-
Recently Browsing 0 members
No registered users viewing this page.
-
Similar Content
-
By Меланхолический Кот
Этот рассказ я планировал написать на конкурс "преодоление расизма", но он не состоялся, так что просто выставлю.
– В конце концов, имеет автор право сам устанавливать порядки в собственном мире?
– Разумеется. Точно так же, как читатель имеет право задать вопрос относительно этих порядков. А в некоторых, хм, случаях – и попросить об исключении.
Издатель, не отрываясь, внимательно и спокойно смотрел на сидевшего перед ним Брайана Джейкса. Он лукавил: речь шла не просто о вопросе, и они оба уже знали это. Точно так же, как и пристроившийся на диване у окна агент компании «Исполни Желание».
Было бы прекрасно, если бы смертельно больной двенадцатилетний Патрик из Дублина попросил о встрече со своим любимым писателем. Да и если бы ему захотелось получить от Джейкса книгу с собственными персонажами, это тоже можно было бы организовать. Собственно, так оно и было.
Вот только главным героем книги Патрик пожелал видеть хорька.
Главным положительным героем.
– Я уже говорил, что готов написать отдельную повесть, не связанную с Рэдволлом, – мрачно произнёс Джейкс.
– Сожалею, но связь с Рэдволлом обязательна, – ровным голосом ответил агент. – Заказчик специально подчеркнул это. Откровенно говоря, не понимаю, мистер Джейкс, что вызывает у вас такие затруднения. Мы ознакомились с вашим творчеством и обнаружили, что в нём нет единой истории или сложного мира, которые могли бы пострадать…
Джейкс бросил раздражённый взгляд в сторону этого сухаря в дорогом костюме, который, похоже, ещё и вообразил себя литературным критиком.
– Видите ли, я пишу для детей, а им важно получить чёткие моральные установки без всяких там двусмысленностей. Сказочные звери тут прекрасно подходят. Хитрая лиса, злобный хорёк, мерзкая крыса…
Издатель улыбнулся.
– Твои читатели, Брайан, предпочитают держать в качестве домашних питомцев крыс и хорьков, а не зайцев, мышей или, представь себе, барсуков!
На фото, которое агент аккуратно положил на стол перед Брайаном, Патрик держал на руках домашнего хорька. Маленькая мордочка выглядела доброй и доверчивой, ничуть не напоминая Сварта Шестикогтя, Кроликобоя или Волога.
Патрик любил своего хорька. А ещё он любил Рэдволл. Книги, в которых хорьки были злыми. Противоречие требовало разрешения, и «Исполни Желание» взялась найти его.
– В конце концов, Брайан, у тебя не так уж мало персонажей, которых нельзя назвать однозначно дурными! – воскликнул издатель. – Вспомни хотя бы Джиндживера. Нет, не первоначального, а из «Войны с Котиром». Или того крыса, ну, который ещё лодочки для диббунов делал…
– Хвастопуз, – со вздохом напомнил Джейкс.
– Вот! Что, разве трудно тебе придумать такого вот… хорька? Пусть бы играл с диббунами, грибы с ними там собирал…
– Никто из них не был главным персонажем моих книг.
– Ладно! А что, если тебе вернуться к «Изгнаннику» и сделать что-то подобное с новой концовкой? Пусть твои мыши воспитают хорька, который преодолеет свою природу и станет защитником Рэдволла!
Джейкс раздражённо махнул рукой. Напоминание о той книге было для него всё равно что удар под дых. Издатель понимал это и лишь изредка позволял себе этот приём.
С минуту все трое молчали. В падающих из окна солнечных лучах танцевали пылинки. Было слышно, как тихо тикают украшенные маленькими рубинами часы на полке рядом с вставленной в рамку иллюстрацией. Матиас держал найденный меч и ободряюще улыбался. Взглянув на него, Джейкс вздохнул.
– Ну хорошо. Я согласен! Только вот моё условие. Об этой книге никто не должен знать, кроме Патрика, его родителей, ну, и издательства. До самой моей смерти. Если пронюхают газетчики – я разорву контракт, вот!
«Только бы до Патриции не дошло», – подумал Джейкс. Он представил себе лицо этой ушлой американки, когда она поймёт, что из него можно вытащить нечто новенькое.
Агент невозмутимо кивнул.
– Как понимаете, мне трудно отвечать за подростка. Но компания объявит лишь о том, что вы встретились с Патриком.
Джейкс с невольным удовлетворением заметил, как насупился издатель. Книга должна была быть самой настоящей – с красочной обложкой, иллюстрациями, аннотацией. Значит, ему придётся как-то договариваться с редактором, наборщиками и художниками. Ничего, пусть теперь выкручивается, как Смертный Извив.
– Ваша подпись на книге обязательна!
«Изобразить бы его корабельной крысой», – подумал Джейкс, снова пожимая руку улыбающемуся с победным видом агенту. «И как такому доверили заниматься желаниями больных детей?»
Угрюмо насупившись, он шагал по залитой летним солнцем ливерпульской улице. Всякая попытка влезть в его мир и переменить его порядки вызывала у Джейкса чувство сродни тому, что испытывал, возможно, аббат Мортимер, выслушивая наглые требования Клуни Хлыста. Он помнил бесконечные записки с вопросами вроде «А когда в твоих книгах будут добрые лисы», помнил, как отвечал уверенно, что это невозможно…
Кому-то это, вероятно, не нравилось. Но, в общем, ему всё сходило с рук.
Пока не появился Патрик со своим хорьком. И эта компания «Исполни Желание».
В любимом пабе Джейкс взял два бокала с «Гиннесом». На одном красовался радостный мышонок в зелёной рясе, на другом – старец-мышь в очках. Матиас и Мафусаил, как два колокола. Пара таких же стояла у него дома в кухонном шкафу.
Придёт, наверное, время, и их выставят на аукционе.
Знакомая обстановка успокаивала. Что поделать, этот Патрик – ребёнок. Стоит ли требовать, чтобы он понимал сложность писательского ремесла, когда ты сначала придумываешь правила своей вселенной, а потом становишься их пленником? Мог ли Патрик представить писателя, у которого уже не было ни времени, ни сил свернуть с привычных тропинок?
Нет. Он был просто маленьким мальчиком, видевшим в писателе волшебника, готового взмахом своей палочки создать новую сказку в любой момент. И он захотел получить сказку, которая, вероятно, станет последней в его жизни.
И, к тому же, он был ирландцем.
Матиас был пуст, в Мафусаиле пива оставалось до середины, как раз на уровне пояса рэдволльского старца. Джейкс расслаблено смотрел в окно.
Что же, ему бросили вызов. И он его, Фераго побери, примет. Патрик получит свою сказку.
Дома Джейкс велел никому себя не беспокоить и заперся в кабинете. Верная печатная машинка стояла перед ним, заправленная чистым белым листом. Ещё немного – и этот лист станет дверью, ведущей в страну героев и приключений…
Весьма на этот раз необычную.
Но с чего же начать?
Идею вернуться к сюжету «Изгнанника» Джейкс отмёл сразу. Слишком много боли было связано с той книгой. Лучше бы вовсе её не было на свете, но раз уж появилась, пусть остаётся в прошлом. Нет, никаких больше детей-хищников, хватит.
Итак, нужен персонаж из дурного народа, который бы, однако, перешёл на сторону добра. Мысль пробежалась по сочинённым когда-то историям. Хвастопуз? Ромска? Что, если представить себе хорька-пирата, которому надоело быть злодеем…
Руки привычно легли на клавиши…
***
– Опять дрыхнешь!
Знаменитая палка капитана с размаху опустилась на голову Рикпата, заставив того отчаянно завизжать.
– Ай! Простите, сэр, простите! Этого больше не повторится, клянусь!
Спросонья хорёк отчаянно завертел штурвал, но тут же получил новые удары.
– Тебе сказано было держать курс, тупица!
Горящие злобным огнём глаза капитана вплотную приблизились к незадачливому рулевому.
– Ещё раз уснёшь – на корм акулам отправлю!
***
– Во-первых, мне, между прочим, весьма больно!
Джейкс резко обернулся. Хорёк в мешковатых штанах и моряцкой тельняшке сидел на диване, запрокинув лапу на лапу.
– А, во-вторых, скучновато ты начал. Вот есть у тебя я… Кто я? Хорёк-пират? И что? Какую историю ты собрался со мной раскрутить? Типа мне надоедят побои капитана, и я сбегу в Рэдволл?
– Поторопился ты, приятель, – усмехнулся Джейкс. – Помню, раньше Мартин меня первым навещал.
На самом деле хищник явился ему вообще впервые. И Джейксу это отнюдь не нравилось.
Рикпат картинно развёл лапами.
– Что поделать! Новые тропы – новые герои! Брайан, старина, припомни-ка своего главного хищника-добряка. Да, кошака того рыжего, Джидживера. Что там у него было? Конфликт с сестрицей, верно? Тебе не кажется, что одно это уже поинтереснее?
– Только я тебя придумал, а ты уже с советами лезешь…
Однако вариант нового Хвастопуза в обличии хорька и вправду тёплых чувств не вызывал. А вот Джиндживер… Образ двух наследников покойного тирана всплывал и в «Дозорном отряде», и в «Клятве воина». Там, правда, конкуренты главных антагонистов быстро сходили со сцены.
Но что, если…
Джейкс ощутил странное волнение, как будто ему предстояло сойти со знакомой дорожки в неведомое. Скомканный лист полетел в корзину, и его чистый собрат открыл сказочную дверь заново.
***
Тоскливое завывание флейт и уханье барабанов оглашали морское побережье с самого рассвета. Тайран Терс, великий вождь племени Барка, умирал. Грудь старого седого хорька тяжело вздымалась, и всем было ясно, что вот-вот его дух уйдёт в Тёмный Лес.
Двое сыновей вождя сидели у палатки, в которой лежал их отец. Он должен был выбрать того, кто унаследует рубиновый венец и вместе с ним – власть над всеми Барка. Если же он не сделает этого, братья сойдутся в схватке, из которой выйдет лишь один.
Горраг и Рикпат угрюмо посматривали друг на друга. Первый славился своей силой и жестокостью, никто из Барка не посмел бы сразиться с ним. Второй же был по характеру мягок, насколько на это способен хорёк. Говорили, что ещё ни разу в жизни не убил он другого зверя.
***
– Да-да, приятель. Очень удобно развесить на персонажей таблички, у кого какой характер, кто добрый, а кто злой. Нет вот чтобы дать читателю самому это понять!
Развалившийся на диване хорёк нагло оскалился. Джейкс хмыкнул.
– Не думаю, что нашего юного друга интересуют всякие литературные выкрутасы. И, вообще, что это такое? Не успел я начать книгу – а ты тут как тут! Мне даже Мартин так не надоедал!
– Придёт-придёт, не изволь волноваться!
***
Дряхлый крыс с проседью в чёрном мехе, который ухаживал за Тайраном последние месяцы, медленно вышел из палатки. Музыка смолкла, и зловещая тишина повисла над стоянкой.
– Великий вождь не указал наследника! – горестно произнёс крыс.
Звери тревожно зашептались. Крыс подождал, пока шёпот не утих, и громко воскликнул:
– Рубиновый венец украден!
Кто-то в ужасе вскрикнул. Барка подозрительно косились друг на друга. Все знали: того, кто покусился на реликвию, ждала мучительная смерть.
Горраг понял, что действовать надо решительно, пока ситуация не повернулась против него самого.
– Это он виноват! – завизжал Горраг, указывая на брата. – Рикпат украл рубиновый венец и отравил моего отца! Он – вор и убийца! Взять его!
Рикпат не успел сказать ни слова в свою защиту, как несколько дюжих хорьков набросились на него, повалили на землю и связали ему лапы.
– Пусть сидит рядом с телом Тайрана! Не хочу, чтобы этот грязный преступник портил нам торжество. Так кто теперь будет вождём Барка? А ну, скажите!
– Горраг Терс! Баркатерс! Горраг Терс! Баркатерс!
Звери вопили, потрясая воздетыми к небу лапами, и тут же вновь заиграли трубы и барабаны. Горраг с победным видом взирал на хищников, которые теперь будут подчиняться ему одному. Но он понимал, что для полноты власти необходим рубиновый венец, а значит, эту реликвию предстояло отыскать во что бы то ни стало.
Настала ночь. Связанный Рикпат сидел в палатке недалеко от бездыханного тела своего отца. Хорёк понимал, что скоро его казнят: Горраг ни за что не оставит соперника в живых. Даже если бы ему удалось развязать верёвку, как бы он выбрался? И куда ему было бежать? Увы, оставалось лишь смириться с неизбежным…
Вдруг Рикпат услышал, как за его спиной тихо разрезают ткань. Вздрогнув, он повернулся и тут же увидел, как через дыру в палатку юркнул маленький горностай Грязномех.
– Эй, не бойся! – возбуждённо прошептал он, разрезая верёвку на лапах Рикпата. – Я пришёл спасти тебя!
– Вот как? С чего это вдруг? Если Горраг узнает, то приколотит твою шкуру к старому дубу!
Рикпат довольно размял затёкшие лапы.
– Ты добрый и справедливый… Всем всегда помогал! – ответил Грязномех. – Я лучше сбегу с тобой, чем буду жить под этим Горрагом!
– И куда же ты собрался бежать?
– В Рэдволл!
– Что? Да ты спятил!
Рикпат ощутил, как мурашки пробежали по шкуре.
– Все хищники обходят его далеко кругом! Говорят, там вся земля покрыта костями тех, кто пытался туда сунуться!
– Вот именно! Горраг будет искать нас где угодно, только не в Рэдволле! К тому же я слышал, что тамошние звери у себя принимают всех, кому нужна защита…
Рикпат задумался. Давно, ещё в первые сезоны жизни он услышал, что аббатство Рэдволл – это какое-то ужасное место, где любого хищника ждёт смерть. С другой стороны, останься он здесь, то в Тёмный лес его отправят куда как скорее. И раз уж мелькнул хоть какой-то шанс на спасение, отчего бы им не воспользоваться?
Под тёмным покровом ночи две фигуры тихо выскользнули из лагеря Барка и быстро скрылись меж лесных деревьев.
В то самое время, когда Рикпат томился под стражей, лис Рванохвост бежал по лесу, запрокинув за спину объёмистый мешок. «Несчастные тупицы, решайте теперь, перед кем гнуть спину! За Рванохвостом вам не угнаться, а побрякушкам вашим я найду применение получше!»
Увлёкшись мечтами, Рванохвост не заметил торчащего из-под земли кривого корня и угодил лапой прямо в образованную им дугу. Неуклюже взмахнув руками, лис попытался сохранить равновесие, но мешок предательски тянул его вниз, и спустя мгновение Рванохвост рухнул в ложбину. Скатившись по крутому песчаному склону, он упал рядом с ручейком, последний раз дёрнулся и замер навсегда. Так закончилась его грязная никчёмная жизнь!
Хитрая галка наблюдала за лисом с высокой ели. Увидев, что он не шевелится, она осторожно слетела и присела рядом. Поняв, что лис мёртв, галка разорвала валявшийся на песке мешок, вытащила что-то из него и, зажав добычу в клюве, полетела на юг, туда, где за лесом виднелись сложенные из красного песчаника стены аббатства Рэдволл.
***
Джейкс вынул лист из машинки и откинулся в кресле. Сердце гулко колотилось. Подумать только, два потенциально положительных хищника! Но должен же был кто-то освободить хорька? Герои появились на свет и зажили своей жизнью, а сам Джейкс словно вплотную подошёл к незримой черте, отделявшей его собственное творчество от неведомых путей.
За спиной хохотнул Рикпат.
– Мне вот интересно, как хищникам дают имена? Типа появляется на свет горностай, и мамаша такая… А давай-ка назовём его Грязномехом! В честь папаши! Да и пахнет он так себе…
– А ещё, – с улыбкой произнёс Мартин, – когда это мыши и прочие травоеды перестали именовать отпрысков Мартинами и Симеонами, перейдя на Гонфов, Краклин и Блинни?
Наконец явившийся воитель уселся на стуле, прислонив меч к книжному шкафу так, что рукоять оказалась прямо у авторского экземпляра «Воина Рэдволла».
– Заткнитесь оба! Сгиньте! Всё на сегодня.
Джейкс грузно встал и успел заметить, что, прежде чем исчезнуть, его персонажи обменялись многозначительными взглядами.
Мартин был не против новой книги, и это злило Джейкса. Он чувствовал нечто подобное тому, как если бы его предал старый хороший друг. Вот если бы Мартин грозно взмахнул легендарным мечом и крикнул нечто вроде: «Как ты смеешь ломать наш мир ради каприза какого-то мальчишки?» Тогда бы Джейкс пошёл и к издателю, и к этому, как там его, агенту, и смело отказался от работы – как сам Мартин отказался служить Бадрангу! Так бы и сказал: мне явилась говорящая мышь и запретила писать!
Но Мартин не поднял меча в защиту нерушимых правил. Значит, придётся писать дальше.
Угрюмо ворча, Джейкс запер кабинет и стал спускаться к ужину.
***
– Знаешь, что я думаю? Если мы хотим укрыться в Рэдволле, нам надо быть добрыми зверями! И сейчас самое для этого время!
Укрывшись среди кустов, Рикпат с Грязномехом следили за устроившейся на полянке бандой ласок. Наевшись, они вповалку дрыхли кругом дерева, к которому был крепко привязан юный ежонок.
– Кстати говоря, эта крыса с иголками могла бы указать путь к Рэдволлу, – произнёс Рикпат, подумав над словами спутника. – Я слышал, там много таких зверей живёт. Ну, приятель, была не была!
Хорёк резко поднялся и зашагал по поляне прямо к дереву. Один из ласок проснулся, удивлённо глянул на Рикпата и тут же свалился, получив по лбу. Рикпат схватил лежавший в траве палаш.
– А ну живо вставайте, бездельники!
Встревоженные ласки повскакивали, хватаясь за кинжалы.
– Слышь, ты кто такой вообще? – злобно зарычал тот, кого Рикпат огрел по лбу. – Я Ломонос, а это моя банда! Мы тут хозяева! Кто нам не понравится – с того шкуру спустим!
– Ах, вот как? Знаменитый вождь Ломонос, какая честь для меня говорить с тобой!
Смеясь, Рикпат вдруг развернулся и мгновенно пронзил палашом ласку, который пытался подкрасться сзади.
– Кто-нибудь хочет ещё сразиться со мной? А теперь слушайте! Я сын Тайрана, великого вождя племени Барка! Если дёрнетесь – сюда явится дюжина наших воинов и научит вас, как себя вести! Впрочем, на этот раз я позволю вам уйти с миром, если оставите оружие и половину припасов!
Испуганно повизгивая, ласки покидали в кучу мечи, кинжалы, фляги и мешки, а затем без оглядки убежали в лесную чащу.
– Знаю я этих бандитов, – ворчал Рикпат, распутывая верёвку, которой был связан ежонок. – Издеваться над беззащитными они всегда готовы, а вот сойтись в битве с настоящим воином – кишка тонка!
***
– Смотрю, я у тебя успел превратиться в рыцаря без страха и упрёка! Или, может, это дух Мартина на время превратился в хорька?
Рикпат толкнул локтем сидевшего на диване рядом с ним Мартина.
– Скорее уж наоборот – тут хорёк превратился в мышь! – с усмешкой ответил тот. – Видишь ли, наш друг описывает привычного положительного героя, но только именует его хорьком, вот и все дела!
Джейкс сердито фыркнул. До сих пор его творческая мысль спокойно скользила по привычным тропам, на которых её встречали знакомые характеры, отношения, повороты сюжета. Новый персонаж не просто иначе выглядел. Он должен был иметь свой, отличный от других характер, совершать другие поступки, по-новому строить отношения с прочими героями. Это и был тот тёмный лес, в который он, Джейкс, угодил, решившись свернуть в сторону!
Но отступать было поздно. Словно шагая по неведомой чаще, Джейкс резко вставил в машинку свежий лист. Впрочем, в истории Рикпата с Грязномехом сквозило что-то знакомое, и тропа ещё виднелась за спиной.
***
Развязанный ежонок застонал и приоткрыл глаза. Рикпат старательно растянул морду в доброй улыбке, что, по правде говоря, ему до сих пор не часто приходилось делать.
– Ой-ой-ой! Злые хищники меня убьют!
Ежонок испуганно отодвинулся.
– Эй, мы тебя спасли вообще-то! – оскорблённо произнёс Грязномех.
– Ты – горностай, а ты – хорёк! – упрямо заявил ежонок. – Нам в школе говорили, что горностаи с хорьками – плохие, злые бандиты!
– Ух, ты учишься в школе? – вполне искренне удивился Рикпат. – А где эта школа находится?
– В аббатстве Рэдволл! – гордо ответил ежонок. – Это лучшее место на свете! Там живут добрые звери, которые заботятся друг о друге и всем помогают. А я вот хотел погулять в лесу, да попался… этим вот…
– Не бойся, дружок!
Рикпат осторожно погладил найдёныша по голове.
– Мы прогнали тех злых зверей, и они тебя больше не тронут! Знаешь, что? Мы сами – бедные, голодные странники, нам пришлось много дней бродить по лесу. Не откажешься отвести нас в этот твой Рэдволл? Тебя же учили помогать тем, кто попал в беду?
– Ну, да, учили…
Ежонок подозрительно оглядел новых знакомых.
– Нет, злодеи себя по-другому ведут. Хорошо, я вас провожу в Рэдволл. Только смотрите, если что задумаете – там с вас быстро шкуры сдерут! А меня, между прочим, зовут Фруддо, и меня в Рэдволле все знают. Я повару помогаю, без меня ни один пир не обходится!
Фруддо зашагал по поляне, будучи, видно, очень горд тем, что ему довелось вести гостей в Рэдволл.
Минуло полдня. Рикпат уже начал подумывать, что ежонок водит их за нос, как они вышли на просторную поляну. Фруддо обернулся:
– Мы почти у цели! Отсюда до аббатства лапой подать…
Он испуганно взвизгнул, когда стрела воткнулась в землю у самых лап Рикпата.
– Эй, нечисть! А ну быстро отпустите ежонка, или наших стрел в вас будет торчать больше, чем иголок у него на голове!
Подняв глаза, Рикпат увидел сидевшего на толстом суку белку с луком в лапках.
– Спокойно, приятель! Мы не сделали ему ничего плохого!
Хорёк поднял лапы и отступил на шаг. Грязномех, впрочем, крепко держал Фруддо за шиворот.
Белка ловко спрыгнул на землю, рядом из зарослей появилось несколько его товарищей.
– Скажи что-нибудь, быстро! – испуганно зашептал Грязномех. – А то я не хочу превратиться в ежа!
– Они хорошие! – выпалил Фруддо. – Спасли меня от бандитов и хотят попасть в Рэдволл!
Белка стоял прямо перед хорьком и горностаем, держа лук наготове.
– Не знаю, что вы там наплели этому диббуну, но паразитам в Рэдволл вход закрыт! Проваливайте, или…
– Фруддо! Как я рада, что ты нашёлся! Ну что за манера убегать в лес без разрешения?
Выбежавшая было на полянку коренастая зайчиха в цветастом платье резко остановилась.
– Послушайте, прошу вас! Мы не злодеи и не бандиты! Нам пришлось бежать… эээ… от войны за лесом! – залепетал Рикпат. – Наше селение сожгли враги, одни мы и спаслись. Мы страшно устали и проголодались! Прошу вас, помогите! Вы же из Рэдволла, знаменитого, чудесного, прекрасного аббатства, где все любят друг друга!
Расчувствовавшийся Фруддо всхлипнул. Зайчиха всплеснула лапами.
– Ах, какие несчастные звери! Правда, выглядите вы подозрительно, и сейчас мы спросим отца аббата. Идите за мной! Но смотрите, если вздумаете что выкинуть – получите то, что причитается всяким паршивцам!
Рикпат, притворившись, что потирает ушибленную лапу, прошептал на ухо Грязномеху:
– Смотри, не проболтайся! Да и вообще помалкивай! Я говорить буду!
Перепуганный горностай быстро закивал.
***
– Караул! Два паразита в аббатстве! Срочно зовите выдр и зайцев!
Стоя среди кабинета, Мартин воинственно взмахнул мечом, а Рикпат артистично уклонился от удара.
– Ой, товарищ, я тебя умоляю! Какие выдры, какие зайцы? Сейчас твои добросердечные рохли накормят нас до отвала, а потом кто-то из нас ту зайчиху и порешит. Придётся нам делать лапы из гнезда добряков, а в конце я вернусь и такой: «ой, простите меня, я такой плохой зверь…»
Джейкс, покручивая в руках очки, глубокомысленно хмыкнул. Он чувствовал, что сюжет шёл по знакомой тропке. Сначала казалось, что Рикпат с Грязномехом повторяют путь Туры и Битоглаза, но теперь стало ясно, что тут опять вылез вроде бы уже изгнанный Хвастопуз. Да, хорёк и горностай явились в Рэдволл так же, как и боцман-добряк вместе с жестоким капитаном Цапом. Но что им делать дальше? Неужели опять древние красные стены увидят убийство доброго зверя?
– Что-то, я так посмотрю, роли немножко поменялись, – заметил Мартин. – Вспомни, вообще-то это Грязномеха инициатива была идти в Рэдволл. А теперь он трусит! Так-так, старина, ты наконец решился нарисовать сложного персонажа?
– Ну, допустим, в лагере он сочинил, как ему казалось, хитроумный план, а теперь увидел воочию, к чему всё идёт, – задумчиво ответил Джейкс. – Так, не мешайте мне! Посмотрим, что у нас выйдет…
Тропка, по которой он теперь шёл, совсем сузилась и поросла травой. А впереди, за переплетением ветвей, ждало что-то неведомое…
***
– А мне плевать, куда он нас послал! Я жрать хочу!
Горностай Глоткодёр плюхнулся на землю и впился клыками в только что выкопанный корень одуванчика.
– Слышь, Горрагу такое не понравится, совсем не понравится! – ответила молодая крыса.
– Не понравится? А мне он сам не нравится! Думаете, я не понял, куда он нас ведёт? К Рэдволлу! К той проклятой красной крепости, где нашли погибель целые орды! Вот что я вам скажу, парни: если вам дороги шкуры, валим отсюда все вместе, пока не поздно! Рэддик, слышишь, что говорю? Кто тебе дороже – брат или этот хорячий пёс с его дурацкими рубинами?
Звери, которых Горраг послал собирать еду, недоверчиво глядели на Глоткодёра. Вдруг их морды исказились ужасом, а из-за спины Глоткодёра послышался вкрадчивый шёпот:
– Значит, тебе что-то не нравится, а?
Горностай вскочил и вытянулся перед Горраком.
– Эээ… Да, господин, я тут объяснял этим вот пустоголовым, что мне не нравится, как они собирают еду для вашего превосходительства! Сейчас-сейчас, я их мигом заставлю… А ну, вы!
Глоткодёр повернулся к товарищам, но, недоговорив, вскрикнул и упал на землю. Из спины у него торчала коралловая рукоять кинжала Горрага со сверкающим на солнце рубином.
Наступив на подёргивающееся тело, Горраг с хрустом откусил кусок корня, которым только что лакомился несчастный горностай.
– Может, ещё кто-то есть недовольный?
С видом победителя Горраг выдернул кинжал из спины Глоткодёра и пнул труп.
– Свежая кровь красивая, правда? Прямо как рубины! А ну быстро за мной! Скоро наши клинки напьются крови тех, кто присвоил мой рубиновый венец!
Рэддик шёл последним. Уже уходя, он повернулся к лежавшему на траве бездыханному телу.
– Я отомщу за тебя, Глоткодёр, – прошептал Рэддик сквозь зубы. – Ты был не лучшим братом, но хорячьей морде твоя смерть с лап не сойдёт!
***
– О! Да никак у нас новая Антигра появилась! – с удивлением выдохнул Рикпат. – Один хищник будет мстить за другого, а читатель-то кому должен сочувствовать?
– Трамуну Клоггу! – усмехнулся Мартин. – Что-то подзабыли мы весёлого Бадрангова противника! Между тем, Джейкс, он же был твоим самым харизматичным хищником!
– Ну, может быть… – устало согласился Джейкс. – Но у нас другая книга, и в нынешний сюжет он не вписывается. Всё, я ужинать!
Он решительно выключил лампу, показывая, что на сегодня работа закончена.
***
Никогда ещё в своей жизни Рикпат не видел столько еды, как в Большом зале аббатства Рэдволла, куда их с Грязномехом наконец пустили после долгого сидения в сторожке. Рикпат то яростно хлебал суп, то запихивал в рот огромные куски хлеба и сыра, то впивался в спелые фрукты, а то кидался на напитки, с бульканьем заливая их в глотку. Наконец, он с самым довольным видом откинулся на спинку скамьи и громко рыгнул. Диббуны дружно засмеялись. Зайчиха матушка Люпина всплеснула лапами.
– Что за манеры! Какой пример вы подаёте малышам!
– Минуточку внимания, братья и сёстры!
Аббат Гарольд, старая мышь в сутане и с седым мехом, поднялся с кресла и постучал по столу, требуя тишины.
– Наше аббатство всегда славилось своим гостеприимством. Мы рады помочь любому зверю, который нуждается в крове и пище, утешить того, кто в беде. Наши двери открыты для всех, у кого доброе сердце. Но, чтобы поддерживать большое хозяйство, нужен упорный труд, и здесь мы надеемся уже на вашу помощь. Дорогие Рикпат и Грязномех, прошу вас о небольшой услуге: помогите вымыть посуду после ужина! Брат Феррум покажет вам, что да как!
Феррум, большая белка с мускулистыми лапами, подошёл к Рикпату с Грязномехом.
– Слышали, что сказал настоятель? А ну быстро за мной, если не хотите отправиться за ворота!
Перевалило далеко за полночь, когда Рикпат и Грязномех наконец оказались в отведённой им комнате. Работа на кухне была очень тяжёлой, но теперь, вытянувшись на кровати, хорёк застонал от удовольствия.
– Прекрасно! Просто прекрасно! Чудесная лежанка! Да я в жизни на такой не валялся!
***
Без особых церемоний Мартин схватил только что отпечатанный лист и уткнулся в него, развязно облокотившись на стол.
– Неплохо, товарищ, совсем неплохо, - наконец произнёс он голосом устроившего мастер-класс маститого литератора. – Но вот не кажется ли тебе, что настало время для одной вещи, которую ты обычно избегаешь?
– Добрые хищники? – уныло спросил Джейкс.
– Нет-нет, я не про то! Они-то само собой! Рефлексия, товарищ, рефлексия! Знаешь такую штуку? Твои персонажи сейчас угодили в весьма непростую ситуацию, причём обе стороны – и хищники, и мирнюки. Пусть они обдумывают всё случившееся, размышляют, что делать дальше, о том, кто они такие и какого их место в мире. Да вспомни ты Хвастопуза, в конце концов! Один из самых продуманных твоих персонажей, серьёзно говорю! Что он там наболтал Цапу и прочим?
***
Несмотря на усталость, сон не шёл. Какое-то время Рикпат лежал и глядел в тёмный потолок, а затем услышал шёпот Грязномеха:
– Ну, это… Рикпат… Ты как, доволен?
– Ага. Ну, тут, конечно, надо работать и всё такое, но, знаешь, нам тоже приходилось ракушки там всякие собирать, рыбу ловить…
Рикпат припомнил, как отец, не желавший баловать отпрысков, заставлял их трудиться вместе с простыми зверями.
– Знаешь, не очень-то это высокая плата за такую жизнь! Я жратвы такой никогда и не видел, и подумать не мог, что она на свете есть!
– Это точно! Я вот сначала предложил тебе сюда бежать, а потом забоялся. Думал, может, правда, тут таких, как мы, на куски режут. А они накормили до отвала, нору дали… Или как это называется? А, комната. Только одного вот не пойму. Почему мы… ну, горностаи, хорьки, лисы там… Почему мы себе такой же дом не построили? Жили бы себе счастливо…
– А ты представь, если бы построили, – помолчав, ответил Рикпат. – Скоро пришла бы другая орда и попыталась бы его отнять. А потом другая, и так до тех пор, пока всё бы не развалили. Да и не дали бы построить ничего. Сразу бы всех разогнали.
Засыпая, Рикпат и Грязномех думали о том, почему их народы не могут жить так же хорошо, как дружные, весёлые и трудолюбивые обитатели аббатства Рэдволл, но так и не смогли отыскать ответа.
А тем временем в покоях аббата собрались члены Совета Рэдволла и другие уважаемые звери.
– Дорогой отец настоятель, я отказываюсь вас понимать! – возмущённо говорил выдра Торрум. – Неужто вы разучились отличать дурных зверей от добрых? Разве не очевидно, что эти двое – хорёк и горностай, страшнейшие хищники?
– Скажи, пожалуйста, – ответил Гарольд, – а где написано, что мы не должны или даже не имеем права помогать хищникам?
– Помогать? Их пребывание здесь – угроза для всех жителей аббатства!
– Ту саблю, которая у них была, они оставили в сторожке, и она там лежит под надёжной охраной.
– Если вы полагаете, отец, что хищник не способен напакостить без какой-то там сабли, то вы… вы…
– Тише, тише, Торрум!
Зайчиха Мэгги, няня диббунов, сделала шаг вперёд.
– Как ты разговариваешь с отцом аббатом? Что же насчёт наших гостей, то, да, это очень странно и, наверное, опасно – видеть таких зверей в наших стенах. Но давайте вспомним Хвастопуза, который увидел наше аббатство, нашу жизнь и перестал быть пиратом…
– А ещё вспомним, что вместе с ним пришёл второй крыс, который убил матушку-барсучиху! – резко прервал зайчиху Торрум. – Хищник есть хищник, и скорее Саламандастрон рассыпется на песчинки, чем он изменится!
– Они помогли нашему маленькому Фруддо вернуться из леса!
– Просто использовали его, чтобы проникнуть к нам!
– Я понимаю твоё беспокойство, брат Торрум, – осторожно заметил Феррум. – И, по правде сказать, готов разделить его. Но я против того, чтобы прогонять этих двоих. И дело не только в нашем гостеприимстве, хотя вообще-то посуду они вымыли здорово… Хищники ведь никогда не просят убежища в аббатстве! Мне кажется, Рикпат и Грязномех что-то задумали, и нам надо понять, что. Если они уйдут, мы этого так и не узнаем!
– Хурр, шпионят они, развед-хур-ку ведут, хурршш! – подал голос Кротоначальник.
– Если так, то пусть увидят, как прочны наши стены и что мы всегда готовы постоять за себя, – ответил аббат Гарольд. – Друзья, я ценю ваше мнение и разделяю тревогу в связи с такими странными делами. Но я желаю… Даже требую, чтобы Рикпат и Грязномех пока оставались здесь. Пусть самые крепкие и сильные братья постоянно наблюдают за ними и не дают замыслить какую-нибудь пакость. Постоянно загружайте их работой и не давайте оставаться наедине друг с другом. А когда как следует утомятся, я попробую поговорить с ними и выяснить всю правду.
– Это изумительно мудрое решение, отец! – с улыбкой сказала Мэгги.
– Если из-за этого случится трагедия, то виноват будешь ты, аббат! – мрачно произнёс Торрум.
***
Несколько дней подряд звери, возвращаясь из леса, сообщали о мелькавших в его глубине группах нечисти. Наконец, ясным утром, часовые на стенах в ужасе увидели, что в поле возник целый лагерь хищного сброда. Тревожно загудели колокола Матиас и Мафусаил, ворота заперли, и аббатство стало готовиться к обороне.
Рикпат, перепачканный в земле после работы в саду, стоял в Большом зале у гобелена, окружённый толпой рэдволльцев.
– Вот чем всё закончилось! Хищная нечисть собралась у наших ворот и готовится штурмовать Рэдволл! – гневно прогремел Торрум. – Я уверен, что эти двое как-то подали им сигнал!
– Но как? Они же ни разу не выходили за ворота! – воскликнула Мэгги.
Аббат вышел вперёд.
– Дружок, там, в поле, целая орда твоих сородичей, – мягко произнёс он. – Может, объяснишь, что им тут надо?
Рикпат провёл взглядом по насупленным мрачным мордам вокруг себя. Он прекрасно знал, что это Барка пришли к Рэдволлу по его следам и готовы убить тех, кто дал ему кров и еду. Значит, он будет виновен в смерти зверей, от которых он впервые в жизни увидел искреннюю любовь и заботу. Вздохнув, хорёк оглянулся на изображённую на гобелене мужественную мышь в доспехах, и ему показалось, что воин ободряюще подмигнул ему.
– Дорогие друзья, – дрогнувшим голосом заговорил Рикпат. – Мне очень-очень стыдно, но я вас обманул. Мы с моим товарищем – вовсе не простые беженцы от войны. Мы из племени Барка, орды хищников, что живёт у западного моря. Когда мой отец умер, мой брат обвинил меня в его смерти и краже рубинового венца. Мы бежали к вам, но, похоже он нас настиг. Друзья, я не хочу стать причиной смерти кого-то из тех, кто живёт в этом прекрасном месте, поэтому… поэтому выпустите меня за ворота. Я пойду к брату, пусть делает со мной, что хочет…
Хорёк почувствовал, как его глаза увлажнились. Может быть, жить ему осталось совсем ничего, но зато последние свои дни он прожил, как добрый честный зверь, а не грязный хищник.
– Пустите! Пустите меня!
Грязномех вырвался из лап двоих мышей и быстро встал рядом с Рикпатом.
– Дайте мне сказать! Знаете… Я горностай, я злой хищник… Если бы меня с детства любили, может, я вырос бы добрым, как вы все, и меня никто не звал бы нечистью. Но я плохой зверь и, наверное, не заслуживаю того, чтобы жить в таком чудесном аббатстве, как ваш Рэдволл. Я просто… просто хотел сказать спасибо вам за всё… И, раз так надо, я пойду вместе с Рикпатом и умру вместе с ним!
В наступившей тишине вдруг раздался громкий плач. Ежонок Фруддо, белочка Кесси и выдрёнок Локмак подбежали к хорьку с горностаем и дружно принялись их обнимать.
– Пожалуйста, не уходите от нас и не умирайте! – вопили малыши. – Вы не плохие звери, не бандиты и не убийцы! Вы хорошие!
– Они отвели меня домой и помогали убираться на кухне! – воскликнул Фруддо.
– Они вместе с нами пели песенки! – всхлипнула Кесси.
– Они помогли мне ловить рыбу! – подхватил Локмак.
Аббат несколько раз ударил посохом об пол, призывая к тишине, и чётко произнёс:
– Пусть тот, кому Рикпат и Грязномех причинили какое-нибудь зло, выйдет и скажет об этом.
Рэдволльцы смущённо переглядывались. Никто не мог вспомнить чего-то подобного. Подождав, аббат снова заговорил:
– Наше аббатство Рэдволл всегда славилось гостеприимством и готовностью помочь, но сегодня мы встретились с вопросом, который непросто решить. Что делать, если за помощью обратится хищник? До сих пор мы знали хорьков и горностаев лишь как убийц и разрушителей, не приносивших ничего, кроме зла и горя. Мы считали, что мир был бы куда лучше, если бы таких зверей вовсе не было. Но вот настал день, когда эти двое, Рикпат и Грязномех, пришли к нашим воротам, прося укрытия. И мы, зная, какую опасность могут представлять хорёк и горностай, всё же рискнули позволить им пожить вместе с нами. И мы увидели, что, несмотря на их… хм… природу, у этих зверей добрые сердца. Где будет наша честь и наши идеалы, если мы выдадим их на расправу? Доброе имя Рэдволла окажется опозоренным навеки! Подумайте, хорош был бы Мартин и его друзья, если бы они выдали Джиндживера Цармине?
Аббат перевёл дыхание. Никто из собравшихся в Большом зале зверей не посмел ему возражать.
– Но, если вы всё-таки решите, что Рикпат и Грязномех должны уйти – что же, я уйду вместе с ними, и будь что будет! Как говорится, воин умирает только один раз, а трусы и так мертвы всегда!
Ответом ему стали крики восторга и радостные вопли диббунов. Рикпат с Грязномехом оказались среди друзей, всегда готовых защитить их!
***
Несмотря ни на что, Джейкс наконец смог погрузиться в новую книгу так же, как погружался во все предыдущие. Сюжет потёк по привычному, обрамлённому родными декорациями руслу: диббуны носились по аббатству, разыскивая при помощи стишка-загадки спрятанный галкой рубиновый венец; хищники пытались ворваться в аббатство, рэдволльцы защищались, а белки, выдры и землеройки спешили на помощь друзьям. Конечно, многих должно было удивлять и пугать появление весьма необычных союзников, и этот момент Джейкс не мог просто проигнорировать. Впрочем, Мартин вовремя подогнал пророчество о том, что «двое тех зверей, в ком видел ты врагов, внезапно станут вам друзьями». Это помогло сгладить нежелательные эксцессы.
Наконец, настало время для последней битвы. Размахивая легендарным мечом Мартина – да-да, воитель дал на это разрешение – Рикпат храбро кинулся в бой и уничтожил хищную нечисть, грозившую его новым друзьям. Горраг трусливо бежал с поля боя, но вскоре его, мстя за брата, убил Рэддик. А потом Рэддик увёл остатки разгромленной орды на север.
В какой-то момент Джейкс едва удержался от того, чтобы попросту прикончить хорька с горностаем в этой самой битве, но…
Патрик хотел историю про своего хорька. Нельзя было расстраивать мальчика в, быть может, последние месяцы его жизни.
Даже если он любил мерзкого, вонючего хорька.
***
Сжимая меч, Рикпат стоял среди зелёного рэдволльского двора, а перед его мысленным взором проносились картины ужасного сражения. Сегодня он убил многих своих бывших соплеменников, но они были злом, готовым погубить тех, кто стал его новой семьёй, дали кров и чудесную еду.
Грязномех сидел на траве, осторожно потирая то место, где находилось отрубленное ухо.
– Рикпат, помнишь, я недавно спрашивал, почему мы не построим такой вот дом, чтобы мирно жить всем вместе? Теперь я понял, почему. Потому что тут все добрые и дружные, живут мирно и помогают друг другу. А хищники? Эх…
– Наверное, мы должны покинуть ваше аббатство, – грустно произнёс Рикпат. – Мы слишком плохие для него. Наверное, надо нам уйти куда-то, где никто нас не знает…
***
Джейкс оторвался от любимой пишущей машинки. Вот и настал тот момент, когда предстояло перейти или отказаться переходить последнюю границу. То, что он написал, было странным и необычным, но хоть как-то совпадало с историей Хвастопуза. Но мог ли хищник стать полноправным жителем аббатства, таким же, как все прочие рэдволльцы? Даже Хвастопуз, отрёкшийся от пиратства, не остался в красных стенах, а ушёл в безымянную бухту.
– Ну, допустим, уйдёт наша чудесная парочка куда глаза глядят, – произнёс Мартин. – А дальше-то что? Или полагаешь, Патрик не станет об этом задумываться? Нет, можешь, конечно, поселить их в какой-нибудь уютной бухточке, у живописной заводи Мшистой реки или ещё где-нибудь, но, знаешь…
– Хотел бы я посмотреть, как с нами поступит первое же встретившееся племя выдр или Гуосим! Ой, то есть, не хотел бы…
Рикпат поёжился.
– Если только ты, приятель, не возьмёшь не себя повинность явиться каждому жителю Страны Цветущих Мхов и сказать: «эти паразиты хорошие, не трогайте их»! Ой… А вдруг мы на настоящих паразитов напоремся?
– Да ну вас!
Джейкс устало махнул рукой и потянулся к клавишам.
***
– Не уходите, пожалуйста! Там опасно! А у нас места всем хватит!
Фруддо, Кесси и Локмак вместе подошли к Рикпату с Грязномехом.
– Мы тут это… Забыли сказать… Мы нашли это на чердаке! Эта красивая штучка твоя! Нам Мартин так сказал!
Маленькие лапки Кесси протягивали Рикпату серебряный венец с искусно вставленными в него рубинами. Тёмно-красные камни сверкнули на солнце, точно кровь, недавно лившаяся за стенами аббатства.
– Спасибо… Но, ребята, мне он больше не нужен. Это просто красивая безделушка, больше ничего. Можете поиграться с ней, а как надоест – просто выкинете!
– Во всяком случае, я разрешаю вам… нет, я требую, что вы остались в Рэдволле! – подал голос аббат Гарольд. – После того, что вы для нас сделали, вы должны быть не просто нашими гостями или бедняками, просящими о помощи, но равноправными жителями аббатства! Друзья, устроим пир в честь нашей победы и наших добрых друзей!
– Ура! – дружно закричали все жители Рэдволла, от самых маленьких до самых старых.
ПРИХОДИТЕ К НАМ В РЭДВОЛЛ НА ПИР!
***
Руки бессильно упали. Отупевшим взглядом Джейкс смотрел на последнюю страницу.
– Наивно, конечно.
Мартин вздохнул.
– Если подумать, у тебя тут такое поле для проблем и конфликтов! Все ли рэдволльцы спокойно приняли хорька с горностаем? Нет ли среди них тех, чьи близкие погибли от лап хищников? А сам Рикпат – каково ему-то было рубить в капусту собственных соплеменников? А представь-ка такую картину… В Большом зале находят убитого аббата! На кого сразу все подумают? И не мог ли кто-то такую ситуацию использовать?
Мышиная морда расплылась в недоброй ухмылке. Джейкс замахал руками.
– Так, так, хватит! Я детский писатель, товарищ, а ты опять пытаешься мне подсунуть… Что-то шекспировское!
– Кстати, фраза про воина и труса как раз оттуда, – усмехнулся Мартин. – Если что, ты в «Легенде о Люке» её уже использовал!
– А мне вот интересно, Грязномеха прямо с таким именем оставили? – недоумённо спросил Рикпат. – Послушник Грязномех, хе!
«Да, что-то надо придумать», – отстранённо подумал Джейкс.
То чувство спокойного удовлетворения, даже опустошения, которое всегда посещало его с завершением очередной истории, теперь смешалось с тонким привкусом предательства. Противостояние разных видов когда-то казалось Джейксу самым простым способом разыграть драму борьбы добра со злом, но затем оно стало подлинной основой его мира. Добрые мирные хищники просто не могли бы найти в нём места для себя – очень скоро их бы прикончили либо добрые звери, либо собственные сородичи. Поэтому-то он в своё время и спровадил побыстрее в Тёмный лес Ромску. Были, правда, Хвастопуз, а потом водяные крысы из «Белолисов», Замараха из «Трисс», но все они оставались лёгкими штрихами, не менявшими общей картины.
Когда Джейкс думал об этом, то снова и снова у него перед глазами вставала сцена с бегущими к знакомой бухте диббунами. Вот они замечают доброго крыса, который делал для них такие замечательные лодочки…
И это оказывается вовсе не Хвастопуз.
– Ты сделал это! Сделал, сделал, сделал!
Взявшись за лапы, Рикпат с Мартином пустились в пляс. Книга родилась, и хотя тираж её составит одну штуку, все будут довольны: Патрик получит вожделенную сказку, автору с издателем заплатят, а «Исполни желание» запишет на свой счёт ещё одну реализованную детскую мечту. И пусть для этого пришлось влезть в чей-то литературный мир…
Интересно, они выполнят обещание? Джейкс сильно сомневался, что мальчишка, владеющий уникальной вещью, удержится и не похвастается ею. Или что его родители не захотят поиметь с этой вещи выгоду. Ладно, там он что-нибудь да придумает.
Впрочем, противный агент был прав: Рэдволл представлял собой сериал, но не историю. Прошлое в этом мире чаще всего просто исчезло, словно души в Тёмном лесу. Даже если бы книга существовала не в единственном экземпляре, в последующих герои точно не стали бы обсуждать странный казус с добрыми хорьком и горностаем. Недаром Джейкс назвал доброго аббата Гарольдом, по имени последнего англосаксонского короля, погибшего в битве при Гастингсе. Да, он герой, но он должен уйти. Скоро Джейкс отправится в новое путешествие, спокойно забыв этих двух.
Как и слепую барсучиху, что уже несколько раз являлась ему во снах. «Хороший хищник – мёртвый хищник! – шипела она, протягивая лапы с кривыми когтями. – Ты не представляешь, сколько нечисти я перебила за всю свою жизнь!» А незрячие глаза сияли красными огнями, словно два огромных рубина.
***
– Они обещали оцифровать книгу и выложить на сайте. Прямо как есть, с обложкой, иллюстрациями и дарственной надписью. А оригинал будет храниться в музее.
Стоя на дорожке ухоженного кладбища тёплым летним вечером, Бриджит слушала мужа и пыталась представить, как могла выглядеть вся эта история.
– Странно, но я даже не помню, о чём мы разговаривали. Осталось только ощущение, что к нам пришёл большой добрый человек и рассказывал сказки. Я ещё показал ему своего хорька. Вякнул, что он любит есть мышей… Представляю, что Джейкс тогда пережил! Не очень-то благодарно с моей стороны. Он ведь даже персонажа назвал в честь меня, просто переставив слоги в имени.
– Думаю, это не самая большая плата за твою ремиссию, – ответила Бриджит. – Ну и хотя бы один раз он отступил от этой своей дурацкой идеи с дурными народами… То есть видами.
Патрик поморщился: обзывать творчество писателя, стоя буквально у его праха, ему представлялось как минимум бестактным. Хотя упомянутая идея у него и вправду не вызывала восторга. Патрик вспомнил, с каким разочарованием когда-то обнаруживал, что в новой книге его любимые куньи опять выведены бандитами или пиратами, а впереди их ждёт в лучшем случае изгнание. Тех, кто останется жив.
– Наверное, он думал, что в сказках так и надо, - помолчав, произнесла Бриджит. – Добрая мышь, весёлый заяц, злой хорёк… Без, как это там называется, проработки индивидуальностей, всяких личностных секретов… Да, тебе ведь хотелось раскрыть этот секрет? Поделиться с друзьями?
– Да как-то нет…
Патрик рассеянно мотнул головой.
– Мама сказала, чтобы я никому не рассказывал про книгу, иначе дядя Джейкс очень расстроится. А мои друзья и не интересовались Рэдволлом. Наверное, после двенадцати он кажется… Детским, наивным… Многим. Но не всем.
– Ага… Именно поэтому стоило рисовать тех мышей-монахов на пивных бокалах. Чудесный вариант для персонажей детской книги!
Патрик молча усмехнулся в ответ. Постояв ещё немного, они двинулись по дорожке, взявшись за руки. А две красные, словно рубины, розы остались лежать у чёрного могильного камня, подсвеченного лучами заходящего солнца.
-
By Меланхолический Кот
– Зачем ты их взяла? – недовольно пробормотал Латаная Шкура. – Мы же собираемся идти в Котир и сообщить твоей повелительнице, где прячутся лесные жители?
– Ну да, – хмыкнула в ответ Фортуната. – Но пара заложников ведь не помешает, верно? Нам обоим это зачтётся!
Лисы вместе шли по лесной тропке, а ежата задорно прыгали впереди. Казалось, для них всё происходящее было лишь весёлой игрой.
– Кому не помешает, а кому и помешает… – пробормотал Латаная Шкура.
– Слушай, ты, что, вздумал в игры со мной играть?
Фортуната остановилась и скрестила лапы на груди. Этот странный лис с самого начала не очень-то ей нравился, а сейчас, когда он вздумал перечить, и подавно.
Не обратив на реплику спутницы никакого внимания, Латаная Шкура плюхнулся под дерево и достал хлеб из заплечного мешка.
– Привал, ребята!
Ежата с готовностью уселись рядом и, получив по куску, принялись старательно поедать угощение. Фортуната глядела на всю компанию исподлобья. Больше всего сейчас ей хотелось плюнуть на этого ненормального и бежать в Котир.
Но что тогда она скажет Цармине?
Совсем скоро наевшиеся ежата свернулись и задремали. Быстро оглядев их, Латаная Шкура вдруг встал и подошёл к Фортунате.
– Кажется, ты не довольна моей игрой, подруга? А на это что скажешь?
Он резко поднял лапу и на глазах у ошарашенной Фортунаты в самом буквальном смысле оторвал кусок собственной морды. Лисья шкура оказалась чем-то вроде плотного плаща, из-под которого торчал тёмный мех выдры.
– Ты… ты…
Фортуната беспомощно открывала рот и не находила слов. На ум ей мигом пришли бесчисленные истории про оборотней и лесных призраков. Явно довольный произведённым впечатлением, Латаная Шкура ловко приладил кусок на место.
– Не всё является таким, каким мы его видим, а? Но не бойся, сегодня я на твоей стороне. А теперь слушай сюда, красавица. Если хочешь остаться в живых – сделаешь всё, как я скажу. Не трясись и ничем нас не выдай! Видишь тропу? Ежей оставишь здесь, пойдёшь прямо, впереди увидишь упавший бук…
***
Заметив на тропе одинокую Фортунату, госпожа Янтарь недовольно цокнула языком. Ещё в Брокхолле они с Маской условились, что переодетый лисом выдра подаст условный сигнал о приближении цели.
Никакого сигнала белки так и не увидели.
Фортуната шла, пританцовывая и крутя в лапах сорванный цветок, когда на дорогу перед ней спрыгнул десяток белок с луками.
– Стоять, предательница! – крикнула Янтарь.
Лисица замерла, уставившись на неё удивлёнными глазами.
– Ой, какая встреча! Никак, сама лучшая лучница Цветущих Мхов решила меня проводить? Может, тебя интересуют ежата? Так они дальше, чем ты можешь себе представить, дорогуша!
Фортуната издевательски хихикнула.
Янтарь замерла. Что-то явно пошло не так. Она помнила, что перед самым уходом из Брокхолла Фортуната забрала с собой Пику и Пози, переодетых в Ферди и Коггза. Куда же они делись? И что с Маской? Неужели его раскрыли?
Хвост Янтарь медленно приподнялся, и белки натянули луки.
– Хватит лгать, лиса! Быстро отвечай, куда дела ежат, или…
– Хвастаться стрелами будешь перед тем, кто встретит тебя у ворот Тёмного Леса, белка! – неожиданно резко ответила Фортуната.
Янтарь сжала зубы. Такого бесстрашия от рыжей плутовки она никак не ожидала.
Сзади что-то хрустнуло, и Янтарь быстро обернулась…
***
Солнце уже опустилось за верхушки деревьев, в лесу сгущались сумерки, а Белла с Командором всё всматривались в даль ведущей к дверям Брокхолла тропы. По всем расчётам белки давно должны были вернуться с донесением о том, как прошла задуманная операция, но до сих пор ни одного зверя так и не появилось.
– Камень мне в киль! – злобно буркнул Командор, в очередной раз взглянув в темнеющее небо. – Что-то там не то. Пора моих ребят посылать!
– Может быть, может быть…
Белла грустно кивнула, и тут из чащи раздался пронзительный крик:
– Помогите!
– Кто там? Покажись! – крикнул Командор.
Из-за кустов появилась Янтарь. Но как она выглядела! Мордочка была вымазана в крови, хвост бессильно волочился сзади. Хромая, она плелась к Брокхоллу.
Не сговариваясь, Белла и Командор кинулись к боевой подруге и подхватили её под лапы.
– Янтарь, дорогая, что случилось? Где остальные? А Маска с ежатами?
– Плохо… Мы нарвались на отряд из Котира… Моих лучниц… их… их убили… Всех…
Янтарь опустилась на землю и зарыдала. Белла горестно всплеснула лапами.
– Маска ушёл к реке… с ежатами. Я отвлекала… Надеюсь… спаслись…
– Я должна немедленно обработать твои раны! – воскликнула Белла.
– О, нет, нет! Кровь не идёт… Я вымылась в лесном источнике… Пожалуйста, уложите меня в постель. Я безумно устала, надо спать…
Спустя час потрясённые Белла с Командором сидели в холле за столом. Командор немедленно отправил отряд выдр к реке на поиски Маски, и теперь вождям Сосопа оставалось только ждать.
– И всё-таки я не понимаю, весло мне в спину! Все белки полегли? От лап таких тупиц, как вояки Котира? А почему Маска сюда не вернулся?
– Наверное, он боится вывести врага на Брокхолл, – задумчиво ответила товарищу Белла. – А белки могли и выжить, просто рассеялись по лесу, а Янтарь в суете не поняла. Но как же Маска не учуял вражеского отряда?
Белла разжала лапу и пригляделась к прилипшему к ней грязному куску беличьего меха.
***
– Вот так вот мой подлый братец оттяпал у меня звание Командора. Теперь вы понимаете, Ваше Величество, что с вашими врагами у меня собственные счёты?
Победный пир вовсю шумел в зале Котира. Через большое окно виднелся плац, казарма и ворота, где-то за которыми торчали насаженные на пики головы Беллы, Командора и Янтарь.
Маска, вальяжно приобняв разомлевшую Фортунату, отпил вина из золотого кубка.
– Конечно, прикинуться белкой, да ещё и самкой, было непросто, но результат того стоил!
Солдаты и офицеры дружно захохотали.
– Счёты – это хорошо, – прищурив зелёные глаза, произнесла Цармина. – Пусть они у каждого свои, но договориться мы всегда сумеем. Ты настоящий воин, Маска, хоть и выдра! Впрочем, и это неважно. Я понимаю твою трагедию. Недавно мой собственный брат отравил нашего отца, и мне пришлось взять бразды правления в собственные лапы. Надеюсь, скоро ты сможешь насладиться казнью этого мерзавца!
Маска кивнул и сделал ещё один глоток. От болтливых ласок он уже выведал всё, что приключилось в стенах Котира, и история эта ему отнюдь не нравилась. Выходило, Джиндживер вздумал травить тяжело больного отца, которому и так жить оставалось всего-ничего? Да так, чтобы всё подозрение пало на него, а Цармина оказалась защитницей справедливости?
Нет, в этой истории стоило разобраться повнимательнее. Ничего, у него впереди много времени для раскрытия тайн кошачьей крепости.
Ведь далеко не всё является таким, каким кажется…
-
By Меланхолический Кот
Предупреждение: в рассказе имеются некоторые медицинские подробности, не всегда приятные.
Перед вами рассказ на тему, с которой я едва ли когда соприкасался (ну только в качестве пациента). Тем не менее, попытался описать обучение врачеванию, ситуации и эмоции, которые с этим связаны. Да, на форуме есть кое-кто, для кого всё это было частью жизни и, собственно, я решил написать этот фик в подарок одному юзверю, чей день рождения уже не за горами...
Если что, героиня рассказа ни в коем случае не является калькой ни с кого, но... Словом, кто надо, тот поймёт.
Итак...
Посвящается Фортунате
«А ведь недавно я мечтать не могла, что буду обедать в трапезной медицинской академии…»
Вначале Урсула Ольха Корнфлауэр отстояла длинную очередь, чтобы получить тарелку овощного супа, рыбу и хлеб, а затем ей пришлось с нагруженным этим богатством подносом топать к ближайшей свободной скамье. Таковая обнаружилась прямо напротив портрета хорька Ольсена Третьего, нынешнего конституционного монарха Рифтгарда. Демонстративное верноподданничество не слишком радовало Урсулу, хотя приходилось признать, что именно королевские дотации ощутимо улучшили качество еды. Да заодно и ушли в прошлое остроты, в которых трапезную сравнивали с мертвецкой.
Пристроившись рядом с выдрами, оживлённо болтавшими об особенностях применения корня мандрагоры, юная лисица принялась торопливо хлебать суп. Конечно, это обещало не лучшие последствия для пищеварения, особенно зимой, но, увы, внутренний распорядок академии далеко не всегда отвечал тому, чему учили в её стенах.
– Кажется, моя маленькая племянница опять кое-что забыла?
Урсула вздрогнула, когда перед ней на стол с лёгким стуком опустился стакан с яблочным компотом. Фортунат улыбался, прищурившись – этот взгляд Урсула помнила с детства. Торчащие из рукавов камзола лапы лиса-хирурга, сильные и вместе с тем тонкие, были тщательно выбриты, как и у всех, кто занимался операциями.
Так же, как сегодня и у самой Урсулы.
– Спасибо…
Урсула сконфуженно отпила и мельком бросила взгляд на соседний стол. Сидевшие там белки оживлённо шептались.
– У тебя сейчас фармакогнозия была, верно?
– Ага… Про свойства золотарника слушали.
Фортунат кивнул, жуя хлеб.
– Хорошее растение.
Урсулу подмывало сказать, что ей все эти кропотливые объяснения про доли порций казались тоской зелёной, но тогда пришлось бы выслушать сердитую лекцию о важности каждой врачебной науки. А это в её планы не входило.
Выдры тем временем пришли к выводу, что Академии необходима собственная плантация мандрагоры, и пошли к дверям. Остальные студенты тоже заканчивали с обедом и торопились на занятия. Урсула аккуратно положила ложку в опустевшую тарелку.
– Послушай… У нас сейчас будет практическое занятие… Первое. В смысле, на живом звере. И меня поставили помощницей. Я волнуюсь…
Она невольно понизила голос. Дядя улыбнулся ещё шире.
– Как интересно! И кого же для вас будут резать?
– Выдра с проблемами в печени. Предполагают абсцесс. Сказали, что случай довольно лёгкий, но всё равно…
– Если лёгкий, то гноя, может, немного будет. А то из иного зверя два ведра выливается…
– Дядя!!!
За проведённые в Академии сезоны Урсула успела привыкнуть к тому, что в её стенах к боли и страданиям относились с каким-то едва ли не циничным пренебрежением. Сейчас её это уже не удивляло, но некоторые вещи заставляли вздрогнуть.
Фортуната, казалось, испуганная мордочка племянницы лишь позабавила.
– Ну-ну, дорогая, спокойнее! Уверяю, печёночный гнойник – это далеко не самое страшное, с чем у нас можно встретиться!
«Да поняла я уже, что медицина – это тебе не страницы «Хорька Хаоса» перелистывать…» – подумала Урсула, вспомнив старинный сатирический роман про безумного врачевателя. А ведь когда-то именно эта книга сподвигла её поступать в Академию.
– Ну, а кто будет вести операцию?
– Профессор Бьёрн Сноксон. Ты его знаешь, наверное?
Брови Фортуната резко дёрнулись. Трапезная почти опустела, и Урсула, решившись, перегнулась через стол и прошептала:
– Дядя, послушай… Он какой-то странный… Читал у нас лекцию по анатомии и перепутал селезёнку с аппендиксом…
– Так, я надеюсь, ты ему ничего не сказала?
– Ну… Я указала на ошибку, да…
Фортунат угрюмо фыркнул, и Урсула осеклась.
– Вот этого совсем не стоило делать.
– Почему?
Удар колокола, возвещавшего конец обеденного перерыва, перекрыл её голос.
– Потом объясню. Ладно-ладно, ты иди, пора уже…
В комнатке для подготовки к операциям было тихо и светло. Переодевшись в длинный операционный халат, Урсула опустила лапы в чашу с настоем. Он должен был убить всех крошечных зверей, видимых лишь через увеличительные стёкла и которые, однако, вызывали болезни с воспалениями.
Со спокойной отстранённостью Урсула смотрела в окно на припорошенные первым снегом крыши, а младший врач-белка тщательно упаковывал её хвост в чехол из плотной ткани. Некоторые считали, что белкам, всю жизнь таскавшим за спиной огромное шерстяное помело, следовало держаться от хирургии как можно дальше. Хвост этого врачевателя, впрочем, был уже закрыт чехлом.
– Из вашей группы в нынешнем сезоне ты первая помогаешь, – произнёс белка, затягивая шнурок. – Кажется, доктор Бьёрн тебя знает?
Урсула медленно кивнула.
– Он читал нам анатомию.
– Господин Бьёрн весьма строг к деталям, так что советую выполнять все его указания очень-очень точно! Но и не трепещи особо. Все через это проходят. Если что, доктор сам всё сделает. Ну, а тебе незачёт…
Хихикнув, белка быстро накинул повязку Урсуле на морду, завязал на затылке и, наконец, покрыл тканью её голову. «Платье мертвеца» – так прозвали студенты хирургический костюм. Что поделать, с тех пор, как один учёный крыс разглядел крошечных зверей через стекло, от этих незримых тварей стремились отгородиться всеми силами. Времена, когда врачеватели копались в ранах немытыми лапами, остались в прошлом.
Урсула как раз вспомнила жуткие картинки из книг по истории медицины и ещё раз омыла лапы, а доктор тщательно протёр их стерильной тканью.
– Ну, красавица! Хоть на бульвар выходи! Удачи, лиса!
«Так… Лапы не поднимать выше груди и не опускать ниже пояса… Но, если что, умывальник должен быть… Обязан быть!»
Аудитория для практических занятий представляла собой просторную круглую залу с колоннадой. Свет здесь падал через множество окон, а от входа крыльями расходились поднятые ряды сидений. В центре стояло ложе, на котором покоился молодой выдра. Морду зверя покрывала ткань, пропитанная сонным снадобьем, и оно, судя по всему, начало действовать. Урсуле вспомнились байки о зверях, которые просыпались в самый неподходящий момент и вынуждены были созерцать собственные внутренности…
Оставалось надеяться, что это были только байки.
Профессор ещё не пришёл. Две юркие ласки суетились, заканчивая приготовления. На столике блестели инструменты – ножи, расширитель разреза, острая трубка. Рядом стояла гордость Академии – огромное зеркало, в котором отражались все действия хирурга. Невдалеке в большом сосуде хранился целебный настой, которым предстояло промыть печень. Его выдра ещё будет пить потом, чтобы совсем изгнать болезнь…
Если, конечно, останется жив.
Эта мысль пронзила Урсулу порывом ледяного ветра. Какая-нибудь ошибка, перерезанный кровоток, слишком большая доза снадобья – и выдра с кровати уже не встанет. Остановится сердце, перестанет течь кровь, начнётся разложение…
А ещё в разрез может попасть чья-то шерсть, там могут забыть тампон…
Урсула дёрнула головой, отгоняя жуткое наваждение. Так нельзя, врачеватель всегда должен быть готов спокойно встретить чью-то смерть. Она несколько раз глубоко вздохнула, положила лапы, не притрагиваясь, на особую стойку и стала рассматривать выдру. Простыня закрывала его до пояса, едва поднимавшаяся от дыхания грудь и брюхо были тщательно выбриты. Полоса растительной краски под правыми рёбрами означала место разреза.
Прозвенел колокольчик, и студенты начали входить в аудиторию. Группа Урсулы должна была присутствовать, и она почти неосознанно искала взглядом знакомые морды. С улыбкой кивнув горностайке Мадлен, она заметила, как в дверь ввалилась целая компания белок. Хвостовой чехол Матильды, которая ими вечно верховодила, сполз, обнажив светлую зимнюю шерсть. Вот глупая неряха! Урсула представила, как длинные беличьи шерстинки падают на пол, сквозняк подхватывает их и несёт прямо к месту операции…
Мадлен подскочила к Матильде и принялась сердито ей что-то выговаривать, та возмущённо замахала лапами в тонких шёлковых перчатках.
– Горностай против белки, прекрасное зрелище!
Урсула повернулась на глубокий грудной голос и увидела профессора Бьёрна. Невысокую коренастую фигуру этого хорька она бы узнала издалека, но сейчас она оказалась куда ближе, чем на лекции.
– Пусть хвостатая наденет чехол как следует! - Бьёрн указал лапой в зал. - Я не собираюсь оперировать в туче беличьей шерсти!
Он повернулся к Урсуле и улыбнулся, прищурив жёлтые глаза.
– Значит, Урсула Ольха Корнфлауэр? Лисичка-отличница?
Урсула выдержала его взгляд.
– Ну, что же, посмотрим, какова ты у операционного стола… Лапы вымой для начала! Итак, дамы и господа, учащиеся звери всех видов, прошу обратить внимание!
Он говорил так, словно находился в театре. Урсула тем временем послушно вымыла лапы. Лучше перемыть, чем недомыть, это всем известно.
– Наш новый друг, выдра, которого вы перед собой наблюдаете, работал в порту, кушал, пил, развлекался во всяких заведениях, вот только подхватил отнюдь не ту болезнь, которой те заведения славятся…
Со стороны беличьей компании послышалось хихиканье, одновременно и смущённое, и заинтересованное. Урсула ощутила злобу. Конечно, стоит какому-нибудь зверю сказать скабрезность, и Матильда с подружками будет тут как тут!
– Судя по всем признакам, наш друг получил чудесный случай абсцесса печени! И сейчас мы получим незабываемое удовольствие наблюдать его собственными глазами. А поможет нам в этом восходящее светило академии, знаменитая лиса-врачевательница Урсула Ольха Корнфлауэр!
Среди студентов послышался гул. Видно, далеко не все одобряли манеры доктора. Того, впрочем, это вряд ли смущало.
– Облачайте!
Бьёрн отступил, и ласки тут же одели его во всё то, в чём сейчас стояла Урсула. Вальяжным жестом он окунул лапы в чашу и вернулся к столу.
– Итак, дорогая Ольха, какой нож вы посоветуете мне избрать для вскрытия?
Из-под намордника его голос слышался приглушённо. «Словно из могилы» – подумалось Урсуле. Она с детства не любила, когда её называли вторым фамильным именем, но сейчас не обратила на это ни малейшего внимания.
– Вот этот, – уверенно произнесла Урсула, осторожно, не прикасаясь, указав на нож с широким лезвием. – Он подходит для глубокого рассекания брюшины.
– Верно!
В голосе Бьёрна мелькнуло что-то, напоминавшее уважение. Он протянул лапу. Да, помощник должен подавать инструмент, конечно. Урсула очень осторожно взяла нож за рукоятку и подала доктору.
Стоя над выдрой, Бёрн вытянул лапу с ножом и стал медленно её опускать. Урсула замерла. Вот нож прикоснулся к коже, погрузился внутрь…
Урсуле уже случалось наблюдать операции, учиться на жутких куклах из воска и дерева, а прошлой весной она помогала вскрывать тело старой белки, которую прикончила гигантская опухоль в груди. Но сейчас она помогала резать живого зверя. Прямо сейчас его сердце билось, кровь текла по жилам, печень впитывала вещества…
Правда, с последним у бедолаги явно не заладилось.
Бьёрн вёл разрез ровно, не делая ни одного лишнего движения. Скоро показался слой белого подкожного жира.
– Водяные собаки вечно жир набирают… – пробормотал Бьёрн. – Так, придётся второй делать. Внимание…
Нож легко прошёлся тем же путём.
– Есть! Вскрыли!
Бьёрн осторожно взялся за края разреза и потянул в стороны.
– Расширитель!
Урсула подхватила стержень и аккуратно установила в разрез, сама удивившись, как легко это получилось сделать. Вскрытие оказалось удивительно точным и лиса, замерев, смотрела на покоившуюся под рёбрами тёмную, явно болезненно раздутую печень, к которой, словно гриб к дереву, прилепился гнойник.
– Всё верно! – произнёс Бьёрн. – Абсцесс правой доли!
Ласка отошёл к скамьям, снял намордник и громко повторил:
– Диагноз подтвердился: это абсцесс правой доли печени!
Урсула слышала заинтересованный гул и покосилась в зал. Матильда, Мадлен и ещё куча морд смотрели прямо на неё. Сердце гулко застучало. Нет-нет, надо успокоиться, всё внимание только на операцию…
Ласки поднесли маленькое зеркало и поставили так, что отражённый луч света упал точно в разрез. Затем подтащили поближе огромное увеличительное, и раскрытая брюшина выдры отобразилась во всех подробностях.
– Вот она! Вот она, наша прелесть! Давай дренаж!
Урсула подала трубку с иглой, и Бьёрн торопливо схватил её.
– Всем видно? Будете жрать сырую рыбу – получите такое же! Несите ведро!
Зачем нужно ведро и что в него сейчас польётся, Урсуле объяснять не требовалось. Что делать, организм зверя боролся с попавшей в него заразой, и результат получался не очень эстетичным.
Бьёрн несколько раз ткнул дренажной трубкой в печень, откровенно любуясь открывшейся картиной. Ласка нажал на скрытую педаль, и стол немного наклонился.
Вдруг раздалось сердитое рычание: Мадлен с Матильдой опять сцапались.
– А ну тихо там! – прикрикнул Бьёрн, держа трубку у самой печени…
– Осторожнее… – невольно пробормотала Урсула.
– А? Опять учить меня хочешь?!
Лапа профессора дёрнулась, трубка царапнула по органу, и тут же на его мясистой поверхности появилась капля крови.
– Проклятье! Тампон, быстро!
Урсула взяла пропитанный целебным раствором кусочек ткани, но Бьёрн схватил его так резко, что выбил его из лапы помощницы, и тампон упал куда-то под стол.
– Да чтоб тебя! Дура косолапая!
Ласка злобно зарычал.
Урсула в ужасе смотрела на печень, и ей казалось, что оттуда хлещет кровавый поток. Сейчас вот-вот кровь зальёт брюшную полость, хлынет на стол…
В ушах зазвенело, а перед глазами заплясали огоньки. «Я испортила операцию!» Эта мысль была последним, что мелькнуло в сознании Урсулы, прежде чем оно погрузилась во мрак.
Урсула летела куда-то во тьме, у которой не было ни конца, ни начала, среди странных образов и мерцавших звёзд. Она не знала, сколько продолжался её безумный полёт, но в один момент всё исчезло. Вспыхнул свет, и тьма рассеялась.
Приоткрыв глаза, Урсула поняла, что лежит на кушетке. Она дёрнулась, и тут же её обдало потом, отчаянная слабость накатила на тело, а в голове зашумело.
– Так, спокойно, спокойно!
Кто-то сунул ей под нос тряпку с острым запахом. Стало легче.
Зимнее солнце слабо поблёскивало на металлических шкафах. Урсула находилась в той же комнатке, в которой недавно готовилась к операции. Да, была операция, выдра с больной печенью, доктор Бьёрн…
А потом пошла кровь, и она свалилась в обморок.
Фортунат сидел рядом, держа в лапах сосуд с бодрящим раствором.
– Он умер? – прошептала Урсула, подумав, что, если ответ будет утвердительным, она потеряет сознание снова. С надеждой уже не очнуться.
– Кто?
– Выдра!
– Нет, конечно! Кровотечение остановили, операцию закончили. Обычная ситуация, зря ты так напугалась.
Обычная… А ей уже виделись потоки крови и гибель пациента. Несчастная, глупая трусиха! А Матильда, конечно же, теперь разболтает её позор всем вокруг. Урсула откинулась на подушку. Глаза защипало.
– А ну-ка спокойно!
Фортунат опять дал ей понюхать раствор.
– Если хочешь знать, у нас вообще вряд ли кто-то никогда не падал в обморок. И со мной… хм… бывало. Любой опыт надо использовать, чтобы возрастать во врачевании. Да и к тому же, сегодня сам профессор вёл себя… ну… не очень правильно.
Урсула приподнялась на локте и тихо спросила:
– Дядя… А ты знаешь этого доктора Бьёрна?
Фортунат кашлянул, выглянул за дверь и прикрыл её.
– Скажем так – он талантлив, но любитель покрасоваться. Полагаю, ты в этом уже убедилась. Видишь ли, он из сильной семьи, у них там кто-то в сенате, и он позволяет себе… странности. Как с той селезёнкой, про что ты сказала в трапезной. Он запоминает, кто делает ему замечания, и потом придирается. Но тебя это не должно волновать, – торопливо добавил он. – Сегодня ты не виновата ровным счётом ни в чём! Посмотри-ка лучше, что у меня для тебя есть…
С загадочной улыбкой Фортунат достал из висевшей на стуле сумки толстую папку и положил на стол рядом с Урсулой. «Джозеф Клокмэстар и сыновья. Бумага, книги и писчие принадлежности» – аккуратно было выдавлено на тёмной обложке. Урсула медленно открыла папку и увидела толстую пачку плотной белой бумаги для рисования.
– Спасибо… Спасибо, спасибо, спасибо!
Несмотря на слабость, Урсула обняла дядю и чмокнула его в щёку.
– Но… Она ведь, наверное, жутко дорогая?
– Не думай об этом. Если надо, я ещё достану. Попрактикуйся в анатомии или просто порисуй что-нибудь…
Поздним вечером Урсула сидела в комнате Академического дома. За окном валил снег, а свет масляной лампы падал на лист. Сначала Урсула хотела нарисовать печень, но быстро увлеклась, и под её лапой на бумаге отобразилась сегодняшняя операция. Выдра лежал на столе, рядом стояла растерянная и напуганная лиса, а доктор Бьёрн с ухмылкой заносил нож над несчастным больным. В облике его явно отразился хорёк Хаос из старинного романа, который Урсула перечитывала бессчётное число раз.
Впервые Урсула подумала вдруг, что рисование могло бы стать в её жизни альтернативой врачеванию.
Мысль эта испугала её. Она вспомнила, скольких трудов стоило поступить в Академию, как за неё радовались дядя и другие родственники.
Но, в конце концов, рисуя зверей, она куда меньше рисковала отправить их в Тёмный лес.
-
By ОКО 75
Пэйринг и персонажи: Принцесса Курда, Трисс, Затрещина, Флит Размер: 5 страниц, 1 часть Жанры: AU Фэнтези Экшн Предупреждения: Отклонения от канона Преканон Описание: Две несчастные души, которым суждено было встретиться... Посвящение: Всем поклонникам творчества Брайна Джейкса и серии "Рэдволл". Примечания автора: Данная работа является завязкой к альтернативной истории книги "Трисс Воительница". Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь.
Грибоедов А.С.
Замок Рифтгард. За час до полудня.
В тот день все вокруг казалось ей гнетущим: холодное северное Солнце, мрачные коридоры замка, в которых шаги отдавались гулким эхом, сочувствующие взгляды других слуг и многозначительные усмешки стражников. От того ощущение, будто ее ведут на казнь, становилось лишь сильнее. Да, прежде Трисс не доводилось бывать в этой части дворца и о том, что здесь творится она знала лишь понаслышке. Кто-то мог бы сказать, что ей до сих пор везло — прислуживать принцессе Курде во время тренировок как правило отбирали сильных и выносливых зверей. Однако удача переменчивая штука, и сейчас, глядя на довольную морду Флита, Трисс догадывалась, что дело тут не столько в желании угодить принцессе, сколько в личной неприязни лейтенанта к ней.
У двери, ведущей в оружейную палату, они оказались довольно быстро. Пока Флит гремел ключами и возился с замком, второй стражник бесцеремонно сунул в лапы Трисс увесистый мешок с репой.
— Значит так, слушай внимательно и запоминай, дважды повторять не буду. — средних лет крыс, с проседью в темной шерсти, явно считал ниже своего достоинства разговаривать с какой-то там белкой, но вместе с тем понимал необходимость объяснить новенькой основные правила. В гневе Курда была горазда вымещать злость не только на слугах. — Пока принцесса не пришла, убедись, что все готово к тренировке — пол не скользит, тюки плотно набиты и так далее. Репу развесишь на стропилах, как мишени. И только попробуй умыкнуть хотя бы одну — неделю будешь сидеть в клетке, на воде и сухарях.
— Вот-вот, — поддакнул Флит, наконец справившись с дверью. — Репки у нас все посчитаны, все для Ее Высочества. Да и еще: проверь оружие — наточено ли, блестит ли. А то принцесса очень рассердится, если придется упражняться с тупым клинком, — добавил он, хитро подмигнув напарнику. Курда терпеть не могла, когда кто-то из слуг прикасался к оружию без ее позволения, но эта дерзкая и непокорная белка никак не могла знать об этом, в свой первый день у принцессы Рифтгарда.
Донельзя довольный собой, Флит проводил пошатывающуюся под тяжестью мешка Трисс взглядом исполненным мрачного предвкушения, а затем захлопнул дверь и, вытянувшись по стойке смирно возле нее, стал ждать, что будет дальше.
***
Уже почти наступил полдень, когда Трисс, немного запыхавшись, подготовила зал для тренировки — протерла зеркала вдоль стен, поправила и кое-где набила соломой напольные и подвесные чучела, ровными рядами развесила пресловутую репу. Остановившись чтобы отдышаться, она в последний раз окинула взглядом плоды своего труда, с тоской думая о том, что скоро от идеального порядка не останется и следа. Где-то на краю сознания встрепенулась злость, возмущение своим рабским положением, … но Трисс усилием воли загнала эти чувства подальше, в темные уголки души. Чтобы пережить сегодняшний день ей нужны были холодная голова и трезвый расчет, а ярость и праведный гнев пускай тлеют, до лучших времен.
Успокоившись и переведя дыхание Трисс решительно подошла к оружейным стойкам, которые ровными рядами протянулись вдоль дальней стены, под высокими и узкими окнами палаты. Сабли, одноручные и двуручные мечи, шпаги, рапиры — от бесчисленного количества клинков рябило в глазах, а играющие на полированной стали солнечные лучи так и норовили ослепить. С замиранием сердца Трисс поняла, что у нее почти нет времени, чтобы проверить каждый из них, но и отступать перед трудностями она не привыкла. Взяв со стойки ближайший меч — обоюдоострый, с полукруглой гардой и позолоченным навершием — она придирчиво осмотрела его, проверила когтем остроту лезвия и уже собиралась вернуть на место когда…
— Ну и что, по твоему, ты делаешь?
Высокий, холодный голос за спиной подействовал на Трисс словно ушат ледяной воды. Она обернулась, всем видом демонстрируя смирение и покорность, сочетание способное польстить любому тщеславному зверю… Однако на принцессу Рифтгарда это не произвело должного впечатления. Застыв в дверях, царственная хищница смотрела на Трисс в упор и взгляд у нее был совсем нехороший — гневный, но вместе с тем какой-то оценивающий…
— Простите Ваше Высочество, — кротко ответила она, склонив голову в почтительном поклоне. — Мне приказали быть сегодня при вас и…
— Мне известно для чего ты здесь. — плотно затворив дверь Курда шагнула к Трисс, в ее тоне, как и в движениях, читалась неприкрытая угроза. — Но я не припомню, чтобы приказывала подавать мне оружие.
Лишь после этих слов Трисс с ужасом осознала, что все ещё сжимает в лапе тот проклятый меч. Но странное дело — мысль о том, чтобы его бросить и молить о снисхождении, она отмела практически сразу, лишь крепче стиснув рукоять.
— О, как видно, ты любишь играть с мечами? — в коралловых глазах принцессы Рифтгарда заплясали искры темного веселья, но голос оставался ледяным. — Всего лишь служанка, а воображаешь себя фехтовальщицей? Быть может, мне стоит преподать тебе урок, как думаешь?
Трисс собиралась было возразить, но Курда уже натянула рукавицу из плотной ткани и взяла со стойки шпагу с вычурным эфесом. И снова — стоило ей лишь взглянуть на вражеский клинок, как страх и тревога отступили, а на их место пришла холодная, жесткая сосредоточенность. Положение было безвыходным, и все же она предприняла последнюю попытку избежать боя:
— Ваше Высочество, я не умею сражаться…
— Подними меч. — в голосе принцессы отчетливо звякнул металл. Заложив левую лапу за спину и направив острие шпаги в грудь Трисс, она замерла в этой позиции, будто змея, готовая в любой момент прянуть и ужалить.
Поняв что выбора у нее нет, Трисс подчинилась. Сделав шаг назад она попыталась повторить стойку Курды, но вышло довольно неуклюже.
— Выше, выше — надменно скомандовала принцесса. — Еще…
Высокомерие и небрежный тон сделали свое дело — чувствуя закипающий в глубине души гнев, Трисс впервые посмотрела на Курду в упор, глаза в глаза.
— Хорошо. — одобрила та… и тут же атаковала — стремительно, без малейшего предупреждения. От первого выпада Трисс ушла чисто на инстинктах — легким, истинно беличьим прыжком. Но Курда не дала ей перевести дух — стремительно сократив дистанцию она напала снова, на этот раз дальним рубящим ударом, практически тут же переведя его в колющий. И снова Трисс спасла реакция — отскочив вбок она укрылась за тренировочным чучелом, так что остриё шпаги пронзило лишь набитый соломой мешок. Но буквально через секунду ей пришлось вновь уклоняться от молниеносных ударов и выпадов…
Эта опасная игра продолжалась еще какое-то время — Трисс отступала, а Курда преследовала ее, но из раза в раз клинок принцессы не достигал цели, поражая то репу, то соломенные чучела. Несколько раз Трисс была неприятно близка к тому чтобы получить серьезные раны, и только в последний момент ей удавалось избежать этого. Однако вскоре, терпению Курды пришёл конец.
— Хватит убегать! — прорычала она, когда не в меру прыткая служанка в очередной раз разорвала дистанцию. — Защищайся!
Было ли дело в эйфории боя или в адреналине, бурлящем в крови, но новый удар Трисс приняла на меч. Это был первый раз, когда их клинки скрестились — звон прокатился по залу, многократно отраженный и усиленный эхом. Свою ошибку она осознала мгновением позже, когда Курда чуть не выбила оружие у нее из лап, связав клинки коротким вращением. Потеряв равновесие Трисс рубанула мечом наотмашь… и теперь уже принцессе пришлось отпрянуть. На миг в коралловых глазах хищницы промелькнули шок и неверие, — какая-то белка-служанка вынудила ее, первую шпагу Рифтгарда отступить! — а затем Трисс пришлось уйти в глухую оборону под яростным натиском взбешенной принцессы…
***
У оружейной палаты успела собраться приличная толпа зевак из замковых слуг и рядовых стражников, так что отряду королевских гвардейцев, пришлось пустить в ход копья и кулаки, чтобы пробиться в первые ряды. Капитан Затрещина, лично раздал не меньше дюжины зуботычин тем, кто не пожелал уступить ему дорогу, и своим подчиненным в том числе. Но командующего армией Рифтгарда это не волновало — сквозь гул толпы он отчетливо слышал звон клинков и от осознания того, что в замке идет бой у него шерсть становилась дыбом. Но зрелище, открывшееся когда он наконец прорвался в зал, определенно прибавило ему седых волос на загривке.
Принцесса Курда, позабыв об всем на свете, яростно атаковала молодую белку из замковой челяди, а та, мало того что была до сих пор невредима, так еще и не стеснялась атаковать в ответ. При этом обе выглядели уставшими, с обеих градом катился пот, но ни одна, ни другая не желали уступать.
— Ваше Высочество.! — Затрещина шагнул было вперед, желая остановить поединок, но…
— Назад! — прорычала принцесса Рифтгарда, метнув в капитана испепеляющий взгляд. — Я справлюсь с ней сама!
С этими словами она удвоила темп боя, устремившись в последнюю атаку, а Затрещина заметался, не зная что предпринять. Он не мог ослушаться прямого приказа принцессы, но в то же время понимал, что если с головы Курды упадет хотя бы волос, его собственная голова будет красоваться на пике у замковых ворот. К тому же, он видел с каким восторгом другие слуги смотрят на юную белку, и понимал, что если оставить все как есть, то это может окончиться всеобщим мятежом. Ухватив за плечо первого попавшегося стражника — по счастью им оказался Флит, наиболее расторопный и исполнительный малый во всем гарнизоне — Затрещина притянул его к себе и страшным шепотом приказал:
— Немедленно собрать всех стражников и перекрыть это крыло дворца. Без моего приказа никого отсюда не выпускать. Передай надсмотрщикам — всех рабов разогнать по баракам, бараки оцепить до моего распоряжения, понял? И быстро, одна лапа здесь, другая там!
Флит отдал честь и, протолкавшись к выходу, что есть духу припустил в сторону казарм. Никогда еще он не был так рад полученному приказу и искренне надеялся, что никто так и не узнает, какую роль он сыграл в этой истории.
***
Почти наступило время обеда, когда в конец измотанные Курда и белка-служанка одновременно опустили оружие. Обе тяжело дышали, и метали друг в друга враждебные взгляды но поднять клинки уже не могли. Трисс опиралась на свой меч всем весом, Курда же использовала шпагу вместо трости. Многочисленные зрители затаили дыхание ожидая развязки.
— Этот бой… — выдохнула принцесса Рифтгарда, уже без тени насмешки или высокомерия — ловкость и силу соперницы она оценила по достоинству. — Для тебя... он был первым?
— Да. — честно ответила Трисс, кое-как выровняв дыхание и утирая пот тыльной стороной лапы. Для нее это и в правду был первый настоящий бой, да еще с сильным противником — с непривычки кисти и предплечья болели так, словно она весь день махала молотом в кузнице. Тем не менее, следующий вопрос сорвался у нее с языка прежде, чем она успела себя одернуть. — А для вас?
Глаза Курды опасно сузились, и капитан Затрещина, посчитав, что лучшего шанса не представится, поспешно выступил вперед являя собой воплощение праведного гнева.
— Что за неслыханная дерзость! — прорычал он и ткнув в белку когтистым пальцем добавил — Ваше Высочество позвольте, я разберусь с этой смутьянкой…
— Молчать! — отрезала Курда и капитан тут же сник, утратив весь свой пыл. — А ты, — добавила она, обращаясь к недавней сопернице. — Назови свое имя.
— Трисс, дочь Аррема Рокка. — ответила юная белка звонким, исполненым силы голосом, но спохватившись, добавила. — Ваше Высочество.
От этих слов Затрещину прошиб холодный пот. Даже спустя сезоны, это имя все еще имело над ним власть. Тот день отпечатался в его памяти так, словно все это было только вчера — первая высадка короля Саренго на скалистое побережье Рифтгарда, атака объединенных сил белок, мышей, ежей и выдр, их попытка сбросить захватчиков в море. Помнил он и Рокка пронзенного не менее чем тремя десятками стрел, тогда как иному зверю хватило бы и одной чтобы отправиться в Темный Лес. И вот теперь, словно из ниоткуда, объявляется его наследница и в ее лапах меч… Кошмар наяву, не иначе…
— Что ж, Трисс, на сегодня можешь быть свободна. — Курда между тем улыбнулась, а ее тон хотя и остался властным, приобрел милостивый и покровительственный оттенок. — Как следует отдохни и восстанови силы. Завтра я буду ждать тебя в этом зале, в это же время. И не вздумай опаздывать.
Среди стражников и слуг послышался изумленный ропот и все они расступились перед Трисс, когда она вернув меч на место и поклонившись принцессе, направилась к выходу. Даже капитан Затрещина не осмелился заступить ей дорогу, а лишь наблюдал со стороны, сжимая кулаки от бессильной злости. Разумеется Курда никак не могла знать о событиях, имевших место еще до ее рождения, как и о том, какая опасность угрожает всему Рифтгарду в лице этой юной белки-служанки. И когда та прошла мимо, а их взгляды на миг встретились, внутренний голос шепнул капитану, что уж лучше бы в этот день в кладовых замка не досчитались очередного мешка с репой…
-
By Меланхолический Кот
Всем привет ещё раз. Как, наверное, кто-то уже знает, я недавно прочитал "Жемчуг Лутры". Финалом книги я остался недоволен и решил написать фанфик с альтернативной концовкой. По мере повествования буду делиться соображениями по поводу перевода и оригинала, а также комментировать проблемы с внутренней логикой книги. Итак, действие начинается на борту "Морского Змея", который несёт пленного аббата Дьюррала к Сампетре. Ромска в моём варианте выживает...
***
Аббат Дьюррал забылся коротким тревожным сном. Ему казалось, что он вернулся в родной Рэдволл, и жители готовят пир в его честь. Вот только какой-то мрак повис на всём, а еда пахла водорослями. Затем из-за стен донёсся шум сражения, и аббат понял, что на них напали. Но тут всё исчезло, и он заспанно оглядел тесную и тёмную каюту пиратского корабля.
Снаружи и вправду сражались. Дьюррал слышал ругань, шипение ящериц и звяканье клинков. То и дело раздавались предсмертные крики. Значит, вражда Ромски и генерала Ласка Фрилдора наконец разрешилась схваткой. Но что могла сделать в такой ситуации старая мышь с паршивым зрением? Разве что сидеть взаперти и надеяться, что верх одержит капитанша-хорчиха, а не чудовищный варан Ласк. Аббат притащил к двери стол и пару скамеек, сам закутался в одеяло и уселся на постели. Вскоре старика сморило вновь.
Проснулся он от звука страшного удара. Дверь затрещала. Ударили ещё раз, несколько досок вывалилось на пол, и в дыру просунулась чешуйчатая морда Ласка. Дьюррал замер. Он не понял, сколько времени прошло, но в какой-то момент стало ясно, что генерал мёртв. Глаза варана закрылись, а из уголка пасти текла струйка тёмной крови. Стараясь не смотреть на труп, аббат отодвинул стол и приоткрыл разломанную дверь.
Уже сгущались сумерки, а на корабле горело лишь несколько фонарей. Дьюррал вышел на палубу, вдохнул свежий воздух, прищурил подслеповатые глаза и вздрогнул, разглядев валявшиеся кругом трупы и лужи свежей крови на досках.
- Эй, старик… Иди, не бойся… Это я, Ромска, твоя подружка…
Мышь обернулся на хриплый голос и, пройдя несколько шагов, увидел хорчиху. Она сидела на палубе, прислонившись к мачте и тяжело дыша. Пятна крови темнели на камзоле и чёрно-серой шерсти капитанши, а рядом лежал палаш, прервавший сегодня, видно, немало жизней.
- Только мы вдвоём тут в живых и остались. Весело, правда?
- Ты ранена… - выдохнул Дьюррал, подойдя вплотную.
- Да уж… Ласк постарался… Но и сам отправился в преисподнюю… Так, слушай, - Ромска с трудом приподнялась. – Вернись в каюту, там, в шкафу, лежат лекарства. Использовать их умеешь?
Это прозвучало как вызов – чтобы он, аббат Рэдволла, не умел лечить зверей? Несмотря на ужас ситуации, Дьюррал не сдержал улыбки.
- Фонарь возьми… - прохрипела Ромска. – Если повезёт и я выкарабкаюсь, дальше хоть не один поплывёшь…
Аббат торопливо сорвал приделанный к стене светильник. Сделать это оказалось совсем не трудно – дерево подгнило и не держало гвозди. Осторожно перешагнув через мертвого Ласка, Дьюррал вновь прошёл в своё убежище. Масляная лампа бросала неяркий свет на тёмные стены. Так, вот и шкафчик. Дверца приоткрылась, звякнув стеклом. Что тут у нас… Игральные кости и карты, кинжал, сухари – мышь раздражённо сбрасывал с полок предметы нехитрого пиратского быта. Наконец в глубине сверкнули флаконы со снадобьями. Дьюррал не мог сейчас разобрать названия на грязных бумажках, но втягивал носом запахи, с радостью узнавая травы родных берегов. Под мотками бинтов лапа вдруг наткнулась на оправу. Какая удача! Треснувшие линзы, правда, не совсем подходили аббату, но теперь всё вокруг приобрело хоть какую-то чёткость. А то с тех пор, как пираты отняли у него очки, уже надоело ходить среди туманных пятен. Так, ещё нужна чистая вода…
Ромска с жадностью осушила кружку. В свете лампы Дьюррал осторожно промывал рваные раны на теле хорчихи, накладывал целебные мази и забинтовывал, стараясь выбрать самую чистую ткань. Ромска лишь тихо стонала, когда он неосторожно задевал её израненную плоть. Ну что же, видно, уроков старой Цецилии аббат не забыл, и сегодня они позволили ему выдержать такой внезапный и страшный экзамен по врачеванию.
- Так, хорошо, кровь уже не идёт. Я думаю, важные органы всё-таки не задеты. Надо бы травы заварить…
- На камбузе жаровня, - прошептала Ромска. – Так, помоги-ка…
Дьюррал почувствовал, как тяжелая лапа капитанши легла на его плечо. Медленно ступая и опираясь друг на друга, вместе они – старый ценитель книг и трав и предводительница безжалостных корсаров – спустились в камбуз. В каменной жаровне тлели угли. Аббат подбросил растопку, несколько сухих поленьев, и вскоре на них заплясало пламя. В котелок отправился пучок гиперикума – для начала сойдёт. Дьюррал накрыл растянувшуюся на полу Ромску одеялом, ещё одно, свёрнутое, сунул ей под голову.
- Добрый ты зверь, отец, - сказала Ромска. – Было бы побольше таких, как ты, может, и моя жизнь иначе бы пошла… Ладно, чего теперь… Слушай. Я сейчас не могу править кораблём, а ты один нипочём не направишь его к своим берегам. Сейчас пойдёшь на корму, найдёшь руль и закрепишь его, понял? Там не сложно… Корабль сам пойдёт к Сампетре. Если повезёт и мы не потонем по дороге, если я выживу… То сделаю всё, чтобы ты вернулся домой…
Тщательно привязав рулевое бревно, чтобы оно не ходило туда-сюда, Дьюррал прошёлся по каютам. Одеяла, сухари, тряпки, снадобья – всё сгодится. Не удержавшись, он глотнул грога из чьей-то бутылки и мучительно закашлялся. Похоже, Ромска давеча угостила его сильно разбавленной версией. Впрочем, аббат ощутил внутри приятное тепло, а сердце гулко забилось, подгоняя кровь по старым жилам. Сильная вещь, но аккуратнее с ней надо, это тебе не октябрьский эль в погребе с ежами распивать!
Ромска с наслаждением выпила грога, затем Дьюррал налил ей настой гиперикума.
- В Рэдволле врачевать научился?
- Ну да… - аббат смущённо поправил свои новые очки. – У нас такое правило – лечить всех, кто нуждается в помощи…
- Хорошее правило, - ответила Ромска.
«У вас зато другое правило – грабить и убивать всех, кто не может дать отпор», - подумал Дьюррал. Вслух он говорить ничего не стал – злить хищную пациентку не стоило.
- Ласк спятил, - вновь заговорила, помолчав, Ромска. – Хотел нас с тобой принести в жертву Вулпазу. Проклятому владыке ада. Теперь он сам в его компании. Она ему подходит…
- Пожалуйста, не поминай его, - лапы старой мыши дрогнули, так что он едва не пролил настой.
- Боишься? – хорчиха слабо усмехнулась. – Не стесняйся, мне тоже не по себе. Даже когда всю жизнь на волосок от смерти…
Аббату показалась, что она дёрнулась под одеялом. Хорошо, если это не озноб. Самое паршивое, если в раны прошла зараза. Конечно, тогда могло бы помочь кровопускание, но Ромска и так потеряла немало крови… Взгляд Дьюррала упал на сухую корку. В рэдволльском лазарете поговаривали, что, если к гнойной ране приложить заплесневелый хлеб, воспаление пройдёт быстрее, чем от мазей. Многие, включая самого Дьюррала, в это не верили – ну как гниль может лечить? – но в крайнем случае даже это стоило испробовать.
- Спи, - мышь погладил хорчиху через одеяло. – Тебе надо восстановить силы. А там что-нибудь придумаем.
- Помолись о нас, отец, - пробормотала Ромска, засыпая.
Легко сказать – помолись… Сколько Дьюррал себя помнил, обращений к высшим силам он почти что не слышал. Может, когда-то было иначе, но сейчас обитатели его аббатства предпочитали жить и трудиться, не задумываясь о религиозных вопросах. Но если бы сейчас кто-то на небе вспомнил о них двоих, брошенных среди ледяной бездны…
Дьюррал ещё долго сидел без сна в тёмном вонючем камбузе, смотря на догоравший очаг и прислушиваясь к вою ветра за бортом. Погода, похоже, ухудшалась. Начнись шторм – вряд ли у них вдвоём будет шанс выжить. Какой, однако, парадокс – всю жизнь просидеть в родном аббатстве, читать книги до веселить диббунов, а на склоне сезонов встретить смерть здесь, на разбойничьем корабле, на пару с капитаншей пиратов! Кто из настоятелей прошлого мог бы похвастаться такой судьбой? Вот только в Рэдволле уже никто не узнает об этом историческом случае…
Во тьме ненастной ночи «Морской Змей» безмолвно нёсся по волнам на запад, неся на палубе кучу трупов, а в своём мрачном чреве – двоих самых одиноких существ на свете.
И всё-таки им повезло – шторм прошёл мимо. Поглядывая на ползущие над морем клочковатые тучи, Дьюррал с усилием перекидывал через борт окоченевшие трупы. Ромска порывалась помочь, но аббат отговорил её – от напряжения могли разойтись свежие раны. Впрочем, Ласка Фрилдора они подняли всё же вместе. С шумным всплеском мёртвый варан упал в воду, и его вытянутое чешуйчатое тело закачалось на волнах, словно перевёрнутая лодка.
- Даже последний злодей имеет право на погребение, - произнёс Дьюррал, смотря, как его поверженный враг отдаляется от корабля. – В земле или хотя бы вот так…
- Впереди Сампетра!
Мышь взглянул прямо по курсу, куда указывала Ромска, и разглядел тёмную полоску острова.
- Так, пристать к пирсу без команды мы не сможем. Давай-ка, отец, отвяжи руль, и я попробую выбросить корабль на пляж.
Дьюррал невольно подивился выносливости хорчихи. Дня полтора назад она, израненная, лежала у мачты, а теперь с трудом, но уверенно крутила рулевое колесо. Тем временем Сампетра быстро приближалась. Стали видны подсвеченные клонившимся к западу солнцем пологие, безлесные холмы, причалы и здания порта, а над ними – массивный серый замок. Вскорости корабль вздрогнул и замер, уткнувшись в песок.
- Никого не видно… - Ромска тревожно озиралась, вцепившись лапами в борт. – Порт пустой…
- Кто-то идёт… - Дьюррал смотрел на высокую фигуру, что появилась из-за камней и, переваливаясь по песку, шагала к кораблю. Хотя зверь и закутался в тёмный плащ, его хорошо было видно на фоне пустынного пляжа.
- Ублаз! Наш император! – Ромска схватила аббата за плечи и резко опустила на палубу. – Так, слушай сюда. Говорить с ним буду я. Ты – пленник, понял? Молчи и ни в коем случае – слышишь? – ни в коем случае не смотри ему в глаза!
Раздалось натуженное пыхтение, и над бортом появилась покрытая бурой шерстью и увенчанная золотой короной голова куницы. Ублаз перевалился, неуклюже растянувшись на досках палубы, но тут же вскочил и огляделся. Он был высоким – на целую голову выше Ромски. Лишь на миг Дьюррал перехватил взгляд его чёрных круглых глаз, но успел ощутить страх и смертельную тоску в душ
-
Recommended Posts
Join the conversation
You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.