LWEkb

Ну, всегда можно переписать/отредактировать

Керан, конечно, интересует читателя, как относительно мягкий пиратский капитан с естественным чувством милосердия. Тем не менее, хотелось бы чуть больше подробностей о его деятельности. Был ли он менее жесток, чем типичный бандит со страниц Джейкса? Как на это реагировала его команда? (Возможно, иные звери решили, что даже если с мягким капитаном добычи будет меньше, также меньше шанса, что он выбросит за борт за небольшую провинность - в особенности если он таки умел сражаться). Была ли у него слава относительно "разумного" разбойника? Может, он даже "крышевал" какие-то прибрежные деревни с мирняком?

Первым делом, конечно, обращаешь внимание, что оформление хромает - сплошной текст сложно читать, он создает ощущение сбивчивой монотонности. Кроме того, есть некоторые стилистические недочеты. Я попросил DeepSeek исправить оформление/стилистику и кое-что изменил сам. Обороты типа "И еще там был Гаргамель, злой волшебник, он был плохой" ("В каюту вошела,ласка которую звали Клыкач,он был первым помощником") часто кажутся естественными при письме, но неуклюжими при чтении (по себе знаю). Ну, а фразы с "который" примерно в 80% случаев лучше переформулировать. Нейронка оказалась достаточно умной, чтобы сделать такие исправления. Начало получилось такое: ___________________________________________ Глава 1. На борту пиратского корабля «Лазурный Ястреб» — так назывался корабль, чьим капитаном был белоснежный лис по имени Керан, известный под прозвищем Ледяной Хвост. Он носил синий плащ, серый дублет, чёрные штаны, а на поясе у него висели сабля с сапфиром и нож. В каюту вошла ласка по имени Клыкач — первый помощник капитана. — Скоро будет буря, — предупредила она. — Прикажи команде приготовиться. Лис кивнул и решил выйти на палубу. Свежий морской воздух наполнил его лёгкие, но вскоре ясное небо затянули тучи. Волны яростно бились о борт корабля, солёные брызги летели во все стороны. Вокруг слышался лишь рёв воды и завывания ветра. Одна из ласок, не удержав равновесие, чуть не свалилась за борт, но Керан успел схватить её за лапу и втащить обратно. Внезапно раздался оглушительный треск — корабль содрогнулся, а лиса отбросило в сторону. Ударившись о палубу, он потерял сознание, и последнее, что услышал, были отчаянные крики матросов... Очнулся он уже на каменистом берегу. Рядом лежал ласка Белоух. После пары попыток лису удалось привести того в чувство. «Лазурный Ястреб» выбросило на сушу. Впереди возвышался утёс, а по бокам тянулся песчаный берег. Мачта была сломана, в бортах зияли пробоины — некоторые размером с кулак, а в носовой части зияла огромная дыра. Все вёсла были разбиты. Из всей команды в живых остались лишь семеро: пять крыс, две ласки и сам Керан. Похоронив погибших, капитан приказал обыскать корабль — вдруг что-то уцелело. Его каюта почти не пострадала, но внутри царил хаос. Он взял только карту, лук и колчан со стрелами. В трюме же многие вещи оказались испорчены водой или смыты за борт. Вскоре Керан понял, что им повезло — они оказались на большой земле. Хуже было бы, если бы это был остров, ведь «Лазурный Ястреб», по крайней мере сейчас, нельзя было восстановить. — Что будем делать дальше? — спросила одна из крыс. Лис задумался, затем ответил: — Я освобождаю вас от службы. Берите, что нужно, и идите своей дорогой. Вскоре на берегу остались только Керан и Белоух. — Почему ты не ушёл? — спросил лис. — Мне некуда идти, и ты это знаешь, — ответил ласка. — Мы столько пережили вместе. Я не брошу тебя, дружище. Керан молча кивнул. — Пойду раздобуду нам обед, — сказал он и вскоре вернулся с убитой чайкой. Он не знал только одного — за ним с самого начала наблюдала пара жёлтых глаз... ___________________________________________ Изменений не так много, а читать уже легче, и атмосфера затягивает побольше! Кроме того, если, к примеру, ласка или белка - мужского рода, я бы писал как "ласка сказал/ответил" (как в конце). Превращать такие слова в общий род - еще более-менее нормально. Слово "крыс" (мужской род) русский язык еще терпит. Хотя со словом "мыш" проблем чуть побольше...

"Рви или вырывай" звучит странно, т.к. тот же корень у обоих слов ("Пей или выпивай"). Может просто убрать один из этих глаголов? "Режь или вырывай - решать тебе, но..."

Тут все прямолинейно, жалоб и предложений нет.

"Bilge", как говорит Интернет, это "the area on the outer surface of a ship's hull where the bottom curves to meet the vertical sides" - имеется в виду, что он - морской крыс. Второе "он был", можно пропустить (как мне самому указали при переводе "Багрового барсука", английский менее чувствителен к такой тавтологии). "Foul", думаю, скорее "мерзкий" или "отвратительный", чем "подлый". Pike тут - не пика, а щука, как в оригинале, хотя я не очень представляю, как в бою с щукой можно потерять глаз. И "враг лишилась" как-то не очень, в русском сложности с родом таких слов... тогда уж "лишился", если сохранить pike как пику (в принципе, можно, а то я подробности этой битвы со щукой не очень-то представляю себе, если честно). Tough - тут не знаю. Да, "крутой", но в этом слове есть положительное значение. Может, лучше перевести как "крепкий"? Или есть другие предложения?

Скорее "мечтам", а не "амбициям" (совет быть креативным промоутером исконно-русских синонимов на топовые позиции рейтинга преференций выполнять сложно, я сам знаю по своему опыту, особенно в начале перевода). Но мне одному кажется, что в этой новелле аббат какой-то криповатый? Он вроде в книге таким не был...

Мелочь: после "невпопад" следовало бы поставить запятую. Бедная киса

Не сказал бы, что выглядит именно как средневековый город, мы видим довольно мало обстановки (может быть, про нижний левый слайд первого рисунка такое можно сказать). Путаницу в словах Матиаса "I tripped on my abbot, father habit", перевести сложновато, но можно, как сделал зачинатель темы - "я споткнулся об аббата, отец ряса!" "Жить немного медленнее" - в принципе, понятно, но звучит, как калька. Может, "когда же ты перестанешь суетиться невпопад"? Смысл этих слов, думаю, примерно такой. "Дум-де-дум" - все же на русском не выглядит, как напев. Это нечто вроде "трам-пам-пам..."

Задумка появилась давно (автор первое время хотел писать с "каноничными" персонажами эпохи после "Похода Матиаса"/"Маттимео"), но окончательный вариант написан где-то уже после выхода в свет всех книг (у меня, по крайней мере, впечатление, что эта вещь провела в редактуре больше, чем ее сиквелы, которых я пока что переводить не собираюсь). Про Покрова автор, думаю, предпочитает не упоминать 😛

Чистых отрицалов в этой вещи мало, и они эпизодичны. И да, автор хорошо создает персонажей. Также автор - мастер создавать загадки. Скажу прямо - большая их часть все еще не раскрыта (хотя что делала компания из зайца, крота и землеройки, мы узнаем в этой вещи и скоро, по меркам темпа повествования).

Может, про лампы - неточность моего перевода - где-то были факелы, а где-то лампы, не помню уже, где 🤫

В принципе, можно быть душнилой насчет стилистики, но вы эту грань точно не перешли! Замечания ценные и по делу. Английский менее чувствителен к тавтологии, чем русский, и трудно всегда помнить это при переводе. Про то, как аббатство восстановило связь с воробьями, есть короткий приквел, я скинул перевод на него в этот же форум. Кстати, никнейм автора - Highwing, как раз в честь главного воробья. Согласен, что автор замечательно прорабатывает персонажей - это, пожалуй, его сильнешая сторона. Даже у второстепенных персонажей обычно есть своя "изюминка". Немного романтики будет, но без участия барсука. И да, бытописание классического аббатства будет еще долго - я на одном из сайтов, где выложил, недаром поставил метку "неторопливое повествование". Впрочем, некоторым рецензентам оригинала это как раз понравилось.

========== Эпилог ========== Из хроники брата Джеффа, летописца Аббатства Рэдволл: Мы, рэдволльцы, знаем, как почтить новых членов семьи. Осень Зайцев-Вояк сменилась Зимой Белого Горностая! Никто из нас даже не подозревал, что Брогген в действительности был белым горностаем. Этот добродушный увалень просто никогда не думал об этом упоминать — пока его шерсть не начала светлеть. Теперь он чисто-белый, от ушей до кончика хвоста, и, надо признать, весьма представительный зверь. Вчера выпал первый снег — не слишком глубокий, всего по щиколотку, — и сегодня утром первым делом Броггса (как он любит, чтобы его так называли) уже носился по сугробам с малышней, в одном берете и широкой улыбке! Когти у него к тому времени совсем замерзли, но, судя по довольной морде, он отлично провел время! Я и сам чуть не замерз, наблюдая за этим весельем. Природа творит удивительные вещи — пару раз во время игр его берет слетал, и, пока он не надевал его обратно, Брогген действительно был почти невидим на фоне белого снега. Неудивительно, что такая маскировка здорово выручала его в зимах Северных земель. Пока еще рано судить, насколько суровой окажется эта зима. Пруд еще не покрылся льдом, и если холода будут мягкими, возможно, не замерзнет вовсе. Мы бы даже обрадовались, если бы замерз — рыбы и креветки все равно впали в спячку до весны, а кататься по льду было бы очень весело. Гуосим во главе с Лог-а-Логом прибыли, как всегда, аккурат перед первыми снегами. В последние сезоны их племя значительно разрослось, но зимовать с нами осталось меньше землероек, чем ожидалось. Видимо, раскол между сторонниками Лог-а-Лога и последователями Сноги зашел слишком далеко. Почти сотня землероек отказалась идти в Рэдволл, просто потому что Снога так сказал. Не знаю, как они собираются пережить зиму, но, признаться, я не слишком расстроен их отсутствием. По рассказам Винокура и Лог-а-Лога, этот Снога — сущая головная боль, и вряд ли он был бы желанным гостем в Аббатстве. Такое же мнение высказал и Лорр, тот самый полевка, который построил великолепный мост, сыгравший ключевую роль в походе Уртблада на Саламандастрон. Этот зверь, пожалуй, один из самых интересных и необычных, кого мне доводилось встречать. С первого же шага в Рэдволле он принялся носиться повсюду, запихивая свой любопытный нос во все уголки. Кажется, он и представить не мог, что существует такое место, и теперь просто теряет голову, разгадывая тайны строительства нашего аббатства. Я дал ему старые архитектурные планы, и клянусь — он читает их с таким упоением, с каким другие читают приключенческие истории. Поистине редкий ум! Теперь, когда всесь Долгий патруль живет у нас, в Аббатстве стало довольно тесно даже без лишней сотни землероек. Но зайцы оказались настоящими друзьями и бесценными членами нашей семьи. Я, как и многие, поначалу сомневался, смогут ли они стать рэдволльцами, но рад признать, что мои страхи оказались напрасны. Да, они воины, но они отлично прижились здесь, легко находят общий язык с любым зверем, включая Смоллерта и Броггса. Особенно сблизились с выдрами — в чем я, признаться, не сразу увидел закономерность. Но теперь понимаю: и те и другие — шумные, веселые, азартные, любят розыгрыши и задорные перебранки. Порой даже забываешь, какую трагедию они пережили всего два сезона назад. Внешне они счастливы, но стоит заглянуть в их глаза в минуты задумчивости — и сразу видишь, как глубоки их душевные шрамы. Особенно у Ханчетта. Этот заяц самый мрачный среди них, он почти не смеется, редко улыбается. Иногда я за него беспокоюсь. А иногда… он меня даже пугает. Уртблад посетил Рэдволл через два дня после наших зимних Именин. Полковник Клевистон очень старался вести себя вежливо с этим барсуком, но в конце концов это оказалось выше его сил, так что он и весь Долгий патруль на три дня просто исчезли из виду. (Туннель их нового общежития соединяется напрямую с винными погребами, так что они могли приходить за едой и питьем, не заходя в другие части аббатства.) Думаю, они бы предпочли вовсе уйти в леса, лишь бы не делить одно жилище с этим зверем, но полагаю, их удерживало не только зимнее похолодание. Они попросту не доверяют Уртбладу и уверены, что он представляет угрозу для Рэдволла. Подозреваю, что они наблюдали за ним куда пристальнее, чем кто-либо из нас осознавал, несмотря на то что казались невидимыми. И приятно осознавать, что у нас есть такие бдительные защитники, будь они правы насчет Уртблада или нет. Этот Лорд-барсук привез много новостей. Он, наконец, посчитал возможным покинуть Саламандастрон, так как к нему из Северных земель прибыло подкрепление: три сотни лучников из племени Гоо! Они фанатично преданы ему и, получив его зов, немедленно покинули родные края. Леди Мина заверила нас, что все они почти столь же искусны в стрельбе, как она сама. Я пытался представить себе такую силу — и каждый раз воображение отказывало мне. Но мне бы хотелось посмотреть, как теперь Траттон попробует атаковать Саламандастрон! Разумеется, Гоо также патрулируют побережье — именно для этого Уртблад вызвал их в таком количестве, — но для этой задачи они все же не слишком подходят. Белки привычны к жизни в кронах деревьев, а не к бесконечным пробежкам по песчаным берегам. Уртблад пытался уговорить полковника Клевистона вернуть зайцев на Саламандастрон, но, скажем так, не преуспел. Вскоре после этого разговора зайцы совсем исчезли, и появились вновь только после отхода Уртблада. Да, как я уже намекнул, Леди Мина сопровождала Уртблада, как и одиннадцать лисов-мечников, переживших битву. Я думал, что Мина останется в Саламандастроне, но она и Уртблад передали управление крепостью в лапы выдры-капитана Сэйбрука и ласки-капитана Маттуна. Рэдволл, как всегда, оказал гостеприимство всем. Алекс был так рад снова увидеть Мину, что проделал по газону несколько сальто! Более того, беличья леди осталась у нас даже после того, как Уртблад и его лисы отправились в неизвестном направлении, и живет здесь до сих пор. Я искренне верю (и Ванесса с Арлином согласны со мной), что она так же увлечена Алексом, как и он ею. Пока о свадьбе речи не заходило, но я сильно удивлюсь, если к концу весны они не поженятся. Весной звери особенно подвержены романтическому настрою, и трудно противиться зову природы. Но вернемся к Уртбладу. Он по-прежнему твердит, что впереди нас ждет страшное бедствие, и все еще стремится укрепить связи между Саламандастроном и Рэдволлом. Его последняя мысль в этом направлении весьма любопытна. Он считает, что наши Спарра могли бы доставлять послания на побережье за день, если бы им не приходилось преодолевать весь путь без остановки. Для этого он предлагает создать серию «перевалочных станций» — одну с нашей стороны гор, другую с той, а третью посреди Западных равнин, чтобы вестники могли отдыхать, есть и пить на пути туда и обратно. Пока неясно, смогут ли воробьи преодолеть высокие горы, но Вышекрылу воспринял идея понравилась, так что посмотрим. Если бы у нас уже был такой способ связи, когда два барсука схлестнулись в смертельной вражде, возможно, мы бы знали больше, чем знали тогда. Хотя, конечно, можно возразить, что Уртблад и так использовал для этого своих птиц… но ведь он держал их исключительно при себе… Если из последнего визита Уртблада и вышло что-то обнадеживающее, так это то, что он открыто признался в том, что использовал Браудера, чтобы выманить брата из Саламандастрона, и извинился перед Ванессой за то, что втянул имя нашего Аббатства в свой замысел. Он по-прежнему настаивает, что лишь пытался спасти жизни, и искренне сожалеет о гибели Уртфиста и стольких зайцев. Что же касается оружия из сокровищницы Лордов-барсуков, то разговор между Ванессой и Уртбладом оказался весьма любопытным. Привожу его так близко, как позволяет моя, увы, несовершенная память: — Вы намеренно спровоцировали Уртфиста на нападение? — Аббатиса, я должен был защищать свою армию наилучшим образом. — Да, но вы пытались спровоцировать атаку? — Аббатиса, я — владыка горы. Это оружие принадлежало мне, и я распорядился им, как считал нужным. — Да, но вы хотели этого? — Аббатиса, речь шла о безопасности всех земель. — Да, но разве вы не предвидели, что спровоцируете нападение? — Аббатиса, мое пророческое видение имеет границы. — Милорд, вопрос очень простой: хотели вы вызвать нападение или нет? — Все гораздо сложнее, чем кажется, аббатиса... И так далее. Как бы прямо его ни спрашивали, Уртблад не давал ни утвердительного, ни отрицательного ответа. Когда Ванесса начинала терять терпение от его уклончивости, он просто спокойно ждал, когда она успокоится, молча и безо всякого выражения на лице. Всё происходящее выглядело крайне странно, и я до сих пор не знаю, что это значит. Если бы он лгал, просто чтобы нас успокоить, он бы наверняка все отрицал. Но он этого не сделал. Возможно, это загадка, на которую никогда не суждено получить ответа. Все братья и сестры нашего любимого аббатства чувствуют себя хорошо. Арлин, кажется, с каждой сменой сезона становится только моложе; вчера я видел, как он стоял на стене и ловил первые снежинки языком, словно юный звереныш. Клянусь, он даже бодрее и крепче, чем был прошлым летом! Вместе с Ванессой они дают Рэдволлу ту сильную лапу правления, что так необходима в эти неспокойные времена. Сестра Аврелия и Маура за эти два сезона сблизились. Наша дорогая барсучиха призналась мне, что по-прежнему скорбит о Махусе, временами до самой сердечной боли, и в такие минуты ищет утешения у Аврелии. Наша хранительница Лазарета тоже скучает по тому лису — ведь именно с ним она вместе спасала Сайруса. Мне кажется, даже сами мыши-братья не горюют о Махусе так сильно, как они. Сайрус полностью оправился от раны, полученной прошлым летом. Теперь он с братом снова звонит в колокола Маттиас и Мафусаил каждый день, и как же чист и радостен этот звон! Маура была достойной заменой, но никто не умеет обращаться с колоколами так, как эти два юных мастера! Cирил много времени проводит с сестрой Аврелией и даже с самой аббатисой Ванессой, изучая азы целительского дела в память о Махусе. Но мне кажется, его сердце не в этом. Он узнаёт много полезного, но глубоко в душе, думаю, он так и не отказался от мечты стать воином. После событий в Саламандастроне он старается избегать подобных разговоров. Но однажды Рэдволлу может понадобиться новый Чемпион, чтобы поднять меч Мартина, а Сирил — достойный кандидат, как никто другой. Братья больше не помогают мне в архивах. Я прекратил поиски предсказаний о наших днях еще прошлым летом и не собираюсь к ним возвращаться. После обнаружения тех загадочных стихов, намекающей на то, что наша эпоха (а может, и все грядущие времена) скрыта от взора наших основателей, меня не покидает тревога. С одной стороны, захватывает дух осознавать, что мы стоим на пороге новой истории, которую пишем сами, истории, которой не было предначертано. С другой… пугает сама мысль, что сила Уртблада так велика, что он смог отсечь эту эпоху — а возможно, и все последующие — от прошлого. И пугает не меньше, что подобный груз пророчества лежит всего на одном звере. Все сводится к Уртбладу. Он добр или зол? Друг или враг? Честен или обманщик? Зайцы убеждены, что он воплощение зла, но, конечно, они так и будут думать; от них трудно ожидать бесстрастности в этом вопросе. Хотя он сам по себе вызывает беспокойство, и события вокруг него были сомнительными, он все же лорд Саламандастрона и не причинил нам прямого вреда. Мы знаем, что под его началом служат многие достойные звери. Неужели они все ошибаются? Ванесса твердо отказывалась принимать чью-либо сторону, пока Уртблад и Урфист сражались. Но теперь эта война окончена. Урфист мертв, и Уртблад бесспорно контролирует прибрежные земли, возможно, за исключением Траттона. Этот барсук обладает великой военной мощью, возможно, большей, чем когда-либо имел кто-либо из его рода. В глубине души я чувствую, что если такая сила когда-либо будет направлена против нас, мы наверняка падем. Однако у меня есть веские основания для надежды. Уртблад имел возможность завоевать нас, но не сделал этого. Ложь, которую он дал Браудеру для передачи Урфисту, вполне могла бы осуществиться, если бы он был настроен совершить такую жестокость. Мы впустили его в наш дом, доверяя ему. Судя по рассказам о битве при Саламандастроне, я не сомневаюсь, что Уртблад действительно мог бы убить нас всех на том первом совете в Пещерном зале, и мы были бы бессильны его остановить. Точно так же мы впустили его войско в Рэдволл; тогда нас тоже могли бы захватить и покорить, но этого не произошло. И несмотря на историю с Сайрусом, я бы сказал, что мы вышли из нее даже лучше, чем были. Мы обрели друзей, которых иначе не встретили бы. Много раз я слышал, как зайцы упоминали о «предательском» поступке Махуса. Они считают того лиса худшим из злодеев. Винокур, бывший свидетелем тех же событий, сказал мне, что Махус, возможно, совершил самый смелый поступк, что он когда-либо видел. Думаю, все зависит от того, с какой стороны смотреть. Но я стоял прямо над Сайрусом, когда Махус спас его жизнь, вопреки всем ожиданиям, и знаю, что Махус был благородным зверем. Если наши друзья-зайцы так ошибаются насчет него, они могут быть столь же неправы и насчет Уртблада. Но более всего я верю в Рэдволл. Наш дом стоит на протяжении бесчисленных поколений (и я должен знать — я пытался их сосчитать!). Он всегда был убежищем в трудные времена, бастионом против зла, которое время от времени вспыхивает в этих землях. Многие из наших аббатов и аббатис утверждали, что зло никогда не сможет одолеть добро. Рэдволл — это оплот добродетели. Правота всегда была на нашей стороне. Много раз силы зла противостояли нам; и каждый раз мы выходили победителями. Так было всегда и так будет впредь. В будущем появятся новые враги мира, свободы и порядочности, в этом я не сомневаюсь. Мы будем противостоять им так же, как всегда, защищать себя, как всегда, и выстоим, потому что должны. Пока я пишу эти слова, я почти сочувствую врагам Рэдволла, потому что они никогда не смогут победить. Их злодейские пути принесут им лишь смерть и поражение. Мы — Рэдволл. Мы будем стоять, что бы ни случилось. И это самое утешительное чувство, что может испытать благородная душа.