Покров

***8*** - Говорил же я, это плохо кончится! Держи мою лапу!- кричал Кирелиан. Но Гай был настолько напуган, что не смел шевелиться. Кирелиан схватил его за шиворот и прыгнул. … Прыгнул через огромную яму, дна которой не было видно… Это происходило накануне Дня Летнего Солнцестояния. Кирелиан, Гай и норка Мич отправились в лес на прогулку. Когда они вышли из сосновой рощицы к границе Чёрного Бора, Мич предложил идти и дальше прямо, на запретную территорию. - Нельзя! Мы же не знаем, кто там живёт! Нас там могут и убить!!!- запротестовал соболь. Эшшо была права: Кирелиан, став старше, образумился и угомонился. Но вот беда маленького Гая была в его излишнем любопытстве, и в том, что его легко можно было в чём-то убедить и на что-либо уговорить. - Ну пойдём, Кире, никто нас там не тронет! Взрослые ведь говорили, что туда кто-то ходил, и никаких опасных зверей там не было!- уговаривал хорёнок юного соболя. - Это было ещё до твоего рождения, твоему отцу не было и сезона!- возразил тот. - А ты откуда знаешь?- усмехнулся Мич. – Когда «его отцу и сезона не было», нас всех троих вообще не было! Кирелиан повернулся к Мичу и скорчил ему рожицу, норка в ответ показал язык. - Давайте проголосуем! Кто против похода?- спросил Гай. Кирелиан с мрачным выражением лица поднял лапу. - А кто за?- спросил Мич, даже не взглянув на соболя, и поднял лапу. Гай, хитро улыбаясь, тоже поднял лапу.- Ну что ж, принято единогласно! С этим заявлением Мич схватил Гая за лапу и прыгнул через большой овраг. *** Они зашли достаточно далеко в глубь Чёрного Бора. И обнаружили маленькую лачужку. После долгих споров они всё-таки вошли внутрь. Сначала они не нашли ничего интересного. Но затем Гаю вдруг попались на глаза какие-то старинные рукописи. - Смотри, Кирелиан! - Хм, любопытно! Беренгар, Кемра, Лида Багровая Лапа? Странные имена! Ладно, уже наступает вечер. Берём записи и идём все домой! Забрав находку, мальчики отправились обратно в деревню. И вот только на обратном пути на них напали летучие мыши и дикие вороны. Они клевали и кусали мальчишек, которые изо всех сил помчались обратно к оврагу. - Ааааа! Помоги, Кирелиан!- завопил норка – одна из птиц опрокинула его на землю и принялась клевать и бить крыльями. Соболь схватил огромную толстую ветку и принялся колотить ворону. Та отлетела в сторону. - Эй, Мич! Ты живой?- встряхнул норку за плечи Кирелиан. Но тот был сильно изранен птицей и потерял сознание. «Проклятье!»- мысленно выругался соболь, взвалил норку себе на плечи и позвал Гая. - Я знал, что ничего хорошего из этого не выйдет! Держи мою лапу, Гай! Но тот был смертельно напуган и не посмел двинуться с места – он стоял в двух шагах, не шелохнувшись, лишь дрожа как осиновый лист. - Чёрт подери, Гай!- рявкнул Кирелиан раздражённо, схватил хорёнка за шиворот и прыгнул с ним и Мичем на спине. *** Сначала Троп здорово рассердился, узнав, куда ходили дети. Он сильно волновался, когда сын пропал. А ведь в Чёрном Бору они могли заблудиться навсегда! Или их могли забить те самые вороны и летучие мыши, о которых они рассказали по возвращении. Когда они всё же вернулись живые, но исцарапанные, переживания Тропа сменились праведным гневом и он хорошенько отшлёпал сына. А успокоившись, принялся лечить мальчиков. Мича всего перебинтовали и положили в лазарет. За Кирелиана взялась Диасция, потом он ушёл домой, где получил нагоняй от своего отца. - Зачем вы пошли туда?- строго спросил Тропаеолум, обрабатывая раны сына. - Мы не знали, что всё так закончится! Прости, папа!- с трудом выговорил Гай, всхлипывая. Троп обнял сына и погладил по макушке. - Эх, выдрать, как следует, тебя надо, но я не могу этого сделать… Но ты должен понимать, что это могло стоить вам жизни! Мич едва не истёк кровью до смерти! Для него это послужит хорошим уроком. Ты представляешь, что было бы со мной и мамой, если бы ты погиб?! Почему вы не послушались Кирелиана? Он старше вас обоих! И именно ему вы оба обязаны жизнью! Ты это понимаешь? Гай пристыжено потупился и, молча кивнув, снова начал всхлипывать. - Ну-ну,- утешающее прошептал Троп, гладя его по макушке.- Успокойся! Но я всё равно должен наказать тебя за то, что ты ходил на запретную территорию…- продолжил Троп. Гай поднял голову и посмотрел отцу в глаза выжидающе. - Завтра ты должен будешь сделать уборку дома, а затем в рабочем офисе. - Уух,- тихо простонал хорёнок и уставился в пол, не смея что-то ещё возразить. - Давай-давай, баиньки!- сказала Диасция, взяла сына за руку и ушла с ним в детскую. Вскоре к Тропаеолуму пришёл Кирелиан. - Господин Буромех… Простите, я говорил, что это плохая идея. Но мне стоило проявить большую твёрдость и настоять на своём…- заговорил он тихо. Троп стоял у окна спиной к соболёнку. - Забудь, приятель!- сказал хорь и повернулся, наконец, к нему.- Всё это, конечно нехорошо, запретная территория… Но мы ведь с тобой прекрасно понимаем, что они бы всё равно туда пошли! И тем лучше для всех вас троих, что ты пошёл за ними. Ты доказал, что возраст не имеет значения, если ты действительно храбр… А мой сын и Мич остались живы только благодаря тебе. Троп пристально поглядел на юного помощника. Тот замялся и уставился в пол. - Кире,- позвал лекарь. Тот поднял голову и увидел, что хорь улыбается.- Мне кажется, ты хочешь что-то сказать. Говори, не бойся. Кирелиан выпрямился и, глядя в глаза Тропаеолуму, заговорил: - Я клянусь всю жизни до самой смерти быть рядом с Гаем! Защищать его и Озёрную Долину от войн и вражеских набегов. И никогда не покидать свой родной край, дабы смочь защитить вашего сына и свой дом. Если я нарушу эту клятву, я обязан буду понести всю ответственность и наказание. Юный соболь закончил речь и стал выжидающе глядеть на Тропа. Тот был несколько удивлён и потому молчал. Наконец, он вздохнул и произнёс: - Никогда ничего не обещай, если до конца не уверен, что сможешь выполнить своё обещание… Что ж, я не просил тебя приносить эту клятву. Ты дал её в первую очередь самому себе, теперь пути назад нет. Ты знаешь, что означает дать эту клятву? - Да. - Что ж, это хорошо… экхм…- не знал, что ещё сказать, Троп. Но, подумав, он сочувственно спросил: - Сильно отец наказал тебя? Кире замялся, принялся потирать зад, нервно и тихо смеяться. - Отец, ээ… хм… хи-хи… наказал, мм,.. нет… Ээ, нет, нн-не очень… Но ещё, как говорится, не вечер. Если я приду слишком поздно, он мне ещё раз ласково надерёт уши. Кстати, в лесу…ээ,- он запнулся, не уверенный, что стоит напоминать лекарю о том, что его сын чуть не погиб. Наконец, он всё-таки продолжил:- Мы там набрели на какую-то лачугу. И нашли эти пергаменты,- Кирелиан протянул находку Тропу. - Хм… Интересно,- протянул Троп, просмотрев листы. - Извините, но мне лучше идти домой. - Да, ты прав, тебе пора идти. - До свидания, господин Буромех! - До свидания, дружок. Кирелиан вышел. Ни лекарь, ни его юный помощник не знали, что их разговор слышал ещё один зверь… Рици стоял, прислонившись спиной к стене, за занавеской. Рысёнок спрятался там, когда играл с подругой Шелли – они всё ещё или в доме лекаря. Они играли, пока не услыхали приближавшиеся шаги. Шелли успела сбежать незаметно через дверь в боковую комнату, а Рици пришлось остаться в кабинете лекаря и притаится. Троп, конечно, не стал бы их наказывать, если бы заметил, но рыси привыкли не очень доверять взрослым, особенно Рици, наученный горьким опытом общения с обозлившейся старшей сестрой. Так рысёнок узнал о клятве Кирелиана. Троп задул свечу и вышел. Рысёнок подождал несколько минут и выскользнул из кабинета. ***9*** Ткера со своей армией и слугами к лету прошли, к сожалению, довольно малый путь. Им не везло – посреди весны они попали в болото, и несколько зверей погибли, увязнув в этой ужасной топи. Ткера после этого случая ещё больше замкнулась. Всё, чего она хотела – это найти брата и искупить вину. Ко всему остальному она оставалась полностью безразлична. В стане начали уже роптать, но она не обращала внимания на непокорность некоторых слуг и не наказывала их. Других же это сильно удивляло. *** Уже несколько дней они стояли лагерем в глубине леса, недалеко от морского побережья. Было пасмурно. Ласка Мифл и рысь Цепкохват бродили по берегу, пытаясь найти что-нибудь съедобное – водоросли, корешки, креветок, рыбу, яйца птиц. - Сколько можно?!- ворчал Цепкохват.- Мы всё время занимаемся чёрт знает чем, укуси меня змея! Когда начнётся завоевание земель?! Цепкохвату было восемнадцать сезонов, он был ровесником Ткеры, нетерпелив и горяч. - Прекрати бурчать, Цепкий!- Мифл отвесила ему крепкий подзатыльник.- Госпожа Ткера – и только она – имеет право решать, что мы должны делать! Цепкохват нахмурился, стал потирать затылок. В небе жалобно кричали чайки, стояла ужасная духота. Из тёмных плотных туч пробивались яркие солнечные лучи, дававшие какой-то странный жутковатый свет. Море мерцало, волновалось, и это внушало некое беспокойство – ведь ветра не было. Всё это предвещало ужасную грозу, которая должна была разразиться ночью. Цепкохват и Мифл продолжали молча бродить в поисках добычи. Юный рысь заметил что-то на берегу и решил подозвать старшую фуражирку. - Эй, Мифл, смотри, тут… - Замолкни!- рявкнула вдруг ласка, схватила помощника за лапу и рванула в ближайший куст. - Ты чего?- обиделся Цепкохват. - Закрой рот, чёрт тебя подери!- зашипела ласка, впилась когтями в загривок рыси и больно дёрнув, заставила смотреть на море… Волны его, пока ещё далеко от берега, бороздили два корабля с бордово-красными парусами. По кроваво-алым бортам тянулись чёрные полосы. Написанные золотом названия сильно отсвечивали, да и кораьли были далековато. И потому эти названия прочесть было невозможно… «Бешенный Горностай» и «Драная Лиса»! Кохиа и его жена Лантана с их свитой и армией прибыли в Страну Зелёных Холмов. - Пошли отсюда!- прошептала Мифл, и, потянув за собой Цепкохвата, стала красться от куста в сторону леса. *** Мифл и Цепкохват оставили скудную добычу на полевой кухне и поспешили в шатёр Ткеры. Вместе с Госпожой находился в шатре и горностай Курм. - Что ж, ясно. Значит, пора убираться отсюда подальше,- произнесла Ткера, выслушав их доклад. - Уходить! Ах-ха-ха! Неужели дочь Великого Господина Рискора струсила?!- заверещал вдруг возмущённо горностай Курм.- Вы глупый маленький котёнок, недостойный своего отца! Мифл и Цепкохват ошеломлённо уставились на мятежного горностая. - Никогда! Слышишь?! Никогда не смей называть меня глупым маленьким котёнком и упоминать при мне имя моего мерзкого папаши!- прорычала Ткера в морду Курма, нависнув над ним. - Трусливая девчонка!- презрительно фыркнул Курм и плюнул Ткере в лицо. Мгновение Цепкохват оцепенело глядел на Ткеру и Курма. Однако в следующий миг рысь уже подлетел к оскорбителю и вонзил ему в грудь свой любимый серебряный кинжал. - Подлая сволочь! Предатель!- прошипел рысь в морду горностаю. Курм увеличившимися глазами с ужасом уставился на Цепкохвата, затем глаза горностая подёрнулись предсмертной пеленой. Он издал последний хрип и безвольно обвис в «объятиях» рыси, а тот опустил его на землю и выдернул из его груди свой кинжал. Ткера вытерла мордочку лапой и обтёрла ладонь о грудь трупа. Цепкохват улыбнулся Ткере. Критика её порядков, как ни странно, не мешала ему любить её и таки исполнять её приказы. Хотя они были ровесниками, она была выше его рангу, и поэтому он подчинялся ей. Ткера оглядела Цепкохвата – тот улыбнулся, но потом вдруг смущённо, и как будто пристыжено, потупился. Ткера прокашлялась, привлекая внимание; Цепкохват поднял глаза и обнаружил, что она улыбается. Наконец, она сказала: - Итак, снимаемся с лагеря и уходим. Цепкохват, Мифл, вы свободны, только отдайте там остальным приказ приготовиться к отходу. Докладчики вышли из шатра, поклонившись. Ткера огляделась, подошла к мёртвому лежавшему на земле горностаю, и, схватив его труп, одной лапой выкинула его из шатра. - Эй, «похороните», кто-нибудь, предателя!- крикнула она, даже не выглянув. Звери-подчинённые догадались, о каком «предательстве» идёт речь. Особенно те, которые были совсем недавно с Курмом. С того дня никто из воинов и слуг больше и помыслить не смел о выражении недовольства порядками своей госпожи. ***10*** Проступок есть проступок! И если ты что-то натворил – будь добр за это ответить! Маленький Гай это прекрасно понимал. В Озёрной Долине наступило утро. Розовые и золотистые солнечные лучи пронизали стёкла окон. Солнце только начинало восходить, а Гай уже давно был на ногах – в деревнях просыпаются рано – и вовсю заработался. Начиная уборку со своей комнаты на втором этаже, он уже заканчивал драить полы на кухне, на втором этаже. Он сидел на коленках на полу, усердно вытирая почти не заметное пятнышко. - Фуух, наконец-то!- вытирая тыльной стороной ладони лоб, вздохнул он, было, с облегчением. Но тут он вспомнил, что его ещё ждёт уборка в рабочем офисе отца. И испустил тихий усталый стон. Ему было всего шесть лет, он с утра занимался уборкой в огромном двухэтажном доме, даже не успев толком позавтракать, а ему ещё предстояла такая же немалая работа в избушке-аптеке. - Эй, Гай!- послышался голос отца из прихожей. - Да, папа?! Я на кухне!- отозвался Гай, поднимаясь с колен. Тропаеолум вошёл на кухню и огляделся. Остался он очень доволен и даже приятно удивлён такими способностями сына к наведению порядка, но не подал вида. - Хм, что ж, молодец! Сейчас сделаем второй завтрак, а потом пойдём в мой рабочий домик. Гай молча кивнул. - Так, ты отнеси корыто и тряпку, прополощи всё и сам умойся, а я займусь готовкой. Гай потащил по полу деревянное корыто, Троп с улыбкой поглядел ему вслед. - Прости, сынок, но так надо! Ты должен научиться нести ответственность за свои поступки, иначе ты никогда не сможешь вырасти по-настоящему хорошим, добрым, честным и благородным зверем!- тихо и слегка печально произнёс лекарь. Троп быстренько состряпал лепёшек с орехами, заварил душистого травяного чая с ромашкой и мятой. Поставив на стол две плошки – с каштановым мёдом и малиновым вареньем, - он позвал сына: - Гай! Ты там ещё не утонул? Иди кушать! Из дальней прачечной послышался звонкий смех мальчишки: - Ха-ха-ха! Нет, не утонул! Сейчас приду! Гай вернулся на кухню умывшийся и переодевшийся, и сел за стол. Сын и отец принялись за завтрак. ***11*** Гроза застала Кохиа и Лантану с их подчинёнными врасплох. Страшна бурая на море! Не всякий выживет в кораблекрушении, и смерть, может статься, окажется ужасной и мучительной! Корабли носило по волнам и ужасно болтало. Лантана передвигалась по палубе нетвёрдой походкой, держась обеими лапами за левый борт корабля. - Проклятье! Поскорее бы это закончилось!- вопила она, пытаясь перекричать гром, шум беснующихся волн и опасный треск начинавших ломаться мачт. Сверкнувшая над самой головой молния осветила лицо Кохиа, стоявшего неподалёку. Он кричал что-то, отчитывая юнгу-крысёнка. Покончив с выговором, он повернулся к жене; Кохиа знал, что она боится грозы. Он направился к ней, одной лапой держась за борт, другой за длинную верёвку, которой он привязал себя к одной из мачт. Обняв её, он прошептал ей на ухо: - Скоро! Скоро всё закончится! Хоть и не навсегда… Ты ведь знаешь, это не впервые! И не в последний раз… Не смотря на весь этот ужасный шум, Лантана отчётливо слышала каждое слово мужа. Словно подсознательно, мысленно. И, как ни странно, они подействовали на неё вполне успокаивающе. Он подняла голову и прошептала Кохиа на ухо: - Всё это было и всё это повторится вновь! Он просиял, довольный проницательностью жены, обнял её крепче; склонив голову, он поцеловал её. И тут послышался дикий вопль: - ААа-аа!!! НЕЕ-Е-Е-ЕТ!!! Кричал Снип, тот самый юнга. Кохиа и Лантана разомкнули объятия и, пошатнувшись, упали на палубу. «Бешеный Горностай» налетел на риф! Послышался страшный треск, шум воды, хлынувшей в трюм. Главная мачта с грохотом переломилась пополам и упала на палубу. Через мгновение корабль снова тряхнуло: в «Бешеного Горностая» врезалась «Драная Лиса», потому что Минта не справилась со штурвалом. Несколько волн налетели на сбившихся в кучку два корабля. Ужасающий, оглушающий грохот, и… Молнии озарили разбившихся в мелкие щепки «Бешеного Горностая» и «Драную Лису», тела погибших сразу и тех жалких выживших, которые пытались доплыть до берега. Кохиа и Лантана плыли вдвоём на одной доске. Горностай, выбиваясь из сил, цеплялся, обезумев, за доску, прижимая к себе жену. Дикие волны несли обломки кораблей, трупы и выживших зверей.

***4*** Долго болел Рицинус; Ткера всё это время не отходила ни на шаг. И, наконец, ей удалось вылечить брата. - Ткела, ты здесь?- спросил Рицик тихо. - Да, братик, я здесь. Всё хорошо.- Она посадила его к стенке, подложила под сипну несколько подушек.- Ну-ка, давай… Ложечку за маму, ложечку за маму, ложечку за папу… Рици поморщился, услышав «ложечку за папу», и отодвинул слабым движением лапу сестры, державшую плошку с бульоном. Ткера встревожилась, но тут же наполнила новую ложку и сказала: - Хорошо, не надо за папу… А за Санви? Тоже не будешь? Рицик призадумался. «Санвиталия, конечно, холодновато ко мне относится, но она не такая злая, как папа,»- решил он и съел ложку за Санви. - Хм, а за кого бы теперь?..- не знала, что предложить, старшая сестра. Вдруг Рици схватил миску, заявив: - За сестличку Ткелу!- и он залпом выпил бульон. Ткера улыбнулась и нежно обняла брата. *** И вот наступил вечер Последнего Пира в Кругу Семьи. Праздник был большой, шумный, яркий. Дворец был украшен гирляндами радужных бумажных лилий и снежинок, разноцветные бумажные фонарики и витражные окна бросали по дворцу яркие цветастые лучи света. Много вкусных блюд стояло на столах, ломившихся от разнообразия яств и напитков. …Ткера сгорала от нетерпения. «Наконец! Теперь мы с Рици уедем отсюда!»- думала она с радостью. Рици тоже был вне себя от волнения. …Наконец, пир был окончен. Ткера и Рицинус попрощались с сестрой, отцом и всеми остальными, вышли из зала и направились к своим саням, запряжённым оленями. *** Рицинус с сестрой отправились в путешествие. И вот уже полмесяца они кочевали по дальним краям, оставаясь на одном месте не больше трёх дней. Ткера нервничала: пока они ещё не нашли одного подходящего места для возведения империи. А искали они земли, где много снега и льда, солнца, светящего, но не греющего, пищи и лёгкой добычи. И если есть коренные жители, желательно, чтобы они были деревенскими болванами, в жизни не державшими в лапах какого-либо оружия. Зачем им, Северным Захватчикам, лишняя головная боль? Но пока им попадались лишь крупные города и попеременно голые степи с мёртвой, замёрзлой почвой. *** Рицинус за это время успел немного подрасти; теперь он выговаривал все буквы чётко, стал выносливее. На становищах он самостоятельно гулял вокруг лагеря, хотя и старался не отходить слишком далеко. Но сегодня он умудрился попасть в самую гущу леса. Он бродил, иногда оглядываясь. Но он не боялся. Он даже не знал, как далеко зашёл; ему здесь, как ни странно вполне нравилось. Он шёл вперёд, оглядываясь через плечо, как вдруг наткнулся на что-то. Повернувшись, он увидел какую-то старушку в плаще-балахоне; она была меньше на пару голов. - Берегись…- шептала она. - Ой, простите, я вас не ушиб?.. Извините, я не расслышал: что вы сказали? - Берегись, она опасна… - Опасна? Кто это – «она»? - Твоя сестра! Сейчас любимая, родная… Но скоро станет она какая-то чужая. Покажет она своё настоящее лицо… Берегись! Старушка подняла своё лицо, капюшон свалился – это была старая седая соня… …Рицинус был в ужасе, но даже не мог вскрикнуть. Шерсть его встала дыбом, усы и кисти на ушах встопорщились. Он сглотнул, попятился и упал, споткнувшись об лежавшее бревно… …Капюшон свалился, открыв лицо сони. Глаз у неё не было! Лишь пустые, как чёрные бездны высохших колодцев, глазницы! …Падая, рысёнок инстинктивно зажмурился. Несколько минут он лежал так на земле, на спине. Когда он, наконец, осмелился открыть глаза, старушка уже исчезла словно дым, как будто её и не было. Рицинус подскочил и со всех ног пустился из леса к лагерю. *** В лагере начался обед, когда Рици влетел в палатку, служившую передвижным домом ему и сестре. - Ты чего так запыхался, братик?- заботливо поинтересовалась старшая сестра. - Ничего особенного… Просто… ээ… я гулял в лесу и встретил какую-то бабушку-соню. Фуух… Она бормотала какую-то чушь, фью… мол: твоя сестра опасна, берегись.… Потом она скинула капюшон, ух… и оказалось, что у неё нет глаз!.. Ужас, буу! Он сел, пытаясь отдышаться. Ткера встревожено оглядела его с ног до головы. Шерсть его была взъерошена, он тяжело и шумно дышал. Долгие несколько минут молчания прошли, прежде чем они мягко, но неловко улыбнулись друг другу. - Ладно, чушь всё это какая-то!- сказал Рици, глядя в глаза сестре.- Я не должен верить какой-то сумасшедшей соне, верно? Лучше я буду верить своей сестре! Но Ткера отвернулась, не ответив. Она была обеспокоена: к братишке уже приходила давно странная кошка, вроде как не в здравом уме… Теперь эта безглазая соня, и она тоже говорила, будто Рици угрожает опасность. И опасность эта исходит от неё, Ткеры… «Да ну, бред! Я его сестра, как я могу причинить ему боль, сделать ему что-то плохое?!»- думала она.- «Но вдруг… вдруг это правда?!» Этого она боялась больше смерти. Рици уловил тревогу в её взгляде. - Ткера, сестричка, давай забудем, ладно?- сказал рысь тихо, глядя на неё внимательно. Ткера повернулась к нему и посмотрела братику в глаза. Тот утешающее улыбнулся, и это принесло облегчение. «Он меня не боится, он любит меня, а я – его! Ведь мы - брат и сестра, и всегда будем вместе, и никакие сумасшедшие прорицатели нам не помешают!»- решила она и спокойно выдохнула. - Ну что, может, пообедаем?- предложил Рицинус. - Да, конечно. Этот обед помог Ткере расслабиться и забыть о мрачных мыслях. Но только до вечера. *** Прошёл месяц. Ткера кардинально изменилась – она стала вспыльчивой, взбалмошной и капризной. Её отношения с братом тоже претерпели весьма неприятные перемены: она вдруг начала повышать на него голос, а иногда вовсе игнорировала. Рицинус не понимал, почему так случилось. Уставая от нападок сестры, он уходил в лес, и раз от раза его прогулки становились всё длиннее. Порой он уходил до зари и возвращался после заката. …Он не понимал, он был ещё так мал.… Ткера и сама не совсем понимала.… Просто она боялась сближаться с ним, чтобы потом не причинить слишком большую боль. Она решила: если они отдаляться друг от друга, хоть немного, то она уже не будет представлять такую большую опасность – все её мысли занимали страшные прорицания незнакомых ей зверей. Она и сама не заметила, как всё изменилось.… Она пока ещё не понимала, что возможно, именно это отдаление сделало её опасной для младшего брата, что наверняка именно это имели в виду кошка из дворца и лесная безглазая соня. Они оба не понимали друг друга больше… *** Когда Рицинус вернулся с очередной прогулки, он обнаружил в лагере настоящее столпотворение. - Что здесь происходит?- спросил рысёнок у толпы зверей, при этом, особо не надеясь получить ответ. Но он его получил, от ласки Мифл: - Вахтенные поймали какого-то зайчишку-воришку. Мисс Ткера собирается казнить его. Рицинус, кивнув Мифл, пробрался сквозь толпу к Ткере. Та указывала копьём на светло-бурого зайчонка, брыкавшегося в пыли. Его правую ногу охватывала крепкая петля из верёвки, другой конец которой был привязан к деревянному колышку, накрепко вбитому в землю. - Ты вздумал воровать нашу еду?! Я тебе устрою, лопоухий! Я с тебя сначала шкуру живьём спущу! Я тебя четвертую, а потом поджарю! Я тебя… я… Ткера задумалась о том, чем бы ещё напугать зайчонка. Оглядев толпу своих подчинённых, она заметила, что они напуганы не меньше пленника. Они округлили глаза и открыли рты. Тут она заметила брата. У того дыбом стояла шерсть, и казалось, будто его сейчас стошнит от ужаса, глаза стали размером с блюдечки, он закрывал рот обеими лапами. - А, Рицик! Пойди-ка сюда! Как ты считаешь, как надо поступить с этим наглым вором?- спросила она, кровожадно улыбаясь. Рицинус был в полном ужасе. Судьба другого зверя зависит от его решения! Да что такое с Ткерой?! Он ни за что не позволит сестре так издеваться над этим несчастным! - Ээ… Отпустить! Ткера в шоке раскрыла рот. - И всё?! - Ну, можешь его выпороть сначала… Чтоб впредь воровать неповадно ему было,- хмыкнул Рицинус и ушёл в палатку. Ткера возмущённо поглядела ему вслед, затем прошлась взглядом по толпе своих слуг, задумалась, и, наконец, бросив короткий взгляд на пленника, приказала: - Мифл, возьми розги и отделай этого вора как следует! Хм… А потом облей солёной водой! Кнута и соли не жалей!.. А завтра на утренней заре я его казню! Долго были слышны крики и плач зайчонка. Рици лежал на своей койке в палатке, свернувшись клубком под одеялом. По его щекам катились большие слёзы, оставляя лажные блестящие дорожки. «Прости, лопоухий! Я хотел помочь, но не смог! Хотел помочь, но сделал только хуже,»- прошептал он. *** - Ээ… Мисс Ткера?- позвал горностай Курм. - Где они?! ГДЕ ОНИ, Я ВАС СПРАШИВАЮ?! Это было на рассвете. Ткера, придя на место казни, обнаружила, Что приговорённый к смерти вор исчез. Когда весь лагерь обыскали, оказалось, что и Рицинус пропал, а так же его ровесница и подружка, маленькая девочка-рысь Шелли. Младший брат оставил озлобившейся сестре записку: «Прости, я ухожу.… Я устал от твоей злости. Я не понимаю, почему ты стала такой. Я больше не могу так, поэтому забираю зайчонка и Шелл. И ухожу.… Знай, что я всё равно очень люблю тебя, ведь ты моя сестра и лучший друг. Просто мне стало страшно.… Прощай. Рицинус.» - Неблагодарный щенок!- взревела, словно медведь, Ткера, дочитав записку до конца. ***5*** На далёких Северных Островах наступила весна – самая благодатная для обитателей пора. Никаких холодов и перебоев с добычей пропитания. Самый маленький островок тяготился под тиранией жестокой четы молодых горностаев - Кохиа и его жена Лантана получили полную власть в начале зимы – родители Кохиа умерли. Им было по шестнадцать лет. Для злобной четы построили большой деревянный кремль в три этажа, красивый, с резными расписными ставнями; щели между брёвнами были заделаны глиной, и зимой в этом прекрасном доме было очень тепло, а летом достаточно прохладно. Кохиа теперь был высоким, крепко сбитым. Его чёрные как уголь глаза всегда злорадно сверкали, когда он по утрам обходил свои владения и раздавал указания рабам. Мех его был тёмно-серый с бурыми вкраплениями, которых, впрочем, не было на хвосте с чёрным, как у всех горностаев, кончиком. Его наряд составлял бархатный чёрный, с золотой отделкой, костюм. Лантана обладала средним ростом, изящностью движений, стройностью фигуры и тёмно-рыжим мехом, дававшим ей сходство с лаской. Её тёмные фиолетовые глаза с прищуром казалось, сверлили тебя взглядом, убивали без оружия. Обычно она носила шёлковую пурпурную тунику с рукавами до локтя и бардовую юбку, к которой сзади были пришиты четыре кошачьих хвоста - два серых и два полосатых серо-бурых. Муж её также носил кошачьи аксессуары, а именно плащ из шкуры дикой лесной кошки. Когда он ходил по городу, то тащившиеся шлейфом за ним задние лапы плаща когтями царапали землю. Ещё три года жили Кохиа и Лантана на маленьком Северном Острове. И вот, когда исполнилось им по девятнадцать, их охватило отправиться завоёвывать новые земли. Жители острова построили по их приказу два корабля, собрали провизию. Оба корабля были выкрашены в чёрный цвет, по бортам тянулись кроваво-алые полосы. На правых бортах золотой краской были написаны названия: "Бешеный Горностай" и "Драная Лиса". Половина островитян оказались галерными рабами на кораблях. И вот наступил, наконец, день отправки злобной четы в путь. - Минта, ты будешь командовать "Драной Лисой", Читра - "Бешенным Горностаем"! Капитаны, по кораблям! Лиса Минта и горностай Читра отдали честь своему повелителю и взошли на борта доверенных им кораблей. Кохиа с Лантаной поднялись на палубу "Бешенного Горностая". Оба прекрасных, вызывающих уважение и ужас, корабля вышли в открытое море. Оставшиеся на Острове жители вздохнули со спокойной душой, надеясь больше никогда не увидеть своих поработителей. ***6*** То был восьмой день осени. Деревья были осыпаны золотом и багрянцем, веял приятный, но уже ощутимо холодный ветер. Чувствовалось приближение зимы. Некоторые птицы улетали на юг, солнце светил уже не так ярко, как летом. Утром и вечером Долину окутывал мягкий, как перина, густой туман. В тот день у Тропаеолума и его жены Диасции должен был родиться малыш. Все жители – взрослые и дети – ждали этого происшествия с нетерпением. Особенно будущие родители. Соболёнок Кирелиан весь день крутился в избушке лекаря. Этот домик служил лишь рабочим местом. - А скоро он родится? Когда, когда?- приставал Кире к Тропу. - Не знаю, думаю, поздним вечером,- отмахнулся лекарь, разливавший по склянкам лечебный настой. - А можно посмотреть? Можно, можно, можно?!- не хотел успокаиваться Кире. Тёмно-карие глаза его живо блестели, тёмный бурый мех был взъерошен. - Нет, малыш, извини. Только завтра,- ответил Троп, не глядя на него. - Но почему?- канючил Кирелиан. - Во-первых, не стоит мешать роженице, ей это будет неприятно, даже если сама она об этом не скажет…- Троп замолчал, закупорил очередной флакончик пробкой, а затем добавил:- К тому же, малыш может родиться очень поздно! А тебя дома родители ждут. Беги, давай! Хватит меня отвлекать от работы! Возьми сахарные каштаны на второй полке слева от входа и отправляйся домой! - Спасибо, господин Буромех!- Кире взял пакетик с каштанами и выскочил на улицу. Отвлекшись от работы, Тропаеолум взглянул на закрывшуюся за соболёнком дверь. - Ах, дети, дети! Какие вы всё-таки смешные! Троп улыбнулся, и, покачав головой, вновь принялся за свои склянки. *** - Ой, какой он маленький!- прошептал Тропаеолум, беря на руки сына. Крохотный, покрытый светло-бурым пушком, комочек, с закрытыми глазами, тихонько посапывал. «Какой пухленький младенец»,- подумал Троп, пощекотав его животик. Прошёл час с той минуты, как он родился. Была поздняя ночь, но за окнами горело несколько фонарей, а в комнате царил полумрак – свет потушили, чтобы он не раздражал уставшую новоявленную мать. - Он такой милый, правда, дорогой?- утомлённо, несколько вымученно улыбнулась Диасция. И всё же, она была счастлива – это было видно по её зелёным глазам. - Конечно, красавица моя!- прошептал Троп, осторожно, чтобы не разбудить, укачивая на руках малыша. - Как мы его назовём?- спросила Диасция тихо. Троп призадумался, а затем произнёс: - Гай… Давай назовём его Гай… - Как твоего дедушку, Троп?- спросила его жена.- Да, конечно, дорогой… Прекрасное имя, пусть будет Гай… Они ещё несколько минут молча глядели то друг на друга, то на сына. - О, прости, красавица! Ты, наверно, очень устала… - Честно говоря, я правда устала… Троп положил Гая в колыбельку, стоявшую рядом с постелью Диасции. Поцеловав жену, Троп сказал: - Отдохните, я вернусь утром. - Хорошо, милый…- прошептала Диасция и закрыла глаза. Тропаеолум задержался на пороге, дождался, пока жена уснёт. С нежной улыбкой оглядел сумрачную комнату и вышел бесшумно. *** - Ну, пожалуйста! Покажите, покажите!- просил Кирелиан, бегая за Тропом по избушке. - Тьфу, какой назойливый!- Тропаеолум притворился сердитым. - Но вы же обещали! - Да, но я не говорил, что сделаю это с утречка пораньше! Приходи к полудню, а пока отправляйся гулять!- отмахивался несчастный лекарь. - Не пойду!- заявил соболёнок, насупившись. Троп нахмурился: - А если метлой по попе?- спросил он. Мгновение Кирелиан ошеломлённо глядел на лекаря, а в следующую секунду ветром вылетел за дверь. Троп, всё ещё хмурившийся, отошёл к шкафу со склянками. - Ах ты, лоботряс!- послышался с улицы голос, судя по всему, принадлежавший какой-то бабушке.- Смотри, куда несёшься, хулиган! Ты моё собственное ведро с водой на меня вывернул! - Извините, мадам!- это голосок Кирелиана. - Мадам?! Я что, по-твоему, совсем древняя старуха?!- кричавшая женщина разгневалась теперь не на шутку. - П-п-прос… простите, м-м-м-мисс,- Кирелиан совсем обомлел от страха. - Мисс?! Ну и фамильярность! А ну брысь отсюда! - Да, извините… простите ещё раз… Разговор прекратился. Тут же в избушку лекаря вошла крольчиха Эшшольция. Её кофта и юбка были мокры насквозь. - Здравствуй, Троп… У тебя тут не найдётся каких-нибудь травок для чая? А то меня этот бандит облил, боюсь простудиться. Троп улыбнулся, встретив взгляд крольчихи – та явно держалась из последних сил, чтобы не рассмеяться. Хорёк подошёл опять к заветному шкафчику, порылся, а затем вернулся к гостье. - Конечно, Эшшо! Вот, возьми! Это заварка для имбирного чая: тут имбирь, гвоздика, лимонник, листья зелёного чая и маленькая щепотка измельчённого ромашкового корня! Придёшь домой сразу переоденься. Чай заваривай минут двадцать. И ты ни в коем случае не простудишься! - Спасибо, Троп. Они замокли, разом уставились в окно, а когда опять встретились взглядами, то рассмеялись громко и весело. - Да, это кошмарный ребёнок!- воскликнул, утерев слёзы смеха, хорь-лекарь. - Надеюсь, скоро это закончится – он повзрослеет и станет серьёзнее, спокойнее и рассудительнее!- еле выговорила Эшшо, держась за живот. - Посмотрим-посмотрим,- сказал, улыбаясь, Троп.- Вообще, он славный малый – добрый и отзывчивый… Просто он ещё ребёнок, а дети любят пошалить… - Что правда, то правда,- сказала крольчиха, вздохнув.- Ну, ладно, Троп, спасибо за травки… Извини, но вынуждена откланяться! - Конечно-конечно, до свидания, Эшшольция!- рассеяно ответил хорёк, занявшийся опять своими лекарствами и склянками. *** Кирелиан, наконец, дождался своего «звёздного» часа – Троп позволил ему зайти во время обеда к себе в дом и посмотреть на ребёнка. - Пять минут! У тебя пять минут!- строго сказал Троп. - Да, я слушаюсь, господин Буромех!- энергично закивал головой Кире. Соболёнок на цыпочках прошёл за Тропом в комнату. Хорёк подвёл его к колыбельке. - Вот, смотри… Кире встал на цыпочки, но ничего не смог увидеть; догадавшись об этом, Троп подхватил его на руки и поднял. - Ух ты, какой маленький и смешной!- сказал Кире.- А он толстенький… - Хм.… А знаешь, ты ведь тоже такой был! - А почему у него глаза закрыты? - Ну, вообще-то глаза не сразу открываются, приятель! К тому же, он сейчас спит! Кире внимательно разглядывал малыша. - А можно его подержать? Троп сомнительно покачал головой. - Думаю, не стоит.… Попозже… Дней через пять. - Ну, а хотя бы погладить? - Хех, «погладить»,- ухмыльнулся хорёк.- Он тебе кто, домашняя божья коровка? - Ну пожалуйста! Я осторожно! Тропаеолум призадумался. - Ну, ладно… Троп поднёс соболёнка ещё ближе к колыбельке. Кире протянул лапку и тронул нос хорёнка, а потом взъерошил легонько шёрстку на его макушке. - А как его зовут? - Гай. - А я смогу играть с Гаем? - Кода он немного подрастёт, да, сможешь… Ладно, мне пора возвращаться на работу, пошли. Кирелиан разочарованно вздохнул, но ничего не сказал. А Троп с ним на руках вышел из домика. *** Троп работал до вечера. Когда он вернулся домой, то услышал какой-то писк. «Малыш, наверно»,- подумал Тропаеолум. В детской опять царил полумрак. Диасция стояла у колыбели, поправляла одеяльце и улыбалась. Такая нежная, тёплая, мягкая улыбка… «Настоящая мать!»- подумал Троп. Светлый мех её, цвета кофе с молоком блестел, отсвечивая лучи лампы. Из колыбели слышался писк, тихий и весёлый. Диасция тихо засмеялась, а потом тихо запела: - Летят жёлтые листья-листья, Веет северный ветер-ветер, Наступает осенний вечер-вечер, Мы всегда будем вместе-вместе! Листья-листья - Я и ты, я и ты, Ветер-ветер - Я и ты, я и ты, Вечер-вечер - Я и ты, я и ты, Вместе-вместе - Я и ты, я и ты... Эхо-эхо вторит нашим голосам, Тень-тень вторит нам, Мы тобой верные друзья-друзья, И будем вместе всегда-всегда! Листья-листья - Я и ты, я и ты, Ветер-ветер - Я и ты, я и ты, Вечер-вечер - Я и ты, я и ты, Вместе-вместе - Я и ты, я и ты... Надейся и жди - Просто меня на помощь позови, И я к тебе в трудную минуту приду, Со всеми невзгодами справиться помогу! Листья-листья - Я и ты, я и ты, Ветер-ветер - Я и ты, я и ты, Вечер-вечер - Я и ты, я и ты, Вместе-вместе - Я и ты, я и ты... Эта колыбельная была известна всем в Озёрной Долине со дня её основания. Все родители в деревне, из поколения в поколение, пели её своим детям. Троп, стоявший на пороге, улыбнулся, а когда Диасция снова запела последний куплет, подпел ей: Надейся и жди - Просто меня на помощь позови, И я к тебе в трудную минуту приду, Со всеми невзгодами справиться помогу! Листья-листья - Я и ты, я и ты, Ветер-ветер - Я и ты, я и ты, Вечер-вечер - Я и ты, я и ты, Вместе-вместе - Я и ты, я и ты... ***7*** Наступила весна, в Озёрную Долину вернулись перелётные птицы; поскольку на воре уже стоял апрель, почти весь снег уже сошёл. На тёмных кочках, среди заплаток пока ещё реденькой, изумрудно-зелёной травки выглядывали подснежники и первоцветы. Ярко светило солнце, приятно пахло влажной полупроснувшейся землёй. На вербах появлялись первые почки. Кирелиан усадил себе на шею крошку Гая. - Ляляля!- весело горланил малыш хорёк. Ему шёл третий сезон.- Киле, сани тутуту!!! «Тутуту» означало «едут». Они как раз забрались на пригорок, и Гай первым увидел несущиеся в деревню сани, запряжённые четырьмя собаками. Они весело, звонко лаяли и резво несли упряжку. Кирелиан насупился и спрятался за дуб. - Держись крепко-крепко, Гай!- прошептал Кире.- И молчок! Всё понял? - Та-та-та... Кирелиан шустро влез на самую верхушку; спрятавшись в кроне, он стал пристально наблюдать за упряжкой. На козлах сидел крупный барсук, изредка дёргавший за поводья, подгоняя этим собак. - Быстрее, блохастики! Рядом с ним сидела молодая симпатичная барсучиха, его дочь. «Это Тулбер и Элби, торговцы!»- догадался Кирелиан, но с дерева не слез. В санях, укрытые одеялами, спали трое зверей: пушистый бурый зайчонок и двое, похожих на кошек, но с кисточками на ушах. «Мальчик и девочка»,- подумал Кирелиан, разглядев их мордочки. Он видел, как упряжка направилась к деревне. Соболёнок слез с дерева и с Гаем на плечах помчался в домик лекаря. *** - Итак, начнём рассказ… Мы с Элби, дочуркой моей, нашли их довольно далеко отсюда, на севере. Они были сильно истощены. Зайчонка звать.… Кажись, э-э, Качим. Рысёнок-мальчик – сын Рискора Завоевателя, - Рицинус, или попросту Рицик. Девочку – Шелли... Этот разговор начался через два часа после прибытия торговцев. Кирелиан прибежал в избушку лекаря раньше упряжки, известил Тропа о приближении гостей и отправился домой, а Диасция уложила сына спать. Барсук заметил удивлённый взгляд Тропаеолума. - Мы нашли их ещё в начале зимы. Мои дочь и жена выходили их. Мы обогрели этих ребят, приютили, узнали их имена. Я за это время успел побывать на паре ярмарок. И когда я собрался ехать сюда для обмена товаров, мы всей семьёй решили, что Качиму, Рицинусу и Шелли будет лучше здесь. В Озёрной Долине. Ведь тут так много детей, а ребятам интереснее будет общаться со сверстниками… Хм… Или мне не стоило привозить их?- засомневался барсук. Тропаеолум рассмеялся. - Ну что ты, Тулбер! Ты всё сделал верно! Пока они малы, они будут жить в нашем с Диасцией и Гаем доме – места всем хватит, два этажа всё-таки! Качима, впрочем, скорее всего, заберёт к себе дорогая Эшшо. Ведь у неё нет детей и внуков, и этот малыш может стать ей опорой в глубокой старости. - Да, Качим вполне может дать ей эту опору и заменить родного внука, которого у неё никогда не было, - вмешалась в разговор Элби. Все замолкли на время. Тулбер приезжал в Озёрную Долину каждой весной с ранней юностью, сначала со своим отцом, потом один, а затем с дочерью. В свой первый приезд сюда она ещё была так, что едва научилась говорить и ходить. - Кстати, не будете ли вы так добры показать товар?- застенчиво улыбаясь и подливая душистого травяного чая в чашки гостей и мужа, спросила Диасция. - О, ну конечно, дорогая!- ответил Тулбер, вставая. Элби задумалась, а затем нерешительно произнесла: - Простите, госпожа Диасция… - Ох, милая!- хориха обняла юную подругу за плечи и поцеловала в щёку.- Зови меня просто Диасция! - Да, э-э,.. хорошо,.. Диасция, можно мне посмотреть на вашего малыша? Элби явно очень стеснялась. Но Диасция крепче обняла её, поцеловала теперь в левую щёку и сказала: - Да, дорогая, конечно, можно! Он такой пушистенький, пухленький, глазки-пуговки блестят! Просто прелесть! И постоянно что-то там лепечет на своём детском языке… Девушки вышли из кабинета, Троп и Тулбер посмотрели им вслед и улыбнулись. - Значит, теперь у тебя есть преемник?- спросил Тулбер. - Ахаха! Ты же знаешь, вождя выбирает народ! Я люблю своего сына, и вся деревня охает от умиления при одном его виде, но это не значит, что следующим после меня вождём выберут они именно его!- рассмеялся хорь.- До меня вождём был заяц Джеймс Корохвост. Славный, настоящий вожак: «Всё ради моего народа говорил он. И подтверждал это в каждом своём деле, поступке. - Да, Джеймс был истинно прекрасным вожаком! А что с ним случилось? Я запамятовал. - Он вернулся из большого похода, сраженный какой-то неизвестной болезнью. Я тогда ещё пешком под стол ходил, как говорится. Болезнь эту в нашей деревне не знали и лекарство придумать не смогли. И он умер. - Как жаль! Кстати, а кто тебя учил лекарскому делу? - Соболь Портулака. Он знал множество, великое множество целебных трав и снадобий и научил меня всему, что я знаю в работе врача. - Случаем, не дедушка ли твоего помощника Кирелиана? - Он самый. Они ещё долго болтали, из детской доносилось умилённое бормотание Диасции и Элби и весёлое гуканье проснувшегося крошки Гая. А на следующий день была устроена ярмарка. Тулбер привёз много заморского товара: расписные шёлковые платки и разные украшения для женщин и девушек, сладости и игрушки для детей, плотницкие инструменты и рыболовные снасти для мужчин. Отдельно для Тропаеолум стеклянные колбочки, баночки, флакончики для лечебных трав и снадобий, браслеты для Диасции и плюшевого лемура с длинным хвостом для крошки Гая. *** Спустя несколько дней после побега Рицинуса Ткера всё ещё находилась в состоянии шока. Она сидела у себя в палатке, не выходя, и не обращала внимания на своих слуг. Те тоже притихли, боясь нарваться на гнев хозяйки. «Он сбежал! Но почему?!»- спрашивала она себя. «Брось притворяться, ты прекрасно знаешь, почему!»- ехидно отвечал внутренний голос. «Да, это правда. Я отпугнула его… Оттолкнула… Он был единственный родной мне зверь… А я не поняла истинный смыл предзнаменования… Теперь всё кончено!» Ткера отогнула край полога, выглянула из палатки. Несколько зверей, съёжившись, сидели вокруг едва тлеющего костерка. «Нет, не кончено! Пора уходить отсюда, пока мы не померли все от голода! И идти искать брата… Найти и извиниться!»- твёрдо решила она. *** Наконец, пришло время прощаться до следующего года. - Как жаль,- сказал Тулбер. - Да, действительно жаль, - ответил, грустно улыбаясь Троп.- Но вы же вернётесь в следующем году? Тулбер бросил взгляд на дочь – Элби передавала Гая на руки Диасции. Казалось, юная барсучиха вот-вот расплачется. Торговец задумался, а затем, улыбаясь, произнёс: - Если вы не против, мы ещё разок заедем и в этом году, на Праздник Летнего Солнцестояния! - О, конечно! Мы все будем вам очень рады!- хором заявили хорь-лекарь и его жена. Элби повеселела; она оглянулась и увидела, как малыш Гай на руках матери обнимал плюшевого лемура и усиленно жевал кончик его хвоста. «Какой милый!»-думала она улыбаясь. И вдруг она снова помрачнела: «Но я чувствую, что его ждёт тяжёлая судьба!»- сердце её словно налилось свинцом. Она печально поглядела на семью Тропа и помахала лапой им на прощание.

Ганслингер Оружейник, блин, твою дивизию!

Белка больше на лисичку похожа, но всё равно прелестна. И хорь клёвый!

<==Трюм и кухня Приплёлся на нижнюю палубу Гай. - Здравствуйте, Капитан! Я чувствую себя не важно, вы не против, если я завалюсь здесь где-нибудь на боковую? Гай вопросительно улыбнулся лисице. "Подхалим!"- буркнула ему на ухо, усмехаясь, Каприка, и дёрнула за хвост опять. Гай клацнул на неё зубами. Ха-ха-ха! Да-да, страшный-страшный!"- она взъерошила мех на его голове. Тут он почуял запах готовой еды. - Извините, вынужден откланяться!- сказал он и направился обратно на кухню. ===>Трюм и кухня

Агарваэн Меченосец А, ну да.

А ты подредактируй, и всё будет ок. Фанф милый, обещание не устраивать кроссовер рэдволл\контра меня сильно радует. Только начало фанфа уж больно похоже на наш с тобой квест в ролёвке, на острове Джуниор. Это нормально, просто скачки вдохновения. Не беспокойся на этот счёт.

Здрасте всем! Просьба закрыть старую тему про "племя Гая", но не удалять. А это - улучшенная версия. Надеюсь, что улучшенная. Племя Гая (Guy’s tribe) ДОПОЛНЕННАЯ И УЛУЧШЕННАЯ ВЕРСИЯ Племя Гая*Что такое "Истинный Вождь"?* Посвящаю эту книгу двум людям, которых очень люблю. Хорошему другу, ласковому и приветливому, Дмитрию Александровичу Чернову (Ганслингеру), который всегда поддержит. А ещё тоже хорошему другу, Дине "Бродяге". И всем родным и близким. *Вступление* Крошка Ило носилась по детской, как безумная. - Ило, прекрати сейчас же!- взмолилась няня Зеа. Маленькая выдра наконец прислушалась к ней и уселась на постель. Бабушка-землеройка удовлетворённо вздохнула, и, сев, на другую кровать, напротив Ило, проворчала: - Ну, неужели! Фуух, совсем меня умотала, маленькая бесстыдница! Ило захихикала тихонько. Зеа смерила её взглядом, от какого свернулось бы молоко, но выдрочка только захохотала пуще прежнего. Тогда Зеа постучала кулаком по прикроватной тумбочке. Только это заставило Ило наконец угомониться. - Итак, допивай своё вечернее молоко с печеньем и ложись баиньки!- сказала землеройка. - А ты расскажешь сказку, нянечка?- спросила Ило. - А ты не заслужила!- заявила землеройка, по-ребячески показала выдре язык и отвернулась. - Ну, пожалуйста, няня Зеа! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я обещаю, я буду слушаться! Зеа коротко взглянула на Ило: малышка, моля, сложила лапки. Землеройка вздохнула, улыбнулась и села на постель рядом с воспитанницей; погладив выдру по головке, Зеа добродушно прощебетала: - Ладно-ладно, расскажу! - Ура, ура! Сказка!- воскликнула Ило. - Кхм-кхм… - Ой-ой… Извини, бабушка Зеа, я буду сидеть тихо-тихо, как мышка! Честно-честно! Зеа несколько минут молча глядела на крошку-выдру. Наконец, землеройка произнесла: - Допей молоко, доешь печенье и забирайся под тёплое одеяльце! Ило залпом осушила плошку, проглотила печенье и нырнула в постель. - Начинай, нянюшка! Пораздумав, Зеа начала рассказ: - Итак, итак… Это было не так давно, но и не так, чтобы совсем не давно… Эта история – чистая правда, она будет о Гае, спасителе нашей деревне… Только благодаря ему народ Озёрной Долины сейчас свободен. Когда-то на деревню напали завоеватели из Северных краёв: горностай Кохиа и его жена Лантана со своим полчищем горностаев, кошек и куниц… Если бы не храбрость Гая, мы бы все сейчас были бы в рабстве у потомков тех завоевателей… Ну, слушай… Давным-давно, в деревне Озёрная Долина… Часть первая Завоеватели из Северных Земель. ***1*** На далёких Северных Островах буянила зима. Вьюга кружила охапки и вихри снежных хлопьев, при этом завывая столь жутко, что у сидящих в своих домиках обитателей этих краёв волосы вставали дыбом и кровь стыла в жилах. Племя горностаев-охотников попрятались в своих шатрах и закутались во все одеяла. Стоял жуткий мороз. Король охотников Салвиа ссорился с сыном Кохиа. - Я тебя заткну за пояс, старая шкура!- шипел Кохиа - Не смей так со мной разговаривать, щенок!- рыкнул Салвиа и выбил табуретку из-под сына. - Агхххррррррр!!!!- прорычал Кохиа и бросился на отца, сшиб его с ног и укусил за правую лапу. Но Салвиа ударил его в челюсть локтём и оттолкнул прочь. Горностаи разбежались по разным углам и злобно глядели друг на друга, тяжело дыша. Наконец, Салвиа усмехнулся, слизнул кровь с запястья и прошипел: - Ах ты, маленькй паршивый дикарь! Тут снаружи послышался жуткий протяжный вопль: - Ммввфааааа-аа-ауу-ууу!!!! Салвиа и Кохиа замерли, уставившись на плотно закрытый полог. - Дикий кот опять здесь!- прошептал испуганно Салвиа.- Но ничего, под такими сугробами он не учует нас! - Я убью его и буду носить его шкуру!- самодовольно заявил Кохиа. - Не говори ерунды, костлявик! Он в два-три раза больше тебя! - Зато я быстрее его! - Ты как всегда переоцениваешь свои способности, сопляк!- фыркнул презрительно Салвиа. - Молчал бы уж, старый хрыч!- зашипел юноша. Тут Салвиа захотел дать ему подзатыльник, но тот шустро отскочил. И Салвиа злобно зыркнул на него. Кохиа ухмыльнулся. Но дальнейшим препирательствам помешала старая горностаиха. - Опять цапаетесь?! Живо прекратите, иначе без ужина оставлю!- приказала она. Отец и сын прекратили «играть в гляделки» свирепыми взглядами.- А теперь ужинать, мальчики! Мамаша поставила на столик тарелки с непонятной кашей, холодными кусками варёного мяса и чёрствым хлебом. Зимой горностаям-хотникам приходилось весьма туго, пропитание было достать очень трудно. Горностаи сильно истощали. Салвиа в две минуты умял свой паёк, Кохиа же напротив, с отвращением поглядел на свою порцию и стал лениво, нехотя ковырять в ней ложкой. Увидя это, мамаша рассердилась и отвесила ему крепкий подзатыльник. - Прекрати баловаться, гад ныш! Ешь нормально, или отдам твою порцию слугам, а тебя посажу на гауптвахту! Не желая спорить со строптивой матерью, Кохиа покончил с едой. Так коротала вечер королевская семья… А снаружи дуэтом завывали голодный дикий кот и безумный буран, хлопьями круживший снег. *** Однако главным Владыкой Северных Островов многие годы оставался император Рискор. Рискор был рысью - беспощадным, покрытым шрамами тысячи сражений янтарноглазым зверем, чей пронзительный взгляд вселял трепет в сердца врагов. Завоеватель, он давно захватил этот страшный холодный остров, на котором царила почти вечная зима. Впрочем, своя, особенная, красота всё-таки имелась у этих ледяных просторов: высокие белокаменные дворцы, присыпанные сверху снегом, словно пирог сахаром, упирались башнями в небо. День на севере был довольно короток, но зимнее солнце светила ярко, хоть и не грело, и отражалось особым светом в ледяных кристаллах, стёклах окон, на беломраморных, а в некоторых комнатах зеркальных, стенах и полах дворца. Такой же особенный свет дарило солнце заснеженным равнинам. У Рискора было трое детей – две дочери и сын. Жена умерла совсем недавно, поэтому воспитанием маленького Рицинуса занималась старшая дочь Рискора, Ткера. Младшая дочь звалась Санвиталией. Все рыси обладали светло-серым мехом, кое-где проглядывали тёмные пятнышки. Уши были увенчаны кисточками шерсти. Ткера была любимой дочерью Рискора. «Она такая же, как я! Ткера точно станет великой завоевательницей!»- думал рысь. Санвиталию он тоже любил, хоть и не так сильно, как Ткеру. Но самого младшего своего ребёнка он почему-то люто возненавидел: «Это ничтожество плаксивое когда-нибудь опозорит меня!». Жена Рискора умерла сразу же, как родила Рицинуса. Рискор любил жену и винил сына в её смерти. Рицинус вдобавок был ещё совсем маленький, и значит, ничем кроме плача не мог выразить себя, когда что-то причиняло ему неудобство. Именно это раздражало отца, и хотя все говорили ему что так будет лишь до тех пор, пока Рици не вырастет, он ничего не хотел слышать, и упрямо продолжать думать что из сына может вырасти лишь "никчёмная тряпка, которая никогда не станет настоящим завоевателем." Рицинусу было всего около сезона. Отец пугал малыша своим отношением и сестра Санви тоже, а матери он не знал – она умерла вскоре, после того, как родила его. Лишь Ткера заботилась о нём: воспитывала, играла, купала, кормила, ходила с ним гулять. Утешала, когда он плакал от злобных нападок отца. - Не слушай, его, Рици, ты вырастешь настоящим бойцом! Он не достоин своего сына! Скоро я уеду с Острова – наступает моё время отправиться в завоевательное путешествие – и заберу тебя с собой! Обязательно! Я ни за что не оставлю тебя нашему мерзкому папаше!!!- говорила Ткера своему маленькому брату. - Плавда? Ты плавда забелёшь меня с собой?- спрашивал Рици. - Конечно, малыш! Ткера очень любила Рицинуса. И ненавидела отца, за его жестокость к собственному сыну. Она знала, что скоро ей пора будет уехать с Острова отца. Знала практически с рождения. И, довольная юная ещё, рысь давно твёрдо решила для себя, что заберёт с Острова Рици. С собой, в путешествие. Ненависть к отцу была тайной Ткеры. Она никогда не показывала ему своих истинных чувств. Лесть, обман, фальшивая приветливость со стороны дочери – всё это было во имя спасения брата. Отец не догадывался. «Он считает, что я такая же, как он… Ни за что! Никогда!»- гневалась молча Ткера. …Рискор прохаживался по дворцу. Заглядывал в огромные палаты, просто из любопытства. «Скоро, скоро… Моя старшая дочь отправится в путешествие и завоюет новее земли! И владения Хозяина Северных Земель станут ещё шире! Больше, больше, больше!»- думал Рискор. Тут он нахмурился. «И, конечно, она заберёт с собой мелкого братца.… Да и ладно, пускай! Может, хоть она сделает из него настоящего завоевателя…»- подумал Рискор и ухмыльнулся: «Настоящего завоевателя? Из этой сопливой бестолочи Рицинуса? Навряд ли.… Впрочем, кто ж знает…» Рискор остановился у огромного окна и принялся глядеть из него на свои бескрайние заснеженные владения, охваченные вьюгой. - Больше, больше, больше! БОЛЬШЕ!!!- Воскликнул он и безумно рассмеялся. ***2*** Озёрная Долина была обычной деревушкой. Небольшая и не маленькая, на берегу чистого, сверкающего на солнце прозрачной аквамариновой гладью, озера. Огромные деревья – дубы, ели, берёзы и многие другие – росли кругом, огибая Долину, словно заслоняя могущественным щитом своих толстых крепких стволов и изумрудно-зелёных крон. В долине жило много разных зверей: от мышей, белок, ежей, кротов, выдр, землероек и барсуков до ласок, хорьков, горностаев и соболей. Все они жили в мире. Давным-давно сюда пришла небольшая колония зверей, под предводительством хорька Беренгара. Многие были изранены и измученны войной с дикой харзой по имени Лида Багровая лапа. Кое-кто из знакомых Беренгара оставил записи и прежней жизни зверей из колонии. Но потом эти записи были потеряны, а те, кто мог бы рассказать историю своими устами, предопочитали не говорить об ужасах прошлого. Прошли многие годы. Сменились поколения жителей Озёрной Долины. Ныне Вожаком был Тропаеолум Буромех, хорёк-лекарь. Он обладал тёмно-бурым мехом, светло-карими глазами. Вождё он стал недавно и был довольно молод, но мудро правил Озёрной Долиной, и все жители его очень любили. Обитатели деревни всегда жили в мире и покое. Воинов в ней не было, никогда. И поэтому не стоило удивляться тому, что должно было случиться в будущем… Но пока в Озёрной Долине царил полный мир. ***3*** Ткера шла по одному из многочисленных коридоров. "Лишь бы не встретить отца - смотреть противно на его подлую физиономию!"- думала она с раздражением. Как назло из-за угла ей навстречу тут же вышел Рискор. - Дочь моя!- воскликнул он радостно, бросаясь к ней с объятиями. Ткера едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть его грубо и убежать. Рискор не заметил, как шерсть у Ткеры на загривке встала дыбом. - Мой дорогой отец! Как вы себя чувствуете? - Прекрасно, девочка моя! "А жаль",- подумала рысь со злостью. - Только вот я уже не молод... А некоторые мои знакомые, казавшиеся здоровыми как быки, затем вдруг умирали, сражённые бог весть чем. - Я думаю, вы проживёте ещё долгую счастливую жизнь, отец!- произнесла она, заставляя себя улыбаться. - Спасибо, дорогая. Но это не нам решать! Да, кстати... До Последнего Пира в кругу семьи осталось всего полсезона. - Я знаю, папа,- ответила девочка-рысь. "Жду не дождусь! Когда я, наконец, смогу покинуть этот ужасный дом и забрать с собой брата?!"- нервничала она. - Прости, отец, я вынуждена вас покинуть. Рицик пропал куда-то... - Что ж, иди,- вздохнул Рискор. "Опять этот Рицинус! Почему она так о нём печётся?!"- зло подумал он и поглядел уходящей дочери. *** Маленький Рици ходил один по коридорам. Он забрёл в какую-то незнакомую ему часть дворца. Здесь было тёмно и страшно, вокруг стояла мёртвая тишина. - Эй, кто-нибудь? Есть здесь кто?- позвал он. Тут из-за угла появилась какая-то старая кошка, тёмный мех которой был испещрён серебристыми штрихами седины. Она что-то невнятное. Рицик оглянулся по сторонам и подошёл к ней; теперь он мог слышать, что она говорила: - Сейчас сестра любимая, родная, Но скоро станет иная, чужая... Ждёт тебя долгий путь... Сестра покажет истинный облик свой, И тогда ты вновь отправишься в путь другой. Многих друзей ты обретёшь и спасёшь, Но столь же многих ты потеряешь... Кошка улыбнулась как безумная, дико сверкнула поблёкшими, жёлтыми когда-то, глазами, и исчезла, попятившись за угол. Рици, напуганный её безумной речью, громко заплакал: - Ткела! ТКЕЛА-ААА-А!!! Кто-нибудь! Забелите меня отсюда! Наконец, в тёмном коридоре появилась Ткера и подбежала к плачущему братику. - Тише, Рици, тише! Всё хорошо! Я уже рядом, малыш!- она подняла его на руки и отправилась с ним в детскую комнату.- Ну что же случилось? - Я потелялся... Тут была стланная кошка... Она говолила... что-то непонятное... что-то...,- он задумался, сунув пальчик в рот,- Я не помню, что она говолила. - Ну и хорошо! Давай забудем! Пойдём, пообедаем? На десерт - пирог с морожкой и облепихой и мятно-ежевичный чай! Нравится такое предложение? - Вкусный ягодный пилог и сладкий чай! Вкуснятина! Рыси отправились в детскую; пообедали, поиграли. А потом Ткера, с наступлением вечера, уложила брата в постель. Дождавшись, пока он уснёт, она поцеловала его в лоб и носик, потушила свечу и вышла. ...А Рици спал, и снился ему кошмар: тёмные очертания какой-то деревни; жутковатые, холодно-металлические отблески воды. Серо-жёлтый, ядовито-охристый туман... Из него выскальзывает силуэт кошки, плотно чёрный, плоский, словно вырезанный из бумаги. И лишь ярко-жёлтые глаза сверкают безумием. Громовой, громкий голос хрипит монотонно: - Сейчас сестра любимая, родная, Но скоро станет иная, чужая... Ждёт тебя долгий путь... Сестра покажет истинный облик свой, И тогда ты вновь отправишься в путь другой. Многих друзей ты обретёшь и спасёшь, Но столь же многих ты потеряешь... Рици метался во сне, но не мог проснуться. Но тут всё исчезло, вокруг была пустота. Ему было душно. Рысёнок изнемогал от жара, а во рту пересохло. Это была лихорадка... *** Кохиа не желал отказываться от мысли убить дикого кота. Для юного горностая, принца охотников, это означало очень многое: если он справится, то, во-первых, его тут же изберут королём, во-вторых, его соперники перестанут смеяться над его не самым большим ростом, в-третьих, на него обратит внимание девушка, которая ему нравится. Кохиа, не то, чтобы был, совсем маленьким, но особо крупным размером тоже не отличался. Это его раздражало, но мать его часто убеждала, что он ещё совсем молод и зелен, и ещё вырастет. Кохиа не подавал виду, что надеится на это всей душой, а лишь презрительно фыркал. «Мрачный, нахальный, насмешливый мальчишка!»- называл его отец. А мать за спиной Кохиа подшучивала: «Первыми его словами были не «папа» и не «мама», а саркастический комментарий!» *** Наконец, наступил день, когда Кохиа взял связку дротиков и отправился на охоту. Охоту на дикого кота! С Кохиа шли несколько его слуг, один из которых взял след: - Он где-то здесь! Я его чую!- крикнул горностай. - Волк тебя раздери, чёртов идиот!- шикнул на него Кохиа и отвесил затрещину.- Что ты орёшь? Следопыт потёр затылок и продолжил идти по следу. И тут раздался дикий вопль. Из-за дерева выскочил огромный дикий кот, схватил за шкиркугорностая-ищейку и, дёрнув, сломал ему шею. Несчастный мёртвый следопыт безвольно обвис в его зубах, с которых капала на белый снег кровь убитого. Слуги Кохиа в ужасе замерли. Сам Кохиа сощурился и уставился в глаза желаемой жертве, настырно ухмыляясь. Кот тоже сощурился, посмотрел на горностая, а потом помчался на всех парах в лес, унося свою жертву. - О, Боже! Он ужасен!- прошептал кто-то за спиной Кохиа. Тот, услыхав испуганный лепет слуги, тихо засмеялся, и изо рта у него повалил пар: был сильный холод. - Пошли, все! Мы должны закончить это дело! Я убью его и надену его шкуру, как плащ! Слуга с ужасом поглядел на принца охотников. - Бросьте! Что вы, какой плащ! Смилуйтесь, этот зверь способен за раз проглотить всё наше племя, предварительно основательно выпотрошив! Пойдёмте домой, принц, вы уже замёрзли, и кушать, наверно, хотите,- к концу речи слуга едва слышно бормотал елейным голоском. Кохиа пришёл в ярость и дал ему оплеуху. - Заткнись и иди вперёд, бестолочь никчёмная! Кохиа вытолкнул его вперёд и пнул, тот рухнул в снег. - Всё, пошли!- скомандовал Кохиа и наступил на макушку лежавшему слуге, вдавив его морду в снег испачканный кровью, а потом, притворившись, будто ничего не заметил вышел вперёд. - Но как мы найдём его?- робко спросил ещё один слуга. Кохиа ухмыльнулся и указал на кровавые следы на снегу. - Наш бедный друг Лохматохвост оставил нам путеводную нить! «Друг? Ха!»- раздраженно подумал слуга, избитый принцем и стоявший в снегу на коленях.- «Для вас мы всего лишь пешки, дорогой принц!» Горностаи во главе с принцем отправились по следу. Вскоре впереди послышалось чавканье и сопение. Кохиа выглянул из-за дерева и увидел, как кот поедает мёртвого горностая. - Окружаем,- прошептал Кохиа. Кот, услыхав шёпот, на миг насторожился, но затем вновь принялся за добычу. Горностаи заняли свои места. Кохиа достал из связки один дротик, подал знак слугам… и выскочил из убежища. - Эй, драная шкура!- крикнул он коту. Кот обернулся и уставился на горностая – и по его взгляду можно было понять – он с удовольствием сожрёт и принца с остальными его слугами. Они стали сверлить друг друга взглядами, словно пытаясь каждый загипнотизировать своего врага. Наконец, кот издал дикий, леденящий душу, крик и бросился на Кохиа. Тот увернулся и чиркнул дротиком по правой передней лапе кота. Кот зашипел, молниеносно развернулся и ударил Кохиа лапой с выпущенными когтями и ранил его за правый бок: белоснежные одежда и шкурка горностая побагровели на месте раны. Кохиа взвизгнул от боли и откатился в сторону. Кот медленно двинулся к нему, а потом бросился… и дротик принца охотников вонзился ему в сердце. Из пасти его на морду Кохиа упало несколько капель крови. Мёртвый кот навалился на горностая. - Уф,- выдохнул Кохиа, выползая из под его мёртвой туши. Слуги изумлённо глядели на своего принца. Усмехнувшись, он гордо заявил: - Я же говорил, что убью его! Привяжите его за лапы и тащите домой! За мной! Дома шкуру с кота сняли, просушили и сшили из неё плащ для принца. Вернее, теперь – короля. Он победил и получил свою награду! А Лантана, та самая девушка, которая ему так нравилась, обработала и перевязала его рану. И вышла за него замуж.

Фортуната Я Урчина не читала.

Кстати, хвост у него ,по-моему, похож на тушканчиковый. Только не обижайся, ладно?

Декабрист Скрытый текст Извиняюсь за нахальство, но... Как насчёт моего заказа?

Трайдакс Джеил обалденная вообще!!! +30!

Ганслингер Позднецвет Регуб Как время будет - напечатаю. Но, к сожалению, скорее всего не в эти выходные: Бродягу положили опять в больницу, завтра пойду навещать. А в воскресенье у другой моей подружки день рождения. Зато сейчас выложу новую и дополненную версию первой части "племени Гая".

Какая прелесть!

Трайдакс

Цветная прикольная, и котик толстый миленький.

Агарваэн Меченосец Ты кому?

Ганслингер Много из-за чего. И из-за него тоже. Не вздумай ему ничего в контакте брякнуть - приеду в Барабинск и убью нафиг, той самой книжкой, которую тебе заказала! Имей это в виду, если хочешь чтобы мы остались друзьями! Ладно, прекращаем флудить! Остальное - если что по личке.

Догадайся...

Ганслингер, спасибо, солнышко! ОФФ: по-моему, у меня опять начинается депрессия...

Своеобразная похвала! XD Если честно, я предпочитаю писать не фанфики (рассказы про уже придуманных другими людьми персонажей), а писать рассказы про придуманных мною героев, как, скажем, моя сказочка "Племя Гая", может она схожа с рэдволлом по признаку наличия зверей-антропоморфов... Но это - моя книга... Только она мало кого особо интересует. Может, оно и к лучшему.

Ганслингер Ну-ну... А что насчёт графики думаешь (на предыдущей странице)?

Извиняюсь, что так долго... Вот вам прода. ***2*** В тоже время далеко-далеко от дома Шестикогтей, в стране Цветущих Мхов то же самое солнце светило и грело мягко и нежно. В аббатстве Рэдволл готовились к празднику Названия Лета. По двору носились диббуны, голосили, играли, кидались лепестками цветков, приготовленных для украшения. Мартин и Белла стояли у пруда, и, задрав головы, глядели на верхушку северной башни. - Как прекрасно наше аббатство! И как быстро бежит время,- улыбнулся Мартин. Я уже так стар… - Ах-ха-ха!- Белла рассмеялась и легонько толкнула Мартина.- Ты на меня погляди! По сравнению со мной ты просто мышонок-несмышлёныш в пелёнках! Мартин усмехнулся. Тут в него врезалась на бегу маленькая зайчиха Нолана. - Ой, извините!- пискнула она и поскакала дальше. Несколько детишек – ежиха Мирта, белки Рыжуха, Сьюмин и Чиппер, зайчиха Виола и мышка Цинния – затеяли игру в мячик. Тот был сшит из тряпичных лоскутов, набит тряпками и листьями. Дети пинали его и кидали руками друг другу. Всё было хорошо, но вдруг Чиппер слишком сильно ударил по мячу ногой. Тот упал на голову Виолы и развалился. Тряпки и листья с землёй рассыпались, повиснув на её ушах и носу. - Ах, ты! Гадкий Чип!- завопила зайчиха, схватила ком земли и собралась швырнуть в Чипа. Мартин хотел, было, вмешаться, но его опередили. Мышка-подросток Мериам схватила Виолу за лапу. - Прекрати сейчас же! Чип не хотел тебя обидеть специально! Он сделал случайно. Чип, извинись. Виола, ты тоже! - Прости, Ви, я не хотел сделать тебе больно!- Чип виновато улыбнулся ей. Виола насупилась. - Ага, как же!- проворчала зайчиха.- Ты всегда стараешься чем-нибудь мне насолить! Виола вырвала из лапы Мериам свою и собралась пойти прочь, но тут над ней выросла огромная тень. Это была Белла. Виола оторопела и встала, как вкопанная. - Что здесь происходит?- спросила барсучиха. - Небольшой инцидент, госпожа Белла,- ответила, мягко улыбаясь, мышь.- Не беспокойтесь, я разберусь сама. Виола! Твоё слово! Зайчиха исподлобья оглядела присутствующих и повернувшись к Чипу, процедила сквозь зубы: - Извини, Чип. Она торопливо отправилась в здание аббатства. Чип виновато поглядел ей в след. - Что ж, я вижу, инцидент исчерпан!- заключил Мартин, поглядев ей вслед. Мериам лучезарно улыбнулась. Тут к ней подошла Мирта и взяла мышь за лапку. - Привет, подружка! Пойдём на кухню, выпьем чайку? - Всегда рада! Хм, только я думала, что ты играешь с остальными в мячик… - Нет, думаю, они теперь справятся без меня. Так что пошли. Госпожа Белла, господин Мартин, вы не против? - Да-да, девочка, прекрасная идея!- ответил Мартин. - Мериам, Мирта, передайте поварам, чтобы вечером подали всем чай на свежем воздухе. Такая прекрасная погода, грех не воспользоваться!- сказала Белла. Они кивнули и отправились на кухню. Сначала они шли степенным, размеренным шагом, затем остановились, пошептались, а потом припустили наперегонки с весёлым звонким смехом. - Да, Мериам умеет остановить скандалистов!- сказал Мартин, когда они с Беллой продолжили свою прогулку по двору аббатства. - Помяни моё словно, мой милый друг! Когда-нибудь она станет прекрасной аббатисой!- ответила барсучиха. - Да, наверно,- ответил Мартин. *** Виола сидела в Большом Зале на полу. Настроение у неё было отвратительное. Насупившись, зайчиха сидела, обняв колени. - Привет!- послышался вдруг приятный голосок. Виола подняла голову – перед ней стояла молоденькая мышь по имени Веснушка, жена Гонфлета. - Здравствуйте, Веснушка,- слегка удивлённо ответила Виола. - А чего мы такие мрачные?- спросила Веснушка. - Чип пнул в меня мяч, и тот попал мне по голове! И развалился, вот полюбуйтесь – сколько мусора у меня на ушах повисло! Веснушка звонко рассмеялась и сняла с уха зайчихи длинный лоскут. - И ты думаешь, что он это сделал специально?- спросила мышь. - А разве нет?- спросила Виола в ответ. Однако в её глазах отразилось сомнение. Веснушка наклонилась над ней, вздёрнула ей подбородок и заставила смотреть себе в глаза. - Послушай, девочка. Ты уже большая, и тебе не пристало устраивать детские капризы и скандалы! Ты – заяц, значит, будущий воин Саламандастронского дозорного отряда! В глазах Виолы отразился неподдельный интерес. - Правда?- с надеждой спросила она. - Да, конечно. Но только если ты научишься управлять своими эмоциями! И будешь уметь оценивать ситуацию здраво… Виола затаила дыхание и задумалась. Наконец, она тихо спросила: - Мисс Веснушка, Чип ведь не виноват, правда? Веснушка улыбнулась. - И я должна извиниться, да? - А ты как думаешь?- ответила вопросом на вопрос Веснушка. Виола подскочила и обняла её. - Спасибо, спасибо, спасибо! - Не за что, дорогая! Виола выскочила во двор. В окно Веснушка увидела, как зайчиха подбежала к бельчонку и расцеловала его в обе щеки с возгласом: - Чип, миленький! Я такая глупая, прости меня! Обалдевший Чип промямлил: - Да, э-э… Конечно… Веснушка умиленно улыбнулась.

Нда... LRose Может, какой-нибудь ненормальный фанат рэдволла прокрался в дом Джейкса, стырил рукопись и выложил в инет? Скрытый текст XD XD XD XD

А что это за цифирка "2" в скобочках?