Об авторе

Мыши Рэдволла, Мораль и Воображение

Национальный Католический Регистр
10-16 марта 2002

Интервью: Брайан Джейкс
ДАРИЯ СОКЕЙ

Дария Сокей взяла интервью у писателя Брайана Джейкса о его моральном видении серии «Рэдволл». Вот их беседа.

ДАРИЯ: Моя дочь недавно сказала мне, что ваши книги “волшебны, не имея в себе никакого волшебства”. Вы можете прокомментировать явление волшебства в детской литературе и почему кроме случайного пророческого сна/видения вы не используете больше никаких заклинаний, волшебных объектов или сил?

БРАЙАН: Хорошо, Дария, мне кажется, что у вас очень проницательная дочь, ведь я не хотел “вкладывать слова ей в рот”. Я думаю, то, о чём она говорила - заключает в себе всего несколько вещей. Действительно ли это волшебно для животных: думать, сознательно управлять собой, и чувствовать так, как это делают люди? Да. Это - древнее приспособление в повествовании различных историй.

Помните Эзопа и его басни? И французский автор Рейблэйс сделал ту же самую вещь. Это - жанр, в котором моральные уроки можно преподавать при чрезвычайно умной маскировке “развлечения”. Я не думал об Эзопе, когда я создавал мир Редволла, и позже понял, что следовал его благородной традиции. Так что, в этом смысле мои книги “волшебны”.

К тому же дети (я называю их “диббуны” в моих книгах о Рэдволле) - так или иначе, истинные герои моих рассказов. Они должны противостоять опасности и, исключительно при помощи своего остроумия и умения дружить, преодолевать опасность. Этот момент “волшебен”, так как в действительности он является чрезвычайно редким для детей, как отдельно, так и в группе. Но результатом его становится то, что это освобождает детей, которые чувствуют, что их жизнями управляют в “энной” степени родители, школа, кружки, общество, даты игр и т.д.

Это позволяет их воображению взлететь, а без воображения где наша культура и общество были бы сейчас? У нас не было бы великого художественного наследия, передовой медицины или технологических чудес, которыми мы так наслаждаемся сегодня.

Все это сделали люди, которые умели воображать! Мы должны мечтать, и мы должны позволять детям мечтать. Однако глубоко в моих книгах спрятан очень ясный моральный кодекс правильности и неправильности. Когда я был мальчиком, этика преподавалась в школе и в церкви, но я думаю, что я не верил ей больше той степени, которая имела обыкновение быть. Я пробую создать очень ясные моральные указатели того, что является правильным, а что нет. Дети должны читать мои книги в том возрасте, когда им надо увидеть вещи в “черно-белом” цвете, без двусмысленности. Я часто говорю моим читателям, что мои злодеи являются злыми, а мои положительные герои добрыми.

В моих книгах не будет сочувствующих злодеев или шизофреничных положительных героев. Я оцениваю семейные связи в моей личной жизни и в книгах я пытаюсь дать детям понять, что нет ничего более важного, чем любовь к семье. Рэдволл - действительно большая семья.

С другой стороны, я думаю, что лучшим словом, чем “волшебный” могло бы быть слово “фантастический”. Опять же, есть давние фантастические традиции в детской литературе - от “Питера Пэна” до замечательного “Волшебника Страны Оз”, в которых персонажи ищут волшебное решение (волшебную силу, способную дать им что-то, в чём они испытывают недостаток). Вот только, чтобы найти это решение, нужно “заглянуть” в себя. Мне кажется, что самые лучшие детские рассказы имеют ту же самую основную мораль - ответ не где-нибудь “там”, он находится в вас!

Немаловажный момент во всех этих книгах - ощущение большого приключения, отчаянной храбрости, невозможных, но достигнутых подвигов (также очень освобождающих детей), в которых дети соотносят себя с героями. К. C. Льюис также написал “моральные басни” Большой пример - его «Лев, Колдунья и Платяной шкаф». В ядре этих книг - всегда эпическое и вечное сражение хороших против плохих. И добрый всегда побеждает. Всегда! Не только в книгах, но и в действительности. Если бы добро не всегда побеждало, мы все ходили бы по кругу с татуировками-свастиками на наших лбах, не так ли?

Я не думаю, что элемент волшебства в детских книгах - пагубный или злой. Я думаю, волшебство характеризует то, как оно используется персонажами, которые определяют его как злое или хорошее. Если, например, вы читаете роман о старом западе, в котором плохой парень стреляет в хорошего парня, разве это делает оружие злым? Я так не думаю. Волшебство в детской литературе - инструмент, устройство, чтобы рассказать великую историю. Я ещё ни разу не слышал о ребёнке, который серьёзно пытался бы использовать волшебство для сотворения настоящего зла. Но я уверен, что это случится рано или поздно, просто потому, что в ходе человеческого развития это неизбежно. Но причём здесь ребёнок, читающий «Гарри Поттера»? Я не могу вообразить этого. Я осмелюсь сказать, что родители имеют право защитить своих детей от книг, которые, как они чувствуют, могут нанести им вред - я поддерживаю это. Но я боюсь, что не разделяю мнения родителей, когда они настаивают, на том чтобы все дети не читали какую-либо специфическую книгу; это выбор каждого родителя в отдельности.

И, наконец, скажу самое важное - есть только одна причина для существования детской литературы. Она должна развить в детях любовь к чтению. Если детской книге это не удаётся, тогда “ствол” (Брайан имеет в виду моральное состояние ребёнка; прим. пер.) уже слишком разрушен.

Мне приходят грузовики писем от родителей, говорящих мне, что их маленький Джонни или Энни очень не хотели читать, но, прочитав книги серии Рэдволл, их ребенок научился любить читать. Я не могу представить мою собственную жизнь без книг, и эти письма - самые приятные из всех, которые я получаю. Вообразите! Привести нечитающего ребенка к целой жизни удовольствия! Такое услышать в свою сторону особо ценно! Но что, если мы говорим о противостоянии “хорошей” детской литературы и “плохой”? Ну, это довольно субъективный вопрос. О какой-нибудь книге я мог бы подумать, что она является блестящим произведением, а кто-то бы сказал - прекрасная гниль.

ДАРИЯ: Читатели-католики могут радоваться монастырю, монахами и другим монашеским атрибутам. Каков ваш опыт знания монахов и монастырей, сформировавший Рэдволл в вашем воображении?

БРАЙАН: Мне часто задают этот вопрос, и я всегда изящно указываю, что в то время как Рэдволл - аббатство, то есть религиозное учреждение, в моих книгах аббатство Рэдволл - фактически мирское собрание, лидер которого, Аббат или Аббатиса, является образцом опыта и мудрости, формой сердечного и исторического склада сообщества, отцом или матерью всем зверям, что проявляется в его или её любви и заботе. Только очень немногие из жителей Рэдволла - монахи. Большинство обитателей его являются мирскими, обычными жителями и имеют все человеческие недостатки и достоинства. Умения и слабости каждого принимают такими, какие они есть, и это делает Рэдволл сильным и любящим сообществом.

Таким образом, в Рэдволле живут и рассеянный дядюшка, и нахальный, откровенный сосед, и тихий сосредоточенный на самом себе друг. Никто не против их места в Рэдволле, и все вносят свой вклад в успех и выживание сообщества своим собственным способом, так же, как реальные семьи допускают кузена, который им неприятен, тетю, которая пьёт слишком много, дедушку, который кричит, но в действительности кроток как ягненок. Подразумевается во всем этом прощение и принятие. Мы прощаем нашим членам семьи их слабости и принимаем их, потому что они - члены нашей семьи. То же самое верно в Рэдволле.

Когда я сначала придумал Рэдволл, я не думал о нём, как о хранителе религии, но я думал о нём как об оплоте нравственности. Есть очень тонкое различие, которое я заметил между религиозной и нравственной природой, но оно очень важное. Я хотел создать место, в котором могло бы быть закончено сражение добра и зла. Нет ничего более хорошего в популярном восприятии, чем аббатство - обитель тихих и мирных, спокойных и ищущих, каждый из которых вносит свой вклад в целое, общее.

Аббатство, которому угрожают - сюжет, как мне кажется, наиболее серьезный, драматический по сравнению с любым другим сюжетом, потому что аббатство существует только для улучшения его индивидуальных жителей - так же, как и общество. И из-за этого злоба врагов аббатства стала казаться еще опасней и беспощадней. Таким, оно наиболее удовлетворяло целям моего рассказа.

В то время, когда я рос на фоне ирландского Католичества, мой мир был ограничен районом, в котором я жил в Ливерпуле и школой округа - Школой Святого Джона для “Полностью Изумленного”, как я называю её. Моя семья была одним миром, мой округ был другим, большое ирландское общество объединяло предыдущие два, и всем им угрожал серьезный и реальный внешний мир. В моем случае угроза исходила от глупого человека, который носил небольшую черную щетку усов, Адольфа Гитлера. Во времена моей юности Ливерпуль был одним из самых крупных морских портов мира, и Гитлер бомбил нас ежедневно и ночью в течение очень долгого времени, забирая жизни и нанося огромное разрушение. Эту угрозу я остро чувствовал. Таким образом, я предполагаю, что думал о моем реальном мире как о сообществе, которому угрожают, и злодеями были Военно-воздушные силы. Аббатство Рэдволл стало местом, за счёт которого могла бы быть закончена борьба добра против зла. Это - литературный приём, в котором аббатство является фактически метафорой для всего общества.

ДАРИЯ: Я читала, что вы придумывали ваши истории для детей из школы для слепых.

БРАЙАН: Среди сегодняшних авторов для детей я могу быть самым удачливым из всех. В течение моей взрослой жизни я имел несколько профессий, в одной из которых я водил грузовик с молоком.

Одной из моих остановок была Королевская Ливерпульская Школа для Слепых. Когда я узнал, что среди персонала знакомые мне люди, рядом с которыми я рос, то спросил, а мог ли я чем-либо помочь детям? Я считаю, что дети - самые беззащитные существа в мире; они не имеют никакой власти, никаких денег, никаких политических прав. И глухота или слепота делает их еще более беззащитными. Мне сказали, что я мог бы приезжать и читать что-нибудь детям один раз в неделю, и я согласился.

Книги, которые мне давали, чтобы читать детям, были о плохих вещах - родителях-алкоголиках, подростковой беременности, злоупотреблении наркотиками – всё это совершенно неприятно и угнетающе. Дети очень невзлюбили эти книги, да и я ненавидел их. Я хотел рассказать им о приключениях, которые пережил, когда мальчиком читал «Остров Сокровищ» или «Робинзона Крузо». Что-что, что смогло бы отвлечь их от недуга. Вот поэтому я пошел домой и решил написать историю о беззащитных мышах - нет другого существа на земле, более беспомощного, чем мышь, не правда ли? Я подумал, что дети могли бы соотносить себя с мышью, и я также знал, что должен был сделать сюжет истории стремительным и захватывающим, чтобы удержать их интерес. Повествование должно было быть очень образным, чтобы дети были в состоянии “видеть” историю в своей фантазии при помощи того, что они знали об окружающем мире. Однажды мой друг прочитал черновую рукопись и, без моего ведома, послал её лондонскому издателю. Вот тогда и родились книги серии «Рэдволл». Я все еще очень активен в поддержке Королевской Школы для Слепых, и я знаю, что без тех детей книги никогда не возникли бы. Я получил шанс. Если бы у меня не было возможности написать повесть, это не имело бы значения; но мне дали такой подарок.

Я люблю читать детям, и я все еще делаю так время от времени, когда жизнь и графики мне это позволяют. Дети очень дороги моему сердцу. Я играю для них каждый год Санта-Клауса, и как только я говорю: “Счастливого Рождества!” - слышу вопль детей: “Привет Брайан!”. Я боюсь, что это не очень удачная маскировка. Я узнал многое из такого чтения для детей. Я понял, где книга была слаба, как изменить её, какие персонажи понравились детям больше и какие ситуации заставили их смеяться или пугаться. Вероятно, я попытался дать им небольшой мир и радость, которой я не знал, будучи в их возрасте.

И “мыши”, которым я первоначально рассказал историю, теперь расширились в миллионы “мышей” - моих читателей Редволла во всем мире.

Для бедного ребенка из старой части города Ливерпуль, это было бы странное, бодрящее, возбуждающее, истощающее, но чрезвычайно приятное путешествие.