-
Сейчас на странице 0 пользователей
Нет пользователей, просматривающих эту страницу.
-
Похожие публикации
-
Автор: Меланхолический Кот
Когда солнце опускается за край земли всё раньше, а ночи делаются всё длиннее, значит, зима уже скоро. Облака отливают на западе желтым и багряным, холодный ветер треплет пожухлую траву и забирается мне под плащ. Я стою на пологом холме, что высится среди каменистой пустоши. Передо мной лежит большой камень. Не так давно солнце опускалось прямо за ним, теперь оно отодвинулось в южную сторону.
Наклонившись, я срываю несколько красных ягодок, отправляю их в рот и ощущаю кислый сок на языке. Солнце уходит, и скоро зима завладеет северными землями. Много лун будут господствовать холод и снег. А по правую лапу от меня простирается край долгой ночи, где всю зиму солнце вовсе не показывается из-за горизонта. И лишь негреющий свет пляшущих среди звёзд всполохов небесного огня падает на замершую во мраке тундру.
Звери готовятся. Кто-то роет глубокие норы, кто-то уходит в пещеры, под сводами которых может укрыться целое племя. Иные отправятся к морским берегам. Самые храбрые и сильные пойдут на юг, но там пришельцев не любят. Право на кусок мяса или горсть плодов ещё надо доказать.
У меня же свой путь. Обогнув камень, я вглядываюсь в долину и быстро нахожу взглядом большой хутор недалеко от извивающейся тонкой реки. Отсюда видны мощные стены, отгородившие двор от внешнего мира, усадьба, хозяйственные постройки, дозорная башня, пруд и поле с огородами. Ещё дальше темнеет лесок. Запахнув плащ и отвернувшись от очередного холодного порыва, я начинаю спускаться с холма.
К тяжёлым, обитым железом воротам хутора я подхожу в сумерках, когда тропа теряется в полумраке. Но здесь хорошо видны большие серые камни, из которых сложены стены. Кажется, они прожили сотни сезонов и ещё столько же проживут. С башни меня, конечно, уже заметили. Но я всё равно бью молотком по воротам условленное число раз. Договор надо соблюдать.
Калитка со скрипом открывается, и Клаус – крепкая белка в куртке, с сединой в мехе – впускает меня во двор. Снова, как и всегда, чувствую лёгкий трепет, делая шаг туда, куда таким, как я, ходу нет.
– Хвоста за мной нет, приятель. Ну, окромя моего собственного.
Клаус фыркает. Его лапы быстро обыскивают меня, на миг останавливаются на прицепленном к поясу кинжале. Клаус не волнуется. Он знает это оружие.
На хуторе немало работников, а Клаус тут вроде главного над ними. Меня он всегда встречает сам.
Мы идём по сумрачному двору. Впереди высится усадьба, рядом видно амбар и кузницу. Всё здесь построено из массивных, тяжёлых камней, словно эти здания выросли прямо из холодной земли.
Дверь усадьбы открывается, и я попадаю в мир света, тепла и чудесных запахов, словно пришедших сюда с богатого, плодородного юга. Летними вечерами, сидя у костра и поедая жареные грибы или грубый травяной хлеб, я мог ощутить лишь слабый отблеск того, что царствует здесь.
– Нордлиг! Мы ждали тебя!
Джон Гренсмус, хозяин хутора, крепкая мышь-полёвка в домашнем кафтане, осторожно обнимает меня. За проведённые в странствиях весну, лето и осень я успел отвыкнуть от такого простого жеста дружбы.
Я снимаю плащ и смотрюсь в зеркало. Великолепное творение мастера из Южноземья с резной рамой в виде деревьев с весёлыми белочками на ветвях досталось хозяину из сокровищ Рэдволла в благодарность за спасение какого-то аббата. Моё отражение, лучшее, чем в воде спокойного чистого озера, глядит на меня. Худой хорёк с тёмным, грязным мехом – да, такой я и есть.
Джон вопросительно смотрит на меня, проводя лапой по морде там, где на моей собственной виден след от шрама.
– А, ерунда. Видишь ли, я не понравился одному ястребу, но твой кинжал быстро научил пернатого правилам вежливости!
Джон качает головой и приказывает:
– Подготовьте умывание гостю!
Молчаливые работники-мыши ведут меня к большой лохани с подогретой водой. После, вдоволь накупавшись, отфыркавшись, распушив чистый мех и надев свежую тунику, я наконец устраиваюсь в глубоком мягком кресле. Рядом в таком же сидит Джон.
Мой взгляд скользит по просторному холлу. Ушла в прошлое та зима, когда я увидел его впервые, и всё же всякий раз я словно открываю всё здесь заново. Простая крепкая мебель у стен, сундуки, шкафы, вышитый ковёр на полу и гобелены на стенах, исполненные, как объяснял мне Джон, в рифтгардском стиле. За собранными из цветных стекол окнами сгущается мрак. Мягкий свет льётся от свечей на высоких подставках, а от вделанного в стену очага, который Джон называет «камином», идёт тепло.
Есть тут и нечто совсем удивительное для меня. Вот масляная лампа со стеклянным колпачком, а рядом невиданная в здешних краях вещь – книга, настоящая, толстая книга! Я пытался выучиться грамоте с хозяйскими детьми, но за сезоны странствий буквы улетали из моей головы, как гонимые ветром сухие листья.
Наверное, где-нибудь в Южноземье есть жилища и богаче. Но для меня хутор Гренсмусов всегда был островом… Как это назвать? Культуры, цивилизации… Иной жизни у края нашего мира.
Я замечаю картину с изображением пожилой мыши рядом с огромным домом из красных камней. Джон ловит мой взгляд и улыбается.
– Мой дядя окончательно обосновался в Рэдволле. Прислал этим летом.
Оливия, супруга Джона, высокая мышь в светлом платье, накрывает стол вместе с работницей. Жена хозяина подаёт мне еду, это большая честь. Перед нами появляются миски с горячей похлёбкой, фруктовый салат, пудинг, печенье и пирожки. Запах поджаренного хлеба щекочет мне ноздри. По белым чашкам разливают чай, настоящий чай с юга, а не наши северные травяные настои. Наконец, приносят бутыль с вином из выращенных на хуторе яблок.
Крыло лесного голубя – это особое угощение для меня. Джон тоже откусывает кусочек, хотя мыши не любят мяса.
Я стараюсь есть медленно и аккуратно, даже помогая себе металлическими острыми палочками, которыми принято пользоваться у культурных зверей. Представляю, как на такой ужин набросились бы мои единоплеменники.
Впрочем, сначала они бы как следует вымыли лапы в крови хозяев.
В брюхе тяжелеет. Я откидываюсь в кресле и пью чай, обхватив чашку лапами.
– Совсем не боишься меня, Джон?
– Бывают звери и пострашнее тебя, Нордлиг…
Каждый раз мы обмениваемся этими фразами. Что-то вроде ритуала.
Между гобеленами на стене висят большой меч, топорик и сабля, какую носят зайцы Дозорного отряда. Управляться со всем этим и Джон, и прочие обитатели хутора умеют, так что мне бы стоило хорошо подумать, если бы я захотел позволить себе плохое поведение. Поведение хищника.
Разумеется, оружия на хуторе куда больше. Где-то даже луки с арбалетами хранились. А в случае чего можно позвать подмогу, подав с башни световые сигналы
– Как ты провёл лето, Нордлиг?
Как провёл? Горы. Холмы. Долины. Ледяные ручьи и гладь озёр. Запах цветов и шорох дождя. Древние камни, долгие дни и тени лесов. Всё это я вижу, слышу, чувствую за вопросом Джона.
А ещё звери. Те, что бредут куда-то по бескрайним северным землям, дерутся за еду и власть. Выживают.
– Бродяжничал, как и всегда. Кормился, что под лапами находил. Со зверями всякими болтал.
– На юг заходил?
В голосе Джона сквозит лёгкое беспокойство.
– Пару раз недалеко. Или ты хочешь, чтобы землеройки сделали из меня салат?
Джон еле заметно вздыхает. Я знаю, чего он ждёт. Маленькая искорка раздражения, далёкий предвестник гневного пожара, вспыхивает где-то внутри меня. Нет. Нельзя. Надо погасить.
– Сын Камнеклыка Рыжего так и не стал главарём. С кучкой своих ушёл в какое-то ущелье. Говорят, мечтает вернуться. Хотя в его положении лишь бы шкуру сохранить. Там были три вожака… Один уже в Тёмном лесу, двое грызутся. Ни один из них большой орды не соберёт.
Джон медленно кивает. Нет большой орды, значит, меньше проблем с обороной. Мелкие группы и племена, конечно, будут спускаться в Страну Цветущих Мхов, но это обычное дело. Можно и потерпеть. А коли станут безобразить, землеройки и прочие вудлендеры быстро в чувство приведут.
– Твои зайцы могут быть довольны, Джон.
Хотел ведь сказать мягче, но не выдержал. Смотрю Джону в глаза. На его морде отражается страх.
– Нордлиг… Я никогда никому не называл ни твоего имени, ни вида.
– Зайцы быстро узнали о смерти старшего Камнеклыка, – продолжаю я.
– И ты полагаешь, это я им сказал? Он погиб в середине лета, ты принёс эту весть прошлой осенью. Думаешь, им до этого неоткуда было узнать?
Мы оба знаем, что на севере есть хищники, которые получают что-то из Саламандастрона за сведения. А некоторые даже ссорят вождей, не давая образовываться большим ордам. Взгляд Джона становится твёрдым и спокойным. Я молчу, и поднявшаяся было злоба стихает.
– Джон, всё в порядке. Я понимаю, ты не из тех зверей, что идут сами по себе. Долг, безопасность юга, все дела…
Джон сокрушённо качает головой.
– Я дал повод думать, что ты нужен только поэтому… Нет! Ты мой друг, Нордлиг. Веришь? Можешь вообще ничего не сообщать. Они не знают, что ты зимуешь у меня. У меня летом бывает полковник Дулиттл. Я сказал лишь, что, дескать, слышал от разведчиков… Он не стал уточнять.
Я осторожно трогаю его лежащую на подлокотнике лапу.
– Мы друзья, Джон. Но на зайцев я работать не стану. И не проси.
Он улыбается.
– Хитрая ты кунья морда…
Мы разливаем вино по высоким бокалам. Я чуть отпиваю и отдаю Джону, он делает так же. Старинный жест взаимного доверия, понятный и на юге, и не севере.
Этим летом в одной пещере я наткнулся на свежий труп ласки. В его распоротом брюхе поблескивали монетки.
– Хотел барсучьего золота. Он его получил, – мрачно пробормотал старый горностай, разделявший мой путь в те дни.
Разведчики часто лезут в голову стаи, пытаются втереться в доверие вождям, но такие игры быстро раскрывают. Я предпочитаю не высовываться, держась в хвосте из бродяг, что тащится следом за стаей, не вливаясь в неё. Странно, но так можно узнать даже больше интересного.
– В конце концов, я сам начал сообщать…
Вспоминаю то лето. Я услышал, что старший Камнеклык собирал орду для похода на юг до самой Страны Цветущих Мхов. Хутор Гренсмус мог оказаться прямо у них на пути. В одну из бледных ночей я тихо ушёл из хвоста и дней за семь добежал до хутора. По двору сновали какие-то выдры, но мне повезло: в лесу знакомые работники собирали хворост, и через них я всё передал Джону.
С помощью сигналов с дозорной башни Джон предупредил других об опасности. Отряды выдр и землероек подошли к хутору, и Камнеклык отказался от похода.
Я смотрю на карту, что висит рядом с камином. Мне не трудно показать, где примерно скрывается младший Камнеклык, но я не сделаю этого. Есть в этом оттенок предательства, хотя я никому ничего не обещал, да и хорёк этот на редкость мерзок даже для севера. Загрыз родного брата, приказал убить вторую жену отца. Думал жестокостью показать силу. Не получилось. Быстро раскусили. Север не любит слабых. Особенно тех, кто прикидывается сильными.
А сколько было их, всех этих Камнеклыков, Глоткодёров и прочих Грязнохвостов! Воображали себя великими завоевателями, но теперь их кости гниют между камней, а имён никто не помнит.
Скорее всего, младший Камнеклык не переживёт зиму. Либо сам с голодухи лапы отбросит, либо кто-нибудь поможет в тёмный лес отправиться.
– Оставайся на юге, Нордлиг. Не на зиму. Насовсем, – тихо произносит Джон.
Я закатываю глаза и шумно выдыхаю воздух.
– Мы уже говорили об этом. К вам придут гости, и что они здесь увидят? Или надеешься объяснить им про добрых хищников?
– Между прочим, зверей, которые верят в это, куда больше, чем ты думаешь, Нордлиг! Полковник, про которого я говорил, сказал, что мечтает увидеть доброго хорька…
– Ага… Зато я не очень-то хочу видеть зайца, сколь угодно доброго! – саркастично отвечаю я.
Джон вздыхает.
– Есть другая идея. Хочу прочитать тебе письмо от моего дяди из Рэдволла, того, который прислал портрет.
Он встаёт с кресла и достаёт из ящика лист хорошей бумаги. Я замечаю буквы, аккуратно выведенные черничным соком.
– Дорогой Джон! В этом аббатстве всё гораздо лучше, чем я могу передать на бумаге. Это целый мир, в котором каждый зверь найдёт себе место. Знаешь, наш аббат славится своей терпимостью к чьим-то особенностям, так что даже самый отъявленный обжора может не бояться его прогневать. Некоторые здешние звери, правда, не одобряют такого, но, знаешь, где не без этого? Так что можешь передать своему другу, чтобы не стеснялся! Конечно, работать тут тоже приходится, как и везде, но он-то с этим справится! Да, свои столовые приборы брать не надо – их тут полно, скажи ему, на всякий случай. А если кто за него поручится, совсем славно будет!
Подняв голову, Джон бросает на меня многозначительный взгляд. Я усмехаюсь.
– Ага… Аббат, дескать, готов принять хищника, но понравится это не всем. Хищник должен быть без оружия и иметь поручительство. Угадал?
Дядя Джона грамотно скрыл смысл письма. Если бы его прочитал любопытный посыльный, то решил бы, что речь о каком-нибудь прожорливом зайце.
Джон улыбается.
– Ты умный зверь, Нордлиг.
– Ты бы ещё в Дозорный отряд мне посоветовал вступить…
Я пытаюсь представить себе Рэдволл, который видел только на рисунках. Величайшая твердыня нашего мира после Саламандастрона, страж покоя Страны Цветущих Мхов, пристанище всех мирных зверей. Многие из его обитателей едва спаслись из лап хищников. Они помнят изуродованные тела родичей, запах гари от сгоревших жилищ, окровавленные клыки и когти.
– Хищники своих детёнышей пугают зайцами и барсуками. Вудлендеры – хорьками и лисами, – мрачно говорю я.
– Вражда – она как лёд, – отвечает Джон. – Он кажется прочным, словно камень, но приходит весна, и лёд исчезает. Ты – наш зверь, Нордлиг. Зачем ты каждый раз уходишь? Сколько раз летом я представлял, как ты бредёшь где-то на севере. Что на тебя нападают другие…
Джон запинается.
– В общем, бандиты, дикари. Хищные птицы. Чего стоит жизнь зверя на севере? В Рэдволле ты будешь братом для всех! Помнишь, мы читали историю про крыса-пирата, который подружился с рэдволльскими детёнышами?
– Крыса – та же мышь, только большая и злая, – бурчу я.
– Знаешь, если однажды наступит зима, и ты не придёшь, – уныло продолжает Джон, – то этот сезон станет самым тяжёлым в моей… нашей жизни. Да и, в конце концов, Нордлиг, что тебя держит? Ты не член клана, не имеешь семьи. Если нужны деньги, еда – я готов помочь… Ты ведь помнишь тот день, когда я нашёл тебя на берегу реки? Как лечил твои раны? Или думаешь, с сезонами я почерствел и не могу помочь тому, кого когда-то спас?
Я откидываюсь, ощущая затылком мягкую ткань кресла.
– Ладно, хватит! Я, между прочим, отдохнуть хочу.
Мы молча пьём вино. Отсветы камина играют в светло-золотистой жидкости. На меня накатывает дремота, но тут слышится тихий стук в дверь.
– Отец, ты позволишь? Добрый вечер, мастер Нордлиг!
Принятое у культурных зверей обращение словно царапает мне уши. Успел от него отвыкнуть.
Эрик, старший сын Джона, переступает порог. Он вытянулся за последние сезоны и выглядит теперь почти как взрослый.
– Мы рады вам, мастер Нордлиг!
Я вежливо киваю.
– Расскажи нашему другу новости, Эрик, – с улыбкой говорит Джон.
Эрик смущённо переминается.
– У меня летом родилась сестрёнка! Теперь нас пятеро!
– Поздравляю! – с готовностью отвечаю я.
Я задумываюсь – интересно, как это, когда у тебя есть семья? Пытаюсь представить хорчиху, которая бы приняла правду о моих зимовках. «Знаешь, у меня есть знакомые мыши, я у них зиму провожу… Нет, мы не будем их убивать и даже грабить не станем».
Наверное, где-то такая ходит. Но пока наши пути не пересеклись.
После ужина Джон играет на скрипке. Мелодия, то тихая и печальная, словно пасмурный зимний день, то быстрая, как весенний ручей, разносится по комнате, а снаружи слышны порывы ветра. Скоро пойдут затяжные дожди, потом повалит снег, и до весны хутор будет отрезан от всего мира. Может статься, конечно, что сюда забредёт какая-нибудь одинокая странница-выдра или отбившийся от своих заяц. Но при мне такого никогда не случалось. Охотников гулять зимой по северным рубежам не находится.
Оливия с младшими детьми сидит на большом сундуке совсем рядом со мной. Огонёк свечи отражается в её больших тёмных глазах. Она спокойна, как и всегда. Хотя как-то раз Клаус обмолвился, что кого-то из её родичей убили хищники. Заметив, что я его слышу, он быстро сменил тему.
Мышка Фрида косится на меня и жмётся к матери. В лапках она держит игрушку – мягкого мышонка в зелёном одеянии и с деревянным мечом. Наверняка она спрашивала уже что-то вроде «почему мы дружим с хорьком, если в историях они всегда злые?» Эрик привык ко мне, его младшим братьям и сёстрам это только предстоит… Может быть, этой зимой. А может, следующей. Если, конечно, она для меня настанет.
Хутор готовится ко сну, когда Клаус отводит меня в маленькую комнатку. Окошко, маленькая жаровня, постель, стол – всё мне здесь знакомо, всё будит воспоминания. На столе рядом с масляной лампой – деревянные фигурки, которые мы с Эриком вырезали прошлой зимой, и кубики с буквами, по которым я пытался выучить грамоту.
Я вытягиваюсь на постели. Ставни подрагивают от ветра. Свет лампы прыгает по стенам. Я помогу обитателям хутора закончить подготовку к зиме, а потом мы будем греться у огня, пить впитавшее вкус лета вино и рассказывать истории. Но однажды настанет день, когда Джон снова начнёт разговор о Рэдволле и мирной жизни.
Я часто думаю, что жизнь мирных вудлендеров – она как широкая река, что спокойно несёт воды среди цветущих равнин. Жизнь хищников – как кипящий котёл: бурлит, пузырится, то один кусок на поверхность всплывёт, то другой. Можно ли перебраться из одного в другое?
Я слышал истории о хищниках, которые умудрялись обжиться в Южноземье, даже завести мельницу или постоялый двор. Или Рифтгард… Но туда так просто не попасть. Нужны деньги. А Рэдволл… Нет, Джон не врёт. Он прямой и честный зверь, но что мне делать в мышином аббатстве? Ощущать взгляды тех, кто в его стенах спасается от хищников? Хотя мне снилось как-то, что я поселился там, накопил монет за резные фигурки, а потом рванул в Рифтгард…
На севере таких хищников называют «беглыми мышами» и презирают. Лучше, мол, жить и умереть свободным сыном севера, чем превратиться в ленивого зажравшегося «мирнюка». Да, я люблю север, его суровую скупую красоту. Знает ли мышь из Рэдволла то чувство, которое испытываешь, когда идёшь по каменистой равнине под бескрайним небом? Когда сидишь у костерка и смотришь, как догорает закат над далёкими горами?
Но север жесток. Ты можешь оставаться одиноким странником, не вступать ни в какие кланы, всё равно рано или поздно явится кто-то, кому нужен раб для стаи. Или здоровый солдат для орды. Или кому просто не понравится твоя морда.
Я не рассказал Джону подробностей своей встречи с ястребом. В тот день он ударил сверху, я услышал свист воздуха и успел отскочить, но крыло сбило меня с лап. Я упал мордой на острый камень и, словно ящерица, юркнул за валун. Ястреб сунулся за мной и напоролся на кинжал. Кажется, я его даже не ранил серьёзно. Он, впрочем, решил не связываться и с сердитым клёкотом улетел.
Если однажды моему противнику повезёт больше, если я почувствую, как жизнь вместе с кровью будет вытекать из меня, тогда, стоя лапой в тёмном лесу, я вспомню, что когда-то у меня была возможность пойти другой дорогой…
Я задуваю лампу и закрываю глаза. Не знаю, что будет со мной дальше. Но хотя бы на этот сезон дом у меня есть.
В темноте кажется, что ветер воет громче. Зима близится.
_________________________________________________________________
В тексте использованы имена на норвежском языке: Нордлиг - "северный", Гренсмус - "пограничная мышь", или "мышь-пограничник".
-
Автор: LWEkb
https://ficbook.net/readfic/0190339d-d649-7750-b972-71b00dd6bb8d
https://fanfics.me/fic197251
Эта вещь - первая часть еще не законченной серии, но относительно неплохо стоит сам по себе.
-
Автор: LWEkb
Перевод вот этого:
https://www.fanfiction.net/s/7076532/1/Highwing-A-Sparra-s-Tale
========== Глава 1 ==========
Аббатство Рэдволл праздновало наступление Зимы длинных сосулек. Хотя на земле еще не было снега, ледяные дожди и ранний холод словно сговорились усеять карнизы аббатства устремленными вниз ледяными копьями, а голые ветви фруктовых деревьев — бесчисленными хрустальными кинжалами.
Прошло три дня с праздника именин, на котором аббат Арлин дал этой зиме имя, под которым она будет известна в летописях Рэдволла. Жители аббатства отметили это событие, как обычно, хорошей едой, выпивкой и весельем. Теперь шумный смех и зажигательное пение ушли в прошлое, и жители Рэдволла затаились в основном здании аббатства, чтобы переждать долгий сезон коротких и скучных дней.
Джеффу и Ванессе, двум молодым мышиным послушникам ордена, надоело постоянно быть даже в таком просторном жилище, и они решили отправиться на прогулку. Ванесса, в теплое время года обычно не носившая никакой обуви, одолжила у старой сестры Марисоль, смотрительницы лазарета, пару сандалий, чтобы оберечь свои лапы от мороза. Снарядившись таким образом, они с Джеффом отправились в путь, оставив позади потрескивающий огонь очага в Пещерном зале. Перед ними раскрылось широкое зимнее небо цвета серой стали.
Не успели друзья проделать и десятка шагов по морозной лужайке, как начали сомневаться в разумности своей затеи. Пронзающий холод с ледяным ветром трепал им уши, нос, пальцы ног и хвост, пробирался под их рясы и прямо до пояса. Даже тихая красота великолепной зимы не могла отвлечь их от зноба.
— О чем мы только думали? — пробормотала Ванесса. Ее дыхание дымом шло наружу. — Я совсем замерзла!
— Мы? — возмущенно отозвался Джефф. — Это ты предложила прогуляться, помнишь?
Ванесса не обратила на него внимания.
— Лед на пруду еще слишком тонкий, чтобы кататься на нем, но для всего остального уже слишком холодно. А эти сандалии просто бесполезны — я точно отморожу пальцы!
— Мы всегда можем натянуть капюшоны… по крайней мере, это согреет наши уши, даже если мы так будем похожи на монахов-стариков!
Ванесса согрела дыханием лапы, а потом потерла нос. Шум голосов привлек ее внимание: высоко на южной стене белка Александр и выдр Монтибэнк обменивались друг с другом шутками. Алекс и Монти были молодыми зверьми, всего на несколько сезонов старше Джеффа и Ванессы, и они вчетвером были близкими друзьями.
— Посмотрите на них! — надулась Ванесса. — Дурачатся на ветру, в одних безрукавках, и радуются, как будто это летний день!
— Белки на зиму обрастают густой шерстью, а выдры… ну, выдры всегда будут выдрами — наших толстохвостых друзей ничто особо не беспокоит, — молвил Джефф из глубины своего капюшона. Не удивлюсь, если они до конца дня искупаются в ледяном пруду!
Монти отвлекся от разговора с Алексом, чтобы помахать двум мышам рукой:
— Привет, Несси! Привет, Пинки, это ты там в капюшоне?
Джефф сморщился и поднес лапу к лицу:
— У-у-у, ненавижу, когда меня так называют!
У него был ярко-розовый нос, и он еще не избавился от своего детского прозвища.
— Вам там не холодно? — крикнула Ванесса.
Монти рассмеялся.
— Холодно? А что такое холод?
— Нужно просто двигаться, Несса, — добавил Алекс, — тогда ты этого даже не заметишь!
С этими словами белка и выдр возобновили свои игры, погнавшись друг за другом вдоль крепостных стен.
— Ну и парочка клоунов! — заметил Джефф. — Но мне что-то не хочется бегать по стене. Что скажешь, Несса — хочешь вернуться в дом?
Несмотря на холод, Ванесса все еще не хотела отказываться от свободы передвижения.
— Давай хотя бы сделаем один полный круг вокруг аббатства. Иначе я с ума сойду!
— Понимаю, — ответил Джефф. — Похоже, ветер с востока. Может быть, если мы направимся к восточной стене, там будет не так холодно.
— Хорошая мысль, — Ванесса накинула капюшон и зашагала туда, куда указал Джефф.
— Они у меня всегда хорошие, — хмыкнул Джефф, следуя за ней.
***
Восточная стена защищала от холода, но не слишком. Скорее, она только усиливала мрачное впечатление от облачного дня. Красный песчаник аббатства, в лучах солнца светившийся радужным теплом, теперь был приглушен до тускло-красного цвета, казавшегося таким же холодным и далеким, как и сама погода. Почти не верилось, что эти каменные постройки таили в себе такое тепло и товарищество.
Пока две мыши бродили по садам — таким зеленым и ярким в другое время года, но сейчас голым и безжизненным — Ванесса вздохнула:
— Уф! Я сдаюсь! Уж лучше сидеть в теплом доме, чем здесь, где так уныло!
— Не говоря уже о холоде, — вставил Джефф, едва не споткнувшись о торчащий корень. — Итак, возвращаемся в аббатство?
— Да, наверное, так и есть, — смиренно отозвалась Ванесса.
— Ну, по крайней мере, мы немного размяли ноги и подышали свежим воздухом. Но, думаю, мне понадобится время до ужина, чтобы снова согреться.
Заметив на обочине садовой дорожки пустое ведро, Джефф нагнулся, чтобы взять его.
— Брат Клайд просил меня сорвать несколько сосулек с нижних веток и принести их сюда, чтобы растопить для воды. Пойдем, Несса, чем быстрее мы с этим закончим, тем скорее вернемся оттаивать лапы у камина!
— Да, признаюсь, это стоит сделать, даже если нам придется делить очаг с громко храпящими землеройками!
Ванесса имела в виду Гуосим, союз землероек Страны Цветущих Мхов, всегда зимовавший в аббатстве. Гуосим были старыми друзьями и союзниками Рэдволла. Теплые месяцы они проводили, странствуя по лесу вокруг аббатства. Всего в союзе было несколько сотен зверей — слишком много, чтобы выделить им отдельные комнаты, — поэтому когда они зимовали в Рэдволле, они селились в Пещерном зале и спали на открытом полу на камышовых циновках и одеялах, как и в лесу. Такая скученность никогда не была проблемой для землероек, но их звучный храп мог стать проблемой для рэдволльцев, которым приходилось делить с ними зал.
Ванесса направилась вслед за Джеффом к фруктовому саду, но тут ее внимание привлек какой-то шум. Он доносился не со стороны внешней стены, где все еще резвились Монтибэнк и Александр, а с другой стороны, от главного здания аббатства. Взглянув в небо, она как раз успела увидеть, как на землю падает беспорядочный пучок перьев и когтей. Ванесса ахнула, когда этот пучок врезался в низкий сосновый куст, а затем выкатился на замерзшую лужайку.
— Джефф, смотри! Только что с крыши упала птица!
— Упала, говоришь? Странно, обычно летающие существа с неба не падают — эй, ты куда?
Мышка уже мчалась к птице.
— Может, она ранена! Мы должны помочь!
— Ванесса, не подходи! Птицы могут быть опасны!
Но Ванесса уже не слушала, она так быстро, что капюшон слетел с ее головы. Джефф несколько мгновений неуверенно смотрел ей вслед, затем выпустил ведро из лап и побежал за ней.
— Посмотри, это всего лишь ребенок! — воскликнула Ванесса, когда Джефф, запыхавшись, подбежал к ней. — Птенец воробья! Могу поспорить, что смогу взять его на руки и прижать к себе!
— Я бы не стал, — мрачно сказал Джефф. — Похоже, он ранен — что, если он попытается выколоть тебе глаза?
Ванесса наклонилась, чтобы получше рассмотреть воробышка. Яркие, острые глаза посмотрели ей в ответ. Крошечный его клюв то открывался, то закрывался в замешательстве. Это был совсем птенец, размером гораздо меньше Ванессы. Его настоящие перья только-только начали отрастать из пушистого пуха. Судя по тому, как он съежился на лужайке, с первого взгляда невозможно было определить, действительно ли он был ранен или просто оцепенел от удара.
Этот вопрос был решен, когда воробышек попытался полностью выпрямиться, а затем закричал от боли. Ванесса и Джефф отпрянули назад, не только от крика, но и от вида изувеченного крыла.
— Какой ужас! — ахнула Ванесса. — Посмотри на его крыло!
Джефф серьезно кивнул:
— Думаю, одна из его ног тоже сломана.
— Мы должны доставить его в лазарет, — решила Ванесса.
— Несса, я знаю, что ты мечтаешь когда-нибудь сменить сестру Марисоль на посту смотрительницы лазарета, и мне неприятно видеть, как любой зверь страдает так же, как и тебе. Но мы не знаем, как лечить птиц.
— Он умрет, если мы оставим его здесь! — запротестовала Ванесса. — Мы с сестрой Марисоль придумаем, как выходить его. Я уверена, что сможем!
— Я не знаю… Несса, берегись!
Джефф повалил Ванессу на землю. Они упали как раз вовремя, чтобы избежать колющего клюва и острых когтей взрослого воробья, что пронесся над ними, громко каркая и пронзительно крича. Мыши подняли головы и увидели, как воробей приземлился рядом с раненым птенцом. Три других воробья, все крупные самцы, присоединились к первому в неровном кругу вокруг птенца. Первый воробей — очевидно, вожак — снова зачирикал в сторону Джеффа и Ванессы, а его спутники воинственно уставились на двух молодых послушников.
Джефф помог Ванессе подняться на ноги, оттеснив ее от сборища крылатых существ.
— Давай дадим им достаточно места, — прошептал он. — Мы же не хотим, чтобы они подумали, будто мы угрожаем их птенцу. Теперь это не в нашей власти — они сами вылечат его.
— Но что, если они не смогут? — спросила Ванесса. — Я уверена, они не настолько искусны в целительстве, как сестра Марисоль. Тот бедняжка очень сильно ранен, Джефф.
Он настороженно посмотрел на четырех больших воробьев:
— Не хочешь ли сказать им об этом?
Взрослые птицы обратили свое внимание на раненого птенца. Ванесса затаила дыхание, ожидая, что они будут делать дальше.
Вожак издал командный клич, а затем, к ужасу Ванессы, все они набросились на беспомощного птенца, скандируя: «убитьубитьубить!»
— Нет! — вскричала Ванесса, и Джефф был совершенно бессилен помешать ей броситься в схватку.
Несмотря на ее небольшой рост, с Ванессой, очевидно, так просто было не сладить. Она врезалась телом в ближайшего воробья, отбросив его от юной жертвы, а затем бросилась на другого. Сбитые с толку таким неожиданным натиском, четверо нападавших на мгновение прервали свое нападение на птенца, который теперь жалобно кричал, плотно закрыв глаза. Воспользовавшись краткой паузой, Ванесса сняла одну сандалию и стала орудовать ею, как дубинкой, отгоняя враждебных птиц.
Джефф сделал шаг вперед и замер. Он знал, что он не боец и ничем не поможет Ванессе. Возможно, если бы он не уронил ведро в саду, ему хватило бы смелости ввязаться в драку и замахнуться им. А так, безоружный и не обученный боевым приемам, он мог только стоять и смотреть, надеясь, что птицы не станут нападать на мышь из ордена Рэдволла.
Его надежды тут же развеялись. Вожак воробьев налетел на Ванессу с вытянутыми когтями и опрокинул ее на спину, прежде чем она успела отмахнуться от него сандалией. Птица приземлилась сверху, прижав ее к холодной земле. Ванесса инстинктивно прикрыла лицо лапами, а воробей уколол ее острым клювом в грудь.
С замиранием сердца Джефф повернулся, чтобы бежать за помощью внутрь аббатства…
— и едва не столкнулся с Монтибэнком.
— С дороги, дружище! — прорычал выдр. — Отойди, я тут разберусь!
Мускулистый выдр бросился в драку крутящим движением. От одного удара толстого хвоста воробей, нападавший на Ванессу, кувыркнулся через клюв на хвостовые перья и отлетел от нее. Монти поднял свой прочный боевой посох и сбил двух птиц с ног. Удерживая их на расстоянии, Монти опустился на колени рядом с Ванессой, чтобы защитить ее, если воробьи наберутся храбрости и попытаются напасть снова.
Ванесса убрала лапы от глаз и посмотрела вверх.
— Монти! Слава меху! Они хотят убить птенца! Не позволяй им сделать это!
Монтибэнк посмотрел на нее. Ряса под правым плечом Ванессы была разорвана, и оттуда текла кровь.
— Несси, ты ранена!
— Со мной все будет в порядке, — храбро сказала Ванесса, когда Джефф присел на корточки по другую сторону от нее. — Спасите птенца!
— Прости, Несс, — Монти твердо встал рядом с ней. — Первым делом здесь важна ты. Алекс отправился за помощью… через несколько секунд здесь будет больше разгневанных рэдволльцев, чем этих пернатых паршивцев. А затем мы присмотрим за твоим новым дружком, не волнуйся!
Воробей-вожак подскочил к ним поближе, угрожающе выпятив грудь. Три его спутника сгруппировались у него под боком.
— Я Грим Спарра! Яубитьвас!
— Не сегодня, птаха, — глаза Монти угрожающе сузились. — Если посмеешь, я тебе задам вдвое больше, чем уже задал!
Грим, казалось, собирался принять вызов Монтибэнка, но тут его внимание привлек звук приближающихся голосов. Большой отряд рэдволльцев, включая десяток землероек Гуосим с выхваченными мечами, мчался через аббатство к месту стычки. Впереди бежал старый аббат Арлин, но вид белок, землероек и выдр, следовавших по пятам за почтенным старым мышем, заставил Грима и его забияк призадуматься. А громадная Маура, барсучиха-мать Рэдволла, идущая в тылу, не прибавляла воробьям смелости.
Грим клацнул клювом на Монтибэнка и двух мышей, стараясь держаться подальше от ясеневого посоха выдры.
— Япомнитьэто, червяк водяной! Берегись, когданибудь ятебя грохнуть!
— Сам берегись, мешок с перьями, — зарычал Монти, но Грим и остальные уже взлетели на крышу аббатства, куда могли подняться только птицы.
Теперь, когда непосредственная опасность миновала, Монти отодвинулся в сторону, чтобы аббат мог осмотреть Ванессу.
— Она тяжело ранена, сэр.
— Да еще как! — воскликнул аббат Арлин. — Ее немедленно следует перенести в лазарет!
— Не беспокойтесь обо мне, сэр, — отмахнулась Ванесса. — Птенчик нуждается в помощи больше, чем я. Пожалуйста… позаботьтесь… о птенце…
Веки Ванессы дрогнули, и она упала на спину, потеряв сознание.
-
Автор: Меланхолический Кот
Этот рассказ я планировал написать на конкурс "преодоление расизма", но он не состоялся, так что просто выставлю.
– В конце концов, имеет автор право сам устанавливать порядки в собственном мире?
– Разумеется. Точно так же, как читатель имеет право задать вопрос относительно этих порядков. А в некоторых, хм, случаях – и попросить об исключении.
Издатель, не отрываясь, внимательно и спокойно смотрел на сидевшего перед ним Брайана Джейкса. Он лукавил: речь шла не просто о вопросе, и они оба уже знали это. Точно так же, как и пристроившийся на диване у окна агент компании «Исполни Желание».
Было бы прекрасно, если бы смертельно больной двенадцатилетний Патрик из Дублина попросил о встрече со своим любимым писателем. Да и если бы ему захотелось получить от Джейкса книгу с собственными персонажами, это тоже можно было бы организовать. Собственно, так оно и было.
Вот только главным героем книги Патрик пожелал видеть хорька.
Главным положительным героем.
– Я уже говорил, что готов написать отдельную повесть, не связанную с Рэдволлом, – мрачно произнёс Джейкс.
– Сожалею, но связь с Рэдволлом обязательна, – ровным голосом ответил агент. – Заказчик специально подчеркнул это. Откровенно говоря, не понимаю, мистер Джейкс, что вызывает у вас такие затруднения. Мы ознакомились с вашим творчеством и обнаружили, что в нём нет единой истории или сложного мира, которые могли бы пострадать…
Джейкс бросил раздражённый взгляд в сторону этого сухаря в дорогом костюме, который, похоже, ещё и вообразил себя литературным критиком.
– Видите ли, я пишу для детей, а им важно получить чёткие моральные установки без всяких там двусмысленностей. Сказочные звери тут прекрасно подходят. Хитрая лиса, злобный хорёк, мерзкая крыса…
Издатель улыбнулся.
– Твои читатели, Брайан, предпочитают держать в качестве домашних питомцев крыс и хорьков, а не зайцев, мышей или, представь себе, барсуков!
На фото, которое агент аккуратно положил на стол перед Брайаном, Патрик держал на руках домашнего хорька. Маленькая мордочка выглядела доброй и доверчивой, ничуть не напоминая Сварта Шестикогтя, Кроликобоя или Волога.
Патрик любил своего хорька. А ещё он любил Рэдволл. Книги, в которых хорьки были злыми. Противоречие требовало разрешения, и «Исполни Желание» взялась найти его.
– В конце концов, Брайан, у тебя не так уж мало персонажей, которых нельзя назвать однозначно дурными! – воскликнул издатель. – Вспомни хотя бы Джиндживера. Нет, не первоначального, а из «Войны с Котиром». Или того крыса, ну, который ещё лодочки для диббунов делал…
– Хвастопуз, – со вздохом напомнил Джейкс.
– Вот! Что, разве трудно тебе придумать такого вот… хорька? Пусть бы играл с диббунами, грибы с ними там собирал…
– Никто из них не был главным персонажем моих книг.
– Ладно! А что, если тебе вернуться к «Изгнаннику» и сделать что-то подобное с новой концовкой? Пусть твои мыши воспитают хорька, который преодолеет свою природу и станет защитником Рэдволла!
Джейкс раздражённо махнул рукой. Напоминание о той книге было для него всё равно что удар под дых. Издатель понимал это и лишь изредка позволял себе этот приём.
С минуту все трое молчали. В падающих из окна солнечных лучах танцевали пылинки. Было слышно, как тихо тикают украшенные маленькими рубинами часы на полке рядом с вставленной в рамку иллюстрацией. Матиас держал найденный меч и ободряюще улыбался. Взглянув на него, Джейкс вздохнул.
– Ну хорошо. Я согласен! Только вот моё условие. Об этой книге никто не должен знать, кроме Патрика, его родителей, ну, и издательства. До самой моей смерти. Если пронюхают газетчики – я разорву контракт, вот!
«Только бы до Патриции не дошло», – подумал Джейкс. Он представил себе лицо этой ушлой американки, когда она поймёт, что из него можно вытащить нечто новенькое.
Агент невозмутимо кивнул.
– Как понимаете, мне трудно отвечать за подростка. Но компания объявит лишь о том, что вы встретились с Патриком.
Джейкс с невольным удовлетворением заметил, как насупился издатель. Книга должна была быть самой настоящей – с красочной обложкой, иллюстрациями, аннотацией. Значит, ему придётся как-то договариваться с редактором, наборщиками и художниками. Ничего, пусть теперь выкручивается, как Смертный Извив.
– Ваша подпись на книге обязательна!
«Изобразить бы его корабельной крысой», – подумал Джейкс, снова пожимая руку улыбающемуся с победным видом агенту. «И как такому доверили заниматься желаниями больных детей?»
Угрюмо насупившись, он шагал по залитой летним солнцем ливерпульской улице. Всякая попытка влезть в его мир и переменить его порядки вызывала у Джейкса чувство сродни тому, что испытывал, возможно, аббат Мортимер, выслушивая наглые требования Клуни Хлыста. Он помнил бесконечные записки с вопросами вроде «А когда в твоих книгах будут добрые лисы», помнил, как отвечал уверенно, что это невозможно…
Кому-то это, вероятно, не нравилось. Но, в общем, ему всё сходило с рук.
Пока не появился Патрик со своим хорьком. И эта компания «Исполни Желание».
В любимом пабе Джейкс взял два бокала с «Гиннесом». На одном красовался радостный мышонок в зелёной рясе, на другом – старец-мышь в очках. Матиас и Мафусаил, как два колокола. Пара таких же стояла у него дома в кухонном шкафу.
Придёт, наверное, время, и их выставят на аукционе.
Знакомая обстановка успокаивала. Что поделать, этот Патрик – ребёнок. Стоит ли требовать, чтобы он понимал сложность писательского ремесла, когда ты сначала придумываешь правила своей вселенной, а потом становишься их пленником? Мог ли Патрик представить писателя, у которого уже не было ни времени, ни сил свернуть с привычных тропинок?
Нет. Он был просто маленьким мальчиком, видевшим в писателе волшебника, готового взмахом своей палочки создать новую сказку в любой момент. И он захотел получить сказку, которая, вероятно, станет последней в его жизни.
И, к тому же, он был ирландцем.
Матиас был пуст, в Мафусаиле пива оставалось до середины, как раз на уровне пояса рэдволльского старца. Джейкс расслаблено смотрел в окно.
Что же, ему бросили вызов. И он его, Фераго побери, примет. Патрик получит свою сказку.
Дома Джейкс велел никому себя не беспокоить и заперся в кабинете. Верная печатная машинка стояла перед ним, заправленная чистым белым листом. Ещё немного – и этот лист станет дверью, ведущей в страну героев и приключений…
Весьма на этот раз необычную.
Но с чего же начать?
Идею вернуться к сюжету «Изгнанника» Джейкс отмёл сразу. Слишком много боли было связано с той книгой. Лучше бы вовсе её не было на свете, но раз уж появилась, пусть остаётся в прошлом. Нет, никаких больше детей-хищников, хватит.
Итак, нужен персонаж из дурного народа, который бы, однако, перешёл на сторону добра. Мысль пробежалась по сочинённым когда-то историям. Хвастопуз? Ромска? Что, если представить себе хорька-пирата, которому надоело быть злодеем…
Руки привычно легли на клавиши…
***
– Опять дрыхнешь!
Знаменитая палка капитана с размаху опустилась на голову Рикпата, заставив того отчаянно завизжать.
– Ай! Простите, сэр, простите! Этого больше не повторится, клянусь!
Спросонья хорёк отчаянно завертел штурвал, но тут же получил новые удары.
– Тебе сказано было держать курс, тупица!
Горящие злобным огнём глаза капитана вплотную приблизились к незадачливому рулевому.
– Ещё раз уснёшь – на корм акулам отправлю!
***
– Во-первых, мне, между прочим, весьма больно!
Джейкс резко обернулся. Хорёк в мешковатых штанах и моряцкой тельняшке сидел на диване, запрокинув лапу на лапу.
– А, во-вторых, скучновато ты начал. Вот есть у тебя я… Кто я? Хорёк-пират? И что? Какую историю ты собрался со мной раскрутить? Типа мне надоедят побои капитана, и я сбегу в Рэдволл?
– Поторопился ты, приятель, – усмехнулся Джейкс. – Помню, раньше Мартин меня первым навещал.
На самом деле хищник явился ему вообще впервые. И Джейксу это отнюдь не нравилось.
Рикпат картинно развёл лапами.
– Что поделать! Новые тропы – новые герои! Брайан, старина, припомни-ка своего главного хищника-добряка. Да, кошака того рыжего, Джидживера. Что там у него было? Конфликт с сестрицей, верно? Тебе не кажется, что одно это уже поинтереснее?
– Только я тебя придумал, а ты уже с советами лезешь…
Однако вариант нового Хвастопуза в обличии хорька и вправду тёплых чувств не вызывал. А вот Джиндживер… Образ двух наследников покойного тирана всплывал и в «Дозорном отряде», и в «Клятве воина». Там, правда, конкуренты главных антагонистов быстро сходили со сцены.
Но что, если…
Джейкс ощутил странное волнение, как будто ему предстояло сойти со знакомой дорожки в неведомое. Скомканный лист полетел в корзину, и его чистый собрат открыл сказочную дверь заново.
***
Тоскливое завывание флейт и уханье барабанов оглашали морское побережье с самого рассвета. Тайран Терс, великий вождь племени Барка, умирал. Грудь старого седого хорька тяжело вздымалась, и всем было ясно, что вот-вот его дух уйдёт в Тёмный Лес.
Двое сыновей вождя сидели у палатки, в которой лежал их отец. Он должен был выбрать того, кто унаследует рубиновый венец и вместе с ним – власть над всеми Барка. Если же он не сделает этого, братья сойдутся в схватке, из которой выйдет лишь один.
Горраг и Рикпат угрюмо посматривали друг на друга. Первый славился своей силой и жестокостью, никто из Барка не посмел бы сразиться с ним. Второй же был по характеру мягок, насколько на это способен хорёк. Говорили, что ещё ни разу в жизни не убил он другого зверя.
***
– Да-да, приятель. Очень удобно развесить на персонажей таблички, у кого какой характер, кто добрый, а кто злой. Нет вот чтобы дать читателю самому это понять!
Развалившийся на диване хорёк нагло оскалился. Джейкс хмыкнул.
– Не думаю, что нашего юного друга интересуют всякие литературные выкрутасы. И, вообще, что это такое? Не успел я начать книгу – а ты тут как тут! Мне даже Мартин так не надоедал!
– Придёт-придёт, не изволь волноваться!
***
Дряхлый крыс с проседью в чёрном мехе, который ухаживал за Тайраном последние месяцы, медленно вышел из палатки. Музыка смолкла, и зловещая тишина повисла над стоянкой.
– Великий вождь не указал наследника! – горестно произнёс крыс.
Звери тревожно зашептались. Крыс подождал, пока шёпот не утих, и громко воскликнул:
– Рубиновый венец украден!
Кто-то в ужасе вскрикнул. Барка подозрительно косились друг на друга. Все знали: того, кто покусился на реликвию, ждала мучительная смерть.
Горраг понял, что действовать надо решительно, пока ситуация не повернулась против него самого.
– Это он виноват! – завизжал Горраг, указывая на брата. – Рикпат украл рубиновый венец и отравил моего отца! Он – вор и убийца! Взять его!
Рикпат не успел сказать ни слова в свою защиту, как несколько дюжих хорьков набросились на него, повалили на землю и связали ему лапы.
– Пусть сидит рядом с телом Тайрана! Не хочу, чтобы этот грязный преступник портил нам торжество. Так кто теперь будет вождём Барка? А ну, скажите!
– Горраг Терс! Баркатерс! Горраг Терс! Баркатерс!
Звери вопили, потрясая воздетыми к небу лапами, и тут же вновь заиграли трубы и барабаны. Горраг с победным видом взирал на хищников, которые теперь будут подчиняться ему одному. Но он понимал, что для полноты власти необходим рубиновый венец, а значит, эту реликвию предстояло отыскать во что бы то ни стало.
Настала ночь. Связанный Рикпат сидел в палатке недалеко от бездыханного тела своего отца. Хорёк понимал, что скоро его казнят: Горраг ни за что не оставит соперника в живых. Даже если бы ему удалось развязать верёвку, как бы он выбрался? И куда ему было бежать? Увы, оставалось лишь смириться с неизбежным…
Вдруг Рикпат услышал, как за его спиной тихо разрезают ткань. Вздрогнув, он повернулся и тут же увидел, как через дыру в палатку юркнул маленький горностай Грязномех.
– Эй, не бойся! – возбуждённо прошептал он, разрезая верёвку на лапах Рикпата. – Я пришёл спасти тебя!
– Вот как? С чего это вдруг? Если Горраг узнает, то приколотит твою шкуру к старому дубу!
Рикпат довольно размял затёкшие лапы.
– Ты добрый и справедливый… Всем всегда помогал! – ответил Грязномех. – Я лучше сбегу с тобой, чем буду жить под этим Горрагом!
– И куда же ты собрался бежать?
– В Рэдволл!
– Что? Да ты спятил!
Рикпат ощутил, как мурашки пробежали по шкуре.
– Все хищники обходят его далеко кругом! Говорят, там вся земля покрыта костями тех, кто пытался туда сунуться!
– Вот именно! Горраг будет искать нас где угодно, только не в Рэдволле! К тому же я слышал, что тамошние звери у себя принимают всех, кому нужна защита…
Рикпат задумался. Давно, ещё в первые сезоны жизни он услышал, что аббатство Рэдволл – это какое-то ужасное место, где любого хищника ждёт смерть. С другой стороны, останься он здесь, то в Тёмный лес его отправят куда как скорее. И раз уж мелькнул хоть какой-то шанс на спасение, отчего бы им не воспользоваться?
Под тёмным покровом ночи две фигуры тихо выскользнули из лагеря Барка и быстро скрылись меж лесных деревьев.
В то самое время, когда Рикпат томился под стражей, лис Рванохвост бежал по лесу, запрокинув за спину объёмистый мешок. «Несчастные тупицы, решайте теперь, перед кем гнуть спину! За Рванохвостом вам не угнаться, а побрякушкам вашим я найду применение получше!»
Увлёкшись мечтами, Рванохвост не заметил торчащего из-под земли кривого корня и угодил лапой прямо в образованную им дугу. Неуклюже взмахнув руками, лис попытался сохранить равновесие, но мешок предательски тянул его вниз, и спустя мгновение Рванохвост рухнул в ложбину. Скатившись по крутому песчаному склону, он упал рядом с ручейком, последний раз дёрнулся и замер навсегда. Так закончилась его грязная никчёмная жизнь!
Хитрая галка наблюдала за лисом с высокой ели. Увидев, что он не шевелится, она осторожно слетела и присела рядом. Поняв, что лис мёртв, галка разорвала валявшийся на песке мешок, вытащила что-то из него и, зажав добычу в клюве, полетела на юг, туда, где за лесом виднелись сложенные из красного песчаника стены аббатства Рэдволл.
***
Джейкс вынул лист из машинки и откинулся в кресле. Сердце гулко колотилось. Подумать только, два потенциально положительных хищника! Но должен же был кто-то освободить хорька? Герои появились на свет и зажили своей жизнью, а сам Джейкс словно вплотную подошёл к незримой черте, отделявшей его собственное творчество от неведомых путей.
За спиной хохотнул Рикпат.
– Мне вот интересно, как хищникам дают имена? Типа появляется на свет горностай, и мамаша такая… А давай-ка назовём его Грязномехом! В честь папаши! Да и пахнет он так себе…
– А ещё, – с улыбкой произнёс Мартин, – когда это мыши и прочие травоеды перестали именовать отпрысков Мартинами и Симеонами, перейдя на Гонфов, Краклин и Блинни?
Наконец явившийся воитель уселся на стуле, прислонив меч к книжному шкафу так, что рукоять оказалась прямо у авторского экземпляра «Воина Рэдволла».
– Заткнитесь оба! Сгиньте! Всё на сегодня.
Джейкс грузно встал и успел заметить, что, прежде чем исчезнуть, его персонажи обменялись многозначительными взглядами.
Мартин был не против новой книги, и это злило Джейкса. Он чувствовал нечто подобное тому, как если бы его предал старый хороший друг. Вот если бы Мартин грозно взмахнул легендарным мечом и крикнул нечто вроде: «Как ты смеешь ломать наш мир ради каприза какого-то мальчишки?» Тогда бы Джейкс пошёл и к издателю, и к этому, как там его, агенту, и смело отказался от работы – как сам Мартин отказался служить Бадрангу! Так бы и сказал: мне явилась говорящая мышь и запретила писать!
Но Мартин не поднял меча в защиту нерушимых правил. Значит, придётся писать дальше.
Угрюмо ворча, Джейкс запер кабинет и стал спускаться к ужину.
***
– Знаешь, что я думаю? Если мы хотим укрыться в Рэдволле, нам надо быть добрыми зверями! И сейчас самое для этого время!
Укрывшись среди кустов, Рикпат с Грязномехом следили за устроившейся на полянке бандой ласок. Наевшись, они вповалку дрыхли кругом дерева, к которому был крепко привязан юный ежонок.
– Кстати говоря, эта крыса с иголками могла бы указать путь к Рэдволлу, – произнёс Рикпат, подумав над словами спутника. – Я слышал, там много таких зверей живёт. Ну, приятель, была не была!
Хорёк резко поднялся и зашагал по поляне прямо к дереву. Один из ласок проснулся, удивлённо глянул на Рикпата и тут же свалился, получив по лбу. Рикпат схватил лежавший в траве палаш.
– А ну живо вставайте, бездельники!
Встревоженные ласки повскакивали, хватаясь за кинжалы.
– Слышь, ты кто такой вообще? – злобно зарычал тот, кого Рикпат огрел по лбу. – Я Ломонос, а это моя банда! Мы тут хозяева! Кто нам не понравится – с того шкуру спустим!
– Ах, вот как? Знаменитый вождь Ломонос, какая честь для меня говорить с тобой!
Смеясь, Рикпат вдруг развернулся и мгновенно пронзил палашом ласку, который пытался подкрасться сзади.
– Кто-нибудь хочет ещё сразиться со мной? А теперь слушайте! Я сын Тайрана, великого вождя племени Барка! Если дёрнетесь – сюда явится дюжина наших воинов и научит вас, как себя вести! Впрочем, на этот раз я позволю вам уйти с миром, если оставите оружие и половину припасов!
Испуганно повизгивая, ласки покидали в кучу мечи, кинжалы, фляги и мешки, а затем без оглядки убежали в лесную чащу.
– Знаю я этих бандитов, – ворчал Рикпат, распутывая верёвку, которой был связан ежонок. – Издеваться над беззащитными они всегда готовы, а вот сойтись в битве с настоящим воином – кишка тонка!
***
– Смотрю, я у тебя успел превратиться в рыцаря без страха и упрёка! Или, может, это дух Мартина на время превратился в хорька?
Рикпат толкнул локтем сидевшего на диване рядом с ним Мартина.
– Скорее уж наоборот – тут хорёк превратился в мышь! – с усмешкой ответил тот. – Видишь ли, наш друг описывает привычного положительного героя, но только именует его хорьком, вот и все дела!
Джейкс сердито фыркнул. До сих пор его творческая мысль спокойно скользила по привычным тропам, на которых её встречали знакомые характеры, отношения, повороты сюжета. Новый персонаж не просто иначе выглядел. Он должен был иметь свой, отличный от других характер, совершать другие поступки, по-новому строить отношения с прочими героями. Это и был тот тёмный лес, в который он, Джейкс, угодил, решившись свернуть в сторону!
Но отступать было поздно. Словно шагая по неведомой чаще, Джейкс резко вставил в машинку свежий лист. Впрочем, в истории Рикпата с Грязномехом сквозило что-то знакомое, и тропа ещё виднелась за спиной.
***
Развязанный ежонок застонал и приоткрыл глаза. Рикпат старательно растянул морду в доброй улыбке, что, по правде говоря, ему до сих пор не часто приходилось делать.
– Ой-ой-ой! Злые хищники меня убьют!
Ежонок испуганно отодвинулся.
– Эй, мы тебя спасли вообще-то! – оскорблённо произнёс Грязномех.
– Ты – горностай, а ты – хорёк! – упрямо заявил ежонок. – Нам в школе говорили, что горностаи с хорьками – плохие, злые бандиты!
– Ух, ты учишься в школе? – вполне искренне удивился Рикпат. – А где эта школа находится?
– В аббатстве Рэдволл! – гордо ответил ежонок. – Это лучшее место на свете! Там живут добрые звери, которые заботятся друг о друге и всем помогают. А я вот хотел погулять в лесу, да попался… этим вот…
– Не бойся, дружок!
Рикпат осторожно погладил найдёныша по голове.
– Мы прогнали тех злых зверей, и они тебя больше не тронут! Знаешь, что? Мы сами – бедные, голодные странники, нам пришлось много дней бродить по лесу. Не откажешься отвести нас в этот твой Рэдволл? Тебя же учили помогать тем, кто попал в беду?
– Ну, да, учили…
Ежонок подозрительно оглядел новых знакомых.
– Нет, злодеи себя по-другому ведут. Хорошо, я вас провожу в Рэдволл. Только смотрите, если что задумаете – там с вас быстро шкуры сдерут! А меня, между прочим, зовут Фруддо, и меня в Рэдволле все знают. Я повару помогаю, без меня ни один пир не обходится!
Фруддо зашагал по поляне, будучи, видно, очень горд тем, что ему довелось вести гостей в Рэдволл.
Минуло полдня. Рикпат уже начал подумывать, что ежонок водит их за нос, как они вышли на просторную поляну. Фруддо обернулся:
– Мы почти у цели! Отсюда до аббатства лапой подать…
Он испуганно взвизгнул, когда стрела воткнулась в землю у самых лап Рикпата.
– Эй, нечисть! А ну быстро отпустите ежонка, или наших стрел в вас будет торчать больше, чем иголок у него на голове!
Подняв глаза, Рикпат увидел сидевшего на толстом суку белку с луком в лапках.
– Спокойно, приятель! Мы не сделали ему ничего плохого!
Хорёк поднял лапы и отступил на шаг. Грязномех, впрочем, крепко держал Фруддо за шиворот.
Белка ловко спрыгнул на землю, рядом из зарослей появилось несколько его товарищей.
– Скажи что-нибудь, быстро! – испуганно зашептал Грязномех. – А то я не хочу превратиться в ежа!
– Они хорошие! – выпалил Фруддо. – Спасли меня от бандитов и хотят попасть в Рэдволл!
Белка стоял прямо перед хорьком и горностаем, держа лук наготове.
– Не знаю, что вы там наплели этому диббуну, но паразитам в Рэдволл вход закрыт! Проваливайте, или…
– Фруддо! Как я рада, что ты нашёлся! Ну что за манера убегать в лес без разрешения?
Выбежавшая было на полянку коренастая зайчиха в цветастом платье резко остановилась.
– Послушайте, прошу вас! Мы не злодеи и не бандиты! Нам пришлось бежать… эээ… от войны за лесом! – залепетал Рикпат. – Наше селение сожгли враги, одни мы и спаслись. Мы страшно устали и проголодались! Прошу вас, помогите! Вы же из Рэдволла, знаменитого, чудесного, прекрасного аббатства, где все любят друг друга!
Расчувствовавшийся Фруддо всхлипнул. Зайчиха всплеснула лапами.
– Ах, какие несчастные звери! Правда, выглядите вы подозрительно, и сейчас мы спросим отца аббата. Идите за мной! Но смотрите, если вздумаете что выкинуть – получите то, что причитается всяким паршивцам!
Рикпат, притворившись, что потирает ушибленную лапу, прошептал на ухо Грязномеху:
– Смотри, не проболтайся! Да и вообще помалкивай! Я говорить буду!
Перепуганный горностай быстро закивал.
***
– Караул! Два паразита в аббатстве! Срочно зовите выдр и зайцев!
Стоя среди кабинета, Мартин воинственно взмахнул мечом, а Рикпат артистично уклонился от удара.
– Ой, товарищ, я тебя умоляю! Какие выдры, какие зайцы? Сейчас твои добросердечные рохли накормят нас до отвала, а потом кто-то из нас ту зайчиху и порешит. Придётся нам делать лапы из гнезда добряков, а в конце я вернусь и такой: «ой, простите меня, я такой плохой зверь…»
Джейкс, покручивая в руках очки, глубокомысленно хмыкнул. Он чувствовал, что сюжет шёл по знакомой тропке. Сначала казалось, что Рикпат с Грязномехом повторяют путь Туры и Битоглаза, но теперь стало ясно, что тут опять вылез вроде бы уже изгнанный Хвастопуз. Да, хорёк и горностай явились в Рэдволл так же, как и боцман-добряк вместе с жестоким капитаном Цапом. Но что им делать дальше? Неужели опять древние красные стены увидят убийство доброго зверя?
– Что-то, я так посмотрю, роли немножко поменялись, – заметил Мартин. – Вспомни, вообще-то это Грязномеха инициатива была идти в Рэдволл. А теперь он трусит! Так-так, старина, ты наконец решился нарисовать сложного персонажа?
– Ну, допустим, в лагере он сочинил, как ему казалось, хитроумный план, а теперь увидел воочию, к чему всё идёт, – задумчиво ответил Джейкс. – Так, не мешайте мне! Посмотрим, что у нас выйдет…
Тропка, по которой он теперь шёл, совсем сузилась и поросла травой. А впереди, за переплетением ветвей, ждало что-то неведомое…
***
– А мне плевать, куда он нас послал! Я жрать хочу!
Горностай Глоткодёр плюхнулся на землю и впился клыками в только что выкопанный корень одуванчика.
– Слышь, Горрагу такое не понравится, совсем не понравится! – ответила молодая крыса.
– Не понравится? А мне он сам не нравится! Думаете, я не понял, куда он нас ведёт? К Рэдволлу! К той проклятой красной крепости, где нашли погибель целые орды! Вот что я вам скажу, парни: если вам дороги шкуры, валим отсюда все вместе, пока не поздно! Рэддик, слышишь, что говорю? Кто тебе дороже – брат или этот хорячий пёс с его дурацкими рубинами?
Звери, которых Горраг послал собирать еду, недоверчиво глядели на Глоткодёра. Вдруг их морды исказились ужасом, а из-за спины Глоткодёра послышался вкрадчивый шёпот:
– Значит, тебе что-то не нравится, а?
Горностай вскочил и вытянулся перед Горраком.
– Эээ… Да, господин, я тут объяснял этим вот пустоголовым, что мне не нравится, как они собирают еду для вашего превосходительства! Сейчас-сейчас, я их мигом заставлю… А ну, вы!
Глоткодёр повернулся к товарищам, но, недоговорив, вскрикнул и упал на землю. Из спины у него торчала коралловая рукоять кинжала Горрага со сверкающим на солнце рубином.
Наступив на подёргивающееся тело, Горраг с хрустом откусил кусок корня, которым только что лакомился несчастный горностай.
– Может, ещё кто-то есть недовольный?
С видом победителя Горраг выдернул кинжал из спины Глоткодёра и пнул труп.
– Свежая кровь красивая, правда? Прямо как рубины! А ну быстро за мной! Скоро наши клинки напьются крови тех, кто присвоил мой рубиновый венец!
Рэддик шёл последним. Уже уходя, он повернулся к лежавшему на траве бездыханному телу.
– Я отомщу за тебя, Глоткодёр, – прошептал Рэддик сквозь зубы. – Ты был не лучшим братом, но хорячьей морде твоя смерть с лап не сойдёт!
***
– О! Да никак у нас новая Антигра появилась! – с удивлением выдохнул Рикпат. – Один хищник будет мстить за другого, а читатель-то кому должен сочувствовать?
– Трамуну Клоггу! – усмехнулся Мартин. – Что-то подзабыли мы весёлого Бадрангова противника! Между тем, Джейкс, он же был твоим самым харизматичным хищником!
– Ну, может быть… – устало согласился Джейкс. – Но у нас другая книга, и в нынешний сюжет он не вписывается. Всё, я ужинать!
Он решительно выключил лампу, показывая, что на сегодня работа закончена.
***
Никогда ещё в своей жизни Рикпат не видел столько еды, как в Большом зале аббатства Рэдволла, куда их с Грязномехом наконец пустили после долгого сидения в сторожке. Рикпат то яростно хлебал суп, то запихивал в рот огромные куски хлеба и сыра, то впивался в спелые фрукты, а то кидался на напитки, с бульканьем заливая их в глотку. Наконец, он с самым довольным видом откинулся на спинку скамьи и громко рыгнул. Диббуны дружно засмеялись. Зайчиха матушка Люпина всплеснула лапами.
– Что за манеры! Какой пример вы подаёте малышам!
– Минуточку внимания, братья и сёстры!
Аббат Гарольд, старая мышь в сутане и с седым мехом, поднялся с кресла и постучал по столу, требуя тишины.
– Наше аббатство всегда славилось своим гостеприимством. Мы рады помочь любому зверю, который нуждается в крове и пище, утешить того, кто в беде. Наши двери открыты для всех, у кого доброе сердце. Но, чтобы поддерживать большое хозяйство, нужен упорный труд, и здесь мы надеемся уже на вашу помощь. Дорогие Рикпат и Грязномех, прошу вас о небольшой услуге: помогите вымыть посуду после ужина! Брат Феррум покажет вам, что да как!
Феррум, большая белка с мускулистыми лапами, подошёл к Рикпату с Грязномехом.
– Слышали, что сказал настоятель? А ну быстро за мной, если не хотите отправиться за ворота!
Перевалило далеко за полночь, когда Рикпат и Грязномех наконец оказались в отведённой им комнате. Работа на кухне была очень тяжёлой, но теперь, вытянувшись на кровати, хорёк застонал от удовольствия.
– Прекрасно! Просто прекрасно! Чудесная лежанка! Да я в жизни на такой не валялся!
***
Без особых церемоний Мартин схватил только что отпечатанный лист и уткнулся в него, развязно облокотившись на стол.
– Неплохо, товарищ, совсем неплохо, - наконец произнёс он голосом устроившего мастер-класс маститого литератора. – Но вот не кажется ли тебе, что настало время для одной вещи, которую ты обычно избегаешь?
– Добрые хищники? – уныло спросил Джейкс.
– Нет-нет, я не про то! Они-то само собой! Рефлексия, товарищ, рефлексия! Знаешь такую штуку? Твои персонажи сейчас угодили в весьма непростую ситуацию, причём обе стороны – и хищники, и мирнюки. Пусть они обдумывают всё случившееся, размышляют, что делать дальше, о том, кто они такие и какого их место в мире. Да вспомни ты Хвастопуза, в конце концов! Один из самых продуманных твоих персонажей, серьёзно говорю! Что он там наболтал Цапу и прочим?
***
Несмотря на усталость, сон не шёл. Какое-то время Рикпат лежал и глядел в тёмный потолок, а затем услышал шёпот Грязномеха:
– Ну, это… Рикпат… Ты как, доволен?
– Ага. Ну, тут, конечно, надо работать и всё такое, но, знаешь, нам тоже приходилось ракушки там всякие собирать, рыбу ловить…
Рикпат припомнил, как отец, не желавший баловать отпрысков, заставлял их трудиться вместе с простыми зверями.
– Знаешь, не очень-то это высокая плата за такую жизнь! Я жратвы такой никогда и не видел, и подумать не мог, что она на свете есть!
– Это точно! Я вот сначала предложил тебе сюда бежать, а потом забоялся. Думал, может, правда, тут таких, как мы, на куски режут. А они накормили до отвала, нору дали… Или как это называется? А, комната. Только одного вот не пойму. Почему мы… ну, горностаи, хорьки, лисы там… Почему мы себе такой же дом не построили? Жили бы себе счастливо…
– А ты представь, если бы построили, – помолчав, ответил Рикпат. – Скоро пришла бы другая орда и попыталась бы его отнять. А потом другая, и так до тех пор, пока всё бы не развалили. Да и не дали бы построить ничего. Сразу бы всех разогнали.
Засыпая, Рикпат и Грязномех думали о том, почему их народы не могут жить так же хорошо, как дружные, весёлые и трудолюбивые обитатели аббатства Рэдволл, но так и не смогли отыскать ответа.
А тем временем в покоях аббата собрались члены Совета Рэдволла и другие уважаемые звери.
– Дорогой отец настоятель, я отказываюсь вас понимать! – возмущённо говорил выдра Торрум. – Неужто вы разучились отличать дурных зверей от добрых? Разве не очевидно, что эти двое – хорёк и горностай, страшнейшие хищники?
– Скажи, пожалуйста, – ответил Гарольд, – а где написано, что мы не должны или даже не имеем права помогать хищникам?
– Помогать? Их пребывание здесь – угроза для всех жителей аббатства!
– Ту саблю, которая у них была, они оставили в сторожке, и она там лежит под надёжной охраной.
– Если вы полагаете, отец, что хищник не способен напакостить без какой-то там сабли, то вы… вы…
– Тише, тише, Торрум!
Зайчиха Мэгги, няня диббунов, сделала шаг вперёд.
– Как ты разговариваешь с отцом аббатом? Что же насчёт наших гостей, то, да, это очень странно и, наверное, опасно – видеть таких зверей в наших стенах. Но давайте вспомним Хвастопуза, который увидел наше аббатство, нашу жизнь и перестал быть пиратом…
– А ещё вспомним, что вместе с ним пришёл второй крыс, который убил матушку-барсучиху! – резко прервал зайчиху Торрум. – Хищник есть хищник, и скорее Саламандастрон рассыпется на песчинки, чем он изменится!
– Они помогли нашему маленькому Фруддо вернуться из леса!
– Просто использовали его, чтобы проникнуть к нам!
– Я понимаю твоё беспокойство, брат Торрум, – осторожно заметил Феррум. – И, по правде сказать, готов разделить его. Но я против того, чтобы прогонять этих двоих. И дело не только в нашем гостеприимстве, хотя вообще-то посуду они вымыли здорово… Хищники ведь никогда не просят убежища в аббатстве! Мне кажется, Рикпат и Грязномех что-то задумали, и нам надо понять, что. Если они уйдут, мы этого так и не узнаем!
– Хурр, шпионят они, развед-хур-ку ведут, хурршш! – подал голос Кротоначальник.
– Если так, то пусть увидят, как прочны наши стены и что мы всегда готовы постоять за себя, – ответил аббат Гарольд. – Друзья, я ценю ваше мнение и разделяю тревогу в связи с такими странными делами. Но я желаю… Даже требую, чтобы Рикпат и Грязномех пока оставались здесь. Пусть самые крепкие и сильные братья постоянно наблюдают за ними и не дают замыслить какую-нибудь пакость. Постоянно загружайте их работой и не давайте оставаться наедине друг с другом. А когда как следует утомятся, я попробую поговорить с ними и выяснить всю правду.
– Это изумительно мудрое решение, отец! – с улыбкой сказала Мэгги.
– Если из-за этого случится трагедия, то виноват будешь ты, аббат! – мрачно произнёс Торрум.
***
Несколько дней подряд звери, возвращаясь из леса, сообщали о мелькавших в его глубине группах нечисти. Наконец, ясным утром, часовые на стенах в ужасе увидели, что в поле возник целый лагерь хищного сброда. Тревожно загудели колокола Матиас и Мафусаил, ворота заперли, и аббатство стало готовиться к обороне.
Рикпат, перепачканный в земле после работы в саду, стоял в Большом зале у гобелена, окружённый толпой рэдволльцев.
– Вот чем всё закончилось! Хищная нечисть собралась у наших ворот и готовится штурмовать Рэдволл! – гневно прогремел Торрум. – Я уверен, что эти двое как-то подали им сигнал!
– Но как? Они же ни разу не выходили за ворота! – воскликнула Мэгги.
Аббат вышел вперёд.
– Дружок, там, в поле, целая орда твоих сородичей, – мягко произнёс он. – Может, объяснишь, что им тут надо?
Рикпат провёл взглядом по насупленным мрачным мордам вокруг себя. Он прекрасно знал, что это Барка пришли к Рэдволлу по его следам и готовы убить тех, кто дал ему кров и еду. Значит, он будет виновен в смерти зверей, от которых он впервые в жизни увидел искреннюю любовь и заботу. Вздохнув, хорёк оглянулся на изображённую на гобелене мужественную мышь в доспехах, и ему показалось, что воин ободряюще подмигнул ему.
– Дорогие друзья, – дрогнувшим голосом заговорил Рикпат. – Мне очень-очень стыдно, но я вас обманул. Мы с моим товарищем – вовсе не простые беженцы от войны. Мы из племени Барка, орды хищников, что живёт у западного моря. Когда мой отец умер, мой брат обвинил меня в его смерти и краже рубинового венца. Мы бежали к вам, но, похоже он нас настиг. Друзья, я не хочу стать причиной смерти кого-то из тех, кто живёт в этом прекрасном месте, поэтому… поэтому выпустите меня за ворота. Я пойду к брату, пусть делает со мной, что хочет…
Хорёк почувствовал, как его глаза увлажнились. Может быть, жить ему осталось совсем ничего, но зато последние свои дни он прожил, как добрый честный зверь, а не грязный хищник.
– Пустите! Пустите меня!
Грязномех вырвался из лап двоих мышей и быстро встал рядом с Рикпатом.
– Дайте мне сказать! Знаете… Я горностай, я злой хищник… Если бы меня с детства любили, может, я вырос бы добрым, как вы все, и меня никто не звал бы нечистью. Но я плохой зверь и, наверное, не заслуживаю того, чтобы жить в таком чудесном аббатстве, как ваш Рэдволл. Я просто… просто хотел сказать спасибо вам за всё… И, раз так надо, я пойду вместе с Рикпатом и умру вместе с ним!
В наступившей тишине вдруг раздался громкий плач. Ежонок Фруддо, белочка Кесси и выдрёнок Локмак подбежали к хорьку с горностаем и дружно принялись их обнимать.
– Пожалуйста, не уходите от нас и не умирайте! – вопили малыши. – Вы не плохие звери, не бандиты и не убийцы! Вы хорошие!
– Они отвели меня домой и помогали убираться на кухне! – воскликнул Фруддо.
– Они вместе с нами пели песенки! – всхлипнула Кесси.
– Они помогли мне ловить рыбу! – подхватил Локмак.
Аббат несколько раз ударил посохом об пол, призывая к тишине, и чётко произнёс:
– Пусть тот, кому Рикпат и Грязномех причинили какое-нибудь зло, выйдет и скажет об этом.
Рэдволльцы смущённо переглядывались. Никто не мог вспомнить чего-то подобного. Подождав, аббат снова заговорил:
– Наше аббатство Рэдволл всегда славилось гостеприимством и готовностью помочь, но сегодня мы встретились с вопросом, который непросто решить. Что делать, если за помощью обратится хищник? До сих пор мы знали хорьков и горностаев лишь как убийц и разрушителей, не приносивших ничего, кроме зла и горя. Мы считали, что мир был бы куда лучше, если бы таких зверей вовсе не было. Но вот настал день, когда эти двое, Рикпат и Грязномех, пришли к нашим воротам, прося укрытия. И мы, зная, какую опасность могут представлять хорёк и горностай, всё же рискнули позволить им пожить вместе с нами. И мы увидели, что, несмотря на их… хм… природу, у этих зверей добрые сердца. Где будет наша честь и наши идеалы, если мы выдадим их на расправу? Доброе имя Рэдволла окажется опозоренным навеки! Подумайте, хорош был бы Мартин и его друзья, если бы они выдали Джиндживера Цармине?
Аббат перевёл дыхание. Никто из собравшихся в Большом зале зверей не посмел ему возражать.
– Но, если вы всё-таки решите, что Рикпат и Грязномех должны уйти – что же, я уйду вместе с ними, и будь что будет! Как говорится, воин умирает только один раз, а трусы и так мертвы всегда!
Ответом ему стали крики восторга и радостные вопли диббунов. Рикпат с Грязномехом оказались среди друзей, всегда готовых защитить их!
***
Несмотря ни на что, Джейкс наконец смог погрузиться в новую книгу так же, как погружался во все предыдущие. Сюжет потёк по привычному, обрамлённому родными декорациями руслу: диббуны носились по аббатству, разыскивая при помощи стишка-загадки спрятанный галкой рубиновый венец; хищники пытались ворваться в аббатство, рэдволльцы защищались, а белки, выдры и землеройки спешили на помощь друзьям. Конечно, многих должно было удивлять и пугать появление весьма необычных союзников, и этот момент Джейкс не мог просто проигнорировать. Впрочем, Мартин вовремя подогнал пророчество о том, что «двое тех зверей, в ком видел ты врагов, внезапно станут вам друзьями». Это помогло сгладить нежелательные эксцессы.
Наконец, настало время для последней битвы. Размахивая легендарным мечом Мартина – да-да, воитель дал на это разрешение – Рикпат храбро кинулся в бой и уничтожил хищную нечисть, грозившую его новым друзьям. Горраг трусливо бежал с поля боя, но вскоре его, мстя за брата, убил Рэддик. А потом Рэддик увёл остатки разгромленной орды на север.
В какой-то момент Джейкс едва удержался от того, чтобы попросту прикончить хорька с горностаем в этой самой битве, но…
Патрик хотел историю про своего хорька. Нельзя было расстраивать мальчика в, быть может, последние месяцы его жизни.
Даже если он любил мерзкого, вонючего хорька.
***
Сжимая меч, Рикпат стоял среди зелёного рэдволльского двора, а перед его мысленным взором проносились картины ужасного сражения. Сегодня он убил многих своих бывших соплеменников, но они были злом, готовым погубить тех, кто стал его новой семьёй, дали кров и чудесную еду.
Грязномех сидел на траве, осторожно потирая то место, где находилось отрубленное ухо.
– Рикпат, помнишь, я недавно спрашивал, почему мы не построим такой вот дом, чтобы мирно жить всем вместе? Теперь я понял, почему. Потому что тут все добрые и дружные, живут мирно и помогают друг другу. А хищники? Эх…
– Наверное, мы должны покинуть ваше аббатство, – грустно произнёс Рикпат. – Мы слишком плохие для него. Наверное, надо нам уйти куда-то, где никто нас не знает…
***
Джейкс оторвался от любимой пишущей машинки. Вот и настал тот момент, когда предстояло перейти или отказаться переходить последнюю границу. То, что он написал, было странным и необычным, но хоть как-то совпадало с историей Хвастопуза. Но мог ли хищник стать полноправным жителем аббатства, таким же, как все прочие рэдволльцы? Даже Хвастопуз, отрёкшийся от пиратства, не остался в красных стенах, а ушёл в безымянную бухту.
– Ну, допустим, уйдёт наша чудесная парочка куда глаза глядят, – произнёс Мартин. – А дальше-то что? Или полагаешь, Патрик не станет об этом задумываться? Нет, можешь, конечно, поселить их в какой-нибудь уютной бухточке, у живописной заводи Мшистой реки или ещё где-нибудь, но, знаешь…
– Хотел бы я посмотреть, как с нами поступит первое же встретившееся племя выдр или Гуосим! Ой, то есть, не хотел бы…
Рикпат поёжился.
– Если только ты, приятель, не возьмёшь не себя повинность явиться каждому жителю Страны Цветущих Мхов и сказать: «эти паразиты хорошие, не трогайте их»! Ой… А вдруг мы на настоящих паразитов напоремся?
– Да ну вас!
Джейкс устало махнул рукой и потянулся к клавишам.
***
– Не уходите, пожалуйста! Там опасно! А у нас места всем хватит!
Фруддо, Кесси и Локмак вместе подошли к Рикпату с Грязномехом.
– Мы тут это… Забыли сказать… Мы нашли это на чердаке! Эта красивая штучка твоя! Нам Мартин так сказал!
Маленькие лапки Кесси протягивали Рикпату серебряный венец с искусно вставленными в него рубинами. Тёмно-красные камни сверкнули на солнце, точно кровь, недавно лившаяся за стенами аббатства.
– Спасибо… Но, ребята, мне он больше не нужен. Это просто красивая безделушка, больше ничего. Можете поиграться с ней, а как надоест – просто выкинете!
– Во всяком случае, я разрешаю вам… нет, я требую, что вы остались в Рэдволле! – подал голос аббат Гарольд. – После того, что вы для нас сделали, вы должны быть не просто нашими гостями или бедняками, просящими о помощи, но равноправными жителями аббатства! Друзья, устроим пир в честь нашей победы и наших добрых друзей!
– Ура! – дружно закричали все жители Рэдволла, от самых маленьких до самых старых.
ПРИХОДИТЕ К НАМ В РЭДВОЛЛ НА ПИР!
***
Руки бессильно упали. Отупевшим взглядом Джейкс смотрел на последнюю страницу.
– Наивно, конечно.
Мартин вздохнул.
– Если подумать, у тебя тут такое поле для проблем и конфликтов! Все ли рэдволльцы спокойно приняли хорька с горностаем? Нет ли среди них тех, чьи близкие погибли от лап хищников? А сам Рикпат – каково ему-то было рубить в капусту собственных соплеменников? А представь-ка такую картину… В Большом зале находят убитого аббата! На кого сразу все подумают? И не мог ли кто-то такую ситуацию использовать?
Мышиная морда расплылась в недоброй ухмылке. Джейкс замахал руками.
– Так, так, хватит! Я детский писатель, товарищ, а ты опять пытаешься мне подсунуть… Что-то шекспировское!
– Кстати, фраза про воина и труса как раз оттуда, – усмехнулся Мартин. – Если что, ты в «Легенде о Люке» её уже использовал!
– А мне вот интересно, Грязномеха прямо с таким именем оставили? – недоумённо спросил Рикпат. – Послушник Грязномех, хе!
«Да, что-то надо придумать», – отстранённо подумал Джейкс.
То чувство спокойного удовлетворения, даже опустошения, которое всегда посещало его с завершением очередной истории, теперь смешалось с тонким привкусом предательства. Противостояние разных видов когда-то казалось Джейксу самым простым способом разыграть драму борьбы добра со злом, но затем оно стало подлинной основой его мира. Добрые мирные хищники просто не могли бы найти в нём места для себя – очень скоро их бы прикончили либо добрые звери, либо собственные сородичи. Поэтому-то он в своё время и спровадил побыстрее в Тёмный лес Ромску. Были, правда, Хвастопуз, а потом водяные крысы из «Белолисов», Замараха из «Трисс», но все они оставались лёгкими штрихами, не менявшими общей картины.
Когда Джейкс думал об этом, то снова и снова у него перед глазами вставала сцена с бегущими к знакомой бухте диббунами. Вот они замечают доброго крыса, который делал для них такие замечательные лодочки…
И это оказывается вовсе не Хвастопуз.
– Ты сделал это! Сделал, сделал, сделал!
Взявшись за лапы, Рикпат с Мартином пустились в пляс. Книга родилась, и хотя тираж её составит одну штуку, все будут довольны: Патрик получит вожделенную сказку, автору с издателем заплатят, а «Исполни желание» запишет на свой счёт ещё одну реализованную детскую мечту. И пусть для этого пришлось влезть в чей-то литературный мир…
Интересно, они выполнят обещание? Джейкс сильно сомневался, что мальчишка, владеющий уникальной вещью, удержится и не похвастается ею. Или что его родители не захотят поиметь с этой вещи выгоду. Ладно, там он что-нибудь да придумает.
Впрочем, противный агент был прав: Рэдволл представлял собой сериал, но не историю. Прошлое в этом мире чаще всего просто исчезло, словно души в Тёмном лесу. Даже если бы книга существовала не в единственном экземпляре, в последующих герои точно не стали бы обсуждать странный казус с добрыми хорьком и горностаем. Недаром Джейкс назвал доброго аббата Гарольдом, по имени последнего англосаксонского короля, погибшего в битве при Гастингсе. Да, он герой, но он должен уйти. Скоро Джейкс отправится в новое путешествие, спокойно забыв этих двух.
Как и слепую барсучиху, что уже несколько раз являлась ему во снах. «Хороший хищник – мёртвый хищник! – шипела она, протягивая лапы с кривыми когтями. – Ты не представляешь, сколько нечисти я перебила за всю свою жизнь!» А незрячие глаза сияли красными огнями, словно два огромных рубина.
***
– Они обещали оцифровать книгу и выложить на сайте. Прямо как есть, с обложкой, иллюстрациями и дарственной надписью. А оригинал будет храниться в музее.
Стоя на дорожке ухоженного кладбища тёплым летним вечером, Бриджит слушала мужа и пыталась представить, как могла выглядеть вся эта история.
– Странно, но я даже не помню, о чём мы разговаривали. Осталось только ощущение, что к нам пришёл большой добрый человек и рассказывал сказки. Я ещё показал ему своего хорька. Вякнул, что он любит есть мышей… Представляю, что Джейкс тогда пережил! Не очень-то благодарно с моей стороны. Он ведь даже персонажа назвал в честь меня, просто переставив слоги в имени.
– Думаю, это не самая большая плата за твою ремиссию, – ответила Бриджит. – Ну и хотя бы один раз он отступил от этой своей дурацкой идеи с дурными народами… То есть видами.
Патрик поморщился: обзывать творчество писателя, стоя буквально у его праха, ему представлялось как минимум бестактным. Хотя упомянутая идея у него и вправду не вызывала восторга. Патрик вспомнил, с каким разочарованием когда-то обнаруживал, что в новой книге его любимые куньи опять выведены бандитами или пиратами, а впереди их ждёт в лучшем случае изгнание. Тех, кто останется жив.
– Наверное, он думал, что в сказках так и надо, - помолчав, произнесла Бриджит. – Добрая мышь, весёлый заяц, злой хорёк… Без, как это там называется, проработки индивидуальностей, всяких личностных секретов… Да, тебе ведь хотелось раскрыть этот секрет? Поделиться с друзьями?
– Да как-то нет…
Патрик рассеянно мотнул головой.
– Мама сказала, чтобы я никому не рассказывал про книгу, иначе дядя Джейкс очень расстроится. А мои друзья и не интересовались Рэдволлом. Наверное, после двенадцати он кажется… Детским, наивным… Многим. Но не всем.
– Ага… Именно поэтому стоило рисовать тех мышей-монахов на пивных бокалах. Чудесный вариант для персонажей детской книги!
Патрик молча усмехнулся в ответ. Постояв ещё немного, они двинулись по дорожке, взявшись за руки. А две красные, словно рубины, розы остались лежать у чёрного могильного камня, подсвеченного лучами заходящего солнца.
-
Автор: Меланхолический Кот
– Зачем ты их взяла? – недовольно пробормотал Латаная Шкура. – Мы же собираемся идти в Котир и сообщить твоей повелительнице, где прячутся лесные жители?
– Ну да, – хмыкнула в ответ Фортуната. – Но пара заложников ведь не помешает, верно? Нам обоим это зачтётся!
Лисы вместе шли по лесной тропке, а ежата задорно прыгали впереди. Казалось, для них всё происходящее было лишь весёлой игрой.
– Кому не помешает, а кому и помешает… – пробормотал Латаная Шкура.
– Слушай, ты, что, вздумал в игры со мной играть?
Фортуната остановилась и скрестила лапы на груди. Этот странный лис с самого начала не очень-то ей нравился, а сейчас, когда он вздумал перечить, и подавно.
Не обратив на реплику спутницы никакого внимания, Латаная Шкура плюхнулся под дерево и достал хлеб из заплечного мешка.
– Привал, ребята!
Ежата с готовностью уселись рядом и, получив по куску, принялись старательно поедать угощение. Фортуната глядела на всю компанию исподлобья. Больше всего сейчас ей хотелось плюнуть на этого ненормального и бежать в Котир.
Но что тогда она скажет Цармине?
Совсем скоро наевшиеся ежата свернулись и задремали. Быстро оглядев их, Латаная Шкура вдруг встал и подошёл к Фортунате.
– Кажется, ты не довольна моей игрой, подруга? А на это что скажешь?
Он резко поднял лапу и на глазах у ошарашенной Фортунаты в самом буквальном смысле оторвал кусок собственной морды. Лисья шкура оказалась чем-то вроде плотного плаща, из-под которого торчал тёмный мех выдры.
– Ты… ты…
Фортуната беспомощно открывала рот и не находила слов. На ум ей мигом пришли бесчисленные истории про оборотней и лесных призраков. Явно довольный произведённым впечатлением, Латаная Шкура ловко приладил кусок на место.
– Не всё является таким, каким мы его видим, а? Но не бойся, сегодня я на твоей стороне. А теперь слушай сюда, красавица. Если хочешь остаться в живых – сделаешь всё, как я скажу. Не трясись и ничем нас не выдай! Видишь тропу? Ежей оставишь здесь, пойдёшь прямо, впереди увидишь упавший бук…
***
Заметив на тропе одинокую Фортунату, госпожа Янтарь недовольно цокнула языком. Ещё в Брокхолле они с Маской условились, что переодетый лисом выдра подаст условный сигнал о приближении цели.
Никакого сигнала белки так и не увидели.
Фортуната шла, пританцовывая и крутя в лапах сорванный цветок, когда на дорогу перед ней спрыгнул десяток белок с луками.
– Стоять, предательница! – крикнула Янтарь.
Лисица замерла, уставившись на неё удивлёнными глазами.
– Ой, какая встреча! Никак, сама лучшая лучница Цветущих Мхов решила меня проводить? Может, тебя интересуют ежата? Так они дальше, чем ты можешь себе представить, дорогуша!
Фортуната издевательски хихикнула.
Янтарь замерла. Что-то явно пошло не так. Она помнила, что перед самым уходом из Брокхолла Фортуната забрала с собой Пику и Пози, переодетых в Ферди и Коггза. Куда же они делись? И что с Маской? Неужели его раскрыли?
Хвост Янтарь медленно приподнялся, и белки натянули луки.
– Хватит лгать, лиса! Быстро отвечай, куда дела ежат, или…
– Хвастаться стрелами будешь перед тем, кто встретит тебя у ворот Тёмного Леса, белка! – неожиданно резко ответила Фортуната.
Янтарь сжала зубы. Такого бесстрашия от рыжей плутовки она никак не ожидала.
Сзади что-то хрустнуло, и Янтарь быстро обернулась…
***
Солнце уже опустилось за верхушки деревьев, в лесу сгущались сумерки, а Белла с Командором всё всматривались в даль ведущей к дверям Брокхолла тропы. По всем расчётам белки давно должны были вернуться с донесением о том, как прошла задуманная операция, но до сих пор ни одного зверя так и не появилось.
– Камень мне в киль! – злобно буркнул Командор, в очередной раз взглянув в темнеющее небо. – Что-то там не то. Пора моих ребят посылать!
– Может быть, может быть…
Белла грустно кивнула, и тут из чащи раздался пронзительный крик:
– Помогите!
– Кто там? Покажись! – крикнул Командор.
Из-за кустов появилась Янтарь. Но как она выглядела! Мордочка была вымазана в крови, хвост бессильно волочился сзади. Хромая, она плелась к Брокхоллу.
Не сговариваясь, Белла и Командор кинулись к боевой подруге и подхватили её под лапы.
– Янтарь, дорогая, что случилось? Где остальные? А Маска с ежатами?
– Плохо… Мы нарвались на отряд из Котира… Моих лучниц… их… их убили… Всех…
Янтарь опустилась на землю и зарыдала. Белла горестно всплеснула лапами.
– Маска ушёл к реке… с ежатами. Я отвлекала… Надеюсь… спаслись…
– Я должна немедленно обработать твои раны! – воскликнула Белла.
– О, нет, нет! Кровь не идёт… Я вымылась в лесном источнике… Пожалуйста, уложите меня в постель. Я безумно устала, надо спать…
Спустя час потрясённые Белла с Командором сидели в холле за столом. Командор немедленно отправил отряд выдр к реке на поиски Маски, и теперь вождям Сосопа оставалось только ждать.
– И всё-таки я не понимаю, весло мне в спину! Все белки полегли? От лап таких тупиц, как вояки Котира? А почему Маска сюда не вернулся?
– Наверное, он боится вывести врага на Брокхолл, – задумчиво ответила товарищу Белла. – А белки могли и выжить, просто рассеялись по лесу, а Янтарь в суете не поняла. Но как же Маска не учуял вражеского отряда?
Белла разжала лапу и пригляделась к прилипшему к ней грязному куску беличьего меха.
***
– Вот так вот мой подлый братец оттяпал у меня звание Командора. Теперь вы понимаете, Ваше Величество, что с вашими врагами у меня собственные счёты?
Победный пир вовсю шумел в зале Котира. Через большое окно виднелся плац, казарма и ворота, где-то за которыми торчали насаженные на пики головы Беллы, Командора и Янтарь.
Маска, вальяжно приобняв разомлевшую Фортунату, отпил вина из золотого кубка.
– Конечно, прикинуться белкой, да ещё и самкой, было непросто, но результат того стоил!
Солдаты и офицеры дружно захохотали.
– Счёты – это хорошо, – прищурив зелёные глаза, произнесла Цармина. – Пусть они у каждого свои, но договориться мы всегда сумеем. Ты настоящий воин, Маска, хоть и выдра! Впрочем, и это неважно. Я понимаю твою трагедию. Недавно мой собственный брат отравил нашего отца, и мне пришлось взять бразды правления в собственные лапы. Надеюсь, скоро ты сможешь насладиться казнью этого мерзавца!
Маска кивнул и сделал ещё один глоток. От болтливых ласок он уже выведал всё, что приключилось в стенах Котира, и история эта ему отнюдь не нравилась. Выходило, Джиндживер вздумал травить тяжело больного отца, которому и так жить оставалось всего-ничего? Да так, чтобы всё подозрение пало на него, а Цармина оказалась защитницей справедливости?
Нет, в этой истории стоило разобраться повнимательнее. Ничего, у него впереди много времени для раскрытия тайн кошачьей крепости.
Ведь далеко не всё является таким, каким кажется…
-
Рекомендованные сообщения
Присоединяйтесь к обсуждению
Вы можете опубликовать сообщение сейчас, а зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, войдите в него для написания от своего имени.