Жёсткий
это вопрос или утверждение?
Злобная церковная мышь.
«Наверно, на свете не было еще никогда такого вредного и злого человека, как Поклеп Поклепыч.» - подумала как-то я, на секунду отрываясь от книги про Таню Гроттер.
За окном как всегда кружилась метель и белоснежные снежинки переливались в рассеянном солнечном свете. Белый Клык спал на ковре у камина. У него было два любимых ложа: моя постель и камин. Я же, пользуясь уникальным случаем всласть належаться на своей кровати, читала там книгу и почему-то задумалась именно об этом злом, наглом, не положительном и не отрицательном герое книги. Для чего он нужен и какую роль играет? Очень маленькую роль, сродни уборщице тете Клаве в большом спектакле. Однако, может именно он добавляет в медовую жизнь Тани некоторую ложку дегтя…
Недавно к нам в избушку приехал широко улыбающийся дальний родственник тети Аси – Поклеп Поклепыч. Да-да, именно он, и в отличие от книжного Поклепа, он никогда ни на кого не кричал, не ругался благим матом, а наоборот, был даже очень приветлив и податлив во всем. Из него только веревки вить, да при взгляде в его умные голубые глаза, которые смотрят на тебя со звериным укором, сразу просыпается совесть.
Ну так вот, он приехал к нам, улыбнулся и роздал всем подарки: мне одиннадцать книг «Гроттерши», маме духи, папе набор канцелярских товаров, дяде Сереже точную уменьшенную копию его самолета, тете Асе огромный торт, а Белому Клыку сахарную косточку.
Поклеп последние два года жил в Тироли, это небольшая провинция в Швеции. Она рассказывал нам о высоких и величественных горах, о забавной традиции тирольских женщин носить одно платье двадцать лет и о приветливых жителях Швеции.
Я слушала его скрипучий голос и живо себе представляла Тироль с зелеными лугами и маленькими, словно кукольными и опрятными домиками у подножья какой-нибудь местной горы.
Мама то и дело охала и ахала, а тетя Ася сидела, поджав губы. Мне показалось, что она совсем не рада объявившемуся родственничку, даже очень не рада и это вскоре оправдалось.
Поклеп прожил у нас всего две недели. Он уехал сразу после того, как поругался с тетей Асей из-за сущей ерунды.
Однажды я шла мимо избушки, чтобы пойти половить рыбу в лесной речке и услышала гневные голоса, доносившиеся из кухни:
- я не люблю блины, Ася, - этот скрипучий голос принадлежал Поклепу. Он, судя по интонации, был крайне недоволен.
- будешь есть как миленький! Вон, все детство провел в концлагере, так там вообще ничего не было! – грубо ответила тетя Ася.
- не напоминай мне об этом! – рыкнул Поклеп. – я и так помню, склероза у меня нет.
Я подошла поближе к окну и прижалась носом к стеклу. Тетя Ася стояла у плиты боком ко мне, а ее родственник спиной. Он скрестил на груди руки и выслушивал тираду Аси:
- Клеппендий, не зли меня! – ругалась тетя Ася. – ты же знаешь, что это всегда плохо кончалось для тебя!
- ты, клуша! – ответил Поклеп, разозлившись из-за забавного прозвища «Клеппендий», - заткнись, или я….
Он не договорил и получил разогретой сковородкой по Куке, которую опрометчиво положил на стол.
- АААХ! – воскликнул он, тряся обожженной рукой, - ах ты, …, … и …!!!
На тетю Асю это никак не подействовало, она взяла чайник и треснула Поклепа по голове.
Я с ужасом вглядывалась в эту сцену. Никогда я еще не видела тетю Асю такой разъяренной, да и Поклеп казался мне тихой церковной мышью.
- получай, козел! – вопила Ася, раздавая оплеухи. – ты мне жизнь поломал, ты сволочь!!! Сволочь!!! АААА!!!
Поклеп взревел и кинулся на тетю Асю, повалил ее с ног и начал душить.
Я испугалась и побежала в избушку, прихватив с собой Белого Клыка, который прижимал уши и рычал.
Мы ворвались вовремя и сумели кое-как оттащить петухов друг от друга. Поклеп пинался, брызгал нецензурными словами и кипел, как чайник, а тетя Ася стояла у стены краснее рака и держала в руке сковородку, на которую так и не успела положить блины.
В общем, после этого злой, как собака, Поклеп, оделся и вышел на улицу, ругаясь себе под нос. Тетя Ася принялась дожаривать блины, но руки у нее тряслись и она отказывалась отвечать на любые вопросы.
Вечером из города прибыли родители с дядей Сережей и я им все рассказала. Мама покачала головой, папа вздохнул и сел в кресло читать газету, а Сережа пошел во двор к своему любимому самолету.
Я же снова легла на кровать и взяла в руки книгу. Она приятно пахла бумагой и краской. Я люблю такой запах. События нахлынули на меня могучей океанской волной и потащили в бездну авторского воображения. Хорошо Емец пишет, очень хорошо…
Больше никаких мужчин по имени Поклеп в моей жизни не появлялось. Разве что в книге.
