Меланхолический Кот

Непременным атрибутом работника почтовой службы является сумка, в которой он разносит адресатам письма и открытки. В старые времена курьер мог сунуть донесение куда-то себе в одежду, но у нас нечто более современное, с марками и открытками, то есть объёмы корреспонденции должны быть довольно значительными. Однако сумки обыкновенно делаются из кожи, а относительно рэдволльского мира слова "кожа" или "мясо" вызывают, минимум, недоумение, а то и оторопь - если, конечно, строго следовать канону. В связи с этим вот вам почтовый шкаф-рюкзак. Деревянный каркас с полками, на которые уложены связки писем, обтянут плотной тканью. На мундире на плечи приделаны медные пластинки, которые не позволят верёвочным лямкам протереть вашу красивую синюю курточку. Сзади приделана набитая соломой (а может, чьей-то шерстью) прослойка, которая убережёт вашу спину. Заодно посмотрите, как бодро эту штуку тащит на себе весёлый почтовый хорёк!

Да, расстояния лучше оставить на суд читателя. Если ещё насчёт них влезать в "дебри канона", это что же такое тут будет...

Очень крутая работа, спасибо! Только я что-то не нахожу руин Глинобитной обители. Ты её не вносил пока?

Здравствуйте, вам открытка от вашего мальчика! Формально здесь два рисунка, но я бы попросил считать их одной работой, поскольку имеется ввиду единая открытка с лицевой и оборотной стороны.

Хорошо, но на озере должен быть остров Белолисов, и реки бы подписать

Господа, позвольте спросить: где находится великое южное озеро, о котором говорится в "Саламандастроне" и в котором жило древнее чудовище? Это южноземье или ещё нет? Кротиха и бельчонок из Рэдволла туда добрались с землеройками по речкам вполне. И где ещё одно озеро, на острове в котором стоял замок Белолисов? Я так понял, где-то к востоку от Рэдволла.

ОКО 75 Спасибо за труд!

Вопрос касательно фанфика-диалога: там сказано, что "участник наугад выбирает персонажей из списка", то есть выбирать надо будет не глядя?

Дело именно в том, что такие вещи в книгах не звучат и не чувствуются. Рэдволл мне напоминает некий санаторий, население которого занято едой и развлечениями. Автор сделал повседневную жизнь своих героев вне войн настолько мармеладной, плавно перекатывающейся от пира до пира и от праздника к празднику, что она стала попросту скучной. Вторжения верминов - именно то, что позволяет растрясти жирок и обрести некую цель, которую надо достичь.

Много кто хочет рисовать про почту, но немного кто - писать про неё...

Трисс позволяет поставить и такой интересный вопрос: похоже, без бесконечной войны с хищниками в этом мире жить безумно скучно. Ни у Рэдволла, ни у Саламандастрона нет каких-то собственных положительных проектов развития, культурных ценностей, чего-то, что можно строить-развивать-изучать. Вне войн вся жизнь там - пиры, их подготовка, прогулки и развлечения. Каких-нибудь занятий и ценностей помимо этого сибаритства не наблюдается. Саламандастрон, конечно, посуровее, но и оттуда, если нет заварушки, зайцы сваливают очень быстро. Тут выше, годы назад, задавались вопросом: а на фига рэдволльцам (с их натуральной экономикой) искать те сокровища? Ну так это хоть какое-то разнообразие...

Ладно, давайте отойдем от ассоциаций с событиями нашей истории, а то сейчас далеко зайдём

Джейкс: "Мышь - ребенок, и ребенок пытается кем-то стать, быть лучше, быть героем. Если небольшая мышь может, почему не может человеческий ребенок? Вот о чем я писал. Мышь, преодолевающая все, без использования волшебства. Это делается лишь силой её собственного желания. Мораль для них в том, чтобы тянуть себя вверх, расти вслед за Матиасом и Маттимео. Ведь они должны учиться быть воинами". Правда, в результате в его мире мыши стали крутой суперпрокачанной расой с легендарным мечом и способностью класть врагов штабелями. С таким ребёнку себя ассоциировать и куда-то расти, ну, затруднительно.

Пропаганда работает. Если БиБиСи и все-все-все каждый день вещают, что "мы идем свергать новых гитлеров", то тут проникнуться нетрудно. Да, я думаю эпоха Буша-Тони Блэра как раз и задала направление Трисс

Между прочим, Трисс писалась и была издана в 2001-2002 годах. Тогда уже была разгромлена Югославия, американцы вошли в Афганистан, на горизонте мелькала новая "Буря в пустыне" в Ираке. Так что идею экспорта демократии дядюшке Джейксу было откуда взять.

Я так понял, можно много вариантов отмечать ?

- А теперь скажи: «Чучело куницы выставим на пристани»! - Чучело куницы выставим на пристани… - угрюмо повторила Сагитар Пилозуб, и лис Расконса довольно захохотал вместе со своими приближёнными. - Ха, верю, ты на нашей стороне! – он щедро налил грога в большую кружку и стукнул ею об бочонок перед крысой. Навес из толстой парусины хорошо защищал от послеполуденного солнца, и Расконса довольно восседал в кресле. Сам его наряд – шаровары, на удивление чистая белая рубаха, тёмно-красный жилет – подчёркивал превосходство над Сагитар, одетой в обычные для стражи Ублаза невзрачные штаны и куртку. Повторять под диктовку шутки про бывшего повелителя было не совсем тем, на что рассчитывала, покидая императора, крыса, но её мнение здесь никого не интересовало. Раздалось пыхтение, и под навес вбежал крыс-пират с перепуганным выражением на морде. - Что там у вас, Гоуджа? – расслабленно спросил Расконса. - Господин! К Ублазу пришло подкрепление! - Что?! Проклятье! – лис вскочил, отшвырнув флягу с грогом. – Кто? - Мы шли проверить порт… - дрожа, лепетал Гоуджа. – Наткнулись на них около крепости. Они двоих наших завалили… Там две здоровые выдры были, заяц, мышь ещё… Сидевшие под навесом капитаны переглянулись. О силе и ловкости зайцев наслышаны были все. Раз император умудрился вызвать на подмогу такого зверя, то его шансы в войне резко повышались. - Так, я в порт. Оскал, бери кого-нибудь из лихих, со мной пойдёте! – крикнул Расконса, выбегая из-под навеса. Толстый горностай торопливо отдал честь и выбежал вслед за лисом. Сагитар подождала, чтобы они успели отойти, и осторожно двинулась к выходу. - Своих проведаю, - бросила крыса, берясь за торчащий у подпорного шеста трезубец. Бредя по выжженной долине, Сагитар мрачно посматривала на тут и там валявшихся, подставив животы солнечным лучам, пиратов. Предавая Ублаза, она была уверена, что тот обречён. Казалось, всё работало на Расконсу, и совсем скоро императорская цитадель падёт перед лисом. Сейчас той уверенности крыса уже не ощущала. Знаменитые пиратские лихость и безрассудство хорошо работали при абордаже или в налёте на побережье. Да, они могли бежать толпой, с воплями размахивая палашами, но взятие крепости требовало уже иных качеств – дисциплины и готовности подчинить свою волю командиру. А вот ими воинство Расконсы похвастаться не могло. То, что к Ублазу начали подходить свежие силы, убеждало окончательно, что куница вновь переиграл всех врагов. И неважно, кого он и каким образом смог позвать – каких-нибудь бродяг с континента или наёмников из Рифтгарда. Для самой Сагитар дороги назад не было – предательства Ублаз не простит некогда. Она могла упасть перед ним на колени, лизать плиты у его лап – в финале её голова всё равно окажется насаженной на трезубец у причала. Крыса быстро шагала и спустя пару часов поднялась на склон холма у северного берега Сампетры. Отсюда виднелась гавань, где стоял пиратский флот. Из шести кораблей один лишь «Флибустьер» был готов к плаванью, с остальных Ублаз приказал снять рули и кили, это Сагитар помнила хорошо. Конечно, пираты надеялись захватить императорский склад и всё восстановить, но вот когда это будет… Внизу, на пляже, сидели несколько моряков, оставленные там для охраны. Одни из них дрыхли, другие играли в ракушки. Стараясь не попадаться им на глаза, Сагитар подошла к весело бежавшему к морю ручью, умыла морду и прилегла на траву. - Эй… Ты слышишь? Крыса вскочила, схватив трезубец. Видно, она неслабо прикорнула, потому что уже вечерело, и небо окрасилось закатным отсветом. - Расслабься, я пришёл с миром! Невысокий крыс-пират замер на склоне. - Чего тебе, Гоуджа? – Сагитар легко узнала его, а память на имена у неё всегда была на высоте. - Послушай, опусти свою вилку… Ну, трезубец… И скажи: я могу рассчитывать на благодарность за кое-что, важное для тебя? - Смотря что предложишь, - усмехнулась стражница, направив трезубец остриями к земле. - Я от Расконсы. Он велел позвать тебя в лагерь. Но я подслушал разговор… Он говорил, что собирается убить тебя. Наверное, во время штурма. Потому что, он сказал, ты предашь его так же, как и Ублаза. - Так. И у тебя есть какие-то предложения? - Да… - Гоуджа быстро огляделся и перешёл на шёпот. – Среди наших многие недовольны Расконсой. Говорят, он будет не лучше Ублаза. Если нам объединиться, то мы могли бы угнать корабли и свалить отсюда. Прищурившись, Сагитар смотрела на темнеющее море, над которым высились мачты. Не хочет ли Гоуджа подставить её, выставить предательницей перед лисом и его лапами устранить конкурента? Вероятно, но было и то, о чём морской бродяга, кажется, не ведал. Крыса знала, что именно Расконса убил капитана Барранку, и лису это было известно – он ведь сам ей всё рассказал, когда ещё надеялся на договор с Ублазом. А чем больше ты знаешь, тем скорее тебя отправят на дно – это понимал любой корсар. Особенно если информация, которой ты владеешь, может здорово испортить чью-то репутацию. - Из кораблей, которые перед нами, исправлен один только «Флибустьер», – заговорила Сагитар. – С остальных Ублаз велел всё снять, рули и прочее. Морда Гоуджи вытянулась. - Как понимаешь, места хватит не всем. Но если соберёшь самых надёжных, то что-то у нас может и получиться. «Флибустьер» был хорошим, крепким судном. Сагитар видела его мельком во время сражения с мятежными капитанами в этой самой бухте. Тогда по её же собственному приказу стражники затопили корабль, но пираты умудрились его починить, и какой же удачей это оказалось! Сторожа, если на них внезапно напасть, будут не опаснее дохлых чаек. А затем поднять паруса – и вперёд, к новой жизни! Куда – не всё ли равно? Главное, оставить за хвостом проклятую Сампетру, и пусть Ублаз с Расконсой грызутся сколько угодно за этот сгнивший остров. - За ночь я соберу нам команду, - сказал Гоуджа. – В какое время ты будешь готова? - После полудня, - кратко ответила Сагитар. - А точнее? - А это посмотрим. Всё, идём в лагерь. Нельзя вызывать подозрений. Что-то ты, приятель, разбежался, усмехнулась крыса про себя, точное время тебе подавай! К чему? Чтобы в назначенный час увидеть тут Расконсу и услышать торжествующий вопль Гоуджи: «Вот видишь, господин, я говорил! Она пришла угнать твой корабль»? Вся эта игра воняла, как выброшенный на берег кит. Одно предательство тянуло за собой другие, и Сагитар, по правде говоря, не хотела бы менять хозяев, будто испорченную парусину. Но и предоставлять собственную голову в трофей ни Ублазу, ни Расконсе крыса не собиралась.

ОКО 75 Благодарю за отзыв. Не то что прям очень не любимый, хотя от её мстительности берёт некоторая оторопь (но надо учитывать пережитую ею трагедию, в один день потерять семью, это не абы что). Но я хотел её утихомирить, к тому же Мартин с командой должен был получить некоторый связывающий элемент, суживающий пространство решений, чтобы не кидались на всех вокруг. Раненый член команды в этом смысле очень соответствует. В книге я не заметил, чтобы она вообще беспокоилась о тех жемчужинах. Для неё они ассоциировались с трагедией. В оригинале Грат поёт Инбару песню о своей судьбе, которая в переводе пропала (немного из неё я вставил в её слова в этом фанфике, когда они столкнулись с крысами). Там есть такие строчки: "Whilst my tears mingle into the seas as I mourn. For those Tears of all Oceans, Six pearls like pink rosebuds, Once plucked from the waters beneath the deep main, Oh my father and mother, Dear sisters and brothers, In the gray light of dawn all my family were slain" -то есть что-то про то, что "за шесть розовых жемчужин была убита моя семья". Вряд ли она хотела бы иметь при себе вещь, которая всегда бы напоминала об окровавленных трупах родных.

Странно и интересно. Значит, имел место "эффект Манделы": почему-то у меня в сознании отпечаталось, что Трисс - королевская дочь. Раз нет, то мы почти ничего не знаем о порядках на острове до вторжения. Вероятно, было что-то вроде племени Люка. И пара Рокк - Трисс является новым воплощением пары Люк - Мартин.

Так. Давайте оживим тему. Книга про Трисс меня сильно привлекает, я её рассматриваю как некий, что ли, творческий вызов в смысле создания продолжения. Итак. Белка Трисс. Наиболее, кажется, нелюбимый форумчанами протагонист серии. Бывшая рабыня, пылающая жаждой мести. В этом смысле она сильно напоминает Грат из "Жемчуга Лутры". Но для той выдры началом мстительного похода стало одномоментное событие, хотя и, безусловно, трагическое событие - гибель семьи от лап пиратов Ублаза из-за жемчуга. У Трисс ещё более суровый бэкграунд - бесконечные издевательства в Рифтгарде. Как помню, там было нормой посадить рабов в полузатопленную клетку. Да, такое психику может сломать весьма и весьма. Ну и до кучи автор сделал белку свидетелем смерти её старого друга Друфо. Погиб он от лап Курды, после чего именно эта принцесса-хорчиха становится целью №1. У Грат такой персонифицированной цели на было, она просто истребляла "паразитов", какие попадутся на пути. Кстати говоря. В "Жемчуге" пираты вывесили аббата за кормой, чтобы Курда по ним не стреляла (правда, описанная её снайперская способность такую меру бы нивелировала на счёт раз). В "Трисс" то же самое делают положительные персонажи - усаживают на корму связанных Плагга Огнехвоста и принца Блэдда, фактически ими прикрываясь. "Жемчуг" издан в 1996 году, "Трисс" - в 2002. Автора не смущало, что через 6 лет его положительные герои стали косплеить методы отрицалов, или он успел забыть? Насчёт пар "протагонист - антагонист". Я, может, что-то упустил, не прочитал, но, по-моему, бой Мартина с Царминой у Джейкса был первым и последним сражением типа "мужик против бабы". В остальных случаях действуют схемы "мужик против мужика" и "баба против бабы". Убийство Бадрангом Розы не в счёт, это скорее не бой, а именно убийство. Трисс у нас королевской крови. Её отец был королём острова (который, как можно понять, при нём Рифтгардом не назывался), и его убили при захвате этой земли. Трисс его не помнит, но слышала о нём от Друфо. Тем не менее, после победы положилов (опять стремительной, странной и ходульной, что-то в духе "так, книжку надо заканчивать, положилы должны победить") возрождения законной монархии не происходит. На острове торжествует нечто анархистско-социалистическое. Мир, дружба, рок-н-ролл, мы все одна семья, долой тиранов. Символы власти "чистых хорьков" летят в костёр. За кадром, понятно, остаются вопросы, кто теперь будет заниматься организацией жизни, распределением ресурсов, безопасностью, вот этим всем. Главное, хиппи-утопия восторжествовала. Что интересно, информация о ней подаётся не авторским прямым текстом, а через дневник некой выдры, которая в этой утопии живёт. Вопрос, не писала ли она этот дневник под прицелом местной ЧК... Так, ладно. Между прочим, в молодости, в 1960-70-х годах, мистер Джейкс был участником какой-то ливерпульской фольк-группы. Тогда всякие музыканты и творческие деятели были в достаточной степени рассадником всяких левацких идей, хиппи и всё такое, так что могло ли нечто из этого антуража всплыть в "Трисс"... Впрочем, это уже мои личные предположения.

Дверь вела в некое помещение, служившее, по всей видимости, обеденным залом. Мартин видел часть громоздкого стола и восседавшего за ним большого бурого зверя в тёмном плаще и тускло блестевшей золотой короне. Видимо, это и был знаменитый Ублаз. Мышь-воин чуть скосил взгляд и едва не вскрикнул от радости, заметив стоявшего у стола Дьюррала. Рядом с аббатом возвышалась фигура ещё одного зверя в типичном пиратском камзоле – на такие Мартин успел насмотреться в стычках по пути сюда. - Аббат здесь, - прошептал воитель, развернувшись к спутникам. – И там же тот, кого называют императором Ублазом. Теперь нам надо обдумать план, как нашего пленника оттуда вытащить… - Ромска! – даже тяжёлая дверь не могла заглушить визгливый голос. – Ты ответишь за каждого надзирателя, ясно? Я тебя в матросы разжалую! Теперь я сам соберу корабль и разнесу этот проклятый Рэдволл по камушкам! А то всё, что вы смогли, это вырезать тех тупых выдр… Грат злобно зарычала… - Нет! – вскрикнул Мартин, но было поздно. Выдра ударом лапы распахнула дверь, оказавшуюся, к несчастью, незапертой, и рванула в зал. - За род Лутры! – крик гулом отдался от сводов, но тут же раздался звук удара, что-то тяжёлое упало на пол – и Мартин услышал вопль, наполненный болью… - Грат! – теперь уже Инбар вбежал в распахнутую дверь. - За Рэдволл! – Мартин, обнажив меч, бросился за выдрами. Всё равно со скрытностью можно было попрощаться. Грат лежала на каменных плитах, корчась от боли. Рядом стояла одетая в тёмные штаны мускулистая крыса с трезубцем, по остриям которого стекала кровь. Ещё несколько крыс окружали вскочившего с кресла Ублаза, а за ними высились вараны. Врагов оказалось куда больше, чем позволяло видеть окошко в двери, но даже сейчас оставался шанс превратить всё в разящий удар по логову нечисти – в конце концов, разве не Матиас, великий дед Мартина, чуть ли не в одиночку разгромил гнездо Малькарисса? Если бы не Грат. Стоило Мартину хотя бы дёрнуться в сторону Ублаза, как его прихвостни добили бы раненую выдру, а с ней и Инбара, этого несчастного дикаря, что опустился на колени у своей подруги. Нет, воин Рэдволла не мог предать тех, кто ему доверился, даже угодив в тупик из-за их тупости. - Значит, ты из Рэдволла, так? – Ублаз усмехнулся, обнажив ряд мелких острых зубов. – Ну конечно, пришёл освободить своего настоятеля. А принёс ли ты мои жемчужины? Шесть прекрасных, крупных жемчужин, известные как Слёзы Всех Океанов! - Я принёс с собой только мой меч! – как можно увереннее сказал Мартин. – Отпусти аббата, ты, тварь! – выкрикнул воин, повернувшись к чёрно-серой хорчихе-пиратке, что стояла за Дьюрралом и держала его за плечи. Аббат поднял голову – на его старческой мордочке сидели очки, не очень ему подходившие. Странно, подумал Мартин, он ведь хорошо помнил, как пираты швырнули очки Дьюррала через стену аббатства… - Эта тварь спасла мне жизнь, Мартин. Мне и Фиалке. - Что? – от неожиданности Мартин опустил меч. Казалось, воин попал в дурной сон, где реальность ломается, словно разбитый витраж. Пират, спасший аббата, аббат, защищающий пирата, врага, который совсем недавно приходил с оружием к стенам Рэдволла и взял в заложники старика с девочкой… Для Мартина это было таким же безумием, как если бы кто-то из захваченных Слэгаром диббунов встал на сторону лиса-похитителя. А что, если паразиты подменили настоятеля? - Я тебя помню! – взвизгнула, вынырнув откуда-то из-за спины, Фиалка. – Ты не дала ящерицам нас съесть! - Вот видишь, воин, моя Ромска с твоим аббатом успели подружиться! – Ублаз откровенно хихикал. Кажется, вся ситуация его, в отличие от Мартина, весьма забавляла. - Кто-нибудь, перевяжите её! – отчаянно крикнул Инбар. – Она ранена! - Какая прелесть! – Ублаз сложил лапы на груди. – Мы врываемся в чужой дом, размахиваем оружием, а потом обиженно пищим – ах, выдрочка поранилась! Ну ладно, я сегодня добрый. Киньте ему бинты, быстро! А теперь с тобой поговорим. Значит, ты принёс меч, Мартин из Рэдволла? Ну что же, тоже ценная вещь… Пожалуй, в иных обстоятельствах Мартин даже мог бы признать Ублаза, этого мощного зверя, покрытого ровной тёмно-бурой шерстью, красивым. Правда, злоба, сквозившая в чертах его морды, портила всё дело. Воин Рэдволла никогда не должен отводить взгляда, и Мартин смело смотрел прямо в похожие на тёмные жемчужины глаза императора. В них едва лишь отражался свет из высоких окон, и они оставались непроницаемыми, подобно глубокому омуту. Эти большие чёрные шары притягивали к себе и в то же время излучали нечто чуждое и ледяное, невыразимый ужас, который тёмными когтями схватил сердце воина. Из сокровенных глубин памяти, сквозь толщу сезонов, всплыло детство. Вот он сидит на коленях у дедушки Матиаса, и тот в который раз рассказывает о походе в пещеры Малькарисса… Мартин поднимает голову, желая что-то переспросить, и вместо родной мышиной мордочки видит закутанную в цветастый платок голову Слэгара… Лис резко срывает маску… - Ублаз!!! Крик Ромски заставил императора резко повернуться, и наваждение исчезло. Мартин отшатнулся, как от сильного удара, и судорожно схватил пастью затхлый воздух. Шерсть взмокла от холодного пота, голова кружилась, лапы, всегда такие мощные, ослабели и едва держали тело. Выскользнувший из пальцев меч лязгнул об пол. Фиалка обхватила воина, не давая упасть, и он осторожно положил лапу ей на плечо. - Ты ведь не собираешься разбрасываться воинами, Ублаз? – с вызовом спросила Ромска. Пиратка смотрела в пол, наклонив голову. Теперь Мартин хорошо понимал, почему. - Не собираюсь! – рявкнул Ублаз. – Слушай сюда, Мартин. В моих владениях случились некоторые проблемы. Пиратская чернь взбунтовалась и вздумала поиграть в войну. В Рэдволле ведь не любят пиратов, да, друг мой? Поможешь мне победить, вернёшь жемчужины – и твой старик отправится домой. Идёт? - Не слишком много условий, Ублаз? – сказал Мартин, поднимая меч. Силы быстро возвращались к нему, но сознание упорно цеплялось за пережитый страх. - Здесь я ставлю условия, мышь! - Мы не в том положении, Мартин… - прошептал Звездохват. Крысы с трезубцами и вараны окружили их. Фиалка, а также землеройки Плогг и Велко прижались к Мартину так же, как Арвин и Пижма на лесной опушке тогда, когда только начиналась вся эта история с жемчугом. И ведь немного времени минуло, а кажется, что так давно то было, словно в другой жизни… - Ну, что скажешь, Мартин из Рэдволла? - Давай так, Ублаз. Я помогу тебе, ты отпустишь аббата и, клянусь Рэдволлом, клянусь памятью Мартина Воителя, я пришлю тебе жемчуг. Слово воина Рэдволла дорого стоит, Ублаз… Если ты, конечно, можешь это понять! Стыд полыхал в груди Мартина. Он, воитель аббатства Рэдволл, даёт клятву какому-то пиратскому царьку! Лишь осознание того, что он делает это ради старого аббата, ради тех, кто с ним пришёл на этот проклятый остров, придавало мыши сил. Он скосил взгляд в сторону Дьюррала, и тот едва заметно кивнул. - Вот и славно, - император усмехнулся, и непонятно было, оценил ли он злую иронию Мартина. – А чтобы не вздумали фокусничать, старик посидит со мной, в моих покоях, - Ублаз схватил Дьюррала за лапу и рванул так, что аббат едва удержался на ногах. – Отведите наших друзей в казарму, а то, погляжу, мышонок устал с дороги! Инбар кое-как замотал раненую лапу Грат, и та с трудом поднялась, опираясь на друга. - Однажды тебе воздастся за всё, Ублаз! Духи моего рода не обретут покоя, пока ты не отправишься к адским вратам, мразь! - Кто-нибудь, научите девочку вежливости, - бросил через плечо император, волоча за собой спотыкавшегося аббата. – И дайте им пожрать чего-нибудь, мне нужны здоровые воины! В компании молчаливых крыс с трезубцами Мартин вышел во двор крепости. Солнце катилось к западу, полуденный зной миновал, но воздух оставался жарким. Солдаты Ублаза суетились у длинной стены, хотя её, как можно было понять, никто уже не пытался штурмовать. Пыль поднималась от шагов с сухой крепкой земли. Мышь цепким взглядом окинул стоявшие во дворе приземистые бараки: возможно, команде придётся использовать всё, что окажется под лапой. - Располагайтесь, - крыса распахнула дверь в казарму. На полу в длинном помещении валялись тюфяки и всякий мусор. – Оружие надо сдать… - Мой меч останется со мной, - прорычал Мартин. - Но… - Я сказал он будет со мной! Крик заставил крыс испуганно отступить. Сопровождавший их варан остался стоять неподалёку, неподвижный, словно статуя. Ящер уставился на выдр, и Мартин с удивлением заметил страх в его глазах. Сбросив с себя плащ, но оставив кольчугу, Мартин повалился на самый крайний тюфяк у стены. Мучительный комок поднялся к горлу. Воин быстро прикрыл морду лапами как раз перед тем, как по ней потекли слёзы. Он войдёт в историю не как первый рэдволлец, ступивший на Сампетру, и не как спаситель аббата. Нет, дорогой Мартин, судьбе было угодно сделать тебя первым воином, оказавшимся в заложниках, и тем, кто поднимет легендарный меч в защиту грязного царька бандитов! Да, во всём виновата тупая выдра, поставившая свою личную месть выше безопасности команды, но кто спустя сезоны об этом вспомнит? Мышь прямо видел, как однажды – вероятно, уже совсем скоро – он отправится в Тёмный лес, где великие герои прошлого беспощадно осмеют его. Мартин, Гонф, Матиас, его собственный отец Маттимео будут тыкать в него мёртвыми лапами: «смотрите, вот тот, кто опозорил Рэдволл! Тот, кто опозорил наш меч!» Да что там, даже злодеи, Цармина, Клуни, Слэгар, станут безнаказанно издеваться над ним! - Мартин… Не плач, пожалуйста… Мы что-нибудь придумаем! Фиалка присела рядом и прижалась к лапе воина. Девочка всё ещё верила в него, верила, что он – добрый и сильный воитель Рэдволла, который всех спасёт и всё исправит. Мысль о том, насколько он перестал соответствовать собственному образу, отразилась новым приступом глухой боли. - Не вини себя… Ты всё правильно сделал! Ну… ведь воин – это не только тот, кто машет мечом, а тот, кто берёт на себя ответственность… Мартин слабо улыбнулся и приобнял мышку. - Когда мы вернёмся, то будем сидеть у камина долгими зимними вечерами и вспоминать наше путешествие, - прошептал он, подумав, что здесь уместно никакое не «когда», а только «если». Очень-очень слабенькое «если». Молодец, воитель, вот ты и докатился до вранья ребёнку… - Ты самый лучший воин… - Скажи лучше, правда, что эта… Ромска вас спасла? - Ну да, - простодушно ответила Фиалка. – Ящерицы хотели нас съесть, а она им запретила. - И ты решила, что она хорошая? – Мартин откинулся на тюфяк. – Милое, наивное дитя, да разве можно верить пиратам? - А что, разве даже кто-то… очень злой и жестокий не может хоть раз сделать что-то доброе? Мышь-воин вздохнул. Мучительная ломка реальности, тех ценностей и установок, что он впитал в Рэдволле, продолжалась. До сих пор мир делился на плохих зверей и хороших, плохие нападали, грабили и убивали, хорошие защищались – так всегда было и всегда будет. Допустить в эту понятную и простую схему мироздания каких-то сочувствующих злодеев с добрыми поступками значило всё разрушить и перемешать. - Фиалка, дорогая, выбрось это из головы, да поскорее! Тот, кто встал на путь разбоя, обагрил лапы невинной кровью, не может быть хорошим! Вспомни, если бы Матиас послушал аббата Мортимера, все эти размышления о том, что мы мирные звери, всем рады и всё такое… То Клуни Хлыст захватил бы аббатство и убил всех жителей! Фиалка молча сидела, смотря в стену, и вдруг резко повернулась к воителю. - Знаешь что! Прекрати киснуть! Ты воин Рэдволла, а не диббун! Если будешь так себя вести, то я… я… заставлю тебя выпить крапивную похлёбку! Она сказала это настолько серьёзно и искренне, с таким сердитым выражением на мордочке, что Мартин не выдержал и громко расхохотался. Устроившийся напротив Инбар вздрогнул и отодвинулся в угол. Решил, видно, что предводитель спятил, и теперь им всем точно конец. - Ой… Прости меня, пожалуйста… Я не хотела тебя обидеть… - Ничего, мне как раз стало легче, - Мартин погладил девочку по голове. – Так что лучшее средство сестры Цецилии прибережём на другой случай, хорошо? А твои слова останутся между нами, обещаю! В стенах аббатства дерзость старшему могла обойтись диббуну отнюдь не одной лишь крапивной похлёбкой, так что Мартин вполне понимал испуг Фиалки. Она, конечно, девочка смелая, но вот понятие субординации ей надо будет потом ещё привить… Если у них будет хоть какое-то «потом». - Мы среди врагов, Фиалка, не забывай! Надо, чтобы кто-то дежурил… - Отлично! Вот я этим и займусь! Нет, не спорь, пожалуйста! Тебе надо отдохнуть, я вижу… Крысы Ублаза возвращались в казарму, искоса посматривая на новых соседей. Мартин тревожился, что его команда оказалась на чужих лежаках, а это могло вызвать конфликт. Однако крыс оказалось куда меньше, чем мест. Похоже было, что часть успела то ли погибнуть, то ли сбежать от повелителя. А раз так, подумал воин, то дела Ублаза шли куда хуже, чем тот желал представить. Мартин вытянулся на тюфяке. Фиалка рассуждала верно: силы надо восстановить. Взгляд в глаза императора Самперты отнял их, пожалуй, побольше, чем весь пройденный путь. Уже погружаясь в дремоту, воитель обхватил рукоять верного меча. Что бы ни случилось – захочет ли злобная куница прикончить их ночью, либо же враги ворвутся в крепость – Мартин любого встретит с оружием в лапах. Примечание. В книге говорится, что к прибытию команды Мартина на Сампетру Сагитар Пилозуб с крысами уже перешла на сторону мятежников Расконсы. Впрочем, я думаю, можно допустить, что небольшая часть крыс всё же осталась на стороне императора. Как думаете, зачем Ублазу нужны были эти злосчастные жемчужины? Чисто для пафоса? В оригинале есть намёк, что не только. В 47 главе Ублаз смотрится в зеркало и говорит, что были бы у него те жемчужины, то он бы вышел к мятежникам в роскошном наряде, в короне с этим жемчугом, и они бы поклонились ему. Там есть интересная фраза: «I would stare at them, snare them with my gaze», то есть «я бы уставился на них, заманил бы их в ловушку своим взглядом». Получается, набор жемчужин позволил бы Ублазу распространить силу его взгляда на многих пиратов, то есть он является неким «усилителем». Как в книге обстоят дела со временем? Наши герои высаживаются на Сампетре ночью, разделяются на группы, и уже около полудня происходят встречи – Мартина с Ублазом, а Звездохвата – с Расконсой и его помощниками. Ближе к вечеру ребята воссоединяются, делятся открытиями, Звездохват приводит пленного пирата. Все ужинают, устраиваются на ночлег, в море рядом стоит угнанный Мартином «Морской змей». Да, они там ещё костёр развели. С утра все просыпаются, обсуждают план действий и, наконец, отправляются его осуществлять. То есть, герои засветились перед обоими враждующими сторонами, причём не перед проходными «Спиногрызами», а непосредственно предводителями – Ублазом и Расконсой. После этого проходит, в целом, больше суток (считая до начала боевых действий). Так, и что всё это время делали антагонисты? Вопрос повисает в воздухе. Ладно, Ублаз готовил «огненные брёвна», чтобы скатить на пиратов. Линия же мятежников на эти сутки прерывается. Подумаем: обе стороны узнают, что в уравнении сампетрианского конфликта появились новые, совершенно неизвестные переменные. По идее, они (Расконса уж точно, он-то не был, в отличие от Ублаза, ограничен в действиях) должны были бы бросить силы на выяснение случившегося и постараться либо уничтожить «попаданцев», либо переманить на свою сторону. Тем более что они особо и не прятались вплоть до разведения костра. Не, маскировка не для крутых героев.

Оказалось, в переводе 14 глава "Жемчуга" очень сильно обрезана. Во-первых, в начале пропущено целых две страницы, где которых аббат Дьюррал говорит, что собирается идти в лес за травами (в переводе он просто предлагает Пижме сходить прогуляться). Кстати, в сцене на кухне упоминается greensap milk - это любителям поговорить о том, откуда молоко в Рэдволле. Во-вторых, потеряна часть разговора Ромски с Ласком (они сидят в кустах рядом с аббатством). Ромска сказала варану, что жители аббатства терпеть не могут всяких пиратов (searats, corsairs and suchlike), и они точно не рады будут видеть гигантских плотоядных ящериц (именно плотоядных, flesh-eating), которых раньше никогда не встречали. И что они дадут по варанам залп копий (volley of spears). После она, как и в переводе, говорит, что "Ласк отвечает за сухопутную часть операции, пусть у него и болит голова, что и как делать". А вот захват в заложники Дьюррала и Фиалки по-любому описан как чисто случайный элемент. Что бы пираты с ящерами делали, кабы не прогулка старика с девочкой, непонятно. И насчёт эпилога. В оригинале (в отличие от перевода) там упоминается Ромска. Белка Краклин, новый летописец Рэдволла, упомянула, что аббат рассказал ей о Ромске, о том, что она подружилась с ним и спасла его. Также он поведал, что иногда ему снятся Ромска и Сампетра: "Durral told me that a female corsair ferret named Romsca befriended him and saved his life when he was captured by the big lizards. Sometimes he says that he dreams of her and the strange island beyond which the sun sets, a place of constant heat, never visited by winter". То есть сам автор к концу вынес вердикт об этом персонаже, и этот вердикт оказался положительным, вопреки его же словам из интервью: "в моих книгах не будет сочувствующих злодеев".