Перейти к публикации

Жемчуг Лутры: финал


Меланхолический Кот
 Поделиться

Рекомендованные сообщения

Всем привет ещё раз. Как, наверное, кто-то уже знает, я недавно прочитал "Жемчуг Лутры". Финалом книги я остался недоволен и решил написать фанфик с альтернативной концовкой. По мере повествования буду делиться соображениями по поводу перевода и оригинала, а также комментировать проблемы с внутренней логикой книги. Итак, действие начинается на борту "Морского Змея", который несёт пленного аббата Дьюррала к Сампетре. Ромска в моём варианте выживает...

***

Аббат Дьюррал забылся коротким тревожным сном. Ему казалось, что он вернулся в родной Рэдволл, и жители готовят пир в его честь. Вот только какой-то мрак повис на всём, а еда пахла водорослями. Затем из-за стен донёсся шум сражения, и аббат понял, что на них напали. Но тут всё исчезло, и он заспанно оглядел тесную и тёмную каюту пиратского корабля.

Снаружи и вправду сражались. Дьюррал слышал ругань, шипение ящериц и звяканье клинков. То и дело раздавались предсмертные крики. Значит, вражда Ромски и генерала Ласка Фрилдора наконец разрешилась схваткой. Но что могла сделать в такой ситуации старая мышь с паршивым зрением? Разве что сидеть взаперти и надеяться, что верх одержит капитанша-хорчиха, а не чудовищный варан Ласк. Аббат притащил к двери стол и пару скамеек, сам закутался в одеяло и уселся на постели. Вскоре старика сморило вновь.

Проснулся он от звука страшного удара. Дверь затрещала. Ударили ещё раз, несколько досок вывалилось на пол, и в дыру просунулась чешуйчатая морда Ласка. Дьюррал замер. Он не понял, сколько времени прошло, но в какой-то момент стало ясно, что генерал мёртв. Глаза варана закрылись, а из уголка пасти текла струйка тёмной крови. Стараясь не смотреть на труп, аббат отодвинул стол и приоткрыл разломанную дверь.

Уже сгущались сумерки, а на корабле горело лишь несколько фонарей. Дьюррал вышел на палубу, вдохнул свежий воздух, прищурил подслеповатые глаза и вздрогнул, разглядев валявшиеся кругом трупы и лужи свежей крови на досках.  

- Эй, старик… Иди, не бойся… Это я, Ромска, твоя подружка…

Мышь обернулся на хриплый голос и, пройдя несколько шагов, увидел хорчиху. Она сидела на палубе, прислонившись к мачте и тяжело дыша. Пятна крови темнели на камзоле и чёрно-серой шерсти капитанши, а рядом лежал палаш, прервавший сегодня, видно, немало жизней.

- Только мы вдвоём тут в живых и остались. Весело, правда?

- Ты ранена… - выдохнул Дьюррал, подойдя вплотную.

- Да уж… Ласк постарался… Но и сам отправился в преисподнюю… Так, слушай, - Ромска с трудом приподнялась. – Вернись в каюту, там, в шкафу, лежат лекарства. Использовать их умеешь?

Это прозвучало как вызов – чтобы он, аббат Рэдволла, не умел лечить зверей? Несмотря на ужас ситуации, Дьюррал не сдержал улыбки.

- Фонарь возьми… - прохрипела Ромска. – Если повезёт и я выкарабкаюсь, дальше хоть не один поплывёшь…

Аббат торопливо сорвал приделанный к стене светильник. Сделать это оказалось совсем не трудно – дерево подгнило и не держало гвозди. Осторожно перешагнув через мертвого Ласка, Дьюррал вновь прошёл в своё убежище. Масляная лампа бросала неяркий свет на тёмные стены. Так, вот и шкафчик. Дверца приоткрылась, звякнув стеклом. Что тут у нас… Игральные кости и карты, кинжал, сухари – мышь раздражённо сбрасывал с полок предметы нехитрого пиратского быта. Наконец в глубине сверкнули флаконы со снадобьями. Дьюррал не мог сейчас разобрать названия на грязных бумажках, но втягивал носом запахи, с радостью узнавая травы родных берегов. Под мотками бинтов лапа вдруг наткнулась на оправу. Какая удача! Треснувшие линзы, правда, не совсем подходили аббату, но теперь всё вокруг приобрело хоть какую-то чёткость. А то с тех пор, как пираты отняли у него очки, уже надоело ходить среди туманных пятен. Так, ещё нужна чистая вода…

Ромска с жадностью осушила кружку. В свете лампы Дьюррал осторожно промывал рваные раны на теле хорчихи, накладывал целебные мази и забинтовывал, стараясь выбрать самую чистую ткань. Ромска лишь тихо стонала, когда он неосторожно задевал её израненную плоть. Ну что же, видно, уроков старой Цецилии аббат не забыл, и сегодня они позволили ему выдержать такой внезапный и страшный экзамен по врачеванию.

- Так, хорошо, кровь уже не идёт. Я думаю, важные органы всё-таки не задеты. Надо бы травы заварить…

- На камбузе жаровня, - прошептала Ромска. – Так, помоги-ка…

Дьюррал почувствовал, как тяжелая лапа капитанши легла на его плечо. Медленно ступая и опираясь друг на друга, вместе они – старый ценитель книг и трав и предводительница безжалостных корсаров – спустились в камбуз. В каменной жаровне тлели угли. Аббат подбросил растопку, несколько сухих поленьев, и вскоре на них заплясало пламя. В котелок отправился пучок гиперикума – для начала сойдёт. Дьюррал накрыл растянувшуюся на полу Ромску одеялом, ещё одно, свёрнутое, сунул ей под голову.

- Добрый ты зверь, отец, - сказала Ромска. – Было бы побольше таких, как ты, может, и моя жизнь иначе бы пошла… Ладно, чего теперь… Слушай. Я сейчас не могу править кораблём, а ты один нипочём не направишь его к своим берегам. Сейчас пойдёшь на корму, найдёшь руль и закрепишь его, понял? Там не сложно… Корабль сам пойдёт к Сампетре. Если повезёт и мы не потонем по дороге, если я выживу… То сделаю всё, чтобы ты вернулся домой…

Тщательно привязав рулевое бревно, чтобы оно не ходило туда-сюда, Дьюррал прошёлся по каютам. Одеяла, сухари, тряпки, снадобья – всё сгодится. Не удержавшись, он глотнул грога из чьей-то бутылки и мучительно закашлялся. Похоже, Ромска давеча угостила его сильно разбавленной версией. Впрочем, аббат ощутил внутри приятное тепло, а сердце гулко забилось, подгоняя кровь по старым жилам. Сильная вещь, но аккуратнее с ней надо, это тебе не октябрьский эль в погребе с ежами распивать!

Ромска с наслаждением выпила грога, затем Дьюррал налил ей настой гиперикума.  

- В Рэдволле врачевать научился?

- Ну да… - аббат смущённо поправил свои новые очки. – У нас такое правило – лечить всех, кто нуждается в помощи…

- Хорошее правило, - ответила Ромска.

«У вас зато другое правило – грабить и убивать всех, кто не может дать отпор», - подумал Дьюррал. Вслух он говорить ничего не стал – злить хищную пациентку не стоило.

- Ласк спятил, - вновь заговорила, помолчав, Ромска. – Хотел нас с тобой принести в жертву Вулпазу. Проклятому владыке ада. Теперь он сам в его компании. Она ему подходит…

- Пожалуйста, не поминай его, - лапы старой мыши дрогнули, так что он едва не пролил настой.

- Боишься? – хорчиха слабо усмехнулась. – Не стесняйся, мне тоже не по себе. Даже когда всю жизнь на волосок от смерти…

Аббату показалась, что она дёрнулась под одеялом. Хорошо, если это не озноб. Самое паршивое, если в раны прошла зараза. Конечно, тогда могло бы помочь кровопускание, но Ромска и так потеряла немало крови… Взгляд Дьюррала упал на сухую корку. В рэдволльском лазарете поговаривали, что, если к гнойной ране приложить заплесневелый хлеб, воспаление пройдёт быстрее, чем от мазей. Многие, включая самого Дьюррала, в это не верили – ну как гниль может лечить? – но в крайнем случае даже это стоило испробовать.

- Спи, - мышь погладил хорчиху через одеяло. – Тебе надо восстановить силы. А там что-нибудь придумаем.

- Помолись о нас, отец, - пробормотала Ромска, засыпая.

Легко сказать – помолись… Сколько Дьюррал себя помнил, обращений к высшим силам он почти что не слышал. Может, когда-то было иначе, но сейчас обитатели его аббатства предпочитали жить и трудиться, не задумываясь о религиозных вопросах. Но если бы сейчас кто-то на небе вспомнил о них двоих, брошенных среди ледяной бездны…

Дьюррал ещё долго сидел без сна в тёмном вонючем камбузе, смотря на догоравший очаг и прислушиваясь к вою ветра за бортом. Погода, похоже, ухудшалась. Начнись шторм – вряд ли у них вдвоём будет шанс выжить. Какой, однако, парадокс – всю жизнь просидеть в родном аббатстве, читать книги до веселить диббунов, а на склоне сезонов встретить смерть здесь, на разбойничьем корабле, на пару с капитаншей пиратов! Кто из настоятелей прошлого мог бы похвастаться такой судьбой? Вот только в Рэдволле уже никто не узнает об этом историческом случае…

Во тьме ненастной ночи «Морской Змей» безмолвно нёсся по волнам на запад, неся на палубе кучу трупов, а в своём мрачном чреве – двоих самых одиноких существ на свете.

И всё-таки им повезло – шторм прошёл мимо. Поглядывая на ползущие над морем клочковатые тучи, Дьюррал с усилием перекидывал через борт окоченевшие трупы. Ромска порывалась помочь, но аббат отговорил её – от напряжения могли разойтись свежие раны. Впрочем, Ласка Фрилдора они подняли всё же вместе. С шумным всплеском мёртвый варан упал в воду, и его вытянутое чешуйчатое тело закачалось на волнах, словно перевёрнутая лодка.

- Даже последний злодей имеет право на погребение, - произнёс Дьюррал, смотря, как его поверженный враг отдаляется от корабля. – В земле или хотя бы вот так…

- Впереди Сампетра!

Мышь взглянул прямо по курсу, куда указывала Ромска, и разглядел тёмную полоску острова.

- Так, пристать к пирсу без команды мы не сможем. Давай-ка, отец, отвяжи руль, и я попробую выбросить корабль на пляж.

Дьюррал невольно подивился выносливости хорчихи. Дня полтора назад она, израненная, лежала у мачты, а теперь с трудом, но уверенно крутила рулевое колесо. Тем временем Сампетра быстро приближалась. Стали видны подсвеченные клонившимся к западу солнцем пологие, безлесные холмы, причалы и здания порта, а над ними – массивный серый замок. Вскорости корабль вздрогнул и замер, уткнувшись в песок.

- Никого не видно… - Ромска тревожно озиралась, вцепившись лапами в борт. – Порт пустой…

- Кто-то идёт… - Дьюррал смотрел на высокую фигуру, что появилась из-за камней и, переваливаясь по песку, шагала к кораблю. Хотя зверь и закутался в тёмный плащ, его хорошо было видно на фоне пустынного пляжа.

- Ублаз! Наш император! – Ромска схватила аббата за плечи и резко опустила на палубу. – Так, слушай сюда. Говорить с ним буду я. Ты – пленник, понял? Молчи и ни в коем случае – слышишь? – ни в коем случае не смотри ему в глаза!

Раздалось натуженное пыхтение, и над бортом появилась покрытая бурой шерстью и увенчанная золотой короной голова куницы. Ублаз перевалился, неуклюже растянувшись на досках палубы, но тут же вскочил и огляделся. Он был высоким – на целую голову выше Ромски. Лишь на миг Дьюррал перехватил взгляд его чёрных круглых глаз, но успел ощутить страх и смертельную тоску в душе. Это чувство походило на то, как если бы ты глянул в глубокий омут ненастной ночью.

- Ромска! Где твоя команда? Где Ласк? Отвечай!

- На корабле вспыхнул бунт, - спокойно сказала капитанша. Её лапа легла Дьюрралу на затылок и с силой наклонила его голову. – Все погибли. Остались одна я да заложник.

- Все? И сам Ласк? – Ублаз прошипел какое-то ругательство. – Ладно, потом отчитаешься. Что это за старик? Я сказал привести мне жемчуг! Жемчуг, а не этого доходягу!

- Аббатство Рэдволл хорошо укреплено. Попробуй мы его штурмовать – все бы там полегли. А за своего настоятеля они сами отдадут жемчужины.

- Сами? Ты сказала сами? – император наступал на Ромску, и та, невольно пошатнувшись, схватилась за борт. – Я не жду, когда кто-то что-то соизволит отдать! Я прихожу и беру то, что мне принадлежит по праву! Я дважды посылал вас за жемчугом! И не получил ничего! Ничего! В первый раз вы его профукали, а теперь ты мне впариваешь полудохлую мышь! Ты сгубила экипаж! Сгубила моих надзирателей!

Казалось, император впадал в истерику, но внезапно он замолчал. Мощная лапа, в которую взглядом упёрся Дьюррал, царапала доски, а сверху доносилось тяжёлое дыхание.

- На острове проблемы, - уже спокойнее прорычал Ублаз. – Бери это существо и быстро во дворец!

«Морской Змей» застрял недалеко от берега, но его окружала вода, и по приказу куницы аббат с хорчихой сбросили за борт маленькую шлюпку. Дьюррала мутило – в конце концов, его возраст не очень подходил для первого морского путешествия. Покачиваясь, старик бежал по пляжу, подгоняемый Ромской. Песок, к счастью, то ли не прогрелся, то ли уже остыл, так что даже без отнятых пиратами сандалий по нему можно было сносно топать. В стороне остались тёмные, покосившиеся сооружения порта. Наконец Ублаз нырнул куда-то между валунов и кустарника. Там, прикрытый грязью и ветками, скрывался железный люк. Император быстро откинул крышку, и Ромска нырнула в тёмный проход.

Дьюррал выдохнул и уверенно спрыгнул следом за своей в одном лице спасительницей и поработительницей. Это оказалось не особо труднее, чем спускаться по лестнице в погреб аббатства. Наконец, захлопнув за собой дверь, в туннель плюхнулся сам Ублаз. Вся троица, толкаясь, двинулась по тесному тёмному коридору. Теперь аббату оставалось надеяться, что его тащат в места хотя бы не более страшные, чем пиратский корабль.

***

Примечание. В переводе говорится, что Ублаз выбрался из дворца через "потайной ход", однако в оригинале говорится о главных воротах, "main gates". Вариант переводчиков мне больше понравился, поскольку тайный туннель явно лучше соответствует вопросам безопасности императорской особы и контролированию острова.

Гиперикум - это зверобой. Я просто решил, что в мире людей-зверей название "зверобой" смотрелось бы, хм, странновато.

Изменено пользователем Меланхолический Кот
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Мне нравится идея, начало написано пристойно.

Хоть бы эта задумка все же была доведена до конца. Хороший фанфик по Рэдволлу - это прежде всего законченный фанфик по Рэдволлу.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

2 часа назад, Greedy сказал:

Хоть бы эта задумка все же была доведена до конца.

Спасибо.

Если что, предыдущая отнюдь не заброшена!

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Сброшенная тюленями упряжь с тихим всплеском упала в воду, и лодка вскоре остановилась, слабо покачиваясь на волнах. Тёмная громада Сампетры, выплыв из ночного мрака, возвышалась прямо по курсу, но морской народ не выражал желания закончить путь. Инбар Меткий Стрелок перегнулся через борт и странными протяжными звуками поговорил с предводителем тюленей, а затем развернулся к друзьям. Морда его выражала смесь страха и недоумения.

- Дза-ар морского народа не повезёт нас дальше. Этот остров и его окрестности очень опасны, и здесь они нас покинут.

 Мартин поморщился, благо темнота скрывала мимику.

- Ладно, без них справимся. Так, вёсла есть? Два? Гребите, да потише только!

Едва стараниями привыкших к гребле землероек Плогга и Велко лодка подошла к берегу маленького залива, Мартин спрыгнул на песок Сампетры. Впервые лапа рэдволльца ступила на этот затерянный в морских просторах кусок земли, и эта лапа принадлежала ему, Мартину Второму, воину Рэдволла, сыну Маттимео и внуку Матиаса! Наверняка это событие будет внесено в летопись аббатства… Правда, для этого оставалось немногое: спасти Дьюррала, выжить и вернуться домой.

Мартин залез на прибрежный валун и взглянул на звёзды. Великая Небесная Мышь сияла здесь так же, как и в небе над родной Страной Цветущих Мхов. Мысленно поприветствовав её, воин уверенно заговорил:

- Через несколько часов рассветёт, так что у нас есть время разведать окрестности. Я полагаю, что мы на восточной стороне острова. Грат и Инбар, берите Фиалку и следуйте на северо-запад. Звездохват и землеройки пойдут со мной на юго-запад. Так мы исследуем хотя бы часть Сампетры. К полудню встретимся здесь же. Вопросы будут?

- А как же! – заяц Звездохват сложил лапы на груди и глядел прямо на Мартина. – Скажи-ка, ты в таких делах вообще участвовал?

- Что?

Заяц презрительно фыркнул.  

- К твоему сведению, отважный воин Рэдволла, мы приплыли на остров, о котором не знаем вообще ничего. Вообще! Какая география, кто тут живёт, сколько их. И ты предлагаешь разделиться и разбрестись в разные стороны! Ну что же, может, кто-то один потом отыщет трупы остальных…

- И что предложишь ты, умнейший из зайцев? – Мартин постарался вложить в свои слова всю иронию, на которую был способен, но заяц этого словно и не заметил.

- Полагаю, нам стоит до рассвета отдохнуть здесь. Это место довольно укромное, между камнями можно неплохо расположиться и покушать, - Звездохват развернулся к вытащенной на песок лодке и вытащил оттуда мешок. – Конечно, часть драгоценного запаса погибла, но и остаток неплох…

- Я согласен, - тихо проговорил Инбар. – Знаете, не очень-то хочется топать в темноте непонятно куда…

- А я спать хочу! – вставила мышка Фиалка.

- Время для ужина! Нет, завтрака! Ужина-завтрака! Лог-а-лог-а-лог-а-лог-а-лог!!! – наперебой завопили землеройки, словно позабыв, что их могут услышать вражеские уши.

- Вот и славно! – темнота не скрыла самодовольную усмешку Звездохвата. – Большинство, как говорится, решает!

Мартин угрюмо смотрел, как члены его команды торопливо перетаскивали на берег остатки собственного провианта и дары жителей Выдриного круга. Лодку землеройки оттащили почти к самому холму, что возвышался над пляжем, перевернули и забросали песком, так что теперь с моря её вряд ли бы заметили. Огонь, естественно, разводить не стали, и трапеза ограничилась хлебом, сыром и фруктами. Фиалка и землеройки забились в щели между валунами, заяц с выдрами улеглись за лодкой, и вскоре в укрытии раздавался дружный храп спящих зверей.

Мартин ходил вдоль берега, прислушиваясь к тихому плеску волн. Он любил одиночество, так что побыть часовым согласился без пререканий. Здесь, в уютной бухточке, могло показаться, что остров вовсе необитаем. Ни единого огонька не виднелось на уходящем к северу и югу берегу, ни одного звука, который могло бы издать разумное существо, не доносилось из-за пригорка. Доверять ночному покою, впрочем, воин не собирался. Раз уж морской народ так боялся Сампетры, если сюда пираты притащили настоятеля и где-то здесь проживал таинственный император Ублаз, рассчитывать на мирную встречу не приходилось.

Мартин неторопливо провёл взгляд по небосводу. Здесь, над далёкой чужой землёй, сияли те же звёзды, что и над родной Страной Цветущих Мхов. Это хоть немного, но успокаивало, рождая ощущение, будто небосвод передаёт тебе привет от далёкого дома. Оставшаяся за морским простором родина помнила о них, ждала своих воителя и настоятеля, и он, Мартин, обязан был вернуться с победой. Прогоняя дремоту, мышь смочил морду морской водой и зашагал по песку. Вскоре над горизонтом посерело, лучи невидимого пока солнца подсветили тонкие полосы облаков. Звёзды гасли одна за другой перед лицом набиравшей силу зари. Ещё немного – и за морем в Рэдволле будут готовить завтрак…

- Даю клятву, что вернусь! – пробормотал Мартин, чувствуя под лапой рукоять меча. – Вернусь вместе со старым Дьюрралом, и мы ещё закатим пир в его честь! Этот Ублаз узнает, что такое Рэдволл и его воин!

- Эй, ты чего там шелестишь? Что, воин, гостей не было?

Мартин покосился на умывающегося, бодро фыркая, Звездохвата, и кратко кивнул.

- Ну и отлично! Сейчас давай-ка не будем будить наших товарищей, а вдвоём вскарабкаемся вон на тот холмик и проведём разведку!

Заяц полз к вершине, припав брюхом к земле; его уши дёргались туда-сюда, словно пытались уловить что-то в прохладном утреннем воздухе. Мартин, со своей стороны, всё ещё не слышал ничего. Звездохват быстрее его достиг макушки холма и осторожно раздвинул росшие на ней низкие кусты.

- Эге! Вот ведь оно как! Смотри, воин, любуйся!

За холмом простиралась травянистая равнина, на юге которой серой громадой высилась крепость. У её массивной стены копошилась масса каких-то зверей и, приглядевшись внимательнее, Мартин понял, что там идёт настоящий штурм – правда, не сильно успешный. Одни стреляли по защитникам, другие пытались закинуть на стену верёвки. Однако, стоило кому-то зацепиться, как верёвка летела вниз вместе с теми, кто успевал на неё залезть. На миг между зубцами крепости мелькнул огромный зверь с длинным толстым хвостом.

- Чтоб тебя… - прошептал Мартин. – Это же те ящерицы, которые приходили к Рэдволлу и похитили аббата!

- Ага! И последуй мы твоему гениальному приказу, то напоролись бы прямо на этих ребят… А, ладно, не обижайся! – торопливо произнёс заяц, когда Мартин сердито шикнул. – Так, мне сдаётся, заложника они держат как раз в этой крепости. Соваться туда напрямую нам, как видишь, не стоит. А что, если пройти на юг по кромке воды? Если там же гавань и всё такое, то что-нибудь мы да выясним…

Солнце поднялось довольно высоко к тому времени, когда шагавший впереди отряда Мартин заметил застрявший на мелководье большой корабль, а ещё дальше за ним – длинный пирс и портовые здания.

- Сдаётся мне, сейчас многие паразиты получат дырку в шкуре! – прошептала Грат, сжимая лук.

- Погодите… Там, у берега, лодка… - стоя спиной к валуну, Мартин вынул меч. – И никого нет… Да, это тот корабль, за которым мы гнались! Я узнаю его!

- Если на берегу лодка, то заложника на корабле нет, - сказал заяц. – Так, стоять! – он ловко ухватил за шиворот Велко, который только собрался рвануть к воде. – Берег отлично просматривается из крепости. Никто ведь не хочет быть замеченным, а?

Мартин, держа меч наготове, шёл между покосившихся бараков, сложенных из высохших под солнцем досок. Затылком он ощущал частое, горячее дыхание Грат. Порт словно вымер. Они миновали таверну, из раскрытых окон которой воняло несвежей едой, и тут в переулке метнулась тень. Стрела просвистела над самым ухом Мартина и воткнулась в стену.

- Проклятье!

- Не трать стрелы! – крикнул выдре Мартин и рванулся в узкий проход, ведший к приоткрытой двери большого барака. Воин вбежал внутрь, мгновенно огляделся, прыгнул за ящики – и через секунду сжимал отчаянно вырывающегося юного хорька.

- Отлично! Держи этого задохлика! Моему другу как раз стоит поучиться стрельбе по живой мишени! – Грат локтем двинула Инбара в бок.

- Но… я… как это… - лепетал выдр, растерянно озираясь.

- А ну быстро, болван! Пощадишь его – он с дружками придёт в твой дом и убьёт там всех!

- Я не пират! Я не убийца! – хорёк визжал, тщетно пытаясь освободиться из лап Мартина. – Я никого не убивал! Я работник!

- Пока ты со мной, они тебя не тронут, - прошептал Мартин своему пленнику в ухо. – Если не хочешь близко познакомиться с нашими замечательными выдрами – отвечай на все вопросы, понял?

- Ого, у нас тут новый друг! – подоспевший Звездохват встал между выдрами и хорьком. – Эй, приятель, я советую тебе быть не слишком молчаливым, а то у некоторых терпения может и не хватить!

Мышь медленно ослабил хватку, но хорёк уже не пытался сбежать. Дрожа, он затравленно глядел на внезапных гостей. Мартин подумал, что представить пиратом это несчастное существо в драной рубахе и вправду проблематично. И, тем более, увидеть его в числе убийц семьи Лутры.

- Я работаю на этом складе… мы с кораблей груз снимаем и тут кладём… Я на кораблях не бывал никогда…

- Что-то мне кажется, тут съестным тянет! – заяц деловито принюхался. – Очень кстати, должен сказать! У меня, между прочим, с утра и росинки во рту не было!

Звездохват отошёл к груде мешков у стены, полоснул один кинжалом, и на пол с гулким грохотом посыпались большие красные яблоки.

- Господин… - забормотал хорёк, — это еда для стола его величества Ублаза… Её нельзя брать… Он рассердится…

- Сдаётся мне, у твоего императора сейчас есть проблемы поважнее, чем яблоки! – заяц с хрустом вонзил зубы в плод. – Если что, скажешь, чтобы свои претензии господин Ублаз адресовал лично мне, знаменитому Звездохвату Лепусу!

- Там, у берега, стоит корабль, - вновь заговорил Мартин как можно более спокойным голосом. – Ты видел, когда он пришёл? И кто с него сошёл на берег?

- Корабль… да… он на мели остался… Вчера вечером… И к нему… пошёл… император… - последние слова хорёк едва слышно выдавил из себя и умолк.

Грат оттолкнула Звездохвата в сторону и подняла лук.

- Мне кажется, задохлик бесполезен!

Новая порция хорячьего визга заставила Мартина опять сжать лапы.

- Я… не знаю! Не знаю! Ничего больше не знаю!

- Ну, не знаешь, и ладно, - спокойно произнёс заяц. – Я вот что думаю: ты говоришь, тут держат жратву для Ублаза? То есть отсюда должна быть дорога в крепость, так? Проведёшь нас туда?

Казалось, хорёк претерпевал борьбу двух ужасов – с одной стороны, перед гневом императора, а с другой – от тяжело, с рычанием дышащей выдры, морда которой нависла над несчастным, словно мрачный дух мести. Видимо, второй ужас победил, поскольку пленник промямлил:

- Хорошо. Я проведу вас. Но только… только император очень, очень не любит, когда его беспокоят!

- Если вздумаешь нас надуть – умрёшь! – Мартин легко ткнул хорька мечом в спину. Краем глаза воин заметил синее платьице Фиалки. Мышка протянула хорьку яблоко – и тут же взвизгнула: Грат ударила её по лапе, выбив плод.

- Ты дурная, да? Кого кормить собралась?!

- А ну не распускай лапы, ты! – Мартин быстро прижал мышку к себе. – Ты не из Рэдволла и не имеешь права бить наших диббунов!

Сжав зубы, мышь обогнал всех и встал в дверях, повернувшись мордой к спутникам.

- Так, слушать меня всем! Здесь, на Сампетре, томится в плену мой аббат! Я, воин Рэдволла, пришёл вернуть ему свободу! Здесь я – ваш командир, и вы обязаны мне подчиняться! Если хотите вернуться живыми – делайте то, что вам сказано! И кто тронет нашу девчонку, которая и так едва вырвалась из пиратских лап – будет иметь дело со мной! Это ясно?

- Так мог бы объяснить своей девчонке, что к чему! – выдра сплюнула на грязные доски. – Чтобы понимала, что протянешь лапу паразитам – они её тут же и оторвут!

Ухмыляясь, Грат в упор смотрела на Мартина. Одинокая мстительница вела собственную войну, и мышь-воин на ней был просто попутчиком. И она, и Звездохват, этот лихой заяц, уже достаточно раз вытерли лапы об авторитет командира. Дурные союзники ещё хуже врагов – это Мартин хорошо усвоил ещё в те сезоны, когда жил среди землероек Гуосима.

- Того, кто откажется выполнять мои приказы, я буду считать пособником врага! – Мартин глянул в глаза всем членам команды, одному за другим. – Идём!

Пыльная грунтовая дорога вела к крепостной стене, петляя по склону. Вскорости крыши порта остались внизу, а за ними на фоне морской глади чернели мачты «Морского Змея». Массивная квадратная башня замка становилась всё ближе, она как будто смотрела недобрым глазом на тех, кто осмелился потревожить владыку Сампетры. Добравшееся до зенита солнце пекло, а ни одного дерева рядом не было. На секунду Мартин остановился, чтобы смахнуть пот со лба…

Крыс появился словно из ниоткуда. Мгновение воин и пират смотрели друг на друга, а затем враг бросился в атаку, занося лапу с палашом. Быстро загородив собой Фиалку, Мартин отбил удар, затем второй; на третий раз крыс сделал опрометчивый выпад, воин легко уклонился и вонзил меч в беззащитный бок. С предсмертным визгом пират свалился на землю, а Мартин оглянулся на крик и увидел Грат, сидящую на дороге рядом с другим поверженным крысом. Его лапы слабо дёргались, но выдра уже не обращала на противника никакого внимания. Не отрываясь, она смотрела на две половинки своего лука, которые сжимала в лапах.

- Мой лук… Мой прекрасный лук… Эта тварь… Этот паразит сломал его! – с исполненным горькой ярости рёвом Грат выхватила кинжал, вонзила в умиравшего крыса и тот, издав последний писк, замер навсегда.

- Ты можешь взять мой лук… - робко произнёс Инбар, но выдра резко махнула лапой.

- Нет! Это был мой лук! Я его сотворила! Он впитал в себя всю скорбь по моей семье! В нём был дух моей мести! Ну что же, теперь я буду мстить и за него!

- По твоей семье? – Инбар, видно, до сих пор не знал историю своей подруги.

- Я жила на континенте в доме рода Лутры, - глухо сказала Грат, поднимаясь на ноги. – Однажды на рассвете туда пришли паразиты и убили всех, кроме меня. Моего отца и мать, братьев и сестёр. Но я осталась в живых, и это была их ошибка! Потому что теперь у смерти паразитов есть имя, и это имя – Грат Длинная Стрела!

Инбар нервно сглотнул. Мартин огляделся; никаких пиратов рядом уже не было, как, впрочем, и хорька из порта. Видимо, он предпочёл сбежать. Ну что же, на его месте любой поступил бы так же. Мартин даже почувствовал облегчение: теперь не надо будет защищать несчастного работника, и так, быть может, много тут натерпевшегося, от мстительной выдры.

Фиалка замерла, глядя на мёртвого крыса, и её тёмные глаза влажно блестели. Мартин опустился на колени и осторожно обнял мышку за плечи.

- Ты знала, куда мы держим путь, дорогая. Это не весёлая прогулка, понимаешь? Ты должна привыкнуть к таким вещам, если хочешь идти путём воина.

Крепостная стена нависала уже прямо над головой. Дорога шла вплотную, так что можно было провести лапой по тёмным выщербленным камням. По-прежнему стояла звонкая полуденная тишина. Продолжалось ли сражение с другой стороны, затихло ли оно – об этом здесь ничего не говорило.

Вскоре показалась небольшая деревянная дверь. Мартин взялся за кольцо, подёргал; замок был заперт, но стоило толкнуть сильнее – и он с хрустом вывалился из сохлых досок. До сих пор отряд шёл по враждебным землям, но теперь перед ними открылась внутренность самой цитадели Ублаза. Отступать, впрочем, было поздно. Сжимая меч, Мартин шагнул в темноту, казавшуюся кромешной после дневного света.

Судя по запахам, в этом помещении тоже хранили съестные припасы. С весёлым писком землеройки кинулись вперёд – эти зверьки привыкли к мраку. Мартин ждал удара, хоть какого-то движения, звука, но так и не почувствовал ничего – ни дыхания, ни запаха притаившегося зверя. Молча команда прошла через склад, поднялась по лестнице и оказалась на просторной кухне. И только тут нос воина почуял тонкий, едва различимый среди аппетитных ароматов запах хищника…

- Пудинг! Клянусь всеми зайцами, это пудинг! – возглас зайца заставил воителя вздрогнуть.

- Звездохват! Мы пришли сюда не ради жратвы! Быстро положи на место!

- Положи? Ты просишь умирающего от голода зайца положить на место восхитительный ароматный пудинг? Не знаю, не знаю, чему ты там в своём Рэдволле научился… Ай! – заяц вскрикнул, когда удар меча выбил у него из лап тарелку, и она вместе со всем содержимым полетела на пол.

- Ещё одно слово, ушастый – и мой меч заговорит!

- Да тихо вы! – Фиалка нетерпеливо дёрнула Мартина за плащ. – Тут ещё лестница, а там дверь… А за ней болтают…

Мышь отскочил от перепуганного зайца, быстро взошёл по ступеням к массивной двери и осторожно заглянул в решетчатое окошко…

 

Примечание. По всей видимости, крепость Ублаза и порт находились на самом юге Сампетры. Видно это, во-первых, из того, что уже в начале книги стоявшая на пирсе крыса Сагитар Пилозуб смотрит то на восток, то на запад, а возможно это лишь в случае расположения пирса на южной или северной оконечности острова. Во-вторых, взбунтовавшиеся пираты уходят из порта на север, то есть из наших вариантов остаётся юг. Наконец, высадившийся на Сампетре Мартин двинулся на юг и там нашёл севшего на мель где-то рядом с пирсом «Морского Змея». Так что карты и в английском, и русском изданиях нагло врут, помещая порт на западном берегу острова, куда неуправляемый «Морской Змей» ну никак не мог бы добраться.

Ну и чтобы неуправляемый корабль остановился рядом с южным пирсом, идти он должен откуда-то с юга или юго-востока. Таким образом, Сампетра находится даже не на одной параллели с Рэдволлом, а где-то посевернее – как она тогда будет тропической? А если путь к ней идёт с юга, как путешественники встречали айсберги? Или там уже где-то рядом местная Антарктида начинается? Пффф… Разбираться в местной географии – то ещё занятие.

С «Морским Змеем» творятся интересные вещи как в оригинале, так и в переводе. Начнём с того, что в русском издании в 44 главе чётко указано, что неуправляемый корабль проскочил мимо пирса и «выбросился на берег», а вот в 48 главе он уже оказывается стоящим у пирса! Именно оттуда на глазах у Ублаза его угоняют Мартин вместе с землеройками. У Джейкса в оригинале такого безобразия нет, однако происходит иная чудная картина: трое зверей – Мартин и две землеройки – отталкивают корабль шестами. Шестами, Карл! В то время как «Морской Змей» изображён как весьма большое судно, которое несло на себе и экипаж Ромски, и отряд Надзирателей. Правда, Джейкс вовремя подогнал прилив, который, как можно понять, снял корабль с мели. Впрочем, землеройки описываются стоящими рядом со «Змеем» «по пояс в тёплой мелкой морской воде» (waist-deep in warm shallow seawater). То есть корабль хорошо так уткнулся в песок. И, тем не менее, за то время, пока Ублаз добирался до порта, они его шестами стащили с мели и отплыли так, что император уже не мог до них достать. Как по мне, так это очередное сказочное «супер-везение» или «супер-сила», которую автор подбросил своим героям.

03lab99c21264539558.jpg

Screenshot_20220913-204015_ReadEra[1].jpg

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Вот эта глава хорошо показывает, чего в оригинале не хватало персонажам из "доброй" команды, и почему за верминами в книгах было интереснее следить. Конфликты. И вполне обоснованные, в случае сего фанфика, надо сказать. Хорошо.

Странным показалось то, что пираты-повстанцы не захватили съестные припасы Его Величества. Раз команда спасателей так легко добралась до запасов, то пираты и подавно бы прикрыли путь поступления еды на императорский стол.

6 часов назад, Меланхолический Кот сказал:

Ты не из Рэдволла и не имеешь права бить наших диббунов!

Позабавила формулировка.

Лицензия на грубое воспитание -- только по прописке с номером кельи.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

5 часов назад, Greedy сказал:

Странным показалось то, что пираты-повстанцы не захватили съестные припасы Его Величества. Раз команда спасателей так легко добралась до запасов, то пираты и подавно бы прикрыли путь поступления еды на императорский стол.

Странно уже то, что все они столпились у задней стены, и никто не попытался проникнуть к главным воротам, сломать их или поджечь. Единственное возможное объяснение - Расконса желал сконцетрировать своё воинство в одном месте, что ли...

Порт, конечно, в оригинале такой себе. Причал, пирс, торчат таверны. Ни складов, ни администрации. В духе Джейкса - стоит себе одна штуковина, крепость там, аббатство, заячья гора - а вокруг пустошь. Ну или минимум штук, чтобы было, куда кораблю пристать. Такое подчёркнутое презрение к инфраструктуре и логистике даже странно для человека, который в своё время работал в порту.

Да, и если там ресурсы, им стоило кого-то туда послать. И я полагаю, те крысы, с которыми столкнулись здесь наши друзья - как раз шли от Расконсы с подобной миссией.

5 часов назад, Greedy сказал:

Лицензия на грубое воспитание -- только по прописке с номером кельи.

Да, я решил добавить жёсткости в рэдволльскую педагогику.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Немного про то, как могли бы выглядеть замки мира Рэдволла, все эти Сампетры, Рифтгарды, Маршанки и прочее. Кроме Саламандастрона, конечно, он слишком особенный. Думаю, больше всего к ним подходит то, что изображено на второй картинке в верхнем ряду, под 980 годом. Первое - слишком просто, остальные - уже сложно, вычурно, с множеством элементов, которые надо было бы как-то прописывать. А 980 - самое то: стоит такая "ладья", в ней сидит главгад с дружиной и что-то такое происходит. Кое-какая минимальная инфраструктура. Ну, стена не деревянная, а каменная. Опять же, эпоха викингов, к коей отсылают все эти Клогги с Бадрангами...

Хотя, кажется, развитие морского дела в "Жемчуге Лутры" явно отсылает к более поздней эпохе...

if-TBjzr74-AnnGSwc5IyLT98ZItzs_xfQo8VQ4F-dr6XVcc5Pyga5S_sUt_bqHDuu0x_5hNqBvigrj_rA6C1u4P.jpg

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 недели спустя...

Дверь вела в некое помещение, служившее, по всей видимости, обеденным залом. Мартин видел часть громоздкого стола и восседавшего за ним большого бурого зверя в тёмном плаще и тускло блестевшей золотой короне. Видимо, это и был знаменитый Ублаз. Мышь-воин чуть скосил взгляд и едва не вскрикнул от радости, заметив стоявшего у стола Дьюррала. Рядом с аббатом возвышалась фигура ещё одного зверя в типичном пиратском камзоле – на такие Мартин успел насмотреться в стычках по пути сюда.

- Аббат здесь, - прошептал воитель, развернувшись к спутникам. – И там же тот, кого называют императором Ублазом. Теперь нам надо обдумать план, как нашего пленника оттуда вытащить…

- Ромска! – даже тяжёлая дверь не могла заглушить визгливый голос. – Ты ответишь за каждого надзирателя, ясно? Я тебя в матросы разжалую! Теперь я сам соберу корабль и разнесу этот проклятый Рэдволл по камушкам! А то всё, что вы смогли, это вырезать тех тупых выдр…

Грат злобно зарычала…

- Нет! – вскрикнул Мартин, но было поздно. Выдра ударом лапы распахнула дверь, оказавшуюся, к несчастью, незапертой, и рванула в зал.

- За род Лутры! – крик гулом отдался от сводов, но тут же раздался звук удара, что-то тяжёлое упало на пол – и Мартин услышал вопль, наполненный болью…

- Грат! – теперь уже Инбар вбежал в распахнутую дверь.

- За Рэдволл! – Мартин, обнажив меч, бросился за выдрами. Всё равно со скрытностью можно было попрощаться.

Грат лежала на каменных плитах, корчась от боли. Рядом стояла одетая в тёмные штаны мускулистая крыса с трезубцем, по остриям которого стекала кровь. Ещё несколько крыс окружали вскочившего с кресла Ублаза, а за ними высились вараны. Врагов оказалось куда больше, чем позволяло видеть окошко в двери, но даже сейчас оставался шанс превратить всё в разящий удар по логову нечисти – в конце концов, разве не Матиас, великий дед Мартина, чуть ли не в одиночку разгромил гнездо Малькарисса?

Если бы не Грат. Стоило Мартину хотя бы дёрнуться в сторону Ублаза, как его прихвостни добили бы раненую выдру, а с ней и Инбара, этого несчастного дикаря, что опустился на колени у своей подруги. Нет, воин Рэдволла не мог предать тех, кто ему доверился, даже угодив в тупик из-за их тупости.

- Значит, ты из Рэдволла, так? – Ублаз усмехнулся, обнажив ряд мелких острых зубов. – Ну конечно, пришёл освободить своего настоятеля. А принёс ли ты мои жемчужины? Шесть прекрасных, крупных жемчужин, известные как Слёзы Всех Океанов!

- Я принёс с собой только мой меч! – как можно увереннее сказал Мартин. – Отпусти аббата, ты, тварь! – выкрикнул воин, повернувшись к чёрно-серой хорчихе-пиратке, что стояла за Дьюрралом и держала его за плечи.

Аббат поднял голову – на его старческой мордочке сидели очки, не очень ему подходившие. Странно, подумал Мартин, он ведь хорошо помнил, как пираты швырнули очки Дьюррала через стену аббатства…

- Эта тварь спасла мне жизнь, Мартин. Мне и Фиалке.

- Что? – от неожиданности Мартин опустил меч. Казалось, воин попал в дурной сон, где реальность ломается, словно разбитый витраж. Пират, спасший аббата, аббат, защищающий пирата, врага, который совсем недавно приходил с оружием к стенам Рэдволла и взял в заложники старика с девочкой… Для Мартина это было таким же безумием, как если бы кто-то из захваченных Слэгаром диббунов встал на сторону лиса-похитителя. А что, если паразиты подменили настоятеля?

- Я тебя помню! – взвизгнула, вынырнув откуда-то из-за спины, Фиалка. – Ты не дала ящерицам нас съесть!

- Вот видишь, воин, моя Ромска с твоим аббатом успели подружиться! – Ублаз откровенно хихикал. Кажется, вся ситуация его, в отличие от Мартина, весьма забавляла.

- Кто-нибудь, перевяжите её! – отчаянно крикнул Инбар. – Она ранена!

- Какая прелесть! – Ублаз сложил лапы на груди. – Мы врываемся в чужой дом, размахиваем оружием, а потом обиженно пищим – ах, выдрочка поранилась! Ну ладно, я сегодня добрый. Киньте ему бинты, быстро! А теперь с тобой поговорим. Значит, ты принёс меч, Мартин из Рэдволла? Ну что же, тоже ценная вещь…

Пожалуй, в иных обстоятельствах Мартин даже мог бы признать Ублаза, этого мощного зверя, покрытого ровной тёмно-бурой шерстью, красивым. Правда, злоба, сквозившая в чертах его морды, портила всё дело.

Воин Рэдволла никогда не должен отводить взгляда, и Мартин смело смотрел прямо в похожие на тёмные жемчужины глаза императора. В них едва лишь отражался свет из высоких окон, и они оставались непроницаемыми, подобно глубокому омуту. Эти большие чёрные шары притягивали к себе и в то же время излучали нечто чуждое и ледяное, невыразимый ужас, который тёмными когтями схватил сердце воина. Из сокровенных глубин памяти, сквозь толщу сезонов, всплыло детство. Вот он сидит на коленях у дедушки Матиаса, и тот в который раз рассказывает о походе в пещеры Малькарисса… Мартин поднимает голову, желая что-то переспросить, и вместо родной мышиной мордочки видит закутанную в цветастый платок голову Слэгара… Лис резко срывает маску…

- Ублаз!!!

Крик Ромски заставил императора резко повернуться, и наваждение исчезло. Мартин отшатнулся, как от сильного удара, и судорожно схватил пастью затхлый воздух. Шерсть взмокла от холодного пота, голова кружилась, лапы, всегда такие мощные, ослабели и едва держали тело. Выскользнувший из пальцев меч лязгнул об пол. Фиалка обхватила воина, не давая упасть, и он осторожно положил лапу ей на плечо.

- Ты ведь не собираешься разбрасываться воинами, Ублаз? – с вызовом спросила Ромска. Пиратка смотрела в пол, наклонив голову. Теперь Мартин хорошо понимал, почему.

- Не собираюсь! – рявкнул Ублаз. – Слушай сюда, Мартин. В моих владениях случились некоторые проблемы. Пиратская чернь взбунтовалась и вздумала поиграть в войну. В Рэдволле ведь не любят пиратов, да, друг мой? Поможешь мне победить, вернёшь жемчужины – и твой старик отправится домой. Идёт?

- Не слишком много условий, Ублаз? – сказал Мартин, поднимая меч. Силы быстро возвращались к нему, но сознание упорно цеплялось за пережитый страх.

- Здесь я ставлю условия, мышь!

- Мы не в том положении, Мартин… - прошептал Звездохват.

Крысы с трезубцами и вараны окружили их. Фиалка, а также землеройки Плогг и Велко прижались к Мартину так же, как Арвин и Пижма на лесной опушке тогда, когда только начиналась вся эта история с жемчугом. И ведь немного времени минуло, а кажется, что так давно то было, словно в другой жизни…

- Ну, что скажешь, Мартин из Рэдволла?

- Давай так, Ублаз. Я помогу тебе, ты отпустишь аббата и, клянусь Рэдволлом, клянусь памятью Мартина Воителя, я пришлю тебе жемчуг. Слово воина Рэдволла дорого стоит, Ублаз… Если ты, конечно, можешь это понять!

Стыд полыхал в груди Мартина. Он, воитель аббатства Рэдволл, даёт клятву какому-то пиратскому царьку! Лишь осознание того, что он делает это ради старого аббата, ради тех, кто с ним пришёл на этот проклятый остров, придавало мыши сил. Он скосил взгляд в сторону Дьюррала, и тот едва заметно кивнул.

- Вот и славно, - император усмехнулся, и непонятно было, оценил ли он злую иронию Мартина. – А чтобы не вздумали фокусничать, старик посидит со мной, в моих покоях, - Ублаз схватил Дьюррала за лапу и рванул так, что аббат едва удержался на ногах. – Отведите наших друзей в казарму, а то, погляжу, мышонок устал с дороги!

Инбар кое-как замотал раненую лапу Грат, и та с трудом поднялась, опираясь на друга.

- Однажды тебе воздастся за всё, Ублаз! Духи моего рода не обретут покоя, пока ты не отправишься к адским вратам, мразь!

- Кто-нибудь, научите девочку вежливости, - бросил через плечо император, волоча за собой спотыкавшегося аббата. – И дайте им пожрать чего-нибудь, мне нужны здоровые воины!

В компании молчаливых крыс с трезубцами Мартин вышел во двор крепости. Солнце катилось к западу, полуденный зной миновал, но воздух оставался жарким. Солдаты Ублаза суетились у длинной стены, хотя её, как можно было понять, никто уже не пытался штурмовать. Пыль поднималась от шагов с сухой крепкой земли. Мышь цепким взглядом окинул стоявшие во дворе приземистые бараки: возможно, команде придётся использовать всё, что окажется под лапой.

- Располагайтесь, - крыса распахнула дверь в казарму. На полу в длинном помещении валялись тюфяки и всякий мусор. – Оружие надо сдать…

- Мой меч останется со мной, - прорычал Мартин.

- Но…

- Я сказал он будет со мной!

Крик заставил крыс испуганно отступить. Сопровождавший их варан остался стоять неподалёку, неподвижный, словно статуя. Ящер уставился на выдр, и Мартин с удивлением заметил страх в его глазах.

Сбросив с себя плащ, но оставив кольчугу, Мартин повалился на самый крайний тюфяк у стены. Мучительный комок поднялся к горлу. Воин быстро прикрыл морду лапами как раз перед тем, как по ней потекли слёзы. Он войдёт в историю не как первый рэдволлец, ступивший на Сампетру, и не как спаситель аббата. Нет, дорогой Мартин, судьбе было угодно сделать тебя первым воином, оказавшимся в заложниках, и тем, кто поднимет легендарный меч в защиту грязного царька бандитов! Да, во всём виновата тупая выдра, поставившая свою личную месть выше безопасности команды, но кто спустя сезоны об этом вспомнит? Мышь прямо видел, как однажды – вероятно, уже совсем скоро – он отправится в Тёмный лес, где великие герои прошлого беспощадно осмеют его. Мартин, Гонф, Матиас, его собственный отец Маттимео будут тыкать в него мёртвыми лапами: «смотрите, вот тот, кто опозорил Рэдволл! Тот, кто опозорил наш меч!» Да что там, даже злодеи, Цармина, Клуни, Слэгар, станут безнаказанно издеваться над ним!

- Мартин… Не плач, пожалуйста… Мы что-нибудь придумаем!

Фиалка присела рядом и прижалась к лапе воина. Девочка всё ещё верила в него, верила, что он – добрый и сильный воитель Рэдволла, который всех спасёт и всё исправит. Мысль о том, насколько он перестал соответствовать собственному образу, отразилась новым приступом глухой боли.

- Не вини себя… Ты всё правильно сделал! Ну… ведь воин – это не только тот, кто машет мечом, а тот, кто берёт на себя ответственность…

Мартин слабо улыбнулся и приобнял мышку.

- Когда мы вернёмся, то будем сидеть у камина долгими зимними вечерами и вспоминать наше путешествие, - прошептал он, подумав, что здесь уместно никакое не «когда», а только «если». Очень-очень слабенькое «если». Молодец, воитель, вот ты и докатился до вранья ребёнку…

- Ты самый лучший воин…

- Скажи лучше, правда, что эта… Ромска вас спасла?

- Ну да, - простодушно ответила Фиалка. – Ящерицы хотели нас съесть, а она им запретила.

- И ты решила, что она хорошая? – Мартин откинулся на тюфяк. – Милое, наивное дитя, да разве можно верить пиратам?

- А что, разве даже кто-то… очень злой и жестокий не может хоть раз сделать что-то доброе?

Мышь-воин вздохнул. Мучительная ломка реальности, тех ценностей и установок, что он впитал в Рэдволле, продолжалась. До сих пор мир делился на плохих зверей и хороших, плохие нападали, грабили и убивали, хорошие защищались – так всегда было и всегда будет. Допустить в эту понятную и простую схему мироздания каких-то сочувствующих злодеев с добрыми поступками значило всё разрушить и перемешать.

- Фиалка, дорогая, выбрось это из головы, да поскорее! Тот, кто встал на путь разбоя, обагрил лапы невинной кровью, не может быть хорошим! Вспомни, если бы Матиас послушал аббата Мортимера, все эти размышления о том, что мы мирные звери, всем рады и всё такое… То Клуни Хлыст захватил бы аббатство и убил всех жителей!

Фиалка молча сидела, смотря в стену, и вдруг резко повернулась к воителю.

- Знаешь что! Прекрати киснуть! Ты воин Рэдволла, а не диббун! Если будешь так себя вести, то я… я… заставлю тебя выпить крапивную похлёбку!

Она сказала это настолько серьёзно и искренне, с таким сердитым выражением на мордочке, что Мартин не выдержал и громко расхохотался. Устроившийся напротив Инбар вздрогнул и отодвинулся в угол. Решил, видно, что предводитель спятил, и теперь им всем точно конец.

- Ой… Прости меня, пожалуйста… Я не хотела тебя обидеть…

- Ничего, мне как раз стало легче, - Мартин погладил девочку по голове. – Так что лучшее средство сестры Цецилии прибережём на другой случай, хорошо? А твои слова останутся между нами, обещаю!

В стенах аббатства дерзость старшему могла обойтись диббуну отнюдь не одной лишь крапивной похлёбкой, так что Мартин вполне понимал испуг Фиалки. Она, конечно, девочка смелая, но вот понятие субординации ей надо будет потом ещё привить… Если у них будет хоть какое-то «потом».

 - Мы среди врагов, Фиалка, не забывай! Надо, чтобы кто-то дежурил…

- Отлично! Вот я этим и займусь! Нет, не спорь, пожалуйста! Тебе надо отдохнуть, я вижу…

Крысы Ублаза возвращались в казарму, искоса посматривая на новых соседей. Мартин тревожился, что его команда оказалась на чужих лежаках, а это могло вызвать конфликт. Однако крыс оказалось куда меньше, чем мест. Похоже было, что часть успела то ли погибнуть, то ли сбежать от повелителя. А раз так, подумал воин, то дела Ублаза шли куда хуже, чем тот желал представить.

Мартин вытянулся на тюфяке. Фиалка рассуждала верно: силы надо восстановить. Взгляд в глаза императора Самперты отнял их, пожалуй, побольше, чем весь пройденный путь. Уже погружаясь в дремоту, воитель обхватил рукоять верного меча. Что бы ни случилось – захочет ли злобная куница прикончить их ночью, либо же враги ворвутся в крепость – Мартин любого встретит с оружием в лапах.

Примечание. В книге говорится, что к прибытию команды Мартина на Сампетру Сагитар Пилозуб с крысами уже перешла на сторону мятежников Расконсы. Впрочем, я думаю, можно допустить, что небольшая часть крыс всё же осталась на стороне императора.

Как думаете, зачем Ублазу нужны были эти злосчастные жемчужины? Чисто для пафоса? В оригинале есть намёк, что не только. В 47 главе Ублаз смотрится в зеркало и говорит, что были бы у него те жемчужины, то он бы вышел к мятежникам в роскошном наряде, в короне с этим жемчугом, и они бы поклонились ему. Там есть интересная фраза: «I would stare at them, snare them with my gaze», то есть «я бы уставился на них, заманил бы их в ловушку своим взглядом». Получается, набор жемчужин позволил бы Ублазу распространить силу его взгляда на многих пиратов, то есть он является неким «усилителем».

Как в книге обстоят дела со временем? Наши герои высаживаются на Сампетре ночью, разделяются на группы, и уже около полудня происходят встречи – Мартина с Ублазом, а Звездохвата – с Расконсой и его помощниками. Ближе к вечеру ребята воссоединяются, делятся открытиями, Звездохват приводит пленного пирата. Все ужинают, устраиваются на ночлег, в море рядом стоит угнанный Мартином «Морской змей». Да, они там ещё костёр развели. С утра все просыпаются, обсуждают план действий и, наконец, отправляются его осуществлять.

То есть, герои засветились перед обоими враждующими сторонами, причём не перед проходными «Спиногрызами», а непосредственно предводителями – Ублазом и Расконсой. После этого проходит, в целом, больше суток (считая до начала боевых действий). Так, и что всё это время делали антагонисты? Вопрос повисает в воздухе. Ладно, Ублаз готовил «огненные брёвна», чтобы скатить на пиратов. Линия же мятежников на эти сутки прерывается. Подумаем: обе стороны узнают, что в уравнении сампетрианского конфликта появились новые, совершенно неизвестные переменные. По идее, они (Расконса уж точно, он-то не был, в отличие от Ублаза, ограничен в действиях) должны были бы бросить силы на выяснение случившегося и постараться либо уничтожить «попаданцев», либо переманить на свою сторону. Тем более что они особо и не прятались вплоть до разведения костра. Не, маскировка не для крутых героев.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Ну что ж, прочитал я имеющиеся на данный момент части и могу сказать что у вас намечается занятный альтернативный сюжет. Интересно взглянуть как непримиримые враги все же пытаются договориться между собой, вместо того чтобы рубить друг друга в капусту. Стало быть теперь штурмовой отряд из Рэдволла будет сражаться не против Ублаза  а за него... Неожиданный и интересных ход, хотя у меня сложилось впечатление, что если в  каноне  Мартину и Ко во всем сопутствовала удача, то в вашей истории она от них резко отвернулась. В особенности это касается Грат - то у нее лук ломают, то трезубцем протыкают... Насколько я понимаю она не самый любимый ваш персонаж в книге?)) (Кстати, а Грат не смутило что Мартин вот так в легкую распорядился ее родовым сокровищем? Думаю с ее характером   с нее сталось бы сказать ему пару ласковых слов на этот счет).

К слову о характерах - Мартин  и его внутренний мир у вас раскрыт поболее чем в каноне, и оттого за ним интересно наблюдать. Теперь он воспринимается  не просто как машина по нарезанию всего хищного, а как полноценный персонаж, со своими переживаниями и сомнениями. Интересно что у вас на него подействовал гипноз Ублаза - в книге он чарам не поддавался, то ли от того что сам по себе не был слабовольным, то ли это дух Мартина Воителя его оберегал. 

В общем я весьма заинтересован вашей историей и тем в какую сторону вам удастся развернуть сюжет. Баланс сил на Сампетре поменялся, положительные герои в затруднительном  положении, отрицательные готовятся сделать следующий ход... Все предпосылки созданы, остается только ждать продолжения.)

За сим пока прощаюсь и желаю успеха в дальнейшем творчестве.))

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

ОКО 75

Благодарю за отзыв.

26.10.2022 в 22:19, ОКО 75 сказал:

В особенности это касается Грат - то у нее лук ломают, то трезубцем протыкают... Насколько я понимаю она не самый любимый ваш персонаж в книге?

Не то что прям очень не любимый, хотя от её мстительности берёт некоторая оторопь (но надо учитывать пережитую ею трагедию, в один день потерять семью, это не абы что). Но я хотел её утихомирить, к тому же Мартин с командой должен был получить некоторый связывающий элемент, суживающий пространство решений, чтобы не кидались на всех вокруг. Раненый член команды в этом смысле очень соответствует.

 

26.10.2022 в 22:19, ОКО 75 сказал:

Кстати, а Грат не смутило что Мартин вот так в легкую распорядился ее родовым сокровищем?

В книге я не заметил, чтобы она вообще беспокоилась о тех жемчужинах. Для неё они ассоциировались с трагедией. В оригинале Грат поёт Инбару песню о своей судьбе, которая в переводе пропала (немного из неё я вставил в её слова в этом фанфике, когда они столкнулись с крысами). Там есть такие строчки: "Whilst my tears mingle into the seas as I mourn. For those Tears of all Oceans, Six pearls like pink rosebuds, Once plucked from the waters beneath the deep main, Oh my father and mother, Dear sisters and brothers, In the gray light of dawn all my family were slain" -то есть что-то про то, что "за шесть розовых жемчужин была убита моя семья". Вряд ли она хотела бы иметь при себе вещь, которая всегда бы напоминала об окровавленных трупах родных.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

- А теперь скажи: «Чучело куницы выставим на пристани»!

- Чучело куницы выставим на пристани… - угрюмо повторила Сагитар Пилозуб, и лис Расконса довольно захохотал вместе со своими приближёнными.

- Ха, верю, ты на нашей стороне! – он щедро налил грога в большую кружку и стукнул ею об бочонок перед крысой.

Навес из толстой парусины хорошо защищал от послеполуденного солнца, и Расконса довольно восседал в кресле. Сам его наряд – шаровары, на удивление чистая белая рубаха, тёмно-красный жилет – подчёркивал превосходство над Сагитар, одетой в обычные для стражи Ублаза невзрачные штаны и куртку. Повторять под диктовку шутки про бывшего повелителя было не совсем тем, на что рассчитывала, покидая императора, крыса, но её мнение здесь никого не интересовало.

Раздалось пыхтение, и под навес вбежал крыс-пират с перепуганным выражением на морде.

- Что там у вас, Гоуджа? – расслабленно спросил Расконса.

- Господин! К Ублазу пришло подкрепление!

- Что?! Проклятье! – лис вскочил, отшвырнув флягу с грогом. – Кто?

- Мы шли проверить порт… - дрожа, лепетал Гоуджа. – Наткнулись на них около крепости. Они двоих наших завалили… Там две здоровые выдры были, заяц, мышь ещё…

Сидевшие под навесом капитаны переглянулись. О силе и ловкости зайцев наслышаны были все. Раз император умудрился вызвать на подмогу такого зверя, то его шансы в войне резко повышались.

- Так, я в порт. Оскал, бери кого-нибудь из лихих, со мной пойдёте! – крикнул Расконса, выбегая из-под навеса.

Толстый горностай торопливо отдал честь и выбежал вслед за лисом. Сагитар подождала, чтобы они успели отойти, и осторожно двинулась к выходу.

- Своих проведаю, - бросила крыса, берясь за торчащий у подпорного шеста трезубец.

Бредя по выжженной долине, Сагитар мрачно посматривала на тут и там валявшихся, подставив животы солнечным лучам, пиратов. Предавая Ублаза, она была уверена, что тот обречён. Казалось, всё работало на Расконсу, и совсем скоро императорская цитадель падёт перед лисом. Сейчас той уверенности крыса уже не ощущала. Знаменитые пиратские лихость и безрассудство хорошо работали при абордаже или в налёте на побережье. Да, они могли бежать толпой, с воплями размахивая палашами, но взятие крепости требовало уже иных качеств – дисциплины и готовности подчинить свою волю командиру. А вот ими воинство Расконсы похвастаться не могло.

То, что к Ублазу начали подходить свежие силы, убеждало окончательно, что куница вновь переиграл всех врагов. И неважно, кого он и каким образом смог позвать – каких-нибудь бродяг с континента или наёмников из Рифтгарда. Для самой Сагитар дороги назад не было – предательства Ублаз не простит некогда. Она могла упасть перед ним на колени, лизать плиты у его лап – в финале её голова всё равно окажется насаженной на трезубец у причала.

Крыса быстро шагала и спустя пару часов поднялась на склон холма у северного берега Сампетры. Отсюда виднелась гавань, где стоял пиратский флот. Из шести кораблей один лишь «Флибустьер» был готов к плаванью, с остальных Ублаз приказал снять рули и кили, это Сагитар помнила хорошо. Конечно, пираты надеялись захватить императорский склад и всё восстановить, но вот когда это будет…

Внизу, на пляже, сидели несколько моряков, оставленные там для охраны. Одни из них дрыхли, другие играли в ракушки. Стараясь не попадаться им на глаза, Сагитар подошла к весело бежавшему к морю ручью, умыла морду и прилегла на траву.

- Эй… Ты слышишь?

Крыса вскочила, схватив трезубец. Видно, она неслабо прикорнула, потому что уже вечерело, и небо окрасилось закатным отсветом.

- Расслабься, я пришёл с миром!

Невысокий крыс-пират замер на склоне.

- Чего тебе, Гоуджа? – Сагитар легко узнала его, а память на имена у неё всегда была на высоте.

- Послушай, опусти свою вилку… Ну, трезубец… И скажи: я могу рассчитывать на благодарность за кое-что, важное для тебя?

- Смотря что предложишь, - усмехнулась стражница, направив трезубец остриями к земле.

- Я от Расконсы. Он велел позвать тебя в лагерь. Но я подслушал разговор… Он говорил, что собирается убить тебя. Наверное, во время штурма. Потому что, он сказал, ты предашь его так же, как и Ублаза.

- Так. И у тебя есть какие-то предложения?

- Да… - Гоуджа быстро огляделся и перешёл на шёпот. – Среди наших многие недовольны Расконсой. Говорят, он будет не лучше Ублаза. Если нам объединиться, то мы могли бы угнать корабли и свалить отсюда.

Прищурившись, Сагитар смотрела на темнеющее море, над которым высились мачты. Не хочет ли Гоуджа подставить её, выставить предательницей перед лисом и его лапами устранить конкурента? Вероятно, но было и то, о чём морской бродяга, кажется, не ведал. Крыса знала, что именно Расконса убил капитана Барранку, и лису это было известно – он ведь сам ей всё рассказал, когда ещё надеялся на договор с Ублазом. А чем больше ты знаешь, тем скорее тебя отправят на дно – это понимал любой корсар. Особенно если информация, которой ты владеешь, может здорово испортить чью-то репутацию.

- Из кораблей, которые перед нами, исправлен один только «Флибустьер», – заговорила Сагитар. – С остальных Ублаз велел всё снять, рули и прочее.

Морда Гоуджи вытянулась.

- Как понимаешь, места хватит не всем. Но если соберёшь самых надёжных, то что-то у нас может и получиться.

«Флибустьер» был хорошим, крепким судном. Сагитар видела его мельком во время сражения с мятежными капитанами в этой самой бухте. Тогда по её же собственному приказу стражники затопили корабль, но пираты умудрились его починить, и какой же удачей это оказалось! Сторожа, если на них внезапно напасть, будут не опаснее дохлых чаек. А затем поднять паруса – и вперёд, к новой жизни! Куда – не всё ли равно? Главное, оставить за хвостом проклятую Сампетру, и пусть Ублаз с Расконсой грызутся сколько угодно за этот сгнивший остров.

- За ночь я соберу нам команду, - сказал Гоуджа. – В какое время ты будешь готова?

- После полудня, - кратко ответила Сагитар.

- А точнее?

- А это посмотрим. Всё, идём в лагерь. Нельзя вызывать подозрений.

Что-то ты, приятель, разбежался, усмехнулась крыса про себя, точное время тебе подавай! К чему? Чтобы в назначенный час увидеть тут Расконсу и услышать торжествующий вопль Гоуджи: «Вот видишь, господин, я говорил! Она пришла угнать твой корабль»? Вся эта игра воняла, как выброшенный на берег кит. Одно предательство тянуло за собой другие, и Сагитар, по правде говоря, не хотела бы менять хозяев, будто испорченную парусину. Но и предоставлять собственную голову в трофей ни Ублазу, ни Расконсе крыса не собиралась.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Меланхолический Кот 

Так с, новая часть, новая сторона конфликта.) И судя по всему в лагере мятежных пиратов намечаются разброд и шатания. Если у Сагитар и Гоуджи все выйдет Расконса окажется в затруднительном положении. А Сагитар может стать одной из немногих выживших хищников в это мире.)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

Видно, Мартин проспал несколько часов, и когда он вынырнул из тревожного забытья, в казарме было совсем темно. Лишь слабая лампа бросала отсветы на грязные стены. Мартин лежал, смотря в тёмный потолок и припоминая печальные события минувшего дня, как вдруг через храп спящих зверей услышал чей-то тихий голос. Слегка повернув голову, он разглядел во мраке две фигуры, маленькую и высокую, над тем лежаком, где спала Грат.

- Рана не опасная. Но ей стоит отлежаться. Надо дать ей зажить.

- Ты не считаешь её врагом?

Ромска и Фиалка? Что они тут делают? Мартин сжал рукоять меча.

- На нашем острове никогда не знаешь, кто друг, а кто враг… Пойдём отсюда.

Мартин вспомнил, что ведь именно Фиалку пираты скинули с корабля навстречу лодке. Потом Фиалка сбежала от самых дверей аббатства, чтобы набиться в экспедицию. А вот теперь она защищала Ромску и болтала с ней в ночной тьме. Без единого шороха он встал с ложа и проскользнул к выходу.

Мириады звёзд пылали в небесах точно так же, как и почти сутки назад, когда ещё полный надежд Мартин спрыгнул на берег Сампетры. Несколько метеоров перечеркнули небосклон, но созерцать красоты природы времени не было. Ромска с Фиалкой стояли, прислонившись к стене казармы, и в кромешной мгле Мартин едва видел их силуэты. Мысль с беспощадной услужливостью выстраивала логические цепочки. Почему Фиалку бросили в море? Чтобы отвлечь преследователей? Или именно для того, чтобы она оказалась в лодке? Потом, когда её с землеройками отправили в аббатство, она тайно вернулась – почему? Доказать, какая она взрослая и ответственная?

Или… ради того, чтобы оказаться внутри команды…

…И вести её на верную гибель?!

А теперь, воин, попробуй доказать сам себе, что совершенно ненамеренно Фиалка завела аббата в лес прямо навстречу пиратам!

Несмотря на ночную прохладу, Мартин опять резко вспотел, как недавно при взгляде в глаза Ублаза. Может ли диббун быть преступником? Предателем? Мартин хорошо знал историю Витча, крысёнка-прихвостня Слэгара. В семье рассказывали, как этот маленький бандит издевался над пленниками. Отец Мартина, сам ещё будучи диббуном, сразу понял, кто к ним примазался, и безуспешно пытался предупредить Матиаса.

Но ведь Фиалка была совсем другой! Да было ли когда хоть что-то злодейское в милой полёвке, маленькой весёлой хохотунье, выросшей в стенах аббатства? Смотря, как её синее платьице мелькает среди деревьев, мог ли он подумать, что однажды его обладательница предаст их всех с хладнокровием, которому позавидовали бы любые Селы и Слэгары?

Никогда ещё Мартин не желал так сильно, чтобы всё оказалось кошмарным сном.

- Ты пыталась поговорить с Ублазом? – спросила Фиалка.

- Ага, естественно, - Ромска злобно хмыкнула. – Вдалбливала, что сейчас единственный для него шанс спасти шкуру – пойти на уступки пиратам. Отдать им лес, всё, что они хотят… Чтобы сохранить если и не корону, то хоть свою поганую жизнь. Но нет, он же самый крутой, конечно… Если тебе всегда везёт, однажды ты слепнешь. И уже не видишь ничего дальше собственной кривой хари.

Несколько минут они молчали. Мартин стоял, прижавшись к косяку, едва дыша и стараясь не шевелиться. По стене медленно двигался огонёк лампы в лапе часового.

- Почему ты стала пиратом? – спросила Фиалка.

- А ты уверена, что тебе стоит это знать?

- Нам в аббатстве говорили, что пираты злые… А ты добрая!

- Не называй меня доброй!!!

Фиалка испуганно затихла. Теперь молчание продлилось ещё дольше. Мартин уже хотел выйти из своего убежища, как Ромска заговорила снова:

- Моя семья рыбачила здесь, на Сампетре. Потом, когда Ублаз пришёл к власти, отца забрали строить флот. А после смерти мамы братья подались в пираты, да и я с ними. Так казалось проще, чем трудиться. Золото, вино, кровь – своя и чужая… Вот только назад пути нет. Ты носишься по морям за добычей сезон, другой, а потом понимаешь, что жить по-другому уже и не можешь. Особенно, когда такие же все, кого ты знаешь…

- Послушай… Отправляйся с нами в Рэдволл! – чуть не вскрикнула Фиалка. – У нас для любого место найдётся!

- Ага, на виселице… Ты понимаешь, что меня ждёт после всего?

Нет, это не походило на разговор двух злодеев. Видно, думал Мартин, эта пиратка просто дурила голову наивной девчонке.

Наивной – не благодаря ли тому, что Рэдволл всегда стремился нести добро? Пока наконец одна юная полёвка не решила, будто хищники заслуживают лучшего отношения?

- Знаешь… Ты похожа на моего сына, - тихо сказала Ромска.

- Он… пират?

- Нет. Теперь уже. Он утонул много сезонов назад.

Послышался вздох.

- Иди в мою комнату и постарайся выспаться. А потом… Мы сделаем всё, чтобы ты вернулась домой.

Фиалка, сонно покачиваясь, прошла мимо дверей казармы в сторону закрывавшей звёзды громады цитадели. Стало быть, пока Мартин спал, Ромска поселила мышку у себя… Ничего хорошего это не предвещало. Он шагнул из дверей и медленно двинулся к Ромске.

- Эй, ты! Приятно быть добренькой в детских глазах, да? Жаль только, семья Лутры не сможет оценить твоё актёрство!

Ромска стояла, не шевелясь и глядя прямо на приближавшегося воителя. Вскоре Мартин увидел её глаза, большие и тёмные, но куда более живые, чем у Ублаза.

- Решила сделать из неё себе подружку? Товарку по кровавому ремеслу? Здесь её защищаю я, и ни один рэдволльский диббун не будет жить с пиратским отребьем!

- Защищаешь? – наконец сквозь зубы произнесла Ромска. – И именно поэтому поселил её в казарме среди солдатни? Слушай, ты, воин Рэдволла или как там тебя… Это твоя гениальная идея – притащить ребёнка на пиратский остров?

Мартин хорошо помнил, как они подняли в лодку промокшую Фиалку. Как под присмотром землероек она отправилась в Рэдволл, тайком вернулась и вновь очутилась в лодке… Но рассказывать всё это какой-то бандитке Мартин не собирался.

- У нас даже диббуны стремятся бить таких, как ты!

- Ох, какой пафос! – Ромска закатила глаза. – Ты хоть понимаешь, герой, что с ней сделают наши парни, попадись она к ним в лапы?!

- С ней я, Мартин Воитель!

- Да, да, скажешь это, валяясь рядом с ней в луже крови…

- Короче, ещё раз увижу тебя рядом с ней – познакомишься с моим мечом! – Мартин медленно извлёк клинок из ножен, и древняя сталь блеснула в холодном свете звёзд.

- Ха! Рассказать тебе, сколько мечей я испробовала на собственной шкуре? Думаешь, твоя железяка меня сильно удивит? Хочешь – давай, прирежь меня… Ведь от этого всё изменится, правда? Вы вернётесь домой, выдры оживут…

Ромска, не отрываясь, глядела Мартину в глаза. Совсем недавно он уже сталкивался с презрением пирата к смерти, которое его удивило – он ведь привык думать о них как о трусливых тварях, чуждых всему, что можно хоть как-то уважать. Нож-в-ребро, тот пират, которого они взяли в плен на берегу Страны Цветущих Мхов, как же он тогда сказал… «А мне всё равно помирать».

- Однажды вам воздастся за всё, - твёрдо произнёс Мартин, убирая меч. – За разбой. За кровь. За семью Лутры. Настанет день, когда жители Страны Цветущих Мхов доберутся до вас, сожгут ваше поганое гнездо, и все вы отправитесь в тёмный лес!

Он развернулся к цитадели и сделал пару шагов, но услышал из-за спины спокойный голос Ромски:

- Я не участвовала в том деле. Если это тебе, конечно, интересно.

Мартин обернулся.

- Кому ты врёшь? Я прекрасно слышал, как Ублаз сказал, что именно вы убили семью Лутры!

- Конва оставил меня старшей на корабле, а сам пошёл на берег с матросами. Я видела, как они тащили окровавленные мешки с добычей. А теперь скажи-ка, Мартин… – глаза Ромски прищурились, – тебе не кажется странным, что в холте мирных выдр нашлись золотые кубки, браслеты, камни? Этот жемчуг, наконец? И откуда, как думаешь, Ублаз про них знал?

- Что ты хочешь сказать…

- Холт Лутры был такими же пиратами, как и мы!

- Что? Решила оправдать подельников? – Мартин снова положил лапу на рукоять меча. – И я, по-твоему, должен на это купиться? На твою очередную ложь?

- Купиться? Нет, конечно! Ты же воин добра и света! Только плевать тебе на тех выдр, плевать на Фиалку, перед которой ты красуешься… Впервые за много сезонов я была счастлива, когда увидела, что ваша лодка её подобрала… Но нет, тебе понадобилось тащить её с собой, наделать подвигов, чтобы узреть восторг в глазках малосезонки… Фиалка будет жить со мной, пока вы отсюда не уберётесь! Понял, ты, самовлюблённый пижон?!

На морде хорчихи сверкнули слёзы, но Мартин не обратил на них никакого внимания, как и на то, что их вопли могли уже перебудить всю крепость. В груди вспыхнул огонь. Какая-то наглая пиратка вздумала поносить его, воина Рэдволла, хранителя легендарного меча!

- Закрой грязную пасть, ты, пиратский потрох! Вякнешь ещё хоть одно лживое слово – выпущу кишки, как всем твоим дружкам, что вставали у меня на пути!

- Заткнитесь оба!!!

Вздрогнув, Мартин и Ромска обернулись к дверям казармы. Грат стояла, опираясь на косяк, и её тяжёлое дыхание хорошо было слышно в наступившей тишине.

- Если вы всё ещё не поняли, - прорычала выдра, - мы все здесь на одном корабле. И он на всех парусах мчится к тёмному лесу. Развернуть его сможем только вместе. Перессоримся из-за наших ошибок и преступлений… - она пристально посмотрела на Ромску – погибнем все. Спокойной ночи.

Мартин всё ещё растерянно смотрел ей вслед, как услышал звук торопливых шагов. Со стороны цитадели к нему бежал, размахивая лапами, Звездохват, а за ним мелькала ещё чья-то фигура.

Примечание. Итак, да, я считаю, что семья Лутры (в оригинале для их обозначения использовано слово holt. На сайте redwall.fandom.com поясняется, что «in the world of Redwall, a holt is a name for a tribe of otters, who generally live near the sea or ocean, but will often live near rivers or streams») была отнюдь не мирной, белой и пушистой. Слишком большой контраст между образом живущих на лоне природы туземцев-рыболовов и контекстом, в котором он дан в книге. Почему в их норе (холт, видно, был небольшой, раз всех убитых Грат захоронила в одной норе) лежали сокровища? Почему там же хранились Слёзы Всех Океанов, причём не сами по себе (нырял, нашёл и припрятал), а в аккуратной, специально для них изготовленной коробочке? Откуда, наконец, Ублаз узнал про это крошечное поселение и о Слёзах? Вывод: скорее всего, там был схрон или перевалочный пункт контрабандистов, по сути – конкурентов Ублаза (если что, я их убийства не оправдываю, но оно выглядит уже не как подлое преступление хищников против мирных жителей, а как бандитская разборка). В дальнейшем повествовании к этой теме я ещё, наверное, вернусь.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

- А вообще, конечно, это просто безобразие – так относиться к собственной армии! Немудрено, что от этого Ублаза все разбегаются! Сам-то, небось, жрёт в три пасти!

Звездохват беззастенчиво рылся на той самой кухне, через которую днём команда попала в цитадель. Сухари, которые выдали ему в качестве ужина, возмутили Звездохвата до глубины души, однако он удержал гнев внутри. Но справиться со знаменитым заячьим голодом было выше его сил, и вот Звездохват открывал дверцы шкафов, переворачивал горшки, распахивал сундуки в поисках чего-то, что можно отправить в чрево.

Поиски оказались не бесплодными, правда, то, что зайцу удалось обнаружить – хлеб, немного овощей, остатки супов и салатов – явно не соответствовало его желаниям. С мучительным сожалением Звездохват косился на остатки пудинга и в который раз солёными словечками поминал Мартина, который и выбил это прекрасное блюдо на пол прямо из заячьих лап.

Что-то мелькнуло в полумраке, и Звездохват замер: голод не мог заставить его забыть о том, что всё-таки они находятся во враждебном месте. Тень, как он успел приметить, пронеслась рядом с массивным буфетом. Звездохват, бесшумно ступая по полу, медленно подошёл, прислушался и резко сунул лапу в довольно широкий зазор между стеной и шкафом. Пальцы схватили что-то мягкое…

- Ай-ай-ай!

- Тссс! Тихо-тихо!

Отчаянный писк резко стих. Не отпуская добычу, Звездохват медленно вытянул неведомого зверя из укрытия. В слабом свете блеснули большие испуганные глаза, стала видна выбившаяся из-под платка прядь волос…

- Ох, сударыня… Простите! Увы, я не знал, что здесь находится дама, и позволил себе быть несколько грубым…

Молодая худая ласка в простом платье и неопрятном переднике стояла, прижавшись спиной к буфету и, не отрываясь, глядела на Звездохвата.

- Да уж… Несколько… - наконец, недовольно произнесла она. – Кажется, кого-то не учили в детстве не совать лапы куда попало?

- Что делать, милочка, у меня было трудное детство! – Звездохват притворно всхлипнул. – Нас, горных зайцев, манерам не учат… Да, да, признаю, это большое упущение, во!

Ласка держалась настороженно, казалось, она готова была в любое мгновение юркнуть обратно в убежище. Глаза дёрнулись туда-сюда – ясно, проверяла, нет ли на кухне ещё кого.

- В замке сейчас небезопасно, - прошептала она. – Не знаю, кто ты и как сюда попал, но шуметь очень не советую!

- Уверяю, дорогуша, рядом со мной, знаменитым горным зайцем Звездохватом Лепусом, вам не угрожает ровным счётом ничего, во-во!

Ласка еле заметно усмехнулась.

- И как же ты сюда проник, Лепус?

- Ну, как… Через дверь вошёл! Давай угадаю – ты хочешь знать, на чьей мы стороне? И вот мой ответ – лучше Ублазу позаботиться о том, чтобы быть в союзе с нами, чем нам думать о дружбе с ним! Во-во!

- Так ты из…

- Мятежников? О, нет, нет, честное слово, во-во! У нашего маленького отряда здесь есть, хм, важная миссия… Но подробностей, извините, сообщить не могу!

- Я Хельга, кухарка… - ласка осторожно обогнула Звездохвата и прошла к столу. Может, решила, что он сумасшедший? Ну что же, это было лучше, чем если бы она посчитала зайца врагом.

- Утром я сделала пудинг, но его кто-то скинул на пол…

- Ах, это ужасно, ужасно! – в знак скорби и гнева Звездохват схватил себя за уши и потянул их вниз. – Видите ли, наш командир… Он, конечно, храбрый воин и всё такое, но совершенно невозможный, невоспитанный мужлан, во! Видели бы вы его, не стали бы упрекать меня за незнание манер! Я заставлю его лично извиниться перед вами за то, что он так обошёлся с вашим кулинарным шедевром, клянусь честью горного зайца! Во-во!

Хельга вытащила откуда-то метлу и старательно смела куски пудинга. Звездохват относился к хищникам без той ненависти, которую наблюдал у жителей Страны Цветущих Мхов; скорее, он испытывал к ним унылую брезгливость. Они были неизбежным злом, подобным засухам, морозам или неурожаю. Нечто печальное и тяжёлое, с чем остаётся лишь смириться. Однако Звездохват до сих пор не сталкивался с их женщинами, а Хельга была в первую очередь женщиной, и лишь затем хищником. Сейчас, глядя на её сгорбленную фигуру, Звездохват ощутил вдруг приступ острой жалости. Сколько сезонов она здесь живёт? И стал ли этот мрачный замок для неё родным домом? О чём она подумала, увидев незнакомого зверя? Видно, ни о чём хорошем, судя по той щели, куда забилась…

- Послушайте, а… Вы здесь с рождения? – спросил Звездохват, когда молчать стало совсем неудобно.

- С рождения? Нет, что ты. Я из Рифтгарда. Корабль потерпел крушение недалеко отсюда, и меня выбросило на Сампетру. Ублаз позволил работать в замке…

Хельга поправила платок и смахнула пот со лба. Да, тут, среди пиратов, способные к ведению хозяйства женские лапки были весьма кстати. Но тут голод усилился до такой степени, что Звездохват понял – ему срочно, в эту же минуту нужна еда. И Хельга была единственной, кто мог помочь ему с этой проблемой.

- Эээ… Хельга… Вы не против, если в честь нашего знакомства мы устроим небольшой ужин?

- Мог бы сразу сказать, что жрать хочешь, - ласка усмехнулась. – И давай-ка на ты уже. Чего стесняться…

 Хлеб, сыр, пирожки, вино – невесть откуда Хельга доставала припрятанные блюда, и они очень быстро исчезали в заячьем животе. Голод Звездохвата притупился, но вместе с тем он ощутил укор совести. Эта еда, вероятно, была последним запасом в цитадели, а значит – и для самой Хельги. И неизвестно ещё, суждено ли вообще ей когда-нибудь наесться досыта…

Дабы заглушить внутренние упрёки, Звездохват принялся болтать. Размахивая лапами и стуча кружкой об стол, он упоенно повествовал о битвах и войнах, сам уже не зная, где правда переходила в фантазию. Хельга слушала его, облокотившись на стол и попивая вино. На её мордочке виднелась лёгкая улыбка. Конечно, от пиратов она успела наслушаться басен, и вряд ли Звездохват мог её чем-то удивить.

- Ай-да раз, ай-да раз! – начал он вдруг напевать, в такт нехитрой мелодии дрыгая ногами.

- Цветущий Мох – мой дом родной!

Ай-раз! Ай-раз!

Сила в зайце молодом!

Но чем целый день так гресть,

Предпочёл бы я поесть!

Ай-раз! Ай-раз!

Хельга начала покачиваться и тихо подпевать Звездохвату. Видно, вниманием она избалована не была, так что даже самые простые его знаки принимала с искренней радостью. Зайцу подумалось, что вот-вот, ещё немного, и она пустится в пляс. Это было бы, по его мнению, отличным продолжением вечера. Однако вдруг Хельга умолкла, её небольшие уши под платком задёргались…

- Уходим, быстро! – она вскочила, схватив Звездохвата за лапу и дёрнув так, что тот едва не свалился со стула.

- Мэм, а вот теперь вы страдаете отсутствием манер!

- Заткнись!

Ласка с неожиданной силой запихала зайца в щель между стеной и шкафом. Звездохват с трудом сделал несколько шагов по узкому проходу, но тут холодный камень оборвался, и он провалился в маленькую комнату. Лампа едва выхватывала из тьмы лежавшее на полу одеяло. Видно, тут Хельге и приходилось коротать дни и ночи.

- Гляди, - прошептала Хельга.

Её лапки быстро и бесшумно отодвинули вделанную в заднюю стенку шкафа дверцу. Звездохват наклонился к узкому окошку…

Хотя решётку и была очень мелкой, кухня через неё просматривалась вполне. Перед взором замершего Звездохвата в дверь один за другим вползали вараны и рассаживались у стола. Самый высокий из них схватил кружку, которой заяц только сейчас весело размахивал, и опрокинул остатки вина в длинную зубастую пасть.

- Ублазззз прроиграл! – прошипел варан и бросил кружку на стол. – Ему конецссс. А ссс ним – и нам. Есссли не отделаемссся от него.

- Хочешшшшь сссдатьссся пиратам, Ззззургат? – сидевший напротив ящер уставился на собеседника круглыми жёлтыми глазами, слабо мерцавшими в полумраке. – А не ссстыдно ли надззззирателям ссссдаватсссся мохнатым гадам?

- Мы до сссих пор сссслужили мохнатому гаду! – голос Зургата, больше напоминавший скрежет металла, нежели речь разумного существа, повысился. – Хочешшшь отправитьсссся к тёмному морю в его компании?

- Идём наверх, отреззззаем кунице башшшшку и – к Рассссконсссе! – выпалил третий варан.

- Не так быссстрро! – Зургат щёлкнул когтем по кружке, и звук эхом отозвался от стен. – Нам нужжжны гарррантии. Понимаешшшшь? Пусссть пиррраты обещщщают не обращщщать оружжжие на нас и поделитьссся добычей… И тогда получат башшшку куницццы!

Вараны дружно зашипели, и Звездохват припомнил вдруг звук, какой бывает, когда выльешь воды в догорающий костёр.

- Ублаззз притащщщил сссюда выдррр! – взвизгнул Зургат, заставив остальных притихнуть. – Нашшших дрревних вррагов! Тех, кто воевал с нашшшими прредками! Сссмерть мохнатым тваррям!

И опять раздалось злобное шипение.     

- И ещщщё… - Зургат поднял когтистую лапу. – Рромссска! Пусссть оссставят нам Ромсссску! Она погубила Лассска и должна умерреть. Не сссрразззу. Она будет умолять меня о сссмеррти. И я дам её… Есссли буду добрр!

Вараны захохотали, и это звучало, словно смех погибших злодеев в тёмном лесу, или на берегах тёмного моря, раз уж тут так именовали загробный мир.

- Идём!

Лишь спустя время после того, как хвост последнего ящера исчез за дверью, Звездохват оторвался от окошка и со вздохом облегчения прислонился к стене.

- Слыхала? – он повернулся к Хельге. – Кажется, господин император нажил себе новых врагов!

Она резким движением схватила его за лапу. На мгновение их взгляды встретились, и Звездохват подумал, что сообща пережитый страх породил некую глубокую близость между ним и кухаркой. Близость, которую в иных обстоятельствах он совсем не против был бы использовать… Но не здесь и не сейчас. О романтике можно будет подумать после.

- Идём! Надо всё доложить нашему командиру!

Вараны то ли скрылись в казарме, то ли ушли из крепости для переговоров с пиратами. Звездохват вприпрыжку мчался по тёмному пустынному двору, а Хельга пыхтела где-то сзади. Увидев Мартина у дверей казармы, он ощутил радость: отлично, не надо будет будить эту мышь. А кто это рядом с ним? Неужто Ромска?

- Эй, командир! Срочное донесение! Я сейчас на кухне был… Не смотри на меня так, бедный заяц чуть не умер от голода, между прочим, во! Так, был на кухне… А туда вараны припёрлись… В общем, они решили предать Ублаза и сдать крепость пиратам. Объяснять, думаю, не надо, что нам это ничем хорошим не светит. Мы же теперь наёмники императора, как-никак…

Звездохват посмотрел на Ромску. Её морда выглядела куда более грубой и жёсткой, чем у Хельги. Конечно, в морях пиратствовать, это тебе не сковородки чистить.

- А теперь ты. Не знаю, что там у тебя было с этими ящерицами, но они хотят устроить тебе конец очень медленный и страшный. Полагаю, это наши друзья умеют.

На мгновение морда Ромски болезненно дёрнулась.

- Мы не знаем, где аббат, - заговорил Мартин. – У нас раненая выдра. Проклятье…

- Значит, нам надо понять, где ваш аббат, во. Может, что-то знаешь по этому поводу? – Звездохват вновь обернулся к Ромске. – Ты же у Ублаза на доверии, как я понял…

- Сидит в его личных покоях. Это наверху цитадели. Но вы туда не пройдёте.

- Для меня нет слов «не могу», – Мартин скрипнул зубами. – Пусть только Грат ещё чуть отлежится, и идём на штурм!

- Давай, герой, губи своих, – Ромска усмехнулась, презрительно скривив рот.

- Ты…

- Так, спокойно, спокойно, во-во! – Звездохват быстро встал между мышью и хорчихой. – Сдаётся мне, у нас один вариант. Ублаза оставляют вообще все. Он проиграл, это факт. Может… – он, спохватившись, заозирался. – Ну, вы поняли. Ворвёмся сюда…

- И найдёте труп своего дедушки, – отрезала Ромска. – Изуродованный, скорее всего. Предательства Ублаз не прощает. Никогда и никому.

- Значит, нам нужен момент, когда Ублаз уже проиграет, но мятежники ещё не победят, во, – Звездохват переводил взгляд с Ромски на Мартина, готовясь остановить того, чья выдержка рухнет первой. – Тогда у нас будет шанс схватить аббата и смотаться отсюда.

Мартин запрокинул голову, как будто моля небо о помощи.

- Я должен быть с теми, кого защищаю и кто верит мне, – он кивнул Звездохвату, прошёл мимо Ромски и скрылся в казарме.

«Лучше бы ты честно признался: мне больше нечего сказать, я пойду спать», – подумал Звездохват и, выждав минуту, повернулся к Ромске.

- Послушай… Мне сдаётся, ситуация располагает к откровенности…

Он покосился вбок. Хельга сидела у стены, обхватив голову лапами и уставившись в землю. Может ли она донести Ублазу всё, что они тут наговорили? Да может, может, чего тут думать… Но вдруг зайцу стало на это совершенно всё равно. Безумный тиран, пираты-повстанцы, весь из себя пафосный воин Рэдволла, выдра-мстительница, эта, наконец, странная пиратка – все они напоминали балаган, в котором реальность исчезала, как снег под лучами солнца. Какой финт выкинет судьба через час, куда их всех занесёт на следующем повороте – какая разница? Если бы из океана вынырнул гигантский кит и проглотил этот проклятый остров, то Звездохват, честное слово, этому бы уже не удивился.

- Так вот что… Почему бы тебе не решить проблему Ублаза? Удар кинжалом – и вредная куница отправляется в тёмный лес. По-моему, всем будет только лучше… Во-во!

- Нет, приятель. Это последнее, что я собираюсь сделать.

Ромска шагнула в сторону цитадели.

- А, понимаю, – бросил Звездохват. – Честь корсара, верность данному слову…

- Простой вопрос – с чего я должна думать, что на место Ублаза придёт кто-то лучше него? Честнее, милосерднее? Я знаю Расконсу… Ну, предводителя бунтарей. Конченая мразь даже по нашим меркам. Не советую оказаться в его лапах.

Казалось, Ромска хотела сказать что-то ещё, но тут она махнула лапой и медленно побрела к цитадели.

- Вставай, а то замёрзнешь тут, – Звездохват наклонился, взял Хельгу под лапу и осторожно потянул. Она не сопротивлялась.

- Пойдём на кухню, во. Нам всем надо отдохнуть…

Примечание. Песенку для Звездохвата автор спёр, слегка изменив, из «Саламандастрона», он же «Война с горностаем», потому что автору было лень придумывать собственную.

Появился такой вопрос. Читателю ясно даётся понять, что надзиратели Ублаза – это те самые ящерицы, которых со своего кольца выгнали выдры. Почему они не рассказали об этом императору и не натравили пиратское воинство на такой лакомый кусок? Впрочем, в моём варианте с этим кольцом ещё будет связан интересный (надеюсь) сюжет.      

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Имя "Хельга" забавно смотрится в среде всякой абракадабры, типичной для Рэдволльского мира. Разве что обыкновенное имя "Мартин" хоть немного помогает в восприятии его нормальности)

 

Мне очень нравится химия персонажей в двух последних главах, как хорошо обыгрываются грани всех этих вот моральных вопросов вселенной и конкретно героев.

По числу заговоров и затравок на всякие дальнейшие развития сюжета очень даже интригует.

Посему я постановляю, что недописание этого фанфика должно караться с занесением прецедента в устав.

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Как и обещал, заглядываю на огонек.

Что можно сказать, характеры героев раскрываются глубже - и Грат и Мартин и Ромска и Хват предстают в новом, хотя и не выходящем за рамки оригинала свете. Что касается сюжета, то он развивается неспешно, пока что в рамках одного дня/ночи. Вместе с тем расстановка сил непрерывно меняется, вот уже и Надзиратели, затеяли заговор против Ублаза. С одной стороны интересно и грамотно обосновано - радует что ящеры имеют зуб на выдр и не простили Ромске смерть своего лидера, а с другой - в книге они были верны Императору Сампетры до конца, и подобная преданность восхищала и интриговала.

И да, я надеюсь что следующая часть будет от лица Ублаза - очень любопытно, как все происходящее оценивает куница-император, какие шаги он намерен предпринять. А то пока складывается такое впечатление, что его прижмут в потайной пещере, как в свое время Габула, и так же бесславно прикончат, несмотря на то что коралловая змея козырь получше, чем скорпион.  

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

- Господин! Тут пришли… для переговоров…

Расконса откинул тонкое одеяло и, сонно щурясь, уставился на горностая Оскала.

- Гони их прочь. С куницей – никаких разговоров!

- Не, они, это… Сами по себе! Не от императора… Вараны!

Лис плеснул себе в морду воды из чана и поднялся с ложа. Неужто вараны, знаменитые надзиратели Ублаза, оставляют своего господина так же, как Сагитар? Какая удача! Если чешуйчатые и вправду перейдут на сторону пиратов, то, быть может, и штурм не потребуется!

Быстро накинув плащ, Расконса вышел из палатки и тут же ощутил бодрящую ночную прохладу. Кругом собрались пираты, и отсветы факелов плясали на их мордах. Трое варанов стояли напротив входа в палатку. В полумраке они напоминали причудливые жуткие деревья.

- Зззурргат имеет неччто сссказзать Ррасссконсссе, - раздалось шипение.

Расконса уже слышал имя Зургата. Лис припомнил, что этот ящер вроде как занимал высокое положение, будучи едва ли не вторым после Ласка Фрилдора. Интересно, кстати, где сам Ласк?

- От нассс – башшка куниццы. От вассс – обещщание не тррогать насс, трреть добычччи и коррабль. Чччтобы нам на рравных с вами моррссским рремессслом зззаниматьссся!

Конечно, не раз за последние дни Расконса мечтал поразить гнусного императора в честном бою, самому вонзить клинок в покрытую бурой шерстью плоть, увидеть, как навсегда закроются жуткие глаза… Но раз уж выпал чудный шанс решить проблему чужими лапами, глупо было бы им не воспользоваться. Треть добычи – ерунда, если сравнить с тем, что получит грядущая свободная пиратская республика. А потом… Кто знает, не отправится ли набитый чешуйчатыми тварями корабль внезапно на дно? Расконса едва сдержал ухмылку, вспомнив преподанный Ублазом жестокий урок.

- Идёт! – уверенно ответил Расконса. – В отличие от вашего прежнего – он постарался сделать ударение на этом слове – хозяина я умею держать слово. По лапам?

- Ещщщё кое-ччто, - продолжил Зургат. – Ублаззз прритащщщил ссюда выдрр. Они должны умерреть. Обещщай не бррать их к ссвоим!

- Естественно!

- И Ррромсска. Тварррь сссгубила Лассска! Сссмеррть ей!

- Ха! О чём разговор?

На самом деле Расконса был весьма рад, что Ромски не оказалось на острове сейчас, когда вспыхнула война. Он никогда не любил эту хорьчиху, уж больно независимо она держалась. Было и ещё кое-что… Бурлящее штормовое море за бортом… Вскрик… То, что Расконса желал схоронить в прошлом так же, как и тот удар кинжалом, что прикончил капитана Барранку. В общем, если бы ящеры разделались с Ромской, лис точно бы не огорчился.

- Эй, ты что там мелешь? – Оскал шагнул вперёд, оказавшись между Расконсой и вараном. – Где Ромска?

- Сссидит в цццитадели! – недовольно бросил Зургат. – Сссдадите её нам – получччите башшшку куниццы!

- Да, я сказал! – крикнул Расконса, но его перебил голос Оскала:

- Ребята! Ромска жива! Она здесь!

До сих пор молчавшие пираты возбуждённо загудели. Расконса сжал зубы; он знал, что на острове Ромску в общем уважали – насколько это было возможно в обществе пиратов. Кому-то она помогла разделаться с долгами, за кого-то замолвила слово перед Ублазом, ещё кого-то пристроила в свой экипаж. И сейчас те, кто это помнил, вполне могли стоять тут, совсем рядом.

- Слушай сюда, ты, толстокожая гадина! – Оскал схватил с подставки факел, ткнул им в варана, и тот отшатнулся. – Если хоть когтем тронете Ромску – украсим цитадель вашими шкурками, ясно?

- Или Ррромсска, или башшка куницццы! – рычал, отступая, варан. – Выбирррай!

- Да за кого вы вступаетесь?! – заорал Расконса. – Подстилка Ублаза! Предательница! Она с ним осталась, это вам не понятно?

- Ха, так он её в заложниках держит! – отозвался из толпы крыс Балтур.

Расконса беспомощно глядел, как, оглашая окрестности шипением и проклятиями, вараны уходили обратно к замку.

- Идиоты! Придурки! Твари тупые! – вопил лис, забыв о всяком уважении к пиратам, с которыми умные командиры всегда старались считаться. – Согласились бы – мы бы получили и замок, и весь остров! Вам та подлая шкура дороже, да? Всех завтра на штурм погоню! Своей кровушкой за тупость расплатитесь!

- Проорался? – хладнокровно спросил Оскал, когда лис, тяжело дыша, умолк. – Думаешь, много осталось тех, для кого понятие чести что-то ещё значит? Барранка уже по тёмному морю ходит, решил теперь Ромску туда же отправить?

Что-то подозрительное и недоброе мелькнуло в словах горностая. Расконса взглянул ему прямо в глаза и твёрдо произнёс:

- Барранку убили прихвостни Ублаза, это всем известно!

- Ублаза, говоришь? То-то я припоминаю, странно он умер… Подбежал к тебе, обнял и тут же свалился. Ловкие же у императора прихвостни, не находишь?

Оскал шагнул к Расконсе, воинственно взмахнув факелом, искры с которого упали на росистую траву. Много сезонов Расконса приучал себя таить мысли и чувства, и сейчас ему пришлось собрать все силы, чтобы не отшатнуться и не выдать ледяного ужаса.

- Он был уже смертельно ранен, когда мы обнялись. И успел шепнуть только, что оставляет восстание в моих лапах. И надеется, что мы прирежем проклятую куницу. А что ты, Оскал, делаешь, чтобы выполнить его последнее желание, а? Бросаешь гнусные намёки на командира? Чтобы мы все тут перессорились, а Ублаз прикончил нас поодиночке?

Может, если бы пираты всей толпой встали сейчас на сторону Оскала, он бы одержал победу, и Расконса расстался бы не только с властью, но и с жизнью. Однако толпа нерешительно стояла, всё ещё не понимая, кого из них двоих поддержать. Некоторые испуганно перешёптывались. Время будет работать на того, кто перехватит инициативу; осознав это, Расконса хищно облизнулся и рванулся в атаку.

- Чего сопли жуёте? А ну, скажите, кто организовал осаду? Кто вас всех собрал после смерти Барранки? Да если бы не я, все бы на реях болтались сейчас да чаек кормили! Единство – залог победы! Кто против меня – тот за Ублаза! Вот этот… - лис с силой ткнул Оскала кулаком в грудь, так что тот чуть не свалился. – И эта ваша драгоценная Ромска – предатели! Ты… Оскал, ты больше не капитан! За попытку бунта и клевету я лишаю тебя всякой власти, теперь ты простой корсар! Но я милосерден, и сохраню тебе твою жалкую жизнь. Если отличишься – может, ещё что-то получишь. Все всё поняли?!

- Расконса молодец! – крикнул кто-то, и эти слова подхватили другие голоса.

Злобно сплюнув, Оскал швырнул факел в подставку и понуро поплёлся прочь. Весы, так опасно поколебавшись, склонились в сторону лиса. Как же ему хотелось сейчас сорвать с пояса верный кинжал и метнуть в спину наглому горностаю! Но нет, нельзя, это вызвало бы новые подозрения. Тот, кто готов разделаться с напарником из-за нескольких слов, и капитана мог убить. Зато показная милость отведёт подозрения.

Пираты разошлись. Расконса вернулся в палатку, плюхнулся на землю и опрокинул чан с водой себе на голову. Потом ещё долго сидел, уставившись на подсвеченную факелами парусину и слушая гулкое биение сердца. Такого страха, как сейчас, он не испытывал даже тогда, когда тонул на продырявленном Ублазом «Кровавом киле». Окажись Расконса не столь сметлив, если бы Оскал сумел перетянуть толпу на свою сторону…

Но самым паршивым было то, что правда о судьбе Барранки начала вылезать из тьмы. Оскал верно понял, что именно произошло тогда в пылу битвы на северном берегу Сампетры. А Сагитар Расконса сам всё тогда рассказал…

Проклятье! Расконса рванул лапой по сухой земле, оставив на ней борозды от когтей. Впрочем, впереди ещё штурм, а в бою много чего может произойти. Кто-то погибнет. В том числе, видно, и Оскал, и Сагитар, и Ромска. Или с кем-то из них произойдёт несчастный случай… Например, кто-то споткнётся и упадёт прямо на неудачно торчащее лезвие…

Расконса усмехнулся при мысли о том, что в деле расправы над неугодными он явно брал пример с Ублаза, собственного смертельного врага. Став лидером повстанцев, объявив войну тирану, он вдруг сам начал превращаться в тирана. Впрочем, такая перспектива лиса вряд ли огорчала.

На следующий день угрюмый Расконса с утра бегал по равнине, собирая пиратов, сбивая их в отряды так, чтобы те, кто оказался свидетелем ночного скандала, всюду были в меньшинстве.

- Вечером будет штурм, - сказал Расконса командирам, скользя по их мордам подозрительным взглядом. – Хватит тут бока отлёживать. Я возьму отряд и пойду к воротам, что выходят в порт. Остальные пусть здесь отвлекают надзирателей. Ясно?

- Ты же не хотел распылять силы… - пробормотал Балтур и тут же умолк под взглядом Расконсы.

- Эта стратегия себя не оправдала. Мы без толку гуляем под стенами, а Ублаз смеётся над нами в цитадели. А потом ещё кого-нибудь сюда притащит. Так, где Сагитар? Что-то я сегодня её не видел!

- Она со своими крысами, командир! – ответил выскочивший откуда-то Гоуджа. – Тренируются… Я вот думаю, может, не трогать их пока…

С прошедшей ночи Расконса имел свежие причины ненавидеть фразы вроде «я думаю», но сейчас он решил к словам не цепляться. Всё равно крысам деваться некуда.

- Ладно, передай только, чтобы после обеда здесь были, - он махнул лапой и, отвернувшись, успел заметить, что крыс усмехнулся.

Дождавшись, чтобы Гоуджа отошёл на приличное расстояние, Расконса тихо подозвал ещё одного крыса.

- Ганчо! Последишь за Гоуджей, понял? И особенно будь начеку, если он встретится с Сагитар. Если приметишь что странное – быстро ко мне. Пошёл!

Ганчо закивал и быстро потрусил за Гоуджей, держась, впрочем, так, чтобы оставаться незамеченным. Прищурившись от пока ещё низкого солнца, Расконса оглядел своё воинство. Медлить нельзя. Ничего, ещё немного усилий – и проклятая куница отправится к берегам тёмного моря. Тогда он, Расконса, будет править Сампетрой, а все, кто его недооценивал, пожалеют о своём появлении на свет.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Ну что ж, в пиратском стане не все ладно, намечаются разброд и шатания. Если грядущий штурм не увенчается успехом Расконсе не поздоровится, это уж точно.  И с надзирателями договориться не вышло, как бы им теперь не пришла в голову мысль разбить пиратов, а потом в частном порядке с Ублазом, чтобы остаться единственными хозяевами острова. Между тем сам Расконса вышел каноничным, не выбивающимся из образа. Он, как и всякий лис хитер, самообладания не теряет, отсутствием красноречия не страдает. Но в тоже время видно чего ему стоят эти побегушки по лезвию ножа.

Ну а между тем завязанные в прошлых частях сюжетные узлы приближаются к развязке. И я все еще жду главу от лица Ублаза. Шутка ли у него на острове происходит полный хаос, а сам он что спит в это время или в зубах ковыряет? Вряд ли, потому, что если бы все так и было он не стал бы императором. Так что жду новых глав, а за эту спасибо.) 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

Итак, есть желание видеть Ублаза. Ну что же, а вот и он...

Когда Мартин проснулся, дневной свет падал сквозь окно казармы на вытоптанный крысиными лапами земляной пол. Внутри никого не было, лишь Инбар сидел рядом с Грат, держа её за лапу. Быстрый взгляд – меч на месте. Уже хорошо. Мартин встал, подковылял к стоявшей в углу бочке – голова казалась тяжёлой после ночной прогулки, ещё заболеть тут не хватало – и с отвращением ополоснул морду затхлой водой.

Солнце сияло в белёсом небе. Крысы и ящеры суетились во дворе, стаскивая к стене какие-то обмотанные тряпками брёвна. Оглядевшись, Мартин заметил, что у длинного сарая стоят двое. В одном из них он сразу же признал Ублаза, а вот второй был ни кем иным, как Звездохватом. Опираясь на деревянную стену, заяц с интересом смотрел, как ящеры с пыхтением катили бревно.

– Знаешь, император, а ведь если эти твои снаряды заполыхают прямо здесь, то крепости не поздоровится…

– Не поздоровится тем, кто попытается в неё залезть, – желчно бросил Ублаз.

– Ха! Ну, моё дело предупредить…

Мартин опять ощутил, как внутри поднимается злоба. Вместо того, чтобы поразить врага или хотя бы выразить всё возможное к нему презрение, Звездохват болтал с ним, словно с добрым приятелем! Казалось, что этому зайцу было попросту всё равно, с кем, за что и против кого сражаться – лишь бы получилась горячая драка. Шли вторые сутки с тех пор, как команда оказалась на Сампетре, и во что они за это время превратились? В кучку растерянных заложников Ублаза?

«Спасти аббата… Спасти аббата… Спасти аббата… – повторял про себя Мартин. – Это оправдает всё… Выведать у императора, где он его прячет… Прокрасться ночью… Поставить Ублаза в безвыходное положение…»

Нет, всё же ночное предложение Звездохвата – дождаться момента, когда и Ублаз проиграет, и пираты ещё не захватят цитадель – казалось лучшим. Пока что.

– А тебя, Мартин, попрошу пройти со мной…

Мартин вздрогнул. Ублаз оказался совсем рядом, а он ничего не заметил. Неужто боевые навыки исчезают?

– Идём, идём, воин. Нам есть, о чём поговорить.

Следуя за Ублазом, Мартин угрюмо озирался по сторонам. Пустая мрачная цитадель походила, вероятно, на то, как выглядел древний Котир перед своим крахом. Вот только сейчас падение злодея вовсе не сулило победы героям.

Вскоре они оказались в том самом зале, где вчера так бесславно прервался успешный, как казалось, путь команды. Мартин встал у стола, сжав рукоять меча. Может быть, Ублаз решился на поединок? Вот была бы удача! Пусть два воина скрестят мечи – и победитель получит всё! Только такой исход достоин наследника Матиаса и Маттимео! Мартин уже хотел раскрыть рот, чтобы бросить императору вызов, как тот вдруг откинул плащ.

– Ах, вот незадача! Ключики-то я забыл! – Ублаз похлопал себя по широкому поясу. – А без них ты дверь не отопрёшь, к старичку не попадёшь…

Мартин едва удержался от того, чтобы врезать кулаком по столу. Ну Ублаз, ну хитрец, всё продумал! Конечно, убей он его сейчас – и поди ищи путь к аббату.

– Присаживайся, – Ублаз указал на стул напротив себя, взял со стола кубок и подставил под свет так, что золото заблестело.

Пару минут они молчали.

– Ты всё ещё на что-то надеешься? – заговорил Мартин. Он лишь искоса следил за Ублазом, опасаясь поймать его взгляд. – Твои союзники разбегаются. И, между прочим, я готов сказать, кто будет следующим…

Воин Рэдволла, торгующийся со злодеем! Какой позор! Мог ли его дед представить такое? «Уважаемый Клуни, я могу сообщить тебе кое-что об интригах в твоей армии, не бесплатно, конечно…» Правда, тогда Матиас был у себя дома. А сейчас его внук сидит в доме Ублаза.

– Союзники, говоришь? – Ублаз с какой-то чуть ли не нежностью провёл лапой по золоту. – Мартин, друг мой, у императора Ублаза есть только один настоящий союзник. Это император Ублаз. Все прочие – временные попутчики. Сегодня – одни, завтра – другие… Так что, позволь, вопрос с ними я решу как-нибудь сам. Давай лучше поговорим о тебе. Да-да, о тебе, Мартин. О вас. О Рэдволле. Кажется, ты удивлён?

Видно, Мартин и впрямь не смог скрыть искреннего удивления, и Ублаз довольно расхохотался, обнажив мелкие острые зубы. Но с чего бы ему интересоваться Рэдволлом? Может, хочет выведать то, что поможет составить план нападения?

– Я давно следил за вами. Знаешь, эти ваши привратники и летописцы таки болтливые… Стоит заглянуть на огонёк какой-нибудь промокшей старой мыши – всё выложат, только слушай. Правда, самого главного я так и не узнал… Может, хоть ты объяснишь?

Ублаз взял толстую бутыль из тёмного стекла и налил вина в кубок.

– Одна из последних. Да, осада – штука неприятная. Тебе, верно, дед-то уж рассказывал, как Клуни ваш домик стерёг? На, выпей! Не боись, не отравлю, мне дохлые мыши тут не нужны!

Мартин взял кубок, но пригубил его лишь после того, как Ублаз демонстративно опрокинул остатки из бутыли в пасть.

– Так вот. Ради чего вы живёте, Мартин? Цель? Смысл?

Мартин опешил. Чтобы злодей интересовался смыслом рэдволльской жизни? Но ещё более воина смутило внезапное осознание того, что вообще-то и внутри красных стен никто особо не задавался вопросами такого рода. Да, во времена до войны Поздней Розы в Рэдволле существовал орден странников-целителей, но со смертью последних помнивших его стариков традиция прервалась. Топать в рясе по просторам Страны Цветущих Мхов охотников больше не находилось. Выбитые на стене заповеди ордена замазали при ремонте ещё до рождения Мартина, и он никогда их не видел. Какой же оставался смысл у жизни обычного рэдволльца? Да просто жить и радоваться, наслаждаться миром и покоем. Что ещё нужно для счастья?

– Рэдволл – обитель мира и покоя, добра и справедливости, - заговорил Мартин, изо всех сил скрывая растерянность. – Мы боремся с такими, как ты, ради того, чтобы все добрые звери могли безопасно жить на своей земле!

– На своей… – задумчиво повторил Ублаз. – Так вот и я, вроде как, не на чужой живу… А что такое добро, Мартин? Что ты называешь добром, и что – злом?

Новый вопрос прозвучал для Мартина так, как если бы его собеседник попросил объяснить, почему небо синее, а вода – мокрая. Добро – это Рэдволл и мирные звери, зло – хищники. Это казалось таким очевидным, таким понятным, но…

Попробуй объяснить хищнику, почему он – зло!

– Добро… Это жить мирным трудом, дружить и уважать друг друга… Не грабить и не убивать… Добрый – это тот, кто никому не причиняет страданий!

Мартин испытывал странное чувство, похожее на то, что он ощутил, когда ступил на Сампетру. Проникновение в неизведанное. Впервые он не боролся со злом, размахивая мечом, а вынужден был что-то объяснять… И впервые он должен был, словно смотря со стороны, обосновывать нечто для себя очевидное.

– Хорошо сказано – не причинять страданий… – задумчиво повторил Ублаз. – Только вот рыбку-то вы ловите? А ей, поди, больно. Тебе бы железный крюк в ротик воткнуть, да в море утащить. Приятно будет?

– Рыба неразумная, – буркнул Мартин.

Только как там старая Фермальда называла хариуса из аббатского пруда? Противник, друг, враг… Но так можно называть только того, кто разумен. Были ли то бредни выжившей из ума белки, или она поняла что-то, скрытое от остальных?

– Что ты знаешь о страдании, Мартин? О боли? – Ублаз не унимался и продолжал задавать вопросы, казалось, дурацкие, но на которые так трудно было ответить. – Радость для одного – боль для другого. То, что один назовёт добром, другой проклянёт. «Жизнь у рыбы серебристой мы отнять решились, право…» – ваша присказка застольная, верно? Те, кого под своим знаменем собрал Клуни Хлыст, кому он дал еду и повёл за добычей – должны были считать его злом? А лисёнок, на глазах у которого убили его мать, должен был после этого поверить, что ваше аббатство – обитель добра?

Ублаз поднялся с кресла, нависнув над Мартином.

– Знаешь, а очень ведь удобно быть мирным и добрым, когда в твоём распоряжении чудесная крепость и куча жратвы. А вот когда ты – какой-нибудь голодный бродяга, которому каждый готов кишки выпустить, как выживать прикажешь?

– Ложь! Ты лжёшь! – Мартин вскочил. Между ним и Ублазом простиралась гладкая поверхность стола, и в ней воин увидел смутное отражение ухмыляющейся морды. – Клуни Хлыст был грязным бандитом, как и его шайка. Куроед с мамашей были шпионами. Они сами выбрали путь зла и обмана! Никто их не заставлял! И поплатились за это! Так же, как поплатишься однажды ты!

Ублаз тихо смеялся. Мартин подумал вдруг, что не может прямо сейчас выхватить меч из ножен и снести ему башку не только потому, что тогда не найдёт аббата. Но и потому, что тогда эта тварь умрёт непобеждённой. Просто защищать Рэдволл клинком, попробуй-ка защитить его словом!

– Выбрали? А что выбрал ты, воин Рэдволла? Или ничего не выбирал? Просто жил так, как тебя воспитали, брал всё готовым и разжёванным? И, конечно, никогда не думал о всяких там мерзких лисах, хорьках, куницах, которые и на свет появились для того только, чтобы кто-то на них потренировался в фехтовании…

– Да? А теперь скажи ты, Ублаз, император Сампетры – им кто-то запрещал жить мирно? Построить своё аббатство, засеять поля и собирать урожай? Наверное, тот же, кто не даёт тебе поделиться с пиратами строительным лесом, да?

– Молодец, хорошо уроки учишь, – в усмешке Ублаза мелькнуло некое мимолётное уважение. – А теперь усвой главный – нет никакого добра и зла! Каждый зверь выживает, как может. Это бывает удобно для остальных… Ну, или не очень. Как повезёт. Такова жизнь, Мартин. Просто некоторые прикручивают к ней всякую философскую чушь про обители добра!

– Просто некоторые выживают за счёт других, - парировал Мартин. Он уже втянулся в эту игру, странный бой, подобного которому не доводилось вести ни одному герою минувших сезонов. – Только вот те, кто избирают путь добра и любви, всегда побеждают. Потому что в нашей слабости кроется сила, которую тебе не понять!

– А может, дело просто в том, что вы такие же, как и мы? Только похитрее? Привыкли скрывать интересы под красивыми фразами? Впрочем, болтать можно бесконечно. Позволь немного покопаться в твоей памяти, Мартин. Вчера, помнится, я был грубым. Сейчас сделаем это осторожнее. Посмотри мне в глаза. Давай, не бойся. Больно не будет…

Мартин замер. Сейчас надо было собрать всю волю, все душевные силы, сжать их, как зимой сжимают в лапах снежные комки, делая их твёрдыми. Только так можно противостоять тёмной магии Ублаза. Подняв голову, Мартин взглянул прямо в уставившиеся на него чёрные шары. Таинственные искры вспыхнули в их непроглядной глубине …

…Мартин стоял в пыльной, заваленной всяким хламом комнатушке. Старое кресло… Приглушённый свет падает на доски пола… Да, это ведь обитель старой Фермальды! Ежиха Пижма растерянно озиралась по сторонам. Старик Ролло со вздохом уселся в кресло, подняв облако пыли, и принялся зачитывать белкин стих-загадку.

Прошлое встало перед Мартином, словно во сне, но гораздо ярче. Так же, как и в тот солнечный день, они вместе рассматривали доски, надеясь найти разгадку. Странно, Мартин ведь уже знал, что будет дальше, но делал опять то же самое. Не было уже никакой Сампетры, никакого Ублаза, лишь пылинки плясали в косых лучах, слышалось пыхтение Пижмы и тяжёлое дыхание Ролло. Вот старый мышь опять уселся.

– Нет, нет, я уже стар для таких дел. Продолжайте сами…

Гнев вспыхнул в Мартине, словно сухая трава от упавшего в неё уголька.

– Ну что, будешь помогать нам или нет, старый бездельник? – он резко отодвинул кресло, Ролло взвизгнул…

Видение остановилось. Всё замерло, как на гобелене. Почему-то Мартин сразу понял, что вот он, момент, который в его памяти разыскивал Ублаз. Только что он, воин Рэдволла, оскорбил немощного старика, толкнул его, не думая, что тому это неприятно…

Точно так же, как пираты, убивая семью Лутры, не думали, что тем больно и страшно.

Мысль ударила его, словно колокол, рухнувший на Клуни Хлыста. Мог ли Мартин подумать, что его собственное прошлое, мимолётный эпизод, который он бы никогда и не вспомнил, способен ранить больнее любого меча? Да, его зло было несравненно меньше того, что сотворили те убийцы, но так ли это важно? Он, воин Рэдволла, защитник аббатства, мира и всех добрых зверей, хотя бы на мгновение встал на путь зла, без всякой нужды причинил боль и страдание тому, кто не мог себя защитить!

Мартин открыл глаза. Морда Ублаза приняла вид снисходительного победителя. Не прикасаясь к мечу, он одержал самую, быть может, страшную свою победу: опрокинул идеалы Рэдволла, показал, что они – просто шелуха, которой лицемерные звери прикрывали свою хищную натуру!

– Нет! – Мартин вскрикнул, преодолевая нестерпимую боль в груди. – Может быть, я недостоин… Я совершил ошибку… Я допустил зло… Но добро есть! И оно победит! Пусть не в моём лице… Не в лице… Рэдволла…

– Ну так кто же решает, что есть добро, а что – зло? – прошипел Ублаз. – Ты? Я? Каждый сам по себе? Чего стоит то добро, которое не нужно никому, кроме своего ничтожного автора?

Мартин стоял, упёршись лапами в стол и смотря мимо Ублаза.

– Знаешь, что, император? Мы многовато болтаем. Давай к делу. Когда ты отпустишь аббата?

– Стало быть, не желаешь продолжить философскую беседу? А жаль, – Ублаз нарочито развёл лапами. – Ну, к делу – так к делу. Услуга за услугу, помнишь наш договор? А теперь представь… Я, ты, аббат. Твои друзья. Все на одном корабле уходим отсюда, оставляя Сампетру за кормой навсегда…

– Мои друзья убьют тебя. И я не буду им мешать, – усмехнулся Мартин.

– Ах, какая жалость! Ладно, видно, такая у меня судьба – быть убитым добрыми зверюшками, которым нисколько не жалко старую куницу… Но это ещё впереди. Под замком у берега стоит «Морской змей». На нём и прибыл твой драгоценный аббат. Подготовишь корабль к плаванию – получишь его целым и невредимым. Понял?

– Идёт, – ответил Мартин, стараясь, чтобы голос звучал как можно легче и доверчивее. В том, что император не собирался держать слово, сомнений не было. Но если Ублаз хочет использовать Мартина, почему бы Мартину не использовать Ублаза?

Особенно если ему только что объяснили и показали, какой он на самом деле плохой зверь…

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Ура, мое желание исполнилось.) Рад видеть куницу-императора в добром здравии. В том числе умственном, а то у хищников есть свойство сходить сума ближе к финалу. Но как показала беседа Ублаза с Мартином, его Величество довольно трезво смотрит на вещи раз готовит себе пути отхода. Одолеть Расконсу в открытом столкновении он похоже не рассчитывает. Любопытно так же что Ублаз планирует делать на большой земле - сомневаюсь что в Рэдволле ждут такого гостя, да сам он навряд ли готов остаток жизни носить монашескую рясу и распевать псалмы... Но это уже вопросы отдалённого будущего, а  в настоящем тоже есть о чем побеседовать.

Сразу скажу вот таких бесед между выдающимися представителями хищных и не хищных народов  в оригинале и не хватает. Правда и у тех и у других своя, только вот у хищников она заведомо обозначена как неправильная. И хотя Ублазу вряд ли удалось убедить Мартина в своей правоте, он нанес довольно ощутимый удар по его непогрешимости (Интересно что у тебя гипнотические способности Ублаза скорее напоминают телепатические - то есть он буквально "видит" что происходит у другого зверя в голове. Или Мартин, проживая воспоминания в трансе пересказал эпизод с Ролло на словах? такой вариант уже ближе к реальным возможностям гипноза.). А так по большому счету Ублазу осталось только побеседовать подобным образом с Грат и врагов как таковых у него в отряде из Рэдволла не останется. С Грат он может сделать акцент на том что приказал Конве лишь доставить на Сампетру жемчужины, а капитан-горностай проявил неуместную инициативу, перебив всех выдр из рода Лутры. Досадное недоразумение, ставшее причиной трагедии, но с виновника теперь не спросишь, он уже понес наказание выпорхнув в окно из башни. Не факт конечно что сработает, ну да чем черт не шутит. 

Ну а  у меня на этом все.) Жду дальнейшего развития истории.)   

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...
24.03.2023 в 17:42, ОКО 75 сказал:

Интересно что у тебя гипнотические способности Ублаза скорее напоминают телепатические - то есть он буквально "видит" что происходит у другого зверя в голове. Или Мартин, проживая воспоминания в трансе пересказал эпизод с Ролло на словах? такой вариант уже ближе к реальным возможностям гипноза

Я представил дело так, что Ублаз как бы "проникает" в сознание другого зверя, раскапывает там воспоминания и погружает того в них, как бы как в матрицу.

Сейчас выложу три новые главы. Развязка уже близко. Заодно можете написать, как, с точки зрения читателей, удобнее - выкладывать по одной главе, по несколько или вообще сразу всё.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Стараясь оставаться за высокой пожухлой травой, Сагитар вползла на вершину нависшего над берегом холма. Отсюда хорошо виднелись и стоящие в бухте корабли, и сидевшие на пляже пираты, которые, по идее, должны были их сторожить. На деле же они или дрыхли, или пили ром, или играли в ракушки. Сагитар слышала про эту игру: загадываешь, какие как упадут, и ставишь на удачу. Глупое развлечение для низких зверей.

– Ну что? Выступаем?

Гоуджа лежал чуть ниже по склону. На его кривоватой скуластой морде легко читалось недовольство: конечно, Сагитар заставила его и пришедших с ним пиратов прождать пару часов. Зато можно было быть уверенной, что с ним не пришёл Расконса.

Солнце явно клонилось к западу, а в нагретом за день воздухе громко раздавался звон кузнечиков. Сагитар глянула на юг, туда, где сквозь колеблющееся марево едва виднелась цитадель Ублаза.

– Расконса вот-вот тебя хватится, – проворчал Гоуджа. – Если хочешь свалить, надо это делать сейчас.

Сагитар быстро кивнула.

– Делимся на два отряда и окружаем этих бездельников. Заходи со своими с запада, я – с востока. Идём!

– Эй, Клешнекраб, ставлю свой кинжал, что хоть одна из шести штук ляжет кверху вогнутой стороной! – залихватски выкрикнула молодая ласка, поигрывая длинным клинком.

– Принято. Клиджа, ставлю свой браслет, – ответил толстый крыс.

Ракушки взлетели в воздух и бесшумно упали на песок.

– У тебя только пять. Я выиграла! Гони браслет!

– Не ври. Лежат все шесть! – Клешнекраб злобно фыркнул. – Кинжал мой!

– Ага, ага! – извиваясь всем телом, Клиджа отползла в сторону моря. – Ты одну задней лапой перевернул. Шулер! Кинжал мой захотел? Сейчас воткну его тебе в глотку!

– Игра окончена!

Трезубец вонзился в песок между крысой и лаской, разнеся вдребезги пару ракушек. Пираты вскочили, в страхе уставившись на Сагитар, за спиной у которой толпились другие крысы. А с другой стороны уже подходил Гоуджа.

– Слушать сюда, – Сагитар рывком вытащила трезубец и стояла, сжимая его в лапах. – Мы не хотим служить ни Расконсе, ни Ублазу. Эти гады стоят друг друга, вот пусть тут и грызутся. Из посудин, что здесь стоят, к плаванью готов только «Флибустьер». На нём мы отсюда и свалим. Кто хочет – может идти с нами, кто не хочет – пусть тут Расконсу дожидается. Он, конечно, обрадуется, что вы корабли не уберегли! – Сагитар усмехнулась. Сиявшее прямо перед ней солнце не мешало видеть растерянные морды пиратов, которым теперь встреча с лисом не сулила ничего хорошего.

– Чего думаем, а? – взвизгнула Клиджа. – Что, дорога вам эта Сампетра? Чего мы тут увидим? То перед Ублазом ползали, а теперь Расконсе хвост целовать готовитесь?

– Клиджа дело говорит! – прорычал Клешнекраб.

Наверняка он просто хотел оказаться на нужной стороне, а впоследствии отыграть тот кинжал у ласки. Но сейчас для Сагитар это было выгодно в любом случае.

– Верно!

– Пошли бы они!

– К рыбам Расконсу!

Пираты шумели, перебивая друг друга, в минуту превратившись из сторожей флота Расконсы во врагов своего бывшего предводителя.

– А давайте-ка устроим фейерверк лису с куницей! – Гоуджа захихикал. – Жгите эту рухлядь! Пусть полюбуются!

Пираты уже зашлёпали по мелководью, направляясь к кораблям, как вдруг с холма раздался крик:

– Шпион! Мы поймали шпиона! Держи его!

Двое дюжих стражников Сагитар тащили отчаянно извивающегося крыса.

– Госпожа! Вот этот тип следил за нами сверху! Что с ним сделать?

– Что сделать? Он решил сдать вас Расконсе, и вы спрашиваете? – Сагитар протянула Клидже трезубец. – Прикончи его!

Стравливать пиратов, подогревая конфликты между ними – крыса хорошо знала эту тактику. Ублаз неплохо использовал её в своё время, пока не заигрался и не пропустил возвышение Барранки. Ну что же, Сагитар умеет учить уроки. Вместе пролитая кровь сблизит её с этой Клиджей… До поры.

Ласка с ухмылкой приняла оружие, занесла лапу…

Крыс молниеносно вывернулся, а державший его стражник завизжал, схватившись за запястье. Пленник рванул вверх по склону, и то ли он бежал достаточно быстро, то ли солнце помешало Клидже, но брошенный ею трезубец лишь воткнулся в землю среди пожелтевшей травы.

– Проклятье! – стражник кинулся было за беглецом, но Сагитар крикнула:

– Оставь его! Плевать. Он нескоро ещё доберётся до Расконсы. Готовьте лучше корабль, быстро!

Добираться до «Флибустьера» пришлось вплавь, и вскоре Сагитар стояла на палубе, с отвращением ощупывая промокшие штаны. Пираты копошились на мачтах, разворачивая паруса, и напоминали стаю воробьёв в кустах. Вообще-то она презирала пиратов, которых стражники между собой величали «низкими тварями». Но теперь, когда от этих тварей зависела её собственная жизнь, отношение придётся пересмотреть. Да и ловкость, с которой они управлялись с такелажем, невольно восхищала.

– Я, конечно, постарался собрать умельцев… - неуверенно заговорил Гоуджа. – Но лучшие были на «Кровавом Киле», который Ублаз пустил на дно…

Сагитар молча кивнула. Она помнила, как искренне восторгалась хитростью и коварством императора, когда вместе с ним смотрела из окна цитадели вслед обречённому кораблю. Могла ли она тогда думать, что Расконса выживет, а ей придётся убегать и от него, и от Ублаза? Сампетра, конечно, учила принимать зигзаги судьбы, но в эти дни они оказались уж слишком извилистыми.

– Хорошо горят, господа! Пожелаем Его Величеству приятного зрелища!

Гоуджа манерно облокотился о борт, широким жестом указывая на корабли в гавани. Пламя уже растекалось по их палубам, кое-где взбиралось на мачты, а клубы чёрного дыма поплыли по закатному небу. Ветер, наполнивший паруса «Флибустьера», заодно донёс до Сагитар вонь горелого старого дерева, заставив невольно поморщиться. Странно, но пираты откровенно любовались гибелью судов, на которых недавно ходили по морским просторам. Не родной дом, а расходный материал – сегодня один, завтра – другой… Такой же, как и, по сути, любой зверь на Сампетре.

«Флибустьер», набирая скорость, скользил по водам гавани, отражавшим как зарево заходящего солнца, так и отблески пожара, и тут Сагитар расслышала доносящийся с берега гул. Толпа пиратов, подобно огромной волне, перевалила через холм и бросилась к кромке воды. Ещё несколько секунд – и стало можно разобрать их вопли, ругань и жуткие, наполненные отчаянным гневом проклятия.    

Гоуджа злорадно захихикал.

– А ну-ка, передадим последний привет! Улыбаемся и машем, парни! Улыбаемся и машем!

Собранные на палубе «Флибустьера» крысы, ласки, хорьки визжали, прыгали, махали лапами, откровенно издеваясь над своими же бывшими товарищами, которым повезло куда меньше. Сагитар никогда не клонило к сочувствию и всяким сентиментам – да и как иначе она добралась бы до поста командира стражи Ублаза? – но от этого зрелища её передёрнуло. Остаться взаперти на куске суши, между двумя смертельными врагами, без возможности восстановить флот… Нет, остаётся, конечно, склад леса, но до него ещё попробуй доберись…

«Флибустьер» выскочил из бухты. Проклятая Сампетра с войной, бесконечными предательствами, пылающими кораблями осталась за кормой, и можно было еле заметно вздохнуть.

Закат пылающей кровью разлился по небу. Волны тревожно бились о корпус. Похоже, ночь будет ветреной, может, им даже встретится шторм. Ну и плевать. Лучше в свободном море подохнуть, чем гадам шкуру свою отдать.

– Куда курс держим, подруга? – спросил Гоуджа.

Сагитар усмехнулась про себя. Быстро он её в подруги записал. Смотри, приятель, как бы не разочароваться тебе…

– Куда? Вроде как ты тут мореход, а?

Гоуджа почесал покрытую короткой серой шерстью макушку. Похоже, только сейчас он понял, что плыть надо не куда глаза глядят, а в конкретном направлении.

– Так… На континент идти – себе могилу готовить… На Терраморте наших тоже терпеть не могут… Может, Рифтгард? Там, конечно, холодно и скалы все эти, но…

– У Ублаза был секретный договор с Рифтгардом, – ответила Сагитар. – Он им добро отстёгивал, они ему давали торговать и гавань использовать. Когда там узнают, что мы императора послали к Вулпазу… В общем, им это не понравится.

– Ну… На юг если… Там свои хозяева сидят, ежи всякие, бррр… А может, к западным землям двинем? Про них вообще толком не знает никто! Некоторые говорили, там диковинные звери живут, эти… как их там… еноты, вот! Станем первопроходцами, Сагитар, как тебе, а?

– По мне, так куда угодно, лишь бы с этого гнезда подальше, – Сагитар глянула на изрядно уже отдалившуюся Сампетру, над которой висел дым. – Кстати, командир-то у нас кто?

– Ты! – с выражением подобострастия на морде выпалил Гоуджа. – А я буду капитаном, идёт? Ну, то есть… – он осёкся, сообразив, видно, что далеко зашёл. Впрочем, Сагитар снисходительно улыбнулась, и крыс торопливо забормотал: – Я, это, много чего умею! Сейчас мигом боцмана найдём, лоцмана, рулевого… Давай, договор такой будет: за мной – корабль, за тобой – стражники и общее руководство! Выпьем за это?

– Кажется, кому-то нужен грог?

Незаметно подошедшая ласка Клиджа стояла совсем рядом с Сагитар и Гоуджей. Широкая ухмылка на её бело-бурой морде говорила о том, что пиратка была очень рада оказаться вовремя в нужном месте.

– Я даю грога, а вы меня берёте третьей. Будет у нас триумвират. Между прочим, – Клиджа, приподняв бровь, глянула на Сагитар, – это я ведь подбила пиратов взять твою сторону, помнишь? И вообще… Хотите, чтобы у вас был шпион – я к вашим услугам!

Совсем скоро трое подельников, не торопясь, пили грог, в который каждый обмакнул усы – так старая пиратская традиция велела скреплять договоры. Солнце опустилось в море, и теперь лишь слабо подсвечивало длинные высокие облака. В потемневшем небе зажглись звёзды. Подгоняемый крепким попутным ветром, «Флибустьер» бежал, вспарывая килем морскую гладь, навстречу неведомым берегам.

Конечно, Сагитар не собиралась вполне доверяться ни Гоудже, ни Клидже. Случись что, они бросят её точно также, как сейчас бросили Расконсу и пиратов Сампетры… В лучшем случае. В худшем – тихо прирежут и выкинут на корм рыбам. Нет такого договора, в котором хоть кто-то из участников не держит кинжал за спиной – эту мрачную правду Сампетры Барранка уже позволил себе забыть. За что и поплатился.

Впрочем, пока что новорожденный триумвират Сагитар вполне устраивал. Один помощник был бы соперником, трое – слишком много, а двоих можно уравновешивать, сталкивая друг с другом. Только сейчас она подумала, что ведь, пожалуй, именно поэтому Ублаз держал при себе как её стражников, так и ящеров-надзирателей. С наслаждением Сагитар прислушалась к хлопанью парусов. Ничего, она получила довольно уроков – жестоких и кровавых, как и положено на Сампетре – чтобы теперь продолжить путь уже без Ублаза.

Прощай, император. Сиди теперь на своём острове, сколько хочешь. Пока тебя не отправят к тёмному морю.

А у твоей Сагитар есть идеи поинтереснее. 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

5 часов назад, Меланхолический Кот сказал:

Я представил дело так, что Ублаз как бы "проникает" в сознание другого зверя, раскапывает там воспоминания и погружает того в них, как бы как в матрицу.

Но он при этом видит, то что видит его собеседник? Если так то это телепатия, сиречь чтение мыслей.

5 часов назад, Меланхолический Кот сказал:

ЭСейчас выложу три новые главы. Развязка уже близко. Заодно можете написать, как, с точки зрения читателей, удобнее - выкладывать по одной главе, по несколько или вообще сразу всё.

Ну коли три главы готовы подавай сюда.))) А то что же по одной главе в месяц ждать? Мне интересно что дальше будет.))

Изменено пользователем ОКО 75
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Ромска сидела у стены, уткнувшись мордой в колени, и не отрываясь глядела на одеяло, еле заметно поднимающееся от дыхания спящей мышки. Пятно солнечного света ползло по грязным доскам пола пристройки цитадели, что служила жилищем приближенных к Ублазу капитанов. Пылинки замысловато вились в косых лучах.

Время, конечно, работало против императора. И против Ромски, хотя ей сейчас на это стало вдруг просто наплевать. Естественно, ни победа Ублаза, ни захват крепости мятежниками не сулили ей ничего хорошего. Ромску вроде как уважали за прямоту и честность; не все, конечно, но хоть кто-то. И теперь надо было прямо и честно признать – её жизнь пришла к завершению. Ублаз не простит ей судьбы Ласка, а про Расконсу и говорить нечего. Ну что же, она ещё немало протянула, если судить по меркам Сампетры. Будет что вспомнить на тоскливых ледяных берегах тёмного моря. А то, что она выжила в той дикой схватке с варанами, было не иначе, как милостью неба…

И нетрудно было догадаться, ради кого оно эту милость даровало. Конечно, аббат Дьюррал и Фиалка. Двое, меньше всех виновные во всём, что тут творилось. Заложники, с одной стороны, жестокости императора, с другой – самовлюблённой глупости того, кто именовал себя воином Рэдволла.

Все желания, мысли, казалось, всё существование Ромски – до дна, до предела, до последней шерстинки на хвосте – сошлись на одном: спасти Фиалку и Дьюррала. Ну, или хотя бы Фиалку. Прости, аббат, ты был хорошим зверем, прожил достойную жизнь. К тому же, тебе не грозит та участь, что твоей маленькой подружке…

Когда в голове вставал образ мышки, мечущейся в сжимавшемся кольце распалённых желанием самцов, Ромске хотелось взвыть. Почти так же, как в тот день, когда она увидела на берегу безжизненное тело юного хорька. Нет, девчонку пираты убивать не станут – на неё у них есть планы поинтереснее. А после их реализации, дружно использовав, они продадут Фиалку в какой-нибудь портовый бордель – там спрос на такого рода товар будет всегда.

Ну, что, славный воин Рэдволла? Доволен итогом своих подвигов?

Или им всё-таки удастся спасти своих? Скорее Ромска готова была понадеяться на то, что Сампетра поднимется в воздух и перелетит на континент, но тот заяц выглядел таким уверенным… сильным… Может, как раз он в решительный момент возьмёт всё в свои лапы…

Может… Может… Может…

Сознание порождало всё новые комбинации, медленно скользя к грани безумия. Выскочить за дверь с Фиалкой в одной лапе, палашом – в другой, порешить крыс Ублаза, прорваться к «Морскому змею», кое-как поставить парус, и пусть его несёт по воле небес…

Он на мели, забыла, подруга?

Оглядывая бедную обстановку своей комнатушки – шкафы с картами, пару картинок, стол, кровать – Ромска мысленно обращала к небу мольбы за Дьюррала с Фиалкой. Насчёт собственной жизни она резонно предполагала, что вряд ли её деяния заслуживают одобрения свыше. Как бы не называть ту силу, что как она верила, стоит за этим миром.

Сквозь поток воспалённых мыслей вдруг отчётливо вспомнилось первое убийство. Нет, не в бою. Там никто никого не считал. На Сампетре, в одной из таверн. Молодой лис с огромной раной в груди лежит, уставившись в потолок остекленевшими глазами… Тёмное пятно на полу… Ромска стоит, изо всех сил сжимая саблю…

– Это у тебя первый, да? – со снисходительным пониманием спрашивает старая горностаиха.

Ромска кивает и тут же хватает услужливо сунутую кружку пива. Лапа трясётся. Зубы громко стучат о стекло.

– Он сам виноват, все видели, да? – требовательно кричит горностаиха.

Немногочисленные посетители переглядываются, кивают, разводят лапами. Победителя не судят. Свежий труп вытаскивают за дверь и швыряют в море – пусть рыбы и чайки попируют. Хочешь мстить – бери клинок и мсти. Только желающих пока не находится…

Найдётся. И отомстит, отправив к тёмному морю зверя, который не имел отношения к случившемуся тем летним вечером, но зато был дорог Ромске. А скоро он и до неё доберётся, это она точно знала…

Грохот распахнувшейся двери разбудил Ромску. В комнату ввалались две здоровенные крысы, те, которых Ублаз приставил её караулить.

– Идём. Император желает тебя видеть.

Ромска метнулась к Фиалке – разбудить, предупредить, сказать хоть пару слов – но тут же её схватили цепкие лапы.

– Тебе сказано идти!

– Отвали!

Удар. Её грубо выволокли во двор, оттуда – в цитадель. Сопротивляться бесполезно, только хуже сделаешь. Вот и тронный зал. Факелы освещали ковры и гобелены на стенах.

Ублаз медленно и спокойно вышел навстречу Ромске, одетый в парадную пурпурную мантию. На его голове поблескивала корона, та, в которую он мечтал вставить те самые жемчужины. Кто-то, не знавший Ублаза, мог бы увидеть сейчас в императоре даже доброту и сочувствие.

– Кажется, с моей девочкой грубо обошлись? Мне жаль.

– Я не твоя девочка!

– А вот это ты верно заметила… Не моя. Теперь уже точно не моя!

Он сложил лапы на груди и засмеялся. Смех Ублаза звучал, словно скрежет корабельного днища о скалы.

– Знаешь, мне надоело на Сампетре. Этот остров себя исчерпал. Но у меня в запасе есть другой, получше. Смею надеяться, с не настолько неблагодарным населением.

Ромска замерла, уставившись в каменную мозаику на полу.

– Ты хорошо знаешь, какой.

И тут она всё поняла.

– Что… Ты совсем спятил? – Ромска едва удержалась от того, чтобы взглянуть императору в глаза. – Явиться туда? С кем? Горсткой приспешников? Делай что хочешь, но я с тобой не поплыву!

– А кто тебе сказал, что я собираюсь тебя брать с собой?

Холодный голос прозвучал, как ловкий удар.

– Ты хороший матрос, Ромска. Но тебе не повезло. Ты обидела моих маленьких друзей. Угробила Ласка. Ну кто так себя ведёт? Поэтому в моём экипаже тебе места нет. И я использую тебя для других целей. Вы знаете, что делать!

Последние слова Ублаза были обращены к крысам, которые тут же парой ударов повалили Ромску на пол.

– На этом позволь распрощаться. Я оставляю тебя в отличной компании, скучать не придётся!

И вновь Ромску куда-то тащили. Смех, сейчас казавшийся особо омерзительным, быстро стих. Вскоре она увидела круглое отверстие в стене, совсем небольшое, такого размера, чтобы туда пролез один зверь…

Удар под дых заставил её согнуться пополам, свернуться в комок на холодном полу.

– А знаешь… - крыса наклонилась, и Ромска ощутила на морде её горячее дыхание. – Расконса рассказывал, как он топил твоего щенка!

Они захохотали. Ромска сжала зубы и, собрав силы, полоснула когтями по мускулистой крысиной лапе.

– Ах ты тварь!

Удар, ещё удар. Из разбитого носа хлынула кровь.

– Полезай к своей новой подружке!

Отверстие приняло в себя Ромску, словно пасть чудовища. Она быстро скользила по узкой трубе и, едва успев сгруппироваться, вылетела и шлёпнулась на мокрые камни.

Ромска лежала, замерев, во тьме, которую едва разгонял лишь слабый свет из крошечных окошек. Боль безжалостно терзала тело. Было тепло и влажно, видно, именно здесь бил термальный источник – она слышала, что он находится где-то под цитаделью. Когда глаза привыкли к темноте, Ромска разглядела что-то вроде огромной, утопленной в пол чаши и грубых очертаний возвышавшегося над ней идола.

Ромска с трудом, цепляясь за выщербины в камнях, встала, прижалась мордой к прохладной стене и с наслаждением слизнула несколько капель воды. Кровь остановилась…

И тут за спиной раздалось шипение. Ромска медленно, стараясь не дёргаться, повернула голову и разглядела нечто длинное, ползущее по краю чаши. Блеснула чешуя.

Коралловая змея. Невероятно ядовитая тварь, жившая в тайном святилище и слухи о которой давным-давно бродили по кораблям, казармам и тавернам Сампетры. Ромска помнила, как при упоминании любимицы императора даже старые, потрёпанные в боях корсары не могли скрыть трепета. Говорили, что Ублаз тренирует на ней свою способность к гипнозу, что эта змея посвящена тёмным богам, что ей он скармливает некоторых, особо ненавистных ему врагов…

Теперь она узнает правду на собственной шкуре. В самом буквальном смысле.

– Сюда!

Слабый тихий голос раздался откуда-то сбоку. Всё так же медленно Ромска двинулась вдоль стены и вскоре разглядела нечто вроде ниши. Чья-то лапа помогла ей подтянуться и залезть в маленькое углубление.

– Хельга?

– Как видишь… – ласка, кажется, быстро кивнула.

Ромска без труда узнала кухарку Ублаза, одну из тех немногих пленников и жертв кораблекрушений, кому повезло понравиться императору.

– Что, Ублаза разочаровала твоя стряпня?

– Позволила себе слишком много болтать с тем зайцем, – бросила в ответ Хельга. – И он решил, что больше не нуждается в моих кулинарных способностях.

Ромска надеялась, что тьма скрыла её усмешку. То, что Ублаз старательно отгородил кухарку от общения с мужчинами, не являлось секретом; позволять ценной работнице иметь личную жизнь с возможным последствием в виде беременности он не собирался.

Сейчас, впрочем, им обоим предстояло найти способ убраться из этого места. Обсуждения прочего стоило оставить на потом… Если у них будет хоть какое-то «потом».

Стук сердец и тяжёлое дыхание двоих зверей едва нарушали тишину святилища. Ромска прижалась к бугристой стене. Глубины хватало, чтобы разместить лапы, но их концы торчали над обрывом. Под шерстью выступил пот. Рано или поздно пленницы должны были не выдержать, свалиться и привлечь внимание змеи. Интересно, она вправду способна сожрать крупного зверя?

– Дверь заперта, я проверяла, – прошептала Хельга. – А других выходов нет… Окна высоко, и там решётки…

– Меня бросили в какую-то трубу, – ответила Ромска. – Там очень узко и скользко, но…

Шипение раздалось совсем близко. Если они решатся вылезти, то времени на попытку сбежать будет совсем немного. А скорее всего, не будет вообще.

Ромска не знала, сколько прошло с того момента, как она сюда свалилась. Лапы начали затекать, да и стоять в закутке после избиения было не самым лёгким занятием. Может, Фиалка уже проснулась, испугалась, не увидев рядом никого… О, великое небо, только не допусти, чтобы она…

Металлический лязг заставил дёрнуться, и Ромска едва не соскользнула. Брызнул свет, кто-то вбежал в раскрытую дверь.

– Я покажу тебе свою власть, Расконса! – голос Ублаза отдался от мрачных сводов. – Иди сюда, змейка… Я – владыка! Я – владыка! Я – владыка…

– Бежим! – Хельга схватила Ромску за лапу и прыгнула. Где-то рядом раздалась ругань и звон мечей.

Взлетев по лестнице и выскочив за дверь, Ромска свалилась на пол пустынного коридора. Дверь… Запереть в святилище обоих! Нет, засова тут нету. Естественно, Ублазу ведь не надо, чтобы кто-то отрезал путь назад…

Со стороны тронного зала доносился шум драки.

– Во двор, быстро!

– Через кухню! – крикнула Хельга. – Там выход…

Хорошо, пускай через кухню. Главное – найти Фиалку…

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Расконса придирчиво осмотрел собранную перед замком пиратскую толпу. Крысы, ласки, хорьки угрюмо переглядывались. После ночного конфликта с Оскалом никто не смел возражать лису, но недовольство слишком хорошо читалось на мордах. Осаду пора было завершать, причём победоносно, чтобы никто не усомнился, что это он, Расконса, привёл морскую братию к богатству и славе.

– Ваша задача – отвлекать надзирателей на себя! Больше шуму, ясно? Заберётесь на стену – хорошо, прорвётесь внутрь – ещё лучше! Всё, по сигналу начинайте!

Два десятка сильных зверей, отобранных Расконсой для обходного манёвра, послушно затопали следом за ним к северу. Лишь прилично отойдя от цитадели, они быстро свернули вбок, между кустов спустились на пляж и двинулись к пристани. Нельзя было оставить императору ни единого шанса разгадать их намерения. Перед тем, как уйти, крыс Горбал пронзительно закричал чайкой – это и был сигнал к атаке.

Недавно разведчики проверили порт. Сейчас он оставался всё таким же тихим и пустынным, «Морской змей» замер в море недалеко от пирса. Расконса подозрительно прищурился: ему донесли, да и сам он со вчерашнего дня помнил, что корабль сидел на мели. Сейчас же он находился явно на глубине и даже покачивался от волн. Значит, кто-то здесь орудовал? Ублаз готовится бежать?

– Тут кто-то есть! – взвизгнул Оскал. – Вон там мелькнул!

Расконса взглянул на тропинку, что шла к крепости по склону холма, и на миг ему показалось, что по ней и вправду пробежал кто-то невысокий.

– Нет тут никого! А ты, что, выслужиться захотел? – Расконса уставился в бледно-зелёные глаза Оскала. – Ха, после вчерашнего тебе ещё много работать придётся!

Нет, приятель, не придётся. Расконса позаботится об этом. Предатели Расконсе не нужны.

– Идём к воротам.

По склону, ко главному входу в цитадель вела широкая, мощёная камнем дорога. Звери быстро поднялись по ней, не останавливаясь и перебегая туда-сюда – быть хорошей мишенью для лучников не хотел никто. Наконец Расконса припал ухом к сохлому дереву. Изнутри не доносилось ни единого звука.

– Так, ты! – он указал на Оскала. – Хотел прощение заслужить? Ломай!

Горностай злобно фыркнул, пихнул дверь, и она неожиданно раскрылась. Расконса пристально всмотрелся в открывшийся полутёмный коридор – всё это больно напоминало ловушку.

– Пошёл вперёд!

Оскал неуверенно потопал внутрь, остальные последовали за ним. Только раз Расконсе повезло быть в цитадели, когда Ублаз собрал пиратов на какой-то праздник, но лис хорошо запомнил, что за коридором находился просторный тронный зал. Ублаз мог быть либо там, либо в своих покоях наверху. Но если он поймёт, что враги ворвались внутрь, то не станет отсиживаться.

Озираясь и держа сабли наготове, пираты прошли половину пути, как вдруг дальняя дверь с грохотом распахнулась. Ублаз стоял на пороге в роскошной мантии, прожигая незваных гостей безумными глазами. Расконса быстро отвернулся – и тут же едва успел уйти от удара Горбала. Крыс шипел что-то невнятное, из перекошенной пасти капала слюна; очевидно, бедняге не повезло поймать взгляд императора. Расконса схватил его за куртку и с силой швырнул в сторону Оскала.

– Кажется, твои ребята испугались, Расконса? Давай, лисёнок, иди сюда! Ты же хотел встретиться, не так ли?

Расконса сорвал с пояса кинжал, метнул, но страх увидеть проклятые чёрные глаза не дал прицелиться. Оружие звякнуло о стену, а Ублаз с хохотом исчез внутри.

– За мной! – взревел лис. – Ему конец!

Звери бросились вперёд. Перед самой дверью Расконса мгновенно отвернул, дав ворваться в зал своим подопечным, и изнутри тут же раздались отчаянные вопли. Ничего, пусть в атаках гибнет разменное зверьё. У предводителя есть задачи поважнее.

Обождав секунду, Расконса прыгнул внутрь. Его пираты сцепились с крысами-стражниками, одна из которых уже валялась, запачкав ковёр кровью. Впереди высилась пара варанов, а между ними кривлялся Ублаз.

– Сюда! Обходим их с флангов!

С десяток тяжело дышащих, окровавленных зверей столпилось возле лиса.

– Это всё, что ты собрал, лисёнок? О, посмотрите, какая великая армия идёт на нас!

Высокий хорёк рядом с Расконсой вдруг согнулся и с жутким хрипом упал на пол.

– Не смотрите ему в глаза, идиоты!

С ужасом Расконса понял, что не знает, как быть дальше. Пираты боялись и Ублаза, и варанов. Никто из них не кинется в атаку первым, а если это сделает предводитель, то они просто останутся сзади ждать итога. Очевидно, весьма для Расконсы печального.

Ублаз вышел вперёд – и тут же один из варанов резким движением схватил его за шею. Поднятый в воздух император придушенно завизжал, но сумел повернуть голову ко второму варану. Тот замер и через мгновение с размаху ударил товарища по морде, а Ублаз свалился на ковёр.

– Проклятье!

Оставив позади и шипящих друг на друга варанов, и пиратов, Расконса в ярости кинулся к Ублазу. Прикончить эту тварь, уничтожить висящий столько сезонов над Сампетрой кошмар осталось его единственным стремлением, заслонившим все мысли.

Ублаз побежал куда-то вбок, ушёл за высокие колонны. Расконса метнулся за ним, пробежал по галерее и вдруг увидел, что император торопливо открывал маленькую железную дверь.

– Познакомься с нашей подружкой, лисёнок!

Расконса застыл перед дверью. Он помнил слухи о тайном святилище в цитадели, о змее, что в нём жила. Кое-кто уверял, что видел, как Ублаз играл с ней, загипнотизировав. Впрочем, сделано слишком многое, и с пути уже не сойти. Вдохнув, Расконса нырнул в жаркую темноту.

Когда глаза привыкли, он увидел похожий на огромный котёл бассейн и уродливую статую за ним. Ублаз стоял в падавшем через крошечные окошки свете, а перед ним покачивалась чешуйчатая голова змеи.

– Я покажу тебе свою власть, Расконса! – мерзкий голос отдался от сводов, приобретя какую-то пугающую торжественность. – Иди сюда, змейка… Я – владыка… Я – владыка… Я – владыка…

Бить надо было сейчас, пока Ублаз занимался змеёй. Выставив саблю вперёд себя, Расконса прыгнул, чтобы пронзить императора, но тот легко уклонился.

– Я лучший мастер меча на Сампетре! – клинок в лапах Ублаза несколько раз рассёк воздух, заставив Расконсу отступить. – Я вызвал на бой и убил вождей, что жили здесь до меня! И ты, рыжая собака, отправишься за ними!

На континенте и в Рифтгарде были школы фехтования, и Расконсе как-то раз даже привелось полистать фехтбук. Однако пираты презирали всяческие теории, все эти стойки, приёмы, блоки, восьмёрки и круги. Науку меча они на самом-то деле впитывали всю жизнь собственной шкурой вместе с кровью – своей и чужой. Вот и сейчас Расконса уклонялся и бил на инстинктах, отточенных на суше и на море, на палубе и в таверне. Ублаз, однако, оказался серьёзным противником. Пару раз он едва не выбил саблю из лапы лиса, затем его клинок больно ткнулся в живот лиса. Наконец, Ублаз ловко сделал выпад вбок, Расконса хотел было его отбить, но император неожиданно бросился на него. Лис отчаянно завопил, когда клыки куницы впились ему в горло, и изо всех сил отпихнул врага.

Ублаз отшатнулся, шагнул назад, и через мгновение змея с шипением впилась в его лапу. Расконса отскочил, Ублаз вновь занёс меч, но вдруг бессильно привалился к стене.

– Ублаз… Ублаззз… Моё имя… будет последним… что ты услышишь…

Голос затухал, меркли блестящие во мраке страшные глаза. Ублаз ополз на пол, и походил теперь на сваленный у стены клубок старых тряпок. Расконса опустил взгляд и увидел, что змеиное тело ползёт прямо у его лап. Отпрыгнув, он рубанул саблей по гибкой твари, ещё раз, ещё… Змея яростно шипела, извивалась и, наконец, свалилась в бассейн. Расконса с трудом отполз к лестнице и вытянулся на ступенях. Кровь текла по плечу, по лапе, видно, ублюдок всё-таки порвал артерию…

Неужели вот так всё и закончится? Ублаз убит, а он, Расконса, так и не насладится плодами победы? Той, ради которой он прошёл через всё, предал и убил Барранку… Два смертельных врага умирают вместе в бою – какой финал для драмы Сампетры! Аплодируйте!

Внезапно лис ощутил поразительное, глубокое равнодушие. Он устал, безумно устал. Всё, что возможно, сделано – стоит ли дальше цепляться за власть? Чего ради? Чтобы однажды ещё один претендент на корону воткнул ему кинжал между рёбер? Да пусть сами теперь разбираются! Он, Расконса, расчистил путь для свободной пиратской республики и заработал право спать спокойно!

В ушах звенело, перед глазами бегали странные пятна. Расконса хотел ещё что-то сказать, но тут его куда-то потащили. Он ещё пытался дёргаться, вырываться, а невидимые когтистые лапы затягивали его в беспросветную бездну…   

…Расконса стоял, ёжась от пронзительного ледяного ветра, на берегу бескрайнего моря. И оно, и каменистая земля, и небо были сплошного серого цвета, словно их сшили из старой грязной парусины. Маленькие сухие деревья торчали между скал, как будто высунувшиеся из-под земли мёртвые лапы. Всё здесь было пронизано безысходной, смертной тоской. Какие-то звери брели мимо, и на миг Расконсе показалось, что он увидел Барранку.

– Расконса!

Он обернулся. Ублаз стоял к края мутной, едва колеблющейся воды, закутанный вместо мантии в рваную ветошь, а в его голову впилась безобразная корона из кривых чёрных кораллов. Глаза императора лишились прежней силы, но всё так же источали бешеную злобу.

– Добро пожаловать на берега тёмного моря, Расконса! Кажется, теперь у нас наконец-то есть время всё обсудить?

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете опубликовать сообщение сейчас, а зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, войдите в него для написания от своего имени.

Гость
Ответить в тему...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Вставить в виде обычного текста

  Разрешено не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

 Поделиться

  • Сейчас на странице   0 пользователей

    Нет пользователей, просматривающих эту страницу.

  • Похожие публикации

    • Автор: ОКО 75
      Пэйринг и персонажи: Принцесса Курда, Трисс, Затрещина, Флит Размер: 5 страниц, 1 часть Жанры: AU Фэнтези Экшн Предупреждения: Отклонения от канона Преканон Описание: Две несчастные души, которым суждено было встретиться... Посвящение: Всем поклонникам творчества Брайна Джейкса и серии "Рэдволл". Примечания автора: Данная работа является завязкой к альтернативной истории книги "Трисс Воительница". Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика   Минуй нас пуще всех печалей
      И барский гнев, и барская любовь.
      Грибоедов А.С.
      Замок Рифтгард. За час до полудня. 
      В тот день все вокруг казалось ей гнетущим: холодное северное Солнце, мрачные коридоры замка, в которых шаги отдавались гулким эхом, сочувствующие взгляды других слуг и многозначительные усмешки стражников. От того ощущение, будто ее ведут на казнь, становилось лишь сильнее. Да, прежде Трисс не доводилось бывать в этой части дворца и о том, что здесь творится она знала лишь понаслышке. Кто-то мог бы сказать, что ей до сих пор везло — прислуживать принцессе Курде во время тренировок как правило отбирали сильных и выносливых зверей. Однако удача переменчивая штука, и сейчас, глядя на довольную морду Флита, Трисс догадывалась, что дело тут не столько в желании угодить принцессе, сколько в личной неприязни лейтенанта к ней.
      У двери, ведущей в оружейную палату, они оказались довольно быстро. Пока Флит гремел ключами и возился с замком, второй стражник бесцеремонно сунул в лапы Трисс увесистый мешок с репой.
      — Значит так, слушай внимательно и запоминай, дважды повторять не буду. — средних лет крыс, с проседью в темной шерсти, явно считал ниже своего достоинства разговаривать с какой-то там белкой, но вместе с тем понимал необходимость объяснить новенькой основные правила. В гневе Курда была горазда вымещать злость не только на слугах. — Пока принцесса не пришла, убедись, что все готово к тренировке — пол не скользит, тюки плотно набиты и так далее. Репу развесишь на стропилах, как мишени. И только попробуй умыкнуть хотя бы одну — неделю будешь сидеть в клетке, на воде и сухарях.
       — Вот-вот, — поддакнул Флит, наконец справившись с дверью. — Репки у нас все посчитаны, все для Ее Высочества. Да и еще: проверь оружие — наточено ли, блестит ли. А то принцесса очень рассердится, если придется упражняться с тупым клинком, — добавил он, хитро подмигнув напарнику. Курда терпеть не могла, когда кто-то из слуг прикасался к оружию без ее позволения, но эта дерзкая и непокорная белка никак не могла знать об этом, в свой первый день у принцессы Рифтгарда.
      Донельзя довольный собой, Флит проводил пошатывающуюся под тяжестью мешка Трисс взглядом исполненным мрачного предвкушения, а затем захлопнул дверь и, вытянувшись по стойке смирно возле нее, стал ждать, что будет дальше.
      ***
      Уже почти наступил полдень, когда Трисс, немного запыхавшись, подготовила зал для тренировки — протерла зеркала вдоль стен, поправила и кое-где набила соломой напольные и подвесные чучела, ровными рядами развесила пресловутую репу. Остановившись чтобы отдышаться, она в последний раз окинула взглядом плоды своего труда, с тоской думая о том, что скоро от идеального порядка не останется и следа. Где-то на краю сознания встрепенулась злость, возмущение своим рабским положением, … но Трисс усилием воли загнала эти чувства подальше, в темные уголки души. Чтобы пережить сегодняшний день ей нужны были холодная голова и трезвый расчет, а ярость и праведный гнев пускай тлеют, до лучших времен.
      Успокоившись и переведя дыхание Трисс решительно подошла к оружейным стойкам, которые ровными рядами протянулись вдоль дальней стены, под высокими и узкими окнами палаты. Сабли, одноручные и двуручные мечи, шпаги, рапиры — от бесчисленного количества клинков рябило в глазах, а играющие на полированной стали солнечные лучи так и норовили ослепить. С замиранием сердца Трисс поняла, что у нее почти нет времени, чтобы проверить каждый из них, но и отступать перед трудностями она не привыкла. Взяв со стойки ближайший меч — обоюдоострый, с полукруглой гардой и позолоченным навершием — она придирчиво осмотрела его, проверила когтем остроту лезвия и уже собиралась вернуть на место когда…
      — Ну и что, по твоему, ты делаешь?
      Высокий, холодный голос за спиной подействовал на Трисс словно ушат ледяной воды. Она обернулась, всем видом демонстрируя смирение и покорность, сочетание способное польстить любому тщеславному зверю… Однако на принцессу Рифтгарда это не произвело должного впечатления. Застыв в дверях, царственная хищница смотрела на Трисс в упор и взгляд у нее был совсем нехороший — гневный, но вместе с тем какой-то оценивающий…
      — Простите Ваше Высочество, — кротко ответила она, склонив голову в почтительном поклоне. — Мне приказали быть сегодня при вас и…
      — Мне известно для чего ты здесь. — плотно затворив дверь Курда шагнула к Трисс, в ее тоне, как и в движениях, читалась неприкрытая угроза. — Но я не припомню, чтобы приказывала подавать мне оружие.
      Лишь после этих слов Трисс с ужасом осознала, что все ещё сжимает в лапе тот проклятый меч. Но странное дело — мысль о том, чтобы его бросить и молить о снисхождении, она отмела практически сразу, лишь крепче стиснув рукоять.
      — О, как видно, ты любишь играть с мечами? — в коралловых глазах принцессы Рифтгарда заплясали искры темного веселья, но голос оставался ледяным. — Всего лишь служанка, а воображаешь себя фехтовальщицей? Быть может, мне стоит преподать тебе урок, как думаешь?
      Трисс собиралась было возразить, но Курда уже натянула рукавицу из плотной ткани и взяла со стойки шпагу с вычурным эфесом. И снова — стоило ей лишь взглянуть на вражеский клинок, как страх и тревога отступили, а на их место пришла холодная, жесткая сосредоточенность. Положение было безвыходным, и все же она предприняла последнюю попытку избежать боя:
      — Ваше Высочество, я не умею сражаться…
      — Подними меч. — в голосе принцессы отчетливо звякнул металл. Заложив левую лапу за спину и направив острие шпаги в грудь Трисс, она замерла в этой позиции, будто змея, готовая в любой момент прянуть и ужалить.
      Поняв что выбора у нее нет, Трисс подчинилась. Сделав шаг назад она попыталась повторить стойку Курды, но вышло довольно неуклюже.
      — Выше, выше — надменно скомандовала принцесса. — Еще…
      Высокомерие и небрежный тон сделали свое дело — чувствуя закипающий в глубине души гнев, Трисс впервые посмотрела на Курду в упор, глаза в глаза.
      — Хорошо. — одобрила та… и тут же атаковала — стремительно, без малейшего предупреждения. От первого выпада Трисс ушла чисто на инстинктах — легким, истинно беличьим прыжком. Но Курда не дала ей перевести дух — стремительно сократив дистанцию она напала снова, на этот раз дальним рубящим ударом, практически тут же переведя его в колющий. И снова Трисс спасла реакция — отскочив вбок она укрылась за тренировочным чучелом, так что остриё шпаги пронзило лишь набитый соломой мешок. Но буквально через секунду ей пришлось вновь уклоняться от молниеносных ударов и выпадов…
      Эта опасная игра продолжалась еще какое-то время — Трисс отступала, а Курда преследовала ее, но из раза в раз клинок принцессы не достигал цели, поражая то репу, то соломенные чучела. Несколько раз Трисс была неприятно близка к тому чтобы получить серьезные раны, и только в последний момент ей удавалось избежать этого. Однако вскоре, терпению Курды пришёл конец.
      — Хватит убегать! — прорычала она, когда не в меру прыткая служанка в очередной раз разорвала дистанцию. — Защищайся!
      Было ли дело в эйфории боя или в адреналине, бурлящем в крови, но новый удар Трисс приняла на меч. Это был первый раз, когда их клинки скрестились — звон прокатился по залу, многократно отраженный и усиленный эхом. Свою ошибку она осознала мгновением позже, когда Курда чуть не выбила оружие у нее из лап, связав клинки коротким вращением. Потеряв равновесие Трисс рубанула мечом наотмашь… и теперь уже принцессе пришлось отпрянуть. На миг в коралловых глазах хищницы промелькнули шок и неверие, — какая-то белка-служанка вынудила ее, первую шпагу Рифтгарда отступить! — а затем Трисс пришлось уйти в глухую оборону под яростным натиском взбешенной принцессы…
      ***
      У оружейной палаты успела собраться приличная толпа зевак из замковых слуг и рядовых стражников, так что отряду королевских гвардейцев, пришлось пустить в ход копья и кулаки, чтобы пробиться в первые ряды. Капитан Затрещина, лично раздал не меньше дюжины зуботычин тем, кто не пожелал уступить ему дорогу, и своим подчиненным в том числе. Но командующего армией Рифтгарда это не волновало — сквозь гул толпы он отчетливо слышал звон клинков и от осознания того, что в замке идет бой у него шерсть становилась дыбом. Но зрелище, открывшееся когда он наконец прорвался в зал, определенно прибавило ему седых волос на загривке.
      Принцесса Курда, позабыв об всем на свете, яростно атаковала молодую белку из замковой челяди, а та, мало того что была до сих пор невредима, так еще и не стеснялась атаковать в ответ. При этом обе выглядели уставшими, с обеих градом катился пот, но ни одна, ни другая не желали уступать.
      — Ваше Высочество.! — Затрещина шагнул было вперед, желая остановить поединок, но…
      — Назад! — прорычала принцесса Рифтгарда, метнув в капитана испепеляющий взгляд. — Я справлюсь с ней сама!
      С этими словами она удвоила темп боя, устремившись в последнюю атаку, а Затрещина заметался, не зная что предпринять. Он не мог ослушаться прямого приказа принцессы, но в то же время понимал, что если с головы Курды упадет хотя бы волос, его собственная голова будет красоваться на пике у замковых ворот. К тому же, он видел с каким восторгом другие слуги смотрят на юную белку, и понимал, что если оставить все как есть, то это может окончиться всеобщим мятежом. Ухватив за плечо первого попавшегося стражника — по счастью им оказался Флит, наиболее расторопный и исполнительный малый во всем гарнизоне — Затрещина притянул его к себе и страшным шепотом приказал:
      — Немедленно собрать всех стражников и перекрыть это крыло дворца. Без моего приказа никого отсюда не выпускать. Передай надсмотрщикам — всех рабов разогнать по баракам, бараки оцепить до моего распоряжения, понял? И быстро, одна лапа здесь, другая там!
      Флит отдал честь и, протолкавшись к выходу, что есть духу припустил в сторону казарм. Никогда еще он не был так рад полученному приказу и искренне надеялся, что никто так и не узнает, какую роль он сыграл в этой истории.
      ***
      Почти наступило время обеда, когда в конец измотанные Курда и белка-служанка одновременно опустили оружие. Обе тяжело дышали, и метали друг в друга враждебные взгляды но поднять клинки уже не могли. Трисс опиралась на свой меч всем весом, Курда же использовала шпагу вместо трости. Многочисленные зрители затаили дыхание ожидая развязки.
      — Этот бой… — выдохнула принцесса Рифтгарда, уже без тени насмешки или высокомерия — ловкость и силу соперницы она оценила по достоинству. — Для тебя... он был первым?
      — Да. — честно ответила Трисс, кое-как выровняв дыхание и утирая пот тыльной стороной лапы. Для нее это и в правду был первый настоящий бой, да еще с сильным противником — с непривычки кисти и предплечья болели так, словно она весь день махала молотом в кузнице. Тем не менее, следующий вопрос сорвался у нее с языка прежде, чем она успела себя одернуть. — А для вас?
      Глаза Курды опасно сузились, и капитан Затрещина, посчитав, что лучшего шанса не представится, поспешно выступил вперед являя собой воплощение праведного гнева.
      — Что за неслыханная дерзость! — прорычал он и ткнув в белку когтистым пальцем добавил — Ваше Высочество позвольте, я разберусь с этой смутьянкой…
      — Молчать! — отрезала Курда и капитан тут же сник, утратив весь свой пыл. — А ты, — добавила она, обращаясь к недавней сопернице. — Назови свое имя.
      — Трисс, дочь Аррема Рокка. — ответила юная белка звонким, исполненым силы голосом, но спохватившись, добавила. — Ваше Высочество.
      От этих слов Затрещину прошиб холодный пот. Даже спустя сезоны, это имя все еще имело над ним власть. Тот день отпечатался в его памяти так, словно все это было только вчера — первая высадка короля Саренго на скалистое побережье Рифтгарда, атака объединенных сил белок, мышей, ежей и выдр, их попытка сбросить захватчиков в море. Помнил он и Рокка пронзенного не менее чем тремя десятками стрел, тогда как иному зверю хватило бы и одной чтобы отправиться в Темный Лес. И вот теперь, словно из ниоткуда, объявляется его наследница и в ее лапах меч… Кошмар наяву, не иначе…
      — Что ж, Трисс, на сегодня можешь быть свободна. — Курда между тем улыбнулась, а ее тон хотя и остался властным, приобрел милостивый и покровительственный оттенок. — Как следует отдохни и восстанови силы. Завтра я буду ждать тебя в этом зале, в это же время. И не вздумай опаздывать.
      Среди стражников и слуг послышался изумленный ропот и все они расступились перед Трисс, когда она вернув меч на место и поклонившись принцессе, направилась к выходу. Даже капитан Затрещина не осмелился заступить ей дорогу, а лишь наблюдал со стороны, сжимая кулаки от бессильной злости. Разумеется Курда никак не могла знать о событиях, имевших место еще до ее рождения, как и  о том, какая опасность угрожает всему Рифтгарду в лице этой юной белки-служанки. И когда та прошла мимо, а  их взгляды на миг встретились, внутренний голос шепнул капитану, что уж лучше бы в этот день в кладовых замка не досчитались очередного мешка с репой…
    • Автор: Scalrag
      Грядущая ночь эгоистично затемняла все краски чудесного лесного пейзажа: зелёные ели становились едва видными на фоне чёрного неба, и лишь несколько звёзд освещали дорогу путникам, затерянным по всему миру в этот момент. Среди обширных полей, лесных болот, многочисленных рощ и одиноких деревьев выбивалось строение, будто прятавшееся от всего мира за соснами, но ночью его было легко обнаружить, ведь из его окон ярко горел свет, словно указывая зверям, где они могут поесть и поспать.
      Это была таверна "Барсучий жир", на входной двери которой висела деревянная табличка, гласившая, что барсукам здесь не рады. 
      Хозяин этого места, ласка по имени одноглазый Вилли, стоял за барной стойкой и по очереди подливал грог посетителям. 
      - Я не до конца уверен, что моё место там, куда я направляюсь, - рассказывал поддатый тёмно-серый горностай с кружкой ячменного пива. Он сидел словно отдельно от постоянных клиентов, пары-тройки весёлых хорьков, хорошо знакомых с Вилли. Зверь сделал глоток и продолжил:
      - В конце концов, это какие-то развалины старой крепости на севере, точно ли именно там я должен найти себя?.. Я не знаю.
      Затем горностай залпом допил кружку и звучно поставил её перед хозяином таверны.
      Вилли, подливая пиво посетителю, пробуравил его взглядом и ответил:
      - Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. К тому же, если что-то не выйдет или пойдёт не так, ты всегда сможешь вернуться, верно?
      Вилли был прирождённым барменом. Он не только умел разливать алкоголь по кружкам зверей, захаживавших в таверну, но так же всегда мог поговорить и дать хороший совет. Лишь единственный раз он ничего не налил зверю и не дал ему никакого совета, но именно с тех пор барсуки и не захаживают к нему...
      ******
      Огромный барсук с мечом в лапе с ноги выбил дверь в таверну и устремился к обескураженному ласке, который не смог произнести и слова.
      - Ты сын Роджера, погибшего капитана "Воющей Серены"?
      - Нет, я просто держу таверну. Чего вам налить? - Вилли нервно улыбнулся.
      Барсук яростно стукнул кулаком по столу, замахнулся мечом и выколол ласке глаз:
      - Ты лжёшь, ты точно его сын, и ты ответишь за то, что твой папаша сделал с моим отцом!
      Вилли схватился за глаз, но тут же понял, что нужно биться. Ласка побежал в свою каморку, быстро отыскал меч, подаренный ему отцом, и постарался вспомнить всё, чему тот его учил. Барсук догнал хищника ровно в момент, когда тот уже отыскал оружие.
      Битва длилась долго, но выносливому Вилли удалось вывести барсука из строя и вымотать его. В конце концов, чёрный зверь с белой полосой на голове был повержен.
      - Теперь нужно чинить дверь, оттирать кровь с пола и обрабатывать глаз. Грёбанный барсук...
      ******
      Вилли немного мотнул головой, чтобы отогнать дурные воспоминания, и вступил в весёлый разговор с корешами-хорьками, подливая им пиво и травя старые байки. В этот момент дверь в "Барсучий жир" аккуратно открылась, и вошёл лис, на морде которого была чёрная, как сегодняшнее ночное небо, шёлковая маска.
      - Это ограбление, доставай золотые! 
      Напряжённый взгляд красных глаз горностая тут же просверлил незнакомца.
      - Ага, сейчас, - расслабленно ответил ласка, мягко улыбаясь, - докажи, что ты не барсук, рыжий.
      На этой фразе тёмно-серый зверь широко улыбнулся, отвернулся и продолжил пить, а только появившийся посетитель сказал:
      - Пошёл ты, Вилли, и налей грога.
      Хозяин таверны послушно взял кружку и принялся наполнять её напитком, Слэгар же в это время сел за барную стойку.
      - Что расскажешь, приятель? - дружелюбно обратился Вилли к лису, но тот лишь бросил на него желчный взгляд и ответил:
      - Мы не друзья.
      - Тебе бы освободиться от душевного груза, раскрыться кому-то, найти друзей, - дружелюбно ответил хозяин таверны, исподлобья глядя на Слэгара и наполняя его кружку.
      - Просто грог, ласка, советов я не заказывал, - мрачно ответил лис и взял свой напиток.
      - Как знаешь, - буркнул Вилли и вернулся к компании своих друзей.
      Лис сделал один глоток и окинул взглядом таверну: бар, деревянная лестница наверх, к спальным комнатам, пара вёдер в углу... Рыжий частенько любил приходить сюда, чтобы немного расслабиться и поразмышлять о жизни, к тому же, напитки здесь всегда были на уровне. 
      Лис допил грог и, отдав монеты Вилли, взял у него ключ от комнаты. Слэгар поднялся наверх. Открыв дверь, он увидел уже привычное для него зеркало, висевшее на стене недалеко от кровати, стоявшей в углу.
      Рыжий запер дверь и, сняв маску, уставился в зеркало.
      Кошмарный шрам на половину лица, но жизнь, как подарок, оставленный от Асмодеуса... А стоило ли оно того?
      Лис лишь молча смотрел в зеркало, будучи не в силах произнести ни единого слова.
      ******
      Села готовила какой-то особый травяной отвар, пока маленький Куроед играл недалеко от их небольшой хижины.
      Лиса и не заметила, как юркий лисёнок вернулся домой. Он подбежал к маме и протянул ей небольшой букетик собранных лесных цветов:
      - Мамочка, ты такая же красивая, как эти ромашки.
      - Спасибо, малыш. Иди, поиграй ещё, если хочешь, а мамочка пока доделает кое-что, хорошо?
      - Хорошо, мам.
      Куроед умчался играть дальше, а Села с умилением во взгляде посмотрела сыну вслед. Она взяла с полки стакан, наполнила его водой и поставила туда цветы.
      ******
      Куроед открыл входную дверь и яростно швырнул сумку куда-то в сторону. Услышав странный звук, Села вышла из кухни, где готовила обед.
      - В чём дело?..
      Но стоило Куроеду повернуться к матери, как все её вопросы мгновенно отпали. Под левым глазом лисёнка красовался фингал.
      - Кто это тебя? - спросила Села у сына, заводя его на кухню.
      - Это те идиоты, живущие неподалёку.
      - Нужно что-то с этим делать, - сказала Села и, найдя наконец аптечку, принялась намазывать какой-то мазью фингал сына.
      - Если что-то не так - сразу бей, понятно? 
      - Но им же будет больно.
      - Мне тоже больно смотреть на то, как над тобой издеваются. Просто бей. Такова жизнь. А, и да, ещё кое-что.
      Села ненадолго отошла в свою спальню и принесла какую-то коробочку. Лиса открыла её. Куроед увидел боласы и ручной портрет своей матери и какого-то неизвестного лиса. Села протянула сыну метательное оружие:
      - Твой отец любил их, и любые враги всегда были повержены им и этими шарами. Начинай учиться пользоваться ими. Ты сможешь использовать их так же искусно, как он, я уверена в этом. У тебя всё получится.
      ******
      Рыжий юноша хлопнул дверью, входя в дом, и, подойдя к матери, протянул ей какое-то растение.
      - Мне нужен был лесной дудник, какого чёрта ты принёс мне борщевик? Когда ты уже научишься меня слушать? 
      Куроед закатил глаза и ответил:
      - Тогда же, когда научишься нормально объяснять, что тебе нужно.
      - Почему ты постоянно дерзишь мне?
      - Почему ты вечно на меня орёшь?! Ты будто специально ищешь повод зацепиться за что-то, сколько можно? 
      Мать и сын сверлили друг друга напряжёнными взглядами, со стороны это напоминало игру в гляделки. В конце концов, Куроед тяжело вздохнул и пошёл к входной двери.
      - Ты куда?
      - Да какая тебе разница? Прогуляюсь.
      - Когда ты стал таким сложным?
      Ответом послужил хлопок входной двери. Лиса лишь села на ближайший стул и вздохнула.
      ******
      Глядя в зеркало, лис произнёс:
      - Я Слэгар Беспощадный.
      Но не прошло и пары секунд, как в его голове промелькнула мысль:
      "Я Куроед".
      Слэгар вышел, запер комнату снаружи и спустился вниз, к бару.
      Заказав у Вилли ещё одну кружку грога, он сел за самое крайнее место, которое уже освободилось после ухода горностая, и незаметно достал под барной стойкой портрет своих родителей из той самой коробки.
      Слэгар взял заказанный грог, слегка, едва заметно приподнял кружку и, не решившись сказать, подумал:
      "Когда я видел твой труп впервые, я испытывал облегчение, но сейчас это не так. Совсем не так. За тебя, Села. За тебя, мам. Я всегда, несмотря ни на что, помнил дорогу домой. Мне жаль, очень жаль. Спасибо за всё и пока".
      После этого Слэгар залпом опустошил кружку и поднялся наверх. В конце концов, его ждал завтрашний день, а затем ещё, и ещё, вплоть до момента, пока он не встретит вновь свою мать в границах Тёмного леса...
    • Автор: Scalrag
      @Роксана, посвящается.
      Розовый круг не уставая кружился вокруг изжелта-белого диска восходящего солнца. Звёзды постепенно угасали, уходя следом за исчезнувшей с неба полной луной. Всё в Лесу Цветущих Мхов словно ещё спало, и только листья деревьев давали знать о себе едва слышным шелестом из-за набежавшего лёгкого ветерка. 
      Огромный отряд морских крыс и прочих случайных, встретившихся по пути хищников по-прежнему пребывал в церкви Святого Ниниана. Во главе с великим Клуни Хлыстом они вновь собирались попытаться захватить Рэдволл и покончить с проклятыми мышами-аббатами, но сейчас все крепко спали: все, за исключением самого великого крыса. 
      Сидя за своим столом в шатре, в полном одиночестве, Клуни Хлыст не выглядел так величественно, как обычно: вместо устрашающего плаща с черепом хорька он был закутан в плед, а вместо туники на нём была обычная ночная рубашка. 
      Крыс лишний раз пересматривал тактические планы и едва слышно для чужого уха что-то бормотал себе под нос. Невольно Хлыст вспомнил детство: его отец сидел в капитанской каюте и разбирался с картой сокровищ, попивая ром, пока маленький крыс так и норовил напасть с игрушечным мечом на кока и стащить что-нибудь из запасов. 
      "Жаль, что та деревянная развалина пошла ко дну вместе с отцом раньше, чем я встретил мать. Дешёвая портовая тварь..." - промелькнуло в голове Хлыста, но тот быстро вернулся к работе.
      В тысячный раз убедив и себя, и дух Мартина Воителя, приходивший к нему во сне, что провал невозможен, Клуни отрезал себе кусок сыра, съел его и запил вином. Крыс ещё раз взглянул на схему, которую пересматривал буквально только что.
      "Не спать. Не спать!" - пульсировало в голове Хлыста, из-за чего он уже не мог сосредоточиться на деле. В последнее время его мучил один и тот же ужасный кошмар, буквально сводивший его с ума и лишавший его всяких остатков рассудка.
      Жёлтый круг солнца будто съел розовое кольцо, крутившееся вокруг него, и поднялся выше, дав заслонить себя лёгким и белым, похожим на вату облакам. Великому крысу было достаточно один раз моргнуть, чтобы окунуться в дурман сладкого сна под наступавшее раннее утро...
      Мышь в капюшоне и с мечом в руке был виден уже издали. На фоне заполнившегося серыми тучами неба Мартин медленно подходил всё ближе к Клуни Хлысту, пока тот в ужасе не мог и шевельнуться.
      "Нет, только не сейчас!" - крыс уже знал, чем закончится этот сон.
      - Я там и сам! - прокричал мышь, оказавшись в паре шагов от крыса.
      Стоило Клуни рефлекторно дёрнуть лапу в сторону меча, как неожиданно кто-то невдалеке звучно щёлкнул пальцами и в дух мышиного воина попала молния. Мартин мгновенно исчез, а начавшийся дождь резко закончился. Тучи на небе стали уходить в стороны, и единственный луч летнего солнца упал прямо на голову самого Клуни Хлыста.
      "Что?.." - подумал ошеломлённый крыс, будучи не в силах произнести и слова. И тут из-за ближайшего дерева вышла таинственная незнакомка.
      Серая благородная крыса с роскошными каштановыми волосами и словно специально подобранными под них самой матерью-природой тёмно-болотными глазами была одета в роскошное алое платье. Голову приятной особы украшал венок из красных роз, а глаза были легко и изящно накрашены сурьмой. Естественно-розовый цвет губ чудесно вписывался в общий вид её лица, и было понятно: в эту восхитительную женщину не возможно не влюбиться с первого взгляда. Даже Клуни Хлыст, незаконнорожденный сын капитана затонувшего пиратского судна, бывший капитан "Плети морей", жестокий завоеватель, недоверчивый лжец, злодей и самая последняя мразь на всём тёмном свете, тот, кому заранее, с самого рождения уготовлено особое место на мрачных страницах истории, не смог устоять перед ней. Крыс убрал лапу с рукояти меча, лежавшего в ножнах, и хотел было спросить незнакомку об имени, но та стремительно подошла ближе и приложила палец к его губам.
      - Ты узнаешь позже. Я люблю тебя, Клуни, - прошептала она ему на ухо. Хлыст был ошеломлён. Он и не помнил, когда в последний раз кто-то, кроме матери, обращался к нему на ты, но он не хотел, чтобы это прекращалось.
      - Это всё сон, милый, - чуть громче сказала ему незнакомка. Затем она крепко обняла любимого и прикоснулась носом к его щеке. 
      В итоге, оказавшись под напором гнева, удивления и невероятной страсти, Клуни крепко обнял девушку за шею и поцеловал её. 
      Это длилось несколько секунд, но казалось, что весь мир вокруг замер в ожидании, пока любимые насладятся друг другом.
      Загадочная крыса твёрдо и уверенно произнесла:
      - У тебя всё получится.
      - Я и так это знаю, - буркнул великий.
      - Какой же ты лжец, Клуни Хлыст, - игриво сказала серая крыса, отстранившись от него. Стоило ей пройти пару шагов, как Клуни окликнул её:
      - Кто ты?
      Незнакомка обернулась и ответила:
      - Роксана. Пока только твой лучший сон, но ты не можешь знать, что ждёт тебя дальше.
      На лице Роксаны всплыла лёгкая, почти детская улыбка. Крыса развернулась и пошла на встречу рассвету, пока тучи уходили всё дальше и дальше.
      Клуни Хлыст проснулся, когда солнце уже было в зените. Весь отряд уже не спал, но никто не решился будить хозяина.
      Хлыст оделся и вышел на улицу.
      Как обычно крича на своих подчинённых, Клуни на секунду обратил взор в даль и увидел тень незнакомки. Крыс сильно удивился и протёр глаза, но, открыв их вновь, не увидел ничего, кроме лесного пейзажа.
      "Нас ждёт победа, Роксана. Победа. Я найду тебя и приведу в свой замок. Ты будешь моей королевой".
    • Автор: Занн Юскарат Тагеранг
      Послушайте, друзья, одну поучительную историю, которую из поколения в поколения передают морские выдры у нас на Выдрином Кольце. Вы, должно быть, что-то знаете о моей родине. Да, это остров-гора, которая по размерам своим может сравниться с самим Саламандастроном. Гора полностью полая изнутри, полость похожа на глубокий и очень обширный кратер давно погибшего огромного подводного вулкана, опять же хочется сравнить с Горой Барсуков. Кстати, мы, морские выдры, часто называем Саламандастрон Горой-на-Суше, тогда как наше обиталище сравнительно с этим именуется...угадаете, как? Горой-на-Море, верно! Ну так вот, такие замысловатые рельефные условия помогли создать в том кратере свою природную систему, окруженную прочными стенами, которые защищают Кольцо от бушующего моря. И от нежеланных гостей к тому же. Вход хорошо скрыт и известен только обитателям горы. И в этом скрытом, недоступном месте под названием Выдриное Кольцо в течение многих сезонов жили, сменяя друг друга, роды и династии морских выдр. Неплохо устроились мы, а?
      Так вот, наше общество имеет довольно серьезный подход к военной подготовке и вообще ко всей физической подготовке в целом. Оружие могут носить даже дети-выдрята, они с раннего детства обучаются разным видам холодного и стрелкового оружия, и также тренируют свою силу, ловкость, скорость и выносливость. Все эти мероприятия если не сказать, что обязательны, то максимально желательны. У нас в народе есть даже такая шутливая поговорка: "Выдра, которая не тренируется, со временем становится барсуком". И многие считают, что это высказывание не несет никакого смысла и было придумано лишь, чтобы пугать ленивых выдрят, и те отправлялись заниматься со всеми физической подготовкой, а не валяться на полянке под лучами солнца. На самом же деле эта поговорка имеет под собой вполне правдивую почву.
      Давным-давно, еще до моего рождения, до того, как родился мой отец и вообще на заре времен жил на Выдрином Кольце один выдра. И была у него одна особенность, очень сильно выделяющая его среди других морских выдр - этот выдр имел черные полоски на морде, совсем как у барсука! За это его и звали - Полóскун, как бы тонко намекая на его схожесть. Полоскун не мог не видеть свое отражение в воде и понимал, что он не похож на своих собратьев-выдр, из-за чего он очень долго горевал, считая себя ущербным и неполноценным. 
      Однажды к Выдриному Кольцу причалил корабль – то вернулась экспедиция выдр, исследовавших неизвестные восточные земли. Они сообщили, что выдры отнюдь не самые прожорливые звери на свете, что есть на суше гора, таких же размеров, как и наше Выдриное Кольцо, но с очень длинным и страшным названием. И правит там огромный и полосатый барсук по имени Дотошник Справедливый. Он, кстати, поведал выдрам-путешественникам, что название горы, ну, значится, Саламандастрон, было выбрано не случайно: пока хищники, вторгнувшись во владения лорда-барсука, бились в попытках выговорить причудливое название горы, на которую они пытались посягнуть, отряд зайцев мог успешно провести вылазку и внезапно атаковать неприятеля. Услышав это, пара выдр-энтузиастов предложила переложить название "Выдриное Кольцо" на язык тюленей, однако идея не была одобрена.
      Одного только выдра не волновали все эти названия. Что Полоскуну до всяких страшных, непонятных слов? В горе правит барсук, ребята! Эта новость просто вдохнула в полосатого выдра новую жизнь. Так вот почему он такой! Дело ни в какой ущербности или неполноценности, и он не просто полосатый выдр, он рожден, чтобы быть правителем!
      На Выдрином Кольце управление держалось на вождях, соответственно, выдры стали убеждать Полоскуна, что нет, он не может быть правителем, наши правители - это во-он те пожилые, мудрые и седые выдры; если хочешь править, сначала стань таким же пожилым, мудрым и седым. Полоскун категорически не согласился и решил: "Вы как хотите, а я все равно буду вами править" - так и сказал. Выдры посмеялись немного и шутки ради приняли нового правителя, мол, попробуй. Беда в том, что Полоскун не знал, что должны делать правители. Он отправился за советом к вождям, мол, подскажите, чего хоть ему делать. Вожди рассудили: "Если хочешь ты править, подобно барсукам в Горе-на-Суше, тебе нужно просто сидеть и есть, а все выдры просто будут заниматься своими делами". Полоскун подумал, что как-то это скучновато - править, но все же внял советам вождей, ведь это его предназначение, иначе для чего ему эти полоски на морде?
      Шли сезоны, правление Полоскуна протекало славно, без заминок. Запасы еды заметно убыли за время правления, но выдры в целом не жаловались. Полоскун сидел на троне в своих покоях и думал, хорошо же он правит! И, кажется, предназначение его исполнено. Довольный собой, выдр решил в кои-то сезоны покинуть покои и обеденный зал, полный еды, и осмотреть свои владения. Вот вышел Полоскун на поляну, и тут один выдр, как заметил его, закричал на всю округу: "Хей, смотрите, да это же барсук!" Полосатый выдр недоуменно смотрел на сбегавшихся со всей горы морских выдр и тоже кричавших: "Действительно, барсук! А какой огромный! Как он проплыл через наш скрытый проход?" Вконец смутившийся Полоскун побежал, расталкивая выдр, к небольшому озерцу, взглянул в свое отражение...и действительно увидел барсука! Как же это так? Он хотел править, но не хотел стать барсуком! Еще и таким толстым! Выдры, вскоре поняв, что к чему, залились смехом и придумали для своего правителя новое имя - не Полóскун, с тонким намеком на схожесть; теперь они вообще ни на что не намекали и просто назвали его Вырсуком. Стоит ли говорить, что на этом закончилось его правление.
      Все дни и все ночи Вырсук бегал, прыгал, плавал, сидел на всевозможных диетах, хотел снова стать обыкновенной выдрой! Он даже как-то раз решил стереть ненавистные полоски с морды, но успехом дело не обвенчалось. Говорят, за свои старания выдр все таки смог вернуть себе его выдриный облик. Ходили, однако, слухи, что ничего у него не получилось, и, не в силах вытерпеть насмешки собратьев, Вырсук покинул Кольцо и отправился к Саламандастрону, где его радушно встретили как нового правителя, и он наконец смог обрести свое место в жизни. Правда, тренировок он не забросил, наоборот, казалось бы, стал заниматься вдвое усерднее, да еще и подопечных своих муштровать. Но кто знает, как все было на самом деле…
    • Автор: Квентин
      Название:: Ревущий Дракон

      Автор:: Квентин

      Статус:: не закончен

      Рейтинг:: G (можно читать всем)

      Жанр:: классика

      Пересечения с другими фанфиками:: Угли Бездны

      Аннотация:: На дне моря, на самой границе доступной глубины обнаруживают легендарный корабль некогда принадлежащей великому герою и владыке Саламандастрона – Берилу Сокрушителю Чудищ.
      Какие же тайны хранит судно? Почему даже спустя века Саламандастрон неустанно ищет его, и что за испытание владыка Берил приготовил для того, кто отважиться достичь корабля?!
      Если не страшитесь морских глубин и притаившихся в ней чудовищ, то позвольте пригласить вас в мрачную, опасную, но всё же бесконечно манящую океанскую бездну.

      Пролог
      "Летом нужно мечтать о море и морских приключениях…"
       
      Камень бесшумно коснулся дна, подняв в воду небольшое облачко морского песка. Молодой выдр сезонов девятнадцати огляделся по сторонам: всюду его окружала абсолютная практически осязаемая тьма. Лишь только бледный свет горящего в воде факела сиял на расстоянии в две дюжины шагов, подобно звёздочке в кромешной ночи и от того, особенно ярко и пронзительно.
       
      Выдр, которого звали Кевин, отпустил конец верёвки опутывающей булыжник, притянувший его ко дну, и поплыл к горящему факелу.
       
      Как и всегда при затяжном нырянии выдр чувствовал ужасную «тяжесть» глубины. Более всего это походило на то, словно он оказывался в огромной мягкой, но очень крепкой лапе, всё сильнее стискивающей его стальной хваткой с каждым гребком вниз. И всё же… Это было не объяснимым, однако Кевин, как и множество других ныряльщиков, испытывал странное умиротворение и спокойствие на большой глубине. Он будто оказывался в родной стихии, а вовсе не в месте, где малейшая ошибка была чревата смертью, а каждое мгновение жизни сочтено. Словно его влекла глубина, влекла бездна.
       
      Подплыв к уже начинающему потухать факелу, выдр поднял его высоко над головой. Испугавшись света, бросилась врассыпную стайка серебристых рыбёшек, спешно засеменил прочь по дну большой серый краб. Тускнеющий белый свет выхватил область жёлтого песка растелившегося вокруг. Кевин даже зачерпнул лапой его горсть и рассыпал через перепончатые пальцы.
       
      «Словно на дне реки», - отметил он про себя.
       
      Далее ныряльщик направился в сторону полу зарытого в песок чугунного якоря, расположенного в двадцати шагах по левую лапу. От якоря вверх, словно лестница в беспросветные небеса, устремлялся длинный канат усеянный узлами через равные промежутки. Смерив канат взглядом выдр двинулся дальше и спустя каких-то тридцать шагов перед ним открылся зияющий чернотой обрыв.
       
      Бездна.
       
      Кевин мысленно кивнул, удостоверившись в правильности догадки. Ему рассказывали, что когда забрасывали якорь, тот погружался в пустоту на всю длину верёвки и лишь с пятой попытки коснулся дна.
       
      Желательно было определит примерную глубину пропасти, но для этого…
       
      Выдр извлёк из заплечной сумки ещё один факел. Он воткнул его рукоятью в мягкий песок, а затем сломал хрупкую восковую печать на верхушке. Тот час началась бурная реакция, и, вместе с громким шипением и роем пузырьков, факел засиял пронзительным белым свечением.
       
      Даже прищурив глаза от ударившего в них острого света, Кевин выдернул факел из песка, а потухающий бросил в пропасть. Тот начал мерно погружаться во тьму и его ещё недавно яркий огонь стал превращаться в едва заметный тлеющий уголёк. Скоро факел окончательно исчез из виду, так и не достигнув дна, которое могло быть как в пятидесяти выдриных хвостах(1) ниже, так и в пяти тысячах, словом, недоступным даже для самого искушённого ныряльщика.
       
      Но было одно обстоятельство, несколько насторожившее Кевина. Когда факел уже почти полностью растворился в чернильной тьме, его свет вдруг померк, чтобы через мгновение возникнуть вновь, как если бы был перегорожен чьим-то исполинским силуэтом.
       
      Сделав определённое заключение выдр повернулся и, наметив примерное направление, двинулся прочь от обрыва освещая себе путь. Нужно было торопиться: время пребывания под водой было точно вымерено, и треть из него уже истекла.
       
      Кевин плавно парил над пологими морскими дюнами, работая задними перепончатыми лапами и длинным широким хвостом, скользя в морской толще словно змея. Гладкую поверхность золотистого песка  испещрённого узором причудливых волн местами пронзали куски скал, выступающих подобно зубам исполинского чудища.
       
      Проплыв примерно сто шагов выдр уже начал подумывать о том, что ошибся направлением и стоит изменить область поисков, как вдруг едва не выпустил воздух из лёгких… Потому что большой тёмный силуэт на пути обернулся вовсе не очередной скалой, а головой дракона разинувшего зубастую пасть в беззвучном рёве и свирепо взирающего на незваного гостя.
       
      Сердце тут же отозвалось громкими ударами в ушах. Кевин инстинктивно отпрянул назад, выкинув вперёд лапу с шипящим факелом, а другой потянувшись к ножу, закреплённому на поясе.
       
      Лишь только со второго взгляда выдр понял, что кренившийся на бок дракон вовсе ненастоящий, а каменный, и от этого осознания сердце забилось ещё быстрее, но уже не от страха, а из-за радости.
       
      Выдр спешно подплыл к исполинскому ящеру, на самом деле являющимся носовой фигурой самого легендарного судна когда-либо бороздившего воды побережья, и осветил пространство за ним.
       
       Завалившись на левый борт, корабль, казалось, просто спал на постели из золотистого песка. Среднего размера, хорошо сработанное судно длинной под пятьдесят выдриных хвостов, рассчитанное на путешествие нескольких зверей. Сомневаться не приходилось, это был корабль Берила Сокрушителя Чудищ – «Ревущий Дракон». Несмотря на то, что судно пролежало на дне без малого двести сезонов, оно, в отличие от других кораблей, уже доводившихся видеть выдру, казалось совершенно не тронутым, что не могло не вызвать удивление. Даже все мачты были целы и длинными чёрными спицами развалились на песке.
       
      Кевин смотрел на корабль не в силах отвести взгляд. Вот же он перед ним, знаменитый «Ревущий Дракон» застывший на самой границе доступности глубины, как будто специально ждал именно его. Какие же тайны он хранит? Что же произошла тогда, века назад во время «Нашествия Чёрных Скелетов»? Почему Саламандастрон так рьяно искал судно и даже спустя столетия, когда, казалось, любая надежда отыскать его была утеряна, готов был заплатить огромную цену за любую весточку о нём?
       
      Опомнившись, Кевин мотнул головой, сбрасывая наваждение. У него осталось не так много воздуха, тем более что путь к поверхности является весьма длинным, так что сейчас было вовсе не время восхищаться красотой затонувшего корабля, путь даже и такого легендарного.
       
      Выдр спешно оплыл судно, внимательно осматривая его, касаясь дерева и заглядывая в редкие щели в корпусе. Когда предварительный осмотр был сделан и жар в груди уже настойчиво набирал силу, Кевин решил, что видел достаточно и пора уходить. Он уже собирался с оттолкнуться лапами от дна и устремится к поверхности, но в самый последний момент передумал.
       
      Осталась ещё одна вещь, которую он хотел проверить. Быстро скользнув к носу затонувшего судна, выдр остановился напротив внушительного склонившегося на бок колокола сплошь покрытого тиной и серым налётом. Это был он – знаменитый «Зов Монстров» с которого когда-то и началось рождение легенды.
       
      На беглый взгляд казалось, что колокол сплошь проржавел и недвижим как каменная глыба. И всё же Кевин протянул лапу и осторожно надавил на краешек колокола… И, отзываясь на движение, массивный колокол качнулся будто готовый огласить морские глубины своим воинственным звоном.
       
      * * *
       
      С громким всплеском Кевин вынырнул из воды, жадно глотая сладким морской воздух. Там в глубине властвовала беспросветная тьма, но здесь на поверхности во всю сияло жаркое солнце, заливая теплом и светом весь мир. Вокруг расстилалось тёмно-синее море, а вверху бездонное голубое небо.
       
      - …Смотрите! Он выплыл! – раздался громкий крик над водой.
       
      Немного отдышавшись, Кевин мерно поплыл к небольшому судну стоящему на якоре в ста шагах от него, откуда, собственно и донёсся крик. У борта поджидала целая толпа весьма разношёрстных зверей: выдры, ежи и землеройки вперемешку с хорьками, ласками и горностаями. Все глаза присутствующих с ожиданием уставились на глубоководного ныряльщика.
       
      - Ну что? – с нетерпением спросил старый седой хорёк с тростью, по виду главный на корабле.
       
      - Да, это он. «Ревущий Дракон» лежит на дне, - утвердительно кивнул в ответ Кевин.
       
      В следующий миг воздух огласился громкими восторженными криками. Кто-то из команды корабля даже бросился в пляс от радости и судно, словно подхватывая, закачался в ответ. Но среди множества обрадованных зверей нашёлся-таки один не присоединившийся к всеобщему ликованию. Высокий молодой выдр, по возрасту являющимся ровесником Кевина и обладающий более тёмным окрасом шерсти, протянул лапу, помогая другу взобраться на палубу.
       
      - Думаю, всё не так просто, - холодно обронил он, не заметив большой радости на мордочке товарища. – Верно Кевин?
       
      Вспышка веселья сразу же потухла, обратившись напряжённой тишиной. Глаза всех присутствующих вновь оказались прикованы к ныряльщику, вытянувшегося на палубе, сложив лапы за затылок и греющегося на солнце после холодного пребывания в водной пучине.
       
      - Я не смог в точности осмотреть корабль, но его корпус цел, а все ходы… Запечатаны, - задумчиво проговорил Кевин. – Просто так в не него не проникнуть. Кроме того «Ревущий Дракон» сделан из морского орешника…
       
      Услышав последнюю новость, второй выдр, Рон, недовольно цокнул языком.
       
      - Так в чём же заключается трудность? – обеспокоенно спросил седой хорёк.
       
      - Морской орешник является древесиной, которая с годами пребывания на большой глубине становится только крепче, - мрачно пояснил Рон. – У нас уже был подобный случай год назад, и мы изрядно намучались: корабль «Утренняя Заря» пролежала на дне около века, за это время его доски стали твёрды как камень. Думаю корпус «Ревущего Дракона» будет много твёрже.
       
      - Сколько же времени вам понадобилось, чтобы пробить палубу «Утренней Зари»? – удивлённо осведомился высокий могучий выдр из толпы.
       
      - Две недели, - отозвался Рон, вызвав удивлённые возглас зрителей. – И это при том, что корабль залегал на глубине в шестьдесят выдриных хвостов, а нас было целых пять ныряльщиков. Но «Ревущий Дракон» находится так глубоко, что добраться до него способен только лишь Кевин.
       
      - Но ведь он и сейчас сможет взломать корпус корабля, только за дольше время, не так ли? – с надеждой спросил хорёк.
       
      - Кевин способен задерживать дыхание на восемь кружек воды(2), - принялся разъяснять Рон. - Может показаться, что это много, но подобное возможно, только если совершенно не двигаться. Интенсивное плаванье и тяжёлая работа сокращает запас дыхания в разы. А ведь глубинное погружение уже забирает чуть ли не половину всего времени. – Выдр тяжело вздохнул. -  Вот и получается, что Кевин способен проработать на дне не более кружки воды. С такими темпами он будет ломать корпус «Ревущего Дракона» больше года, уже не говоря о том, что каждое подобное ныряние смертельно опасно.
       
      Рон перевёл взор на синюю гладь моря плещущегося за боротом, словно обращая взгляд к лежащему далеко внизу легендарном судну:
       
      - Там на дне вовсе не гнилой полуразвалившийся корабль как вы, наверное, себе представляете, о нет! Там настоящий каменный саркофаг, который почти невозможно вскрыть на подобной глубине.
       
      Снова наступила тишина, но на сей раз гнетущая и мрачная.
       
      - Я так и знал! – в отчаянье выдохнул старый хорек, сокрушённо свесив голову. – Нет на свете зверя, способного достать «Грозовую Секиру»!
       
      И вдруг Кевин задиристо улыбнулся, словно бросая вызов:
       
      - А это мы ещё посмотрим!..
       
       
      ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
       
      Единицы измерения:
       
      1 – выдриный хвост приблизительно равен 1-му метру
      2 – «кружка воды» равняется одной минуте (время за которое наполняется кружка)
       
       
      П.С. - Я считаю, что фантазия хранит в себе необычайные силы. Одна из них это вдохновение. Так, например, вдохновлённый идеей именно этого рассказа я решился получить сертификат по дайвингу )
×
×
  • Создать...