Таблица лидеров

Яни - скромный симпатяга. Он очень нежный, тихий, ласковый и неконфликтный. А еще Янтарика очень любят туристы - за его кроткий нрав, красивый окрас и необычные ореховые глаза. Повторила для себя портретик. Митч вечно дерется с Янтарем. Он вообще со всеми дерется - такой уж он задира. Людей он любит, но также любит понаглеть - аккуратно хватает за рукава курток, кофт и ехидно посматривает темными карими глазами - что человек делать будет? А это - новичок Север. Он появился всего несколько месяцев назад - кто-то его выкинул... Север - ласковый, крупный хаски; он обожает играть с такими же серебристыми, как и он сам. 8 июля 2020 года в питомнике появилось ЭТО. Ох, не знали хозяева питомника, кого они берут!)) Умка - мелкая шкода полутора лет. Она жутко ревнивая, любит, когда гладят только ее одну, а остальных собак отгоняет. Почти сразу же Умка отняла у Эврики почетное звание "Козень-егозень" - вот она какая! Цейку любят все. Совсем все. Потому что кто еще такая мягкая булочка, яростный вылизыватель, лаподаватель и фотогеничный хасеныш? Цейка, конечно, про это все знают) "Для упряжки я слишком хорош!" - с гордостью заявляет Цейка и идет покорять туристов. Не только личное собачье желание сыграло роль - Цей когда-то лишился нескольких пальцев. От спорта он освобожден, чему Цей очень рад!)

Детектив. - Когда я начал расследовать это дело, - начал он, прислушиваясь к треску поленьев в очаге Пещерного зала, - мне нужно было выбрать из круга подозреваемых тех, кто с наибольшей вероятностью мог решиться на преступление. А это было не так-то просто! Да, de mortibus aut bene, aut nihil, но погибшего в Рэдволле некоторые не любили. И я понимаю их чувства, им он оказался олицетворением того, что противно старому доброму Рэдволлу по самой своей сути, этаким антиподом традиционных нравов и ценностей Краснокаменного аббатства. Но я начал сопоставлять все факты один за другим, мыслить ретроспективно или, иначе говоря, выстраивать ход событий, приведших к скорбному результату, собравшему всех нас здесь. Действительно, покойного не любили, но был и зверь, который не любил его, если можно так выразиться, больше всех остальных. Да, да, и у него были свои причины. Представьте себе – начать в аббатстве с самых низов, долгие сезоны тратить все силы не на развлечения юности, а на утомительную, кропотливую работу, на то, чтобы пробиваться вверх, на то, чтобы тебя заметили – там подать аббату сандалии, тут поймать карпа вместе с вероятным претендентом на пост преемника настоятеля, кого-то рассмешить, кому-то помочь. Каторжный, нелёгкий труд того, кто из ничего хочет стать чем-то! И вот, когда всё почти сделано, когда впереди хоть и не радужное, но всё же достаточно светлое будущее с женитьбой и получением своей доли славы в Рэдволле, появляется он…. Сидящий напротив переспросил, - Он? Вы говорите об погибшем? - Да. Клуни виконт де Хлыст! Блестящий офицер из старинного дворянского рода, прославленный герой войны с романтической повязкой на глазу, любимец света и краса балов. Он появился в Рэдволлле и совершенно покорил его аристократию. Все говорили только о нём, писали только о нём, думали только о нём. Кто-то ругал, кто-то хвалил, но заметили его все. А когда рядом статный дворянин, военный, щёголь, бретёр, источник для сплетен и слухов, кто вспомнит о невзрачном мышонке, который только-только добился того, чтобы высший свет его заметил? Конечно, мышонок был забыт. Ему показалось, что свет предал его, что даже его невеста, мисс Корнфлауэр, теперь предпочитает общество виконта, что плоды многих сезонов трудов пошли прахом. Вот так порой блестящие юные дворяне одним своим появлением разрушают судьбы менее родовитых, но более амбициозных зверей. Только вот в нашем случае мышонок оказался не так-то прост. Он увлекался сказаньями былых времён, как и все неродовитые молодые звери, тщился доказать своё высокое происхождение – аж от самого Мартина Воителя. И отомстить виконту решил тоже в духе рыцарских легенд, то есть так, чтобы гибель врага казалась ударом самой судьбы, возмездием сверхъестественных сил. Неправого соперника пронзает его собственный меч или поражает удар молнии в ясный день…Романтичная смерть, достойная стать сюжетом романа. Кто-то из сидящих у камина нервно вздохнул. - Виконт, ко всему прочему, оказался любителем колокольных звонов. Это упростило дело. Можно было заманить его на аббатскую звонницу, якобы за тем, чтобы показать колокола, и, выбрав подходящий момент, перерубить верёвку. Вполне в духе судьбы – обрушить колокол на того, кто украл счастье у более достойного. И – самое главное – никто не обвинит тебя в том, что с виконтом произошёл несчастный случай. Только вот были детали, которые проницательный зверь, умеющий мыслить ретроспективно, вполне мог заметить. Волокна верёвки на рукаве балахона. Обычно безупречно чистые сандалии, перепачканные в пыли, - ведь пришлось забираться на балку, а там редко проводят уборку. Заранее наточенный меч Мартина Воителя, взятый из музея аббатства и сыгравший зловещую роль орудия преступления. А ведь этим древним клинком не пользовались уже многие сезоны, он просто не мог быть таким острым, словно с ним и поныне ходят в бой. Вы помните, надеюсь, как я порезал палец, трогая меч при своём первом посещении музея? Один из сидящих у камина пошевелился, словно собираясь привстать. - Не советую, мистер Маттиас. За дверью двое констеблей из Бейджер-ярда. Они не знают законов рыцарства. Когда виновного увели, всё, что я мог вымолвить, было лишь: - Но как, Черчмаус? На что мой друг, Джон Черчмаус, набивая семенами папоротника свою старую трубку, как обычно, невозмутимо ответил. - Ну это же элементарно, Альфус! Классика. С замиранием сердца и нервною дрожью спустился молодой зверь на эту улочку, больше напоминавшую какой-то мрачный лабиринт, каменоломню из страшных сказок, до того она была темна, грязна и неопрятна. Нестерпимая вонь из подворотен, которых было здесь особенное множество, и горы объедков, поминутно попадавшиеся, довершали отвратительный и грустный колорит картины. Но юный мышь уже бывал здесь не раз, каждый раз давая себе зарок, что уж больше-то он не придёт в эту трущобу дразнить себя своим болезненным и дерзким замыслом. Однако, снова и снова влекло его сюда, на пятачок насупротив покосившейся, похожей на пещеру лавки под ржавою, покрытою жирными натёками вывескою «А. С. Модеусъ, ростовщикъ». Он помнил с какой-то даже страшной отчётливостью, помнил и во сне, что на краю жестяной плашки неведомо кем – лапой разорённой нищеты, осердившегося заёмщика или случайного пьяницы - было выведено мелком «Змей». «Змей, змей, змей», звучало в голове зверя в такт его неровных шагов. Мышь шёл по тротуару, как пьяный, не замечая прохожих, кровь стучала в виски, точно молот, - от духоты ли, от нервического ли волнения или же от страха перед задуманным. Ему хотелось уйти, хотелось сбежать, бросить припасенное под балахоном орудие в грязные воды Мшистой, но что-то неудержимо тянуло его к этой невзрачной лавке ростовщика, и зверь, точно загипнотизированная страшными жёлтыми глазами хищника жертва, покорно брёл навстречу преступлению. Увидев в пыльном стекле витрины своё отражение, мышь сморщился от чувства глубочайшего омерзения. Впалые щёки, поникшие усы, пылающие, будто уголья, глаза, трясущиеся, словно от лихорадки, лапы, исхудавший хвост, волочащийся по мостовой… Мышь задыхался. Вновь и вновь мечталось ему – «Уйти, уйти отсюда, уйти да поскорей!». Сердце пыталось выскочить из груди, лапы не держали. «Мышь я дрожащая или право имею?», подумал он, огляделся, подобрался, поправил меч в верёвочной петле под балахоном. Сердце стучало всё сильней, сильней, сильней. И на нестойких, подгибавшихся лапах, точно приговорённый, идущий на казнь, взошёл он в лавку под жестяною вывеской… Историческое исследование. Плодимир Крысун. «Ледоколокол» Простите меня. Если не готовы прощать, не читайте дальше этих строк, проклинайте меня и мой свиток — не читая. Так делают многие травоеды. Я замахнулся на самое дорогое, что есть у вас, - на память о Войне Лета поздней розы. Многие сезоны нас, хищников, учили, что наши сородичи – главные виновники этой войны, что именно они вероломно напали на мирное Краснокаменное аббатство, и с этого самого момента началась Война Лета поздней розы. А я доказываю обратное – что Рэдволл сам является зачинщиком и поджигателем той войны, что нападение Клуни Хлыста было превентивным по своему характеру и что этот крысиный политик и полководец был вынужден действовать так, как он действовал. Вынужден из-за вас, рэдволльцев, и вашего Краснокаменного аббатства. Смотрите сами… Долгие сезоны нам рисовали красивую легенду – горстка плохо вооружённых миролюбивых монахов и крестьян противостоит огромной, оснащённой по последнему слову техники и закалённой в боях крысиной армии, покорившей полмира и возглавляемой выдающимся полководцем прошлых веков – Клуни Хлыстом. И не только противостоит, но ещё и умудряется победить! Любой зверь, мало-мальски знакомый с военным делом, скажет на это – «абсурд», «сказка», «утопия». Я пойду ещё дальше и скажу просто – «ложь»! Рэдволл был готов к этой войне, он ждал её с нетерпением и был рад её началу. Мирные монахи и пахари, противостоящие крысиным захватчикам? Но почему эти самые мирные звери так быстро переквалифицировались в опытных лучников, пращников, дубинщиков, способных на равных драться с лучшей крысиной армией мира? Любой, кто хоть раз брал в лапы оружие, знает, как долго нужно учиться, чтобы достигнуть хотя бы минимального боевого мастерства. Рэдволльцы говорят о «чуде». Я не верю в «чудо». Долгие сезоны аббатство под видом спортивных состязаний и праздников проводило тренировки и военные учения, готовя свою армию – выдр, ежей, мышей. Когда Клуни напал на Рэдволл, аббатство бросило в бой не мирных пахарей и земледельцев, а обученных и подготовленных солдат. Произошло «чудо». Но для чего мирному Рэдволлу была нужна такая армия, когда о Клуни не было ни слуху, ни духу? Может быть, Рэдволл сам готовился напасть на хищников, а крысы лишь опередили его, нанеся упреждающий удар? В защиту своих слов у меня найдётся немало доказательств. Как мирное аббатство сумело в кратчайшие сроки собрать за своими стенами всё население Леса Цветущих Мхов после вторжения крысиной армии? Неужели рэдволльский набат по волшебству перенёс в аббатство огромные толпы беженцев с детьми и пожитками, без всяких трудностей, паники и неразберихи, с которыми неизбежно связана любая эвакуация? Любая, кроме заранее запланированной, подготовленной и тщательно отрепетированной десятки раз в мирное время. Значит, Рэдволл уже проводил в Лесу Цветущих Мхов особые учения – не зря же все жители знали условный сигнал – звон набата, знали своё место в колоннах беженцев, знали и кратчайшие пути к аббатству! И архисложная эвакуация сотен и сотен зверей прямо под носом у ворвавшейся в страну враждебной армии прошла без сучка, без задоринки, лишь с минимальными трудностями. Достойный плод долгих довоенных учений. Только вот зачем Рэдволлу было проводить в мирное время такие учения? Неужели они заранее знали о войне, неужели они готовились к ней? Красивая легенда о внезапном вторжении в тихую, не готовую к битвам страну трещит по швам. А откуда в миролюбивом аббатстве появились колоссальные запасы оружия – пращи, луки, камни для метания, стрелы и дротики? Почему даже мирная мышка Василика отлично умела бросать горшки с зажигательной смесью – новейшее оружие, разработанное специально против осадных машин, о которых, кстати, в Стране Цветущих Мхов никогда и слыхом не слыхивали (конечно, если верить легенде)? Как неготовое к войне аббатство за несколько часов смогло развернуть великолепный лазарет, способный разместить десятки раненых? Откуда взялись надёжные стены самого аббатства и противотележные заграждения в предполье Рэдволла – так называемая «линия Ниниана», которая, собственно, сразу же и остановила крысиный блицкриг, лишив Клуни всех его быстроходных тележных соединений? Как увязать всё это с образом тихого мирного аббатства, насёленного добрыми и не воинственными зверями? Вопросы, вопросы…Ответ один – Рэдволл сам готовился к войне, готовился тщательно и скрупулёзно, а Клуни, известный всем как дальновидный и проницательный политик и стратег, несомненно, знал об этом и был вынужден нанести упреждающий удар. Убивать, чтобы не быть убитым. Покорять, чтобы не быть покорённым. Дальнейшее нам известно. О да, мирные жители Страны Цветущих Мхов проклянут меня, но всё же…Если рэдволльцы ещё до войны воздвигли неприступные укрепления, накопили громадные запасы оружия и мобилизовали в свои ряды всё население Леса Цветущих Мхов, то мы, хищники, имеем законное право спросить – для чего всё это было нужно миролюбивому Красному аббатству? Братья рэдволльцы, вам слово.

Спасибо) Зверей много, 44 пса + 1 кот. Раньше зверей было меньше, но на днях появился новенький!

Волк и грифон ))))

Ну точно, так всё и было! Сам помню. Про рулет, так точно. А вот про эль... Бочонок то тогда обмельчал)

Былина Инда настала Зима ледяных метелюшек, рассупонилось над обителью алостенною закатно Солнышко, расталдыкнуло лучи красные по зубцам да по звонницам. Повылезла из берлог нечисть рыкающая, достала кистени и палицы, закишела пред вратами дубовыми, аки сколопендрие зловредное. Вытащил тогда славный богатырь Мартынушко свой меч-кладенец из ножен и аж заколдобился…

Спасибо всем, вот ещё немножко для общего комплекта. Пьеса. Суровое наказание. Действующие лица: Белла, Покров, рэдволльцы. Действие первое. Рэдволл. Главные ворота, перед которыми стоят жители абатства и связанный по лапам молодой хорёк. Выходит барсучиха Белла. Белла: - Все наши старания пропали втуне. Покров избрал свой собственный путь — путь лжи и порока. Более того, он посягнул на жизнь одного из нас, а за такой проступок в Рэдволле не может быть прощения. Поэтому, Покров, мне придется сказать тебе то, что еще ни разу не говорилось никому из живущих в аббатстве. По приговору совета рэдволльских старейшин ты, хорёк, лишаешься чувств. ПОКРОВ ПАДАЕТ БЕЗ ЧУВСТВ. Занавес. Незваные гости. Действующие лица: Командор, выдры, диббуны, повара, жители абатства. Действие первое. Кухня аббатства. Пылает огонь в очаге, булькают на плитах котлы, вдалеке стучат по дощечкам ножи. Командор в фартуке и белом поварском колпаке учит выдрят и прочих диббунов готовить. Командор: - И крепко-накрепко запомните, товарищи, что в состав нашего знаменитого перчёного выдриного супа, помимо приправ, зелени и чеснока, входят креветки. ВХОДЯТ КРЕВЕТКИ. Немая сцена. Занавес.

Спасибо Мультфильм. - Эй, воин Рэдволла, выходи биться с непобедимым Клуни! Я здесь! - А я там и сам! - Ты откуда тут взялся? - С того края леса. - Как добрался? - Оседлал хромую воробьиху, сел и прилетел. - Лес тебе что, лужайка? - Может, и лужайка, да через ту лужайку аспид полз, не переполз. - Ха, значит, аспид – дохляк? - Наверно, дохляк, только его шкуру металл рубил, не дорубил. - Металл-то, поди, плохонький? - Отличный металл, из него меч вышел. - Куда вышел? - Вышел из кузницы, в которой лорд-барсук сидел, и пошёл куда глаза глядят. - Чьи глаза? - Глаза того мышонка, у которого отец в море ушёл, которого в детстве в Маршанк угнали и который потом воителем стал. - Чего?! - Чего-чего, мышонок с Северного побережья, у которого Бадранг невесту убил, который аббатство основал, хотя его на самом деле кроты построили, а он так рядом околачивался и на гобелен попал, а гобелен потом ты украл, но мы его вернули, а с неба звезда рухнула, и из металла меч вышел, а тут Бэзил ка-а-ак прыгнет! - Какой Бэзил?! - Пехотинец-обжора, как прыгнет куда глаза глядят –аж на тот край леса, который аспиду не переползти, где аббатство стоит, где меч, который из металла вышел и на который луч от щита упал и зайца зашиб, хотя заяц не заяц, а олень! - Какой заяц, какой олень, какое аббатство? - Так, значит, хромая воробьиха с чердака той самой обители, где… - А-а-а-а! Хватит! Сдаюсь! Японские мотивы. Всё утро в провинции моросил монотонный, словно звуки кото, промозглый предосенний дождь, и чёрное шёлковое кимоно бедной Клунико, в одиночестве стоявшей на верхнем ярусе пагоды, совсем промокло. Несчастная терпеливо ждала решения своей судьбы, словно нефритовые чётки перебирая старые воспоминания. Но вот она услышала, как тростниковые циновки заскрипели под чьими-то уверенными шагами. Настал момент, который являлся ей в снах, тревоживших её каждую ночь, в мимолётных, точно дым ароматической палочки, видениях, где страх причудливо мешался с наслаждением. Она почтительно поклонилась, приветствуя молодого князя, облачённого в зелёный охотничий костюм для малых парадных выездов и сжимавшего в лапах блестящий изогнутый клинок. С алых, словно листья сакуры, губ Клунико помимо воли сорвалось: - Вы можете убить меня, Мати-сан, но сможете ли Вы убить своё сердце? После столь дерзких слов она ещё раз поклонилась и, закрыв глаза, приготовилась к смертельному удару благородного оружия её господина, но вместо свиста стали услышала лишь шорох убираемого в ножны меча и негромкие задумчивые слова. - Смотрят на позднюю розу, Но кто оценит Красоту шипа? Под тихий шелест охотничьих одежд князь поцеловал её, и в этот самый момент Клунико подумалось, что такой сложный букет чувств – изумление, трепет, восторг – испытывает лишь зверь, на которого в часы третьей утренней стражи рушится озарённый рассветом храмовый колокол…

Cornflower Возможно, во всём виноват Кротоначальник Но мирная мышка с фонарём - плод рэдволльской пропаганды! Она была специально обучена поджигать осадные башни ещё с диббунства в особых отрядах. Это из серии "наш советский мирный трактор") Знаем мы ваших мирных мышек.