьюррал вновь прошёл в своё убежище. Масляная лампа бросала неяркий свет на тёмные стены. Так, вот и шкафчик. Дверца приоткрылась, звякнув стеклом. Что тут у нас… Игральные кости и карты, кинжал, сухари – мышь раздражённо сбрасывал с полок предметы нехитрого пиратского быта. Наконец в глубине сверкнули флаконы со снадобьями. Дьюррал не мог сейчас разобрать названия на грязных бумажках, но втягивал носом запахи, с радостью узнавая травы родных берегов. Под мотками бинтов лапа вдруг наткнулась на оправу. Какая удача! Треснувшие линзы, правда, не совсем подходили аббату, но теперь всё вокруг приобрело хоть какую-то чёткость. А то с тех пор, как пираты отняли у него очки, уже надоело ходить среди туманных пятен. Так, ещё нужна чистая вода…
      Ромска с жадностью осушила кружку. В свете лампы Дьюррал осторожно промывал рваные раны на теле хорчихи, накладывал целебные мази и забинтовывал, стараясь выбрать самую чистую ткань. Ромска лишь тихо стонала, когда он неосторожно задевал её израненную плоть. Ну что же, видно, уроков старой Цецилии аббат не забыл, и сегодня они позволили ему выдержать такой внезапный и страшный экзамен по врачеванию.
      - Так, хорошо, кровь уже не идёт. Я думаю, важные органы всё-таки не задеты. Надо бы травы заварить…
      - На камбузе жаровня, - прошептала Ромска. – Так, помоги-ка…
      Дьюррал почувствовал, как тяжелая лапа капитанши легла на его плечо. Медленно ступая и опираясь друг на друга, вместе они – старый ценитель книг и трав и предводительница безжалостных корсаров – спустились в камбуз. В каменной жаровне тлели угли. Аббат подбросил растопку, несколько сухих поленьев, и вскоре на них заплясало пламя. В котелок отправился пучок гиперикума – для начала сойдёт. Дьюррал накрыл растянувшуюся на полу Ромску одеялом, ещё одно, свёрнутое, сунул ей под голову.
      - Добрый ты зверь, отец, - сказала Ромска. – Было бы побольше таких, как ты, может, и моя жизнь иначе бы пошла… Ладно, чего теперь… Слушай. Я сейчас не могу править кораблём, а ты один нипочём не направишь его к своим берегам. Сейчас пойдёшь на корму, найдёшь руль и закрепишь его, понял? Там не сложно… Корабль сам пойдёт к Сампетре. Если повезёт и мы не потонем по дороге, если я выживу… То сделаю всё, чтобы ты вернулся домой…
      Тщательно привязав рулевое бревно, чтобы оно не ходило туда-сюда, Дьюррал прошёлся по каютам. Одеяла, сухари, тряпки, снадобья – всё сгодится. Не удержавшись, он глотнул грога из чьей-то бутылки и мучительно закашлялся. Похоже, Ромска давеча угостила его сильно разбавленной версией. Впрочем, аббат ощутил внутри приятное тепло, а сердце гулко забилось, подгоняя кровь по старым жилам. Сильная вещь, но аккуратнее с ней надо, это тебе не октябрьский эль в погребе с ежами распивать!
      Ромска с наслаждением выпила грога, затем Дьюррал налил ей настой гиперикума.  
      - В Рэдволле врачевать научился?
      - Ну да… - аббат смущённо поправил свои новые очки. – У нас такое правило – лечить всех, кто нуждается в помощи…
      - Хорошее правило, - ответила Ромска.
      «У вас зато другое правило – грабить и убивать всех, кто не может дать отпор», - подумал Дьюррал. Вслух он говорить ничего не стал – злить хищную пациентку не стоило.
      - Ласк спятил, - вновь заговорила, помолчав, Ромска. – Хотел нас с тобой принести в жертву Вулпазу. Проклятому владыке ада. Теперь он сам в его компании. Она ему подходит…
      - Пожалуйста, не поминай его, - лапы старой мыши дрогнули, так что он едва не пролил настой.
      - Боишься? – хорчиха слабо усмехнулась. – Не стесняйся, мне тоже не по себе. Даже когда всю жизнь на волосок от смерти…
      Аббату показалась, что она дёрнулась под одеялом. Хорошо, если это не озноб. Самое паршивое, если в раны прошла зараза. Конечно, тогда могло бы помочь кровопускание, но Ромска и так потеряла немало крови… Взгляд Дьюррала упал на сухую корку. В рэдволльском лазарете поговаривали, что, если к гнойной ране приложить заплесневелый хлеб, воспаление пройдёт быстрее, чем от мазей. Многие, включая самого Дьюррала, в это не верили – ну как гниль может лечить? – но в крайнем случае даже это стоило испробовать.
      - Спи, - мышь погладил хорчиху через одеяло. – Тебе надо восстановить силы. А там что-нибудь придумаем.
      - Помолись о нас, отец, - пробормотала Ромска, засыпая.
      Легко сказать – помолись… Сколько Дьюррал себя помнил, обращений к высшим силам он почти что не слышал. Может, когда-то было иначе, но сейчас обитатели его аббатства предпочитали жить и трудиться, не задумываясь о религиозных вопросах. Но если бы сейчас кто-то на небе вспомнил о них двоих, брошенных среди ледяной бездны…
      Дьюррал ещё долго сидел без сна в тёмном вонючем камбузе, смотря на догоравший очаг и прислушиваясь к вою ветра за бортом. Погода, похоже, ухудшалась. Начнись шторм – вряд ли у них вдвоём будет шанс выжить. Какой, однако, парадокс – всю жизнь просидеть в родном аббатстве, читать книги до веселить диббунов, а на склоне сезонов встретить смерть здесь, на разбойничьем корабле, на пару с капитаншей пиратов! Кто из настоятелей прошлого мог бы похвастаться такой судьбой? Вот только в Рэдволле уже никто не узнает об этом историческом случае…
      Во тьме ненастной ночи «Морской Змей» безмолвно нёсся по волнам на запад, неся на палубе кучу трупов, а в своём мрачном чреве – двоих самых одиноких существ на свете.
      И всё-таки им повезло – шторм прошёл мимо. Поглядывая на ползущие над морем клочковатые тучи, Дьюррал с усилием перекидывал через борт окоченевшие трупы. Ромска порывалась помочь, но аббат отговорил её – от напряжения могли разойтись свежие раны. Впрочем, Ласка Фрилдора они подняли всё же вместе. С шумным всплеском мёртвый варан упал в воду, и его вытянутое чешуйчатое тело закачалось на волнах, словно перевёрнутая лодка.
      - Даже последний злодей имеет право на погребение, - произнёс Дьюррал, смотря, как его поверженный враг отдаляется от корабля. – В земле или хотя бы вот так…
      - Впереди Сампетра!
      Мышь взглянул прямо по курсу, куда указывала Ромска, и разглядел тёмную полоску острова.
      - Так, пристать к пирсу без команды мы не сможем. Давай-ка, отец, отвяжи руль, и я попробую выбросить корабль на пляж.
      Дьюррал невольно подивился выносливости хорчихи. Дня полтора назад она, израненная, лежала у мачты, а теперь с трудом, но уверенно крутила рулевое колесо. Тем временем Сампетра быстро приближалась. Стали видны подсвеченные клонившимся к западу солнцем пологие, безлесные холмы, причалы и здания порта, а над ними – массивный серый замок. Вскорости корабль вздрогнул и замер, уткнувшись в песок.
      - Никого не видно… - Ромска тревожно озиралась, вцепившись лапами в борт. – Порт пустой…
      - Кто-то идёт… - Дьюррал смотрел на высокую фигуру, что появилась из-за камней и, переваливаясь по песку, шагала к кораблю. Хотя зверь и закутался в тёмный плащ, его хорошо было видно на фоне пустынного пляжа.
      - Ублаз! Наш император! – Ромска схватила аббата за плечи и резко опустила на палубу. – Так, слушай сюда. Говорить с ним буду я. Ты – пленник, понял? Молчи и ни в коем случае – слышишь? – ни в коем случае не смотри ему в глаза!
      Раздалось натуженное пыхтение, и над бортом появилась покрытая бурой шерстью и увенчанная золотой короной голова куницы. Ублаз перевалился, неуклюже растянувшись на досках палубы, но тут же вскочил и огляделся. Он был высоким – на целую голову выше Ромски. Лишь на миг Дьюррал перехватил взгляд его чёрных круглых глаз, но успел ощутить страх и смертельную тоску в душе. Это чувство походило на то, как если бы ты глянул в глубокий омут ненастной ночью.
      - Ромска! Где твоя команда? Где Ласк? Отвечай!
      - На корабле вспыхнул бунт, - спокойно сказала капитанша. Её лапа легла Дьюрралу на затылок и с силой наклонила его голову. – Все погибли. Остались одна я да заложник.
      - Все? И сам Ласк? – Ублаз прошипел какое-то ругательство. – Ладно, потом отчитаешься. Что это за старик? Я сказал привести мне жемчуг! Жемчуг, а не этого доходягу!
      - Аббатство Рэдволл хорошо укреплено. Попробуй мы его штурмовать – все бы там полегли. А за своего настоятеля они сами отдадут жемчужины.
      - Сами? Ты сказала сами? – император наступал на Ромску, и та, невольно пошатнувшись, схватилась за борт. – Я не жду, когда кто-то что-то соизволит отдать! Я прихожу и беру то, что мне принадлежит по праву! Я дважды посылал вас за жемчугом! И не получил ничего! Ничего! В первый раз вы его профукали, а теперь ты мне впариваешь полудохлую мышь! Ты сгубила экипаж! Сгубила моих надзирателей!
      Казалось, император впадал в истерику, но внезапно он замолчал. Мощная лапа, в которую взглядом упёрся Дьюррал, царапала доски, а сверху доносилось тяжёлое дыхание.
      - На острове проблемы, - уже спокойнее прорычал Ублаз. – Бери это существо и быстро во дворец!
      «Морской Змей» застрял недалеко от берега, но его окружала вода, и по приказу куницы аббат с хорчихой сбросили за борт маленькую шлюпку. Дьюррала мутило – в конце концов, его возраст не очень подходил для первого морского путешествия. Покачиваясь, старик бежал по пляжу, подгоняемый Ромской. Песок, к счастью, то ли не прогрелся, то ли уже остыл, так что даже без отнятых пиратами сандалий по нему можно было сносно топать. В стороне остались тёмные, покосившиеся сооружения порта. Наконец Ублаз нырнул куда-то между валунов и кустарника. Там, прикрытый грязью и ветками, скрывался железный люк. Император быстро откинул крышку, и Ромска нырнула в тёмный проход.
      Дьюррал выдохнул и уверенно спрыгнул следом за своей в одном лице спасительницей и поработительницей. Это оказалось не особо труднее, чем спускаться по лестнице в погреб аббатства. Наконец, захлопнув за собой дверь, в туннель плюхнулся сам Ублаз. Вся троица, толкаясь, двинулась по тесному тёмному коридору. Теперь аббату оставалось надеяться, что его тащат в места хотя бы не более страшные, чем пиратский корабль.
      ***
      Примечание. В переводе говорится, что Ублаз выбрался из дворца через "потайной ход", однако в оригинале говорится о главных воротах, "main gates". Вариант переводчиков мне больше понравился, поскольку тайный туннель явно лучше соответствует вопросам безопасности императорской особы и контролированию острова.
      Гиперикум - это зверобой. Я просто решил, что в мире людей-зверей название "зверобой" смотрелось бы, хм, странновато.
    • Автор: Scalrag
      Грядущая ночь эгоистично затемняла все краски чудесного лесного пейзажа: зелёные ели становились едва видными на фоне чёрного неба, и лишь несколько звёзд освещали дорогу путникам, затерянным по всему миру в этот момент. Среди обширных полей, лесных болот, многочисленных рощ и одиноких деревьев выбивалось строение, будто прятавшееся от всего мира за соснами, но ночью его было легко обнаружить, ведь из его окон ярко горел свет, словно указывая зверям, где они могут поесть и поспать.
      Это была таверна "Барсучий жир", на входной двери которой висела деревянная табличка, гласившая, что барсукам здесь не рады. 
      Хозяин этого места, ласка по имени одноглазый Вилли, стоял за барной стойкой и по очереди подливал грог посетителям. 
      - Я не до конца уверен, что моё место там, куда я направляюсь, - рассказывал поддатый тёмно-серый горностай с кружкой ячменного пива. Он сидел словно отдельно от постоянных клиентов, пары-тройки весёлых хорьков, хорошо знакомых с Вилли. Зверь сделал глоток и продолжил:
      - В конце концов, это какие-то развалины старой крепости на севере, точно ли именно там я должен найти себя?.. Я не знаю.
      Затем горностай залпом допил кружку и звучно поставил её перед хозяином таверны.
      Вилли, подливая пиво посетителю, пробуравил его взглядом и ответил:
      - Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. К тому же, если что-то не выйдет или пойдёт не так, ты всегда сможешь вернуться, верно?
      Вилли был прирождённым барменом. Он не только умел разливать алкоголь по кружкам зверей, захаживавших в таверну, но так же всегда мог поговорить и дать хороший совет. Лишь единственный раз он ничего не налил зверю и не дал ему никакого совета, но именно с тех пор барсуки и не захаживают к нему...
      ******
      Огромный барсук с мечом в лапе с ноги выбил дверь в таверну и устремился к обескураженному ласке, который не смог произнести и слова.
      - Ты сын Роджера, погибшего капитана "Воющей Серены"?
      - Нет, я просто держу таверну. Чего вам налить? - Вилли нервно улыбнулся.
      Барсук яростно стукнул кулаком по столу, замахнулся мечом и выколол ласке глаз:
      - Ты лжёшь, ты точно его сын, и ты ответишь за то, что твой папаша сделал с моим отцом!
      Вилли схватился за глаз, но тут же понял, что нужно биться. Ласка побежал в свою каморку, быстро отыскал меч, подаренный ему отцом, и постарался вспомнить всё, чему тот его учил. Барсук догнал хищника ровно в момент, когда тот уже отыскал оружие.
      Битва длилась долго, но выносливому Вилли удалось вывести барсука из строя и вымотать его. В конце концов, чёрный зверь с белой полосой на голове был повержен.
      - Теперь нужно чинить дверь, оттирать кровь с пола и обрабатывать глаз. Грёбанный барсук...
      ******
      Вилли немного мотнул головой, чтобы отогнать дурные воспоминания, и вступил в весёлый разговор с корешами-хорьками, подливая им пиво и травя старые байки. В этот момент дверь в "Барсучий жир" аккуратно открылась, и вошёл лис, на морде которого была чёрная, как сегодняшнее ночное небо, шёлковая маска.
      - Это ограбление, доставай золотые! 
      Напряжённый взгляд красных глаз горностая тут же просверлил незнакомца.
      - Ага, сейчас, - расслабленно ответил ласка, мягко улыбаясь, - докажи, что ты не барсук, рыжий.
      На этой фразе тёмно-серый зверь широко улыбнулся, отвернулся и продолжил пить, а только появившийся посетитель сказал:
      - Пошёл ты, Вилли, и налей грога.
      Хозяин таверны послушно взял кружку и принялся наполнять её напитком, Слэгар же в это время сел за барную стойку.
      - Что расскажешь, приятель? - дружелюбно обратился Вилли к лису, но тот лишь бросил на него желчный взгляд и ответил:
      - Мы не друзья.
      - Тебе бы освободиться от душевного груза, раскрыться кому-то, найти друзей, - дружелюбно ответил хозяин таверны, исподлобья глядя на Слэгара и наполняя его кружку.
      - Просто грог, ласка, советов я не заказывал, - мрачно ответил лис и взял свой напиток.
      - Как знаешь, - буркнул Вилли и вернулся к компании своих друзей.
      Лис сделал один глоток и окинул взглядом таверну: бар, деревянная лестница наверх, к спальным комнатам, пара вёдер в углу... Рыжий частенько любил приходить сюда, чтобы немного расслабиться и поразмышлять о жизни, к тому же, напитки здесь всегда были на уровне. 
      Лис допил грог и, отдав монеты Вилли, взял у него ключ от комнаты. Слэгар поднялся наверх. Открыв дверь, он увидел уже привычное для него зеркало, висевшее на стене недалеко от кровати, стоявшей в углу.
      Рыжий запер дверь и, сняв маску, уставился в зеркало.
      Кошмарный шрам на половину лица, но жизнь, как подарок, оставленный от Асмодеуса... А стоило ли оно того?
      Лис лишь молча смотрел в зеркало, будучи не в силах произнести ни единого слова.
      ******
      Села готовила какой-то особый травяной отвар, пока маленький Куроед играл недалеко от их небольшой хижины.
      Лиса и не заметила, как юркий лисёнок вернулся домой. Он подбежал к маме и протянул ей небольшой букетик собранных лесных цветов:
      - Мамочка, ты такая же красивая, как эти ромашки.
      - Спасибо, малыш. Иди, поиграй ещё, если хочешь, а мамочка пока доделает кое-что, хорошо?
      - Хорошо, мам.
      Куроед умчался играть дальше, а Села с умилением во взгляде посмотрела сыну вслед. Она взяла с полки стакан, наполнила его водой и поставила туда цветы.
      ******
      Куроед открыл входную дверь и яростно швырнул сумку куда-то в сторону. Услышав странный звук, Села вышла из кухни, где готовила обед.
      - В чём дело?..
      Но стоило Куроеду повернуться к матери, как все её вопросы мгновенно отпали. Под левым глазом лисёнка красовался фингал.
      - Кто это тебя? - спросила Села у сына, заводя его на кухню.
      - Это те идиоты, живущие неподалёку.
      - Нужно что-то с этим делать, - сказала Села и, найдя наконец аптечку, принялась намазывать какой-то мазью фингал сына.
      - Если что-то не так - сразу бей, понятно? 
      - Но им же будет больно.
      - Мне тоже больно смотреть на то, как над тобой издеваются. Просто бей. Такова жизнь. А, и да, ещё кое-что.
      Села ненадолго отошла в свою спальню и принесла какую-то коробочку. Лиса открыла её. Куроед увидел боласы и ручной портрет своей матери и какого-то неизвестного лиса. Села протянула сыну метательное оружие:
      - Твой отец любил их, и любые враги всегда были повержены им и этими шарами. Начинай учиться пользоваться ими. Ты сможешь использовать их так же искусно, как он, я уверена в этом. У тебя всё получится.
      ******
      Рыжий юноша хлопнул дверью, входя в дом, и, подойдя к матери, протянул ей какое-то растение.
      - Мне нужен был лесной дудник, какого чёрта ты принёс мне борщевик? Когда ты уже научишься меня слушать? 
      Куроед закатил глаза и ответил:
      - Тогда же, когда научишься нормально объяснять, что тебе нужно.
      - Почему ты постоянно дерзишь мне?
      - Почему ты вечно на меня орёшь?! Ты будто специально ищешь повод зацепиться за что-то, сколько можно? 
      Мать и сын сверлили друг друга напряжёнными взглядами, со стороны это напоминало игру в гляделки. В конце концов, Куроед тяжело вздохнул и пошёл к входной двери.
      - Ты куда?
      - Да какая тебе разница? Прогуляюсь.
      - Когда ты стал таким сложным?
      Ответом послужил хлопок входной двери. Лиса лишь села на ближайший стул и вздохнула.
      ******
      Глядя в зеркало, лис произнёс:
      - Я Слэгар Беспощадный.
      Но не прошло и пары секунд, как в его голове промелькнула мысль:
      "Я Куроед".
      Слэгар вышел, запер комнату снаружи и спустился вниз, к бару.
      Заказав у Вилли ещё одну кружку грога, он сел за самое крайнее место, которое уже освободилось после ухода горностая, и незаметно достал под барной стойкой портрет своих родителей из той самой коробки.
      Слэгар взял заказанный грог, слегка, едва заметно приподнял кружку и, не решившись сказать, подумал:
      "Когда я видел твой труп впервые, я испытывал облегчение, но сейчас это не так. Совсем не так. За тебя, Села. За тебя, мам. Я всегда, несмотря ни на что, помнил дорогу домой. Мне жаль, очень жаль. Спасибо за всё и пока".
      После этого Слэгар залпом опустошил кружку и поднялся наверх. В конце концов, его ждал завтрашний день, а затем ещё, и ещё, вплоть до момента, пока он не встретит вновь свою мать в границах Тёмного леса...
    • Автор: Scalrag
      @Роксана, посвящается.
      Розовый круг не уставая кружился вокруг изжелта-белого диска восходящего солнца. Звёзды постепенно угасали, уходя следом за исчезнувшей с неба полной луной. Всё в Лесу Цветущих Мхов словно ещё спало, и только листья деревьев давали знать о себе едва слышным шелестом из-за набежавшего лёгкого ветерка. 
      Огромный отряд морских крыс и прочих случайных, встретившихся по пути хищников по-прежнему пребывал в церкви Святого Ниниана. Во главе с великим Клуни Хлыстом они вновь собирались попытаться захватить Рэдволл и покончить с проклятыми мышами-аббатами, но сейчас все крепко спали: все, за исключением самого великого крыса. 
      Сидя за своим столом в шатре, в полном одиночестве, Клуни Хлыст не выглядел так величественно, как обычно: вместо устрашающего плаща с черепом хорька он был закутан в плед, а вместо туники на нём была обычная ночная рубашка. 
      Крыс лишний раз пересматривал тактические планы и едва слышно для чужого уха что-то бормотал себе под нос. Невольно Хлыст вспомнил детство: его отец сидел в капитанской каюте и разбирался с картой сокровищ, попивая ром, пока маленький крыс так и норовил напасть с игрушечным мечом на кока и стащить что-нибудь из запасов. 
      "Жаль, что та деревянная развалина пошла ко дну вместе с отцом раньше, чем я встретил мать. Дешёвая портовая тварь..." - промелькнуло в голове Хлыста, но тот быстро вернулся к работе.
      В тысячный раз убедив и себя, и дух Мартина Воителя, приходивший к нему во сне, что провал невозможен, Клуни отрезал себе кусок сыра, съел его и запил вином. Крыс ещё раз взглянул на схему, которую пересматривал буквально только что.
      "Не спать. Не спать!" - пульсировало в голове Хлыста, из-за чего он уже не мог сосредоточиться на деле. В последнее время его мучил один и тот же ужасный кошмар, буквально сводивший его с ума и лишавший его всяких остатков рассудка.
      Жёлтый круг солнца будто съел розовое кольцо, крутившееся вокруг него, и поднялся выше, дав заслонить себя лёгким и белым, похожим на вату облакам. Великому крысу было достаточно один раз моргнуть, чтобы окунуться в дурман сладкого сна под наступавшее раннее утро...
      Мышь в капюшоне и с мечом в руке был виден уже издали. На фоне заполнившегося серыми тучами неба Мартин медленно подходил всё ближе к Клуни Хлысту, пока тот в ужасе не мог и шевельнуться.
      "Нет, только не сейчас!" - крыс уже знал, чем закончится этот сон.
      - Я там и сам! - прокричал мышь, оказавшись в паре шагов от крыса.
      Стоило Клуни рефлекторно дёрнуть лапу в сторону меча, как неожиданно кто-то невдалеке звучно щёлкнул пальцами и в дух мышиного воина попала молния. Мартин мгновенно исчез, а начавшийся дождь резко закончился. Тучи на небе стали уходить в стороны, и единственный луч летнего солнца упал прямо на голову самого Клуни Хлыста.
      "Что?.." - подумал ошеломлённый крыс, будучи не в силах произнести и слова. И тут из-за ближайшего дерева вышла таинственная незнакомка.
      Серая благородная крыса с роскошными каштановыми волосами и словно специально подобранными под них самой матерью-природой тёмно-болотными глазами была одета в роскошное алое платье. Голову приятной особы украшал венок из красных роз, а глаза были легко и изящно накрашены сурьмой. Естественно-розовый цвет губ чудесно вписывался в общий вид её лица, и было понятно: в эту восхитительную женщину не возможно не влюбиться с первого взгляда. Даже Клуни Хлыст, незаконнорожденный сын капитана затонувшего пиратского судна, бывший капитан "Плети морей", жестокий завоеватель, недоверчивый лжец, злодей и самая последняя мразь на всём тёмном свете, тот, кому заранее, с самого рождения уготовлено особое место на мрачных страницах истории, не смог устоять перед ней. Крыс убрал лапу с рукояти меча, лежавшего в ножнах, и хотел было спросить незнакомку об имени, но та стремительно подошла ближе и приложила палец к его губам.
      - Ты узнаешь позже. Я люблю тебя, Клуни, - прошептала она ему на ухо. Хлыст был ошеломлён. Он и не помнил, когда в последний раз кто-то, кроме матери, обращался к нему на ты, но он не хотел, чтобы это прекращалось.
      - Это всё сон, милый, - чуть громче сказала ему незнакомка. Затем она крепко обняла любимого и прикоснулась носом к его щеке. 
      В итоге, оказавшись под напором гнева, удивления и невероятной страсти, Клуни крепко обнял девушку за шею и поцеловал её. 
      Это длилось несколько секунд, но казалось, что весь мир вокруг замер в ожидании, пока любимые насладятся друг другом.
      Загадочная крыса твёрдо и уверенно произнесла:
      - У тебя всё получится.
      - Я и так это знаю, - буркнул великий.
      - Какой же ты лжец, Клуни Хлыст, - игриво сказала серая крыса, отстранившись от него. Стоило ей пройти пару шагов, как Клуни окликнул её:
      - Кто ты?
      Незнакомка обернулась и ответила:
      - Роксана. Пока только твой лучший сон, но ты не можешь знать, что ждёт тебя дальше.
      На лице Роксаны всплыла лёгкая, почти детская улыбка. Крыса развернулась и пошла на встречу рассвету, пока тучи уходили всё дальше и дальше.
      Клуни Хлыст проснулся, когда солнце уже было в зените. Весь отряд уже не спал, но никто не решился будить хозяина.
      Хлыст оделся и вышел на улицу.
      Как обычно крича на своих подчинённых, Клуни на секунду обратил взор в даль и увидел тень незнакомки. Крыс сильно удивился и протёр глаза, но, открыв их вновь, не увидел ничего, кроме лесного пейзажа.
      "Нас ждёт победа, Роксана. Победа. Я найду тебя и приведу в свой замок. Ты будешь моей королевой".
    • Автор: Занн Юскарат Тагеранг
      Послушайте, друзья, одну поучительную историю, которую из поколения в поколения передают морские выдры у нас на Выдрином Кольце. Вы, должно быть, что-то знаете о моей родине. Да, это остров-гора, которая по размерам своим может сравниться с самим Саламандастроном. Гора полностью полая изнутри, полость похожа на глубокий и очень обширный кратер давно погибшего огромного подводного вулкана, опять же хочется сравнить с Горой Барсуков. Кстати, мы, морские выдры, часто называем Саламандастрон Горой-на-Суше, тогда как наше обиталище сравнительно с этим именуется...угадаете, как? Горой-на-Море, верно! Ну так вот, такие замысловатые рельефные условия помогли создать в том кратере свою природную систему, окруженную прочными стенами, которые защищают Кольцо от бушующего моря. И от нежеланных гостей к тому же. Вход хорошо скрыт и известен только обитателям горы. И в этом скрытом, недоступном месте под названием Выдриное Кольцо в течение многих сезонов жили, сменяя друг друга, роды и династии морских выдр. Неплохо устроились мы, а?
      Так вот, наше общество имеет довольно серьезный подход к военной подготовке и вообще ко всей физической подготовке в целом. Оружие могут носить даже дети-выдрята, они с раннего детства обучаются разным видам холодного и стрелкового оружия, и также тренируют свою силу, ловкость, скорость и выносливость. Все эти мероприятия если не сказать, что обязательны, то максимально желательны. У нас в народе есть даже такая шутливая поговорка: "Выдра, которая не тренируется, со временем становится барсуком". И многие считают, что это высказывание не несет никакого смысла и было придумано лишь, чтобы пугать ленивых выдрят, и те отправлялись заниматься со всеми физической подготовкой, а не валяться на полянке под лучами солнца. На самом же деле эта поговорка имеет под собой вполне правдивую почву.
      Давным-давно, еще до моего рождения, до того, как родился мой отец и вообще на заре времен жил на Выдрином Кольце один выдра. И была у него одна особенность, очень сильно выделяющая его среди других морских выдр - этот выдр имел черные полоски на морде, совсем как у барсука! За это его и звали - Полóскун, как бы тонко намекая на его схожесть. Полоскун не мог не видеть свое отражение в воде и понимал, что он не похож на своих собратьев-выдр, из-за чего он очень долго горевал, считая себя ущербным и неполноценным. 
      Однажды к Выдриному Кольцу причалил корабль – то вернулась экспедиция выдр, исследовавших неизвестные восточные земли. Они сообщили, что выдры отнюдь не самые прожорливые звери на свете, что есть на суше гора, таких же размеров, как и наше Выдриное Кольцо, но с очень длинным и страшным названием. И правит там огромный и полосатый барсук по имени Дотошник Справедливый. Он, кстати, поведал выдрам-путешественникам, что название горы, ну, значится, Саламандастрон, было выбрано не случайно: пока хищники, вторгнувшись во владения лорда-барсука, бились в попытках выговорить причудливое название горы, на которую они пытались посягнуть, отряд зайцев мог успешно провести вылазку и внезапно атаковать неприятеля. Услышав это, пара выдр-энтузиастов предложила переложить название "Выдриное Кольцо" на язык тюленей, однако идея не была одобрена.
      Одного только выдра не волновали все эти названия. Что Полоскуну до всяких страшных, непонятных слов? В горе правит барсук, ребята! Эта новость просто вдохнула в полосатого выдра новую жизнь. Так вот почему он такой! Дело ни в какой ущербности или неполноценности, и он не просто полосатый выдр, он рожден, чтобы быть правителем!
      На Выдрином Кольце управление держалось на вождях, соответственно, выдры стали убеждать Полоскуна, что нет, он не может быть правителем, наши правители - это во-он те пожилые, мудрые и седые выдры; если хочешь править, сначала стань таким же пожилым, мудрым и седым. Полоскун категорически не согласился и решил: "Вы как хотите, а я все равно буду вами править" - так и сказал. Выдры посмеялись немного и шутки ради приняли нового правителя, мол, попробуй. Беда в том, что Полоскун не знал, что должны делать правители. Он отправился за советом к вождям, мол, подскажите, чего хоть ему делать. Вожди рассудили: "Если хочешь ты править, подобно барсукам в Горе-на-Суше, тебе нужно просто сидеть и есть, а все выдры просто будут заниматься своими делами". Полоскун подумал, что как-то это скучновато - править, но все же внял советам вождей, ведь это его предназначение, иначе для чего ему эти полоски на морде?
      Шли сезоны, правление Полоскуна протекало славно, без заминок. Запасы еды заметно убыли за время правления, но выдры в целом не жаловались. Полоскун сидел на троне в своих покоях и думал, хорошо же он правит! И, кажется, предназначение его исполнено. Довольный собой, выдр решил в кои-то сезоны покинуть покои и обеденный зал, полный еды, и осмотреть свои владения. Вот вышел Полоскун на поляну, и тут один выдр, как заметил его, закричал на всю округу: "Хей, смотрите, да это же барсук!" Полосатый выдр недоуменно смотрел на сбегавшихся со всей горы морских выдр и тоже кричавших: "Действительно, барсук! А какой огромный! Как он проплыл через наш скрытый проход?" Вконец смутившийся Полоскун побежал, расталкивая выдр, к небольшому озерцу, взглянул в свое отражение...и действительно увидел барсука! Как же это так? Он хотел править, но не хотел стать барсуком! Еще и таким толстым! Выдры, вскоре поняв, что к чему, залились смехом и придумали для своего правителя новое имя - не Полóскун, с тонким намеком на схожесть; теперь они вообще ни на что не намекали и просто назвали его Вырсуком. Стоит ли говорить, что на этом закончилось его правление.
      Все дни и все ночи Вырсук бегал, прыгал, плавал, сидел на всевозможных диетах, хотел снова стать обыкновенной выдрой! Он даже как-то раз решил стереть ненавистные полоски с морды, но успехом дело не обвенчалось. Говорят, за свои старания выдр все таки смог вернуть себе его выдриный облик. Ходили, однако, слухи, что ничего у него не получилось, и, не в силах вытерпеть насмешки собратьев, Вырсук покинул Кольцо и отправился к Саламандастрону, где его радушно встретили как нового правителя, и он наконец смог обрести свое место в жизни. Правда, тренировок он не забросил, наоборот, казалось бы, стал заниматься вдвое усерднее, да еще и подопечных своих муштровать. Но кто знает, как все было на самом деле…

×
×
  • Создать...