Divebomber

Если рассматривать именно сюжеты, в отрыве от всего прочего, то самые явные проблемы в "Мэриел" (сюжетные линии не только не объединяются в финале, это у Джейкса вообще случаются часто, но и Б-линия выходит гораздо содержательнее А-линии, ведомой заглавным персонажем) и Loamhedge, который у нас по непонятным причинам перевели как "Меч Мартина" (Б-линия вообще полностью перпендикулярна всему остальному и заканчивается на злодеях, введённых в последний момент только для того, чтобы её закончить, в А-линии нет достойных угроз, которые могли бы пробудить интерес читателя, Флинки конечно делает многое, чтобы вытянуть книгу, но серьёзным злодеем он не является).

Хммм... Худшим, в смысле хуже всех написанным, злодеем я бы пожалуй назвал Дамуга. Не потому что он такой уж некомпетентный, Сварт да и вообще много кто командовали куда хуже, а Габул и Моккан вообще не делали ничего, кроме как вредили своей же стороне. Потому, что про него неинтересно читать. Он противостоит героям, скажем так, безлично, отрабатывая свою роль предводителя надвигающейся армии и отрабатывая без выдумки. Он больше обстоятельство, чем персонаж. А главным антагонистом книги, насколько он там вообще есть, вместо него оказывается Ринкл, у которого вражда с Таммо как раз личная и который, в общем-то, куда больше собственных усилий прикладывает к тому, чтобы случились все случившиеся несчастья.

Вся история с горшком заняла 2 дня. И это был мягко говоря не первый случай, в общем.

Разница между Покровом и Гонфлетом а также прочими диббунами-воришками специально объяснена в книге, когда Бриони приводит примерно тот же аргумент, что и вы. Первый уже вышел из возраста когда воровство и враньё считаются допустимыми детскими шалостями и вошёл в возраст когда за них могут изгнать или вообще убить (как обещал Дуги Юфусу, если тот не прекратит своих фокусов).

Что у нас можно сказать про Покрова? Да в голове у него безусловно от рождения водятся крупные тараканы. Он очень легко приходит от мелочной обиды к мысли об убийстве, а от мысли - к практической реализации. Проблемы и с эмпатией и со способностью контролировать свои импульсы тут очевидны и это, увы, наследственность. Однако же определённые чувства и к Бриони и к Рэдволлу с его обитателями в целом у него есть и чистым социопатом, рассматривающим всех окружающих как предметы, он не является. Это очень заметно по контрасту того, как он психует во всех конфликтах связанных с рэдволльцами и хладнокровного презрения по отношению к отцу, с которым у него никакой эмоциональной связи нет. В общем можно согласиться, что в нём со всей силы гуляет подростковая дурь, коя есть одновременное стремление поставить себя независимо от взрослых и отличиться в глазах взрослых же. Справиться же он с нею не может, в силу плохих задатков и плохого же воспитания. Предрассудки взрослых рэдволльцев в последнем, кстати, не виноваты. Честно говоря вообще не видно там особой предвзятости. Оквилла Принка, если что, изгнали за куда меньшее. Правда временно, но учитывая что за три дня вне Рэдволла Орквилл столько же раз столкнулся со смертельными опасностями, это в любом случае была отсроченная казнь, которой он избежал волею сюжета. Вот то, что у Покрова вообще нет друзей среди сверстников - могло сыграть роль. Но в целом виноват, во-первых, общерэдволльский подход к воспитанию, при котором детей, говоря откровенно, балуют до безобразия. И ни в коем случае не наказывают, даже если их выходки заканчиваются реальной кучей трупов как в "Белых лисах". Тут и ребёнка без тараканов в голове можно испортить. Ну а уж ребёнка с тараканами... В общем-то книга говорит прямо, что начиналось воровство Покрова с детских шалостей, за которые ему, как и всем прочим, ничего не было... а потом он просто не смог остановиться. В чем без сомнения сыграла роль и вторая причина его плохого воспитания, а именно Бриони. Из которой, если говорить честно, мать никудышная. Я бы сказал, что она принадлежит к той распространённой категории родителей, которые путают любовь с личным психологическим комфортом и распускают детей оттого, что не ходят душевного напряжения, связанного с наказанием, конфликтом, вообще осознанием того, что ребёнок-то - далеко не ангел. Что из себя представляет Покров Бриони к моменту начала действия книги уже давно знает, но не делает по этому поводу практически ничего, более того, пытается втихую покрывать его художества и не желает признаваться перед собой, что у Покрова проблем по самое некуда (её разговор с Беллой в общем-то об этом). Что характерно, единственную попытку вызвать Покрова на откровенность предпринимает не она а абатисса Мериам (но... было уже поздно). Естественно Покров её добровольную слепоту видит, презирает и только сильнее озлобляется от осознания того, что даже она ему на самом-то деле не верит и знает что все его оправдания - пустые, просто закрывает на это глаза по причинам, которые он для себя сформулировать не может. Ну и - уж даже не знаю, намеренно ли Джейкс это написал - у Бриони весьма резко отрезает её одержимость Покровом как только устроенный последним завал в пещере наводит её на мысль, что Покров теперь опасен лично для неё. После этого момента она вообще вспоминает о его существовании дважды - когда он уже смертельно ранен и когда Белла её спрашивает по возвращении. Вообще, вспоминая про Беллу, ей и следовало бы лично взять Покрова на воспитание, а не спихивать на первую вызвавшуюся безголовую девчонку. Но Белла самоустраняется - либо из-за воли судьбы, которую она видит, либо из-за личных чувств, которые путает с таковой. Ну и последний вопрос - а почему Покров защитил Бриони в финальной схватке на плато? Ответ простой - по той же причине, в силу которой он пытался оторваться от неё или отвадить её тем или иным способом, вместо того, чтобы без затей дать по голове и как минимум ограбить. Любил потому что, хоть и не желал в этом самому себе признаваться.

Скажем прямо - что у Азбуки, что у Эксмо имена, как и всё прочее, переведены плохо. Перед любыми реальными сложностями, типа аббревиатур, словотворчества Джейкса или клички персонажа мужеска пола, оказывающейся в женском роде если перевести ее буквально, оба переводчика пасуют. Эксмовский подход мне импонирует немного больше (в частности, я считаю, что если уж дело происходит не в стране автора, а в фэнтези-мире, то обращения, смысловые фамилии, итп таки необходимо переводить), но исполнение таково, что всё это не более чем замена шила на мыло.

Я понял. И объяснил, почему в данном случае вы не правы (хотя вообще Джейкс грешит двойными стандартами).

Я там уже путаюсь в переведённых именах, уточните по английски. А вообще примеров наличия нобилитета у положительных героев в книгах есть - на продвинутой стадии Белкинги или правители юго-западной страны, пока их Фераго не выпилил, на начальной - Кочки. На самой начальной - Маттимео. Так что проявления процесса - есть. Есть такая вещь как "критика источника". Что она оставляет от рассказа Беллы - я уже упоминал выше. Что произошедшие основные события были и в них участвовали упомянутые звери. Право не верить массе утверждений, в частности считать все диалоги, где она лично не была свидетелем, "сочинением по мотивам", если мы воспринимаем рассказ Беллы именно как рассказ Беллы, у нас есть, потому что эта самая критика источника сходу говорит, что даже если случилось невероятное и Белла беспристрастна и обладает идеальной памятью, она явно и много додумывает, чтобы история выглядела красивее для слушателя. Ровно это сама техническая возможность точной провидческой магии и означает. Провидческая магия может быть и в сеттингах, оставляющих вопрос о предначертании достаточно открытым, но там она работает как продвинутое прогнозирование и/или смутное, недетальное пречувствие больших событий, а пользователи жалуются, что "always in motion, the future is" ©. А вот возможность во времена Мартина или вскоре после него, взять и совершенно точно предсказать, что произойдёт в "Рэдволле" и "Маттимео", чтобы оставить потомкам нужные подарки - вопрос о судьбе и предначертании закрывает. Они есть. Ну так с чего ж ему быть, если штурм предполагался как прорыв в ворота за бегущими врагами (ошибка, конечно, ну кто ж знал, что Бадранга и его банды в кои-то веки проснётся компетентность), а осаждать Маршанк вообще никто не осаждал, взяли штурмами. Ну во-первых не одобрил, а вообще похоже пропустил мимо ушей, переключив внимание на слова Баркджона, а во-вторых, никак он не мог привести к бегству Бадранга, подкоп, как и предполагалось, был забит зверями. Вы уже путаетесь - то что (в будущем) это могло стать титулом - то ж моя позиция))). Может и не стоит, но это уже вопрос оценочных суждений читателя. А вот по мнению Розы, давшей это прозвание - явно стоит и "в шутку" она его дать никак не могла. Можно, конечно, заниматься казуистикой и выдумывать невероятные ситуации, типа племени разбегающегося защищать каждый свою пещеру при появлении врагов. Но проще предположить, что нам говорят - врун из Мартина плохой.

Нет, как ни странно это всё так же была бы отважная героиня, не сгибающийся перед превосходящей силой и способный вступить в заведомо безнадёжный бой, чтобы с гарантией отправить на тот свет убийц своих сородичей. А поскольку плохиши у Джейкса такими не бывают, в принципе - то вот потому-то она и не хищник (эх, до чего же я не люблю этот фэйл перевода). Там нечего оправдывать. Рангувар - это не Фолгрим из той же книги, а полностью положительный герой, не совершивший ни единого поступка, за который её даже удалённо можно было бы упрекнуть.

Благородные титулы - с точки зрения людей раннего феодализма - тоже передавались с большими основаниями и отнюдь не на ровном месте. А как нам увидеть этот постепенный процесс превращения занятия/дожности в титул, если семьи, где мы наблюдаем три поколения подряд - можно сосчитать на пальцах, да и из тех большинство в третьем поколении заканчивается? Не то что низка - запоминание таких мельчайших подробностей, это более фантастическое допущение, чем "дух Мартина надиктовал Белле лично". Тем более, что если воспринимать всё как рассказ Беллы, мы достоверно знаем - Белла с лёгкостью сочиняет подробности, которые знать не может (большую часть того, что происходит на стороне Цармины). Судьба в мире, где она достоверно есть и можно предсказывать события на сотни лет вперёд - везде причём. Ну если не нравится это выражение и неохота уходить в дебри, то можно сказать иначе - увидел, что его и так уже все вокруг стали называть прозванием его отца и решил, что ладно, пусть так и будет. Да учитывая, что сперва намечался не штурм, а очень даже сражение в поле и надо было, в первую очередь, срочно спасать зажатых товарищей, то едва ли там могло выйти иначе. Единственная ошибка - лично побежал помогать в мясо, вместо того, чтобы постоять чуть в стороне и вовремя заметить, что защитники одолевают. Ко второму штурму уже начал работать головой и составил вполне себе хитрый план (все основные идеи - его лично). Никоим образом не в шутку, а потому, что во время, фактически, состязания в бахвальстве Роза не смогла придумать ничего грознее того, что и оказалось фамильным прозванием Мартина. Ну в общем в выпяченной форме повторила то своё мнение, которое я цитировал выше. Извините, но "I defended our land alone," "я защищал нашу землю в одиночку", не допускает присутствия других воинов, а "just for myself", "ради себя одного", не допускает присутствия и кого-либо ещё, кто мог дать прозвище. Так что если предположить, что Джейкс всё же выше таких грубых ляпов - то тут нам хотят намекнуть, что Мартин Гонффу врёт. А поскольку лжец из него плохой и вряд ли он свою выдумку продумывал - то врёт неумело.

Вообще переход от "каждому приходится заслуживать лично для себя" к "наследуется" через несколько поколений - это обычнейшая вешь в жизни, социальное расслоение, те самые титулы, так обычно и появлялось. Более того, низшие титулы - сплошь и рядом начинались как вполне технические термины для обозначения бойца определённой категории ("рыцарь" - самый очевидный пример, хехе). Здесь такой переход просто не завершен. А известный нам пример подобного в цикле - Матиас-Маттимео-Мартин 2-й (на котором семья, судя по всему, вымирает, поскольку в The Long Patrol о его потомках нет никакого упоминания, хотя случай им отметиться самый подходящий). Причём в том, что звание Воина Аббатства - его по праву и его дело в жизни - драться, а не работать, не сомневается уже Маттимео. Давайте уже определимся (я и сам виноват в смешении подходов), как относиться к тексту, потому что если принять вашу точку зрения, то рассказывает не Мартин Гонфу, а Белла мышонку и Мартин с Гонфом насчёт того разговора ей сообщили разве только общую тему. Ну вот примера - можете ли вы подробно пересказать какой-нибудь разговор, состоявшийся несколько месяцев назад? А воспроизвести пересказ разговора, услышанный много лет назад? В таком случае здесь можно анализировать только смысл, вкладываемый Беллой в то, как она называет Мартина. Смысл, скорее всего, прост как две копейки - она вообще не знает, что Мартин когда-то мог именовать себя иначе. (То же относится и к рассказу Обреции, где то, что Мартин сам себя не именует прозванием отца и вообще воином перед другими не признаёт - можно рассматривать как скрытую шпильку автора сказания в его адрес.) Если же всё-таки текст, это наше окно в мир, то... Никак нет. As the guards pinned the struggling mouse down, his voice shook with fury. "My name is Martin the Warrior. That sword was once my father's, now it is mine." Martin leaned against the wall. He could not help smiling at his odd little cellmate. "Silly, how could the grandfather of a hundred-year-old mouse say anything? Sorry, my name's Martin the Warrior." Никаких "меня называют". Оригинальный текст однозначен: "Моё имя - Мартин Воитель". Тут можно только спорить, решил ли Мартин, что от судьбы не уйдёшь, когда услышал, что благодаря Розе уже все вокруг его так стали звать, или решил для себя, что достоин отцовского прозвания после того, как забрал меч с трупа Бадранга. Кстати сказать, отметил для себя любопытную вешь - то, что Мартин мягко говоря загибает Гонфу насчёт своей истории, видно уже в самом тексте "Котира", если вглядеться: Martin closed his eyes. "No, he never came back. I defended our land alone, against all comers. That was when they started calling me Martin the Warrior instead of Son of Luke the Warrior. I left it as late as I could that autumn; then there seemed no point in defending a cave and land just for myself." Внимание вопрос: если Мартин там оставался один как перст, кто же мог дать ему прозвище? Начинаешь задумываться - то ли Джейкс этот фрагмент "писал не приходя в создание" (с), то ли сознательно играет с читателем.

Да, как ни странно кое-что интересное там запрятано. В оригинале - что наворотили в переводе уже не помню. Во-первых, вы я полагаю знаете, что в оригинале он Martin the Warrior, сын Luke the Warrior и это не более чем оценочно-нейтральное, с точки зрения английского языка в целом (хотя и не с точки зрения Джейкса, который warrior'ами именует исключительно хороших парней) именование для "воина", обозначение его рода занятий, ставшее личным прозвищем и наполовину уже семейной фамилией. Это обычный процесс, если бы у Мартина были дети - вполне возможно, что стало бы окончательно. Во-вторых, после пленения Бадрангом Мартин считает себя недостойным носить прозвание отца и даже когда даёт клятву выжить и отомстить ночью на стене Маршанка именует себя "a warrior" (то есть воин вообще, один из множества), а не "Martin the Warrior". В разговоре с другими, вообще отпирается - я недостоин называться воином. "What's it like, being a warrior?" "I don't know really," Martin shrugged. "I won't consider myself a warrior until the day I take my father's sword back from Badrang." Rose tossed a piece of her bread. It bounced off Martin's nose. "Silly, of course you're a warrior. Even Polleekin saw that. I know you're a warrior because you protect others. Look at the way you've helped me and Grumm, and Pallum. And the way you dealt with that big seabird. Nobeast but a warrior could have done that." Кстати и Роза и Амбалла Мартина вполне характеризуют как "a warrior" уже при спасении Динджера. Но вот Martin the Warrior его действительно впервые именует Роза при встрече с Мирдопом (после вышепроцитированного разговора). Что занятно, Мартин ей ни разу не сообщает, что это как бы было его семейное прозвание. Из чего можно сделать вывод, что от судьбы не уйдёшь. После этого Мартин начинает так именоваться в авторском тексте и речи Розы, от Розы это прозвище видимо перенимает Болдред, а от неё - Дубрябина и прочие актёры. Сам Мартин впервые так представляется только Цармине, когда его приводят на допрос (и то помним, что это на самом деле не Мартин, а Белла говорит, во время когда произвище от Мартина уже неотрывно).

Я в общем, согласен со многим, но: А я в общем-то никого не обвинял в злонамеренном искажении. Максимум - исключение особо острых моментов в порядке адаптирования для аудитории. Проблема в том, что люди (и звери, да), искажают истину и без всякого сознательного умысла. Проход информации через фильтр предубеждений, вполне возможно неосознанных (чисто для примера - а мы можем быть уверены, что Белла не питает к Мартину никакой-никакой скрытой неприязни просто за то, что тот выжил в бою, где её отец - погиб?), естественное человеческое желание представить себя в максимально выгодном свете, просто аберрации памяти. Потому-то мемуары, особенно если писались спустя сильно много времени и считаются столь ненадёжным источником. А тут у нас сплошь и рядом даже не запись, а рассказ, где рассказчик может просто ляпнуть чего-нибудь не заметив. Так что если не считать весь текст авторским, то мы остаёмся в тумане неопределённости, который делает очень сложным любое его обсуждение. "Котир" или "Мартин Воитель" - это ещё из лучших ситуаций, первую книгу рассказывает всё же непосредственный свидетель, а относительно второй можно хоть делать предположения, кем и как было составлено и передано сказание (Кстати я не возражаю, что оформить могла и Болдред - только Болдред мало видела лично, так что ей всё равно бы пришлось опрашивать свидетелей, и передавалось сказание до Обреции вряд ли через её записи. В общем, это на самом деле уже один из примеров тумана неопределённости, где предполагать можно что угодно, поскольку все доказательства - очень косвенные.). А что делать с тем же "Изгнанником", который, как вы отметили, передан через энное число поколений профессиональным рассказчиком? С "Саламандастроном", где ситуация похожая? С "Лордом Броктри", где до времён Руссано могли дожить только отдельные героические легенды о предках того или иного рода? Там можно ожидать отношение сообщаемой информации к историческим событиям примерно как в "Илиаде" с "Одиссеей". В "Мэриэл" - как раз вся книга почти наверняка есть авторский текст. Как записи Сакстуса специально выделен только эпилог от его имени, стих в начале (в отличие, скажем, от "Трисс", где можно предположить, что рассказчик - Крува) - от имени автора. Но в целом да, тезис верен. И это одна из причин, по которой я предпочитаю концепцию "прямого окна в мир". Иначе злодеев и происходящее на их стороне для большей части книг вообще обсуждать не получится, ибо понятно, что это всё домыслы победителей, приписывающих врагу всяческие недостатки.

Да в общем-то более и гораздо более. Благодаря возможности перекрёстной проверки, в том числе по материальным свидетельствам. В общем, источниковеденье как дисциплина существует не зря. При наличии же единственного источника, да ещё порой в устном пересказе, да ещё порой малышне, которой рассказчик хочет преподать какую-нибудь мораль, приходится сомневаться уже не в том, правда ли герои побеждали такие несметные полчища врагов в каком-нибудь сражении у Марафона Саламандастрона, а было ли это сражение когда-то вообще. А что, мы знаем какие были реальные события? Нет, если не относиться к книгам как к окну, через которое видно, что было на самом деле, то не знаем. Реальные события у нас - только в "Легенде о Люке", а основной текст Mossflower/"Котир" - оформлен как рассказ Беллы мышонку и если воспринимать его как таковой, то он: (а)Неизбежно несёт на себе все родовые пятна жанра военных мемуаров, то есть (помимо преувеличения мощи и потерь врага) как минимум выпячивание тех событий, к которым Белла прикоснулась лично и отодвигание на второй план тех, где её близко не было. (б)Содержит аберрации памяти Беллы, особенно учитывая её почтенный возраст. (г)Содержит личные оценки Беллой тех или иных зверей. (д)Вероятно почищен от того, что для маленького мышонка будет непонятно или слишком страшно. (е)Содержит массу додумок относительно происходившего в Котире (особенно учитывая пункт "а"). В общем после этого у нас остаётся только самая общая канва событий - была война, лесные жители выиграли, Котир снесли, Цармину больше никто живой в окрестностях не видел, в список известных героев входят такие-то личности, которые во времена рассказа Беллы ещё сохранились в живой памяти. Какими на самом деле эти звери были и как между ними следует делить славу - это всё темный лес. Поскольку это оставляет очень уж мало опоры для суждений о происходившем - я предпочитаю считать всё голосом автора. В истории Обреции Мартин нарушает кое-какие существенные обещания. Она, если она мошенница, может поручиться за то, что в аббатстве не сохранилось личных записей Мартина и что их хранитель, чисто из нежелания отказываться от той истории, с которой уже свыкся, не начнёт придираться и выискивать подобные противоречия? Ну и главное - а зачем это всё? Еду и кров Обреция со своим спутником получат и так. А ценных подарков не получат в любом случае, ибо нет в Редволле ничего такого особо ценного, что бы они смогли с собой унести. Столько сложностей и ненулевой риск, чтобы может быть поесть повкуснее? Геродот не был очевидцем описанных им событий. Но запомнилась всем в древней Греции его версия. Аналогично и у истории о войне с Маршанком, расказанной Обрецией, почти наверняка - внутри мира - был один исходный автор, который скомпилировал воспоминания очевидцев (даже если потом история искажалась в пересказах). Ну или хотя бы можно надеяться, что скомпилировал. Потому что весь рассказ отмечен определённым и узнаваемым литературным стилем))). А то, что пересказывали у себя по домам детям прочие участники и их непосредственные потомки - то просто забылось уже в третьем-четвёртом поколении. Осталась та история, которая была достаточно красива, чтобы звери давали себе труд заучивать её наизусть. Бром же - наиболее вероятная кандидатура, если не на литературное оформление этого сказания, то на то, чтобы служить основным источником информации для оформителя, как будущий правитель Полуденной Долины и существо интеллектуальное, относительно Грумма или Паллума. По той же причине, если кто-то в Полуденной Долине и будет несогласен с его трактовкой, то общепринятой станет та, за которой авторитет правителя. Тем более, что врать так уж внаглую, чтобы был вопиющий повод для возмущения, Бром не будет. Ну и наконец, если несколько версий и было, то в семье Брома, скорее всего, передавалась та, что рассказал он. Ну, если есть подробный рассказ Клогга, то "что это вообще было?" в эпизодах с подкопом и даже с покушением догадаться можно. Вот в том же "Котире", скажем, да - масса эпизодов где единственный или единственный выживший свидетель - сама Цармина, там резвая фантазия Беллы, если воспринимать книгу как её рассказ, очевидна.

Вообще учитывая, что большая часть книг серии оформлена как пересказ пересказа, а большая часть оставшихся - как мемуары, оставленные заинтересованным лицом сильно после произошедших событий, возможностей же для перекрёстной проверки свидетельств почти нет, то если не считать всё сказанное в них текстом с позиции автора, мы попадаем в болото почти тотальной неопределённости относительно того, что там на самом деле было в реальности. Даже если не предполагать злонамеренного искажения со стороны кого-то из передававших информацию. Поэтому личной я предпочитаю рассматривать весь текст как "окно в мир Рэдволла". Но если взглянуть на текст "Мартина Воителя" именно как на историю, рассказанную Обрецией и её спутником рэдволльцам, то можно отметить следующее: -Придуманной с нуля на месте с целью запудрить мозги добрым рэдволльцам она быть не может. Она слишком сложна для этого и высока вероятность, что будут несовпадения с рассказами, которые могли остаться от самого Мартина. Они там и есть, только слушатели внимания не обращают, но сознательный мошенник должен был бы учитывать, что могут обратить. -Записал или оформил как изустное сказание, передающееся в его семье/Полуденной долине, всю эту историю почти наверняка Бром. Ну либо кто-то неизвестный нам, при его непосредственном участии и на основе его воспоминаний. Как могли, в связи с этим, измениться акценты в описании событий? Мартина Бром наверняка не любит, по понятным причинам (что заметно уже по тому факту, что будучи целителем по профессии он не принимает участие в выхаживании Мартина после сражения за Маршанк), так что хотя очернять его внаглую не будет (и самому совесть не позволит и друзья поправят), но подсознательно будет его заслуги и роль преуменьшать. При этом Бром чувствует вину за смерть Феллдо (и обоснованно - Феллдо понесло убивать Бадранга в одиночку после того, что Бром ему наговорил), так что относительно Феллдо в его изложении вероятен преувеличенный героизм, а число забитых парой заточенных палок в последнем бою врагов будет возрастать до почти уже неприличных величин. -И напротив, Обреция, учитывая свою аудиторию и уже видя её практически религиозное отношение к Мартину, могла на ходу сместить акценты в положительную сторону, это гораздо проще, чем выдумывать длинную историю за один день. -Если не предполагать, что кто-то из Полуденной Долины потом подобрал Трамуна Клогга и выходил его до возвращения в здравый ум, то половина событий, происходивших в Маршанке (то, что не могли видеть рабы/актёры) сочинена целиком. Впрочем, почему бы и не предполагать? Ну вот где-то так. Это ещё если не брать совсем непредсказуемых вещей, типа изменений в пересказе, вносимых для красоты или в силу провалов в памяти рассказчика.