Сказ о Триграде и чуде-юде диковинном

[Martenfur]

Сказ о Триграде и чуде-юде диковинном

Спасибо Роксане и Коту за редактуру и идеи. ( :

    Жило на свете трое братьев. Мать у них купчиха была, а отец воеводой служил. Казалось бы, тишь да гладь, живи ни о чём не тужи, только вот не ладили братья между собой. То козявку какую не поделят, то до самого заката выясняют, кто выше всех на яблоню заберётся. И как ни пыталась мамка их помирить, ничего толком не получалось - будто азарт у братьев был спорить да браниться. Так и жили.

    Годы шли, братья возмужали, каждый купцом стал и лавку открыл. Старший продавал сукно, средний - спицы да иголки, а младший нитками дельничал. Старое, однако, братья не забыли - каждый свою лавку напротив другого поставил и давай соперничать-соревноваться, у кого товар краше да полы чище.

    Хоть ругань и стояла день и ночь, дела хорошо шли, наваристо. Шить народ любил, а что там братья не поделили, никому дела не было. Да и привычно уже. Однако недолго всё ладно было - повадилось в город чудо-юдо диковинное ходить. Когтищи длинные, зубищи острые, пасть огнём пыхает. Стало горожан мучить да указы указывать. Пытались местные молодцы с ним совладать, а чудовищу всё нипочём - копья ломает, мечи проглатывает да хохочет в три горла.

    И вот как-то раз пришло чудо-юдо к старшему брату в лавку, уселось на стол и говорит: "Хорошо живёшь, купече. Будешь мне теперь дань платить, а не то останутся от твоего сукна пепел да угольки". Тот, однако, был не лыком шит, тут же схватил чудо-юдо и замотал его в ткань. Гадина брыкается, дышит тяжело, а купец сверху сидит да ухмыляется. Нашлась наконец управа на чуду-юду. Только вот час прошёл, другой, а чудище и не думает пыл свой усмирять. Старший брат уж и сам подустал, однако ж как чуду-юду отпустишь - и головешки от лавки не останется. Так купец и сидел, пока к закату не повалился без сил. Чудище из сукна выкарабкалось, злющее-презлющее, и давай огнём всё поливать. Старший брат еле ноги унёс, а средний с младшим только посмеиваются. Вот же непутёвый, они уж точно бы с чудом-юдом управились.

    Следующим днём заявилось чудище к среднему брату. Да только куда ни посмотрит, где ни глянет - нету купца. Ходит чудо-юдо туда-сюда, хвостом из стороны в сторону виляет да пастью щёлкает: "Хорошо живёшь, купече. Выходи дань плати, а не то останутся от твоей лавки пепел да угольки". Рявкнуло оно эти слова, а средний брат из тёмного угла вышел и вонзил ему иголку прямо в сердце. Захрипело, забрыкалось чудище и свалилось мёртвое. Выскочила в тот же миг у него душа из тела, полетала по лавке - да нырнула обратно. Вдохнул супостат и предстал пред средним братом, будто бы и не было ничего. И как только ни морил-убивал брат чуду-юду, душа тут же назад в тело вселялась. Видать, не хотели её ни сверху, ни снизу забирать. Дело к ночи шло, подустал купец да и иголки кончаться начали. Страшно ему стало - бросил всё и побежал, куда глаза глядят, а чудище смеётся да лавку огнём топит.

    Вот уж ночь опустилась на город, а младший брат всё не спит - думает, как бы эдак победить чуду-юду. Так и сидел до самой зари, пока не встало у него за спиной чудище. Наглое стоит, лапой топает: "Хорошо живёшь, купече! Плати дань, не то останутся от тебя пепел да угольки". Купец кланяется, говорит, мол, да как же не заплатить-то, уж и сундучок со златом готов, под лавкой прямо стоит. Повеселело чудо-юдо, лапы потирает, ухмыляется. Полезло под лавку - а младший брат схватил его за хвост, вытянул душу из тела да привязал нитками к столбу ярмарочному. Та брыкается, сбросить путы хочет, да ничего не получается у неё - слаб слишком дух, чтоб нитки рвать. А младший брат радоваться не спешит, всё за телом смотрит. То обмякло, без души сделать ничего не может - а всё равно лапами дрыгает да ближе к столбу подползает. Как ни пытался купец тушу удержать, а силёнок не хватает, да и нитками не обвяжешь - тонкие уж очень. Подползло тело к душе - и проглотило прямо со столбом. Стало жечь, громить лавку да приговаривать: "Не взять меня ни силой, ни хитростью, ни умом! Всех сожру, всё спалю, и мамку вашу тоже"! А младшего брата уж и след простыл.

    Собрались братья под мостом и сели горе горевать: ни у одного сил браниться не осталось. Утром чудо-юдо к мамке придёт, до последней нитки обдерёт, надо делать что-то. Стали они свои пожитки осматривать: у старшего брата остался один лоскуток ткани, у среднего - самая маленькая иголка, а у младшего - пол-мотка ниток. Слово за слово, возникла у них мысль рисковая - но интересная. Пошептались братья и стали утра ждать.

    С первыми петухами встало чудо-юдо перед крыльцом мамкиным и давай в дверь тарабанить: "Открывай, купече! Плати дань, а не то вместе с сыновьями своими по миру пойдёшь". Бьёт, стучит кулаками пудовыми - а не открывает никто. Только собралось чудище огнём пыхать, подкрался средний брат к нему сзади и проткнул иголкой. Вылетела тут же душа из чуда-юда, а младший купец вышел из дверей, схватил её за хвост, связал нитками и отволок подальше. Умирает тело, пытается до души добраться - да только держит его старший брат крепко-накрепко под сукном. Побрыкалось, побрыкалось и остатки духа наконец испустило. Подумали братья, что с душой делать - да заперли в самый тяжёлый сундук.

    Три дня и три ночи плясал-ликовал народ, пиво с мёдом рекой лились. Братьев героями назначили и решили в их честь город назвать - да только решить на могут, чьё имя выбрать. Средний брат говорит, так и так, я чуду-юду убил, так что и почести мне. Старший головой качает, мол, да если б я тварину не держал, проку от иголок твоих и не было бы. Младший меж ними встревает - коли б не моя голова, говорит, так и ходило бы чудище по миру.

    Ругались, бранились да не заметили, как сундук опрокинули. Душа чудо-юдина из него выпрыгнула, рассмеялась хохотом страшным - благо, нитками зацепилась и улететь никуда не смогла. Затолкали её братья обратно, сели на сундук да призадумались. Стыдно им стало, чуть чудище обратно на город не выпустили из-за грызней своих. Стали друг перед другом извиняться, мириться, обниматься - да решили лавку новую вместе открыть. Жили с тех пор купцы в мире и ладе, а чтоб никому обидно не было, город Триградом нарекли.

    Вот такой у сказки конец - быль иль небыль, гадайте сами, а монеткой уж не обделите.

 

 

Изменено 10 июня 2021 пользователем Martenfur