Меланхолический Кот

Так, пора высказаться. Спасибо всем, принявшим участие, видно, что конкурс зашёл. (В отличие от, увы, литературных в последнее время... Ну это так, к слову). И, да, я тоже за то, чтобы нейро-конкурсы проходили регулярно, как минимум по книге года. Из представленных генераций мне больше всего понравились следующие: Матиас со Снегом от Ласки. Видно взаимодействие двух персонажей друг с другом. В нейронках этого не всегда просто добиться. Опять же, атмосфера ночного таинственного леса. Кстати, когда я пытался делать филина, мне выдавали почему-то сову-сипуху. Куроед бежит от Асмодеуса. Да, книге не очень соответствует (день на дворе и аббатство без ограды), но что-то такое атмосферное в работе есть. Клуни и колокол от Покрыс. Впечатляет образностью и напоминает какой-нибудь абстрактный, но яркий сон после прочтения "Воина". Гобелен от Фуффика. Ярко, мощно, стильно. Правда, кольца змеиного тела нейросеть делает как-то странно, так что вряд ли они в единое туловище соединяются. Это и к моему витражу относится. Опыт показывает, что если хочешь получить яркую и цепляющую картинку, в промте надо указывать какой-нибудь стиль - витраж, гобелен, мозаику, мультипликацию, а не просто описание локации или персонажа. Тут у меня была идея "художнику, который книгу не читал, быстро пересказали сеттинг и попросили нарисовать на тему". Что как бы тоже должно приближать картинку к миру видеоигр девяностых годов.

Да, было бы интересным вариантом, если бы какая-то семья относительно хороших хорьков таки укрылась в Рэдволле. Они должны были бы отчаянно доказывать свою лояльность аббатству и то, что они отличаются от собственных служащих Клуни соплеменников. Это могло бы вызвать раскол среди защитников, а, допустим, вокруг Мортимера и Мафусаила сложились бы партии "лоялистов" и непримиримых "расистов". Каждая бы считала, что только её позиция поможет спасти аббатство, и толковала бы в свою пользу пророчества и летописные записи... Словом, ткань взаимоотношений персонажей и развитие сюжета стали бы на порядок сложнее. Но Джейкс предпочёл путь "один вид - одна мораль".

Когда была выбрана книга года, я пообещал, что напишу большую рецензию на "Воина Рэдволла". Теперь я её сделал. Можете негодовать и громить, да. *** В 1986 году случилось страшное. Вызванное аварией на Чернобыльской АЭС радиоактивное облако накрыло Европу, в результате чего часть её населения погибла, часть сбежала, а животные превратились в разумных мутантов. Научившись обращаться с оружием и носить одежду, создав общины, новые хозяева континента начали безжалостно сражаться на руинах человеческой цивилизации… Ой, нет, ошибся. Просто некий мистер Брайан Джейкс, водитель грузовика, заодно к основной работе читая книги слепым детям, пришёл к выводу, что книги те были отстойными. Там было что-то про алкоголизм, наркоманию и подростковые беременности. Нет, детям не стоило такое читать. Надо понимать, им стоило читать это: «Клуни снилось, что он снова и снова падает с доски под стены аббатства. Внизу его ждали призрачные фигуры: Рваноух с безобразно распухшей, посиневшей мордой, скелет крысы в его, Клуни, собственных доспехах, огромный длинноногий заяц и толстая полосатая змея. А кроме них, внизу его ждал, сверкая глазами, воин с поднятым мечом. Клуни хотел закричать, но горло сжалось, словно его душили, и он не мог выдавить из себя ни звука. Острый меч пронзил его грудь». «От боли Куроед потерял сознание. Затем крысы сбросили с дороги тело его матери — оно упало прямо на него. Крысы решили, что обе лисицы мертвы, а если и нет — все равно сдохнут. С трудом Куроед пришел в себя. Он лежал неподвижно, придавленный мертвым телом Селы. Убедившись, что все спокойно, он выбрался из-под трупа своей матери». И особенно вот это: «Темнокогть попытался выскочить наружу, но не успел — барсучиха мигом перевернула котлы вверх дном. Предсмертный крик застрял у Темнокогтя в глотке. Кипящая вода обрушилась ему на голову обжигающим водопадом. Кипяток мгновенно затопил набитый крысами подземный ход. Прижатые друг к другу, крысы даже пискнуть не успели. Тотчас Констанция скомандовала выстроившимся вдоль бечевок зверькам: — Прыгайте! И все одновременно прыгнули через натянутые бечевки. Констанция начала мерно считать: — Раз, два, прыгай! Раз, два, прыгай! Под ударами сотен лап земля вскоре осела — подкоп завалило. Защитники аббатства издали громкий торжествующий крик. Артель Кротоначальника принялась засыпать образовавшуюся канаву камнями и землей. Монах Гуго попросил вернуть котлы на кухню. Некоторое время мыши постояли возле бывшего подкопа и вскоре пошли прочь от длинного каменистого кургана — памятника на братской могиле крыс». Потому что детям нужны старые добрые волшебные сказки, вера в победу добра и хорошие персонажи, с которыми они могли бы себя ассоциировать. В общем, Джейкс написал собственную книгу. Прошло совсем немного времени, и его сочинение стало известно как «Redwall» в англоязычном мире и стало основой для целой саги… Эту книгу я и намерен сейчас тщательно разобрать. Давайте же посмотрим, что она нам предлагает, какие герои в ней участвуют и чем занимаются. Попробуем разобраться, что хотел Джейкс сказать читателям, что в результате у него получилось и какие со всем этим есть проблемы. Свой обзор я решил поделить на три части: мир, персонажи и сюжет. Но в какой-то степени они будут перекликаться между собой. И, да, должен сразу предупредить. Обзор будет критический, даже жёсткий. Я принадлежу к той части фэндома, которая привязана к миру и персонажам, но не к книгам в литературном плане. И, да, продолжаем искать логику в детской книжке про победу добра над злом. (Потому что книга не детская, добро сомнительное и, вообще, ради чего мы тут все сидим?) I. Мир Не секрет и не раз уже говорилось, что мир, изображённый в книге, отличается от того, который показывают нам книги последующие. Там мы видим больший и открытый мир, отличный от нашего. Здесь, напротив, действие происходит на ограниченной локации, которая, как можно предположить, существует в нашем мире. На это указывает уже наличие некоего города в пределах досягаемости, в котором живёт собака, а где-то рядом обретаются фермы, свиньи и лошади. Свою роль играют и связанные с реалиями нашего мира сравнения, как, например, слова о том, что Бэзил лыбился, точно «ученик воскресной школы на пикнике». Хорошо, мы в нашем мире. Где-то в «старой доброй Англии». С добавлением сказочности, конечно. Но всё-таки это не обособленный мир. Теперь встаёт вопрос о размерах персонажей. Не секрет, что по мнению самого Джейкса, значения это не имело. «Мои персонажи будут такого размера, какой вам подскажет собственное воображение». Но, тем не менее, некоторые указания для воображения в книге есть. Так, Рэдволл описан как сооружение, имеющее вполне человеческие масштабы, и его стены сопоставимы с растущими рядом деревьями. Жители аббатства, мыши и другие звери, распоряжаются в нём вполне по-человечески. Они могут взойти на стену и сражаться на ней, или же могут собраться во внутреннем помещении и рассесться вдоль столов. Клуни Хлыст и его крысы сопоставимы с мышами, так, мы видим их карабкающимися на те же стены. Но вот когда армия Клуни приближается к Рэдволлу, то в единственную телегу их набивается несколько сотен! При этом нет никаких оснований считать эту телегу с лошадью чем-то гигантским, поскольку топавшая мимо Констанция с компанией восприняли их в качестве, в общем, понятного и привычного объекта. Другой момент, вызывающий искреннее удивление – эпизод с путешествием Матиаса на чердак, где живут воробьи. Текст даёт понять, что со времён строительства и до описываемого момента туда не поднимался вообще никто. Интересная ситуация: вы владеете аббатством, распоряжаетесь всеми его помещениями, но под крышей у вас уже, по сути, чужое, недоступное и откровенно враждебное государство с собственными порядками! Ещё при первом прочтении меня интересовал вопрос… А кто-нибудь тут вообще убирается на чердаке и следит за состоянием крыши? Или вы ждёте, когда потолочные балки сгниют, и тонны гнёзд вместе с воробьиным помётом рухнут на мышиные головы прямо во время очередного пира? Ещё больше интриги добавляет то, что в сцене пира упомянуты выдры-акробаты, которые «повисли на плети вьюнка, спускавшейся с потолочной балки». Впоследствии эта плеть куда-то исчезает, но её наличие свидетельствует, что подняться наверх на самом деле проще, чем это делал Матиас. На самом деле нетрудно понять, откуда растут лапы (а также уши и хвост) у этой концепции. Конечно, это «Ветер в ивах», а до кучи можно вспомнить «Винни-Пуха» или «Кролика Питера». Да, вот такая смесь сказочного с реальным, прыгающие размеры персонажей там тоже есть. В «Ветре» кульминации она достигает в эпизоде, где переодетый в женщину мистер Жаба бежит от полиции на паровозе. Однако в «Ветре» всё это работало на авторский замысел, создавая уникальную атмосферу чего-то забавно-абсурдного и в то же время трогательно-уютного. Читая книгу, понимаешь, что тут не ошибка или нелепость, а сознательный ход писателя. А вот в «Рэдволле» это так не работает, по крайней мере, для меня. Мешают, на мой взгляд, два обстоятельства: Отсутствие людей. Вроде бы «за кадром» люди присутствуют, но как действующих лиц их нет. В «Ветре» же персонажи-животные вовсю взаимодействуют с персонажами-людьми, поддерживая эффект забавного абсурда. Серьёзность тематики. Если сюжет «Ветра» строится вокруг обычной мирной жизни и быта с философским налётом, то сюжет «Рэдволла» – военно-политический. Война, попытка захвата стратегического объекта предполагают именно реалистический стиль повествования, в который забавные скачки пропорций уже не вписываются. Могла ли та лошадь развалить рэдволльские стены парой ударов копытами? Как мыши воздвигли шикарное аббатство по соседству с филином, который ими питается? А как Клуни предполагал завоёвывать и удерживать в своей власти страну, в которой живут гигантские совы, коты, собаки, и каждый из них даже сам по себе может в два счёта уничтожить или хотя бы обратить в бегство его армию? Хорошо, я понимаю, что тут у нас такое замысловатое переплетение реального со сказочным, но вот с сюжетом оно не очень хорошо сочетается. В качестве «хэдканона» можно предположить, что на самом деле Рэдволл окружён таинственным силовым полем, внутри которого все разумные звери приобретают аналогичные человеческим пропорции. Граница поля проходит около церкви Ниниана, как раз там, где опрокинулась телега Клуни. Сама церковь разделена полем на две части: в одной Клуни может свободно восседать на кафедре и ломать её, в другой же находится жилище семьи Черчмаусов. Преследовавшие завоевателя кошмары обусловлены тем, что он слишком часто переходил границу и словил смещение в сознании. Верхняя часть аббатства тоже выходит за пределы силового поля, поэтому туда никто и не лазает. Как можно заметить, на чердаке воробьи жестоко избивают Матиаса, надевают на него ошейник, однако на земле Клюву легко запирают под корзинкой. Впоследствии вот такой условно-сказочный и немного абсурдный мир Джейкс попытался перевести в эпическое фэнтези (хотя он сам говорил, что не любит этого слова, по факту получилось именно так), разорвав связь вселенной Рэдволла с нашей собственной и заодно задним числом придумав новый истории для аббатства, церкви Ниниана, колокола Джозефа и так далее. Стоило ли это делать? Мне вот представляется, что первая книга всё-таки уникальна и самодостаточна. Всё остальное (кроме, пожалуй, «Похода Матиаса») эту уникальность ломает, особенно попытки в приквелы. В «Мэриел» мы узнали, что ещё до Клуни аббатство осаждал пират Кривоглаз (о чём в «Воине» никто не помнит), а нахождение меча во флюгере не представляло секрета. «Война с Котиром» рассказала нам совсем другую историю о Мартине, чем явствовала из слов Мортимера. Как мы привыкли, противостояние Рэдволла и его врагов Джейкс показывал как битву добра со злом, при этом выкручивая контрастность до карикатурности. Но здесь (мне кажется, в первой книге это выражено ярче) видно противопоставление не только по линии «добро – зло», но и «цивилизация – варварство». Обитатели Рэдволла видят себя носителями подлинной цивилизованной жизни, об этом прямо говорит Мафусаил: «Ястреб рассказывал о воробьях, называя их, кстати, крылатыми мышами, хотя я не вижу никакого сходства между цивилизованными мышами и этими примитивными дикарями». В сцене, где белка Джесс и Бэзил готовятся к операции по возвращению куска гобелена, в оригинале (в нашем издании 2002 года этого нет, как и ряда других моментов) имеется следующий пассаж: «Какая разница между выходками этого сброда и тем, как вели себя защитники аббатства! Джесс заметила разницу между рабством под гнётом тирана и добровольным сотрудничеством, выросшим из решимости и дружбы». В общем, понятно – положительные персонажи побеждают потому, что они дружные и добрые, у них свобода и демократия. Но насколько сюжет соответствует этой идее и её реализует, поговорим дальше. II. Персонажи По сути, главные персонажи – Матиас и Клуни. Они образуют пару противоположностей, добро и зло, вокруг конфликта которых строится сюжет. И тут впервые позволю себе сравнить книгу с мультсериалом – в пользу последнего. Там крыса и мышонок сталкиваются задолго до появления последнего в качестве послушника Рэдволла, что как раз задаёт общий тон. Итак, Матиас. Джейкс уделил особое внимание этому персонажу, видя в нём пример для читателей. «Мышь – ребенок, и ребенок пытается кем-то стать, быть лучше, быть героем, - говорил он в интервью. – Если небольшая мышь может, почему не может человеческий ребенок? Вот о чем я писал. Мышь, преодолевающая все, без использования волшебства. Это делается лишь силой её собственного желания. Мораль для них в том, чтобы тянуть себя вверх, расти вслед за Матиасом и Маттимео. Ведь они должны учиться быть воинами». Соответственно, в «Воине Рэдволла» можно увидеть роман о взрослении, на протяжении которого Матиас превращается из «рохли» в того самого воина. Но с реализацией замысла есть проблемы. Как по мне, рохлей Матиас выглядит единственный раз – когда в самом начале спотыкается и рассыпает орехи. Вскоре после этого мы видим, по сути, уже другого персонажа, смелого, решительного и авторитетного. Он призывает к действиям, кидается на пришедшего в аббатство Клуни, самовольно покидает обитель и бродит по лесу. Я не вижу здесь возрастания как постепенного и трудного процесса преодоления собственных недостатков, завоевания доверия старших. В случае Матиаса оно происходит практически мгновенно. Ну, что поделать, Джейкс вообще не умел (не хотел? Не стремился?) описывать психологические моменты – всяческие рефлексии, воспоминания, мироощущения, вот это всё. Он был писателем действия, и в его книгах абсолютное большинство моментов – это когда персонажи либо что-то делают, либо обсуждают то, что делают или собираются делать. Впрочем, есть в «Воине» замечательный момент, в нашем издании 2002 года, увы, пропавший. Хотя, казалось бы, буквально одна фраза, вам жалко было? Итак, Матиас забирается на чердак, Король Бык захватывает его в плен, и мышонок «пообещал себе, что никогда больше не наденет ошейник ни на одно живое существо. Унижение было невыразимым». Конечно, здесь дана отсылка не непосредственно предшествующие моменту события, а именно отношения Матиаса с пленённой Клювой. На неё он, действительно, надел ошейник. Но главное в том, что этот момент, как мне кажется, уникален для рэдволльской серии. Значимый положительный персонаж здесь признаёт свою вину, получив то, что ранее по сюжету сделал другому персонажу. Приходится признать, что в описании других положительных героев такая категория, как покаяние, практически отсутствует. Это касается даже Дейны-Тагеранга. А там ведь идеальная экспозиция была: выдра, выращенная «нечистью» для убийств. Тем не менее, он не преодолевает внутреннее зло, он просто изначально хороший. Может быть, линия с пребыванием Матиаса на воробьином чердаке является наилучшей с точки зрения взросления персонажа. Но что ещё можно сказать о Матиасе? Да, он смел. Но в то же время удивительно безрассуден. Книга включает три эпизода, когда он идёт в смертельно опасные для него места, не имея плана и понимания касательно того, что делать дальше. Это его поход к занятой войском Клуни церкви, подъём на воробьиный чердак (тут его как бы подстраховывала Клюва, но мог ли он быть уверен в её верности вытянутой под страхом смерти клятве и в том, что она сможет защитить его от других воробьёв) и путешествие к карьеру с убийством Асмодеуса. В двух других случая автор срочно подогнал на помощь зайца и землероек, о которых сам Матиас до последнего не знал и рассчитывать на них никак не мог. Весьма умиляет такой пассаж: «Осторожно Матиас пролез сквозь разбитый витраж в церковь и спрыгнул на хоры. От отвращения он тотчас сморщил нос: старая церковь уже успела насквозь пропитаться тяжелым крысиным духом. Где же гобелен? Где Клуни и его шайка? Матиас мгновенно догадался, почему церковь пуста, и ощутил в животе свинцовую тяжесть. Крысы отправились на штурм Рэдволла, Клуни забрал гобелен с собой!» Хочется спросить героя: а что бы ты делал, если бы Клуни и остальные оказались внутри? Грозным голосом приказал злодею отдать гобелен? Ну, есть шанс, что Клуни помер бы от смеха. Но небольшой. В принципе, можно было бы объяснить это упованием на промысел Божий. Автор, однако, старался лишить нас такой возможности, уверяя, что старался избегать «религиозных коннотаций». Поведение Матиаса в таком случае скорее похоже на крайне популярную в современной массовой культуре идею «поверь в себя, и у тебя всё получится». Правда, в оригинале есть момент с указанием на то, что он всё-таки на что-то уповает: «Матиас решил, что Мартин сделал бы смелое лицо и доверился бы удаче воина». Впрочем, если всё-таки проводить эти самые коннотации, то получится, что Матиас дерзко нарушает важный принцип «не искушай Господа». И надо сказать, что Матиас ведёт себя не только безрассудно, но и индивидуалистично (ладно, не буду говорить «эгоистично»). Походы к церкви и к карьеру он совершает тайком, никого не предупредив и не спросив разрешения. А ведь Мортимер лично назначил его одним из ответственных за оборону! Да, и странные у нашего послушника представления о послушании. Извините за каламбур. Переходим к главному антагонисту – Клуни Хлысту. Страшному, жестокому и, как ни странно, любимому многими читателями предводителю крысиной орды. Джейкс попытался в его образе показать нам Абсолютное Зло, Тёмного Властелина, с которым нельзя договориться, а можно лишь вести войну на уничтожение… Но получилось не очень. Нам рассказывают, что Клуни ужасен и жесток, где-то за кадром он совершил много зла, но что это за зло? Вот Мафусаил рассказывает: «По мере того как в течение последних шести лет орда Клуни кочевала на юге, до меня доходили слухи о других ее бесчинствах: поджог фермерского дома; несколько позже поросята, целый помет, заживо съедены крысами… Распространение крысами Клуни болезней среди домашних животных. Было даже такое сообщение — от городской собаки: армия крыс напугала стадо коров и загнала их в деревню, что вызвало беспорядок и разрушения». Эээ… Никто ничего странного не видит? Почти всё перечисленное можно отнести к деятельности самых обыкновенных неразумных крыс. Такие вещи, как поджог дома (перегрызли проводку? Опрокинули свечку?) и запугивание коров никак не вяжутся с образом Клуни как разумного лидера, заинтересованного в том, чтобы нечто захватить и использовать. Съедение поросят также похоже на инстинктивное, а не разумно-преступное поведение. Наконец, распространение болезней – это то, что происходит даже не в силу инстинктов крыс, а вообще помимо их деятельности, как разумной, так и неразумной. На статус преступления тянет только упомянутое до этого разрушение шахты. В мультсериале знакомство с Клуни происходит куда убедительнее. Мы видим, что он действует не как обыкновенная крыса, а как антропоморфное существо, разрушая родную деревню Матиаса и убивая её жителей – других разумных антропоморфных существ. Это сразу же поднимает ставки, в отличие от невнятного абсурда с коровами и болезнями. Справедливости ради вспомним и о том, что в кошмарах Клуни представали какие-то горящие города и корабли. Но всё, с этим связанное, произошло когда-то за кадром, мы ничего не знаем о том, кем Клуни был и что делал до своей последней войны. Это то, что автор мельком упомянул, но не показал. Если обратиться непосредственно к сюжету, то мы видим Клуни грубым, злобным, высокомерным, коварным, но до уровня настоящего злодея он дотягивает разве что в конце, когда убивает Мортимера. Он угрожает расправой пленённым Полёвкинсам, но не реализует угрозу. Конечно, если бы Клуни выставил перед аббатством их приколоченные к деревьям изуродованные трупы, нам было бы проще проникнуться ненавистью к завоевателю. Впрочем, о чём я, книга-то всё-таки детская. Да, на мой взгляд, Клуни куда больше напоминает не серьёзного злодея, а этакого дворового хулигана. Он пытается выглядеть «большим и страшным», но это скорее понты и именно желание «казаться». Для Клуни характерно желание произвести впечатление, бросить пыль в глаза. Отсюда его щегольство в парадной форме, пафосные речи, демонстративные марши без скрытности. Ему мало завоевания, ему нужно признание себя великим со стороны окружающих. Но в то же время Клуни… Благороден? Конечно, в очень специфическом, варварском смысле. Но, тем не менее, он считает нужным лично явиться в гнездо врага и зачитать условия капитуляции. Правда, мы видим, что какой-то крыс пытался перед этим реализовать план по проникновению внутрь, но оказался дебилом, не только план слившим, но и выложившим местонахождение штаба. Сюда же добавим расправу, которую Клуни пытается устроить в финале. Вроде логично было бы сразу ночью прикончить хотя бы самых опасных противников – Констанцию и Бэзила – но нет. Надо, чтобы всё было пафосно, с восседающим завоевателем, напуганными жителями и так далее. Очень странно, конечно, что в одном из интервью Джейкс объявил Клуни «трусом». Такие действия, как поход внутрь вражеской крепости или то, что он первым двинулся по доске, с этой оценкой как-то совсем не вяжутся. Вообще есть у Джейкса как писателя одна особенность, связанная со знаменитым принципом «показывай, а не рассказывай». Какие-то важные для него вещи, которые он хотел непременно донести читателям, он старательно рассказывал – и получалось не очень убедительно. А вот нечто, что сообщать вовсе не хотел, он именно показывал. Примером здесь можно привести знаменитое отречение Бриони от Покрова, читая которое, мы понимаем, что Бриони… (здесь каждый пусть сам вставит, что хочет). И это при том, что Джейкс-то представлять её отрицательным персонажем не стремился. Тем не менее, её слова – это на самом гораздо страшнее, чем всякие размахивания мечами и хищные оскалы. Это соображение касается пары интересных персонажей: Селы и Куроеда. При самом их появлении Джейкс пытается ткнусь нас носом в то, что они плохие и гнусные. И, вероятно, ему казались вполне оправданными такие вот примеры поведения положительных персонажей в отношении этих лис: «Будь моя воля, я не стала бы тратить время и переводить лекарства на эту падаль, – проворчала Джесс. Амброзий Пика в задумчивости поскрёб затылок: – Это точно, Джесс, я бы тоже не стал». А заодно вот наставления Мафусаила Матиасу перед подъёмом на чердак: «Если этот воробей попытается что-то выкинуть, просто толкни её. Она упадет так же быстро, как кирпич, к которому привязана». Эээ… Вы уверены, что это те положительные герои, которым хочется сочувствовать? Но вернёмся к нашим лисам. Как только они появляются в повествовании, как нас ставят перед фактом, что они – персонажи дурные, и в Рэдволле их не любят. «Барсучиха обеспокоилась. Она знала этого лиса из семьи старухи Селы. За таким нужно смотреть в оба!» Однако о том, что именно послужило причиной такой репутации, сказано немного. Автор сообщает нам, что Села «была предателем по натуре», но откуда это поняли жители Рэдволла, нам неизвестно. О том, насколько сильно в красных стенах ненавидят лисиц, показывает эпизод со встречей Куроеда и Констанции. В оригинале она буквально издевается над ним: «Он сделал несколько слабых попыток, каждая из которых была слабее предыдущей. Когда свиток снова упал на дорогу, Констанс громко крикнула: «Вложи в него немного энергии, ты, маленький сопляк. Я не собираюсь торчать здесь весь день». Аргумент в стиле «они лечили Клуни, а он был врагом» не работает по той простой причине, что в Рэдволле об этом знать не могли. А, может быть, дело просто в конкуренции? Лисы со своими снадобьями отбивали клиентов у рэдволльских мышей, вот те и обозлились… Или секрет в том, что эти лисы – цыгане? Да, представьте себе, в оригинале лисье племя, к которому принадлежали Села с Куроедом, прямым текстом ассоциируется с цыганами. Когда Клуни просит найти для него целителя, он говорит: «Кто-нибудь из вас знает, где можно найти целителя? Я имею в виду не кого-то вроде этих мышей. Мне нужен кто-то, знающий старые обычаи, цыган (gypsy), могущий вылечить что угодно за добрую цену». Да, в эпоху политкорректности довольно странно видеть такое. Впрочем, Джейкс, увы, считал, что стоит дать персонажу нужную национальность вид, и уже не надо будет заморачиваться с обоснованием его морально-нравственной позиции. III. Сюжет Теперь пройдёмся по изложенным в книге событиям в их взаимосвязи. Первые главы впечатляют. Мы видим параллельно и весёлый праздник, и приближающегося к аббатству Клуни с армией. Сцены резко меняются, создавая кинематографическую напряжённость. Свет и тьма мелькают у нас перед глазами. Прибыв в Лес Цветущих Мхов, Клуни усиливает армию местными жителями. Хорьками, ласками, горностаями. При этом его воины угрожают разрушением жилищ и расправой тем, кто не горит энтузиазмом. Ну, что тут сказать… Да, сказка, да, для детей, но, когда крысы жёстко нагибают куньих – это всё-таки слишком. Ну ладно, допустим, у нас мир такой вот, с крысами как самым доминирующим видом. Однако почему никто из куньих не пытался укрыться в Рэдволле и воззвать к его помощи при творящемся беззаконии? Может, потому, что понимали, что внутри сидят ненавидящие их зверорасисты? А куда подевались уверения Мортимера, что «даже хищники, зная, что мы исцеляем и оказываем помощь, никогда не причиняют нам вреда – таков неписаный закон»? Почему масса лесного населения стремительно оказалась предателями и коллаборационистами? Налицо жуткий провал социальной и воспитательной работы. Или старик просто заливал не то, что было на самом деле, а то, что хотел видеть. Но вот противники определились, церковь Ниниана захвачена, начинается осада. И ведётся она из лап вон плохо. Ну, отвратительно просто. Никакого наблюдения за объектом не установлено. Вместо того, чтобы ликвидировать или брать в плен любого, кто морду высунет, им – Матиасу, Джесс, Бэзилу – позволяют шляться туда-сюда. Никто не препятствует стекающимся в Рэдволл потокам беженцев, которые, хотя и поглощают ресурсы, но усиливают боеспособность гарнизона. Не видно, чтобы перед началом осады проводилась какая-то разведка местности, изучение укреплений, выявление слабых точек. Да, перед тем, как лезть на стену с доской, Клуни посылает найти подходящее дерево. Но это происходит ситуативно: мне пришла мысль, исполняйте. Так же уже после того, как фактор внезапности полностью слит, Клуни доходит до таких полезных вещей, как таран, подкоп и осадная башня. А между тем как раз в том месте, где проходила попытка с доской, находится калитка в стене. Что мешало запустить Призрака через стену с приказом открыть изнутри? Да даже и без Призрака любой хорёк мог бы подкопаться под калитку минут за двадцать от силы. Ну, слушайте, несчастный Куроед, который впервые находился внутри аббатства, калитку открыл в два счёта! Забавно, что, как выяснилось в финале, об этих калитках Клуни знал. Потому что, как сказано в конце, он «поставил самых верных своих солдат у каждого входа в аббатство» смотреть, какой из них откроет изнутри Увалень. Ну и вспомним заодно, что вся компания лезла на стену аккурат там, где находилась калитка. Нет, с калитками выходит какая-то чушь. Не очень ясно, зачем они вообще нужны. Но если уж есть, то они, как самое, очевидно, слабое место оборонительного периметра, должны охраняться с особой тщательностью. Но этого нет. Никто за ними не смотрит. Охраняют здоровенные ворота, которые за целый день битья тараном развалить не удалось. А калитки существуют сами по себе в ожидании нужного сюжетного поворота. В общем, если бы автор разрешил Клуни действовать серьёзно, в полную силу и с использованием всех возможностей, он бы захватил аббатство в первые же дни. И в то же время события войны перечёркивают тезисы автора о том, что «я… решил написать историю о беззащитных мышах – нет другого существа на земле, более беспомощного, чем мышь» и «если небольшая мышь может, почему не может человеческий ребенок? Вот о чем я писал. Мышь, преодолевающая все, без использования волшебства. Это делается лишь силой её собственного желания». Нет, рэдволльцы побеждают не потому, что они, будучи слабыми и беспомощными, при этом смелы, решительны, дружны и благородны. Они просто изначально сильнее, и автор явно играет на их стороне. Итак, захватчики не используют и половины преимуществ, которые могли бы им помочь. У рэдволльцев есть Констанция, которая, как можно понять, сильнее любого из воинов Клуни. Среди них есть белки-прекрасные лучники, выдры-пращники, кроты-сапёры и даже бобёр-инженер (он, правда, появляется только в нужные моменты, да и сделанные им колья никак себе не проявили). На их же стороне непобедимый заяц-невидимка. Из детских качелей рэдволльцы делают боевую катапульту, из подручных материалов – бронебойный снайперский арбалет, а вот Клуни метательными машинами так и не разжился. Если враг падает со стены, он либо погибает, либо калечится. Если рэдволлец падает с гораздо большей высоты, он выживает без особых проблем. Одна брошенная лампа выносит целую осадную башню. В общем, трудно искренне сочувствовать персонажам, имеющим такую фору. Особая сторона романа – поиски меча, щита и перевязи Мартина. Здесь сюжет приобретает ярко выраженный символический характер, отсылающий к средневековым сказаниям, в частности – легендам о короле Артуре. У нас есть легендарный герой, изображённый на гобелене; есть молодой персонаж, мечтающий стать таким же великим воином; есть легендарное оружие и ряд заданий, выполнив которые, его можно обрести. Проходя этот квест, Матиас, по идее, взрослеет, «находит самого себя» и из косолапого послушника превращается в настоящего воина, подобного легендарному Мартину. Правда, в реалистичной линии взросление выглядит так себе. Обнаружение артурианских смыслов в детской книжке, на самом деле, не должно удивлять. Книжка-то английская, а как нам объяснил пан Сапковский, «артуровский миф среди англосаксов вечно жив… В англосаксонскую же культуру артуровский миф полностью интегрирован. И, скажем прямо, не совсем-то он и сказочен. Он квазиисторичен. В Англии до сих пор всерьез рассуждают о том, находился ли Камелот на месте нынешнего Винчестера… Легенда об Артуре стала не только архетипом, прообразом фэнтези, она была также демонстрационным полем для авторов, которые предпочитали творчески эксплуатировать сам миф, вместо того чтобы возводить на нем, как на фундаменте, «собственные» замыслы». Дополняют линию символизма оказавшиеся рядом с Матиасом «Прекрасная Дама» (Василика) и мудрый наставник (Мафусаил). По идее, именно эта пара должна была помочь Матиасу пройти путь от послушника до воина, но, как представляется, за них это сделал, скорее, автор. Ещё один важный элемент – роза, образ которой также важен в средневековой системе символов. Необычное затягивание цветения куста розы в Рэдволле знаменует собой приближение армии Клуни и грядущие испытания, а после победы куст наконец зацвёл, приветствуя спасение аббатства. В итоге я хочу сделать вывод, что «Воин Рэдволла» - произведение многоплановое, и, возможно, в этой-то многоплановости лежат корни как его привлекательности, так и проблем. Я бы назвал следующие смысловые пласты, которые можно видеть в книге: Во-первых, она продолжает идущую от «Ветра в Ивах» (может, и далее) традицию эдакого сатирического «звериного» романа, в котором персонажи-разумные животные изображают людей при этом степень их очеловеченности и размеры неясны. И это создаёт ощущение забавного абсурда. Во-вторых, в ней мы видим басенную традицию, то есть разные звери символизируют собой различные человеческие качества. Крысы грубы и жестоки, мыши мудры, лисы хитры и коварны. В-третьих, это детская литература в современном смысле, сказка. Для неё характерны условность мира, простота повествования и доведённая до предела контрастность, когда хорошие персонажи противостоят плохим без полутонов и неоднозначностей. Но, тем не менее, в-четвёртых, «Воин Рэдволла» можно с известной натяжкой отнести и к боевому фэнтези, то есть жанру на порядок более взрослому. Приметой здесь являются военная тема и противостояние разных народов. Ну и в-пятых, «Воин Рэдволла» восходит к средневековой (точнее даже – английской средневековой) традиции, насыщенной символизмом, поисками меча и драконоборчеством. Такая насыщенность книги пластами и отсылками подогревает интерес, позволяет каждому увидеть что-то своё, но она же и рождает проблемы. Указанные пласты слишком близки друг ко другу, слишком спрессованы, и это вызывает чувство какой-то неудовлетворённости. Детское и взрослое, условно-сказочное и жестоко-реалистичное, сатирическое и мифологическое здесь переходят друг в друга в жизни и деяниях одних и тех же персонажей. Аббатство Рэдволл находится в таинственном месте на пересечении нашего и сказочного миров, так же и сюжет книги находится на стыке целого ряда смыслов, которые то ли дополняют, то ли глушат и перебивают друг друга.

Раздел фанфишена всё-таки жив... Почему-то очень напомнило "Зверополис". Наверное, из-за сосуществования разных видов и полицейской темы. Итак, у нас тут постапокалиптический киберпанк, если я правильно понял. То, во что превратился привычный мир Рэдволла, впечатляет. Здесь и защитный купол, и фабрики, и склады, и железные дороги, и небоскрёбы, всё это активно живёт, работает и движется. Есть преступность, трущобы и социальное расслоение. Это сколько же времени с эпохи классического Рэдволла прошло? Когда-то должны были успеть всё это придумать и построить. Неужели всё связано с одним умным белолисом? Который в то же время устроил катастрофу, и после неё успел всё сделать? Или... Это персонажи так думают? Уместно предположить, что сказание о белолисе Арчибальде отразило гораздо более сложные и длительные процессы, в результате которых раннесредневековый мир превратился в индустриально-цифровой. Информации на читателя выливается очень много, всё происходит стремительно, и разобраться в сюжете непросто. Первая часть напоминает конспект, и многовато "рассказывания, а не показывания". Во второй с этим делом лучше, больше показано. Впрочем, в логику героев я так до конца и не вник. Всеобъемлющее восстание вспыхнуло буквально из-за одной телепередачи про змея? Больно круто. Я к тому, что все вдруг этим прониклись настолько, что массово двинулись на баррикады, а не подумали, что станцию захватили сумасшедшие или это просто утка. В целом, ощущение, что тематики тут на целый роман, но всё очень сжато и умещено в короткий рассказ, поэтому выглядит скомкано.

Поскольку три картинки я уже выложил, то вне конкурса интересные результаты запросов: 1. Мрачный готический Король Бык 2. Матиас и Бэзил у церкви, которую сторожат крысы 3. Анимешные Миртл и Матиас

Матиас и Джиндживер

Тут ещё смотря какую использовать. Я пользую бот в телеграме DALL-E 3, он весьма хорошие результаты даёт.

Внезапно подумалось, что стоит сравнить два эпизода: как кроты делали подкоп, чтобы затащить в аббатство раненого Амброзия Пику, и как крысы с куньими тоже делали подкоп для захвата. Так вот, кроты справились за, по тексту, от силы час. А туннель должен был быть довольно широкий для транспортировки раненого. Ну а здоровенный отряд хищников с подобной задачей копается (в буквальном смысле) где-то двое суток, если я верно понял. Хорошо, тут надо учесть ряд обстоятельств: туннель для атакующих нужен пошире, его ещё укрепляли подпорками, может, он и длиннее был. Кроты, веротяно, лучше приспособлены для рытья (хотя их и меньше). И всё равно, разница разительная. Автор слишком очевидно играл на стороне своих героев. Слишком.

Витраж, изображающий сражение Матиаса с Асмодеусом

Ну, начнём. Как могла бы выглядеть пиксельная заставка старой компьютерной игры по Воину Рэдволла

Раз тут выложено, значит, всё таки не зря

Предупреждение: в рассказе имеются некоторые медицинские подробности, не всегда приятные. Перед вами рассказ на тему, с которой я едва ли когда соприкасался (ну только в качестве пациента). Тем не менее, попытался описать обучение врачеванию, ситуации и эмоции, которые с этим связаны. Да, на форуме есть кое-кто, для кого всё это было частью жизни и, собственно, я решил написать этот фик в подарок одному юзверю, чей день рождения уже не за горами... Если что, героиня рассказа ни в коем случае не является калькой ни с кого, но... Словом, кто надо, тот поймёт. Итак... Посвящается Фортунате «А ведь недавно я мечтать не могла, что буду обедать в трапезной медицинской академии…» Вначале Урсула Ольха Корнфлауэр отстояла длинную очередь, чтобы получить тарелку овощного супа, рыбу и хлеб, а затем ей пришлось с нагруженным этим богатством подносом топать к ближайшей свободной скамье. Таковая обнаружилась прямо напротив портрета хорька Ольсена Третьего, нынешнего конституционного монарха Рифтгарда. Демонстративное верноподданничество не слишком радовало Урсулу, хотя приходилось признать, что именно королевские дотации ощутимо улучшили качество еды. Да заодно и ушли в прошлое остроты, в которых трапезную сравнивали с мертвецкой. Пристроившись рядом с выдрами, оживлённо болтавшими об особенностях применения корня мандрагоры, юная лисица принялась торопливо хлебать суп. Конечно, это обещало не лучшие последствия для пищеварения, особенно зимой, но, увы, внутренний распорядок академии далеко не всегда отвечал тому, чему учили в её стенах. – Кажется, моя маленькая племянница опять кое-что забыла? Урсула вздрогнула, когда перед ней на стол с лёгким стуком опустился стакан с яблочным компотом. Фортунат улыбался, прищурившись – этот взгляд Урсула помнила с детства. Торчащие из рукавов камзола лапы лиса-хирурга, сильные и вместе с тем тонкие, были тщательно выбриты, как и у всех, кто занимался операциями. Так же, как сегодня и у самой Урсулы. – Спасибо… Урсула сконфуженно отпила и мельком бросила взгляд на соседний стол. Сидевшие там белки оживлённо шептались. – У тебя сейчас фармакогнозия была, верно? – Ага… Про свойства золотарника слушали. Фортунат кивнул, жуя хлеб. – Хорошее растение. Урсулу подмывало сказать, что ей все эти кропотливые объяснения про доли порций казались тоской зелёной, но тогда пришлось бы выслушать сердитую лекцию о важности каждой врачебной науки. А это в её планы не входило. Выдры тем временем пришли к выводу, что Академии необходима собственная плантация мандрагоры, и пошли к дверям. Остальные студенты тоже заканчивали с обедом и торопились на занятия. Урсула аккуратно положила ложку в опустевшую тарелку. – Послушай… У нас сейчас будет практическое занятие… Первое. В смысле, на живом звере. И меня поставили помощницей. Я волнуюсь… Она невольно понизила голос. Дядя улыбнулся ещё шире. – Как интересно! И кого же для вас будут резать? – Выдра с проблемами в печени. Предполагают абсцесс. Сказали, что случай довольно лёгкий, но всё равно… – Если лёгкий, то гноя, может, немного будет. А то из иного зверя два ведра выливается… – Дядя!!! За проведённые в Академии сезоны Урсула успела привыкнуть к тому, что в её стенах к боли и страданиям относились с каким-то едва ли не циничным пренебрежением. Сейчас её это уже не удивляло, но некоторые вещи заставляли вздрогнуть. Фортуната, казалось, испуганная мордочка племянницы лишь позабавила. – Ну-ну, дорогая, спокойнее! Уверяю, печёночный гнойник – это далеко не самое страшное, с чем у нас можно встретиться! «Да поняла я уже, что медицина – это тебе не страницы «Хорька Хаоса» перелистывать…» – подумала Урсула, вспомнив старинный сатирический роман про безумного врачевателя. А ведь когда-то именно эта книга сподвигла её поступать в Академию. – Ну, а кто будет вести операцию? – Профессор Бьёрн Сноксон. Ты его знаешь, наверное? Брови Фортуната резко дёрнулись. Трапезная почти опустела, и Урсула, решившись, перегнулась через стол и прошептала: – Дядя, послушай… Он какой-то странный… Читал у нас лекцию по анатомии и перепутал селезёнку с аппендиксом… – Так, я надеюсь, ты ему ничего не сказала? – Ну… Я указала на ошибку, да… Фортунат угрюмо фыркнул, и Урсула осеклась. – Вот этого совсем не стоило делать. – Почему? Удар колокола, возвещавшего конец обеденного перерыва, перекрыл её голос. – Потом объясню. Ладно-ладно, ты иди, пора уже… В комнатке для подготовки к операциям было тихо и светло. Переодевшись в длинный операционный халат, Урсула опустила лапы в чашу с настоем. Он должен был убить всех крошечных зверей, видимых лишь через увеличительные стёкла и которые, однако, вызывали болезни с воспалениями. Со спокойной отстранённостью Урсула смотрела в окно на припорошенные первым снегом крыши, а младший врач-белка тщательно упаковывал её хвост в чехол из плотной ткани. Некоторые считали, что белкам, всю жизнь таскавшим за спиной огромное шерстяное помело, следовало держаться от хирургии как можно дальше. Хвост этого врачевателя, впрочем, был уже закрыт чехлом. – Из вашей группы в нынешнем сезоне ты первая помогаешь, – произнёс белка, затягивая шнурок. – Кажется, доктор Бьёрн тебя знает? Урсула медленно кивнула. – Он читал нам анатомию. – Господин Бьёрн весьма строг к деталям, так что советую выполнять все его указания очень-очень точно! Но и не трепещи особо. Все через это проходят. Если что, доктор сам всё сделает. Ну, а тебе незачёт… Хихикнув, белка быстро накинул повязку Урсуле на морду, завязал на затылке и, наконец, покрыл тканью её голову. «Платье мертвеца» – так прозвали студенты хирургический костюм. Что поделать, с тех пор, как один учёный крыс разглядел крошечных зверей через стекло, от этих незримых тварей стремились отгородиться всеми силами. Времена, когда врачеватели копались в ранах немытыми лапами, остались в прошлом. Урсула как раз вспомнила жуткие картинки из книг по истории медицины и ещё раз омыла лапы, а доктор тщательно протёр их стерильной тканью. – Ну, красавица! Хоть на бульвар выходи! Удачи, лиса! «Так… Лапы не поднимать выше груди и не опускать ниже пояса… Но, если что, умывальник должен быть… Обязан быть!» Аудитория для практических занятий представляла собой просторную круглую залу с колоннадой. Свет здесь падал через множество окон, а от входа крыльями расходились поднятые ряды сидений. В центре стояло ложе, на котором покоился молодой выдра. Морду зверя покрывала ткань, пропитанная сонным снадобьем, и оно, судя по всему, начало действовать. Урсуле вспомнились байки о зверях, которые просыпались в самый неподходящий момент и вынуждены были созерцать собственные внутренности… Оставалось надеяться, что это были только байки. Профессор ещё не пришёл. Две юркие ласки суетились, заканчивая приготовления. На столике блестели инструменты – ножи, расширитель разреза, острая трубка. Рядом стояла гордость Академии – огромное зеркало, в котором отражались все действия хирурга. Невдалеке в большом сосуде хранился целебный настой, которым предстояло промыть печень. Его выдра ещё будет пить потом, чтобы совсем изгнать болезнь… Если, конечно, останется жив. Эта мысль пронзила Урсулу порывом ледяного ветра. Какая-нибудь ошибка, перерезанный кровоток, слишком большая доза снадобья – и выдра с кровати уже не встанет. Остановится сердце, перестанет течь кровь, начнётся разложение… А ещё в разрез может попасть чья-то шерсть, там могут забыть тампон… Урсула дёрнула головой, отгоняя жуткое наваждение. Так нельзя, врачеватель всегда должен быть готов спокойно встретить чью-то смерть. Она несколько раз глубоко вздохнула, положила лапы, не притрагиваясь, на особую стойку и стала рассматривать выдру. Простыня закрывала его до пояса, едва поднимавшаяся от дыхания грудь и брюхо были тщательно выбриты. Полоса растительной краски под правыми рёбрами означала место разреза. Прозвенел колокольчик, и студенты начали входить в аудиторию. Группа Урсулы должна была присутствовать, и она почти неосознанно искала взглядом знакомые морды. С улыбкой кивнув горностайке Мадлен, она заметила, как в дверь ввалилась целая компания белок. Хвостовой чехол Матильды, которая ими вечно верховодила, сполз, обнажив светлую зимнюю шерсть. Вот глупая неряха! Урсула представила, как длинные беличьи шерстинки падают на пол, сквозняк подхватывает их и несёт прямо к месту операции… Мадлен подскочила к Матильде и принялась сердито ей что-то выговаривать, та возмущённо замахала лапами в тонких шёлковых перчатках. – Горностай против белки, прекрасное зрелище! Урсула повернулась на глубокий грудной голос и увидела профессора Бьёрна. Невысокую коренастую фигуру этого хорька она бы узнала издалека, но сейчас она оказалась куда ближе, чем на лекции. – Пусть хвостатая наденет чехол как следует! - Бьёрн указал лапой в зал. - Я не собираюсь оперировать в туче беличьей шерсти! Он повернулся к Урсуле и улыбнулся, прищурив жёлтые глаза. – Значит, Урсула Ольха Корнфлауэр? Лисичка-отличница? Урсула выдержала его взгляд. – Ну, что же, посмотрим, какова ты у операционного стола… Лапы вымой для начала! Итак, дамы и господа, учащиеся звери всех видов, прошу обратить внимание! Он говорил так, словно находился в театре. Урсула тем временем послушно вымыла лапы. Лучше перемыть, чем недомыть, это всем известно. – Наш новый друг, выдра, которого вы перед собой наблюдаете, работал в порту, кушал, пил, развлекался во всяких заведениях, вот только подхватил отнюдь не ту болезнь, которой те заведения славятся… Со стороны беличьей компании послышалось хихиканье, одновременно и смущённое, и заинтересованное. Урсула ощутила злобу. Конечно, стоит какому-нибудь зверю сказать скабрезность, и Матильда с подружками будет тут как тут! – Судя по всем признакам, наш друг получил чудесный случай абсцесса печени! И сейчас мы получим незабываемое удовольствие наблюдать его собственными глазами. А поможет нам в этом восходящее светило академии, знаменитая лиса-врачевательница Урсула Ольха Корнфлауэр! Среди студентов послышался гул. Видно, далеко не все одобряли манеры доктора. Того, впрочем, это вряд ли смущало. – Облачайте! Бьёрн отступил, и ласки тут же одели его во всё то, в чём сейчас стояла Урсула. Вальяжным жестом он окунул лапы в чашу и вернулся к столу. – Итак, дорогая Ольха, какой нож вы посоветуете мне избрать для вскрытия? Из-под намордника его голос слышался приглушённо. «Словно из могилы» – подумалось Урсуле. Она с детства не любила, когда её называли вторым фамильным именем, но сейчас не обратила на это ни малейшего внимания. – Вот этот, – уверенно произнесла Урсула, осторожно, не прикасаясь, указав на нож с широким лезвием. – Он подходит для глубокого рассекания брюшины. – Верно! В голосе Бьёрна мелькнуло что-то, напоминавшее уважение. Он протянул лапу. Да, помощник должен подавать инструмент, конечно. Урсула очень осторожно взяла нож за рукоятку и подала доктору. Стоя над выдрой, Бёрн вытянул лапу с ножом и стал медленно её опускать. Урсула замерла. Вот нож прикоснулся к коже, погрузился внутрь… Урсуле уже случалось наблюдать операции, учиться на жутких куклах из воска и дерева, а прошлой весной она помогала вскрывать тело старой белки, которую прикончила гигантская опухоль в груди. Но сейчас она помогала резать живого зверя. Прямо сейчас его сердце билось, кровь текла по жилам, печень впитывала вещества… Правда, с последним у бедолаги явно не заладилось. Бьёрн вёл разрез ровно, не делая ни одного лишнего движения. Скоро показался слой белого подкожного жира. – Водяные собаки вечно жир набирают… – пробормотал Бьёрн. – Так, придётся второй делать. Внимание… Нож легко прошёлся тем же путём. – Есть! Вскрыли! Бьёрн осторожно взялся за края разреза и потянул в стороны. – Расширитель! Урсула подхватила стержень и аккуратно установила в разрез, сама удивившись, как легко это получилось сделать. Вскрытие оказалось удивительно точным и лиса, замерев, смотрела на покоившуюся под рёбрами тёмную, явно болезненно раздутую печень, к которой, словно гриб к дереву, прилепился гнойник. – Всё верно! – произнёс Бьёрн. – Абсцесс правой доли! Ласка отошёл к скамьям, снял намордник и громко повторил: – Диагноз подтвердился: это абсцесс правой доли печени! Урсула слышала заинтересованный гул и покосилась в зал. Матильда, Мадлен и ещё куча морд смотрели прямо на неё. Сердце гулко застучало. Нет-нет, надо успокоиться, всё внимание только на операцию… Ласки поднесли маленькое зеркало и поставили так, что отражённый луч света упал точно в разрез. Затем подтащили поближе огромное увеличительное, и раскрытая брюшина выдры отобразилась во всех подробностях. – Вот она! Вот она, наша прелесть! Давай дренаж! Урсула подала трубку с иглой, и Бьёрн торопливо схватил её. – Всем видно? Будете жрать сырую рыбу – получите такое же! Несите ведро! Зачем нужно ведро и что в него сейчас польётся, Урсуле объяснять не требовалось. Что делать, организм зверя боролся с попавшей в него заразой, и результат получался не очень эстетичным. Бьёрн несколько раз ткнул дренажной трубкой в печень, откровенно любуясь открывшейся картиной. Ласка нажал на скрытую педаль, и стол немного наклонился. Вдруг раздалось сердитое рычание: Мадлен с Матильдой опять сцапались. – А ну тихо там! – прикрикнул Бьёрн, держа трубку у самой печени… – Осторожнее… – невольно пробормотала Урсула. – А? Опять учить меня хочешь?! Лапа профессора дёрнулась, трубка царапнула по органу, и тут же на его мясистой поверхности появилась капля крови. – Проклятье! Тампон, быстро! Урсула взяла пропитанный целебным раствором кусочек ткани, но Бьёрн схватил его так резко, что выбил его из лапы помощницы, и тампон упал куда-то под стол. – Да чтоб тебя! Дура косолапая! Ласка злобно зарычал. Урсула в ужасе смотрела на печень, и ей казалось, что оттуда хлещет кровавый поток. Сейчас вот-вот кровь зальёт брюшную полость, хлынет на стол… В ушах зазвенело, а перед глазами заплясали огоньки. «Я испортила операцию!» Эта мысль была последним, что мелькнуло в сознании Урсулы, прежде чем оно погрузилась во мрак. Урсула летела куда-то во тьме, у которой не было ни конца, ни начала, среди странных образов и мерцавших звёзд. Она не знала, сколько продолжался её безумный полёт, но в один момент всё исчезло. Вспыхнул свет, и тьма рассеялась. Приоткрыв глаза, Урсула поняла, что лежит на кушетке. Она дёрнулась, и тут же её обдало потом, отчаянная слабость накатила на тело, а в голове зашумело. – Так, спокойно, спокойно! Кто-то сунул ей под нос тряпку с острым запахом. Стало легче. Зимнее солнце слабо поблёскивало на металлических шкафах. Урсула находилась в той же комнатке, в которой недавно готовилась к операции. Да, была операция, выдра с больной печенью, доктор Бьёрн… А потом пошла кровь, и она свалилась в обморок. Фортунат сидел рядом, держа в лапах сосуд с бодрящим раствором. – Он умер? – прошептала Урсула, подумав, что, если ответ будет утвердительным, она потеряет сознание снова. С надеждой уже не очнуться. – Кто? – Выдра! – Нет, конечно! Кровотечение остановили, операцию закончили. Обычная ситуация, зря ты так напугалась. Обычная… А ей уже виделись потоки крови и гибель пациента. Несчастная, глупая трусиха! А Матильда, конечно же, теперь разболтает её позор всем вокруг. Урсула откинулась на подушку. Глаза защипало. – А ну-ка спокойно! Фортунат опять дал ей понюхать раствор. – Если хочешь знать, у нас вообще вряд ли кто-то никогда не падал в обморок. И со мной… хм… бывало. Любой опыт надо использовать, чтобы возрастать во врачевании. Да и к тому же, сегодня сам профессор вёл себя… ну… не очень правильно. Урсула приподнялась на локте и тихо спросила: – Дядя… А ты знаешь этого доктора Бьёрна? Фортунат кашлянул, выглянул за дверь и прикрыл её. – Скажем так – он талантлив, но любитель покрасоваться. Полагаю, ты в этом уже убедилась. Видишь ли, он из сильной семьи, у них там кто-то в сенате, и он позволяет себе… странности. Как с той селезёнкой, про что ты сказала в трапезной. Он запоминает, кто делает ему замечания, и потом придирается. Но тебя это не должно волновать, – торопливо добавил он. – Сегодня ты не виновата ровным счётом ни в чём! Посмотри-ка лучше, что у меня для тебя есть… С загадочной улыбкой Фортунат достал из висевшей на стуле сумки толстую папку и положил на стол рядом с Урсулой. «Джозеф Клокмэстар и сыновья. Бумага, книги и писчие принадлежности» – аккуратно было выдавлено на тёмной обложке. Урсула медленно открыла папку и увидела толстую пачку плотной белой бумаги для рисования. – Спасибо… Спасибо, спасибо, спасибо! Несмотря на слабость, Урсула обняла дядю и чмокнула его в щёку. – Но… Она ведь, наверное, жутко дорогая? – Не думай об этом. Если надо, я ещё достану. Попрактикуйся в анатомии или просто порисуй что-нибудь… Поздним вечером Урсула сидела в комнате Академического дома. За окном валил снег, а свет масляной лампы падал на лист. Сначала Урсула хотела нарисовать печень, но быстро увлеклась, и под её лапой на бумаге отобразилась сегодняшняя операция. Выдра лежал на столе, рядом стояла растерянная и напуганная лиса, а доктор Бьёрн с ухмылкой заносил нож над несчастным больным. В облике его явно отразился хорёк Хаос из старинного романа, который Урсула перечитывала бессчётное число раз. Впервые Урсула подумала вдруг, что рисование могло бы стать в её жизни альтернативой врачеванию. Мысль эта испугала её. Она вспомнила, скольких трудов стоило поступить в Академию, как за неё радовались дядя и другие родственники. Но, в конце концов, рисуя зверей, она куда меньше рисковала отправить их в Тёмный лес.

На следующий день, около полудня, Клуни вновь собрал всех перед крыльцом. Как и в первый день завоевания, солдаты встали кругом толпы мышей. Клуни развалился на том же кресле, а рядом стоял трясущийся крыс. – Ну, Рваноух, рассказывай, что там с вами случилось? Повелитель говорил спокойным, чуть ли не заботливым голосом. – Господин… Мы с Грязноносом гнались за дезертиром… Почти его нагнали… И тут… Змея! Огромная! Отец всех змей! Вцепилась в Грязноноса и потащила! Ну, а я обратно дёру дал… Господин, простите меня, простите, простите! Но лучше тысяча штормов, чем это! Рваноух, дрожа, упал на колени. – Встань. Я ни в чём тебя не виню. Так бы каждый на твоём месте себя вёл. Крыс с надеждой поднял глаза на вождя, но того, видно, он уже не интересовал. Клуни резко повернулся к толпе и водил по нам единственным, но от того не менее зорким глазом. Рога хищно возвышались над его шлемом. – Все слышали? По округе разгуливает гигантский аспид, способный за раз сожрать любого зверя! Дрожь пробежала по рядам. На миг мне даже почудилось, что победители и побеждённые прижались друг ко другу. – Кто не верит – может расспросить Рваноуха, и он поведает всё, как было! Клуни ухмыльнулся. – И если кому-то моя власть кажется тяжёлой – то он может выйти за ворота и гулять по окрестностям в своё удовольствие. Вот только не обещаю, что прогулка будет долгой! Он хохотнул, запрокинув голову. – Прежние хозяева моего замка не пожелали защитить зверей от чудовища, так что придётся этим заняться мне, Клуни Хлысту. С этого дня мои воины будут стоять на вахте и смотреть, чтобы змей не подполз к замку. Надеюсь, вы будете благоразумны и не станете им мешать. Разойдись! Все за работу! Я едва не присвистнул. Всего несколько фраз произнёс Клуни, но в них он всё повернул в свою пользу, себя выставив защитником Рэдволла от змея, а мышей – лентяями, не захотевшими в своё время с ним разделаться. Похоже, новый король умел не только завоёвывать, но и управлять. Когда-то я болтал у костра с бывшим моряком, и только благодаря ему припомнил слово «вахта». Вроде они так называли, когда кто-то что-то сторожил. Стало быть, крысы займутся охраной стен аббатства. Ну, может, хоть порядка побольше станет. Мыши под присмотром крыс отправились в сад и на огороды. Я прошёлся по опустевшему двору и поднялся в большой дом. Клуни стоял у стены там, где, как я запомнил, висела огромная картина с мышью в доспехах. Солдаты сорвали её, и она до сих пор валялась в грязи на полу. Рядом с повелителем стоял Краснозуб, а спустя миг мимо меня торопливо протопал мышь в очках, нёсший свечку. Быстро зайдя за колонну, я прислушался. – Читай! – рявкнул Клуни, и вновь я услышал голос мучительно разбиравшего буквы Краснозуба: – Так… так… Тут знаки больно корявые! – Я сказал читать! Сейчас твой хвост корявым сделаю! – Сейчас… Кто говорит, что мёртв я, тот прав едва ли… Я… я… А… Какое-то слово непонятное! – Мордальфус! Что тут сказано? – Я – аист… – неуверенно пролепетал мышь. – Буквы очень слабые, трудно читать. Краснозуб хихикнул. – Господин, какая-то тупая мышь вообразила себя аистом! Наверное, ещё и с крыши летать пытался! Клуни усмехнулся. Краснозуба, который вчера дважды не угодил его величеству, это наверняка должно было приободрить. – Одним два стали, – спокойно продолжал читать мышь. – Меж Залом и Пещерой спит герой. Я… опять непонятно… Он долг исполнит мой. Ищите меч, где луч луны скользит, в ночи, в дня первый час, что север отразит… – И что всё это значит? – Какая-то головоломка, – растерянно ответил мышь. – Тут упомянут меч, мне это не нравится! – взвизгнул Краснозуб. – Это недавно написали! Господин, тут призыв к бунту! – Нет-нет, надпись древняя, я вас уверяю! Никто не смог бы сделать её в эти дни! Мышь испуганно тараторил. Да, если Клуни всерьёз заподозрит восстание, участь вчерашних хозяев Рэдволла окажется совсем плачевной. – Ладно, разберёмся ещё. Краснозуб, возьми двоих и отправляйся на вахту. А ты, аббат, дуй в огород! Быстро, быстро! Аббат? Так ведь мышиного аббата вздёрнули перед дверями… Звук шагов крыса и мыши стих, а я всё стоял, прижавшись к колонне. Задумавшись о тайнах аббатства, я вздрогнул, когда на загривок мне легла мощная лапа. – Сдаётся мне, ласка весьма любопытный зверь? Клуни возвышался надо мной мрачной тучей. Мех мой мгновенно взмок от холодного пота. Отпираться и врать было бы сейчас самым глупым решением. – Да, господин, – виновато промямлил я, опустив голову. – Проходил мимо, услышал интересное, да и позволил себе… полюбопытствовать… Глаз Клуни прищурился, а лапа чуть сильнее сдавила мою шею. – Как там тебя звать? – Доходяга, господин… – Если бы ты солгал мне, Доходяга, я бы твою тощую шкуру постелил в своей каюте. Ну, коль ты такой у нас любопытный, скажи, что значит эта надпись? Которая на камне под картиной вырезана? – Я думаю, в аббатстве спрятано что-то ценное, а тут написана подсказка. Может, где-то тут лежит меч… Клуни наклонился, и меня обдало смрадом из его пасти. – Ты толковый зверь, Доходяга. Мне такие нравятся. Будешь следить за мышами, понял? Тот, который стоял со свечкой – новый аббат, я его назначил. Чтобы сообщал мне всё, что там у них происходит! А пока я пришлю своих дуболомов, и вместе повесите гобелен так, как было! – Будет сделано, господин! – бодро крикнул я в сторону удаляющейся мощной спины в тёмном плаще, из-под которого торчал, волочась по каменным плитам, лысый хвост. Его обладатель, впрочем, не удостоил меня ни ответом, ни взглядом. Вечером вместе с двумя крысами я прилаживал на стену гобелен, с которого мы кое-как стряхнули прилипшие объедки. Мышиный аббат важно стоял напротив и деловитым голосом оповещал нас, как правильно разместить их драгоценную тряпку. Я не знал ещё, как буду следить за мышами. Но уже понял, кого вчера они назвали «предателем».

После похорон аббатство, наверное, вернулось к тому виду, который имело всегда. В одиночестве я прошёлся по саду, постоял на берегу пруда. Здание из красного песчаника темнело на фоне сумеречного неба, а заходящее солнце бросало отблески на его причудливые формы и неярко сверкало в водной глади. Когда-то, проходя зимой по северным окраинам равнины Цветущих Мхов, я видел издалека могучие красные стены Рэдволла. Все хищники знали, что от него надо держаться подальше. Кое-кто слышал, что там стоит большой дом, в котором всегда тепло и много еды. Как мы завидовали жившим тут мышам! И вот я здесь, на земле Рэдволла. Захватчик, пришедший под знаменем великого Клуни. И всё это древнее аббатство с огромным двором, садом и прудом принадлежит нам! Так мне вроде бы полагалось думать. Но я этого не чувствовал. Это был не мой дом – он принадлежал мышам, и мои лапы стояли на чужой земле. Пруд, сад, грубые багровые камни словно следили за мной, желая моей гибели. Солнце скрылось за стеной, и повеяло прохладой. Озираясь, я побрёл в большой дом. В просторном помещении, где вчера победители устроили пир, вдоль стен навалили одеяла. – Куньим место вон там! – крикнул мне кто-то. Ясно, какие-то там куньи, конечно, не чета благородным крысам. Я, впрочем, вместо того, чтобы отправиться на отведённое мне лежбище, юркнул за колонну. Вскоре мимо меня уныло протопал хорёк. – Эй, приятель! – зашептал я. – Не знаешь, куда мышей отправили? Он подозрительно покосился. – Вроде туда куда-то… Он махнул лапой в сторону дверей, темневших напротив главного входа. Я наощупь брёл по узкому коридору. Крысиная вонь сменилась запахом древнего сыроватого камня. Огней никто не зажигал, и даже глаза ласки едва различали стены. Все эти сооружения, коридоры, нависавший над головой потолок мучили меня, вольного зверя, привыкшего к бескрайним просторам. Наконец, впереди замаячил слабый огонёк. Под круглым окном стоял фонарик со свечкой, а рядом сидел закутанный в плащ крыс. Да, несмотря на лето, тут было прохладно. – Тебе чего надо? – Мыши там? Я кивнул на дверь рядом с крысом. – А твоё какое дело? Меня хозяин сторожить поставил! Обойдя крыса, я прижал ухо к двери. Изнутри слышался какой-то разговор, и я вдруг разобрал слово «предатель». – Отвечай, когда спрашивают, кунья ты морда! – Что мне надо? То же, что и тебе. Например, выжить. Вот ты сторожишь мышей. А ты уверен, что в это помещение ведёт лишь одна дверь? – Ты на что намекаешь, а? – Скажи, друг, ты знаешь, как тут всё устроено? Какие в этом замке комнаты, лестницы, коридоры? А мыши-то знают… Я рисковал, и весьма сильно, учитывая прислонённый к стене железный лом. Но морда крыса приняла озабоченное выражение. Похоже, мне повезло. – Ты бывал тут раньше? – глухо спросил крыс. – Нет, конечно. Мыши хищников на порог не пускали. Они хитрые, эти мыши. Все вот думают, что их победили, а они затаились. Мыши в ловушках толк знают, понимаешь? Будешь по коридору идти, а тут раз, и кинжал отравленный из-за поворота… Крыс поёжился. Я опять прижался к двери. Изнутри доносился слабый шум, мне показалось, кто-то кого-то ударил. Раздражённый голос кого-то отчитывал. – Ну что там? – Разлад, – ответил я, оторвавшись от старых досок. – Сиди и слушай, что там делается, понял? А я спать пойду. – Куньей морде командовать не положено, – проскрипел крыс, впрочем, беззлобно. Не оборачиваясь, я пошёл обратно. Пожалуй, мне стоило поприжать уши и посидеть тихо: лишние враги не нужны. Тем паче, что жалеть кунью морду тут не станут, это я успел понять. Вернувшись в большую комнату, я нашёл отведённое нам место и втиснулся между двумя храпящими хорьками. Сотни зверей валялись у стен и колонн, лежали под столами и прямо на полу. Воздух был спёртый от их испарений. Я глядел в сгустившийся под потолком мрак и думал, что, быть может, прямо сейчас жаждущие мести тени убитых бродят во дворе между своими могилами. Мне вспомнилось, как я, в одиночестве или примкнув к очередной банде, странствовал по горам и долинам северных земель. Тогда я казался сам себе несчастным тощим зверем, настоящим доходягой', обречённым жрать, что удастся найти или украсть. Как я хотел обрести сытую жизнь в крепком большом доме! А сейчас я с радостью сменил бы огромный мрачный Рэдволл на какую-нибудь наспех вырытую нору или шалаш из веток. Да, я почувствовал вдруг острую зависть к тому, прежнему Доходяге, который где-то в полях одиноко смотрел на звёзды или подёрнутые туманом вершины далёких гор… Понимал ли я, как счастлив был в те дни? В темноте летней ночи аббатство виделось гигантским зверем, который раскрыл пасть и поглотил вообразившую себя победительницей армию Клуни. И кто скажет, кто у кого оказался в плену: мыши у нас или мы у мышей? --------------------------------------- ' В оригинале Доходягу зовут Scragg, то есть "тощий". Так что здесь можно увидеть небольшой каламбур.

POV Доходяга (если что, можете написать, стоит ли указывать сразу эти POV) Меня разбудил удар в спину. Видно, какой-нибудь крыс перелезал да стукнул лапой. Я перевернулся на другой бок в надежде снова заснуть, но тут двинули снова, уже сильнее. – Эй, ты! Как там тебя… Имя назвал, быстро! Я приоткрыл глаза. – Доходяга. Что тебе надо, а? Краснозуб высился надо мной, закрывая освещённые утренним солнцем разноцветные окна. Крысиная лапа вцепилась мне в шею и крепко встряхнула. – Встал и идём! Жутко хотелось ещё поспать, но мне запомнился удар, которым этот тип меня наградил в церковном дворе. Не желая вновь испытать на себе крысиные кулаки, я, пошатываясь, побрёл за Краснозубом. Крысы дрыхли прямо на полу там же, где завалились вчера. Некоторые, впрочем, добрались до стола и теперь лениво поглощали остатки ночного пира. Хотя все мы принадлежали к одной армии, Краснозуб был командиром, а я – подчинённым. Даже не солдатом Клуни, а жалкой лаской, которого поймали в чаще и заставили присоединиться к орде. Вдвоём мы вышли во двор, всё ещё заваленный смердящими трупами, и подошли к домику у ворот. Дверь была открыта. – Вот здесь мы заперли подарок для Клуни, – прошипел Краснозуб. – А сейчас его нет! И ночью сбежал твой дружок-хорёк. Если окажется, что ты ему помог – с обоих шкуры сдерём! Мне вспомнился хорёк, с которым я сидел у костра во дворе старой церкви. Как там его звали, Кроликодёр, что ли… – Я про это понятия не имею, – как можно равнодушнее произнёс я. – А что за подарок-то? – Не твоё дело, кунья морда! Сейчас поможешь мне натащить сюда мышиного барахла! Живо! Рядом с залом аббатства находился ещё один, гораздо меньший по размеру. Краснозуб хватал со стола и бросал в мешок тарелки, кубки, подсвечники. Я поднёс к морде аккуратную бело-голубую тарелочку, на которой удивительно тонкими чертами был изображён вид с лесом и аккуратными бревенчатыми жилищами. Под картинкой шли какие-то значки, но я не знал, что они означают. Краснозуб рывком выхватил у меня тарелку, швырнул в мешок и сунул его мне в лапы. – Идём! Там всё сложишь, а потом сюда вернёмся. Раз за разом мы сносили сокровища Рэдволла в домик при воротах и расставляли на столе тарелки и чашки, ажурные подсвечники, украшенные драгоценными камнями кубки и фигурки, искусно вырезанные из дерева. Я не мог себе представить, чтобы в лесу кто-то мог сделать все эти вещи. Неужто жители Рэдволла достигли таких высот в мастерстве? Или они где-то приобрели такую роскошь? Но где и у кого? Золотистые пылинки плясали в падавших из окон солнечных лучах. Вдоль стен домика высились полки, заваленные пачками листов. От них воняло затхлостью. – Книги, – бросил Краснозуб. – Всякую ерунду в них пишут. Хоть растопка будет. Днём мыши хоронили погибших. Клуни даже заставил своих крыс помогать в этом деле. Издалека я слышал глухие рыдания. В душе даже что-то шевельнулось, насколько это возможно для бродячего хищника. Но вскоре накатило другое чувство. Они никогда не простят нам этого. Мыши и другие рэдволльцы будут теперь жить в ожидании мести, сколько бы сезонов им не понадобилось. Так, может, стоило убить оставшихся? Всё равно крови с лап уже не смыть. Но они рабы Клуни. Кто поднимет лапу на раба Клуни, тот покусится на его собственность и вызовет гнев господина. Я невольно усмехнулся. Понимали ли эти мыши, что безжалостный поработитель оказался в итоге их единственным защитником? Перевалило за полдень, когда Клуни лениво снизошёл в домик у ворот. Заложив лапы за спину и шурша плащом, он медленно обошёл заваленный стол. – Все сокровища Рэдволла перед моим господином! – елейно сопел Краснозуб. – Повелитель, посмотрите, какая прелестная посуда, чудесные кубки! А какие канделябры! И всё это принадлежит вам по праву завоевателя! Клуни лениво покрутил в лапах подсвечник. – Милая вещица. И это всё, что ты хотел мне показать? – Здесь наверняка есть ещё сокровища! – Может, ты говорил о книгах, а? Единственный глаз Клуни лукаво прищурился. Я заметил, что Краснозуб судорожно сглотнул. – Господин, зимы в этих землях холодные, растопка нам пригодится… Клуни с размаху отвесил крысу оплеуху, и тот взвизгнул. – Болван! Ещё такое вякнешь – растоплю очаг твоей гнилой шкурой! Книги – что карта в море: расскажут, где мы очутились. Читай! Он схватил с полки толстую книгу и бухнул на стол, где оставалось немного свободного места. Поднялось облако пыли, и все втроём мы закашлялись. Наконец, Клуни развернул листы и ткнул когтем в мелкие значки, аккуратным строем покрывавшие старую бумагу. Краснозуб наклонился и прищурился. – Так… Написано в первую субботу апреля весны ранних… под… снежников… Банда ласок и горностаев напала на белок, Джесс и другие укрылись… в аббатстве… Клуни довольно кивнул. – Дальше! Обливаясь потом, Краснозуб зачитывал новые и новые записи. Какие-то праздники, рецепты, болтовня разных зверей, события аббатской жизни. Той, которую прервал приход Клуни. – Довольно! Верно, мыши знают, что тут к чему. Пусть всё разберут, и посмотрим, что ценного здесь есть. – Дорогой господин, это небезопасно, – залепетал я, изо всех сил изображая подобострастие. – Мыши могут попытаться ввести вас в заблуждение, дописать что-то… – Вы слышали, господин? – завопил Краснозуб. – Этот ласка хочет сказать, что паршивые мышиные головы могут вас обмануть! Вас! – Заткнись! Он прав. Недооценивать врага – ковать ему победу. Соберёшь верных зверей, кто читать умеет, и будете тут копаться. А пока запереть, чтобы ни одна мышь не пролезла! Когда мы выходили, я поймал полный ненависти взгляд Краснозуба. Два раза вождь унизил его, а меня похвалил. И теперь в орде у меня появился первый враг.

Статья от Даны Шварц с интересным размышлением о проблеме размеров в первой книге. Правда, читать может оказаться немного грустно, поскольку статья посвящена анонсу проекта от Нетфликс, с которым так до сих пор ничего и не ясно. https://www.bustle.com/entertainment/how-big-redwall-abbey-netflix На прошлой неделе Нетфликс сделал анонс, весьма интересный как для поколения миллениалов, так и для тинейджеров. Речь идёт о планах снять полнометражный фильм и сериал по книжной серии «Рэдволл». Итак, впервые после милой двухмерной адаптации более чем двадцатилетней давности, мир средневековых мышей-воинов-монахов и так аппетитно описанных пиров, основанных на траве и орехах, снова выходит на большой экран. Я заново открыла для себя «Рэдволл» ещё до анонса от Нетфликс. Дело в том, что мой тридцатишестилетний бойфренд на волне некой ностальгии приобрёл все книги серии. Я их почти уже и забыла к тому времени. Помню только, как потихоньку брала их из комнаты моего старшего брата, просто потому что мне нравились описания всяких осенних супов. Но стоило мне открыть эти книжки в мягких обложках, как на меня потоком хлынули воспоминания. Это похоже на то, когда вдруг ощущаешь запах духов, которыми пользовалась твоя учительница в начальной школе или слышишь песню, с которой познакомился в школьные годы. Едва завидев слова «Клуни Хлыст», я перенеслась в дни школьных книжных ярмарок и молока в картонных пакетах на завтрак. Однако, читая «Рэдволл» уже взрослым критическим взглядом, я обнаружила некоторые вещи, над которыми, как мне кажется, Нетфликсу стоит серьёзно поработать. Речь о том, а насколько, в конце концов, большим является аббатство Рэдволл? Каковы его размеры? Если вы незнакомы с книгами, то поясню. Аббатство Рэдволл – это величественное каменное строение в сказочной английской долине, в котором живут добрые лесные жители и сражаются со злом. Его можно назвать этаким прототипом Хогвардса, замком с тёплой и простой атмосферой английской сельской жизни. Люди никогда не появляются в книгах и, за исключением упоминания лошади и повозки в первой книге, здесь нет никаких человеческих технологий или организаций. И всё же текст в некоторых местах позволяет понять дело так, что аббатство построено именно людьми и для людей, а не для мышей. Увы, в поиске ответа на этот вопрос Брайан Джейкс нам не поможет… Как-то раз один смельчак спросил его на эту тему, и что же он ответил? Что аббатство, дескать, мало или велико настолько, насколько вам подскажет ваше собственное воображение! Конечно, это не ответ, а уход от ответа. Я задала вопрос о размерах Рэдволла у себя в твиттере, и ответы разделились на три лагеря, к которым я сейчас про очереди обращусь. Итак, гипотеза номер 1: аббатство соразмерно мышам. Пожалуй, такая интерпретация приходит на ум в первую очередь. Мы видим мышей и других лесных жителей, живущих в аббатстве, то, как он готовят на кухне, ходят туда-сюда по лестницам и так далее. И мы не видим, чтобы созданная для людей инфраструктура аббатства была как-то переделана под мышей. Но, тем не менее, в первой книге имеются некоторые указания на то, что аббатство всё же построено в расчёте на людей. Так, для того, чтобы перебраться через его стену, Клуни и его банда из крыс и хорьков взбираются на огромный дуб, и даже с его ветвей им приходится перебрасывать доски. Будь аббатство построено для мышей, его стена отнюдь не была бы соразмерна деревьям. Позднее, мы видим Матиаса, поднимающегося на самый верх аббатства, и это описано как настоящее путешествие с верёвками и прыжками, как если бы герой поднимался в гору. К тому же наверху живёт целое племя воробьёв, а это было бы невозможно, если бы речь шла о крошечной мышиной церкви. Гипотеза номер 2: Аббатство построено для людей и имеет соответствующие размеры. Можно ли допустить, что аббатство Рэдволл – это заброшенная человеческая постройка, в которой мыши создали своё собственное общество, как в «Заёмщиках» от Мэри Нортон? То, что Мартин Воитель «основал» аббатство, можно понять так, что он переделал его для мышей и других зверей. Такой интерпретации, как помню, я придерживалась в детстве. Хотя Джейкс чётко говорил, что в его мире нет и не будет людей, я представляла, что все эти мыши живут бок о бок с монахами и аббатами, а те и не ведают, что у них под боком происходит настоящая война. Ещё одним доказательством в пользу этой версии служит то, что другие звери, такие, как барсучиха Констанция, спокойно живут внутри Рэдволла. Барсуки куда как крупнее мышей. И хотя в последующем Джейкс уверял, что в его мире все звери примерно одинаковы, в первой книге Констанция действительно больше других обитателей. Она даже способна тащить тележку с ними, словно эдакое лесное такси. Гипотеза 3: Аббатство построено для людей, однако мыши здесь размером с людей. Можно ли представить, что мыши Страны Цветущих Мхов куда больше по размеру, чем мыши нашего мира? В позднейших книгах выдерживался баланс в размерах лесных жителей, то есть все звери – хорьки, барсуки, мыши, лисы – имеют более-менее одинаковый рост. Таким образом, можно представить, что в мире Рэдволла мыши ростом шесть футов два дюйма ходят по округе и покупают себе штаны в особом магазине. Но эта версия, несмотря на внешнюю привлекательность, не выдерживает критики. При первом же появлении Клуни Хлыста мы видим его с армией в пять сотен крыс едущими в телеге с сеном, которую тянет лошадь. Невозможно представить, чтобы пятьсот крыс размером с человека сидели в одной телеге. Или давайте обратимся к эпизоду с рыбной ловлей, который даёт нам весьма точные сведения о размерах. Итак, брат Альф с Матиасом ловят и вытаскивают на берег взрослого хариуса, который весит, как сказано, около двух фунтов. Две мыши ловят одну рыбу в два фунта, и это нам показано как большое достижение! Им даже пришлось позвать Констанцию, чтобы она отнесла рыбу на кухню. Потому что они маленькие мыши! Обычные мыши! Да в конце-то концов, какое оно, это аббатство Рэдволл? Верный ответ состоит в том, что его на самом деле не существует. Размеры аббатства в первой книге ужасно противоречивы, и лишь в последующем Джейкс ввёл некий стандарт своего мира, согласно которому мыши имеют рост порядка трёх футов, так же, как выдры, барсуки и другие персонажи. Согласно этой логике получается, что аббатство Рэдволл достаточно велико для нахождения там человека и величественно, как Нотр-Дам или Вестминстер. Удачи Нетфликсу разобраться со всем этим. Сдаётся мне, мы ещё увидим толпы разгневанных фанатов, кричащих, что они всё сделали неправильно. И это при том, что способа сделать всё правильно тут просто нет.

Очень интересно спросить, а как ты это делаешь сейчас? Как изменилась твоя техника?

Интригуете)

@Sophieбольшое спасибо за отзыв! Очень приятно! Вы мне льстите) На самом деле, когда много лет занимаешься литературным творчеством, то некоторые вещи видишь практически на автомате: близкие повторы, тяжелые конструкции, канцеляризмы, принцип "показывай, а не рассказывай". Чувствуешь, что текст какой-то "корявый", надо править. Я бы не сказал, что хотел прям вот именно его помучить... Хотя, да, симпатий к нему особо не было, как и вообще к героям типа "Мэри Сью", с самого начала невероятно прокачанным и готовым штабелями класть "нечисть". Но тут, скорее, "издевательство" над самой концепцией Джейкса, жёсткой и негибкой, когда весь из себя пафосный герой просто идёт по линии приключений, рубит врагов и выполняет один за другим задания. Здесь герои попадают в непривычную для себя ситуацию, когда ломается знакомая схема мира типа "хорошие против плохих", и приходится принимать сложные решения. Я бы сказал, что главной особенностью (вероятно, и слабостью) текста стало то, что он был написан, так сказать, "под Ромску". Её я изначально рассматривал как главного персонажа, она вызывала наибольшие симпатии, и события я выстраивал так, чтобы её максимально "обелить". В результате, как выше уже отметили, пострадала линия Ублаза и Расконсы, оказавшись смазанной и сломанной. Возможно, стоило как раз её проработать в большей степени и кого-то из них оставить в живых. Но я видел именно Ромску законной императрицей Сампетры, поэтому решил от тех двоих избавиться. Да, Ромска - уникальный для Джейкса "серый" персонаж. Практически уверен, что ввёл он её для того, что бы сгладить впечатление у читателей от безобразия с "Изгнанником" и как бы извиниться перед ними. Параллель: Бриони отреклась от Покрова, но Дьюррал не отрёкся от Ромски. Впрочем, её он быстро пустил в расход. Добрый хорёк сделал своё дело и может уходить в Тёмный лес. Дальнейшее её пребывание на страницах недопустимо усложняло сюжет. Куда её Джейксу девать? В Рэдволл - после Покрова не получится, оставить в море - она опять пиратствовать станет, а запереть с остатками пиратов и ящеров на острове - ну совсем опозорить положительных героев...

Ух, какие находки! Заготовки очень ровные и гладкие!

@Sophie, большое спасибо за отзыв! Да, я надеюсь написать это сочинение полностью, но сейчас я взвалил на себя много разных проектов, для конкурсов и не только, так что не могу обещать конкретных сроков. Конкретно этот фанфик я стал писать из родившейся во мне симпатии и жалости к образу Кроликобоя и чтобы как-то преодолеть то обстоятельство, что выбранную Книгу года (а сколько споров-то было!) в течении года едва ли вспоминают. Возможно, действительно, не очень уместно получилось. С Клуни что-то надо будет делать, и, подозреваю, он всё-таки изменится хотя бы на чуточку. Вообще же у меня есть отдельные идеи и эпизоды, и до цельного сюжета им ещё надо дорасти. Я надеялся даже, что, быть может, форумчане помогут какими-нибудь подсказками по этому поводу, и получится вместе и фанфик, и обсуждение книги. Честно говоря, чего-чего, а ассоциаций с нацизмом, Второй мировой и всем этим не хотел бы. Сеттинг у нас всё-таки отсылает к раннему средневековью, Клуни - эталонный варвар, и для него зло и жестокость - не результат некоей человеконенавистнической идеологии, а такое, как бы сказать, естественное состояние. Это, конечно, не оправдание зла и жестокости, но надо понять личность их носителя. Клуни, проведший жизнь в варварстве, сталкивается с развитой городской цивилизацией в лице Рэдволла и должен будет понять, что, чтобы ей править, ему придётся что-то для себя новое понять и изменить свои взгляды. Это что-то похожее на пришедших в Британию англов и саксов. Основная же идея фика - сложное и многоплановое переплетение интриг, стремлений, страстей и компромиссов между тремя общностями - рэдволльцами, оккупантами и лесными жителями. Так что скучно быть не должно!

Можно заметить, что на литературных конкурсах всё таки именно качество работы притягивает лайки и голоса. Может, тексты иначе воспринимаются, а может, там просто меньше актива. На этом конкурсе я особо благодарен @Sophie за подробный глубокий обзор. Даже не думал, что делаю окрас по каким-то правилам, просто интуитивно брал цвет, какой больше нравится)

Привет! Я собирался высказать впечатление о той части, которую прочитал - до сражения с разбойниками включительно, но отзыв планировал пространный, и на него пока не хватило времени. К тому же, он довольно критичный, и я боялся задеть автора. Ну, если кратко... Канцеляриты. Они бросаются в глаза. Такие выражения, как "обратить внимание", "оценить обстановку" - слишком сухие и безжизненные, они хороши для статей или документов, но не для художественного текста, где, по идее, каждое слово и выражение должны работать на раскрытие мира, образа героев, из переживаний и характеров. Описание плохо состыкуется с характером описываемых событий. Вот у нас битва. Какой у неё характер? Суета, страх, неразбериха, кто-то куда-то кидается. Тут герои долго говорят речи, что-то друг другу объясняют. Вроде времени у них на это просто быть не должно. Раскрытие мира. То, что разумные крысы приручают неразумных зверей и даже хищников - очень крутой концепт, из которого можно выжать массу сочных деталей и ходов, то, как всё это работает, какие порождает проблемы и отношения. Но такие вещи лучше подавать через слова героев, их мысли, события, краткие детали. У тебя тут есть абзац про этих прирученных зверей, но он выглядит так, как будто вставлен из местного учебника. Герои. Агата и Блисс. Они вызывают сочувствие и интерес, но известно о них маловато. Читатель встречает их уже в начале путешествия-приключения, а предыстория подана совсем кратко. Интересно было бы узнать, почему Агата выбрала воинское дело, что на неё повлияло, чего это стоило. Так же и Блисс. Да, и ситуация, когда мальчик является оруженосцем у девочки, она не порождает там никаких... Хм... Проблем? У остальных крыс не возникает вопросов или подозрений? А то ты кратко заметил, что это вроде как не очень обычно. Как раз проработка таких вопросов позволяет сделать мир и взаимоотношения героев глубже и насыщеннее. Ну вот. Очень надеюсь, что не обидел высказанными соображениями. То, что ты работал - видно, так же, как и влияние Рэдволла.

Да, было дело. Я тогда нежданно-негаданно получил золотую кисть за Капитана Снега - летучую мышь, качество которого ну такое себе. А тут пролетел. Ну, и ладно. А вот про Мужика и бабу не скажешь, что это скетч или набросок. Качество вполне на высоте, как по-моему.

Всех поздравляю. Интересно, что там за теория была?