LWEkb

========== Глава 11 ========== Вокруг большого стола в Пещерном зале сидело много зверей. Кроме Уртблада и восьми предводителей аббатства, включая Вышекрыла, чьи воробьи заметила приближение войск Уртблада еще добывая пищу в лесу, за столом сидели лис Махус и белка-лучница леди Мина. Ванесса также пригласила Винокура с Варнокуром: их радостное воссоединение должно было сгладить неловкость от лиса внутри аббатства и вооруженных хищников снаружи. Кроме того, Варнокур служил у Уртблада и мог кое-что рассказать нем. Кроме того, с ним за столом лорду-барсуку было бы труднее утаить от рэдволльцев еще что-то. Махусу предложили место между Монти и Маурой. Без меча лис был, пожалуй, безобиден, но Ванесса не собиралась рисковать. Барсучиха с выдром наверняка одолели бы Махуса в схватке влапопашную. Леди Мина отложила колчан и лук у входа в Пещерный зал, хотя у Ванессы сложилось впечатление, что это было сделано скорее в соответствии с застольным этикетом, чем для того, чтобы успокоить лесных жителей. Никто не просил ее разоружиться, и, возможно Мина сочла правильным, что если Махуса заставили отдать меч, она тоже на время трапезы откажется от оружия. Алекс не преминул расположиться прямо за столом напротив леди Мины. Обычно он был очень вежливым и воспитанным зверем, но сейчас он не отрываясь смотрел на Мину в течение многих мгновений. Когда она ловила на себе его взгляд, он быстро отводил глаза, чтобы не показаться грубым… но вскоре снова устремлял взгляд на нее. Ванесса заметила этот глазной танец между двумя белками, а затем с улыбкой переключила свое внимание на другие дела. С учетом того, что лис сидел между Монти и Маурой, а Алекс постоянно смотрел на леди Мину, настоятельница была уверена, что ее ничто не застанет врасплох. Брат Хью и его повара принесли обед из горячих овощных пирогов с супом из лука-порея и салатом из редиса. Они намеренно подали все блюда и напитки с противоположной от Махуса стороны стола, чтобы не подходить к лису. В их поведении не ощущалось обычного рэдволльского гостеприимства. Когда Хью выходил из зала, поставив на стол последнюю порцию, он пробормотал, достаточно громко, чтобы Махус услышал: — Хорошо, что я подал тот яблочный кекс сегодня утром… не хотелось бы, чтобы мой кулинарный шедевр исчез в глотке такого зверя. — Брат, пожалуйста! — отчитала его громким шепотом Ванесса. — Веди себя прилично! Хью поспешил выйти из зала без малейшего намека на раскаяние на лице. По правде говоря, Ванесса должна была признаться себе, что разделяет хотя бы часть его чувств. Но она была настоятельницей и разрешила Махусу войти в Рэдволл в качестве гостя. Это означало, что он будет есть их пищу и сидеть за их столом, а они — относиться к нему как к другу, пока он не докажет обратное. Махус посмотрел вслед мышиному монаху. Спокойно повернувшись к Ванессе, он сказал: — Я вижу, не все жители Рэдволла мне рады. — Пожалуйста, простите брата Хью. В юности он был рабом у лис. — Все в порядке, аббатиса. Меня не так просто обидеть. На севере ко мне так относились не раз, иногда те же самые добрые звери, которым я только что помог. В прошлом мои товарищи по виду сделали многое, чтобы заслужить недоверие других существ. Я привык к этому. — Это так, — согласился Уртблад, — хотя никто не должен подвергаться такому презрению. Я настоял на том, чтобы Махусу позволили войти в аббатство, отчасти чтобы вы все могли судить о нем как о личности, а не только как о лисе. — Это мы сейчас и занимаемся, — сказал аббат Арлин, глядя через стол на Махуса. — Я слышал, лорд Уртблад представил тебя «мечником Махусом». Откуда у тебя такой титул? Ты действительно так хорошо владеешь своим оружием? — Ну, да, — серьезно ответил Махус. — Но «мечник» — это скорее звание, чем титул. Лорд Уртблад много сезонов назад решил, что ему нужна гвардия — отряд лис, обученных владению мечом. Поскольку я служил у него дольше всех своих собратьев и был самым искусным в обращении с клинком, он назначил меня командиром и присвоил мне особое звание Мечника. Если однажды меня убьют в бою, другой лис из этого отряда получит мое звание и место. — Очень интересно, — сказала Ванесса, устремив на лиса испытующий взгляд. — Мне любопытно, как давно ты служишь лорду Уртбладу? И как вы впервые встретились? — Это было… — Махус посмотрел на воина-барсука. — Что, милорд? Более пятнадцати сезонов, если я не ошибаюсь. — Семнадцати. Это произошло в мою первую весну в Северных землях, я тогда покинул Саламандастрон предыдущим летом, — Уртблад повысил громкость тона, чтобы каждый зверь за столом услышал. — В те дни я путешествовал, в основном, один, поскольку еще не успел собрать свои нынешние силы. Однажды я наткнулся на небольшой отряд лис в ожесточенной схватке с гораздо большим числом морских крыс. Я не знал причину битвы, и поэтому некоторое время наблюдал за ними, оставаясь незамеченным. — Из своего укрытия я видел, что одному лису удавалось сдерживать крыс. Его боевые приемы был, возможно, грубоваты, но успешны. Он уже завалил нескольких пиратов, а остальные опасались приближаться к его клинку. Но крысы уже перегруппировывались для наступления, и лисы, несмотря на доблестные усилия их главного зверя-меченосца, были явно уверены, что с ними вот-вот расправятся. Я не питал особой любви ни к лисам, ни к крысам и, в принципе, мог бы позволить им устроить друг другу резню. Но в лисе-меченосце я разглядел задатки настоящего воина и не мог спокойно смотреть, как уничтожается такой потенциал. Поэтому я вмешался на стороне лис. После этого битва длилась недолго. — И тот лис, — рискнула спросить аббатиса, — был Махусом? — Да. И он был со мной и преданно служил мне с того дня и до сих пор. — Вы когда-нибудь узнали, из-за чего произошла ссора? — поинтересовался Арлин. Уртблад кивнул, но жестом велел лису продолжить рассказ. Казалось, они заранее договорились, кто из них будет рассказывать ту или иную его часть. Возможно, они рассказывали ее столько раз за сезон, что это уже стало привычным делом. — Признаюсь, в те времена мы были довольно типичной бандой лис, — признался Махус. — Мой отец был нашим вожаком. Мы существовали за счет обмана и мошенничества, а также воровства, когда простое мошенничество не помогало. Мы не были убийцами, хотя иногда нам приходилось выходить из затруднительных положений с боем. Именно поэтому отец поощрял мое раннее обучение владению мечом. В тот день мы обманом выманили у полупьяных крыс несколько бочонков вина и мешков с едой — добычу, которую они сами только что украли у добрых зверей. Мы думали, мы провели их, но их капитан был мстителен, и когда он узнал, что случилось, то привел более крупный отряд, чтобы выследить и убить нас. Мы думали, что сможем затеряться в лесу, но у них были опытные следопыты, чего мы никак не ожидали. Они настигли нас, и мы были вынуждены сражаться за свою жизнь, — Махус поднял кружку с элем на полпути ко рту. — У нас не было ни единого шанса. Я был бы сегодня мертвецом, если бы лорд Уртблад не пришел нам на помощь. В наступившей тишине Александр не смог не сдержаться: — Будь вы честными зверями, а не разбойниками, у вас не было бы причин сражаться с теми крысами! — Верно, — с готовностью согласился Махус. — Хотя я вынужден признать, что до прихода лорда Уртблада в Северных землях не было ни одного честного лиса. Но те крысы были дики и жестоки. Многие добрые звери были убиты или порабощены ими до того, как мы с ними столкнулись. Если бы мы вели мирную жизнь, нам, возможно, пришлось бы еще хуже, — Махус поднял лапу. — Не то чтобы я защищал жизни злодеев. Те дни давно позади, и я очень рад этому. — Итак, — подытожила Ванесса, — ты обязан лорду Уртбладу своей жизнью. — Не только этим, аббатиса. Это был всего лишь первый подарок… и он бы мало что значил, если бы был потрачен на неблагодарного негодяя. — Меч? — спросил Арлин. — Он тоже, хотя лорд Уртблад не выковал его для меня, пока не счел, что я его заслужил, — Махус обвел взглядом стол, пристально вглядываясь в лицо каждого рэдволльца. — Я знаю, что в прошлом вы все страдали от лисьих лап, и у вас есть веские причины не доверять нам. Так было и на севере. Банда моего отца вела разбойничью жизнь, потому что добрые звери тех земель никогда бы не приняли нас в свою среду. Мы даже не пытались быть честными, поскольку в этом случае нам ничего не светило. Но лорд Уртблад все изменил. Он поверил, что добро можно пробудить почти в каждом существе. Прежде чем убедить в этом честных жителей севера, нужно было заставить поверить в это нас самих. Он взял меня и многих других заблудших зверей, подобных мне, к себе на службу без вопросов и подозрений. Его правила были одинаковы для всех под его командованием: подчиняйся его приказам или понеси наказание. Наказанием за явное предательство была смерть. Это было не всегда легко, особенно для хищников, не привыкших к настоящей дисциплине. Но лорд Уртблад так же быстро поощрял преданность, как и наказывал за непослушание. Те из нас, кто хорошо ему служил, поднимались по служебной лестнице. Любое продвижение в его войсках было заслуженным. Впервые в жизни нас стали поощрять за хорошее поведение; одно слово похвалы от лорда Уртблада стало значить больше, чем сотня украденных мешков. Выдры, землеройки, кроты, белки и мыши рядом с нами стали относиться к нам как к братьям по оружию, а не как к старым врагам. Всего за несколько сезонов с нас было снято бремя многих веков. Теперь мы могли ходить по главным тропам при свете дня, подняв голову от гордости за свое новое положение. Это было странно — вдруг почувствовать уважение зверей, которые всегда не доверяли нам. И теперь, когда мы завоевали это уважение, мы уже никогда не сможем вернуться к прежнему положению вещей. Я знаю, что говорю об этом от имени каждого лиса в моем отряде, а также от имени чуть ли не всех крыс, ласок, горностаев и хорьков в пехоте. Мы получили дар, превосходящий все сокровища, — Махус высоко поднял свой кубок в знак приветствия своему барсучьему повелителю. — И всем этим мы обязаны лорду Уртбладу. Я знаю, что уже много раз говорил это, милорд, но позвольте мне повторить это для блага этих добрых жителей Рэдволла: Спасибо вам за то, что вы нам дали. Уртблад поднял кружку. — Это ты заслуживаешь моей благодарности. Пути барсучьего лорда трудны, а мой еще труднее, с тех пор как я вознамерился достичь того, что, по мнению многих, никогда не удастся сделать. Многие не смогли выдержать требований моей службы. Ты не только превзошел их, но и раз за разом доказывал свою преданность и умение сражаться, что позволило тебе получить высокое звание. Твой отряд поддерживает порядок среди всех остальных так называемых «хищников» в моем войске. Я никогда не смог бы добиться такого успеха без твоей усердной работы. За тебя, Махус… пусть у каждого полководца будет такой же способный подчиненный, как ты! Когда Махус и Уртблад произнесли тосты, сидящие за столом рэдволльцы медленно и неуверенно присоединились к ним. Тост, произнесенный лисом — или за него — был неслыханным в Пещерном зале. Настоятельница Ванесса обратилась к Махусу: — Итак, после того как лорд Уртблад помог вам победить крыс, как ты поступил к нему на службу? Лис, казалось, пару мгновений колебался. — Он рассказал мне немного о своем пророчестве и о своем желании объединить всех зверей. Он сказал, что впечатлен моим мастерством, и предложил научить меня лучше владеть мечом. Он явно ценил мои способности, а такое предложение лис получает не каждый день. Я ухватился за эту возможность. — Расскажи им о своем отце, — произнес Уртблад. Махус уставился на Повелителя барсуков с выражением не гнева, а крайнего смущения. Леди Мина наблюдала за своим товарищем-лисом, спокойно изучая выражение его лица. Неловкое молчание затянулось. Было ясно, что случайное замечание Уртблада имело какое-то особое значение. — Милорд, я… — Давай. Расскажи этим добрым зверям, как ты поступил со своим отцом, когда он не позволил тебе покинуть свою банду и присоединиться ко мне. Махус нервно сглотнул, обводя взглядом все ожидающие лица. Его бывшая уверенность, казалось, исчезла. Наконец, ни на кого не смотря, он объявил: — Я убил его. Рэдволльцы в ужасе уставились на рыжего лиса. Махус отодвинул стул и встал. — Прошу меня извинить. Кажется, я потерял аппетит. Не встретив ни одного взгляда, он вышел из-за стола и поднялся по лестнице в Большой зал. * * * Леди Мина заговорила первой. — Бедный Махус! А он так старался произвести хорошее впечатление, — Лучница-белка повернулась к Уртбладу. — Не слишком ли это жестоко, милорд? — Нашим хозяевам следует знать, что в прошлом Махуса есть темные дела. Им не надо считать, что он слишком хорош, чтобы быть правдой. — Мы так точно не считаем, — пробурчал Джефф. — Вот это да! — воскликнул Монтибэнк. — Убить свою плоть и кровь! Только мерзавец мог совершить такое! — Не судите Махуса слишком строго, — посоветовал Уртблад. — Ваши нравы — не нравы дикого севера, особенно в те времена. По правде говоря, отец Махуса был злобным зверем, который, скорее всего, убил бы собственного сына, чем уступил его мне. Я и сам мог бы прикончить его при других обстоятельствах. Я думаю, он заслуживал смерти, и для него был достойным возмездием конец от меча того самого зверя, который мог бы последовать за ним по дороге зла. — Почему-то, — сказала леди Мина, — мне кажется, Махус так не считает. Все эти сезоны этот поступок был тяжелым бременем для него. Ему не нравится, когда об этом узнают другие. Это было очевидно по тому, как поступил Махус, когда его заставили сделать признание. Тем не менее, никто из жителей Рэдволла не испытывал к Махусу особого сочувствия — более того, вся эта история только усилила их подозрения насчет лиса. Ванесса попыталась незаметно подать лапой жест Мауре пойти за Махусом, чтобы лис не бродил по Рэдволлу без сопровождения. К сожалению, оказалось не так-то просто быть незаметной, да еще в присутствии таких зорких наблюдателей, как Уртблад и леди Мина. После того как Маура покинула свое место, Мина понимающе кивнула. — Мудрый ход, аббатиса. Честные звери не хотят, чтобы лис бродил среди них без присмотра. — Простите, я не думала, что буду вести себя так явно. Но я не могу сказать, что этот рассказ о Махусе и его отце сильно нас развеселил. Полагаю, беспокоиться не о чем, но… старые привычки, знаете ли. — Мы прекрасно понимаем, что вы чувствуете, — заверила Мина настоятельницу. — Мне пришлось всадить стрелу во многих лисов, даже после того как Махус стал моим настоящим другом. Вам нечего бояться этого лиса, но есть еще много других, злых до глубины души. Лучше рискнуть обидеть честного зверя, чем слишком легко довериться и поплатиться жизнью. Белка говорила беззаботнее, чем Уртблад или Махус, как будто ничто на свете не могло ее обеспокоить. Она сразу же понравилась всем жителям Рэдволла, а Александр был прямо-таки очарован белкой с далекого севера. — А что насчет вас, леди Мина? — спросила Ванесса. — Как вы оказались на службе у лорда Уртблада? — На его службе? — Мина сделала долгий глоток имбирного эля. — Довольно неточный выбор слов, настоятельница. Хотя я выполняю приказы лорда Уртблада, я не подчиняюсь ему. Племя Гоо — скорее его союзники, чем подчиненные. — Но вы присягнули ему на верность? — Как племя — да. Но у нас свое командование, которому мы следуем, даже когда сражаемся вместе с ним. Поэтому, хотя мы откликаемся на любую его просьбу о помощи и подчиняемся его приказам на поле боя, мы не входим в состав его основных сил. Это одна из причин, по которой я единственная из племени Гоо отправилась с ним в Рэдволл: я скорее посол, чем солдат. Кроме того, Рэдволл имеет для нас особое значение. Аббатиса была весьма удивлена. — Вы знаете о Рэдволле, так далеко на севере? — Конечно, знаем. И — прежде чем я буду объяснять дальше — как много вы знаете о нас? Ванесса доверилась Джеффу, который разбирался в таких вопросах лучше любого другого рэдволльца. — Да, хотел спросить вас, — начал архивист, — вы то самое племя Гоо, что помогло Мартину Воителю в битве при Маршанке? Леди Мина кивнула: — Вы — те самые жители Рэдволла, что живут в этом прекрасном аббатстве с тех пор, как его построили Мартин и аббатиса Жермена. Более того, возможно, мы можем проследить предков до тех давних времен. Скажите, что вы знаете о первой беличьей лучнице Рэдволла, госпоже Янтарь, или о ее семье? — Мне знакомо это имя, — сказал Джефф, перебирая в памяти прочитанные архивы. — Она неоднократно упоминается в хрониках войны с дикой кошкой, до того, как был построен Рэдволл. Но я ничего не знаю о других членах ее семьи. — У нее был сын, — Мина посмотрела через стол, чтобы встретить взгляд предводителя белок Рэдволла, — Его звали Александр. Это откровение вызвало удивленные смешки. Монти подмигнул своему другу: — Слышишь, Алекс, дружище? Ты древний! — Сыграл ли Александр какую-то роль в истории Рэдволла, о которой мы должны знать? — поинтересовался Джефф. — Не совсем, — ответила Мина. — Я не удивлена, что его имя вам неизвестно, хотя он родился здесь, в этом аббатстве. Ваш Мартин был уже стар, когда Александр достиг совершеннолетия. Белки Гоо поговаривают, что Мартин увидел в юном бельчонке беспокойный дух воина, напомнивший ему его собственную молодость. И хотя Мартин поклялся никому никогда не рассказывать о своем трагическом прошлом в Северных землях, он сделал исключение для сына своей подруги Янтарь — не всю историю, а только то, из чего Александр узнал, что на дальнем севере есть целый лес, полный диких белок, что нуждаются в настоящем вожаке. Как вы можете себе представить, душа Александра воспламенилась от этой истории. Он знал, что должен отправиться в тот самый лес чтобы найти этих белок. Мы, племя Гоо, были тогда такими дикими и жестокими, что большинство зверей считали нас врагами, даже после того, как мы помогли Мартину в битве при Маршанке и избавили восточное побережье от тирана-рабовладельца. Когда после нескольких сезонов странствий Александр наконец встал на границе наших владений и взглянул на нас, мы ему вряд ли понравились. Но он справился со своей задачей. Как и Мартин Воитель, он не уклонялся от того, что нужно было сделать. Он бросил вызов нашему вождю Кирилуку за его титул и одолел его, убив в честном бою. В следующем сезоне Александру пришлось сразить еще двоих, которые пытались стать вождями вместо него. Благодаря тренировкам у Мартина, ни одна белка не смогла превзойти его, а после этих двух попыток никто и не пытался. Александр взял себе подругу из племени Гоо и навсегда сделал наш лес своим домом. Именно тогда он взялся за свою величайшую задачу: превратить диких белок в достойных, уважаемых, искусных бойцов, которые стали бы друзьями и союзниками для всех остальных добрых зверей Севера. Он был непобедим в лапопашном бою, но еще более грозными были навыки Александра в стрельбе из лука, полученные от его матери. Ни один зверь на всем севере не мог так метко стрелять из лука, как он, и именно этому мастерству он взялся обучить все племя Гоо. Он был хорошим учителем и великим вождем. К тому времени, когда он стал слишком стар, чтобы быть вождем, у него появился прекрасный, сильный сын, который занял его место. С того дня и по сей день племенем Гоо всегда правит прямой потомок Александра. Мы с моим братом Маринусом можем проследить нашу родословную до него, а затем до госпожи Янтарь. Так что, в некотором смысле, мы сами рэдволльцы. — Ну что ж, наступите мне на хвост! — заявил Монти. — Вот это как раз та история, которую мы, жители Рэдволла, любим слушать. Гораздо лучше, чем про того лиса, что убил своего мерзкого отца! — Да, — сказала настоятельница, — приятно знать, что дух Рэдволла живет в далеких землях, так же как и в нашем аббатстве. Но я очень удивлена, что мы никогда не слышали об этом раньше. — Александр покинул Рэдволл, когда был совсем юным, и не возвращался туда до конца своих дней, — объяснила Мина. — Его великие деяния были совершены в стране, куда никогда не ступала нога зверей из Страны Цветущих Мхов. И даже после того, как он умер и его легенда стала распространяться среди нашего племени, его потомки были слишком заняты постоянными войнами, чтобы послать весть обо всем случившемся в Рэдволл. Для ваших летописцев он был не более чем молодым странником, который однажды отправился навстречу приключениям и больше о нем ничего не слышали. Вряд ли это можно назвать легендой Рэдволла, даже если его матерью была госпожа Янтарь. Но вы понимаете, почему я удивилась, узнав, что у вас в аббатстве сегодня живет белка по имени Александр. Это почти как знак судьбы! — И так растет наша история. — Джефф по привычке достал несколько листов бумаги и стилус с чернилами и принялся яростно записывать, отложив на время еду и питье. Забыв обо всех правилах застольного этикета, он стремился запечатлеть как можно больше слов белки из племени Гоо, пока ее рассказ еще был свеж в его памяти. — Я хочу поговорить с вами позже, в удобное для вас время. Это важная часть нашей истории, о которой мы не знали, и она должна быть внесена в летопись во всех подробностях. — Для этого еще будет время, — заверила его Мина. — Я буду здесь еще довольно долго. Александр почувствовал, как его сердце забилось от надежды. — Моя госпожа, вы думаете остаться здесь, в Рэдволле? Если да, то мы будем вам очень рады. Внимание, оказанное ей, не осталось незамеченным леди Миной. Почти жеманно она ответила Александру: — Я в этом не сомневаюсь. Я могла бы догадаться об этом и без ваших слов. Алекс неловко прочистил горло и опустил взгляд в тарелку. Его уши слегка покраснели. Но уже через несколько мгновений его взгляд снова устремился на Мину; он не мог долго оторвать от нее глаз. Мина обратилась к Ванессе и остальным: — Лорд Уртблад обсуждал с нами мысль привести некоторых белок Гоо на юг, чтобы помочь в защите Страны Цветущих Мхов в трудные времена. Пока что мы не видели никакой непосредственной опасности, но все меняется. Если это будет сделано, то одному из предводителей племени Гоо имеет смысл перебраться сюда. Скорее всего, мой брат Маринус останется на севере, где его воинские навыки нужнее всего, а я стану во главе моих соплеменников на юге. Все это, конечно, зависит от того, что принесут грядущие дни. — Почему вы так говорите? — спросила аббатиса. Уртблад ответил за леди Мину. — У меня было три цели приехать сюда. Первая — поделиться своим пророчеством и укрепить оборону аббатства. Это я и сделал. Второй моей целью было объехать большую часть страны, чтобы понять, не грозит ли ей какая-нибудь беда. Пока что мы ничего не обнаружили, но моя армия прошла только к северу от Рэдволла, а на юге есть еще огромное пространство, которое я хочу исследовать. У меня будет возможность сделать это, когда я отправлюсь выполнять свою третью задачу. — Какую именно? — спросил Арлин. — Отправиться в Саламандастрон. Я не разговаривал со своим братом Уртфистом уже много сезонов, и настало время, когда мы должны работать вместе. Я не знаю, верну ли я себе трон горы и снова сделаю Саламандастрон своим постоянным домом, или вернусь в Северные земли, чтобы продолжить свою работу там, пока мой брат будет охранять прибрежные земли. Все будет зависеть от того, что я найду, когда доберусь туда, и не возникнет ли у меня по пути каких-либо сложностей. Я хотел бы дать своим войскам несколько дней отдыха здесь, в Рэдволле, а затем мы отправимся в путь. — Значит, — спросила Ванесса, — вы останетесь с нами еще только на несколько дней? — У меня много дел в других местах, и, хотя я бы очень хотел остаться здесь подольше, я не могу. Я также понимаю, что мои войска — большое бремя для вашего аббатства, и я не хотел бы навязываться вам дольше, чем это необходимо. — Ну, если мы можем вам чем-либо помочь, дайте нам знать. — Ванесса надеялась, что ее слова не выдали ее чувств. Но все сидящие за столом рэдволльцы вздохнули спокойнее от того, что войско Уртблада скоро отправится в путь.

========== Глава 10 ========== Долгое время рэдволльцы просто потрясенно смотрели на Уртблада, разинув челюсти. Некоторые поворачивались, чтобы заново взглянуть через стену на приближающее войско, видя его теперь в другом свете — но не менее потрясенные его размерами. В туманной летней дали масса воинов заполнила сухую дорогу, словно гигантская змея, ползущая по узкому ручью. Утреннее солнце сверкало на целом море щитов, копий, мечей и других орудий войны. Это была самая большая армия, которую видел Рэдволл со времен орды Клуни Хлыста. Ванесса весьма сурово обратилась к Уртбладу: — Вы сказали нам, что уведомите нас до того, как в Рэдволл прибудут ваши войска, чтобы у нас было время как следует подготовиться к встрече с ними. — Я также сказал вам, — безапелляционно ответил Уртблад, — что докажу вам: большая орда может нагрянуть в Рэдволл без предупреждения. Для этого мои войска совершили ночной марш-бросок. Позже я обсужу с вами, когда мы сможем начать вырубку деревьев за стеной, раз уж я доказал свою правоту. Но сначала я должен выйти и поприветствовать своих капитанов. Пожалуйста, откройте ворота, аббатиса. Ванесса осталась на месте. — Ни одно дерево не будет срублено, пока мы не обсудим этот вопрос, — позади Уртблада она заметила Александра, и обратилась к белке так же, как и к барсуку. — Более того, когда сегодня утром на собрании вы сказали нам, что у вас на службе хищники, вы не признались, что почти все ваши солдаты — такие звери. Я не вижу в этой ораве ни одного лесного жителя. — Вы недостаточно внимательно смотрите, — серьезно сказал Уртблад. — Некоторые из тех, кто на таком расстоянии кажется горностаями, хорьками и ласками, на самом деле выдры; у меня их много на службе. А в первых рядах с лисами идет белка. Еще дальше в колонне, как вы вскоре увидите, находятся отряды ежей, землероек и мышей. Они скрыты более высокими зверями перед ними, — он протянул металлическую трубку. — Вот. Смотрите сами. Александр обошел Уртблада и схватил трубку, прежде чем аббатиса успела ее забрать. Повертев ее в руках, он спросил: — Что это за штуковина? — Я называю его длинным стеклом. С его помощью далекие вещи кажутся ближе. Направьте широкий конец на войско и посмотрите одним глазом через линзу поменьше, как только что делал я. Алекс скептически хмыкнул, но сделал все, как было велено. Когда он наконец навел прицел и посмотрел в прибор, то вздрогнул и отступил назад, едва не сорвавшись со стены на лужайку. — Ого! — успокоившись, Александр окинул трубку в своих лапах недоверчивым, изумленным взглядом. — Как будто они прямо передо мной. Вернувшись к бойницам, он еще раз, уже более внимательно, посмотрел в прибор. — Да, теперь я вижу выдр… и белку… более мелких зверей не видно, заднюю часть колонны скрывает облако пыли. Мехом клянусь, это войско огромно! Предводитель белок передал длинное стекло Ванессе, чтобы настоятельница посмотрела сама, а затем повернулся к барсуку. — Вы говорили, что лишь малая часть ваших сил пришла с вами в Страну Цветущих Мхов. — Верно. На каждого воина, которого вы видите на этой дороге, у меня есть еще десяток в Северных землях. Алекс ахнул. — Но… это тысячи и тысячи воинов! Уртблад лишь кивнул: — Северные земли — большое место. Ванесса опустила длинное стекло и передала его Монтибэнку, с нетерпением ждавшему своей очереди. — Судя по тому, что я вижу, лорд, хищников все-таки больше, чем лесных жителей. Будет ли безопасно, если в Рэдволл прибудет так много их? — Я ручаюсь за их хорошее поведение, аббатиса. Однако Ванесса не отдала приказа открыть ворота. — Милорд, мы поверили вам на слово во всем, что вы рассказали нам с прихода сюда. Но безопасность этого аббатства и его обитателей — моя обязанность. Я не допущу хищников в Рэдволл, пока сама не решу, что они не представляют опасности. — Я понимаю. Я могу так же легко просмотреть войска на дороге. Вы можете присоединиться ко мне, если хотите. — Мы будем оба, — сказал Александр, положив лапу на плечо Ванессы. — И мы тоже, — добавил Монтибэнк, выступая от имени своих выдр. — Очевидно, — продолжил Уртблад, — что в аббатстве не хватит комнат и кроватей для всего моего отряда. Я предполагал, что они смогут расположиться лагерем на ваших лужайках, но если вы запретите некоторым моим воинам вход в аббатство, я могу разместить их в поле за южной стеной. — Посмотрим, — ответила Ванесса. Следующие несколько минут все они молча стояли на вершине стены, наблюдая за тем, как могучая армия приближается к Рэдволлу. Во главе колонны шли несколько лис в черных туниках и с широкими мечами, а также белка с полным колчаном стрел и величественным тисовым луком. Когда колонна подошла к воротам, ведущий лис выскочил вперед и повернулся к войску лицом. Выхватив меч и высоко подняв его, он отдал приказ остановиться. Процессия медленно остановилась, пока приказ пробирался сквозь ряды. Под ярким утренним солнцем пыль начала оседать, и жители Рэдволла, стоявшие на стене, смогли воочию убедиться, насколько велики силы Уртблада в Стране Цветущих Мхов. У аббатисы Ванессы перехватило дыхание. — Милорд, вы хотите захватить Рэдволл? Потому что такой армии для этого более, чем достаточно. — Даже не шутите, аббатиса. Если бы добрые звери этих земель хоть на миг предположили, что я могу злоупотребить накопленной силой, все мои труды пошли бы прахом. Уртблад повернулся и начал спускаться по ступеням стены. — Идемте, я покажу вам, что мои звери, по большей части, благородны и честны. Александр шепнул Ванессе, когда они спускались за барсучьим лордом: — Ты пошутила? Насчет захвата Рэдволла? — Я… не уверена, — задумчиво ответила она. * * * Любопытная толпа жителей Рэдволла спустилась вслед за Уртбладом к главным воротам. Старый аббат Арлин сбегал в архив за Джеффом и Винокуром, которые собирали записи для чтения и не знали о происходящем наверху. Теперь они втроем вместе с Ванессой, Александром, Монтибэнком, Маурой и Элмвудом собирались встретить армию Уртблада. Стражники-выдры отперли ворота и распахнули их, чтобы лорд-барсук и предводители Рэдволла могли пройти наружу. Многие другие последовали за ними, но держались в тени под стеной, не желая выставлять себя напоказ такому количеству вооруженных хищников. Уртблад подошел к лису, который, судя по всему, был главным офицером, и лучнице-белке, стоявшей рядом с ним. — Твой отчет, Махус. Лис четко отсалютовал. — Ничего необычного, милорд. Как вы можете видеть, мы хорошо продвинулись с севера страны прошлой ночью. Войско в полном составе, потерь нет. После битвы с воронами мы не встретили ни одного зверя. — Очень хорошо. Передай войскам встать вольно и держаться здесь. Пока что не совсем понятно, где их разместят. — Да, милорд. Махус передал приказ, и тут же передовые бойцы встали в более расслабленные позы. Но ни один из них не нарушил четкого ряда в колонне. Аббатиса Ванесса и ее товарищи внимательно разглядывали воинов, особенно лис, стоявших впереди. Хотя они больше не держались во стойке «прямо», их взгляды были устремлены вперед. На любопытные взгляды лесных жителей они не отвечали своими собственными, как можно было бы ожидать от банды своенравных хищников. Ванессе показалось, что она смотрит на новый вид зверей, которых никогда раньше не видела. «Благородные хищники» лорда Уртблада казались явью, хотя до сих пор она не могла всерьез в это поверить. Уртблад жестом приказал Махусу и белке присоединиться к нему, прямо перед главными воротами. — Настоятельница, позвольте представить вам мечника Махуса, капитана моей гвардии и главного офицера меченосцев. Лис кивнул, отвесил формальный полупоклон, но ничего не сказал. — А это, — продолжил Уртблад, — леди Мина, из беличьего племени Гоо. Племя Гоо — мой самый важный союзник в Северных землях; они присягнули мне на верность, а их мастерство стрельбы из лука не знает себе равных. Без них я не смог бы добиться такого успеха. Мина низко поклонилась аббатисе и ее спутникам. Александр и Элмвуд были заворожены видом гордой и сильной беличьей леди; Алекс был уверен, что леди Мина — самое прекрасное создание, на которое он когда-либо смотрел. Но взгляды Ванессы и остальных быстро вернулись к Махусу. Это был высокий лис, худой и мускулистый, одетый в черную форменную тунику. Единственным его оружием, похоже, был меч, висевший на боку, но размер ножен намекал на его большие размеры — более чем достаточные, чтобы заставить любого лесного жителя содрогнуться. — Махус и Мина — мои старшие офицеры в этой кампании, — лорд Уртблад указал на открытые ворота. — Давайте пройдем внутрь, и вместе мы решим, как расположить мои войска. Джефф прошептал Ванессе на ухо, достаточно громко, чтобы услышали все остальные: — Только не лиса! Только не лиса! Уртблад перевел взгляд на мыша-архивиста. — В чем дело? Джефф шагнул вперед и встал во весь рост, обращаясь к барсучьему лорду. — На протяжении многих поколений Рэдволл сильно пострадал от лап лисиц. Так, один только поработитель Слэгар убил историка Мафусаила, в честь которого назван один из наших колоколов, а также и других… не говоря уже о похищении детей аббатства, включая Маттимео, сына Матиаса, — Джефф повернулся к аббатисе. — Ванесса, не думаю, что этого зверя стоит впускать в наш дом! Махус обратился к Ванессе и Джеффу напрямую: — Ты описываешь злые дела, друг, и, несомненно, они были совершены недостойным зверем. Но я — не тот лис. — Не называй меня другом, пока я тебя получше не узнаю, — буркнул Джефф. — Тогда я надеюсь, что ты дашь мне такую возможность, — ответил Махус с холодной вежливостью. Уртблад посмотрел на Ванессу. — Настоятельница, таким-то гостеприимством славится Рэдволл? — Джефф прав, милорд, как бы грубо он не выразился. Это следует обсудить. — Лисам в принципе запрещен вход в аббатство? — Ну, нет… — Тогда в чем дело? Махус — честный зверь и мой главный капитан. Я не могу бегать за пределы аббатства каждый раз, когда мне нужно посоветоваться с ним. Он заслуживает того, чтобы участвовать в наших советах. Поскольку вы никогда не встречались с ним и не знаете его, у вас нет оснований исключать его из Рэдволла. Александр, ничуть не обрадованный возможным присутствуем лиса в своем доме, оторвал взгляд от леди Мины. Как глава беличьего патруля Страны Цветущих Мхов, он не раз имел дело с лисами-злодеями. — Настоятельница решает, кому позволено быть в Рэдволле, милорд, а кому нет. Уртблад продолжал, как будто Александр ничего не сказал: — Аббатиса, вы наделили меня полномочиями в вопросах защиты аббатства. Во имя безопасности Рэдволла я заявляю, что Махусу следует позволить войти с нами. Я даю вам честное слово воина, что он не доставит вам неприятностей. Итак, ему все еще запрещено проходить через эти ворота? — Я никогда не говорила, что запрещено, — строго сказала Ванесса, — просто это нужно обсудить, — она повернулась к мечнику. — Друг Махус, готов ли ты отдать свой клинок мне, пока живешь в нашем аббатстве? Махус колебался всего мгновение, а затем потянулся за своим оружием. — Если таковы правила, установленные вами, я буду их соблюдать, — он вытащил меч из ножен и протянул ей рукоятью вперед, — Пожалуйста, храните его в порядке. Он мне очень дорог. Александр шагнул к Ванессе, чтобы избавить аббатису от необходимости держать тяжелый меч. Белка взглянул на то, что лежало у него в лапе, и тут его глаза расширились от удивления. Остальные обитатели Рэдволла вокруг него уставились на клинок, разинув рты. На несколько мгновений все звери потеряли дар речи; затем на лице Александра промелькнула тень гнева. — Уртблад, это что, шутка? — Что вы имеете в виду? Алекс посмотрел на своего друга-выдра. — Покажи ему, Монти. Монтибэнк шагнул вперед и вытащил меч Мартина из ножен на своем поясе. Оба меча были почти одинаковы! Были и незначительные различия. Камни на рукояти меча лиса были немного другого оттенка красного, а рукоять меча была несколько грубее. Но лезвие было таким же острым и великолепным, как у оружия Рэдволла, не темным и зазубренным, как у меча Уртблада, а отточенным, как в день его ковки. Даже углы острия, глубина и длина срединного канала казались одинаковыми. Если бы их не держали рядом, любой рэдволлец мог бы легко принять это новое оружие за знаменитый меч Мартина. Махус, казалось, был поражен не меньше любого зверя. Если лис и подозревал, что в Рэдволле можно найти подобие его собственного оружия, то ему очень хорошо удалось притвориться удивленным. — Как вы это объясните? — потребовал Джефф. — Я не знаю, что должен объяснять. Разве я не рассказывал в первый же день пребывания в Рэдволле, что когда-то сделал меч, очень похожий на тот, что Вепрь Боец выковал для Мартина? — Вы не сказали нам, что они так похожи! — воскликнула Ванесса, скорее удивленно, чем рассерженно. — Они не полностью похожи, — спокойно заметил Уртблад. — Работа Вепря, конечно, более тонкая. Но я сделал меч Махуса в самодельной кузнице в Северных землях, а не в великих кострах Саламандастрона. — Но почему вы взяли за образец меч Мартина? — спросила Ванесса. — Такое сходство могло быть только намеренным. — Это не так. — Но как же тогда… — Кто может сказать, какие силы говорят через барсука-кузнеца? Я знаю, что голос судьбы управлял мной, когда я вырезал свое пророчество на стене Саламандастрона. Возможно, дух Вепря Бойца направлял мою лапу, когда я ковал этот клинок… так же как дух Мартина приходит к жителям Рэдволла в трудные времена. Я никогда раньше не был в Рэдволле. Я никогда не видел этого меча, не видел его изображений и не слышал достаточно подробного описания, чтобы воссоздать его с такой точностью. И все же сходство слишком велико, чтобы быть совпадением. Мы можем лишь заключить, что здесь действуют высшие силы, и оставить все как есть. Каждый рэдволлец верил в дух Мартина; они не сомневались, что Воитель-основатель наблюдает за ними и по сей день. И они без раздумий приняли предупреждение Уртблада о страшном пророчестве, ибо было хорошо известно, что барсучьи лорды Саламандастрона действительно одарены и прокляты способностью предвидеть будущее. Объяснение Уртблада о двух мечах имело смысл; иного и быть не могло. Здесь явно было доказательство того, что сущность этого барсука не ограничивается повседневным миром существ из плоти и крови. Только его пророческий дар мог объяснить меч, что он выковал для Махуса. Уртблад повернулся к капитану-лису. — Прежде чем ты пройдешь с нами внутрь, Махус, скажи воинам, что они могут обойти южную стену и отдохнуть там. Пройдет некоторое время, прежде чем мы примем решение о том, кто может войти в аббатство, и я не хотел бы заставлять уставших зверей стоять на дороге. Также передай Кротоначальнику приступить к сооружению санитарных траншей. — Лорд Уртблад, — осмелилась спросить Ванесса, — вы только что велели Махусу отдать приказ нашему Кротоначальнику? — Не вашему. Моему. — У вас есть свой кротоначальник? — удивился Арлин. — Естественно. Мой тоннельный и траншейный корпус кротов помог мне не в одной битве в Северных землях. Не заблуждайтесь, они обученные бойцы — каждый зверь, который идет со мной, умеет обращаться с оружием, — но я предпочитаю избавить их от открытого боя, используя их навыки рытья. В армии такого размера должны быть не только боевые звери. Махус уже направился к колонне, чтобы отправить войска к южной стороне аббатства. Уртблад окликнул лиса: — И еще, Махус… передай нашему выдру-новобранцу, что он может отправиться с нами в Рэдволл. Уверен, настоятельница не будет возражать. — Да, милорд. Махус отдал приказ, и воины двинулись вперед. Когда армия миновала ворота аббатства, направляясь к полям к югу от Рэдволла, выдра, стоявший в нескольких рядах от колонны, отделился от нее и присоединился к Махусу. Выдра плутовски улыбнулся и помахал лапой вождям аббатства. — Привет всем вам! Я раскумекал, давно уж пора вернуться и посмотреть, как вы тут поживаете! — он сделал жест через плечо. — Как видите, я прихватил с собой друзей! Монти чуть не выронил меч Мартина. — Варнокур? Хвостом клянусь! Что ты мутишь с этой оравой? — Варнокур служит у меня уже почти сезон, — объяснил Уртблад. — Прошлой весной он встретился с некоторыми из моих выдр на дальних северных окраинах Страны Цветущих Мхов. Несомненно, он думал, что ему выдалась возможность для новых приключений… Как видите, ему еще предстоит овладеть дисциплиной. Варнокур, наконец, встал по стойке «смирно» и отдал барсучьему лорду воинское приветствие. — Уф, простите, милорд. Разрешите навестить моих друзей и семью? — Разрешаю. Не успел Варнокур шагнуть к воротам, как его сын Винокур выскочил мимо настоятельницы и заключил выдра в восторженные объятия прямо посреди дороги. — Папа! Многие воины — крысы, землеройки, хорьки, горностаи, мыши, кроты и ласки — направили иронические взгляды в сторону своего смущенного товарища. Монтибэнк подошел к отцу с сыном. Шкипер выдр разделял мнение сестры Аврелии, что Варнокуру не стоило покидать своего единственного ребенка, но его сердце не могло не тронуть то, с какой радостью они встретили друг друга. — Ну, Варни, ты на этот раз притащил с собой целое войско! — Пришлось, Монти, дружище. Они защитят меня, когда сестра Аврелия начнет лупить меня по башке за то, что я так долго не появлялся, — Варнокур от души стукнул сына по спине. — Винк, парень! Да ты почти такой же большой, как твой старина отец! Ну, ты и впрямь выглядишь молодцом, и не зря — наверное, Монти хорошо с тобой занимался, пока меня не было. Но твой папаша теперь в настоящем войске! Ванесса подошла ближе к Уртбладу. — Вы уже закончили свои сюрпризы, милорд, или нам стоит ожидать новых? — Да, — добавил Джефф, — после всего этого я чуть ли не ожидаю увидеть самого Мартина Воителя, выходящего из ваших рядов. — Уверяю вас, этого не произойдет, — отозвался барсук. — Хотя на севере бывали времена, когда я был бы рад ему, Мартин живет только здесь, в Рэдволле. Что же касается других сюрпризов, то вам придется подождать. Я знаю, некоторым из вас было любопытно познакомиться с моими войсками, поскольку вы не могли до конца поверить в существование честных хищников. Что ж, теперь у вас будет такая возможность. Ванесса и другие предводители аббатства оставались на дороге у ворот, пока последние воины Уртблада не скрылись из виду за юго-западным углом высокой стены. Невозможно было определить, сколько зверей было в колонне, и даже сколько каждого вида, хотя крысы и хорьки, к немалой тревоге жителей Рэдволла, похоже, значительно превосходили лесных жителей. Все были хорошо вооружены. Ванесса сцепила лапы перед собой. — Скоро наступит время обеда. Я скажу брату Хью приготовить для нас еще одно особое блюдо в Пещерном зале, милорд, чтобы Махус и леди Мина могли пообедать с нами. — Именно это я и предполагал, — Уртблад поднял лапу в сторону ворот. — Ну что, пойдем? Любопытные зрители, стоявшие поодаль, быстро убрались с прохода, увидев, как к ним приближаются стройный лис в черной одежде и барсук в красных доспехах. Даже леди Мина выглядела грозно: с ее мощным длинным луком и полным колчаном, с бесстрастным выражением лица было ясно, что эта белка из племени Гоо способна выстоять в любой битве. * * * Внутри аббатства Александр слегка отстал от процессии. Он незаметно подозвал к себе Монтибэнка и прошептал: — Закрой главные ворота! И проследи, чтобы все остальные ворота были надежно заперты и оставались такими. Уртблад может настаивать на том, что его хищники честны и благородны, но мне бы не хотелось на собственном опыте убедиться, что это не так, да еще когда полтысячи из них расположились лагерем за нашими стенами! — Уже в деле, Алекс, дружище! Мои выдры были выставлены у всех ворот еще до того, как этот сброд добрался сюда. Никто не войдет и не выйдет без нашего согласия, даже мистер Красный Барсук. Он может оставить себе своих хищников… честных крыс и лис, ничего себе! Не очень-то ему нравится, что они нагрянули к нам вот так, врасплох. Он знал, что они придут, и должен был сказать нам! — Согласен, — кивнул Алекс. — Мои лучники будут стоять на вершине стены днем и ночью, пока эта орда не уйдет отсюда, а если они вздумают доставить нам неприятности, то узнают, какие мы хорошие стрелки! — И все же, — размыслил Монти, — думаю, нам стоит воздержаться от скоропостижных решений, по крайней мере, пока мы не побеседуем с тем лисом. — И леди Миной, — добавил Алекс. — За ней я тоже буду присматривать. — Держу пари, что так и будет! — Монти игриво подмигнул. — Присматривать за этой гордой белкой не составит для тебя труда! Впереди аббатиса Ванесса обернулась к ним. — Алекс, Монти, вы идете? Лорд Уртблад хочет показать аббатство двум своим капитанам, пока мы ждем обеда. Уверена, вы захотите присоединиться к ним. Александр осмотрел положение дел. Маура шла рядом с Махусом, даже не пытаясь скрыть своего недоверия к лису, а Элмвуд и несколько других белок из патруля Страны Цветущих Мхов — все, как он заметил, мужского пола — сосредоточили свое внимание на леди Мине. При столь пристальном внимании к двум новичкам Алекс был уверен, что они не предпримут ничего предосудительного. Не то чтобы он ожидал чего-то подобного от столь галантного существа, как белка-леди, но лис — другое дело… Александр догнал остальных. — Просто болтал с Монти о погоде, не так ли, приятель? — Да, так и есть, — подтвердил выдра-Шкипер. — Прекрасный денек выдался, не правда ли? В основном солнечный, с дождём из хищников! * * * Юный Сирил все еще пребывал в стране грез, хотя солнце уже близилось к полуденному зениту в небе над Рэдволлом. Он не спал до рассвета, неся вахту вместе с Александром. После окончания смены беличий лучник сразу же спустился в Пещерный зал на совет лидеров аббатства; глава беличьего патруля все еще бодрствовал, даже после долгой ночной вахты. Сирил же никогда в жизни не спал всю ночь, и к тому времени, когда небо на востоке начало светлеть, он уже был близок к тому, чтобы подпереть веки веточками. Только прибытие ночного гостя заставляло его бодрствовать так долго, но в конце концов усталость одолела его. Когда пришла дневная смена, чтобы сменить их, Сирил плеснул себе на лицо побольше холодной воды, чтобы не заснуть на полпути вниз по ступеням стены. Затем он пожелал Александру доброго дня, поспешил в свою комнату и забрался в постель как раз в тот момент, когда его брат Сайрус вставал и одевался. Сайрус предусмотрительно накинул на окно одеяло, чтобы в комнате было темно, и поспешил позавтракать, хотя Сирил почти мгновенно уснул. Даже звон колоколов Матиас и Мафусаил, предупреждающих о приближении войска Уртблада, не смог прервать дремоту мышонка. Сайрус ворвался в комнату. — Сирил, проснись! Снаружи армия! Сирил открыл глаза и порывисто сел. Сайрус вторгся в какой-то сон, детали которого ускользали из его памяти, даже когда он пытался их вспомнить. В таком состоянии взволнованные слова брата не имели для него никакого смысла. — А? Какая армия? — Сирил прикрыл глаза. — Который час? — Почти полдень. Они идут в Пещерный зал, все главы аббатства и лорд Уртблад… Сирил покачал головой, все еще не до конца проснувшись. — Нет, это было сегодня утром. Он сказал Александру вчера вечером… совет, первым делом утром. — Ну, конечно, это было во время завтрака, — ответил Сайрус. — Но потом, когда я был в архиве и помогал Винокуру и брату Джеффу с записями, мы услышали звон колоколов, а потом прибежал старый аббат Арлин и сказал, что к нам идет орда! Ты, наверное, слышал! Сирил изо всех сил старался сосредоточиться на словах брата. — Что? Слышал орду? Какую орду? — Нет, колокола! Разве ты их не слышал? Сирил провел лапами по своему головному меху, присев на край кровати. Ему действительно нужно было поспать еще несколько часов. Сайрус продолжал. — С ними отец Винка Варнокур, а еще белка с длинным луком и лис с мечом, похожим на меч Мартина! — Лис? Какой лис? — Тот, что сейчас в Пещерном зале, обедает с лордом Уртбладом, аббатисой и всеми остальными. Ты что, не слушал меня, Сир? — Сирил встал, натягивая привычную рясу и обуваясь в сандалии. Он не имел ни малейшего представления о том, что происходит, но Сайрус был чем-то взволнован. — Я слушал, но не понял. Сайрус возмущенно хмыкнул. — За нашими стенами стоит армия, — сказал он медленно и просто, словно обращаясь к младенцу. — Самая большая из всех, что когда-либо видел зверь. Должно быть, их тысячи — крысы, ласки, горностаи, хорьки, лисы… Сирил в недоумении уставился на него. — Орда хищников осаждает Рэдволл, говоришь? — Сирил почувствовал, как участился его пульс. — А Уртблад поможет нам отбиться от них? — Конечно, нет, глупыш. Это его армия, — Сайрус повернулся, чтобы уйти обратно на лужайку. — Тебе действительно не стоит так много спать, Сирил. От этого у тебя мутится голова.

========== Глава 9 ========== Узнав, что лорд Уртблад хочет провести очередной совет старейшин аббатства во время завтрака, брат Хью накрыл большой стол в Пещерной дыре, выставив на него множество разнообразных блюд и напитков. Когда Ванесса и остальные спустились к началу собрания, их встретили тосты с корицей и маслом, пирожные с айвой и роскошный яблочно-пряный торт, увенчанный сладкой крошкой лесного ореха. Среди напитков были медовое молоко, прохладный мятный чай, виноградный и вишневый пунши. Монти, естественно, первым принялся за аппетитно выглядящий торт, положив изрядный кусок на свою тарелку. Остальные накладывали себе более скромные порции и наполняли чашки напитками по своему вкусу. Уртблад довольствовался двумя кусками тоста и стаканом прохладной воды. Лорд-барсук подождал, пока все присутствующие закончат выбор блюд, чтобы можно было говорить, не отвлекаясь. Это собрание было таким же, как и первый совет в день его прибытия, за одним исключением — настоятельница решила, что призывать Вышекрыла еще слишком рано, поэтому предводителя воробьев на этом заседании не было. Зато остальные главы аббатства — Ванесса, Арлин, Джефф, Монтибэнк, Александр, Маура и Кротоначальник — сидели за столом вместе с Уртбладом. Хью и его подчиненные удалились по лестнице в Большой зал, чтобы они восьмером могли остаться одни, ожидая выхода аббатисы и завершения совета. Как голодная сила природы, Монти потянулся за вторым куском торта, в то время как большинство остальных только приступили к первым порциям. Понимая, что если он будет ждать, пока шкипер выдр перестанет есть, то собрание продлится весь день, Уртблад начал: — В конце нашей последней встречи я сказал, что мне еще многое предстоит рассказать о своем пророчестве и о том, как я готовился к нему. Теперь, когда оборона Рэдволла улучшена и я в полной мере передал вам мои воинские советы, настало время рассказать об этом. Все сидящие за столом рэдволльцы, даже Монти, повернулись к Уртбладу. До сих пор барсучий воин отклонял все их расспросы о птице, посетившей его накануне вечером, отказываясь обсуждать этот вопрос до начала совета. Им всем не терпелось услышать об этом. Однако то, что он рассказал им, заставило их забыть о ночном посетителе. — Я уже говорил вам, что мое пророчество предвещает великий кризис, который, как я полагаю, уже близок. Я также говорил вам, что в пророчестве нет ясности относительно точной природы этого кризиса или направления, с которого он придет. Возможно, начнется война, а может быть, и череда войн, небывалая за всю историю земель. Двадцать сезонов назад, когда судьба впервые заговорила через меня и моя лапа высекла пророчество на живом камне Саламандастрона, я направил весь свой разум и волю на поиск возможного решения этой угрозы. Я снова и снова спрашивал себя, какие действия я могу предпринять, чтобы наилучшим образом противостоять этому грядущему потрясению? И наконец я выбрал путь, который, как мне казалось, был единственным способом подготовиться к этим трудным временам. Поскольку в пророчестве не сказано, какие именно существа примут участие в битве, я решил, что любой зверь может оказаться нашим врагом… или союзником. В наших землях полно хищников, лисов и других бичей добропорядочных существ. Если угроза миру придет извне, от Траттона и его морских крыс или какого-то темного королевства, пока нам неизвестного, то хищники Страны Цветущих Мхов и Северных земель, без сомнения, вступят в союз с захватчиками против добрых зверей. Но, возможно, угроза исходит из наших собственных угодий. Военачальники появлялись и не в таких местах, как ваш лес, а вождь, способный объединить всех крыс, лис, ласок, горностаев и хорьков — и научить их вести настоящую войну — окажется для нас не менее смертоносным, чем любой крысиный король или армия из неведомых краев. В любом случае ясно, что хищники, живущие среди нас, представляют опасность и угрозу, и их необходимо уничтожить. С этими словами Уртблад потянулся к своему стакану с водой и сделал долгий глоток. Из слов барсука легко было сделать очевидный вывод. Большинство жителей Рэдволла были настолько потрясены тем, что Уртблад, похоже, предлагал, что настоятельница Ванесса взяла на себя обязанность решить этот вопрос, прежде чем он сможет продолжить: — Милорд, если ваш план состоит в том, чтобы истребить всех хищников Страны Цветущих Мхов, мы должны выступить против вас. Такие действия могут быть приемлемы в Северных землях, но мы не можем сидеть сложа руки и позволять подобному происходить здесь, а тем более участвовать в этом. Если вы предлагаете… Уртблад поднял лапу. — Вы неправильно меня поняли. Я действительно убил много зверей на севере, но только тех, кто словом или делом доказал, что является моим врагом. Я никогда не смогу убить всех хищников, даже если буду трудиться над этой задачей еще двадцать сезонов, и еще двадцать после этого, — он покачал головой. — Нет, моя цель гораздо выше, чем такая резня… хотя вы можете сомневаться в ней почти так же сильно. Рэдволльцы не знали, что на это ответить. — Продолжайте, — сказала Ванесса. — На севере есть поговорка, что ближний враг лучше, чем дальний. Мой план, если говорить совсем просто, заключается в том, чтобы держать наших потенциальных врагов так близко, чтобы у них не было шанса стать нашими врагами. Захватчики не смогут использовать наших ласок, крыс и лис против нас, если мы уже превратим их в свое собственное оружие. Старый аббат Арлин поправил очки на кончике носа. — Вы хотите сказать, лорд, что собираетесь взять некоторых из этих зверей к себе на службу? — Не некоторых. Всех. — Невозможно! — воскликнул Александр с большим волнением, чем при предложении Уртблада вырубить деревья. — Это уже началось, — ответил Уртблад. — На севере я протянул лапу всем крысам, лисам, ласкам, хорькам и горностаям: присоединяйтесь ко мне во благо всех зверей, или же оставайтесь моими врагами и будьте убиты. Вы удивитесь, узнав, как много уже выбрали службу мне вместо дальнейшей борьбы и смерти. — Не видя этого своими глазами, — произнесла Ванесса, — я должна сказать, что разделяю мнение Александра. Нам трудно представить, о чем вы говорите. Пожалуйста, расскажите нам все это подробнее. — Конечно. Я верю, что почти каждое существо рождается с благородным духом, а злому нужно учиться. Лишь очень немногие становятся по-настоящему не поддаются искуплению. Если уничтожить этих немногих и стереть их влияние с лица земли, то большинство их последователей можно заставить служить добру, а не злу. Большинство хищников лишены достойного воспитания. А поскольку честные звери обычно сторонятся их и не доверяют им, у них нет шанса доказать свою порядочность. Их благородному духу не дают расцвести. Неизбежно они объединяются с себе подобными, и именно там они учатся дикости, а самые злые становятся вождями орд, капитанами пиратских кораблей, тиранами и военачальниками, поскольку ради власти они готовы убивать даже своих собратьев. Так было на протяжении многих поколений. И это приводило к огромным страданиям и постоянным войнам. Но с наступлением кризиса от старых порядков придется отказаться. Все существа должны научиться доверять друг другу, жить мирно бок о бок. Я искренне верю, что это наша лучшая надежда пережить грядущую бурю, а возможно, и предотвратить ее. И все мои усилия на протяжении последних двадцати сезонов были направлены на достижение этой цели. Что касается того, как я это делал, то все оказалось проще, чем вы могли предположить. Каждый раз, когда до меня доходит весть об орде, наводящей ужас добрых зверей, я собираю свои силы и отправляюсь на битву. До сих пор я ни разу не проиграл. Как только вожаки орды убиты, а также все остальные, кого я считаю вероломными или опасными, я предлагаю их выжившим последователям выбор: присоединиться к моим войскам или, под страхом смерти, сдать оружие и никогда больше не причинять беспокойства честным зверям. Как вы понимаете, обычно мне не приходилось сталкиваться с ними на поле боя во второй раз. И большинство из них присоединяются ко мне, а не пытаются выжить в дикой природе, лишенные вожаков и подверженные гневу честных зверей, которых они раньше угнетали. — Я не понимаю, как вы можете удерживать власть, — засомневалась Ванесса. — Если вы действительно вооружили и хорошо обучили их, не опасаетесь ли вы, что некоторые из самых отчаянных головорезов могут попытаться убить вас и взять командование в свои руки? — В начале моего пути было несколько попыток сделать именно это. Все твари, пытавшиеся это сделать, уже мертвы, а я очень даже жив. От этого простого заявления по спине нескольких рэдволльцев пробежали мурашки. — Уже несколько сезонов как ни один узурпатор из моих собственных рядов не бросал мне вызов. Но большинство моих воинов — достойные звери, никогда бы не пошедшие на такое. Землеройки, выдры, белки и мыши под моим командованием гарантируют, что ни один хищник не сможет взять верх над моими войсками, даже если им удастся убить меня. — Все эти лесные жители? — удивленно спросила Ванесса. — Они идут в поход вместе с хищниками? — В этом и заключается вся суть моего предприятия, — сказал Уртблад. — Мы все отбросили прошлые разногласия ради общего блага. Мои воины больше не смотрят друг на друга как на крыс или мышей, выдр или лис, землероек или ласок. Все они — бойцы, объединенные общей целью, каждый из которых оценивается исключительно по своим способностям, и каждый из них пользуется тем же уважением, что и любой другой. Над Пещерным залом воцарилась тишина. Никакое признание Уртблада не могло вызвать у жителей Рэдволла более противоречивых чувств. Их орден был основан принципе, о котором только что говорил Уртблад. Рэдволл был прибежищем для всех зверей, независимо от их вида. Даже Клуни Хлыст пользовался гостеприимством аббатства, пока не выказал своих враждебных намерений. С другой стороны, за свою историю аббатство понесло столько потерь именно от этих зверей, что они стали считать врагами всех хищников. Мысль о том, что Уртблад взял их к себе на службу и поставил их под оружие, не давала им покоя, несмотря на заверения барсучьего лорда. Брат Джефф на некоторое время потерял дар речи. В конце концов он произнёс: — Я все еще не могу поверить в это. Расскажите нам, насколько успешно вы правите вашими хищниками и как другие жители севера относятся к этому. — На севере всегда все было примерно так же, как и здесь, — ответил Уртблад. — То есть, и порядочные, честные звери, многие из которых возделывают землю, а есть воры и варвары, которые ничего не производят для себя и отбирают все необходимое у других, чтобы не умереть с голоду. Я долго присматривался к такому положению дел и понял, что если бы земледельцам не приходилось тратить столько сил на борьбу ворами, они могли бы производить гораздо больше… достаточно, чтобы накормить тех самых врагов, которые в противном случае забрали бы урожай силой. И урожаи в моих землях действительно улучшились: многие ранее бесплодные поля теперь превратились в плодородные пашни. Хищники, в прошлом совершавшие набеги на эти угодья, теперь маршируют под моим знаменем, защищая их. Это новый путь, и он выгоден каждому. Честные звери больше не живут в страхе потерять все из-за набега разбойников, а хищники больше не голодают. Зверь, который знает, где его ждет следующая порция еды, гораздо реже бунтует. И я действительно держу свои войска в достатке. — Сущий рай, одним словом, — скептически заметил Джефф, а затем сжался в кресле под пристальным взглядом барсучьего воина. — Вряд ли. Земли все еще суровы, и многие звери все еще неподвластны мне. Есть и добросердечные существа, которые так долго знали старые порядки, что всегда будут с подозрением относиться к своим бывшим врагам. Но, создав эту постоянное войско, я не только создал мощное оружие для борьбы с грядущим кризисом, но и нашел решение многовековой истории вражды между хищниками и лесными жителями. Это — коренное изменение привычного уклада вещей. Столько страданий можно было бы предотвратить, если бы это произошло раньше. Именно тогда Монтибэнк задал вопрос, который не пришел в голову никому другому. — Милорд, а как ваш брат относится ко всему этому? Чё-то не думаю, что многие лорды-барсуки захотят побрататься с крысами и ласками. Или что его боевые зайцы захотят маршировать рядом с ними. — Он не участвовал в моих кампаниях, — холодно ответил Уртблад. — И почему же? — спросила аббатиса, когда стало ясно, что Уртблад не намерен продолжать рассказ. — Мой брат Уртфист делает все, что в его силах, чтобы удержать Саламандастрон и прибрежные земли против Траттона и его морских крыс. Я шел своим путем, а он — своим. Один из нас, разумеется, должен был остаться в Саламандастроне. Обеспечивая безопасность прибрежных земель, он дал мне свободу заниматься тем, что я считаю нужным. Его работа была не менее важной, чем моя собственная. Я не посещал свой горный дом уже много сезонов. Я надеюсь отправиться туда, как только покину Рэдволл, если позволят обстоятельства. В его тоне звучали бесстрастная властность и законченность, так что ни один из рэдволльцев не заметил, что Уртблад, в сущности, не ответил на вопрос Монти. — Я по-прежнему считаю, что это опасная затея, — настаивал Джефф. — Как историк Рэдволла, я хорошо знаю, как наше аббатство страдало от лап хищников на протяжении многих сезонов. Мне кажется, вы можете создать ужасную лавину, которую будет невозможно остановить, если он когда-нибудь обратится против нас. — Если вы знаете, как страдали эти земли при прежних порядках, — спокойно ответил лорд-барсук, — то вы, как никто другой, должны признать истинность всего, что я здесь сказал. — Да, но… если сила вашей воли окажется недостаточной для того, чтобы удержать ваши войска… — Вы недооцениваете силу моей воли. Она уже позволила мне усмирить большую часть северных земель и уничтожить многих разбойничьих предводителей. Пророчество об обреченности было наложено на меня двадцать сезонов назад, когда меня коснулась лапа судьбы. Оно никогда не покидало меня. За силой моей воли стоит судьба. Уртблад вытащил меч и положил его на стол среди блюд для завтрака. Это был первый раз, когда кто-то из жителей Рэдволла увидел клинок вблизи; могучее оружие было тусклым от возраста, за исключением двойных режущих кромок, блиставших остротой. Хотя он и не был столь великолепен, как величественный меч Мартина, но все же был клинком настоящего воина. — Разбойники севера хорошо знают это оружие, а те, кто еще остался в живых, боятся его. Но его сила не ограничивается убийством. Этот клинок превратил врагов в союзников, а добрых зверей успокоил. Ни один враг не смог превзойти меня с тех пор, как я начал свои походы в Северные земли, и я намерен, чтобы никто и никогда не смог. Мои действия направлены на мир, а не на его разрушение. Уртблад обратился ко всему совету. — Я рассказал вам все это по нескольким причинам. Во-первых, вы имеете право знать, что я делал в Северных землях и почему. Я обещал вам это, и теперь я выполнил это обещание. Важнее то, что вы услышали это от меня, а не от какого-то другого. В своих походах я нажил себе врагов, многие из которых понимают, что на поле боя у них нет ни единого шанса против меня. Эти враги вынуждены прибегать к другому оружию: лжи. Поскольку мои цели легко понять неправильно, враги часто пытаются создать раздор. Если бы им каким-то образом удалось рассказать вам, что я принял хищников в свои ряды, прежде чем у меня появилась возможность как следует объясниться, то им, возможно, удалось бы посеять среди вас сомнения. Я рисковал, выжидая столько времени, но прежде всего я хотел разобраться с защитой этого аббатства. И то, что я рассказал вам сегодня утром, могло быть сказано только на полном совете, как, я уверен, вы все понимаете. — Да, я понимаю, — согласилась Ванесса. — Но у меня есть вопрос. Вы сказали нам, что некоторые из ваших войск находятся прямо здесь, в Стране Цветущих Мхов. Я так понимаю, среди них есть хищники? — Естественно. Когда я готовился к путешествию на юг, я выбрал в свои отряды тех, чьи навыки принесут наибольшую пользу. Их отбирали по способностям, а не по их виду. — И все же, — вставил Арлин, — было очень рискованно приводить их в наши земли, где к подобным существам относятся с недоверием. — Пока что никаких проблем не было, — сказал Уртблад. — Но это еще одна причина, по которой я хотел сообщить вам обо всем этом. Когда-нибудь вы увидите отряд, идущий по этой стране, и там могут быть крысы или лисы, горностаи или хорьки, а может быть, даже во главе с таким зверем. Вы больше не можете по умолчанию считать их врагами, потому что они могут быть моими. — Как мы сможем это узнать? — спросила аббатиса. — В ближайшее время я буду здесь, чтобы вы знали, какие существа находятся у меня на службе. Но даже после того, как я покину Рэдволл, вы будете знать это. Мои солдаты держатся с достоинством, которому не сможет подражать ни один вор или злодей. И если вы увидите, что вместе с ними маршируют такие лесные обитатели, как выдры, мыши и землеройки, вы поймете, что это друзья. Монтибэнк слегка подтолкнул Александра локтем. — Не могу сказать, что я когда-либо видел крысу или ласку, ведущих себя достойно. Такое надо увидеть, чтобы поверить. — Да, — согласился Алекс, — хотя лис, наверное, мог бы показать себя с лучшей стороны. Эти хитрецы могут одурачить наивного лесного жителя и заставить его поверить во что угодно. Уртблад повернулся к выдру и белке. — Вы не первые добрые звери с подобными сомнениями. И если когда-нибудь вам доведется встретить кого-нибудь из моих рядов, я уверен, что вы тоже будете не первыми, кто приятно удивится, если только сохраните непредвзятость. — Можем ли мы ожидать их появления в Рэдволле в ближайшее время? — спросила аббатиса. — Вы сказали, что уведомите нас об этом, чтобы мы могли подготовиться к их приему. — Мои силы движутся в зависимости от текущего положения дел, — ответил Уртблад. — Посмотрим, что принесут грядущие дни. — Раз уж ваш отряд так близко, он мог бы посетить Рэдволл, — предложил старый Арлин. — В конце концов, они проделали такой долгий путь. И это даст нам шанс увидеть ваших благородных хищников своими глазами. — Хотя, — добавила Ванесса, — вам придется пообещать, что они не причинят вреда, если мы впустим их в наше аббатство. — Конечно. Я здесь, чтобы помогать Рэдволлу. Я никогда не допущу ничего, что могло бы навредить добрым зверям или нарушить их образ жизни. — Для последнего обещания уже немного поздновато, — тихо прошептал Александр Монтибэнку. * * * Ванесса, Арлин и Кротоначальник остались за столом с лордом Уртбладом после того, как остальные ушли, чтобы вернуться к своим обычным обязанностям. Они хотели обсудить предложенную лестницу в Большой зал. — Урр, добрые звери, — сказал Кротоначальник аббатисе и отставному аббату. — В нашем аббатстве не хватит камня и дерева, чтобы построить лестницу так высоко. Придется заново открывать каменоломню. — Это больше работы, чем мы рассчитывали, — ответила Ванесса. — Каменоломня находится в доброй половине дня пути на восток, на другом берегу реки. Нам понадобятся лодки для переправки инструментов и рабочих, а также для доставки обтесанного камня. Строительство лестницы может затянуться до следующей зимы, а то и до весны! — Вырезать необходимый камень и древесину и доставить все это в Рэдволл до начала холодной зимы не составит труда, — произнес Уртблад. — Мои чертежи очень точны. Мы будем знать с точностью до кирпича и балки, что и какого размера нам потребуется. Как только все материалы будут наготове, строительство начнется с нужной скоростью. Поскольку все работы с этого момента будут проводиться в помещении, их можно будет вести даже в зимнюю стужу. — И все же это будет сложнее, чем мы предполагали, — кивнул Арлин. — Но это может стоить того, чтобы… — Ванесса прервалась свой на полуслове, когда в Пещерный зал донесся слабый звук колоколов. Она наклонила голову и на мгновение прислушалась. — Только не еще одна буря! — Думаю, так и должно быть, — ответил Арлин, но Маура совершает ту же ошибку, что и в прошлый раз, так что это больше похоже на призыв к оружию. Забавно. Она ведь упражнялась с Сирилом и Сайрусом, и я бы подумал, что на этот раз у нее все получится, как надо. — Что ж, я лучше пойду посмотрю, в чем дело, — сказала аббатиса. — Надеюсь, это ложная тревога. Последнее, что нужно нашим бедным садам, — еще одна буря! Прошу меня извинить, милорд. Ванесса поднялась по лестнице в Большой зал и уже собиралась выйти на улицу, когда в дверном проеме перед ней появился белка Элмвуд. Он остановился, опершись одной лапой о косяк, и тяжело дышал, словно только что спустился со стены. — Настоятельница… вот ты где! Я как раз…. шел за тобой, — пропыхтел он. — Буря приближается, Элмвуд? — спросила Ванесса, подняв лапу, чтобы указать на колокола. Элмвуд покачал головой. — Армия идет… по дороге. Огромная. Хищники… должно быть, их сотни. И они вооружены! Глаза Ванессы расширились. Могло ли это быть так? Нет, Уртблад указал, что в Стране Цветущих Мхов только небольшой отряд его основных сил. — Ты уверен, что это не просто десяток-другой? — Нет, настоятельница. Я был на стене… Я сам их видела. Будто армия Клуни возродилась и идет прямо на нас. Сотни, по крайней мере… может быть, тысяча. — Все хищники? Или с ними кто-нибудь из лесных жителей? — А? — Вопрос не имел смысла для Элмвуда, который еще не был ознакомлен с утренним советом. — С чего бы это? Ванесса оглянулась через плечо в сторону Пещерного зала, где Уртблад все еще оставался с Кротоначальником и Арлином. Должна ли она пойти и сообщить им? Нет, сначала нужно удостовериться самой. Она снова посмотрела на Элмвуда. — Думаю, мне лучше отправиться туда, чтобы увидеть все своими глазами. * * * На валах западной стены толпились жители Рэдволла, предупрежденные о приближении орды беличьими дозорами и могучим колокольным звоном Мауры. Белки первыми заметили гигантское облако пыли над пологом северного леса. За два жарких летних дня, прошедших после бури, дорога достаточно просохла, чтобы любой большой отряд поднял шлейф пыли, отмечая свой путь. И судя по тому, как клубилось коричневое облако, нависшее над верхушками деревьев, это войско было огромным. Элмвуд простоял достаточно долго, чтобы вдали стали видны участники марша. Увидев, что это действительно вооруженные звери, он помчался вниз по лестнице, чтобы позвать аббатису, Александра, Монтибэнка и всех остальных. Маура, гулявшая с детьми на лужайке, услышала его доклад и побежала звонить в колокола. Теперь она встретила Ванессу и Элмвуда у подножия настенной лестницы и последовала за ними на стену. — Монти и его выдры проверяют все стенные ворота, чтобы убедиться, что они надежно заперты, — сообщила им Маура, тяжело дыша после подъема на колокольню и спуска с нее. — Если эта орда хочет устроить неприятности, им будет трудно попасть в Рэдволл. Может быть, мне стоит принести из кухни несколько котлов, и вскипятить здесь немного масла на случай, если нам понадобится облить их. — Маура! — заявила Ванесса, удивляясь тому, что ее подруга-барсучиха может даже думать так кровожадно. — Мы еще даже не знаем, являются ли эти звери нашими врагами. Давай оставим такие разговоры до тех пор, пока не выясним, кто они такие. — Судя по тому, что я видел, они точно не друзья, — сказал Элмвуд. Поднявшись на стену, Маура и Ванесса сразу же увидели и облако пыли над деревьями, и зверей, что его поднимали. Ванесса ахнула: даже слова Элмвуда не подготовили ее к виду такого количества зверей, марширующих в бодром военном строю. Оттуда доносился негромкий стук множества топочущих лап, хотя передний край орды был еще слишком далек, чтобы различить отдельных зверей в мерцающем воздухе летнего утра. Маура посмотрела на белок, осматривавших огромную колонну войск. — Что вы видите? Это все хищники или среди них есть лесные жители? Вопрос барсучихи озадачил большинство белок, но Александр понял, к чему она клонит. — Ты имеешь в виду то, о чем Уртблад рассказал нам сегодня утром? Но это не могут быть они… их слишком много! — Я и сама так подумала, — сказала Ванесса. — Но мы должны быть уверены. Что ты видишь? Алекс прищурил глаза, вглядываясь вдаль. — Пока трудно сказать. На таком расстоянии выдры могут выглядеть как ласки, а белки — как лисы, даже для нас. Да и пыль, что они поднимают, не помогает. Но я готов поспорить на свой куцый хвост, что впереди остальных идут лисы… — он напрягся сильнее, заслоняя глаза одной лапой, — … а рядом ласки, хорьки и горностаи. — Все хищники, — мрачно сказала Маура. Ежонок Дорж под звон колоколов повел нескольких своих товарищей по играм на стену, надеясь увидеть на горизонте очередную бурю. То, что он увидел сейчас, понравилось ему еще больше. — Смотрите, какое войско! — с ликованием воскликнул он. — Маура, — обратилась Ванесса к барсучихе, — пожалуйста, забери отсюда малышей. Я не хочу, чтобы они попали в беду. — Но матушка аббатиса! — захныкал Дорж. — Мы хотим увидеть войско! — Вы видели все, что нужно, — отрезала Маура. — Теперь мы идем вниз… за мной! К счастью, друзья Доржа были не столько очарованы, сколько напуганы видом орды и с радостью последовали вниз, на лужайки. Александр в замешательстве посмотрел на приближающуюся армию. — Это не могут быть войска лорда Уртблада. Их слишком много! И все они — хищники. — Есть один зверь, который может ответить на этот вопрос. Если это его войска, я хочу, чтобы Уртблад был здесь, чтобы объяснить, что так много зверей делают в Стране Цветущих Мхов. А если нет, я все равно хочу, чтобы он помог нам устроить оборону. Именно для этого, по его словам, он и прибыл в Рэдволл. Так что, пожалуйста, пошлите кого-нибудь за ним! Он в Пещерном зале с Кротоначальником. Элмвуд вскочил, чтобы выполнить приказ, и снова помчался вниз по ступеням. Вокруг них жители Рэдволла, до сих пор не слышавшие о том, что Уртблад держит на службе хищников, естественно, предполагали, что на аббатство напали. — Посмотрите на эту орду! Как мы будем биться с ними? — Они осадят аббатство и выбьют ворота! — Что нам делать? Звон стали о камень мгновенно заставил замолчать запаниковавших обитателей аббатства, и все звери обернулись, увидев Монтибэнка, стоящего на верхней ступеньке лестницы с мечом Мартина в лапе. — Давайте не будем спешить, друзья! Возможно, это не наши враги. Но если это так, мы дадим им такой же отпор, какой Рэдволл давал каждому заносчивому скоту, и отправим выживших бежать с хвостами между ног. Это Рэдволл, и ни один зверь не завоюет его, пока я шкипер выдр! Ежиха Балла, хранительница погреба, озвучила вопрос, который разделяли многие жители Рэдволла. — Как? Что значит, они могут быть не врагами? Это хищники, и они вооружены. Ни одна орда, подобная этой, никогда не проходила мимо нас, не пытаясь захватить Рэдволл. — В этот раз все может быть иначе, — сказала Ванесса. — Надеюсь, — она посмотрела вниз и увидела, как Уртблад идет по лужайкам аббатства за Элмвудом к ступеням западной стены. — А, вот и он. Может быть, теперь мы узнаем, кто перед нами — друг или враг. Воин-барсук поднялся по лестнице и присоединился к ним на вершине стены, выглядя таким же бесстрастным, как всегда. — Милорд, — обратилась к нему Ванесса, — кажется, на нас напали, но мы не можем быть уверены в этом после того, что вы рассказали нам ранее. Пожалуйста, скажите нам, что это значит для вас. К удивлению всех зверей, Уртблад протянул руку вниз и отсоединил небольшую металлическую трубку от боковой части своих доспехов. Ванесса думала, что это просто украшение, но теперь увидела, что это отдельное устройство из той же красной стали, что и его доспехи, удерживаемое пружинным зажимом. Их недоумение возросло, когда он потянул за него, и трубка вдруг стала вдвое длиннее, чем прежде. Уртблад открутил металлические колпачки с обоих концов прибора, обнажив блеск линз из полированного стекла. Поднеся трубку к одному глазу, барсук посмотрел через нее на приближающихся зверей. Ванесса не хотела беспокоить Уртблада, который, казалось, был полностью сосредоточен на том, что делал. — Э-э… Милорд… Уртблад опустил трубку и зычным голосом приказал: — Открыть ворота! Жители Рэдволла были слишком ошеломлены, чтобы сразу же двинуться с места; многие решили, что их барсучий гость сошел с ума. — Открыть ворота, лорд? — растерянно спросил Элмвуд. Уртблад жестом указал своей металлической трубой на далекую армию. — Они несут знамя Багрового Барсука. Это мои войска.

========== Глава 8 ========== Заметив, что Сайрус начал всхлипывать, Джефф поднял глаза от своей страницы и посмотрел на мышонка. — Сайрус, тебя все еще беспокоит пыль? Я думал, свежий воздух развеет ее. — Не в том дело, мистер Джефф, сэр, — Сайрус смахнул слезу. — Я только что закончил читать о битве при Маршанке, в которой сражался Мартин Воитель. Тогда убили бедную Розу, это так печально! Сирил без особого сочувствия посмотрел на младшего брата. — Это было очень давно, Сай. Не плачь из-за этого как малыш. Джефф бросил на Сирила осуждающий взгляд: — Когда эту историю впервые рассказали нам во времена аббата Сакстуса, почти все звери в Рэдволле открыто плакали. Сам Мартин никогда не рассказывал о Розе и своих приключениях в Северных землях. Должно быть, эти воспоминания были для него слишком тяжелы. Сайрус снова всхлипнул. — Я бы хотел, чтобы она выжила. — Вот такая забавная штука — история, — ответил Джефф. — Посмотри на это с другой стороны, Сайрус. Если бы Роза не погибла в битве при Маршанке, Мартин почти наверняка бы женился на ней. Возможно, они поселились бы в ее родной Полуденной Долине, ведь Мартин потерял свою семью, и ему некуда было идти. Если бы это случилось, Мартин никогда бы не отправился на юг, в Страну Цветущих Мхов, никогда бы не помог здешним лесным жителям одолеть тиранию Цармины, и аббатство Рэдволл, вполне возможно, так и не было бы построено. В этих событиях видна лапа судьбы. Из огромной потери Мартина вышло нечто гораздо более благое. — Судьба, наверное, бывает жестокой, — фыркнул Сайрус, по привычке вытирая нос рукавом. — Да чего ты, — пробормотал Сирил. Джефф скрестил руки на груди в знак неодобрения: — Скажите нам, молодой мыш Сирил, что плохого в том, что добрый зверь проявляет чувства по поводу печальной истории? Сирил вызывающе поднял подбородок: — Воин никогда не плачет! Джефф цокнул языком. — К твоему сведению, наш Матиас, как говорят, пролил немало слез, когда скончалась его любимая жена Василика. И он считается величайшим воином Рэдволла со времен самого Мартина. Некоторые даже считают, что Матиас — перерождение нашего воина-основателя. А он — самый настоящий воин, какого только можно найти. — Держу пари, лорд Уртблад никогда бы не заплакал, — сказал Сирил. Джефф пристально посмотрел на Сирила. — Да, — сказал он через несколько мгновений, — вряд ли. Я ни разу не слышал, чтобы этот барсук смеялся с тех пор, как он пришел в Рэдволл… Не думаю, что я видел, чтобы он хоть раз улыбнулся за все то время, что он здесь. Не представляю, каких ужасов ему пришлось насмотреться, чтобы он стал таким мрачным. Боюсь, его сердце настолько ожесточилось, что он больше не может по-настоящему радоваться жизни. А может быть, это из-за пророчества, которое ему было дано, из-за осознания того, что судьба стольких существ зависит от него. Кажется, что он больше не может полноценно жить в мире, который мы знаем. Лучше не уподобляться ему, Сирил, поверь мне, в самом деле. Сирил сохранял вызывающий вид, но не встречался взглядом ни с Джеффом, ни с Винокуром, ни с Сайрусом. — Сирил, — смягчил тон Джефф, — я знаю, что ты впечатлен лордом Уртбладом. Но это всего лишь увлечение юности… Не то чтобы я сам когда-либо предавался подобным фантазиям, но когда я был молод, в Рэдволл не заглядывал ни один барсучий лорд. Пойми это. Если Уртблад завтра уедет, ты быстро забудешь обо всех этих разговорах и поймешь, что они были лишь мимолетным увлечением. Сирил резко покачал головой: — Я не малыш. Я в самом деле хочу стать воином. Лорд Уртблад воспринимает меня всерьез, даже если никто другой этого не делает! Голос Джеффа снова стал резким. — Похоже, ты думаешь, что это будет какое-то веселое приключение. Ты понятия не имеешь, что значит быть настоящим воином. — Тогда я мог бы научиться! — взмолился Сирил. — В Рэдволле сейчас нет Воителя, а мне почти столько же лет, сколько было Матиасу, когда он сражался с Клуни. Все, что мне нужно, — это чтобы меня кто-нибудь научил. И я готов поспорить, что лорд Уртблад согласится! Джефф помрачнел. — Да, я уверен. Он уже достаточно поощрял тебя в этом направлении. — Мыш-архивист обдумывал текущее положение дел. — Сирил, — сказал он наконец, — ты не хочешь дальше помогать нам читать летописи? Сирил шаркнул сандалиями по каменной кладке стены. — Нет. Джефф кивнул. — Раньше я думал, что тебя отвлекает только плохая погода и пыль архива, но теперь я вижу, что твое сердце не лежит к этому делу, даже здесь, под ярким летним солнцем. Хорошо, ты освобожден от этого задания. Пойди и скажи Мауре, что отныне ты сможешь помогать ей с колокольным звоном. Сирил встал и тоскливо направился к ближайшей лестнице. Отказ от участия в столь важном проекте Аббатства не вызывал гордости, особенно когда Джефф специально попросил его об этом. Сайрус молча смотрел вслед старшему брату, совершенно не понимая, в каком настроении находится Сирил и почему он не больше не хочет помогать им. Винокур наклонился и что-то прошептал Джеффу на ухо. Историк выпрямился и громко произнес: — А, Сирил? Уходящий послушник остановился на вершине лестницы. — Лично я считаю, что все эти разговоры про воинов — глупость высшей пробы, — сказал Джефф. — Но если ты действительно серьезно настроен, Винокур замолвит за тебя словечко перед Монти, и мы посмотрим, что он скажет по этому поводу. Если ты сможешь убедить его, что твое обучение будет стоить его усилий… что ж, дело за ним. Предупреждаю, он не будет легким учителем, хотя, смею надеяться, лучше тренироваться с ним, чем с лордом Уртбладом! Сирил попытался скрыть улыбку, но это ему не удалось. Он сбежал по стене, прыгая через ступеньки, слово белка, и каким-то образом умудрился добраться до лужайки, не сломав себе шею. Джефф ухмыльнулся, покачав головой. — Ах, хотел бы я снова быть молодым и глупым! — Да, разве это не здорово? — отозвался Винокур. — Пойду-ка я разберусь с этим мышем и нашим Шкипом. Вернусь через два взмаха хвоста! * * * Винокур догнал Сирила на полпути через лужайку. — Эй, замедлись, Сирил, дружище! Разве ты не хочешь, чтобы я помог тебе доказать свою правоту Шкипу Монти? Сирил остановился и повернулся к Винокуру. — Почему ты иногда говоришь как выдра, а иногда нормально? Винокур в притворной обиде приложил лапу к груди. — То есть мы, выдры, ненормальные? — Ты знаешь, что я имею в виду, — рассмеялся Сирил. — На уроках брата Джеффа ты говоришь так же правильно, как любая мышь ордена. Винокур пожал плечами. — Все мои кореша… э-э-э… товарищи-выдры говорят так, и это передается мне. Малышам, похоже, это нравится, так что я просто неосознанно перехожу на такой говор, когда общаюсь с младшими. Сирил посмотрел на выдра. Винокур был на несколько сезонов старше Сирила, поэтому они так и не стали близкими друзьями или даже товарищами по играм. Они знали друг друга по общим занятиям в аббатстве, но большую часть времени Винокур проводил со с другими выдрами или воробьем Рафтером, а Сирил и Сайрус общались со своим другом-кротом Биллусом и другими зверями своего возраста. — Я не малыш, Винк. — Если бы я так думал, то не стал бы брать тебя с собой к Монти, верно? — Он игриво шлепнул Сирила по руке. — Слушай, я не знаю, есть ли в тебе истинный воин. Но ты выглядишь довольно решительным, а это уже половина успеха. Так что давай попробуем и посмотрим, что из этого выйдет, а? — Спасибо. Я только об этом и прошу. Если бы все вокруг могли думать так! Все они, похоже, считают, что раз я сирота и у меня нет родителей, на которых можно произвести впечатление, то мне навсегда подойдет должность звонаря. — Ну, это я могу понять, ведь сам наполовину сирота. Моя мама умерла сразу после моего рождения. — Да, я знаю. Мне жаль. Нас с Сайрусом передали сюда совсем крошечными. Наши родители, наверное, до сих пор живут где-то на Западных равнинах. Они просто не могли обеспечить нас, как хотели, поэтому оставили нас на воспитание в Рэдволле. — Есть места и похуже, чтобы вырасти, вот что я скажу, — заявил Винокур. — Мой отец Варнокур слишком любил странствия, чтобы осесть здесь. Но с моими учителями — Джеффом и старым братом Тревором, с Монтибэнком и Маурой, и даже со старыми добрыми аббатом и аббатисой, у меня было все, что можно пожелать юному зверю. Ты с Сайрусом точно не был обделен в этом плане. — Нет, наверное, нет. Я не жалуюсь, просто…ну, я чувствую, что готов стать чем-то большим, чем сейчас, и мне невыносима мысль о том, что меня будут удерживать от этого только потому, что все считают, что я еще малыш. — Хорошо сказано, — ободряюще кивнул Винокур. — Так что пойдем к нашему шкиперу. * * * Этой ночью часовым на стене был Александр. И он был не один. Сирил зевнул, долго и широко, а затем закрыл глаза. — Поздновато для тебя, — хмыкнул Алекс. — Простите, Александр, сэр, — извинился Сирил, брызгая на лицо холодной водой из стоящего рядом кувшина. — Если тебе захочется спать, Сирил, ты можешь спуститься, когда захочешь. Ты же не обязан оставаться здесь всю ночь. Эти слова привели молодого мышонка в чувство больше, чем вода, капающая с его усов. — Да, я знаю, сэр. Монтибэнк поручил мне стоять в карауле вместе с вами. Если я не выдержу всю смену, он вообще не будет меня обучать. — А-а. Ну, я сам не очень-то ночной зверь, так что я ценю компанию. Она поможет мне не заснуть. Как по мне, так это немного грязный прием — Монти ставит перед тобой задачу, с которой ты не в состоянии справиться. С другой стороны, настоящему воину иногда приходится не спать, пока дремлют те, кого он защищает… а во время войны бдительность может быть такой же важной частью работы воина, как и схватки на мечах. Возможно, для тебя это хорошее первое испытание. — Хм. Когда днем Сирил пришел к Монтибэнку с просьбой обучить его как воина, шкипер выдр улыбнулся и, казалось, очень развеселился. Его поручение Сирилу подежурить сегодня вечером с Александром было просто брошено, лишь бы избавиться от мышонка. Но слова Александра заставили Сирила взглянуть на вещи по-новому. Он полагал, что опытный командир Лесного патруля будет играть роль няньки. Но эта белка знала об искусстве воина столько, сколько ни один зверь в Рэдволле. Сирил вдруг понял, какая это честь — стоять на страже вместе с Александром. — Александр, сэр? Кажется, вы относитесь ко мне серьезнее, чем остальные… — Уже половина пути к рассвету. По-моему, ты уже показал самоотверженность. Когда я юным учеником на занятиях брата Тревора и узнал историю Матиаса, я понял, что сложно понять, кто станет настоящим воином. Так что, если ты действительно серьезен… — Да! Клянусь! — Тогда пусть эта ночь станет началом твоего обучения, и мы скоро увидим, есть ли у тебя задатки настоящего воина. — Алекс поднял лапу и указал через вершину стены в темноту, куда-то на юго-запад от Рэдволла. — Посмотри туда, Сирил, и скажи мне, что видишь. Сирил выглянул из-за бойницы, и напряг глаза, чтобы осмотреть темную местность. Месяц-четвертушка почти не давал света. Сирил мог лишь различить темно-серую ленту главной дороги, уходящую на юг страны, и густые заросли деревьев, образующие темную тень на фоне ночи. Через дорогу от Рэдволла к западу простирались равнины, похожие на безмолвный океан, более светлые, чем дорога, но в тусклом лунном свете такие же безликие. Александр указал на рощи по краю Западных равнин, где деревья росли отдельными кучками, прежде чем полностью уступить место плоским лугам. Сирил уставился на него. — Я ничего не вижу, Александр, сэр. — Смотри внимательнее. В темноту под деревьями. Сирил попробовал еще раз. На этот раз, спустя несколько мгновений, он различил слабое мерцание из-под ветвей деревьев. На таком расстоянии оно было лишь чуть ярче, чем на равнине вокруг рощи. — Вижу! Кто-то разжег костер в том лесу. — Правильно. Хорошая работа, Сирил. У тебя очень острое зрение. — Не такое острое, как у вас, сэр. Как вы вообще… Алекс поднял лапу. — Я сам увидел это только потому, что знал, куда смотреть. Элмвуд, дежуривший здесь прошлой ночью, сообщил, что видел следы костра через дорогу к югу. Кто бы там ни расположился, это уже вторая ночь на одном и том же месте. Странно. Думаю, завтра кому-нибудь из нас стоит пойти посмотреть. — Сколько они там пробыли? — Невозможно сказать. Две ночи до этого шел проливной дождь, так что огня не было видно. А после прихода лорда Уртблада мы не выставляли ни одного нормального патруля, так что… Сирил! Берегись! Алекс бросился вперед и повалил Сирила на четвереньки. Сирил услышал пронзительный крик и почувствовал дуновение воздуха от взмахов огромных крыльев, прежде чем увидел, как над ним пронеслась гигантская птица… а потом она исчезла, прежде чем он успел разглядеть ее. Еще два крика прорезали ночь, а затем в аббатство Рэдволл вернулось спокойствие. Они с Александром осторожно поднялись на ноги. — Что это было? Алекс покачал головой. — Совы — единственные птицы, которые летают по ночам, но это не похоже на сову. Слишком большая, чтобы быть летучей мышью. Странно… очень странно. Он встал во весь рост и, вытирая пыль с туники, осмотрел ночное небо. — И я никогда не слышал подобного шума ни от одной птицы. Звучит почти как сигнал. Наверное, она пол-аббатства разбудила. — Она могла бы цапнуть меня, если бы ты не увидел, как она приближается, и не вовремя потянул меня вниз! — Не уверен, что она охотилась за нами, — сказал Александр. — Она могла бы схватить любого из нас, если бы захотело. У меня сложилось впечатление, что она так же удивилось, увидев нас, как и мы. Думаю, в последний момент она даже отклонилась в сторону, чтобы не задеть нас. Возможно, она не привыкла летать ночью. — Это тот самый сокол, что посещал лорда Уртблада перед бурей? — Может быть… хотя мне кажется, та птица даже больше сокола Уртблада. Во тьме внизу, звук открывающейся двери в главное аббатство нарушил тишину. Тусклое мерцание факелов Большого зала на несколько секунд выплеснулось на лужайку, а затем свет снова исчез, когда появившаяся фигура закрыла за собой дверь. Даже в кромешной тьме нельзя было не заметить громадный бронированный силуэт. — Легок на помине, — пробормотал Александр. Уртблад прошелся по лужайке и направился к ступеням западной стены. Поднявшись по ним, он оказался на крепостной стене в нескольких шагах от двух наблюдателей. Возможно, он кивнул им — было слишком темно, чтобы быть уверенным, — но не произнес ни звука, пока шел к высокой стене над главными воротами. Барсук держал что-то в одной лапе. Внезапно вспыхнувший слабый свет показал, что это фонарь, который он держал прикрытым, пока не добрался до крыши ворот. Подняв фонарь высоко над головой, он начал раскачивать его взад-вперед, создавая на фоне ночной черноты подвижную арку бледного света. Сирил начал что-то шептать, но был прерван толчком Александра в бок: из ночи донесся еще один неземной вопль. Затем крылатый гигант появился из темноты и уселся рядом с барсуком. — Это сокол! — взволнованно произнес Сирил. Он был в архиве, когда Уртблад в последний раз беседовал с крылатым подчиненным, и очень жалел, что пропустил это. Теперь же он был очень рад, что Александр взял его с собой в такой поздний час. Но Алекс покачал головой. — Это не сокол. Думаю, коршун, хотя при свете фонаря трудно сказать наверняка. Но он определенно намного больше того сокола, который посещал нас раньше. Даже лорд Уртблад, стоя рядом с ним, выглядит карликом! — Сколько же птиц на него работает? — поинтересовался Сирил. — Очень хороший вопрос, — ответил Алекс, ибо было очевидно, что Уртблад действительно беседует с этим ночным гостем, как и с соколом перед бурей. — Но те крики, должно быть, были сигналом, как я и предполагал, учитывая, как быстро Уртблад вышел ему навстречу. Из главного аббатства наконец-то начали выходить жители Рэдволла, стоя на лужайках в лучах света, проникающего через открытую дверь. Никто не отважился пройти дальше, довольствуясь тем, что наблюдал за настенными переговорами Уртблада издалека — на случай если крылатый великан окажется менее дружелюбным к безоружным лесным жителям, чем к барсукам в доспехах. Уртблад накрыл фонарь крышкой. Он и птица превратились в пару массивных силуэтов на фоне звездного неба. Мгновением позже послышалось хлопанье огромных крыльев: большая из двух теневых фигур поднялась со стены и исчезла в ночи. Александр шагнул вперед, чтобы подойти к барсучьему лорду на вершине настенной лестницы. — Что все это значит, милорд? — Обычные отчеты, ничего больше, — спокойно ответил Уртблад, заставив Александра поднять брови. Брови предводителя белок поднялись еще выше, когда Уртблад продолжил: — Я желаю провести еще один совет с руководителями аббатства первым делом утром. — Вот как? И вы уверены, что птица не принесла никаких срочных новостей? — В тоне Александра звучало открытое недоверие. — Если бы дело было срочным, — произнес Уртблад, — я бы созвал совет прямо сейчас, а не ждал бы до утра, — Он начал спускаться по ступеням стены. — Как скажете. И еще кое-что, милорд. Уртблад остановился на верхней ступеньке, чтобы выслушать доклад Александра. — Последние две ночи на другой стороне дороги, к югу отсюда, видели костер. Как вы думаете, стоит ли нам отправить разведывательный отряд прямо сейчас, поскольку большинство из нас, похоже, и так не спят, или подождать до рассвета? Воин-барсук, казалось, на мгновение задумался. — Я бы не стал об этом беспокоиться, — сказал он наконец и продолжил свой путь к темным лужайкам. — Не стал бы беспокоиться! — пробормотал Алекс. — И это говорит тот самый зверь, который был настолько озабочен нашей безопасностью, что поставил нас здесь посреди ночи стоять в дозоре? — Он повернулся и снова уставился на едва заметный костер. — Здесь происходит что-то странное. Не нравится мне все это… * * * Вокруг костра сидели заяц, крот и землеройка. Заяц лежал, прислонившись спиной к стволу дерева, скрестив одну ногу над другой. Его огромная лопастная лапа отстукивала в воздухе ритм. Он развлекал себя и своих спутников бурной мелодией на деревянных трубах. Выдувая воздух через отверстия, он придавал мягкому, похожему на флейту тону трубы более бодрый и живой оттенок. Его мелодия напоминала морскую песнь, и если бы у нее были слова, они наверняка не подошли бы для детских ушей. Он закончил выступление с приподнятым настроением и отложил инструмент. Его товарищи по лагерю воздержались от аплодисментов, но выразили свою признательность более сдержанно — улыбками и кивками. — Бурр-хурр, ты лучший, Брауди. — Морская выдра могла бы им гордиться, — согласился землеройка. — Сыграй нам еще, Браудер. — Ух ты, дай-ка я сначала отдышусь! — рассмеялся заяц, наслаждаясь похвалой. — Я ведь не сделан из ветра, во? — Смотря о ком ты говоришь, — ответил землеройка. — Я знал на севере таких, про которых можно так сказать. — Тогда я очень рад, что никогда не был с ними знаком, — Браудер сцепил лапы за головой и вытянул перед собой длинные ноги. — Хотя за свою выдающуюся карьеру бродячего игрока и мастера-театрала я знал весьма много зверей. Для настоящего скопления зрителей нужны все типажи, во? Например, я с удовольствием вспоминаю свое выступление перед старейшинами Полуденной Долины… — Хурр, братец, опять ты за свое, — пробормотал крот, закатив глазки. — Да, не надо больше вспоминать о своих похождениях, Браудер, мы их уже все слышали. Мы знаем, что ты должен играть за свой ужин или голодать, как и все мы, — фыркнул землеройка. — Гений актерского мастерства, ха! Браудер поджал нижнюю губу. — Похоже, Уртблад более высокого мнения о моих актерских способностях, чем вы, парни, иначе он не выбрал бы меня для этого важного дела. — Да, потому что ты был единственным заячьим актером, которого он смог найти, — землеройка огляделся вокруг, вглядываясь в ночь за светом костра. — Я начинаю думать, услышим ли мы еще когда-нибудь об этом барсуке. — О, Джарбо, старина, не сомневайся. Кроме того, на что ты жалуешься? У нас прекрасная летняя ночь, и весь мир принадлежит нам, чтобы наслаждаться им. Конечно, это лучше, чем старое промозглое бревно, где нам пришлось укрываться два дня подряд во время той ужасной бури. Я думал, мы сразу же поплывем! — Верно, Брауди, — сказал крот. — Урр, мы, кроты, так боимся воды! — Он закрыл глаза и лег на мох. — Я, зурр, щас глазки закрою. Если ты будешь играть еще, Брауди, сыграй что-то потише. — Точно, Фолсом. Просто я знаю одну милую колыбельную — самое то, чтобы петь серенады спящим малышам и кротам в лесу. Заяц снова поднес трубу к губам и выдул мягкую, медленную струну нот, шепчущую мелодию, нежную, как летний ночной ветерок. Фолсом довольно вздохнул, укладываясь на мох, но Джарбо явно предпочитал более зажигательную мелодию и заерзал на своем бревенчатом сиденье. Почувствовав настроение своего компаньона, Браудер сделал паузу в игре, чтобы бросить на Джарбо знающий взгляд поверх трубы. — Кстати, и девицам это тоже нравится. Джарбо усмехнулся. — Да, точно. У тебя было столько же самок, сколько у меня ужинов с Королем Луны! — Эй, поосторожнее, Джарбси! Это оскорбление для зайца, во! — Оскорбление, да? Тогда давай набросься на меня, ушастый дурак. Ты же знаешь, что я могу пришлепнуть тебя в любой день с завязанными глазами и одной лапой за спиной. Возмущенная поза Браудера мгновенно разрядилась. Может, он и мог обмануть незнакомца, но его спутники знали, что он не боевой зверь. — О, как тяжела бывает жизнь простого странствующего актера! — Да? — возразил Джарбо. — Попробуй, разок прими участие в битве, и ты поймешь, как тяжела бывает жизнь. — Очернить мою репутацию мирного посланника искусств? Никогда, во! — Тише вы тут! — застонал Фолсом. — Хурр, я спать тут пытаюсь! — Прости, приятель. — Браудер поднес лапу к губам. — Немного тишины для крота, Джарбо, — прошептал он с насмешливой серьезностью. Заяц и землеройка дружно захихикали, и Браудер продолжил свою колыбельную. Но едва он начал выводить ноты, как ровную песню труб заглушил треск деревьев над головой и шум хлопающих крыльев. Фолсом мгновенно проснулся и насторожился, откатившись от костра, чтобы спрятаться за деревом. Мгновение спустя к нему присоединился Джарбо, но Браудер остался сидеть на месте, нервно поглядывая на коршуна над поляной лагеря. Огромная хищная птица, вероятно, могла бы поднять их всех троих сразу, не прилагая особых усилий. Но этот коршун был им известен, и Браудер знал, что ему ничего не угрожает. И все же невозможно было не испытывать хотя бы легкого страха, находясь так близко от столь могучего небесного охотника. — Привет, Халприн, — обратился Браудер к птице. — Я чертовски долго ждал твоего появления. Рад, что ты наконец добралась. Коршун — самка величественных размеров — посмотрела через поляну на землеройку и крота, выглядывавших из-за стволов деревьев, а затем перевела свой суровый взгляд на зайца. — Уртблад говорит, что ты уходишь. — Точно, — беззаботно отсалютовал Браудер. — Первым делом утром я ухожу. Халприн покачала своей огромной пернатой головой. — Нет, не утром. Сейчас. Этой ночью. — Но… но я не могу нормально выспаться уже четыре ночи, потому что не высыпаюсь, ожидая тебя! — Да, — шепнул Джарбо Фолсому из-за дерева, — он все время спит днем, а мы вынуждены слушать его храп! — Хурр-урр-урр. Браудер продолжил: — Мне нужно отдохнуть, прежде чем я смогу отправиться в такой крутой забег. — Твое дело. Уртблад велел уехать сегодня. Рэдволльцы могут увидеть ваш огонь. — И что бы они нашли? Просто веселую троицу безобидных лесных жителей, расположившихся на ночлег и наслаждающихся скромной компанией друг друга. Никакого вреда, во? Халприн моргнула в свете костра, не обращая внимания на доводы зайца. — Ты уйдешь сегодня, — отрывисто сказала она и, не говоря больше ни слова, взлетела. Ветер от ее крыльев раздул огонь, разбросав угли и пепел по маленькой полянке. Браудеру пришлось помахать лапами перед мордой, чтобы пляшущие красные искры не попали ему в глаза. — Ну, я никогда… — Браудер посмотрел в сторону Джарбо и Фолсома, выходящих из-за своего укрытия. — Как можно отправиться в такое путешествие в столь короткий срок? Да я готов пролежать здесь до утра, лишь бы показать этому пернатому мешку! — На твоем месте я бы так не сделал, — сказал Джарбо. — Если лорд Уртблад хочет, чтобы ты приступил сегодня вечером, тебе лучше сделать именно это. — Ты прав, Брауди, — согласился Фолсом. — Ты не хочешь, чтобы этот могучий барсук на тебя осерчал, хурр. Браудер поджал губы. — Вы, ребята, наверное, правы. Ну что ж, нам нет покоя, я полагаю. Заяц огляделся, собирая вещи и пристегивая их, и в мгновение ока оказался готов к путешествию. Все, что могло понадобиться в этом путешествии, было уложено в подсумки и отделения его походных ремней, а через спину был перекинут рюкзак с запасной едой и питьем. Оружия он не носил: это было задание на скорость, и Браудер был уверен, что сможет обогнать любого зверя, который попытается вступить в схватку. Когда дело доходило до столкновения, Браудеру приходилось спасаться бегством. Он остановился, когда дошел до своих музыкальных трубок, раздумывая, стоит ли пытаться втиснуть их в рюкзак вместе с дополнительной едой. В конце концов он повернулся к Фолсому и протянул инструмент кроту. — Боюсь, там, куда я еду, нет времени на музыку. Сохрани это для меня, старый приятель Фолсом, и я заберу их у тебя, когда мы снова встретимся. — Ты уверен в этом, Брауди? Они — твой любимый инструмент. — Вот почему я доверяю их такому разумному зверю, как ты! Браудер пожал лапы Джарбо и Фолсому. — Юрр… береги себя, Брауди, бурр-урр. — Ага, — сказал Джарбо. — Ни пуха, ни пера! — Ну, если я сорвусь в тех ужасных горах, то надеюсь, на песте падения будут и пух, и перья. Увидимся позже в этом сезоне, если все пойдет хорошо… а я очень надеюсь, что так и будет. Браудер взвалил на плечи мешок и зашагал в темноту деревьев за светом костра, оглядываясь через плечо: — Я ухожу в Саламандастрон!

========== Глава 7 ========== Обед в тот день устроили на стене, поскольку лужайки и фруктовый сад все еще были мокрыми от дождей. На крепостных валах было мало тени, но после продолжительной бури никто не возражал против солнца. Свежий ветерок смягчал сильные солнечные лучи и помогал высушить вершину стены, в то время как аббатство внизу все еще лежало в своем промокшем, капающем и украшенном солнечными лучами великолепии. Это был тот самый день, который заставляет зверей радоваться жизни. Джефф, Винокур, Сирил, Сайрус и Биллус нашли себе свободное местечко. Поедая сыр в бело-желтой панировке, Джефф вдыхал чистый воздух. Ветерок трепал шерсть на его макушке. — Ах, как здорово! Правда, немного порывисто. Я бы не хотел рисковать и нести сюда летописи, пока ветер не утихнет, — их может унести. И на лужайках слишком сыро. Возможно, нам стоит взять выходной и начать все с чистого листа завтра утром. Аббатиса Ванесса сопровождала лорда Уртблада по вершине стены, осматривая, не причинила ли буря вреда окрестному лесу. — Привет, Джефф. Как продвигаются ваши поиски? — А, привет, Ванесса. Лорд Уртблад, — кивнул Джефф, когда они подошли. — Увлекательное чтение, но мы пока не нашли ничего полезного для пророчества лорда Уртблада. Наши юные помощники уже начали уставать. Этот обед на стене — как раз то, что нам нужно. — Да, здорово, что снова светит солнце, — с готовностью согласилась Ванесса. — Как ты думаешь, тебе нужны еще помощники? — Возможно, до этого дойдет, — Джефф снял очки с кончика носа и ущипнул себя за переносицу. — Не помогает ни то, что мои глаза уже не так молоды, как раньше, ни то, что в Рэдволле уже много сезонов не было достойного мастера по изготовлению линз. Мне бы очень помогла пара отличных очков для чтения, но придется обойтись этими. Уртблад шагнул вперед, протягивая лапу: — Можно, я посмотрю? — Э… конечно. Удивленный, Джефф передал свои очки барсучьему лорду. Уртблад внимательно осмотрел их, поднеся к солнцу и повертев под своим взглядом. — Да, немного грубовато. Вполне пригодно, я уверен, но настоящий мастер этого дела мог бы сделать гораздо лучше. Я знаю нескольких зверей на севере, которые могли бы сделать поискуснее. — Правда? — спросила Ванесса. Северные земли имели репутацию дикого и воинственного края, и легко было забыть, что там живет немало честных и порядочных зверей — и ремесленники в том числе. — Что ж, лорд, если кто-то из них захочет поделиться своим мастерством в Рэдволл, я обещаю, что они никогда не будут не в чем нуждаться, не говоря уже о нашей глубочайшей благодарности. — Я наведу справки, когда в следующий раз буду на севере, — Уртблад посмотрел на очки Джеффа в своей огромной лапе. — Это напоминает мне кое-что, что я однажды видел. Несколько малышей играли в солнечный день. Они нашли увеличительное стекло, принадлежавшее их родителям. Они обнаружили, что если поднести ее к солнцу правильным образом, — теперь Уртблад наклонил очки Джеффа так, что на каменной кладке вала появились два блестящих белых полумесяца, — то можно получить обжигающий жар. Они сжигали стеклом насекомых. — Это жестоко! — воскликнули как один Джефф и Ванесса. Уртблад никак не прокомментировал их возмущение, и продолжил смотреть на очки. — Воин, идущий в бой, всегда должен учитывать солнце. Даже звери, не принимавшие участия в битвах, знают, что от того, попадет ли оно в глаза ему или его врагу, зависит победа или поражение. Но с того дня я задумался, можно ли использовать солнце в качестве настоящего оружия? Можно ли с помощью линз и зеркал подходящего размера создать устройство, которое будет сосредотачивать солнечный свет так же, но в таких масштабах, что оно сможет испепелить приближающуюся армию еще до того, как она окажется на расстоянии полета стрелы? Ванесса резко вдохнула, представив себе ужас подобной сцены. Джефф, уверенный, что Уртблад наверняка шутит, издал неловкий смешок: — Вам потребуются довольно большие линзы и зеркала, милорд. — И в пасмурный день это не сработает, — добавил Сирил. Взгляд Уртблада устремился на молодого мышонка, сидевшего на небольшом расстоянии от него. — Очень проницательное наблюдение. Ты заметил главную слабость такого оружия. У тебя действительно тактическая зоркость воина. И, возможно, капитана. Сирил широко улыбнулся, услышав такой комплимент от опытного полководца, но Джефф поспешил унять его восторг: — Ну, никто тут не станет строить такую штуку, если ее вообще можно построить, в чем я сомневаюсь. Что же касается моего юного помощника, то, боюсь, все эти разговоры о пагубно влияют на Сирила. В последнее время он выглядит беспокойным и невнимательным. А сегодня он сделал невежливое замечание Винокуру. Вряд ли это тот достойный молодой звонарь, которого я знал. Ванесса повернулась в сторону Сирила. — Правда? Винокур кивнул. — Боюсь, что так. Сирил повесил голову и попытался стать невидимым. — Так-так, — произнесла Ванесса, — думаю, нам лучше усадить этого юнца за стол и хорошенько поговорить… не о мечтах про войну, а о более важных вещах, например, об уважении к старшим. Сирил поднял глаза на Ванессу. — Но, матушка настоятельница… когда-нибудь Рэдволлу понадобится новый воитель. И кто же им станет? — Сейчас, похоже, Монтибэнк сам назначил себя на эту должность, — улыбнулась Ванесса. — В последнее время я вижу, что он ходит с мечом Мартина, пристегнутым к поясу. Полагаю, в этом нет ничего плохого, если только он не отправляется с ним в плавание! Уртблад вернул очки Джеффа архивисту. — Мне нужно еще почитать перед вечерней трапезой. Если вы меня извините… Он повернулся и спустился по пристенной лестнице на лужайку. Джефф поправил очки на кончике носа. — Сжигать зверей линзами! Представьте себе! Как ты думаешь, Ванесса, можно ли такое сделать? Аббатиса посмотрела вслед за Уртбладом. — Я уверена, если какой-нибудь зверь может добиться подобного, то это именно наш гость. * * * Маура внимательно следила за тем, как мышата-звонари выбивают правильную последовательность призыва воробьев на колоколах. Вскоре звери на лужайке увидели как к ним прилетают два воробья — ими оказались Рафтер и Вышекрыл. Винокур принял игривую боевую стойку и легонько постучал своему воробьиному партнеру по клюву. — Рафтер, старый мешок с перьями! Я думал, тебя унесло в ту бурю! — Ничеготебе, водопёс! — Замахал крыльями на Винокура Рафтер. Вышекрыл окинул Винокура и Рафтера осуждающим взглядом. — Ах, глупость молодости! — Да, — улыбнулась Ванесса, — прямо как вы с Монти, когда были в таком же возрасте. И поправь меня, если я ошибаюсь, но разве не ты выдумал боевые тренировки между выдрой и воробьем? — Гм. Да, возможно. Но мы с Монти всегда вели себя более достойно, чем эти двое. — Как скажешь, — Ванесса и Вышекрыл были близкими друзьями и не прочь были подшутить друг над другом. — Но если серьезно, как дела на чердаке? Это была сильная буря. У вас там есть какие-нибудь повреждения? — Несколько мокрых гнезд, не более того, хотя мы не могли добывать пищу во время шторма, а на чердаке было не так уж много запасной еды. Этот молодой дурень Рафтер чуть не рискнул лететь под дождь, чтобы попросить что-нибудь из ваших кухонь… Большинство воробьев сейчас в лесу, набивают животы и копают червей, чтобы принести нашим птенцам. Ванесса сдержала приступ тошноты. Пищевые пристрастия большинства воробьев приходились по вкусу далеко не каждому зверю. Сам Вышекрыл вырос в нижнем аббатстве у лесных жителей и поэтому не вполне разделял пищевые привычки своих собратьев. По правде говоря, он гордился тем, что никогда не ел червяков, и был, наверное, единственным воробьем во всей Стране Цветущих Мхов, который мог или даже хотел сделать такое заявление. — Что ж, я рада, что во время шторма у вас все прошло хорошо. Я позвала вас, чтобы обсудить с вами один вопрос. — Ванесса рассказала о предложении Уртблада по поводу лестницы из Большого зала на чердак. — Ну, — заключила она, — что скажешь, мой друг? — Я думаю, это отличная идея, если, конечно, ее удастся осуществить, — отозвался Вышекрыл. — Мы, племя Спарра, может, и склонны в большинстве случаев летать своим путем, но когда доходит до дела, мы все равно остаемся жителями Рэдволла. Простой способ навещать друг друга только укрепит нашу дружбу. Честно говоря, я не ожидаю никаких возражений — думаю, эту мысль поддержит каждый! Красноречивый воробей расправил крылья, чтобы улететь, но не успел он подняться в воздух, как Маура позвала его обратно. — И еще, Вышекрыл, — сказала барсучиха. — Поскольку Сирил и Сайрус, наши обычные звонари, помогают Джеффу в архиве, за колокола некоторое время буду отвечать я. Вышекрыл наклонил к ней голову. — Это объясняет тот шум, который мы слышали здесь перед самой бурей. Мы решили, что это было штормовое предупреждение. Либо какой-то зверь сошел с ума и пытался покончить с собой, задушив себя на канатах… — Очень смешно. В любом случае, сейчас они будут показывать мне разные звоны, так что в ближайший час или около того вы будете слышать много чего. Не обращайте внимания — это не значит, что мы пытаемся вас вызвать. Ванесса нахмурила брови. — Но, Маура… что, если во время твоего обучения случится что-то, что потребует от нас оповестить воробьев? Что мы тогда будем делать? — Эточепуха, — откликнулся Рафтер, приостановив тренировку с Винокуром. — Яздесь, с выдродругом, пока барсучиха не закончит звонколокол. Будет что-то, я полететь на чердак, призвать Вышекрыла. — Вполне осуществимо, — согласился Вышекрыл. — Ну что ж, хорошо. Я пожелаю всем вам, добрые звери, приятного дня и поговорю с вами снова на следующий день. Он взмыл ввысь, поднимаясь на свежем ветерке к высокой крыше Рэдволла. — Как хорошо он говорит, — восхищенно сказала Маура. — Да, — кивнула Ванесса. — Воспитание в нижнем аббатстве, безусловно, помогло ему в этом. Жаль, что он не смог научить других воробьев говорить подобным образом. — По-моему, это проигрышное дело, — сказала Маура. — Пытаться научить красноречию воробья. — Эй! — запротестовал Рафтер. — Чтонетак с воробейговором! — О, ничего. Совсем ничего, — заверила его Ванесса, а затем повернула голову, чтобы скрыть широкую улыбку. * * * В тот вечер, когда большинство жителей Рэдволла заканчивали свой легкий ужин в витражном великолепии Большого зала, брат Джефф навестил лазарет. Сестра Аврелия подняла глаза. — Привет, брат Джефф! Что-то случилось? — Я как раз собирался задать этот вопрос тебе, — усмехнулся Джефф. — В последние несколько дней вряд ли можно подумать, что в аббатстве вообще есть смотрительница лазарета! — А ты откуда знаешь, проводя время под землей? — осведомилась Аврелия. — Я выхожу во время еды и перед сном. Но именно по этой причине я и пришел к тебе — от этого порошка кротов в архивах у всех нас чешется горло. Я хотел спросить, не могла бы ты дать нам несколько твоих травяных леденцов? — А не горячий отвар крапивы? Это гораздо лучше для горла… Джефф поднял обе лапы. — Пожалуйста, не надо. Твои леденцы гораздо приятнее на вкус! — Я знала, что ты так скажешь. Очень хорошо… Аврелия покопалась в одном из боковых ящиков своего стола и достала небольшой матерчатый мешочек с желанными конфетами. — Вот, пожалуйста. Это последние. Похоже, мне придется сделать еще несколько, когда представится возможность. Джефф окинул взглядом пустынный лазарет. — Не похоже, что тебе что-то помешает. — Да, мы, жители Рэдволла, все сейчас здоровы, мне не на что жаловаться. — Тогда почему ты ото всех скрываешься? Сестра Аврелия оглянулась вправо, а затем влево, словно опасаясь, что кто-то появится из воздуха и услышит ее. — Ну, если хочешь знать, это тот барсук. Я избегаю его. Джефф был заинтригован. — Правда? Почему? Она рассказала ему о своем странном разговоре с Уртбладом в первую ночь пребывания барсука в Рэдволле. Джефф, конечно, слышал об этом, поскольку Аврелия на следующее утро поделилась впечатлениями с братом Хью и Баллой, но от самой мыши он услышал эту историю впервые. — Я понимаю, что выгляжу глупой мышкой, — заключила она, — но будь ты там… — Аврелия покачала головой. — Трудно подобрать слова, чтобы объяснить. Джефф обдумал это. — Вообще-то, мне кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать. Как будто… ну, как будто лорду Уртбладу не место в Рэдволле. — Именно так. И не только потому, что он такой суровый воин. В Рэдволле и до него бывали барсучьи лорды, а у нас были свои воители. А Уртблад… ну, есть в нем что-то такое, от чего у меня шерсть дыбом встает. Джефф вздохнул. — Ты не единственная думаешь так. Только сегодня днем на стене он говорил, что собирается создать какое-то оружие из гигантских линз и зеркал, чтобы сжигать врагов солнечным светом. Он ждал, что Аврелия присоединится к его неловкому смеху над этой необычной задумкой, но она лишь уставилась на него и сказала: — Я ни на секунду не сомневаюсь, что этот барсук создал бы такое устройство, если бы мог… и что он без колебаний применил бы его. Джефф вздрогнул, услышав подтверждение своего собственного мнения о мрачном барсучьем воине. — Что ж, скажу тебе, мне хватит общества Уртблада на целый сезон. Тот разговор, который мы вели сегодня днем, нервировал меня, как и тебя, должно быть, в ту первую ночь. — Есть что-то неестественное в этом барсуке, лорд он или нет. Может, скорее сверхъестественное. И судя по тому, как он тут носится, я удивлена, что он не нагрянул ко мне в лазарет строить укрепления для защиты больных, или чего-то в этом роде. — Да, похоже, он и впрямь переводит Рэдволл на военное положение, — согласился Джефф. — Всё готово к войне… но ни одного врага в поле зрения. Сестра Аврелия вскинула лапы. — Я знаю, неприлично так говорить о почетном госте Рэдволла, особенно о том, кто приехал помочь нам, но я надеюсь, что лорд Уртблад будет здоров, пока он здесь, потому что, если бы мне пришлось лечить его как пациента в течение какого-то времени, я, честно говоря, не знаю, хватило ли бы у меня сил на такое, — она пристально посмотрела на Джеффа. — Ты ведь не передашь никому, что я здесь сказала? Я ничего не могу поделать с тем, что чувствую к Уртбладу, но мне бы не хотелось, чтобы он это услышал. — Ну, не знаю. Думаю, ему будет лестно узнать, какое впечатление он произвел на нас обоих, — увидев, что Аврелия озабоченно нахмурила брови, Джефф рассмеялся. — Не волнуйся. Как и ты, я не хочу, чтобы он узнал об этом. Он повернулся и направился к двери, еще раз поблагодарив Аврелию за леденцы от кашля. * * * Брат Джоэл, главный садовод Рэдволла, сопровождал аббатису Ванессу по рядам садов, показывая разрушения, нанесенные ураганом. — Все зерновые сровняло с землей. Пшеница, овес, кукуруза, ячмень… все погибло. — Ну, можно перемолоть желуди и приготовить из них муку, — сказала Ванесса, — думаю, мы соберем их в лесу столько, сколько нам нужно. Что еще? — Листовая зелень тоже пропала. Латук, фенхель, петрушка, сельдерей, шпинат… — вздохнул брат Джоэл. — Хорошая новость в том, что еще достаточно рано, чтобы посадить новый урожай. То же самое с травами и специями, хотя брат Хью говорит, что у нас есть хороший запас их в сушеном виде на кухнях. А вот цветочные сады будут восстанавливаться до следующей весны. — А что с остальными? — поинтересовалась Ванесса. — С подземными овощами, похоже, все в порядке. Если сырость в почве не приведет к вспышке корневой гнили, урожай моркови, картофеля, репы и свеклы будет таким же обильным, как всегда. Что касается ягодных лоз, то около половины урожая было потеряно. Но этого должно хватить до следующего года. — А фруктовые сады? — Мы с Кротоначальником тщательно осмотрели их сегодня утром, аббатиса. Повреждения кажутся незначительными. Ванесса подняла лицо к утреннему солнцу. Прохладный ветерок, унесший бурю, ослабел, и над Страной Цветущих Мхов вновь воцарилась обычная летняя жара. Глядя на безоблачное голубое небо, трудно было поверить, что такая жестокая непогода посетила их совсем недавно. Только хлюпающая почва сада под ее босыми лапами свидетельствовала о прошедшей буре. Вокруг них трудились команды кротов, которые, низко пригнувшись и прижав морды к земле, выдергивали испорченные растения. Из всех зверей они лучше всего чувствовали, какие растения не подлежат восстановлению, а какие можно спасти. Особенно это касалось клубневых, как морковь и свекла. Именно по их словам брат Джоэл признал эти посевы здоровыми. Ванесса глубоко вдохнула пахнущий землей воздух. — Что ж, все могло быть гораздо хуже. Эти потери доставят неудобства, но не приведут к серьезной нехватке продовольствия. Придется обходиться без некоторых предметов роскоши, к которым мы привыкли, но, в основном, мы справимся. Кто-то окликнул ее. Ванесса оглянулась на брата Джоэла и кротов и только потом поняла, что голос доносится сверху. Вышекрыл приземлился с неба в трех шагах от нее, легко отскочив на мягкую почву сада. — Доброе утро, настоятельница! — бурно приветствовал ее предводитель воробьев. — Как поживаешь в этот прекрасный летний день? — Испачкала лапы в грязи, выполняя обязанности аббатисы, — пошутила она. — Просто осматриваю ущерб, нанесенный садам. Плохо, но не слишком. А как у тебя дела, друг мой? Вышекрыл покачал головой в привычной воробьиной манере. — Вчера вечером я говорил со всеми воробьями про лестницу, которую лорд Уртблад хочет построить до чердака. Споров почти не было, чудо из чудес. Почти каждый считает, что это было бы замечательно. Мы даже поможем ее построить, если, конечно, сможем сделать это. — Спасибо за предложение, Вышекрыл. Поговори с Кротоначальником, он где-то здесь… а, вот он, возле ревеня, или того, что было ревенем до бури. Он лучше меня расскажет вам, что нужно сделать, чтобы построить эту лестницу, и как вы могли бы помочь. Вышекрыл, склонив голову, пожелал ей доброго дня, а затем поскакал через ряды сада к месту, где стоял на коленях Кротоначальник. — Осторожнее с вашими когтями, сэр! — Брат Джоэл прикрикнул на воробья. — Некоторые из этих посевов еще хороши! Ванесса улыбнулась и вышла с садовых участков на лужайку аббатства. Не успела она отойти от брата Джоэла, как услышала, что ее снова зовут по имени. Повернувшись, она увидела, как Балла огибает угол здания аббатства и спешит к ней так быстро, как только могут нести ее короткие ежовые ножки. Хранительница погреба была явно взволнована и дико размахивала лапами, приближаясь к ней. — Ванесса, поторопись! Этот барсук опять за свое! Аббатиса посмотрела на Баллу одновременно с беспокойством и суровостью. — Ты имеешь в виду лорда Уртблада? Что это значит — «опять за свое»? Так нельзя говорить о госте Рэдволла. Балла пожала плечами. — Гость не гость, но я думаю, что Александр щас накинется на этого грубияна. — Что? — Это еще одна из замечательных идей его светлости. Пойдем, ты поймешь, что я имею в виду. Балла повернулась и побежала назад, в ту сторону, откуда пришла. Ванесса покорно вздохнула и опустила взгляд. Лапы и подол ее платья были грязными после осмотра садов, и ей придется идти к их почетному гостю, не имея возможности сначала привести себя в порядок. Что ж, лорд Уртблад наверняка видел в Северных землях и не такое. Ванесса поспешила за Баллой, чтобы узнать, из-за чего весь этот сыр-бор. — Нет! Я тебе не позволю! Александр стоял перед Уртбладом на южной лужайке, поставив лапы на бедра в позе открытого неповиновения воину-барсуку. Элмвуд и еще несколько белок из лесного патруля стояли позади него в знак поддержки. Кустистый хвост Александра подергивался, как у разъяренной змеи, выдавая всю глубину его волнения. Уртблад смотрел на Александра со своим обычным хладнокровием. — Это не тебе решать, а аббатисе… и она сейчас здесь. Ванессу встретила напряженная сцена. Она услышала гневные крики Александра с другого конца территории аббатства. Брат Джефф, Сирил, Сайрус и Винокур приостановили чтение истории на крепостных стенах и стояли, глядя вниз на противостояние белки и барсука. Внимание Монтибэнка тоже привлекли крики, и он вместе с несколькими выдрами помчался к пруду, чтобы попытаться успокоить ситуацию. — Что здесь происходит? — властно потребовала Ванесса. Александр обвиняюще указал на Уртблада. — Он хочет срубить деревья! Ванесса в замешательстве посмотрела на фруктовый сад, в котором росли единственные деревья в Рэдволле, а затем снова на Алекса. — Какие деревья? О чем ты? Уртблад указал на восточную стену и высокие дубы и вязы, возвышавшиеся над ней. Именно в этом месте лес ближе всего подходил к аббатству. — Эти деревья, аббатиса. Они представляют опасность. Ванесса поняла, почему Александр был так расстроен. Белки часто использовали эти высокие деревья как короткий путь в Рэдволл, ловко спрыгивая с ветвей на стену, когда им не хотелось ждать, пока какой-нибудь зверь откроет для них ворота. Ни один зверь, кроме белки, не осмелился бы использовать такой способ входа и выхода из аббатства. Ванесса и сама нередко с неодобрением относилась к подобным занятиям. Но Алекс и его белки были прирожденными скалолазами, а поскольку за все сезоны, что Алекс возглавлял лесной патруль, ни одна из них не поскользнулась и не упала, она не обращала внимания на их головокружительные прыжки. Если бы эти деревья срубили, это навсегда положило бы конец их акробатическим прыжкам, и они были бы вынуждены пользоваться воротами, как все остальные. Ванесса махнула лапой, чтобы Алекс замолчал. — Пожалуйста, объясните это, милорд. Какую опасность, по-вашему, они представляют? — Я читал ваши истории, настоятельница. Во время войны с Клуни Хлыстом и во время вражды Рэдволла с Белыми Лисами, врагам аббатства почти удалось перелезть через стену и прорвать вашу оборону из-за этих деревьев. В этих случаях только удача предотвратила полную катастрофу. Если это почти сработало для них, то сработает и для других. Эти деревья должны быть срублены ради безопасности Рэдволла. Александр больше не мог хранить молчание. — Если ты читал эти истории, — огрызнулся он на Уртблада, — то ты также знаешь, что Матиас вернулся в Рэдволл с помощью этих деревьев, когда он заблудился в Стране Цветущих Мхов. Белки часто приходили и уходили этим путем, когда земля за стенами была занята врагами и непроходима для любого наземного существа. Эти деревья принесли Рэдволлу гораздо больше пользы, чем вреда за многие сезоны! — Александр высказывает хорошие соображения, — сказала Ванесса, — и вот еще несколько. Мы в Рэдволле не любим рубить деревья без необходимости. По возможности мы берем дрова из мертвых веток и бревен с лесной подстилки, а также из больных или умирающих деревьев. Здоровые деревья мы рубим только тогда, когда нам нужны прочные и надежные бревна для строительства… и тогда мы всегда помним о том, чтобы посадить новые саженцы, которые займут их место в последующие сезоны. Вы говорите о нашей безопасности, милорд. Благодаря вам на вершине стены теперь постоянно находятся дозорные. Теперь, когда мы усилили бдительность, ни один враг Рэдволла не сможет проникнуть за наши стены таким образом, как вы предполагаете. Кроме того, единственные звери, которые могли бы без особых приспособлений пробраться в Рэдволл таким способом, — это белки, а они не враги. — Не все древолазы дружелюбны, — возразил Уртблад своим ровным голосом. — Даже здесь, в Стране Цветущих Мхов, есть племена древесных крыс. Вспомните, что ваш воитель Матиас по пути к Малкариссу, когда он забирал у работорговцев своего украденного сына, столкнулся с племенами крашеных крыс. — Джефф прав. Вы удивительно хорошо знаете нашу историю, — признала Ванесса. — Но те крашеные жили в нескольких днях пути на юг, на вершине высокой скалистой скалы, с которой нет легкого пути вниз. Они не представляют угрозы для Рэдволла. — Матиас поднялся на ту скалу и спустился обратно, — напомнил ей Уртблад. — Во времена потрясений и кризисов и враги, и союзники могут внезапно оказаться там, где их не ожидаешь найти. И, возможно, есть и другие враги, еще не известные нам. Было бы прискорбно узнать о них только тогда, когда они массовым потоком хлынут за эти стены. — Да, это было бы ужасно, — сказала Ванесса с едва заметным намеком на сарказм в голосе. — Но Александр и его белки далеко и широко разбрелись по этим лесам, собирая новости с самых дальних окраин страны. Они узнают о врагах и о том, планируют ли они нападение, задолго до того, как те доберутся до Рэдволла. — Вот как? И скажите мне, сколько патрулей они совершили, пока я нахожусь в Рэдволле? От неожиданного вопроса Александр начал заикаться. — Но, но, сначала был праздничный день, а потом шторм на два дня... — А, — кивнул Уртблад, — значит, ответ отрицательный. Настоятельница, если я докажу вам, что большое войско может нагрянуть в аббатство без всякого предупреждения, избежав внимания даже ваших беличьих патрулей, согласитесь ли вы, чтобы эти деревья срубили? Ванесса задумалась. — Вам придется привести самые убедительные доводы, милорд. Что именно вы имели в виду? — Я только размышлял. Возможно, возможность показать вам это представится до того, как мне придет время покинуть Рэдволл. Если же нет, то вам, конечно, придется поступить так, как вы считаете нужным для аббатства. — Конечно, — оживилась Ванесса. — На более легкой ноте, милорд, воробьи встретились вчера вечером, чтобы обсудить вашу идею о лестнице на чердак, и они считают, что это было бы прекрасно. Кротоначальник начнет подготовку к ее строительству. Я уверен, что он захочет посоветоваться с вами по поводу проекта и еще раз взглянуть на ваш набросок. — С тех пор я сделал улучшил кое-что в наброске, — сообщил ей Уртблад. — Уверен, он захочет увидеть его. — Он в саду… почему бы не поговорить с ним сейчас? Ради этого он может отвлечься от посевов. — Благодарю вас, аббатиса. Уртблад покинул их и направился к садам. Хвост Александра все еще подергивался. — Несса, ты же не позволишь ему… — Не волнуйся, Алекс. Никто не будет рубить эти деревья в ближайшее время. Но тебе не стоило устраивать такую сцену. Лорд Уртблад — наш гость. В следующий раз, когда ты будешь оспаривать одно из его предложений, пожалуйста, постарайся вести себя более вежливо. Монти хлопнул своего беличьего друга по спине. — Несса права, Алекс, дружище. Я не видел, чтобы у тебя так дергался хвост за целую кучу сезонов! Так не ведут себя с союзниками, даже такими, как он. — Прости. Я просто не мог сдержаться. Когда он заговорил о вырубке деревьев… — Алекс посмотрел вслед уходящему Барсучьему Лорду. — Он такой воинственный, что иногда я не могу поверить, что он настоящий. — Все эти сезоны в Северных землях ожесточили его, — согласилась Ванесса. — А груз его пророчества вынести нелегко. Мы должны помнить об этом. Но пока он не нарушает наших правил и уклад жизни, мы должны считать его другом, союзником и почетным гостем Рэдволла. В конце концов, он — барсучий лорд горы. — Да, наверное, ты права, Ванесса, — сказал Александр. — Я постараюсь больше не допускать ничего подобного. Небольшая толпа разошлась. На вершине стены Джефф и его товарищи по поиску архивов вернулись к своим книгам, свиткам и пергаментам. Ванесса обнаружила, что стоит одна на южной лужайке. Борясь с искушением просто упасть на спину и вздремнуть под теплым летним солнцем, она поспешила в дом, чтобы умыться и переодеться в новую одежду, пока не возник очередной кризис и ей не пришлось столкнуться с кем-нибудь в испачканном виде.

========== Глава 6 ========== Над Страной Цветущих Мхов наступило серое, промозглое утро. Дождь не прекращался всю ночь и не собирался стихать. В Большом зале прошел весьма унылый завтрак, а через несколько часов последовал еще более унылый обед. Никто не мог припомнить, когда в последний раз так долго шел дождь. Многие опасались, что затянувшийся ливень с сильными ветрами может повредить сады и привести к гибели урожая. Тяжелее всего пришлось малышам, для которых невозможность выйти на улицу была едва ли не самым страшным наказанием, которое только могла придумать природа. В тот день у Мауры было много работы: когда она не пробиралась по туннелям к колокольне и не взбиралась по лестнице, чтобы отбить тоскливый дневной звон, она гонялась за неугомонными юными зверьками, которые пытались заменить открытые места на улице залами Рэдволла. Вечером все звери собрались в Большом зале на второй ужин бури. Главными поварами были кроты. Поскольку погода мешала им работать на земле, они нагрянули на кухню монаха Хью и провели весь день, готовя свои знаменитые пироги с овощами. Когда все звери уселись за обеденные столы, Кротоначальник лично положил кусок в тарелку барсучьего лорда. — Держите, хурр, — сказал Кротоначальник, протягивая Уртбладу порцию, которой мог бы поперхнуться даже Монтибэнк, — все как надо, не похоже на те объедки, что вы ели две ночи назад. Уверен, вам это понравится, бурр. — Благодарю, — кивнул Уртблад, похоже, не испытывая затруднений с пониманием говора кротов. Он взял тарелку и принялся уплетать дымящийся, сочащийся соком кусок пирога. Увидев, что их почетный гость угостился как следует, остальные набросились на пирог — Монти почти в буквальном смысле. Пока шла трапеза, Ванесса и Джефф завели разговор, расспрашивая Уртблада о том, как ему понравилось пребывание в Рэдволле. — Ваше гостеприимство, конечно, безупречно, — вежливо пробасил воин-барсук, — но я здесь не для того, чтобы развлекаться. После трапезы, пока дневной свет еще не погас, я хотел бы осмотреть окрестности и побывать на стене. Все звери, услышавшие это заявление, были ошарашены. Ванесса и Джефф обменялись недоуменными взглядами. — Выйти наружу? — спросила настоятельница. — В такую погоду? — Командир должен быть готов переносить те же трудности, что и те, кем он командует. Было бы несправедливо, если бы ваши дозорные подвергали себя этому дождю, если мы не готовы разделить их бремя, — глаза Уртблада сузились, глядя на двух мышей. — У вас ведь есть на стене дозорные? — Почти всегда, — ответила Ванесса. — Но не сегодня? — Сегодня? — Она недоверчиво рассмеялась. — Милорд, будьте благоразумны! Нельзя ожидать, что кто-то будет стоять на страже в такую бурю. — Именно этого я и ожидаю, аббатиса. Враги мира путешествуют днем и ночью, в любую погоду. Если сейчас у вас на страже никто не стоит, то в этот самый момент за вашими воротами может собраться целая вражеская орда, — Барсук вздохнул. — Я предложил вам свой совет по улучшению обороны Рэдволла. И снова я нахожу безопасность этого аббатства недостаточной. Монтибэнк, Александр и старый Арлин в ошеломленном молчании уставились на Уртблада. — Милорд, — произнес Арлин, — я не думаю, что вы справедливы… — Справедлив? — Уртблад окинул каждого из них по очереди стальным взглядом. — Я прибыл в Рэдволл, чтобы предупредить вас о кризисе, который может разразиться в любой момент и повергнуть эти земли в еще большую смуту, чем та, которую они когда-либо знали. Что я должен сказать или сделать, чтобы убедить вас отнестись к моему пророчеству серьезно? В ответ на его вопрос наступило смущенное молчание. И Ванесса, и Арлин почувствовали, что должны что-то возразить Уртбладу. Но как они могли возразить, когда он сам предложил выйти на ветер и дождь ради их блага? Если этот опытный воин видел необходимость в подобном, то кто они такие — те, кто никогда в жизни не знал войны, — чтобы отрицать это? Монтибэнк вклинился в неловкое молчание, разрушив его своим жизнерадостным тоном. — Ну, ничего такого! Этот барсук прав, и больше ничего. Как только я закончу жратву, мы с Алексом соберемся вместе и назначим часовыми всех зверей в Рэдволле, чтобы у нас всегда были наблюдатели с вершины стены. Мы, выдры, сможем нести вахту в таких бурных морях, не так ли, Винк? Винокур, сидевший за соседним столом, выглядел неуверенно. — Я с братом Джеффом в архиве, Монтибэнк, сэр. — А? Ну, конечно, да! Ты по-своему помогаешь нам. Но все мы, остальные, выйдем на первую вахту до наступления темноты. А потом Алекс и его белки примутся за дело, когда дождь утихнет. Ведь так, Алекс, дружище? — Конечно, Монти. Александр не испытывал особого восторга. Как и большинство других рэдволльцев, сидящих за столами, он все еще ощущал укор от критики Уртблада в адрес аббатства, тем более что он был начальником Патруля Страны Цветущих Мхов, и, как таковой, отвечал за безопасность не только Рэдволла, но и всей страны. Уртблад резко сменил тему и обратился к Ванессе: — Вы уже приняли решение по поводу моих слов о лестнице на чердак? — У нас еще не было возможности посоветоваться с воробьями. Мы сделаем это, как только прекратится дождь. Она подняла взгляд на витражи. Тяжелые капли дождя все еще громко брызгали по разноцветным стеклам, создавая непрекращающийся фоновый гул по всему Большому залу. — Если это вообще произойдет, — добавила она почти про себя. * * * Дождь не прекращался всю ночь, и уже второе утро подряд над Рэдволлом разгорался мрачный рассвет. Несмотря на дополнительные факелы и обилие горячих, свежих, ароматных хлебов и пирогов, завтрак был весьма уныл. Казалось, будто силы природы сговорились набросить на Рэдволл темную мантию обреченности и угасить дух самого аббатства. Даже Монтибэнк не был наготове, чтобы разрядить обстановку. Верный своему слову, после ночного ужина они с Александром разработали распорядок несения караула. После этого он и его выдры приступили к первой из своих «мокрых» вахт. Но в Рэдволле обитало сравнительно немного выдр — единственных зверей, годных для несения караула под проливным дождем. Большинство из них либо все еще находились на стене, либо отдыхали после ночной смены. Монти был не из тех зверей, которые пропускают прием пищи, и то, что он отсутствовал на завтраке, свидетельствовало: слова Уртблада задели его гораздо сильнее, чем он показывал. Лужайки Аббатства были основательно пропитаны влагой после двух дней непрерывного дождя, а по всему фруктовому саду образовались большие грязные лужи. Пруд поднялся намного выше своих берегов и, к удовольствию обитавших в нем рыб и креветок, залил лужайки. Но жителей аббатства больше всего тревожило состояние садов, ведь именно оттуда аббатство получало большую часть пищи. Несмотря на защитные меры, которые были приняты незадолго до бури, часть урожая наверняка была уничтожена. Как раз в тот момент, когда некоторые начали думать, что больше никогда не увидят солнце, дождь пошел на убыль, а тучи поредели. Незадолго до обеда сквозь тучи над лесом показались участки великолепного голубого неба. На крепостных валах Монти и его выдры были вознаграждены за свое долгое и мокрое бдение видом радуги, раскинувшейся высоко над аббатством. Несколько мгновений она мерцала и переливалась, а затем яркий солнечный свет превратил ее в призрачное зрелище дивных размеров. Это зрелище вызвало одобрительные возгласы команды Монти. В своей комнате на верхнем этаже общежития Уртблад оторвался от хроники аббатства, которую он читал, и выглянул в окно, чтобы увидеть, как последние разорванные остатки серых облаков уносятся на запад, к Саламандастрону и открытому морю. Вскоре лужайки были полны радостных рэдволльцев. Взрослые, как и малыши, не стеснялись своего ликования. Лапы и сандалии быстро стали мокрыми и грязными, но это никого не волновало, когда над головой было солнечное, голубое, небо с радугой. Маура поспешила позвонить в колокола, чтобы возвестить о полуденной трапезе и об окончании бури. Единственными зверьми в Рэдволле, которые не сразу узнали об этих переменах к лучшему, были четверо, что работали в конце туннеля под аббатством, погружаясь в прошлое в поисках возможного ключа к будущему Рэдволла… * * * Сайрус чихнул снова. Сирил бросил взгляд в сторону младшего брата: — Метко чихнул, Сай. — Спасибо. Сайрус закончил вытирать морду и убрал платок в привычный карман. Он оставил один уголок торчать наружу, чтобы в случае очередного приступа чихания — а он был, без сомнения, не за горами — можно было быстро достать его снова. Брат Джефф и выдр Винокур наблюдали за чихом достаточно долго, чтобы убедиться, что их младший помощник не испортил ни одной из записей аббатства, а затем вернулись к чтению своих собственных хроник. Сирил сел, положив подбородок на одну лапу, а в другой вертел сухой стилус. Они уже третий день работали в архивах аббатства, и старшему брату-мыши это уже порядком надоело. Сирил ожидал, что перед ним откроется великая сокровищница сказаний, некий проход в мир, который возбудит его вновь обретенный интерес к воинским делам. Вместо этого хроники аббатства оказались, в основном, записями об обычном. Почти всю свою долгую историю Рэдволл знал мир. Записи представляли собой бесконечный список рождений и кончин, наблюдений за погодой, браков, смены сезонов, праздников, заметок о посетителях аббатства… все подробности обыденных приходов и уходов самых обычных существ. Короче говоря, жизнь в Рэдволле в прошлом была, за редким исключением, такой же, как и сейчас. Это неприятное открытие повергло Сирила в уныние. Он попросил бы Джеффа освободить его от этой работы, если бы не боялся обидеть историка. Все было бы не так плохо, если бы они нашли хотя бы маленькую подсказку о том, что искали, но пока что они не нашли ничего, а в архивах было достаточно записей, чтобы все четверо перебирали их несколько сезонов! Не помогало и то, что погода над землей была такой мрачной. Несмотря на то что архивный туннель был полностью отгорожен от внешнего мира, затянувшаяся буря, казалось, проникала внутрь камеры, делая ее замкнутое пространство еще более гнетущими. Каждый раз, когда кто-то из них поднимался в Большой зал или в общежития, его встречали новые тучи и дождь, и от этого было еще тяжелее возвращаться в архивы, где никогда не светит солнце. Они словно приносили с собой частичку шторма, что еще больше портило настроение. Сирилу и в голову не приходило, что Джефф и Винокур — а возможно, и его родной брат Сайрус — действительно поглощены изучением истории и не испытывают того беспокойства, которое испытывал он. Откровенная вялость Сирила не осталась незамеченной Джеффом. Историк поднял голову и в десятый раз за утро посмотрел поверх очков на мышонка. — Сирил, ты уже прочитал хоть одно слово из этой записи? Ты так долго был на этой странице, что она уже начала собирать пыль. Подбородок Сирила выскользнул из лапы, когда он услышал свое имя, и ему пришлось ухватиться за стол, чтобы сохранить равновесие. — А? Я просто задумался, мистер Джефф. — Скорее просто витаешь в облаках, — улыбнулся Винокур. — Такое и со мной было пару раз. Сирил продолжал рассеянно играть стилусом, глядя на страницу перед собой, но не видя ее. — Эти записи — просто одно и то же, снова и снова. Кого волнует, что ели на ужин двадцать поколений назад? — Это наша история, Сирил, — сказал Джефф. — Наше наследие. Все, за что стоит Рэдволл, можно найти здесь. — Но мы делаем это не для этого, — возразил Сирил. — Мы ищем подсказки о грядущей войне, а мы ничего такого не нашли. А ведь мы только начали читать! — Мы знали, что это будет сложно, когда начинали, — напомнил Джефф. — Именно поэтому я попросил тебя, Сайруса и Винокура помочь мне. Представь, сколько времени уйдет, если я буду делать это один! Винокур понимающе кивнул: — Терпение — это добродетель. — Нечего говорить банальности, — пробормотал Сирил себе под нос. Уши Джеффа были острее, чем глаза, и он тут же сердито нахмурился: — И не нужно грубить. А теперь немедленно извинись перед Винокуром! Сирил повесил голову. — Прости, Винк. Джефф глубоко вздохнул и покачал головой. — Сначала все те воинственные разговоры, а теперь вот это! Что на тебя нашло, Сирил? Сирил не ответил. Прежде чем Джефф успел отругать его еще больше, Сайрус судорожно нащупал платок и издал еще один впечатляющий чих, едва успев повернуть голову и прикрыть лицо. — Поймал и это! Ух, эта пыль щекочет мой нос. Я никогда не перестану чихать! Винокур наклонился и прошептал Джеффу на ухо: — Похоже, один из наших помощников не хочет выполнять это задание, а другому неудобно. Может быть, нам стоит позволить этим двум мышам вернуться к своим обязанностям звонарей и найти других зверей, которые помогут нам прочитать эти записи? Джефф обдумал совет молодого выдра. — Возможно. Но я склонен думать, что это погода нас подкосила, даже здесь, так сказать, внизу. Никто из тех, с кем я разговаривал, не помнит такой бури, и она тяготит дух каждого зверя в Рэдволле. Должно быть, нашим двум мышам тяжело проводить часы в этом туннеле, а потом подниматься наверх и обнаруживать, что день такой же бессолнечный и унылый, как самый темный подвал. Он отметил страницу закладкой и закрыл книгу перед собой. — Думаю, нам стоит отдохнуть от этой работы, пока не пройдет буря и не выглянет солнце, а потом мы сможем поднять некоторые из этих записей и почитать их на лужайке. Некоторые из этих книг не видели света уже много поколений, и это не повредит ни им, ни нам. — Нам много времени придется ждать, — предположил Винокур. — Ну, это должно когда-нибудь закончиться. Долго так продолжаться не может, — оптимистично заметил Джефф. — Даже если на это уйдет день или два, солнце вернется над Страной Цветущих Мхов так же, как дух Мартина следит за каждым зверем в Рэдволле. Едва эти слова успели прозвучать из уст Джеффа, как из главного туннеля послышался шум. Это был Биллус. Молодой крот выглядел необычайно веселым. — Бурр-урр, зуррс! Сирил, Сайрус! Наконец-то солнце засияло! Выйдите наверх за жратвой! — Так, так! — Джефф встал. — Видите, стоит только произнести имя Мартина, как все становится лучше! Давайте последуем совету доброго крота и хорошенько пообедаем на свежем воздухе, а потом продолжим работу на лужайках аббатства. Хорошей еды и яркого солнца должно быть достаточно! Четверо исследователей архива последовали за Биллусом по туннелю, спеша поскорее оказаться под манящим летним солнцем.

========== Эпилог ========== И, конечно же, был устроен пир, а затем, в последующие сезоны, и множество других. В один прекрасный день Лета прудового камыша, Ванесса сидела на своем любимом месте на краю сада, лицом к чистому пруду, спиной к почтенной яблоне, чья прохладная тень дарила прохладу поколениям жителей Рэдволла. Закрыв глаза до самых щелочек, она лежала в туманном блаженстве полудремоты, пока нежный ветерок ласкал ее мех и заставлял листья над ней танцевать в ленивом ритме, играющего пятнистыми солнечными пятнами на ее зеленой рясе. Ее покой был прерван шумным хлопаньем крыльев и внезапным порывом воздуха на ее лице. Ванесса встала и посмотрела на Вышекрыла, который устроился на темно-зеленой траве прямо перед ней. — Привет, Вышекрыл. — И вам привет, настоятельница, — кивнул предводитель воробьев. Ванесса улыбнулась. — Ты никогда не упускаешь возможности так меня назвать, да? — А почему бы и нет? Ты уже почти целый сезон как настоятельница! — Да, и я все еще привыкаю к этому, — Ванесса покачала головой. — Мысль о том, что я отвечаю за все это аббатство… это даже страшнее, чем когда я стала смотрительницей лазарета. Лично я думаю, что Арлин передал свою должность мне только для того, чтобы он мог проводить все свое время за рыбалкой! — Как раз из-за нашего дорогого старого бывшего аббата я сюда и прилетел, — сказал Вышекрыл. — Он весь день говорил с братом Хью, чтобы подготовить еще один пир. — Что? Это будет уже третий за это лето! — Да, ну, теперь, когда ты решила сделать Монти шкипером выдр Рэдволла, Арлин считает, что следует устроить полноценное празднование. Я понимаю его точку зрения! Ванесса вздохнула. — Сначала был тот пир, который он устроил, когда Джефф стал летописцем аббатства, а потом тот, когда Александр стал начальником патруля… и это не считая Именин! Ну, теперь аббатиса — это я, и я решу, устраивать ли нам пир! Вышекрыл молча смотрел на нее несколько мгновений. — Так что, устроим? — Конечно, — Ванесса прислонилась к широкому стволу дерева, снова прищурилась и лукаво ухмыльнулась. — Точно так же, как-то, что моя ряса зеленая, у нас будет пир. Но если Арлин хочет устроить его сам, я не против. Я уверена, что он сообщит мне, когда придет время. А пока я просто посижу здесь и продолжу наслаждаться прекрасным днем, которым нас одарила природа. Если я кому-нибудь понадоблюсь, они знают, где меня найти. — Тогда спокойного отдыха. Я как раз вернусь на чердак. Нельзя оставлять моих пернатых сородичей одних надолго, а то они найдут повод для ссоры. Могу поклясться, что Спарра любит спорить даже больше, чем землеройки! — Жаль, они не получили твоего воспитания, — улыбнулась Ванесса. — Может быть, я отправлю стайку птенцов позаниматься на занятиях Пинки и научиться быть настоящими рэдволльцами. — Джефф был бы в восторге… особенно, если бы они все начали называть его «Пинки»! — Ну, тогда, может, и нет. В любом случае, увидимся на пиру, моя добрая настоятельница. Вышекрыл взмыл в безоблачное голубое небо. Когда Ванесса снова погрузилась в уютную задумчивость полусна, она услышала, как ее друг напевает: Солнце ясное, неба свет, Ни забот, ни горя нет. Крылья несут меня опять, В Рэдволле вечно я буду летать!

========== Глава 14 ========== Ива проникнула на чердак первой, совершив смелый прыжок через проем. С треском приземлившись на деревянный пол, она отползла в сторону, чтобы освободить место для следующих за ней товарищей, и приготовилась схватиться с любым, кто может на нее напасть. Все было тихо и мирно, если не считать звука приземления второй белки рядом с ней. Как и Вышекрылу, Иве потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку чердака после похода по крыше под ярким солнечным светом. Боясь, что ее могут подстерегать в засаде, пока зрение не вернулось в норму, Ива встала с поднятыми лапами для отражения врага. Нападения не последовало… из темноты она услышала только знакомый голос: — Привет! Что, во имя меха и перьев, вы, пушехвосты, здесь делаете? Ива напряженно вглянулась в тусклую фигуру, стоявшую перед ней. — Вышекрыл? Это ты? — А кто же еще? — Но… но мы видели, как ты упал на лужайку… мы подумали… — То был Грим, — печально отозвался Вышекрыл. — Он напал на меня… Он не собирался позволять посторонним помогать его больным сородичам. Он обезумел от власти. Я пришел сюда не для того, чтобы драться, но он действительно не оставил мне выбора. Третья белка проскочила через портал, едва не столкнувшись со второй. Ива бросилась к отверстию и высунула голову наружу, судорожно махая лапой своим спутникам, что все еще находились на крыше. — Не прыгайте больше! Вышекрыл жив! Здесь все в порядке, так что не рискуйте! Повернувшись к Вышекрылу, она сказала: — Я не понимаю. Тот воробей был одет в твой зеленый плащ… — Скорее, запутан в нем, — пояснил Вышекрыл, — и это перевесило ход поединка в мою пользу. А еще — все дни тренировок с Монти и выдрами. Они спасли мне жизнь. Я расскажу вам всю историю, когда все немного уляжется, но сейчас у нас тут много больных птиц. Мы должны действовать быстро, иначе погибнет еще больше! Ива окинула взглядом все занятые гнезда. — Ты уверен, что никто из них не доставит тебе лишних хлопот? Помнится, у Грима были дружки. Вышекрыл покачал головой. — У них была возможность встать на сторону Грима во время битвы, но они не стали вмешиваться. В основном они слишком больны, но у меня также есть чувство, что многие из них рады, что Грима больше нет. Он был убийцей и тираном. Вышекрыл пока решил умолчать, что Грим убил и его родителей. Ива задумчиво потерла подбородок. — Но как нам вылечить этих воробьев? Нельзя ожидать, что Ванесса заберется сюда, этот поход опасен даже для нас, белок. А то некоторые из этих птиц явно не в состоянии долететь до лазарета, даже если они согласятся довериться нам. — Не волнуйся, — отозвался Вышекрыл, — я просто попрошу Ванессу сварить немного ее средства, а потом буду летать с ним маленькими дозами и следить, чтобы каждый проглотил его. Для крылатого существа это совсем несложно. Он подошел к отверстию в карнизе и посмотрел в сторону белок. — Главный вопрос в том, как вы трое будете спускаться обратно? Во всей Стране Цветущих Мхов нет достаточно высокой лестницы, чтобы забраться на такую высоту с земли. Жаль, что белки не умеют летать, это бы здорово упростило задачу. — Да, это так, — согласилась Ива. — Что ж, нет причин, по которым мы не могли бы задержаться здесь на некоторое время, если только ты принесешь нам еду и питье вместе с лекарствами. Может быть, мы даже сможем протянуть лапу помощи этим больным птицам. — Буду признателен, — Вышекрыл подошел к самому краю и обратился к ожидающим на крыше белкам: — Остальные тоже могут отправляться вниз. Увидимся там! Расправив крылья, он поднялся в воздух и по спирали полетел к своим многочисленным друзьям. *** Над Рэдволлом сгустились вечерние тени, но радостный крик разорвал сумеречный мрак. — Урра-а-а-а! Привязанная к трем длинным веревкам, Ива спустилась по западному фасаду главного здания аббатства, словно гигантский мохнатый паук, плетущий свою паутину так быстро, как только может. Многие зрители прикрыли глаза лапами. — Ух, это было весело! — заявила Ива, переводя дыхание и отвязывая страховочную петлю от талии. И тут же веревку снова дернули в небо, чтобы могла спуститься следующая белка. — Действительно, Ива, — укорил ее аббат Арлин, — это было слишком. Думаю, от этого трюка некоторые кроты просто упали в обморок! — Это, возможно, была единственная возможность спуститься с крыши нашего прекрасного аббатства, и я, конечно, решила воспользоваться ей, как могла! — Ну, это точно, — сказал брат Тревор. — Напугала нас всех. — Думаю, вам было не так страшно, как было, когда Вышекрыл отправил к вам того мерзавца Грима со своей накидкой вокруг него! — То было ужасно! — согласилась Ванесса. — Да, так и было, — вставил Монтибэнк. — К счастью, мы с Несси сразу же бросились туда и увидели, что это не наш дорогой приятель сделал своим телом вмятину в лужайке! — И все же это было неприятно — смотреть, как любое существо умирает таким образом, — сказала сестра Грейс, — даже если оно и заслуживало такого конца. Ива огляделась вокруг. — Что вы сделали с трупом? — Похоронили его на лугу за южной стеной; нет причин, чтобы достойные жители Рэдволла делили свой покой с таковыми, как он, — ответил Монти. — И все же это были, наверно, более достойные проводы из этого мира, чем те, что он получил бы от своих товарищей-забияк. Сестра Грейс посмотрела на небо, щурясь в сумраке, затем прикрыла глаза. — О, вот и следующая белка! Не могу смотреть! — Да, — кивнула Ива, — та веревка, что принес нам Вышекрыл, точно помогла! Ванесса и аббат отвели ее в сторону от остальных. — Как там дела, Ива? — спросил Арлин. — Лучше, чем можно было ожидать. Грим для тех птиц был хуже чумы. Теперь, когда его нет, со тамошних воробьев словно тень упала. Большинство из них, похоже, искренне рады видеть Вышекрыла и приветствуют его — и нашу — помощь. — Это радует, — сказала Ванесса. — После того как Вышекрыл пошел на риск, чтобы помочь им, было бы жестоким поворотом судьбы, если бы они все же отказались от помощи. — Ну, так было бы вряд ли, — ответила Ива. — Они не безумцы, как Грим. Они знают, что больны, и ни одно здравомыслящее существо не откажется от лекарства, что поможет им справиться с болезнью. Мы помогли Вышекрылу скормить первые две дозы тем, кому было хуже всего; я готова поклясться, что за то короткое время, что они пили его сегодня днем, они стали выглядеть лучше. Могу поспорить, что в этом сезоне на чердаке больше не будет смертей… по крайней мере, от зеленой лихорадки. — Ни на что другое мы надеяться не можем, — сказал аббат Арлин. — Хотя теперь, когда Грим мертв, у воробьев должен появиться новый предводитель… и я боюсь, что спарры могут быть не слишком разумными в таких вопросах. — На самом деле, — улыбнулась Ива, — по поводу этого беспокоиться не стоит. А вот и Вышекрыл; позвольте ему ввести вас в курс дела. Молодой воробей штопором пронесся сквозь сумерки по своей безошибочной спиральной траектории полета и приземлился как раз в тот момент, когда вторая белка тоже коснулась земли. Вышекрыл на одной ноге подскочил к Ванессе и передал ей пустой котелок для лекарств, который он держал в когтях. — На сегодня хватит еще одной дозы, Ванесса, — сообщил он ей. — Твой отвар творит чудеса; думаю, мы добрались как раз вовремя. Еще день или два, и все лекари мира не могли бы уже ничего изменить. Ванесса широко улыбнулась, взяв котелок. — Мы — хорошая команда. Но я должна сказать, что Спарра больше всех обязаны тебе. Никто другой из не смог бы избавить их от этого мерзкого Грима, а заодно и доставить им лекарство от лихорадки. Твое имя запомнят на чердаке на протяжении многих поколений, вот увидишь! Вышекрыл смущенно повесил голову. — Боюсь, ты права, и даже больше, чем думаешь. Там, наверху, есть довольно решительная матрона по имени Синее Брюшко, которая уже взяла все в свои когти. Все остальные воробьи, похоже, подчиняются ей. Она очень помогла убедить их принять нашу помощь. — Она, вроде, разумна, — заметил Арлин. — Как ты думаешь, она станет новой королевой Спарров? — Нет, в том-то и дело, — ответил Вышекрыл. — Она хочет, чтобы новым королем стал я! — Это замечательно! — Ванесса похлопала его по спине. — Ты согласишься? — спросил аббат. Вышекрыл шаркнул когтями по траве. — После того как я узнал, какой у нее характер, я очень сомневаюсь, что она примет отказ. Монтибэнк подошел к ним, уловив конец разговора. — Видишь? Я знал, что тебе суждено стать королевской особой, как только увидел тебя в той накидке! Поприветствуем короля Вышекрыла! Ура! Вышекрыл покраснел, если такое вообще возможно для птицы. — Как я уже сказал ей, давайте сначала вылечим всех больных. А потом, когда все они снова будут здоровы, если они все еще хотят видеть меня в качестве предводителя… — Фр-р-р! — фыркнул Монти. — Они были бы просто глупцами, если бы не сделали этого… а ты был бы глупцом, если бы отказался! — Он прав, знаешь ли, — вставила Ива. — Ты прирожденный лидер! Кроме того, если ты возьмешь на себя правление чердаком, нам придется устроить пир в твою честь. Не так ли, аббат? Арлин улыбнулся так, что его лицо едва не раскололось пополам. — Совершенно точно! — Видишь? — Ива игриво подтолкнула Вышекрыла. — Не можем же мы лишить бедных голодных рэдволльцев возможности попировать, верно? Ванесса обхватила лапой плечи своего воробьиного друга. — Ты действительно прошел полный круг, не так ли? Если раньше ты был отверженным птенцом, то теперь ты изгнал тирана и готова занять его место. Воистину, справедливость взяла верх! Иногда все действительно складывается так, как должно — для этого нужно только время. Аббат кивнул. — Время… и друзья. — И Рэдволл, — добавил Вышекрыл. — Я не стал бы тем, кем являюсь сейчас, если бы меня не взрастило аббатство. Могу лишь надеяться, что если я стану предводителем Спарров, то смогу и дальше жить в соответствии с традициями Рэдволла. — Я уверена, что так и будет, — сказала Ванесса. — Я даже знаю, что будет так. Ива еще раз взглянула на небо. — А вот и последняя белка из нас. Вот и закончилось это маленькое приключение. Закат над Западными равнинами с высоты был великолепен; это зрелище я буду помнить до конца своих дней. Хотела бы я как-нибудь еще раз подняться туда, чтобы полюбоваться видом. Но поскольку у меня нет крыльев, не думаю, что в ближайшее время мне удастся это сделать. Тебе повезло, Вышекрыл: ты можешь наслаждаться этим видом, когда захочешь, всего лишь несколько раз взмахнув крыльями. — Что я могу сказать? — пожал плечами Вышекрыл. — Не всем повезло родиться птицей!

========== Глава 13 ========== Под золотистым утренним солнцем на лужайке собралась толпа рэдволльцев, прижавших лапы к бровям и задравших шеи вверх, чтобы разглядеть хоть что-то происходящее на чердаке. — Мне все это совсем не нравится, — вслух размышляла Ванесса, обращаясь к своим друзьям. — Даже если все те воробьи слишком больны, чтобы причинить Вышекрылу вред, он все равно может заразиться от них лихорадкой. Было очень глупо с его стороны лететь туда. — Я пытался сказать ему об этом, — сказал Александр, — но он ушел, не успев вымолвить и пары слов. Вы же знаете, когда ему приходит в голову мысль, его остановить трудно. — Да, мы знаем, — Аббат Арлин ободряюще похлопал молодого белку по спине. — Никто в этом не виноват, а Вышекрыл сделает то, что сделает. — Ну, теперь это не в наших лапах, — заявил Монтибэнк. — Надеюсь, что с пернатым все в порядке — он мне очень нравится. — Мы все надеемся на это, — согласился Джефф. — Мне все равно, если он будет называть меня «Пинки» каждый день до конца света, лишь бы он спустился оттуда цел и невредим! Аббат повернулся к Александру и другим белкам. — Вы говорили ранее о вашем плане… Алекс кивнул: — Как я понимаю, мы, белки, единственные, кто может прийти на помощь Вышекрылу. Изнутри аббатства на чердак не подняться. А вот снаружи мы могли бы… Глаза Ванессы расширились. — Это очень опасно! — К счастью, снаружи аббатства много резьбы и каменной кладки, они послужат хорошей опорой для лап. Это будет нелегко, но я уверен, что мы справимся, — отозвался Александр. — Хорошо, — согласился Арлин. — Каждый миг на счету. Александр, ты наберешь команду для восхождения, но я не хочу, чтобы ты или Баркпау принимали в нем участие: вы оба еще слишком слабы после лихорадки. Вам двоим придется остаться здесь, внизу. Обе белки были потрясены. — Я достаточно окреп! — запротестовал Баркпау. — Я тоже! — подхватил Алекс. — Кроме того, Вышекрыл — мой друг! Я не могу просто остаться здесь, когда он, может быть, нуждается в помощи! — Мы все друзья Вышекрыла, — твердо сказал аббат, — но я принял решение. Ты не принесешь ему пользы, если подвергнешь себя опасности, когда у нас достаточно других храбрецов-белок. Вы с Баркпау останетесь здесь, и это приказ! Алекс повесил голову. — Да, отец аббат, — пробормотал он. Другая белка, высокое создание по имени Ива, дружески обняла Александра лапой. — Не будь таким хмурым, нам нужна такая хорошая голова, как у тебя, здесь, среди всех тут, кто не умеет лазать высоко. А теперь давай начнем, да поскорее! Мы можем понадобиться Вышекрылу, а время уходит! *** Вышекрыл был готов к нападению Грима. Поединки с выдрами научили его держать равновесие во время боя, и сейчас эти уроки были как нельзя кстати. Грим ударил Вышекрыла, чтобы повалить его на спину и прижать к полу. Предвидя это, Вышекрыл сцепил когти со старшим воробьем, используя силу Грима против него. Вместе они кувыркнулись вниз головой и проделали несколько сальдо, прежде чем Грим, поняв, что быстрой и легкой победы не будет, отцепился от Вышекрыла, чтобы не оказаться прижатым к полу. Тяжело дыша, Вышекрыл смотрел на своего врага. — Где твои дружки-забияки? — спросил он у Грима. — Неужели они все слишком больны, чтобы помочь тебе? Он бросил быстрый взгляд на птичьи гнезда по обеим сторонам: все глаза были устремлены на схватку, но ни один воробей не подавал признаков того, что готов прийти на помощь Гриму. — Гриму Спарре не нужна помощь, я убить тебя сам! — Послушай меня и не будь дураком, — сказал Вышекрыл. — Если ты убьешь меня, то обречешь на смерть всех воробьев здесь! — Я гордый Спарра, не хотеть помощи землечервей! И с этими словами Грим напал снова. Поняв, что с Вышекрылом справиться будет непросто, Грим изменил тактику боя. В то же время Вышекрыл знал, что во второй раз он вряд ли сможет перехватить Грима, и попытался уклониться. Но обезумевший предводитель Спарра был полон решимости продолжать бой до тех пор, пока его противник не будет убит. Взмахивая крыльями, когтями и клювом Грим погнал Вышекрыла по полу чердака ко краю, к ряду гнезд, чередующихся с карнизными проемами, из которых была видна земля далеко внизу. Вышекрыл прекрасно понимал, что пытается сделать Грим, и был бессилен остановить его, отступая под его натиском. Он не хотел идти к гнездам, не зная, кто из воробьев может броситься на помощь Гриму. Альтернатива была не лучше: без сомнения, Грим с удовольствием покалечил бы своего врага, а затем сбросил бы его с чердака, как он уже однажды когда-то сделал. Младший воробей мог только держаться на ногах, отбиваясь от неумолимого преследования Грима, зная, что позволить более крупному воробью полностью настигнуть его, может оказаться смертельной ошибкой. Отступая от Грима, Вышекрыл не мог уследить за тем, куда он направляется. Внезапно гладкий пол под его танцующими когтями превратился в полосу препятствий из ведер, горшков, банок и всего того, что спарры на протяжении многих сезонов насобирали и натаскали с земли аббатства и окрестных лесов. Полы вокруг гнездовых помещений были завалены подобным мусором — очевидно, спарры не заботились о том, чтобы держать вещи в порядке. Вот и сейчас Вышекрыл наткнулся на старое расколотое ведро и упал на хвостовые перья. Это было все, что требовалось Гриму. В мгновение ока воинственный воробей оказался прямо на Вышекрыле. Несмотря на то что Грим был ослаблен от лихорадки, он все равно был крупнее и сильнее Вышекрыла, и младший воробей оказался прижат к полу, а Грим встал у него на груди и принялся ожесточенно клевать лицо своей жертвы, пытаясь выколоть Вышекрылу глаза. Вышекрыл отбивался от нападения единственным доступным ему способом — своим клювом, и несколько яростных мгновений два клюва громко клацали друг о друга, как в поединке на копьях. У Вышекрыла не хватало сил сбросить Грима, но его когти были еще относительно свободны, а накидка торчала у него из-за головы, а не из-под тела. Из последних сил он потянулся одним когтем вверх, расстегнул простую застежку на шее и швырнул накидку Гриму в лицо. Внезапно лишившись зрения из-за зеленой ткани на голове, Грим застыл как статуя. Воспользовавшись этим мгновенным затишьем, Вышекрыл нанес сильный удар ногой в грудь Грима и сумел повалить противника на землю. Этого оказалось достаточно, чтобы Грим пришел в себя. Отбросив накидку, он снова повернулся лицом к своему врагу. Но теперь шансы уравнялись: за то мгновение, что потребовалось Гриму, чтобы прийти в себя, Вышекрыл успел схватить длинную отломанную ручку грабли, что валялась среди беспорядка, и теперь стоял, зажав ее в когтях. Молодой Спарра угрожающе посмотрел на своего противника. — Если ты видел, как я тренируюсь на лужайках, то знаешь, что я могу сделать с таким куском дерева. Я пришел сюда, чтобы помочь своим товарищам-Спарра, и не позволю тебе остановить меня. Если ты снова нападешь на меня, клянусь, что убью тебя! Такое неповиновение, казалось, только раззадорило воинственного воробья до новых высот безумной ярости. — Здесь править Грим Спарра, а не ты! Твой отец бросить мне вызов, я его убить! Твоя мать вести гнилоречь против Грима, я убить ее тоже, а потом вышвырнуть ее птенца счердак! А теперь глупый землечервь вернуться, и я убить тебя снова, навсегда, навсегда! Клюв Вышекрыла раскрылся в ошеломлении. Теперь он знал причину, по которой его так жестоко изгнали сородичи… и еще он знал, что у него нет ни матери, ни отца, которые могли бы его защитить. Он действительно был один. Эти мысли не успели оформиться, как Грим снова прыгнул на Вышекрыла, и на этот раз в его глазах полыхал красный огонь чистой, убийственной ненависти. *** Ива назначила себя негласной предводительницей дюжины белок, совершающих поход на чердак. Их команда преодолела последний выступ и теперь шла по хребту самого высокого пика крыши, ища путь внутрь. — Мех побери, неужели никто не догадался прихватить с собой веревку? — спросила Ива; ответом ей был молчаливый хор качающих голов. — Эти карнизные отверстия находятся на самом верху отвесной стены, и крыша выступает прямо над ними. Это довольно сложно даже для белок. Придется по очереди спускаться через край и пытаться проскочить через них на чердак. Один промах, и вы отправитесь с этой высоты прямиком на лужайку! Несколько ее спутников заметно вздрогнули при этом замечании. Один из них сказал: — Даже если бы у нас была веревка, что бы она нам дала? Мы не можем ни к чему прицепить ее, а один из нас не сможет удержать ее для остальных. — Это не совсем так, — Ива указала вперед. — Мы могли бы зацепить ее за флюгер вон там. — Да, но есть ли отверстия прямо под ним? Если нет, то ничего не получится. — Все равно это просто болтовня, — сказала Ива, — ведь веревки у нас нет. Кто-нибудь из вас может спуститься и принести ее? Никто из добровольцев не отозвался. Подъем на эту высоту был очень опасным, и, учитывая, что на этой высоте их подгонял ветер, было просто чудом, что никто из них не сорвался. Никто не хотел совершать этот подъем во второй раз, тем более обремененный тяжелой веревкой. — Я так и думала. Она начала спускаться по черепице крыши, направляясь к нависающему краю и обрыву за ним. Остальные последовали за ней, и вскоре все они собрались прямо над рядом карнизных входов на чердак. Несколько белок, стоявших впереди, осторожно опустились на четвереньки и высунули головы за борт, осматривая чердачные проемы под ними с ног до головы. — Так, — заметила Ива, — справа от меня есть хороший проход. Кто хочет пойти — у, мех меня побери! Из темных недр портала, расположенного прямо под ней, Ива увидела два пернатых силуэта, яростно дерущихся у порога. Их борьба была слишком быстрой, чтобы за ней мог уследить даже зоркий беличий глаз. А потом одна из птиц перемахнула через смертоносный край и, кувыркаясь, упала на землю далеко внизу. Очевидно, она была либо уже убита, либо потеряла сознание, но несчастное существо не сделало ни малейшего движения, чтобы расправить крылья и остановить смертельное падение. Ива сильно прикусила щеку. Среди стремительно редеющего оперения виднелась безошибочно узнаваемая зелень плаща Вышекрыла. После вечного ожидания, показавшегося вечностью, падающий воробей врезался в землю и остался лежать неподвижно, раскинув на зелени искореженные крылья и когти, а плащ несколько иного оттенка зеленого цвета приземлился на его изломанное тело, словно саван. — Проклятье! — вскричала белка рядом с Ивой. — Мы опоздали — эти негодяи убили Вышекрыла! — Может быть, уже поздно спасать нашего друга, — прорычала Ива сквозь стиснутые зубы, — но мы можем отомстить за его убийство. Я не зря проделала весь путь сюда; я говорю, настало время расплаты! Кто готов свернуть шею банде тощих пернатых? Почти все белки, находившиеся там, без колебаний поддержали предложение Ивы. — Ну что ж, хорошо. Она снова высунула голову над краем крыши. — Крылатых злодеев не видно — вряд ли они поняли, что мы здесь. Ладно… пора отплатить тем мерзким птицам по заслугам!

========== Глава 12 ========== Вера выдры Строкера в целительские способности Ванессы и аббата оказалась оправданной: больные сразу же пошли на поправку, как только их накормили отваром. В последующие дни появились новые случаи заболевания, но и они получили целебную настойку. В итоге мало кто провел в лазарете более двух дней, и это оказалось очень важным: поскольку многие обитатели аббатства в конечном итоге заболеют, важно было обеспечить быстрый оборот коек. Из всех зверей Рэдволла только выдры остались незатронутыми лихорадкой. Не заболел и Вышекрыл, что стало большим облегчением для Ванессы, которая весь оставшийся сезон переживала, что она будет в таком случае делать, ведь не было никакой уверенности, что на воробья лекарство подействует так же благоприятно, как на ее пушистых пациентов. Александр заболел лихорадкой одним из последних, когда лето начало близиться к концу и дни стали заметно короче. Два дня он провел в лазарете, мучаясь от горького отвара Ванессы и вынужденного постельного режима, который всегда так тяжел для молодых зверей. Наконец ему разрешили вставать и ходить, и последние следы перенесенных испытаний остались лишь в виде насморка и общей слабости. Вышекрыл уже было вышел на тренировочный полет, когда заметил Александра, прогуливающегося по вершине стены, и спустился вниз, чтобы приземлиться на крышу вместе со своим другом-белкой. — Эй, это была одна из твоих лучших посадок! — поприветствовал его Алекс. — Я тренировался, — Вышекрыл спрыгнул с бойницы на дорожку. — Монти сказал мне, что ты был не из самых сговорчивых пациентов Ванессы. — Тяжело провести два дня в постели, особенно когда приходится пить ту кошмарную настойку! — Да, я могу себе представить. Лучше хлебать миску острого супа с креветками! — Этого мне и говорить не надо, — Алекс помахал лапой перед его носом. — Я чувствую запах отсюда. Полегче с этим, иначе от тебя всегда будет пахнуть, как от выдры! — Он поддерживает мое здоровье, — заявил Вышекрыл. — Ты ведь не видел, чтобы я или кто-нибудь из выдр подхватил ту мерзкую лихорадку? — В самом деле, нет, — признался Алекс. — Может, в этом что-то есть. Ванессе следовало бы… Алекса прервал шелест перьев и хлопанье крыльев: прямо рядом с ними на вершину стены опустилась красногрудая малиновка. Подумав, что на них опять нападают воробьи, Алекс инстинктивно потянулся к кинжалу на поясе, но, увидев, что птица не делает никаких угрожающих движений и на самом деле вовсе не является воробьем, убрал лапу с рукояти. Малиновка не пропустила едва уловимое движение белки. — Эй, эй, я не хочу тебя обидеть! — защебетала птица. — Я просто друг, просто друг! — Прошу прощения, — извинился Алекс. — В этом сезоне у нас были проблемы с птицами. Не с малиновками, как вы, а со воробьями, как вот этот… — он указал на Вышекрыла. — Неприятности, да? — Малиновка понимающе качнула головой, ее яркие глаза замигали на солнце. — Не может быть хуже неприятностей, чем те, что у них сейчас. Поэтому я и прилетела сюда, чтобы вам, землеходам рассказать. — Мы тебе очень благодарны, — отозвался Александр. Ему было интересно, зачем прилетела малиновка; такие визиты были редкостью. Хотя гостеприимство Рэдволла было открыто для всех существ доброй воли, пернатые редко им пользовались. Вышекрыл подскочил к малиновке: — Какие же неприятности происходят на чердаке? Другая птица бросила на Вышекрыла веселый взгляд. — У-у-у, какой красноречивый! А что это за накидка? Ты слишком много времени проводишь с землеходами, приятель! — Не обращай внимания на мою одежду и словарный запас. Что со Спаррами? — Больны, они все больны! Вышекрыл и Александр обменялись взглядами. — Зеленая лихорадка? — вслух поинтересовался Алекс. — Логично, — Вышекрыл повернулся к малиновке. — Откуда ты об этом знаешь? — Просто поднялась туда осмотреться. Они не пытались меня остановить, как обычно. Раньше такие задиристые, а теперь просто кучка больных птиц, они не смогли бы сразиться даже с мухой. — Все так плохо? — спросил Вышекрыл. — Иные мертвы, иные умирают, все очень больны, — красноклювая птица пожала плечами. — Для меня это не имеет значения, лучше бы они все сдохли, те забияки все время задирают нас, порядочных птиц. Но Рэдволл всегда дружил с моими сородичами, и я просто подумала, что вы захотите узнать, что происходит под вашей крышей, если еще не знали. И с этими словами малиновка улетела, не удостоив двух жителей Рэдволла даже взглядом. — Я должен был понять, что что-то не так, — сказал Вышекрыл. — В последнее время я много летал и не видел ни одного Спарра, даже когда был высоко над аббатством. Наверное, мы все полагали, что лихорадка их не коснется, раз они так далеко наверху и с нами не общаются. Интересно, как давно они заболели? — Возможно, не так уж и недавно, если некоторые уже умерли, — предположил Алекс. — Нам лучше немедленно сообщить аббату. — Вот ты и сделай это, — Вышекрыл отошел от белки, чтобы освободить себе место для крыльев. — Я полечу туда, чтобы посмотреть на все своими глазами. — А это не опасно? — предупредил Александр, но Вышекрыл уже взмыл в воздух и, хлопая крыльями, взлетел на крышу. Алекс помчался вниз по ближайшей настенной лестнице, чтобы сказать об этом остальным рэдволльцам. *** Вышекрыл не был на чердаке с тех смутных и забытых дней, когда его сбросил воробей по имени Грим. Но он много раз пролетал мимо чердака с тех пор, как обнаружил, что умеет летать, и хорошо знал все входы под карнизом, которыми пользовались его сородичи. Решив, по сообщению малиновки, что вряд ли кто-то будет стоять на страже, чтобы перехватить его, Вышекрыл подлетел к одному из арочных проемов и забрался в дом рэдволльских Спарра. Он остановился за порогом, чтобы дать глазам приспособиться к темноте. На улице стоял яркий солнечный день, но единственным освещением чердака были карнизные проемы, которые, как увидел Вышекрыл, служили одновременно и дверьми, и окнами. После солнечного света, пространство на крыше показалось ему мрачным и угрюмым. Жилище спарров представляло собой один длинный чердак. Здесь не было ни стен, ни перегородок; похоже, эти птицы жили сообща в открытом общем пространстве, как землеройки Гуосим, без личных комнат и покоев. Для Вышекрыла, привыкшего к тому, что у него есть своя комната, это было очень странно. Вдоль внешних стен, в укромных уголках между карнизными проемами, располагались гнезда спарров — сплетенные из прутьев и соломы клубочки, служившие каждой птице или семье маленьким жилищем в общем строении. Теперь, когда его глаза привыкли к приглушенному освещению, Вышекрыл разглядел, что почти все гнезда заняты — некоторые одной птицей, другие — небольшими группами, сгрудившимися вместе. Там, где в гнездах было слишком тесно, одинокие спарры сидели на деревянных досках пола. Некоторые лежали на боку в неестественных позах, явно очень больные или уже мертвые. Даже те, кто сидел в гнезде и выглядел более-менее здоровым, особо не двигались. Над тусклым сводом чердака висела гнетущая тишина страха и смерти. Многие головы повернулись в его сторону, когда Вышекрыл вошел в чердачное помещение: одни — настороженно, другие — с глазами навыкате и в бреду. Вышекрыл подошел к одному из больших скоплений, которое он мог видеть, и расположился так, чтобы можно было обратиться сразу к нескольким. — Кто здесь главный? — прочирикал он своим самым авторитетным голосом. Ни одна из птиц не ответила, но все, кто был в сознании, продолжали испуганно смотреть на него. — Я знаю, что у вас за болезнь, — сказал он им, повысив голос, чтобы его услышал каждый спарра, — и я знаю, как ее вылечить. Я Спарра из Рэдволла, и я пришел помочь вам! Единственный ответ, который получил Вышекрыл, — резкое, хриплое чириканье у него за спиной — заставил его подпрыгнуть и обернуться. — Нет, ты прилететь умирать! — Еще один воробей, крупный и грозный самец, выпрыгнул на чердак из ловко спрятанной камеры в одном из углов. Очевидно, только высокопоставленный воробей мог иметь собственную комнату, и Вышекрыл догадывался, кто именно сейчас подошел к нему. — Глупый червяк, сам сюда прилететь, — прокаркал новоприбывший. — Я Грим Спарра, править всеми Спарра! Я вышвырнуть тебя счердак, когда ты доставить мне хлопоты, теперь вышвырнуть снова, и теперь убить тебя насмерть, насмерть! Вышекрыл внимательно посмотрел на Грима. В своих владениях этот воробей держался с самоуверенностью забияки, но несмотря на браваду, были признаки того, что лихорадка не обошла его стороной. Его глаза были воспалены и покрыты красными ободками, перья слегка подрагивали, свидетельствуя о подавляемой дрожи, а походка выдавала слабость, которая была заметна только тренированному бойцу. Шуточные поединки Вышекрыла с Монтибэнком обострили его наблюдательность, так что ничто из этого не ускользнуло от его внимания. Рэдволльский Спарра отпрыгнул назад, к центру чердачного перекрытия, чтобы увеличить расстояние между собой и Гримом. — Послушай, Грим, — взмолился он, — меня не волнует, что было между нами в прошлом. Сейчас это неважно. Твои птицы умирают, а у тебя нет знаний, чтобы их спасти. Позволь мне помочь вам! — Ты не отдавать тут приказы, землечервь! — крикнул Грим, не обращая внимания на мольбу Вышекрыла. — Ты не Спарра, ты никто из нас! Я король Спарра, я говорить, ты умереть сейчас… чирх-х-х-х! Грим полетел вперед, вытянув когти в сторону Вышекрыла. Начался смертельный бой.

========== Глава 11 ========== На следующий день жара спала, и начался сильный ливень, который продолжался два дня, приведя к холодным и сырым дням. Ванесса была очень занята во время шторма: резкая смена погоды вызвала у многих обитателей аббатства озноб, ломоту и боль в горле. Но, как распорядилась судьба, настоящая работа Ванессы только начиналась. Большую часть того лета, что началось с такой продолжительной палящей жары, погода колебалась между двумя крайностями. Дни, когда солнце светило вовсю, сменялись периодами серой прохлады и дождя, а затем снова наступала жара, а потом — небывалый холод. Никто в аббатстве не помнил ничего подобного. Дожди поддерживали пруд в аббатстве на высоком уровне, а все посевы были хорошо политы, так что голод не грозил. Но дикие колебания климата сказывались на здоровье жителей Рэдволла, и бывало, что все койки в лазарете были заполнены, и Ванесса провела не одну бессонную ночь, ухаживая за пациентами. Именно во время третьего приступа холода и сырости жители аббатства начали заболевать странной сыпью, со временем переходившей в более серьезную лихорадку. Аббат Арлин все это время помогал Ванессе, и теперь в дело вступили его мудрость и опыт. — Да, — сказал он Ванессе однажды вечером, после того как они закончили осмотр нескольких своих заболевших друзей, — я узнаю эти признаки. По-моему, это называется зеленой лихорадкой — у меня самого был такой случай, когда я был молодым послушником. Дэрроу тогда был смотрителем лазарета, ведь это было незадолго до того, как он стал аббатом. По-моему, с тех пор в Рэдволле не было ни одного случая. Эта болезнь редко приводит к смерти, хотя если ее не лечить должным образом, то последствия могут быть плачевными, особенно у детей и стариков. К счастью… Арлин обошел стол Ванессы и порылся в журналах на настенных полках: — Посмотрим… это было ближе к концу должности Дэрроу в лазарете, так что, скорее всего, это было в последнем его дневнике… попробуем этот… Ванесса стояла рядом с ним, пока аббат перелистывал страницы, проводя лапой по столбцам аккуратного почерка Дэрроу. Вскоре Арлин нашел то, что искал. — Ага! — объявил он, постучав по открытому журналу на столе перед ними, — Вот оно! Осень Серебряных лунных теней, я хорошо ее помню, хотя, на самом деле, мне кажется, что моя собственная болезнь пришлась на весеннюю пору. Но вот он я, записанный вместе с другими жителями Рэдволла, страдавшими от зеленой лихорадки в то же самое время. Забавно, как память может обмануть тебя! — Да, да, — отозвалась Ванесса, стараясь не выказывать нетерпения по отношению к старшему мышу, — но описано ли здесь лечение? — Хм? Конечно да, дитя мое. Каким бы смотрителем лазарета был Дэрроу, если бы не следил за своими лекарствами? — Арлин поправил очки. — Итак, посмотрим… Нам нужен горячий отвар из калужницы, листьев крапивы, малой печеночницы и… а вот это будет сложнее… — Что? — Ванесса наклонилась ближе и уставилась на страницу. — Несколько ягод красавки-бешеницы, — закончил аббат. — Этого не может быть! Она же ядовитая! — Сама по себе, да, — ответил Арлин. — Но в очень малых количествах и в смеси с другими травами она — необходимая часть лекарства от зеленой лихорадки. Видишь, даже самые опасные дары природы могут быть полезны, если знать их тайны! Ванесса выпрямилась, задумчиво поглаживая подбородок. — Не думаю, что у нас есть запасы красавки, или других трав, если уж на то пошло, кроме, может быть, крапивы. — И это тоже хорошо, — перебил Арлин, читая дальше. — Согласно записям Дэрроу, настойка лучше всего со свежесобранными травами. К счастью для нас, сейчас как раз лето; если бы эта лихорадка поразила нас зимой, нам пришлось бы обходиться сухими запасами. — Ну, если бы у нас была нормальная летняя погода, а не эта жара-холод, то, наверное, и вспышки лихорадки не было бы, — заметила Ванесса. — Может, она называется зеленой, потому что бывает только тогда, когда лес весь зеленый? — Я и сам удивлялся этому названию, — сказал Арлин. — Да, в этом есть смысл. Это, конечно, сочетается с тем, что Дэрроу настаивает на свежих травах. Полагаю, только знающий историк может знать наверняка. — Итак, — пожала плечами Ванесса, — что мы будем делать, чтобы собрать все необходимое? Мы с тобой самые искусные травники в Рэдволле, но мы оба слишком нужны здесь, в лазарете. — Пошлем для этого выдр, — предложил Арлин. — Они почти единственные в Рэдволле, кого еще не поразила лихорадка. — Правда. Мне еще не доводилось видеть одного из них в качестве пациента с этим заболеванием. Возможно, они просто от природы невосприимчивы. Но достаточно ли они разбираются в растениях? — У них достаточно знаний о травах, чтобы справиться с задачей. И они знакомы со здешними лесами не хуже любого зверя; они должны уметь находить нужные растения в нужное время. Арлин пролистал страницу дальше, нахмурив брови: — Да, об этом я почти забыл… — О чем? Аббат дочитал до конца и снова взглянул на Ванессу. — Зеленая лихорадка поражает воробьев гораздо сильнее, чем нас, наземных зверей. Для них она нередко оказывается смертельной. Дэрроу упоминает об этом прямо здесь, но я и сам хорошо помню. В тот сезон, когда я болел, лихорадка ужасно сказалась на воробьях чердака. У них не было наших способностей к целительству, и без нашей помощи болезнь охватила их, как чума. Каждые несколько дней они выталкивали очередную тушку через карниз на лужайку — это был единственный способ избавиться от мертвецов. Сколько их могло улететь в глубину леса, чтобы умереть там в одиночестве, мы никогда не узнаем. Мы пытались связаться с ними, чтобы помочь, но они не обращали внимания на наши попытки. Некоторое время казалось, что лихорадка выкосит их полностью, но несколько сильнейших все же пережили эпидемию, и со временем из дальних уголков Страны Цветущих Мхов прилетели другие, чтобы поселиться здесь и присоединиться к ним. — Что же нам делать, если заболеет Вышекрыл? — ахнула Ванесса. — Мы будем обращаться с ним так же, как с любым другим пациентом, — ответил Арлин. — Не забывай, что именно из-за отсутствия у них должных знаний и упрямого отказа принять нашу помощь Спарры понесли столь тяжелые утраты. Если Вышекрыл подхватит эту лихорадку, он получит то, чего не было у них: все преимущества нашего врачевания. — Да, — забеспокоилась Ванесса, — но будет ли этого достаточно? А что, если средство для птиц не такое же, как для нас? — Тогда нам просто придется найти подходящее лекарство, — сказал аббат, похлопав Ванессу по лапе. — Но если на чердаке снова вспыхнет лихорадка, я поставлю на Вышекрыла, а не на его собратьев наверху. *** К концу лета более половины мышей в Рэдволле оказались в лазарете с зеленой лихорадкой, а также почти все кроты и многие другие жители аббатства. Однако, все окончилось лучше, чем могло быть: на следующий день после того, как Арлин прочитал записи Дэрроу, выдры успешно собрали в лесу все необходимые травы, и тем же вечером Ванесса приготовила первые порции целебного отвара и дала его своим пациентам. Пока они с аббатом занимались этим, команда выдр-собирателей устроила небольшой обед из своего знаменитого острого рагу с тушеными креветками. Вышекрыл присоединился к ним за большим простым столом на кухне, где тепло печей помогало развеять не по сезону холодный летний вечер; юному воробью это рагу было по нраву, несомненно, благодаря времени, проведенному в компании выдр. В их распоряжении была целая кухня, — брат Хью с поварами освободили ее. Известно, что, когда выдры готовили свое рагу из креветок, другим работать было невозможно. В качестве платы за изгнание из своих владений Хью заставил выдр пообещать приготовить ужин для всего аббатства. Вышекрыл глотал тушеное мясо так же громко, как и любая выдра, засовывая клюв в миску, чтобы выковырять из нее креветок или просто вдохнуть пряный бульон. Когда миска заканчивалась, он опрокидывал ее одним когтем и осушал, откидывая голову назад до упора. Поставив пустую миску на столешницу, он одобрительно клацнул клювом: — М-м-м, вкуснотища! Налейте еще, мои добрые друзья! Монтибэнк весело налил своему воробьиному другу еще одну порцию. — Держи, пернатый! Налетай, тут всего вдоволь! — Верно, — отозвался Строкер. — Эта погодка, может, и плохая новость для наших больных друзей в лазарете, но из-за нее все растет — от огорода до креветок в пруду. Клянусь, эти шустрые маленькие твари размножаются быстрее, чем мы успеваем их вылавливать! Вышекрыл напустил на себя недоверчивый вид. — Невозможно! Никакие запасы креветок не смогут удовлетворить твой аппетит, Строкер! Выдра улыбнулся и постучал по миске Вышекрыла. — Посмотри-ка на себя! Что это, твоя четвертая порция или уже пятая? — Увы, только третья, — Вышекрыл запрокинул голову для очередного глотка. — Но что еще делать здесь одинокому Спарру? Ванесса и аббат запретили мне находиться рядом с больными лихорадкой. Видимо, они боятся, что мне будет хуже, и они не смогут меня вылечить, как надо. Так что, поскольку вы, толстохвостые ушастики, единственные в Рэдволле, кто еще не заболел, я, похоже, остаюсь с вами! — Ну, есть кое-что похуже нашего общества, — пошутил Монти, а затем посерьезнел. — Как думаете, листьев и веток, что мы набрали в лесу за день, хватит? — Конечно! — с полной уверенностью заявил Строкер. — Ни у одной болезни нет шансов в Рэдволле, когда у нас есть Несси и аббат! Эти двое к утру с первыми лучами солнца отправят всех больных на путь выздоровления, клянусь рулем-хвостом! — Значит, я остаюсь в стороне, поскольку я без руля, — сказал Вышекрыл. — Ну и ладно, я никогда не был любителем ставок; кроме того, все, что я могу поставить, — это тушеные креветки, которые лежат передо мной, а я не смогу смириться с их потерей!

========== Глава 10 ========== Сестра Грейс подняла бровь, когда Ванесса вошла в швейную комнату в одном лишь поясном шнуре. Другая бровь Грейс поднялась, когда вслед вошел Вышекрыл, на которого была накинута ряса Ванессы. Они объяснили, что хотят сделать, и Грейс тут же принялась за дело: она заставила Вышекрыла встать на ящик для одежды у хорошо освещенного окна, пока та доставала куски ткани и инструменты для раскроя, чтобы приступить к работе. Она вернула Ванессе ее рясу, но младшая мышка пока отложила ее в сторону. Грейс покачала головой: — Давным-давно, когда я тоже была такой же очаровательной мышкой, как ты, я могла бы осмелиться так расхаживать по аббатству. Если бы в наши дни я попробовала разгуливать в таком виде, все бы с криками разбежались! — Но, сестра Грейс, я же не совсем обнажена, — игриво возразила Ванесса, покручивая свободный конец поясного шнура. — Видишь? — улыбнулась она. Из-за беззаботного разговора со Строкером она чувствовать себя гораздо менее скованно. — Ах ты, бесстыжая! — рассмеялась Грейс. — Но, признаться, за последние несколько дней я не раз испытывала сильное искушение сбросить с себя одежду. Полагаю, таким старикам, как я, остается довольствоваться тем, что мы гребем лапами в пруду. Все, что угодно, лишь бы не было жарко! — В такие дни я почти жалею, что не могу снять с себя весь мех! — Вот это было бы зрелище! — отозвалась Грейс. — На тебя было бы не слишком приятно смотреть без шерсти. Ух! Меня бросает в дрожь при одной мысли о мыши без меха! — О? Тогда как насчет белки без меха? — Хи-хи! Тогда их хвосты будут похожи на наши! А что по поводу крота без меха? — Они зарылись бы под землю и никогда больше не вылезли! А вот еще — выдра без меха! — Они нырнули бы в пруд и не всплывали до ночи! — Ты шутишь? Наши выдры гораздо бесстыднее меня и не подумают смущаться. Они бы даже упивались этим! Две мыши на мгновение перевели дух, а затем посмотрели друг другу в глаза и вместе воскликнули: — Ежи без иголок! — Кхм! — Вышекрыл громко прочистил горло. — Пока вы развлекаетесь разговорами о голых зверях, я стою здесь, нагой, как сойка. Разве мы сюда не пришли, чтобы сшить что-то, чем можно прикрыть меня? — Тогда как насчет этого? — Все еще смеясь, сестра Грейс набросила на голову воробья развернутую простыню из зеленой ткани. — Вот! Я всегда слышала, что накрытая птица никогда не чирикает, потому что думает, что сейчас ночь. Посмотрим, сработает ли это! — Не рассчитывай, — хмыкнула Ванесса. — И в самом деле, — произнес Вышекрыл из-под своего савана, затем одним когтем стянул его и протянул ткань Грейс. — Это не подходит. Я предлагаю вам немного подшить его, иначе я буду сталкиваться с деревьями! — И чем это будет отличаться от того, как ты летаешь сейчас? — спросила Грейс, вызвав новый приступ смеха у двух мышей. Ванесса пощипала одно из хвостовых перьев Вышекрыла. — Эй, сестра Грейс, вот кого нам не хватало: воробья без перьев! — Если все так и будет продолжаться, я просто уйду… — возмущенно чирикнул Вышекрыл, начав спускаться со своего места. Грейс остановила его поднятыми лапами. — Прошу прощения, Вышекрыл. Пожалуйста, не уходи. Мы только что подхватили смешинку, но теперь с ней покончено. Нет ничего плохого в том, чтобы немного посмеяться, прежде чем приступить к работе, не так ли? Успокоившись, Вышекрыл вернулся в позу буквой «Т» на коробке, а Грейс принялась за разметку и отмеривание ткани. Ванесса рухнула в кресло с высокой спинкой, все еще слегка хихикая: — Уф! От этого смеха и жары я просто теряю сознание! — Тогда закрой глаза и отдохни, — посоветовала старшая мышь. — Это кресло много раз манило меня спать теплым летним днем. — Но, пожалуйста, не храпи, — добавил Вышекрыл. Ванесса закрыла один глаз. — Я никогда не храплю! — Ну, не совсем, — хмыкнул воробей. — Только как зимний ветер, что стряхивает черепицу с крыши. — И откуда ты это знаешь? — Ах, как быстро они забывают! — Вышекрыл забавно клацнул клювом. — Все те ночи, что мы провели вместе в Пещерном зале прошлой зимой, когда я был всего лишь малышом, только что упавшим с неба. Если кто и знает, храпишь ты или нет, так это я! — Ну, ты тоже храпишь, пернатый, — ответила Ванесса, оба глаза которой теперь были закрыты. — Я храплю? Никогда! Воробьи не храпят во сне. Напротив, мы щебечем, чирикаем, трелим, свистим, пищим, кудахтаем, воркуем… Но Ванесса уже не слушала. Смех и жара этого дня действительно взяли свое, и теперь ее грудь поднималась и опускалась в медленном ритме дремоты. Сестра Грейс тихо подошла к креслу и бережно укрыла Ванессу, а затем вернулась к работе над плащом Вышекрыла. *** Через два дня портняжных экспериментов Вышекрыл получил свой плащ. Первое одеяние, сшитое сестрой Грейс для воробья, было без рукавов, но в остальном содержало почти столько же ткани, сколько и обычная рэдволльская одежда. Задумка заключалась в том, чтобы Вышекрыл мог полностью закрыть плащ вокруг себя, когда он стоял в покое, и чтобы он свободно развевался за ним, когда воробей летал. К несчастью, такое количество свободной ткани мешало крыльям, и пробные полеты Вышекрыла закончились несколькими неуклюжими посадками на кочки и одним впечатляющим столкновением с верхними ветвями яблони; в результате последнего злоключения он болтался когтями вверх и головой вниз, запутавшись в ткани, пока Александр и его товарищи-белки не смогли аккуратно распутать его. Очевидно, требовались изменения. Окончательный вариант, к которому пришли путем дополнительных проб и ошибок, исключил из первоначального проекта две трети материала, а также капюшон, потому что оказалось, что птице нелегко натянуть капюшон на голову без помощи другого существа. (Попытки Вышекрыла опровергнуть это вызвали искренний смех у наблюдателей-выдр). Оставался лишь узкий полукапюшон с простой застежкой, которую Вышекрыл мог легко открыть или закрыть одним когтем. Размер его был меньше, чем рассчитывал юный воробей, но по крайней мере, такая накидка не мешал ему летать. Что касается цвета, то Вышекрыл настоял на зеленом, как у Ванессы. — Но, Вышекрыл, — сказала ему Ванесса, — все полноправные братья и сестры ордена носят коричневые, а не зеленые мантии. Зеленые предназначены для послушников. Воробей оглядел ее с ног до головы: — Ты все еще в зеленом, а ведь ты уже почти сезон хранительница лазарета! — Ну… я все еще чувствую себя новичком в этой должности, и аббат Арлин сказал, что я могу носить зеленое столько, сколько захочу. — Меня не проведешь, — подмигнул ей Вышекрыл. — Тебе просто нравится цвет. — И что с того? — Совсем ничего! Мне кажется, что он прекрасно подчеркивает твои глаза. Но если это можно тебе, то и мне тоже! — Когда ты говоришь так, то понятно, что ты много общался с выдрами, — улыбнулась Ванесса. — Только не позволяй аббату услышать такие речи, иначе он заставит нас обоих привязать к себе коричневые рясы до конца этого знойного лета! После последнего испытательного полета Вышекрыл опустился на лужайку, где его ждали Ванесса, Грейс, Монтибэнк и Александр. На этот раз его приземление прошло довольно гладко, и он, покачиваясь, опустился на живой зеленый ковер. — Похоже, тебе идет, — заметила сестра Грейс. Мне кажется, что накидка совсем не мешает тебе летать. Это так? — Полагаю, с чисто практической точки зрения это вполне удовлетворительно, — ответил Вышекрыл. — Но вряд ли это можно назвать настоящей рясой, не так ли? Будет ли этот плащ действительно обозначать меня как брата Ордена Рэдволла перед каждым зверем, кого я встречу в Стране Цветущих Мхов? — Ты уже пробовал полноценную одежду, — напомнил ему Алекс, — и результаты были довольно, гм, смехотворными. — А зеленый цвет заметнее, — добавила Грейс. — Может быть, он не такой же, как у других братьев и сестер, но поскольку птицы обычно не носят никакой одежды, да, я думаю, этот плащ укажет, что ты — рэдволлец! — Думаю, все будет просто замечательно, — поддержала ее Ванесса. — Ни один воробей во всем лесу не был одарен столь достойным одеянием. С первого взгляда все поймут, откуда ты. Это подбодрило Вышекрыла — Что ж, это самое главное. Это и умение летать. К ним подошла дюжина малышей Рэдволла под присмотром барсучихи Мауры; со второго дня жары, когда брат Тревор был поставлен лицом к лицу с истиной, что из-за такой погоды его ученики не могут спокойно сидеть на уроках, все малыши находились под ее присмотром, гуляя по аббатству. — Ты закончил летать? — спросила Маура. — Ты развлекал моих малышей, но я держала их на расстоянии на случай, если ты снова плюхнешься оземь. Вышекрыл возмущенно распушил грудные перья. — Братья Ордена Рэдволла не плюхаются оземь! — Тогда я, наверное, видела какую-то другую птицу, что вспахивала клювом борозды на наших лужайках. Малыши у подола Мауры, засмеялись в знак благодарности за то, что она так ловко расправилась с напыщенным Спаррой. Вышекрыл не обратил внимания на насмешку, повернулся спиной к другим и широко расправил крылья, показывая накидку. — Итак, что ты думаешь? — Ну, когда ты держишь крылья так, плащ как бы теряется в оперении, — ответила Маура. — Опусти их по бокам… так лучше. Да, это выглядит очень нарядно. Почти царственно, на самом деле. Забавно, что, хотя оно сшито из той же ткани, что и обычные рясы послушников, на тебе оно смотрится роскошнее. Ты мог бы сойти за короля Спарров! Вышекрыл, похоже, был огорчен таким отзывом: — Вряд ли это уместно: все другие ходят в скромных одеждах, а я наряжен, как король. Сестра Грейс, может, тебе все-таки стоит использовать коричневую ткань… чтобы было проще. — Ты шутишь? После того как ты выкрутил мне лапу, чтобы я взяла зеленую ткань? Почему бы мне не поменять ее на серую мешковину или выцветшую рогожу? Нет, я уже достаточно потрудилась над этой одеждой. Теперь у тебя есть то, что выглядит просто замечательно и не мешает тебе летать; думаю, этого будет достаточно! — Сестра, пора уж тебе знать, что наш пернатый кореш никогда не бывает доволен, когда можно получить больше! — рассмеялся Монти. Вышекрыл смущенно повесил голову. — Я не хотел принизить твои старания, сестра Грейс. Пожалуйста, прости меня. — Не стоит извиняться, — сказала Грейс, ласково взъерошив ему перья на шее. — Но этот плащ тебе очень идет. На твоем месте я бы оставила его таким, какой он есть. — Она права, — согласилась Ванесса. — Этот плащ очень подходит тебе. Вышекрыл снова высоко поднял клюв: — Тогда я оставлю его себе и буду носить с гордостью, и спасибо тебе, сестра Грейс, за то, что ты сшила для меня такую прекрасную одежду! Монтибэнк хлопнул его по спине, прямо по новому плащу. — Похоже, дружище, придется тебе привыкнуть, что ты — король воробьев!

========== Глава 9 ========== Именины удались на славу: они прошли на лужайках под ярко-голубым небом и обильным солнечным светом. Единственный воробей на празднике был тем, в честь кого был назван сезон, так что праздник стал поводом для исключительно приятных воспоминаний. Еда и напитки были, как и всегда в Рэдволле, отличными, а развлечения были лучшими из тех, что аббатство видело за последние сезоны. Вышекрыл, выдры и Джови с другими ежами по очереди пели старые и новые песни. Затем последовали состязания в поединках на копьях и стрельбе из лука, и все звери, не принимающие в них участия, все равно оставались поблизости, чтобы понаблюдать за ними. Любой недоброжелатель, попытавшийся вторгнуться на праздник в этот светлый день, очень пожалел бы о своем проступке. Не успели пройти Именины, как над Страной Цветущих Мхов воцарилось знойное лето. Почти все жители Рэдволла в те удушливые дни присоединились к выдрам в пруду — даже белки, что обычно терпеть не могли мочить свои большие кустистые хвосты, и один-два самых смелых крота, зашедших в воду по пояс. Что касается малышей, то для них не было разницы, какого они вида; каждый из них настаивал на ежедневном плавании или прыжках на мелководье. Лето летающего воробья вошло в анналы Рэдволла как одно из самых жарких за всю его историю. Указ аббата о воробьиной угрозе оставался в силе, но новая опасность мало что изменила в распорядке дня жителей аббатства. Выдры, которые в теплое время года выходили на улицу как само собой разумеющееся, были настолько шумными и добродушными, что их патрулирование казалось не столько ответом на какую-то опасность, сколько новым развлечением; каждому нравилось гулять и болтать с выдрами. Да и вообще, необходимость ходить группами вовсе не была тягостной. Любая работа на свежем воздухе становилась поводом для нового дружеского разговора. Только белки-лучники, несшие свою вахту на вершине стены с большей решимостью, чем их соотечественники-выдры, внешне давали понять, что в аббатстве царит что-то иное, чем полный мир. А что касается воробья в центре всех этих событий, то теперь, когда Вышекрыл доказал, что умеет летать, он не упускал возможности показывать свои навыки. Ванесса и аббат беспокоились, что он иногда слишком хвастается своими новыми способностями, и призывали его не напрягаться, но они понимали, что нельзя отказать крылатому существу в его естественном желании покинуть пределы земли. В качестве компромисса Вышекрыл согласился ограничить свои полеты только тем временем, когда рядом с ним находились Монтибэнк и Александр. Одним из любимых трюков Вышекрыла было спускаться со стены, либо скользя вниз, совершая мягкую посадку, либо взмывая потом вверх, как можно выше, и кружа над аббатством. По мере совершенствования своих навыков он стал стремиться к определенному дереву или ветке, на которую можно было бы приземлиться. Иногда ему это удавалось, но чаще всего юный воробей заканчивал свой полет в бесславной куче перьев под намеченной целью. Однажды он даже взлетел на самый высокий пик крыши аббатства и на мгновение торжествующе приземлился возле флюгера, прежде чем остальные Спарры, собравшись вместе, согнали его обратно на землю. К этому времени Вышекрыл уже достаточно хорошо освоил свой нестандартный полет, чтобы ускользать от преследователей намеренно. После этого случая аббат резко отчитал его за глупый поступок, но наказать его было невозможно: из-за тесной дружбы Вышекрыла с Монти беззаботность выдра передалась молодому воробью, и Вышекрыла нельзя было заставить понять, что он совершил что-то плохое. В итоге Арлину ничего не оставалось, как вскинуть лапы и покачать головой, бормоча: «Птицы! Спасите нас сезоны от них, будь то друг или враг!» *** Через десять дней после того, как установилась нестерпимая жара, Ванесса прогуливалась после обеда под прохладной тенью фруктового сада. Она приняла близко к сердцу совет аббата Арлина о том, что ей нужно чаще выходить из лазарета, и не только потому, что он был прав. Действительно, после того, как на нее напали, Ванесса взяла за правило каждый день совершать хотя бы одну долгую прогулку на свежем воздухе в знак открытого протеста против враждебных птиц. В ветвях дерева впереди раздался треск, заставивший Ванессу остановиться и посмотреть вверх… как раз вовремя, чтобы увидеть, как Вышекрыл падает на мягкую землю в вихре перьев, машущих когтей и хлопающих крыльев. — Знаешь, — заметила она, когда ее друг встал, — когда-нибудь ты действительно так поранишься. — Ерунда! — Вышекрыл с величественным видом взъерошил свое оперение. — Я прирожденный летун, властелин воздуха и ветра! — Но не земли и веток, учитывая, как часто ты в них врезаешься! — Теперь ты говоришь как Монти. — Ну, даже тот болван время от времени может проявить здравый смысл. — Боюсь, вы оба правы, — со вздохом признал Вышекрыл. — Единственное слабое звено в цепи моих полетов — мои посадки: это прореха в доспехах, камень преткновения, ложка дегтя… — Да, да, да, — перебила Ванесса, — я уже поняла, к чему ты клонишь! Но мне кажется, что приземление — довольно важная часть полета. Разве это не то же самое, что сказать, что ты умеешь плавать, как рыба, но не можешь задерживать дыхание? Вышекрыл наклонил голову: — Зачем рыбе задерживать дыхание? Ванесса игриво замахнулась на него лапой. — Ах ты, озорник, ты знаешь, о чем я! — Уверен, что нет, мэм, поскольку сам я никогда особо не плавал, а с рыбой общался только во время наших пиров в честь Именин. Однако вы верно подметили. Мои приземления со временем улучшатся. Должны, ведь хуже уже быть не может! — Угу. Если только ты прежде не убьешь себя! — Ослабив шнурок на талии, она распустила переднюю часть рясы, чтобы немного охладиться. — Клянусь, я не помню, когда была такая погода! Надеюсь, она скоро закончится; жара просто жуткая, даже в тени. — Тогда позволь мне помочь, — предложил Вышекрыл. — Одолжи мне на минутку свою рясу. Ванесса подозрительно посмотрела на своего друга. — А зачем тебе мышиная ряса? — Просто отдай ее мне, и ты увидишь. Ванесса на мгновение задумалась, а затем с некоторым облегчением стянула с себя одежду. — Я делаю это только потому, что так жарко. Ну вот, посмотрим, что ты собрался сделать! — Просто хочу попробовать. Взяв у нее рясу, Вышекрыл неловко схватился за нее клювом, когтями и крыльями; это выглядело почти так же, как если бы он боролся с одеждой. Другие жители Рэдволла, наслаждавшиеся сравнительной прохладой фруктового сада, наблюдали за происходящим издалека, заинтригованные сначала тем, что их юная смотрительница лазарета разделась, а теперь этим еще более необычным зрелищем. Двое выдр, прижавшихся к стволу раскидистой груши, подтолкнули друг друга в бока и засмеялись. — Вышекрыл, что ты делаешь? — спросила Ванесса, внезапно почувствовав себя неловко из-за того, что стоит без одежды посреди фруктового сада. — На нас все смотрят! Ты что, пытаешься надеть мою рясу? Не делай глупостей! Она тебе не подойдет! Воробей не обратил на нее внимания, барахтаясь то туда, то сюда, пытаясь справиться с одеждой. Вышекрыл пытался просунуть крылья в рукава, но безуспешно: какими бы объемными ни были рукава, они все равно были недостаточно просторными, чтобы вместить их. Наконец он рухнул на спину, окончательно запутавшись в ткани. Один из выдр приблизился к ним. Обращаясь к Ванессе, он поинтересовался, едва сдерживая смех: — Простите, мадам, эта птица вас не беспокоит? Ванессе самой пришлось преодолеть смех. По крайней мере, выдр снял свой жилет, так что она была в такой же компании; она не знала, что бы она сделала, если бы аббат увидел ее в таком виде. — Да нет, Строкер, он меня совсем не беспокоит. А вот моя ряса, напротив, похоже, доставляет ему массу хлопот! — Да, вижу, — Строкер слегка постучал копьем по бесформенной куче ткани и перьев, как раз над тем местом, где торчал клюв. — Эй! Ты там в порядке, приятель? — Я буду в порядке, если один грубиян перестанет стучать мне по клюву! — Вышекрыл несколько раз вскинул голову, пока наконец не откинул с глаз капюшон. Моргнув мышке и выдру, он вздохнул и сказал: — Что ж, все прошло не совсем так, как я ожидал. — О чем ты только думал? — спросила Ванесса. — Я как раз разговаривал с аббатом Арлином, прежде чем прилететь сюда, — объяснил Вышекрыл. — Я сказал ему, что хотел бы стать полноправным членом ордена Рэдволла, и он ответил, что будет очень рад этому. Строкер покачал головой. — Погодите-ка, — недоуменно произнес выдр, — я думал, что в ордене могут состоять только мыши? — Почему же? — отозвался Вышекрыл. — Любой может быть принят в орден, если только он даст обет жить по законам Рэдволла и остается верным этой клятве. Настоятель рассказал мне, что в прошлом аббатами и аббатисами были и белки, и ежи, и даже кроты… — Крот-аббат, говоришь? — фыркнул Строкер. — Как же его, вообще, понимали, с кротовьей-то речью? А выдры-аббаты тоже были? — Про это мы не говорили, — Вышекрыл попытался освободиться от рясы; это было бы гиблое дело без помощи Ванессы и Строкера. — В общем, я просто хотел посмотреть, как мне подойдет ряса. Если я стану членом ордена, мне ведь понадобится такая одежда, не так ли? Может быть, с более широкими рукавами, от одного из наших более, гм, хорошо сложенных братьев или сестер. — Вряд ли рукав может не стягивать перья крыльев, — заметила Ванесса. — Но у меня есть мысль. Вот… — Она накинула на Вышекрыла свою мантию, откинув капюшон и оставив рукава болтаться по бокам. — Тебе понадобится что-то вроде этого. Открытый плащ без рукавов, что оставит твои крылья свободными для полета, но при этом обозначит тебя как члена ордена. Сейчас слишком много лишней ткани, но при правильном покрое это подойдет. — Отличная задумка! — воскликнул Вышекрыл. — Сестра Грейс сможет снять с меня мерки и сшить подходящий плащ по моему размеру! Ванесса завязала пояс своей рясы на талии. — Тогда давай прямо сейчас навестим нашу добрую швею!

========== Глава 8 ========== Маура оказалась права в отношении Вышекрыла. Похоже, юного воробья не слишком беспокоило то, что в оставшуюся часть того сезона он почти не видел свою любимую мышку. В тот же вечер, когда похоронили сестру Марисоль, Ванесса поднялась в лазарет и погрузилась в записи и дневники целительницы. Она углубилась в них, пока не наступило лето, и в некоторые дни ее не видел никто из собратьев по аббатству, кроме поваров, что приносили ей еду, прямо где она читала. Тем временем Вышекрыл продолжал успешно учиться и укреплять дружбу с другими рэдволльцами. Поскольку птицы росли и взрослели быстрее, чем звери, он со временем опередил всех своих юных одноклассников и вскоре уже помогал Джеффу и Тревору вести уроки. В роли помощника учителя он справлялся не хуже, чем в сочинении стихов или в поединках со своими товарищами-выдрами. Все это прекрасно занимало Вышекрыла, и ему не приходилось полагаться на Ванессу — он понимал, как серьезно она относится к своим новым занятиям, и вместе со всеми остальными в аббатстве старался ее не тревожить. И действительно, все так уважительно относились к учебному времени Ванессы, что некоторые из начали беспокоиться о том, что она может усердствовать слишком сильно. И вот в один из последних дней весны аббат Арлин навестил ее в лазарете. Ванесса подняла взгляд от старого журнала отца Дэрроу. — Здравствуйте, аббат, — поприветствовала она Арлина. — Вы пришли, чтобы присоединиться ко мне на очередном занятии? Или принесли из архива очередной свиток древней мудрости? — Не сегодня, — улыбнулся старший мыш. — На самом деле я пришел не столько принести, сколько взять. — Вот как? Что? — Тебя! — Арлин решительно закрыл журнал перед Ванессой. — Ты хоть осознаешь, сколько дней ты провела здесь, запершись с этими старыми, заплесневелыми книгами? Что ж, я больше не потерплю этого, юная леди! Весна уже на исходе, и я не хочу, чтобы ты потратила впустую еще один такой прекрасный день, как этот. Так что отложи учебу на один день и найди время, чтобы заново познакомиться с нашими пышными лужайками, тенистым фруктовым садом, ароматными садами и прохладным чистым прудом. Да и прогулка по вершине стены тоже не повредит! Ванесса рассмеялась. — Ты так говоришь, будто я стала отшельницей в пещере! Честное слово! Я же иногда выходила на улицу ради всех этих чудесных блюд, что мы ели на лужайках и во фруктовом саду. — Именно что иногда, — Арлин посмотрел на нее сквозь ободки очков. — Я отчетливо помню пару дней без тебя… — Я получала много солнца и свежего воздуха, — запротестовала Ванесса. — Слишком много ни того, ни другого не бывает, особенно в такие дни, как этот. По сравнению с длинными часами этих дней, ты недолго была наружи. И посмотри, где ты сидишь — в пыльном углу, даже не у открытого окна. Нет, моя дорогая, боюсь, так не пойдет. Я хочу, чтобы ты до конца дня была на свежем воздухе… и это приказ аббата! — Но… мне еще столько всего предстоит узнать! — И все это будет здесь и завтра, — оборвал ее Арлин. — И послезавтра, и послепослезавтра. Но этот день, как только он закончится, уйдет навсегда, его уже не вернуть и не пережить, разве что в памяти. А тебе, Ванесса, нужно запомнить что-то еще, кроме учебы! — Ладно, ладно! — улыбнулась Ванесса. — Значит, компромисс? — Она взяла записи Дэрроу и вышла из-за стола. — По вашему приказу я буду бродить по лужайкам и тропинкам Рэдволла, пока у меня не заболят лапы. Но я возьму это с собой на случай, если мне приглянется солнечное место или дружелюбный тенистый уголок и я решу отдохнуть там некоторое время. Уверен, вы не будете возражать, если я продолжу свои занятия на улице, не так ли? — Ну, я надеялся, что ты на полдня отложишь учебу. Ведь зверь лучше учится, когда его ум отдохнул. Но если это то, что нужно для того, чтобы вытащить тебя на природу, — договорились! Арлин положил лапу ей на плечо, и они вместе вышли из лазарета. Проходя через большую комнату, аббат бросил взгляд на все пустые койки. — Не понимаю, почему ты так торопишься прочитать все эти записи. За все время, с тех пор, как ты стала хранительницей лазарета, у тебя было всего два-три поцарапанных колена и пара расстроенных желудков. Сейчас во всем аббатстве нет ни одного больного, и вряд ли появится что-то, с чем ты не справилась и так. Так зачем же себя подгонять? Ванесса пожала плечами, когда они вышли в коридор. — Лучше перестраховаться, чем жалеть потом. *** После того как она провела время на вершине стены, во фруктовом саду и сытно пообедала со своими товарищами на лужайке аббатства, Ванесса прогуливалась по восточной территории, наслаждаясь мягким ковром травы под своими голыми лапами, даже с лицом, зарытым в записи. Салат из мускатного желтого сыра и яблок радостно урчал в животе, но Ванесса не обращала на это внимания, как и на веселый шум лета вокруг. Смех и голоса малышей и взрослых смешивались с фоновым гулом жужжащих и стрекочущих насекомых, дополняемым трелями и щебетанием птиц. Где-то за плечом она смутно слышала, как Вышекрыл и Монти устраивают очередной поединок; стук их шестов и дружеские выкрики смешивались с общим фоновым шумом. На нее напали совершенно без предупреждения. Шепот ветра от хлопающих крыльев едва успел коснуться ее головы, как Ванесса почувствовала, что ей в плечи вцепились когти и тяжелый удар понес ее вперед. Нападавший Спарра не ограничился тем, что просто врезался в нее; когти, вцепившиеся ей в ключицы, повалили ее лицом в траву. Драгоценный журнал вылетел из ее лап и упал в нескольких шагах от нее. Они вместе упали на землю. Затем, отброшенный падением воробей отцепился от нее. Придя в себя, Ванесса встала на колени. С ненавистью, пылающей в черных глазах, птица угрожающе подскочила к ней. Ванесса приготовилась к новой атаке. Но после этого одиночного прыжка воробей приостановился, и его внимание разделилось между ней и чем-то еще позади нее. После нескольких долгих мгновений нерешительности птица отвернулась и взвилась в небо, яростно хлопая крыльями. До ушей Ванессы донесся звук топота лап, и Монтибэнк промчался мимо нее, дико размахивая копьем в сторону взлетающей птицы. Вышекрыл следовал за выдрой по пятам, его собственный посох был отброшен в спешке, но он не менее, чем Монти, стремился броситься на защиту Ванессы, даже безоружной. Пробежав несколько шагов, Монтибэнк остановился, убедившись, что нападавший улетел и не собирается возвращаться. Поспешив к Ванессе, он помог ей подняться на ноги, не сводя глаз с неба. — Полегче, Несси. Ты серьезно ранена? — Не думаю… Монти, смотри! Выдр повернулся, чтобы проследить за указующей лапой мышки. Вышекрыл не прекращал преследования. Взмахнув крыльями, он промчался по земле под другим воробьем, поддавшись природному инстинкту, заложенному в каждой птице, а затем медленно и неуклюже оторвался от травы и поднялся навстречу нападавшему. На мгновение он замешкался, как и любой другой зверь, удивленный тем, что он действительно летит; затем он подтянул ноги и с новыми силами принялся за дело. Из-за поврежденного крыла он летал слегка неровно и неуклюже, но нельзя было отрицать, что он действительно летит! Пока Ванесса и Монти завороженно наблюдали за происходящим, два воробья поднялись выше самых высоких крыш Рэдволла. Нападавший, ставший преследуемым, вероятно, мог бы легко побороть Вышекрыла, но, похоже, был так удивлен, что запаниковал и полетел в свой безопасный чердак. Благодаря своим превосходным летным способностям он достиг цели намного раньше. — У-у, — заметил Монти, — похоже, наш приятель разворошил осиное гнездо! Должно быть, воинственный воробей позвал на помощь своих товарищей на крыше еще до того, как добрался до карниза, потому что Вышекрыла тут же осадили еще полдюжины агрессивных птиц. — Нет! — вскричала Ванесса, беспомощно наблюдая за схваткой. — Эти хулиганы набросились на него! Вышекрыл, возможно, и был храбрецом, но образование, полученное в Рэдволле, научило его также понимать, что осторожность — лучшая часть доблести. Оказавшись внезапно в меньшинстве, он, как камень, упал на лужайку. Остальные погнались за ним, но теперь неровное крыло, что работало против него во время подъема, стала его союзником. Траектория полета молодого воробья колебалась так непредсказуемо, что каждый раз, когда остальные выхватывали клюв или когти, чтобы нанести ему удар, Вышекрыл оказывался не там, где они ожидали. Таким образом, эта опасная игра в пятнашки закрутилась почти до лужайки аббатства. И в самый последний момент, преследующие воробьи оторвались от погони и по крутой дуге взвились в небо. Вид Монтибэнка, стоявшего наготове с копьем, очевидно, отпугнул их. Вышекрыл, к сожалению, закончил свой первый полет на не слишком изящной ноте. Не сумев снизить скорость так же умело, как его более опытные противники, он с треском рухнул на газон. Только мягкий зеленый ковер поздней весны спас его от серьезных ран. — Вышекрыл! — воскликнула Ванесса, подбегая к нему. — Ты умеешь летать! — Хмпф! Да, похоже на то, — произнес Вышекрыл, взъерошивая перья, пока Ванесса и Монтибэнк помогали ему подняться из довольно недостойного положения. — Но, похоже, мне еще нужно поработать над посадкой. — Ага, — искренне согласился выдр, — у меня аж поджилки затряслись, когда я смотрел, как ты спускаешься. Трудно поверить, что ты не пришибил себя вдребезги! Вышекрыл проверил все свои конечности: — Ничего не сломано, кроме моей гордости. А ты, Ванесса? Этот негодяй причинил тебе какой-нибудь вред? — Да, — добавил Монти, исследуя небольшие прорехи в рясе Ванессы, где ее схватили когти нападавшей птицы. — Похоже, он уколол тебя в паре мест. — Немного жжет, но кровь вроде не идет, по крайней мере, не сильно, — сказала Ванесса, доставая книгу, что уронила во время потасовки. — Я попрошу аббата Арлина осмотреть меня и применить любое средство, которое он сочтет нужным. Даже самый искусная целительница не всегда может позаботиться о себе сама, я полагаю. — А пока мы здесь, — добавил Монти, — мы можем спросить его, что нам делать с этими противными пернатыми мешками, пока один из них не укокошил кого-нибудь по-настоящему! — Хорошая мысль, — кивнул Вышекрыл. — Давайте немедленно найдем его. Ванесса смахнула землю с заветного журнала и, осмотрев его, убедилась, что он не получил серьезных повреждений, а затем зашагала за своими друзьями. *** — Я просто не знаю, — вздохнул Арлин, протирая царапины на плече Ванессы влажным компрессом. — Эти воробьи становятся все большей бедой для нас — без обид, Вышекрыл… — Не обижаюсь, — откликнулся воробей со своей жердочки на соседнем месте лазарета. — Но что мы можем с этим поделать… — Аббат медленно покачал головой. — Эти крылатые создания правят бал на чердаке аббатства, а строители Рэдволла не построили какой-либо доступ на чердаки изнутри. Полагаю, мы могли бы послать отряд белок, чтобы они забрались на крышу и проникли внутрь через карниз, но даже если бы нам удалось прогнать их всех, как мы смогли бы удержать их от возвращения? Я не хочу начинать с ними полноценную войну. С другой стороны, мы не можем оставить эту опасность без ответа. Нельзя допустить, чтобы все в аббатстве боялись выходить наружу, опасаясь беспричинного налета сверху. — И в самом деле беспричинного, — кивнул Монтибэнк. — Несси ничего такого не делала, просто прогуливалась. Нападение застало нас совсем врасплох! — Я и сам чувствую некоторую ответственность, — признался Арлин. — Если бы я чуть ли не приказал тебе выйти, Ванесса, этого бы никогда не случилось. — Не говорите глупостей, сэр! — запротестовала Ванесса. — Вы были абсолютно правы, что я слишком много времени проводила здесь, и мне нужно было больше выходить на улицу. В этом виновато только одно существо, и это та мерзкая птица! — Если бы не эта заварушка, мы бы никогда не узнали, что Вышекрыл умеет летать, — добавил Монти. Молодой воробей тщательно взъерошил свое оперение. — Я содрогаюсь при мысли, что ценой такого открытия может стать угроза телесных повреждений моим друзьям. С такой ценой лучше бы мне не знать о моей новой способности! — Но у тебя неплохо получилось, — ободряюще сказала ему Ванесса, а затем поморщилась, когда аббат провел мазком по особенно нежному месту на ее ключице. — Судя по тому, что вы трое мне рассказали, — сказал Арлин, — вам очень повезло, что у меня здесь не два пациента, а всего один, — он отложил припарки. — Ну вот, с этим покончено. Ни одна из этих царапин не была очень глубокой, Ванесса, так что я не думаю, что нужно их перевязывать. Но под мехом, похоже, довольно много синяков. Боюсь, с этим ничего нельзя поделать. Несколько дней они будут побаливать, но в целом, я бы сказал, все сложилось гораздо лучше, чем могло бы быть. — Да, наверное… — Ванесса позволила аббату и Монти помочь ей полностью натянуть рясу. — Интересно, это был тот самый Грим Спарра, что напал на меня раньше? Правда, в тот раз я не разглядела его хорошо, все произошло так быстро… да и все воробьи на чердаке для меня на одно лицо. Но если так, зачем он напал на меня, если раньше его целью был Вышекрыл? — Потому что он трус, как и все забияки, — буркнул Монтибэнк. — Мы с Вышекрылом были вместе, вооружены. А ты просто шла одна, сама по себе — такие сволочи как раз легкой добычи и хотят! — Монтибэнк, вероятно, прав, — кивнул Арлин. Хотя, если это был тот, кого звали Грим, он, возможно, все-таки вспомнил о тебе, Ванесса. Подобные задиры не привыкли, чтобы им оказывали сопротивление. Возможно, он затаил на тебя обиду. Вышекрыл в печальном недоумении покачал головой. — Не могу понять, как я могу быть одного вида с такой тварью! Монти сильно стукнул своего друга по лопаткам крыльев: — Эт’ потому, что тебя в Рэдволле воспитали правильно! Не то что тех пернатых грубиянов на крышах! — Они могут получить то же образование и дружбу в любое время, когда захотят, — сказал аббат. — Им нужно только попросить. — Ну, это вряд ли, — проворчал выдр. — Остается вопрос, что нам делать с этими нападениями, — сказала Ванесса. — Если они продолжатся, то это лишь вопрос времени, когда кто-нибудь серьезно пострадает. Особенно я беспокоюсь за малышей. — Да, я знаю, — сказал Арлин. — Пока что я ввожу следующее правило. Сомневаюсь, что эти спарры побеспокоят кого-нибудь из наших крепких выдр или выносливых белок, но отныне я не разрешаю ни одной мыши, кроту или ежу выходить наружу, кроме как группами по три и более, или в сопровождении выдры, белки, или матушки Мауры. Это касается и тебя, Вышекрыл. Может, ты и умеешь летать, но я бы не хотел увидеть, что произойдет, если банда этих крылатых хулиганов застанет тебя одного! — Не беспокойтесь, сэр, — заверил аббата Монти, — я присмотрю за пернатым. Не отпущу его, пока вы не скажете. — Вообще-то, Монтибэнк, я как раз собирался попросить тебя рассказать о моем решении другим выдрам. Указ аббата мало что значит, если он держится в тайне среди нас четверых здесь, в лазарете. Скажи Александру, чтобы он тоже сообщил об этом всем своим собратьям-белкам. Отныне вы, выдры и белки, будете нашей защитой. Когда эти спарры увидят, как вы патрулируете лужайки, они дважды подумают о том, чтобы снова сбить с ног кого-нибудь из нас. Я сделаю общее объявление сегодня за ужином в Большом зале. А до тех пор хорошо охраняйте всех, кто выходит на улицу. Монти повернулся, чтобы уйти. — Тогда я пошевелю хвостом. Ты идешь, приятель? — Нет, — покачал головой Вышекрыл, — я останусь здесь с Ванессой. — Точно. Увидимся позже. Не беспокойтесь, аббат, я мигом ваши слова донесу. Никто нам больше сегодня бед не наделает! После того как выдр ушел, Ванесса задумалась: — Похоже, нам снова придется провести именины сезона в Большом зале. А ведь мы так хотели провести праздник на лужайке! — Тогда, во что бы то ни стало, давайте проведем его снаружи, — решительно заявил Арлин. —Худшее, что мы можем сделать, — позволить этим спаррам принудить нас отказаться от величайшего праздника сезона. Одно дело — принять некоторые меры предосторожности, и совсем другое — перестроить весь наш образ жизни. Ни один аббат или аббатиса до меня не поддавались на такое запугивание, и я не буду первым! Пусть праздник идет по плану! А для развлечения мы устроим поединки выдр, а для белок — турнир по стрельбе из лука. Все крылатые смутьяны, которые думают, что могут испортить нам праздник, могут попробовать! Ванесса была слегка ошеломлена: ей редко доводилось слышать, чтобы добродушный аббат говорил таким тоном. — Но мы еще даже не знаем, какое имя будет у этого лета. Вы говорите так, будто мы сразу же устроим пир! — Так и будет, — сказал Арлин. — После сегодняшних событий у этого сезона может быть только одно название. — Какое? — спросили как один Ванесса и Вышекрыл. Аббат положил лапу на плечи каждому из них: — Конечно же, Лето летающего воробья!

========== Глава 7 ========== — Она выглядит так… мирно, — сказала Ванесса, вытирая слезу. Вместе с ней в лазарете находились Джефф, брат Тревор, сестра Грейс и аббат Арлин. Старая сестра Марисоль неподвижно лежала на одной из кроватей, глаза ее были закрыты, а лицо расслаблено в дремоте, от которой не было пробуждения. — Я до сих пор не могу в это поверить, — всхлипнула Грейс. — Она попросила меня заштопать пару старых подушек. Мы немного поговорили о чудесной погоде, но потом она вдруг сказала, что очень устала, и улеглась в мягкое кресло с высокой спинкой в углу. Я подумала, она просто уснула, но когда я попыталась разбудить ее после того, как сшила еще одну подушку, то обнаружила, что она скончалась… — По крайней мере, она ушла спокойно и в кругу друзей, — произнес Тревор. — Нам всем повезет, если мы покинем этот мир таким образом. — Но помни, брат Тревор, — сказал аббат, — терять такого друга, как сестра Марисоль, всегда тяжело. Мы можем утешаться тем, что она прожила полную и счастливую жизнь до самого последнего дня, что в конце она не знала страданий и что теперь она, без сомнения, в том месте, где подобное никогда не сможет ее коснуться. Но это не притупляет чувства утраты для тех, кто должен жить дальше без нее. Я объявляю траур до полудня завтрашнего дня, и тогда мы устроим специальный обед в ее память. А пока мы должны подготовить нашу дорогую сестру к последним проводам. Сестра Грейс еще раз всхлипнула: — Пойду начну работу над погребальным саваном. Она заслуживает лучшего, что мы можем ей дать. — Спасибо, сестра, — ответил аббат Арлин. Ванесса посмотрела на Марисоль. Солнечный свет, проникающий через окно у изголовья кровати, окутывал ее благотворным сиянием, похожим на ореол. Глядя на нее, почти невозможно было поверить, что она не просто спит, готовая проснуться в любой момент. — Я все время думаю, — сказала Ванесса, — что если бы я была здесь, я могла бы что-то сделать. Арлин положил лапу ей на плечо. — Дитя мое, это естественно, что ты так думаешь, но не стоит. Это было ее время уйти, и никто из присутствующих не имел права голоса. А теперь, когда сестра Марисоль покинула нас, ты — новая хранительница лазарета. — Но… но… — заикнулась мышка, — я слишком молода! У нее осталось еще несколько сезонов, чтобы научить меня целительскому искусству — я не готова к этому! — Тем не менее, — мягко, но твердо заявил аббат, — ты ее ученица, и хотя твое обучение теперь окончилось, ты все равно знаешь о целительстве больше, чем любой другой рэдволлец. Тебе еще многому предстоит научиться, это правда. Но должность теперь твоя и только твоя. Ванесса была на грани слез: — Но как же я справлюсь? — Ты не первая юная жительница Рэдволла, что заняла ответственную должность раньше, чем почувствовала, что готова, — ответил Арлин. — У нас были настоятельницы немногим старше, чем ты сейчас. Опыт — лучший учитель из всех; а чтобы по-настоящему разобраться в чем-то, иногда нужно просто засучить рукава и делать это какое-то время. Никто не ждет от тебя чудес, дитя мое. Мы будем терпеливы к тебе, пока ты вживаешься в свою новую роль. И ты можешь утешиться тем, что не будешь полностью предоставлена сама себе. — Что вы имеете в виду, отец аббат? — спросила Ванесса. — Для начала, я и сам кое-что знаю в целительстве, как и полагается всем нашим аббатам и аббатисам, просто у меня никогда не было возможности проявить себя, когда рядом была такая опытная целительница, как Марисоль. Так что не стесняйся обращаться ко мне, если возникнут трудности. Возможно, у меня самого не будет ответа, но две головы почти всегда лучше, чем одна. Старший мыш осторожно взял Ванессу за лапу и повел прочь от смертного одра Марисоль, в один из углов лазарета, где покойная целительница держала небольшой письменный стол и несколько коротких настенных полок, заставленных книгами и свитками. — И моя помощь будет не единственной и даже не самой лучшей. Здесь собраны все записи, что сестра Марисоль вела на протяжении многих сезонов. Рецепты, симптомы и лекарства практически от всех болезней, которые могут переступить этот порог. И прямо рядом с ними, — Арлин провел кончиком лапы по корешкам томов, — лежат дневники старого отца Дэрроу, что до меня был аббатом, а еще раньше — смотрителем этого лазарета. Здесь, Ванесса, в твоем распоряжении весь опыт двух твоих предшественников, в любое время, когда он тебе понадобится. В архивах хранится еще больше книг — несомненно, их великое множество, они восходят к самым ранним векам истории Рэдволла, — но эти содержат большую часть того, что тебе нужно знать. Ванесса почувствовала себя так, словно с ее плеч внезапно свалился огромный груз. Конечно, все получится. Это было призвание, к которому ее готовили, и теперь она не уклонится от него. Каждый из ее товарищей в Рэдволле поддержит ее, как сможет, даже сам аббат! И в каком-то смысле сестра Марисоль всегда будет с Ванессой, благодаря оставленным ею записям. Юная мышка поклялась себе, что прочтет все эти тома от корки до корки — да, и записи Дэрроу тоже, — пока не выучит их наизусть. Время еще будет; рэдволльцы, как правило, отличались крепким здоровьем, и Ванесса была уверена, что пройдет еще какое-то время, прежде чем она столкнется с чем-то более серьезным, чем расстройство желудка или мелкие царапины и синяки. Тяжесть ответственности, которая так угнетала ее всего несколько минут назад, исчезла, оставив вместо себя целеустремленность. Она повернулась и посмотрела на Арлина. — Спасибо, отец аббат. Я не была уверена, что смогу сделать то, чего от меня ждут, но теперь я знаю, что смогу. — Вот это настроение! — улыбнулся он ей. — А теперь, почему бы вам с Джеффом не пойти и не помочь Мауре присмотреть за малышами? Уверен, она будет благодарна за помощь. Брат Тревор, сестра Грейс и я подготовим сестру Марисоль к ее последнему покою. *** Ученикам брата Тревора был обещан торт, и даже неожиданная кончина сестры Марисоль, не могло лишить их сладкого вознаграждения. Ванесса и Джефф вошли в Пещерный зал с пустыми тарелками и полными животами. Матушка Маура, барсучиха, руководила развлечением, а брат Хью и еж-хранитель погреба Джови помогали ей. Балла снова исполнила для своих одноклассников песню про погреб, но на этот раз ее дядя Джови аккомпанировал ей своим глубоким баритоном, напевая новый куплет, который он сочинил с предыдущего вечера. Маура отвела Ванессу в сторону. — Эта веселая компания — заслуга твоего друга-воробья. Когда они спустились сюда, они были плаксивы и угрюмы, и великолепный подарок Хью, казалось, пропадет, поскольку от печали у них не было аппетита. И вот этот воробей выскочил перед ними и начал петь свою глупую песенку. Он исполнил ее дважды, до конца, и к концу второго раза большинство его одноклассников присоединились к нему. Потом некоторые из них захотели спеть свои песни снова, и после этого они так проголодались! Балла уже третий раз поет песню про погреб — Джови все время придумывает, что бы такое в нее еще вставить, — большая барсучиха восхищенно покачала головой. — Я бы сказала, что у Вышекрыла не только язык хорошо подвешен — он и предводитель неплохой! Он заставил эту банду на время забыть о печали по сестре Марисоль. Думаю, во многом благодаря тому примеру, который ты подала ему, Ванесса. Ты отлично вырастила этого пернатого! Ванесса не спешила присваивать себе все заслуги. — Мы все сделали все, чтобы Вышекрыл почувствовал себя частью семьи Рэдволла, даже если я — та, кого он больше всего любит. Но теперь, когда сестры Марисоль больше нет с нами, и я стану новой постоянной смотрительницей лазарета аббатства, я буду слишком занята, чтобы проводить с ним время, к которому он привык. Что же мне с этим делать? Маура посмотрела туда, где Вышекрыл весело подпевал песне Баллы и Джови, добавив к ней свой куплет. — У меня такое чувство, что с ним все будет в порядке, Ванесса. *** Поздно вечером того же дня прошли похороны сестры Марисоль. Все жители Рэдволла, от самого маленького малыша до самого дряхлого старца, собрались на эту мрачную церемонию. Монтибэнк и Александр прозвонили торжественный звон на колоколах Матиас и Мафусаил, а затем спустились с колокольни, чтобы присоединиться к скорбящим. Кроты вырыли аккуратный прямоугольник могилы под древним персиковым деревом во фруктовом саду — любимым местом старой целительницы. Марисоль была завернута в роскошный красно-фиолетовый погребальный саван, который вышила сестра Грейс. Под тихой тенью цветущих ветвей, пронизанных то тут, то там косыми лучами западного солнца, аббат Арлин прочел молитву за усопших: Друзья и время пролетят, Жизнь идет, сменяя главы. Вечный круг знаком для нас, Мудрость детям — дар от старших. Кто ушел, в земле лежит, Обретя покой навеки, Свет их душ в сердцах пылает, Память вечно их хранит. Аббат отступил от могилы, освобождая место для других. По обычаю, принятому в Рэдволле, многие жители аббатства принесли с собой небольшие памятные вещицы — напутственные дары, чтобы похоронить их рядом с усопшей и облегчить ее духу путешествие в мир иной. Подношения были разными, от простых лоскутков ткани и булавок до крошечных статуэток. Самые простые дары были так же желанны, как и самые роскошные. Когда все звери положили свои подношения, Вышекрыл вышел вперед и встал у изголовья могилы. Склонив голову, он произнес: Мышь юная мне жизнь спасла, Мышь старая — меня лечила. Теперь их роли слиты вдвое: Ученица стала наставницей. Хоть Рэдволл наш в надежных лапах, Мы об ушедшей не забудем. С этими словами он вырвал одно из длинных перьев крыла, что когда-то вылечила сестра Марисоль, и положил его в могилу вместе с дарами других жителей Рэдволла. Это был сильный жест, и многие утерли слезы. Ванесса подошла к краю могилы рядом с аббатом. В лапе она держала старую поношенную сандалию, которой отбивалась от нападавших на Вышекрыла, что сестра Марисоль повесила под мечом Мартина в Большом зале. Теперь она явно не была уверена, что ей делать. — Я думала, будет уместно похоронить это вместе с ней, — сказала Ванесса, — но теперь я сомневаюсь. Что вы думаете, аббат? Оставить ли нам это там, где повесила сестра Марисоль? — Это твое решение, — ответил Арлин. — Но на твоем месте, я бы подумал, что лучший способ увековечить ее память — оставить сандалию в Большом зале, где она всегда будет напоминать нам о ее мудрости и доброте. И помни, что она также свидетельствует о твоей собственной храбрости. Так что, возможно, сестра Марисоль положила сандалию с мечом и щитом Мартина отчасти в шутку, но в этом поступке была и настоящая мудрость. Если бы решение принимал я, то оставил бы сандалию там. Ванесса кивнула. — Тогда я так и сделаю. Но я не взяла с собой ничего другого для сестры Марисоль… — Не волнуйся, дитя мое, — Арлин ободряюще похлопал ее по плечу. — Поклявшись, что будешь по мере сил продолжать дело сестры Марисоль, ты сделаешь ей самый большой подарок из всех. Где бы она ни была сейчас, я уверен, она очень гордится тобой. Ванесса приободрилась от этих слов. — Спасибо, отец аббат. Арлин обратился ко всем собравшимся. — Церемония завершена. Давайте все пойдем в дом и оставим Кротоначальнику засыпать землю. Сегодня у нас будет простая траурная трапеза, но завтра в полдень мы устроим пир в память о сестре Марисоль, прямо здесь, под этими деревьями, которыми она так дорожила. Так мы почтим ее память, и я уверен, что она бы это одобрила. Собравшиеся жители Рэдволла расходились небольшими группами, печально направляясь к главному зданию аббатства. Последние лучи послеполуденного солнца пробивались сквозь листву деревьев, прощаясь с усопшей целительницей.

========== Глава 6 ========== Когда весна начала свое долгое шествие к лету, аббатство Рэдволл избавилось от зимней хандры и превратилось в настоящий улей — в буквальном смысле слова, если говорить о пчелах и братьях и сестрах, что присматривали за ними ради меда. Но по всему Рэдволлу кипела бурная жизнь. Землеройки Гуосим ушли в свои края, оставив только постоянных жителей аббатства присматривать за ним до поздней осени. Впрочем, желающих трудиться на свежем воздухе вполне хватало. Действительно, некоторые обитатели аббатства даже сами начали выдумывать себе занятия, чтобы выйти на улицу в прекрасные дни, которых в этот сезон было предостаточно. Даже самые угрюмые рэдволльцы находили время, чтобы почистить лужайки, отполировать засовы, вымыть стволы деревьев во фруктовом саду или собрать сухой тростник с мелководья пруда. И, разумеется, на вершине стены было в три раза больше, чем обычно, за исключением дождливых дней. Вышекрыл продолжал развиваться, как в телесном, так и в словесном плане. Выдры вырезали для него легкий дубовый посох, с которым молодому воробью было легче управляться, чем с более тяжелыми стальными дротиками. Тренировочные поединки с Монтибэнком стали почти ежедневным событием, и Вышекрыл становился неплохим бойцом. Когда он не играл снаружи, Вышекрыл посещал занятия брата Тревора, где его ученики узнавали больше об укладе и истории аббатства Рэдволл, а также обучались чтению и письму. Ванесса присоединялась к нему, когда могла, хотя ее дни все больше занимали занятия с сестрой Марисоль в лазарете. Уроки Вышекрыла предназначались для начальных классов, которые мышка уже давно выучила. Тем не менее она частенько заглядывала в класс Тревора, а малыши там всегда были рады ее видеть. Джефф тоже был рад ее визитам, ведь никто из учеников не был его ровесником, а присутствие Ванессы давало ему возможность отдохнуть от работы. Одним прекрасным днем на полпути к лету Ванесса заглянула в класс и увидела, что ученики Тревора устраивают конкурс песен и стихов. Накануне Тревор дал каждому ученику задание сочинить что-то, что было спеть или продекламировать перед классом. Сочинение могло быть как серьезным, так и причудливым, но главное было — хорошо развлечься. Ванесса заняла место рядом с Джеффом в конце комнаты. Он наклонился к ней и прошептал: — Ты уверена, что хочешь остаться здесь, Несса? У кое-кого из этих ребят голоса и так могут разбить стекло. А когда они еще и петь начинают, некоторые из них могут быть весьма… восторженными, скажем так! Ванесса похлопала его по лапе. — Со мной все будет в порядке. Кроме того, я хочу послушать, что придумал Вышекрыл. Брат Тревор по очереди вызывал каждого, чтобы тот встал перед классом и прочитал или спел свои сочинения. Некоторые робко бормотали, едва слышно, а другие выступали бурно, жаждая всеобщего внимания. Ежиха Балла особенно зажигательно исполнила песню, которую она написала вместе со своим дядей Джови, хранителем погреба, воспевая всевозможные напитки, которые можно найти в бочках Рэдволла. Это было весьма забавно и вызвало бурные аплодисменты, когда она закончила выступление… и, конечно же, это было самое лучшее из предложенных в тот день… пока не настал черед Вышекрыла. Воробей дождался, пока все закончат, и вскочил на ноги, заняв место во главе класса. Одноклассники тепло приветствовали его, ведь они знали, что Вышекрыл прекрасно владеет словом и наверняка сочинит для этого случая занимательный стишок. Ванесса аплодировала со всеми остальными, предвкушая, что споет или скажет ее друг. Вышекрыл шумно прочистил горло и клацнул клювом. — Гм! Эта песня была написана для того, чтобы пошевелить языком, или, возможно, правильнее будет сказать, клювом — в любом случае, ее нужно петь очень быстро, так что, пожалуйста, потерпите. У нее нет названия, но я думаю, что слова говорят сами за себя. Слушайте внимательно, и вы сможете уловить их все. Надув грудь и расправив плечи-крылья в величественной позе, Вышекрыл начал песню: Я воробей, таковым и буду, И готов твердить это всем и всюду. Не хочу быть грачом, сорокою-вором, Ни гагой, ни пуночкой с печальным взором. Не был бы я куликом ни разу, Ни орлом в небе, ни коршуном сразу. Не быть мне мухоловкой и соловьём, Не нужен мне и трясогузки дом. О, как я рад, что не ворон ворчливый, Не черный дрозд, не чайка крикливая! Быть журавлём мне вовсе не по душе, Альбатросом — и того страшней. Лебедь и ласточка мне знакомы, Но и совой быть не хочу, скажу нескромно. Перепелом быть мне вовсе не по нраву, И с гусями не биться за славу. Ни чижом мне не бывать, Ни синичью долю не принять. Соловьем быть — пожалуй, нет, Быть воробьем — вот мой завет! Ах, воробей я, и воробей — я есть, Другой судьбы не выбрать, вот моя честь! Вышекрыл начал свою песню, покачиваясь на кончиках когтей в такт куплету, перенося свой вес с одного когтя на другой. Чем дальше он заходил, тем больше оживлялся, пока не стал практически танцевать джигу, порхая на месте. При этом мастерство юного воробья в декламации стало настолько отточенным, что он не пропустил не проронил ни одного слова в своей сложной, стремительной лирической речи. Это было бравурное исполнение, лучше даже, чем песня Баллы, и его одноклассникам оно очень понравилось. Вышекрыл, затаив дыхание (и весьма нескромно), отвесил глубокий и демонстративный поклон под аплодисменты, одобрительные возгласы и смех, которыми была встречена его последняя строчка. Ванесса и Джефф вышли вперед, чтобы поздравить его. — Это было чудесно! — воскликнула Ванесса, взъерошив перья на шее Вышекрыла. — Как ты только придумал такую замысловатую песню? — Ну, мне немного помогли Монти и другие выдры, — признался воробей. — Теперь, когда землеройки ушли, выдры — лучшие сочинители в Рэдволле. Джефф кивнул: — Да, мне показалось, что я уловил в этих рифмах что-то выдриное. Ну, в задании брата Тревора ничего не говорилось о том, что нельзя получить от кого-то помощь. В конце концов, Балле тоже помог ее дядя Джови… и я бы сказал, что вы оба отлично справились! Брат Тревор улыбнулся. — Я понял, что происходит, когда после вчерашних уроков ко мне подошел Вышекрыл и попросил составить список всех видов птиц, которые только можно придумать. Должен признать, я услышал там несколько неизвестных даже мне! Должно быть, выдры помогли ему не только с рифмами. — Даже если так, Вышекрыл, — сказала Ванесса, — ты, должно быть, не спал полночи, чтобы придумать все это! — О, ничего страшного, — пожал плечами воробей, затем резко опустил клюв на грудь, закрыл глаза и громко захрапел, вызвав смех у зверей вокруг. Даже брат Тревор засмеялся вслух. — Так кто же был лучшим? — спросила Балла у учителя. — Кто победил, я или Вышекрыл? Тревор с гордостью посмотрел на ежиху. — Мы все здесь сегодня победители, и наша награда — услышать две такие прекрасные песни, как твоя и Вышекрыла. Но, — озорно добавил он, — тем из вас, кто считает, что награда должна быть большей, придется спуститься в Пещерный зал и отведать клубнично-сливочного трехслойного пирога, который я попросил брата Хью приготовить по этому случаю! Почти каждый голос в комнате завизжал от восторга при этом объявлении, да так, что Джефф вздрогнул и заткнул уши. Когда Тревор ставил своих учеников в шеренгу для организованного похода на кухню, в дверях появилась сестра Грейс с потрясенным выражением лица: — Ванесса, я наконец-то нашла тебя! Тебе следует прийти скорее! В комнате воцарилось мрачное настроение, все замолчали. — Что случилось? — спросила Ванесса у старшей мыши. — Это… это сестра Марисоль, — голос Грейс надломился, и она отвернулась, не в силах больше ничего сказать.

========== Глава 5 ========== Как оказалось, тот зимний пир стал лишь началом болтовни Вышекрыла. Когда зима подошла к концу, и дни стали заметно длиннее, а погода — теплее, добрые звери Рэдволла приободрились. Если не считать рутинной работы, жители аббатства, как и всегда, спокойно проводили зиму, греясь в теплом сиянии очага и дружеском общении друг с другом, довольствуясь вкусными блюдами брата Хью, пока лютый холод снаружи не уступил место более мягким дням весны. Однако это не означало, что они проводили время в полной праздности. Брат Тревор продолжал занятия с малышами аббатства, обучая их чтению, письму и истории Рэдволла. Джефф, будучи одним из самых старших учеников и весьма искусным в письме и исторических знаниях, был назначен помощником Тревора. К концу зимы он показал себя на этой должности настолько хорошо, что стало ясно: Тревор готовит его к тому, чтобы он стал следующим летописцем Рэдволла, после того как сам Тревор станет слишком стар. Джефф был вне себя от радости и принялся за свои занятия еще серьезнее, что только сделало его целью игривых подшучиваний со стороны его менее ответственных друзей, особенно Алекса и Монти, которые часто следовали за Джеффом, когда тот не смотрел, комично подражая его чопорной походке и торжественному выражению лица. Ванесса была занята еще больше. Часто ее освобождали от занятий, чтобы она проводила время с сестрой Марисоль, учась у старой смотрительницы лазарета премудростям врачевания. А еще нужно было присматривать за Вышекрылом. Ванессу и птенца Спарры нельзя было друг от друга оторвать: воробей таскался за мышкой, куда бы она ни пошла, и Ванесса не возражала. Каждую свободную минуту они проводили, игриво гоняясь друг за другом по всему аббатству. Пещерный зал с трудом вмещал их; их буйные странствия привели их почти во все комнаты, камеры и туннели Рэдволла, а иногда даже на холодную ветреную землю. Вышекрылу нравилось быть снаружи, но Ванесса тщательно следила за тем, чтобы Алекс и Монти в таком случае сопровождали их. Ванесса хорошо помнила смертельные угрозы Грима Спарры, и даже присутствие ее крепких друзей — выдра и белки — не мешало ей бросать тревожные взгляды в сторону крыш. И все это время Вышекрыл продолжал учиться говорить. Когда он не болтал, с удовольствием пробуя новые слова и фразы, то слушал истории и споры землероек Гуосим, песни выдр, благословения аббата Арлина во время трапезы, уроки брата Тревора, когда он следовал за Ванессой на занятия историка, и мудрые слова сестры Марисоль, когда Ванесса была в лазарете, и почти все остальное, что мог сказать любой другой. Молодой воробей впитывал все, что мог, как губка — воду. К концу зимы Вышекрыл уже говорил полными предложениями и мог вести беседу (хотя и короткую) как и на языке мышей из ордена Рэдволл, так и на более красочном наречии землероек и выдр, хотя ему все еще приходилось узнавать точное значение многих слов и то, как правильно использовать их в разговоре. Почти весь его птенцовый пух выпал, уступив место оперению взрослого воробья. Его кривое крыло мешало ему летать, но это, похоже, не слишком его беспокоило, так как все его внимание было сосредоточено на разговорах. Несомненно, он становился самым красноречивым воробьем, которого когда-либо видел Рэдволл. *** Наконец-то пришли долгожданные дни, когда весна явно наступила. Кротоначальник и его команда кротов начали выходить на улицу в теплые дни, обрабатывая почву в садах в преддверии ранних весенних посадок, а землеройки Гуосим начали готовиться к выходу из Рэдволла — лес манил их своими просторами, и бродячий характер землероек не позволил бы им долго оставаться с друзьями из аббатства. Резкого похолодания в последние два дня зимы хватило, чтобы поверхность пруда Рэдволла полностью замерзла. Но в первый день весны потепление и яркое солнце заставили его оттаять самым необычным образом: лед в центре пруда потрескался и полностью растаял к полудню, но лед по берегам сохранился, вытянувшись к середине пруда длинными, зазубренными линиями. С высоты крепостных стен это было потрясающе красиво, и каждый зверь в Рэдволле в тот день поднялся туда, чтобы полюбоваться таким зрелищем. Ванесса стояла вместе с Джеффом и Вышекрылом на вершине стены, в нескольких шагах от аббата Арлина и других старейшин аббатства. — Подумать только! — заметила она. — Оно похоже на гигантскую снежинку! Джефф покачал головой: — Никогда не видел снежинок, которые были бы ярко-синими в середине. Посмотрите, как солнце освещает воду — она почти светится! По-моему, все это больше похоже на огромный кристалл. Брат Тревор вышел вперед и положил лапы на плечи Джеффа. — Мне кажется, мой юный помощник попал в самую точку. Кристально-голубая вода, окруженная белым льдом. Величайший драгоценный камень, который только могла придумать природа, выставлен на один короткий день прямо здесь, в нашем аббатстве! — Твоему ученику, возможно, предстоит пройти еще много сезонов, прежде чем он сменит тебя на посту летописца, Тревор, но он, несомненно, начинает быстро, ведь он только что придумал название для этого сезона, — присоединился к ним Арлин. — А? — спросил Джефф. — Что вы имеете в виду, сэр? Арлин протянул лапу, указывая на озеро. — Посмотрите на него внимательно, друзья мои, — сказал он. — После сегодняшнего дня это зрелище исчезнет навсегда, но его чудо будет жить в нашей памяти еще много сезонов. Поэтому пусть этот сезон будет известен как Весна хрустального пруда! Аплодисменты и одобрительные возгласы разнеслись по всей стене. — Ура! Ура! Давайте устроим именины! Александр от души стукнул Джеффа по спине. — Молодец, Джеффи! Теперь нам не придется ждать, чтобы устроить пир! — Три «ура» за Пинки! — вставил Вышекрыл, увернувшись от добродушного хлопка Джеффа в ответ на использование его страшного прозвища. — Эй, вы двое, не шалите здесь, — мягко сказал Тревор. — Мы не хотим, чтобы кто-нибудь упал со стены. — Со мной ничего не будет, — похвастался Вышекрыл, широко расправив свои не совсем ровные крылья. — Я ведь птица! Все остальные вежливо улыбнулись. Предыдущие попытки Вышекрыла взлететь были не слишком обнадеживающими. Но это не мешало юному Спарру при каждом удобном случае хвастаться своим мастерством. — Так или иначе, друг мой, — посоветовал ему аббат Арлин, — я бы посоветовал тебе держаться стенных лестниц. Мы же не хотим, чтобы ушибы и переломы испортили наш праздник, не так ли? — И когда же состоится этот праздник, аббат? — спросил Тревор. — Я не вижу необходимости откладывать. Мы проведем его как можно скорее, даже завтра, если брат Хью и его повара справятся. — Я уверен в этом, — сказал Тревор, — даже если для этого им придется работать по ночам. Но у нас была долгая зима. Пора заняться настоящей работой! Все звери радостно зашумели. Подготовка к именинам была делом, от которого не уклонялся ни один рэдволлец. *** Как и предсказывал Тревор, пир был полностью готов к полудню следующего дня. Если брат Хью и его помощники и были утомлены ночным марафоном, это не помешало им насладиться плодами своих трудов. К тому же, почти половина жителей аббатства не спали вместе с ними, протягивая руку помощи, как только могли. Большая часть утра была потрачена на подготовку Большого зала к празднику. Но когда аббат Арлин увидел, что второй день весны выдался удивительно ярким и спокойным, без малейших признаков облаков или дождя, он передумал и постановил, что пир должен проходить на лужайках под голубым небом. Задача была не из легких, но благодаря землеройкам Гуосим, помогавшим сильным белкам и выдрам Рэдволла, не говоря уже о барсучихе Мауре, способной в одиночку поднять и унести целый длинный стол, к тому времени, когда солнце достигло зенита, лужайки были полностью готовы к празднику. Каждый участник пиршества в этот день потом клялся, что из-за прекрасной погоды все стало вкуснее: кремы — нежнее, эль — мягче, тушеные креветки — горячее, выпечка — слаще, а сыры — вкуснее. Праздник в честь именин Весны хрустального пруда продолжался до заката, хотя большинство пирующих наелись и напились досыта задолго до того, как закончилась еда или дневной свет. Многие из тех, кто трудился всю ночь, готовя пиршество, растянулись на лужайках и дремали под теплыми лучами солнца. Ближе к вечеру несколько выдр собрались на берегу уже полностью оттаявшего пруда. Поскольку вода была еще слишком холодной для плавания, они довольствовались дружескими поединками с двуострыми дротиками. А поскольку эти поединки были столь же увлекательны для зрителей, как и для самих выдр, то в мгновение ока вокруг них собралась небольшая толпа жителей Рэдволла. Разумеется, не слишком близко, поскольку мускулистым и проворным выдрам нужен был простор для маневра. Поскольку среди выдр был Монтибэнк, его друзья — Александр, Джефф, Ванесса и Вышекрыл пришли посмотреть. После нескольких схваток со старшими и более опытными выдрами, в которых он прекрасно держался, Монти вышел из круга, чтобы присоединиться к своим юным товарищам в качестве зрителя. Вышекрыл подскочил к нему. — Эй, Монти, можно взглянуть на копье? — Что ты называешь копьем? Это настоящий выдровый дротик, а не просто копье! — Тогда могу ли я посмотреть на твой дротик, пожалуйста? — Зачем такому пернатому, как ты, смотреть на это? — Монти покрутил дротик в лапах. — То, что вы делали, было забавно, и я хотел бы попробовать, — объяснил Вышекрыл. — Ты… хочешь попробовать… — Монти разразился смехом. — Ну и ну! Тогда держи, дружище — начнем! Балансируя на одной ноге, Вышекрыл протянул вторую, чтобы забрать оружие у Монти. Ухватившись за дротик, молодой воробей выставил его перед собой в гордой боевой стойке… и тут же под тяжестью тяжелого орудия рухнул вперед на клюв. — Эй, приятель, в чем дело? — поддразнил его Монти. — Слишком много балласта? Ванесса помогла Вышекрылу снова подняться на когти. — Ты в порядке? — спросила она, подавив смешок. — У меня в клюве грязь! Пфу! Воробей изучал лежащий на земле дротик со сосредоточенным выражением лица. — Попробую еще раз, — сказал он наконец, подхватывая древко одним когтем. Однако на этот раз Вышекрыл не стал ждать, пока его снова опрокинут на клюв. Зная, что вес дротика может уронить его, он расправил крылья и слегка отклонился назад, подпрыгивая на другой ноге. Взмахивая крыльями, он дико размахивал копьем, пытаясь подражать движениям выдр. Джефф отступил назад: — Пернатый, осторожно, а то проткнешь кого-нибудь! — Неплохо, — признал Монти, глядя на Вышекрыла. Он позаимствовал у одного из своих товарищей-выдр еще одно копье и шагнул вперед. — Берегись, пернатый разбойник! Яха-а-а! Металлический звон эхом разносился по территории аббатства. Несмотря на свою необычную боевую стойку, Вышекрыл неплохо держался против Монти, хотя, если честно, выдр его щадил. Это была всего лишь игра, и оба знали это. Аббат Арлин подошел к схватке, прищурив глаза. — Проспал весь день, отец? — спросил Александр. — Я пытался, Алекс, но трудно погрузиться в дрему, когда вокруг столько шума. А что Вышекрыл делает среди поединка выдр? — Судя по всему, хочет стать следующим воителем аббатства! — Ну, у него неплохо получается, — заметил аббат. — Только посмотрите на него, похоже, он танцует и борется одновременно, — Арлин положил лапу на плечо Ванессы. — Трудно поверить, что это тот самый пушистый птенец, что в начале зимы упал с нашей крыши! Ты, должно быть, очень гордишься им, Ванесса. — Это так, аббат. Правда. И у меня есть предчувствие, что когда-нибудь наш Вышекрыл даст нам всем повод гордиться им.

========== Глава 4 ========== Через четыре дня Ванесса снова привела птенца в лазарет, чтобы снять ему с крыла бинт. Сестра Марисоль провела за этим все утро, тщательно и заботливо выполняя свою работу. Птице явно не терпелось снять перевязь, но старая мышь-целительница хотела убедиться, что она не снимает ее слишком рано. После того как Марисоль тщательно сняла повязки, она осмотрела поврежденное место со всех сторон, прощупав основание каждого перышка по всей длине крыла. Воробышек ни за что не позволил бы ни одному зверю так тщательно его осмотреть, если бы не Ванесса, которая все это время не отходила от него, успокаивая и похлопывая по плечу. Затем сестра Марисоль попросила птенца несколько раз поднять и опустить крылья, чтобы проверить их подвижность, а затем пройтись по лазарету, чтобы посмотреть, как поврежденное крыло повлияет на его походку. В какой-то момент воробью показалось, что Марисоль просит его полетать, и он начал хлопать крыльями так быстро, что обеим мышкам пришлось придержать его, чтобы он не слишком нагружал крылья. — Подумать только! — воскликнула Ванесса, — Думаю, он улетел бы прямо сейчас, если бы нас не было здесь, чтобы удержать его! Сестра Марисоль нахмурилась. — Это крыло, возможно, не слишком мешает ему при ходьбе, но я сомневаюсь, что оно когда-нибудь пригодится для полетов. Сейчас с этим ничего не поделаешь. Если кость срослась правильно, то нет причин, по которым он не сможет прожить все свои сезоны здесь, с нами. Ванесса понюхала воздух. — Чем занимается брат Хью? Ароматы из кухни такие, будто он готовит какой-то пир! Марисоль спрятала улыбку. — Не удивлюсь, если так. Ты же знаешь, как наш дорогой монах ведет себя в зимнюю стужу. Он закатит пир, лишь бы не скучать! — Что ж, завтрак сегодня утром был достаточно скудным, — кисло заметила Ванесса. — Я собиралась сама прокрасться на кухню за парой лишних кусочков, но сестра Грейс предупредила меня, что Хью готовит сегодня на обед что-то особенное и мне лучше не мешать ему. Марисоль посмотрела в окна лазарета. — Уже почти полдень, так что нашим урчащим животам не придется долго ждать. Я хочу дать нашему птичьему другу еще пару раз прогуляться по лазарету, а потом мы отправимся в Большой зал. Если он сможет спуститься по лестнице без особых проблем, я сняла перевязи с крыла, когда надо было. Птенец заметно обрадовался, когда Марисоль и Ванесса наконец вывели его в коридор: он уже устал от хождения взад-вперед по полу лазарета. Винтовая лестница далась ему без особого труда, хотя две мышки вели его вниз осторожно, готовые протянуть лапу, если он оступится на каменных ступенях. Наконец они сошли с лестницы в Большой зал. Ванесса, смотревшая на воробья, подняла голову и снова посмотрела вверх: ей нужен был второй взгляд, чтобы полностью прочувствовать открывшееся перед ней зрелище. Большой зал был подготовлен для полноценного праздничного пира! Низкое зимнее солнце, проникающее сквозь витражные окна, освещало праздничную сцену. Самое большое место для собраний в Рэдволле было украшено разноцветными лентами и флажками, а каждый стол был убран в соответствии с традициями празднования в аббатстве. На столах уже стояли блюда, достойные именин, а повара брата Хью выносили все новые и новые! Аромат стольких великолепных яств почти сбивал с ног. — Что здесь происходит? — спросила Ванесса. Аббат Арлин ждал у подножия лестницы. — Разве это не очевидно, дитя мое? — благоговейно улыбнулся старый мыш. — У нас будет пир! — Но… по какому поводу? — По какому случаю, ты спрашиваешь? — Улыбка аббата стала еще шире. — Ну конечно же, по случаю тебя! *** И вот, уже второй раз за зимний сезон, в аббатстве Рэдволл состоялся грандиозный пир. В зимнюю стужу не было ни свежих фруктов, ни салата, но этот недостаток не помешал брату Хью приготовить воистину незабываемое угощение. Из запасов муки в аббатстве он испек сладкие влажные пряники, грубый хлеб с целыми и рублеными орехами, мягкие буханки, обсыпанные семечками, медовый хлеб с кусочками сушеных фруктов, чесночный и луковый хлеб, и фирменное блюдо — гладкий белый хлеб с кусочками желтого сыра, расплавленного внутри. Сушеные креветки и острые коренья варились в большом котле для острого супа, столь любимого выдрами, а другие сушеные овощи пошли в густое рагу с клецками. Из сухофруктов, а также из множества джемов и консервов повара выпекли лепешки, пироги, оладьи и малиновый пирог. Огромный крыжовниковый бисквит с мускатным кремом стоял в центре подноса, а по краям расположилось ассорти из желудевого хруста, засахаренных каштанов, груш в меду, заварных кремов и пудингов. На каждом столе были разложены ломтики сыра — красного, белого и желтого, простого или с орехами. Из напитков были октябрьский эль и разные сорта вин для взрослых, ягодная шипучка для малышей и горячий мятный чай для всех желающих. Можно было с уверенностью сказать, что в этот день ни один житель Рэдволла не уйдет из-за стола голодным. Ванесса и воробей были усажены по левую лапу аббата в качестве почетных гостей. Поскольку стулья и скамьи не были рассчитаны на птичий зад, место молодого Спарра представляло собой большую плетеную корзину, набитую одеялами, чтобы его голова оказалась на уровне стола. И он, не теряя времени, принялся клевать все, что перед ним ставили, пробуя понемногу. Через некоторое время сестра Марисоль встала рядом с аббатом: — Внимание, пожалуйста! Все взгляды обратились в ее сторону, а смех и разговоры стихли до тихого ропота. — Итак, — продолжила смотрительница лазарета, — мы все собрались здесь в честь нашей храброй мышки Ванессы и птенца Спарры, которому так помогла ее храбрость. Мы все подняли за нее тосты. А теперь, с позволения нашего аббата, я хотела бы по-своему поблагодарить Ванессу. Аббат Арлин улыбнулся и кивнул в знак согласия; он уже знал, что она имела в виду. — Продолжайте, сестра Марисоль. Марисоль что-то нащупала в своей рясе, а теперь протянула это всем на обозрение. Ванесса, сразу же узнав предмет, слегка покраснела от смущения, но все же улыбнулась. — Восемь дней назад, — объявила Марисоль, высоко подняв старую потрепанную обувь, — эта сандалия была лишь половинкой моей старой поношенной пары, о которой я почти забыла. Однако сегодня это — почетное оружие, которое одна храбрая мышка использовала в бою для защиты другого. Наш дорогой Александр взял его с поля боя. И поэтому, следуя традициям Рэдволла по чествованию наших отважных воинов и их благородного оружия, я вывешу его на подобающем ему достойном месте! С преувеличенной торжественностью Марисоль медленно прошествовала к месту у одной из стен Большого зала, держа перед собой старую потрепанную сандалию, словно священную реликвию. Несколько малышей аббатства захихикали, глядя на это, и даже многие взрослые не смогли полностью подавить смех. Марисоль остановилась. Перед ней висели древний меч и щит Мартина, легендарного воителя, что когда-то помог лесным жителям Страны Цветущих Мхов победить тиранию дикой кошки, чтобы Рэдволл мог быть построен. Мартин был самой почитаемой исторической фигурой в аббатстве, и часто говорили, что его дух следит и защищает всех жителей Рэдволла, в хорошие и плохие времена. В Большом зале висело его оружие, то самое, с которым он участвовал в той древней войне; оно было одним из самых дорогих достояний аббатства. Прошло много-много сезонов с тех пор, как кому-либо из жителей Рэдволла приходилось поднимать это оружие против врага. Теперь они служили лишь напоминанием о более славной — и более опасной — эпохе. Сестра Марисоль с размаху перекинула ремешок сандалии через одну из скоб, удерживающих меч, и туфля осталась болтаться под великолепным клинком. Она повернулась лицом к зрителям, высоко подняв лапы. — Ну вот, готово! Ценное дополнение к арсеналу Рэдволла! Раздались аплодисменты и смех. Хранительница лазарета вернулась к главному столу, поклонилась жителям Рэдволла, а затем вновь заняла свое место. — Это и для тебя тоже, — сказала она Ванессе. — Встань и поклонись. Ванесса покраснела еще сильнее, чем прежде. Она встала, кивнула и снова села — так быстро, что любой зверь, моргнув, мог бы и не заметить этого. Подумав о возможности привлечь внимание всех своих товарищей по аббатству, Ванесса во второй раз поднялась на ноги и обратилась к собравшимся. Прочистив горло, она дрожащим голосом начала: — В последний раз мы все собирались на подобный праздник — еще тогда, когда я была простой послушницей, а не прославленной героиней, — в этот сезон на Именины. Что ж, я предлагаю устроить еще одни именины. Мне сказали, что выбор имени для этого воробья должен лежать на мне. И мне с барсучьим упрямством не давали покоя — без обид, Маура! — меня постоянно донимают желающие узнать, какое имя я выберу. Так вот, я приняла решение, и что может быть лучше, чем этот пир, где мой новый друг-воробей — мой товарищ по чествованию? Ванесса взяла кончик крыла птенца и высоко подняла его. Птенец был увлечен поглощением тарелки с засахаренными каштанами, но теперь все его внимание было приковано к мышке — Я нарекаю тебя… Вышекрыл, Воробей Рэдволла! Аплодисменты были еще более громогласными, чем прежде. Некоторые обитатели Рэдволла — в основном выдры и белки, а также многие землеройки Гуосим — громко закричали: «за Вышекрыла!» и подняли свои кружки в знак приветствия. — Мудрый и благородный выбор, — сказал Ванессе аббат Арлин, — хотя я подозреваю, что ты думала о его сломанном крыле, которое поднялось выше, чем другое. Я лишь надеюсь, что оно не станет бременем для него, ведь это имя привлекает внимание к тому, что он, наверное, никогда не сможет летать. — Да, я думала об этом, — сказала Ванесса, глядя на воробья у себя под боком. — Но это правильное имя для него. Я знаю это… я чувствую это. Птенец, уже безразличный к тому, что на него обращено внимание, небрежно вернулся к клеванию засахаренных каштанов. *** Когда праздник подошел к концу, а угасающий дневной свет, проникающий сквозь витражи, сменился теплым сиянием факелов и ламп, Ванесса и Джефф отвели Вышекрыла к стене, чтобы показать ему меч и щит воителя — а теперь еще и сандалию! — поближе. Рядом с этим оружием висело другое ценное сокровище аббатства — большой гобелен. Сотканный через несколько поколений после основания Рэдволла, он был высотой с нескольких зверей и представлял собой красочное изображение Мартина Воителя во всей его красе. Хотя никто из тех, кто приложил руку к созданию гобелена, не знал Мартина лично, говорили, что они прекрасно передали сущность и облик мышиного воина-основателя Рэдволла. Когда воробей и две мышки достаточно долго рассмотрели меч и щит, чтобы удовлетворить свой интерес, они встали перед гобеленом. Барсучиха Маура подошла к ним, отвлекшись от присмотра за младшими детьми Аббатства. Ванесса показала воробью на гобелен. — Видишь, Вышекрыл? Это Мартин Воитель. Ты можешь сказать «Мартин»? Попробуй со мной — Мартин… Мартин… Маааарртиннн… — Боюсь, ты зря стараешься, Несса, — хмыкнула барсучиха. — Воробьи не отличаются красноречием. А такой юный… Мауру прервал Вышекрыл, чистым певучим голосом прокричавший: «Мартин!» — Ну, я… — Маура была явно ошеломлена. — Должна извиниться перед тобой, Ванесса. И перед твоим пернатым другом тоже! — Мартин! — еще раз крикнул Вышекрыл. — Да, очень хорошо, — Ванесса похлопала Вышекрыла по шее. — Очень, очень хорошо. — Мартин! Мартин!.. Джефф заткнул уши. — Гм, замечательно. Теперь нам придется научить его другим словам. Эй, Вышекрыл, — Джефф легонько потрепал воробья по клюву, чтобы заставить его замолчать, — неужели ты не знаешь других слов? Несколько мгновений Вышекрыл вглядывался в лицо Джеффа, а потом радостно воскликнул: — Пинки! Джефф поднял лапы к носу. — Ванесса, это ты его научила! — Я никогда этого не делала! — серьезно ответила мышка, сдерживая смех. — Наверное, это сделал Алекс или Монти. Мы все по очереди присматривали за ним в Пещерном зале. — Пинки! Пинки! — радостно пискнул Вышекрыл. — Ты, прекрати это! — приказал Джефф воробью, стараясь придать себе строгий и назидательный тон. С таким же успехом он мог пытаться спорить с ветром. Вышекрыл пританцовывал на одном месте, хлопая крыльями и весело напевая: «Пинки-Пинки-Пинки!» — Отлично. Просто замечательно, — Джефф прикрыл лапами свой ярко-розовый нос и унесся прочь, донельзя униженный и оскорбленный. Александр и Монтибэнк, привлеченные суматохой, подошли к Ванессе с другой стороны. — Эй, что за шум? — окликнул их белка. — Пинки-Пинки! — поприветствовала его Вышекрыл. Алекс посмотрел в спину Джеффу. — А, так вот в чем дело. Мне показалось, что старина Пыльноус какой-то дутый сейчас! — Он повернулся к своему товарищу-выдре. — Что ж, Монти, похоже, твой ученик отлично усвоил твои уроки! Маура с ухмылкой посмотрела на Монтибэнка. — Надо было сразу догадаться, что за этим стоит наш короткохвостый смутьян. Я рада, что ты уже взрослый, Монти, — если бы мне пришлось быть твоей нянькой еще хоть один сезон, в моей шерсти появилось бы больше седины, чем я могла бы вынести! — Пинки! — пропел Вышекрыл, стараясь привлечь к себе все внимание. Монтибэнк присел на корточки рядом с бойким птенцом и игриво взъерошил перья на его шее. — Ты так хорошо говоришь, птица моего сердца! Только послушай дядю Монти, и я тебя всему научу, что надо знать! Ванесса с Маурой закатили глаза к потолку.

========== Глава 3 ========== На следующий день Ванессе разрешили покинуть лазарет, хотя сестра Марисоль все равно велела ей не снимать перевязь. Аббат Арлин освободил Ванессу от всех ее обычных обязанностей на неделю, отчасти из-за раны, а отчасти в награду за героизм. Он сказал, что ее поступок воплотил в себе лучшие принципы Рэдволла. Ванесса еще не знала, что настоящая награда ее ждет впереди: через несколько дней аббат и монах начали готовиться к пиру, который должен был состояться в ее честь. Разумеется, все это происходило в тайне. Ванессе было совсем несложно оставаться в неведении, ведь все ее мысли и внимание были заняты ее приемным воробьем. На следующий день после спасения птенца она постоянно поднималась в лазарет, чтобы побыть с ним, и сестре Марисоль пришлось приказать ей перестать так часто подниматься по лестнице. Ванесса хотела перенести птенца в Пещерный зал вместе со всеми остальными, где было теплее и где она могла бы постоянно присматривать за ним, но Марисоль считала, что пока этого делать не стоит. На второй день у сестры Марисоль не осталось выбора: когда Ванесса после первого утреннего визита в лазарет собралась уходить, воробей вскочил на когти и поплелся за ней, покачивая зашитым крылом из стороны в сторону. Ванесса и Марисоль пытались заставить птенца остаться на месте, но их усилия были тщетны. Каждый раз, когда им казалось, что он улегся на свое гнездо из одеял, он снова поднимался, как только Ванесса направлялась к двери. Было совершенно ясно, что птенец не намерен разлучаться со своей спасительницей. — Что же теперь? — забеспокоилась Ванесса. — Ты хотела взять его с собой в Пещерный зал. Похоже, это произойдет, хотим мы того или нет. По крайней мере, с вывихом ноги, похоже, уже все в порядке. Мехом клянусь, никогда не видела, чтобы кто-то было таким полным сил! Ванесса просияла. — Он в самом деле может пойти со мной? — Последние полтора дня его аппетит был отменным, а это — показатель здоровья. Некоторое время я думала, что он съест весь хлеб от брата Хью! Но крыло у него все еще не зажило, а перевязь может затруднить ему спуск по лестнице. Может быть, если мы с тобой поможем ему, то сможем спустить его в Большой зал. Накануне сестра Марисоль сняла с Ванессы бинты, так что у мышки были свободны обе лапы. Совместными усилиями они вывели нетерпеливого птенца через дверь лазарета, а затем, спотыкаясь, спустили по лестнице в Большой зал. Птенцу, очевидно, казалось, что все это очень весело, и он с радостью прыгал с одной ступеньки на другую. Оттуда было всего семь прямых и широких ступенек, чтобы спуститься в Пещерную дыру; после спиральной лестницы из лазарета этот короткий путь показался им простым. Воробей, казалось, был почти разочарован этим. Его не смутило и огромное количество зверей, собравшихся в Пещерном зале. Почти все землеройки Гуосим были там, наряду со многими рэдволльцами. Они сидели или лежали, распевая песни, рассказывая шутки и истории. Возможно, воробей считал их своими спасителями, ведь и землеройки, и белки, и выдры были среди тех, кого Александр вызвал на помощь Ванессе. Во всяком случае, он выглядел совершенно спокойно, когда его вели среди них. Единственная трудность возникла у пылающего очага. Землеройки и кроты расчистили для Ванессы и птенца место у камина, но воробей поначалу отказывался подойти к огню близко. — Бедняжка, наверное, никогда не видел огня! — заметила сестра Марисоль. Ванесса опустилась на гладкие теплые камни и приглашающе похлопала по пустому месту рядом с собой. — Давай, все в порядке, — погладила она птенца. — Ничто не причинит тебе вреда. Не будь глупцом. Опустись сюда, тут хорошо и тепло. Успокоенный тоном Ванессы, птенец нерешительно подошел к ней. Он бросил еще один недоверчивый взгляд на пляшущие огни, а затем уселся на хвостовые перья и вопросительно зачирикал. Мышка положила лапу ему на шею, чтобы успокоить. Он зачирикал снова, но уже от удовольствия. — Посмотри, разве это не лучше, чем старый лазарет? Сестра Марисоль восхищенно покачала головой. — Ну, ты умеешь обращаться с этой птицей. Если ты будешь так же успешно работать со всеми, то когда-нибудь станешь прекрасной смотрительницей! Ванесса слегка покраснела от такой похвалы своей наставницы. Вожак землероек Гуосим, Лог-а-Лог, сказал Ванессе: — Хорошая у вас птичка, мисси. Жаль только, что у нее крылышко сломано. Похоже, оно уже никогда не будет таким, как прежде. Если оно так и заживет, то это крыло всегда будет немного выше другого. Кстати, как его зовут? Ванесса в замешательстве посмотрела на землеройка. — Как его зовут? — Ну, конечно. У зверя должно быть имя, даже у такого пернатого, как этот! Судя по тому, что с ним сделали его сородичи, он не получит его от них, так что, полагаю, это следует сделать нам. — Он прав, — признала Марисоль. — И поскольку Ванесса, похоже, больше всех приглянулась ему, я бы сказала, что эта честь должна принадлежать именно ей. Она ведь спасла его, в конце концов! Либо так, либо ждать, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы выбрать себе имя, но вряд ли мы захотим обращаться к нему «эй, птичка», пока он не научится говорить! Ванесса была потрясена. Она знала, что взяла на себя ответственность за птенца, но мысль о том, чтобы дать ему имя, заставила ее осознать свои обязательства полностью. Будто бы она и в самом деле усыновила его! — Э-э… — заикаясь, произнесла она, — разве мы можем сделать это без позволения аббата? — Я хорошо знаю Арлина, — ответила сестра Марисоль. — И мне кажется, он скажет то же самое. Имя этого создания — твое дело, Ванесса. — Ну что, есть мысли? — спросил Ванессу Лог-а-Лог. — М-м-м… — Давай не будем торопить события, — сказала Марисоль. — Для Ванессы это большая ответственность, и я уверена, что она захочет все хорошенько обдумать. Какое бы имя она ни выбрала, воробей будет носить его до конца своих сезонов. По крайней мере, мы знаем, что он мужского пола, так что мы можем исключить любые женские имена. — Имя, да? — размышляла Ванесса, глядя на птенца, разлегшегося на теплых камнях рядом с ней. Он ответил ей взглядом своих обычных ярких черных птичьих глаз. — Так как же мне тебя назвать? — мягко спросила она. Он ответил только «чив».

========== Глава 2 ========== Когда Ванесса пришла в себя, она обнаружила, что лежит в постели в лазарете аббатства: сестра Марисоль обрабатывала ее рану, а вокруг собралась, кажется, половина Рэдволла. Ванесса вздрогнула, когда Марисоль провела по ее ране горячим полотенцем. — Так, так! Смотрите, кто решил вернуться в мир живых! — улыбнулась старая мышь-целительница. — Вам повезло, моя маленькая леди. Клюв того негодяя вошел в тебя, прямо как наконечник копья. Чуть ниже, и он мог бы пронзить тебе легкое. А попади он тебе в глаза, ты могла бы ослепнуть. — Я прикрыла лицо, как только он на меня напал, — ответила Ванесса почти беззаботным тоном. — Он не мог ослепить меня. Но… как же раненый птенец? Вы спасли его? С ним все в порядке? Аббат Арлин положил твердую лапу на ее неповрежденное плечо, опасаясь, что она попытается подняться с больничного ложа. — Не волнуйся. Сейчас в Рэдволле столько заботливых и умелых лап, неужели ты думаешь, что мы бросим беспомощное существо, попавшее в беду, на произвол судьбы? — он указал на месть, где две кровати были сдвинуты в сторону, а одеяла расстелены на полу, чтобы устроить для птенца своеобразное гнездо. — Мы решили, что класть его в кровать будет не совсем хорошо, поскольку птицы не привыкли к таким вещам. Пока что он вроде бы успокоился, но мы думаем, что он будет жить… благодаря тебе. — А ты будешь жить, — сказала Ванессе сестра Марисоль, — благодаря Монтибэнку. —Целительница бросила восхищенный взгляд на молодого выдра. — Будь благодарна, что у тебя есть такой храбрый друг. Монти отмахнулся от похвалы: — Ни один тут не был такой смелый, как сама Несси. Никогда не видал, чтоб кто-то так рисковал собой ради другого! — У нас здесь настоящая воительница, — пошутил брат Тревор, мыш-историк, стоявший за спиной аббата. — Наверное, нам придется называть тебя Мэриэл! Несколько зверей засмеялись, вспомнив боевую мышку из ранней истории Рэдволла. Ванесса сузила глаза, чтобы разглядеть птенца, ради которого она рисковала жизнью. — Можно ли мне посмотреть на него поближе? — Ни в коем случае, — заявила сестра Марисоль. — Тебе не следует покидать эту кровать, пока я не скажу, а это произойдет не раньше чем через день. — она закончила промывать рану на плече Ванессы, отложив в сторону окровавленные салфетки и таз с теплой водой. — Теперь мы просто наложим на рану травяную припарку, чтобы не ускорить заживление, затем перевяжем ее, наложим несколько бинтов… хм, думаю, я также наложу на твою правую лапу перевязь, чтобы, когда ты снова начнешь двигаться, ты не слишком нагружала плечо. Подожди несколько дней, и ты будешь как новенькая! Ванесса прикусила язык и подавила искушение возражать. В конце концов, она сама надеялась когда-нибудь стать смотрительницей лазарета и знала толк в сговорчивых пациентах. Вряд ли она сможет справедливо укорять своих будущих подопечных за непослушание, если не подаст хороший пример прямо здесь и сейчас! Марисоль окинула взглядом собравшихся в комнате: — Я уверена, что аббат Арлин и Ванесса ценят заботу каждого и благодарят вас за то, что вы пришли посмотреть, как она себя чувствует, но мне нужно место для работы. Аббат, не могли бы вы попросить всех уйти? Как только мы подлатаем эту юную мышку, ей понадобится отдых, и мы не можем допустить, чтобы здесь собралась такая толпа. — Хорошая мысль, сестра Марисоль, — Арлин повернулся, чтобы обратиться к собравшимся. — Мы все убедились, что с Ванессой все будет хорошо, и передали ей привет. Давайте оставим ее в покое. Она в очень надежных лапах, а мы будем только мешать. Монтибэнк поднял лапу. — Прошу прощения, хозяйка, — обратился молодой выдр к Марисоль, — но, может, я останусь? Я уверен, что Несси хотела бы иметь рядом с собой приятеля, правда, Несс? — Я тоже, — отозвался Джефф. — И я, — вставил Александр. — Ну… хорошо. Но только вы трое, — уступила Марисоль, заметив просветлевшее лицо Ванессы. — Но тогда вы протянете лапу, когда я скажу. Никаких бездельников в моем лазарете! — Спасибо, — сказали вместе Джефф, Александр и Монти. — Я бы хотела, чтобы брат Тревор тоже остался, пожалуйста, — попросила Ванесса. Мыш-историк подошел ближе. — Я буду рад, Ванесса, если сестра Марисоль разрешит. Но почему я? — У меня есть несколько вопросов, — заявила Ванесса. — И я думаю, что вы лучше всех на них ответите. *** Как только сестра Марисоль закончила перевязывать рану Ванессы, старая целительница обратила свое внимание на птенца. Пока она и ее помощники ухаживали за ним, Ванесса откинулась на подушки и попросила брата Тревора рассказать ей все о существах, обитающих под крышей Рэдволла. Историк сел на край кровати рядом с ней, а Джефф, Монтибэнк и Александр тесно обступили его; им не меньше, чем Ванессе, хотелось услышать, что скажет Тревор. — Воробьи, или Спарра, как их еще называют, населяют чердаки Рэдволла почти с самого основания нашего аббатства, — начал Тревор. — Время от времени там жили другие виды птиц, они иногда вступали в стычки со Спарра и изгоняли их. Но воробьи всегда возвращаются, чтобы отвоевать свой дом. Они такая же часть Рэдволла, как и мы. Александр нахмурился. — Почему мы позволяем таким злобным и опасным существам жить в нашем доме? — Ну, — ответил Тревор, — так уж устроен Рэдволл, что на самые высокие чердачные помещения лестниц нет. Это значит, что нам, наземным жителям, никак не попасть туда изнутри аббатства, хотя очень смелая белка, вроде тебя, Александр, могла бы забраться туда снаружи. Однако по большей части наши крыши — удел исключительно крылатых существ. Но Спарра не всегда были недружелюбны к мышам Рэдволла. На самом деле, давным-давно, во времена Матиаса Воителя и его сына Маттимео, между нами была большая дружба, и весь Рэдволл был единым. Спарра и жители Рэдволла сражались бок о бок в нескольких войнах, чтобы защитить наше аббатство от тех, кто хотел поработить нас всех. Насколько мне известно, они и по сей день называют свой дом на крыше в честь Клювы, королевы Спарра, которая подружилась с Матиасом и пала в бою, спасая юного Маттимео от работорговцев — ах, это захватывающая история! Тревор печально пожал плечами: — Но, увы, те времена давно прошли. Прошло уже много поколений с тех пор, как у нас была настоящая дружба с воробьями. Они очень ветреные и вспыльчивые существа. Когда-то они были ценными союзниками Рэдволла. Но те же качества, которые делают их ценными союзниками, делают их и ужасными врагами. В наши дни мы по возможности оставляем друг друга в покое и позволяем заниматься своими делами. У них есть крыши, которые они называют домом, и весь лес, где они могут добывать пищу, а у нас — все остальное аббатство. Это соглашение, похоже, работает, — он бросил взгляд на перевязанное плечо Ванессы, — по крайней мере, большую часть времени. Ванесса спросила: — Как ты думаешь, мы и Спарра когда-нибудь снова станем друзьями? — Это возможно, — ответил Тревор, — но если такое случится, то это произойдет в свое время и своим путем. — Пф-ф-ф! — Монти надул щеки. — Как эти мерзкие птахи напали на бедную Несси, не думаю, что мы увидим мир с ними в наши дни! Неистовое чириканье, донесшееся с другого конца лазарета, заставило всех посмотреть туда, где сестра Марисоль и ее помощники изо всех сил старались обработать раны малыша-воробья. Похоже, у них были заняты все лапы. — Как вы думаете, почему они пытались его убить? — поинтересовался Джефф. — Это всего лишь птенчик, совершенно безобидный. — Я могу только догадываться, — ответил брат Тревор, — но мне кажется, что, когда они увидели, как сильно он поранился при падении, по их обычаям его нужно было убить, чтобы прекратить страдания. Четыре молодых зверя были в ужасе. — Это дико! — воскликнула Ванесса. — Только дикари могут так обращаться с собственным потомством, — согласился Александр. Тревор поднял лапу. — Давайте не будем судить их слишком строго. Не забывайте, что не все существа владеют искусством врачевания. Для воробьев эти раны вполне могли оказаться неизлечимыми. Ванесса просто оказалась в нужное время в нужном месте. Теперь вместо смерти у него будет еще один шанс на жизнь. — Я очень на это надеюсь, — отозвалась Ванесса. — Как ты думаешь, сестра Марисоль сможет вылечить бедняжку? — Если кто и сможет, так это наша добрая сестра, — ответил Тревор. — Прошло уже несколько поколений с тех пор, как Рэдволл в последний раз был осчастливлен целительницей с талантами Марисоль. Нам остается только ждать и смотреть… Так они и поступили, расположившись вокруг скудного тепла прикроватной лампы Ванессы, пока за окном серый день сменялся ранними зимними сумерками, а целительница аббатства Рэдволл пыталась вылечить малыша, упавшего с их крыши. *** Когда сестра Марисоль закончила с птенцом, была уже глубокая ночь. Увидев, что другая ее пациентка все еще бодрствует и с нетерпением ждет сведений, Марисоль подошла к кровати Ванессы. — Хорошо, нога была только вывихнута, но не сломана, — сказала целительница. — Не знаю, что бы я делала, если бы это был перелом — птицы такие непоседы по своей природе, не думаю, что мне удалось бы утихомирить его настолько, чтобы кость срослась как следует! А вот с крылом дело обстояло совсем иначе. Оно точно было сломано, причем в двух разных местах. Я вправила кости и зашила его, как могла, но признаюсь, что у меня почти нет опыта лечения пернатого народа. Если повезет, возможно, когда-нибудь он сможет летать, но тут я не уверена. Переломы были весьма жесткие, и крыло может не срастись правильно. Только время покажет. — Главное, что он спасен, — сказала Ванесса. — Хотя, — добавил Джефф, — если он больше не сможет летать, то никогда не сможет присоединиться к своим сородичам на крыше. Ему придется провести остаток жизни здесь, внизу, с нами. — Уверен, Несса не будет против, — пошутил Александр. — По-моему, она уже готова усыновить эту птичку! Лицо сестры Марисоль стало серьезным. — Боюсь, ему не только поэтому придется остаться здесь. Я не была уверена, стоит ли говорить тебе об этом, Ванесса, но ты спасла жизнь этого птенца, рискуя своей, так что, полагаю, ты имеешь право знать. Может, я и не искушена в птицах, но есть вещи, очевидные любой целительнице. Скорее всего, воробышек действительно вывихнул ногу при падении, но его крыло не было сломано от этого, или я — выдра! — Что ты имеешь в виду? — спросила Ванесса. — Переломы были рваные, — объяснила Марисоль, — и, кроме того, на ране были следы от клюва. Все четверо молодых зверей поперхнулись: — Ты же не хочешь сказать… Марисоль кивнула: — Я думаю, крыло птенца было сломано еще до того, как он упал с крыши… и это сделали те же хулиганы, что слетели вниз вслед за ним. Должно быть, они пытались закончить начатое. — Думаешь, они нарочно его столкнули? — спросил Тревор. — Либо так, либо он упал, пытаясь спастись от их нападения. — Но это лишь птенчик малый! — воскликнул Монтибэнк. — Что он мог натворить такого, чтобы те негодяи накинулись на него? — Да, — вставил Джефф, — мы подумали, что, возможно, они пытаются убить его, потому что не могли вылечить. Но если это они и ранили его… — Дикари! — сплюнул Алекс. Брат Тревор печально вздохнул: — Мы можем только догадываться, какие заговоры и интриги творятся при дворе Спарра. Это могло быть частью семейной вражды, кто знает? Но я уверен, что Матиасу и Маттимео было бы стыдно за своих бывших союзников. Спарра сильно пали с тех давно минувших дней, если они так поступили с одним из своих, тем более с мышью из Рэдволла! Ванесса повернулась и посмотрела на птенца, сидевшего на смятых одеялах. — Сестра Марисоль, можно ли его переложить? — Переложить? Зачем? — Ну, он выглядит таким испуганным и одиноким там, в углу. Я думаю, ему нужно иметь рядом какого-нибудь, чтобы утешать его ночью. А поскольку ты запретила мне вставать с кровати, то единственный способ — это уложить его рядом со мной. Марисоль засомневалась: — Думаю, ему больше нужен покой и одиночество, чем дружелюбный голос. Мы не хотим делать ничего, что могло бы его потревожить. Монтибэнк заступился за Ванессу: — Не знаю, сестра. Если бы вы были раненым птенцом одна-одинёшенька среди чужих зверей, а ваши сородичи только что хотели вас прикончить, разве вам не хотелось бы иметь рядом дружелюбное лицо и ласковый голос? — Я уверена, это поможет, — заявила Ванесса. — Даже если он слишком мал, чтобы понять мои слова, по моему голоса он сможет понять, что я друг. Бедняжка не очень-то поправится, если проснется от кошмара и начнет хлопать крыльями, которых ты весь день сращивала! Марисоль обдумала это. — Очень хорошо. Но ты в лучшей форме для перехода, чем он. Если ты пообещаешь быть очень осторожной, я разрешу тебе перебраться на другую кровать. — Спасибо! — Лицо Ванессы просветлело. Старая целительница откинула покрывало, пока Монти и Алекс помогали своей подруге перебраться на кровать, ближайшую к птенцу. На Ванессе не было ничего, кроме перевязи и бинтов, и она слегка дрожала, пока перебиралась по прохладному каменному полу. Заметив это, Марисоль сняла теплое постельное белье с пустующей кровати своей пациентки и перенесла его на новую. — Давай я застелю ее, чтобы тебе не пришлось привыкать к холодной простыне. Тебе могут понадобиться оба одеяла, — в такие холодные зимние ночи здесь бывает сквозняк. Завтра ты сможешь вернуться в тепло Пещерного зала. Ванесса посмотрела на птенца, а он ответил ей взглядом ясных черных глаз. Она заметила, что птенец дрожит так же, как и она, но от холода или от страха, она не могла сказать. Ее саму малыш вроде бы не боялся. Она подошла к тому месту, где сестра Марисоль собиралась положить теплое одеяло на новую кровать, и взяла его у старой целительницы. — Вот, дай мне его на минутку, пожалуйста. Я хочу кое-что попробовать. Ванесса опустилась на колени перед воробьем и попыталась укрыть его, словно шалью. Но из-за того, что птенец мог свободно пользоваться только одной лапой, делать это было неудобно, и он ерзал и пытался стряхнуть с себя одеяло. — Боюсь, ты зря теряешь время, — сказала ей Марисоль. — Мы уже пробовали накрывать его, но она не хочет сидеть спокойно. Думаю, птицы не любят, когда их накрывают чем-нибудь. — Но ему, вроде, холодно, — Ванесса заговорила с птенцом, поглаживая его по клюву. — Не бойся, никто тебя не обидит. Мы все здесь твои друзья, мы только хотим помочь тебе поправиться. Пожалуйста, позволь мне накрыть тебя этим мягким, теплым одеялом. Ты же не хочешь замерзнуть? Нет, конечно, не хочешь. Так что сиди спокойно, как хороший воробушек, и я укрою тебя теплом. Ее мягкий голос и успокаивающие поглаживания полностью убаюкали воробья. Теперь Ванесса смогла полностью натянуть одеяло вокруг птицы, заправляя свободные концы, чтобы создать подобие плаща. Когда она закончила, воробей сидел спокойно и безмятежно. Он больше не дрожал. Открыв клюв, он мягко и довольно чирикнул. — Ну… — Марисоль почти потеряла дар речи. — Ванесса, ты просто чудотворец! — Шшш… не так громко, сестра Марисоль. Мы не хотим напугать его, — Ванесса ласково погладила птенца по голове. — Теперь он мне доверяет, но я не знаю, стоит подпускать к нему кого-то еще. Хранительница лазарета не привыкла, чтобы ее ставил на место один из ее же пациентов, и не собиралась создавать прецедент, даже для только что успокоившей воробья Ванессы. — Ну, с этим ты справилась, — заметила Марисоль, — и все, чего тебе это стоило, — твое собственное теплое одеяло. Так что придется обойтись этим, прохладным. Ложись, Ванесса. Тебе еще нужно подлечиться. Ты все равно практически сможешь дотянуться до твоего нового друга из своей постели. Я попрошу брата Хью прислать поднос с прекрасным ужином, а потом хочу, чтобы ты немного поспала, и я не потерплю никаких споров! — Хорошо, — Погладив птенца по голове, Ванесса подошла к своей свежей кровати. Монти и Алекс помогли натянуть на нее одеяло. Сестра Марисоль задумчиво погладила свой ус: — Хм, возможно, мне стоит дать тебе ночную сорочку. Хотя я не знаю, как мы сможем надеть ее поверх твоей перевязи. — Со мной все будет в порядке, — заверила Ванесса, укладываясь в свою кровать с преувеличенным удовольствием, словно в подтверждение своих слов. — Просто набрось на меня еще одно одеяло с одной из других кроватей, и я буду готова к ночлегу. — Если ты уверена… Монтибэнк заговорщически слегка подтолкнул Марисоль локтем. — Работает в вашу пользу, сестра, если вы от нее постельного режима хотите. Вряд ли она встанет и отправится шататься по аббатству голышом, а?

Перевод вот этого: https://www.fanfiction.net/s/7076532/1/Highwing-A-Sparra-s-Tale ========== Глава 1 ========== Аббатство Рэдволл праздновало наступление Зимы длинных сосулек. Хотя на земле еще не было снега, ледяные дожди и ранний холод словно сговорились усеять карнизы аббатства устремленными вниз ледяными копьями, а голые ветви фруктовых деревьев — бесчисленными хрустальными кинжалами. Прошло три дня с праздника именин, на котором аббат Арлин дал этой зиме имя, под которым она будет известна в летописях Рэдволла. Жители аббатства отметили это событие, как обычно, хорошей едой, выпивкой и весельем. Теперь шумный смех и зажигательное пение ушли в прошлое, и жители Рэдволла затаились в основном здании аббатства, чтобы переждать долгий сезон коротких и скучных дней. Джеффу и Ванессе, двум молодым мышиным послушникам ордена, надоело постоянно быть даже в таком просторном жилище, и они решили отправиться на прогулку. Ванесса, в теплое время года обычно не носившая никакой обуви, одолжила у старой сестры Марисоль, смотрительницы лазарета, пару сандалий, чтобы оберечь свои лапы от мороза. Снарядившись таким образом, они с Джеффом отправились в путь, оставив позади потрескивающий огонь очага в Пещерном зале. Перед ними раскрылось широкое зимнее небо цвета серой стали. Не успели друзья проделать и десятка шагов по морозной лужайке, как начали сомневаться в разумности своей затеи. Пронзающий холод с ледяным ветром трепал им уши, нос, пальцы ног и хвост, пробирался под их рясы и прямо до пояса. Даже тихая красота великолепной зимы не могла отвлечь их от зноба. — О чем мы только думали? — пробормотала Ванесса. Ее дыхание дымом шло наружу. — Я совсем замерзла! — Мы? — возмущенно отозвался Джефф. — Это ты предложила прогуляться, помнишь? Ванесса не обратила на него внимания. — Лед на пруду еще слишком тонкий, чтобы кататься на нем, но для всего остального уже слишком холодно. А эти сандалии просто бесполезны — я точно отморожу пальцы! — Мы всегда можем натянуть капюшоны… по крайней мере, это согреет наши уши, даже если мы так будем похожи на монахов-стариков! Ванесса согрела дыханием лапы, а потом потерла нос. Шум голосов привлек ее внимание: высоко на южной стене белка Александр и выдр Монтибэнк обменивались друг с другом шутками. Алекс и Монти были молодыми зверьми, всего на несколько сезонов старше Джеффа и Ванессы, и они вчетвером были близкими друзьями. — Посмотрите на них! — надулась Ванесса. — Дурачатся на ветру, в одних безрукавках, и радуются, как будто это летний день! — Белки на зиму обрастают густой шерстью, а выдры… ну, выдры всегда будут выдрами — наших толстохвостых друзей ничто особо не беспокоит, — молвил Джефф из глубины своего капюшона. Не удивлюсь, если они до конца дня искупаются в ледяном пруду! Монти отвлекся от разговора с Алексом, чтобы помахать двум мышам рукой: — Привет, Несси! Привет, Пинки, это ты там в капюшоне? Джефф сморщился и поднес лапу к лицу: — У-у-у, ненавижу, когда меня так называют! У него был ярко-розовый нос, и он еще не избавился от своего детского прозвища. — Вам там не холодно? — крикнула Ванесса. Монти рассмеялся. — Холодно? А что такое холод? — Нужно просто двигаться, Несса, — добавил Алекс, — тогда ты этого даже не заметишь! С этими словами белка и выдр возобновили свои игры, погнавшись друг за другом вдоль крепостных стен. — Ну и парочка клоунов! — заметил Джефф. — Но мне что-то не хочется бегать по стене. Что скажешь, Несса — хочешь вернуться в дом? Несмотря на холод, Ванесса все еще не хотела отказываться от свободы передвижения. — Давай хотя бы сделаем один полный круг вокруг аббатства. Иначе я с ума сойду! — Понимаю, — ответил Джефф. — Похоже, ветер с востока. Может быть, если мы направимся к восточной стене, там будет не так холодно. — Хорошая мысль, — Ванесса накинула капюшон и зашагала туда, куда указал Джефф. — Они у меня всегда хорошие, — хмыкнул Джефф, следуя за ней. *** Восточная стена защищала от холода, но не слишком. Скорее, она только усиливала мрачное впечатление от облачного дня. Красный песчаник аббатства, в лучах солнца светившийся радужным теплом, теперь был приглушен до тускло-красного цвета, казавшегося таким же холодным и далеким, как и сама погода. Почти не верилось, что эти каменные постройки таили в себе такое тепло и товарищество. Пока две мыши бродили по садам — таким зеленым и ярким в другое время года, но сейчас голым и безжизненным — Ванесса вздохнула: — Уф! Я сдаюсь! Уж лучше сидеть в теплом доме, чем здесь, где так уныло! — Не говоря уже о холоде, — вставил Джефф, едва не споткнувшись о торчащий корень. — Итак, возвращаемся в аббатство? — Да, наверное, так и есть, — смиренно отозвалась Ванесса. — Ну, по крайней мере, мы немного размяли ноги и подышали свежим воздухом. Но, думаю, мне понадобится время до ужина, чтобы снова согреться. Заметив на обочине садовой дорожки пустое ведро, Джефф нагнулся, чтобы взять его. — Брат Клайд просил меня сорвать несколько сосулек с нижних веток и принести их сюда, чтобы растопить для воды. Пойдем, Несса, чем быстрее мы с этим закончим, тем скорее вернемся оттаивать лапы у камина! — Да, признаюсь, это стоит сделать, даже если нам придется делить очаг с громко храпящими землеройками! Ванесса имела в виду Гуосим, союз землероек Страны Цветущих Мхов, всегда зимовавший в аббатстве. Гуосим были старыми друзьями и союзниками Рэдволла. Теплые месяцы они проводили, странствуя по лесу вокруг аббатства. Всего в союзе было несколько сотен зверей — слишком много, чтобы выделить им отдельные комнаты, — поэтому когда они зимовали в Рэдволле, они селились в Пещерном зале и спали на открытом полу на камышовых циновках и одеялах, как и в лесу. Такая скученность никогда не была проблемой для землероек, но их звучный храп мог стать проблемой для рэдволльцев, которым приходилось делить с ними зал. Ванесса направилась вслед за Джеффом к фруктовому саду, но тут ее внимание привлек какой-то шум. Он доносился не со стороны внешней стены, где все еще резвились Монтибэнк и Александр, а с другой стороны, от главного здания аббатства. Взглянув в небо, она как раз успела увидеть, как на землю падает беспорядочный пучок перьев и когтей. Ванесса ахнула, когда этот пучок врезался в низкий сосновый куст, а затем выкатился на замерзшую лужайку. — Джефф, смотри! Только что с крыши упала птица! — Упала, говоришь? Странно, обычно летающие существа с неба не падают — эй, ты куда? Мышка уже мчалась к птице. — Может, она ранена! Мы должны помочь! — Ванесса, не подходи! Птицы могут быть опасны! Но Ванесса уже не слушала, она так быстро, что капюшон слетел с ее головы. Джефф несколько мгновений неуверенно смотрел ей вслед, затем выпустил ведро из лап и побежал за ней. — Посмотри, это всего лишь ребенок! — воскликнула Ванесса, когда Джефф, запыхавшись, подбежал к ней. — Птенец воробья! Могу поспорить, что смогу взять его на руки и прижать к себе! — Я бы не стал, — мрачно сказал Джефф. — Похоже, он ранен — что, если он попытается выколоть тебе глаза? Ванесса наклонилась, чтобы получше рассмотреть воробышка. Яркие, острые глаза посмотрели ей в ответ. Крошечный его клюв то открывался, то закрывался в замешательстве. Это был совсем птенец, размером гораздо меньше Ванессы. Его настоящие перья только-только начали отрастать из пушистого пуха. Судя по тому, как он съежился на лужайке, с первого взгляда невозможно было определить, действительно ли он был ранен или просто оцепенел от удара. Этот вопрос был решен, когда воробышек попытался полностью выпрямиться, а затем закричал от боли. Ванесса и Джефф отпрянули назад, не только от крика, но и от вида изувеченного крыла. — Какой ужас! — ахнула Ванесса. — Посмотри на его крыло! Джефф серьезно кивнул: — Думаю, одна из его ног тоже сломана. — Мы должны доставить его в лазарет, — решила Ванесса. — Несса, я знаю, что ты мечтаешь когда-нибудь сменить сестру Марисоль на посту смотрительницы лазарета, и мне неприятно видеть, как любой зверь страдает так же, как и тебе. Но мы не знаем, как лечить птиц. — Он умрет, если мы оставим его здесь! — запротестовала Ванесса. — Мы с сестрой Марисоль придумаем, как выходить его. Я уверена, что сможем! — Я не знаю… Несса, берегись! Джефф повалил Ванессу на землю. Они упали как раз вовремя, чтобы избежать колющего клюва и острых когтей взрослого воробья, что пронесся над ними, громко каркая и пронзительно крича. Мыши подняли головы и увидели, как воробей приземлился рядом с раненым птенцом. Три других воробья, все крупные самцы, присоединились к первому в неровном кругу вокруг птенца. Первый воробей — очевидно, вожак — снова зачирикал в сторону Джеффа и Ванессы, а его спутники воинственно уставились на двух молодых послушников. Джефф помог Ванессе подняться на ноги, оттеснив ее от сборища крылатых существ. — Давай дадим им достаточно места, — прошептал он. — Мы же не хотим, чтобы они подумали, будто мы угрожаем их птенцу. Теперь это не в нашей власти — они сами вылечат его. — Но что, если они не смогут? — спросила Ванесса. — Я уверена, они не настолько искусны в целительстве, как сестра Марисоль. Тот бедняжка очень сильно ранен, Джефф. Он настороженно посмотрел на четырех больших воробьев: — Не хочешь ли сказать им об этом? Взрослые птицы обратили свое внимание на раненого птенца. Ванесса затаила дыхание, ожидая, что они будут делать дальше. Вожак издал командный клич, а затем, к ужасу Ванессы, все они набросились на беспомощного птенца, скандируя: «убитьубитьубить!» — Нет! — вскричала Ванесса, и Джефф был совершенно бессилен помешать ей броситься в схватку. Несмотря на ее небольшой рост, с Ванессой, очевидно, так просто было не сладить. Она врезалась телом в ближайшего воробья, отбросив его от юной жертвы, а затем бросилась на другого. Сбитые с толку таким неожиданным натиском, четверо нападавших на мгновение прервали свое нападение на птенца, который теперь жалобно кричал, плотно закрыв глаза. Воспользовавшись краткой паузой, Ванесса сняла одну сандалию и стала орудовать ею, как дубинкой, отгоняя враждебных птиц. Джефф сделал шаг вперед и замер. Он знал, что он не боец и ничем не поможет Ванессе. Возможно, если бы он не уронил ведро в саду, ему хватило бы смелости ввязаться в драку и замахнуться им. А так, безоружный и не обученный боевым приемам, он мог только стоять и смотреть, надеясь, что птицы не станут нападать на мышь из ордена Рэдволла. Его надежды тут же развеялись. Вожак воробьев налетел на Ванессу с вытянутыми когтями и опрокинул ее на спину, прежде чем она успела отмахнуться от него сандалией. Птица приземлилась сверху, прижав ее к холодной земле. Ванесса инстинктивно прикрыла лицо лапами, а воробей уколол ее острым клювом в грудь. С замиранием сердца Джефф повернулся, чтобы бежать за помощью внутрь аббатства… — и едва не столкнулся с Монтибэнком. — С дороги, дружище! — прорычал выдр. — Отойди, я тут разберусь! Мускулистый выдр бросился в драку крутящим движением. От одного удара толстого хвоста воробей, нападавший на Ванессу, кувыркнулся через клюв на хвостовые перья и отлетел от нее. Монти поднял свой прочный боевой посох и сбил двух птиц с ног. Удерживая их на расстоянии, Монти опустился на колени рядом с Ванессой, чтобы защитить ее, если воробьи наберутся храбрости и попытаются напасть снова. Ванесса убрала лапы от глаз и посмотрела вверх. — Монти! Слава меху! Они хотят убить птенца! Не позволяй им сделать это! Монтибэнк посмотрел на нее. Ряса под правым плечом Ванессы была разорвана, и оттуда текла кровь. — Несси, ты ранена! — Со мной все будет в порядке, — храбро сказала Ванесса, когда Джефф присел на корточки по другую сторону от нее. — Спасите птенца! — Прости, Несс, — Монти твердо встал рядом с ней. — Первым делом здесь важна ты. Алекс отправился за помощью… через несколько секунд здесь будет больше разгневанных рэдволльцев, чем этих пернатых паршивцев. А затем мы присмотрим за твоим новым дружком, не волнуйся! Воробей-вожак подскочил к ним поближе, угрожающе выпятив грудь. Три его спутника сгруппировались у него под боком. — Я Грим Спарра! Яубитьвас! — Не сегодня, птаха, — глаза Монти угрожающе сузились. — Если посмеешь, я тебе задам вдвое больше, чем уже задал! Грим, казалось, собирался принять вызов Монтибэнка, но тут его внимание привлек звук приближающихся голосов. Большой отряд рэдволльцев, включая десяток землероек Гуосим с выхваченными мечами, мчался через аббатство к месту стычки. Впереди бежал старый аббат Арлин, но вид белок, землероек и выдр, следовавших по пятам за почтенным старым мышем, заставил Грима и его забияк призадуматься. А громадная Маура, барсучиха-мать Рэдволла, идущая в тылу, не прибавляла воробьям смелости. Грим клацнул клювом на Монтибэнка и двух мышей, стараясь держаться подальше от ясеневого посоха выдры. — Япомнитьэто, червяк водяной! Берегись, когданибудь ятебя грохнуть! — Сам берегись, мешок с перьями, — зарычал Монти, но Грим и остальные уже взлетели на крышу аббатства, куда могли подняться только птицы. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, Монти отодвинулся в сторону, чтобы аббат мог осмотреть Ванессу. — Она тяжело ранена, сэр. — Да еще как! — воскликнул аббат Арлин. — Ее немедленно следует перенести в лазарет! — Не беспокойтесь обо мне, сэр, — отмахнулась Ванесса. — Птенчик нуждается в помощи больше, чем я. Пожалуйста… позаботьтесь… о птенце… Веки Ванессы дрогнули, и она упала на спину, потеряв сознание.

Лучше уж на сайтах фанфиков читать, все же форумная тема не совсем подходит для таких штук . Тем не менее, все же хорошо, что я выкладываю, потому что при этом я редактирую некоторые мелкие стилистические ошибки. Выложу еще сегодня в другой теме приквел про воробья, его формат как раз подходит форуму.

========== Глава 5 ========== В течение следующих двух часов царило обманчивое спокойствие солнечного летнего дня. Когда буря, в конце концов, разразилась, она подкралась скрытно, словно охотник, выслеживающий добычу. Но она не застала врасплох добрых зверей Рэдволла. Маура выгуливала группу малышей аббатства вдоль стены, давая им возможность подышать свежим воздухом, а также потратить немного юношеской энергии, которая в противном случае рисковала перелиться через край. Когда они проходили по восточной стене, Маура случайно бросила взгляд в сторону леса. Но то, что она увидела на далеком горизонте над верхушками деревьев заставило ее остановиться на месте. — Подумать только! — воскликнула она, глядя на черные тучи, вздымающиеся в небо и несущиеся к Рэдволлу. День вокруг был по-прежнему ярким и солнечным, и никто из жителей аббатства не мог предположить, что отсюда видно нечто столь грозное. — Сокол Уртблада был прав! Жуткая буря уже на подходе! Несколько малышей испугались, но неуемный Дорж был в восторге от этой новости. Ежонок подпрыгнул так, что смог зацепиться лапами за каменную кладку и заглянуть через стену. — Ух ты! — восторженно воскликнул он. — Это прямо конец света! — Спускайся оттуда, колючий егоза! — Маура повернулась ко всей группе. — Послушайте, мы первые, кто это видит, и мы должны сообщить. Судя по тому, как она движется, эта буря будет здесь меньше чем через час. Мы спустимся по ступеням восточной стены вон туда, осторожно, чтобы никто не упал. Затем, я хочу, чтобы каждый из вас нашел взрослого и сказал ему, что надвигается сильная буря. Сможем ли мы все это сделать? Все малыши Рэдволла послушно кивнули. Когда Маура брала на себя командование, им нечего было бояться или думать о неповиновении. Даже Дорж резко ускорил шаг, пока она вела их по высокой каменной лестнице к лужайке внизу. Она проводила их до двери в Большой зал, за исключением мыши-сони Каффи, который увидел своего отца, работающего во фруктовом саду, и помчался к нему. Остальных Маура провела в здание аббатства, где велела им разбежаться и поднять тревогу. Она надеялась, что большинство из них послушаются, хотя, в конце концов, они и были детьми. Главное, чтобы они оказались в безопасном месте до того, как разразится буря. Если же они не проявят должного усердия в выполнении поставленной перед ними задачи, Маура и сама прекрасно сможет поднять тревогу. Нужно было только найти Ванессу, или Арлина, или Монти, или Александра, или кого-нибудь из руководителей аббатства… Она остановилась перед порогом. Она уже собиралась войти внутрь, когда ее внимание привлекла колокольня. Маура несколько мгновений размышляла над этим, затем пожала плечами и направилась к высокому строению. — Насколько это сложно? — спросила она вслух. * * * Бом! Бум! Бонг! Маура стояла на колокольне, зажав в каждой массивной лапе по канату. Она знала последовательность звонков для штормовой тревоги и была уверена, что сможет сама их прозвонить. Это оказалось сложнее, чем она предполагала. Задержка между натяжением веревки и фактическим изданием звука затрудняла ее работу. Однако, ее размер и сила давали ей преимущество. Ни один другой рэдволлец не смог бы в одиночку звонить сразу в оба колокола. Маура вскоре смогла выбить четкий ритм, предупреждая аббатство о приближающейся буре. Старый Арлин ждал Мору у колокольни, когда она спустилась вниз. — Военная тревога, Маура? Я не знал, что на Рэдволл напали. Лицо барсучихи скривилось — Неужели это правда? Могу поклясться, что я объявляла штормовое предупреждение. Арлин покачал головой. — Во второй части звона ты перепутала полутона. Тем не менее, для первого раза это было довольно впечатляюще. Мы выйдем на бис? — Это зависит от отзывов слушателей. Маура посмотрела мимо него в сторону аббатства. Группа, возглавляемая аббатисой Ванессой, спешила к ним. — Надеюсь, я не причинила слишком много неприятностей, подняв неправильную тревогу. Арлин посмотрел на приближающихся зверей. — Ну, они вроде не вооружены. Ванесса подошла к ним вплотную. — Маура, это ты звонила в колокола? — Надвигается буря, я видела ее с вершины стены, и мне захотелось подать сигнал тревоги, и я подумала, что смогу сделать это сама, только теперь Арлин говорит мне, что последовательность была неправильной, и я немного ошиблась, и в итоге это прозвучало как военная тревога, и… Ванесса подняла обе лапы. — Маура, пожалуйста, не переживай! Мы знаем, что это было штормовое предупреждение, нам малыши сказали. Тебя можно похвалить. Теперь, благодаря тебе, у нас будет достаточно времени на подготовку! Александр, стоявший позади настоятельницы, кивнул: — Да, я бы сказал, что мы нашли нового звонаря. — Немного больше опыта, — игриво укорил Арлин. — Давайте, все! — Ванесса резко хлопнула в ладоши. — У нас много работы, пока не поднялся ветер и не начался дождь! Она начала раздавать своим товарищам по Рэдволлу указания по подготовке. Уже сейчас над восточной стеной виднелись первые облака, и прохладный ветерок начал перемешивать теплый полуденный воздух. Оставив работу на земле другим, Мора направилась в аббатство. Нужно было присмотреть за малышами. И если буря окажется хотя бы наполовину такой же страшной, какой она казалось со стены, то наверняка найдется немало испуганных малышей, которым в ближайшую ночь понадобится ее утешающая лапа. * * * Александр и его белки так и не смогли продемонстрировать свои навыки стрельбы из лука после вечерней трапезы. К тому времени, когда ужин подошел к концу, на аббатство и его территорию обрушился проливной дождь, заливший сады, фруктовые деревья и лужайки, из-за чего выходить на улицу стало небезопасно. Частые вспышки молний были настолько яркими, что их можно было увидеть даже в пещере под Большим залом, а раскатов грома было достаточно, чтобы на кухне зазвенели кастрюли и сковородки. Снаружи, на восточной лужайке, мишени Александра для стрельбы из лука, насквозь промокшие от ливня, стояли неиспользованными и заброшенными. Гроза принесла с собой и резкое понижение температуры. Когда подул почти осенний холод, жаркий летний полдень быстро стал далеким воспоминанием. Многие жители Рэдволла поспешили накинуть на себя и малышей плащи или шали, а некоторые и вовсе поменяли легкие летние одеяния на более тяжелую одежду. В тот вечер скамьи в Большом зале были забиты до отказа. Он было достаточно просторным, чтобы с лихвой вместить всех зверей, что называли аббатство своим домом. Вокруг стен и колонн из песчаника были зажжены дополнительные факелы, чтобы прогнать унылый мрак ранних, вызванных бурей сумерек. Настоятельница Ванесса возгласила благодарственную молитву за изобилие Рэдволла, а затем все звери быстро принялись за еду. Основным блюдом было густое овощное рагу, а на гарнир — салаты из редиса, лука-порея или свеклы, по вкусу каждого. На десерт были также буханки пряного хлеба и желудевые кексы с черносмородиновым вареньем и — по настоянию Доржа и его юных друзей — несколько пудингов, которые были увенчаны восхитительной смесью взбитых сливок с медовым подсластителем от монаха Хью. Балла и Монти позаботились о том, чтобы на всех хватило эля и вина из бузины, а для малышей — чистой прохладной воды и остатков клубничного пунша. Когда ужин подошел к концу и все звери наелись до отвала (кроме Монти, который наполнял свою тарелку уже в третий раз), Александр обратился к Уртбладу: — Такие ночи созданы для того, чтобы рассказывать истории. Поделитесь ими с нами, милорд. У вас их должно быть много, после всех ваших путешествий и приключений. Звери неподалеку наклонились вперед, навострив уши, желая услышать, что скажет воин-барсук. Но Уртблад бросил взгляд на Мауру, что большую часть обеденного времени обходила Большой зал, успокаивая всех малышей, напуганных грозой. Несколько раз молния сверкала так ярко, а гром гремел так громко, что она наверняка ударила по шпилю Рэдволла. Даже сейчас группа малышей обступила Мауру вокруг ее скамьи, боясь отойти слишком далеко от матушки-барсучихи. — В таких историях много насилия, и я не стал бы говорить о таких вещах в присутствии детей. Нынешняя погода и так напугала их, и я не хотел бы усугублять это рассказами об ужасе и страданиях, которые трудно воспринимать даже при свете дня. Уртблад повернулся к брату Джеффу, который неохотно оторвался от своих архивных поисков, чтобы присоединиться к своим собратьям по аббатству за ужином. — Как гость здесь, я бы попросил обратить внимание на историю самого Рэдволла. Сегодня днем я читал в своей комнате о том, как ваш герой Матиас поднялся на крышу в поисках потерянного меча Мартина. Я хотел бы услышать больше об этом приключении. Несколько взглядов сидящих за столом поднялись к потолку над головой. Эта история была хорошо известна почти каждому жителю Рэдволла. Джефф прочистил горло: — Кхм. А, ну раз уж я здесь историк и, возможно, знаком с этим рассказом лучше, чем любой зверь, то, пожалуй, начну я. У меня голова кружится от одной мысли об этом восхождении! Как Матиас это сделал, я никогда не узнаю. — Он был воином, — просто сказал Уртблад. — В трудную минуту воин не знает страха. — Возможно. Но Матиас был воином без оружия, а орда Клуни Хлыста осаждала Рэдволл. Подсказки, спрятанные по всему аббатству, подсказали Матиасу, что меч Мартина можно найти на флюгере, на самом высоком пике крыши. Это было еще до того, как воробьи стали нашими союзниками, а их король был весьма безумен и очень опасен. Когда выяснилось, что меча больше нет на флюгере и что воробьи, скорее всего, украли его, Матиасу не оставалось ничего другого, как подняться под высокую крышу, чтобы попытаться вернуть меч. Джефф прищурился в сторону высокой части стены над галереей, затем указал на нее. — Если у вас очень острое зрение — как у меня в юности, но, увы, уже нет, — вы можете разглядеть отверстие в каменной кладке, через которое Матиас спустился с чердака. Падение с него на этот этаж убило бы любого зверя. Однако, как видите — э—э, вы видите, милорд? ах, хорошо — как видите, это только половина пути до потолка Большого зала. Оттуда Матиасу пришлось карабкаться по каменным уступам, подниматься по одной из арок крыши к самой высокой оконной створке, а оттуда — к люку в подкровельное пространство под самым пиком, — Джефф вздрогнул. — Это, должно быть, было таким же серьезным испытанием для юного Матиаса, как и сражение с самим Клуни! — И в конце своего восхождения ему все же пришлось столкнуться с враждебными воробьями? — Да, — кивнул Джефф. — Должно быть, это были тяжелые времена, и если бы дух Мартина не был силен в Матиасе и не помогал ему, Рэдволл мог бы быть потерян. Но у Матиаса появился хороший друг в лице племянницы короля Быка — Клювы, которая стала королевой после своего дяди. Благодаря ей воробьи стали настоящими и верными союзниками Матиаса и его сына Маттимео. — Верно, — Настоятельница подняла взгляд к потолку. — И эта дружба была возрождена в моей юности Вышекрылом, который теперь правит ими на чердаке. Наши пернатые друзья не могут радоваться этой буре. Надеюсь, с ними все в порядке. Пара молний, похоже, ударила в крышу. — Они услышали штормовые колокола Мауры, — успокоил ее Александр. Я уверен, что с ними все будет в порядке. Рэдволл пережил много бурь до этой. — Мне кажется, — пробасил Уртблад, — что должен быть какой-то простой способ попасть на крышу изнутри аббатства. Я бы назвал это довольно серьезной недоработкой тех, кто возводил Рэдволл. — Так вы сказали сегодня утром на колокольне, — заметил Александр. Остальные, не слышавшие о том, что барсучий лорд ранее критиковал святых основателей их аббатства, слегка вздрогнули от этого не к месту высказанного замечания мрачного воина. С другой стороны, Уртблад был прав. — Ну что ж, теперь ничего не поделаешь, — с принужденной веселостью сказала Ванесса. — Мы, лесные жители, живем в нижних частях Рэдволла и доверяем воробьям заботу о крышах. Это соглашение служит нам верой и правдой уже много сезонов. — Да, но что, если вам придется навестить воробьев? Какой-нибудь зверь совершит такое же опасное восхождение, как Матиас все эти сезоны назад? А когда вороний генерал Железноклюв попытался завоевать Рэдволл, он захватил крыши и мог нападать на вас оттуда по своему усмотрению, но у вас не было возможности нанести ему ответный удар. Разве не было бы лучше, если бы вы приняли бой на себя? — Вы изучали нашу историю, — поразился Джефф. — Что вы хотите от нас? — Ванесса произнесла это более резко, чем намеревалась. Она не ожидала ответа. Лорд-барсук потянулся к одному месту своих доспехов и достал лист бумаги. — Вот одно из возможных решений — мысль, которую я обдумывал сегодня днем. Я сделал несколько грубых набросков. Можно было бы построить лестницу из Большого зала на чердак. Ванесса взяла лист из рук Уртблада и изучила его. Ее товарищи тут же придвинулись к ней на скамье или встали за ее спиной, с любопытством разглядывая набросок через ее плечо. Правильные обеденные манеры были на время отменены: звери теснились к настоятельнице, чтобы увидеть все своими глазами. Чертеж, который Уртблад назвал грубым наброском, оказался очень подробной архитектурной схемой с заметками, измерениями и масштабами. На ней была изображена замкнутая винтовая лестница, поднимающаяся от пола Большого зала до самых высоких этажей крыши по одной непрерывной спирали. Ванесса выдохнула с недоверием: — Неужели такое возможно? — Один из способов это выяснить, — сказал старый аббат Арлин, осматривая лица за столами, пока не заметил того, кого искал. — Привет, Кротоначальник! Подойди сюда, пожалуйста. У нас есть дело, для которого нужны твои знания. Приземистый землекоп со свойственной ему кротовьей вежливостью покинул свое место за столом и поковылял к месту, где сидела его настоятельница. — Хурр, чем могу быть полезен? — Лорд Уртблад предложил весьма впечатляющую затею, — Ванесса передала эскиз Кротоначальнику. — Ты знаток в таких делах. Скажи нам, что ты об этом думаешь. Кротоначальник взглянул на план. Через мгновение, когда он понял, на что смотрит, его почти невидимые глаза-пуговицы расширились вдвое, что было довольно забавно. Кротоначальник посмотрел с эскиза в конец Большого зала, где на плане была изображена лестница, а затем снова на бумагу. Он повторил это движение несколько раз. — Бурр-хурр, я вижу это, но не хочу верить в это. Звездный путь на небеса, фурр. — Ты думаешь, это можно построить? — спросила Ванесса. — Бурр, не вижу причин, почему бы и нет. Теория достаточно здравая. Но я бы не хотел быть тем зверем, который его построит. Нам, кротам не очень-то нравится высота, нет уж. — Лестница будет окружена собственной стеной-колодцем, — сказал Уртблад, — так что во время строительства не будет большой опасности падения рабочих. Ванесса неуверенно произнесла: — Это потребует много времени и огромных усилий от многих жителей Рэдволла. Вы уверены, что это действительно необходимо, милорд? — Вы жили здесь поколениями. Только вы можете сказать. Но вы поручили мне помогать вам в вопросах обороны, и с этой точки зрения я бы настоятельно рекомендовал построить лестницу. Уртблад пододвинулся так, чтобы показать на планы в когтях Кротоначальника. — Заметьте, что в проекте предусмотрена дверь наверху, которую можно запереть с любой стороны. Если ваши крыши снова окажутся под контролем вражеских боевых птиц, вы сможете запереть их снизу и лишить доступа в аббатство. Если же вражеская орда ворвется за стены аббатства, ваши малыши и старики смогут укрыться вместе с воробьями на чердаке, пока внизу идут бои. Там есть место, чтобы хранить достаточно провизии, чтобы выдержать осаду в течение сезона или более. Старый Арлин покачал головой. — Не знаю. Говоря как один из стариков, я бы не хотел застрять там, наверху, не имея возможности спуститься, если нижнее аббатство окажется в руках врага. Мне кажется, их прорыв будет лишь вопросом времени. — Из-за расположения двери на вершине лестницы ее будет очень неудобно открывать тараном или другими орудиями, — пояснил Уртблад. — Если во время длительной осады запасы продовольствия закончатся, воробьи могут отправиться за пределы аббатства, чтобы пополнить запасы. Вы должны научиться использовать своих птиц в полную силу; они — важнейший ресурс. Дождевые бочки под карнизами обеспечат вас водой в любое время года, кроме самого засушливого. В бою очень важно иметь возможность выбора. Эти лестницы дадут Рэдволлу возможности, которых у него сейчас нет. Ванесса все еще сомневалась: — У меня большая дружба с воробьями, и я, как никто другой, буду рада возможности навестить их. Но я не могу не задаться вопросом, стоит ли эта лестница всех трудов по ее строительству. — Я могу дать вам лишь совет воина, — обратился Уртблад к собравшимся вокруг него предводителям аббатства. — Окончательное решение в таких вопросах, разумеется, должно быть за вами. — В данном случае, — сказала Ванесса, — не только с нами. Необходимо посоветоваться и с воробьями. Мы же не можем просто взять и в один прекрасный день выскочить на чердак с криком «Сюрприз!» Они также должны одобрить эту лестницу, прежде чем мы начнем ее строить. Очередная вспышка молнии осветила Большой зал через высокие витражные окна. Раздавшийся вслед за ней треск грома заложил уши, словно воздух разорвался на части, а затем раздался прямо-таки костотрясный удар. Несколько малышей испуганно завизжали и теснее прижались к Мауре. Монтибэнк поднял глаза от четвертой тарелки, не переставая жевать. — Еще один прямой удар, хвостом клянусь, — прокомментировал он, набив рот яблочным пудингом с малиной. — Бедные воробьи, — вставила Ванесса. — Не завидую им в такую ночь. Надеюсь, никто из них не пострадал. — Имейте в виду, — заметил Уртблад, — лестница, которую я предложил, тоже бы им пригодилась. Если бы такая лестница существовала сейчас, они могли бы спуститься в безопасный Большой зал, не вылетая на ветер и дождь. Это заставило рэдволльцев задуматься. Возможно, лестница на чердак все-таки окажется стоящей затеей. Как отметил Уртблад, он прибыл в Рэдволл, чтобы дать совет по улучшению защиты аббатства. Они должны были серьезно обдумать его предложение и принять решение только после того, как тщательно обсудят его между собой. Таков был путь Рэдволла. Снаружи бушевала свирепая летняя гроза.

========== Глава 4 ========== Сирил и Сайрус поспешили спуститься с колокольни к брату Джеффу в архив, как только они закончили звонить в колокола по случаю окончания обеда. Большую часть своей истории архивисты Рэдволла жили в маленьком домике у главных ворот, и именно в нем хранились записи аббатства. Однако после войны с ордой Клуни аббат приказал расширить домик и превратить ее в коттедж для нового воина Рэдволла, Матиаса, и его жены Василики. Это означало, что нужно было найти новое место для всех книг, свитков, скрижалей, пергаментов, карт, рисунков и прочих записей в архиве аббатства. На протяжении нескольких поколений их хранили где попало, но решение все это время лежало буквально под носом у каждого зверя. Во время осады аббатства вороном-завоевателем кроты придумали сеть туннелей под территорией аббатства, чтобы рэдволльцы могли приходить и уходить по своему желанию, не опасаясь нападения крылатых врагов. Как только птицы были побеждены и в аббатстве восстановился мир, кроты усовершенствовали наспех построенные туннели, выстроив их так, чтобы они стали постоянной частью Рэдволла. Кротам последующих поколений не составило труда выкопать и выстроить дополнительный тупик, достаточно просторный, чтобы вместить все содержимое архива. Теперь эта выложенная камнем комната служила официальной библиотекой Рэдволла. К сожалению, исторические записи никогда не содержались в особом порядке, даже когда они хранились в сторожке. Когда Джефф унаследовал должность официального регистратора от своего предшественника, брата Тревора, ему достался основательный бардак. Большинство историков Рэдволла довольствовались ведением собственных дневников, а остальное просто пускали на самотек. В прошлые записи они заглядывали в только когда требовалось узнать какой-то конкретный исторический факт — и тогда, как правило, требовались героические усилия, чтобы его найти. Джефф поклялся все изменить. Он сделал делом всей своей жизни организацию архивов в целую систему. Его целью было создать библиотеку, которой мог бы с легкостью пользоваться любой рэдволлец без необходимости копаться в беспорядочных массах свитков и дневников. Перемещение архива из сторожки в разные комнаты, а затем в этот туннель ничуть не помогло. Джефф уже несколько сезонов был регистратором аббатства, но все еще корпел над беспорядочными записями. Обязанности учителя Рэдволла не позволяли ему уделять столько времени своему любимому проекту, сколько ему хотелось бы, а кроме того, у него были собственные дневники и записи: не хотелось бы, чтобы у будущих поколений не было записей об этих временах. Кротоначальник собирался было помочь построить систему перегородок, которая помогла бы навести порядок, но тут прибыл лорд Уртблад, и эта задумка снова отошла на второй план. Джефф вздохнул и огляделся. В просторном архиве было тесновато из-за дополнительного стола и стульев, принесенных для Сирила, Сайруса и Винокура. Когда некоторое время назад Уртблад явился за некоторыми записями, барсуку пришлось стоять у входа в туннель, пока ему их передавали. К счастью, работа, проделанная Джеффом утром и ночью, принесла свои плоды: ему удалось обнаружить самые ранние исторические записи, некоторые из которых восходили к временам Мартина Воителя и аббатисы Жермены, когда аббатство еще только строилось. Именно с них он и хотел начать поиски сведений о пророчестве Уртблада. Джефф с особым почтением взял в лапы один переплетенный том. Это самая старая летопись, которую я смог найти, — сказал он двум мышатам; Винокур еще не успел присоединиться к ним после полуденного купания в пруду. — Он написан древним почерком Глинобитной Обители, в котором я немного понимаю, и, похоже, был начертан самой аббатисой Жерменой. Бумага с возрастом стала довольно хрупкой, так что я оставлю это для себя. Он положил книгу на стол, а затем повернулся к собранию свитков. — Эти пергаменты датируются примерно тем же временем, я думаю, или чуть позже. Они также довольно тонкие, поэтому будьте осторожны, разворачивая их. Они написаны обычным почерком, так что у вас не должно возникнуть сложностей с их чтением. Винокур поможет вам с ними, если он когда-нибудь закончит резвиться в пруду и соизволит присоединиться к нам. Его ждет блестящее будущее здесь, в аббатстве, но иногда мне кажется, что в нем слишком много выдры для его же блага! Сирил и Сайрус рассмеялись. Винокур, который был на пару сезонов старше Сирила, был их хорошим другом. Они знали, что он, возможно, был лучшим учеником Джеффа… а еще они знали, что мыш-архивист имел в виду, говоря, что в Винокуре слишком много выдры. Иногда, когда его манил пруд аббатства или товарищ по поединку, Винокур забывал об учебе и вовсе прогуливал занятия. — И если кто-нибудь чихнет, пожалуйста, отверните голову от того, что читаете! У Джеффа были веские причины упомянуть об этом. Когда несколько поколений назад архивный туннель только начали рыть и облицовывать, оказалось, что чрезмерная сырость могла просочиться сквозь камни и повредить ткань, бумагу и кору записей. Кротоначальник тогда покрыл пол, стены и потолок специальным меловым порошком, который сохранял комнату довольно сухой. Недостатком этого средства было то, что мелкая пыль при длительном вдыхании часто мешала носу. Древние записи сами по себе были достаточно пыльными, а высушивающий порошок только усиливал чихание. А чихать на документы, написанные самыми почитаемыми деятелями Рэдволла, было просто нельзя. Молодые братья пришли подготовленными. Сирил и Сайрус достали из своих облачений по чистому белому платку и с гордостью продемонстрировали их Джеффу. — Только что из прачечной, — провозгласил Сирил. — Хотя не думаю, что они останутся такими надолго, — добавил Сайрус. Его усы уже начали подергиваться от пыли. — Тогда держите их поближе к лапам. Джефф пододвинул один из настольных фонарей поближе к себе и наклонил его так, чтобы свет падал прямо на страницы лежащей перед ним древней летописи. Поправив очки на кончике носа, он наклонился к открытой книге. — У нас впереди много работы, друзья мои, так что давайте приступим к чтению! * * * Балла катала пустую бочку по лужайкам аббатства, подыскивая для нее подходящее место. Отмытая от липких остатков клубничного сока, огромная бочка теперь была готова к использованию в качестве дождеприемника. Оставалось только найти для нее подходящее место. Промелькнувшая над ней тень заставила ежиху остановиться и посмотреть вверх. Сквозь яркие блики полуденного неба Балла различила очертания большой хищной птицы, пролетающей над аббатством на север. Балла поборола первый порыв убежать в укрытие. До того как поселиться в Рэдволле, она провела раннее детство в диких землях юга Страны Цветущих Мхов, а лесные звери, если они хотели дожить до старости, должны были воспитывать в себе здоровое уважение к хищникам. Но ни один охотник не осмелился бы напасть на кого-то в пределах Рэдволла. Балла стряхнула с себя нервное напряжение и уже собиралась продолжить катить бочку, как вдруг что-то заставило ее снова взглянуть в небо. Птица опустилась ниже, приближаясь к северной стене. На мгновение показалось, что она вот-вот приземлится на стены, но она пролетела над ними и исчезла. Балла сощурила глаза и потерла их обеими лапами. Она могла бы поклясться… Нет, должно быть, это летнее солнце заставляло ее видеть то, чего не было. Ни одна дикая птица не может носить доспехи. Это было невозможно. Балла опустила голову и снова принялась толкать бочку по лужайке. Тем временем на другой стороне территории аббатства Винокур вылез из пруда и стряхивал воду со своего меха, готовясь присоединиться к Джеффу, Сирилу и Сайрусу в архиве. Попрощавшись со своими товарищами-выдрами до обеда, Винокур направился в сторону главного аббатства, но был остановлен несколько необычным зрелищем. Трое малышей из аббатства — племянник Баллы Дорж, мышка-соня Каффи и крот Паджетт — стояли посреди лужайки, вскинув шеи. Их деревянные мечи, необходимые для игры в «Мартина Воителя», висели на боку, и это было странно. Малыши Рэдволла были очень энергичными, а Дорж и того больше, поэтому видеть их такими неподвижными было непривычно. Винокур, любимец детей аббатства, опустился на колени рядом с троицей, обратившись к ним на традиционном выдрином наречии, которое их так забавляло: — Эй, малышня! На что это вы глазеете? Дорж, негласный лидер группы, указал прямо вверх. — Там большая птица! — Вот как? Винокур проследил за их взглядами, зажмурив глаза от небесной яркости. Конечно, высоко над аббатством кружила птица. И не просто птица. Это была большая птица, несомненно, хищная и, вполне возможно, опасная, особенно для таких маленьких существ, как его спутники. Молодой выдр оглядел территорию. Балла вдалеке возилась с бочкой, а дальше, у садов, Александр и Элмвуд устанавливали мишени для стрельбы из лука. Убедившись, что поблизости есть другие способные звери, которых он может позвать на помощь в случае нападения птицы, Винокур решил остаться с детьми, чтобы посмотреть, что принесет этот неизвестный гость в их воздушное пространство. Вскоре на лужайке собралась небольшая толпа: откинув шеи назад и прижав лапы к глазам, они напрягались от летнего солнца, чтобы получше разглядеть крылатого незнакомца. Даже Ванесса и Арлин вышли присоединиться к зрителям. — Что ты думаешь об этом, Александр? — спросила аббатиса. Белки обладали самым острым зрением из всех собравшихся зверей. — Я не уверен. Сначала я подумал, что это коршун, но он больше похож на коричневого сокола, хотя из-за солнечных бликов трудно сказать наверняка. — Не пытался ли он напасть на какого-нибудь? — с беспокойством спросил Арлин. — Нет, он просто кружит, то низко, то высоко, как сейчас, — ответил Алекс. — Может, их несколько? — предположил Винокур. — Та птица, что над нами, может быть просто отвлекающим маневром. — Маневром для чего? — спросила Ванесса. Винокур пожал плечами. — Не знаю. Просто гадаю вслух, вот и все. — Не видел никаких признаков других птиц, — сказал Алекс. — Похоже, он один. Некоторое время они стояли в тишине, изучая новичка. Он опустился ниже, но все еще оставался далеко над вершинами крыш аббатства. Зоркоглазый Александр нарушил молчание. — Знаете, я могу поклясться, что у этой птицы что-то на груди. Плащ или туника… — Да, я и сама это заметила, — откликнулась Ванесса. — Но я думала, что мне мерещится. Балла добавила: — Я и сама подумала, что это доспехи, когда увидела его над северной стеной. — Может быть, нам стоит попробовать связаться с ним, — предложила Ванесса. — Интересно, знают ли об этом воробьи? Я не видела Вышекрыла с самого завтрака. Может, мы попросим одного из наших воробьев подлететь и спросить, чего он хочет? Существовал специальный колокольный звон, по которому жители Рэдволла могли в случае необходимости вызвать воробьев. — Не знаю, стоит ли пока беспокоить наших друзей, — сказал Арлин. — Если ему что-то от нас нужно, он прилетит сюда и даст нам знать. — Если только он не напуган, — предположил Алекс. — Нас здесь довольно много, а у нас, жителей Рэдволла, репутация хороших воинов. — Прошло много-много сезонов с тех пор, как нам приходилось отбиваться от врагов, — возразил старый Арлин. — Даже при моей жизни меч Мартина не использовался в бою. — Ну, значит, ему что-то нужно, — сказала Балла. — Если бы он не хотел, то не болтался бы здесь. — Может, он ранен, — предположила Ванесса. — Раненое существо не стало бы парить по всему небу, — возразила Балла. — А что, если он ранен в ногу? — предположил Элмвуд. — Тогда он сможет летать сколько угодно, но не сможет приземлиться… как сейчас. — Эй хорошая мысль! Монти похлопал белку по спине. — Элмвуд, может быть, прав, — Ванесса повернулась к ежихе. — Балла, сбегай, пожалуйста, в архив и скажи Джеффу, что ему придется на несколько минут освободить Сирила и Сайруса. Я хочу подать сигнал воробьям, а они единственные знают, как звонить в нужной последовательности. — Уже иду, — буркнула Балла и направилась в аббатство. Войдя внутрь, она прошла мимо лорда Уртблада, который как раз выходил на лужайку. Воин-барсук был один и остановился, чтобы посмотреть на всех жителей Рэдволла, смотревших в небо. — Я пропустил что-то интересное? — пробасил он. — Просто сокола в доспехах, — полушутя отозвался Александр. Уртблад следил за их взглядами, пока сам не заметил птицу. — А, это Клистра. Извините, я на минуту. Не успели его слова дойти до сознания жителей Рэдволла, как Уртблад уже шел по лужайке к западной стене. Он быстро поднялся по настенной лестнице и занял положение на самом высоком месте над главными воротами. Вынув из ножен свой могучий меч, он поднял его над головой и медленно крутанул — раз, два, три раза. Солнце, отражаясь от лезвия и его багровых доспехов, должно быть, было видно на полпути через Западные равнины. Уртблад убрал оружие в ножны и стоял неподвижно, как камень, устремив взгляд на воздушного гостя, и ждал. Долго ждать ему не пришлось. Гигантская птица упала на него, как камень. Наблюдавшие за ним жители Рэдволла в тревоге задохнулись. Казалось, крылатый охотник, совершив мощный пикирующий полет, должен был врезаться в барсука и сбросить его с высоты вершины стены. Но в последний момент он совершил впечатляющий маневр и плавно опустился на каменные стены рядом с Уртбладом. — Чтоб меня! — воскликнул Арлин. — Никогда не видел, чтобы так летали, — заметил Александр. Барсук и сокол — на нем действительно была тяжелая нагрудная туника без рукавов, неслыханная для птицы, — начали быстро переговариваться друг с другом. — Похоже, они знакомы, — сухо подытожила очевидное Ванесса. Мгновением позже сокол снова взлетел и понесся на север, пока не скрылся из виду. Уртблад спустился по ступеням стены, чтобы присоединиться к рэдволльцам. К их изумлению, он прошел мимо них и, казалось, собирался вернуться в аббатство без единого слова объяснения. — Милорд, — позвала его Ванесса. — Не могли бы вы просветить нас, что все это значит? Уртблад остановился и обернулся к аббатисе. — Это был Клистра, капитан моих войск. Он принес донесения о боевых действиях на севере. Сегодня они прошли успешно. — Боевых действиях? — с беспокойством переспросил Арлин. Уртблад кивнул. — Группа воронов, возомнивших себя военачальниками и завоевателями, причиняла немало бед. Мои бойцы сразились с ними на северных окраинах Страны Цветущих Мхов, в нескольких днях пути отсюда. Эти злодеи больше не будут беспокоить добрых зверей. — У вас есть бойцы здесь, в Стране Цветущих Мхов? — спросила Ванесса у Уртблада, немало удивленная таким открытием. — Далеко на севере, на значительном расстоянии от Рэдволла. Некоторые из моих более верных последователей отправились со мной на юг, хотя основная часть моих сил осталась в Северных землях, чтобы поддерживать там порядок, насколько это возможно в мое отсутствие. — А сколько их сейчас тут? Стоит ли нам ожидать их появления в Рэдволле? — Со временем они могут добраться сюда, — ответил Уртблад. — Клистра и его товарищи будут держать меня в курсе их передвижений. Я не могу назвать точное число, поскольку они могут разделиться по разным маршрутам в зависимости от встреченного сопротивления, а некоторые могут повернуть обратно на север. Но я точно предупрежу вас за день или два, если они двинутся в сторону Рэдволла, чтобы вы могли подготовиться к их приему. Это была главная забота Ванессы. — Мы были бы признательны, милорд. Уставшие и голодные воины должны получить достойный прием, а на это нужно время. Кроме того, если среди ваших существ есть раненые, сестра Аврелия может подготовить для них лазарет. Уртблад кивнул в знак благодарности. — Кроме того, с востока надвигается буря. Очень сильная. Она должна прийти до заката. Несколько жителей Рэдволла посмотрели на безоблачное лазурное небо. В жарком воздухе летнего полудня не было ни вида, ни запаха — ни малейшего намека на то, что на них надвигается непогода. Арлин сморщил нос и подергал усами, долго вдыхая безветренный воздух. — Вы уверены, милорд? — спросил он. — Я не могу обнаружить никаких признаков изменения погоды, а я обычно хорошо разбираюсь в таких вещах. — Да, это так, — подтвердила Ванесса слова своего престарелого предшественника. — Я тоже, и я не чувствую ничего, что говорило бы о приближении бури. И на небе ни облачка. Барсук был бесстрастен. — Клистра никогда не ошибается в таких вопросах. Надвигается буря. Я предупредил вас. Уртблад повернулся и ушёл в дом, оставив жителей Рэдволла в недоумении как по поводу его поведения, так и по поводу его прогноза. Мгновением позже Балла вышла из главного здания аббатства, ведя за собой двух звонарей, за которыми ее послали. Покрытые мелом архивов Сирил и Сайрус выглядели просто призраками. И малыши, и взрослые засмеялись над этим зрелищем. — Простите, что оторвали вас от работы с братом Джеффом, — сказала Ванесса, сдерживая смех, — но ваши таланты звонарей нам не понадобятся. Вы двое можете вернуться к тому, чем занимались, поскольку я вижу, что вы были очень заняты… Не в силах больше сдерживаться, Ванесса захихикала, как маленькая мышка. Балла не была так весела. — То есть, я зря проделала весь путь до тех старых заплесневелых архивов? А что случилось? Что было с той птицей? — Оказалось, это был один из капитанов лорда Уртблада, — пояснил Александр и рассказал Балле о том, как барсук вызвал Клистру, чтобы получить от сокола сведения о боях к северу от страны и приближающейся буре. — Буря? Вряд ли. Я что-то не чувствую ее в своих иголках. Тот мешок с перьями, должно быть, ошибся. — Ну, скоро мы узнаем, — сказала Ванесса. — Лорд Уртблад сообщил нам, что это произойдет до заката, а до него осталось всего несколько часов, — Она посмотрела на Сирила и Сайруса. — Если у нас будет гроза, это будет полезно для вас двоих. Вы могли бы постоять под дождем, чтобы смыть с себя всю эту пыль. И Джефф тоже, если я его знаю! Рэдволльцы начали заново смеяться над двумя белыми, покрытыми пылью братьями-мышами. Сирил улыбнулся, а затем присоединился к общему веселью. Сайрус лишь фыркнул.

========== Глава 3 ========== Монтибэнк и Винокур встали еще до рассвета. Два других младших выдр аббатства, Рамтер и Брайдон, помогали им работать с сетями в пруду, вылавливая пресноводных креветок. Монти повесил меч Мартина на его законном месте в Большой зале, не желая мочить его в пруду. К тому времени, когда бледный румянец рассвета превратился в полноценное летнее утро, они вчетвером наловили две полные сети вкусных креветок. — Кажется, в нашем маленьком пруду креветок мало становится, Монтибэнк, — заметил Винокур, с трудом справляясь со своей частью груза. — Похоже, скоро придется снова отправиться к реке, чтобы пополнить запасы. — Ты прав, Винк, парень! Нельзя допустить, чтобы наши запасы иссякли, а? Мы устроим однодневную поездку — выкатим бочки, соберем на день еды для всех выдр… и попросим Мауру выступить в роли тягача. Никто так не тянет телегу, как наша полосатая матушка! Рамтер и Брайдон с трудом справлялись со своей ношей. — Шкипер, — крикнул Рамтер, — мы с трудом поднимаем груз! — Тогда высыпьте немного в пруд. Вот так — отличная работа! Так, а теперь, друзья, давайте отнесем этих маленьких проныр на кухню. Креветки и суп из корнеплодов на обед, приятели! Все, что сможете съесть! — Все, что мы сможем съесть, говоришь? — тихо промолвил Брайдон своему товарищу. — Вряд ли, если он не доберется до обеда первым, дружище Рамтер! * * * Утром на кухне аббатства было оживленнее, чем обычно. Многие жители Рэдволла обычно пропускали завтрак после трапезы такого масштаба, а некоторые вообще почти не ели весь день. Но малыши никогда не выдержали бы и дня без завтрака. А в это утро в Рэдволле был еще и важный гость, так что о том, чтобы не открывать кухни для утренней трапезы, не могло быть и речи. Сестра Аврелия, не в силах уснуть после странного разговора с Уртбладом, спустилась на кухню, чтобы погрузиться в работу, обдумывая пережитое. Работая до рассвета, она приготовила медовый хлеб и к тому времени, когда к ней присоединился брат Хью, разложила его по сковородкам и поставила в печь. Теперь буханки остывали на подставках и столах, а вторая порция поднималась в многоярусных печах. Аромат можно было назвать просто райским, и по мере того, как он распространялся по Большому залу и общежитиям, звери всех видов просыпались с разинутыми ртами. Многие рэдволльцы, поклявшиеся не есть ничего этим утром, изменили планы… в аббатстве ведь всегда было достаточно еды для каждого. Если, конечно, Монтибэнк не доберется до еды первым. Отряд выдр обрушился на кухню как неожиданной волной, раскачивая в разные стороны свои тяжело нагруженные креветочные сети. Хью и его помощникам пришлось разбежаться, чтобы убраться с дороги, а сестра Аврелия нырнула под ближайший стол. — Вот это да, ребята, неплохая работенка! Эй, а это что? А, награда для вашего усердного шкипера! Монти одним плавным движением опустил конец сети, которую они несли с Винокуром, и схватил одну из остывающих буханок. Половина ее исчезла за один укус. — Ммм… отличная выпечка! Пожалуй, я съем еще… Ой! Брат Хью, оправившись от натиска выдр, схватил свой любимый половник и стукнул Монтибэнка по лапе. Монти потер лапу с выражением оскорбленной невинности. — Ну и зачем ты сделал это, приятель? — Вон! Вон из моей кухни, ты, прожорливая ковыляка! Хью был высоким, худым — некоторые говорили, будто он просто проскальзывает между щелями в кирпичах стены, когда хочет покинуть аббатство — но жилистым мышем. Он был бесспорным хозяином кухонь Рэдволла, и, хотя весом он был, наверное, раз в пять меньше Монтибэнка, с ним приходилось считаться. — Я не ковыляю! — обиделся Монти. — С тех пор как я стал поваром, ты каждый день наводишь страх на мою кухню! Ты сметаешь все на своем пути, расхищаешь запасы, хватаешь ингредиенты, когда я не смотрю… просто чудо, что я смог приготовить хоть одно блюдо, когда ты был рядом! А теперь убирайся! — Извини, дружище. Я был бы рад, но боюсь, не могу. Монти протянул лапу к тарелке с засахаренными каштанами. К тому времени, как монах Хью опустил тарелку, орех уже был у Монти во рту. — Видишь ли, у меня и моих друзей есть немного креветок, мы будем суп готовить. Так что освободи нам место за столом! Хью посмотрел на нагруженные сети, с ужасом осознавая, что вода течет по безупречно чистому полу. — Суп? — Острый суп из креветок и корнеплодов, если поточнее. О, привет, сестра Аврелия! Что ты там делаешь? Да, брат, похоже, у нас не осталось вчерашнего супа, так что надо приготовить еще. Нам нужно произвести впечатление на гостя, не так ли? — Ничего не осталось, да? Интересно, почему? — Хью покорно вздохнул. — Ладно, ладно. Отодвиньте сети в сторону, и как только мы закончим готовить завтрак, вы и ваша банда можете варить суп. А пока убирайтесь! Я не хочу, чтобы ты сцапал всю мою работу еще до того, как она выйдет из этой кухни! — Нет ничего плохого в том, чтобы кое-что иногда сцапать, мыш мой дорогой, — Монти пробежал взглядом по лицу Хью. — Тебе стоит попробовать самому. Разве монахи не должны быть толстыми? — Два сезона молодости, проведенные в рабстве, наложат отпечаток на любого зверя. Может, если бы ты познал голод в свои годы, то не был бы сейчас таким обжорой. — Обжора? Неужели оскорбления никогда не закончатся? Вчера я был почетным гостем на собственном пиру, а теперь я просто прожорливый ковыляка! Монти в шутку закрыл глаза, притворившись, что падает в обморок, а затем набросился на своих выдр. — Так, вы слышали нашего повара! Задвиньте сети под стол! А мы пока отлучимся ненадолго. Ну вот, все в порядке! Монти обернулся к Хью и демонстративно отсалютовал монаху. — Ну вот, ваша кухня снова в вашем распоряжении, милорд повар! Позовите нас, когда освободятся котлы для супа! Когда квартет выдр направился в Большой зал, из туннеля на противоположном конце кухни донесся долгий, низкий гул. Из отверстия появилась большая бочка, который покатился прямо к работникам кухни, заставив их снова разбежаться. За бочкой появилась Балла, ежиха-смотрительница погреба. Она была хозяином питейных погребов так же, как Хью — повелителем кухонь. Она заглянула за огромную бочку, вглядываясь в царившее вокруг смятение. — Дрожи мои иголки, — сказала Балла, — могу поклясться, что слышала нашего шкипера, но его, похоже, тут нет. — Ты только что разминулась с ним и его бандой разбойников, — сообщил ей Хью. — И хорошо, слава меху! Он бы выпил весь мой пунш и не оставил бы ничего вам. Сестра Аврелия смахнула со своей рясы воду от креветок. — И не говори, Балла, — она бросила взгляд в сторону бочки. — Стоило ли так ее катить? Не помутнеет ли пунш? — Она пустая. Она немного подтекала, и я слила пунш в флаконы. Здесь только остатки. Я вымою ее и попытаюсь залатать. Если не получится, из нее может получиться хорошая бочка для дождя, а может быть, сажалка или что-то в этом роде. — Что ж, полагаю, это означает, что в этот день у нас не будет недостатка в выпивке. Какой вкус? — Клубничный. С легкой шипучкой. — О-о-о. Малыши будут в восторге. Это их любимое. Аврелия окинула взглядом кухню. — Свежий теплый хлеб и холодный клубничный пунш для всех! Думаю, это будет замечательное утро! * * * В то утро завтрак проходил на лужайке аббатства. Яркое летнее солнце освещало Рэдволл во всем его великолепии. Капельки росы преломляли солнечный свет, превращая его в миллион миниатюрных точек радужного сияния на свежей зелени. Малыши, закончившие есть, бегали взад-вперед по лужайкам, не обращая внимания на рассветную сырость. Главы аббатства собрались за столом у пруда. Маура сидела рядом с Уртбладом, а Джефф и аббатиса расположились на скамье напротив двух барсуков. Даже Монтибэнк отвлекся от своих обязанностей по приготовлению супа, чтобы позавтракать со своими спутниками. — Чудесное утро, не правда ли? — Урр, действительно, — согласился Кротоначальник, наливая себе третий стакан клубничного шипучего напитка. Уртблад задумчиво жевал свой хлеб, оглядывая аббатство. — Да, у вас тут замечательное место. Особенно для молодежи и стариков. В северных землях нет такого убежища… хотя, возможно, когда-нибудь мы сможем его построить. — Замечательная идея! — пробормотал Монти сквозь полный рот. — Мы можем назвать его северный Рэдволл! Ванесса и Джефф засмеялись над этим предложением, но старый Арлин улыбнулся. — Знаете, я думаю, Мартин Воитель одобрил бы эту мысль. Ведь он сам был родом из северных земель. Думаю, за свою жизнь он построил бы десять Рэдволлов, если бы мог, по всей земле, принести пользу как можно большему числу зверей. Как бы то ни было, Мартин едва дожил до окончания строительства этого аббатства. Уртблад поднял свою кружку. — Тогда тост. За северный Рэдволл! — И за южный, восточный и западный! — добавил Монти, поднимая свою кружку. — Зачем останавливаться на одном? — Несколько Рэдволлов? — Ванесса покачала головой и рассмеялась. — Простите, но я просто не могу себе такого представить. Может быть, у меня не хватает воображения, но… ну и ладно! — Она подняла бокал в знак приветствия. — За столько Рэдволлов, сколько добрые звери во всех землях смогут построить. И если это не самый странный тост, который я когда-либо произносила, то я не настоятельница! Все звери за столом и несколько тех, кто стоял неподалеку наслаждались весельем момента. Все, кроме Уртблада, который, казалось, был спокоен, но оставался серьезным. Ванесса повернулась к воину-барсуку. — Простите меня за назойливость, милорд, но сестра Аврелия сказала, что прошлой ночью вы спали в доспехах. Вряд ли это было удобно! Уртблад, казалось, не был обеспокоен этим вопросом. — На севере, удобство — это роскошь, из-за которой тебя могут убить. Я понимаю, что сейчас нахожусь не в северных землях, но привычки, приобретенные за многие сезоны, не так-то легко отбросить. — Как и доспехи, — рассмеялся Монти. Уртблад без улыбки посмотрел на выдру. — Именно так. Брат Джефф сменил тему. — Милорд, вчера вечером, прежде чем лечь спать, я немного поработал в архиве. У меня есть некоторые записи, о которых вы спрашивали. Планы аббатства я пока не нашел, но догадываюсь, где они могут находиться. Раскопать их не займет много времени. Если вы хотите спуститься со мной, как только мы закончим завтрак, я могу дать вам все, что вы хотели. — Не стоит торопиться, — заверил историка Уртблад. — Сначала я хотел бы провести полный обзор аббатства. Это займет большую часть утра. После этого я могу зайти к вам, чтобы забрать записи. Я бы предпочел изучать их в своей комнате, где я смогу полностью сосредоточиться. Надеюсь, у вас будет достаточно времени. — О, достаточно. Они будут ждать, когда вы будете готовы. Во второй раз за это утро с колокольни донеслось мягкое гудение колоколов Матиас и Мафусаил, возвещающее об окончании трапезы и начале выполнения назначенных на день дел. Настоятельница улыбнулась. — Минуту назад я видела, как Сирил и Сайрус бежали к башне. Эти двое, несомненно, с головой погружены в свои обязанности звонарей! — Наслаждайся, пока можешь, Ванесса, — сказала Маура, — потому что, когда они начнут помогать Джеффу в архивах и нам придется назначить несколько запасных звонарей, я сомневаюсь, что ты еще какое-то время будешь слышать такой мелодичный звон двух наших колоколов. — А может, и никогда, — с улыбкой сказал Джефф, — если наш юный Сирил станет грозным воином и отправится на битву! Это замечание вызвало бурное веселье среди собравшихся за столом жителей Рэдволла, и их смех смешался с перезвоном колоколов-близнецов. * * * Осмотр аббатства Уртбладом действительно затянулся до полуденной трапезы. Он прошел по всему периметру крепостной стены, где часто останавливался, чтобы поглазеть на крепостные стены и внимательно осмотреть земли, ведущие к Рэдволлу во всех направлениях. Затем он навестил Арлина в его домике у главных ворот, и тогда отставной аббат-мыш присоединился к Александру и юному Винокуру в качестве гида. Кротоначальник провел всех четверых по системе подземных туннелей, соединяющих самые разные части территории аббатства, затем Балла показала им все закоулки своих погребов с напитками. Оттуда они прошли поднялись в Большой зал — величественное место сбора жителей Рэдволла для внутренних пиров и торжеств, а затем в лазарет и все уровни общежитий. По пути обратно на лужайку они посетили кухни, где экскурсия завершилась подъемом на вершину колокольни. Высокая башня достигала лишь половины высоты крутой крыши над главным аббатством. Именно в этих самых высоких помещениях Вышекрыл управлял воробьями Рэдволла. Огромная чердачная галерея, как узнал Уртблад, называлась Чердаком Клювы в честь воробьиной королевы, которая много сезонов назад пожертвовала собой в битве, чтобы спасти Матиаса, воина, вновь нашедшего давно потерянный меч Мартина и победившего страшного крыса Клуни Хлыста. — У вашего аббатства, несомненно, большая история — прокомментировал Уртблад, выслушав этот рассказ, глядя в открытые окна колокольни. — Это так, — подтвердил старый аббат Арлин. — Более чем достаточно, чтобы занять любого историка на всю жизнь. Брат Джефф однажды попытался подсчитать, сколько поколений прошло с момента основания Рэдволла, основываясь на дневниках и записях, которые вели разные летописцы до него. Он считает, что их больше сотни, но точный подсчет, вероятно, невозможен. Уртблад кивнул. — Можно ли попасть на чердак изнутри аббатства? — Нелегко, — ответил Александр. — Есть люк, через который птицы могут попасть в Большой зал, но по большей части, чердачные помещения доступны только летающим существам. В крайнем случае, белка, вроде меня, может забраться снаружи, но это сложно. — Я бы счел это архитектурным недостатком, — пробурчал Уртблад. — Зачем вашим создателям понадобилось строить Рэдволл так, чтобы ни на эту колокольню, ни на чердак нельзя было попасть из безопасного главного здания? — Э… э… Никто в Рэдволле не привык к тому, что мудрость основателей их почтенного аббатства подвергается такому открытому сомнению. Арлин и остальные даже не знали, что сказать. — Неважно. Такое можно исправить, если понадобится. Маура хотела сама показать своему другому барсуку окрестности Рэдволла, но после завтрака некоторые из малышей начали вести себя буйно, и ее крепкой материнской лапе пришлось их утихомиривать. Ванесса присоединилась к Уртбладу и его сопровождающим во время внутренней части экскурсии по главному аббатству. Закончив обход, Уртблад присоединился ко всем жителям Рэдволла, чтобы пообедать во фруктовом саду. Главным блюдом, конечно же, был суп из креветок и корней — целых два котла, — а также свежие летние салаты, простые и ореховые сыры, хлеб из печей и много октябрьского эля. Для тех, кто любит сладкое, были нескольких видов фруктовых пирогов. Гармоничный звон колоколов-близнецов возвестил о начале полуденной трапезы. Поскольку Джефф все еще наводил порядок в архивах, он отпустил Сирила и Сайруса, чтобы братья-мыши могли в последний раз перед поиском архивов позвонить в колокола. Нависающие ветви деревьев фруктового сада давали тенистое укрытие от жаркого летнего солнца, которое теперь стояло почти прямо над головой. Лесные жители ели не спеша; Уртблад комментировал качество еды и напитков, но не подавал никаких других признаков удовольствия или наслаждения. Он закончил раньше остальных и отошел к краю фруктового сада, откуда открывался красивый вид на пруд. Монти, Джефф и аббатиса присоединились к воину-барсуку. В дальнем пруду плескалась рыба, взволновав поверхность медленной рябью, такой же ленивой, как сам летний день. — Красивое место, не правда ли? — сказала Ванесса. — Я всегда любила приходить сюда в детстве, особенно в такие жаркие дни, как этот. Один только взгляд на пруд словно охлаждает. Уртблад указал на пруд и на стену за ним. — Если бы я был врагом Редволла, и у меня на службе были бы птицы, я бы приготовил мешочки с сильным ядом, приказал бы своим птицам взлететь высоко над стеной, вне досягаемости стрел, и бросить их в ваш пруд, тем самым уничтожив ваш источник питьевой воды. Трое рэдволльцев уставились на него, разинув рты. Уртблад медленно кивнул сам себе. — Я бы сделал именно это, будь я врагом Рэдволла. Больше не говоря ни слова, барсучий лорд направился в сторону сада, оставив остальных троих смотреть ему вслед. Монтибэнк обрел дар речи первым. — А чё, веселый парень! Обязательно надо пригласить его на наш следующий праздник выдр. Он будет душой вечеринки! * * * Когда обед уже закончился, Монтибэнк и его выдры устроили боевое соревнование в честь лорда Уртблада. Сформировав широкий полукруг на лужайке возле главных ворот, публика охала, ахала и аплодировала, пока Монти тренировал своих подчиненных с помощью упражнений, которые представляли собой частично поединки с копьем и боевыми посохами, а частично акробатические маневры. Уртблад наблюдал за упражнениями с увлечением. Казалось, он был полностью поглощен зрелищем. Александр и его компаньон — белка Элмвуд подошли к Монти, после окончание представления. — Пытаешься выставить нас в плохом свете, старина? — спросил он своего друга-выдру с притворным гневом. — Держу пари, что мы, белки лесного патруля, могли бы устроить зрелище стрельбы из лука, которое с тем же успехом могло бы привлечь внимание Лорда Уртблада. — Могли бы, приятель. — Монти тяжело дышал от напряжения. — Но мы подумали об этом первыми. А теперь я пошел плескаться в пруду. Ужасно жарко на таком солнце, а? С этими словами он бросился к манящей прохладе пруда и нырнул в него. Винокур и большинство других выдр последовали за ним. Две белки некоторое время стояли, наблюдая, как они резвятся. — Элмвуд, — сказал Алекс. Другой белка выпрямился, услышав командный тон в голосе Александра. Они были старыми друзьями и оба были примерно одного возраста, но когда Алекс заявлял о своих полномочиях в качестве главы лесного патруля, Элмвуд быстро подчинялся. — Да, сэр? — Подготовь несколько целей в саду и передай об этом остальным членам патруля. Сегодня вечером после ужина мы устроим собственное представление!