Таблица лидеров

Мне стиль нравится, ровно, гладко, хотя да - иногда проскальзывают канцелярские выражения. Советую перед публикацией перечитывать и пропалывать, заодно проверять знаки препинания. Закон о вознаграждении Белолиса, конечно, интересный, но возникает вопрос - кто и как следит за его соблюдением? Если заказчики пошлют Белолиса лесом, то что будет? Он сам с ними разберётся? И недавно я задумался о странной вещи... У всех зверей есть имена, у кротоначальников вроде как есть имена, а вот звание (должность?) Командор используется без добавления имени, само по себе заменяя имя. Во всяком случае, в тех книгах, которые я читал. Это интересно, учитывая, что командоры должны со временем менять друг друга.

Канцелярит. Как-то странно соотносятся описания. Мешок как будто бы неоткуда появился, его не было в описании образа ранее. Как будто бы дозорный Рузвел, который обязан досматривать входящих, особенно хищноту, пропустил окровавленный мешок, при этом осмотрев лиса в головы до пят. Или мешок был слишком маленьким, чтобы быть заметным? Тогда и угорь был маленьким. И почему тогда бравым землеройкам и прочим командорам понадобилась экзотическая помощь Белолиса? Шляпа, короче. Я уж думал, за таким представлением последует большой диалог с ними всеми, а они просто мебель. Спрашивается, зачем их представлять? У меня как у читателя краткосрочная память не безграничная, лишние имена я хранить не хочу. Конечно, сдержит. А потом Гром, Рузвел и компания из пары дюжин рэдволльцев с ножами и дубьем такие: "Мы свое Слово сдержали, отдали тебе белочку. Теперь уважим и свои заветы. Ты теперь рабовладелец, белолис. А с рабовладельцами у нас разговор короткий" Ну это так, домыслы.)) --- Ну в целом да, интересный конфликт с Рузвелом намечается. Это даже оправдывает "стенодиалоговую" природу главы (опять). То, что он потребует живого в уплату было с прошлой главы понятно, интересно, к чему это приведет дальше. Надеюсь, не к моему домыслу (иначе бы "кина не было") Средние темпы написания выросли в 2 раза, если считать грубо - (дата_последней_публикации - дата_первой_публикации) / число_глав. УРА!

Ну-с, вот и третья часть.) С пылу с жару.)) Часть 3 Моккан отступил на несколько шагов и ожидая пока откроют ворота еще раз окинул взглядом, высокие, неприступные стены из красного песчаника. Древние мастера потрудились на совесть, нисколько не хуже тех, кто возводил замок на его родном острове. Прежде белолис много слышал об этом месте, но теперь у него была возможность не просто взглянуть на легендарное аббатство издали, а побывать внутри него и собрать ценнейшие сведения. И хотя кочующие по Стране Цветущих Мхов разбойничьи банды предпочитали обходить Рэдволл стороной, Моккан знал нескольких хищников-атаманов, которым можно было выгодно продать информацию. Запасной вариант, на тот случай, если в аббатстве, для него не найдется достойной награды. Между тем, чуткий слух лиса уловил шаги и бряцанье оружия с той стороны ворот. Заскрежетал засов, тяжелые створки немного приоткрылись… И Моккан тут же принял бесстрастный вид, нацепил маску холодного и равнодушного профессионала. На поясе у белки-привратника, заступившего ему дорогу, покоились в ножнах короткий меч и два кинжала. — Ага, — сказал привратник. — Узнаю. Белолис, не так ли? Моккан кивнул, не переставая наблюдать за лапами белки, которые тот держал на поясе. Он знал, что их опасно упускать из виду. — Слыхал я кое-что о вашем племени. — продолжал тем временем привратник, барабаня когтистыми пальцами по широким латунным пластинам, и не выпуская из виду лап белолиса. — Хотя, сдается, мы никогда не встречались, думаю ты тоже обо мне слышал. Я Регуб. Рузвел Регуб. Моккан кивнул в знак того, что слышал. Знал он и цену, которую за голову белки-наемника давали атаманы от Западного побережья до Северных гор. Небольшую, по его мнению. Риск был гораздо выше. — Ну, добро, — хмыкнул Рузвел, по своему истолковав молчание белолиса. — Можешь идти. В аббатстве, как мне ведомо, тебя ждут. Но свой топор, оставь мне, будь так любезен. Мне, видишь ли, платят за то, чтобы я придерживался такого церемониала. Никому не дозволено входить в Рэдволл с оружием. Понятно? Моккан равнодушно пожал плечами и, вытянув топор из-за пояса, передал Регубу топорищем вперед. Тот усмехнулся уголком рта. — Надо же, — молвил он. — Вежливенько, ни слова супротив. Я знал, что слухи о вас преувеличены. Хотелось бы, чтобы ты как-нибудь попросил меч у меня. Увидел бы ответ. — Эй, Рузвел! — раздался строгий окрик и в воротах появилась еще одна белка, потолще и пониже Регуба. — Пропусти его. Доброго дня, господин белолис, — добавил он обращаясь к Моккану. — Заходите. В сопровождении двух белок, Моккан прошел под широким словно туннель сводом Главных Ворот и очутился во внутреннем дворе аббатства. Ему хватило одного взгляда, чтобы зафиксировать и оценить обстановку, даже несмотря на то что угрозы в данный момент не было. По правую лапу от ворот — сторожка, чуть дальше пруд и тенистый сад. По левую — усыпанные цветами лужайки и пасека. Впереди — дорожка, ведущая от ворот к высокому зданию из того же красного песчаника, с высокими витражными окнами и стоящей особняком высокой колокольне. А вокруг — кольцо высоких стен с зубчатым парапетом, и круглыми башнями по углам… — Впервые в Рэдволле, господин белолис? — голос второй белки, товарища Регуба, вернул Маккана к действительности. — И что же, как впечатления? — Впечатляющие. — ответил он переведя взгляд на собеседника. — Но я пришел к вам не восхищаться видами или архитектурой. Я здесь по делу. — Наслышаны, а как же. — кивнул тот. — Командор и прочие члены Совета сейчас в Большом Зале. Идёмте, я провожу вас. *** Шагая по дорожке к главному к главному зданию аббатства Гром краем глаза рассматривал немногословного спутника. Мех белолиса, при ближайшем рассмотрении был скорее серебристым с темными и сероватыми пятнами, глаза прозрачные, почти бесцветные. На плечах просторный плащ, темно-бурый, со светло-коричневыми и зелёными пятнами, под плащом, не стесняющий движений кафтан и штаны, той же расцветки. Обуви лис, как и большинство хищников не признавал, так что Гром как ни старался не мог уловить звука его шагов. Не то чтобы он видел в этом повод для беспокойства, но подобная бесшумность его немного нервировала. — Бьюсь об заклад Рузвел пытался вас спровоцировать? — спросил он, первым нарушив молчание. — Пусть вас это не беспокоит — мой друг воин и хватается за оружие исключительно при необходимости. Так что не взыщите на него, господин… — Моккан. — представился белолис, верно истолковав заминку Грома. — Я не в обиде на вашего друга, господин… — Быстроглаз. Гром Быстроглаз. — Так вот уверяю вас, господин Быстроглаз, что данный эпизод не стоит того чтобы заострять на нем внимание. Мне случалось слышать в свой адрес, нечто гораздо более худшее. — белолис криво усмехнулся, будто что-то припомнив. — Но мне любопытно вот что — неужели, аббатство Рэдволл, неприступный оплот мира, в самом деле нуждается в услугах наемников, вроде Рузвела Регуба? — Что поделать, такие нынче времена. — вздохнул Гром. — Дерьма всякого развелось — видимо не видимо. В лесах — змеи и хищные птицы, в ручьях угри да щуки, на болотах жабы с тритонами… Раньше бывало идёшь по лесной тропинке, сердце радуется, а сейчас от каждого шороха шерсть дыбом встает, и не приведи Сезоны, если тебя лихо занесет в какое-нибудь урочище… Разбойники по трактам орудуют, путников грабят, древни жгут, малышей умыкают, на сотни уже счет пошел… Хвори, о каких раньше никто слыхом не слыхивал… Но это так, я бы сказал, для комплекта. — Да уж… А ведь предполагалось, что после Войны с Бродягами в Стране Цветущих Мхов настанет мир… — не удержался от иронии Моккан. Белолис не раз и не два имел дело с потомками тех, кто умудрился пережить битву у горы Барсучий Нос и прекрасно знал, что те ничего не забыли и не простили. — Как говорится: — «Казалось — оказалось». — Гром сделал вид, что не заметил подвоха в словах собеседника. — Так что неудивительно, что на наемников в наши дни такой спрос. Да и на вас, белолисов, тоже… Тут разговор пришлось прервать — пока они шли, вокруг них стала формироваться небольшая толпа из жителей аббатства, в основном малышей, для которых серебристый лис в пестром плаще был занятной диковинкой. Немного осмелев маленькие мышата, ежата, выдрята и кротята начали наперебой задавать вопросы: — Дядя Гром, дядя Гром, а кто это с вами? — Это лис? — А почему он седой? — Дяденька лис, а покажите фокус, хурр! — К порядку, дети, к порядку! — призвал Быстроглаз примирительно поднимая лапы. — Не донимайте господина лиса, он наш гость, пришел по важному делу… Успокаивая малышей Гром понемногу продвигался к дверям Большого Зала, равно как и белолис — с детьми тот держался спокойно и нейтрально, не поощряя их и не отпугивая напрямую. Внезапно его спину кольнул чей-то взгляд, со стороны озера, где собиралась молодежь постарше. Повернувшись он встретился взглядом с юной белочкой, которая наблюдала за происходящим у дверей главного здания с неподдельным интересом. Песенка улыбнулась и помахала ему лапкой. Улыбнувшись в ответ он заговорщицки подмигнул дочери, давая понять что обо всем расскажет позже. После чего быстро проскользнул в Большой Зал, под разочарованный писк детворы, так и не удовлетворившей свое любопытство. Моканн последовал за ним, лишь на краткий миг задержав взгляд на тех кто остался у пруда. *** Гром оказался прав — в Большом Зале действительно собрался Совет аббатства Рэдволл. В их числе был Комндор выдр, с которым несколько дней тому назад Моккан заключил договор, а так же Лог-а-Лог и несколько высокопоставленных офицеров из Гуосима. После традиционного обмена приветствиями Быстроглаз представил ему остальных членов совета: отца Батти — белку-летописца, сестру Тернолисту — преклонных лет мышь, заведующую лазаретом, ежа Траггло Остроспина — хранителя погребов, Губбио — Кротоначальника, и Красноокую Креггу — Защитницу аббатства. Слепая барсучиха, правда не смогла сдержать неодобрительно ворчания, когда почуяла его, но Моккана это не задело. Нетерпимость барсуков по отношению к хищникам, а в особенности к лисам давно уже стала притчей во языцех. — Итак, я полагаю всем присутствующим здесь известна цель моего визита. — еще у ворот аббатства Моккан решил, что не станет злоупотреблять гостепреимством его хозяев и поэтому сразу перешел к делу. — Лог-а-Лог, Командор — я выполнил свою часть договора. В качестве доказательства своих слов он распахнул плащ и снял с пояса пропитанный кровью мешок. Мгновение — и страшный трофей был представлен на всеобщее обозрение. — Ну и зверюга… — выдохнул Лог-а-Лог, с содроганием глядя на остекленевшие темные глаза и жуткую пасть, полную тонких, словно иглы, снежно белых зубов. — В Гуосиме с такой никто бы не управился… — А мы еще в вас сомневались, грешным делом. — добавил Командор. — Вы уж простите великодушно, господин белолис… — Великодушно прощаю. — промолвил Моккан без тени улыбки. — Всем известно, что Слово Белолиса нерушимо. Так же как и то, что задаром мы не работаем. — Ну разумеется. — доброжелательно улыбнулась Тернолиста и тут же, позвонив в колокольчик добавила: — Правда в связи с тем, что вы не соизволили прояснить вопрос цены, мы взяли на себя смелость предложить вам несколько вариантов на выбор. В Большой Зал вошли несколько братьев и сестер, разложив на столе перед Мокканом то, что Совет Рэдволла посчитал достойной наградой. На морде белолиса не дрогнул ни единый мускул, бесцветные глаза не изменили выражения. — Мы слышали, будто Белолисы принимают в качестве награды произведения искусства и разного рода ценности. — пояснил отец Батти. — Дайте знать если что-то придется вам по вкусу. Моккан неторопливо прошёлся вдоль стола, рассматривая предложенное с отстранённым интересом знатока. Резные поделки из дерева и керамику он исключил сразу. Чуть больший интерес вызвали расписные шкатулки, а так же кружевные платки и шали с искусной вышивкой. Имелось несколько недурно написанных картин, достойных украсить стены замка. Было представлено и оружие — мечи, сабли и топоры, оставшиеся еще со времен войны с Бродягами, все из доброй Саламандастронской стали. Но больше всего Моккана заинтересовал черный, с серебром клевец — тонкая работа, затейливая гравировка и навершие инкрустированное изумрудом. Он так долго и пристально его рассматривал, что ожидавшие его решения члены Совета уже было решили, будто он принял решение, и весьма огорчились, когда он двинулся дальше. Напряжение нарастало по мере того как иссякали предложенные варианты. Моккан понимал их беспокойство — по условиям договора, он мог взять из аббатства все, что пожелает… — Господин Моккан, прошу скажите уже что-нибудь! — сестра Тернолиста не выдержала первой, и ее возглас разнёсся по Большому Залу ровно в тот момент, когда взгляд белолиса упал на гобелен с изображением Основателя Рэдволла — легендарного Мартина Воителя. «Все верно. — промелькнула где-то на краю преисполненная темного торжества мысль. — Это, несомненно, ваша величайшая ценность, более чем достойная быть при дворе великой королевы Сильф...» Но огласить свое решение он не успел. Нежная, чистая, подобная весеннему ручью мелодия настигла его, приникла в самые глубины ожесточенной и мрачной души, поразила в самое сердце. Не отдавая себе отчета, Моккан обогнул стол и застыл у распахнутого окна устремив взгляд вдаль, через луг, к берегу озера, где звери всех возрастов точно так же замерли в немом благоговении, зачарованные песней юной белочки. — Какой дивный, милый голос… — промолвил он, когда мелодия и слова отзвучали, а слушатели разразились бурными аплодисментами. — Что ж, достопочтенные господа, я принял решение. Моей наградой, станет его владелица. На миг в Большом Зале воцарилась мертвая тишина. А затем… Гром Быстроглаз кинулся на белолиса с остервенелым воплем и только могучие лапы Крегги при поддержке Командора и Траггло сумели удержать его. — Ублюдок! — выпалил он, отчаянно вырываясь. — Да будь я проклят если отдам Песенку такому как ты..! — Господин белолис, так же нельзя! — всплеснула руками сестра Тернолиста. — Стыдитесь, хурр! — Возьмите что-то другое! Что угодно! Моккан не шелохнулся, не переменил ни позы, ни выражения. Когда он заговорил его голос, звучал ясно, четко и безразлично. — Договор заключен и исполнен. Цена назначена, как велит обычай. Слово данное Белолисом — нерушимо. Слово данное Белолису — нерушимо. Таков Закон. Он направился было к выходу, но обернулся у самых дверей. — Я готов уступить и отсрочить исполнение договора. Пусть ваша дочь, господин Быстроглаз, проведет время с вами и семьей, подготовится к путешествию. Достойно со всеми простится. Я вернусь в аббатство через три дня, и рассчитываю, что Рэдволл сдержит Слово. Для вашего же блага… *** У ворот его встретил Рузвел Регуб, выступив навстречу из тени арки, как и в первый раз позвякивая оружием. Моккан молча протянул лапу за топором, который наемник держал на сгибе локтя. Регуб отступил. — Торопишься, белолис? — Тороплюсь. — Я, покамест вы болтали, осмотрел твой топор. Моккан смерил белку взглядом, который при всем желании нельзя было назвать теплым. — Есть чем похвалиться. — кивнул он. — Мало кто его осматривал. А еще меньше тех, кто мог бы об этом рассказать. — Хо-хо. — сверкнул резцами Рузвел. — Жуть как грозно прозвучало, аж волосы встают дыбом. Мне всегда было интересно, белолис, чего это все вас так боятся. Думаю уже знаю. — Я тороплюсь Регуб. — с нажимом повторил Моккан. — Возврати топор, будь так любезен. На этот раз Рузвел приблизился, практически вплотную. Исчезла вся его напускная веселость, осталась только холодная, жестокая сосредоточенность. — Дым в глаза, белолис, — процедил он, возвращая топор. — Ничего больше, только дым в глаза. Вы пугаете зверей, словно еж-пасечник пчел, дымом и вонью, своими каменными мордами, своей болтовней, слухами, которые, верно, сами о себе распускаете. А пчелы драпают от дыма, дурные, вместо того чтобы воткнуть жало в лисью задницу, которая тут же распухнет, как и любая другая… — Чего ты цепляешься ко мне Регуб? — Моккан с трудом подавил рвущийся из груди грозный рык. — Ищешь ссоры? Что тебе надо? — А ничего. Просто интересно, сколь правды в том, что звери болтают. Мол вы, белолисы, от того так хороши в бою, потому как нет у вас ни души, ни сердца, ни жалости, ни совести. И этого достаточно? — спросил Рузвел скептически изогнув бровь. — Обо мне, к примеру, в ваших кругах, говорят тоже самое. И не без оснований. Оттого мне и любопытно узнать, если бы я ступил на лесную тропинку с одной стороны, с мечом, а ты, с топором, с другой, кто из нас вышел бы с нее живым? А? Как думаешь? — Не привык тратить время на глупые раздумья. — бросил Моккан, выходя за ворота. Впрочем, у обочины дороги он все же остановился и добавил: — Но если тебе когда-нибудь взбредет в голову помешать мне пройти по тропинке, то добром советую, Регуб, сначала подумай как следует. — Дым в глаза. — усмехнулся привратник. — Ничего больше, только дым в глаза. Стало быть до встречи, белолис. Как знать, быть может на какой-нибудь тропинке. — Как знать. — обронил зловещее пророчество Моккан и… исчез. А Рузвел Регуб не стал выходить за ворота, чтобы проверить куда и как.

- А вообще, конечно, это просто безобразие – так относиться к собственной армии! Немудрено, что от этого Ублаза все разбегаются! Сам-то, небось, жрёт в три пасти! Звездохват беззастенчиво рылся на той самой кухне, через которую днём команда попала в цитадель. Сухари, которые выдали ему в качестве ужина, возмутили Звездохвата до глубины души, однако он удержал гнев внутри. Но справиться со знаменитым заячьим голодом было выше его сил, и вот Звездохват открывал дверцы шкафов, переворачивал горшки, распахивал сундуки в поисках чего-то, что можно отправить в чрево. Поиски оказались не бесплодными, правда, то, что зайцу удалось обнаружить – хлеб, немного овощей, остатки супов и салатов – явно не соответствовало его желаниям. С мучительным сожалением Звездохват косился на остатки пудинга и в который раз солёными словечками поминал Мартина, который и выбил это прекрасное блюдо на пол прямо из заячьих лап. Что-то мелькнуло в полумраке, и Звездохват замер: голод не мог заставить его забыть о том, что всё-таки они находятся во враждебном месте. Тень, как он успел приметить, пронеслась рядом с массивным буфетом. Звездохват, бесшумно ступая по полу, медленно подошёл, прислушался и резко сунул лапу в довольно широкий зазор между стеной и шкафом. Пальцы схватили что-то мягкое… - Ай-ай-ай! - Тссс! Тихо-тихо! Отчаянный писк резко стих. Не отпуская добычу, Звездохват медленно вытянул неведомого зверя из укрытия. В слабом свете блеснули большие испуганные глаза, стала видна выбившаяся из-под платка прядь волос… - Ох, сударыня… Простите! Увы, я не знал, что здесь находится дама, и позволил себе быть несколько грубым… Молодая худая ласка в простом платье и неопрятном переднике стояла, прижавшись спиной к буфету и, не отрываясь, глядела на Звездохвата. - Да уж… Несколько… - наконец, недовольно произнесла она. – Кажется, кого-то не учили в детстве не совать лапы куда попало? - Что делать, милочка, у меня было трудное детство! – Звездохват притворно всхлипнул. – Нас, горных зайцев, манерам не учат… Да, да, признаю, это большое упущение, во! Ласка держалась настороженно, казалось, она готова была в любое мгновение юркнуть обратно в убежище. Глаза дёрнулись туда-сюда – ясно, проверяла, нет ли на кухне ещё кого. - В замке сейчас небезопасно, - прошептала она. – Не знаю, кто ты и как сюда попал, но шуметь очень не советую! - Уверяю, дорогуша, рядом со мной, знаменитым горным зайцем Звездохватом Лепусом, вам не угрожает ровным счётом ничего, во-во! Ласка еле заметно усмехнулась. - И как же ты сюда проник, Лепус? - Ну, как… Через дверь вошёл! Давай угадаю – ты хочешь знать, на чьей мы стороне? И вот мой ответ – лучше Ублазу позаботиться о том, чтобы быть в союзе с нами, чем нам думать о дружбе с ним! Во-во! - Так ты из… - Мятежников? О, нет, нет, честное слово, во-во! У нашего маленького отряда здесь есть, хм, важная миссия… Но подробностей, извините, сообщить не могу! - Я Хельга, кухарка… - ласка осторожно обогнула Звездохвата и прошла к столу. Может, решила, что он сумасшедший? Ну что же, это было лучше, чем если бы она посчитала зайца врагом. - Утром я сделала пудинг, но его кто-то скинул на пол… - Ах, это ужасно, ужасно! – в знак скорби и гнева Звездохват схватил себя за уши и потянул их вниз. – Видите ли, наш командир… Он, конечно, храбрый воин и всё такое, но совершенно невозможный, невоспитанный мужлан, во! Видели бы вы его, не стали бы упрекать меня за незнание манер! Я заставлю его лично извиниться перед вами за то, что он так обошёлся с вашим кулинарным шедевром, клянусь честью горного зайца! Во-во! Хельга вытащила откуда-то метлу и старательно смела куски пудинга. Звездохват относился к хищникам без той ненависти, которую наблюдал у жителей Страны Цветущих Мхов; скорее, он испытывал к ним унылую брезгливость. Они были неизбежным злом, подобным засухам, морозам или неурожаю. Нечто печальное и тяжёлое, с чем остаётся лишь смириться. Однако Звездохват до сих пор не сталкивался с их женщинами, а Хельга была в первую очередь женщиной, и лишь затем хищником. Сейчас, глядя на её сгорбленную фигуру, Звездохват ощутил вдруг приступ острой жалости. Сколько сезонов она здесь живёт? И стал ли этот мрачный замок для неё родным домом? О чём она подумала, увидев незнакомого зверя? Видно, ни о чём хорошем, судя по той щели, куда забилась… - Послушайте, а… Вы здесь с рождения? – спросил Звездохват, когда молчать стало совсем неудобно. - С рождения? Нет, что ты. Я из Рифтгарда. Корабль потерпел крушение недалеко отсюда, и меня выбросило на Сампетру. Ублаз позволил работать в замке… Хельга поправила платок и смахнула пот со лба. Да, тут, среди пиратов, способные к ведению хозяйства женские лапки были весьма кстати. Но тут голод усилился до такой степени, что Звездохват понял – ему срочно, в эту же минуту нужна еда. И Хельга была единственной, кто мог помочь ему с этой проблемой. - Эээ… Хельга… Вы не против, если в честь нашего знакомства мы устроим небольшой ужин? - Мог бы сразу сказать, что жрать хочешь, - ласка усмехнулась. – И давай-ка на ты уже. Чего стесняться… Хлеб, сыр, пирожки, вино – невесть откуда Хельга доставала припрятанные блюда, и они очень быстро исчезали в заячьем животе. Голод Звездохвата притупился, но вместе с тем он ощутил укор совести. Эта еда, вероятно, была последним запасом в цитадели, а значит – и для самой Хельги. И неизвестно ещё, суждено ли вообще ей когда-нибудь наесться досыта… Дабы заглушить внутренние упрёки, Звездохват принялся болтать. Размахивая лапами и стуча кружкой об стол, он упоенно повествовал о битвах и войнах, сам уже не зная, где правда переходила в фантазию. Хельга слушала его, облокотившись на стол и попивая вино. На её мордочке виднелась лёгкая улыбка. Конечно, от пиратов она успела наслушаться басен, и вряд ли Звездохват мог её чем-то удивить. - Ай-да раз, ай-да раз! – начал он вдруг напевать, в такт нехитрой мелодии дрыгая ногами. - Цветущий Мох – мой дом родной! Ай-раз! Ай-раз! Сила в зайце молодом! Но чем целый день так гресть, Предпочёл бы я поесть! Ай-раз! Ай-раз! Хельга начала покачиваться и тихо подпевать Звездохвату. Видно, вниманием она избалована не была, так что даже самые простые его знаки принимала с искренней радостью. Зайцу подумалось, что вот-вот, ещё немного, и она пустится в пляс. Это было бы, по его мнению, отличным продолжением вечера. Однако вдруг Хельга умолкла, её небольшие уши под платком задёргались… - Уходим, быстро! – она вскочила, схватив Звездохвата за лапу и дёрнув так, что тот едва не свалился со стула. - Мэм, а вот теперь вы страдаете отсутствием манер! - Заткнись! Ласка с неожиданной силой запихала зайца в щель между стеной и шкафом. Звездохват с трудом сделал несколько шагов по узкому проходу, но тут холодный камень оборвался, и он провалился в маленькую комнату. Лампа едва выхватывала из тьмы лежавшее на полу одеяло. Видно, тут Хельге и приходилось коротать дни и ночи. - Гляди, - прошептала Хельга. Её лапки быстро и бесшумно отодвинули вделанную в заднюю стенку шкафа дверцу. Звездохват наклонился к узкому окошку… Хотя решётку и была очень мелкой, кухня через неё просматривалась вполне. Перед взором замершего Звездохвата в дверь один за другим вползали вараны и рассаживались у стола. Самый высокий из них схватил кружку, которой заяц только сейчас весело размахивал, и опрокинул остатки вина в длинную зубастую пасть. - Ублазззз прроиграл! – прошипел варан и бросил кружку на стол. – Ему конецссс. А ссс ним – и нам. Есссли не отделаемссся от него. - Хочешшшшь сссдатьссся пиратам, Ззззургат? – сидевший напротив ящер уставился на собеседника круглыми жёлтыми глазами, слабо мерцавшими в полумраке. – А не ссстыдно ли надззззирателям ссссдаватсссся мохнатым гадам? - Мы до сссих пор сссслужили мохнатому гаду! – голос Зургата, больше напоминавший скрежет металла, нежели речь разумного существа, повысился. – Хочешшшь отправитьсссся к тёмному морю в его компании? - Идём наверх, отреззззаем кунице башшшшку и – к Рассссконсссе! – выпалил третий варан. - Не так быссстрро! – Зургат щёлкнул когтем по кружке, и звук эхом отозвался от стен. – Нам нужжжны гарррантии. Понимаешшшшь? Пусссть пиррраты обещщщают не обращщщать оружжжие на нас и поделитьссся добычей… И тогда получат башшшку куницццы! Вараны дружно зашипели, и Звездохват припомнил вдруг звук, какой бывает, когда выльешь воды в догорающий костёр. - Ублаззз притащщщил сссюда выдррр! – взвизгнул Зургат, заставив остальных притихнуть. – Нашшших дрревних вррагов! Тех, кто воевал с нашшшими прредками! Сссмерть мохнатым тваррям! И опять раздалось злобное шипение. - И ещщщё… - Зургат поднял когтистую лапу. – Рромссска! Пусссть оссставят нам Ромсссску! Она погубила Лассска и должна умерреть. Не сссрразззу. Она будет умолять меня о сссмеррти. И я дам её… Есссли буду добрр! Вараны захохотали, и это звучало, словно смех погибших злодеев в тёмном лесу, или на берегах тёмного моря, раз уж тут так именовали загробный мир. - Идём! Лишь спустя время после того, как хвост последнего ящера исчез за дверью, Звездохват оторвался от окошка и со вздохом облегчения прислонился к стене. - Слыхала? – он повернулся к Хельге. – Кажется, господин император нажил себе новых врагов! Она резким движением схватила его за лапу. На мгновение их взгляды встретились, и Звездохват подумал, что сообща пережитый страх породил некую глубокую близость между ним и кухаркой. Близость, которую в иных обстоятельствах он совсем не против был бы использовать… Но не здесь и не сейчас. О романтике можно будет подумать после. - Идём! Надо всё доложить нашему командиру! Вараны то ли скрылись в казарме, то ли ушли из крепости для переговоров с пиратами. Звездохват вприпрыжку мчался по тёмному пустынному двору, а Хельга пыхтела где-то сзади. Увидев Мартина у дверей казармы, он ощутил радость: отлично, не надо будет будить эту мышь. А кто это рядом с ним? Неужто Ромска? - Эй, командир! Срочное донесение! Я сейчас на кухне был… Не смотри на меня так, бедный заяц чуть не умер от голода, между прочим, во! Так, был на кухне… А туда вараны припёрлись… В общем, они решили предать Ублаза и сдать крепость пиратам. Объяснять, думаю, не надо, что нам это ничем хорошим не светит. Мы же теперь наёмники императора, как-никак… Звездохват посмотрел на Ромску. Её морда выглядела куда более грубой и жёсткой, чем у Хельги. Конечно, в морях пиратствовать, это тебе не сковородки чистить. - А теперь ты. Не знаю, что там у тебя было с этими ящерицами, но они хотят устроить тебе конец очень медленный и страшный. Полагаю, это наши друзья умеют. На мгновение морда Ромски болезненно дёрнулась. - Мы не знаем, где аббат, - заговорил Мартин. – У нас раненая выдра. Проклятье… - Значит, нам надо понять, где ваш аббат, во. Может, что-то знаешь по этому поводу? – Звездохват вновь обернулся к Ромске. – Ты же у Ублаза на доверии, как я понял… - Сидит в его личных покоях. Это наверху цитадели. Но вы туда не пройдёте. - Для меня нет слов «не могу», – Мартин скрипнул зубами. – Пусть только Грат ещё чуть отлежится, и идём на штурм! - Давай, герой, губи своих, – Ромска усмехнулась, презрительно скривив рот. - Ты… - Так, спокойно, спокойно, во-во! – Звездохват быстро встал между мышью и хорчихой. – Сдаётся мне, у нас один вариант. Ублаза оставляют вообще все. Он проиграл, это факт. Может… – он, спохватившись, заозирался. – Ну, вы поняли. Ворвёмся сюда… - И найдёте труп своего дедушки, – отрезала Ромска. – Изуродованный, скорее всего. Предательства Ублаз не прощает. Никогда и никому. - Значит, нам нужен момент, когда Ублаз уже проиграет, но мятежники ещё не победят, во, – Звездохват переводил взгляд с Ромски на Мартина, готовясь остановить того, чья выдержка рухнет первой. – Тогда у нас будет шанс схватить аббата и смотаться отсюда. Мартин запрокинул голову, как будто моля небо о помощи. - Я должен быть с теми, кого защищаю и кто верит мне, – он кивнул Звездохвату, прошёл мимо Ромски и скрылся в казарме. «Лучше бы ты честно признался: мне больше нечего сказать, я пойду спать», – подумал Звездохват и, выждав минуту, повернулся к Ромске. - Послушай… Мне сдаётся, ситуация располагает к откровенности… Он покосился вбок. Хельга сидела у стены, обхватив голову лапами и уставившись в землю. Может ли она донести Ублазу всё, что они тут наговорили? Да может, может, чего тут думать… Но вдруг зайцу стало на это совершенно всё равно. Безумный тиран, пираты-повстанцы, весь из себя пафосный воин Рэдволла, выдра-мстительница, эта, наконец, странная пиратка – все они напоминали балаган, в котором реальность исчезала, как снег под лучами солнца. Какой финт выкинет судьба через час, куда их всех занесёт на следующем повороте – какая разница? Если бы из океана вынырнул гигантский кит и проглотил этот проклятый остров, то Звездохват, честное слово, этому бы уже не удивился. - Так вот что… Почему бы тебе не решить проблему Ублаза? Удар кинжалом – и вредная куница отправляется в тёмный лес. По-моему, всем будет только лучше… Во-во! - Нет, приятель. Это последнее, что я собираюсь сделать. Ромска шагнула в сторону цитадели. - А, понимаю, – бросил Звездохват. – Честь корсара, верность данному слову… - Простой вопрос – с чего я должна думать, что на место Ублаза придёт кто-то лучше него? Честнее, милосерднее? Я знаю Расконсу… Ну, предводителя бунтарей. Конченая мразь даже по нашим меркам. Не советую оказаться в его лапах. Казалось, Ромска хотела сказать что-то ещё, но тут она махнула лапой и медленно побрела к цитадели. - Вставай, а то замёрзнешь тут, – Звездохват наклонился, взял Хельгу под лапу и осторожно потянул. Она не сопротивлялась. - Пойдём на кухню, во. Нам всем надо отдохнуть… Примечание. Песенку для Звездохвата автор спёр, слегка изменив, из «Саламандастрона», он же «Война с горностаем», потому что автору было лень придумывать собственную. Появился такой вопрос. Читателю ясно даётся понять, что надзиратели Ублаза – это те самые ящерицы, которых со своего кольца выгнали выдры. Почему они не рассказали об этом императору и не натравили пиратское воинство на такой лакомый кусок? Впрочем, в моём варианте с этим кольцом ещё будет связан интересный (надеюсь) сюжет.

Если уж говорить о церквях, то вот в Великобритании насчитывается больше дюжины церквей Св. Ниниана! Беглый просмотр привел к отбору вот такого наиболее живописного и соответствующего рэдволльскому миру варианта: St Ninian's Church, Penrith Еще из любопытного: В центре города Корк в Ирландии находится башня Red Abbey: Поиск по ключевому слову "Salamandastron" ничего не дал, однако на севере Испании обнаружилось множество деревень и церквей Святой Эулалии (Santa Eulalia). На Ибице примечательна деревня на побережье: Во Франции нашлась деревня (с замком!) под названием Saint-Floret: В Украине есть озеро на месте затопленного Котира: Ну и напоследок напомню о российском городе Моршанск, который, конечно, мало имеет общего с тем самым Маршанком, кроме схожего названия, но все-таки:

Ну что, юзвери. Прочитал я «Тагеранга». Мыслей довольно много, так что я готов выложить простыню и оживить тему по данной книге. Отзыв решил разбить по категориям. Но, возможно, напишу я нечто довольно злое. В том числе. Сразу приходится сказать, что отзыв основан всё-таки на переводе. Насколько он совпадает с оригиналом – отдельная тема. Несколько мест тут будет рассмотрено. Персонажи. Заглавный – Дейна-Тагеранг. Интересная и необычная затравка – отрицалы похищают детёныша выдры и воспитывают, как своего, да ещё и считают «талисманом» своего племени. Это было бы основой сложного и глубокого сюжета… Было бы. Увы, но заложенные тут потенции оказались просто загублены. За путём выдры следить неинтересно. Внешний конфликт Тагеранга – уход из Юска – не сопровождается конфликтом внутренним: метаниями, мировоззренческим выбором, переоценкой, возрастанием. Среди Юска Тагеранг был условно-хорошим, после ухода от них он легко и без проблем становится вполне Хорошим: добрым, вежливым и заботливым. Идёт, обильно причиняя радость и нанося добро. Ага. Вообще-то перед нами существо, почти с самого рождения выросшее в стае, где кого-то убить – норм и признак доблести. Его тщательно школил Сони Рат. Ну хорошо, выдры у нас по воле автора добрые, ему убивать не нравится. Но должен был хоть какой-то конфликт родиться?! Ах, да, «у меня не будет шизофреничных положительных героев». Психологизм? Развитие героя? Забудьте. Как всё это можно было подать глубже и серьёзнее? Допустим, Тагеранг уходит не потому, что не хочет заживо содрать шкуру с лиса, а из-за собственных амбиций и какого-то конфликта. Например, Грувен таки обошёл его в чём-то, возможно – из-за козней своей мамаши. Тагеранг бьёт кулаком по столу и сваливает. По пути грабит и убивает, потому что других норм жизни у него нет. Но потом видит: живут мирные звери, помогают друг другу, делятся плодами мирного труда. Что-то в душе щёлкает: «а что, так тоже можно?» Затем – длительное перевоплощение из Горлума в Смеагорла (надеюсь, правильно отсылку дал). Вот это и есть подлинная борьба добра со злом в литературе, а не «тут будут одни хорошие, а другие плохие». Тем не менее, есть тут персонаж с прорисовкой поглубже. Нимбало, он же Нимбало-Убийца. Мышонок, спутник нашего Тагеранга. Вот у него действительно преодоление и развитие. Детская травма из-за отцовских побоев, странная дружба с Тагерангом, посмертное примирение с отцом – всё это уже сильнее. Видимо, в случае второстепенных героев автор не пытался запихивать своё творчество в рамки типа «детям нужна чёрно-белая мораль, никаких двусмысленностей» и пр. Что касается Рэдволла… то тут уже как-то всё унылее. ОПЯТЬ унылее. Снова «положилы» по прорисовке, реалистичности и интересности однозначно проигрывают «отрицалам». Но об этом чуть дальше. Обычно с началом «аббатских» глав автор представляет нам набор зверюшек – всяких бельчат, выдрят и кротят, но через несколько страниц для читателя эта публика сливается в недифференцированную массу. А вот тут есть Мгера. Выдра – сестра Дейны-Тагеранга и дочь несчастного Рилфлага. Чем-то она выделяется, на мой взгляд. Похоже, детское горе как будто позволило ей подняться над стереотипностью рэдволльского мышления. Когда Волог и Ифира кидаются камнями в аббатство, требуя выдать Тагеранга (ха, разумеется, жители места, где вы никогда не были, обязаны разбираться в вашей племенной терминологии), то именно Мгера предлагает выйти и поговорить. ПРОСТО ПОГОВОРИТЬ. Кажется, очень редко обитатели красностенной базы отдыха снисходят до того, чтобы говорить с «нечистью». Нет, тут, конечно есть обстоятельство, что выдры – главная боевая сила Рэдволла – свалили на какой-то свой фестиваль, оставив крепость без защиты. И, тем не менее… Комический персонаж – Бурак. Манера автора пихать в книги очередного прожорливого болтливого зайца скорее раздражает, чем забавляет. Бесконечные шутки про «я схожу на кухню», пинки под зад и бессмысленные диалоги – это то, что вы хотите от книги? Впрочем, наш Бурак раздражает точно меньше, чем Скарум из «Трисс», и, к тому же, выполняет роль музыкального сопровождения. Навьюченная на него «аккордегардия» смотрится прикольно, но… Не есть ли эта помешанность на музыке просто способ уйти от беспощадной внутренней боли и психических травм, заработанных на службе в Саламандастроне? Может, стоит это грохочущее чудо оставить в Рэдволле, чтобы показывать диббунам со словами: «мечтаешь о военной службе и подвигах? Вот, гляди, к чему это может привести! Главное для бойца – сохранить психическое здоровье!» Текста получается много, так что пока всё. Продолжение следует…

Видно, Мартин проспал несколько часов, и когда он вынырнул из тревожного забытья, в казарме было совсем темно. Лишь слабая лампа бросала отсветы на грязные стены. Мартин лежал, смотря в тёмный потолок и припоминая печальные события минувшего дня, как вдруг через храп спящих зверей услышал чей-то тихий голос. Слегка повернув голову, он разглядел во мраке две фигуры, маленькую и высокую, над тем лежаком, где спала Грат. - Рана не опасная. Но ей стоит отлежаться. Надо дать ей зажить. - Ты не считаешь её врагом? Ромска и Фиалка? Что они тут делают? Мартин сжал рукоять меча. - На нашем острове никогда не знаешь, кто друг, а кто враг… Пойдём отсюда. Мартин вспомнил, что ведь именно Фиалку пираты скинули с корабля навстречу лодке. Потом Фиалка сбежала от самых дверей аббатства, чтобы набиться в экспедицию. А вот теперь она защищала Ромску и болтала с ней в ночной тьме. Без единого шороха он встал с ложа и проскользнул к выходу. Мириады звёзд пылали в небесах точно так же, как и почти сутки назад, когда ещё полный надежд Мартин спрыгнул на берег Сампетры. Несколько метеоров перечеркнули небосклон, но созерцать красоты природы времени не было. Ромска с Фиалкой стояли, прислонившись к стене казармы, и в кромешной мгле Мартин едва видел их силуэты. Мысль с беспощадной услужливостью выстраивала логические цепочки. Почему Фиалку бросили в море? Чтобы отвлечь преследователей? Или именно для того, чтобы она оказалась в лодке? Потом, когда её с землеройками отправили в аббатство, она тайно вернулась – почему? Доказать, какая она взрослая и ответственная? Или… ради того, чтобы оказаться внутри команды… …И вести её на верную гибель?! А теперь, воин, попробуй доказать сам себе, что совершенно ненамеренно Фиалка завела аббата в лес прямо навстречу пиратам! Несмотря на ночную прохладу, Мартин опять резко вспотел, как недавно при взгляде в глаза Ублаза. Может ли диббун быть преступником? Предателем? Мартин хорошо знал историю Витча, крысёнка-прихвостня Слэгара. В семье рассказывали, как этот маленький бандит издевался над пленниками. Отец Мартина, сам ещё будучи диббуном, сразу понял, кто к ним примазался, и безуспешно пытался предупредить Матиаса. Но ведь Фиалка была совсем другой! Да было ли когда хоть что-то злодейское в милой полёвке, маленькой весёлой хохотунье, выросшей в стенах аббатства? Смотря, как её синее платьице мелькает среди деревьев, мог ли он подумать, что однажды его обладательница предаст их всех с хладнокровием, которому позавидовали бы любые Селы и Слэгары? Никогда ещё Мартин не желал так сильно, чтобы всё оказалось кошмарным сном. - Ты пыталась поговорить с Ублазом? – спросила Фиалка. - Ага, естественно, - Ромска злобно хмыкнула. – Вдалбливала, что сейчас единственный для него шанс спасти шкуру – пойти на уступки пиратам. Отдать им лес, всё, что они хотят… Чтобы сохранить если и не корону, то хоть свою поганую жизнь. Но нет, он же самый крутой, конечно… Если тебе всегда везёт, однажды ты слепнешь. И уже не видишь ничего дальше собственной кривой хари. Несколько минут они молчали. Мартин стоял, прижавшись к косяку, едва дыша и стараясь не шевелиться. По стене медленно двигался огонёк лампы в лапе часового. - Почему ты стала пиратом? – спросила Фиалка. - А ты уверена, что тебе стоит это знать? - Нам в аббатстве говорили, что пираты злые… А ты добрая! - Не называй меня доброй!!! Фиалка испуганно затихла. Теперь молчание продлилось ещё дольше. Мартин уже хотел выйти из своего убежища, как Ромска заговорила снова: - Моя семья рыбачила здесь, на Сампетре. Потом, когда Ублаз пришёл к власти, отца забрали строить флот. А после смерти мамы братья подались в пираты, да и я с ними. Так казалось проще, чем трудиться. Золото, вино, кровь – своя и чужая… Вот только назад пути нет. Ты носишься по морям за добычей сезон, другой, а потом понимаешь, что жить по-другому уже и не можешь. Особенно, когда такие же все, кого ты знаешь… - Послушай… Отправляйся с нами в Рэдволл! – чуть не вскрикнула Фиалка. – У нас для любого место найдётся! - Ага, на виселице… Ты понимаешь, что меня ждёт после всего? Нет, это не походило на разговор двух злодеев. Видно, думал Мартин, эта пиратка просто дурила голову наивной девчонке. Наивной – не благодаря ли тому, что Рэдволл всегда стремился нести добро? Пока наконец одна юная полёвка не решила, будто хищники заслуживают лучшего отношения? - Знаешь… Ты похожа на моего сына, - тихо сказала Ромска. - Он… пират? - Нет. Теперь уже. Он утонул много сезонов назад. Послышался вздох. - Иди в мою комнату и постарайся выспаться. А потом… Мы сделаем всё, чтобы ты вернулась домой. Фиалка, сонно покачиваясь, прошла мимо дверей казармы в сторону закрывавшей звёзды громады цитадели. Стало быть, пока Мартин спал, Ромска поселила мышку у себя… Ничего хорошего это не предвещало. Он шагнул из дверей и медленно двинулся к Ромске. - Эй, ты! Приятно быть добренькой в детских глазах, да? Жаль только, семья Лутры не сможет оценить твоё актёрство! Ромска стояла, не шевелясь и глядя прямо на приближавшегося воителя. Вскоре Мартин увидел её глаза, большие и тёмные, но куда более живые, чем у Ублаза. - Решила сделать из неё себе подружку? Товарку по кровавому ремеслу? Здесь её защищаю я, и ни один рэдволльский диббун не будет жить с пиратским отребьем! - Защищаешь? – наконец сквозь зубы произнесла Ромска. – И именно поэтому поселил её в казарме среди солдатни? Слушай, ты, воин Рэдволла или как там тебя… Это твоя гениальная идея – притащить ребёнка на пиратский остров? Мартин хорошо помнил, как они подняли в лодку промокшую Фиалку. Как под присмотром землероек она отправилась в Рэдволл, тайком вернулась и вновь очутилась в лодке… Но рассказывать всё это какой-то бандитке Мартин не собирался. - У нас даже диббуны стремятся бить таких, как ты! - Ох, какой пафос! – Ромска закатила глаза. – Ты хоть понимаешь, герой, что с ней сделают наши парни, попадись она к ним в лапы?! - С ней я, Мартин Воитель! - Да, да, скажешь это, валяясь рядом с ней в луже крови… - Короче, ещё раз увижу тебя рядом с ней – познакомишься с моим мечом! – Мартин медленно извлёк клинок из ножен, и древняя сталь блеснула в холодном свете звёзд. - Ха! Рассказать тебе, сколько мечей я испробовала на собственной шкуре? Думаешь, твоя железяка меня сильно удивит? Хочешь – давай, прирежь меня… Ведь от этого всё изменится, правда? Вы вернётесь домой, выдры оживут… Ромска, не отрываясь, глядела Мартину в глаза. Совсем недавно он уже сталкивался с презрением пирата к смерти, которое его удивило – он ведь привык думать о них как о трусливых тварях, чуждых всему, что можно хоть как-то уважать. Нож-в-ребро, тот пират, которого они взяли в плен на берегу Страны Цветущих Мхов, как же он тогда сказал… «А мне всё равно помирать». - Однажды вам воздастся за всё, - твёрдо произнёс Мартин, убирая меч. – За разбой. За кровь. За семью Лутры. Настанет день, когда жители Страны Цветущих Мхов доберутся до вас, сожгут ваше поганое гнездо, и все вы отправитесь в тёмный лес! Он развернулся к цитадели и сделал пару шагов, но услышал из-за спины спокойный голос Ромски: - Я не участвовала в том деле. Если это тебе, конечно, интересно. Мартин обернулся. - Кому ты врёшь? Я прекрасно слышал, как Ублаз сказал, что именно вы убили семью Лутры! - Конва оставил меня старшей на корабле, а сам пошёл на берег с матросами. Я видела, как они тащили окровавленные мешки с добычей. А теперь скажи-ка, Мартин… – глаза Ромски прищурились, – тебе не кажется странным, что в холте мирных выдр нашлись золотые кубки, браслеты, камни? Этот жемчуг, наконец? И откуда, как думаешь, Ублаз про них знал? - Что ты хочешь сказать… - Холт Лутры был такими же пиратами, как и мы! - Что? Решила оправдать подельников? – Мартин снова положил лапу на рукоять меча. – И я, по-твоему, должен на это купиться? На твою очередную ложь? - Купиться? Нет, конечно! Ты же воин добра и света! Только плевать тебе на тех выдр, плевать на Фиалку, перед которой ты красуешься… Впервые за много сезонов я была счастлива, когда увидела, что ваша лодка её подобрала… Но нет, тебе понадобилось тащить её с собой, наделать подвигов, чтобы узреть восторг в глазках малосезонки… Фиалка будет жить со мной, пока вы отсюда не уберётесь! Понял, ты, самовлюблённый пижон?! На морде хорчихи сверкнули слёзы, но Мартин не обратил на них никакого внимания, как и на то, что их вопли могли уже перебудить всю крепость. В груди вспыхнул огонь. Какая-то наглая пиратка вздумала поносить его, воина Рэдволла, хранителя легендарного меча! - Закрой грязную пасть, ты, пиратский потрох! Вякнешь ещё хоть одно лживое слово – выпущу кишки, как всем твоим дружкам, что вставали у меня на пути! - Заткнитесь оба!!! Вздрогнув, Мартин и Ромска обернулись к дверям казармы. Грат стояла, опираясь на косяк, и её тяжёлое дыхание хорошо было слышно в наступившей тишине. - Если вы всё ещё не поняли, - прорычала выдра, - мы все здесь на одном корабле. И он на всех парусах мчится к тёмному лесу. Развернуть его сможем только вместе. Перессоримся из-за наших ошибок и преступлений… - она пристально посмотрела на Ромску – погибнем все. Спокойной ночи. Мартин всё ещё растерянно смотрел ей вслед, как услышал звук торопливых шагов. Со стороны цитадели к нему бежал, размахивая лапами, Звездохват, а за ним мелькала ещё чья-то фигура. Примечание. Итак, да, я считаю, что семья Лутры (в оригинале для их обозначения использовано слово holt. На сайте redwall.fandom.com поясняется, что «in the world of Redwall, a holt is a name for a tribe of otters, who generally live near the sea or ocean, but will often live near rivers or streams») была отнюдь не мирной, белой и пушистой. Слишком большой контраст между образом живущих на лоне природы туземцев-рыболовов и контекстом, в котором он дан в книге. Почему в их норе (холт, видно, был небольшой, раз всех убитых Грат захоронила в одной норе) лежали сокровища? Почему там же хранились Слёзы Всех Океанов, причём не сами по себе (нырял, нашёл и припрятал), а в аккуратной, специально для них изготовленной коробочке? Откуда, наконец, Ублаз узнал про это крошечное поселение и о Слёзах? Вывод: скорее всего, там был схрон или перевалочный пункт контрабандистов, по сути – конкурентов Ублаза (если что, я их убийства не оправдываю, но оно выглядит уже не как подлое преступление хищников против мирных жителей, а как бандитская разборка). В дальнейшем повествовании к этой теме я ещё, наверное, вернусь.