Leaderboard

Литературный конкурс детективных историй "Чисто рэдволльское убийство" Тип конкурса: литературный Задача конкурса: Детектив - жанр литературы и кино, посвящённый раскрытию преступлений. Борьба добра со злом здесь разворачивается в качестве изощрённой интеллектуальной игры, в которой преступник старается уйти от наказания, а сыщик стремится распутать его хитросплетения и предать злодея справедливому суду. Знаменитыми представителями этого жанра являются такие авторы, как Артур Конан Дойл, Агата Кристи, Гилберт Честертон. Все желающие приглашаются написать детективную историю в наших любимых рэдволльских декорациях! Принимаются работы размером до 150 000 знаков, до трёх работ с морды. Принимать будем до Нового года. Можно прикрепить к тексту рисунок для лучшего раскрытия сюжета. Награды: Первая тройка победителей получит в награду Золотое, Серебряное и Бронзовое перо соответственно местам Даты проведения конкурса: Приём работ: 24 сентября - 31 декабря 2024 года Голосование: январь 2025 года Готовые работы добавляйте на сайт

Снова Летняя Фандомная Битва, снова иллюстрация к фанфику (того же автора, да меня переклинило), но на этот раз - рейтинговая: один из со-капитанов нашей команды предложил мне поучаствовать в NSFW-сегменте, деликатно напомнив, что сегмент не только про прон, но и про кровяку, и что я как бывший медик могу выпустить кишки кому-нибудь из любимых персов... ну, а тут фик как раз располагает к подобному >;3 Вот безобидный исходник в хорошем разрешении на базе которого я сварганила что-то вроде анимации (анимация и коллаж из ключевых кадров будет ниже под спойлером): Осторожно! Ниже присутствуют резкие вспышки света, кровь, битые кости, выпущенные кишки и общий не самый жизнеутверждающий тон): К слову, по предварительным итогам Битвы мы на четвёртом месте - выше команд Поттерианы, Толкиена и КВМ ^w^

Вне зависимости от участи проекта Нетфликса, хочу порассуждать вообще о том, почему одни произведения становятся популярными, даже легендарными, а другие нет. Есть вещи, которые переживают своих создателей, становятся явлениями культуры и живут уже собственной жизнью. Вокруг них создаётся целое культурное пространство, они год от года стабильно обрастают переизданиями, адаптациями, экранизациями, исследованиями, по ним делают комиксы, открывают музеи и тематические парки, они разлетаются на цитаты и мемы. И тонны мерча в добавок. Примеры такого рода – Волшебник страны Оз, Пиноккио, Винни-Пух. Есть вещи совершенно легендарные, как Властелин Колец или Звездные войны. А где место Рэдволла? Нельзя сказать, конечно, что он не оставил ничего. Какой-никакой фендом, мультсериал, игра, подражания – «Урчин» и «Мышиная гвардия», кое-какие отсылки. Но мало этого всего. Не стал мышонок с мечом таким же узнаваемым персонажем, как мальчик с волшебной палочкой, чучело с мозгами или медвежонок с горшочком меда. На массовом уровне, конечно, а не в рамках фендома. Почему? Помешала пресловутая «непродуманность мира»? А что, знаменитые на весь мир произведения – все тщательно продуманные и строго логичные? Ожившая деревянная кукла, чучело, человек из железа. Лев, выросший на жуках и червяках в компании с сурикатом и бородавочником. Мне вообще кажется, продуманность нужна не самой большой группе фанатов, а именно тем, кому интересно годами копаться в мотивах Дарта Вейдера или эпохах Средиземья. Большинству всё таки важнее зрелищность, увлекательность, симпатичные персонажи. Плоская чёрно-белая мораль с уклоном в расизм? Это уже обвинение посерьёзнее, учитывая, как болезненно сейчас воспринимаются всякие «ущемленности». Посыл, что целые народы рождаются изначально плохими и чтобы какая-нибудь Красноокая Крегга могла похвастаться, сколько нечисти она поубивала – такое себе. Но, позвольте, а во «Властелине колец» особо по другому? Там, конечно, противостояние хороших и плохих положено на тщательно проработанную мифологическую материю, но идея «хороший орк – мертвый орк» никуда не девается, насколько я помню. То есть, по-моему, всё это не фатальные недостатки для массовой популярности. При усердии можно все подчистить, привести в порядок и переинтрепретировать хотя бы в экранизациях. Кстати, можете без Гугла назвать автора литературных первоисточников таких мультиков, как 101 далматинец, Бэмби, Лис и охотничий пёс, Великий мышиный сыщик, Питер Пэн? А они были. Но большинство скажет, что это Дисней. Андерсену и Милну повезло обрести популярность до того, как до них дотянулись мышиные лапы в белых перчатках. Причин «полузабвения» Рэдволла несколько, может быть, целый комплекс, но я бы назвал в их числе заложенное в нём изначально странное противоречие. Религиозная лексика есть – религии нет. И вроде для современного секулярного общества это даже норм, в конце концов, Рождество без религиозного наполнения празднуем, но аббатство, аббат, монахи в качестве постоянных персонажей – это как-то совсем. Мне вот кажется, на хотя бы подсознательном уровне это пугает и настораживает, словно чувствуешь какой-то подвох. Или, может быть, больше значения имеет другое противоречие. С одной стороны, у нас тут говорящие зверушки, а они воспринимаются как персонажи детские, ми-ми-ми. С другой – довольно жёсткая жесть, обливания кипятком, отрубленные головы, кровавый гнев и все вот это вот. Как-то так.

Я вообще книги забываю быстро 😱 Но если сравнивать, к примеру, последние азбуковские книги с БО/СК, то наши переводы помнятся куда ярче, более насыщеннее. Здесь, конечно, сыграла роль включенности в процесс перевода и вычитки, но и не только. Те же песни, на мой взгляд, нужны. Для меня это огромная составляющая общей атмосферы мира. Насчёт имён, которые в течение всего периода, пока шел народный перевод, обсуждались и выбирались чуть ли не голосованием, мне кажется, их менять не корректно, ведь фэндом (в первую очередь ради которого и делался перевод) уже высказал свое мнение, и никто из нас не споткнулся об имя Сэмолюса, раз оно оказалось в финальном варианте.

Наверное, да. Но сюжетные линии могут быть достаточно филлерными и не особо влиять на общий сюжет. (Да, я настолько плохо помню книгу, впрочем и печатные издания я помню не лучше, за редким исключением) Ну, вот спаслась бы одна Флибб, без Гаффи и этого третьего - сюжет бы дальше так же пошел бы вроде? Мы на твои тоже отвечали) Причем аж на тест. Ставь мне двоечку, а Меланхолическому Коту можно и пятюню-четверку. Или десяточку-девятку.) Резать не надо, как по мне. Я имею в виду, что хотели бы резанное - читали бы Азубку или Эксмо. Омг, шутка))

Я пришёл сюда куда позже, чем началась работа с переводами невышедших в России книг, но так понял, что целью форумчан было максимально сохранить и передать авторские тексты Джейкса. Да, с косяками, с ошибками, странностями, но именно то, что писал автор книг, которым посвящён форум.

Художник из Мексики kros опубликовал в твиттере несколько артов, как бы могли выглядеть персонажи классического мультфильма Disney по Рэдволлу:

Так, хорошо, принимать работы будем до Нового года, всё таки тема предполагает нечто крупное. Насчёт рейтинга убрал. Просто высказанные пожелания имейте в виду, пожалуйста, с жестью не перегибайте. Всё таки детектив - это, в первую очередь, работа ума.

Я думаю, для большинства это всё-таки ассоциация с сериалом 🙃

Предупреждение: в рассказе имеются некоторые медицинские подробности, не всегда приятные. Перед вами рассказ на тему, с которой я едва ли когда соприкасался (ну только в качестве пациента). Тем не менее, попытался описать обучение врачеванию, ситуации и эмоции, которые с этим связаны. Да, на форуме есть кое-кто, для кого всё это было частью жизни и, собственно, я решил написать этот фик в подарок одному юзверю, чей день рождения уже не за горами... Если что, героиня рассказа ни в коем случае не является калькой ни с кого, но... Словом, кто надо, тот поймёт. Итак... Посвящается Фортунате «А ведь недавно я мечтать не могла, что буду обедать в трапезной медицинской академии…» Вначале Урсула Ольха Корнфлауэр отстояла длинную очередь, чтобы получить тарелку овощного супа, рыбу и хлеб, а затем ей пришлось с нагруженным этим богатством подносом топать к ближайшей свободной скамье. Таковая обнаружилась прямо напротив портрета хорька Ольсена Третьего, нынешнего конституционного монарха Рифтгарда. Демонстративное верноподданничество не слишком радовало Урсулу, хотя приходилось признать, что именно королевские дотации ощутимо улучшили качество еды. Да заодно и ушли в прошлое остроты, в которых трапезную сравнивали с мертвецкой. Пристроившись рядом с выдрами, оживлённо болтавшими об особенностях применения корня мандрагоры, юная лисица принялась торопливо хлебать суп. Конечно, это обещало не лучшие последствия для пищеварения, особенно зимой, но, увы, внутренний распорядок академии далеко не всегда отвечал тому, чему учили в её стенах. – Кажется, моя маленькая племянница опять кое-что забыла? Урсула вздрогнула, когда перед ней на стол с лёгким стуком опустился стакан с яблочным компотом. Фортунат улыбался, прищурившись – этот взгляд Урсула помнила с детства. Торчащие из рукавов камзола лапы лиса-хирурга, сильные и вместе с тем тонкие, были тщательно выбриты, как и у всех, кто занимался операциями. Так же, как сегодня и у самой Урсулы. – Спасибо… Урсула сконфуженно отпила и мельком бросила взгляд на соседний стол. Сидевшие там белки оживлённо шептались. – У тебя сейчас фармакогнозия была, верно? – Ага… Про свойства золотарника слушали. Фортунат кивнул, жуя хлеб. – Хорошее растение. Урсулу подмывало сказать, что ей все эти кропотливые объяснения про доли порций казались тоской зелёной, но тогда пришлось бы выслушать сердитую лекцию о важности каждой врачебной науки. А это в её планы не входило. Выдры тем временем пришли к выводу, что Академии необходима собственная плантация мандрагоры, и пошли к дверям. Остальные студенты тоже заканчивали с обедом и торопились на занятия. Урсула аккуратно положила ложку в опустевшую тарелку. – Послушай… У нас сейчас будет практическое занятие… Первое. В смысле, на живом звере. И меня поставили помощницей. Я волнуюсь… Она невольно понизила голос. Дядя улыбнулся ещё шире. – Как интересно! И кого же для вас будут резать? – Выдра с проблемами в печени. Предполагают абсцесс. Сказали, что случай довольно лёгкий, но всё равно… – Если лёгкий, то гноя, может, немного будет. А то из иного зверя два ведра выливается… – Дядя!!! За проведённые в Академии сезоны Урсула успела привыкнуть к тому, что в её стенах к боли и страданиям относились с каким-то едва ли не циничным пренебрежением. Сейчас её это уже не удивляло, но некоторые вещи заставляли вздрогнуть. Фортуната, казалось, испуганная мордочка племянницы лишь позабавила. – Ну-ну, дорогая, спокойнее! Уверяю, печёночный гнойник – это далеко не самое страшное, с чем у нас можно встретиться! «Да поняла я уже, что медицина – это тебе не страницы «Хорька Хаоса» перелистывать…» – подумала Урсула, вспомнив старинный сатирический роман про безумного врачевателя. А ведь когда-то именно эта книга сподвигла её поступать в Академию. – Ну, а кто будет вести операцию? – Профессор Бьёрн Сноксон. Ты его знаешь, наверное? Брови Фортуната резко дёрнулись. Трапезная почти опустела, и Урсула, решившись, перегнулась через стол и прошептала: – Дядя, послушай… Он какой-то странный… Читал у нас лекцию по анатомии и перепутал селезёнку с аппендиксом… – Так, я надеюсь, ты ему ничего не сказала? – Ну… Я указала на ошибку, да… Фортунат угрюмо фыркнул, и Урсула осеклась. – Вот этого совсем не стоило делать. – Почему? Удар колокола, возвещавшего конец обеденного перерыва, перекрыл её голос. – Потом объясню. Ладно-ладно, ты иди, пора уже… В комнатке для подготовки к операциям было тихо и светло. Переодевшись в длинный операционный халат, Урсула опустила лапы в чашу с настоем. Он должен был убить всех крошечных зверей, видимых лишь через увеличительные стёкла и которые, однако, вызывали болезни с воспалениями. Со спокойной отстранённостью Урсула смотрела в окно на припорошенные первым снегом крыши, а младший врач-белка тщательно упаковывал её хвост в чехол из плотной ткани. Некоторые считали, что белкам, всю жизнь таскавшим за спиной огромное шерстяное помело, следовало держаться от хирургии как можно дальше. Хвост этого врачевателя, впрочем, был уже закрыт чехлом. – Из вашей группы в нынешнем сезоне ты первая помогаешь, – произнёс белка, затягивая шнурок. – Кажется, доктор Бьёрн тебя знает? Урсула медленно кивнула. – Он читал нам анатомию. – Господин Бьёрн весьма строг к деталям, так что советую выполнять все его указания очень-очень точно! Но и не трепещи особо. Все через это проходят. Если что, доктор сам всё сделает. Ну, а тебе незачёт… Хихикнув, белка быстро накинул повязку Урсуле на морду, завязал на затылке и, наконец, покрыл тканью её голову. «Платье мертвеца» – так прозвали студенты хирургический костюм. Что поделать, с тех пор, как один учёный крыс разглядел крошечных зверей через стекло, от этих незримых тварей стремились отгородиться всеми силами. Времена, когда врачеватели копались в ранах немытыми лапами, остались в прошлом. Урсула как раз вспомнила жуткие картинки из книг по истории медицины и ещё раз омыла лапы, а доктор тщательно протёр их стерильной тканью. – Ну, красавица! Хоть на бульвар выходи! Удачи, лиса! «Так… Лапы не поднимать выше груди и не опускать ниже пояса… Но, если что, умывальник должен быть… Обязан быть!» Аудитория для практических занятий представляла собой просторную круглую залу с колоннадой. Свет здесь падал через множество окон, а от входа крыльями расходились поднятые ряды сидений. В центре стояло ложе, на котором покоился молодой выдра. Морду зверя покрывала ткань, пропитанная сонным снадобьем, и оно, судя по всему, начало действовать. Урсуле вспомнились байки о зверях, которые просыпались в самый неподходящий момент и вынуждены были созерцать собственные внутренности… Оставалось надеяться, что это были только байки. Профессор ещё не пришёл. Две юркие ласки суетились, заканчивая приготовления. На столике блестели инструменты – ножи, расширитель разреза, острая трубка. Рядом стояла гордость Академии – огромное зеркало, в котором отражались все действия хирурга. Невдалеке в большом сосуде хранился целебный настой, которым предстояло промыть печень. Его выдра ещё будет пить потом, чтобы совсем изгнать болезнь… Если, конечно, останется жив. Эта мысль пронзила Урсулу порывом ледяного ветра. Какая-нибудь ошибка, перерезанный кровоток, слишком большая доза снадобья – и выдра с кровати уже не встанет. Остановится сердце, перестанет течь кровь, начнётся разложение… А ещё в разрез может попасть чья-то шерсть, там могут забыть тампон… Урсула дёрнула головой, отгоняя жуткое наваждение. Так нельзя, врачеватель всегда должен быть готов спокойно встретить чью-то смерть. Она несколько раз глубоко вздохнула, положила лапы, не притрагиваясь, на особую стойку и стала рассматривать выдру. Простыня закрывала его до пояса, едва поднимавшаяся от дыхания грудь и брюхо были тщательно выбриты. Полоса растительной краски под правыми рёбрами означала место разреза. Прозвенел колокольчик, и студенты начали входить в аудиторию. Группа Урсулы должна была присутствовать, и она почти неосознанно искала взглядом знакомые морды. С улыбкой кивнув горностайке Мадлен, она заметила, как в дверь ввалилась целая компания белок. Хвостовой чехол Матильды, которая ими вечно верховодила, сполз, обнажив светлую зимнюю шерсть. Вот глупая неряха! Урсула представила, как длинные беличьи шерстинки падают на пол, сквозняк подхватывает их и несёт прямо к месту операции… Мадлен подскочила к Матильде и принялась сердито ей что-то выговаривать, та возмущённо замахала лапами в тонких шёлковых перчатках. – Горностай против белки, прекрасное зрелище! Урсула повернулась на глубокий грудной голос и увидела профессора Бьёрна. Невысокую коренастую фигуру этого хорька она бы узнала издалека, но сейчас она оказалась куда ближе, чем на лекции. – Пусть хвостатая наденет чехол как следует! - Бьёрн указал лапой в зал. - Я не собираюсь оперировать в туче беличьей шерсти! Он повернулся к Урсуле и улыбнулся, прищурив жёлтые глаза. – Значит, Урсула Ольха Корнфлауэр? Лисичка-отличница? Урсула выдержала его взгляд. – Ну, что же, посмотрим, какова ты у операционного стола… Лапы вымой для начала! Итак, дамы и господа, учащиеся звери всех видов, прошу обратить внимание! Он говорил так, словно находился в театре. Урсула тем временем послушно вымыла лапы. Лучше перемыть, чем недомыть, это всем известно. – Наш новый друг, выдра, которого вы перед собой наблюдаете, работал в порту, кушал, пил, развлекался во всяких заведениях, вот только подхватил отнюдь не ту болезнь, которой те заведения славятся… Со стороны беличьей компании послышалось хихиканье, одновременно и смущённое, и заинтересованное. Урсула ощутила злобу. Конечно, стоит какому-нибудь зверю сказать скабрезность, и Матильда с подружками будет тут как тут! – Судя по всем признакам, наш друг получил чудесный случай абсцесса печени! И сейчас мы получим незабываемое удовольствие наблюдать его собственными глазами. А поможет нам в этом восходящее светило академии, знаменитая лиса-врачевательница Урсула Ольха Корнфлауэр! Среди студентов послышался гул. Видно, далеко не все одобряли манеры доктора. Того, впрочем, это вряд ли смущало. – Облачайте! Бьёрн отступил, и ласки тут же одели его во всё то, в чём сейчас стояла Урсула. Вальяжным жестом он окунул лапы в чашу и вернулся к столу. – Итак, дорогая Ольха, какой нож вы посоветуете мне избрать для вскрытия? Из-под намордника его голос слышался приглушённо. «Словно из могилы» – подумалось Урсуле. Она с детства не любила, когда её называли вторым фамильным именем, но сейчас не обратила на это ни малейшего внимания. – Вот этот, – уверенно произнесла Урсула, осторожно, не прикасаясь, указав на нож с широким лезвием. – Он подходит для глубокого рассекания брюшины. – Верно! В голосе Бьёрна мелькнуло что-то, напоминавшее уважение. Он протянул лапу. Да, помощник должен подавать инструмент, конечно. Урсула очень осторожно взяла нож за рукоятку и подала доктору. Стоя над выдрой, Бёрн вытянул лапу с ножом и стал медленно её опускать. Урсула замерла. Вот нож прикоснулся к коже, погрузился внутрь… Урсуле уже случалось наблюдать операции, учиться на жутких куклах из воска и дерева, а прошлой весной она помогала вскрывать тело старой белки, которую прикончила гигантская опухоль в груди. Но сейчас она помогала резать живого зверя. Прямо сейчас его сердце билось, кровь текла по жилам, печень впитывала вещества… Правда, с последним у бедолаги явно не заладилось. Бьёрн вёл разрез ровно, не делая ни одного лишнего движения. Скоро показался слой белого подкожного жира. – Водяные собаки вечно жир набирают… – пробормотал Бьёрн. – Так, придётся второй делать. Внимание… Нож легко прошёлся тем же путём. – Есть! Вскрыли! Бьёрн осторожно взялся за края разреза и потянул в стороны. – Расширитель! Урсула подхватила стержень и аккуратно установила в разрез, сама удивившись, как легко это получилось сделать. Вскрытие оказалось удивительно точным и лиса, замерев, смотрела на покоившуюся под рёбрами тёмную, явно болезненно раздутую печень, к которой, словно гриб к дереву, прилепился гнойник. – Всё верно! – произнёс Бьёрн. – Абсцесс правой доли! Ласка отошёл к скамьям, снял намордник и громко повторил: – Диагноз подтвердился: это абсцесс правой доли печени! Урсула слышала заинтересованный гул и покосилась в зал. Матильда, Мадлен и ещё куча морд смотрели прямо на неё. Сердце гулко застучало. Нет-нет, надо успокоиться, всё внимание только на операцию… Ласки поднесли маленькое зеркало и поставили так, что отражённый луч света упал точно в разрез. Затем подтащили поближе огромное увеличительное, и раскрытая брюшина выдры отобразилась во всех подробностях. – Вот она! Вот она, наша прелесть! Давай дренаж! Урсула подала трубку с иглой, и Бьёрн торопливо схватил её. – Всем видно? Будете жрать сырую рыбу – получите такое же! Несите ведро! Зачем нужно ведро и что в него сейчас польётся, Урсуле объяснять не требовалось. Что делать, организм зверя боролся с попавшей в него заразой, и результат получался не очень эстетичным. Бьёрн несколько раз ткнул дренажной трубкой в печень, откровенно любуясь открывшейся картиной. Ласка нажал на скрытую педаль, и стол немного наклонился. Вдруг раздалось сердитое рычание: Мадлен с Матильдой опять сцапались. – А ну тихо там! – прикрикнул Бьёрн, держа трубку у самой печени… – Осторожнее… – невольно пробормотала Урсула. – А? Опять учить меня хочешь?! Лапа профессора дёрнулась, трубка царапнула по органу, и тут же на его мясистой поверхности появилась капля крови. – Проклятье! Тампон, быстро! Урсула взяла пропитанный целебным раствором кусочек ткани, но Бьёрн схватил его так резко, что выбил его из лапы помощницы, и тампон упал куда-то под стол. – Да чтоб тебя! Дура косолапая! Ласка злобно зарычал. Урсула в ужасе смотрела на печень, и ей казалось, что оттуда хлещет кровавый поток. Сейчас вот-вот кровь зальёт брюшную полость, хлынет на стол… В ушах зазвенело, а перед глазами заплясали огоньки. «Я испортила операцию!» Эта мысль была последним, что мелькнуло в сознании Урсулы, прежде чем оно погрузилась во мрак. Урсула летела куда-то во тьме, у которой не было ни конца, ни начала, среди странных образов и мерцавших звёзд. Она не знала, сколько продолжался её безумный полёт, но в один момент всё исчезло. Вспыхнул свет, и тьма рассеялась. Приоткрыв глаза, Урсула поняла, что лежит на кушетке. Она дёрнулась, и тут же её обдало потом, отчаянная слабость накатила на тело, а в голове зашумело. – Так, спокойно, спокойно! Кто-то сунул ей под нос тряпку с острым запахом. Стало легче. Зимнее солнце слабо поблёскивало на металлических шкафах. Урсула находилась в той же комнатке, в которой недавно готовилась к операции. Да, была операция, выдра с больной печенью, доктор Бьёрн… А потом пошла кровь, и она свалилась в обморок. Фортунат сидел рядом, держа в лапах сосуд с бодрящим раствором. – Он умер? – прошептала Урсула, подумав, что, если ответ будет утвердительным, она потеряет сознание снова. С надеждой уже не очнуться. – Кто? – Выдра! – Нет, конечно! Кровотечение остановили, операцию закончили. Обычная ситуация, зря ты так напугалась. Обычная… А ей уже виделись потоки крови и гибель пациента. Несчастная, глупая трусиха! А Матильда, конечно же, теперь разболтает её позор всем вокруг. Урсула откинулась на подушку. Глаза защипало. – А ну-ка спокойно! Фортунат опять дал ей понюхать раствор. – Если хочешь знать, у нас вообще вряд ли кто-то никогда не падал в обморок. И со мной… хм… бывало. Любой опыт надо использовать, чтобы возрастать во врачевании. Да и к тому же, сегодня сам профессор вёл себя… ну… не очень правильно. Урсула приподнялась на локте и тихо спросила: – Дядя… А ты знаешь этого доктора Бьёрна? Фортунат кашлянул, выглянул за дверь и прикрыл её. – Скажем так – он талантлив, но любитель покрасоваться. Полагаю, ты в этом уже убедилась. Видишь ли, он из сильной семьи, у них там кто-то в сенате, и он позволяет себе… странности. Как с той селезёнкой, про что ты сказала в трапезной. Он запоминает, кто делает ему замечания, и потом придирается. Но тебя это не должно волновать, – торопливо добавил он. – Сегодня ты не виновата ровным счётом ни в чём! Посмотри-ка лучше, что у меня для тебя есть… С загадочной улыбкой Фортунат достал из висевшей на стуле сумки толстую папку и положил на стол рядом с Урсулой. «Джозеф Клокмэстар и сыновья. Бумага, книги и писчие принадлежности» – аккуратно было выдавлено на тёмной обложке. Урсула медленно открыла папку и увидела толстую пачку плотной белой бумаги для рисования. – Спасибо… Спасибо, спасибо, спасибо! Несмотря на слабость, Урсула обняла дядю и чмокнула его в щёку. – Но… Она ведь, наверное, жутко дорогая? – Не думай об этом. Если надо, я ещё достану. Попрактикуйся в анатомии или просто порисуй что-нибудь… Поздним вечером Урсула сидела в комнате Академического дома. За окном валил снег, а свет масляной лампы падал на лист. Сначала Урсула хотела нарисовать печень, но быстро увлеклась, и под её лапой на бумаге отобразилась сегодняшняя операция. Выдра лежал на столе, рядом стояла растерянная и напуганная лиса, а доктор Бьёрн с ухмылкой заносил нож над несчастным больным. В облике его явно отразился хорёк Хаос из старинного романа, который Урсула перечитывала бессчётное число раз. Впервые Урсула подумала вдруг, что рисование могло бы стать в её жизни альтернативой врачеванию. Мысль эта испугала её. Она вспомнила, скольких трудов стоило поступить в Академию, как за неё радовались дядя и другие родственники. Но, в конце концов, рисуя зверей, она куда меньше рисковала отправить их в Тёмный лес.

Больше всего понравилось про бедолагу-лиса с командой и про переодетого Клуни

Ну, справедливости ради, и в других книгах встречалось нормальное отношение хищников друг к другу. Например, в "Талисмане", Антигра явно любила своего мужа и даже сынка тупого) И Хладвига в "Острове" очень любит своих сыновей, и потеряв их, сошла с ума. Или Железноклюв - он вполне ценил своих птиц, хоть и "строил" их, конечно, как любой командир.

Ещё немного нейро-фанарта.

@PostouNick Вряд ли это был Рэдволл. Ближайшая ассоциация: "Аргай" https://www.kinopoisk.ru/series/295052/

Это к МТГ вообще, но слишком хорошо, чтобы не поделиться)) https://www.artstation.com/artwork/Al3Yze

В течение мая прочитала два очень хороших фанфика и чрезвычайно ими прониклась. Пока степень проникновения не достигла уровня какого-нибудь "Проклятого дара" (несколько шарящих юзверей вспомнят, о чём я), но рискует с ней сравняться: я не могу перестать думать о сюжетных поворотах, меня натурально пробило на слёзы при чтении одного из них, и я не оставляю мысль сделать серию иллюстраций, когда загруженность и силы мне позволят. А пока у меня есть что-то вроде обложек:

frei Без б Сразу ссылками на ФА Дейна Сагакс Трисс Блик и Скарлет

Вдохновилась одним пиратским фанфиком и сделала серию заказов с общей тематикой "не смотря ни на что, это всё ещё ты" (свиснула формулировку из Андертейла, само собой): взрослые персонажи встречают себя же в детстве, и в зависимости от прогресса/регресса получились очень разные интеракции.