Перейти к публикации

Путь на Поднебесный: Громовой Дуб


 Поделиться

Рекомендованные сообщения

Я несколько дней жила в деревне, у меня поехала крыша. Я давно хотела начать новый фанф, начиталась "Тайн Забытого Острова". И вот пожалуйста... Вот вам пораждение моей меланхолии и отсутствия вдохновления для продолжения "Племени Гая" (которое я, впрочем, не собираюсь бросать). Ах, да! Эта чушь в некой степени автобиография! (мну точняк больная на всю голову!!!)

 

 

 

Путь на Поднебесный

***1***

Девушка ходила по парку, периодически разворачивалась и шла в другую сторону. Ноги её приминали свежую зеленую траву, ветер трепал её волосы, выбившиеся из-под капюшона. Этот капюшон, надвинутый до глаз, скрывал её лицо. Но вот проходивший мимо – совсем рядом – мужчина заметил, что по её щекам струятся слёзы. Однако он не придал этому никакого значения и отправился дальше.

Какие все равнодушные! Люди…

Она присела на скамейку. Этот мир… так надоел ей! Она здесь изгой! Как бы хотелось попасть в какой-нибудь другой мир! Но как это сделать?!

Она огляделась. Девушка смотрела на окружавших её в этом парке людей, но никто не обращал внимания на неё саму.

Она – самое бестолковое создание на свете! Ей нигде нет места…

«Ты совершенно безответственная!»- эхо голоса матери в ушах…

«Ты мне не интересна!»- были его слова…

«Слишком натянутые в последнее время отношения! Прощай,»- печальное вышло прощание… Прости, Бродяга…

Она одна… Одиночество – её второе имя.

Девушка достала из рюкзака бутылку ванильной колы… Сделав пару глотков, она тихо фыркнула – газ ударил в нос. Спрятав бутылку обратно, она достала книгу… Кто-то, посудив по обложке, сказал бы, что это детская книга. Название гласило «Война с горностаями». На обложке было изображено несколько рыжих зверьков в одежде, с рогатками, а один из них – со средневековым дротиком. От носа до брови у него тянулся шрам. Серебряк!

Ласка Серебряк был одним из героев этой книги, у него был большой отряд друзей.

Но этой девушке больше всех нравился не Серебряк, а Живучий с Замухрышем и Малявкой.

Как хорош их мир, остров Поднебесный! Дружба, преданность товарищей, сплоченная команда – несмотря на все неурядицы, - захватывающие дух приключения! Как бы ей хотелось туда попасть!!! Начать новую жизнь… Или оставить эту, старую…

Она встала, повесила на плечо рюкзак, обняла книгу… Медленно стала выходить из парка… Впереди виделась проезжая дорога… Раньше она бы никогда не решилась бы, но она не могла жить без него… Только она ему не нужна…

«Я никогда не забуду его,

Он когда-то был моей любовью!»- пронеслось в мыслях. Это «переделка», с песни «I wan’t forget her».

Она бы раньше не решилась – это страх боли…

…Но ведь… если быстро… наверно, больно и не будет?- надеялась она.

Она одела вторую лямку рюкзака, крепко обняла книгу обеими руками… И с разбега вылетела на дорогу! Мгновение, всего одно мгновение… И её снесло на дорогу что-то большое, серое. А может, не серое… Но ей это было безразлично… Сознание почти сразу ушло из тела.

Она ошиблась – это было больно… Резкая, пронзительная, дикая боль на несколько мгновений наполнила всё её существо…Но она даже не вскрикнула…

Вокруг столпились люди, засуетились… Наверно, впервые, за её… жизнь? Хмм…Они склонились над ней, но она этого не видела…

***

Она лежала на земле, свернувшись в клубок, и не чувствовала своего тела. Медленно сознание возвращалась к ней. Она приоткрыла глаза, несколько раз. И даже эти минимальные усилия отозвались страшным приступом головной боли. Всё было как в тумане. Но вот кто-то легонько похлопал её по левой щеке – она лежала на правом боку.

«Какая-то уж больно мохнатая у этого типа ладонь,»- решила она.- «Впрочем, дарёному коню в зубы не смотрят.»

Похлопывание повторилось.

- Эй, милочка! Ты жива?- позвал мужской голос.

Она перевернулась на спину и попыталась шире раскрыть глаза, что бы увидеть того сердобольного человека, который пытался помочь ей…

- ААААааа!!!- завизжала она.

Человека?! Человека?!! Чёрта с два!!! На неё смотрела ласка! Это был самец, в синей рубахе с короткими рукавами, в коротких белых брюках до колена. Его карие глаза впились в неё взглядом.

- Но-но-но, тише! Не надо так кричать!- досадливо поморщился он.

- Ты кто такой?- спросила она, пытаясь перевести дыхание.

- Я – Головастый! Я из отряда Серебряка… Не знал, что кроме наших, в лесу ещё есть свободные ласки… Тебя как зовут?

- Ласки?! Я не…- начала она и вдруг осеклась. Оглядевшись, она заметила лужу. Она рванулась к этой луже. Увидев своё отражение, девушка ахнула. Она превратилась в ласку! Теперь у неё тоже был тёмно-рыжий мех, мягкий и пушистый, на шее имелось белое пятно, переходившее в полосу на животе. Живот, правда, видно не было – его скрывала одежда. Её одежда!

- Странный у тебя костюмчик,- произнёс он, покосившись на неё с подозрением: на ней была коричневая в клеточку рубаха, черная кофта-ветровка с капюшоном и карманами-кенгуру, на груди - а так же во всю спину на кофте нарисован кетцаль-коатль, и джинсы.- Так как тебя зовут?

Он на мгновение задумалась. У ласок из отряда Серебряка часто были говорящие имена. А какое имя подойдёт ей? Она подумала и произнесла:

- Никчёмная. Меня зовут Никчёмная.

- Какое-то имя… Прости, только не обижайся, ладно? Не подходит такое суровое имя для такой милой девушки с такими добрыми и кроткими глазами! Кто тебя так назвал?

- Хм… Я сама… Это длинная история, давайте не будем об этом, ладно?- поглядела девушка на Головастого с мольбой.

- Что ж, ладно… Хм, а это ещё что?

Он увидел книгу!

- А это… Это тоже длинная история!- сказала она, замявшись.

Он не слушал её. Головастый разглядывал обложку.

- Это же Серебряк!- воскликнул он удивлённо.

Почему-то в его взгляде нарастало недоверие.

- Знаешь, я начинаю думать, что ты ведьма!- сурово произнёс он.

Шерсть её от страха встала дыбом. Кто угодно, испугавшись мнимой ведьмы, может много чего с ней сделать! А когда окажется, что она не представляла собой никакой опасности, будет уже слишком поздно…

- Нет, нет! Что вы! Я никакая не ведьма!- запричитала Никчёмная. Но Головастый и слышать не желал! Он подошел к ней и не очень ласково сбил с ног на землю подножкой, заломал её руки ей за спину и связал их крепко. Жесткая щетинистая верёвка больно тёрла запястья.

- Ау! За что?- спросила она, всхлипывая.

- Молчи! Ты всё должна объяснить Серебряку и остальным моим друзьям! А пока – цыц!

Он заставил её встать и идти вперёд, толкая в спину концом дротика.

В лагере Головастый рассказал, как нашёл Никчёмную. Затем Серебряк дал слово девушке. И Никчёмная рассказала, как попала сюда из мира людей. К сожалению, остальные они ей не поверили и, как и Головастый, приняли за злую ведьму. Только Бриония и Минивер отнеслись к этому с некоторым сомнением. Трусишка Живучий тоже не решился в чём-либо её обвинять. Побоялся: вдруг юная ласка-ведьмочка вырвется и покарает его потом, если он согласится с остальными и попытается убить или обидеть её? Услыхав это его заявление, все парни из отряда Серебряка негодующе защёлкали на него зубами. Живучий тут же съёжился и виновато улыбнулся им. Они снова повернулись к Никчёмной.

- Ты будешь с нами! Мы проследим за тобой! И не дай Бог, ты что-нибудь натворишь!- сурово произнесли Серебряк и Святой.- А теперь ложись спать!

Головастый заставил её сесть на землю. Она пошевелила связанными лапами – они ужасно затекли и страшно болели.

- Ты ведь меня не развяжешь, да?- грустно, с горькой ухмылкой, спросила она у него.

Он сердито фыркнул:

- Вот ещё! Чтобы ты нас ночью заколдовала, превратила в жаб или убила?! Ха, ты слишком хитрая!

Она отвернулась: такие слова для неё были словно пощёчина! Она надеялась встретить в этом мире новых друзей, а с ней обращаются, как с преступницей!

Был уже поздний вечер, Серебряк и Святой правы: пора спать. Никчёмная улеглась под деревом на землю. Уснула она довольно быстро.

Но вскоре проснулся Живучий: его разбудили её всхлипы. Он спал рядом с ней, сейчас он прополз пару шагов, направляясь к девушке, и склонился над ней. С любопытством разглядев её мордочку, он понял, что она плачет во сне.

- Ммм, ууу,- стонала она тихо.- Де… нис…

- Тише, тише,- прошептал ей на ухо Живучий и погладил по плечу. Она успокоилась. Живучий нащупал верёвку на её лапах и развязал её. Он, конечно, знал, что утром ему за это влетит. Но Живучий не верил, что новенькая – ведьма. А даже если и так, думал он, она не станет причинять им вреда.

Никчёмная повернулась поудобнее, и, проснувшись, увидела Живучего рядом с собой.

- А… что… А, это ты, Живучий?- спросила она.

Он мягко улыбнулся, как сумела она разглядеть в тусклом свете догорающего костра – Кореш уснул и перестал поддерживать огонь – и бледно-желтой луны. Он казался таким добрым, в отличие от остальной мужской части отряда.

- Спи, девочка! Утро вечера мудреней!- он устроился рядом, обнимая её. Она сильно удивилась. Увидев её смущение, Живучий подмигнул Никчёмной. Она, наконец, улыбнулась ему в ответ. И они уснули.

Утром, как и стоило ожидать, Живучий получил нагоняй. Причём, как ни странно вовсе не от Серебряка, как командира отряда, а от Головастого.

- Ты просто болван, Живучий! Безответственный кретин! Она – ведьма, а то иначе откуда у неё это?!- Головастый ткнул книгой Живучему в нос.- Безответственный малый ребёнок! Головастик безголовый, лягушачья икринка – вот ты кто! Как ты не можешь понять – она вполне могла убить нас, и тебя, между прочим, тоже!

Живучий оглянулся на Никчёмную: та смотрела на него чистыми, добрыми глазами, но в них читалось чувство вины. За то, что из-за неё на него кричат. Он улыбнулся ей и снова повернулся к Головастому.

- Но ведь не убила же!- заявил Живучий, простодушно улыбаясь от уха до уха.

Это в конец доконало Головастого. Он зарычал, отвесил Живучему крепкий подзатыльник и отошёл от него. Живучий сначала обиженно насупился, а затем, пока тот не видел, показал его спине язык. Девушки отряда, Бриония, Минивер и Быстроножка, громко рассмеялись. Головастый, видимо решил, что они смеются над ним. Он снова рыкнул, на этот раз приглушённо, и пошёл прочь: отряд как раз собирался проводить Серебяряка в Замок Чертополоха, к лорду Мудрому. Досада Головастого рассмешила всех, в том числе и Серебряка. Притихла только Никчёмная. Прекратив смеяться – теперь действительно над Головастым – ласки повернулись к Никчёмной.

- Извини за вчерашнее, у нас тут уже давно противостояние с горностаями… И мы к тому же в лесу живём. А здесь полно всяких страшных хищников и просто проходимцев!- заговорил Серебряк.- Честно сказать, я согласен с Живучим. Ты не похожа на ведьму!

Серебряк подмигнул Никчёмной, подошёл к ней и помог встать, затем развязал её лапы. Когда все проснулись и увидели, что Живучий ночью освободил новенькую, Головастый быстро снова связал ей руки и за спиной и повалил на землю спиной к дереву. А затем устроил «головомойку» Живучему. Так она и сидела, пока Серебряк не решил освободить её.

- Спасибо,- поблагодарила она его.

- Пожалуйста, девочка,- сказал Серебряк.- А теперь в путь. Живучий, подойди! Раз уж вы так быстро подружились, то поручаю её тебе! Присмотри за ней, чтобы с ней ничего не приключилось! И поможешь ей, если что… Смотри не струсь!- напоследок подколол Серебряк Живучего.

Живучий гневно зыркнул на командира отряда и подойдя к Никчёмной, взял её под лапу. Ласка Смельчак усмехнулся.

- Нда, Серебряк… Ты уверен в своём выборе? Может, лучше приставим к этой милашке Малявку в качестве охраны? А то наш трусишка скорее её угробит, чем спасёт, когда надо будет жертвовать собой ради неё…

Живучий повернулся к Смельчаку и оскалился:

- Не смей так говорить! Я вовсе не трус! И если придётся, я всё сделаю, чтобы спасти её!

Смельчак и Серебряк посмотрели на Живучего большими от удивления глазами.

- Ого, какие заявления!- насмешливо сказал Смельчак.

- Ну что ж, посмотрим, как ты сдержишь это обещание, приятель!- Серебряк подмигнул Живучему и отошёл в сторону. Живучий насупился.

Ласки двинулись в путь. К вечеру они дошли до Замка Чертополоха. Там они представили доброму старому горностаю новенькую. Тот был весьма умилён, и тоже, как и Головастый, заметил, что такое имя – ужасно для такого славного создания. Никчёмная лишь смущённо улыбнулась. Ласки остались в Замке Чертополоха на несколько дней, чтобы передохнуть: они только вернулись в Лес Полумесяца из длинного путешествия к дамбам. Надо было проверить, насколько плохо их состояние. И как раз тогда, при возвращении в родной лес, Головастый нашёл Никчёмную: вообще-то, на самом деле, он искал ягоды и орехи на ужин, а нашёл новенькую девушку для отряда. После долгого разговора Никчёмная угостила всех оставшейся у неё в рюкзаке ванильной колой: благо у неё было две бутылки – про запас – и даже первая была почти не тронутая. Правда, напиток понравился не всем: он пришёлся по вкусу лишь Брионии с Минивер и Серебряку с Живучим и Головастым. Головастый, распробовав колу, тут же рассыпался перед Никчёмной в извинениях и благодарностях и принялся целовать ей руки.

Дружеские отношения Никчёмной и Живучего крепли день ото дня. Сейчас они вдвоём сидели в столовой после сытного обеда, приготовленного Голубком. В столовую вошли Кореш и Святой.

- Ой, какая прелесть!- произнёс Святой.- Вы такая милая пара! Извините, ребята, мы не знали, что вы здесь… Мы сейчас же оставим вас наедине.

Святой поспешил ретироваться из столовый, но неугомонный Кореш даже не подумал последовать за ним.

И без того смущённая, Никчёмная вовсе залилась краской, когда Кореш насмешливо пропел:

- Тили-тилли-тесто, Живучий и Никчёмная – жених и невеста! Тили-тилли-тесто, Живучий и Никчёмная – жених и невеста!

Теперь Никчёмная не знала, куда глаза девать. Живучий возмущённо защелкал зубами на Кореша. Недолго думая, Живучий схватил со стола ложку и запустил в Кореша. Святой, снова появившийся на пороге столовой, схватил Кореша за шкирку, вытащил прочь и плотно закрыл дверь. Живучий выдохнул шумно, посмотрел им вслед и повернулся к Никчёмной:

- Не обращай внимания на этого болвана Кореша! Он – просто чокнутый нахальный приятель Серебряка!

Живучий поцеловал Никчёмную в щёку. Она ещё больше «покраснела», заозиралась, потом поглядела в глаза Живучему. Тот смотрел на неё добродушно. Она вдохнула больше воздуха, прильнула к Живучему и поцеловала его в ответ, в нос.

Так она вошла отряд ласок-изгнанников.

 

***2***

Вскоре Серебряк переселил свой отряд, в том числе и Никчёмную, в лес. Там они жили в палатках.

И вот в очередной раз по приказу принца Недоума притащился шериф. Никчёмная, впервые видевшая его вживую, стояла на краю лагеря и узнала его издалека.

- Хэй, ребята! Это случайно не Врун?- спросила она вполголоса.

- Уух, опять этот горностай!- сердито зарычал Серебряк.- Надо спрятаться! Я сегодня не в настроении разбираться с этим прохиндеем. Разделимся, спрячемся в разных точках леса, а затем встретимся в Замке Чертополоха! Кореш, Минивер, идёте со мной. Святой, Головастый, Быстроножка, вы втроём. Смельчак, Бриония, вы парой: вы лучше всех прячетесь, а Смельчак лучше всех метает дротики, если что случится – защитит Брионию. Живучий, Никчёмная – вы тоже парой!

- А сели на нас нападут?- дрожа, спросил Живучий.

- Держу пари, ты знаешь много запасных ходов к Замку лорда Мудрого!- заявил Серебряк.- К тому же, пора тебе доказать, что ты не трус! Имей в виду: если ты сбежишь, а с Никчёмной что-то случится – пеняй на себя!

Живучий сглотнул, взял Никчёмную за лапу и повернулся к лесу.

- Иди за мной,- сказал он, и они исчезли в чаще. Остальные тоже разбежались маленькими командами по лесу.

Серебряк не совсем был прав: не так уж много потайных ходов знал Живучий. В лесу было не очень светло, постоянно кто-то копошился в траве. Живучий, не в пример Никчёмной, вздрагивал от каждого шороха. Однако она из вежливости – а так же из жалости – не стала его ни в чём укорять.

«Он всегда нравился мне таким, какой он есть… И он с самого начала был ко мне более добр, нежели остальные,»- думала она.

Так они и шли. Впереди оказалась небольшая норка, а от неё лапой подать до Замка Чертополоха. Ласки решили для начала спрятаться в норе, а уже потом, позже пойти в замок.

Однако их план обрушился! Врун решил, что идёт за Серебряком и Брионией – он часто видел их вместе. Шериф взял нескольких солдат и отправился за Живучим и Никчёмной. Когда ласки на пару минут вошли на открытое место, в них полетели стрелы, камни и дротики.

-Ау,- вскрикнула Никчёмная, когда один камень ударил её по правой лапе, а какая-то стрела поцарапала левое плечо.

Тут Живучий вдруг вспомнил о своём обещании защищать её и об угрозе Серебряка.

- Не трогай девушку, Врун!- крикнул Живучий и заслонил собой Никчёмную. В тот же миг ему в грудь вонзилась стрела: выстрелил один из солдат.

- Что ты творишь, болван?! Приказ был доставить их живьём!- Врун ударил глупого и чересчур жестокого солдата в живот кулаком. У того перехватило дыхание, и он согнулся пополам. Врун снова повернулся к ласкам.- Тьфу ты, чёрт подери! Я думал, это Серебряк со своей подружкой Брионией… Эй, Живучий! Что, уже откинул коньки?

Живучий прохрипел что-то невразумительное. Никчёмная присела рядом с ним на корточки и помахала лапой у него перед глазами.

- Живучий! Скажи что-нибудь! Прошу!- позвала она всхлипывая.

Но из его горла опять вырвался лишь булькающий всхрип. Из уголка рта потекла струйка крови: стрела, видимо, задела лёгкое! Это ужасно… Живучий держался одной лапой за древко стрелы.

- Эй, деточка!- обратился к Никчёмной Врун.- Я тебя раньше не видел! Ты откуда взялась?

Никчёмная гневно зарычала – глухо, утробно, – подобрала с земли камень и запустила в горностая. Он взвизгнул: камень попал ему в лоб, оставив кровоточащую ссадину. Затем шериф рухнул на землю без сознания. Его солдаты сначала удивлённо воззрились на буйную ласку, затем столпились вокруг Вруна. Никчёмная быстренько собрала немного камней, вскочила и принялась швырять их в горностаев. Те завопили от боли: камни попадали в самые разные места. Последний камень влетел в улей диких пчёл. Дно улья тут же прохудилось, и мёд вылился на горностаев. Разгневанные пчёлы сразу набросились на мнимых вредителей и принялись жалить. Горностаи завизжали не своими голосами. Никчёмная в это время схватила Живучего, истекавшего кровью, и спряталась за стволом огромного дуба, а затем потащила в Замок Чертополоха.

Из всего отряда они пришли самые первые. Лорд Мудрый, Голубок и Никчёмная принялись за Живучего: вынули стрелу, остановили кровь, зашили рану. Через некоторое время дали ему лечебного настоя каких-то трав. Затем Голубок и ещё один слуга-ласка перенесли раненного в самую тихую комнату на носилках. Никчёмная осталась с ним.

Вскоре подоспели Головастый с Быстроножкой и Святым, затем Бриония и Смельчак. Последними пришли Серебряк и Кореш, нёсший на руках раненную Минивер. У неё было несколько ран, она оставалась без сознания. Смельчаку и Святому тоже немного досталось. И всё же серьёзнее всех пострадал Живучий. Лорд Мудрый рассказал Серебряку и остальным, как Никчёмная принесла в Замок умиравшего Живучего.

- Не такой уж он, оказывается, и трус!- изрёк усталый Смельчак.- Надо будет извиниться.

- Это точно,- сказал Серебряк и повернулся к лорду.- Вы не будете против, если я загляну посмотреть как там Живучий с Никчёмной?

- Да-да, конечно! Но только не надолго!

Серебряк кивнул ему и отправился к товарищам. Заглянув в комнату, он обнаружил Живучего на постели, бледного, как простыня. Он всё ещё не пришел в себя: перед тем, как «оперировать» его, лорд Мудрый заставил беднягу выпить усыпляющего настоя. После операции Живучего напоили настоем укрепляющим. Надо сказать, что, несмотря на трусоватость Живучего Серебряк всё равно считал его своим другом и был весьма обеспокоен.

Никчёмная сидела рядом с постелью раненного, уткнувшись мордочкой в простыни. Сначала Серебряк решил, что она спит, но вдруг заметил, что плечи её вздрагивают, и услышал тихие всхлипы. Тогда он подошёл к ней, положил лапу ей на плечо и присел рядом на корточки. Она повернулась к нему через плечо, и он увидел её заплаканные серые глаза. Решившись, Серебряк обнял её.

- Он-н с-спас м-меня,- пробормотала она.- Он-н в-выживет?

- Да-да, конечно! На то он и Живучий!- сказал Серебряк и подмигнул ей.

Но её это почему-то не успокоило. Наоборот! Её начали сотрясать рыдания.

- Что ты, что ты, милая! Не надо так! С ним всё будет хорошо, ведь вы уже помогли ему.

Серебряк привстал, поднимая заодно и Никчёмную, подошёл к тумбе у кровати. На тумбе стояли две миски с настоями. Понюхав содержимое каждой миски, в одном из настоев Серебряк обнаружил валерьянку и ромашку.

«Успокоительное! Как раз кстати!»- решил он, и заставил Никчёмную выпить всё до дна.

Довольно быстро она уснула, и Серебряк унёс её в другую свободную комнату.

Живучий очнулся на другой день к вечеру. Никчёмная опять была рядом с ним. Она спала в кресле рядом с его кроватью. Вид у неё был весьма измождённый, под глазами имелись большие «мешки». Живучий решил не будить её, и скоро снова заснул сам.

Несколько дней она не уходила от его постели. Когда он при ней стал приходить в себя, она кормила его овощным бульоном с ложечки. Благодаря ей, он довольно быстро поправлялся. В один из солнечных дней он отправился к друзьям на завтрак, в столовую. Никчёмная, проснувшаяся позже его и не обнаружившая его в положенном ему месте, пришла в ужас. Но как раз в этот момент мимо комнаты Живучего проходил Голубок и сказал Никчёмной, что тот находится в столовой.

Серебряк и остальная команда были весьма рады видеть Живучего, вставшего, наконец, на ноги. Они принялись хвалить его за смелость, петь ему какую-то песенку про «своего парня», угощать всем, что было на столе.

Тут к двери подошла Никчёмная. Увидев, как чествуют Живучего, она вдруг почувствовала себя чужой. Она столько времени провела у его кровати, не спала, почти не ела. А они даже не послали за ней, когда он очнулся! Ну, или могли, хотя бы, записку прислать, чтобы она сразу шла в столовую!

Было ещё кое-что, что заставляло её считать себя изгоем в их компании. Головастый, надо сказать, был обладателем быстрых смен настроения. Как когда-то он, попробовал колу и сразу перестал считать Никчёмную ведьмой, и стал с ней при каждом личном разговоре обмениваться любезностями, так же быстро он забыл о своей дружбе с ней, когда ранили Живучего. После того случая он постоянно обвинял её. Говорил, что лучше бы она тогда ночью сбежала, когда её освободил Живучий, тогда бы он с ней не связался, и его бы не ранили. И так каждый день.

Она устала от этого… Лучше бы она действительно оставалась в своём мире!

Точно! Её мир!.. Она должна вернуться туда… Но как? Послужит ли книга обратным порталом? Надо попытаться…

Она в последний раз, сквозь щёлку между дверями, взглянула на Живучего, Серебряка и Минивер: с ними она подружилась больше всех. Развернувшись, она пошла прочь.

…Она не слышала! Как раз через минуту после её отлучки Живучий вдруг спросил:

- А где же наша милая Никчёмная? Она, кажется, говорила, что она сама себе придумала такое имя… И я придумал ей новое имя! Она столько нянчилась со мной, ухаживала, лечила! Я думаю, ей подойдёт имя Заботливая!

-Да, верно! Молодец, Живучий! Прекрасное имя!- хором заявили остальные ласки. Один Головастый промолчал. Все остальные радостно выкрикивали имя Никчёмной-Заботливой.

Но та уже не могла их слышать: она в своей комнате собирала свои вещи. Закончив со сборами, она оставила на тумбочке записку: «Прощайте! Я ухожу в свой мир! P.S. И не надо мне обряда калки.» Затем она взяла с тумбы свою книгу, открыла окно – она жила на втором этаже, – отошла к дальней стене… Обняла, как тогда, крепко книгу, разбежалась… И выпрыгнула в окно…

Так она летела вниз камнем, ожидая столкновения с землёй…

Минивер чувствовала себя странно. Ласка-с-ноготок ощущала странную тоску: будто что-то вот-вот уйдёт из её жизни навсегда… Что-то… Или кто-то?!

Она сердито поглядела на Головастого: тот постоянно обвинял в чём-нибудь Никчёмную… то есть, теперь Заботливую… Головастый озадачился: чего это Минивер так свирепо смотрит на него?

Вдруг в мыслях Минивер пронеслось «Прощай!» И это было так похоже на голос Заботливой! Слёзы брызнули из глаз ласки-с-ноготок, и она вылетела прочь из столовой.

Остальные изумлённо поглядели её вслед.

- Эй, эй! Сюда! На улицу!- послышался через некоторое время из окна голос Минивер. Ласки мигом выскочили на улицу, а с ними и Голубок с лордом Мудрым.

От увиденного все были в полном шоке. А Живучий вовсе чуть не упал в обморок.

Она лежала на земле, без движения, свернувшись в клубок. На том боку, на котором она лежала, расцвело кровавым цветком большое багровое пятно. Двумя лапами она обнимала книгу.

Живучий истошно закричал, рухнул на колени и стал рыдать и царапать когтями землю. Серебряк сочувственно посмотрел на него. По щекам Серебряка тоже бежали слёзы, которые он пытался скрыть, прикрывая глаза ладонью.

- Кореш, Святой! Уведите Живучего и дайте ему успокоительного настоя. Бриония, Быстроножка, вы не могли бы отнести тело Заботливой в дом? Голубок… я знаю, ты не из моего отряда, а слуга лорда Мудрого … ээ, хм… Но ты не мог м помочь?

Голубок молча кивнул Серебяку и лорду и вместе с Брионией и Быстроножкой направился к Заботливой.

…Минивер стояла рядом с ней на коленях, беззвучно плача. Её слёзы капали на плечо лежащей ласки. Голубок подозвал какого-то другого слугу и вместе с ним водрузил тело Заботливой на носилки. Бриония и Быстроножка было взялись за один конец носилок, но Голубок мягко отстранил их.

- Нет, это мужская работа. Вы нас просто сопроводите.

Кореш и Святой кое-как уволокли бившегося в истерике Живучего, за ними вошли Голубок с Клевером – так звали второго слугу, – нёсшие Заботливую, а следом за ними – Быстроножка с Брионией. Минивер наконец подняла голову и сердито поглядела на Головастого.

- Это из-за тебя! Это ты виноват!- крикнула она ему. Он застыл столбом. Серебряк, положив лапу на плечо Минивер, вместе с ней и лордом Мудрым ушёл в дом, оставив Головастого во дворе.

***

Она лежала на асфальте без сознания. Её душа возвращалась в ёё тело медленно, но верно. Она вернулась в свой мир! Кажется, она приходит в себя… Кто-то мягко похлопал её по щекам. Неужели, опять Головастый?! Но нет, шерсти на ладони нет. Она смутно, сквозь пелену увидела чьё-то лицо… Лицо, показавшееся ей знакомым.

Но тут она снова потеряла сознание и оставалась в таком состоянии до самой больницы.

Здесь, на больничной койке, она, наконец, пришла в себя, и привстала, опираясь на локти.

- Тише, осторожно… Тебя сбила машина…Интересно знать, зачем ты выскочила на дорогу… и как ты вообще оказалась у меня в Барабинске…

Барабинск?! Что за?!..

Она повернулась на голос. На неё смотрел здоровый, высокий, крепкий молодой человек, брюнет. Пятнистые брюки защитного цвета, чёрная футболка с надписью «контрстрайк» и белым горностаем. У горностая в лапах пистолеты…

- Ганслингер?!- изумлённо спросила она.

- Здравствуй, Покров-Люша!- ответил он.

***3***

- Как вы думаете, это опасная рана?- спросил молодой человек у врача.

- Нет, не очень. Послезавтра к утру её можно будет уже и выписать!

- Что ж, это хорошо.

И Ганслингер – так он называл себя на форуме – отправился домой. Это было вечером. Девушка, которую он знал как Покров, уже спала. Ему так и не удалось разговорить её. Она наотрез отказывалась рассказывать о причине своей суицидальной выходки. Как только речь заходила об этом, она впадала в транс и замолкала, никак не реагируя ни на какие слова. Ему пришлось смирится с этим… Но только на сегодня!

…На следующий день он снова пришёл к ней. Она опять не хотела говорить. Лишь держала в руках книгу. Вынув какой-то небольшой листок, она убрала книгу, и начала теребить листок – перекладывать из одной руки в другую, глядя на сидевшего в кресле Ганслингера.

- Послушай, ты… мой друг… И твоё состояние меня беспокоит! Прости, что заставляю тебя думать об этом… Но я должен знать, почему ты пыталась… убить себя! Ты должна понять: жизнь – это самое ценное, что есть у любого человека! И чтобы там ни случилось, ты должна беречь её! А уж друзья и родные помогут тебе в этом! Терять друзей – это ужасно, и я не хочу потерять как друга тебя! Поэтому я должен знать, что с тобой происходит!

Она виновато потупилась, шевельнула губами, будто сбираясь что-то сказать, но тут же снова смолкла. И вдруг листочек выпал из её рук. Паря, он медленно опустился на пол, у ног Ганслингера. Тот поднял листок и понял, что это – фотография. Молодой человек рассмотрел фото: на нём был изображён юноша, одну руку приложивший ко лбу, а в другой державший ручку. Видимо, его так сфотографировали исподтишка, пока он не видел. Перевернув листок, Линг прочёл надпись: «Денис К., 11 класс. I wan’t forget him, he was once my love…» Линг слегка нахмурился, посмотрел на девушку.

- Это тот парень, о котором ты писала?

Она кивнула.

- Ты из-за него… ээ?..

Она развела руками, пожала плечами, вздохнула и кивнула.

- Это слишком больно, я думаю… Я не знаю, что он такого сделал, однако раз ты из-за этого пыталась наложить на себя руки… Лучше просто забудь об этом и помни о нём только хорошее. Сможешь?

Она отвела глаза, горько усмехнулась.

- Смочь-то смогу… Но не факт, что от этого мне станет лучше…

Он впервые услышал её голос вживую. Тихий, тоскливый, с горькой смешинкой.

- Главное, чтоб не хуже… Так что он сделал?

- Ничего особо плохого, просто, наконец, был честен, и сказал, что я ему не интересна, и что я ему просто друг…

- Нда уж, он – тот ещё друг…- перебил он её тихо.

Она покраснела.

- Да нет, он, в общем-то славный… Просто я устала… А теперь… я презираю себя…

Он удивлённо воззрился на неё.

- За что?!

- За то, что я такая слабая… Извини,.. я,.. ээ, хм… хочу спать,- проговорила она тихо.

Он посмотрел на неё: девушка глядела в стену напротив себя невидящим взглядом, в её глазах читались ярость, усталость и боль. Пальцы её судорожно сжимали пододеяльник.

- Ладно,- сказал он, на мгновение положил ладонь на её правую руку, затем легонько похлопал её по плечу. После он вышел.

На следующий день её выписали. Он попросила медсестру принести ей её одежду. Та принесла… и это оказался средневековый костюм! Рубашка, юбка с перевязью, странные длинные гольфы, тряпичные туфли и смешная шапочка. Очень похоже на костюм Минивер и Быстроножки.

- Эээ… это точно моя одежда?- спросила девушка, с сомнением глядя то на этот комплект, то на медсестру.

- Ну да, вас доставили в этой одежде. Вы не помните, в чём вышли на улицу в тот день?

Она призадумалась. Точно! Она ведь при первом случае попадания в Замок Чертополоха переоделась в одежду, нормальную для того времени. А свою спрятала, чтобы приберечь! А когда вздумала вернуться в свой мир… забыла об этом и вернулась сюда в средневековом костюме. «Наверно меня примут за театралку или одного из этих чокнутых… как их там? Ах, да, толкиенистов!»- подумала она, натягивая на себя всю эту «прелесть».

На выходе её встретил Ганслингер.

- Привет!- сказал он, радостно улыбаясь.

- Привет,- ответила она, ласково улыбаясь. Это осчастливило его ещё больше.

- О, ты улыбаешься! Это так мило! Как ты себя чувствуешь?- спросил он.

- Прекрасно! Но что это мы всё время обо мне? Как твоя сессия?

- О, вроде гуд… Особенно гуд то, что она, наконец, закончилась!

Она рассмеялась и шутливо толкнула его.

- Милый костюмчик! Особенно – шапка!

- Да ну тебя!- всё ещё смеясь, ответила она.

- Нет, серьёзно, тебе идёт!

- Ладно, поверю тебе!

Они отправились к нему домой. Его мама была в отпуске, и он решил оставить её пожить у себя. Через пару дней она решилась рассказать ему о своём небольшом приключении. Она рассказала ему всё в мельчайших подробностях.

- Вот это да! Ты молодец, дала отпор этим типам… как его.. Вруну! С его компанией. Бедный Живучий, ему досталось! Хорошо, что он поправился. Но почему ты назвалась Никчёмной? Какое-то имя… не очень милое…- сказал он.

Она по привычке покраснела.

- Ты не считаешь меня сумасшедшей? После того, как я рассказала тебе всё это?- спросила она, глядя на него и нервно кусая губы.

- Что ты! Нет, конечно! У нас с тобой обоих богатая фантазия, и мы не боимся таких историй… Не пойми меня не верно, я верю, что ты была там…

- Не бойся, я не обиделась. Я сама сомневаюсь в том, что всё это – было наяву. Я думаю, это был сон! Сам подумай: там я как будто две недели провела, а вернулась сюда… и как будто всего пару минут прошло!

Она оглянулась и посмотрела в окно.

- Прости, я не знаю,- он пожал плечами.

- Брось привычку постоянно извиняться, Линг!- сказала она и подмигнула ему.

- Ладно… Кстати, а как мне тебя называть?

Она задумалась.

- Знаешь, зови меня как в том твоём рассказе – Люшей!

- Хорошо. А откуда такое имя?

- Моё настоящее имя Полина. Родственники, особенно бабушки-дедушки, зовут меня иногда «Полюша»,- девушка усмехнулась.

- Ясно,- сказал он, улыбаясь.- Люша так Люша!

Так она поселилась у него на некоторое время. Хотя она не была уверена, что поступает правильно: они хоть и друзья, но она чувствовала себя нахлебником. Но всё же домой она пока возвращаться не очень хотела.

В скором времени в городе вдруг появились странные типы. Даже не так! Это были не просто странные типы, это были настоящие бандиты! Они грабили, нападали на людей, мародёрствовали, по ночам рушили мелкие магазины и лавки. И все пострадавшие обычно говорили, что эти негодяи вели себя как будто… как звери, что ли? Вечно чесались, будто их донимают блохи, кусали и царапали друг друга, хрюкали, фыркали. Ели, при этом разбрызгивая еду и воду. Смеялись они, повизгивая и полаивая. В общем, эти дикари вели себя как звери. При этом походили на смесь лисы, свиньи и какого-нибудь мелкого хищника.

Вроде горностая!.. Кое-кто из горожан клялся, что видел у одного из них длинный, мохнатый, облезлый бурый хвост с чёрным кончиком. Но все решили, что у бедолаги, «видевшего» этот хвост, просто шарики за ролики закатили после нападения этих самых бандитов на его овощной магазин.

Однажды Люша решила прогуляться в одиночку… Однако Линг беспокоился за её безопасность: во-первых, вдруг она всё еще тоскует по тому парню и снова попытается броситься под колёса? Во-вторых, вдруг на неё нападут эти самые разбойники? В-третьих, она настолько привыкла к своему средневековому костюму, что ходила в нём по городу, ни капли не стесняясь. Поэтому Ганслингер боялся, что её могут принять за сумасшедшую и увезти в какую-нибудь клинику для проверки. Так что он решил догнать её.

Он уже почти нагнал её… и вдруг его опередили! На дорогу из подворотни выскочил чудной мужчина, налетел на Люшу, принялся что-то ей кричать.

- Эй, отвяжись!- вскрикнула она, попыталась оттолкнуть его. Он вцепился ей в руку, больно выворачивая её, и собрался увести Люшу куда-то. Она яростно отбивалась, но от этого было мало толку. Тут что-то стукнуло его по затылку: это Ганслингер запустил в него взятым с уличного прилавка большим красным яблоком.

- Отпусти девушку, подонок!- рявкнул Ганслингер. Бандит мгновение смотрел на молодого человека с недоумением, затем больно толкнул Люшу в грудь и сбил её с ног, а после убежал. Ганслингер подбежал к ней, та стояла одном колене, обеими руками держась за сердце.

- Люша! Что с тобой? Ты в порядке?! Люша, ответь мне!!!- кричал Ганслингер.

Но она не слушала его. Она смотрела вслед убегавшему преступнику, а тот явно был из той самой банды. И за ним волочился хвост! Бурый с чёрным кончиком хвост, лохматый и облезлый! Значит, тот несчастный не ошибался?!

… Ганслингер продолжал звать её, но она е отвечала. Вдруг она подскочила и помчалась за тем негодяем.

- Стой! Люш, ты куда?!- изумленно крикнул он ей вслед. Но всё, что ему оставалось, это отправиться за ней.

Всё трое бежали по улицам города как ошалелые, бандит сворачивал то в одну сторону, то в другую, Люша ловко успевала поворачивать за ним, а вот Ганслингера иногда почему-то заносило. Он быстро потерял Люшу и бандита из вида и уж было совсем отчаялся, но вот впереди мелькнул знакомый силуэт, а за следующим поворотом…

…Она стояла на одном колене у какой-то двери и смотрела внутрь. Люша пыталась перевести дыхание. Ганслингер осторожно подошёл.

- Как ты?- тихо спросил он.

- Тс!- зашипела она, повернувшись к нему и приложив палец к губам. Затем она поманила его рукой.- Смотри! Они устроили тут притон!

В её шёпоте послышалась явная неприязнь, и Ганслингер решил заглянуть внутрь.

Это был ужас! Повсюду мусор: бумага, куски какой-то еды, битое стекло. Развязные, полураздетые девицы крутятся вокруг кучки мужчин, распивавших пиво из бутылок. Двое из этих бандитов, молодые, имели весьма противную смазливую внешность, третий молодой вовсе был слащав до тошнотворной приторности… Запах стоял невыразимо отвратный! От него даже свербило в носу и першило в горле.

Вдруг раздался дикий визг: из другой комнаты этого притона в общий зал вышел ещё один негодяй, тащивший за руку извивавшуюся девчонку лет тринадцати-пятнадцати. Лицо у неё тоже было слегка смазливым, но не настолько противным.

- Эй, крошка! Развлечёмся?!- спросил у неё самый мерзкий на физиономию тип.

Она завопила ещё громче. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какое развлечение этот урод имел в виду.

Ганслингер поморщился от отвращения. И вдруг он услышал, как из горла Люши вырвалось глухое рычание.

- Пьяницы, воры и насильники! Ну и мерзость!- проговорила она с ужасом.

- Ничего, я с ними сейчас разберусь!- заявил Ганслингер.- Подожди меня здесь.

- Ты с ума сошёл?!- испуганно спросила Люша.- Не вздумай строить из себя героя! Это тебе не твои фантастические рассказы или компьютерные игры! Это реальность! Наше дело сообщить стражам порядка, и уж они разберутся с этими подонками! А если ты пойдёшь туда, тебя могут убить!

Он посмотрел на неё. И она поняла: он не отступит!

- Послушай, Люша! Ты ведь сама понимаешь! Если мы сейчас уйдём, даже за помощью, приводить её уже будет не к кому! Они сделают с ней это, а потом наверняка и убьют!

Она вздохнула.

- Ты прав… Но тебе нельзя идти туда одному! Я отправляюсь с тобой!

- Исключено! Это слишком опасно! И вообще, это мужская работа!- сказал он серьёзно.

- Не смей говорить мне о «мужской» работе!- рявкнула она.- Они вот наверняка эту гадость считают мужской работой! И ещё: то, что я девчонка, не значит, что я физически слабее тебя! А то, что я твой друг, не даёт тебе права командовать мной! Мне уже восемнадцать, и сама имею право решать, рисковать мне собой ради кого-то или нет! И если уж на то пошло, я спасаю и её от этой гадости, и тебя от напрасной гибели в одиночестве!

Он ошарашено глядел на неё. Когда она только начала кричать на него, из её глаз брызнули слёзы ярости. И сейчас они бежали по её щекам ручьями. Наконец, он выдохнул, поднял руку и осторожно вытер слёзы сначала с одной её щеки, а затем с другой. Закончив с этим, он достал из-за пояса небольшой пистолет - это был кольт - и протянул ей:

- Ладно, раз ты собралась со мной, то тебе понадобится оружие!

Она удивлённо поглядела на него.

- Откуда у тебя огнестрелка?!- спросила она.

- Недавно получил лицензию на ношение оружия для самозащиты! Подсуетился быстренько, когда эти типы появились и впервые на кого-то напали,- объяснил Ганслингер и достал второй пистолет, и первый снова протянул ей. Но Люша оттолкнула руку с оружием.

- Ну уж нет, спасибо! Я обойдусь!

- Как это?!- Ганслингер в шоке раскрыл рот.

- Я хочу просто увести оттуда девушку, и потом направить в это место милицию! Если у меня будет оружие, они решат, что я представляю для них серьёзную угрозу! И тогда они нападут первыми… А у меня нет опыта в обращении с оружием, так что я скорее раню в этой полутьме тебя или саму себя пристрелю! К тому же, какими бы ублюдками они не были, я не хочу иметь на руках кровь! Ведь сам говорил… и писал в том рассказе… что жизнь любого существа – самая большая драгоценность на этом свете! А если у меня в руках будет оружие, то мне придётся убивать!

Ганслингер посмотрел Люше в глаза. Она виновато улыбнулась.

- Что ж, возможно, ты и права! Будь осторожна!- сказал он.- А теперь входим!

Они вошли в притон. Началась суматоха: бандиты сразу заметили их. Один из разбойников схватил какую-то дубинку и полетел на них. Люша толкнула Линга влево, а сама отпрыгнула вправо. Нападающий врезался в стенку, а его деревянная дубинка сломалась пополам. Люша улучила момент, наскочила на него и ударила его со всей силы его же лбом в стену. Он потерял сознание и сполз на пол. Люша схватила девушку, которую едва не успели «обработать» («Мерзкое сравнение!»- подумала Люша о слове «обработать», но ничего другого ей на ум не приходило) и потащила её к выходу. Вытолкнув её на улицу, Люша крикнула ей прямо в ухо – бедняжка была настолько напугана, что казалась загипнотизированной и ничего вокруг не замечала:

- Беги! Лети со всех ног!

Но та словно не слышала. Люша вышла из себя и дала девочке пощечину и снова прикрикнула на неё:

- Беги, бестолочь несчастная!

Девочка очнулась, наконец, потёрла щёку и помчалась прочь.

Тут в помещении началась стрельба. Через минуту оттуда выскочил один из бандитов, и даже не заметив Люшу, убежал. Следом вышел Ганслингер, державшийся за плечо и скрипевший зубами. По рукаву футболки растянулось кровавое пятно.

- Твою дивизию, как говорил Денис!!! Ты ранен!- испуганно взвизгнула Люша.

- Пустяки!- проговорил Линг.

- Пустяки?! Ты рехнулся?!! Это не пустяки!- пробормотала она. Тут Люша услышала чьи-то шаги и оттолкнула Линга в сторону, затем сама рванулась к нему. Весьма вовремя! Иначе бежавшие из притона в панике разбойники растоптали бы их!

- Ты видел их хвосты?!- спросила она.

Ганслингер посмотрел им вслед. Действительно!..

- Да, кажется, видел!- выговорил он с трудом. Он был уже очень бледен.

«Большая кровопотеря очень опасна!»- отметила про себя Люша. Вдруг в голове у неё промелькнула мысль…

- Эти типы из другого мира! Теперь, когда их раскусили, они постараются вернуться туда! Я более чем уверена, что эти сволочи – приспешники принца Недоума, из мира Серебряка! Мы должны идти за ними!

- Это ещё зачем?- спросил слабо Ганслингер.

- Затем, приятель, что ты ранен! Когда я прыгнула на дорогу и потеряла сознание, то попала в тот мир! А когда меня привёл в себя этот парень, Головастый, на мне не было ни царапинки! Как только ты попадёшь туда, ты тоже наверняка автоматически исцелишься!

- Но ведь сама говорила, что это всё был лишь сон!- сказал он, едва оставаясь в сознании.

- Не время спорить! Надо что-то делать, ведь ты можешь истечь кровью до смерти! Вставай, вставай же, ну!

Он с трудом поднялся, прижимая ладонь к ране, и они поспешили за беглецами. Те, на их счастье не успели убежать слишком далеко. Вдруг перед бандитами в воздухе появилась светящаяся дыра. Портал! Бандиты нырнули в него, Люша подтащила Ганслингера ближе. Но тот уже потерял сознание; тогда она взвалила его себе на спину и прыгнула с ним в портал.

***

Она приоткрыла глаза и обнаружила себя лежащей на койке в лазарете Замка Чертополоха.

- Линг?- позвала она.

Того не было рядом… как ни странно, его не было до того момента, пока она не позвала его! Он появился словно из ниоткуда! Попав в этот мир, она снова стала лаской, Ганслингер превратился в горностая. Но она сразу узнала его… И взвыла: его рана никуда не исчезла, из неё обильно сочилась тёмно-багровая кровь с рубиновым оттенком.

- Заботливая?!- вскрикнул кто-то.

Она повернулась: это был Живучий. Он выглядел усталым и измученным.

- Почему ты так назвал меня?- спросила она.

- Ты так выхаживала меня, когда меня ранили! И я придумал тебе новое имя… Но ты выпрыгнула в окно и впала в кому на месяц! Даже Лорд Мудрый не был уверен, что ты когда-нибудь очнёшься! Но ты всё-таки очнулась! И я так рад!

- О, это очень мило! Спасибо…

Тут Ганслингер застонал.

- Проклятье! Помоги мне положить его на кровать!- вскрикнула она.

Они подняли его с пола.

- Скорее! Позови лорда Мудрого!- умоляла она. Он кивнул и выскочил. Через минуту в лазарете появился старый горностай.

- Дорогая моя девочка! Ты вернулась к нам!- воскликнул он радостно. Но ей было не до этого.

- Помогите ему, он умирает!- она указала ему на раненного горностая. Тот подошёл к Ганслингеру и осмотрел его.

- Я знал, что ты скоро придёшь, мальчик мой!- прошептал лорд Мудрый на ухо Лингу.- Ладно, уведите Заботливую из лазарета и приведите Голубка!

Живучий и Серебряк, который прибежал вместе с другом и лордом, послушно вывели плачущую девушку из лазарета и отправили туда запыхавшегося Голубка, тащившего ящик с продезинфицированными медицинскими инструментами.

Через час Голубок вышел первым. Заботливая-Люша вскочила со стула.

- Как он, как мой друг?- спросила она. Голубок смотрел на неё серьёзно, не отвечая.- Что… Что происходит?!

Как он может сказать ей это? Он был не в силах произнести эти слова, поэтому он лишь покачал головой и отошёл в сторону. Тут вышел лорд.

- Мне очень жаль, девочка! Я сделал всё, что смог! Но он потерял слишком много крови…- произнёс старый горностай.- Завтра к утру, он, скорее всего, скончается…

- НЕЕЕТ!!!- завопила она, и опустилась на пол, рыдая.

 

P.S. Вот такие пирожки с котятами! :confused::D

Изменено пользователем Покров
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Я читал произведение и ел драже арахис в цветном сахаре запивая напитком из бутылки.

- Ганслингер?!- изумлённо спросила она.

- Здравствуй, Покров-Люша!- ответил он.

После этой фразы я подавился. Честно.

Зачет.

Ток како йто способ перехода в иной мир не безопасный.

Изменено пользователем Трумен
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Трумен

После этой фразы я подавился. Честно.

Почему? Тебя раздражает Линг, или что? Он в общем-то хороший парень, очень добрый. Просто все наехали на него... Или почти все.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Покров

Приветствую.

Я не сколько не сомневаюсь в достойных примера качествах Ганслингера.

"Наезды" это неотвратимая судьба того кто что то делает.

Просто ну неожиданный такой поворот событий. Точнее переплетение сюжетов. Мне показалось это интригующе.

Изменено пользователем Трумен
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

***4***

- Чёрта с два! Ни за что!- закричала она и вскочила с пола.- Я не позволю ему умереть!

Остальные в изумлении уставились на неё. Она вылетела прочь из дома, умчалась в лес. Через полтора часа она вернулась с ворохом целебных растений. Принялась резать их, давить, извлекать сок из разных ягод, смешивать это всё. Подойдя к лежавшему на койке раненному горностаю, она подёргала его за рукав футболки. Он с трудом приоткрыл глаза.

- Лю…ша?- спросил он.

- Да, это я, дружок…- она приподняла его голову.- Выпей это! Оно должно помочь.

Он с трудом сделал несколько глотков и закашлялся. Она погладила его по лбу.

- Тише, осторожнее! Не давись,- сказала она.

- Больше… не… могу. Прос…ти! Похоже,.. мне… крышка!- проговорил он и потерял сознание.

- Нет! Слышишь?! Ты не умрёшь! Да что же это такое?!.. Не смей сдаваться!- причитала она.

Она уже почти не слышала его дыхания. В ужасе и недоумении она смотрела на его горностайскую мордочку. Этого не может быть! Но это правда! Она ошиблась! Она ошиблась и он умирает! Они должны были остаться в своём мире, а не идти сюда. И там бы Ганслингеру точно помогли! Это она во всём виновата!

Она в бессилии опустила голову на его грудь и беззвучно зарыдала, её слезы промочили его футболку насквозь. Ей показалось, что он судорожно вздыхает. Предсмертный вдох!

- НЕЕЕТ!!!- Закричала она. Её громкий вопль наполнил всё пространство комнаты.

Она подняла мордочку к потолку.

- Нет, только не это! Не забирай его, он мой друг! Он ведь ничего такого не сделал! Он просто хотел спасти ту девочку! Ну…- она задумалась, и вдруг сказала:- Ну забери меня вместо него! Он.. хороший, добрый парень! Он заслуживает жить! А я… я ужасная! Я всем приношу неприятности! Я причиняю боль своим друзьям, которых должна ценить! И жизнь я не ценю! Ведь я пыталась расстаться с нею! Помнишь это?! Так какой от меня толк на этом свете?!! Забери меня, оставь его!

Она снова опустила голову на грудь Ганслингера. Вдруг она ощутила нечто странное: ей показалось, стала лёгкая как пушинка, а комнату залил жёлтый свет, такой тёплый и добрый. Она приоткрыла глаза и поняла, что этот свет струится из-под её ладони, лежащей на груди горностая. Она закрыла глаза и провалилась в забытье.

Очнулась она утром. Рядом в кресле спал… Головастый! Тут она поняла, что лежит на отдельной койке. Оглядевшись, она обнаружила лежавшего через койку от неё вправо Ганслингера. Он выглядел намного лучше, хоть ещё и не совсем здоровым.

- Линг,- сказала она тихо.

Тут от её голоса проснулся Головастый.

- Привет,- сказал ласка.- Я хотел извиниться за свои вспышки гнева тогда… Прости, пожалуйста… я…

- Нет, ты кругом был прав,- ответила она тихо.

- И всё-таки… Эээ, это было чересчур… Знаешь, я слышал… как ты говорила… Это было… Не знаю, как сказать… Но ты молодец! Ты спасла своего друга! Не знаю, как, но спасла! Я думаю, ты – маг! Похоже, то, что ты сделала – магическое исцеление! Я сам иногда пытаюсь колдовать, но получатся не очень… А ты настоящий маг-целитель!

Она залилась краской.

- Ну, что ты…- пробормотала она, уставившись в пол.

- Это правда, милая! Хм,.. тебе надо перекусить, пойдём!- он взял её за лапу и помог слезть с кровати. Она выглядела неуверенной, оглядывалась на спящего Ганслингера. Головастый догадался, что её тревожит.- Не бойся за него, он уже почти здоров. А вот тебе надо поесть, у тебя ужасно истощённый вид!

И она послушно последовала за ним на кухню, к Голубку. Голубок был главным слугой лорда Мудрого, все остальные слуги управлялись им. И хотя он был ещё довольно молод, он имел богатый опыт: он умел лечить от многих болезней, готовить, именно он систематизировал архивы в библиотеке лорда – он вообще отвечал за порядок в Замке Чертополоха и не позволял разводиться бардаку. Он был очень добр, но его характер страшно портил налёт напускной высокомерности и любовь к сарказму.

Когда ласки пришли на кухню, начался спор: Голубок сказал, что Головастый слишком много ест, в ответ Головастый обвинил Голубка в жадности. Возможно, Головастый так и не получил бы желанного завтрака, если бы не Заботливая: она со дня аварии мало ела каждый день из-за отсутствия аппетита. А накануне вообще обошлась завтраком из чашки чая и пары печенюшек. Головастый прав, она была истощена, сильно похудела. А поскольку она не ела со вчерашнего утра, то когда она зашла на кухню и начала там осматриваться - вскоре упала в голодный обморок. Голубок и Головастый тут же прекратили спорить и принялись приводить её в чувства. Вскоре ей стало лучше, и Головастый с Голубком накормили её и перекусили сами.

Проходили дни, Ганслингер поправлялся. Довольно быстро он совершенно окреп. Однажды днём он лёг спать. Заботливая, Живучий и Минивер были на улице. Девушки выстирали бельё и развешивали его на просушку. Тут откуда-то из-за кустов появился горностай с весьма противной физиономией. При одном взгляде на него Заботливая узнала этого типа. Шерсть её встала дыбом, и она оскалилась. Он её тоже узнал.

- А, это ты, крошка!- нахально сказал он.- Эй, детка, как там твой приятель? Уже откинул коньки?!

Он мерзко ухмылялся. Заботливая удивлённо воззрилась на него, а затем зарычала и бросилась на него, словно собираясь перегрызть ему глотку. Но её задержали Живучий и подоспевший вовремя Головастый.

- Стой, милая! Не надо обращать на него внимания!- взволнованно причитал Живучий. Затем повернулся к мерзкому типу:- А ты убирайся по добру по здорову!

- Отпустите меня! Или я за себя не отвечаю!- вопила Заботливая.

Но Головастый и Живучий крепко держали её за лапы. Горностай противно засмеялся и убрался восвояси. Парни отпустили Заботливую, Головастый отправился в дом. Живучий погладил Заботливую по плечу.

- Тише, успокойся! Всё ведь хорошо! Верно? Ведь твой друг Линг жив и уже прекрасно себя чувствует! А ведь это самое главное!

Заботливая вырвалась из его ласковых объятий и дала ему пощёчину, при этом поцарапав его щеку до крови.

- Отвяжись от меня, трус несчастный! Откуда тебе знать, что самое главное?! Ты только своей шкурой дорожишь, на остальных тебе плевать!- кричала она.

Он в ужасе отпрянул от неё и смотрел с непониманием. Она тоже не понимала, что делает. Живучий вытер со щеки капли крови, а по его лицу струились дорожки слёз. Наконец, он не выдержал и со всхлипами убежал прочь. Минивер подошла к подруге.

- Что с тобой? Ты ведь так не думаешь! Я знаю! К тому же, он не трус, он же спас тебя тогда! Помнишь?

Заботливая поглядела Минивер в глаза.

- Я же говорила: я – Никчёмная!- заговорила ласка из другого мира.- Я монстр! Зря вы ругали Головастого за суровость ко мне! Он кругом был прав!

- Вовсе нет!- послышался голос сзади. Девушки обернулись, это был голос Головастого. Он взял Заботливую под лапу и сказал:

- Пойдём-ка поговорим,- сказал он, уводя её куда-то. Наконец они остались наедине, Головастый обнял Заботливую за плечи.

- Послушай, ты не монстр! Никогда не смей так себя называть, иначе правда такой станешь! У всех бывают срывы… Но я знаю, что это было – просто желание отомстить за друга… Не надо! Месть делает всех чудовищами! Ты добрая девушка, и тебе это ни к чему!

Заботливая посмотрела Головастому в глаза. И тут она разрыдалась.

- Й-я сд-делала й-ему б-больно! Никогда себе не прощу!- слёзы катились по её лицу. Головастый обнял Заботливую и прижал к груди.

Так они стояли несколько минут, пока она не успокоилась. Впрочем, это произошло довольно быстро.

За ужином одного из отряда не оказалось за столом. Ганслингер склонился к уху Заботливой и тихо спросил:

- Что там у вас с Живучим произошло? Он прибежал в лазарет в слезах и плакал, уткнувшись в подушку, пока не уснул. Минивер говорит, что ты накричала на него. Это правда?

Заботливая замерла на мгновение, а затем тихо, хрипловатым голосом рассказала о происшествии. Он похлопал её по плечу.

- Ты не монстр! Просто извинись перед ним.

Она молча кивнула. На следующий день утром она попыталась поговорить с Живучим и попросить прощения, он в ответ лишь сухо сказал:

- Да-да, конечно… Всё хорошо…

Это прощение выглядело не особо естественно, и подавленная Заботливая ушла прочь, спряталась в саду, найдя там укромное местечко, чтобы остаться наедине со своими чувствами.

Через неделю явился старый «приятель» Серебряка – Врун. Начали операцию по облапошиванию горностая. Заботливая и Головастый вместе отправились в лес, чтобы увлечь за собой банду шерифа – подальше от Замка Чертополоха. Ласки должны были поводить шайку горностаев за собой, попетлять по лесу с ними на хвосте, а затем избавиться от них, и, запутав следы вернуться в дом лорда Мудрого. Сначала всё шло как надо. Но потом начался бардак! На ласок напали двое отколовшихся от остальных горностаев, один из них бросился на Головастого, второй, как говорится, «притормаживал» - просто стоял и смотрел, не зная, что предпринять. Однако Заботливая действовала быстро – она ударила древком копья горностая напавшего на Головастого и вырубила.

- Фьюуух! Спасибо, девочка!- сказал Головастый, потирая шею.- Этот псих чуть меня не задушил!

И тут он замолк. Всё произошло так быстро, что ни Головастый, ни Заботливая не поняли, как же это случилось. Но второй солдат, «тормоз», подлетел к девушке и вонзил нож ей в правый бок. У Заботливой перехватило дыхание, в глазах было изумление. Так она глядела на Головастого, а изо рта у неё потекла кровь – внутреннее кровотечение! Головастый, наконец, очнулся и подхватил девушку – та уже потеряла сознание и рухнула на колени. Головастый молниеносно вырвал нож из её тела и вонзил в грудь горностаю. Это был он, тот самый негодяй, который в мире людей ранил Линга, а затем в этом мире недавно насмехался над Заботливой. Горностай удивлённо поглядел на Головастого, а потом свалился замертво. Ласка подхватил тело подруги и понёсся в Замок Чертополоха. Слава Богу, за ними никто не следовал!

Головастый принёс истекавшую кровью Заботливую в лазарет. Лорд Мудрый и Голубок тут же принялись за дело. Ганслингер и Живучий – весьма расстроенные и взволнованные – ждали в коридоре. У Живучего опять началась истерика, он сидел на полу, рыдал и раскачивался взад-вперёд. Минивер, тоже огорченная происшествием с подругой, ходила туда-сюда по коридору. Ганслингер один стоял на месте, не зная, что говорить и делать. Головастый рассказывал ему, как Заботливая просила Бога забрать её вместо него, Линга. И сейчас горностай ни на шутку встревожился: неужели она правда сейчас умрёт, чтобы заплатить своей жизнью за его спасение? Только не это…

Наконец, лорд Мудрый и Голоубок вышли. Они улыбались – хоть и устало, но довольно.

- Как она?- тихо спросил молодой горностай у старого.

- Всё хорошо, она будет жить. Хоть и потеряла много крови. А она выносливая девочка!

Лорд и его слуга удалились. Не успел Ганслингер войти, как Живучий вперёд него влетел в лазарет и подбежал к койке Заботливой.

- Как ты, милая?- спросил ласка.

Заботливая очнулась и поглядела на Живучего.

- Живка… Это ты?- спросила она слабо. Затем протянула лапу и положила ладонь на его лоб.- Прости… за то, что сказала тебе тогда… Я…

- Всё хорошо, моя дорогая!- всхлипывая и улыбаясь сквозь слёзы, ответил Живучий. Схватив её лапу, он принялся целовать её.- А тебе теперь нужно поспать! Ты должна набираться сил и выздоравливать!

Она глянула на дверной проём: на пороге лазарета появился Ганслингер, который ласково улыбался.

- Да, Люш! Он прав!- сказал горностай, подмигивая подруге.

- Хорошо, я и правду хочу вздремнуть!- ответила она, закрыла глаза и уснула. Линг и Живучий устроились в креслах возле её кровати и скоро тоже не заметили, как уснули.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Покров

под фанфом нужна подпись:"не повторять, опасно для жизни!!!!". :confused:

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Позднецвет Регуб

Спасибо!

под фанфом нужна подпись:"не повторять, опасно для жизни!!!!". 

В смысле? ты про прыжки под машину и из окон?

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Покров

конечно)))а то мало ли кто захочет этим способом в мир Рэдволла попасть))))))

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Окей...

 

ВНИМАНИЕ! ВСЕ ТРЮКИ В ФАНФЕ ВЫПОЛНЕНЫ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМИ КАСКАДЁРАМИ! НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ПОВТОРИТЬ!!! XD

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

Позднецвет Регуб

Да, у меня ты не будет такой, как Линговы девчонки, обещаю! Никаких "розовых соплей"! :D

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Покров

спасибо дорогая.я уже сама себя раздражаю в его фанфе((((

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Дочитал до 3 главы.

Знаете, смею заметить, первые две главы были написаны в чисто Рэдвольском духе! Прошу не считать это комплиментом, это скорее... Упрек, что-ли. Практически у всех героев нарушены причинно-следственные связи, их поступки не логичны, все в Рэдвольском духе, даже лучше.. Что по поводу характеров? Характер есть только у ГГ, лучше бы его не было, ей-Богу, другие же персонажи это некие безвольные болванчики, которые двигаются под руководством кукольника, страдающего ожесточенным нервным тиком. Дальше третий главы пока осилить не смог, ибо после появления такого красавца-мужчины, как Ганслингер, у меня перехватило дух, и я до сих пор не могу прийти в себя.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Я прочитал сие творение полностью.

Маразм с каждой новой строчкой и креп и становился все забористей. Нет, правда! Возможно, сама идея фанфа даже не плоха, и имеет право на жизнь, но ее реализация настолько... Пф-ф-ф. Характеры героев продолжают быть никудышными, особенно у ГГ... Глупая, слегка блудливая девочка-истеричка, как таких вообще земля носит, пф-ф-ф. На Ганслингере же я готов просто женится, такой герой! Красивый, сильный, смелый, в контру рубает, просто загляденье!..

На будущее.

1) Меньше рань своих ГГ, уже начинает надоедать, или пусть уж кто-нибудь из сдохнет, надоели, ей-Богу. В каждой главе кого-то ранят, причем смертельно, у-у-ух, а через 2-3 дня он уже себе спокойно бегает. Я тоже верю в силу трав, но все же.

2) Пускай другие персонажи ведут себя менее стереотипней, что-ли. Я все понимаю, клички даются по общему стилю поведения, но... Когда читал описание бандитов, я чуть не блеванул. Я сразу же понял, что тебе не нравятся смазливые мальчики, и все-такое, но зачем же так на этом обострять внимание? Или маньяк-педофил в твоем представлении выглядит именно так? Конечно, есть мысля, что они приняли такой облик, потому что посчитали его наиболее распространным среди представителей земной расы, наиболее неприметным и все такое, но я почему-то не верю, что ты имела ввиду именно это.

3) Если уж тебе вздумалось устроить бой, то пускай противники себя ведут как НОРМАЛЬНЫЕ существа, а. Ну что за бред, девочка-истеричка закидала камнями отряд, вооруженный дротиками, луками, мечами... Они бы ее уже раз 20 убили, госпаде. А про бандита и стенку я вообще молчу...

4) Не будет розовых соплей? Главная героиня и есть одна большая розовая сопля, я извиняюсь.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Инкариус

Я прочитал сие творение полностью.

Ну, я прямо польщена.

Маразм с каждой новой строчкой и креп и становился все забористей. Нет, правда! Возможно, сама идея фанфа даже не плоха, и имеет право на жизнь, но ее реализация настолько...

Как умею, извиняйте.

Характеры героев продолжают быть никудышными, особенно у ГГ... Глупая, слегка блудливая девочка-истеричка, как таких вообще земля носит, пф-ф-ф.

Ну, прямо вся в меня! :D:D

На Ганслингере же я готов просто женится, такой герой!

Давайте всё-таки без слэша обойдёмся, а? :D

1) Меньше рань своих ГГ

приму к сведению.

Спасибо за советы, постараюсь им внять.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Всем женится на Ганслингире!))))))

Покров

Дядя Инкариус злобен, плохой, очень плохой Инкариус. Но к нему надо пррислушиваться.

Я вообще давно уже думаю сделать словать Инкариуса/Лэнга - общерэдвольский.

Скажем...

Ты - х@й - Ты категорически не прав

И т. п.

Но потом понимаю, что если я это сделаю, то будет уныло, да и смысла, в общем-то нет. Кто-то воспринимает их, а кто-то категорически - нет.

Общий же смысл замечаний Инкариуса прав.

1) Все мы живые, все мы человеки. И все почему-то пишут фанфики про едва уязвимых героев, или про героев, которые способны переносить тучу увечий, а через пару дней спокойно сражаться. Всем, конечно, хочется фантазировать на тему рэдволла, но больше реализма). Как говорил Дэниел Хармс: "Лучшая научная фантастика определяется словом научная"

2) Все учатся.

3) Опять же про реализм

4) самокопания героев и переживания, внутренний мир и реакции на внешние факторы должны быть обоснованы с огромной точностью и по 7 раз пересмотрены, а затем собраны в ветвь рассказа единой, логичной линией сюжета.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Даос

Ты категорически прав!

Требую словарь в честь себя и Лэнга!111

Изменено пользователем Инкариус
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 месяца спустя...
  • 4 месяца спустя...

от нефиг делать выложу-таки 5 главу, она уже давно готовая, на ТЗО давно выложена.

 

***5***

Темно. Жутко. Заброшенная лачуга. Двое горностаев ёжились и жались друг к другу, стараясь держаться вместе. Больше всего на свете они хотели убраться как можно дальше отсюда.

- Вы выполнили мой приказ, это хорошо для вас,- прозвучал вдруг голос в темноте. Горностаи взвизгнули от неожиданности и ещё сильнее прижались друг к другу. На них уставились янтарно-оранжевые глаза. Но всё же на мгновение они вздохнули с облегчением. А зря…

- Но вы принесли слишком мало! Нужно больше оружия!

- Да, г-господин,- заикаясь, проговорил один из горностаев. Тут говоривший с ними оказался за его спиной.

- Это значит, что я недоволен!- рыкнул голос, и его обладатель свернул горностаю шею. Труп грохнулся об пол, как мешок с картошкой. Второй горностай завопил громко, затем послышался свист стрелы, и на землю шлёпнулся второй мертвец. Янтарные глаза кровожадно блеснули:

- Ничтожества!.. Надо послать новый отряд!

Джейн, юная ласка, притаилась, чутко прислушиваясь к каждому шороху. Если ласка сделает малейшее неправильное движение – ей конец!

Прошло полчаса прежде, чем она поняла, что убийца горностаев уже ушёл. Ласка бесшумно отправилась в путь. Надо найти команду знаменитого Серебряка и его друзей и предупредить их о том, что «демон в лисьей шкуре» задумал нечто безумное, чтобы захватить весь Поднебесный, отобрав власть у Недоума и прочих горностаев.

***

Она бежала, сбивая лапы в кровь. За ней гнался горностай, он был не из армии Вруна, а из прихвостней лиса. В последний момент Джейн юркнула за угол и спряталась в норке между корнями старого чахлого дерева. Она слышала биение своего сердца и боялась, что его может услышать горностай.

Он заметил её, когда она выходила из той лачуги. И началась игра в кошки-мышки. Горностай огляделся, и, не обнаружив свою жертву, отправился прочь. Джейн выбралась из норки и огляделась. И тут её схватили сзади, прижали к носу тряпку с дурманящим запахом. Джейн пару раз дёрнулась и уснула.

***

Серебряк пришёл из Замка Чертополоха и объявил, что за ними в погоню вновь отправился Врун – на сей раз, чуть ли не с целой армией.

- И что будем делать? Снова разделимся, разбежимся и встретимся в другом месте?- спросил Кореш.

- Нет,- задумчиво возразил Серебряк.- Думаю, на этот раз нужно преподать Вруну урок. Так что напрягите свои извилины и придумайте что-нибудь умное!

Скептик-Живучий покачал головой:

- Ну, не знаю… Думаешь, в этом есть смысл? А почему бы нам просто не отступить в Дальний лес? Врун туда, пожалуй, не сунется: побоится крысиных орд.

- Верно,- к всеобщему удивлению согласился Серебряк.- Пошли на север!

Но Живучий тут возразил:

- Не надо спешить,- сказал он.- А вдруг у Вруна хватит смелости пойти за нами и туда?

Смельчак в удивлении щёлкнул зубами:

- Ну, тебе вообще не угодить! Даже если ты что-то предлагаешь сам, и мы одобряем твою идею, ты тут же начинаешь в ней сомневаться!

- Должен же кто-то в нашей компании быть осторожным!- огрызнулся Живучий.- Кто же вас предостережёт от опасности, если не я?

- Ладно, хватит спорить! У кого какие будут идеи?- спросил Серебряк.

По общему мнению, лучший план предложила Быстроножка. Его начали выполнять. Неподалёку стоял огромный муравейник, в котором копошилось много крупных и злющих насекомых. Минивер, в чьих маленьких лапках любая работа спорилась, скатала из глины несколько полых шариков, тонких как яичная скорлупа, и оставила их сушиться на солнце. Когда шарики высохли, в них через оставшиеся дырочки стали загонять муравьёв. Заполнив шарики, отверстия затыкали листочками платана, скрученными и намоченными для гибкости.

Целый пучок длинных прямых прутьев вручили Смельчаку, непревзойдённому стрелку. Вдобавок ласки очистили от листьев несколько молодых деревьев и согнули их стволы в виде катапульт. Серебряк осмотрелся, и, довольный сплочёнными действиями своих друзей, воскликнул, что осталось лишь дождаться неприятеля.

Ласки стали ждать появления шерифа. Вдруг прибежал Голубок.

- Заботливая, я к тебе! Я тут нашёл в лазарете, в тумбе, твою сумку старую с вещами.

Ласка протянул находку девушке.

- О, спасибо, Голубок!- сказала она, забирая сумку.

- А ещё там было это,- он протянул ей ещё один предмет. Это оказался фотоаппарат.

- Оу, мой цифрик!- радостно воскликнула она.

- Что такое «цифрик»?- удивилась стоявшая рядом Минивер.

- Цифровой фотоаппарат!- сказала Заботливая.- Это… такое приспособление, с помощью которого люди делают фотографии. Фотография – это карточка из картона, а на ней картинка. Короче, вот, смотри.

Заботливая выставила режим, отключила вспышку и сфотографировала Минивер.

- Ой, мамочки,- вздрогнула та.

- Не бойся, это вовсе не опасно! Вот, глянь – это ты!- улыбнулась Заботливая и показала подруге дисплей.

- Ничего себе!- присвистнула ласка-с-ноготок.- А где же карточка?

- Карточку я сделаю, когда после всего нашего приключения вернусь домой…

- Ты собираешься вернуться домой?- встрял Живучий.- Но как же я? Я думал, ты меня любишь и навсегда останешься со мной!

Заботливая замялась, не зная, что сказать: она симпатизировала Живучему, любила как друга, но…

Этого «но» она пока и сама не могла понять. Хотя стоявший в паре метров Ганслингер, похоже, догадывался о примерном значении этой заминки.

В глазах Живучего сверкнули слёзы обиды, он резко развернулся и пошёл прочь. Заботливая покачала головой и закатила глаза.

- Опять двадцать пять,- проворчала она.

- Ты и правда собираешься потом вернуться домой?- полюбопытствовала Минивер.

- Если и да, то только для того, чтобы забрать некоторые вещи. Не хочу оставаться там надолго…

Заботливая казалась несколько раздражённой, Минивер однако почувствовала, что та не в настроении обсуждать это. Тоска по родному дому – это обычное чувство, даже если тебе там не рады. Минивер понимала, что в некоторой степени Заботливая обманывает сама себя, когда говорит, будто там её ничего не держит.

- Я думаю, тебе стоит пойти и объяснить всё про вещи этому истеричному олуху,- сказала Минивер.- Я вижу, вы любите друг друга, но вы слишком часто стали ссориться. Это грустно.

- Да, действительно,- ответила Заботливая и отправилась в сторону Живучего.- Угадай, кто?- хихикая, спросила она, закрыла ему глаза ладонями.

- Ой, мамочка,- тихо охнул Живучий.

- И вовсе не мамочка,- нараспев выговорила Заботливая и убрала ладони.

- Я с тобой не разговариваю!- обиженно надулся тот.- Ты ведь хочешь меня бросить!- ласка показал ей язык.

Она легонько щёлкнула его по носу.

- Вовсе я не собиралась тебя бросать! Мне в моём мире делать больше нечего! Я хотела лишь забрать оттуда некоторые вещи.

- Правда?- с надеждой во взгляде спросил он.

Она улыбнулась и погладила его по щеке.

- Правда, дурачок,- ласково прошептала она.

Он собрался поцеловать её, но она сдержала этот порыв.

- Но если ты снова вздумаешь капризничать и устраивать мне скандалы, как истеричная девчонка, то я быстро передумаю!

Живучий потупился и упёр взгляд у своих ног. Она обняла его и поцеловала в щёку.

- Вот и умничка, быстро соображаешь!

- Врун идёт!- крикнула Минивер.

- Так! Все по местам!- скомандовал Серебряк.

- Да, это Врун!- сказал Смельчак.- Смотрите, он всё время идёт на задних лапах, будто разучился ходить на четырёх!

- Но я и Ганслингер тоже на двух ходим!- прошептала Заботливая.

- Вы из другого мира, вы привыкли к этому образу жизни,- ответил Кореш.

- Кореш, Бриония, Живучий, за мной! Святой, Головастый, Быстроножка и Минивер – к катапультам! Смельчак, Заботливая и Ганслингер, не спускайте глаз с Вруна.

Серебряк двинулся навстречу полчищу горностаев, а за ним последовали Бриония, Кореш и Живучий.

***

- Ты уверена, что этот ласка надёжный?- спросил Серебряк.

- Да, он немного нервозен и боязлив, но в трудную минуту у него начинают особенно хорошо работать мозги.

- А не трус ли он?- с сомнением прошептал Кореш.

- Есть немного,- ответила Бриония, пожав плечами.

Искомый ласка прятался в амбаре, за стогом сена. В помещении царила полутьма.

- Это ты зовёшься Скептиком-Живучим?- спросил Серебряк.

Ласка, вздрогнув, обернулся, и его глаза сверкнули во мраке маленького захудалого амбара.

- Да,- шёпотом ответил он.

- Я Серебряк,- представился предводитель маленькой команды изгнанников.

- Живучий, мы пришли, чтобы позвать тебя… присоединиться к нам!- Бриония сначала замешкалась, но затем её голос снова отвердел.

- Что? Нет! Я не могу! У меня мать…

- Ты серьёзно думаешь, будто я поверю, что ты так за неё беспокоишься?- фыркнула девушка. Серебряк удивлёно глянул на неё.

- Ты меня плохо знаешь,- огрызнулся Живучий, обращаясь к ней.- А если вы пришли, чтобы посмеяться надо мной, оскорбить или подвергнуть опасности мою семью, то можете проваливать!

- Ну и зря! Вот и оставайся со своей мамашей-алкоголичкой! Жди, пока она из-за плохого настроения забьёт тебя насмерть!

- Бриония, прекрати! Мы пришли не ругаться, а позвать Живучего в отряд!- встрял Серебряк.

Бриония фыркнула:

- Забудь, Серебряк! Это была неудачная мысль! Он как родился и живёт трусом, так трусом и умрёт!

Живучий вышел из себя и угрожающе зашипел:

- Хватит! Убирайтесь прочь!

Серебряк с друзьями ушли.

… Вернулись они вечером. Амбар горел адским пламенем. Рядом стоял Врун с несколькими подчинёнными.

- Никто не смеет отказываться платить налоги!- воскликнул Врун.

Мать Живучего отказалась платить, потому что платить было нечем.

Кореш и Серебряк шмыгнули в амбар, чтобы спасти Живучего и его мать. Когда тела были вынесены, Живучий едва дышал. Он нахватался дыма. Серебряк вытер его морду мокрой тряпкой, Бриония занялась Корешом. Мать Живучего не выжила. Друзья отнесли новоиспечённого – во всех смыслах этого слова – члена команды к лорду Мудрому. Ласка был вылечен и присоединился к Серебряку и его друзьям. Вскоре в команде появилось ещё прибавление: Святой, Головастый и Минивер, а затем и Смельчак с Быстроножкой.

***

Серебряк смотрел на Вруна, когда вдруг почувствовал, что стоявшего рядом Живучего трясёт частой дрожью. Серебряк протянул свою лапу и крепко сжал ладонь Живучего.

- Спокойно, друг. Он не успеет ничего тебе сделать. Скоро всё закончится!

Ганслингер почувствовал, как его кровь начала закипать в жилах. Он взял свой пистолет Кольт М1911 и взвёл курок.

- Пусть идут. Как только Врун подойдёт ещё на пару шагов, я ему башню снесу, - прошипел горностай, целясь из пистолета во Вруна.

- Только если успеешь сделать это первым, дружочек, - почти также зловеще произнёс Смельчак, готовя к броску свой дротик. Заботливая вздрогнула. Вид двух вооружённых и агрессивно настроенных зверей пугал ласку. Точнее, её пугала возможность кровопролития её другом.

- О, нет! Линг, не убивай его!- крикнула Заботливая.

- Стой, Врун! Пройдёшь дальше и ты погиб, - крикнул ему Серебряк.

- Ну, всё! Пора с вами кончать, - грозно ответил Врун, - Всем в атаку!

Святой, Быстроножка, Минивер и Головастый начали обстреливать врага из катапульты. Камни взмыли вверх и врезались в толпу горностаев. Сразу же после этого раздались болезненные вопли несчастных воинов. Какой-то горностай собрался метнуть копьё в Серебряка, но ласка опередил его, выстрелив из рогатки, попав тому прямо в лоб. Живучий спрятался за деревом и испуганно стонал, надеясь, что копья и стрелы горностаев его не достанут.

Битва шла полным ходом. Серебряк схватил обронённое кем-то копьё и дрался им. Дрался с Вруном. Горностай повалил ласку на землю и приготовился проткнуть его своим мечом, как вдруг прогремел выстрел. Врун заверещал благим матом, хватаясь лапой за плечо, из которого вовсю хлестала кровь. Серебряк повернул голову и увидел Ганслингера, в вытянутых лапах которого был пистолет:

- Ганслингер, Ты спас мне жизнь, - сказал Серебряк.

- Стреляйте, идиоты! Убейте этого горностая! – вопил шериф Поднебесного. Несколько лучников собрались застрелить Линга, но не успели. Пистолетные пули убили несчастных лучников быстрее, чем те успели понять, что это было.

- О, боже мой! Что это было?

- Пощадите! Я не хочу так умирать!

- Мамаааааа! Мамочкаааааа!

И тут в них полетели из катапульт шарики с муравьями. Те тут же вырвались на свободу и принялись кусать горностаев. Воины Вруна жалобно завопили. Побросав на землю всё оружие, горностаи разбежались кто куда. Врун, оставшись один на один с врагом, заорал своим приятелям что-то угрожающее. Ганслингер, глянув на него и усмехнувшись, крутанул в лапе пистолет:

- Пришёл, увидел и получил по заднице, ха-ха-ха!

Вдруг раздался свист. Горностай вскрикнул и выругался:

- Тьфу ты чёрт! Какая сволочь из лука стреляла?!

Смельчак вскинул голову и увидел, что за деревом прячется какой-то рыжий зверь с луком в лапах.

- Это тебе за Линга! Умри! – заорал Смельчак и метнул дротик в зверя. Тот успел увернуться от летящего в него дротика и скрылся в лесу. Серебряк и другие ласки подошли к горностаю.

- Эй! Ты как? – спросил Серебряк, помахав лапой перед мордой Ганслингера.

- Порядок, в моём мире мне тогда намного хуже досталось.

- Слава Богу!- Выдохнула Заботливая.- А где Живучий?

- Здесь я,- ответил Живучий, всхлипывая, и вышел из-за дерева, держась обеими лапами за пятую точку.- Один из приятелей Вруна напал меня с палкой, но его спугнули муравьи.

Заботливая переглянулась с остальными, а встретив взгляд Линга, многозначительно улыбнулась и кивнула на Живучего. Линг глянул на хнычущего ласку и усмехнулся, кивнул Заботливой.

Изгнанники обработали рану Вруна, связали его и отправились дальше в путь. Серебряк злорадствовал и подкалывал шерифа, тот злобно огрызался. С наступлением вечера был разбит лагерь. Головастый разжёг костёр, Вруна привязали к дереву. Приготовили ужин, и Святой стал молиться. Завязался спор между ним и Вруном. Ласки и Ганслингер ели, пили прохладную ключевую воду из скорлупок кукушечьих яиц, пели и веселились. Головастый, во избежание инфекции, наложил на раны Брионии и Кореша припарки. Затем все легли спать.

А утром Смельчак стал сооружать хитрое приспособление. После спора между Вруном и Смельчаком с Серебряком выяснилось, что ласки собираются привязать Вруна к плоту отправить плыть по реке. Заботливая была возмущена этой идеей, но Серебряк с командой не желали слушать никаких возражений, считая, что она попросту не понимает их чувств. Она попыталась воззвать к Ганслингеру, но и он соглашался с ласками.

- Но ты ведь горностай, как и он! А тебе бы понравилось, если бы ребята тебя привязали к плоту и отправили купаться подобным образом?- спросила она.

- Ну, я же им ничего не плохого не сделал, только помогал сегодня! А Врун постоянно на них охотится и пытается убить! Ты ведь сама знаешь!

Тогда она рассердилась, круто развернулась и пошла дальше молча.

***

Джейн пришла в себя и огляделась. В грязное окно тускло светили солнечные лучи, пахло навозом.

- Ууу, голова!- страдальчески протянула она. Эта самая голова ужасно болела от дурманящего запаха, усыпившего её. Приподнявшись на локте, она дотянулась до прикроватной тумбочки, и, опершись об неё, села на захудалой койке. В глазах плыло. Интересно, кто на неё напал, чём её отравили и кто же её сюда притащил? И что же это за коморка?

Голова раскалывалась. Джейн буквально «ползя» по стенке, встала с ложа и добралась до выхода. Приоткрыв дверь, она увидела стоящего к ней спиной чумазого ласку, подметавшего дворик куцей метлой. Джейн тихо закрыла дверь и огляделась. А вот и чёрный ход! Девушка на цыпочках прошла к нему и выскользнула наружу.

Она снова была свободна! Теперь в путь, искать Серебряка и его друзей.

***

После стычки с Вруном ласки снова зашли к лорду Мудрому, уяснили свой маршрут, и, наконец, отправились в путь к жёлтым горам. Но прежде они приостановились в замке на отдых до вечера… Тогда как Заботливая нанесла зачем-то короткий визит в свой мир.

«Наверно, она хочет посмотреть на него,»- решил Ганслингер, и никому ничего не сказал. Затем девушка вернулась, с рюкзаком и сумкой, безмолвно сунула Минивер её снимок и молча потопала в хвосте отряда.

Заботливая ни с кем не разговаривала и ходила насупленная. Вскоре у Серебряка лопнуло терпение:

- Дорогуша, вы издеваетесь?! Вы забыли, как Врун пытался убить вас двоих и ранил Живучего?

- Ранил не он, а его солдат!- возразила Заботливая.

- В тот раз да! А до того, как вы, мисс, присоединились к нам, он тоже чуть не убил Живучего: поджёг его дом, стоял и смотрел, злорадно посмеиваясь! Как вам это нравится?!- Серебряк круто развернулся и пошёл дальше.

Заботливая на некоторое время застыла столбом. Все остальные уже потянулись вслед за Серебряком.

Остаток дня Заботливой прошёл как в тумане. На привале она не решилась сесть рядом со всеми. Но вскоре к ней присеменил Живучий, опередивший Ганслингера вновь. Тот решил тут же, что ласка сам справится.

- Ты чего не со всеми?- спросил Живучий, стоя за её спиной и обнимая её за плечи.

Она повернулась к нему через плечо и поглядела ему в глаза. В её взгляде Живучий увидел чувство вины.

- Да ладно, не парься!- сказал он и вдруг развеселился.

«И когда он успел нахвататься от меня этих словечек?.. Или это он у Димы научился?»- подумала Заботливая и улыбнулась.

- Давай лучше вообще обо всём этом забудем!- предложил Живучий.

Она кивнула, и они вернулись к друзьям. Серебряк кивнул им.

Утром они продолжили путь. Завязался разговор о хобби лорда Мудрого.

- Мне тоже нравятся в бутылки!- сказал Серебряк.- Они такие красивые, разноцветные!

- А я тоже люблю бутылки, но только полные!- встрял Живучий.

Ганслингер подавил смешок, а Святой укоризненно заворчал на Живучего:

- Ах ты, грешник несчастный!

Тихонько засмеялась Заботливая. Разговор окончился, они безмолвно шли по лесу. Вдруг послышался шум, потом впереди показалась фигура. Когда она подошла ближе, ребята поняли, что это ожившие доспехи. Они ходили как-то странно и сначала прошли мимо зверей, потом тяжко вздохнули и вернулись.

- Стойте! Ласкам любого вероисповедания запрещено идти дальше.

Серебряк вскинул бровями и позвал Святого:

- Эй, Святой! Кажется, это по твоей части!

Святой возмутился:

- По моей? Что за чушь! Я ведь не монах – потому, что я не в законе… Хм…

Вдруг Заботливая опять прыснула от смеха и уткнулась мордочкой в бок стоявшему рядом Ганслингеру. Он же легонько похлопал её по плечу, призывая к молчанию. Рыцарь показал им спектакль неловкости – спотыкался, неуклюже шатался, размахивал мечом, при этом называя его алебардой. Смельчак по просьбе Серебряка выстрелил камнем из рогатки в голову рыцаря, и остроконечный шлем повернулся задом наперёд. При этом рыцарь стал разговаривать разными голосами, и эти голоса спорили между собой! Ласкам и горностаю начинало казаться, что перед ними демон. Однако Серебряк вдруг сообразил, что тут к чему.

- А мне кажется, здесь всё ясно!- заявил он.- Сейчас вы все зарядите свои рогатки и по моей команде «пли» одновременно выстрелите! Кореш стреляет в правую руку, Бриония - в левую, Быстроножка – в правую ногу, Головастый – в левую, Святой и Заботливая – в голову, Смельчак – в грудь, Живучий – в правое плечо, Малявка – в левое, я и Ганслингер стреляем в живот! Готовы? Раз, два, три… Пли!

Когда послышался особенно громкий звон, Серебряк обернулся и несколько укоризненно посмотрел на Ганслингера. Тот выстрелил по доспехам из кольта. Из развалившихся доспехов вылезли тощие хорьки, и, шатаясь, разбежались. Изгнанники проводили их взглядами. Ганслингер посадил себе на плечи Заботливую и Живучего, друзья пошли дальше.

После ночёвки ласки всполошились: они почувствовали опасность.

- Я чую горностаев! Собираемся и быстро уходим!- скомандовал Серебряк.

- А может, это я?- не уверено спросил Линг, краснея до ушей.

- Нет, для тебя одного слишком сильный запах!- отмахнулся Серебряк.

- Но куда нам идти?- запаниковал кое-кто.

Серебряк осмотрелся.

- Видите холмики? Это явно кротовьи тоннели! Мы пройдём по ним мимо горностаев! Точнее, под ними!

Быстроножка вздрогнула:

- Но там так темно! И кротам это вряд ли понравится!

Серебряк начал нервничать:

- Да, действительно… Но нам необходимо спрятаться! Думайте, скорее! Надо что-то делать!

Время поджимало…

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете опубликовать сообщение сейчас, а зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, войдите в него для написания от своего имени.

Гость
Ответить в тему...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Вставить в виде обычного текста

  Разрешено не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

 Поделиться

  • Сейчас на странице   0 пользователей

    Нет пользователей, просматривающих эту страницу.

×
×
  • Создать...