Пикачуха

КТО В МЕРРИПИТЕ ХОЗЯИН Навеяно фельетоном "Дневник домохозяина" Понедельник. Один дома. Бэрил уехала на неделю. Взяла, конечно, с меня клятвенное обещание вымыть окна и каждый день подметать пол. Подумаешь, не справлюсь, что ли? На всякий случай написл на завтра список дел. Он, конечно, получился здоровый, с разворот "Таймс" (кто, кстати, мой "Таймс" ножницами порезал?), но ничего - если я всё рассчитал правильно, останется время и за бабочками погоняться. Вечером устроил роскошную холостяцкую пирушку. На ужин у нас с собакой по бифштексу. На десерт собака умяла жестянку печенья. А я пил вино и курил сигару. Давненько не чувствовал себя таким свободным. Вторник. Надо, пожалуй, пересмотреть кое-какие пункты в моём плане на сегодня. После долгих раздумий вычеркнул половину, посмотрел на оставшееся и сунул в расправилку для бабочек. Зачем протирать пол каждый день, если потом он сразу пачкается? Сами понимаете - в болоте живём. Достаточно снимать ботинки и мыть собаке лапы. И следить, чтобы она не лазила куда попало. Открытие: собаки всегда выбирают для прогулок самые грязные места во всей Гримпенской трясине. От мысли помыть ей лапы я отказался, а то останусь ещё и без брюк. Собаке я втолковал, что не каждый день праздник, поэтому бифштекса ей сегодня не обломится. Откровенно говоря, достать, разморозить и обжарить один бифштекс - само по себе мука мученская. Тем более посуду за ней тоже я мою. Куплю ей готовый корм. Среда. День сразу начался с открытия: если после прогулки по трясине не почистишь себе ботинки, этого не сделает никто. Теперь же в них только по трясине и можно гулять. Мортимер бы удавился от желания иметь такие окаменелости. Собаке я купил консервы. Она морщится, но ест. Больше никаких бифштексов! Никогда не думал, что они с таким завидным постоянством прилипают к потолку! Лучше съем яичницу с беконом. Встретился Генри Баскервиль. Набивался в гости, но, узнав, что Бэрил нет дома, как-то сразу скис и заторопился домой. Ну и не надо, я его кормить не собираюсь. Сам он корм собачий... Вечером случилось ЧП: собака разбила морилку, и из неё улетело 10 бабочек. Плод стараний за все прошлые выходные. На ужин один чёрный кофе. По-моему, я разучиваюсь его варить... Четверг. Больше никаких яичниц!!! Легче спьяну попасть в Баскервиля из духового ружья, чем яйцом на сковородку. Собака ест готовый корм. Завидую. А она, глупая, качает права и грозится, что выйдет замуж за комиссара Рекса и сдаст меня полиции. Если не дам ей булочек с колбасой. Набивался в гости к Баскервилю, но он уже знает, что Бэрил уехала, и начал болтать какую-то ерунду насчёт разгрузочно-овсяночного дня. А я бы и овсянку съел, да кто мне её подаст! Я перестал бриться. Надеялся хоть на этом сэкономить время, которое Бэрил никогда не теряет, потому что не бреется... Заходил Френкленд. Грозился подать в суд, потому что, видите ли, мои грязные ботинки оскорбляют его эстетические чувства и (здрасте!) политические убеждения. Я демонически рассмеялся ему в лицо. Ладно. Увидимся в суде. Достал с рудника резервный запас консервов на случай, если бы пришлось отсиживаться на Гримпенской трясине. Теперь я могу вымыть собаке лапы, потому что брюки уже безнадёжно испорчены... На обед и ужин копчёный язык. Пятница. Больше никаких консервов! По одной банальной причине - ночью собака залезла в шкаф и слопала их вместе с банками. Утром встретился Ватсон. Пробормотал что-то насчёт Минздрава и стрельнул у меня последнюю сигару. Днём пришла телеграмма от Бэрил. Она спрашивала, вымыл ли я окна и поменял ли занавески. Я демонически рассмеялся в телеграмму. Хоть это у меня действительно получается... Проблема с ванной. В ней дрыхнет собака. Впрочем, меня это уже не так беспокоит, потому что я перестал принимать ванну... Ночью пошёл на болота и украл обед у каторжника Селдена. Наконец-то еда! Бэрримор замахался на меня свечкой, но, увидев, на что похожи мои ботинки, упал в обморок. Суббота. Я чувствую себя совершенно разбитым. Даже бабочек ловить не хочется. Днём пошёл в хижину на болотах и украл обед у Шерлока Холмса. Это, конечно, приманка, и Лестрейд уже поджидал меня в засаде. Но я не промах: нацарапал на стене "Здесь был полоумный Селден" и смылся. Мортимер стал на меня нехорошо поглядывать. Наверно, думает, что я уже достаточно первобытный для того, чтобы заполучить мой череп. Всё, без собаки из дома не выхожу. Ночью приснилось, что я поймал на болоте циклопидеса и схрупал. Господи, прям объеденье! Воскресенье. Я чувствую, что пропадаю заживо. Мы с собакой раздражительны, сварливы, и от обоих разит болотом. На завтрак попробовал собачьи консервы. Ни собака, ни я не в восторге. НАДО ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ!!! Иначе и в самом деле попаду в коллекцию к Мортимеру. Последним усилием воли схватил собаку под мышку и рванул через болото в Кумб-Треси. Три часа спустя. Лорочка - чудо. Поняла без слов. Пишу эти строки в любимой пижаме её мужа, после трёх обедов и двух горячих ванн. Собака любуется на себя в зеркало. Лорочка помыла ей лапы и подкрасила её тушью с блёстками. Мне кажется, я нашёл идеальный способ решения хозяйственных проблем. А вы как думаете?

Ух ты, как интересно...

Качественный фанф!

Ёмкое и прикольное понятие "в целях самообороны". Почти "17 раз самоубился ножом в спину") А вообще, наверно, могут, если согласяться есть

С днём рождения)

А разве выдры не хычники? Они же рыыыбу, рыыыбу едят!

МОНТЕ-КРИСТО: ВЗГЛЯД ВПЕРЁД Итак, что же случилось с героями любимого романа? Альбер де Морсер пошёл в армию и записался в Иностранный легион. Однажды, гуляя по пустыне Сахара, он нашёл там ящик с бриллиантами. Альбер до сих пор не решил, какое имя ему взять по этому поводу - граф Крестовский или Владимир Кристовский. Клад между тем пылится в подвале дома № 15 на Мельянских аллеях. Максимилиан Моррель переехал в Марсель с женой Валентиной. Дела не позволяют ему засиживаться дома, к тому же он аккуратно выполняет пионерское поручение, данное ему графом - раз в месяц наведываться на остров Монте-Кристо и проверять, не украли ли чего. В те дни, когда Максик всё-таки попадает домой, Валентина, чтобы порадовать его, художественно падает в обморок. Уж что-что, а это она умеет. Эжени Данглар вышла замуж за Луиджи Вампа. На дело она с ним не ходит, зато каждый раз требует с мужа законные пятьдесят процентов, а по вечерам поёт ему блатные песни. Синьора Вампа считается лучшим знатоком бандитского фольклора в Италии. Время от времени она посылает в Париж Францу д’Эпине свои фотографии. Франц рассматривает их и тихонько поскуливает от зависти. А вот госпожа Данглар совсем не интересуется этими фотографиями. Гораздо большую роль в её жизни играет сын. Вместе с Люсьеном Дебрэ она основала торговую марку детских продуктов «Дом в Отейле». Сам же дом превратился в супермодный аттракцион «МММ - Мир Мистического Младенца» и приносит немалый доход. Что же с этим младенцем сейчас происходит - госпожа Данглар не знает, да и знать не хочет. А Бенедетто в это время мотает в тюрьме срок, который ему всё-таки присудили. Чтобы убить время, он читает «Графа Монте-Кристо». (Кстати, книгу эту издаёт Бошан, который о ней не лучшего мнения. Он убеждён, что половину событий Дюма переврал, а другую половину просто выдумал из головы). Дальше первой части Бенедетто так и не продвинулся, потому что хочет вычитать подходящий способ побега. Но, к несчастью для него, охранники в тюрьме уже прочитали книгу и теперь прячут от него все мешки и табуретки. Вильфор всё ещё сидит в сумасшедшем доме. Правда, с ним произошло нечто странное: теперь он воображает себя составом присяжных и каждый день скандалит, требуя для себя сразу двенадцать обедов. Впрочем, стоит позвонить у него над ухом в колокольчик, как он тут же успокаивается. Куда подевался барон Данглар - никто не знает. С лёгкой руки Бошана в парижских салонах утвердилось мнение, что барон в Италии свалился в Средиземное море, где и утоп. Однако, по слухам, Данглар живёт и здравствует где-то на юге Италии и строит там свою первую лимонно-финансовую (или финансово-лимонную) пирамиду. Комиссар полиции, который арестовал Дантеса, понятия не имеет, что про него написано в книжке. Он живёт за городом, выращивает персики и коллекционирует бонапартистские анекдоты. В замке Иф открыли музей, который пользуется большой популярностью. Хотя коменданта это уже не касается: он вышел в отставку и лечится на водах от последствий хронического недосыпания. Правда, раз в году, 28 февраля, на него не действуют никакие снотворные. Тогда он всю ночь бродит по дому и смотрит, все ли двери закрыты на замок. Тюремщику Антуану повезло меньше: его вытащили прямо с пенсии и устроили в замок Иф экскурсоводом. Впрочем, Антуан не жалуется на судьбу и с удовольствием рассказывает посетителям о том, как Эдмон чуть не съездил ему по голове табуреткой. Туристы сочувственно кивают головами и дают Антуану денег на пирамидон. Где сейчас граф Монте-Кристо и что он обо всём этом думает - тоже никому не известно. На появление романа о себе он никак не отреагировал. Во всяком случае, ни с автором, ни с издателем, ни с многочисленными любителями фанфикшена ничего пока не произошло.

Лежит Клогг под деревом и грог хлещет. Подходит Бэдранг: - Слушай, чё ты тут валяешься? Вступай в мою шайку, пойдём, завоюем кого-нибудь! - Зачем? - Ну, кто будет рыпаться, перебьём, а остальных - в рабство. - За фиг? - Ну представь, будет у нас куча рабов, они нам будут крепость строить, богатства добывать, а ты лежи себе под деревом! - А я и так лежу.

Скрещивание, пардон, любовь между близкородственными зверями, возможно. Есть же в реальной жизни, допустим, хонорики - помесь хорька и норки. Но я за третий. Потому что это не очень по канону.

Я как-нибудь попробую написать своё юморное жизнеописание. Пока только самое основное. Я покемон пикачу, уже взрослое в общем-то существо. Жила я на острове, на далёком восточном море, среди своих желтопузых собратьев, лопала бананы, сочиняла песни... Но однажды по рассеянности свалилась в портал между фэндомами и очутилась аккурат вблизи Рэдволла. Поскольку мы, пикачухи, ближайшие родственники мышей, надеюсь найти с ними общий язык и в чём-нибудь поучаствовать. А как автор скажу: судьба покемона в Рэдволле звучит заманичиво.

С днём рождения)

Вы это спеть не пробовали?

Пожалуйста, разместите мой фанфик про крысунов! http://www.redwall.ru/forum/index.php?showtopic=5092

САМ ВИНОВАТ Кроссовер с ШХ 164* год, Дартмур. На повороте капитан кирасир Джон Френсис Мордаунт придержал лошадь. Если верить карте и рассказу капитана Грослоу, который передал её, здесь начинались торфяные болота. Мощёная дорога, которую, вероятно, шлифовали ещё сандалии римских легионов, оборвалась в самый неподходящий момент, и дальше перед молодым офицером лежала лишь неширокая тропа. По идее, она должна была вывести в круглую, как чаша, лощину с чёрными елями по краям, на дне которой стоял замок Баскервилей. Пустив коня шагом, Мордаунт свернул на тропинку. Под копытами тут же захлюпало. Незаметно подкралась ночь, и Мордаунт подумал, что таким черепашьим аллюром до утра он к замку не доберётся. Это не прибавило оптимизма. Он не спал уже третью ночь, а последним гостем в его желудке был наспех проглоченный накануне вечером кусок ветчины. Но с другой стороны, не хотелось и проверять свою выживаемость купанием в болотной грязи. Взвесив факты, Мордаунт потащился дальше, всматриваясь в темноту. Задание, с которым Джон Френсис приехал в эти места, было несколько неожиданным. Жители здешней глухомани уж точно не имели понятия о борьбе парламента с королём. Разве что у сэра Хьюго, хозяина того самого Баскервиля, имелись какие-никакие убеждения - по слухам, в пьяном угаре он имел обыкновение призывать собутыльников "открутить башку подонку Стюарту". Но именно поэтому его замок так отлично подходил на роль одной из многочисленных кромвелевских явок... фиктивных, естественно. Разумеется, по соответствующим каналам информация (правда, в несколько изменённом виде) уплыла бы к дядюшке Винтеру, а значит, через какое-то время в Дартмуре объявились бы мушкетёры с намерением спасти Карла. Лучше всего с заброшенного оловянного рудника, окрестности которого понемногу превращались в непролазную топь. А уж он, Мордаунт, предоставил им бы случай поглубже узнать здешние болота. Будьте покойны. Злорадные мысли овладели Мордаунтом не слишком вовремя. С горизонта над болотами, как серое одеяло с рваными краями, начинал разворачиваться туман. Луна светила уже приглушённо, как будто накрытая бумажным кульком. Вот тут-то и появилась собака. Она не выскочила из тумана, не подкралась - просто возникла из ниоткуда и сидела перед ним на тропе. Огромная, поджарая, мускулистая. Лунные блики скользили по чёрной гладкой шерсти. Глаза горели гранатово-красным огнём. Лошадь всхрапнула и поднялась на дыбы. Пробормотав дюжину не самых пуританских проклятий, Мордаунт натянул узду. - Ты что? - спросил он, бог знает почему уверенный, что собака его понимает. Собака повернула морду, словно приглашая его следовать за собой, и Мордаунт увидел, что она светится бледным, чуть зеленоватым светом, шедшим откуда-то из-под шерсти. - Ну хорошо, - сказал он, на всякий случай подумав о хлысте. - Что ты мне хочешь показать? Собака развернулась и упругими прыжками понеслась вперёд. Мордаунт стегнул коня и последовал за ней. Он не сомневался, что собака наверняка заведёт его в болото, но что-то в её лаконичных движениях внушало доверие - доверие такого рода, когда не задают лишних вопросов. Он и не заметил, как тропа стала шире и, наконец, проскользнув под зарослями высохшего бурого папоротника, потерялась в густом вереске лощины, окружённой валунами. Посреди лощины вздымались два гранитных столба. Над ними щербато висела луна, а между ними... Мордаунт содрогнулся. Потом спешился и осторожно подошёл поближе. Нет!.. Слишком часто он видел это в кошмарах своего детства, но теперь оно предстало перед ним наяву. Да, лицо обветрено, да, шерстяное домотканое платье, да, ноги сбиты в кровь - но боже мой!.. В густых рыжеватых волосах запуталась прошлогодняя листва. По подбородку стекала тонкая тёмная струйка. Невидящие глаза, обращённые в небо, переполняли ужас и отчаяние. И они были так пронзительно голубы... Собака подняла к луне тяжёлую морду и глухо завыла. Захрустел папоротник. Из зарослей, бранясь вполголоса, вышел мужчина в распахнутом чёрном камзоле. Тёмные волосы прилипли к мокрому от пота лбу. Маленькие глазки бегали по сторонам, как тараканы. Такие же глаза, подумал Мордаунт, наверняка были у тех пятерых. Отрубивших голову женщине. Холодное, жгучее омерзение горечью наполнило рот. - Ты что с моей бабой делаешь?! - фраза окончилась трёхэтажной богохульной конструкцией. Мордаунт не стал отвечать. В следующую секунду перед тараканьими глазками незнакомца оказался кончик шпаги. - Эй, ты что?.. - За поясом у него торчал пистолет, и рука потянулась за ним. Но Мордаунт не собирался давать ему фору. Как не дал бы бешеной собаке и опухшему от пьянства графу из Прованса. Он сделал всего лишь одно движение. Шпага прочертила по горлу насильника и навсегда вычеркнула его из числа здравствующих обитателей Девоншира. Кровь густо хлынула на грязный кружевной воротник. Собака с отвращением обнюхала труп и встала рядом. Кровь окрасила её морду, и вся её фигура теперь светилась глухим багровым светом. Только теперь Мордаунт услышал совсем рядом топот копыт и несвязные ругательства. Он поспешно вытер шпагу о прелую листву, вскочил в седло и, ни о чём больше не думая, дал шпоры коню. Каким-то шестым чувством он осознавал, что всё, что с ним случилось, предопределено кем-то извне. И, словно в подтверждение этому, глухо и торжественно звучал за его спиной пёсий вой. Только когда все звуки смолкли в отдалении, Мордаунта вдруг осенило, что убитым и был сам Хьюго Баскервиль. Но сейчас уже не оставалось сил думать о проваленном задании. Совсем рядом замерцали в темноте огни засыпающей деревни. Это был сон, пиво и кусок бифштекса. *** - И на глазах у всех чудище растерзало глотку сэру Хьюго! - рассказывал в трактире за кружкой пива фермер из усадьбы Гнилое болото. - И пусть меня черти унесут, если эта собака не была больше быка старухи Бэрримор! И говорят, - тут он обвёл всех кружкой, - что молодой Джабез Френкленд после этой ночи повредился в уме, а его кузен и вовсе лежит замертво! - Божьи мельницы мелют медленно, но верно, - наставительно промолвил старик пуританин. Никто и не обратил внимания на Мордаунта, который спустился по лестнице и вышел во двор, где, разумеется, никто и не озаботился приготовить ему коня. - Сам виноват, - пробормотал Мордаунт себе под нос, имея в виду не то себя, не то Хьюго Баскервиля. - Хотя - да мало ли в Англии торфяных болот...

frei Если он в срочном порядке не сойдёт с ума - да в любом случае, казнить бы его на площади на виду у всего народа!

Я существо мирное, но если кто-то обижает слабых и маленьких... Гррр!

Я мыша, но не простая, а японская. Пикачухи мы

Я проголосовала за положительных, как это ни пошло, но уж больно у отрицалов зверские планы. Я готова понять личную месть, но завоёвывать и порабощать кучу безобидных (и не очень) зверушек как-то не очень...

Какой печальный фанфик...

frei Да я Мордаунта вспомнила - у него план тоже был красивый, но накрылся.

... забывая о том, что у грузинской моськи за спиной стоит республиканский слон Буша...

Красиво.. По-дюмански... Респект!

38 АРАМИСОВ, или ЭТО Я ПЬЮ Сначала д'Артаньян увидел бутылки. Их было много. Целая шеренга. И тянулись они от самой двери "Сосновой шишки" куда-то очень далеко. Может быть, туда, где вообще не бывает бургундского. Потом д'Артаньян заглянул в дверь. И тут всё понял. Потому что увидел Атоса. Атос сидел за столом, а вокруг стояло много-много бутылок. И полных, и пустых. Только пустых было гораздо больше. - Пьют? - спросил д'Артаньян шёпотом. - Пьют, - вздохнул Атос. - И кто это так пьёт? - удивился д'Артаньян. - Это я пью, - ответил Атос и отправил пустую бутылку за дверь. - И давно? - Давно. Три дня уже, - проворчал Атос и открыл новую бутылку. Д'Артаньян удивился ещё больше. Он знал Атоса уже давным-давно, но никогда не видел, сколько бургундского в него может влезть. - Ой, Атос! - восхитился д'Артаньян. - Какой ты... - Какой? - заинтересовался Атос и даже пить перестал. - Какой? - Вместительный! - сказал д'Артаньян. - Это я и сам знаю, - вздохнул разочарованный Атос. - А какой вместительный? - Чертовски вместительный! - Чертовски... - повторил Атос. - Нет... Чертовски - это не то. - А что тогда то? - Ну... - начал Атос. - Это целая история. Знаешь, я только что принял решение. - Это хорошо! - оживился д'Артаньян. - А как ты его принял? Перед едой или после? А запить не забыл? Впрочем, сам вижу. - Я принял такое решение, - торжественно объявил Атос. - Я решил измерить свою наполняемость вином. - Здорово! А как? - Вот этого я и не знаю. Ни одного способа. - А почему бы тебе просто не посчитать бутылки? - предложил д'Артаньян. - Не получится. Сколько-то я разбил, а ещё Бонасье две авоськи утащил в приём стеклотары. - Чёрт возьми! Ну, тогда попроси счёт. - Тоже не получится, - объяснил Атос. - Вчера утром трактирщик упал в обморок. Один официант-чукча остался. А он по-нашему понимает только "Официант, бургундского!" Видишь, как всё сложно. - А вот и нет! - вдруг закричал д'Артаньян. - Я придумал, как измерить твою наполняемость! - Как? - заинтересованно спросил Атос. - Тебе сколько раз говорили "Может, хватит"? - спросил д'Артаньян. - Раз десять точно. - А "иди-ка ты лучше домой"? - Раза четыре. - Всё ясно! - торжествующе объявил д'Атраньян. - В тебя входит вина на десять "может, хватит?" и на четыре "иди-как ты домой". - "Может, хватит".... "домой"... - повторил Атос и вдруг покачал головой: - Нет! Так тоже не получится! - Но почему? - даже обиделся д'Артаньян. - Потому что меня в может-хватитах мерить нельзя! - Почему нельзя? - Потому что мне не хватит! И домой я не пойду, пока не измерюсь! И Атос выпил ещё одну бутылку бургундского. - Ну, тогда я сдаюсь, - огорчился д'Артаньян и вдруг увидел Портоса. - А что это у вас тут делается, извините? - спросил Портос. (Он собирался жениться на прокурорше и поэтому ходил на курсы хороших манер). - Чем это вы тут, извините, занимаетесь? - Меня меряем! - ответил Атос. - Только не знаем как! - Когда не знаешь как, - посоветовал Портос, - лучше у кого-нибудь спросить. - Вот давай у тебя и спросим! - предложил д'Артаньян. - У меня не надо, - забеспокоился Портос. - Давайте лучше спросим у Арамиса. - Правильно! - заявил невесть откуда взявшийся Арамис (наверно, он влез в окно по верёвочной лестнице). - Давайте спросим у меня! Ну, спрашивайте! - Как измерить мою наполняемость? - спросил Атос. - Нет ничего проще! - ответил Арамис. - Сейчас я измерю её в Арамисах. - Это как это - в Арамисах? - хором удивились д'Артаньян и Портос. - А так, - ответил Арамис. - Сколько Арамисов в тебе поместится, такая у тебя и будет наполняемость. - Ого! - ужаснулся д'Артаньян. - Очень надо! - запротестовал Атос. - Я друзей не глотаю! Даже под бургундское. И потом, где нам взять столько Арамисов? - Во-первых, - разъяснил Арамис, - глотать никого не надо. А во-вторых, нам и одного Арамиса хватит. Меня, любимого. - Ну, если так, - согласился Атос, - давай, меряй в Арамисах. Арамис заказал ещё бургундского и сказал Атосу: - Когда я скомандую, начинай пить. Поехали! И Атос начал пить. А Арамис тоже начал пить и при этом пел песенку: Раз! Два! Левой! Правой! Дважды два! Очень просто Измеряется друзьями Наполняемость Атоса! Может быть, из-за песенки дело у него подвигалось медленно. Наконец он допил бургундское и сосчитал бутылки из-под Атоса. - Ну вот! - сообщил он. - Твоя наполняемость - тридцать восемь Арамисов и ещё одна рюмочка. Но рюмочку можно не считать. - Здорово! - восхитился Атос. - А чем ещё можно измерять Атоса? - спросил д'Артаньян. - Да всем! - И д'Артаньянами можно? Я тоже бургундского хочу. - Можно и д'Артаньянами. Поехали! Тогда д'Артаньян тоже взял бутылку. Только песенки он не пел и поэтому выпил её гораздо быстрее. - Ой! - немного разочарованно сказал он. - Уже всё кончилось. - Пять д'Артаньянов! - объявил Арамис, сосчитав бутылки. - А теперь давайте Портосами! - предложил Портос. - Давайте мне самую большую бутылку! Раз! - Портос открыл рот и выпил половину. Два! - и бутылка кончилась. А Атос успел за это время выпить только две большие бутылки. - Два Портоса! - объявил Арамис. - Какие у меня замечательные друзья! - завопил счастиливый Атос. - Ведь если б не вы, меня нечем было бы мерить. Зато теперь я знаю, что моя наполняемость... - Два Портоса! - сказал Портос. - Пять д'Артаньянов! - перебил д'Артаньян. - Тридцать восемь Арамисов! - провозгласил Арамис. Атос смахнул со стола пустые бутылки и задумчиво произнёс: - А в Арамисах-то я гораздо вместительнее!

Эпиграмма, навеял frei Душите и губите, Но не забудьте только, Что и грузинский Гитлер Не заживётся долго.

С прошедшим!