Таблица лидеров

Уайди Ласкар рисунки

Валенкомеч. А чо бы нет? Рисунок за пять минут, ы

28 июня 2021

1 балл

Художества Сакстуса

Льюк Воитель, как и обещал.

5 ноября 2010

1 балл

Сакстус Итак у меня снова появилось время и я готов читать и обсуждать прочитанное.) О, так получается Теодор главный герой? Занятно, гг ежа в каноне определенно не было, они всегда были, если можно так сказать на вторых ролях. В перспективе это может получиться сильный и практически неуязвимый воин. Спасибо за разъяснения. Стронхолд была любимая игра детства.) Кабана помню, осада его замка одна из самых трудных. В остальном же имя вполне подходящее и образ сам по себе колоритный. За такую работу с именами вы заслуживаете отдельный плюс. Сам я как правило работаю с каноном и каноничными же персонажами, поэтому очень уважаю тех, кто пишет оригинальные работы в сеттинге канона. Такие работы воспринимаются как самостоятельные книги серии. Так, на а теперь отпишусь собственно по вышедшим глава. Итак: Кожедёра карма настигла довольно быстро. Гунтер отомстил, но, как я понял, сам погиб от холода и полученных ран. Довольно нетипичный ход, мстители в мире Рэдволла редко когда гибнут (Фелдо пожалуй исключение из этого правила). Кстати интересный момент - я тоже считаю что Кровавый Гнев свойственен не только барсукам, но в равной степени всем зверям. И опять же, крота в режиме берсерка мы еще не видели. За Примулу и ее дочерей в какой-то момент стало страшновато, холод и хищные птицы со своей задачей справились, но мир не без добрых зверей, так что спасение пришло по классике в последний момент. Радует, что мыши теперь в безопасности, но с другой стороны их история теперь поставит на уши всю округу. Лесные жители хоти и мирные по природе, но сдачи дают будь здоров. Что-то мне подсказывает, что Гиене и его стае стоит в скором времени ждать гостей. Кстати о них - в последней главе разрешилась загадка с замерзшим бельчонком и теперь, думается мне, у хищников серьезные проблемы. Белка-мститель - это страшно, причем такой партизан-одиночка как Ивар способен таких дел наделать... В общем чую совсем скоро Зимовье будет на осадном положении. И небольшой совет на будущее - когда повествование переключается с одного героя на другого, лучше разделять текст вот так "***", потому что когда тест сплошной, такие переходы сбивают с толку. Ну, а у меня пока что все.) Жду новые главы.))

29 июня 2021

0 баллов

Мшистая река

Глава 10 Гиена Упрямец окончательно пришёл в себя на утро следующего дня. Он лежал на мягких шкурах и смотрел на серый дощатый потолок своей хижины. Неравный бой с маркизом Гаем дорого ему обошёлся, но сознание честно одержанной победы на глазах своих подчинённых воодушевляло его. Как это обычно бывает у тяжелобольных зверей, первое пробуждение показалось Гиене полным выздоровлением. Он хотел тут же вскочить, узнать все новости, окунуться с головой в какое-нибудь важное дело, чтобы как можно скорее вернуть себе силы и бодрость. Рядом с его лежбищем сидела Крушина и приветливо улыбалась. На столике горела лучина. Откуда-то раздавалось тихое сопение. Повертев головой, Гиена обнаружил, что сопит Прихлоп, устроившийся в одном из углов. Вид у слуги был усталым. — Доброго утра тебе, Гиена! – сказала с видимой радостью Крушина, — Рада видеть тебя! Разогреть тебе каши или раздобыть чего-нибудь поинтересней? Гиена осторожно приподнялся на локтях. — Крушина, давай, что есть. Я так голоден, что готов съесть свой хвост. Крушина, продолжая улыбаться и ртом и глазами, бросилась хлопотать у очага. — Что с канюком? – спросил Гиена. — Лежит у порога. Это твой трофей, и мы решили, что тебе захочется ещё раз посмотреть, кого ты упокоил на вечные сезоны. Ха, вот это было побоище, можно представить. Главарь стаи зевнул и несколько мотнул головой. Он стал с любопытством осматривать свои зарубцевавшиеся раны. — А какой теперь день? Крушина бросила взгляд на маленькое слюдяное окошко, за которым ничего не было видно, кроме замутнённого света. — Хороший теперь день. Солнца не видать, но зато мороз не такой злой, да и ветер поутих. Ты скоро поправишься, и дела пойдут хорошо. Гиена криво усмехнулся, почёсывая загивок: — Не о том спрашиваю. Который день я так валяюсь? Крушина на миг оторвалась от стряпни. — Знаешь, я тебе так не скажу. Мы тут с Прихлопом столько возились, что потеряли счёт времени. Дня три прошло, наверное. — Три дня?! — Гиена не верил своим ушам. — Тебя принесли вечером, когда уже было темно. На утро вернулся Кожедёр и принёс в лагерь добычу. Они вместе с Осриком обчистили кого-то из лесных жителей. Через день три отряда по восемь бойцов ушли на промысел. А теперь уже следующий день после того. Гиена нахмурился. Он не совсем понял слова Крушины и стал напрягать свою память, пытаясь найти в ней объяснение тому, что он только что услышал. Привычная настороженность охватила его, но его мутные серые глаза по-прежнему выражали лёгкость и покой выздоравливающего зверя. — Давай я поем, а потом поговорим. — Может, ты хочешь кого-то другого послушать, того, кто больше знает? Гиена попробовал встать, но тут его охватила такая слабость, что он едва не лишился чувств. Сделав вид, что он просто переворачивается с боку на бок, он снова улёгся на лежбище, притворно зевнул и сказал заметно более тихим голосом: — Нет, я хочу послушать тебя и Прихлопа, когда он проснётся. Никуда не уходи. Давайте посидим здесь втроём и поговорим. Кажется, я слишком долго спал. В Зимовье царило оживление. Все ждали, когда улучшится состояние вождя и когда вернутся налётчики. Кроме отряда, который возглавил Уилл, лагерь покинуло ещё две небольшие группы, которые отправились осмотреть лес к югу от реки и на востоке за болотами. Одну возглавил горностай Кеннет, другую — ласка Осрик. Погода на самом деле стала более сносной. Конечно, по сравнению с прежними морозами. После позднего в этот день завтрака Кайла собрала вокруг себя детёнышей и повела их на один из холмов на правом берегу. Малыши отдирали с деревьев куски коры, чтобы сидя на них скатываться вниз. Воспитательница стаи стояла на льду, уставив лапы в бока и поводя носом из стороны в сторону. Она старалась не упускать из виду никого из своих подопечных. Наверху забаву контролировала горностаиха Вилохвостка, не давая никому из зверят удрать в лес. Детёныши были счастливы поиграть на воле, поваляться в снегу и побегать. Очень скоро поднялся такой гам, что всё Зимовье только и делало, что слушала и смотрело, как резвиться под застывшими облаками поросль стаи Гиены Упрямца. Осрик и его отряд вернулись раньше других. Они пришли с востока из глубины болотных зарослей, поэтому кроме часовых их поначалу никто не заметил. Осрик и другой ласка несли на плечах длинную ветку с привязанным полотнищем, которое служило мешком. Остальные разбойники несли кто бочонок, кто короб, кто узелок. Горностай Прихлоп, как бы между делом, проходил через лагерь в сторону хижины, где лежал Гиена. — А, вернулись первыми и не с пустыми лапами! Молодец, Осрик! — разразился Прихлоп дружелюбной стариковской похвалой. Осрик и его спутники расселись у одного из костров и стали разбирать добычу. Прихлоп развязал один из узелков и заглянул внутрь. — Хм, свежие лепёшки! Овсяные? — Овсяные с мёдом – безучастно доложил Осрик. — Многих пришлось уложить? — Кого? — Тех, кто пекут такие сладости. — Никого. Это сони. Они живут в дуплах старых лип на восточной окраине болот. Я предложил им отдать такую долю, которая не будет им стоить голодной смерти. В оплату за это я не подверг их смерти от топора. Прихлоп совершенно искренне изумился. — А ты голова, Осрик, а не хотел вести отряд. Вернулись, все целы и здоровы, и с добычей. А что там, за болотами? — Непролазные дебри. Сони — ловкие звери, могут пробраться по деревьям, а пешком идти – гиблое дело. Да и болото-то ходкое только в такую зиму. Считай, что край света. Прихлоп уселся рядом, жуя лепёшку. — На востоке должно быть море. Мы выходили к нему гораздо севернее в последнюю весну. — Я помню — отвечал Осрик. — Может, и есть там море, а, может, и нет. Карты этих земель мы у сонь не раздобыли. Прихлоп хотел продолжить расспросы, но заметил, что их обступают остальные хищники, которые уже прослышали о возвращении Осрика, и потому поднялся и спешно направился в хижину Гиены со свежим докладом. *** Осенний Теодор сидел в Зале на скамейке у окна на втором этаже замка и наблюдал, как вооружённый отряд ежей во главе со сквайром Терри отправляется по речному льду на восток. Досада лежала на сердце сына Марты Толстопятки, которая не разрешила ему присоединиться к разведчикам. От нетерпения он непрестанно болтал задними лапами и тяжело дышал. Весенняя Доротея в этот день помогала убирать со стола после завтрака. Увидев сгорбленную фигуру брата, она повесила полотенце на плечо и подошла к нему. — У тебя всё в порядке, братец? – спросила Доротея. — Нет, не всё – насупившись, отвечал Теодор, продолжая смотреть в окно. — А, ты хотел пойти вместе со стражниками? — Да, хотел. — Но ведь это на самом деле опасно, матушка беспокоится о тебе, только и всего. — Не опасней, чем собирать валежник вдали от дома, имея из оружия только маленькую пилу! Доротея задумалась, а Теодор, который уже начинал горячиться, продолжал: — Матушка всегда говорила, что я не просто ёж и не просто житель Гвайффона. Я-де будущий тэн, а тэн – это не только хозяин. Хозяйством занимаются Голобрюх, хранители кладовок и погребов, повара и прачки, а тэн – это защитник мирных зверей. Я должен быть с воинами, и не только когда они машут палками по утрам! Доротея осторожно погладила брата по плечу и тоже посмотрела в окно. Отряд стражников уже скрылся из виду. Забравшись на подоконник, она сложила лапы на груди и посмотрела в печальные глаза Теодора. — Хорошо, давай рассуждать. Терри пошёл в разведку, а не на войну. Он вернётся к вечеру и доложит обстановку. Тогда ты уже сможешь себя проявить, особенно если разведчики найдут какую-нибудь опасность. — Опасность мы нашли вчера, когда ходили за дровами. — Я имела ввиду врагов. Каких-нибудь хищников, которые могут нам угрожать. — А как же погибший бельчонок? — Но ведь ты сам всех заверил, что он замёрз. И все остальные сказали то же самое. Теодор успокоился, но только для того, чтобы собраться с мыслями. Встав со скамейки, он стал расхаживать из стороны в сторону и рассуждать вслух: — То, что он замёрз, это точно. Но почему замёрз? На нём не было тёплой одежды, не было никаких вещей, припасов. При этом он не выглядел бедным бродягой. — Может, его тело ограбили перед тем, как вы его нашли? — Мародёр бы не оставил серебряный браслет на его хвосте. И нарядную жилетку. И пушистый хвост из мягкого тёплого меха. Я хочу сказать, что это мало похоже на то, чтобы этот молодой белка пошёл навестить дальних родственников и замёрз по дороге. — То есть он сам оставил свой дом? — То есть нет, его вынудили. Я думаю, он спасался от опасности и не успел найти тёплое убежище. Белка погиб от холода, но не из-за холода. Вот, что я думаю. Доротея задумчиво почесала свой нос. — Ты говорил об этом матери? – спросила она после короткого молчания. — А как же. И Оскал со мной согласился. Джеффри сказал, что выводы поспешные, вот матушка и решила отправить Терри на разведку. Она, видите ли, боится, что от меня тоже останется что-то вроде браслета, если я буду лезть на рожон. — А в чём она не права? Теодор тяжело вздохнул и отвернулся. Доротея слезла с подоконника и снова погладила его по плечу: — Извини, я переливаю из пустого в порожнее. Пойдём к Джеффу в комнату, он там читает. Может, он тебя растормошит? — Нет, я пойду на кухню и помогу старому Итэну. Я хочу поработать. А там посмотрим. Молодой ёж уверенно направился к выходу, но через несколько шагов остановился и обернулся к сестре. — Ты, это, тоже извини. Спасибо, что поговорила со мной. Увидимся на обеде! – сказал, немного приободрившись. Доротея вернулась к своей работе. *** Дом, в который Примула и её дочери попали накануне вечером, был плохо обустроенной хижиной, высокой, но плохо отапливаемой — по-чёрному. Кроме них в жилище было два полёвки-лучника, белка и ежиха. После страшного и изнуряющего дня мыши спали очень долго, почти до обеда. Полёвки рано утром ушли на рыбалку, а Оррин и Фруджи сидели у очага, и подогревали завтрак. Они не спрашивали у Примулы, что с ней случилось. В общих чертах, это было ясно и так. Плотнее закутав своих дочерей в плащи, которые им дали, мышь-мать пошла знакомиться со своими спасителями. — Меня зовут Примула из Сокровищницы, дома под землёй. Это мои маленькие дочери – Синичка и Снегирёк. А кто вы? Белка ласково улыбнулся и расправил свои усы. — Рад, что вы заговорили, сударыня. Меня зовут Оррин Бродяга, а это моя воспитанница Фруджи. Я подобрал её в дальних землях сиротой. Меня зовут Бродягой, потому что я, в отличие от брата-домоседа, всю жизнь таскаюсь по свету. Примула села у очага и с благодарностью приняла из лап Оррина Бродяги деревянную миску с липкой белой массой, разбавленной мёдом и сушёными фруктами. — Это рис, из него выходит отличная каша на завтрак. Сейчас будет и чай. Вы ведь пьёте чай? У меня только небольшой запас и я пью только тогда, когда у меня гости. — Так это дом вашего брата или ваш? — спросила Примула, стараясь сосредоточить разговор на собеседниках, а не на себе. — Это дом всех, кто его найдёт. Построил его когда-то я, на случай плохой погоды, вроде той, что стоит сейчас. Примула попробовала рис. Сладкий и сытный. Недолго думая, она принялась жадно уплетать новое кушанье. Когда Фруджи подала ей стакан чаю, который она никогда не пробовала, он выпила его не глядя. — Никто не пытался отобрать у вас дом? — спросила Примула, когда утолила голод. Оррин рассмеялся. — Да кому сдался этот сарай? Здесь ночуют, а иногда и живут все те, кто сбился с дороги, в том числе и я. — А если хищники? — Ну, и что, если хищники? Как-то тут зимовали две крысы, пробиравшиеся от берега одного моря к берегу другого. Ну, ничего, устроили тут небольшой бардачок. Я немного поучил их вежливости, и расстались мы почти друзьями. Они обещали привезти мне хорошего вина с юга, когда разбогатеют. — А ваш брат не помогает вам, не пускает к себе домой? — Отчего же? Пускал, когда у него был дом. Но ведь у брата – его зовут Ивар Плотник — также были семья и хозяйство, а мне неудобно было его беспокоить, поэтому я привык сам по себе. Вот, прошлым летом нашёл Фруджи далеко за Грядой, в сосновом бору. Теперь она мне помогает, и мы делим нашу бродячую жизнь пополам. Правда, Фруджи? — Правда, дядя Оррин – подала голос Фруджи. Это была молодая симпатичная ежиха, слегка худая для своего племени, но под стать своему опекуну – белке-путешественнику. Примула окончательно наелась и понесла две миски с рисом к своим дочерям, которые всё ещё спали. Ей хотелось узнать, почему об Иваре Плотнике говорят так, будто его больше нет на свете, но она не хотела лишний раз тяготить своё сердце. — Благодарю вас, добрые звери! – сказала он из своего угла. — Вы спасли нам жизнь. Ивар Плотник был старшим братом Оррина Бродяги. Внешне они были похожи, как и все братья, но по характеру отличались, как юг от севера или запад от востока. Оррин был беспечен и болтлив, проживал каждый день как последний и ни чём никогда не жалел. Ивар был его прямой противоположностью. Рано женившись, он построил красивый дом на дереве, как любят белки, и стал заниматься разными промыслами, больше всего полюбив работу с деревом. Он был хорошим мастером, рачительным хозяином, любящим мужем и отцом. Это на его жилище указал сорока Гваур белым хищникам три дня назад. Вернувшись на рассвете из гостей от брата, который объявился в Лесу Цветущих мхов, Ивар нашёл вместо дома пепелище. С разрывающимся сердцем, будучи не в состоянии даже плакать, он предал мёрзлой земле ободранные тела жены и дочери, а сына так и не нашёл. В то утро Ивар простился с Плотником. Не было больше в его жизни места мирному труду. Наточив хорошенько свой плотницкий топор и нож, он отправился на поиски своих врагов.