Меланхолический Кот

– Мартин, сынок, не так сильно… Кости болят! – Прости, отец… Мартин стоял, осторожно положив лапы аббату на плечи. Выглядел он вполне сносно, для, во всяком случае, старого зверя, пережившего путешествие на пиратском корабле и плен у хищников. – Ничего себе хоромы… – тихо сказал Инбар, поднявшись и встав рядом с Мартином. Покои императора и вправду могли поразить роскошью, особенно зверя, всю жизнь проведшего на Выдрином кольце. Правда, роскошь эта, на взгляд Мартина, явно отдавала какой-то варварской, бьющей в глаза безвкусицей. Высокие ширмы покрывали прихотливые узоры. Посреди комнаты высилась широкая кровать, на полу лежал толстый мягкий ковёр, в котором тонули лапы. У стен на столиках громоздились морские раковины и золотые украшения. «Рэдволл, конечно, проще и беднее, но как же он мне дорог! – подумал Мартин. – Нет ничего в мире, на что я хотел бы его променять!» – Проклятая мразь! – с шипением Грат сдёрнула с аккуратной стойки кинжал и метнула в расположенный над постелью огромный портрет Ублаза. Клинок вонзился точно между глаз нарисованного императора и, ударившись об стену, упал на подушку. – Между прочим, он вёл себя весьма вежливо, – робко произнёс Дьюррал. – Мы даже сумели поговорить… Он осторожно уложил Фиалку на кровать и ощупал её ногу. – Возможно, перелом… Мартин прошёлся вдоль окон. Они выходили на две стороны, к острову и морю, и заходящее солнце бросало в них красные отсветы. С высоты был виден охвативший постройки во дворе пожар, но ветер уносил дым прочь, так что на высоте ощущался лишь лёгкий запах гари. Воитель тревожно прищурился – вдалеке, за широкой равниной, горело что-то ещё. – Корабли… Корабли горят! – Что? Сынок, ты что-то видишь? – Дьюррал опёрся на подоконник. – Мне-то не разглядеть… – За островом, похоже, стояли пиратские корабли… И сейчас они полыхают! Дым, как из печки! Мартин вспомнил, как однажды летом видел со стены аббатства далёкий лесной пожар. – Ну что же, – Дьюррал вздохнул с какой-то философской отрешённостью. – Вероятно, кто-то напал на пиратов. Может, они нас освободят. А может, прикончат. Кто знает? Мартин стремительно шмыгнул к противоположному окну, из которого отлично виднелся «Морской Змей». На палубе блеснул огонёк. В том, что Звездохват, случись нужда, отстоит корабль, Мартин не сомневался. Но вот им вместе со стариком и раненой Фиалкой пробираться туда в быстро сгущавшихся сумерках было бы слишком опасно. Стоит напороться на какого-нибудь ящера… Нет, одного трупа для экспедиции достаточно. Придётся ждать утра. – Боишься, уплывут? Решат, что ты сгорел, и надо сваливать… Мартин покосился на Ромску. Только сейчас он заметил, что морда хорчихи была вымазана в крови. – Звездохват не такой, как вы! Друзей он не бросит! – Правда? Ты так уверен? А если речь пойдёт о его собственной шкуре? Ромска злобно захихикала. Добрая пиратка, только сейчас спасшая Фиалку, куда-то исчезла. Впрочем, её слова лишь усилили то, что Мартин и так ощущал где-то очень глубоко внутри себя. Он не слишком-то хорошо знал Звездохвата. Заяц не был рэдволльцем, он пришёл невесть откуда, так почему бы ему не уйти невесть куда? – И что ты предлагаешь? Идти туда в темноте? – Нет, почему. Я могу сообщить на корабль, что мы остаёмся здесь. А там положимся на их совесть. Если она у них, конечно, есть! Мартин нахмурился. Что она несёт? Сообщить на корабль? Как? Криком? Отсюда?! – Как известно, мы, корсары, грязные тупые варвары, ни на что не годные, кроме разбоя! Посмеиваясь, Ромска подошла к большому шкафу, раскрыла дверцы и вытащила из него огромный фонарь. – Но кое на что смекалки у нас хватает! Световая азбука, вещь в море незаменимая! Она несколько раз ударила огнивом и зажгла масляную лампу внутри фонаря. – Свои покои Ублаз использовал как маяк, – объяснила Ромска. – Ну, башня, которая светом указывает путь кораблям. В ненастные дни он ставил этот фонарь, чтобы можно было войти в гавань. Не из гуманности, конечно. Просто не хотел терять суда. Наклонившись и заглянув в фонарь, Мартин увидел, что изнутри в нём стояло несколько зеркал. Отражая свет лампы, они делали его куда ярче. – Итак… Я пошлю световое письмо зайцу, ну и кто там ещё… Крысы точно понять должны. Но не бесплатно, Мартин. Бесплатно мы не работаем. Ромска криво усмехнулась. – Взамен ты поможешь мне разделаться с Расконсой. Идёт? Мартин угрюмо молчал. Уже второй раз на Сампетре хищник желал воспользоваться его мечом, да что там – им самим, для собственных целей. И хотя Ромска оказалась всё же хоть немного ближе к привычному миру, к добрым зверям, чем Ублаз, но соглашаться воитель не торопился. Аббат вразвалку подошёл к фонарю и зажёг от него свечу. – Расконса не тот зверь, ради которого стоит ссориться, – еле слышно прошептал он. Дьюррал не спеша двигался вдоль стен, аккуратно зажигая свечи в канделябрах. Основательно погрузившаяся во тьму комната озарилась мягким уютным светом, став теперь похожей на пещерный зал в вечерние часы. Оказавшись у окна, Дьюррал запахнул толстые шторы: верно, нечего давать знать, что в покоях кто-то есть. К тому же теперь по стенам не плясали зловещие отблески пожара. – Хорошо, – глухо произнёс Мартин. – Но если ты нас обманешь – отправишься в тёмный лес вместе со своим Расконсой! – Ха, и буду тебя там дожидаться… С лёгким стуком Ромска открывала и закрывала дверцу фонаря, то держа её подольше, то захлопывая сразу. Вспышки света, которые должны были увидеть на «Морском Змее», и вправду чудесным образом напоминали какие-то загадочные буквы. Как и знаки, выведенные чернилами на бумаге, они заключали в себе слова и передавали их тому, кто владел этой странной грамотой. Мартин ощутил невольное уважение к неведомому зверю, который изобрёл такую вещь. Довольно долго они молча стояли у окна. Мартин хотел уже покончить с этой затеей, но тут на едва уже видневшемся во тьме корабле блеснула маленькая вспышка. – Да! – торжествующе воскликнула Ромска. – Они отвечают! Так… Понятно… Сообщают, что нас поняли и будут стоять до утра. Мартин замер. Только сейчас он подумал, что ему-то световая грамота была неизвестна, так что пиратка могла передать что угодно. Например, «уходите без оглядки». Лапа чуть ли не бессознательно легла на рукоять меча. «Если корабль двинется, прирежу её, – с ледяной решимостью подумал Мартин. – И пусть делают со мной, что хотят». Однако «Морской Змей» стоял на месте, темнея на фоне почти слившегося с небом моря. Ромска погасила фонарь и отошла к шкафу, в котором возлежала огромная розовая раковина. Мартин заметил вдруг, что хвост хорчихи возбуждённо дрожит. – Ну конечно, себе забрал… Так я и думала… – Забрал? Мартин оглянулся. Откинувшаяся на полушку Фиалка, сидевший рядом с ней аббат, устроившиеся на кушетке выдры напряжённо молчали. – Её мне подарил Седоглуп. Но его величество, конечно, решило, что она должна украшать его личную коллекцию. Ромска извлекла раковину из хранилища и осторожно держала в лапах, словно ребёнка. – Хотя кое-кто, наверное, думает, что пираткам надо дарить отрезанные головы. С усмешкой Ромска глянула на Мартина. – Это не тот ли Седоглуп, что окончил свои дни в нашем аббатстве? – тихо спросил Дьюррал. – Ага, тот самый. По крайней мере, он обрёл не худший конец. Для пирата уж точно. Недолго помолчав, она обратилась к Фиалке: – Помнишь, я говорила, у меня был сын? Так вот, его отцом был Седоглуп. А убийцей – Расконса. – Но… почему? – растерянно прошелестел Дьюррал. – Почему он убил его? – Потому что я убила его брата, вот почему. Лучше не задавай таких вопросов, отец. А то будем этот канат до начала времён раскручивать. Мартин не выдержал и злобно фыркнул. Одно то, что у пиратов могут быть семьи и дети, звучало для него странной, чуть ли не возмутительной новостью. Спроси его кто несколько дней назад, откуда вообще берутся хищники, он бы даже не понял вопроса. Для нормального рэдволльца они были чем-то навроде вредных насекомых, которых надо просто уничтожить. Чтобы у этих тварей была любовь, рождались дети, происходили какие-то драмы? Да никогда. «Может, и к старой Фермальде все относились, как к ненормальной, не из-за её причуд, а потому что в Седоглупе она увидела зверя, подобного нам? – подумал Мартин. – И всё-таки… Каким мраком, какой мерзостью пропитана их жизнь! Убить, отомстить… Хотя… Разве Грат сейчас не живёт бесконечной местью?» – Но ты могла пожаловаться вашему императору на это преступление… Голос Инбара звучал удивительно простодушно. – Пожаловаться? Ха! Плевать он хотел. Здесь тебе не это ваше Выдриное Кольцо, олух! – Что ты сказала?! Инбар, до этого момента такой спокойный, издал полный отчаяния вскрик. Его морда выражала предельный ужас существа, внезапно понявшего, что хранимая им тайна давно уже раскрыта, и все ухищрения оказались бесполезны. – Так ты не знаешь… – растерянно произнесла Ромска. – Да, приятель, не хочу тебя огорчать, но Ублаз давно уже знает про ваш остров. – Знает… От внезапного потрясения Инбар закрыл морду лапами, словно желая спрятаться, уйти от безжалостной реальности. – Но почему тогда… – едва пролепетал он. – Почему вас никто не трогал? Потому что о нём знал один только Ублаз. А я однажды подслушала, да по дури дала ему это понять. И он сказал, что если я кому про это разболтаю, то Седоглуп отправится к тёмному морю. А из наших к острову никто не подходил. Ублаз пустил слух, что там живут злые духи, ну и прочее. – Почему он не хотел, чтобы пираты узнали про кольцо? – с подозрением спросил Мартин. – А чтобы не прирезали чайку, что золотые яйца несла. Выдры платили за спокойствие жемчугом, который там у вас водится. Хороший, крупный жемчуг… – Жемчуг… – выдохнул Мартин. Пугающая догадка уже стремительно зрела в его мозгу. Слова стали семенами, из которых росло, раскидывая ветви по небу, дерево страшной правды. – Однажды выдры собрали шесть очень больших жемчужин удивительного розового цвета, – продолжала Ромска. – Их должны были передать Ублазу, но кто-то узнал про дело прежде, перехватил и утащил на континент. А потом была экспедиция Конвы, побег моего Седоглупа… Мартин повернулся к Грат. В широко раскрытых глазах выдры плясало безумие. Она быстро крутила головой, словно ища, на кого опереться, кто мог вытащить её из бездны. – Отец приносил в холт мешки… – глухо сказала Грат. – Мне никогда не говорили, откуда они взялись. Научил стрелять… Сказал, однажды пригодится… Только вот что… Она с трудом поднялась с кушетки и выпрямилась. Взгляды Грат и Ромски встретились, и Мартину показалось, что над кроватью, где лежала Фиалка и сидел Дьюррал, словно несётся рой невидимых стрел. – Кто бы они не были и чем бы не занимались, они – моя семья. И если бы ты прошлой ночью сказала, что… убивала их… Я бы тебя прикончила! – Взаимно, подруга, – хмыкнула Ромска. Они, две женщины с изломанной жизнью, стояли друг напротив друга ещё несколько бесконечных минут, но вдруг Грат закрыла морду лапами и опустилась на пол. Её тело вздрагивало от рыданий. – Почему… Почему вы такие… Убиваете всех… Сказали бы, что вам нужны… проклятые жемчужины… мы бы отдали… А теперь… Все в могиле… «Нет, не отдали бы, – с неожиданным хладнокровием подумал Мартин. Раньше я бы в это поверил… Но не теперь». – Когда с детства живёшь среди пиратов, очень трудно задать такой вопрос, – угрюмо сказала Ромска. – Мне очень жаль. И я понимаю твою боль. Хотя, естественно, мне всё равно не поверят… Инбар лёг рядом с Грат и обнял её. Вдвоём они вдруг напомнили Мартину скалы «Выдры муж-с-женой», что находились к северу от Рэдволла. Фиалка, кряхтя, повернулась к Ромске и протянула ей лапу. – Всё закончилось… – прошептала мышка. – После смерти нашего сына Седоглуп стал сходить с ума, – тихо говорила, осторожно поглаживая лапку Фиалки, Ромска. – Он и так-то был… со странностями… Может, поэтому я его и полюбила. Ну ладно… В общем, он вбил себе в голову, что надо отнести жемчуг в Рэдволл, мол, ему так велел призрак мыши. Мартин вздрогнул. – Он мне так сказал на корабле перед побегом. Я пыталась его отговорить, да куда там… Черноус бежал вместе с ним. Наверно, хотел жемчуг себе присвоить. Седоглуп его убил. А после Конва бросил в погоню меня с остальными. Он в курсе был наших отношений, думал, верно, что я смогу его уговорить. Я специально задерживала погоню… Надеялась, он выбросит жемчужины где-то по дороге. Куда там… Рыдания Грат стихли. Инбар нежно гладил её и что-то шептал на ухо. Дьюррал встал около кровати и оглядел всех. – Дорогие друзья! Мы очень разные звери, с разной судьбой, из разных народов. И у каждого – своя боль и своя рана. Я не знаю, почему небо… или кто… нас здесь собрал. Но ясно одно – если перессоримся, лучше не станет никому. Давайте представим, что сюда перенёсся сам Рэдволл. Пусть, пока мы здесь, между нами сохраняются те отношения мира, сочувствия и взаимной поддержки, которые являются традицией нашего аббатства. А сейчас давайте постараемся просто выспаться. Спокойной всем ночи. – Никто не выйдет из этой комнаты без моего разрешения, – твёрдо произнёс Мартин и прикрыл дверь. – Надеюсь, вы прислушаетесь к голосу нашего уважаемого аббата и не будете делать глупостей. Дьюррал вновь двинулся по кругу, теперь задувая свечи. Вскоре комната погрузилась во тьму, лишь с одной стороны ещё отсвечивали отблески пожара, а с другой протянулась полоса лунного света. Когда-то именно луна помогла деду Мартина отыскать в аббатстве легендарный меч. Но сейчас Мартин думал о том, что путешествие на Сампетру тоже стало словно лучом, разделившим его жизнь на то, что было до него, и то, что будет после. Мир оказался куда как более сложным, чем это представлялось из-за родных красных стен – вплоть до того, что ты мог поднять меч в защиту жертв тирана, а в результате угодить в грязь бандитских разборок. И кто знал, что ещё скрывает этот пиратский остров…

Только сейчас Мартин вполне оценил достоинства цитадели Ублаза. Её расположение, открывающийся из окон вид позволяли следить за всем, что творилось как в гавани, так и на равнине. Вместе с несколькими крысами Мартин дождался, когда шарившие по порту пираты убрались восвояси, и лишь затем двинулся к «Морскому Змею». Видимо, корабль застрял в песке неглубоко. Оказалось достаточным как следует потолкать его, подрыть со стороны моря – и вот он уже закачался на хорошей глубокой воде. Крысы скинули якорь, чтобы судно не унесло прочь от острова, и ринулись в каюты – для того, конечно, чтобы найти что-нибудь съестное. Мартин мешать им не стал. В конце концов, он сам больше суток провёл в осаждённой крепости, и голод явственно напоминал о себе. В одной из комнат располагался маленький очаг, а в котелке на нём оставалось немного настоя гиперикума. Он оказался совсем свежим, и Мартин с наслаждением выпил прохладную бодрящую жидкость. Её горьковатый вкус до боли напомнил родные красные стены, сад, где издавна разводили лекарственные растения. Странно было обнаружить столь мирный напиток, как гиперикум, здесь, на пиратском корабле, обитатели которого обычно хлестали грог. Его крысы, кстати, уже нашли и радостно распивали. Совсем скоро они устроились у стены и захрапели. Усмехнувшись, Мартин достал подготовленную верёвку и крепко связал лапы своим спутникам. Конечно, проберись Ублаз на корабль, такая помеха его не остановила бы. Требовалось сделать что-то посерьёзнее. Мартин прошёлся по палубе, с трепетом глянув на железное кольцо с цепью у основания мачты: наверняка эта штука побывала на лапе старого Дьюррала. Подойдя к штурвалу, Мартин осторожно раскачал его, и вдруг он с лёгким щелчком отошёл от стойки. Отлично! Злорадно хихикая, воин спрыгнул в воду, быстро подплыл к берегу и сунул штурвал в прибрежные кусты, хорошенько засыпав камнями и песком. Теперь, если Ублаз решит отправиться в путешествие, ему придётся немало побегать по пляжу. Солнце клонилось к западу. Порт и берег оставались всё такими же пустынными. Мартин огляделся и трусцой взбежал к цитадели по той самой тропке, которой его отряд поднимался вчера. Трупы убитых крыс лежали там же, где они приняли смерть. Мартин невольно дрогнул и отвернулся, ощутив шедший от них смрад. Распахнув маленькую дверь, Мартин вошёл в уже знакомую ему кухню. Лестница вела в обеденный зал, но туда соваться не стоило. Ещё одна дверь темнела в противоположной стене. Легко распахнув её, Мартин очутился во дворе цитадели. Вон и казарма, где должны быть друзья… Вдоль дальней стены громоздилась куча досок и какого-то мусора. Может, вот так император хотел помешать пиратам попасть внутрь? Те, похоже, уже начали штурм – несколько фигур появились на стене, к ним, пролезая между зубьев, добавлялись новые. Кто-то спрыгнул и успел запутаться в верёвках. Но самым странным казалось то, что никто не вступал в бой, словно армия Ублаза бросила крепость. Огонь появился сбоку, рядом с казармой. Смысл происходившего дошёл до Мартина только за миг до того, как пламя стремительно охватило груду досок. Раздался жуткий рёв и визг зверей, на свою беду поторопившихся и угодивших в западню, и тут же громыхнули взрывы. Как там с утра говорил Ублазу Звездохват – «твои снаряды полыхнут прямо здесь»? Стало быть, именно этого император и добивался. Вбежав в казарму, Мартин тут же увидел Инбара и Грат. Выдры сидели на тюфяке, держась за лапы. Внезапно подумалось, что Матиас и Василика некогда могли точно так же сидеть среди ужасов войны Поздней Розы… – Уходим, быстро! Они подхватили Грат с обоих сторон. Бегать она ещё не могла, но двигалась сносно. – Где Звездохват? – Не знаю! Он был с землеройками… Когда они выскочили во двор, пожар полыхал вдоль всей стены. Пираты перебегали с неё на крышу длинного сарая, падали, на них набрасывались откуда-то взявшиеся ящеры. Из ещё одного сарая появился Звездохват, рядом с ним прыгали Плогг и Велко. Мартин крикнул, но преградивший им путь огромный варан ударил хвостом, и один из землероек отлетел к стене… – Проклятье! Мартин ударил ящера мечом, клинок лишь скользнул по тёмной шкуре, но на врага уже набросились пираты. Заяц подхватил малыша, который отчаянно визжал; второй же валялся без движения. Фиалка! Надо найти Фиалку! – Бери выдр и бегите в цитадель! Ему не поможешь! Мартин развернулся и побежал к деревянной постройке, что прижалась к замковой стене. Ночью Фиалка направлялась именно туда. Хлипкая деревянная дверь распахнулась от удара. Мартин, словно влекомый каким-то таинственным чутьём, пронёсся по комнатам и, ворвавшись в очередную, тут же увидел Фиалку. Мышка спала, свернувшись под тонким грязным одеялом, из-под которого торчал её хвост и лапа. Мартин схватил её в охапку и побежал назад. Ни выдр, ни зайца во дворе уже не было. Оставалось надеяться, что они успели скрыться в цитадели. Пожар быстро разгорался, охватывая всё новые здания. Вид языков пламени, взметавшихся в кровавое закатное небо, мог бы, вероятно, показаться по-своему красивым, но времени на эстетику не оставалось. Мартин, тяжело дыша и прижимая к себе слабо шевелившуюся Фиалку, направился к двери, но тут появившийся откуда-то слева варан перегородил путь. похожий на огромное безобразное бревно хвост молниеносно рассёк воздух… Если бы не усталость и драгоценная ноша, Мартин наверняка бы увернулся от удара, но сейчас он лишь успел подставить защищённый кольчугой бок. Воина отшвырнуло прочь, но сразу же он вскочил, и, преодолевая боль, ринулся на ящера. Остриё меча легко вонзилось в светло-жёлтое брюхо. Раздался жуткий рёв, струя вонючей крови брызнула Мартину в морду; варан рухнул на спину и задёргался в агонии. Через мгновение Мартин развернулся и увидел тельце Фиалки, валявшееся у стены, словно сломанная кукла. Потом он осознал, что эти несколько секунд – минут, часов? – стали самыми страшными во всей его жизни. А ведь когда-то это уже было… Точно так же Роза, убитая Бадраногом, некогда лежала у камней вражеской крепости. И теперь он, Мартин Воитель, должен будет подобно своему легендарному тёзке пережить всю боль и ужас безвозвратной утраты. Дверь раскрылась. Чья-то фигура выскочила изнутри, подбежала к Фиалке и, подхватив её, скрылась обратно. – Она жива? Мартин хрипло выкрикнул эти слова, едва оказавшись внутри, даже не поняв ещё, кто держит Фиалку. – Да жива, жива! Вопреки твоим стараниям! Ромска стояла, опираясь на стол. Рядом с ней Мартин увидел Хвата и ту ласку, что вертелась рядом с ним прошлой ночью. Кто-то с грохотом захлопнул дверь и запер её на засов. – Не стоит оставлять вход для врагов, – произнёс Инбар. – Уж я-то это хорошо знаю. – Нога болит… – простонала Фиалка. Никогда ещё Мартин не испытывал такой радости от того, что просто услышал чей-то голос. – Надо пробираться в покои Ублаза. Аббат наверняка там! – Это через зал и на главную лестницу, – произнёс Хват. – Мы, горные зайцы, всегда… – Нет! –выкрикнула Ромска так резко, что заяц испуганно умолк. – Там… враги. Нужен другой путь. – Здесь есть подъёмник… Мартин повернулся на неуверенный голос и встретил взгляд влажно сверкавших глаз ласки. – Говори. Тебе нечего бояться! Конечно, сейчас ценной была любая информация, но Мартину вдруг захотелось утешить хоть кого-то среди творящегося ужаса. Воин Рэдволла должен нести спокойствие и уверенность, даже если сам в них смертельно нуждается. Снаружи в кухню просачивался отчётливый запах гари. Кто-то с силой ударил в запертую дверь, затем из-за неё донёсся злобный рёв. – Подъёмник, чтобы доставлять еду к покоям императора… Ласка резво подскочила к невзрачному шкафу и рывком распахнула дверцы. Внутри не оказалось ни полок, ни припасов, лишь маленький столик торчал посреди открывшейся пустой комнаты. – Вот здесь надо крутить, он и едет… Только всех не поднимет! Вы тяжёлые слишком… Мартин оглядел спутников. Кто-то должен будет двигать скрытую рядом со шкафом рукоять. И, получается, последние оставшиеся на кухне звери воспользоваться удивительным шкафом не смогут: их просто некому будет поднять. А что, если… – Делаем так. Первым иду я и… ты с Фиалкой. – Мартин глянул на Ромску. – Следом Инбар и Грат… Хват, а ты готов после этого отправиться к «Морскому Змею»? Он стоит там же, где мы его видели. Там две крысы… – Есть, командир! – Заяц комично приложил лапу к голове. – Готов отправиться к этому прекрасному судну и сторожить, сколько потребуется! Даже вместе с крысами! Только вот что, уважаемый… Разрешишь мне взять с собой нашего маленького друга? Сдаётся мне, он не в том состоянии, чтобы тебе помогать! Звездохват махнул лапой в сторону стены, и Мартин, присмотревшись, увидел там свернувшегося и тихо всхлипывающего землероя. Да, его брат погиб и, значит, ещё придётся сказать об этом их отцу, когда они вернутся с Сампетры… Если вернутся. Раздался скрип ворота, и шкаф медленно двинулся вверх. Мартин помнил, что в аббатстве иногда, если требовалось что-то подлатать или починить, подвешивали на канатах большую корзину, и она ездила вдоль стен. Сам он, правда, никогда в ней не бывал: не воителю ведь с ремонтом возиться! Сейчас же подумалось, что неплохо было бы им соорудить что-то подобное, например, в колокольне, дабы не приходилось бесконечно шлёпать по ступеням. Искоса Мартин взглянул на Ромску. Фиалка замерла у неё на лапах, обхватив за шею, и при виде маленьких пальчиков, вцепившихся в торчащую из-под ворота камзола грубую тёмную шерсть, воитель ощутил мучительный укол ревности. Это на него, защитника Рэдволла, хранителя легендарного меча, должны надеяться диббуны, у него искать защиты, а не у какой-то грязной морской разбойницы! Той разбойницы, которая только что у него на глазах вынесла Фиалку с превратившегося в поле битвы двора. Но тут же Мартин вспомнил, как её экипаж сбросил привязанного аббата с корабля, и он беспомощно болтался над волнами. Да и резня холта Лутры – правду ли она сказала, что не участвовала в том бандитском налёте? С лёгким стуком шкаф остановился. Мартин, держа меч наготове, открыл дверь, но увидел перед собой отнюдь не покои Ублаза, а пустой коридор. Напротив и чуть сбоку находилась тёмная дверь. – Туда нам и надо, – прохрипела Ромска. Она тяжело оползла вдоль стены, продолжая сжимать Фиалку. – Тебе трудно… Отпусти, – пролепетала мышка. – Плевать. И похуже бывало… Мартин подошёл к двери, толкнул. Конечно, она была заперта. Размахнувшись, с силой ударил кулаком по крепкому дереву, и звук отразился от стен. – Ваше величество, это вы? – раздался из-за двери слабый и до боли родной голос. – Отец! Это я! Мартин Воитель! – Мартин прильнул мордой к замочной скважине и кричал, что было сил. – Можешь открыть? – Нет, заперто! Мартин, сынок… Тут изнутри не открыть… Может ли какая-то старая деревяшка быть преградой для воина Рэдволла? Мартин рубанул мечом раз, другой. Полетели щепки, но пробить дверь насквозь не получалось. – Эй, не порти клинок! Дай-ка мне попробовать! Подоспевший Инбар уверенно оттеснил Мартина, разбежался и врезался в дверь. Тут же отскочил, опять взял разбег. Молодой и крепкий, он вкладывал в удары всю мощь мускулистого тела. Вскоре раздался хруст, с очередным ударом дверь распахнулась, и Инбар, не удержавшись, влетел внутрь. Мартин вбежал следом и через секунду уже сжимал Дьюррала в объятиях.

Есть статья, написанная в Малайзии (да-да) - "другая сторона Рэдволла: средневековое понятие о "чужих" и бинарные оппозиции в "Изгнаннике"". Я её начинал переводить, но там какой-то странный текст, тяжёлый для перевода, странно построенные предложения. Но, может быть, я её всё-таки добью и скину сюда.

Итак, я прочитал «Остров королевы» и готов поделиться впечатлениями. Сначала книга кажется явно вторичной, эдаким миксом из «Войны с Котиром» (враги-коты), «Похода Матиаса» (главгад с изуродованной мордой) и «Трисс» (добрые зверюшки отправляются освобождать остров от злых). Впрочем, ближе к концу это ощущение проходит, сюжет приобретает ряд свежих элементов. Что у нас тут есть? Ирландская тема! Название «Зелёный остров» – очень явный и наглый намёк на Ирландию. Тут Зелёный остров освобождают от котов, а если вспомнить, что символ английской монархии – лев… В общем, рождается недоумение, как британская цензура такую крамолу пропустила. Однако, местные особенности – круг камней (Стоунхендж), озеро с чудищем (Лох-Несс), клановая система – отсылают всё-таки к Шотландии. К тому же есть упоминание, что явившиеся на остров зайцы-спасители обряжены в красные мундиры, которые вообще-то являются символом английской армии… В общем, был ли у Джейкса хитрый план типа «расскажу английским детям за английские деньги про то, как храбрые партизаны ИРА крошат в капусту английских оккупантов» – вопрос открытый. Похоже, «Остров королевы» ставит рекорд по применению тропа «слабые злодеи против сильных героев». Молодая выдра и два диббуна (третий освобождал птицу) всухую уделывают компанию лютых отморозков! А из чего сделаны несчастные коты? Они стеклянные или картонные? Чуть ли не любой бросок камнем из выдриной пращи – смерть или тяжёлые повреждения. Видимо, защитного вооружения для своей армии Вриг Феликс не предусмотрел, хотя сам ходил в доспехах, как и Петру. Праща – оружие на самом деле не слабое и бьёт даже дальше луков, которыми вооружены коты, однако её точность оставляет желать лучшего: ты крутишь её над головой или сбоку без прицела. Правда, есть древние упоминания о пращниках-снайперах, но здесь необходима длительная, очень длительная тренировка. К тому же, праща исторически – оружие пастухов, которым сподручно отгонять хищников (настоящих, хех). В мире Рэдволла животноводства не наблюдается, тем более у выдр-рыболовов. Или вот эпизод с побегом Лидо Лагунного. Выдра, получивший топором по черепу до потери сознания, около полусуток сидит в клетке без еды и воды, будучи связан травмирующим образом. Далее: он разламывает клетку (ну, при помощи Пандиона, но всё же), запрыгивает в окно, одним ударом убивает кота, быстро сооружает баррикаду из тяжёлой мебели, выбрасывает труп кота из окна, убивая ещё одного. Epic. Конфигурация здесь у нас почти такая же, как в «Войне с Котиром»: есть крепость, где живёт главгад с семейством и армией, поселение рабов, тут ещё добавлено озеро. Кругом – дикие просторы, служащие чудесной базой для партизанской вольницы. По сути, Феликс контролирует только крепость с озером. Позиция явно проигрышная: мы видим, что на остров спокойно высаживается «экспедиционный корпус», с песнями и перерывами на еду марширует к крепости, не встречая никакого сопротивления, и оказывается полной неожиданностью для Феликса. Конечно, у Феликса есть сильный козырь – рабы, фактически заложники, которых он может начать публично убивать в случае волнений. Так что выдрам следовало бы сосредоточить силы для удара по селению рабов, а не переть в лоб, неся потери и уже у ворот узнавая, что «а ведь сейчас тиран будет мучить наших родичей». Странным является наличие на Зелёном острове такой локации, как «Летние лужайки» (holt summerdell). Коты о ней, как я понял, ничего не знали, а выдры считали «древней легендой» (хотя туда идти-то недолго). Сказитель Зилло знал, что она существует на самом деле, и созвал остальных туда идти где-то во второй части книги. В чём была проблема сразу всем туда эвакуироваться ещё при завоевании? Учитывая, что, как видно, выдры под властью Феликса пользовались некоторой свободой и могли ходить по острову, устраивая даже сборища в местном Стоунхендже. У Феликса есть жена! Оказывается, правящие хищники не почкованием размножаются! Леди Хладвига – персонаж интересный, порождающий хотя бы поначалу надежды на «неоднозначность», как и её сын Джифра. Впрочем, на второго Джиндживера Джейкс не расщедрился – Джифру убил его брат Петру, ну, чтобы читатель убедился, какой это гад. Имя «Хладвига», кстати – практически изобретение переводчиков, в оригинале её зовут Kaltag. А это, внезапно, город на Аляске и имя собаки из упряжки Стила в «Балто». Ценители мульта, думаю, поймут. Хладвига сходит с ума после смерти Джифры и сжигает крепость вместе с собой, избавляя книгу от возможной щекотливой ситуации типа «добрые зверюшки прикончили раздавленную горем мать». Так вот, введя Хладвигу с Джифрой, Джейкс послал весьма мощную торпеду в борт своей чёрно-белой морали. Мы узнаём, что у хищников бывает любовь, они способны заботиться о детях и скорбеть о них. Недаром Джейкс не сказал ничего о жёнах Вердоги или Саренго с Агарну, а Свартову Голубику сделал бледной тенью! Ситуация осложняется странным зеркальным эффектом. Мы видим Хладвигу, сошедшую с ума после смерти Джифры, и в этой же книге встречаем Катберта, зайца, ставшего безумцем после смерти убитой пиратами дочери. Оба в безумии кончают с собой – Хладвига себя сжигает, Катберт прыгает с котами в окаянный омут. Оба при этом пытаются прикончить своих врагов. И почему трагедия Хладвиги должна вызывать у читателя меньше сочувствия, чем трагедия Катберта? Что ты хотел сказать этим, Джейкс? Что-то в этой книге мощно вылезает наша любимая идеология расизма, переходящего в геноцид. «Такие не должны жить! Гадость! Мясоед!» – кричит мышонок Бринти, избивая крысу. «С нечистью бесполезно толковать» – внушает Тайре её папаша-командор. «Хищник сдохнет – не беда» – весело распевает Катберт. Но вот что выходит в дальнейшем – Бринти гибнет, Катберт гибнет, Командор, по сути, остаётся без дочери. Аббатиса Лукиана не велит бить крыс, лезущих по стене, (и раскидывает их чайником). Про кровожадные песенки Катберта лорд-барсук говорит, что «обычно такого не допускает», потому что «плохой пример для молодых зайцев». Правда, не ясно, что имеется ввиду – жестокость или просто бардак в столовой. Такое впечатление, будто Джейкс намекал, что война войной, но расизм это всё-таки не есть очень хорошо. Правда, сказать об этом прямо так и не решился. Недоумение вызывает ситуация с птицами. Читатели уже привыкли, что в рэдволльской серии большие хищные птицы – совы и ястреба – обычно являются помощниками героев, отнюдь не пытаясь ими пообедать. В первой книге, в случае с Капитаном Снегом, это было как-то обосновано, а дальше просто пошла традиция. Вот и тут у нас есть скопа Пандион, ставший одним из главных героев. Его чуть не убила (ненужная сюжету) банда крыс, как обычно, возникшая из воздуха рядом со стенами Рэдволла. Самое забавное, что главарь прямо говорит: «я знаю, что орлы ловят крыс», то есть они плотоядные. Но у нас есть ещё одна птица – занесённый бурей в башню баклан, и он вполне всерьёз пытался сожрать рэдволльцев! Добрые зверюшки выкидывают раненую птицу в окно… Нет, я понимаю, по-другому его извлечь и нельзя было, но они даже не пытались вступить с ним в контакт! Похоже, в этой вселенной птицы таки делятся на разумных и неразумных, и в Рэдволле знают эту тайну, умея отличать одних от других. А вот ещё одна зеркальная ситуация. Мышонок Бринти погибает от лап той самой крысы, которую избивал, скопа Пандион убит топором Врига Феликса, которому в начале книги он же изуродовал морду. Двоим отрицательным персонажам Джейкс «разрешил» отомстить персонажам положительным. Правда, они сами тут же были убиты, но всё же. Может, автор хотел показать, что причинённое кому-то зло и боль наказываются, даже если это сделали герои против злодеев? Добавлю, что если смерть Бринти можно объяснить нуждой в капельке драматизма (как Пинким в «Жемчуге Лутры»), то гибель Пандиона как-то очень нелепа. Герои уже почти победили. Кот мог не успеть метнуть топор, мог промахнуться, или только поранить птицу. Но нет, получаем ещё одного мёртвого героя. Как мы знаем из «Трисс», земли, куда Рэдволл и Саламандастрон дотянулись своими кровавыми экспедициями лучами добра, становятся утопией. Плохиши убиты, все пируют, пляшут и поют, далее вечный праздник жизни с бесконечными ресурсами. Но если взглянуть приземлённо? Тайра прибывает на чужой для неё, по сути, остров, не имея понятия о местных экономических и политических проблемах, системе взаимоотношений кланов. Вот с этой точки зрения приглашение правителя издалека может быть удачным ходом – он окажется над схваткой и сможет блюсти баланс интересов. Но у Тайры нет вообще никакого опыта в таких делах! Молодая выдра из Рэдволла, почти диббун, что она может уметь? Она – чисто символическая фигура, которая просто косплеит легендарную королеву. В этой ситуации Тайра неизбежно станет заложницей интересов одного из кланов, который будет использовать её как ценный ресурс в борьбе с остальными. Кланы, кстати, довольно интересная фишка Зелёного острова… Могли бы быть таковой, если бы оказывали хоть какое-то воздействие на сюжет. Уберите их – и ничего не изменится… Ну разве что тусовка в Стоунхендже будет выглядеть иначе. Впечатление, что кланы введены просто для местного шарма. Ну да, если их всерьёз прописывать, то в среде хороших персонажей появятся конфликты, такое допускать нельзя. (Так… Я хотел высказаться про традиционную рэдволльскую головоломку… КАКОГО НАДО БЫЛО СМИНАТЬ КОРОНУ И ПИХАТЬ ЕЁ В ДРЕВКО КОПЬЯ? КАКОГО?! ДЖЕЙКС, ТЕБЕ ВЛОМ БЫЛО СОЧИТИТЬ ЕЩЁ ПАРУ-ДРУГУЮ СТРОК, ЧТОБЫ ТВОИ ГЕРОИ ВМЕСТО БИТВЫ С БАКЛАНОМ НАШЛИ ЭТУ КОРОНУ ГДЕ-НИБУДЬ ЗА ШКАФОМ???) В общем, моё впечатление от «Острова королевы» такое: книга кажется вторичной, с привычными уже «багами» рэдволльской серии (непродуманность, отсутствие глубокого контекста событий), но в ней видятся интересные, неявно выраженные проблемы. Стоит заметить, что с выхода «Острова» и до следующей книги – «Непобедимая Моди» – прошло несколько больше времени, чем обычно. Может быть, Джейкс подвёл черту под неким этапом своего творчества, попытался выйти на новый уровень, потому что «Моди» (я её начинал читать) уже как-то отличается от предыдущих книг.

https://www.reddit.com/r/eulalia/ Довольно живой канал, постоянно публикуют всякую всячину по теме, набираются комментарии.

Такой вопрос. Будет ли позволено в качестве одной локации загрузить фото разных реальных объектов? Допустим, как примеры исторического развития локации или она с точки зрения разных личностей

В телеграмме есть особый канал DALL-E, где можно генерировать бесплатно за подписку. Вот я попробовал сварганить Мартина, впервые подходящего к Котиру.

Я нашёл нечто интересное. Существуют целые научные труды, посвящённые "Рэдволлу", в частности - диссертация (these) авторства Мэри Блэймейстер, которая называется "От странника к воину: путь Мартина к святости в "Рэдволле" Брайана Джейкса". Она написана в университете Южной Джорджии в 2019 году. Я решил её перевести и сейчас выкладываю введение. С оригиналом можно познакомиться тут: https://digitalcommons.georgiasouthern.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=3057&context=etd Диссертация по Рэдволлу.pdf

Чего-то про этот конкурс все позабыли

Так, я уже некоторое время назад проголосовал, и надо успеть отписаться. Изюминка конкурса в том, что выбирать можно по двум направлениям - "мне понравилось, как юзверь переделал песню" и "мне нравится сама песня". И, похоже, срабатывает вывод - "мне нравится переделка, но сама песня ну вообще не моё, не буду за неё голосовать". В результате фидбека явно меньше, чем участия, увы. Всё обозреть не осилю, скажу хоть пару слов о том, за что отдал голос, что зацепило. "С днём рождения" - простенько, но с каким-то неуловимым колоритом. Почему-то зацепила вроде неверная с точки зрения грамматики форма "читайте Рэдволл книги". Да, Рэдволл-книги, они такие... "Не найти в Лесу Цветущих Мхов..." - ладно, симпатично. Живи и стройся! Пока строишься - живёшь! Движение - жизнь! "Gingivere" - о, Вы из Англии? London is a capital of Great Britain! Нет, серьёзно, переделать английский текст, это нечто необычное. "О том, что люблю" - хорошая переделка, и я люблю эту песню. В десятку! Плюс автор спел кавер! Вот только у Вас текст отличается несколько от того, что Вы поёте. "Песня Асмодеуса" - хм, тут почему-то зацепили слова "Асмодеус добренький". Я надеюсь, это не значит, что я проголосовал за самого Асмодеуса? Я его поддерживать не хочу! "Воин Рэдволла" - забавная пародия на Матиаса. Ну и необычно, что песня из репертуара Марвел. "Стена-стена" - необычно, красиво, оригинально. На мой взгляд, хорошо сходится с оригиналом.

Уж больно кратко. Такую вещь, как путь героев, Джейкс растягивал на много страниц, и это можно критиковать, но это даёт ощущение путешествия, труда, преодоления. Такие вещи лучше показывать, а не рассказывать, тем более так коротко. Тепло - это как? Читатель не видит, не чувствует этого, картинка не складывается. Двое неизвестно кого уже в лодке, и только сейчас капитан решил спросить, что вообще происходит? Странно, как эти ребята с пиратами умудряются воевать. Оу, он славянин? Надеюсь, не задел своей критикой. Рисунок классный.

Приближается День защиты диббунов детей, и вот, позвольте предложить: что, если как-нибудь замутить литературный конкурс про них самых? Наших любимых диббунов? Что мы о них знаем? Они весёлые и подвижные, любят петь и плясать, иногда просачиваются за красные стены и наживают неприятности. Что если углубить картинку? Детство диббунство - это целый мир. Как живут диббуны, что они любят и чего боятся, о чём мечтают, как осознают мир и себя в нём? Создадим педагогическую поэму по-рэдволльски!

Сказ о партизанах Великого нагорья Если вы скажете нашему Финну Железные Уши, что Саламандастрон – унылейшее место на всём континенте, а дозорный отряд – развлечение для дураков, он с радостью согласится. Ну, а если ещё и за трапезой с ним посидите, то наш заяц-командир потешит вас историями про то, как те олухи, что в барсучьей горе сидят, его пытались заставить кастрюли чистить, да и прочее. Да-да, и пусть вас не удивляет, что предводитель партизан Великого нагорья – заяц. Он же не просто бродяга ушастый, он из Саламандастрона, понимаете? Да, он, конечно, о нём невысокого мнения, но чему-то там-таки учат. Потому Финн и знает про всякие манёвры, засады, тактику эту, чтоб её. Местный-то сброд про такое не слыхивал, у нас тут по старинке всё – берёшь дубину да и прёшь в лоб. Вот только как Финн пришёл, так быстро мы поняли, что по науке-то оно лучше выходит… Так вот, до какого звания Финн в своей горе дослужился, я не знаю. Да и никто не знает, да и неважно это. Когда пришёл он сюда, в северные земли, была здесь одна ферма заброшенная, на ней он и обосновался. Первым и лучшим другом его стал Орландо-костолом… Э, а вот и он! Вон там, видите, здоровая выдра с вёдрами идёт? Он и есть. Некоторые, правда, называют его Остолопом, но не советую ему это говорить. Его их холта приморского выгнали за что-то, вот они с Финном и сошлись. А было как-то дело, Финн с Орландо помогли хорькам, что недалеко живут, отомстить горностаям. Ну, вы знаете, тут у нас вечно кто-то на кого-то зуб держит… Так вот, они в благодарность надарили всякого, а один хорёк, Харальд Длинные Лапы, с нами так и остался. Если Орландо сильный, то Харальд – хитрый да ловкий. Они и спорят вечно друг с другом, что важнее – сила или смекалка. А Финн слушает, да подзуживает… Так, ладно, о чём это я? В общем, какие звери покрупнее да посильнее, они под лапу Орландо идут, делаются тяжёлой пехотой, штурмовиками всякими. А кто половчее, те с Харальдом гуляют, они у нас – лучники, застрельщики, ну и разведка, конечно. Да, Финн хорошего зверя ценит! Случилось как-то, вор к нам повадился. То одно стянет, то другое… И никак его поймать не могли, ну ни в какую! Пока однажды поутру в пивоварне не нашли горностая пьяного, стало быть, он у нас всё и тырил. Стал он кляться: мол, давайте я спрячусь тут у вас, если до заката меня найдёте – делайте со мной, что угодно. Финн и говорит: ну, давай-давай, как тебя отыщем – шкуру мигом спустим. Хутор оцепили, через полчаса искать стали… И что вы думаете? Три дня потратили, всё облазили, всё обыскали, обнюхали, все словечки грязные вспомнили… На третьем закате он сам вышел. Надоело, говорит, слушать, как вы тут сквернословите. Оказалось, на ферме нашей, на чердаке, притолока есть, а над ней зазор; так вот, он туда залезть умудрился! В общем, оставил его Финн с нами жить. Конрад-Призрак его зовут, а где он сидит, того никто никогда не знает. Может, сейчас нас слушает да хихикает… Финн – он вам не Клуни, призраками не разбрасывается! Зверьё всякое к нам идёт, это да. Ну, кто рядом живёт - хорьки там, ласки, лисы тоже, как вот я... Только не каждый остаётся. Порядок такой – хочешь есть, значит, работай. Поселят тебя в одном из наших хуторов, будешь помогать. Потом, может, надел дадим, своих работников заимеешь – система такая. А каждый, у кого надел есть, он, стало быть, военнообязанный, должен по первому зову явиться со свитой да оружием. Хороша система, а? Окрестные-то быстро поняли, что соваться к нам не стоит. Некоторые, правда, которые похитрее, приползают с планами дурацкими – созывай, мол, своих, все вместе на Рэдволл двинем, добычу поделим. Только Финн – не дурак! У гадов этих одно на уме – нас выманить, сгубить, а хозяйство захватить да развалить, потому что ничего, кроме как развалить, пропить да прожрать, паразиты эти не умеют. Да и сдался нам этот Рэдволл? Что там делать? Эль их октябрьский распивать? Пффф! Вы к нам осенью приезжайте, таким пивом угостим, которого со времён Смертельного Копья не видывали… Да, я ведь самое главное не рассказал! Финн наш большой любитель истории да археологии, и есть у него мечта воссоздать Нагорное королевство. Да-да, то, где правил Смертельное Копьё, папаша Вердоги да этого, как его… Унгат-Транна. Потому и звать нас партизанами Великого нагорья. И флаг у нас соответствующий, горы, небо и корона, видали небось? Мы даже в экспедицию ходили как-то, руины искали, да не нашли ничего… Зато Финн как-то летом рванул через весь континент к Маршанку, нашёл там могилу Бадранга и надпись скопировал, ну, ту, что Клогг там нацарапал. Теперь у него копия хранится, сходите, он вам покажет! Ну, ладно, заболтался я тут с вами. Дел полно ещё. Так что, если желаете, оставайтесь, у нас тут всем места хватит… Только, это, Финну не рассказывайте особо, что мы тут болтали, хорошо? А то в прошлый раз он мне уже хвост чуть не оторвал, когда я разболтал, что… А, ладно, иду уже, иду…

@Мартин "California Dreamin" разве не известная?

@ОКО 75 Спасибо за отзыв. Жаль, что сюжет принёс вам разочарование. Альтернатив, конечно, немало и не всегда они совпадают с ожиданиями читателей, увы. Может быть, я слишком акцентировал внимание на персонажах, которые на самом деле не находятся в фокусе авторского интереса, т.е. Ублазе и Расконсе. Ситуация такая и конфликт зашёл настолько далеко, что вершины треугольника Сампетры - Ублаз, Расконса, Ромска - ужиться не могут никак. И для сохранения я избрал именно Ромску, уж извините. Кстати, о Ромске. Я хотел сохранить её "серость", "переломность" и в связи с этим - внутреннюю трагичность. Чтобы она не превратилась в "просто хорошего" персонажа. Её симпатия к Фиалке основана на личном драматическом опыте, в результате которой тема детей приобрела для неё особо болезненное звучание. Указания на это уже были, в дальнейшем вопрос прояснится. Ну... Это мы всё-таки с её слов знаем. Может, Ублаза больше разозлило то, что она зайцу скормила последние припасы, о чём он сам по дури проболтался... В общем, впереди завершение и, надеюсь, оно хоть сколько-нибудь сгладит случившееся негативное впечатление. Нам предстоит узнать, куда же хотел отправиться Ублаз, что за конфликт случился у Ромски с Расконсой и почему она была уверена, что он её убьёт. Также прояснится ситуация с Выдриным кольцом и то, откуда же взялись Слёзы Всех Океанов. Ещё раз прошу прощения за разочарование.

Не знаю, что там с переводами других книг, но не удивлюсь, если "Трисс" окажется чемпионам про пропущенным кускам. В конце первой части в переводе исчезла целая глава! В оригинале она значится под номером 14, а в нашей версии этот номер относится уже к первой главе второй части. Итак, о чём же там речь? Наша отважная тройка - барсук Сагакс, заяц Скарум и выдра Крув - продолжают на своей "Стойсобаке" путешествие вдоль берега к реке Мшистой, чтобы попасть в Рэдволл, но вдруг встречают другую лодку, в которой сидят выдра-женщина Раура и тюлень Слиппо (вспоминаем "Жемчуг Лутры"). Они помогают героям пройти мимо рифов и приводят в жилище-пещеру. Там герои едят и слушают грустную песню (что-то про память о родителях), которую поёт им Раура, и рыдают. Затем мы узнаём, что она пела им специально, чтобы "преподнести урок", что нехорошо покидать родителей. Не желая дальше слушать слезовыжимательные уроки, герои наутро покидают гостеприимную пещеру. В общем-то, ничего особенного. Это, по сути, персонажи-помощники, характерные для книг Джейкса, задача которых - помочь главным героям достигнуть цели и скрасить их путь едой и развлечениями. Интересно, что, действительно, такие эпизоды можно вырезать без особых проблем для сюжета.

Расконса придирчиво осмотрел собранную перед замком пиратскую толпу. Крысы, ласки, хорьки угрюмо переглядывались. После ночного конфликта с Оскалом никто не смел возражать лису, но недовольство слишком хорошо читалось на мордах. Осаду пора было завершать, причём победоносно, чтобы никто не усомнился, что это он, Расконса, привёл морскую братию к богатству и славе. – Ваша задача – отвлекать надзирателей на себя! Больше шуму, ясно? Заберётесь на стену – хорошо, прорвётесь внутрь – ещё лучше! Всё, по сигналу начинайте! Два десятка сильных зверей, отобранных Расконсой для обходного манёвра, послушно затопали следом за ним к северу. Лишь прилично отойдя от цитадели, они быстро свернули вбок, между кустов спустились на пляж и двинулись к пристани. Нельзя было оставить императору ни единого шанса разгадать их намерения. Перед тем, как уйти, крыс Горбал пронзительно закричал чайкой – это и был сигнал к атаке. Недавно разведчики проверили порт. Сейчас он оставался всё таким же тихим и пустынным, «Морской змей» замер в море недалеко от пирса. Расконса подозрительно прищурился: ему донесли, да и сам он со вчерашнего дня помнил, что корабль сидел на мели. Сейчас же он находился явно на глубине и даже покачивался от волн. Значит, кто-то здесь орудовал? Ублаз готовится бежать? – Тут кто-то есть! – взвизгнул Оскал. – Вон там мелькнул! Расконса взглянул на тропинку, что шла к крепости по склону холма, и на миг ему показалось, что по ней и вправду пробежал кто-то невысокий. – Нет тут никого! А ты, что, выслужиться захотел? – Расконса уставился в бледно-зелёные глаза Оскала. – Ха, после вчерашнего тебе ещё много работать придётся! Нет, приятель, не придётся. Расконса позаботится об этом. Предатели Расконсе не нужны. – Идём к воротам. По склону, ко главному входу в цитадель вела широкая, мощёная камнем дорога. Звери быстро поднялись по ней, не останавливаясь и перебегая туда-сюда – быть хорошей мишенью для лучников не хотел никто. Наконец Расконса припал ухом к сохлому дереву. Изнутри не доносилось ни единого звука. – Так, ты! – он указал на Оскала. – Хотел прощение заслужить? Ломай! Горностай злобно фыркнул, пихнул дверь, и она неожиданно раскрылась. Расконса пристально всмотрелся в открывшийся полутёмный коридор – всё это больно напоминало ловушку. – Пошёл вперёд! Оскал неуверенно потопал внутрь, остальные последовали за ним. Только раз Расконсе повезло быть в цитадели, когда Ублаз собрал пиратов на какой-то праздник, но лис хорошо запомнил, что за коридором находился просторный тронный зал. Ублаз мог быть либо там, либо в своих покоях наверху. Но если он поймёт, что враги ворвались внутрь, то не станет отсиживаться. Озираясь и держа сабли наготове, пираты прошли половину пути, как вдруг дальняя дверь с грохотом распахнулась. Ублаз стоял на пороге в роскошной мантии, прожигая незваных гостей безумными глазами. Расконса быстро отвернулся – и тут же едва успел уйти от удара Горбала. Крыс шипел что-то невнятное, из перекошенной пасти капала слюна; очевидно, бедняге не повезло поймать взгляд императора. Расконса схватил его за куртку и с силой швырнул в сторону Оскала. – Кажется, твои ребята испугались, Расконса? Давай, лисёнок, иди сюда! Ты же хотел встретиться, не так ли? Расконса сорвал с пояса кинжал, метнул, но страх увидеть проклятые чёрные глаза не дал прицелиться. Оружие звякнуло о стену, а Ублаз с хохотом исчез внутри. – За мной! – взревел лис. – Ему конец! Звери бросились вперёд. Перед самой дверью Расконса мгновенно отвернул, дав ворваться в зал своим подопечным, и изнутри тут же раздались отчаянные вопли. Ничего, пусть в атаках гибнет разменное зверьё. У предводителя есть задачи поважнее. Обождав секунду, Расконса прыгнул внутрь. Его пираты сцепились с крысами-стражниками, одна из которых уже валялась, запачкав ковёр кровью. Впереди высилась пара варанов, а между ними кривлялся Ублаз. – Сюда! Обходим их с флангов! С десяток тяжело дышащих, окровавленных зверей столпилось возле лиса. – Это всё, что ты собрал, лисёнок? О, посмотрите, какая великая армия идёт на нас! Высокий хорёк рядом с Расконсой вдруг согнулся и с жутким хрипом упал на пол. – Не смотрите ему в глаза, идиоты! С ужасом Расконса понял, что не знает, как быть дальше. Пираты боялись и Ублаза, и варанов. Никто из них не кинется в атаку первым, а если это сделает предводитель, то они просто останутся сзади ждать итога. Очевидно, весьма для Расконсы печального. Ублаз вышел вперёд – и тут же один из варанов резким движением схватил его за шею. Поднятый в воздух император придушенно завизжал, но сумел повернуть голову ко второму варану. Тот замер и через мгновение с размаху ударил товарища по морде, а Ублаз свалился на ковёр. – Проклятье! Оставив позади и шипящих друг на друга варанов, и пиратов, Расконса в ярости кинулся к Ублазу. Прикончить эту тварь, уничтожить висящий столько сезонов над Сампетрой кошмар осталось его единственным стремлением, заслонившим все мысли. Ублаз побежал куда-то вбок, ушёл за высокие колонны. Расконса метнулся за ним, пробежал по галерее и вдруг увидел, что император торопливо открывал маленькую железную дверь. – Познакомься с нашей подружкой, лисёнок! Расконса застыл перед дверью. Он помнил слухи о тайном святилище в цитадели, о змее, что в нём жила. Кое-кто уверял, что видел, как Ублаз играл с ней, загипнотизировав. Впрочем, сделано слишком многое, и с пути уже не сойти. Вдохнув, Расконса нырнул в жаркую темноту. Когда глаза привыкли, он увидел похожий на огромный котёл бассейн и уродливую статую за ним. Ублаз стоял в падавшем через крошечные окошки свете, а перед ним покачивалась чешуйчатая голова змеи. – Я покажу тебе свою власть, Расконса! – мерзкий голос отдался от сводов, приобретя какую-то пугающую торжественность. – Иди сюда, змейка… Я – владыка… Я – владыка… Я – владыка… Бить надо было сейчас, пока Ублаз занимался змеёй. Выставив саблю вперёд себя, Расконса прыгнул, чтобы пронзить императора, но тот легко уклонился. – Я лучший мастер меча на Сампетре! – клинок в лапах Ублаза несколько раз рассёк воздух, заставив Расконсу отступить. – Я вызвал на бой и убил вождей, что жили здесь до меня! И ты, рыжая собака, отправишься за ними! На континенте и в Рифтгарде были школы фехтования, и Расконсе как-то раз даже привелось полистать фехтбук. Однако пираты презирали всяческие теории, все эти стойки, приёмы, блоки, восьмёрки и круги. Науку меча они на самом-то деле впитывали всю жизнь собственной шкурой вместе с кровью – своей и чужой. Вот и сейчас Расконса уклонялся и бил на инстинктах, отточенных на суше и на море, на палубе и в таверне. Ублаз, однако, оказался серьёзным противником. Пару раз он едва не выбил саблю из лапы лиса, затем его клинок больно ткнулся в живот лиса. Наконец, Ублаз ловко сделал выпад вбок, Расконса хотел было его отбить, но император неожиданно бросился на него. Лис отчаянно завопил, когда клыки куницы впились ему в горло, и изо всех сил отпихнул врага. Ублаз отшатнулся, шагнул назад, и через мгновение змея с шипением впилась в его лапу. Расконса отскочил, Ублаз вновь занёс меч, но вдруг бессильно привалился к стене. – Ублаз… Ублаззз… Моё имя… будет последним… что ты услышишь… Голос затухал, меркли блестящие во мраке страшные глаза. Ублаз ополз на пол, и походил теперь на сваленный у стены клубок старых тряпок. Расконса опустил взгляд и увидел, что змеиное тело ползёт прямо у его лап. Отпрыгнув, он рубанул саблей по гибкой твари, ещё раз, ещё… Змея яростно шипела, извивалась и, наконец, свалилась в бассейн. Расконса с трудом отполз к лестнице и вытянулся на ступенях. Кровь текла по плечу, по лапе, видно, ублюдок всё-таки порвал артерию… Неужели вот так всё и закончится? Ублаз убит, а он, Расконса, так и не насладится плодами победы? Той, ради которой он прошёл через всё, предал и убил Барранку… Два смертельных врага умирают вместе в бою – какой финал для драмы Сампетры! Аплодируйте! Внезапно лис ощутил поразительное, глубокое равнодушие. Он устал, безумно устал. Всё, что возможно, сделано – стоит ли дальше цепляться за власть? Чего ради? Чтобы однажды ещё один претендент на корону воткнул ему кинжал между рёбер? Да пусть сами теперь разбираются! Он, Расконса, расчистил путь для свободной пиратской республики и заработал право спать спокойно! В ушах звенело, перед глазами бегали странные пятна. Расконса хотел ещё что-то сказать, но тут его куда-то потащили. Он ещё пытался дёргаться, вырываться, а невидимые когтистые лапы затягивали его в беспросветную бездну… …Расконса стоял, ёжась от пронзительного ледяного ветра, на берегу бескрайнего моря. И оно, и каменистая земля, и небо были сплошного серого цвета, словно их сшили из старой грязной парусины. Маленькие сухие деревья торчали между скал, как будто высунувшиеся из-под земли мёртвые лапы. Всё здесь было пронизано безысходной, смертной тоской. Какие-то звери брели мимо, и на миг Расконсе показалось, что он увидел Барранку. – Расконса! Он обернулся. Ублаз стоял к края мутной, едва колеблющейся воды, закутанный вместо мантии в рваную ветошь, а в его голову впилась безобразная корона из кривых чёрных кораллов. Глаза императора лишились прежней силы, но всё так же источали бешеную злобу. – Добро пожаловать на берега тёмного моря, Расконса! Кажется, теперь у нас наконец-то есть время всё обсудить?

Ромска сидела у стены, уткнувшись мордой в колени, и не отрываясь глядела на одеяло, еле заметно поднимающееся от дыхания спящей мышки. Пятно солнечного света ползло по грязным доскам пола пристройки цитадели, что служила жилищем приближенных к Ублазу капитанов. Пылинки замысловато вились в косых лучах. Время, конечно, работало против императора. И против Ромски, хотя ей сейчас на это стало вдруг просто наплевать. Естественно, ни победа Ублаза, ни захват крепости мятежниками не сулили ей ничего хорошего. Ромску вроде как уважали за прямоту и честность; не все, конечно, но хоть кто-то. И теперь надо было прямо и честно признать – её жизнь пришла к завершению. Ублаз не простит ей судьбы Ласка, а про Расконсу и говорить нечего. Ну что же, она ещё немало протянула, если судить по меркам Сампетры. Будет что вспомнить на тоскливых ледяных берегах тёмного моря. А то, что она выжила в той дикой схватке с варанами, было не иначе, как милостью неба… И нетрудно было догадаться, ради кого оно эту милость даровало. Конечно, аббат Дьюррал и Фиалка. Двое, меньше всех виновные во всём, что тут творилось. Заложники, с одной стороны, жестокости императора, с другой – самовлюблённой глупости того, кто именовал себя воином Рэдволла. Все желания, мысли, казалось, всё существование Ромски – до дна, до предела, до последней шерстинки на хвосте – сошлись на одном: спасти Фиалку и Дьюррала. Ну, или хотя бы Фиалку. Прости, аббат, ты был хорошим зверем, прожил достойную жизнь. К тому же, тебе не грозит та участь, что твоей маленькой подружке… Когда в голове вставал образ мышки, мечущейся в сжимавшемся кольце распалённых желанием самцов, Ромске хотелось взвыть. Почти так же, как в тот день, когда она увидела на берегу безжизненное тело юного хорька. Нет, девчонку пираты убивать не станут – на неё у них есть планы поинтереснее. А после их реализации, дружно использовав, они продадут Фиалку в какой-нибудь портовый бордель – там спрос на такого рода товар будет всегда. Ну, что, славный воин Рэдволла? Доволен итогом своих подвигов? Или им всё-таки удастся спасти своих? Скорее Ромска готова была понадеяться на то, что Сампетра поднимется в воздух и перелетит на континент, но тот заяц выглядел таким уверенным… сильным… Может, как раз он в решительный момент возьмёт всё в свои лапы… Может… Может… Может… Сознание порождало всё новые комбинации, медленно скользя к грани безумия. Выскочить за дверь с Фиалкой в одной лапе, палашом – в другой, порешить крыс Ублаза, прорваться к «Морскому змею», кое-как поставить парус, и пусть его несёт по воле небес… Он на мели, забыла, подруга? Оглядывая бедную обстановку своей комнатушки – шкафы с картами, пару картинок, стол, кровать – Ромска мысленно обращала к небу мольбы за Дьюррала с Фиалкой. Насчёт собственной жизни она резонно предполагала, что вряд ли её деяния заслуживают одобрения свыше. Как бы не называть ту силу, что как она верила, стоит за этим миром. Сквозь поток воспалённых мыслей вдруг отчётливо вспомнилось первое убийство. Нет, не в бою. Там никто никого не считал. На Сампетре, в одной из таверн. Молодой лис с огромной раной в груди лежит, уставившись в потолок остекленевшими глазами… Тёмное пятно на полу… Ромска стоит, изо всех сил сжимая саблю… – Это у тебя первый, да? – со снисходительным пониманием спрашивает старая горностаиха. Ромска кивает и тут же хватает услужливо сунутую кружку пива. Лапа трясётся. Зубы громко стучат о стекло. – Он сам виноват, все видели, да? – требовательно кричит горностаиха. Немногочисленные посетители переглядываются, кивают, разводят лапами. Победителя не судят. Свежий труп вытаскивают за дверь и швыряют в море – пусть рыбы и чайки попируют. Хочешь мстить – бери клинок и мсти. Только желающих пока не находится… Найдётся. И отомстит, отправив к тёмному морю зверя, который не имел отношения к случившемуся тем летним вечером, но зато был дорог Ромске. А скоро он и до неё доберётся, это она точно знала… Грохот распахнувшейся двери разбудил Ромску. В комнату ввалались две здоровенные крысы, те, которых Ублаз приставил её караулить. – Идём. Император желает тебя видеть. Ромска метнулась к Фиалке – разбудить, предупредить, сказать хоть пару слов – но тут же её схватили цепкие лапы. – Тебе сказано идти! – Отвали! Удар. Её грубо выволокли во двор, оттуда – в цитадель. Сопротивляться бесполезно, только хуже сделаешь. Вот и тронный зал. Факелы освещали ковры и гобелены на стенах. Ублаз медленно и спокойно вышел навстречу Ромске, одетый в парадную пурпурную мантию. На его голове поблескивала корона, та, в которую он мечтал вставить те самые жемчужины. Кто-то, не знавший Ублаза, мог бы увидеть сейчас в императоре даже доброту и сочувствие. – Кажется, с моей девочкой грубо обошлись? Мне жаль. – Я не твоя девочка! – А вот это ты верно заметила… Не моя. Теперь уже точно не моя! Он сложил лапы на груди и засмеялся. Смех Ублаза звучал, словно скрежет корабельного днища о скалы. – Знаешь, мне надоело на Сампетре. Этот остров себя исчерпал. Но у меня в запасе есть другой, получше. Смею надеяться, с не настолько неблагодарным населением. Ромска замерла, уставившись в каменную мозаику на полу. – Ты хорошо знаешь, какой. И тут она всё поняла. – Что… Ты совсем спятил? – Ромска едва удержалась от того, чтобы взглянуть императору в глаза. – Явиться туда? С кем? Горсткой приспешников? Делай что хочешь, но я с тобой не поплыву! – А кто тебе сказал, что я собираюсь тебя брать с собой? Холодный голос прозвучал, как ловкий удар. – Ты хороший матрос, Ромска. Но тебе не повезло. Ты обидела моих маленьких друзей. Угробила Ласка. Ну кто так себя ведёт? Поэтому в моём экипаже тебе места нет. И я использую тебя для других целей. Вы знаете, что делать! Последние слова Ублаза были обращены к крысам, которые тут же парой ударов повалили Ромску на пол. – На этом позволь распрощаться. Я оставляю тебя в отличной компании, скучать не придётся! И вновь Ромску куда-то тащили. Смех, сейчас казавшийся особо омерзительным, быстро стих. Вскоре она увидела круглое отверстие в стене, совсем небольшое, такого размера, чтобы туда пролез один зверь… Удар под дых заставил её согнуться пополам, свернуться в комок на холодном полу. – А знаешь… - крыса наклонилась, и Ромска ощутила на морде её горячее дыхание. – Расконса рассказывал, как он топил твоего щенка! Они захохотали. Ромска сжала зубы и, собрав силы, полоснула когтями по мускулистой крысиной лапе. – Ах ты тварь! Удар, ещё удар. Из разбитого носа хлынула кровь. – Полезай к своей новой подружке! Отверстие приняло в себя Ромску, словно пасть чудовища. Она быстро скользила по узкой трубе и, едва успев сгруппироваться, вылетела и шлёпнулась на мокрые камни. Ромска лежала, замерев, во тьме, которую едва разгонял лишь слабый свет из крошечных окошек. Боль безжалостно терзала тело. Было тепло и влажно, видно, именно здесь бил термальный источник – она слышала, что он находится где-то под цитаделью. Когда глаза привыкли к темноте, Ромска разглядела что-то вроде огромной, утопленной в пол чаши и грубых очертаний возвышавшегося над ней идола. Ромска с трудом, цепляясь за выщербины в камнях, встала, прижалась мордой к прохладной стене и с наслаждением слизнула несколько капель воды. Кровь остановилась… И тут за спиной раздалось шипение. Ромска медленно, стараясь не дёргаться, повернула голову и разглядела нечто длинное, ползущее по краю чаши. Блеснула чешуя. Коралловая змея. Невероятно ядовитая тварь, жившая в тайном святилище и слухи о которой давным-давно бродили по кораблям, казармам и тавернам Сампетры. Ромска помнила, как при упоминании любимицы императора даже старые, потрёпанные в боях корсары не могли скрыть трепета. Говорили, что Ублаз тренирует на ней свою способность к гипнозу, что эта змея посвящена тёмным богам, что ей он скармливает некоторых, особо ненавистных ему врагов… Теперь она узнает правду на собственной шкуре. В самом буквальном смысле. – Сюда! Слабый тихий голос раздался откуда-то сбоку. Всё так же медленно Ромска двинулась вдоль стены и вскоре разглядела нечто вроде ниши. Чья-то лапа помогла ей подтянуться и залезть в маленькое углубление. – Хельга? – Как видишь… – ласка, кажется, быстро кивнула. Ромска без труда узнала кухарку Ублаза, одну из тех немногих пленников и жертв кораблекрушений, кому повезло понравиться императору. – Что, Ублаза разочаровала твоя стряпня? – Позволила себе слишком много болтать с тем зайцем, – бросила в ответ Хельга. – И он решил, что больше не нуждается в моих кулинарных способностях. Ромска надеялась, что тьма скрыла её усмешку. То, что Ублаз старательно отгородил кухарку от общения с мужчинами, не являлось секретом; позволять ценной работнице иметь личную жизнь с возможным последствием в виде беременности он не собирался. Сейчас, впрочем, им обоим предстояло найти способ убраться из этого места. Обсуждения прочего стоило оставить на потом… Если у них будет хоть какое-то «потом». Стук сердец и тяжёлое дыхание двоих зверей едва нарушали тишину святилища. Ромска прижалась к бугристой стене. Глубины хватало, чтобы разместить лапы, но их концы торчали над обрывом. Под шерстью выступил пот. Рано или поздно пленницы должны были не выдержать, свалиться и привлечь внимание змеи. Интересно, она вправду способна сожрать крупного зверя? – Дверь заперта, я проверяла, – прошептала Хельга. – А других выходов нет… Окна высоко, и там решётки… – Меня бросили в какую-то трубу, – ответила Ромска. – Там очень узко и скользко, но… Шипение раздалось совсем близко. Если они решатся вылезти, то времени на попытку сбежать будет совсем немного. А скорее всего, не будет вообще. Ромска не знала, сколько прошло с того момента, как она сюда свалилась. Лапы начали затекать, да и стоять в закутке после избиения было не самым лёгким занятием. Может, Фиалка уже проснулась, испугалась, не увидев рядом никого… О, великое небо, только не допусти, чтобы она… Металлический лязг заставил дёрнуться, и Ромска едва не соскользнула. Брызнул свет, кто-то вбежал в раскрытую дверь. – Я покажу тебе свою власть, Расконса! – голос Ублаза отдался от мрачных сводов. – Иди сюда, змейка… Я – владыка! Я – владыка! Я – владыка… – Бежим! – Хельга схватила Ромску за лапу и прыгнула. Где-то рядом раздалась ругань и звон мечей. Взлетев по лестнице и выскочив за дверь, Ромска свалилась на пол пустынного коридора. Дверь… Запереть в святилище обоих! Нет, засова тут нету. Естественно, Ублазу ведь не надо, чтобы кто-то отрезал путь назад… Со стороны тронного зала доносился шум драки. – Во двор, быстро! – Через кухню! – крикнула Хельга. – Там выход… Хорошо, пускай через кухню. Главное – найти Фиалку…

Стараясь оставаться за высокой пожухлой травой, Сагитар вползла на вершину нависшего над берегом холма. Отсюда хорошо виднелись и стоящие в бухте корабли, и сидевшие на пляже пираты, которые, по идее, должны были их сторожить. На деле же они или дрыхли, или пили ром, или играли в ракушки. Сагитар слышала про эту игру: загадываешь, какие как упадут, и ставишь на удачу. Глупое развлечение для низких зверей. – Ну что? Выступаем? Гоуджа лежал чуть ниже по склону. На его кривоватой скуластой морде легко читалось недовольство: конечно, Сагитар заставила его и пришедших с ним пиратов прождать пару часов. Зато можно было быть уверенной, что с ним не пришёл Расконса. Солнце явно клонилось к западу, а в нагретом за день воздухе громко раздавался звон кузнечиков. Сагитар глянула на юг, туда, где сквозь колеблющееся марево едва виднелась цитадель Ублаза. – Расконса вот-вот тебя хватится, – проворчал Гоуджа. – Если хочешь свалить, надо это делать сейчас. Сагитар быстро кивнула. – Делимся на два отряда и окружаем этих бездельников. Заходи со своими с запада, я – с востока. Идём! – Эй, Клешнекраб, ставлю свой кинжал, что хоть одна из шести штук ляжет кверху вогнутой стороной! – залихватски выкрикнула молодая ласка, поигрывая длинным клинком. – Принято. Клиджа, ставлю свой браслет, – ответил толстый крыс. Ракушки взлетели в воздух и бесшумно упали на песок. – У тебя только пять. Я выиграла! Гони браслет! – Не ври. Лежат все шесть! – Клешнекраб злобно фыркнул. – Кинжал мой! – Ага, ага! – извиваясь всем телом, Клиджа отползла в сторону моря. – Ты одну задней лапой перевернул. Шулер! Кинжал мой захотел? Сейчас воткну его тебе в глотку! – Игра окончена! Трезубец вонзился в песок между крысой и лаской, разнеся вдребезги пару ракушек. Пираты вскочили, в страхе уставившись на Сагитар, за спиной у которой толпились другие крысы. А с другой стороны уже подходил Гоуджа. – Слушать сюда, – Сагитар рывком вытащила трезубец и стояла, сжимая его в лапах. – Мы не хотим служить ни Расконсе, ни Ублазу. Эти гады стоят друг друга, вот пусть тут и грызутся. Из посудин, что здесь стоят, к плаванью готов только «Флибустьер». На нём мы отсюда и свалим. Кто хочет – может идти с нами, кто не хочет – пусть тут Расконсу дожидается. Он, конечно, обрадуется, что вы корабли не уберегли! – Сагитар усмехнулась. Сиявшее прямо перед ней солнце не мешало видеть растерянные морды пиратов, которым теперь встреча с лисом не сулила ничего хорошего. – Чего думаем, а? – взвизгнула Клиджа. – Что, дорога вам эта Сампетра? Чего мы тут увидим? То перед Ублазом ползали, а теперь Расконсе хвост целовать готовитесь? – Клиджа дело говорит! – прорычал Клешнекраб. Наверняка он просто хотел оказаться на нужной стороне, а впоследствии отыграть тот кинжал у ласки. Но сейчас для Сагитар это было выгодно в любом случае. – Верно! – Пошли бы они! – К рыбам Расконсу! Пираты шумели, перебивая друг друга, в минуту превратившись из сторожей флота Расконсы во врагов своего бывшего предводителя. – А давайте-ка устроим фейерверк лису с куницей! – Гоуджа захихикал. – Жгите эту рухлядь! Пусть полюбуются! Пираты уже зашлёпали по мелководью, направляясь к кораблям, как вдруг с холма раздался крик: – Шпион! Мы поймали шпиона! Держи его! Двое дюжих стражников Сагитар тащили отчаянно извивающегося крыса. – Госпожа! Вот этот тип следил за нами сверху! Что с ним сделать? – Что сделать? Он решил сдать вас Расконсе, и вы спрашиваете? – Сагитар протянула Клидже трезубец. – Прикончи его! Стравливать пиратов, подогревая конфликты между ними – крыса хорошо знала эту тактику. Ублаз неплохо использовал её в своё время, пока не заигрался и не пропустил возвышение Барранки. Ну что же, Сагитар умеет учить уроки. Вместе пролитая кровь сблизит её с этой Клиджей… До поры. Ласка с ухмылкой приняла оружие, занесла лапу… Крыс молниеносно вывернулся, а державший его стражник завизжал, схватившись за запястье. Пленник рванул вверх по склону, и то ли он бежал достаточно быстро, то ли солнце помешало Клидже, но брошенный ею трезубец лишь воткнулся в землю среди пожелтевшей травы. – Проклятье! – стражник кинулся было за беглецом, но Сагитар крикнула: – Оставь его! Плевать. Он нескоро ещё доберётся до Расконсы. Готовьте лучше корабль, быстро! Добираться до «Флибустьера» пришлось вплавь, и вскоре Сагитар стояла на палубе, с отвращением ощупывая промокшие штаны. Пираты копошились на мачтах, разворачивая паруса, и напоминали стаю воробьёв в кустах. Вообще-то она презирала пиратов, которых стражники между собой величали «низкими тварями». Но теперь, когда от этих тварей зависела её собственная жизнь, отношение придётся пересмотреть. Да и ловкость, с которой они управлялись с такелажем, невольно восхищала. – Я, конечно, постарался собрать умельцев… - неуверенно заговорил Гоуджа. – Но лучшие были на «Кровавом Киле», который Ублаз пустил на дно… Сагитар молча кивнула. Она помнила, как искренне восторгалась хитростью и коварством императора, когда вместе с ним смотрела из окна цитадели вслед обречённому кораблю. Могла ли она тогда думать, что Расконса выживет, а ей придётся убегать и от него, и от Ублаза? Сампетра, конечно, учила принимать зигзаги судьбы, но в эти дни они оказались уж слишком извилистыми. – Хорошо горят, господа! Пожелаем Его Величеству приятного зрелища! Гоуджа манерно облокотился о борт, широким жестом указывая на корабли в гавани. Пламя уже растекалось по их палубам, кое-где взбиралось на мачты, а клубы чёрного дыма поплыли по закатному небу. Ветер, наполнивший паруса «Флибустьера», заодно донёс до Сагитар вонь горелого старого дерева, заставив невольно поморщиться. Странно, но пираты откровенно любовались гибелью судов, на которых недавно ходили по морским просторам. Не родной дом, а расходный материал – сегодня один, завтра – другой… Такой же, как и, по сути, любой зверь на Сампетре. «Флибустьер», набирая скорость, скользил по водам гавани, отражавшим как зарево заходящего солнца, так и отблески пожара, и тут Сагитар расслышала доносящийся с берега гул. Толпа пиратов, подобно огромной волне, перевалила через холм и бросилась к кромке воды. Ещё несколько секунд – и стало можно разобрать их вопли, ругань и жуткие, наполненные отчаянным гневом проклятия. Гоуджа злорадно захихикал. – А ну-ка, передадим последний привет! Улыбаемся и машем, парни! Улыбаемся и машем! Собранные на палубе «Флибустьера» крысы, ласки, хорьки визжали, прыгали, махали лапами, откровенно издеваясь над своими же бывшими товарищами, которым повезло куда меньше. Сагитар никогда не клонило к сочувствию и всяким сентиментам – да и как иначе она добралась бы до поста командира стражи Ублаза? – но от этого зрелища её передёрнуло. Остаться взаперти на куске суши, между двумя смертельными врагами, без возможности восстановить флот… Нет, остаётся, конечно, склад леса, но до него ещё попробуй доберись… «Флибустьер» выскочил из бухты. Проклятая Сампетра с войной, бесконечными предательствами, пылающими кораблями осталась за кормой, и можно было еле заметно вздохнуть. Закат пылающей кровью разлился по небу. Волны тревожно бились о корпус. Похоже, ночь будет ветреной, может, им даже встретится шторм. Ну и плевать. Лучше в свободном море подохнуть, чем гадам шкуру свою отдать. – Куда курс держим, подруга? – спросил Гоуджа. Сагитар усмехнулась про себя. Быстро он её в подруги записал. Смотри, приятель, как бы не разочароваться тебе… – Куда? Вроде как ты тут мореход, а? Гоуджа почесал покрытую короткой серой шерстью макушку. Похоже, только сейчас он понял, что плыть надо не куда глаза глядят, а в конкретном направлении. – Так… На континент идти – себе могилу готовить… На Терраморте наших тоже терпеть не могут… Может, Рифтгард? Там, конечно, холодно и скалы все эти, но… – У Ублаза был секретный договор с Рифтгардом, – ответила Сагитар. – Он им добро отстёгивал, они ему давали торговать и гавань использовать. Когда там узнают, что мы императора послали к Вулпазу… В общем, им это не понравится. – Ну… На юг если… Там свои хозяева сидят, ежи всякие, бррр… А может, к западным землям двинем? Про них вообще толком не знает никто! Некоторые говорили, там диковинные звери живут, эти… как их там… еноты, вот! Станем первопроходцами, Сагитар, как тебе, а? – По мне, так куда угодно, лишь бы с этого гнезда подальше, – Сагитар глянула на изрядно уже отдалившуюся Сампетру, над которой висел дым. – Кстати, командир-то у нас кто? – Ты! – с выражением подобострастия на морде выпалил Гоуджа. – А я буду капитаном, идёт? Ну, то есть… – он осёкся, сообразив, видно, что далеко зашёл. Впрочем, Сагитар снисходительно улыбнулась, и крыс торопливо забормотал: – Я, это, много чего умею! Сейчас мигом боцмана найдём, лоцмана, рулевого… Давай, договор такой будет: за мной – корабль, за тобой – стражники и общее руководство! Выпьем за это? – Кажется, кому-то нужен грог? Незаметно подошедшая ласка Клиджа стояла совсем рядом с Сагитар и Гоуджей. Широкая ухмылка на её бело-бурой морде говорила о том, что пиратка была очень рада оказаться вовремя в нужном месте. – Я даю грога, а вы меня берёте третьей. Будет у нас триумвират. Между прочим, – Клиджа, приподняв бровь, глянула на Сагитар, – это я ведь подбила пиратов взять твою сторону, помнишь? И вообще… Хотите, чтобы у вас был шпион – я к вашим услугам! Совсем скоро трое подельников, не торопясь, пили грог, в который каждый обмакнул усы – так старая пиратская традиция велела скреплять договоры. Солнце опустилось в море, и теперь лишь слабо подсвечивало длинные высокие облака. В потемневшем небе зажглись звёзды. Подгоняемый крепким попутным ветром, «Флибустьер» бежал, вспарывая килем морскую гладь, навстречу неведомым берегам. Конечно, Сагитар не собиралась вполне доверяться ни Гоудже, ни Клидже. Случись что, они бросят её точно также, как сейчас бросили Расконсу и пиратов Сампетры… В лучшем случае. В худшем – тихо прирежут и выкинут на корм рыбам. Нет такого договора, в котором хоть кто-то из участников не держит кинжал за спиной – эту мрачную правду Сампетры Барранка уже позволил себе забыть. За что и поплатился. Впрочем, пока что новорожденный триумвират Сагитар вполне устраивал. Один помощник был бы соперником, трое – слишком много, а двоих можно уравновешивать, сталкивая друг с другом. Только сейчас она подумала, что ведь, пожалуй, именно поэтому Ублаз держал при себе как её стражников, так и ящеров-надзирателей. С наслаждением Сагитар прислушалась к хлопанью парусов. Ничего, она получила довольно уроков – жестоких и кровавых, как и положено на Сампетре – чтобы теперь продолжить путь уже без Ублаза. Прощай, император. Сиди теперь на своём острове, сколько хочешь. Пока тебя не отправят к тёмному морю. А у твоей Сагитар есть идеи поинтереснее.

Я представил дело так, что Ублаз как бы "проникает" в сознание другого зверя, раскапывает там воспоминания и погружает того в них, как бы как в матрицу. Сейчас выложу три новые главы. Развязка уже близко. Заодно можете написать, как, с точки зрения читателей, удобнее - выкладывать по одной главе, по несколько или вообще сразу всё.

Footlecum Durr - герой исчезнувшей песенки, землеройка, которому мамаша вроде как сделала какие-то ботинки из коры. Не знаю, как редакторы и наборщики прорывались через все эти звериные наречия, особенно кротовое.

Читая "Трисс" и сопоставляя перевод с оригиналом, я обнаружил, что в девятой и десятой главах первой части в переводе исчезли три довольно немаленьких куска. Во-первых, в девятой главе, после того, как Командору привиделся Мартин Воитель, а компания зверей отправилась в сторожку копаться в архиве, есть эпизод, где диббуны в саду весело распевают песенку про летнее солнышко. Интересно, что здесь в оригинале упоминаются волки: зайчиха заявляет, что они поют, как стая волков (sing like a pack of wolves). Во-вторых, в десятой главе исчезла песенка, которую по просьбе Лог-а-Лога во время первого похода в лес на поиски Брокхолла спела некая землеройка. Тут, как говорится, доходит до смешного. Крикулус спрашивает кротёнка о направлении, и тут же зайчиха произносит: "крикулус спрашивает тебя не об этом". То есть некая фраза явно вырезана. На самом деле в оригинале он что-то сказал о той самой песне, вот только его кротовое наречие беспощадно ломает переводчик. И, наконец, в-третьих, в десятой главе пропал целый эпизод, в котором диббуны заперлись на кухне и устроили там кавардак. Это, как прямо предполагает аббат, было связано с той самой секретной организацией "Диббуны против сна".

Какой-то дядька рассказывает про книгу. Указывает, в частности, на то, что в оригинале (не в переводе!) Чистые Хорьки говорят с явным немецким акцентом, что усиливает их ассоциацию с nazi. Посмотрите, как болтают Агарну и Курда: "dat" вместо "that", "dis" вместо "this", "vot" вместо "what"!

Southward Dreamin Небо словно лёд Вся земля в снегах Юный белк бредёт В некогда цветущих мхах А где-то ведь тепло Там, где Флорет стоит… С мечтой о Южноземье Наш рыжий воин дрожит! Вдоль длинных красных стен Сутулясь, он прошёл «О, Рэдволл, дай тепла мне» – К воротам подошёл. Он знал, здесь любят зиму, Но отворите ж дверь… С мечтой о Южноземье Думал бедный зверь… Аббат был очень добр И он его впустил И белк с камином рядом Улёгся на настил Заснул он очень быстро, Согретый Рэдволла огнём… С мечтой о Южноземье Холодным зимним днём! Холодным зимним днём! Холодным зимним днём! 1664248283_TheMamasThePapas-CaliforniaDreamin(256kbps).mp3