Таблица лидеров

Сплошные эксперименты на скорость, яркие цвета и разные стили. И рендер, да. Я потихоньку его пытаюсь тянуть, но пока он из меня силы тянет быстрее Часть из этого в портфель, часть скетчи,которые когда-нибудь обязательно доделаю.

Greedy Ну что же, не могу не пройти мимо данного творения. Фанфик несомненно удался! Но, начнём по порядку. Сразу же хочу отметить «полноту» истории. Рассказ получился гармоничным и цельным без пустых мест – продуманным до мелочи. Нет ничего внезапного и резкого, повествование течет гладко и размерено не вызывая путаницы у читателя. Также мне очень понравилось, как подаются мысли и намеренья Фелдо – момент с описанием его воспоминаний удался. Действия Мстителя наполнены эмоциями, смыслом и давними желаниями, и читатель прекрасно понимает, что их сформировало. Описания действий и окружения также полны и хороши, позволяя погрузиться в атмосферу рассказа. Особенно это касается главной битвы персонажей где продуманно каждое движение и каждый шаг. Однако, всё же чуть придерусь к описанию сражения. Всё-таки, на мой взгляд, логики чуть не хватает. В смысле Бадранг скорее всего лучший воин крепости. Он прошёл множество кровавых сражений, у него должен быть большой опыт и мастерство владения мечом. А ведь противостоял ему просто раб. Может могучий и сильный, но не обученный сражению. С таким раскладом горностай должен был победить. Но вот если бы (опять же в воспоминаниях) было описано, что Фелдо всё время наблюдал за тем как тренируются солдаты в крепости и Бандранг в частности, подмечал его стиль боя, любимые приёмы и недостатки, по ночам отрабатывал удары и продумывал стратегию «будущего-возможного» боя, то получилось бы более жизненно. Но это, лишь моя мысль и вообще сильная придирка, так как ни к чему другому и придраться нельзя. Но, что особенно впечатлило, так это то, как Фелдо воспринял свою победу. В этот момент он понял что месть – вовсе не жизнь, а только часть её. Мститель умер, а в место него родился Герой! Герой, что думает не только о победе над врагом, но и о соратниках, друзьях и вообще о мирной жизни будущего. Именно это преображение впечатлило меня больше всего Ну и, конечно же, окончание истории. Действительно, хороший конец. Не слащаво-приторный или надуманный, а тот, какой должен быть, каким хотелось бы быть… Даже интересно, какой бы тогда была в дальнейшем история Страны Цветущих Мхов )

1. Ёж Карл - дезертир и талантливый дрессировщик. 2. Крысюк, не знаю... Феликс

Не уверен, что имею права тебя судить, но пофиг. Задумайся, если ты понижаешь карму не за то, что Гриди тебя оскорбил лично, именно тебя лично, не твоего любимого персонажа, что неправда, а за то, что Гриди показал вполне возможный вариант канона, не будь Феллдо языкастым, это явный повод обеспокоиться. Другой бы сказал, что нельзя вообще понижать и не мне об этом говорить, но, кря, понижать за фанфики это последнее, что стоит делать. За тупые фразы, за передёргивания, за несмешные шутки, которые затрагтвают твоё достоинство сколько угодно, я поддерживаю такое. Но не за творчество, которое тебя не касается. Бадранг общий, не твой.

Название:: Бегство Цармины Автор:: Мордукан Переводчик:: Корректировка:: Мордукан Статус:: закончен Предупреждение:: ООС, ОМП, альтернативная история Рейтинг:: R (не рекомендован лицам до 16 лет) Жанр:: дарк Пересечения с книгами:: Война с Котиром Пересечения с другими фанфиками:: Аннотация:: Лишь Фортуната является единственным союзником Цармины, который поможет ей сбежать из проклятого Котира. Посвящение и благодарности:: — Меня ненавидят, — сухо произнесла Цармина, равнодушным взглядом уставившись в окно. — Лесные жители, которые так рьяно желают моей гибели, и мои же солдаты, которые только и ждут подходящего момента, чтобы всадить нож в спину. Фортуната подошла к кошке, осторожно положила на её плечи свои лапы: — Госпожа, но у вас есть я. Цармина горько рассмеялась: — А ты сможешь защитить меня от целой разъярённой толпы, сможешь спасти меня от верной гибели? Кошка простонала, прикрыв свою измученную мордочку ладонями. — Я в ловушке, Фортуната, — у неё непроизвольно дёрнулись плечи, сбросив лапы знахарки. — Будто меня запихнули в огонь, а я не знаю, как из него выйти… У Фортунаты не было подходящих слов, чтобы утешить кошку, поэтому она села рядом с ней, а затем начала медленно гладить её по спине. — Но вы ещё можете справиться, вы ещё можете бороться, — вздохнула лиса, тут же вздрогнув, так как Цармина обернулась на неё с безумным блеском в глазах. — Бороться?! — её мордочку исказила жуткая гримаса. — Да я даже с собой не могу справиться, что уж и говорить про кучку лесных негодяев, возомнивших, будто вся правда за ними. и про мерзавцев, у которых нет ни чести, ни совести, ни стыда?! — Извини, — пробормотала кошка через несколько секунд, потупив взгляд. — Эти мечты создать идеальный Котир, заключить долгожданный мир между нами и лесными жителями, оказались самой обыкновенной ложью. Разве я не знаю, какие слухи обо мне ходят, разве оглохла я, Фортуната, раз не знаю, что все поголовно называют меня безжалостным жестоким тираном? Цармина задрожала, её глаза заблестели: — Я просила тогда отца быть милосердной к ним, пощадить их, но он был непреклонен, совершенно меня не послушал, и устроил самую настоящую кровавую баню, в которой затем обвинил одного из своих офицеров. Лиса в ужасе зажала себе рот, услышав эти слова. — Ты не знала? — горько усмехнулась Цармина. — Так ведь никто и не знал, кроме меня и ещё парочки офицеров отца, которые были в курсе всей этой ситуации. Но Вердога был истинным наследником своего отца, моего заклятого деда, поэтому заставил офицеров замолчать за хорошую плату, а мне пообещал устроить жестокую расправу, если я хоть кому-то проболтаюсь. Джиндживер всегда был его любимчиком, всегда умел притворяться, поэтому лесные жители до сих пор не догадываются, что пригрели у себя под боком змею. Фортуната внимательно слушала кошку, чувствуя, как всё сильнее и сильнее бьётся её сердце при каждом слове Цармины. — А знаешь, откуда у меня эта боязнь воды? — едва слышно обратилась к ней кошка, которая стала внимательно на неё смотреть. — Я ещё не рассказывала тебе, почему панически так боюсь воды? Знахарка лишь пожала плечами, так как не старалась задевать эту болезненную тему для Цармины темы, и на всякий случай убрала свою лапу с её спины.с — Это всё мой родной братец устроил, — начала Цармина, сжав свои колени так сильно, что Фортуната испугалась, что кошка невольно поранит их. — Это произошло через несколько дней после кровавой бани. Я находилась в своих покоях, переживала из-за кучи невинно погубленных жизней, и сдерживала поток горячих слёз… А потом зашли они… Голос кошки стал настолько тихим, что Фортунате даже пришлось к ней придвинуться ещё ближе. — Джиндживер и пара его сообщников. — у неё встали уши торчком от предчувствия недоброго. — Набросились на меня, скрутили меня, накинули мешок на голову, и потащили к подземному озеру. Я пыталась вырваться, боролась за свою жизнь, но что я могла поделать с тремя сильными парнями, в числе которых был и мой родной брат? Вода была везде, везде, она словно проникала в меня, хотела полностью мной овладеть… У Цармины из глаз потекли слёзы, она взвыла от невыносимой боли, когда случайно вонзила в свои колени когти; лиса поспешила к ней на выручку, но кошка заставила её замереть властным жестом: — Я ещё не закончила свой рассказ. Меня вытащили из озера через несколько минут, ставших для меня целой вечностью, бросили на холодный стол, ко мне склонился Джиндживер, резко схватил за волосы, и плюнул в меня, вызвав одобрение у своих товарищей, двух крыс, а затем сказал, что если бы я не нужна была так сильно нашему общему отцу, то не устраивал бы приступ этого милосердия. С тех пор я начала бояться воду, а Джиндживера возненавидела… — Но почему он так поступил? — Фортуната так и не могла понять, в чём заключалась причина такого жестокого поступка брата Цармины. — Ибо Джиндживер страдал раздвоением личности, — продолжила кошка, глаза которой застыли таким образом, что создавалось впечатление, будто она смотрит не на знахарку, а куда-то вдаль. — Вот смотришь на него, смотришь, и думаешь, словно это добродушный кот, которому нет никакого дела до всяких там убийств и насилия, а внутри него самый настоящий монстр и негодяй. Но Джиндживер умел притворяться, он буквально овладел этим ремеслом, поэтому никто не мог его раскусить, даже этот Вердога Зеленоглаз. Я совершила множество ошибок, Фортуната, я хотела избавиться от проклятия своего рода, хотела мира, но теперь в итоге повторяю путь своего же отца. Нет, не стоило тогда ломать меч этого Мартина, это было слишком опрометчиво с моей стороны… Лиса тяжело вздохнула: — Вы же могли отпустить, его госпожа, заслужить его лояльность. Мордочку Цармины тронула едва заметная слабая улыбка. — После того, как он поклялся, что убьёт меня, Фортуната? Этот мышь не из числа тех зверей, которые легко нарушают клятвы и бросаются ими, словно монетами, нет. Даже если я и заслужу его снисхождение, то он всё равно убьёт меня, хотя бы ради того, чтобы не прослыть клятвопреступником. На коленях кошки был кровавый след, оставленный её же когтями; Фортуната не могла равнодушно это терпеть, поэтому быстро достала свою сумку, извлекла из неё примочку, а затем принялась обрабатывать раны лисы. — Теперь гибель той выдры, — покачала головой Цармина. — Лесные жители никогда мне этого не простят, никогда. Я допустила серьёзную ошибку, я хотела застрелить своего брата, отомстить ему, но промахнулась… Лиса обработала царапины кошки, начала перебинтовывать её колени. — Что мне делать, Фортуната? — Что мне делать? — повторила кошка. — Я уже устала от этого насилия, но и пустить всё на произвол судьбы не могу. Этот вопрос заставил Фортунату задуматься, лиса закончила своё дело, положила бинты в сумку, и начала судорожно искать выход из этой ситуации: тактиком и стратегом она никогда не была, проявления жестокости и насилия были ей чужды, она привыкла лечить зверей, избавляя от мук и страданий, поэтому ему была противна даже сама мысль травить кого-то, даже если это был Вердога Зеленоглазой, причинивший Цармине и лесным жителям столько боли. Лиса слишком хорошо понимала, что кошка права, что мир настанет только тогда, когда на месте Котира останутся лишь руины, а Цармину убьёт тот мышонок, и это заставляло её сердце биться всё сильнее и сильнее. Кошка молчала, тоже погрузилась в свои невесёлые мысли, её взгляд затуманенных глаз беспорядочно бродил по холодным стенам, а губы беззвучно что-то шептали. — Я не боюсь смерти, — тяжело вздохнула Цармина, нарушив мучительную тишину. — Но я боюсь потерять тебя, Фортуната… — кошка начала вытирать слёзы. — Если против меня действительно ведётся заговор, то они и тебя не пощадят, а уж если лесные жители захватят Котир, то и подавно. Цармина поднялась, скрестив лапы на груди, и посмотрела на лису грустным взглядом. — Я знаю, что делать, — она нахмурилась. — Тебе нужно бежать, немедленно. Знахарка вовсе не хотела убегать, ей совершенно не нравилась мысль бросить Цармину на произвол судьбы, поэтому она решительно, но с дрожью в голосе, ответила: — Госпожа, у меня есть идея получше, — Фортуната встала, подошла к кошке, которая чуть пошатывалась из-за ещё не заживших ран, и чуть приобняла её. — Мы сбежим вместе, оставим Котир, найдём место, где сможем наконец-то обрести покой. Лиса поджала губы, украдкой вытерла слёзы, которые невольно накатили и на неё. — Сбежать? — ответила Цармина. — Из этого осиного гнезда? — кошка застонала, схватившись за голову. — Нет, чистое безумие… — Безумие оставаться в этом месте, где солдаты и офицеры ненавидят вас, а лесные жители считают самым худшим злом на свете, — продолжила Фортуната. — Госпожа, внимательно выслушайте меня, доверьтесь мне, я спасу вас, спасу нас, только выслушайте меня. — Хорошо, — слабо кивнула кошка. — У меня есть старые лохмотья, с помощью которых я смогу замаскировать вас, госпожа; ещё мне известны пути, которые позволят избежать ненужной встречи с солдатами и офицерами. — Фортуната поспешно добавила. — Времени нельзя терять, госпожа, они могут избавиться от вас в любой момент. Лиса направилась вместе с Царминой к кровати, аккуратно посадила кошку на мягкую постель, и погладила её по светлым растрёпанным волосам. — Я скоро буду, только дождитесь, — Фортуната быстрым шагом, чуть ли не бегом, направилась к входной двери. Хорёк Одноглаз дремал, используя в качестве опоры копьё, но тут же проснулся, разбуженный сильным дверным стуком; присутствие этого часового мешало бегству Цармины, а уж если он участвовал в заговоре, то и вовсе становился опасным, поэтому лиса решила воспользоваться его желанием поспать. — Госпожа разрешила тебе отдохнуть. Одноглаз недоверчиво посмотрел на неё заспанными глазами. — Что, правда? — хорёк зевнул, когда Фортуната кивнула. — Раз правительница так сказала, то пойду я тогда… — хорёк поплёлся в сторону казарм, а знахарка направилась совсем в противоположную сторону, в сторону своих личных покоев. Лиса осторожно брела по тёмному коридору, прислушиваясь к малейшему шороху и вглядывалась в темноту, освещаемую тусклым светом факелов, расположенных на безжизненных стенах; на её пути пока никого не было, что являлось слабой утешением для знахарки, которая всей душой и всем сердцем жаждала спасти Цармину. Котир являлся опасным местом, он словно впитал в себя всё зло и насилие, бродившие вокруг, и стал истинным мрачным крепостью. — Нет, — обратилась Фортуната сама к себе таким тихим голосом, что сама себя еле-еле услышала. — Госпоже нельзя тут оставаться, нельзя. Нужно было спешить, ведь Цармина находилась между двумя огнями, на её шею в любой момент мог опуститься роковой удар меча, поэтому знахарка ускорила свой и без того быстрый шаг, чтобы успеть взять в своих покоях нужные для спасения вещи. Лиса подбежала к двери, распахнула её, ворвалась в комнату, тут же бросилась к сундуку, где находилась одежда, и начала в нём рыться. Цармину надо было тщательно замаскировать, сделать её неузнаваемой, поэтому Фортуната старательно выискала подходящую для этого одежду, бросая в сторону ту, которая по её мнению совершенно не могла помочь. Рваный плащ зелёного цвета с капюшоном лиса не стала отбрасывать, а вместо этого аккуратно положила возле себя, тяжело вздохнула, снова полезла в сундук. Его она закрыла спустя несколько минут, вытерла пот со лба, серьёзным взглядом оценила беспорядочную кучу ненужного тряпья, подняла плащ и грязные штаны, поправила платок, выглядывающий из её кармана, и поспешила обратно к Цармине. Встреча с солдатами, охраняющими ночной покой злосчастной крепости, вовсе не прельщала лису, поэтому она медленным шагом брела по мраморному полу, прижав к своей груди маскировочную одежду, и с волнением гадала, успеют ли они покинуть Котир до того, как станет слишком поздно. — Ох! — Фортуната не заметила Крысобока, в которого врезалась с такой силой, что выронила одежду, потеряла равновесия, и упала, больно ударившись своим задним местом. Ласка выругался, потёр свой ушибленный нос, презрительным взглядом уставился на знахарку, судорожно начавшую собирать необходимые для маскировки предметы. Кирилл — Угораздило же меня встретиться с шарлатанкой, — пробурчал Крысобок. — Куда это ты направилась, а, лиса? Этот ласка начал действовать ей на нервы, своими язвительными оскорблениями задерживал Фортунату, которой была дорога каждая секунда, ведь промедление в Котире означало верную смерть. — Не твоё дело, дурень, — огрызнулась знахарка. — У меня важное задание от госпожи. Крысобок почесал свой затылок: — И что же за задание? Знахарка проворчала: — Послала меня за Джиндживером. Ласка сильно хлопнул её по плечу, тихо засмеялся: — Ох, не завидую я тебе. Проводив его раздражённым взглядом, Фортуната отправилась дальше, радуясь хотя бы тому, что смогла избавиться от надоедливого недоумка Крысобока. Хорёк-часовой давно уже небось спал в своей казарме, поэтому знахарка не удержалась от облегчённого вздоха, быстро зашла в покои Цармины, аккуратно закрыла за собой дверь. — Госпожа, вы готовы? — обратилась она к кошке. — Нельзя медлить… — Готова ли я покинуть замок, возведённый моим проклятым отцом, и где каждый второй считает своим священным долгом назвать меня безумной? — вздохнула Цармина, которая внимательно смотрела в окно. — Готова ли я бросить всё это, чтобы начать новую жизнь? … Лиса подошла к ней, дрожащей лапой протянула плащ; кошка аккуратно взяла его, стала пристально рассматривать. — Это пригодится для побега, моя госпожа, — поспешила добавить Фортуната, а затем извлекла из глубин своего плаща серый платок. — А это ещё для чего? — нахмурилась Цармина. — Ваш лик чересчур узнаваем, — ответила лиса. — Госпожа, это необходимая вещь для хорошей маскировки. Кошка тяжело вздохнула, плотно завязала себе рот и нос куском ткани, сняла своё платье, оголив своё тело, которое тут же прикрыла зелёным плащом и грязными штанами, затем натянула на свою голову капюшон, спрятав под ним также и свои густые волосы. — В этой тряпке становится жарко, — раздался из-под маски ворчливый голос Цармины, которая начала закатывать слишком длинные рукава. — Что теперь будем делать, Фортуната? — Бежать, — вздохнула лиса, приобняла кошку сзади, и вместе с ней поспешила к выходу. У Котира было множество подземных ходов, про которые она хорошо знала, но лишь малая их доля позволяла безопасно выйти за пределы крепости, не выходя в лес, где лесные жители ни за что бы не упустили возможность наказать своего злейшего врага, которым для них являлась Цармина; к большой досаде Фортунаты, эти подземные ходы находились слишком далеко от покоев кошки, а чем дольше расстояние, тем выше риск столкнуться с патрулем солдат или с бродячими офицерами, которым нечем заняться, поэтому лиса даже вспотела от сильного волнения. Эти тягостные размышления душили не только лису, а и Цармину, для которой быстрый шаг с поцарапанными коленями в сочетании с плотно закутанной мордой был сущей пыткой, поэтому им время от времени приходилось остановиться, чтобы перевести дыхание и отдышаться. Фортуната уже потеряла счёт времени, когда они наконец-то дошли до заветной двери, за которой находился путь к спасению. — Сейчас, госпожа, сейчас, — забормотала она, поспешно начав открывать дверь. Рядом вскрикнула Цармина, неловко повалилась на спину, тут же схватившись за заднюю лапу, и з которой торчало оперение стрелы; знахарка быстро вскочила, обернулась, и к своему потрясению увидела двух солдат, один из которых уже натягивал тетиву. — Вот мы и нашли вас — злобно прорычал первый, долговязый ласка. — Сбежать надумали? , — хмыкнул второй, тощий, как треска, хорёк. У Фортунаты задрожали колени, её сердце будто сдавил своей железной хваткой барсук, глаза заблестели, а совсем неподалеку лежала Цармина, которая пыталась дотянуться до стрелы. Гибель настигла их слишком быстро, слишком поздно знахарка пришла вместе с кошкой к этому тайному выходу, теперь их ждёт Тёмный Лес. — Привет от меня привратнику Адских Врат, — осклабился хорёк, пустив стрелу прямо в Фортунату. Лиса никогда ещё не сражалась, ещё не разу боролась за собственную жизнь, а тем паче и за чужую, но Цармина ей вовсе не чужая, Фортуната не могла спокойно стоять и ждать, она вовсе не собиралась расставаться со своей госпожой по прихоти каких-то там душегубов, сердца которых были полны ненависти. — Кретин, ты промазал! — воскликнул ласка, обнажил свой меч, бросился на Фортунату, мимо которой пролетела стрела. И она решилась, сделала отчаянный рывок, бросилась на ласку, резко схватила его за шею. Хорёк с расширенными зрачками увидел, как замертво рухнул его товарищ с повреждёнными связками, потянулся за очередной стрелой, но знахарка быстро схватила меч, неловким движением срубила лучнику полчерепа. Эти солдаты заслужили подобную участь, они серьёзно ранили Цармину, хотели убить Фортунату, за что и получили по заслугам, но знахарка шокировано глядит на их трупы, смотрит, как из обрубленной головы вытекает кровь, её пальцы разжимаются, окровавленный клинок со звоном ударяется об холодный пол. — Фортуната, — прохрипела сзади кошка, заставив лису наконец-то опомниться. У Цармины побледнела мордочка, глаза быстро моргали, дрожащая лапа тянулась к задетой голени, вокруг которой расплывалось кровавое пятно; Фортуната прислонила кошку к стене, а затем вытащила из кармана грызло. — Госпожа, крепко сожмите его зубами, — обратилась лиса к Цармине, опустив её маску до подбородка. — Вам будет больно, но иначе нельзя. Фортуната засунула деревяшку в рот кошки, убедилась, что она стиснула грызло зубами, тяжело вздохнула, склонилась над стрелой, взялась за древко, зажмурилась, и затем резко выдернула его вместе с окровавленным наконечником: кошка приглушённо застонала, непроизвольно дёрнула лапой, чуть не ударив лису. — Потерпите, госпожа, потерпите, — зашептала Фортуната, обработала рану специальной примочкой, а потом наглухо её перебинтовала. Лиса отправила бинты в сумку, на всякий случай спрятала туда ещё и меч, предварительно вытерев его рукавом, поправила свои чёрные волосы, тяжело вздохнула и помогла Цармине встать; кошка лишь мотнула головой, когда знахарка протянула лапу, чтобы вытащить грызло, чуть не упала, но Фортуната вовремя её подхватила. — Спасибо, — ответила Цармина, когда всё-таки решилась убрать деревяшку, которую лиса бросила в свой карман. — Теперь я не сомневаюсь, что Котир несёт одну лишь гибель… Факел, предусмотрительно взятый Фортунатой свободной лапой, освещал подземный ход, сделанный, видимо, ещё задолго до того, как крепость стала заброшенной и её нашёл Вердога Зеленоглаз: тусклый свет огня давал возможность увидеть древнюю паутину, на которых мелкие пауки терпеливо выжидали добычу, вовремя заметить выпирающие выступы в поле, об которых можно было легко споткнуться и упасть, и также позволял заранее обходить лужи, не испачкав обувь. Долгий путь осложнялся не только препятствиями хода, а и ранением Цармины, которое не позволяло ей чересчур сильно нагружать свои задние лапы, поэтому Фортунате приходилось останавливаться, чтобы дать кошке возможность набраться сил. Но самой настоящей проблемой стала каменная лестница, ведущая прямиком к долгожданному выходу. Эта лестница была сделана таким образом, что подъём по ней больше одного зверя одновременно становился практическим невозможным. Лиса забыла про эту дурацкую лестницу из-за нападения солдат, а теперь корила себя за это, ведь Цармина и она теперь фактически оказались в самом настоящем тупике… — Я пойду первой, — решительно сказала кошка, перестала держаться за Фортунату, и направилась в лестнице, в буквальном смысле волоча за собой повреждённую лапу. — Госпожа, но это слишком опасно для вашего состояния! — тревожно воскликнула знахарка, на чей голос тут же откликнулось эхо, но Цармина упрямо продолжала взбираться по лестнице. Эта кошка была истинной наследницей династии Зеленоглазой, поэтому Фортунате не оставалось ничего другого, кроме как надеяться, что кошка всё-таки сможет одолеть трудный подъём. Когда Цармина полностью скрылась из виду, то до ушей лисы тут же донося странный шум, из-за которого по её спине пробежался холодок, а в голове затесалось недоброе предчувствие. — Госпожа! — испугалась Фортуната, вскочила на первую ступеньку, быстро побежала по лестнице, испытывая мрачное чувство, будто случилось что-то страшное. И страшное действительно случилось… У сосны, возле которой и располагался подземный ход, лежала Цармина, над которой склонился Джиндживер. — Какая приятная и неожиданная встреча, не так ли, сестрица? — рыжий кот весело рассмеялся, тут развернулся, и широко улыбнулся лисе. — И ты вместе с ней, Фортуната? Лиса слишком поздно догадалась, что Джиндживер не был здесь один: её повалили на землю, крепко связали лапы, запихнули в рот тряпку, которую тут же зафиксировали другой, лишив всякой возможности говорить; Фортунату усадили на колени, приставив к её горлу наконечник копья. — Лесные жители славные парни, но дураки, — замурлыкал Джиндживер, жестом отдав приказ своим сообщникам приподнять и свою родную сестру, которая тоже оказалась связанной и с кляпом во рту, но к большому облегчению знахарки всё ещё живой. — Они не догадываются, что у меня свои личные счёты с Царминой, куда более глубокие, чем просто желание отомстить за погибшего папашу и за месячное нахождение в темнице. Его губы дёрнулись в такой жуткой ухмылке, что Фортуната невольно задрожала. — Она же рассказывала тебе драматичную историю о том, как я хотел утопить её, но передумал из-за возможного гнева отца? — спросил рыжий кот. — Верно, лиса, ты угадала. Джиндживер вздохнул, покачал головой: — Но ты не угадала, кого, — рыжий кот небрежно махнул лапой. — Утопите эту шарлатанку, а я пока займусь тем, что должен был закончить ещё раньше. Лиса задёргалась, начала брыкаться, стараясь избежать неминуемого, но её несколько раз сильно ударили, вцепились в неё цепкой хваткой, и понесли в сторону озера, до которого было всего лишь несколько минут ходьбы: слёзы начали застилать глаза Фортунаты, но она смогла увидеть, как коварный наследник Вердоги подходит к своей беспомощной сестре, к её госпоже… Этот подземный ход, на который так рассчитывала знахарка, привёл их прямиком в ловушку, созданную безжалостным разумом Джиндживера, и теперь их ничто уже не могло спасти. — Бросай её в воду, — раздался мрачный голос, за которым последовал всплеск. Вода была холодной, была мутной, тянула лису прямо на дно, не позволяя ей даже вынырнуть, чтобы хотя бы сделать глоток воздуха; верёвки набухли, жёстко впились в кожу Фортунаты, причиняя ей невыносимую боль. Воздух начал медленно покидать лёгкие Фортунаты, с каждой секундой ей становилось всё тяжелее и тяжелее задерживать дыхание, а сознание словно уходило на вечный сон; лиса закрыла глаза, опустила свою голову на грудь, приготовилась встретить свою смерть, ведь Тёмный Лес был уже совсем рядом… Рядом с ней уже стоял безликий привратник, в его сухих лапах находилась великая тетрадь, на пожелтевших страницах которой начало выступать очертание имени погибающей Фортунаты, как тут произошло что-то невообразимая: мощная сила подхватила ослабевшее тело лисы и рывком вытащила из бездонного озера. — Гммм? — слабо промычала Фортуната, перед глазами которой маячила неясная фигура Цармины. и тут же погрузилась в глубокий сон, сквозь которой до неё долетал взволнованный шёпот кошки… Рынки Южноземья всегда славились не только большим количеством товаров, а и звонкими голосами торговцев, зазывающих к себе покупателей, поэтому и этот рынок в небольшом городе не был исключением; напротив, он был куда громче всех остальных рынков вместе взятых. У торговца ароматными пряностями, кошки Рены с красными волосами, сегодня был воистину хороший день, так как целый поток зверей шёл к её лавке, чтобы запастись припасами к очередному южноземьскому празднику; юный котёнок Арчибальд с готовностью помогал ей и всегда вызывал у покупателей восторженные улыбки, которые не без оснований считали, что это её сын. — Ваш сын? — с улыбкой спросила её молодая белка. Рена поправила свою маску, скрывающую шрамы, оставленные много сезонов назад, и тяжело вздохнула: —Мой — кошка вдруг поняла, что уже видела эту белку раньше, но никак не могла вспомнить, где же именно. — Его отец и мой муж нынче в Нагорье. — Странно, — пробормотала белка, — Я не видела раньше вас… — она тут же осеклась, нахмурилась, а её лапы невольно сжались в кулаки. — Цармина?! — Нет, — шёпотом ответила Рена. — Я больше не ношу это ненавистное имя, я давно уже живу с чистого листа. К ней тихонько подошёл Арчибальд, нежно её обнял, и любопытно уставился на Янтарь — кошка наконец-то вспомнила, что именно так звали эту белку, которая по иронии судьбы решила купить у неё пряность. — Матушка, какой товар нужен этой тёте? Рена внимательно посмотрела на белку, прикоснулась своим когтем к концу маски, а затем приопустила её: на левой щеке виднелся длинный глубокий след от когтей, а на правой щеке — порез, оставленный мечом. — Это сделал Джиндживер, — ответила кошка потрясённой Янтарь. — Вначале хотел утопить Фортунату, потом меня, но ничего у него не вышло. Рена обратилась к своему приёмному сыну: — Лучше погуляй, этот разговор вовсе не для твоих юных ушей. Проводив Арчибальда взглядом, кошка снова закрыла маской рот и нос, скрестила лапы на груди, и вздохнула: — Янтарь, я знаю, какие чувства ты испытываешь по отношению ко мне, но прошу тебя, выслушай меня внимательно, дай мне рассказать тебе всю правду! Лишь минуту спустя белка кивнула, не удержавшись от хмыканья. Торговец пряностями Рена, бывшая когда-то Царминой Зеленоглазой, правительницей Котира, начала свой грустный рассказ, не упуская из виду никаких деталей, пусть даже и незначительных, а Янтарь внимательно её слушала, изредка вздыхая и удивляясь... …Корица отправляется в просторный мешочек, вручается Янтарь, которая ловко бросает Арчибальду монету, а затем уходит, не сказав больше ни слова. — О чём вы с ней говорили, матушка? — спрашивает котёнок, но Рена не отвечает, присаживается рядом с ним, ласково начинает гладить по непослушным волосам, которые вечно торчат в разные волосы. — Неважно, Арчи, — отвечает Рена. — Важно то, что мы вместе. Под тканевой полосатой маской губы чуть дрогнули в слабой улыбке, а сердце тронул прилив облегчения: прошлое наконец-то полностью её оставило. Это была её новая жизнь, и Рена вовсе не собиралась с ней расставаться. Рынок Южноземья, как всегда шумный в преддверии праздников, провожал торговца пряностями и её приёмного сына, которые весело о чём-то болтали.

Название:: Они смотрят на нас Автор:: Покрыс Переводчик:: не нужен Корректировка:: не было Статус:: закончен Предупреждение:: всерьез не воспринимать! Это полет фантазии! Я просто выпустил рэдволльских тараканов из моей головы на клавиатуру! Первое произведение, которое я дописал до конца... Рейтинг:: G (можно читать всем) Жанр:: зарисовка Пересечения с книгами:: Воин Рэдволла,Война с Котиром,Поход Матиаса,Мэриел из Рэдволла,Мартин Воитель Пересечения с другими фанфиками:: "Я люблю тебя, Клуни…2" (автор крыска), "Белая тень" (автор Nibelung111), "Первая Сабля Саламандастрона" (автор Квентин) . Аннотация:: В Темном Лесу возможно многое. Очень многое. Посвящение и благодарности:: Матиас сидел на берегу реки и смотрел в небо. Небо было синее-синее с большими пушистыми облаками, медленно проплывавшими над лесом. Может, оно даже поглядывало на мышь, но этого никто не может сказать наверняка. Тепло и ярко светило солнце, а ветер тихонько играл листвой. В воздухе было разлито обрамленное тишиной спокойствие. Вдруг тишину нарушил звук бегущих лап. Матиас повернулся и увидел, что из леса к нему бежит лисенок. -Вот ты где! - не сбавляя хода крикнул он. - А я тут по всему лесу бегаю, тебя ищу! Пойдем скорее! Там такое!! На бегу лисенок стал меняться и к реке спустился уже взрослый лис. -Привет, Куроед, - Матиас встал и сделал несколько шагов навстречу лису. - Что случилось? Лис поморщился. -Матиас, сколько раз говорить? Куроедом меня можно называть только моей матери. Для всех остальных я - Слэгар. -Беспощадный! - улыбаясь, добавил мышь. - Трудно называть тебя Слэгаром, когда ты становишься лисенком. Ладно говори уже, что произошло? Почему ты носишься, как угорелый, и разыскиваешь меня? - Проще показать! Пошли! - Слэгар взял Матиаса за лапу и повел за собой. Но, видимо, событие, которое случилось в тот день, было настолько знаменательным, что лис просто не мог молчать. - Ты, верно, заметил, что барсуки в последнее время, как взбесились. Помнишь, они три дня назад собрались все в своей горе и всё это время работали в кузнице. И сегодня, чуть свет, они вышли! Быстрее! Одним из первых будешь, кто это увидит. Матиас прибавил шаг, чтобы не отставать от лиса. Издали уже было видно толпящихся зверей, но разобрать, что именно они разглядывают Матиас не смог. -Ну, я же говорил, надо быстрее, - Слэгар недовольно фыркнул, неразборчиво ругнулся, выпустил лапу Матиаса и стал пробираться вперед, ловко маневрируя между зверями. Лис, казалось, проходил сквозь них, так быстро и плавно двигался он в толпе, никого не задевая. Матиасу приходилось труднее, хотя он и был меньше. Мышь то и дело натыкался на кого-то и вполголоса бормотал извинения. Но никого это не заботило, все взгляды и мысли были устремлены к стоящим на лужайке барсукам. Вернее к тому, что эти барсуки придерживали. К стволу могучего ясеня, выступающего с краю лес, был прислонен огромный металлический овальный диск с узорчатой рамой по краям, который как зеркало, отражал всех присутсвующих. Пока Матиас пытался следовать за лисом они видел, как между силуэтами зверей мелькали отражения, в одном из которых он заметил Василику, стоящую в первых рядах И вот, немного выправив направление своего движения, Матиас уже стоит рядом с ней и держит ее за лапу. -Привет, - прошептала ему Василика. - Ты успел как раз вовремя. Лорды скоро начнут. -Начнут что? - тоже шепотом спросил Матиас. Мышка лишь загадочно улыбнулась в ответ. Матиас вздохнул и приобнял ее. Секреты, секреты...Орландо не сказал, что он и остальные барсуки будут делать в своей горе, когда Матиас спросил его. И Констанция, слышавшая разговор тоже молчала. Ну, что же, мышь и не настаивал. Слэгар пристроился где-то слева и теперь сидел на земле, вновь став лисенком. Села, его мать, сидела рядом и поправляла свою цветастую шаль. Между двумя лисами и Матиасом шумно стояли несколько землероек во главе с Лог-а-Логом. Увидев, как его друг одергивает особо активных товарищей, Матиас улыбнулся. Да...когда-то очень давно он оплакал его кончину, а теперь они оба здесь, живы, если можно так сказать, и смеются шуткам друг друга, изредка вспоминая, как тяжело было их расставание там... Справа стояли Кроликобой, Доходяга и Сырокрад и очевидно поджидали Клуни. Конечно, куда же без него! Сам он, разумеется, придет чуть позже...А, вот! Сквозь увеличивающуюся толпу, подобно кораблю, прошел высокий крыс в фиолетовой тунике в сопровождении своего верного заместителя Краснозуба. Остальные его солдаты уже затерялись среди прочих зверей. - Ваша честь, мы Вам место заняли! - радостно сообщил Кроликобой, когда Клуни приблизился. - В самом центре, хозяин! Все будет отлично видно, - присоединился к нему Доходяга. - Все вместе выбирали специально для тебя, хозяин! - закончил Сырокрад. Клуни щелкнул хвостом, едва не задев стоящую рядом зайчиху, которая, впрочем, была слишком поглощена поглощением лепешки, чтобы обратить на это внимание, и все трое умолкли. Немного посверлив подчиненных тяжелым взгядом единственного глаза, крыс вдруг улыбнулся: - Хорошо! Матиас пытался понять по поведению своего старого врага, знает ли тот о том, что скоро должно произойти. Скорее всего, ему обо всем уже доложили. Его Призрак, наверняка, залез к барсукам и все разнюхал. Или нет? Клуни стоял неподвижно, сохраняя бесстрастное выражение на лице, и только нервно подергивающийся кончик необычайно длинного хвоста выдавал его волнение. Его взгляд на мгновение встретился со взглядом Матиаса. Крыс кивнул мышу, тот кивнул в ответ. Вот и поздоровались... Беззил, старый вояка, стоял среди зайцев из Дозорного Отряда, коих собралось превеликое множество. Все отряды, когда либо служившие лордам барсукам стояли вытянувшись по струнке, дисциплинированно ожидая начала загадочного действа. С тех пор, как Беззил попал сюда, он все больше времени проводил среди своих сослуживцев, стремясь как можно быстрее наверстать упущенное там время, сказать то, что не успел сказать, выслушать то, что когда-то прервалось стрелой, ударившей в грудь...Как будто бы здесь кто-то мог отнять у него эту возможность. Воробьи заняли места на деревьях, окружающих поляну. В отличие от шумных землероек, они вели себя гораздо тише. Хотя, быть может, тому причиной были Болдред и капитан Снег, примостившиеся по тех же деревьях. Дикие коты, два брата, вечно молодые Унгат Транн и Вердога Зеленоглаз сидели в некотором отдалении от остальных. Матиас никогда не видел, чтобы хотя бы один из них становился младше или старше. Они всегда сохраняли один и тот же возраст, одинаковый у них двоих. Здесь можно было и так. Цармина же, в отличие от отца, часто становилась котенком и ловила больших бабочек, которые, умерев в ее когтях, оживали через пару мгновений и снова продолжали свое беспечное порхание. Джиндживер стоял тут же, вместе со своей подругой Сандингом, в окружении многочисленных потомков. Все знали, что Вердога гордится своим сыном, продолжившим род Зеленоглазов, хотя никогда и не признается в этом. А когда к воротам Темного Леса пришел сэр Джулиан, Вердога первым встретил последнего из своего рода. Воспоминания...лица...звери...Только одного зверя не встретил Матиас. Того, кого больше всего хотел увидеть. Мартина не было среди умерших. Он долго искал его, и не только он один. Многие, пришедшие до него, тоже пытались найти Воителя, но никому это не удавалось. Как там долгое время никто не мог найти могилу Мартина, так и здесь никто не мог найти его самого. Но это, должно быть, потому, что Мартин остался в аббатстве навсегда и не переступает порог Темного леса. Почти все так думали. Только мышь Роза часто подходит к вратам и подолгу стоит у них, устремив взгляд своих печальных карих глаз куда-то вдаль. Два горностая, один толстый и пьяный, другой стройный и трезвый, продрались через толпу и пристроились в первых рядах, недалеко от выдр. Этих двоих частенько можно было видеть вместе, они постоянно то братались, до дрались насмерть...Наверное, сами уже забыли, были ли они друзьями или врагами, когда попали сюда. Но вот, кротиха Полликин подошла к большому зеркалу. И Лорд Броктри поднял лапы, призывая всех к молчанию. - Вы все знаете, что в последнее время мы, барсуки, ведем себя странно. Какая-то крыса позади Матиаса прошептала приятелю: "Да, почему же в последнее? Всегда барсуки ведут себя странно. Один такой всю нашу команду на "Стальном Клинке" выкосил." В ответ послышалось сдержанное хихиканье, но Клуни вновь щелкнул хвостом, и все разговоры крыс стихли. Да, безусловно, среди крыс Клуни пользовался наибольшим авторитетом, хотя Габул и Рвиклык периодически порывались оспорить этот факт. Барсук, между тем, продолжал: - И теперь, мы знаем, почему. С недавних пор каждую ночь всем барсукам стало являться во снах это зеркало. Мы долго думали, почему это происходит, но ничего действительно стоящего... Кто-то из зайцев "втихоря" хихикнул. Каждый зверь, находившийся на поляне, явственно мог услышать, что заяц отчаянно сдерживается, чтобы не расхохотаться во всех голос. Даже свирепые взгляды командиров отрядов не сразу урезонили весельчака. Лорд Броктри сделал небольшую паузу, а потом заговорил вновь -...не придумали. Три дня назад эта добрая кротиха пришла к нам и рассказала, что это за зеркало и почему оно должно быть сделано. Барсук жестом предложил Полликин повторить свои слова. Кротиха смущенно улыбнулась. - О нас, дорогие мои, там, среди, живых, это самое... много кто думает. И вспоминают нас, это... часто. К этому мы, значится, привыкли, вот и не замечаем...А вот, стало быть, недавно, появились те, которые, это самое...нас не совсем вспоминают...Они, значится, живыми для нас никогда не были, а мы, стало быть, для них. Они о нас узнают, о нас думают, вот, барсуки, это самое...и почувствовали новое. А зеркало это, милые мои, для того, значится...чтобы мы их увидеть-то смогли. Своих живых и мысли мы и так, это... видим, а у этих только с зеркалом можем. Полликин все слушали очень внимательно - кротиха была необыкновенной и любой зверь всегда прислушивался к ее словам. - И вот, сейчас, мы увидим тех, кто начал нас вспоминать, несмотря на то, что мы для них никогда не жили. Два огромных барсука встали по обе стороны от зеркала. Полликин подошла к нему и копательными когтями дотронулась до двух выступов на раме. Поверхность зеркала пошла рябью, вызвав у всех присутствующих вздох изумления, потом снова стала гладкой и в нем звери увидели... ...Небольшая комнатка с низким потолком. Большое прямоугольное окно со странной рамой. Стол, на котором вертикально стоит что-то плоское, прямоугольное и светящееся. От этого предмета куда-то под стол уходили черные блестящие веревочки. За столом, уткнувшись в светящйся предмет, сидело странное существо. Почти все оно было лишено шерсти, если не считать, небольшого количества меха на голове, лицо было неприятно плоским, с едва торчащим носом. Когтей на пальцах, ритмично ударявших по небольшой табличке с торчащими прямоугольничками, не было видно вообще... Некоторое время звери сидели молча. -Да этому зверю кто-то как следует вмазал камнем по физиономии! - раздался вдруг чей-то голос. Похоже на Крысобока, хотя кто его знает...Кто-то засмеялся. - Его побрили, а он, как свое отражение увидал, так сразу и хлобысь со всей дури об стену! И все остальное в том же духе. Разумеется, начал кто-то из пиратов. Зато посмеивались уже все. Не то, чтобы Матиас одобрял такое поведение, но в целом, ощущения были схожие. Мышь заметил, что у этого существа даже не было хвоста. Вот, оказывается, какой диковенный зверь думает о них. - Простите, - подал голос крыса Вегг. - А можно узнать, о чем он думает? Вот этот голос узнали все. Вегг, вообще, задавал больше всех вопросов, и не то, чтобы успел всем надоесть, просто... очень уж много он спрашивал. Нет, все вопросы по делу, именно такие, которые крутятся у многих в голове. Вегг просто успевает задать вопрос раньше остальных. И сейчас все было так же. О всех живущих мертвые могли узнать все, если бы только захотели, а этот зверь был для них чем-то странным и новым. - Конечно. Полликин коснулась других узоров и зеркало снова зарябило. Разгладившись, оно явило собравшимся... ...Лагерь Клуни. Его солдаты, ухмыляясь, докладывают о чем-то. Смеются. Клуни идет к сараю, дверь в который трещит от страшных ударов изнутри, заходит, приказывает что-то находящейся внутри крыске, садится в кресло. Крыска очевидно пребывает в восторге и после каких-то слов, сказанных крысиным вождем, бросается ему на колени. Обниматься.... Все затаили дыхание. Клуни своим единственным глазом следил за самим собой и за необычной крыской. В тишине видения в зеркале продолжали сменять друг друга. Целая история развернулась сейчас перед обитателями Темного Леса. Иногда звери осторожно хихикали, на губах Клуни тоже порой мелькала улыбка. - Маленькая чертовка, - еле слышно пробормотал Клуни в унисон со своим зеркальным двойником, когда история закочилась. - Но ведь...это же не было, - как то жалобно раздался голос Сырокрада. Клуни не ответил. - А что-нибудь еще можно показать? - кто-то из мышат опередил Вегга, который, несомненно, собирался задать тот же вопрос. -Да, смотрите... ... Снова странное существо, немного отличающееся от предыдущего, другая комната, но в целом, все так же. И...Рэдволл. Белый волк идет по снегу рядом с мышонком... И началась новая история. ...Развалины какой-то крепости. Белый волк сражается со рыжим зверем, похожим на дикого кота. - Гляди-ка, Бэдранг! Не твой ли это Маршанк там? - вдруг спросил толстый горностай с шерстью, заплетенной косичками по всему телу. - Да, точно, - с подчеркнутым равнодушием отозвался его сосед. ...Новая история. Новый диковинный зверь. Саламандастрон. И горностай, стучащий в ворота крепости. Воспоминания. Уроки фехтования. Охрана праздничного торта. Горностай спасает молодого зайца. Путь обратно. День сабельных состязаний... Возмущенный ропот барсуков и зайцев из Дозорного Отряда постепенно затих, а под конец, один заяц даже воскликнул: - А что дальше-то?! - А дальше, это самое... еще ничего не было...Он еще, значится, не придумал... ...Вот, белка, выдра и барсук в плену у разбойников на лесной поляне. Вот, пьяная землеройка устраивает погром в трактире. Вот, лис и крыса жуют что-то на кухне аббатства... Целый день звери смотрели разные истории. И часто слышались выкрики: "О, да это же ты, приятель!", "Посмотрите! Там я есть!", "ууу, а ведь так хорошо было бы!", "Смотри, хозяин, снова твоя крыска!", и под общий смех: "А я, оказывается, сын КЛУНИ ХЛЫСТА!!!" ...Они бы смотрели их и еще дольше, но барсуки за три предыдущих дня сильно устали, да и Полликин тоже намаялась, давая пояснения и сменяя изображения. Расходились все по домам переполненные ощущениями... Скоро диковенные звери перестали восприниматься, как что-то странное, у некоторых даже появились "любимчики". Как "маленькая чертовка" у Клуни. Обитатели Темного Леса от всей души веселились, когда смотрели, как диковинные звери устраивают что-то вроде театра, изображая из себя их. Дни проходили незаметно и легко. Устраивались горячие споры о том, что за предметы видны в зеркале и как их использовать, а после того, как спорщики уставали спорить, Полликин раскрывала правильное предположение. Была заброшена даже подготовка к ежегодной войне, проводимой между хищниками и мирными зверями, чтобы развеять осеннюю тоску. Пока умершие осваивали новое развлечение, за Воротами Темного леса печально стоял Мартин-Воитель. В любой момент он мог войти, ничто не держало его по эту сторону. Но слишком многим он не смог бы взглянуть в глаза. Да, они могли простить его, но как можно простить самого себя? К тому же, единожды попав в Темный лес, назад не вернешься. А столько еще предстоит сделать там! Как только он наберет достаточно силы с помощью своего меча, он сможет разрушить эти Врата, забрать с собой Розу и уйти вместе в один из тех миров, отражения которых видели звери в огромном металлическом зеркале барсуков. И там они вдвоем обретут, наконец, свое счастье.

Клуни Хлыст вел свою армию по городским улицам. Разведчики доложили, что на городской окраине у восточной дороги стоит безхозная запряженная телега, и теперь все крысы направлялись прямо к ней. План Клуни был прост - забраться в телегу и поехать вперед. Он еще не знал, что в тот самый момент, когда последняя крыса забралась в телегу, где-то, за тысячи миров от них, начался Великий Спор. Телега мчалась по дороге, лошадь, напуганная крысиным запахом, отчаяно бежала вперед, Клуни был доволен - все шло по плану. Как вдруг, лошадь исчезла! Телега по инерции проехала еще немного и встала. Череп, которого с утра одолевали мрачные предчувствия, почему-то успокоился. Пятсот крыс ошарашено смотрели на то место, где только что была лошадь. Вместо лошади они увидели невысокого хорька, который пытался сдвинуть с места тяжелую телегу. -Что за?! [ много нецензурной лексики] -Клуни в ярости спрыгнул вниз. -Вы пересекли границу Страны Цветущих Мхов! - отрапортавал хорек, отдав честь. - Здесь лошадей нет! Есть только массовые галлюцинации. С этими словами хорек растворился в воздухе, не успев словить смертельный удар отравленного шипа между глаз. Дальше армия шла пешком... ...Между тем, в самом Рэдволле, усиленно шла подготовка к пиру. Монах Гуго уверенно командовал поварами, как вдруг из угла, где готовили кексы, раздались вопли. -Смотрите! Здесь какой-то хорек! Он крадет наше молоко!!! Гуго на удивление быстро для такого толстячка оказался рядом со столом, у которого стоял невысокий хорек, крепко вцепившийся в кувшин с молоком. Повар не растерялся и попробовал отобрать у вора посудину, но не тут-то было. Хорек побежал прочь, ловко маневрируя между столами и прижимая к груди кувшин. - И вовсе я не краду! Я восстанавливаю основы Мира! Это неправильное молоко! Правильное - вон, уже на столе! - оказавшись подальше от Гуго, хорек остановился, отхлебнул "неправильного" молока из кувшина и исчез. Все повара недоуменно переводили взгляды то на пустое место, на котором только что стоял хорек, то на новый кувшин, выглядевший точь в точь, как старый. - Святые Сезоны! Да, оно же зеленое! - Гуго удивленно смотрел в кувшин. Внезапно, рядом с ними материализовался все тот же невысокий хорек. - В Вашем мире отсутсвуют молокодающие животные! Все молоко делается из специальных растений. Все остальные запасы неправильного молока я уже заменил, можете спокойно пользоваться, - хорек важно покивал и снова исчез, оставив после себя ошарашенных монахов... ...Старый Мафусаил распределял пергаменты по полками библиотеки. После недавних событий, когда на уроке истории он рассказывал о Саламандастроне и о драконах, когда-то населявших эту легендарную гору, аббат Мортимер долго с ним разговаривал о том, что "брат, мы, конечно, тебя уважаем, но не стоит слишком сильно забивать головы нашим послушникам небылицами о прошлых временах и мифических животных - драконах, лошадях, собаках и динозаврах". С тех пор Мафусаил больше не вел уроков, а все время проводил в Сторожке или в библиотеки, разбирая старые свитки... ...К началу осени армия Клуни добралась-таки до Рэдволла...

крыска Не помню чтобы вообще кто-то извинялся за наезды на рэдволльских кумиров)))

крыска А ты не извиняйся! У нас клуниненавистники прощень не просят.