Кровь к крови:

[Naty]

Итак, по народному гласу выкладываю первую исторю своей книги "Кровь к крови". Прежупреждаю сразу - слабонервным и сильно впечатлительным рекоментуется не читать. Если руководство сайта сочтет фанф слишком уж крутым, тему мона удалить.

 

Кровь к крови.

 

История первая, вступительная.

 

…Ледяной ветер продувал насквозь редкий лесок, вздымая в воздух целые ураганы снега. От его жесточайших порывов гнулись почерневшие от продолжительных морозов стволы, ломались умершие, иссохшие деревья. Казалось, природу что-то привело в ярость. На фоне иссиня-черного неба сверкали изломанные черточки молний. Зимняя гроза бушевала над северной равниной подобно огромному свирепому зверю, роющему землю своими ледяными когтями и воющему на луну громче всех волков мира…

…Маленький мышонок выбился из сил. Тихо плача, он повалился в снег и в отчаянии попытался согреть окоченевшие лапки, спрятав их под себя. Слезы, стекающие с его глаз, застывали на обледеневших щечках блестящими прозрачными полосами. Прицепленный на спине длинный меч упал на снег. Ему было очень больно – отмерз хвост, насквозь промерзли нежные ушки, он разбил лапы в кровь, пробираясь по колючему снегу… ему хотелось просто отдохнуть, уснуть на мягкой снежной кроватке, чтобы снова увидеть… увидеть… Мышонок вспомнил. Вспомнил – и, до крови закусив губу едва окрепшими зубами, поднялся, поднял меч и снова побрел на юг.

 

-Что это, ма? – спросил Джеран, пытаясь заглянуть за спину матери. В ее лапах явно что-то было, но она почему-то никак не хотела отдать сыну подарок!

-А ты угадай. – загадочно улыбнулась Райни. Мышонок воодушевился еще больше, но угадать не мог – у него в голове толпилось столько разных предположений, что выйти одновременно они просто не могли. Гилвер, отец Джерана, с нежностью глянул на сына. Темпераментный мышонок теребил передник матери, пытаясь развернуть ее, но никак не мог этого сделать.

-Рай, не мучай его. Отдай. Это ведь его день рождения, в конце-концов! – тихо сказал Гилвер, мягко улыбаясь.

-Ну… хорошо! – Райни быстро достала из-за спины большую красивую коробку и протянула ее сыну.

-Ух ты! – Джеран блестящими от счастья глазами поедал коробку, он просто не смел сорвать бумагу – таким завораживающе красивым был подарок.

-Это Тинкербелл для тебя нарисовала. – мать провела лапами по яркому узору. Младшая сестренка Джерана, еще только-только научившаяся говорить, весело засмеялась из своей кроватки.

-Как здорово! Спасибо, Тинкербелл! – Джеран бросился к сестре и чмокнул ее в щеку. Тинкер обняла лапами шею брата, и они вдвоем устроились на ковре перед жарко рычащим камином, чтобы вместе раскрыть подарок.

-Не забудь поделиться с сестрой. – напомнила Райни, когда задержавший дыхание Джеран вынул из коробки большую сахарную конфету. Не раздумывая, он разломил ее на четыре равные части.

-Сладкое без чая? – вздохнул Гилвер. – Дорогая?

-У меня есть заваренная малина с мятой. Сейчас, только кипятком залью. – Рай подхватилась с места и убежала на кухню.

-А после чаепития знаете, что мы будем делать? – заговорчески шепнул отец на ухо Джерану.

-Что? – насторожил уши мышонок.

-Мы пойдем во двор лепить снеговика.

-Ур-ра!!

Никогда в жизни Джеран не чувствовал себя таким счастливым. Ему никогда не было так весело, как этой звездной морозной ночью, когда они с отцом слепили снежную мышь, покатались с горки, поиграли в снежки… Мышонок чувствовал себя самым счастливым детенышем на свете. Ему казалось, что ни у одной мыши на свете нет, не было и не будет такой здоровской семьи. Он любил их больше жизни – маму, папу, маленькую сестренку, все время норовящую дернуть за хвост… Это было счастье – несколько часов беззаботного, абсолютного детского счастья…

Гррррроаннннн.

-Что это, папочка? – все еще смеясь, спросил Джеран. Мышонок был слишком возбужден, чтобы заметить, как мгновенно закаменело лицо отца, как вытянулись его седые усы, а темные мудрые глаза превратились в узкие щелки от ужаса.

-Это не может быть… нет… нет… - прошептал Гилвер. – Джеран, в дом, немедленно!!

-Что? Но…

-Быстрее!!

Страх, сквозивший в голосе отца, передался и Джерану. Подхватив на руки сестру, мышонок стремглав бросился к дому; на пороге его уже поджидала взволнованная мать. Райни обняла сына и быстро отвела его к подвалу.

-Скорее, спрячьтесь и не выходите, пока мы с папой не скажем, что все хорошо. – хриплым от испуга голосом проговорила мать. – Спрячьтесь за бочку.

-Хорошо, мама… - прошептал Джеран, прижимаясь к стене. Когда дверь подвала закрывалась, он успел заметить мелькнувший в лапе матери тупой стальной меч…

Гррррроаннннн!!

-Братик, мне страшно. – пискнула Тинкербелл. Джеран обнял сестренку покрепче.

-Не бойся, все хорошо. Это всего лишь шумит волна в заливе. Сейчас мама с папой убедятся, что волна нас не смоет, и придут. И тогда мы все пойдем в кроватки… Хочешь я тебе почитаю на ночь?

-..Хнык… да… - Тинкербелл обняла шею брата. Она верила Джерану, ведь брат еще ни разу в жизни не обманул ее…

 

…Мышонок добрел до промерзшего едва ли не до дна ручья и тяжело рухнул на заснеженный берег. Ему хотелось пить; он еще не знал, что для утоления жажды можно есть снег. Он помнил только как родители брали воду из ручья. Но сейчас ручей сковывала плотная ледяная корка. Плача, мышонок стал царапать лед, но все-таки не мог достичь воды. Отдохнув, он вновь поднялся и пошел прочь…

 

-Они бросили нас. Бросили нас. – плакала Тинкербелл. – Где мама?..

-Успокойся. Они придут. Нужно еще чуть-чуть подождать. – успокаивал сестру Джеран, хотя сам был без ума от ужаса. Прошло несколько часов, приближался рассвет, а родители так и не пришли. Снаружи, в доме и во дворе, было неестественно, гнетуще тихо. Где мать и отец? Почему они так долго? Мышонок не знал, какими еще словами успокаивать маленькую сестру. Ему было холодно, хотелось есть, но больше всего ему хотелось увидеть папу. Где же он?..

Внезапно во дворе раздались шаги. Скрип снега выдавал группу из как минимум двадцати тяжелых зверей, быстро приближающихся к дому. Джеран обмер от страха. Кто это? Неужели хищники?!... Звери выбили резную дверь, посыпалось битое цветное стекло, которое Джеран с такой любовью красил летом… Послышались грубые голоса, пришельцы стали переворачивать мебель, ломать все, что не могли открыть… Хищники – а Джеран уже не сомневался, что это они – разрушали уютной мышиное жилище. Перебрасываясь похабными шуточками, они скидывали в мешки все ценное, что находили. Джеран боялся шелохнуться. “Мама!! Папа!! Мама!!” – мысленно звал он, обнимая дрожащую маленькую сестренку…

Дверь погреба содрогнулась от страшного удара, Тинкербелл взвизгнула.

-Эй, босс! Здесь кажись кладовая и там кто-то есть! – раздалось снаружи.

-Ломайте дверь! – приказал надтреснутый голос, от которого у Джерана шерсть на спине встала дыбом. – Я вернусь на “Разрази”, погреюсь. А вы тут сгребите все добро и в трюмы! Шевелитесь, твари ленивые!

Джеран заплакал. Сжав сестру, он в отчаянии заметался по подвалу, ища, куда же спрятаться. Дверь содрогалась от страшных ударов, словно в нее ломились тараном. Вскоре петли не выдержали. Дверь с громоподобным треском слетела; Тинкербелл заверещала от страха.

-О, малявки! – здоровенный хорь поднял за шкирку крепко сжимающего сестру Джерана. – Гля, Жаб, двое. Что с ими делать?

Жаб, крыс с перекореженной мордой, сплюнул на пол.

-В мешок и на “Разрази”, будто не знаешь. О, жрачка!

Засунув детенышей в грязный холщовый мешок, хищники принялись с жуткой жадностью делить найденные в подвале мышиные припасы. “Это же нам на всю зиму…” – подумал Джеран с замирающим от ужаса сердцем. Всхлипывающая Тинкербелл прижалась к нему. У малышки во всем мире осталось только одно существо, тепло которого давало ей надежду – ее брат…

Хищники разодрали мышиное жилье в клочья и подожгли. Джеран со слезами смотрел как сгорает в едком пламени их уютная маленькая хижинка… ему помнилась его кровать за кухней, теплый ковер, ароматные веники маминых пряностей над дверью – и по глазам сами собой стекали слезы, горючие, точно масло, которое жадно лизал огонь, все больше и больше охватывая одинокое лесное строение. В один миг самый счастливый день мышонка превратился в его самый страшный кошмар…

Малышей вытряхнули из мешка на грязном, холодном борту пиратского корабля “Разрази”. Детеныши в ужасе прижались друг к другу, загнанно озираясь на истощенных, оголодавших крыс, сновавших вокруг них. Хищники выглядели так, словно не ели несколько недель; на мешки с провизией они набросились, как стая мальков в пруду, разрывая мешки растрескавшимися когтями и глотая пищу не жуя. Внезапно раздался свист и щелчок кнута; по спинам обезумевших матросов прошлась широкая кожаная плеть. На мостике стоял капитан. От одного его вида у Джерана сердце ушло в пятки.

Это был горностай, по размером едва ли не с барсука. Каменные валуны его мышц могуче перекатывались под густой шкурой, когда он дышал. Облачен он был в расшитую серебром тунику, поверх которой был наброшен меховой черно-белый плащ. К поясу великана был пристегнут кистень, в покрытой шрамами левой лапе он держал кнут длиной крысы в четыре. Джеран взглянул на его морду и разглядел, что горло горностая пересечено страшным зарубцевавшемся шрамом – из-за этого шрама голос чудовища звучал как рокот грома:

-Прекратить, твари! – приказал горностай, занося лапу для очередного удара. Его измученные пираты прянули в стороны, с жалостью смотря на оставшиеся от провизии крошки.

-Капитан Елдаур, что делать с этими двумя? – спросил хорек с серьгой в ухе. Горностай бросил презрительный взгляд на жалобно пищащих мышат.

-То же, что и с предыдущими. – пророкотал горностай. – Освежуйте и сварите их.

-Нет!! МАМА!! ПАПА!! На помощь!! – заплакал Джеран, вскакивая и пытаясь убежать. Его быстро поймали, подняли в воздух; как он не старался, он не смог удержать сестренку в объятиях. Две мощные крысы схватили верещащую Тинкербелл за лапки и потащили на мостик, к капитану. Ее брат перестал дышать от страха…

-Хм, упитанная. – Елдаур облизнул пожелтевшие клыки, сжимая трепещущее горлышко Тинкербелл своей когтистой лапой, зарычал, придирчиво обнюхал малышку. – Пахнешь прямо как мама твоя. Хочешь взглянуть что с ней стало? Хочешь?

Горностай щелкнул пальцами, и двое крыс внесли на мостик… покрытый кровью мышиный череп… Тинкербелл заверещала, Джеран завопил и стал еще яростнее отбиваться от держащих его хищников…

-Мам…мочка… - пропищала мышка, с ужасом глядя на череп Райни…

-Сладкое у нее было мясо, у твоей мамочки. – зло ощерился горностай. – Я надеюсь, ты тоже не разочаруешь меня своим вкусом! Рррроаррр!!!

-ТИНКЕРБЕЕЕЕЕЕЕЛЛ!!! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!! – бессильно завопил Джеран, рыдая и кусаясь, пытаясь вырваться, спасти сестру... остановить монстра… но он ничего… ничего не мог поделать… он был слишком слаб, слишком юн, слишком убит горем… убит горем… вся его жизнь рушилась, словно песочный домик под ударами соленых волн…

-Ммм, мясо... – безумно пробормотал Елдаур, его налитые кровью глаза с ненавистью обратились к кричащему второму мышонку. – Пацан? Бре, я не ем самцов. Вспорите ему брюхо и подвесьте на рее, как папашу. Мм? А это что такое? Ошейник. Сойдет мне на браслет.

Елдаур снял с окровавленной шейки Тинкер красивое жемчужное ожерелье Райни – мама разрешила дочке поносить его в честь дня рождения брата… Оглядев украшение, горностай бесчувственно хмыкнул и повязал ожерелье себе на лапу. Джеран бросился на убийцу, исполненный незвериной ярости, и, к своему удивлению, вырвался – держащие его хищники на миг задумались, и одного рывка Джерану хватило, чтобы освободиться. Не видя никого и ничего, кроме своего самого страшного врага, он вихрем взвился по ступенькам и с разбегу вцепился в лапу Елдаура. Горностай не ожидал такой наглости, он даже оторопел от неожиданности. Джеран не помнил себя от злости. Забыв обо всем на свете, он грыз большой палец на лапе чудовища, намереваясь нанести ему как можно больше боли… больше боли…

-Отцепите с меня эту тварь!! – проскрежетал Елдаур, потрясая лапой, на которой, как клещ, висел обезумевший Джеран. Мышонок грыз, грыз… а челюсти у него были сильные…

-Капитан! – всхлипнул хорек, когда мышонок вдруг рухнул на палубу. Казалось, наконец отцепился, но…

-Мой палец!!! – взвыл Елдаур, зажимая кровоточащую лапу. – Этот мелкий гаденыш откусил мне палец!! Убейте его!!! Прибейте его немедленно!!!

-Ах ты тваренок!!

-Не вертись, гадина!!

-Мелкая тварь!!

-Нет, не сразу!! – провыл Елдаур. – Я хочу чтобы он мучался!! Привяжите его за шею к борту и пусть плывет за кораблем в воде!!

Следующее, что помнил мышонок – удар об ледяную воду… пронизывающий холод… режущая шею веревка… боль, боль, боль… Мышонка спасло лишь чудо. Это было именно чудо. С борта “Разрази” упал в воду меч – две крысы подрались у перегородки… Джеран смутно помнил, как поймал длинный изогнутый клинок… как сумел перерезать веревку, как доплыл с тяжеленной железякой до берега… Дальше началась целая череда бед и лишений… жестокий зимний холод… пустота сгоревшего дома… долгий путь на юг… и давящая пустота там, где раньше было сердце…

 

Мышонок полностью выбился из сил. Он три дня ничего не ел. Холод и изнеможение сделали свое дело. Совершенно обессилев, малыш упал в сугроб и закатил глаза. Все… путь… окончен… словно в бреду мышонок вдруг услышал голос… тепло чьего-то дыхание… “Хищники…” – подумал он, вздыхая. Крохотная лапка слабо потянулась к лежащему в стороне клинку. Чья-то жесткая лапа пресекла этот отчаянный порыв. Джеран ощутил, как его поднимают.

-Держись, крошка. Держись! – донесся до агонизирующего разума раскатистый выдриный бас. “Выдры… хорошие…” – успел подумать мышонок, прежде чем жаркая тьма поглотила его.

-Мать!! – Волк вбежал в пещеру, где его жена и взрослая дочь варили суп из раков и засушенных кореньев.

-О рачий хвост! Бедный малыш! – застонала Марина, перехватывая мышонка с лап мужа. – Волк, Пирла, постелите у костра, скорее! Вскипятите воды и принесите мне настойки! Малыш… как ж тебя угораздило…

Не прекращая причитать, она споро растерла мышонка терпко пахнущей настойкой, обернула в пуховое одеяло и примостила у себя на коленях, а сама подвинулась поближе к костру.

-Как он? – с надеждой спросил Волк.

-Дышит… слабо, но дышит… - вздохнула Марина. – Где ты нашел его, Волк?

-На том берегу Широкой… Я отправился пособирать там камни для пращи, вдруг вижу – мышонок лежит… а рядом с ним – меч…

Волк показал жене диковинное оружие. Меч был тонкий и узкий, слегка изогнутый, с обернутой шелковой лентой рукоятью.

-Я видела такой на стене в пещере Валлида. – вставила Пирла. – Он называется катана. Это заморский меч.

-То-то я таких прежде не видел. – Волк бережно спрятал оружие за сундук и накрыл тряпкой. – Знаешь, у меня такое предчувствие, что этот… эта катана нашему малышу еще очень пригодится.

-Откуда знаешь?

-Не знаю. Просто… чувствую. – Волк вздохнул. – Как когда смотрел на гобелен Мартина в аббатстве Рэдволл. Ощущение… значимости. Высшего смысла.

-Иди поспи, а то, кажись, совсем свою речную голову отморозил. – вздохнула Марина, а когда муж ушел, едва слышно добавила: - Ни к чему заглядывать в будущее. Что будет, то не минует…

-Это что… будущий Воитель, мам? – восторженно вздохнула Пирла.

-И эта туда же! Марш спать! – засмеялась мать. – Воитель или не Воитель, пока он еще всего лишь маленький детеныш. И я не позволю мешать ему спать своими догадками! Спать!

Она шутливо махнула на дочь лапой. Пирла все поняла, и, подбросив в костер сухих дров, ушла на тюфяк в углу. Марина бережно погладила мышонка по голове и только сейчас разглядела на его шее глубокую рану от веревки. Рана уже поджила, но было видно, что рубец останется на всю жизнь… “Крошка… что же произошло с тобой, мышонок?..” – думала выдра, бережно приглаживая пальцами торчащую во все стороны шерсть вокруг рубца. Она также отметила, что вокруг глаз и на лбу у мышонка шерсть гораздо темнее, чем в других местах – очевидно, это намечались будущие темные подпалы. Марина слышала о пятнистых мышах, живших далеко на севере… Неужели?! Этот крошка прошел весь путь от ареала подпалых мышей до самой реки Широкой?! Немолодая выдра вздохнула. Она тоже испытывала предчувствие, но, в отличие от мужа, ощущала она не знамения великого – что-то темное, жуткое довлело над ней, навевая безумные мысли. Будущее юного мышонка было черно-белым, словно шкура барсука – и на этой шкуре уже алел алый росчерк крови…

-Ты не будет пользоваться этим мечом. – вдруг уверенно произнесла она; ей словно на миг завладел дух времен: - Ты выкуешь себе новый в сердце Саламандастрона. Усекновитель – вот твоя суть. Берегись, зло. Мартин милостив. Усекновитель… пощады не знает.

Когда она произносила последние слова, огонь в костре на мгновение полыхнул еще сильнее…

…и далеко в море, у Елдаура Убийцы Барсуков вдруг ни с того ни с сего пошла носом кровь.

 

Конец первой истории.

[Инкариус]

Гут. Нрава.

[Никс-гончая]

Интересно, что же дальше.

А выдру зовут Волк? Я правильно поняла?..

[Glеam]

У автора талантище! Очень интересно, что же будет дальше. Ждём проду!

[Лэнг]

Круто. Как мышей жрали, вспомнил Ганибала.

Спать буду плохо. Продолжение, надеюсь,будет...

[Naty]

Продолжение постараюсь накатать завтра в инсте(благо завтра информатика, читай - полтора часа здорового безделья), и, скорее всего, накатаю.

Никс-гончая, да, выдру зовут Волк. Мне такое имя показалось оригинальным. Итак, иду спать чтобы завтра с новыми силами проигнорировать учебу и писать часть вторую.

[Зверушка]

Naty

Хмм... Несостыковка:

"до крови закусив губу едва окрепшими зубами" и

"Мышонок грыз, грыз… а челюсти у него были сильные…" и целый палец оттяпал! Да подлец что-то хитрииит.... ))

 

Насчёт крови носом у главного злодея - это самый большой элемент рэдволла... История в общем-то получается пока что стандартная, если бы не прекрасная сцена на корабле)

Написано отлично - стиль выдержан.

Только не понимаю - то ли у меня нервы крепкие, то ли правда ничё такого...)

[Лэнг]

Ниче такого

Naty

о да, буду ждать. Че нить страшное, чтоб в напряге, а потом резкий облом, все не так, как казалось... Удачи.

[Инкариус]

Вот если бы там гарду бы использовали как... Ну вы поняли... Или же, что еще круче, сам клинок от меча использовали как... Тогда еще можно понять, что фик жоский... Или постельная сцена там, во всех подробностях... (Не обращайте на мну внимания, мну фледерЪ)

Зверушка

Жвубвки ревшушаса, а кусаввсшо усшо умеить.

[Naty]

Зверушка, имелось ввиду "едва окрепшими зубами" в значении, что окрепли они не так давно... то есть намек на юный возраст.

[Лэнг]

Инкариус

Не понял. Как что?

[Инкариус]

Lynx

Не понял, и харашо, что не понял...

[Зверушка]

Naty

Ясно, а то мне представился такой... Ну, ассоциации) - розовый морщинистый новорождённый с обмороженными конечностями и шатающимися в разные стороны зубами...)))

Ладно, почитаем дальше - ждём)

Вижу, по одной истории судить нельзя.

[Magdalena]

Naty

Норм.

[Скарлет]

Naty

Как хорошо что я читал его утром...А кстати классный фик очень даже...Гораздо лучше моих...

[Эрнадо]

Он не классный, а просто отличный, замечательный, феноменальный.

Пока читал, у меня чуть сердце не ёкнулось...

Жду продолжения.

[Трувор]

Naty

Действительно - отличный рассказ, продолжай в том же духе

Ждем продолжения.........

[Да, блин, гость!]

Если ты не выложишь продолжение, я совершу что - нибудь ужасное. Вот.

[Rapier]

Я потрясена и очарована.Потрясающий фанфик.Поражает новизна, да и написано оченьт красиво.Интригует.Жесть есть, но леденящим кровь не показалось( я насмотрелась "Молчания ягнят" и начиталась Стивена Кинга)

Но я прошу продолжения.Опять же с большим количеством жести.

[Naty]

Потерпите, товарисчи! Уже написано 30-40 % от второй истории. Скоро будет вам продолжение!

[Romasanta]

Ждем-с. Все еще ждем-с. Терпение начинает заканчиваться. *Ерзая на стуле*

Ну?

[Naty]

Кровь к крови 2.

 

История вторая, кровавая.

 

Изнеможенная старая выдра быстрым шагом шла по мокрому песку, изредка загнанно озираясь и оглядываясь. С неба срывался мелкий, холодный дождь, предвещавший начало настоящей осени. Порывы ветра были редки, но необычайно холодны – зима обещала снова быть морозной, как и в предыдущем сезоне. Выдра закрывала растрескавшейся лапой усталые глаза и со всех лап спешила вперед. Неподалеку за мысом стоял на причале барк ее мужа.

Волк заметил Марину издалека. Выдр выглядел не менее потрепанным, чем его жена – шерсть огрубела и местами растрепалась, появились густые полосы проседи. Дрожащие от старости лапы уже не так крепко держали веревку якоря, как в минувшие сезоны.

-Волк… - Марина, дрожа от холода, прижалась к сильной груди мужа.

-Он снова убил кого-то? – догадался Волк, поглаживая жену по иссохшему меху на поседевшей голове.

-Горностая. Едва ли старше его самого. Воришка пытался стащить у нас хлеб и… Джеран… это было ужасно…

Волк глубоко, клокочущее вздохнул.

-Он… снова?..

-…да… Волк, это… это не мышь… это чудовище…

-Ну-ну, успокойся, Марина… в конце концов, Джерри еще ни разу не поднял лапы на мирных зверей. Заметь, он не убивает без причины…

-ОН-ИХ-ЕСТ!!! – завыла Марина; у нее снова началась истерика. – Волк, он пожирает свои жертвы живьем!! Так не делают даже хищники!!! Он монстр!! Я боюсь!!

Волк крепче обнял жену, накинув ей на плечи свой поношенный плащ…

 

Джеран был не таким как все.

Это начало проявляться с первых же дней его жизни у семейства выдр. Мышонок быстро выздоровел физически, но перенесенный им ужас еще долго не выветривался из темных глаз. Целый сезон мышонок не выходил из-за угла, который он избрал своим убежищем. Он не играл, не смеялся, почти вообще не говорил; ему были безразличны еда, свет, воздух. Днями Джеран сидел в одиночестве, уставившись на каменную стену перед собой и углубившись в свои жуткие воспоминания. Но, несмотря на эту незверимость и нездоровую любовь к темноте, выдры безумно привязались к мышонку, сразу приняв его в свою семью. Марина очень старалась вызвать в сердце малыша ответную любовь; она баловала его лакомствами, читала на ночь сказки, пыталась увлечь чем-нибудь, иногда подолгу играла с Пирлой у него на глазах, стремясь завлечь его в игру…

Все было тщетно. Джеран был абсолютно равнодушен к еде и происходящему вокруг. Он почти не двигался, иногда долгими неделями не выбираясь из своего угла, и с началом весны Волк решил, что если малыша не занять играми, стоит предложить ему работу, иначе он не вырастет полноценным зверем. Тяжелый физический труд Джерри воспринял с несколько большим энтузиазмом – изматывающая работа в саду и на барке выдра по крайней мере позволяла ему забываться на время. Мышонок оказался не по сезонам способным учеником. Он на лету схватывал все, чему обучал его отец, иногда даже сам дорабатывал показываемые ему приемы расставки сетей и заточки топоров. К оружию Джеран проявлял немалый интерес. Освоив за теплые сезоны все навыки работы мирной, он принялся в свету костра постигать искусство смерти. С помощью старого выдры-оружейника он освоил все способы обращения с оружием, научился закалять и ковать сталь. Особенно его интересовали тяжелые, большие мечи. Его любовь была всецело отдана дзамбе, заморскому мечу толщиной с две лапы и длиной втрое больше его собственного роста. К сожалению, дзамба, лежащая на складе оружейника, была сломанной – в самом центре клинок переломился. Однако это не помешало Джерану безоговорочно определить свое любимое оружие.

С приходом новой весны мышонок начал оттачивать свое мастерство убийства. Он начал с насекомых, небольших жаб и рыб. Волк всячески старался пресекать эксперименты мышонка с разрезанием еще живых животных, однако это ему удавалось очень редко. В основном Джеран просто убегал в другое место и продолжал. Приближалось лето, мышонок превратился в богатырского телосложения мышь – и небольшие жертвы уже перестали устраивать его, хоть он по-прежнему не мог убивать разумных зверей. Джеран стал испытывать свои навыки пыток на птицах и ящерицах. Его долгие отлучки и возвращения домой в крови своих жертв не остались незамеченными, и Марина наконец поняла, кого они пригрели на своей груди. Джеран стал едва ли не изгоем – лишь Пирла не отвернулась от него, она поддерживала и ободряла Джерри, внутренне надеясь, что его странность с возрастом пройдет. Она не подозревала, что зверства над мелкими существами лишь вершина айсберга…

…Но однажды Джеран раскрылся полностью. В русло Широкой вошел небольшой пиратский корабль с командой из всего лишь восьми зверей. Пираты попали в жестокий шторм и надеялись за счет мирных зверей, живущих в поселениях у реки, пополнить свои запасы и починить судно. Выбери они любой другой дом, соседний выше или ниже по течению – и Джеран не тронул бы их, лишь проводил ледяным, не по-звериному бесчувственным взглядом. Но, на свою беду, они выбрали именно жилище выдр для своего мародерского налета…

Волка с Мариной дома не было – они собирали в лесу съедобные грибы на большой пир в честь какого-то праздника. Пирла не заметила приближающихся к ней пиратов. Ее схватили и связали. Однако едва пираты вошли в пещеру… Пирла наконец поняла, кого она поддерживала. Таких страшных воплей она никогда не слышала. Джеран явно развлекался со своими жертвами. Двоих он распял на стене, пробив их лапы у основания дубовыми кольями. Одному вырезал из спины кусок позвоночника и сбросил в воду. Троих он повесил на краю обрыва с распоротыми животами. Еще двоих пиратов он приберег для своей сокровенной цели; пытками доведя одного до смерти, он со сверкающими от безумия глазами обратился ко второму. Его интересовал только один пират.

Капитан Елдаур. Его “Разрази”. Где, чем дышат, о чем говорят…

 

-Где Пирла? – спросил Волк, когда жена немного успокоилась.

-Дома… - всхлипывая, ответила Марина. – Она, как всегда, делает вид… как всегда на его стороне…

-Марина! – Волк сам едва не зарыдал. – Мы же одна семья! Разве могут у нас быть стороны!

-Волк… - Марина серьезно взглянула на мужа, собралась с мыслями… - Я боюсь… Джеран имеет дурное влияние на нашу дочь. Я пошла за ней, когда она ушла за дровами вчера… Джерри… тогда только убил того горностая… и он стал показывать ей… как сцеживать кровь… а она просто смотрела… а потом смотрела как он ест… И ничего не сделала, чтобы остановить его.

-Разве она могла? Марина, вспомни… Джеран мышь богатырского сложения… с ним не всякий барсук того же возраста справится…

-Но она даже не попыталась… - Марина снова разрыдалась на груди у мужа.

Волк непроизвольным движением положил лапу на прицепленный к поясу меч.

-Не бойся его, Марина. Я смогу защитить вас с Пирлой.

-Нас не надо защищать!! – гневно воскликнула юная выдра. Отец с матерью подпрыгнули от неожиданности – дочь подкралась к ним абсолютно беззвучно. Привычку подкрадываться и неожиданно заявлять о себе она переняла у Джерана.

-Дочь! Не смей так нас пугать!

-Это просто вы такие глухие. – дерзко хмыкнула Пирла. С некоторых пор она заметно отделилась от родителей и предпочитала общество полубезумного Джерана. Проводя с ним время, она становилась все ближе и ближе к нему, пока сама не стала ощущать в себе признаки кровавого безумия…

-Где Джерри?.. – спросил Волк.

-Он в убежище. Где еще он может быть? – беззаботно пожала плечами Пирла. То, что несколько часов назад на ее глазах мышь спокойно пожирала горностая, казалось, нисколько ее не беспокоило.

Убежищем именовалась небольшая, тесная нора среди скал довольно далеко от пещеры выдр. Выход пещеры был обращен к морю. Большую часть своего свободного времени Джеран проводил в норе, наблюдая пустыми глазами за морским горизонтом. С самого конца лета он вообще не разговаривал ни с кем, кроме Пирлы, и почти не покидал этого скрытого убежища. Высматривал он, разумеется, “Разрази”…

 

Джеран выведал все, что ему нужно было знать. По словам пирата, судно “Разрази” каждый третий год проходило вдоль побережья, двигаясь на юг, к более теплым местностям на зимовку. На пиратском корабле был экипаж из почти сотни зверей, и самую большую опасность представлял капитан – гигант горностай Елдаур Убийца Барсуков, по слухам убивший последнего властителя Саламандастрона и носящий его шкуру в качестве плаща. Так это было на самом деле или Елдаур просто нашел шкуру, однако крепость барсуков в настоящее время стояла заброшенная, без владыки и лишь с четырьмя боевыми зайцами – все остальные отправились на поиски нового владыки и так и не вернулись. Поговаривали, что пираты Елдаура переловили их всех до одного, чтобы Саламандастрон не возродился и канул в лету.

Разумеется, Джеран не стал щадить свою добычу после того, как получил от него информацию. Его ненависть ко всем носящим пиратское клеймо была так сильна, что молодой мышь потерял голову от ярости. Он не убил пирата сразу. Он наклонился к нему, оскалился и… впился зубами в горячую плоть. Пирла, не дыша от ужаса, стояла над ним и не могла ничего поделать. Джеран съел сердце пирата, выпил натекшую кровь, и, вытирая морду, взглянул на свою сводную сестру.

-Кровь за кровь. – произнес он. У Джерана из-за раны на шее был глубокий, гулкий бас, и от этого его голос в тишине пустой пещеры прозвучал особенно чарующе. Глаза выдры и мыши встретились, и в этот момент Пирла поняла, что больше не может мыслить теми категориями добра и зла, которым так долго учили ее родители. Мир ее разрушился и возник снова – но на сей раз его центром уже были черные, как мертвые озера, глаза Джерри.

Пирла так и не смогла понять, что за чувства она стала испытывать к мыши. Это была не любовь, но нечто большее, высший смысл, соединивший воедино столь разных зверей. С тех пор Пирла забросила всех своих друзей среди выдр и стала проводить время с Джераном. Она больше не считала смерть чем-то непреодолимо жутким. И чем больше она следила за тем, как убивает и забавляется со своими жертвами Джеран, тем больше она вдохновлялась смертью как переходом от одного состояния к другому. Она стала много думать об этом, развела философию, которую активно поддержал Джерри. И совершенно точно решила – лишь с Джераном связано ее дальнейшее будущее…

 

-А ты почему не с ним? – спросил Волк, подавая дочери лапу, чтобы помочь ей взобраться на барк.

-Я пришла за едой, и обнаружила, что мама еще не вернулась с рыбой. Чтобы не терять время, я пришла сюда сама. – ответила Пирла. В корзинке, которую она несла, действительно стояла кринка молока, хлеб, немного ягод и травы для супа.

-Вы собираетесь снова ночевать в убежище? – нахмурился Волк.

-Угу. – Пирла кивнула. – О, креветки? Я возьму немного?..

Волк ударил дочь по протянутой к коробке с креветками лапе.

-Пирла, нам с матерью не нравится, что ты проводишь столько времени с Джераном.

-Что, креветок пожалели? – молодая выдра фыркнула. – Ну и ладно, сама наловлю, больно надо.

-Стоять! Я не об этом! – Волк потянул дочь назад на барк, но она не поддалась.

-Доченька, мы боимся, что этот Джеран… что ты станешь как он. – вздохнула Марина.

Пирла хмыкнула.

-Раньше надо было думать. – нарочно сделав безумные глаза, она засмеялась над испугом в глазах родителей и пошла прочь от барка, к логову. Волк и Марина с ужасом смотрели ей в след, боясь даже думать о том, чем же стала их любимая единственная дочь, общаясь с безумным убийцей, коим они беспочвенно окрестили Джерана. На самом деле Джеран отнюдь не был безумен. Каждый свой шаг он тщательно обрабатывал в голове, отсортировывая все возможные беспроигрышные варианты. Он был просто не такой как все, и только. Немного более жестокий, чуть более незверимый. Хотя серой толпе этого вполне достаточно, чтобы окрестить выделяющегося безумцем.

-Привет! – Пирла присела на корточки возле узкого входа в нору. – Прости что долго, родители не дали рыбу. Ты сильно проголодался?

-Нет.

-Тогда я сейчас сперва все подготовлю, и потом сварю суп. Хорошо?

-Угу.

Пирла вошла в нору. Там было темно, душно и тесно; уши выдры шаркали по потолку, и ей приходилось часто пригибаться, чтобы не ударится головой. В центре небольшой комнатушки, которой заканчивался проход, слабо коптил небольшой костерок. Джеран сидел в дальнем конце комнаты; свет, отбрасываемый небольшим огоньком, играл на его морде серебристыми тенями, делая маске из темной шерсти на его глазах еще более ужасающей. Однако Пирлу он не пугал, потому что она понимала его. И знала, что он ласковее котенка для своих друзей и смертельно опасен для всех прочих.

Разложив продукты, выдра стала, напевая, готовить обед на двоих. Джеран мрачно наблюдал за ее действиями; за все то время, что она работала, он ни разу не двинулся, лишь его грудь, обтянутая кожаной туникой, беззвучно вздымалась в такт дыханию. Самое поразительное, что он даже ни разу не сморгнул. Казалось, Джеран был живым изваянием.

-Вот. – Пирла поставила тарелку перед Джерри. – Прошу.

-Угу. – Джеран поднес миску ко рту и несколькими широкими движениями загнал ложкой в рот все ее содержимое. Прожевал, проглотил.

-Еще будешь?

-Ты решай.

-Ну вот, опять. Ты хочешь еще или не хочешь?

-Мне все равно.

Пирла вздохнула. Таков был ее лучший друг…

 

Джеран четко знал свою цель. И с того самого момента, как он узнал, когда в следующий раз проплывет мимо его спрятанного аванпоста пиратский корабль “Разрази”, мышь стал готовиться к предстоящей встрече. Он построил себе небольшой корабль при помощи чертежей выдры-ученого из соседней пещеры. Наковал крючьев, орудий пыток, создал себе крепкие доспехи. Также снарядил он и Пирлу, которая заявила, что отправится с ним, когда он пустится в путь за головой убийцы-горностая. Оба зверя точно знали – шанс, что они оба останутся живы, невелик. Однако Джерана это нисколько не беспокоило, он вообще готов был умереть в любой момент, а молодая выдра была уверена в своем спутнике. Пирла понимала – Джеран скорее погибнет сам, прежде чем подвергнет ее опасности…

И началось долгое ожидание. Каждый день и каждую ночь Джеран наблюдал за морем, ожидая, когда же наконец блеснет серебристой полосой пиратский корабль “Разрази” со своим гигантским капитаном на борту. Пирла помогала Джерану нести постоянную вахту. Они по очереди спали в вырытой Джераном норе, и как минимум один постоянно следил за горизонтом. За то время, что они были вместе, выдра и мышь стали понимать друг друга лучше, чем кого бы то ни было. Иногда им хватало полувзгляда для того, чтобы узнать, что случилось.

 

-Вот, съешь еще тарелку. – Пирла дала Джерану миску с остатками супа. – Я пойду ополосну посуду в воде.

-Иди. – кивнул Джеран, опустошив вторую миску.

Пирла собрала в обрезок ткани все грязные тарелки и вышла, оставив Джерана наедине с трепещущим пламенем и окружающей огонек темнотой. Мышь погрузился в свои не очень-то веселые мысли. Каждый раз, когда он оставался один, он мечтал о том, как отомстит горностаю Елдауру. Пытки, которые рождал его искореженный травмой ум, не могли прийти на ум самому прожженному пирату. Особенно Джерана привлекала мысль об осе-наезднике, гигантском насекомом, откладывающем свои личинки в тела мелких животных. Мысль о клетке с десятком ос и связанном по всем лапам горностае доставляла Джерану удовольствие. Он почти физически слышал, как личинки осы разрывают тело Елдаура в многодневной жуткой пытке…

-Джерри!! – раздался вдруг с берега крик Пирлы. Джеран мгновенно подорвался с места, в его лапе блеснул топор.

-Что? – Джеран подскочил к выдре и подтянул ее к себе.

-Там… смотри. – Пирла дрожащей лапой указала на что-то большое, серебристое, прыгающее на песке чуть дальше линии прибоя…

-Стой тут. – Джеран взял топор поудобнее и медленно, беззвучно пошел к морскому чудовищу размером с барсука, задыхающемуся на песчаном берегу.

Это оказалась небольшая акула, выброшенная на берег приливной волной. Из пробитого гарпуном правого жабра плескала жидкая кровь – неудивительно, что акула не смогла избежать столкновения с берегом. Джеран подошел поближе к рыбе и прижал ее голову к песку – он был настолько сильным, что не боялся удара мощного хвоста. Акулу уже не было смысла сбрасывать в воду, от потери крови она бы не выжила. Поэтому Джеран одним ударом пресек ее страдания. Затем он выдернул из жаберной пластинки гарпун и подкинул его на лапе. Отличное тяжелое оружие. Лишь немного заточить краеугольное лезвие – и им можно пользоваться как обоюдоострым копьем.

-Кто мог охотиться на акулу в здешних местах? – удивилась Пирла, осторожно приближаясь к телу поверженного монстра и склонившемуся над ним Джерану. Мышь молча протянул гарпун выдре. Возле треугольного лезвия было выбита полустертая надпись.

Е.У.Б.

Елдаур, Убийца Барсуков…

 

Конец второй истории.

 

Прошу, история вторая. Еще жестче первой.

[Glеam]

Naty

ЖЫстокий мышак.) Но мне очень понравилось! А сколько, если не секрет, всего историй?

[Rapier]

Жрёт своих врагов и жестоко пытает...Понравилась больше чем первая.Мыш действительно похож на Ганнибала Лектера, а Броктри сто очков вперёд даст.Жду продолжения.

[Лэнг]

блин, это что то...о сходстве с Ганибалом я вроде еще после первой истории сказал.

сестру съели, мать и отца...

терь точно плохо буду спать... Осы-наездники... Буэээ