Кусь

Вообще, если уйти в пространные рассуждения, считаю, что Мартина немного... подслили, при чем в самом начале аж. Всего пара акцентов и можно было не выставлять его эдаким дуриком и более логичной сделать борьбу дальнейшую. Да и драма получилась бы глубже. Допустим, Мартин не просто тупо бросается душить хоря при Бадранге с охраной, а активно подбивает на бунт рабов. Он давно уже хочет поднять восстание, заводит разговоры, но... рабы не решаются. Феллдо и Кейла - молодые и отважные, но прочие слишком сильно запуганы, изнурены, они смирились. Мартин понимает, что нужно вдохновить зверей и подать пример. Пусть они увидят, что и у Бадранга красная кровь и что хищников тоже можно убить - да хоть камнем. Толпа обездоленных зверей, которым уже нечего терять - страшная сила, способная смести любого тирана. Но нужно расшевелить тех, кто разучился жить и существует от нормы до хлыста. И вот Мартин видит - удачный момент! Бадранг с малой охраной пришел смотреть за ходом работ. С ним всего несколько зверей и надсмотрщик-Хиск. Хорька ненавидят и боятся едва ли не больше самого Бадранга. Мартин понимает, что скорее всего умрет, но он верит, что его пример вдохновит других. Поэтому он перехватывает хлыст Хиска, кричит: "Долой тиранию! Мы не будем рабами, нас не сломить!", валит надсмоторщика и душит его же хлыстом. Он понимает, что не успеет убить Хиска, но это и не главное - Мартин нащупывает кинжал хорька и метает его в Бадранга. Тиран ранен, охрана стаскивает продолжающего орать о свободе мыша с хрипящего Хиска. Мартина избивают, но семена бунта посеяны и дадут всходы. Вот это - нормальный поступок был бы, а не то, что я зачла в книжечке.

А... ну... упс. Это, вроде как, все "ужаааасное", что Бадранг с рабами творил. В остальном он какой-то приличный средневековый лорд. Честно сказать, думаю, на трехпалубной(!) одномачтовой (!)галере Клогга рабам было бы сильно хуже. "Скарабей" не зря имеет аж три гребные палубы. Кхм. (К слову, не знаю, на чем плавал Бадранг и как жилось его рабам на море - скорее всего тоже плохо и не долго)

Не думаю, что буду описывать) Иначе... ну это был бы приквелл полностью про становление Лэнса и его приключения в пустыне (и до нее). Оно не то чтобы не интересно, но это уже другая история. А здесь будет раскрыто происхождение сферы и то, откуда Лэнс о ней знает. Остальное - за кадром. В контексте истории значение имеет, что Лэнс долго сферу искал и что теперь она у него. Лисы были для раскрытия характера Лэнса, ну и просто потому, что хотелось описать жизнь неких самобытных хищников. Но они все же слишком... лисы - все их тайны в один фанфик не поместятся)) Кораблекрушение происходит днем, ближе к вечеру пираты уже приводят судно в порядок и ночью Лэнс вспоминает прошлое, а Селика с Черноусом готовят сюрприз. То есть, "следующее утро" для пиратов еще не наступило. Мартин проводит в море вечер, ночь и пол дня. То есть, на пол дня опережает таймлайн пиратов. Это косяк, да-с. Думаю, потом я немного перемещу события, чтобы таймлайн сравнялся. А то сама путаюсь. Но это будет в чистовом варианте фанфа)

Как в чем, мил зверь? А хто за лапы растянутый висел, чаек ждал? Просто повисеть-то - уже пытка, так еще и все равно сдохнешь в конце. По крайней мере, я пока не видела, чтобы с другими рабами нечто худшее происходило.

Ну, он скорее герой-мученик. Страдал, превозмогал, на подвиг сподвигал. В остальном (партизанском безумии) ему поучаствовать не довелось Мартин крутой мыш, я считаю. Гордый, непокорный, сумасбродный, мстительный, храбрый и вполне живой. Он реально что-то из себя представляет, в отличии он того же Матиаса, который просто шарится за мечом (вместо того, чтобы пойти за помощью в Саламандастрон). А то, что история сделала из Мартина богоподобного героя-на-гобелене, ну... на то и легенда.

Де-факто так карта легла, что Мартин и Феллдо по разным местам кинуло. Думаю, тут без разницы, кто бы возглавил - оба могли, желали, делали. И как бы... фиг с ней с принцессой - сама угробилась. Вот первый штурм Мартина был той еще мясорубкой - бессмысленной и беспощадной

Пасиб, милый зверь! *расплывается в улыбке Чеширского кота* Ну, а откуда сам Лэнс узнал, что сфера затерялась в пустыне?) Кто его знает, но, очевидно, у Лэнса были свои причины искать сферу. Пыстынные лисы и все с ними связанное окутывает ореол таааайны, а еще звери всегда шепчутся о сокровищах (даже если их нет). И вот Лэнс много сезонов ищет загадочную сферу, попутно ввязываясь в заговоры, интриги, ведя войны и вообще наводя шероху... Ведь не все так просто в замыслах Сарах, власть ей еще предстоит завоевывать - Лэнс весьма кстати подвернулся. Только вот морду его крысиную (и хвост тем более) светить не стоит - привязалась лиса к любовничку, жалко(да и не выгодно) в расход пускать, а посему - надо тумана над ним напустить - дух пустыни это, а не чужеземец какой. Допустим, к шепоткам и шероху прислушиваются - да все, кому не лень. И вот слух доходит до особо алчного капитана Гартока, но теперь это уже не сфера - чудесный компас. И Гарток о нем что-то слышал, о лисах слышал, о темном шамане тоже слышал - пираты вообще много баек травят. Ну и решил ввязаться в драку, а там, глядишь, чего и урвет - не артефакт, так лис-рабынь, не лис - так сокровища их. Подвязался к ящерам в союзнички - те его без двух кораблей оставили, но таки срослось с походим на тайный лисий город. А там и загадочного шамана своими глазами увидел, и сферу, что засветилась, и лис драпающих... Упс. Интересов слишком много пересеклось в городке, вот пещеры и порушили - кто теперь разберет, как оно было? Только Гарток едва когти урвал, но сферу прихватил. И обломался с ней... Хе-хе. Начал команду набирать, так к нему Лэнс и пробрался. Короче, придумывать на ходу не воспрещается))) Не совсем. Герои плыли с Крутихвостом, а он их вел своими маршрутами. Не то чтобы далеко от известных вод, но явно не самым судоходным районом. А дальше их снесло штормом аккурат за край карты мира Рэдволл и теперь они сильно к западу в районе экватора (блин, если я правильно понимаю, что экватор посередине континент пересекает? Хм). По моим представлениям это совсем не судоходный район, так как здесь ничего интересного нет - множество мелких островов без источников воды и нормальной пищи, сравнительно мелко, полно рифов и очееень загадочные течения - сильные и меняющиеся в зависимости от сезона. Пиратам тут базу не построить, а мирнюкам нечего искать. Разве что ученые полусумасшедшие заглянут - поизучать флору-фауну. И то половина потопнет, казалось бы, на пустом месте - такие воды. Есть у меня еще один косяк - рваный таймлайн. К примеру, Мартин после кораблекрушения пол дня провалялся в веспамятстве, потом ночь и пол дня греб и только выбрался на остров. А пираты все еще пребывают в стадии первой ночи.

Ну, в моем понимании тут несколько причин может быть(отдельно или в совокупности): Во-первых, Бадранг заигрывается во властителя - сам придумал, сам поверил. Это для пирата рабы - расходники, а у властителя должны быть... поооодданные. Которым он даже иногда пряник с барского стола кидает - это же приятно. Может, он не особо в курсе, как поддаными управлять, зато уже позволяет себе иной раз проявить... такие вот заскоки. Во-вторых, может, у Бадранга и впрямь хреновый состав и он стремится заполучить зверя, смогшего его удивить. В конце концов, объективно, Мартин был бы неплохим офицером. Если бы был предан (о чем речи не идет). Но Бадранг почему-то в этом варианте не ставит себя на место мыша, потерявшего бабушку, дом, свободу и годы жизни (ах да, еще железку папкину). Или он просто привык к ненависти офицеров и считает, что может играть на этом, НЕ проигрывая. Хех. В-третьих, это может быть очень грамотная тактика психологического подавления. Именно поэтому я считаю, что для мыша искренне принимать предложение - хреновый вариант. Смари, если Мартин примет предложение, он станет шкурой, перебежчиком, предателем для своих (даже если продолжит рабов защищать - Бадраша уж найдет способ стравить и обострить). А был героем и примером. В сухом остатке +ненадежный офицер, -бунтавщик, -100 к бунтарскому духу. Ну, там он скорее в момент замаха перехватывает, как мне представлялось. То есть, Хиск отводит руку с хлыстом для замаха, хлыст в этот момент статичен практически - тогда Мартин конец перехватывает и мотает на лапу. Но фиг его знает, конечно. Мартин-железнолап! Лол Так это ж реально сложно! И совсем не героически. Свой среди чужих, чужой на космическом кораблеее эээ не то. А-ха-ха! Я бы тоже почитала, но... вот лучше вместо Мартина Феллдо или Кейла представляю в этой роли. Первый ненавидит на столько, что ему плевать на правильность, а второй с мозгами дружен. Если серьезно, то Мартин, как я уже писала, НЕ стремится сделать по-умному (и придушить Хиска не при охране, если уж хорь совсем садюга), он даже не пытается сделать "лучше" (хоть бы и заслонить собой Баркджона), он просто демонстрирует... силушку молодецкую духа бунтарского. А мог бы подготовить восстание и поднять настоящий бунт.

Знаете, а я засела за чтение "Мартина". И как-то оно изначально неоднозначно получается. Эпизод, когда Бадранг устраивает выволочку Хиску, тот начинает истово раздавать хлыста рабам, достается Баркджону и... Мартин перехватывает хлыст, Хиск словами(!) угрожает Мартину (" пусти, а то кишки выпущу") и тянется за кинжалом, а Мартин... упс, при всем честном зверье накидывает петлю Хиску на шею, валит и душит его. Кхм. Пока охреневшие сподручные Бадранга мыша не скручивают. Я пытаюсь вкурить, на кой черт и что это было? Но не могу. Фактически, Мартин уже Хиска тормознул, когда бич перехватил. Хиск разговаривал словами на зверином, а прочие солдаты не вмешивались. Хиск бы не стал непоправимо калечить или убивать того, кто должен работать, чтобы ему самому не досталось (опять таки при начальстве, которое дает задание строить крепость, а не гробить рабов почем зря). Даже если он срывал злобу, то в этот момент уже был способен себя контролировать, чтобы адекватно разговаривать. На кой было хоря душить при Бадранге? Это какой-то... извращенный способ самоубийства. Я уж даже молчу, что Хиск до этого буквально проглотил дерзость Мартина, что в моем читательском восприятии не делает его "трусом в душе", как написано в книге. Трус как раз вернее бы воспользовался шансом унизить и избить (и меньше шансов, что битый раб придушит) бунтаря. Ладно, идем дальше. Эпизод ночной беседы Розы и Мартина-на-стене. Роза хочет помочь обреченному на мучительную смерть мышу и... эм, она собирается отгонять от него чаек. Серьезно? Чтоб помучался подольше? Если она не может его снять ("стена высокая"), то что ж она его камешком-то не добьет? Потому что без авторского произвола ситуация Мартина просто шваховая. И быстрая смерть - доброе деяние, в отличии от " мы отгоним чаек, пусть поболтается там еще пару дней и сдохнет от жажды". Болтаться растянутым за 4 лапы - то еще мучение. Хоть бы камни поострее собрала и попыталась веревки перебить(нет, не при Бадранге, конечно) - хоть попыталась... И то шанс Мартина на спасение призрачен. Меня еще в сериале этот момент смущал, думала в книге получше. Третий эпизод - общение Кейла и солдат Бадранга. Сначала он мило трет с офицером и даже дает совет, который еще и принимается(!). Его оставляют самостоятельно кормить пленников и потом самому идти в загон "предупредив стражу". Эм. Офицер не пнул никого пониже рангом проследить? Ну ок. Дальше караульные столь же мило чешут языками с Кейла - теперь о болячках. И хоть бы кто грубость какую выдал, ноу - усе милы и один даже извиняется за то, что его товарищ не особо суеверный. Оуч. Гарнизон Маршанка какой-то уж больно лояльный к рабам, как по мне. И это, видимо, нормальное взаимодействие. Хиск бегает с кнутом и раздает нормы (кстати, интересно, что они есть), но в остальном жить даже можно (не в смысле, " радостно строить Бадрангу империю, молиться и лапы целовать *фейспалм*), какое-то... уважение присутствует в разговорах. Хм. Кстати, смертников в яме все же кормят, хоть и очистками с кухни. Пойду дальше читать, найду еще поводы на поболтать) PS: О том, что Бадранг предлагает рабу стать солдатом - я уже писала где-то. Но вот заметила в тексте, что вообще-то там слово " офицер". Это еще более интересно, хотя и... ну, скажем так, все равно не есть замечательный вариант для мыша (свои возненавидят пуще Хиска). Но это все же характеризует вроде бы оценивающего зверей по виду Бадранга-расиста (горностаев выделял и даже в банду не принимал - опасался), как... одного из самых толерантных хищников за всю историю - в мыше разглядел себе офицера, ничего себе. Бросает Бадрашу в крайности?) PPS: Кстати, быть солдатом Бадранга не то чтобы... скуууучно. Вот понадобилась лорду веревочка - взял и срезал с чужой "юбочки", продемонстрировав окружающим задницу подручного. Да и камешком в челюсть кинуть может. Лол. Пиратский йУмор, не иначе! Хотя с Мартином он беседует так... пробирающе-культурно. Прям таки лорд-горностай. UPD: Ой! Чо нашла, чо нашла-то! То, о чем в сериале не было! То есть, там поля рядом с Маршанком были, опа. И еще: То есть, бесполезного старичка таки списали из каменоломен. Пусть и после того, как он подольстился. Отец бунтаря, сидящего в яме, кстати. То есть, загон "отапливался" + у рабов был доступ к огню (не то чтобы это важно, но в теории они могли устроить поджог и их бы, вероятно, стали спасать... если бы вовремя заметили.)

Вау! Крысотень! Есть еще в наших лесах рукастые звери) Последний Бадранг совсем правда оволчился, зато зубы крутые

Та ну ты чо, мысли у тебя интересные, а правильные/не правильные... тюю, да я откуда знаю, как по четырем главам оно должно восприниматься? Потому и прошу мнений, что интересно же. Это мне надо язык прикусывать и по лапкам себя бить, когда хочется подраскрыть задумки - низзя это делать. И намеками тож. Намеками - еще хуже, их интерпретируют по-всякому, ожидания от текста меняются. Виноватая я, не надо так делать мне. Все авторское мнение, вИдение и посыл должен умещаться в тексте. И жирная точка. За пределами текста я просто - мимопробегун, но не какая-то истина. Ай, люблю я трепаться) Надо будет заявку на фикбуке накатать - шоб идею самой не забыть и как-нибудь, может, вернуться.

Да ладно, там был очень короткий фокал, оно не должно было грузить. Вальс просто сказал: "здрасьте, вот он я - любите, пока не передохли" и побег по своим хорявым делам. Зато читатель теперь слышит "Вальс" и представляет конкретного хоря, а не "о, это кто-то из команды". Бугай вот тоже должен уже вырисовываться потихоньку. Не знаю, получится ли, но я хочу похулиганить и попробовать не убить ни единого (нет, вообще-то одного все таки придется) персонажа с именем. (И еще... будем считать, что тот молодой барсук хорошо плавает и его подобрали где-нибудь какие-нибудь... выдры-пигмеи). "Надо построить зиккурат!" Хе-хе. В любом случае, площадка расчищена - не приходится пояснять, что такое морская крыса - и ладушки. Ну, там в куцем саммари было же сказано: "усе не то, чем кажется". И на первый взгляд, и даже на второй. Я вовсе не хочу избегать основной конфликт канона, но, скажем так, мне он в том же ключе не интересен, чтобы еще раз пересказывать - хоть со стороны мирняков, хоть со стороны "обиженых" хищников. Герои изначально в конфликте и это прэкрасно. Придется ли им его разрешать? - да как бы не всем и каждому. Жили ж до этого как-то, дубася друг друга периодически. Блин, сложно говорить обтекаемо и не выдавать задумок и характеристик персонажей, чтобы не портить своей интерпретацией восприятие читателям. Но скажем так, тут сложно будет отделить основных героев, от героев второго плана. Просто потому, что второй план - очен даже близкий. Хотя для меня основными являются трое - и каждый из "своей" фракции. С птицами сложность в том, что не понятно - кто разумен, а кто нет? Чайки у Маршанка, к примеру - источник мяса и яиц, а не кхм... потенциальные рекруты. Но при том воробьи Рэдволла оказались с мозгами (правда слегка набекрень). Главный вопрос в общем в том: откуда в мире Рэдволла столько дебилов и как они умудряются размножаться, если их периодически сгоняют в орду и гробят качественно и со смаком? Когда им гены потомству передать-то? И как такое дебильное потомство выживает?... Загадочная история. Я лично вижу выход только в том, чтобы перестать считать недопрописанных персов дебилами и подкрутить обоснуя на максимум. И тогда обучать их кавалерии - полезно. Быстрота передвижения + боевые характеристики. Кроме того, у кур же разные породы есть. Боевые куры тоже будут нестись, только мельче и меньше, но тем не менее. А мясо... да вон чайти ж есть. Те, конечно, летуны, но приручаются хреново, а клювом долбят - смертельно. Если они разумны, то где гарантия их верности? Лучше потратить ресурс на приручение нескольких особо-умных чаек и обучение своих дебилов, чтобы получить то же самое, но без наемников. Как показывает практика, купленное за деньги легко перекупается деньгами. Это не то же самое, что воин, имеющий дом и семью в крепости. Он тоже может статься шкурой, но он предаст - иначе. Ну и да, воздушная разведка это именно разведка, а не боевая единица с повышенными характеристиками.

Потому что миры проработаны грамотно, по крайней мере Средиземье. С ЗВ много противоречий даже внутри одного направления канона (я про РВ и новодел, которые по-сути, отдельные вселенные Да и внутри РВ сериалы и книги - тоже). Так что я тупо для себя определяю каноном 6 эпизодов, остальное - вариации на тему и тоже... половина книг - те еще фанфики. К примеру, серия про Дарта Бэйна - сьюшная вариация на тему злобного зла. хе-хе. Не то чтобы оно мне совсем не зашла, как и Сага о копье, кстати, но это такой... фанон все.

Эх. Да ладно, бывает) Ну если вдруг доползешь - расскажи, как оно воспринимается единым текстом, а не отдельными главами. У меня иногда стилистика скачет, иногда нет - сама не замечаю, когда пишу.

Ты совершенно прав, хех. Но я поговорила с Гриди и мне стало понятно, как читатели воспринимают поданую инфу (А тебе вообще текст как, кстати?). Можно просто считать эту и следующие главы единой частью, разделенной не по сюжетной логике, а по принципу размера главы +/- 30кб Та Кусь и так будет творить, чо в дурную головушку взбредет, ты ж знаешь - у меня с этим проблем нет) Но мнения мне нужны всякие и разные

Ага, именно. Хорошо, когда флешбек разбавляет экшн и не перегружает историю, но, черт побери(!), у меня так не получается. Где косяк уже понимаю - отдельно продумана сюжетка (кто, куда, в каком составе и в какой момент бежит и тп), и отдельно же существуют истории персонажей (какие они и почему для них логично поступать так, а не иначе). Вместе оно по задумке должно формироваться в единую складную схему, подбитую заклепками, разбросанными по прошлому героев и постепенно стать единым сюжетом. Должно бы, ага. Но как только я начинаю пилить главу, приходит понимание, что это для меня очевидно, почему Крутихвост корабль топит, а читатель не поймет, если не дать ракурс на прошлое. Благо, удачно подвернулся Черноус, который может выдать краткий пересказ. С Мартином тоже нормально получилось - его историю не обязательно было раскрывать именно сейчас, но уж больно заманчиво у него были заняты лапы и свободны мозги - чего бы не повспоминать? К тому же, с мышом действительно просто и удобно, скажешь "Рэдволл" - читатель понимает о чем речь, какие там порядки, атмосфера и тд. С Лэнсом такое не прокатит, он прям таки загадочный малый с нетипичной для крыса системой ценностей. И вроде бы я должна расписать рок-н-ролльный экшн на корабле, но если я сделаю это не объяснив Лэнсовых странностей, то в глазах читателя он будет просто неубедительно-шибанутым выглядеть, а этого допускать низзя, у Лэнса слишком ответственная роль во всем этом, хе-хе. И получается, что герои топчутся на месте, а я вставляю бесконечные пояснения. Хех. Надо было лучше продумать моменты раскрытия персонажей, но теперь уже все так, как имеем. Пасиб) Ну так это и есть один сплошной лор! Я книжечки вообще не читала, посему осознаю риски накривить с известными локациями и персами и ухожу от них подальше. Удобно - простора больше, риска меньше. Просто в оридже мне помимо проработки историй персонажей, пришлось бы делать проработку мира на всех уровнях, а это уже не то что "не миди", а совсем "война и мир". К тому же, рэдволльский канон предоставляет хорошую базу конфликта, мне есть что высказать по этому поводу. А хто ж тебе мешает его так видеть?)) Открою тайну, я вообще не делю героев на антагонистов и протагонистов, пока идет ракурс от одних - они могут быть сколь угодно мерзкими личностями, но по-своему, они правы. Сместишь на других - и там правда найдется. А уж кто из них правее, а хто левее - это не ко мне, это пусть каждый за себя думает. Но Лэнс один из центральных персонажей истории, хотябы потому, что на его тайне сюжетка наполовину держится. С лисицами меня понесло, конечно, но то ли еще будет. Вот добирутся ВСЕ основные герои(блин, половина еще даже не представлена, ааааауч) до основной локации - там тоже найдется много странного. И к слову о ездовых животных. Думала-думала на досуге и поняла, что надо будет как-нибудь поразвивать тему. Ну реально странно, что никто не летает на птицах и не ездит на ящерицах (по крайней мере повсеместно). А я вот упорно вижу, как в развивающийся Маршанк выдры-контрабандисты протаскивают партию цыпочек - в том смысле, что молодых куриц. Меееелких, облезлых после путешествия в трюме, НО злобных, кусучих и выносливых. Черные динозавро-курицы на фоне заката над Маршанком несут ласок и крысаков на спинах, уходят в ночной дозор. Уй, это же прэкрасно! Надо все-таки долбануть Бадранга бревнышком по головушке - чтобы уверовал в идеи социализма. лол

Тссс, это называется фанфик))

Итак, глава готова, но она слегка незавершенная по смыслу - обрывки действий персонажей текущего таймлайна и один большой бэк на Лэнса. Упс, меня понесло, что случается, когда у героев (да, черт возьми!) есть прошлое и в прошлом этом подбиты сюжетные заклепки. По-хорошему, надо было еще одну главу допилить и тогда выкладывать, но... это ж сырой текст, так что пусть лежит. И вообще, я категорически не уверена, что вид главы мне нравится и я это все не перепишу. кхм Увы, Большелап тоже переползает на следующую главу, не дошло до него действие. Ну, вы были предупреждены. хех. Глава 4 Неровная цепь следов тянулась через косую полосу пляжа и там терялась в набегающих волнах пенного прилива. По-южному жаркое солнце, казалось, специально зависло в зените, и будто бы даже с интересом склонило увенчаную короной лучистую голову, дивясь игре морских вод с одиноким истерзанным путником. Вот зверь, оскальзываясь, делает шаг, другой… Усталые лапы утопают в мокром песке, каждый шаг дается ему с трудом, а заигравшимся волнам словно и нет до этого дела, они вновь подкрадываются к нему и со смехом вымывают песчинки прямо из-под звериных лап, унося с собой в бескрайние морские просторы. Туда, откуда явился и этот упорный зверь. Должно быть, солнце видело на своем веку немало и более удивительных вещей, но так и не смогло стать по-настоящему безучастным наблюдателем, поэтому продолжало подбадривать мышонка в рваной зеленой тунике своими теплыми лучами. Мартин упорно двигался вперед, туда, где в какой-то сотне шагов начинался диковинный лес, где под пологом шуршащих в легком бризе листьев пальм, переплетениях лиан и прочих неизвестных мышу растений, он жаждал отыскать спасительную тень и прохладу. А может быть, там найдется родник или речка с чистой водой? Да даже болотная жижа сейчас устроила бы мыша. Или сочный заморский фрукт, в чьей сладостной мякоти столько влаги, что она брызжет во все стороны, стоит только разломить истекающие соками дольки… Мартин не держал во рту и капли пригодной для питья воды со вчеравшего дня и теперь картины того, как он окунает морду в кристальной чистоты прохладные воды, а потом с жадностью наслаждается самыми лучшими фруктами – мордочка его обязательно окажется перепачкана сладкими соками, но это не страшно, – помогали мышу преодолевать последние метры, делая шаг за шагом… Обломок мачты остался где-то там, в море… за линией шипастых рифов, неожиданно коварно выросших на пути потерпевшего кораблекрушение мышонка и отделивших его от спасительной земли острова. Поверхность рифов была сплошь усеяна ракушками, чьи острые кромки в кровь изрезали лапы, пытающегося зацепиться за них мыша. Неожиданно сильное течение волокло его вдоль береговой линии и Мартин вовсе не был уверен, что оно, обогнув остров, не унесет его обратно в море. Поэтому он давно уже обломок мачты и изо всех сил цеплялся за камни, обламывая коготки и не щадя лапы. Упорство, как известно, всегда приносит плоды – после того, как Мартину удалось преодолеть полосу рифов, легкие волны, словно стая диковинных добрых рыб, подхватили измотанного путешественника и мягко вынесли на берег. Вот, наконец, и благословенная тень. Еще шаг и лапы Мартина подогнулись на ровном месте и он со стоном повалился на смешанный с опавшей листвой песок. Мартин сжал его в кулаке и песчинки больно вонзились в ранки. Но и это не помогло. Как же так? Он прошел так далеко, не время останавливаться сейчас, нужно встать, найти воду… Но стоило Мартину приподняться, как силы оставили его окончательно. Единственное, что ему удалось, так это заползти глубже под диковинного вида травянистый куст, чьи зеленые листья отдаленно напоминали папоротник и закручивались тугими колечками на самых концах. Он только немного полежит вот так – совсем чуть-чуть, к тому же зеленая туника сделает его не таким заметным для неразумных хищных тварей, если такие вдруг водятся здесь. Последним, что видел Мартин, был наглый маленький краб, выбравшийся из норки прямо перед его носом и боком взобравшийся по лапе. Дальнейшего мыш уже не заметил – он просто провалился в сон. *** Ночь – время тайн, коварных планов и опасных поручений, она смыкает свой бархатный полог над миром и под покровом ее творятся страшные, иногда мелкие, а когда и великие, дела. Ночь – время дум и тревожных снов, время ведьмовских обрядов и шаманских камланий, время колдовства и призрачных видений. И она же – время любовных утех, время знойных страстей, время безудержного кутежа и первых сладостных порывов. Она, как знойная красавица сердца южных пустынь – и сказочница, и чаровница, и томная любовница, и неистовая в кровожадности хищница. Дурманит пряной сладостью ароматов, манит сокрытыми тайнами и губит ядом, что огнем разгоняет стылую кровь. И ты, тот кто еще недавно и не знал, что был словно мертв, вдруг пробуждаешься от вечного утреннего сна, чтобы вобрать в себя, увидеть, вкусить – красоту жизни под пологим бездонного моря звезд. И замереть навеки, запечатав в сердце это волшебное мгновение. Лэнс Хвостодер не считал себя романтиком, он им и не был – пока судьба не забросила его глубоко в сердце южных пустынь. На долю его выпало немало приключений, он видел изрытые гигантскими многоножками скалы, считывал знаки давно исчезнувших полу-диких племен, чей вид и обличие уже не узнать никому из живущих, спускался в тайные подземелья, знавал великих вождей и ничтожных царьков, видел отливающую огнем чешую ящеров, летающих на громадных черных птихах и утопал в глазах красавиц, что скрывают пуще золота и драгоценных камней под множеством одежд и покрывал. Но более всего Лэнса, тогда еще молодого крыса, которому лишь предстояло обзавестись своим грозным прозвищем, более всего его жестокое сердце покорили южные ночи. Мало кто замечает поразительное сходство бездонных морей и бесконечных пустынь. Две противоположности, две беспощадные в своем великолепии стихии, не покоряющиеся никому, но уважающие сильных духом, сердцем и волей. Только там, вдали от мира суетных зверей, их городов и огней дымных очагов – там можно было раскинуть лапы и, обнимая ночь, глядя звездам глаза-в-глаза, почувствовать дыхание мира. Будь Лэнс бардом или поэтом, он написал бы одну из самых пронзительных песен или баллад, что способны тронуть самое черное сердце, он воплотил бы красоту ночи в стихах и мелодии, но… Лэнс был всего лишь корабельным крысом и вожаком вольной пиратской братии. Поэтому он просто гладил когтистой лапой теплый металл помешавшейся на крысиной ладони сферы и полной грудью вдыхал воздух вступившей в свои права ночи. Отражение полной луны купалось в волнах, разбегаясь множеством отдельных бликов, чтобы вновь стать единым целым. Лэнс смотрел на луну, а она смотрела на него. Почти так же, как десяток сезонов назад. *** Легкие юбки взвивались у лап Сарах, кружащейся в танце, и многослойные ткани серебристо-синей волной то обвивали изгиб бедра, то скатывались до тонких щиколоток со множеством звенящих браслетов. Фигура лисицы едва угадывалась за слоями вуалей ее одежд, украшений, этого странного летяще-воздушного великолепия с перезвоном невидимых колокольчиков. Тяжелое багровое покрывало, что обычно укутывало лисицу с головы до хвоста, бесформенной кляксой лежало у полога шатра, отброшенное Сарах, едва та переступила порог. Но и теперь открытыми взору оставались разве что щиколотки, запастья, да палевый кончик хвоста, то и дело мелькавший в ворохе юбок. На голову танцовщицы была наброшена полу-прозрачная вуаль, под которой угадывался массивный обруч, по обычаю пустынных лис прижимавший к голове их большие чувствительные уши. Ночь уже давно вступила в свои права, и за пределами походного шатра, трофейного, как и две странные облезлые птицы – не способные летать, зато весьма резво передвигающиеся по пустыне на двух чашуйчатых лапах и несущие по десятку зверей каждая, часавые зябко переступали с лапы на лапу. Прочие члены разношертсной шайки кутались в плащи и тянули на носы одеяла во сне. Но здесь, под толстым пологом шатра, у ночных холодов не было шанса потревожить удачливого предводителя и его гостью. В жаровне тлели угли, и источаемый ими жар мешался с ароматами благовоний. Пол устилали яркие ковры и шкуры неизвестных Лэнсу зверей – край одной оказался замаран чем-то подозрительно бурым, но ни Лэнса, ни, что удивительно, Сарах подобные мелочи не смущали. Шелковые подушки манили мягкостью форм и Лэнс с довольной полу-улыбкой развалился на них с кубком вина в лапах и поигрывая длинным когтем с шелковой кисточкой. Молодой, удачливый и беспечный – разве что конец толстого крысиного хвоста подрагивал не то в напряжении, не то в нетерпении. Сарах до того не видевшая крыс, не могла сказать наверняка, но посчитала это проявлением любовной дрожи, успешно скрываемой крысом в прочих аспектах. Хороший признак – Лэнс казался Сарах отстраненно-холодным и слишком уж сдержанным для какого-то бандита. Дочь Ульнас-хага, владыки Сердца Саахарагской Барханной Земли, и признанная красавица – она привыкла сводить с ума зверей единым наклоном головы, взглядом из-под вуали, шлейфом аромата, изгибом лапы в перчатке. А этот чужеземный зверь смотрел на ее танец едва ли не равнодушно – почти невозможная в понимании Сарах вещь. Однако, мысли вовсе не мешали танцу, напротив, распаляя танцовщицу. Подвижные пальцы Сарах с короткими, тщательно подпиленными коготками, рисовали в воздухе замысловатые узоры, движения лап были непредсказуемы, но подчинены едва уловимой музыке, запрятанных в одеждах колокольчиков, необычайно пластичны и грациозны, как и сама лисица. Ниже своих рыжих сородичей едва ли не вдвое, она производила впечатление необычайной легкости и хрупкости. Лэнс слышал о пустынных лисах, о том, что те живут разрозненными племенами, часто воюя меж собой (и с прочими народами), их воины славились меткостью стрельбы из дальнобойных ростовых луков и слыли умелыми фехтовальщиками на парных мечах. Они появлялись, будто из неоткуда, брали что хотели, вырезали всех и… исчезали в песках. Фанатично преданные богоподобным вождям, их воины легко расставались с жизнью, умели входить в состояние боевого транса и могли остановить биение собственного сердца усилием воли. О спрятанных в недрах пустыни подземных дворцах – с озерами чистейшей воды и ломящимися от драгоценностей сокровищницами, тоже ходило немало легенд. Больше лишь о пустынных лисицах дивной красоты, которых никто никогда не видел – разве что издали, под пологом тяжелых покрывал. Поговаривали, что шерсть пустынниц сияет сама по себе и от одного взгляда на нее можно навсегда лишиться зрения. Кто-то считал, будто, наоборот, самки пустынных лис настолько уродливы, что стыдятся показываться на глаза кому-либо. Другие же утверждали, что дело тут в древнем колдовстве, умертвляющем всякого, кто взглянет на лису. Впрочем, Лэнс никогда не верил байкам и теперь воочию видел подтверждение этой правоте. Сарах была красива – и ни один покров не мог этого скрыть. Но, Лэнс так же видел, что она была зверем из плоти, крови и… амбиций. Их небольшой отряд отнюдь не случайно встретился с воинами Акушак-бакши, от которого, к слову, осталось разве что неаккуратное пятно на шкуре, и совсем ничего от его потрепанного отряда. Лэнс знал, кем была Сарах – его ключиком к сокровищнице Сердца Земли Барханов. Но вот что нужно от него самой Сарах – предстояло выяснить. Лисица сама явилась в шатер (здесь неожиданности не было – ночевать под звездами высокородная заложница не привыкла), сама сбросила покрывало, наполнила его кубок вином, добавила пахучих порошков в жаровню, развлекла танцами и… не сказала ни слова. Лэнс уже не сомневался, что планы у лисы грандиозные, но пора бы ей их озвучить. Сарах изгибалась все более диковинно, наращивая ритм. Грудь лисицы часто вздымалась под расшитой каменьями и полосками металла манишкой. Сарах в своем танце приблизилась уже достаточно близко, чтобы Лэнс не счел это случайностью. Она танцевала, легко переступая через его хвост и даже ни разу не оступилась. Вот лисица прогнулась назад, каким-то чудом не теряя равновесия, а ее передние лапы закружили друг с другом в собственном танце, словно гибкие тела змей, что извиваясь, сплетаются в любовном экстазе. Лэнс дождался момента, когда ее лапы окажутся высоко за головой и одним движением гибкого хвоста отбросил с лица лисы дымный полог вуали. Звякнули подвески-колокольчики и ткань осталась лежать у лап танцовщицы. Лэнс ожидал притворного возмущения, смущения или естественного удивления, но только не того, что Сарах вдруг, словно и не прерывая танец, плавным движением «перетечет» на подушки и устроится напротив. – Ха! – воскликнул он, рассматривая лису. – Сколько еще у тебя сюрпризов? Посмотреть было на что, надо признать, разгоряченная танцем лиса была прекрасна, хоть вовсе и не светилась в приятном полумраке шатра. Даже на взгляд становилось понятно, что шерсть Сарах была мягкой и нежной, цветом же напоминая топленое одуванчиковое молоко. Столь же тонкие, как кости запястий, черты ее мордочки оказались милы и будто-то бы выточены из камня искуснейшим скульптором. Но самым примечательным в облике Сарах были раскосые, густо подведенные черным глаза. Их цвет напоминал глубины моря в ясный день – не синий, и не зеленый, столь же изменчивый и неповторимый, как стихия. – Тысяча и один? – рассмеялась Сарах. Голос ее оказался журчащим и звонким, но то, как старательно она выговаривала слова звериного языка, не могло скрыть странный акцент. – Тебе понравился танец, мой господин? – Пожалуй… да, – протянул Лэнс, неопределенно поведя хвостом. И тут же заметил вспышку яростного негодования, на мгновение мелькнувшего на лице Сарах. Впрочем, та быстро взяла себя в лапы. – Но разве это не Сарах, дочь Ульнас-хага, все зовут госпожой? – Ты мало знаешь о наших… – Сарах запнулась, кажется, подыскивая подходящее слово на зверином, – обычаях? Да, обычаях. Мой господин спас меня от этого тхранжде мут нараг зи Акуша! И теперь я буду звать тебя именно так, пока мой господин не скажет мне свое имя. – …которое ты уже слышала от моих воинов. И ты тоже можешь звать меня Лэнсом,– подмигнул ей Лэнс и на всякий случай убрал подальше хвост. Сарах смотрела ему в глаза с преданностью тысячи солдат, но Лэнса не покидало ощущение, что лиса думает о том, как бы отделить хвост от крыса самым мучительным способом. – Сдается мне, это ты сбежала от отца с Акушем. В чем-то Лэнс был прав, в этот момент Сарах действительно размышляла о его хвосте, но несколько в ином контексте. Она не сильно переживала об исходе разговора, да и ход мыслей лежащего перед ней зверя разгадала сразу же. Сарах не без оснований считала себя весьма искусной в интригах хищницей и план ее был продуман давно и даже не требовал существенных корректировок. Акуш или этот чужеземец – какая в сущности разница? Дурак-лис уже кормит пустынных жуков, а этот нахал еще пригодится. В том, что хоть какой-то зверь в принципе способен не поддаться ее чарам лиса не верила. Она рассматривала зверя, так не похожего на виденных ею до сих пор, и оценивала его. Пожалуй… крыса можно было назвать по-своему красивым – ровно до основания хвоста. Густая двухцветная шерсть – темнее на спине, лапах и морде, под челюстью переходящая в светлый палевый цвет и сохраняющая его на груди и ниже, странная форма ушей и вытянутая хищная морда, сильные, явно привычные к оружию лапы, и острые темные когти. О да, чужеземец привлекал ее неизведанной, столь же чуждой красотой. Он вел себя не так, как прочие, пах странно, смотрел на нее прямо и, кажется, не был обделен хоть какими-то мозгами. Впечатление портил один лишь факт – это… мерзкое червеобразное нечто, заменяющее ему нормальный звериный хвост. Если бы Сарах не видела столь же омерзительные и длинные(!) хвосты у других крыс-бандитов, она бы подумала, что ее «новый господин» болен особенно меркой проказой, от которой уже начал лысеть. Но нет… крысы не проявляли признаков обеспокоенности состоянием собственных хвостов и Сарах вынуждена была признать, что природа столь некрасиво пошутила над этими несчастными. Впрочем, туда можно и не смотреть – да и кому приятно, когда акцентируют внимание на уродстве? Вместо этого Сарах не отказала себе в удовольствии почти невесомо провести лапой по светлому меху на груди хищника. Куда более грубая, чем привыкла Сарах, шерсть необычно лоснилась под пальцами. – О, мой господин, зачем же мне сбегать от моего любимого отца и владыки? – Глаза лисицы заблестели от удовольствия, стоило ей вспомнить о своих планах. Той части, что была тщательно подготовлена и приведена в исполнение. – Он воздаст тебе высшие почести и осыплет золотом, когда ты вернешь его несчастную дочь. И он откроет перед тобой… – Сарах подалась вперед и выдохнула в любезно подставленное Лэнсом ухо, – тайную сокровищницу Саахагара. Сарах отстранилась, а Лэнс некоторое время смотрел на эту… чертовку-заговорщицу! Потом рассмеялся искренне и гортанно. Вино ли так действовало на молодого крыса, или он не остался так уж равнодушен к танцу Сарах, а, может, все дело было в его собственных планах, но Лэнс вдруг почувствовал, что цель его ближе, чем казалось. Он протянул свой кубок Сарах, а сам отсалютовал ей бутылкой: – Мы пьем за… Саахагар, красавица! – возвестил крыс, делая добрый глоток. – И пусть каждый получит то, к чему шел половину жизни. Кстати, а что сделает твой отец потом, а? Сарах осушила кубок и струйка вина бордовым ручейком стекла по ее светлому меху на расшитую блузу. Никогда раньше высокородная лисица не позволяла себе столь вульгарного поведения, но тост был воистину хорош, да и крысу это должно понравиться. – А потом, мой господин, он отрежет тебе голову, – она игриво провела коготком по горлу Лэнса и понизила голос до доверительного шепота, – прямо вот здесь. Ведь ни один зверь не может устоять перед соблазном сорвать покров с алеах-саади, пустынной лисицы из рода хагов. – А если я скажу, что все покровы ты сбросила сама? – Лэнс перехватил ее лапу – звякнули браслеты, и поднес запястье к морде, вдыхая запах шерсти и притираний. – Тогда сначала он отрежет голову тебе и всем, кто это услышит, включая собственную стражу, а потом… – Сарах облизнула губы, стремясь скрыть усмешку, – …ему самому придется умереть, ведь я терять голову не хочу. – Конечно. Ты хочешь власть и желательно всю, – Лэнс уже успел притянуть к себе лису и та буквально впорхнула ему на колени. В конце концов… такой самочки у него действительно не было. Портовые крыски не обделяли вниманием молодого крысака – отсутствие громкого имени и сопутствующей богатству славе он компенсировал харизмой и легким нравом, да и наличие полного комплекта конечностей, вкупе с приятной мордахой – играло свою роль. Но… Сарах на столько отличалась от них, а Лэнса всегда тянуло к неведомому. – Мне не нужна вся сокровищница, – крыс рассмеялся, заметив удивление Сарах, – мне не нужна часть ее, мне не нужны ваши тайны. Ты достанешь мне одну вещицу, которая «затерялась» в вашей пустыне, а я помогу тебе получить твой трон… ну или что-там у вас считается символом власти? «Странный подход», – думала Сарах, – «но так даже лучше». Впрочем, сейчас она хотела не совсем той власти, о которой говорил Лэнс. Но, можно и объяснить… – Посмотри туда, мой господин, – промурлыкала она, указывая на крышу шатра. Лэнс пригляделся – в самом центре была круглая полость для отвода дымов жаровни. Сквозь нее проглядывал бархатный купол неба, а на небе… царила круглоликая луна. Она словно заглядывала в шатер. – Скажи: Сарах, Сарах, Сарах! Сарах засмеялась столь заразительно, что Лэнсу ничего не оставалось, как повторить за ней: – Сарах, Сарах, Сарах? – По-вашему, это значит «Луна». И это и есть символ нашей власти. – Так вот почему… – протянул Лэнс, и пояснил: – твоя шерсть того же оттенка. И, кстати, луноликая принцесса, снимай уже свои платья… иначе поедешь к отцу в дранье, – не удержался он и рыкнул ей в ухо, – Понятия не имею, где здесь застежки, у меня в твоих платках когти путаются, на кой черт тебе столько тряпок? – закончил он даже несколько неловко. Под юбками у лисицы оказались какие-то… шаровары. И Лэнс уже порядком запутался во всем этом многослойном одеянии. Сарах оттолкнула его лапы и наградила нечитаемым взглядом. – Мой господин, – зашипела разгневанная хищница и Лэнс перевел это на звериный, как: «медузоголовый придуркокрыс», – нет большего оскорбления для алеах-саади, чем оказаться раздетой до шерсти! Такой позор непереносим и мы уходим в Темный Лес, лишь только чтобы скрыться от него. Мой господин хочет моей смерти? – Твой господин ни черта не понимает в ваших… обычаях – ты сама сказала, – заключил Лэнс и попытался успокоить забавно-разбушевавшуюся Сарах и доказать ей, что тем не менее кое-что понимает в других сферах. Последнее – не без успеха. – И как алеах-саади… – крыс проглотил несколько крепких выражений и все-таки подобрал приемлемый вариант: – находят точки соприкосновения? – Не то что бы это… – вновь прильнула к нему Сарах и оперлась, обнимая за шею одной лапой – коготки легко взерошили шерсть на загривке. Зашуршала юбками. – …Ах, – выдохнула она, сев глубже, – было проблемой, мой господин. *** Лэнс крутил в лапах небольшую сферу, в свете луны отливающую необычного оттенка металлом. «Забавно. Именно та вещица, ради которой он перевернул полсвета, была признана лисами новым воплощением символа их верховной власти» Подушечки пальцев нежно поглаживали удивительно теплый металл. Вот по нему прошла едва заметная рябь и, казалось высеченные на сфере символы, вдруг сменились совершенно другими. Лэнс уверенно ткнул когтем в некоторые из них и поднес «шарик» к глазам. Перед ним на поверхности странного металла оказалась карта. Еще движение когтей и на карте появились едва заметные синие точки-огоньки. – Скоро, совсем скоро мы будем у цели, – не оборачиваясь проговорил Лэнс. Незаметно, как ему до того казалось, подошедший к капитану ласка Бугай бросил тревожный взгляд на сферу в когтях Лэнса. Бугай, единственный на всем корабле, знал о поисках Хвостодера. И хотя вожаку он верил всецело и безоговорочно, магии и прочих потусторонних штук здорово опасался. Вот и сейчас Бугай с недоверием разглядел кусок карты и даже опознал в одной из точек расположение их корабля. – Зачем кому-то прятать нечто ценное, а потом создавать хитроумную карту? – все-таки решился он задать мучавший его вопрос капитану. Лэнс молчал некоторое время и Бугай уже было хотел отступиться. «Пусть его, если Лэнс в плохом настроении, ответа не дождешься, зато можно схлопотать выволочку – в воспитательных целях». Но Хвостодер и сам раздумывал над тем же, когда первый раз увидел загадочные точки и линии: – Это не карта к чужому добру, дружище, – выдал, наконец, Лэнс. Он отлично помнил, как Гарток, бывший капитан «Бешеной Арабеллы», ныне отправившийся на дно вместе с ней, злился, пытаясь пробудить сферу. Уж что только этот упрямый болван не проделывал – окуривал травами, читая непонятную дребедень заклинаний, окунал в реагенты, полировал, подвешивал над картами и раскручивал, палил в огне и катал по столу – вдруг проявится шифр на саже? Даже, отчаявшись, бил кувалдой. Но все оказалось тщетно. Лисья колдовская хреновина едва заметно флуоресцировала в лунном свете – и только. Гартоку казалось, что эта штука над ним издевается – она уже стоила пиратскому капитану двух кораблей и дьявол морской знает скольких седых шерстин. Он прознал о чудесном талисмане, компасе, что способен привести того, кто обладает им, к исполнению самых заветных желаний. А чего желать пирату, как не славной добычи? Да пропади оно все, думал тогда Гарток, давно известно, что сбрендившие лисы награбили и уволокли в свои подземные хранилища больше доброго золота, чем вся пиратская братия держала в лапах за сотню лет. Конечно же, тут не могло обойтись без магии! И вот ему представился редкий шанс завладеть чудесной вещицей. Как он мог его упустить? Самый умный, самый ловкий, безжалостный и дальновидный… он ввязался в противостояние с каким-то крысиным не то колдуном, не то шаманом и… Ну, в конце концов, шаман сдох, погребенный в песках вместе с лисами и их поклятыми богатствами, а Гарток умыкнул заветную сферу. Вот только толку с нее никакого не было. Если бы только капитан «Арабеллы» знал, кого взял на корабль, набирая команду, взамен оставшейся в сокровищнице Саахарага. Вот уж воистину проклятое место. – Никто, кроме меня не может ей управлять, – продолжил Хвостодер. Он и правда, откуда-то знал все комбинации, пальцы будто заранее понимали, что от них требуется, стоило взять в лапы сферу. Тогда же у Лэнса появлялось непонятное чувство, что это только самый край головоломки и он вот-вот осознает нечто важное… – Это осколок тайны, что связана со мной. И я ее разгадаю. Бугай пожевал губу, потеребил хвост, но вспомнил, что это дурная привычка. – Короче, магия, да-с. – Я никакой не маг, – Лэнс, наконец, убрал сферу в один из кармашков на перевязи, развернулся к Бугаю и хлопнул того по плечу, – да и ты тоже. Не думай об этом. Магия или нет – а мы управляем своей жизнью сами и только сами. «И потому мы плывем туда, куда указал этот проклятый шарик», – подумал Бугай, но вслух ничего не сказал. Бугай совсем не знал этот район – частые шторма и коварные течения отбивали у торговцев всякую охоту суваться в эти воды. А если добычи нет – чего здесь делать славным пиратам? Он вгляделся в ночную тьму – никого. Но дурные предчувствия не желали покидать ласку. «Вот и колено опять разнылось – к неприятностям». *** Притаившаяся за внешним краем борта Селика боялась дышать, прислушиваясь к разговору хищников. В зубах белочка держала кинжал Черноуса, но собственные шансы победить двоих пиратов, если ее обнаружат, оценивала здраво – весьма невысокие. Да и тревогу те поднять успели бы в любом случае. Они с Черноусом выждали момент, когда, казалось, большая часть хищников уснула. Селика должна была подобраться к привязанным у весел товарищам (кандалов и цепей на «Разящем», разумеется, не водилось, так что пиратам пришлось ограничиться обычными веревками и одним не в меру бдительным молодым хорьком), незаметно разбудить и передать им кинжал, чтобы они надрезали путы. Самым сложным было разьяснить всем план, не привлекая внимания пиратов. Чтобы пираты не взяли в заложники диббунов, следовало предупредить и их тоже, но это была задача Черноуса. Но только Селика подобралась к борту, как оказалось, что не все пираты сладко спят после тяжелого, но вовсе не честного трудового дня. *** Примечания (для тех, кому, как и автору, интересны подробности быта пустынных лис хотя бы потому, что больше их в тексте не будет): Алеах-саади, пустынные лисицы из правящего рода, отличающегося наиболее светлым оттенком шерсти, действительно почитают оголение за самый страшный позор. Но традиция вовсе не указывает на некое бесправно-подчиненное положение лисиц, все с точностью до наоборот – та берет начало в легенде о лисе-прародительнице, что пожертвовала собой ради своего народа, когда те умирали от жажды в пустыне. Легенда гласит, что в незапамятные времена племя лис, спасаясь от преследования жестоких ящеров, скиталось по пустыне. Ящеры не выдержали погони и начали издыхать в жарких песках, но и лисы более не могли выносить таких условий, и не было ни убежища, ни воды, ни надежды. Тогда юная дочь шамана, что была дивно хороша собой, соблазнила духа Бантарх, что означает «Ветер Несущий Жар». Она ничего не просила у любовника, так как была умна и знала – тот не ведает пощады и хочет погубить ее народ. Но дочь шамана была не только прекрасна, но и дьявольски хитра. Она упросила духа принять звериное обличие, чтобы показать ему больше любовных утех. Тот принял облик огромного красного лиса с сияющими золотом глазами и тогда она окурила Бантарха магическими травами и зачала от него, а после перерезала горло ему и взрезала вены себе, чтобы выпустить всю кровь, без остатка. Кровь смертной и духа перемешались и возникло небольшое озеро. Луна заглянула в то озеро и, пожалев нерожденного ребенка и его мать, превратило кровь в чистейшую воду и отдала лисице свое отражение – в качестве нового воплощения. Так дочь шамана стала частицей лунного света, заключенной в озере. Ее стали звать Алеах, «Отраженная Луна». Племя лис пило воду из озера и восхваляло Луну и Алеах. Но злобного духа Бантарха не так просто было убить, он потерял свою власть над Алеах и ее народом, но решил отомстить любовнице-обманщице и упросил своего отца, духа Земных Недр похоронить под собой всех лис. Так и случилось, над озером сомкнулись своды пещеры и Луна больше не могла помогать Алеах. Та умирала в темноте, но ее дитя, ощущая страдания матери, собрало все свои силы и сотворило зеркало. С его помощью лисы отразили свет Луны и тот вновь наполнил Алеах. Но за волшебство приходится платить и дитя Алеах, родившись, не было духом – из озера вышла лисица с шерстью из лунного света, дочь Алеах. Лисы, что видели ее своими глазами не могли более отвести взор и сходили с ума. Но вскоре свечение начало блекнуть и тогда Алеах явилась дочери в снах и повелела той прикрывать шерсть, чтобы не растерять свой дар. С тех пор алеах-саади, «дочери лунного блика» скрывают дивную шерсть под покровом, чтобы сохранить благословение Луны. Однако, Сарах лукавит – для того, чтобы избежать позора и не растратить дар достаточно полу-прозрачной накидки или легкого исподнего платья. Как правило, именно так высокородные лисы предстают перед мужьями (или знатными любовниками, коих иметь не возбраняется, особенно если муж ниже жены по иерархии). Но для чужака без положения и рода уже просто видеть лису – слишком много, так что, в понимании Сарах, о раздевании речь не может даже идти. Кроме того, Сарах не упомянает, что отрезание головы для любовника алеах-саади – фактически единственное и закономерное завершение «карьеры». И чем больше разница в положении любовников, тем короче связь. Иное не запрещено, но является дурным тоном. Алеах-саади считают едва-ли не святынями-во-плоти, посему почитается великой честью для простого воина потерять голову (в самом прямом смысле) наутро сразу за дверями дворца. И да, алеах-саади не отказывают. Чем коварные лисицы частенько пользуются, чтобы устранять неугодных (исключая правящую династию, разумеется). При этом именно лис считается главой семьи и формальным господином своей жены. Даже знатные лисицы не могут руководить напрямую, так как положение в обществе пустынных лис завязано не только на кровных узах, но и на военных успехах. А война считается слишком грязным делом для дочерей, отмеченных духами. Пустынные лисицы, от знатных, до самых низкоранговых, как правило, не изучают военное искусство, повсеместно практикуемое лисами-самцами. Это, опять же, не запрет, но случаи обратного – единичны. Отдельно стоит упомянуть о ритуалах омовения, кои считаются священным действом и потому сопряжены со множеством условий. Алеах-саади каждое полнолуние совершают обряд погружения в священное озеро (кроме высокородных лисиц в это время в пещере не может находиться никто). Ритуал символизирует единение с их матерью-духом Алеах. В обычное же время лисы принимают ванну в специальных одеждах. Так же существуют одеяния для сушки меха и одеяния для сна. У каждой высокородной лисы есть личные слуги, которые сами по себе являются огромной ценностью – ослепленные с диббунского возраста и специально обученные летучие мыши, ориентирующиеся исключительно по памяти, запаху и ультразвуковым колебаниям. В целом, пустынные лисы – высокодуховный народ, интриги процветают в высших кастах, в то время как низкоранговые лисы живут сплочено и просто. Лисы разводят карликовых ездовых и мясных страусов, живут на поверхности в переносных шатрах и в глубоких подземных пещерах, промышляют разбоем (фактически на всех уровнях власти) и возводят боевые искусства в самый высокий ранг саморазвития.

И не будем) Говорить имеет смысл только про уместность достроек, и то - были бы фанфы @Брагун, вспомни Перумова с его "Сагой о копье", например.

Да ладно, "сдох и сдох" - хотя и досадно. А мне вот мечту бадрангову жалко до жути. Развалины Маршанка - ужас, так и не могу до конца смириться, что крепость реально бросили и не отстроили. Отгоняли что-ли с криками: "проклятое место! не влезай - бошки поотрываем!" всех желающих занять форт? Сейчас еще фанф Танели перечитала, тот что о призраке Бадранга, явившемся Маттиасу - уй, еще печальнее стало. Над трупами хоть грустить не стыдно

Странно, но нет "моего" варианта ответа. Выросла ли я уже из двуполярной системы определения добра и зла? Ну... ага, разумеется) Вырасту ли я из главного конфликта, освещенного каноном? Ну, наверное. Когда мне, как автору фанфов, будет нечего сказать. Вырасту ли я из самобытного, самодостаточного мира, который можно бесконечно развивать, создавая новые вероятности и конфликты? А это вообще возможно? Кхм. Имхо, любой "сеттинг" - площадка. Просто одни нам нравятся, другие не очень, одни удобны, другие требуют нетривиального подхода, одни продуманы до мелочей, другие зияют "сюжетными дырами". Обыграть можно все, что угодно - была бы фантазия. Ну и да, всегда можно уйти в другую "песочницу", но не только качество "песка" влияет на красоту, продуманность и прочность "песчаных замков". Или "куличей". Хех. PS: Кстати, не в тему слегка, но где-то рядом. Очень редко, но встречаются фанфы, которые объективно на порядок глубже проработаны, чем канон. Которые его не перекраивают, а развивают, полностью сохраняя мир и законы, но объясняя их действие. Как "Embers", оно же "Угли" - по мульту Аватар. Вот уж где стоит смотреть мульт только чтобы потом зачесть фанф-книгу. А скольким авторам нечего было сказать, кроме "давайте спейрингуем героев в других комбо". Хех.

Ну ээээм. Тут или ты, или он. Но можно еще притвориться падалью - не рыбка ж, в подземный океан не спустят

Так эта, ты из деревни что-ли? Хрен их знает, где дикие обитают, тебе ж окрысяченные нужны. В общем, слушай сюды: даешь, значится, объяву на авито - морду помилее строишь, ухи в растопырку, хвост трубой и тд. И описание: крысюк в самом расцвете сезонов ищет лЮдей-с-руками и опытом крысочесания. Трехуровневая клетка, семиразовое питание и пара крысок пастелевого окраса (строго от сезона до 2,5) - приветствуются. Присылать фото и видео на пасюк@крыс.ру И смайлик не забудь - пусть за тебя улыбается! =D

Перрресолено! А-ха-ха Не, на самом деле, дело вкуса, конечно.Не могу сказать, что не люблю классическое псевдо-средневековье, вроде Волкодавов всяких и тп. Там... масштабы поменьше - двадцать человек - уже армия. Хех. Мгожество сильно-отдельных локаций - при полном отсутствии сколько-то быстрой и надежной связи-то, как иначе? Можно сосредоточиться на героях и мире вокруг. Но иногда хочется... чего-то такого глобально-масштабного, чтоб градус конфликта вышибал предохранители. Хе-хе. Но это я просто из космических фандомов выползыш - деформация мозга и усе такое, короче мне прощать надо