Роксана

Аннотация: Жизнь в лагере идет своим чередом, как вдруг становится известно, что Крыска решила вернуться из скитаний по миру. Как она среагирует, узнав о существовании Роксаны? Как Роксана воспримет особую гостью? Что же делать Клуни? И главное: кто сможет выжить в этой битве? Рейтинг: G (ну почти) Посвящается Крыске, настоящей пиратке, которая не побоялась плюнуть на стереотипы и создать форум столь узкой направленности, дабы объединить клуниманов всея Руси. Ты не представляешь, в каком шоке и в какой эйфории я была, найдя этот сайт в 12 лет. В последние несколько дней лагерь был взбудоражен. Крыска написала, что в скором времени вернется из своих странствий по свету. Когда приступы безумия Клуни стало невозможно терпеть, ей пришлось выказывать свою преданность ему другим путем, поэтому она задалась целью распространить славу о Клуни Хлысте по всему миру. Путешествовать оказалось ей очень органично и невероятно интересно, хотя в начале пути Крыске казалось, что она вернется уже первой ночью. Однако теперь она могла самостоятельно добывать пищу, искать ночлег и защищать себя. В конце концов у нее был хороший учитель. Пройдя через замок, похожий на тлеющие в снегу угли, она заметила церковь святого Ниниана, который вовсе не был святым, как она узнала от затаившихся местных жителей. Сердце ее затрепетало. Из трубы валил густой дым, поэтому выбежавший встречать Крыску Сырокрад выглядел, как радостный погорелец. Обняв ее, он удивленно оглядел пиратку: «Ба, ты как самый настоящий странник теперь! Круто выглядишь! А я убил Доходягу и сверг Роксану, когда она начала тут что-то мутить! И хорьков заколол много на острове!» Очаровательные бравады Сырокрада смог прервать только дружный хор остальных офицеров. В отличие от Роксаны, которая только иногда снисходила до подчиненных своего господина, Крыска была для них своей. Вдруг строй расступился, и Крыска расплылась в самой нежной улыбке, на которую была способна. «Привет, моя игрушка, хотя сейчас язык не повернется так тебя назвать» ,— Клуни согнулся в три погибели, чтобы обнять ее. Крыска растворилась в этом моменте, пока ее не оглушил звон внезапно наступившей тишины. Она не видела, что происходит за спиной Капитана, потому что он вдруг резко выпрямился, чтобы пожелать кому-то доброго утра. «О, а что ты так рано сегодня? Хотя неважно, иди сюда, я как раз хотел познакомить тебя с нашим почетным офицером и глашатаем!» — он метался между желанием не выглядеть подкаблучником перед Крыской и не быть задушенным во сне Роксаной. Роксана медленно и чинно спускалась по ступенькам, сопровождаемая взорами всего офицерского отряда, пока не достигла Клуни и Крыски. Все окружающие были в туниках и плащах, на ком-то еще даже дотаивал снег, Роксана же стояла в ночнушке до пола и прикрывалась халатом из красного атласа с вышитыми на нем чужестранными цветами, который выглядел настолько дорогим, что становилось очевидным его происхождение: это был трофей с абордажа. То же самое можно было сказать о золотом браслете на ноге, который звенел при каждом ее движении. Крыска подумала, что девчонка могла бы быть поскромнее в своих запросах, зная, сколько можно выручить за эти тряпки ресурсов для лагеря и как тяжело пиратам достается добыча. Роксана тоже собиралась что-то подумать, но ей помешал Клуни: «Роксана, встреть нашу гостью по высшему разряду, ведь она запугивала мной зверей по всей земле! Пусть все знают, что единственный способ взаимодействия с Клуни Хлыстом — это капитуляция! И смотри у меня, я ведь проверю днем!» Роксана с улыбкой, передающей непонятную гамму эмоций из удивления, веселья, смирения и самодовольства перенесла вес с одной ноги на другую: «Позволь узнать, что такое «по высшему разряду»? Мне сделать ей ванну? Массаж? Станцевать?» Сквозь гогот офицеров Клуни крикнул «Если попросит, то да, но лучше принеси ей жрачки и вина» и скрылся в кабинете. Крыска, стараясь не смотреть на Роксану, пробормотала: «Спасибо, все хорошо, я сама найду». «Нет уж, за это меня по головке не погладят, так что я хотя бы тебя провожу до кухни и погреба» ,— Роксана смотрела на нее сверху вниз и говорила нарочито беззаботно. Идя по коридору в напряженном молчании, Крыска разглядывала изуродованные портреты знатных мышей. Тут в ней стало нарастать какое-то сильное чувство. Нет, это была не ревность, это была ярость. Как она смеет разговаривать со всеми в таком тоне, даже с Капитаном! Как она посмела плести интриги в их лагере! И как, просто как, она смела пытаться выстрелить в Клуни Хлыста! Нет, такой шанс Крыска не упустит. А что? Она ведь действительно офицер и ей пожаловали «хозяйку дома», чтобы выказать ей честь. «Слушай, я тут подумала, а, может, ты действительно сделаешь мне травяную ванну? Я очень устала с дороги. И в комнате, которую ты мне показала, пыльновато, не могла бы ты там убраться? А, еще я не очень люблю стряпню нашего кока, так что мне не терпится попробовать твои кулинарные изыски. О, а уж о твоих танцах говорит вся армия, не продемонстрируешь мне?» — Крыска вспомнила о прекрасном времени, когда у нее были служанки, однако массаж просить не рискнула, чтобы не остаться без хребта. Роксана обернулась к ней с вежливой улыбкой, переходящей в безумную. Своего отношения к происходящему она не скрывала, однако ей все еще надо было выполнить приказ: «К сожалению, это не в моей компетенции, да и готовить я не умею, а на пыль у меня аллергия. Но я все еще могу принести тебе вина и еду, когда ее приготовят. Танцы же мои, я боюсь, тебе скоро наскучат, ведь я часто исполняю их для Капитана». У Крыски созрел план сделать в замке генеральную уборку и приготовить знатный обед, а затем пожаловаться на белоручку Роксану Клуни: «Хорошо, я поняла твою позицию. Я за всем схожу сама, не стоит утруждаться. У тебя ведь, наверняка, столько дел». Роксана почувствовала, что что-то не так: «Позволь я хотя бы уложу тебя в постель. У тебя ведь так устали ноги». Тут Крыска, сама не зная зачем, рванула на кухню. Роксана автоматически побежала за ней, отставая из-за длины ночнушки. Крыска лихорадочно убиралась, с шумом роняя кастрюли: «Не могу спать, пока где-то грязно! Ты иди, иди, может, ты нужна Капитану для чего-то». Роксана слегка нахмурилась и действительно пошла к Клуни, рисующему план: «Крыска не хочет ложиться в постель, как бы я ее ни уговаривала, и убирается, чтобы мне отомстить». Клуни Хлыст был известным стратегом, однако ему понадобилось полминуты, чтобы проанализировать, что она сейчас сказала: «Ну либо иди помоги ей, либо иди в нашу комнату и делай, что обычно делаешь. Я строю планы». Роксана решительно распахнула дверь их опочивальни, затем так же решительно открыла дверцу своего шкафа. Если Крыска начала войну, она нанесет ответный удар. В обеденном зале стали постепенно собираться солдаты и офицеры. Пахло там очень непривычно. Кажется, это называется «вкусно». Крыска, красная, как истопник, метала по глади стола тарелки с различными яствами. Армия необыкновенно мирно и аккуратно рассаживалась по скамьям. «Ну наконец-то нормальная жрачка в кой-то веке! А то у нас только лентяйки водятся. Молодец, Крыска! И вы берите с нее пример, тунеядцы!» — обратился вошедший Клуни к сидящем около него. По правую лапу от него был Краснозуб, по левую — Темнокоготь, за ними Сырокрад и разомлевшая от похвалы Крыска. Между Темнокогтем и Капитаном стоял пустующий витиеватый стульчик с алой подушечкой. «Ничего не делает, так ведь еще и опаздывает. Абсолютно никакого стыда и совести» ,— Клуни выпил кружку эля двумя глотками. Он принялся за вторую кружку, но вдруг поперхнулся словами «Мать моя женщина!» Все вокруг Крыски свернули головы в направлении входа, поэтому и ей пришлось настороженно обернуться. «Добрый вечер, господа! Сегодня у нас особенный день, поэтому я хочу станцевать для нашей гостьи! Создайте мне ритм! Раз, раз, небольшая пауза и быстро два, два, два!» — Роксана протопала мелодию ногой по столу. Начни гулять какой-нибудь солдат около тарелок с едой, его бы, пожалуй, проткнули пикой, но Роксана была одета в костюм для восточных танцев, состоящий из короткой голубой кофточки, переходящей в завиток на животе, и маленьких голубых шароваров с полупрозрачным поясом, украшенных бубенцами. Она элегантно переступала через лес лап, однако никого не обделяла вниманием, убыстряясь по мере приближения к Капитану. Дойдя до конца стола, она начала исполнять самую активную часть своего танца, кружась на одном месте. Клуни, конечно, вел себя с большим достоинством, чем его подчиненные, и не сидел с открытой пастью, однако не сводил глаз с танца, уверенно улыбаясь Роксане. Крыска не была удивлена такому раскладу, но Сырокрад, не любящий Роксану так же сильно, как она, разочаровал ее своим поведением. «Что? Да я просто изучаю, врага нужно знать в лицо. Трясется и сверкает чешуей, как щука, лишившая глаза Хозяина» ,— изображая презрение, ответил Сырокрад. Роксана танцевала уже чуть ли не касаясь Клуни, отчего он потерял всякое терпение и все-таки, будучи хищником, попытался схватить ее. Роксана успела аккуратно отскочить: «Ох, ну что вы, все-таки это танец в первую очередь для нашей гостьи». Все думали, что Клуни ответит привычной для него иронией, но он вышел из себя и побежал за ней: «А ну иди сюда! Ей этот танец не нужен! Я тут главный!» Роксана не слишком быстро побежала в коридор под крики: «Что за дезертирство! Танцуй дальше! Это приказ!» Крыска грозно смотрела в одну точку, доедая мясо. Эта девчонка ввязалась в серьезную игру. И никакие танцульки ей не помогут, когда Крыска найдет способ открыть Клуни его хоть и единственный, но беспощадно зоркий глаз на ее поведение. Со следующего дня Крыска начала ходить на все собрания офицеров и быть максимально исполнительной и инициативной. Теперь она проводила с Клуни больше времени, чем Роксана, а главное действительно помогала ему, за что часто получала похвалу и признание. На одном из совещаний она продемонстрировала список расходов и доходов: «И так как расходов у нас действительно много, я бы хотела предложить продать шикарные, но ненужные вещи, которые есть в нашем лагере. Мы же пираты, зачем они нам нужны кроме как для выручки?» Клуни понял, к чему ведет Крыска: «Хмм, может, действительно стоит попросить Роксану отдать часть побрякушек, которые я ей притаскивал? Вряд ли она носит все». На следующем совете Крыска хотела завести разговор о нерациональном распределении рабочей силы. Она в предвкушении смотрела на Клуни, говорившего что-то о подкопе. Вдруг дверь кабинета будто заскрипела от весеннего ветерка, но все окна были плотно закрыты. Крыска услышала серьезную и выдержанную интонацию Клуни: «Не глупи, положи на место». В проеме стояла Роксана с топором. Все офицеры с нервным смехом столпились в углу комнаты. Клуни шагал медленно и тихо, как бы готовясь к прыжку за бабочкой. Крыска хотела выхватить свой ржавый палаш, но не успела, так как в столе, около которого она стояла секунду назад, уже красовался топор Роксаны. Клуни хотел воспользоваться моментом и схватить ее сзади, пока она вытаскивает застрявшее в древесине оружие, но ярость придала ей сил, и она вытащила его слишком быстро, еще и пригрозив им великому воину Клуни Хлысту. «Оборжаться можно! Ты еще бегаешь со своей зубочисткой, только потому что я не могу забрать у тебя ее, не оставив тебе синяк на лапе или не сломав ее! Ладно нападение на сослуживцев, но если ты мне стол сломаешь, то я тебя при всех на нем же разложу и выдеру!» — Клуни совсем не хотелось лишиться своего массивного и солидного стола, очень подходящего для составления злодейских планов. Роксана отошла от стола и снова замахнулась на Крыску, вжавшуюся в стену. Крыска, будучи в два раза меньше Роксаны, проскользнула у нее между ног. Клуни, за это время успевший надеть на хвост шип, схватил им древко топора. Послышался удар железа о каменный пол, Роксана кинулась за своим оружием, но Клуни легко успел поставить на него лапу. Она однако все же начала пытаться вытащить его. «Ну не смеши зверей, Роксана, и вставай. Встань. Встань, кому говорю» ,— Клуни уже мог никуда не торопиться. Роксана потянулась клыками к его лапе, поэтому ему пришлось самому поставить ее на ноги. Изначально он хотел дать ей хорошую затрещину, но она как будто была готова к такому раскладу событий, и поэтому пришла в полном облачении и макияже. Слегка растрепанные волосы и немного безумный и бесстыдный блеск в ярко подведенных глазах... Клуни никогда не думал о том, чтобы ударить Крыску, а вот Роксану не раз думал, но не мог. По крайней мере по лицу. Не решив, что с ней делать, он привязал ее к стулу и начал допрос, в ходе которого было выяснено, что топор, предназначенный для колки дров, обвиняемая взяла у солдата под предлогом, что ей надо ровно подстричь волосы, а мотивом к преступлению стало вымогательство потерпевшей у нее личных вещей, среди которых был серебряный браслет со звездочками и рубиновое колье. «А я всегда говорил, что она сумасшедшая!» — не выдержав, крикнул Сырокрад. Роксана плюнула ему в морду. Сырокрад зажмурился, пытаясь утереться, на что Роксана сказала: «Ой, да для тебя это честь, теперь между тобой и Клуни Хлыстом есть хоть что-то общее». Она повернулась к Клуни и весело улыбнулась: «Я имела в виду наши поцелуйчики, а не то, что мне на тебя плевать». Хоть Клуни и нравилось то, что в Роксане просыпаются злодейские задатки, пока что они приносили их лагерю лишь вред: «Все это, конечно, классно, но зачем ты напала на офицера, причем действительно ценного в отличие от многих других? Пойми, это не игра, скоро нам предстоит большая битва, после которой мы заживем совсем по-другому, и у тебя будет столько золота и тряпок, сколько ты захочешь. А пока ты только мешаешь общему делу и не подчиняешься приказам, за что я налагаю на тебя домашний арест. Выходить теперь будешь только со мной». Он разговаривал с ней, как с обиженным ребенком, потому что способ выражения чувств топором был ему понятен и близок. Все присутствующие ждали зрелищного правосудия, поэтому были несколько разочарованы. Перед тем, как быть запертой, Роксана демонстративно сложила кучу золота и драгоценных тканей в центр кабинета, придя в крестьянском наряде. Точнее в ее представлении о крестьянском наряде, на самом деле это была белоснежная кофта с рукавами-фонариками в сочетании с кожаным корсетом и синей юбкой. Когда все разошлись, Клуни вернулся, позвякивая ключом, и увидел немного понурую Крыску. «О, ты что действительно испугалась ее? Да она муху поймать не сможет. Или ты хотела, чтоб я устроил ей взбучку за тебя? Ее бы только это раззадорило, лучше ее просто изолировать» ,— ему совершенно не хотелось расстраивать единственное живое существо в мире, испытывающее к нему столь светлые чувства. Иногда смотря в ее глаза, он переставал ощущать себя собой. Он чувствовал себя... героем. От этого и случались те самые припадки безумия. «Кажется, я знаю, как тебя развеселить» ,— Клуни достал из шкафа шахматную доску и потряс ей, как игральными костями. Крыска улыбнулась. Такие битвы ей были больше по душе. Через десяток ходов она со звучным стуком скинула с доски черного ферзя. Заточение не слишком сильно изменило образ жизни Роксаны, однако она понимала, что Крыска может сотворить за это время что угодно. Дождавшись, когда в замочной скважине появятся зеленые штаны Краснозуба, она обратилась к нему: «Псс, Краснозуб, тебе не кажется опасным, что Капитан в последнее время так ценит вклад Крыски в общее дело? К тому же она дружит с Сырокрадом, который спит и видит, чтобы тебя сместить. Ты будешь ждать, когда они начнут плести интриги против тебя? Сам знаешь, ты мне как заместитель более выгоден, и, думаю, отлично помнишь, на что я способна». Краснозуб почесал затылок: «Хорошо, что предложишь тогда? Но выпускать я тебя не буду ни на секунду». «Мне это и не нужно» ,— на ее лице расплылась видная только ей хитрая улыбка. Порядки лагеря действительно изменились с того момента, как Крыска начала распространять в нем свое влияние. Крысы стали меньше драться, браниться и выпивать, их предводитель тоже помягчал. Краснозуб аккуратно вошел в кабинет Клуни: «Хозяин, я тут к вам с кое-какими сведениями». Клуни спокойно жевал яблоко, в последнее время он вообще разленился: «Проходи». «Я слышал, как солдаты говорят всякое... Ну как бы это сказать...» — офицер мямлил. Клуни сделался серьезным: «Говори». «Солдаты говорят, что вы... как бы это сказать... не в той форме из-за Крыски. А они сами теперь только и знают, что ведут светские беседы». Он вспомнил, что Роксана рассказала ему про ночные кошмары Клуни, и добавил: «Даже пошли шуточки, что вы скоро... эээ... вместо шипа на хвосте повяжете бантик». Клуни чуть не побледнел от ужаса: «Чушь какая! Причем тут баба? Я вам дал отдохнуть немного перед штурмом, неблагодарные ублюдки! И если я увижу тех, кто это сказал, я покажу им, как я потерял форму и повяжу из них бант!» Краснозуб вышел немного испуганным, но удовлетворенным. План Роксаны сработал. Позже Клуни вышел из кабинета, чтобы осмотреть лагерь. Он орал и щелкал хвостом на всех, кто не был чем-то занят: «Я вас пущу на корм тем, кто действительно работает, ленивые отбросы!» Увидев до боли знакомое зрелище, Крыска взволновалась и решила спросить у Клуни, что произошло. Он держался с ней более холодно, чем обычно: «Лагерь, полный дебилов — вот что случилось. А ты их не отвлекай от работы и сама делом займись». Крыска совершенно не понимала, что могло пойти не так. Неужели это будет происходить всегда, что бы она не делала? Ответ она получила быстрее, чем ожидала. К ней на плечо опустилась тонкая лапа в черной шелковой перчатке. Ткань однако не могла полностью прикрыть когти — они приятно, но явно впивались в Крыскино плечо. На перчатке красовалось кольцо с драгоценным камнем, которое должно было быть отдано на переплав. «Как обстоят дела на посту, офицер Крыска?» — Роксана была в шикарном черном платье и с алой помадой на губах, но все равно своей отвязной одичалостью производила впечатление зверя, только что вышедшего из тюрьмы. Крыска молча смотрела на то, как Роксана над чем-то смеется вместе с Краснозубом и Черноклыком на входе. Ей почему-то хотелось запомнить этот момент. Несмотря на переполнявшее ее отчаянье, она вдруг стала видеть все предельно четко. Надо убрать со стола вино. Войдя в еще пустой зал, в котором однако слышался гул грядущего ужина, идущий из коридоров, она собрала все бутылки и открыла окно. Мороз не успел обжечь ее, так как перед тем, как бесшумно бросить все это стекло в дальний сугроб, она выпила лишь несколько глотков. Ужин был как обычно шумный, однако смех стоял грубый и нервный. Хозяин был явно не в духе, да и Роксана оделась в черное, что не предвещало ничего хорошего. Когда армия утолила первые порывы голода, послышались крики: «Эй, а где вино?» Клуни со вздохом повернулся к Роксане: «Я не знаю, где носит этого проклятого кока — все обленились в этом замке, так что сходи и принеси пару бутылок». Роксана отправилась выполнять поручение даже с энтузиазмом, так как устала сидеть в одной комнате за эти дни, да и настроение в целом было превосходное. Она зажгла свечу и аккуратно спустилась в погреб. Крыска вышла из кабинета Капитана и направилась по коридору. Белокурый пушок на ее голове немного взъерошился, а полы зимнего плаща, испачканного мхом еще во время странствий, как часы с маятником то закрывали, то открывали надпись «Я люблю тебя, Клуни». Роксана села на корточки и принялась рассматривать бутылки: выдержанное вино для Клуни и нее, вино, заготовленное неделю назад, для офицеров и сок со спиртом для солдат. Когда она встала, ей вдруг почудилась вспышка света и собственная шаль из ультрамаринового сатина. Через секунду она начала задыхаться. Крыска была ровно в два раза ниже Роксаны, поэтому единственным возможным местом для нападения ей служил лестничный пролет, с которого она и свесила одну из Роксаниных тряпок. Убийство должно быть тихим, красивым и без изъянов. Роксана поняла, что не может нащупать соперницу сзади, и решила не сопротивляться, чтобы не ускорить свой конец. «Он же не идиот... Он поймет, что это была ты...» — прохрипела она. Внутри Крыски кипел невероятный котел из желания мести, боли и осознания того, что ей придется жить с этим всю жизнь. Но лучше уж навсегда пожертвовать своим спокойствием, утопая в муках совести, чем представить мир, в котором у них с Клуни никогда не будет все хорошо. «Ты всегда была деструктивной и странной, так что, может, все и поверят, что ты повесилась. Эх, я не желаю тебе подлинного зла, просто мне нужно тебя убрать. Закрой глаза, я постараюсь закончить побыстрее» ,— насмешливая интонация Крыски приобрела оттенки сочувствия, однако пожар в ее сердце не позволял ей ни на секунду ослабить хватку. Все-таки любопытно какая сила в мышцах и словах дается зверям в экстремальных ситуациях. Роксана стала чувствовать, что теряет сознание: «Умоляю... Не ради меня, я жду ребенка...» Она никогда не думала, что упасть на холодный каменный пол будет так приятно, а сырость погреба для нее станет лучшим деликатесом. Крыска спустилась к ней, ее руки все еще чувствовали жгучее трение сатина и тряслись: «Как?! Почему ты не сказала, что носишь наследника величайшего воина всех времен?! Как ты могла скакать с топором, зная об этом?!» Роксана знаком попросила дать ей минуту, чтобы прополоскать горло. Отдышавшись, она продолжила: «Да я недавно это поняла и до сих пор боюсь сказать даже ему». Крыска возмутилась: «Какая безответственность! Это не только твой ребенок, он и для нашего лагеря и... для целого мира! Ты еще и вина хотела выпить, хорошо, что я тебя остановила! О чем ты вообще думала? Что он выкинет тебя на улицу из-за того, что ты временно наберешь вес?» Роксана опустила голову, стараясь скрыть выступающие на глазах слезы: «Да нет... Я боюсь. Всего боюсь. Сколько мы еще будем жить в таких условиях? А если что-то случится с ним или с нашим ребенком? Смогу ли я вообще родить? А выжить? И я сама чувствую себя еще маленькой... Поможет ли он мне отыскать моих родителей и пригласить их сюда?» Крыска села подле нее и улыбнулась в попытке ее приободрить: «Не волнуйся, мы скоро захватим аббатство и все будет хорошо». «А на каких правах я там буду жить? Я же не офицер, а, считай, рабыня, живущая в хороших условиях. Я надеялась, что мы будем королем и королевой, но теперь приехала ты и...» — Роксана продолжала блуждать по лабиринтам своих мыслей. Крыска рассмеялась: «Я отказалась от знатной жизни не для того, чтобы быть королевой! Меня всегда тяготила вольная жизнь! Быть с ним рядом и быть хоть чем-то полезной ему — вот для меня самое главное. А почему ты считаешь себя рабыней?». Когда Крыска узнала, что Роксана присоединилась к ним не по своей воле, ее начали одолевать муки совести. Все теперь предстало в другом свете, и она не могла отвести взгляд от следов удушья на Роксаниной шее. Хотя, признаться, она думала, что они будут посильней. В своем воображении Крыска уже видела себя гнусным убийцей. Роксана заметила это и решила разбавить атмосферу: «Не волнуйся, кое-кто из наших общих знакомых уже душил меня. Просто он не был так усерден и терпелив, как ты». Девушки рассмеялись, и Крыска помогла Роксане подняться: «Ну что, пойдем рассказывать?» Роксана крепче сжала руку Крыски: «Ох, не знаю!» Снег успел уже не раз растаять с той зимы. В аббатство пришла поздняя весна, и несмотря на новые порядки, временам года все еще давались имена. «Нет, это Весна Кровавых Лютиков!» — закричал Темнокоготь. «Лютики желтые, придурок! Это Весна Полоумного Крыса! В смысле полоумного от хорошеньких мышек по весне, от любви там, что непонятного? » — ответил ему Черноклык. Темнокоготь повернулся к Матиасу, убирающемуся во дворе: «Дерзкая мышь, рассуди нас!» В начале Матиас невероятно сильно переживал из-за захвата аббатства, однако когда крысы осознали, что им невыгодно разрушать свой же замок, жизнь пошла своим чередом. Конечно, они все еще подтрунивали над мышами, но Матиасу было важно не ставить под удар жену и сына, поэтому он старался относиться к этому спокойно. Переложив грабли из одной лапы в другую, он помахал Маттимео, сидящему в окружении других диббунов в ожидании урока, и ушел в помещение. Василика нисходящим жестом попросила детей успокоиться: «Сегодня у нас особый урок! Ее Величество Роксана Первая начнет читать вам первый том книги «Я люблю тебя, Клуни!», написанной почетным советником Леди Крыской о нашем великом короле!» Роксана с улыбкой поприветствовала свою аудиторию. Вопреки ожиданиям она не носила баснословно дорогие платья с юбками, непролезающими в дверь. На ней был наряд из красного бархата с вплетенными в него ромбиками позолоченными нитями, а в волосах виднелся венок из цветов, сплетенный детскими лапками — диадему она носила только по праздникам. «Ну и что, что ты меня сейчас целуешь, а завтра вышвырнешь за борт! Я люблю тебя, Клуни!» — Роксана читала с выражением под всеобщий смех. Когда она уже дочитывала книгу, Клуни, подкравшись сзади, схватил ее и прокричал финальную реплику: «Клуни Хлыста убить невозможно!» Роксана весело завизжала, а Крыска, стоящая подле Клуни, скромно, но восторженно улыбалась, понимая, что ее каракули, кажется, станут классическим произведением Рэдволла. Нет, Клуни Хлыст не планировал останавливаться на одном аббатстве, скоро он завоюет целую страну, а потом и весь мир! И Крыска была счастлива ему в этом помогать. Крупный крысеныш с яркими желто-зелеными глазами, шерстью светло-шоколадного цвета и мужественной, но при этом утонченной, мордочкой случайно задел Роксану, за кем-то погнавшись, и выбил у нее из рук книгу. «Я тебя щас так задену, что ты долетишь до Леса Гниющих Лохов! А ну быстро поднял книгу и извинился перед матерью!» — обратился Клуни к сыну. Клуни Младший характером во многом был похож на отца, однако взял от Роксаны хитрость, эмоциональную силу и спокойствие. Также ему досталось специфическое чувство юмора обоих родителей. Крыске нравилось наблюдать за четко очерченным образом Клуни в этом мальчике. Враги и вправду могут решить, что Клуни Хлыста убить невозможно. Конечно, в нем была такая гремучая смесь генов, что было непонятно, каким он вырастет. Порой он даже пугал. И в положительном, и отрицательном смысле. Будет ли у него фамильный хвост? Пока что он лишь немного длиннее, чем обычный, но Клуни сказал, что у него он стал расти позже, так что время покажет. Роксана и Крыска уже давно были как сестры. У них всех вместе получилась семья. Никто бы сейчас не мог подумать, что все начиналось с ненависти и шрамов в душе. Так могут, пожалуй, только злодеи. Клуни Старший пошел тренировать Клуни Младшего, пока Крыска и Роксана с интересом наблюдали за ними. Потом все принялись за еду, прерываясь только на смех от рассказанных историй. О, им было что вспомнить. Когда-нибудь из этой семьи может вырасти целая династия. Возможно, их даже выткут на гобеленах. Будто в подтверждение их мыслей Клуни Младший сорвал с куста какие-то цветы и принес их маме и тете. Это были ранние розы. Никто доселе не видел, чтобы они начали цвести так рано, поэтому ничего неудивительного в том, что в честь них назвали грядущее лето.

Мордукан Спасибо, он писался в определенном состоянии)

Комиссар Лурц Думаю, это неплохой результат, так что спасибо)

Мордукан Зимние сумерки лишили аббатство цвета. Эти перемены не показались никому удивительными, ведь и не такое может случится в Ночь Забытья. Во дворе уже было припарковано множество повозок, из дверей лилась музыка. И только Матиас еще не спустился вниз, заставив Василику начать волноваться: «Матиас, почему ты еще здесь? Даже все злодеи уже на месте, а они вечно опаздывают». Матиас вздохнул: «Мартин приедет...» Василика забавно нахмурилась: «И что же теперь просидеть тут весь праздник? Разве так ведут себя воители Рэдволла?» Он смотрел в пол, теребя покрывало: «Ну это же он настоящий воитель, а я так — завхоз, умеющий кидаться металлоломом». «Не говори глупости, ты, как и Мартин, победил двух страшных злодеев, к тому же моложе и перспективнее» ,— она ободряюще положила ему лапу на плечо, и они направились к выходу. Тем временем в зал прошел зверь, не менее волновавшийся перед встречей с Мартином. Среди копошащихся мирняков Бадранг сразу же заметил высокие силуэты своих коллег и вальяжно сел за стол с черной скатертью. Он со скучающим видом оглядел своих с каждым годом страшнеющих собратьев и тут вдруг заметил невероятно статную по сравнению с местными пухленькими и простенькими бабами крысиную самочку в длинном черном платье, сидящую рядом с Хлыстом. «За сколько отдашь?» — он старался не терять хладнокровие, чтобы попытаться сбить цену как опытный торговец. Клуни гордо хмыкнул: «Этот товар не продается, а если бы и продавался, то у тебя бы все равно столько не было». «Зря ты такую монополию развел, девки наглеют от этого» ,— он напрягся, раздумывая, как получить желаемое. Тут Роксана присоединилась к их диалогу: «У нас все держится на истинной силе, заслуживающей преданности, а не деньгах и кандалах. К тому же зачем тебе новая рабыня, если есть хорошо забытая старая? Мартин глаз с тебя не сводит». Бадранг усмехнулся: «А ты остра на язычок. Действительно просто так не купишь, но в одном ты ошибаешься: ты все же пленница, причем не у того хозяина. Его скоро свергнет кто-нибудь из солдат или он самоликвидируется, слетев с катушек, а у меня замок на море». Терпению Клуни пришел конец: «Прекрати молоть чушь, старый коврик для ног. Тебя свергли собственные рабы, на тебя напал собственный друг, а твоей единственной женщиной была половица в Маршанке». Бадранг уже набрал воздуха в легкие для ответа, но Слэгар его опередил: «Как вы мне все надоели, я хочу удалиться от вашей группы. Нет, чтобы скооперироваться и работать вместе на Малкариса, так вам только и нужно, что понтоваться и ругаться из-за женщины с манерой поведения, как у моей матери». Клуни осмотрел зал и вдруг радостно заорал: «Села! Иди сюда! Да ты не бойся, второй раз-то я тебя убить не смогу, зато у нас тут твой сын! Увидеться хочет!» Слэгар вскочил как ошпаренный и, перечислив оскорбления на каждую букву алфавита в адрес Клуни, скрылся за дымовой завесой. Войдя в зал с черного хода, Матиас увидел Роксану, купающуюся во внимании Клуни и Бадранга. Здесь он еще раз протер платком Василики свои сверкающие доспехи, надетые для того, чтобы произвести впечатление на Мартина. Затаив дыхание, он прошел к главному столу. Однако кроме брата Гуго, приложившегося к элю, и мыши в лохмотьях и платочке на шее вместе с какой-то монахиней он никого не увидел. Наверное, странники или паломники. Вдруг странник подошел к нему и тепло улыбнулся: «Здравствуй, Матиас, рад наконец познакомиться. Ты достойно охранял наш дом все эти годы». Матиас нервно осклабился в ответ, одновременно ощущая волнение и разочарование. Роза и Василика пожали друг другу лапки и пошли к женской половине стола. Там обладательницы цветочных имен столкнулись с Роксаной. Василика обняла бывшую пленницу Рэдволла: «Привет! Как ты здесь оказалась? Роза, не пугайся, она хорошая». Напрягшаяся от вида крысиной самки Роза вежливо поприветствовала ее. Роксана подала Розе свою тонкую, когтистую лапку и ответила Василике: «Мне наскучил спор этих старых хрыщей, и я пришла к вам потанцевать». «Хочешь покажу классный танец?» — воодушевленно подхватила идею Василика. Так Роксану, умеющую мастерски исполнять восточные танцы, запрягли играть в ручеек. Хоровод девушек пролетел мимо Матиаса и Мартина, пытающихся найти точки соприкосновения. Мартин, кажется, был всем доволен, а вот Матиас пытался найти в Мартине того Мартина Воителя, благодаря которому он стал тем, кто он сейчас есть, и это ему никак не удавалось. К тому же будучи из другого поколения, Мартин иначе воспринимал аббатство и не понимал местных шуток. Вдруг к ним подбежал Маттимео и с нескрываемым любопытством стал рассматривать героя с гобелена: «Живой вы еще лучше!» Мартин рассмеялся и потрепал его по мягкой шерстке: «Почему же?» Малыш на секунду задумался, но ответил четко: «Там вы очень серьезный и гордый, а в жизни добрый и простой». Дитя глаголило истину, и Матиасу стало невероятно стыдно за свои сегодняшние мысли. Он принял решение начать все заново, и уже было хотел повернуться к Мартину, как вдруг услышал крики из другой стороны зала. Роксана радостно бежала под лесом из лапок, покачивающихся от задора, пока не врезалась в последнюю мышку из колонны, вставшую как вкопанная. Хоровод расступился, и ее взору предстал Клуни, стоящий подбоченившись. За ним виднелся длинный шлейф убегающих мышек, с ней остались только Василика и Роза. «Значит, танцы, да?» — спросил он интонацией, от которой у всех присутствующих душа ушла в пятки. Роксана выпрямилась и, скрыто возмущаясь от несправедливости, начала оправдываться: «Да, мы просто танцуем, а не выдаем ваши с Матиасом планы. У меня нет подруг, и это моя единственная возможность пообщаться с девочками». Клуни повернулся к Бадрангу и обратился к нему, как родитель, делящийся возмущением с другим родителем: «Видишь, она даже не понимает, что сделала». «А я говорил тебе, что ты ее избаловал. Ну ничего, это исправимо, тем более я наслышан о твоих методах воспитания. Конечно, с моей точки зрения, это слишком мягко, но посмотреть бы все равно хотелось» ,— на последних словах у Бадранга загорелись глаза. Клуни посмотрел на него с презрительной усмешкой: «Нет, такого удовольствия я тебе не доставлю». Роксана облегченно вздохнула. Клуни резко перевел на нее взгляд: «Рано радуешься, мы еще дома поговорим». Роксана кардинально изменилась в лице. Тут Василика не выдержала: «Да как ты смеешь, она ведь уже почти женщина! Мы даже Маттимео так не запугиваем!» Клуни рассмеялся: «То-то он растет еще более жирным и тупым, чем его папаша. Дети во всем должны быть лучше своих родителей, да? Хотя, может, ты и права, и стоит придумать ей более символичное наказание, которое бы раз и навсегда отучило ее общаться с мирнюками». Выкрав необходимую ей секунду во время их дискуссии о педагогике, Роксана метнулась к Цармине: «Цармина, пожалуйста, поскачем на крышу! Я буду непрерывно тебе чесать за ушком в обмен на это!» Цармина огляделась по сторонам, убедившись, что никто этого не слышал, и, взяв ее зубами за шкирку, посадила к себе на спину и умчала вверх по ступеням. Василика и Клуни уже активно переходили на личности в своем споре, но зрелище Роксаны, оседлавшей Цармину, или Цармины, похитившей Роксану, заставило их разойтись как ни в чем не бывало. Клуни всегда боялся, что у него уведут Роксану, но он никогда не думал, что это сделает Цармина. Со словами «Кошачья падаль» он ушел продумывать план, как украсть Роксану обратно, не натолкнувшись при этом на когти правительницы Котира. Василика же направилась прямиком к воителям Рэдволла: «Как вы могли просто стоять и смотреть на все это? Может, раньше вы и были героями, но сейчас вы лишь их памятники». Матиас замялся: «Но это же их семейное дело. Да и она все равно к нему вернется. Когда встречаешься с тем, чьим именем пугают детей, нужно быть готовой к подобным вещам. Он и так добр, если это слово вообще применимо в его отношении, к ней насколько возможно». «Сказал бы уже сразу, что избивать жен нормально, если при этом не портится их товарный вид» ,— Василика вышла из зала. Матиас повернулся к Мартину: «А ты что думаешь, Мартин? Естественно, мне хочется ей помочь, но какой в этом смысл, если она не останется с нами в аббатстве? Мы ей уже предлагали». Мартин вздохнул: «Правда в том, Матиас, что мы герои не потому, что мы хорошо понимаем, кому можно помочь и кому нельзя, а потому что не можем не броситься на помощь. У меня тоже были моменты, когда я об этом забывал, и именно о них я сейчас жалею сильнее всего. К тому же нам надо впечатлить наших дам, и Цармина очень резко меняет свое настроение, уж поверь мне». Их разговор краем уха услышал Бадранг, который также собирался сейчас идти к Роксане. Конечно, он хотел ее украсть, а не спасти, но вот странная штука — идея похищения вдруг будто бы перестала удовлетворять его полностью, ему хотелось, чтобы она пошла за ним по собственной воле. Вдохновившись новой игрой, Бадранг ринулся к лестнице, под которой Слэгар Беспощадный прятался от матери. «И этот побежал. Что они там все с ума посходили от гормонов? Не зря женщин не берут ни на корабль, ни в армию» ,— подумал он. С тех пор как укус Асмодеуса превратил половину его морды в безжизненную кашу, Слэгар перестал полагать, что женский пол может хотеть провести время в его компании без угрозы для жизни. Это не могло не печалить его где-то в самых темных глубинах души, но и радовало, так как благодаря этому он мог считать себя самым беспристрастным и хладнокровным злодеем. Завистливые коллеги даже стали сочинять о нем всякие небылицы, но ничего он еще им покажет. Ведь с тем, что не под силу Куроеду и уж тем более Слэгару, сможет справиться Стеллар Лунарис. Цармина извивалась от удовольствия под умелыми лапками Роксаны, чешущими ей подбородок, животик и, конечно, за ушком. Она даже иногда то ли рычала, то ли мурлыкала. Единственным, что напрягало Цармину, был невероятно вкусный запах Роксаны, от которого она уже начинала захлебываться слюнями. «Мне нужно поохотиться, чтобы не сожрать тебя ненароком. Жди здесь» ,— она скрылась на ветке ближайшего дерева, случайно или нарочно проведя по Роксане хвостом. Роксана была рада наконец отдохнуть и, хрустнув лапками, села на крышу. Но долго побыть одной ей не дали. Увидев в люке поднимающуюся морду Бадранга, она попятилась назад и уже хотела звать на помощь Цармину, думая, что Клуни за ней пришел, но волк объяснил ей, что пришел с миром. Бадранг улыбался ей по-злодейски нелепо, как будто подлизываясь. Так здороваются взрослые с детьми своих друзей. Роксана поняла в чем дело, и со спокойной, уверенной улыбкой приготовилась слушать его тирады. Бадранг начал: «Послушай, Роксана, ты, наверное, ошибочно подумала, что я зову тебя таскать булыжники? Ты будешь моей личной рабыней, и тебе не придется делать ровным счетом ничего кроме как доставлять мне радость. У меня огромный замок на море, правда, он ни до конца достроен, но ремонт всегда затягивается, и множество рабов. То есть, все то, к чему так безуспешно стремится твой хахаль. А еще у меня два глаза. Пойми, ты и так рабыня, как бы он тебе не вешал лапшу на уши, и никто не сможет дать тебе больше, чем я. Вы скоро по миру пойдете. Преклони колени, и ты станешь собственностью лорда Бадранга, а значит, тебе не о чем больше будет волноваться». От предвкушения безраздельного владения Роксаной у него в животе заползали скорпионы. Ведь как можно отказать самому великому злодею современности? Тем более если он такой красавчик. Улыбка Роксаны стала более ласковой: «Спасибо за предложение, Бадранг, но Клуни мне дал столько, сколько не давал никто в жизни. И речь здесь не только про материальные ценности. Я, конечно, понимаю, что в злодейской среде не принято произносить слово на букву «л», но вот она у нас. Та самая особая связь, как у сообщников». Бадранг пытался оставаться легким и веселым, но внутри у него уже начинало все клокотать: «Да он скоро наскучит тебе со своей морковью, превращающей его в мирнюка. Ты пойми, я ведь тоже не собираюсь держать тебя просто как красивую мебель. Мне хочется иметь женщину, поддерживающую меня, и все дела. А ты как раз для этого подходишь: красивая, гордая... остроумная, если у женщины вообще может быть острый ум. В общем, высший сорт. Заметь, это я говорю. Ну чего тебе еще не хватает, а? Обниматься я тоже умею, смотри». Он обнял ее, но это больше было похоже на некрепкий захват. Роксана из вежливости на секунду прикоснулась лапой к его плечу: «Ну просто все так сложилось... Я рада, что ты хочешь завести поддерживающую тебя женщину, и я уверена, что ты найдешь такую». Бадранг перестал играть в добряка, его взгляд стал четок и неподвижен, а голос приобрел привычные басистые нотки: «Скажи, чего тебе не хватает. Только без этих твоих штучек. Прямо. И немедленно». Роксана поняла, что нет смысла ходить вокруг да около, чтобы его не обидеть: «Ты более жестокий. А я хрупкая и трусливая. Тебе нужна другая женщина». «Что ж, с этим сложно поспорить» ,— он потупил взгляд и в развалку отошел назад, как бы размышляя над жизнью. Возможно, смирился. Но тут его взгляд постепенно начал подниматься, блуждая по Роксане. Она вдруг ощутила, как на крыше на самом деле прохладно и как легко она сегодня одета. К горлу стала подступать тошнота. В округе было так тихо, что она слышала даже звук собственных трясущихся задних лап. Внизу было море шума и света, отчего Слэгар ощущал себя очень неуютно. Подлинное впечатление он мог произвести только в темноте. Но делать нечего, пришло время выбрать жертву. Роксана? Он все детство смотрел на то, как мать крутит мужиками, поэтому яркая внешность вкупе с женскими уловками вызывали у него лишь скуку и неприязнь, к тому же очередь большая. Мышки? Сероваты и туповаты. Констанция? Лучше еще раз поцеловаться с Асмодеусом. Джесс? Он стал рассматривать белку. Прямой, бесстрашный взгляд, но при этом приветливый. Как странно... К тому же рыженькая. А какой хвост! Слэгар направился к ней. Он вручил ей дымящийся бокал, в котором расцвела черная роза, как только Джесс взяла его в лапы. «Хочешь знать будущее? Твоя красота никогда не испарится, как этот дым, а Стеллар Лунарис принесет в твою жизнь еще много чудес!» — он начал говорить, как бы сам удивляясь глупостям, которые произносит, но закончил действительно живо и загадочно. Джесс подняла бровь: «С чего это ты вдруг? Попал в «плохую» компанию и тоже захотелось иметь девушку?» Слэгар огрызнулся и уже собрался уйти, но Джесс его остановила с весьма серьезным видом: «Подожди. Спасибо, но меня всякими фокусами не впечатлишь. В зверях я ценю способность совершать благородные поступки и только это». «Ищи дурака! Чтобы я еще повелся на твои глазенки...» — он пошел к выходу. «А что с ними? С глазенками?» — крикнула Джесс ему вслед. «По ним видно, что ты не ведешь никакую игру и не ведаешь страха... Дурацкие, в общем!» — он одернул плащ, заставив звезды на нем плясать. Звезды на крыше наоборот были безмолвны и холодны. Бадранг по-охотничьи осторожно сделал шаг вперед. Роксана попятилась назад, но тут же уткнулась в край крыши и вжалась в него: «Как бы ты не относился к Клуни, тебе же это невыгодно! Он сильный враг! Он жизнь положит на то, чтобы тебя убить!» Бадранг рассмеялся, оскалив зубы: «Пускай кладет что хочет куда хочет, а Бадранг всегда выходит победителем. Так что ты прыгаешь либо ко мне в объятья, либо с крыши». Роксана опустилась вниз, закрыв голову лапами. Тут сквозь сплетения собственных пальцев она увидела два зеленых огонька. Цармина одним бесшумным прыжком спустила его по лестнице в люк: «Ррр, моя добыча!» Роксана со слезами обняла ее, поблагодарив раз десять. «Мрряу, хватит болтовни, котлетка! Я не смогла найти добычу, так что массируй меня, если не хочешь ею стать» ,— Цармине казалась милой и полезной крысиная самочка с одурманивающе сладким запахом, но она не должна была забывать, кто тут хищник, а кто игрушка. Роксана послушно принялась за работу, хотя по щекам у нее все еще катились слезы. Цармина не могла получать истинное удовольствие, слушая всхлипы, и поэтому сказала: «Ладно! Отдохни немного. И не удивляйся так: все мужики — козлы. Но ничего, больше ты их не увидишь. Поедешь со мной в Котир, будешь меня вычесывать и для меня танцевать, а я всем запрещу тебя есть и буду с тобой каждый день играть». Последние слова она сказала чуть ли не мурлыча. Роксана уже ничему не удивлялась сегодня и даже благосклонно восприняла эту альтернативу Бадрангу. Цармина была властной, эгоистичной и жесткой, но все-таки она была женщиной, поэтому глубоко внутри нее ощущались понимание, ласковость и темпераментность. К тому же защитить она могла лучше почти любого мужчины. Но Роксана все же верила и надеялась на свое спасение. Она всегда понимала, но никогда по-настоящему не осознавала, насколько Клуни ограждал ее от их мира, и какой силы у него любовь, если он так относится к ней, будучи из одного теста с этими зверьми. А она сбежала сначала играть в ручее и потом на крышу. Может, она действительно заслужила хорошую трепку? В воздухе все еще осталась тяжелейшая аура Бадранга. Роксана вдруг с улыбкой вспомнила, как они с Клуни еще на острове катались в траве, колошматя друг друга, после того, как признались в своих чувствах. А потом прыгали вместе на волнах, точнее она прыгала, держась за него. Там было все белое: и небо, и вода — будто какая-то сфера. Вдруг в ней она увидела красное отражение и спросила у Клуни: «Это я тебя настолько сильно оцарапала или нас жрет какая-то рыба?», а он улыбнулся и ответил: «Просто любовь причиняет боль». Роксана повзрослела стихийно и естественно. И Бадрангу не удастся украсть ее жизнь, он не выйдет победителем. Она представила, как та белая сфера из воспоминания окутывает всю крышу. У нее из глаз потекли слезы облегчения. Цармина зевнула, щелкнув клыками: «Когда ты уже перестанешь реветь? У тебя там что, целое море?» Роксана улыбнулась: «Да». Матиас победоносно достал меч Мартина: «Вот, держи, он по праву принадлежит тебе». Мартин отвлекся от заточки своего нынешнего меча: «А, этот! Он действительно мой любимый, но ты можешь оставить его себе. В конце концов какая разница, чем сражаться». Матиас вытаращил глаза: «Как какая разница? А... а как же сила, запечатленная в мече?» Мартин по-доброму рассмеялся: «Ну я что колдун какой-нибудь, по-твоему? Если только сила веры». Матиас не успокаивался: «А как же «Я там и сам», ступеньки, луна? Это все для чего?» Мартин почесал голову: «Ну меч же должен достаться самому мотивированному и сообразительному. А «Я там и сам» — это просто игра слов, я думал, что ты понял, раз отгадал загадку». Матиас чуть не уронил меч от разочарования, но затем мысленно призвал себя повзрослеть и будто бы ни в чем не бывало спросил: «Я так понимаю, что ты уже побеждал Цармину. Так каков будет наш план?» Мартин опробовал свежезаточенный меч на какой-то дощечке и удовлетворенно покачал головой: «Герой-любовник нашей жертвы уже утащил бочку с водой для своей операции, так что план у нас может быть только один. Ну ничего, нам не привыкать». Тем временем Клуни поднимался по лестнице с бочкой и ковшом и, резко открыв люк, плеснул приготовившейся к атаке Цармине воду прямо в морду. Она, шипя, отскочила на башню, собираясь напасть оттуда, но у Клуни хватило сил плеснуть в нее из самой бочки на такую высоту. Он крикнул Роксане отойти к краю, чтобы ослепленная ужасом Цармина не затоптала ее, но дикая кошка как раз решила использовать этот край как платформу для прыжка. Страшное произошло за долю секунды. Клуни захлестнуло ледяной волной ужаса. И только совершенно кошмарные крики Роксаны, не способной даже выговорить «Помогите» привели его в чувства. Он залез на край и попробовал сначала подать ей лапу, а потом подцепить хвостом, но ничего из этого и близко не выходило, так как водосток, на котором она висела, отклонился слишком далеко. Клуни попробовал успокоить задыхающуюся Роксану: «Пожалуйста, не дергайся так, ты его раскачиваешь. И держись изо всех сил, прошу, сейчас я помогу». Роксана прислушалась к его словам по мере сил, теперь она просто тряслась, но не раскачивалась, и беспрестанно что-то шептала. На звуки прибежали Матиас, Мартин, Василика и какие-то зеваки. Василика закричала: «Держись, Роксана! Сейчас я попрошу вынести вниз ковер! Только сейчас держись!» Она побежала вниз, издавая громкий топот маленькими лапками. Матиас подошел к Клуни вплотную: «Подержи меня, я попробую до нее дотянуться, и мы вместе ее вытащим». Клуни не только была отвратительна мысль о том, чтобы принять помощь у своего злейшего врага в спасении собственной женщины, он еще и не доверял его способностям. Хорошо, юнец и вправду упертый, но абсолютно неуклюжий, да и Роксана, хоть и очень худенькая, по размерам превосходит его в два раза. Мартин прервал его размышления, затянувшиеся на несколько драгоценных секунд: «У тебя будет еще вся жизнь подумать о своей гордыне, если она погибнет». Клуни вышел из транса: «Да хоть на шею пусть мне залезет! Толку-то? Мы все равно не дотянемся». Все находившиеся в зале выбежали во двор и растянули ковер, особенно крепко его держали Констанция и Орландо. Слэгар вышел последним. Джесс хотела позвать его на помощь к остальным, но он вдруг сам повернулся к ней: «Благородный поступок тебе нужен? На, подавись». Лапой, не знающей промаха, он кинул боласами в водосток, и тем самым подвинул его ближе к участвующим в спасательной операции. Клуни схватил Матиаса на руки так быстро, как, пожалуй, хватают только матери своих детей во время опасности, и протянул его к Роксане. Роксана дрожащей лапой взяла лапу Матиаса, и тут же ее вторая лапа отцепилась от водостока. Она с леденящим душу криком повисла на сооружении из Матиаса и Клуни. Воздух сотряс всеобщий облегченный выдох. И только Клуни тихо сказал Матиасу: «Держи ее изо всех сил. У нее совсем нет мышц, но ей нужно подтянуться». Он посмотрел на Роксану: «Знаю, ты этого обычно не можешь, но тут-то ситуация особенная, это должно дать тебе сил. Для спасения тебе нужно подтянуться. Давай, мы тебя держим». Роксана попыталась подняться хоть чуть-чуть, но истощенные мускулы не дали ей этого сделать. У нее по щекам потекли слезы, она снова начала что-то шептать и затем взглянула на Клуни: «Я не могу... Послушай, я тебя люблю больше всех на свете. Ты мне самый дорогой зверь. Ты мне и маму, и папу заменил, и всех друзей...» Клуни ужаснулся: «Не надо всего этого! Ты не умрешь! Я могу убить любого зверя, значит, и погибнуть не дам любому зверю!» Роксана, сделав невозможное усилие, наполовину подтянулась. И расцепила лапы. Клуни откинул Матиаса и прыгнул за ней прежде, чем Мартин успел его остановить. Оба воителя зажмурились, пока не услышали звук удара и галдеж. Клуни и Роксана лежали на траве, выглядывающей из порванного ковра, будто спящие. Но глаза их были открыты. Послышались крики «Лекаря!» Роксана отделалась несильным ушибом, так как приземлилась на Клуни, схватившего ее в полете, но тряслась так, будто билась в конвульсиях. Дрожащим голосом она сказала: «Урааа, мы живы». Затем повернулась лицом к Клуни и чуть не расплакалась: «Ты... ради меня... Они всегда говорили, что ты меня недостоин, но это я тебя недостойна... Прости меня за все тупое, что я делала: за манипуляции на острове, Бэзила, стрелу, ручеек, Цармину...» Клуни отмахнулся лапой и понял, что, кажется, ее вывихнул: «Ой, ну хватит, недостойна она меня. Да это все ребячество просто, я же знаю, что ты не со зла. Я давно научился видеть зверей, иначе бы мне уже перерезали глотку во сне». Матиас удрученно заговорил с Мартином: «Мне совестно, что я не прыгнул...» Мартин грустно улыбнулся: «Эх, Матиас, пойми есть вещи, о которых лучше не думать. Он прыгнул не столько за ней, сколько следом за ней. Можно спасать, рискуя жизнью, но на верную гибель кинется только любящий зверь, у которого нет больше никого. А у тебя жена, ребенок и целое аббатство». Джесс подошла к Слэгару и, немного помявшись, спросила: «Слушай, а с какой стороны у тебя мертвечина вместо лица?» «С этой, а тебе какое дело?» — раздраженно ответил Слэгар. Джесс чмокнула его в противоположную сторону. Затем, подумав, чмокнула его полноценно: «Нет, было бы лицемерием требовать от зверя благородных поступков и потом целовать его только в более привлекательную сторону». Слэгар пытался выглядеть круто, и, может, маска и скрывала его эмоции, но Джесс-то ощутила его восторженную улыбку во время поцелуя. Бадранг наблюдал за всем действом из-за стены аббатства. От увиденного ему захотелось уйти. Нет, даже бежать, догоняя последние тени ночи. В лесу он заметил, что не один. По обочине шла другая беглянка. Цармина сверкнула на него глазами: «А, это ты, падальщик?» Бадранг подхватил ее интонацию: «Ну что, вышла сухой из воды?» Перепалка на этом не кончилась, они оба больше всего на свете любили играть. На ходу меняя правила или вовсе разрушая их, но играть. Села напоила Роксану какими-то снадобьями, которые должны будут ее успокоить и усыпить, вправила Клуни пару костей и надела на него повязки, потому что он сказал «Не в первый раз летаю с ваших крыш и, видно, не в последний» и отказался от постельного режима. Прощаясь с рэдволльцами, Клуни кивнул им в благодарность за помощь, и долго выдавливал, но все же выдавил «спасибо» Матиасу. Из-за горизонта выстрелили первые солнечные лучи, будто обнажая истинные облики всех зверей. Яркая маска Слэгара сверкала на свету разными оттенками и сидела так плотно, что можно было вполне принять его за чудаковатого лиса необыкновенной расцветки. Но сам он день не любил, так что скрылся под крышей аббатства вместе с Джесс. С небольшим усилием залезая в повозку, Роксана и Клуни уже были лишены того мрачного лоска, которым они светились вечером. В грязной черной и фиолетовой одежде, отдающей желто-коричневым при свете дня и повязках, они пытались поудобнее устроиться друг на друге, при этом не задев поврежденные места. Клуни менялся в зависимости от ракурса и освещения: то он действительно походил на страшилище для детей, то производил впечатление привлекательного мужчины. Ему было достаточно лет, но поворачиваясь к Роксане он делался моложе. Роксана потихоньку становилась сонной от выпитых снадобий и на секунду прикрыла глаза. Вся сурьма растеклась у нее по щекам, и все ее безумные поклонники и ярые ненавистники сейчас бы с ужасом могли разглядеть лицо вчерашнего ребенка, одетого в облегающее платье. Мартин сощурился от солнца и жизнеутверждающе улыбнулся Матиасу: «Смотри-ка, твои злодеи устроились гораздо благополучнее, чем мои. Может, ты действительно заколдовал меч?» Матиас подставил лицо солнцу, прикрыв глаза: «Кто знает, но мне кажется, что есть гораздо более древние и проверенные виды волшебства. На них-то и держится аббатство». Мартин последовал примеру Матиаса и тоже начал загорать: «Ты прав. Может, поэтому у нас и происходят такие чудеса». Последняя звезда, затаившаяся между травинок, погасла, перелистнув книгу и возвратив всех персонажей на свои места. Ночь Забытья в этот раз выдалась весьма удачной.

Мордукан Хи) Ааа, опять абзацы, я вроде с компьютера была) Ладно, попробую разделить их не по смыслу, а для удобства

Аннотация: Как пройдет встреча Матиаса Воителя и Мартина Воителя? Что будет, если все главные злодеи мира Рэдволла пересекутся? Жанр: Трагикомедия Рейтинг: 12+ или 16+, если вы мастер аллегорий или гиперчувствительны. Зимние сумерки лишили аббатство цвета. Эти перемены не показались никому удивительными, ведь и не такое может случится в Ночь Забытья. Во дворе уже было припарковано множество повозок, из дверей лилась музыка. И только Матиас еще не спустился вниз, заставив Василику начать волноваться: «Матиас, почему ты еще здесь? Даже все злодеи уже на месте, а они вечно опаздывают». Матиас вздохнул: «Мартин приедет...» Василика забавно нахмурилась: «И что же теперь просидеть тут весь праздник? Разве так ведут себя воители Рэдволла?» Он смотрел в пол, теребя покрывало: «Ну это же он настоящий воитель, а я так — завхоз, умеющий кидаться металлоломом». «Не говори глупости, ты, как и Мартин, победил двух страшных злодеев, к тому же моложе и перспективнее» ,— она ободряюще положила ему лапу на плечо, и они направились к выходу. Тем временем в зал прошел зверь, не менее волновавшийся перед встречей с Мартином. Среди копошащихся мирняков Бадранг сразу же заметил высокие силуэты своих коллег и вальяжно сел за стол с черной скатертью. Он со скучающим видом оглядел своих с каждым годом страшнеющих собратьев и тут вдруг заметил невероятно статную по сравнению с местными пухленькими и простенькими бабами крысиную самочку в длинном черном платье, сидящую рядом с Хлыстом. «За сколько отдашь?» — он старался не терять хладнокровие, чтобы попытаться сбить цену как опытный торговец. Клуни гордо хмыкнул: «Этот товар не продается, а если бы и продавался, то у тебя бы все равно столько не было». «Зря ты такую монополию развел, девки наглеют от этого» ,— он напрягся, раздумывая, как получить желаемое. Тут Роксана присоединилась к их диалогу: «У нас все держится на истинной силе, заслуживающей преданности, а не деньгах и кандалах. К тому же зачем тебе новая рабыня, если есть хорошо забытая старая? Мартин глаз с тебя не сводит». Бадранг усмехнулся: «А ты остра на язычок. Действительно просто так не купишь, но в одном ты ошибаешься: ты все же пленница, причем не у того хозяина. Его скоро свергнет кто-нибудь из солдат или он самоликвидируется, слетев с катушек, а у меня замок на море». Терпению Клуни пришел конец: «Прекрати молоть чушь, старый коврик для ног. Тебя свергли собственные рабы, на тебя напал собственный друг, а твоей единственной женщиной была половица в Маршанке». Бадранг уже набрал воздуха в легкие для ответа, но Слэгар его опередил: «Как вы мне все надоели, я хочу удалиться от вашей группы. Нет, чтобы скооперироваться и работать вместе на Малкариса, так вам только и нужно, что понтоваться и ругаться из-за женщины с манерой поведения, как у моей матери». Клуни осмотрел зал и вдруг радостно заорал: «Села! Иди сюда! Да ты не бойся, второй раз-то я тебя убить не смогу, зато у нас тут твой сын! Увидеться хочет!» Слэгар вскочил как ошпаренный и, перечислив оскорбления на каждую букву алфавита в адрес Клуни, скрылся за дымовой завесой. Войдя в зал с черного хода, Матиас увидел Роксану, купающуюся во внимании Клуни и Бадранга. Здесь он еще раз протер платком Василики свои сверкающие доспехи, надетые для того, чтобы произвести впечатление на Мартина. Затаив дыхание, он прошел к главному столу. Однако кроме брата Гуго, приложившегося к элю, и мыши в лохмотьях и платочке на шее вместе с какой-то монахиней он никого не увидел. Наверное, странники или паломники. Вдруг странник подошел к нему и тепло улыбнулся: «Здравствуй, Матиас, рад наконец познакомиться. Ты достойно охранял наш дом все эти годы». Матиас нервно осклабился в ответ, одновременно ощущая волнение и разочарование. Роза и Василика пожали друг другу лапки и пошли к женской половине стола. Там обладательницы цветочных имен столкнулись с Роксаной. Василика обняла бывшую пленницу Рэдволла: «Привет! Как ты здесь оказалась? Роза, не пугайся, она хорошая». Напрягшаяся от вида крысиной самки Роза вежливо поприветствовала ее. Роксана подала Розе свою тонкую, когтистую лапку и ответила Василике: «Мне наскучил спор этих старых хрыщей, и я пришла к вам потанцевать». «Хочешь покажу классный танец?» — воодушевленно подхватила идею Василика. Так Роксану, умеющую мастерски исполнять восточные танцы, запрягли играть в ручеек. Хоровод девушек пролетел мимо Матиаса и Мартина, пытающихся найти точки соприкосновения. Мартин, кажется, был всем доволен, а вот Матиас пытался найти в Мартине того Мартина Воителя, благодаря которому он стал тем, кто он сейчас есть, и это ему никак не удавалось. К тому же будучи из другого поколения, Мартин иначе воспринимал аббатство и не понимал местных шуток. Вдруг к ним подбежал Маттимео и с нескрываемым любопытством стал рассматривать героя с гобелена: «Живой вы еще лучше!» Мартин рассмеялся и потрепал его по мягкой шерстке: «Почему же?» Малыш на секунду задумался, но ответил четко: «Там вы очень серьезный и гордый, а в жизни добрый и простой». Дитя глаголило истину, и Матиасу стало невероятно стыдно за свои сегодняшние мысли. Он принял решение начать все заново, и уже было хотел повернуться к Мартину, как вдруг услышал крики из другой стороны зала. Роксана радостно бежала под лесом из лапок, покачивающихся от задора, пока не врезалась в последнюю мышку из колонны, вставшую как вкопанная. Хоровод расступился, и ее взору предстал Клуни, стоящий подбоченившись. За ним виднелся длинный шлейф убегающих мышек, с ней остались только Василика и Роза. «Значит, танцы, да?» — спросил он интонацией, от которой у всех присутствующих душа ушла в пятки. Роксана выпрямилась и, скрыто возмущаясь от несправедливости, начала оправдываться: «Да, мы просто танцуем, а не выдаем ваши с Матиасом планы. У меня нет подруг, и это моя единственная возможность пообщаться с девочками». Клуни повернулся к Бадрангу и обратился к нему, как родитель, делящийся возмущением с другим родителем: «Видишь, она даже не понимает, что сделала». «А я говорил тебе, что ты ее избаловал. Ну ничего, это исправимо, тем более я наслышан о твоих методах воспитания. Конечно, с моей точки зрения, это слишком мягко, но посмотреть бы все равно хотелось» ,— на последних словах у Бадранга загорелись глаза. Клуни посмотрел на него с презрительной усмешкой: «Нет, такого удовольствия я тебе не доставлю». Роксана облегченно вздохнула. Клуни резко перевел на нее взгляд: «Рано радуешься, мы еще дома поговорим». Роксана кардинально изменилась в лице. Тут Василика не выдержала: «Да как ты смеешь, она ведь уже почти женщина! Мы даже Маттимео так не запугиваем!» Клуни рассмеялся: «То-то он растет еще более жирным и тупым, чем его папаша. Дети во всем должны быть лучше своих родителей, да? Хотя, может, ты и права, и стоит придумать ей более символичное наказание, которое бы раз и навсегда отучило ее общаться с мирнюками». Выкрав необходимую ей секунду во время их дискуссии о педагогике, Роксана метнулась к Цармине: «Цармина, пожалуйста, поскачем на крышу! Я буду непрерывно тебе чесать за ушком в обмен на это!» Цармина огляделась по сторонам, убедившись, что никто этого не слышал, и, взяв ее зубами за шкирку, посадила к себе на спину и умчала вверх по ступеням. Василика и Клуни уже активно переходили на личности в своем споре, но зрелище Роксаны, оседлавшей Цармину, или Цармины, похитившей Роксану, заставило их разойтись как ни в чем не бывало. Клуни всегда боялся, что у него уведут Роксану, но он никогда не думал, что это сделает Цармина. Со словами «Кошачья падаль» он ушел продумывать план, как украсть Роксану обратно, не натолкнувшись при этом на когти правительницы Котира. Василика же направилась прямиком к воителям Рэдволла: «Как вы могли просто стоять и смотреть на все это? Может, раньше вы и были героями, но сейчас вы лишь их памятники». Матиас замялся: «Но это же их семейное дело. Да и она все равно к нему вернется. Когда встречаешься с тем, чьим именем пугают детей, нужно быть готовой к подобным вещам. Он и так добр, если это слово вообще применимо в его отношении, к ней насколько возможно». «Сказал бы уже сразу, что избивать жен нормально, если при этом не портится их товарный вид» ,— Василика вышла из зала. Матиас повернулся к Мартину: «А ты что думаешь, Мартин? Естественно, мне хочется ей помочь, но какой в этом смысл, если она не останется с нами в аббатстве? Мы ей уже предлагали». Мартин вздохнул: «Правда в том, Матиас, что мы герои не потому, что мы хорошо понимаем, кому можно помочь и кому нельзя, а потому что не можем не броситься на помощь. У меня тоже были моменты, когда я об этом забывал, и именно о них я сейчас жалею сильнее всего. К тому же нам надо впечатлить наших дам, и Цармина очень резко меняет свое настроение, уж поверь мне». Их разговор краем уха услышал Бадранг, который также собирался сейчас идти к Роксане. Конечно, он хотел ее украсть, а не спасти, но вот странная штука — идея похищения вдруг будто бы перестала удовлетворять его полностью, ему хотелось, чтобы она пошла за ним по собственной воле. Вдохновившись новой игрой, Бадранг ринулся к лестнице, под которой Слэгар Беспощадный прятался от матери. «И этот побежал. Что они там все с ума посходили от гормонов? Не зря женщин не берут ни на корабль, ни в армию» ,— подумал он. С тех пор как укус Асмодеуса превратил половину его морды в безжизненную кашу, Слэгар перестал полагать, что женский пол может хотеть провести время в его компании без угрозы для жизни. Это не могло не печалить его где-то в самых темных глубинах души, но и радовало, так как благодаря этому он мог считать себя самым беспристрастным и хладнокровным злодеем. Завистливые коллеги даже стали сочинять о нем всякие небылицы, но ничего он еще им покажет. Ведь с тем, что не под силу Куроеду и уж тем более Слэгару, сможет справиться Стеллар Лунарис. Цармина извивалась от удовольствия под умелыми лапками Роксаны, чешущими ей подбородок, животик и, конечно, за ушком. Она даже иногда то ли рычала, то ли мурлыкала. Единственным, что напрягало Цармину, был невероятно вкусный запах Роксаны, от которого она уже начинала захлебываться слюнями. «Мне нужно поохотиться, чтобы не сожрать тебя ненароком. Жди здесь» ,— она скрылась на ветке ближайшего дерева, случайно или нарочно проведя по Роксане хвостом. Роксана была рада наконец отдохнуть и, хрустнув лапками, села на крышу. Но долго побыть одной ей не дали. Увидев в люке поднимающуюся морду Бадранга, она попятилась назад и уже хотела звать на помощь Цармину, думая, что Клуни за ней пришел, но волк объяснил ей, что пришел с миром. Бадранг улыбался ей по-злодейски нелепо, как будто подлизываясь. Так здороваются взрослые с детьми своих друзей. Роксана поняла в чем дело, и со спокойной, уверенной улыбкой приготовилась слушать его тирады. Бадранг начал: «Послушай, Роксана, ты, наверное, ошибочно подумала, что я зову тебя таскать булыжники? Ты будешь моей личной рабыней, и тебе не придется делать ровным счетом ничего кроме как доставлять мне радость. У меня огромный замок на море, правда, он ни до конца достроен, но ремонт всегда затягивается, и множество рабов. То есть, все то, к чему так безуспешно стремится твой хахаль. А еще у меня два глаза. Пойми, ты и так рабыня, как бы он тебе не вешал лапшу на уши, и никто не сможет дать тебе больше, чем я. Вы скоро по миру пойдете. Преклони колени, и ты станешь собственностью лорда Бадранга, а значит, тебе не о чем больше будет волноваться». От предвкушения безраздельного владения Роксаной у него в животе заползали скорпионы. Ведь как можно отказать самому великому злодею современности? Тем более если он такой красавчик. Улыбка Роксаны стала более ласковой: «Спасибо за предложение, Бадранг, но Клуни мне дал столько, сколько не давал никто в жизни. И речь здесь не только про материальные ценности. Я, конечно, понимаю, что в злодейской среде не принято произносить слово на букву «л», но вот она у нас. Та самая особая связь, как у сообщников». Бадранг пытался оставаться легким и веселым, но внутри у него уже начинало все клокотать: «Да он скоро наскучит тебе со своей морковью, превращающей его в мирнюка. Ты пойми, я ведь тоже не собираюсь держать тебя просто как красивую мебель. Мне хочется иметь женщину, поддерживающую меня, и все дела. А ты как раз для этого подходишь: красивая, гордая... остроумная, если у женщины вообще может быть острый ум. В общем, высший сорт. Заметь, это я говорю. Ну чего тебе еще не хватает, а? Обниматься я тоже умею, смотри». Он обнял ее, но это больше было похоже на некрепкий захват. Роксана из вежливости на секунду прикоснулась лапой к его плечу: «Ну просто все так сложилось... Я рада, что ты хочешь завести поддерживающую тебя женщину, и я уверена, что ты найдешь такую». Бадранг перестал играть в добряка, его взгляд стал четок и неподвижен, а голос приобрел привычные басистые нотки: «Скажи, чего тебе не хватает. Только без этих твоих штучек. Прямо. И немедленно». Роксана поняла, что нет смысла ходить вокруг да около, чтобы его не обидеть: «Ты более жестокий. А я хрупкая и трусливая. Тебе нужна другая женщина». «Что ж, с этим сложно поспорить» ,— он потупил взгляд и в развалку отошел назад, как бы размышляя над жизнью. Возможно, смирился. Но тут его взгляд постепенно начал подниматься, блуждая по Роксане. Она вдруг ощутила, как на крыше на самом деле прохладно и как легко она сегодня одета. К горлу стала подступать тошнота. В округе было так тихо, что она слышала даже звук собственных трясущихся задних лап. Внизу было море шума и света, отчего Слэгар ощущал себя очень неуютно. Подлинное впечатление он мог произвести только в темноте. Но делать нечего, пришло время выбрать жертву. Роксана? Он все детство смотрел на то, как мать крутит мужиками, поэтому яркая внешность вкупе с женскими уловками вызывали у него лишь скуку и неприязнь, к тому же очередь большая. Мышки? Сероваты и туповаты. Констанция? Лучше еще раз поцеловаться с Асмодеусом. Джесс? Он стал рассматривать белку. Прямой, бесстрашный взгляд, но при этом приветливый. Как странно... К тому же рыженькая. А какой хвост! Слэгар направился к ней. Он вручил ей дымящийся бокал, в котором расцвела черная роза, как только Джесс взяла его в лапы. «Хочешь знать будущее? Твоя красота никогда не испарится, как этот дым, а Стеллар Лунарис принесет в твою жизнь еще много чудес!» — он начал говорить, как бы сам удивляясь глупостям, которые произносит, но закончил действительно живо и загадочно. Джесс подняла бровь: «С чего это ты вдруг? Попал в «плохую» компанию и тоже захотелось иметь девушку?» Слэгар огрызнулся и уже собрался уйти, но Джесс его остановила с весьма серьезным видом: «Подожди. Спасибо, но меня всякими фокусами не впечатлишь. В зверях я ценю способность совершать благородные поступки и только это». «Ищи дурака! Чтобы я еще повелся на твои глазенки...» — он пошел к выходу. «А что с ними? С глазенками?» — крикнула Джесс ему вслед. «По ним видно, что ты не ведешь никакую игру и не ведаешь страха... Дурацкие, в общем!» — он одернул плащ, заставив звезды на нем плясать. Звезды на крыше наоборот были безмолвны и холодны. Бадранг по-охотничьи осторожно сделал шаг вперед. Роксана попятилась назад, но тут же уткнулась в край крыши и вжалась в него: «Как бы ты не относился к Клуни, тебе же это невыгодно! Он сильный враг! Он жизнь положит на то, чтобы тебя убить!» Бадранг рассмеялся, оскалив зубы: «Пускай кладет что хочет куда хочет, а Бадранг всегда выходит победителем. Так что ты прыгаешь либо ко мне в объятья, либо с крыши». Роксана опустилась вниз, закрыв голову лапами. Тут сквозь сплетения собственных пальцев она увидела два зеленых огонька. Цармина одним бесшумным прыжком спустила его по лестнице в люк: «Ррр, моя добыча!» Роксана со слезами обняла ее, поблагодарив раз десять. «Мрряу, хватит болтовни, котлетка! Я не смогла найти добычу, так что массируй меня, если не хочешь ею стать» ,— Цармине казалась милой и полезной крысиная самочка с одурманивающе сладким запахом, но она не должна была забывать, кто тут хищник, а кто игрушка. Роксана послушно принялась за работу, хотя по щекам у нее все еще катились слезы. Цармина не могла получать истинное удовольствие, слушая всхлипы, и поэтому сказала: «Ладно! Отдохни немного. И не удивляйся так: все мужики — козлы. Но ничего, больше ты их не увидишь. Поедешь со мной в Котир, будешь меня вычесывать и для меня танцевать, а я всем запрещу тебя есть и буду с тобой каждый день играть». Последние слова она сказала чуть ли не мурлыча. Роксана уже ничему не удивлялась сегодня и даже благосклонно восприняла эту альтернативу Бадрангу. Цармина была властной, эгоистичной и жесткой, но все-таки она была женщиной, поэтому глубоко внутри нее ощущались понимание, ласковость и темпераментность. К тому же защитить она могла лучше почти любого мужчины. Но Роксана все же верила и надеялась на свое спасение. Она всегда понимала, но никогда по-настоящему не осознавала, насколько Клуни ограждал ее от их мира, и какой силы у него любовь, если он так относится к ней, будучи из одного теста с этими зверьми. А она сбежала сначала играть в ручее и потом на крышу. Может, она действительно заслужила хорошую трепку? В воздухе все еще осталась тяжелейшая аура Бадранга. Роксана вдруг с улыбкой вспомнила, как они с Клуни еще на острове катались в траве, колошматя друг друга, после того, как признались в своих чувствах. А потом прыгали вместе на волнах, точнее она прыгала, держась за него. Там было все белое: и небо, и вода — будто какая-то сфера. Вдруг в ней она увидела красное отражение и спросила у Клуни: «Это я тебя настолько сильно оцарапала или нас жрет какая-то рыба?», а он улыбнулся и ответил: «Просто любовь причиняет боль». Роксана повзрослела стихийно и естественно. И Бадрангу не удастся украсть ее жизнь, он не выйдет победителем. Она представила, как та белая сфера из воспоминания окутывает всю крышу. У нее из глаз потекли слезы облегчения. Цармина зевнула, щелкнув клыками: «Когда ты уже перестанешь реветь? У тебя там что, целое море?» Роксана улыбнулась: «Да». Матиас победоносно достал меч Мартина: «Вот, держи, он по праву принадлежит тебе». Мартин отвлекся от заточки своего нынешнего меча: «А, этот! Он действительно мой любимый, но ты можешь оставить его себе. В конце концов какая разница, чем сражаться». Матиас вытаращил глаза: «Как какая разница? А... а как же сила, запечатленная в мече?» Мартин по-доброму рассмеялся: «Ну я что колдун какой-нибудь, по-твоему? Если только сила веры». Матиас не успокаивался: «А как же «Я там и сам», ступеньки, луна? Это все для чего?» Мартин почесал голову: «Ну меч же должен достаться самому мотивированному и сообразительному. А «Я там и сам» — это просто игра слов, я думал, что ты понял, раз отгадал загадку». Матиас чуть не уронил меч от разочарования, но затем мысленно призвал себя повзрослеть и будто бы ни в чем не бывало спросил: «Я так понимаю, что ты уже побеждал Цармину. Так каков будет наш план?» Мартин опробовал свежезаточенный меч на какой-то дощечке и удовлетворенно покачал головой: «Герой-любовник нашей жертвы уже утащил бочку с водой для своей операции, так что план у нас может быть только один. Ну ничего, нам не привыкать». Тем временем Клуни поднимался по лестнице с бочкой и ковшом и, резко открыв люк, плеснул приготовившейся к атаке Цармине воду прямо в морду. Она, шипя, отскочила на башню, собираясь напасть оттуда, но у Клуни хватило сил плеснуть в нее из самой бочки на такую высоту. Он крикнул Роксане отойти к краю, чтобы ослепленная ужасом Цармина не затоптала ее, но дикая кошка как раз решила использовать этот край как платформу для прыжка. Страшное произошло за долю секунды. Клуни захлестнуло ледяной волной ужаса. И только совершенно кошмарные крики Роксаны, не способной даже выговорить «Помогите» привели его в чувства. Он залез на край и попробовал сначала подать ей лапу, а потом подцепить хвостом, но ничего из этого и близко не выходило, так как водосток, на котором она висела, отклонился слишком далеко. Клуни попробовал успокоить задыхающуюся Роксану: «Пожалуйста, не дергайся так, ты его раскачиваешь. И держись изо всех сил, прошу, сейчас я помогу». Роксана прислушалась к его словам по мере сил, теперь она просто тряслась, но не раскачивалась, и беспрестанно что-то шептала. На звуки прибежали Матиас, Мартин, Василика и какие-то зеваки. Василика закричала: «Держись, Роксана! Сейчас я попрошу вынести вниз ковер! Только сейчас держись!» Она побежала вниз, издавая громкий топот маленькими лапками. Матиас подошел к Клуни вплотную: «Подержи меня, я попробую до нее дотянуться, и мы вместе ее вытащим». Клуни не только была отвратительна мысль о том, чтобы принять помощь у своего злейшего врага в спасении собственной женщины, он еще и не доверял его способностям. Хорошо, юнец и вправду упертый, но абсолютно неуклюжий, да и Роксана, хоть и очень худенькая, по размерам превосходит его в два раза. Мартин прервал его размышления, затянувшиеся на несколько драгоценных секунд: «У тебя будет еще вся жизнь подумать о своей гордыне, если она погибнет». Клуни вышел из транса: «Да хоть на шею пусть мне залезет! Толку-то? Мы все равно не дотянемся». Все находившиеся в зале выбежали во двор и растянули ковер, особенно крепко его держали Констанция и Орландо. Слэгар вышел последним. Джесс хотела позвать его на помощь к остальным, но он вдруг сам повернулся к ней: «Благородный поступок тебе нужен? На, подавись». Лапой, не знающей промаха, он кинул боласами в водосток, и тем самым подвинул его ближе к участвующим в спасательной операции. Клуни схватил Матиаса на руки так быстро, как, пожалуй, хватают только матери своих детей во время опасности, и протянул его к Роксане. Роксана дрожащей лапой взяла лапу Матиаса, и тут же ее вторая лапа отцепилась от водостока. Она с леденящим душу криком повисла на сооружении из Матиаса и Клуни. Воздух сотряс всеобщий облегченный выдох. И только Клуни тихо сказал Матиасу: «Держи ее изо всех сил. У нее совсем нет мышц, но ей нужно подтянуться». Он посмотрел на Роксану: «Знаю, ты этого обычно не можешь, но тут-то ситуация особенная, это должно дать тебе сил. Для спасения тебе нужно подтянуться. Давай, мы тебя держим». Роксана попыталась подняться хоть чуть-чуть, но истощенные мускулы не дали ей этого сделать. У нее по щекам потекли слезы, она снова начала что-то шептать и затем взглянула на Клуни: «Я не могу... Послушай, я тебя люблю больше всех на свете. Ты мне самый дорогой зверь. Ты мне и маму, и папу заменил, и всех друзей...» Клуни ужаснулся: «Не надо всего этого! Ты не умрешь! Я могу убить любого зверя, значит, и погибнуть не дам любому зверю!» Роксана, сделав невозможное усилие, наполовину подтянулась. И расцепила лапы. Клуни откинул Матиаса и прыгнул за ней прежде, чем Мартин успел его остановить. Оба воителя зажмурились, пока не услышали звук удара и галдеж. Клуни и Роксана лежали на траве, выглядывающей из порванного ковра, будто спящие. Но глаза их были открыты. Послышались крики «Лекаря!» Роксана отделалась несильным ушибом, так как приземлилась на Клуни, схватившего ее в полете, но тряслась так, будто билась в конвульсиях. Дрожащим голосом она сказала: «Урааа, мы живы». Затем повернулась лицом к Клуни и чуть не расплакалась: «Ты... ради меня... Они всегда говорили, что ты меня недостоин, но это я тебя недостойна... Прости меня за все тупое, что я делала: за манипуляции на острове, Бэзила, стрелу, ручеек, Цармину...» Клуни отмахнулся лапой и понял, что, кажется, ее вывихнул: «Ой, ну хватит, недостойна она меня. Да это все ребячество просто, я же знаю, что ты не со зла. Я давно научился видеть зверей, иначе бы мне уже перерезали глотку во сне». Матиас удрученно заговорил с Мартином: «Мне совестно, что я не прыгнул...» Мартин грустно улыбнулся: «Эх, Матиас, пойми есть вещи, о которых лучше не думать. Он прыгнул не столько за ней, сколько следом за ней. Можно спасать, рискуя жизнью, но на верную гибель кинется только любящий зверь, у которого нет больше никого. А у тебя жена, ребенок и целое аббатство». Джесс подошла к Слэгару и, немного помявшись, спросила: «Слушай, а с какой стороны у тебя мертвечина вместо лица?» «С этой, а тебе какое дело?» — раздраженно ответил Слэгар. Джесс чмокнула его в противоположную сторону. Затем, подумав, чмокнула его полноценно: «Нет, было бы лицемерием требовать от зверя благородных поступков и потом целовать его только в более привлекательную сторону». Слэгар пытался выглядеть круто, и, может, маска и скрывала его эмоции, но Джесс-то ощутила его восторженную улыбку во время поцелуя. Бадранг наблюдал за всем действом из-за стены аббатства. От увиденного ему захотелось уйти. Нет, даже бежать, догоняя последние тени ночи. В лесу он заметил, что не один. По обочине шла другая беглянка. Цармина сверкнула на него глазами: «А, это ты, падальщик?» Бадранг подхватил ее интонацию: «Ну что, вышла сухой из воды?» Перепалка на этом не кончилась, они оба больше всего на свете любили играть. На ходу меняя правила или вовсе разрушая их, но играть. Села напоила Роксану какими-то снадобьями, которые должны будут ее успокоить и усыпить, вправила Клуни пару костей и надела на него повязки, потому что он сказал «Не в первый раз летаю с ваших крыш и, видно, не в последний» и отказался от постельного режима. Прощаясь с рэдволльцами, Клуни кивнул им в благодарность за помощь, и долго выдавливал, но все же выдавил «спасибо» Матиасу. Из-за горизонта выстрелили первые солнечные лучи, будто обнажая истинные облики всех зверей. Яркая маска Слэгара сверкала на свету разными оттенками и сидела так плотно, что можно было вполне принять его за чудаковатого лиса необыкновенной расцветки. Но сам он день не любил, так что скрылся под крышей аббатства вместе с Джесс. С небольшим усилием залезая в повозку, Роксана и Клуни уже были лишены того мрачного лоска, которым они светились вечером. В грязной черной и фиолетовой одежде, отдающей желто-коричневым при свете дня и повязках, они пытались поудобнее устроиться друг на друге, при этом не задев поврежденные места. Клуни менялся в зависимости от ракурса и освещения: то он действительно походил на страшилище для детей, то производил впечатление привлекательного мужчины. Ему было достаточно лет, но поворачиваясь к Роксане он делался моложе. Роксана потихоньку становилась сонной от выпитых снадобий и на секунду прикрыла глаза. Вся сурьма растеклась у нее по щекам, и все ее безумные поклонники и ярые ненавистники сейчас бы с ужасом могли разглядеть лицо вчерашнего ребенка, одетого в облегающее платье. Мартин сощурился от солнца и жизнеутверждающе улыбнулся Матиасу: «Смотри-ка, твои злодеи устроились гораздо благополучнее, чем мои. Может, ты действительно заколдовал меч?» Матиас подставил лицо солнцу, прикрыв глаза: «Кто знает, но мне кажется, что есть гораздо более древние и проверенные виды волшебства. На них-то и держится аббатство». Мартин последовал примеру Матиаса и тоже начал загорать: «Ты прав. Может, поэтому у нас и происходят такие чудеса». Последняя звезда, затаившаяся между травинок, погасла, перелистнув книгу и возвратив всех персонажей на свои места. Ночь Забытья в этот раз выдалась весьма удачной.

Квентин Про «переубивал ночью пол лагеря» интересная версия) Мартин Воитель во сне, дух в плаще, который ему чудился (или действительно являлся), когда он проснулся, плащ на ветке — все это продолжение одной и той же линии, которая может трактоваться как подсознательная тень грехов Клуни и его страхи по поводу потери рассудка и поражения, соответственно) Продолжение скорее всего будет (да хоть на этой неделе, набралось бы еще несколько читателей), только менее готичное и затрагивающее уже иные темы, хотя тема помешательства Клуни будет еще не раз затрагиваться) Вообще «Надрывы ветра» задумывались как зарисовка от основного сюжета (прикрепила его внизу, «Чарующая бездна» — первая по порядку), но так как я к нему отношусь сейчас чуть критично (хотя все равно люблю) и пока не могу решить, как продолжить, то сейчас больше склоняюсь к зарисовкам) Да, я все пишу с телефона, компьютер мне купили только месяц назад)

Квентин Огромное спасибо, я прям улыбалась от вашего отзыва) И он очень в тему, потому что я буквально несколько часов назад жаловалась на то, что не могу написать новогодний фанфик, потому что у меня маленькая целевая аудитория) Концовка специально сделана неопределенно пугающей: то есть, может, это просто плащ, который кем-то давно был оставлен на ветке, а, может, действительно кто-то вчера ночью там ходил, причем вероятнее второе) Многим так кажется, но Роксана выше, причем в реальной жизни тоже) Еще у нее довольно низкий голос (не контральто, но меццо-сопрано), хоть и несколько детский, звонкий и интонирующий) Оформление текста — мой давний грех, все-таки надо заставить себя освоить компьютер и не лениться его включать)

«Вассалами на основе морального долга». В том-то и парадокс, что были бы они скреплены с Рэдволлом обязательствами или не были бы, они все равно выступают у них в качестве периодических наемников и ничего не имеют с этого. Да, это прекрасно, но зачем тогда так кичиться своим суверенитетом? Шли бы уж тогда до конца и были бы настоящими националистами в хорошем смысле этого слова, не теряя своих зверей в погоне за чужими целями и делая все ради своего процветания. К тому же получается, что они доверчивые и ведомые. Что если бы у них попросил помощи не Матиас, а какой-нибудь злодей с хорошо подвешенным языком?

Я думаю, TakiRuSiS имел в виду, что хочет почитать об этом в юмористическом стиле. И если я напишу об этом, то сделаю в формате противостояния героев и злодеев.

Я говорила о том, что они трусоваты, а не трусливы. Ведь они действительно не раз совершали красивые жесты в экстремальных ситуациях как вспомогательные персонажи, которые сначала кажутся забавными, вредными и относительно безобидными, а потом выясняется, что на самом деле они храбрые и преданные, бла-бла-бла. Матиасу при этом достается роль эдакого музы-коучера, вдохновившего их на это. Однако я не согласна, что они заслужили восприниматься как свободолюбивые, вечные партизаны. Никто их не притесняет и ничем особенным они не занимаются, племя обыкновенное. К тому же им не достает широты духа, видения и понимания вещей, как у рэдволльцев, например. А самые свободолюбивые в их краях — это воробьи. И если землеройки так радеют за свой суверенитет, то почему они фактически являются вассалами Рэдволла на основе морального долга?

Они смелые только на бытовом уровне, в таком праведном гневе, чтоб поймать нарушителя их земель, а вот если речь пойдет о чем-то большем... В их реакциях и даже суждениях легко читается трусоватость. Я бы никак не назвала их партизанами. Они не отвоевывали свою свободу, просто они никому не нужны)

Нет, они точно не подходят на роль свободолюбивого народа, это не французы или каталонцы — дух не тот. У них нет идеологии, они пошли за чужим лидером, сами по себе довольно трусливые и приземленные и тонут в устной бюрократии. Мне кажется, что для них главное — это соблюдение правил и сохранение жизненного уклада предков. Так что больше походит на какую-то коммуну, только объединенную не по идеологическому, а по видовому признаку.

Да, землеройки, будучи калькой с коммуняг, всегда помогали рьяно, но несколько отстраненно, в духе «Свободу Анджеле Дэвис»)

Ахаха, спасибо, никто еще не говорил такого про Роксану) Ну с настоящей Крыской у нас точно все хорошо и мы ничего не делим) А с Крыской-персонажем, если бы они встретились, у них бы были терки, конечно, я думаю, но потом они могли бы стать даже подругами) Ну они слишком разные, чтобы они могли сравнивать себя друг с другом) Я бы сказала, что Крыска — это ян (активная и светлая), а Роксана — инь (пассивная и темная) Это даже заметно по внешнему виду: Крыска Клуни по пояс, со светлым хвостиком, в сапогах и короткой юбке с надписью «Я люблю Клуни», и, по-моему, с каким-то небольшим оружием, Роксана где-то Клуни по грудь, всегда в обтягивающем и обычно в юбке в пол, с темными распущенными волосами) Одна никогда не сможет дать Клуни то, что сможет другая, и наоборот) Крыска дает Клуни бесконечную и бескорыстную доброту к нему, абсолютную преданность его делу и участие в нем, видит в нем светлые стороны, Роксана дает Клуни подтверждение, как львица льву типа, качает его на своих эмоциональных волнах, встрясывая его и вызывая инстинкт охотника, понимает и разделяет его тьму и специфические наклонности) А вместе они появляются в гротескном виде у меня в этой теме)