Ромуальд

Спасибо за отличный новогодний рассказ, дружище!)))

- Нет, сэр корабельный мастер, это создание не с нашего острова. Путешественники правы, его привезли с собой моряки на "Бризе". Оно опасно, но эта опасность обоюдоострого меча. Нам лучше избегать его, но команду оно, должно быть, ненавидит больше, чем нас. Нет, нет, это не союзник, но это враг нашего врага - серьёзно заявляет Тигрёнок, и в его словах слышится сострадание - И его сделали таким, каким он является сейчас, сделали его тюремщики. Бен, боюсь, древние немногое могут рассказать о Тенях - Уснувшие стали Уснувшими лишь после того, как разрушили золотой век острова, тогда, когда древних уже не было. Вы запомните всю эту карту, хорошо запомните... даже безо всяких листочков. Правда, за годы многие уголки острова стали непроходимыми, а кое-какие тайники были уже обнаружены...не в последнюю очередь благодаря вашему покорному слуге и его друзьям. Что-то растащили кломпы или гамбузели, на то, что блестит поярче, польстились другие воришки вроде тропических птиц, но многое до сих пор на своём месте. Если у вас больше нет вопросов к древним, прощайтесь с ними и пойдём к нашему костру.

Очень интересно, дружище! Даёшь продолжение!

- Да, конечно - послышался путникам голос Тигрёнка, мягкий, спокойный и отрешённый - Тени распахнули им все свои арсеналы, но, судя по вашей битве с паучками, вы, о звери из заморской страны, тоже оказались не промах. Если вы, имея в своём распоряжении лишь ржавые мечи, справились с механическими гонцами и шпионами Теней, то, получив древние дары, сумеете задать жару и их хозяевам - тем временем на карте вспыхивает россыпь золотистых огоньков, щедро сверкающих в джунглях, в предгорьях, в прибрежных зарослях. Этот рассеянный свет, уютный и тёплый, приносит смотрящим на него зверям удивительное умиротворение и радость. Чудесные создания на барельфе указывают друзьям на сияющие точки, словно пытаясь показать их важность - Здесь спрятано то, что поможет нам в борьбе. Знания, инструменты, оружие... Ваш дух горяч и вам не терпится броситься в битву. Вы хотите поговорить с прошлыми ещё о чём-то или ваш долг зовёт вас обратно на побережье?

Фигурки улыбаются и приветливо склоняют головы, "услышав" мысли Фрейгарда. Некоторые из них указывают лапами на Тигрёнка, другие идут по барельефу в ту сторону, где изображена карта острова. Древние звери останавливаются напротив того места на карте, где вздымаются тонкие и острые, словно стилеты, шпили красивого, но странного и угрожающего города, и разбегаются в разные стороны широкие улицы с роскошными, но мрачными, словно логова неизвестных чудовищ особняками. Мысленно глядя на этот город, путники неожиданно понимают, что он выстроен так, что напоминает сверху исполинскую паутину. Неожиданно улицы, площади, здания начинают дёргаться. трястись, вздрагивать, и в следующее мгновение город встаёт на карте огромным пауком. Товарищи ощущают предупреждение ушедшего народа и понимают, что перед ними обитель врагов.

ОФФ: Друзья мои, ваш ход.

Спасибо! Какая тишина зимой, Она спокойна и мягка! И в час, рождённый нежной тьмой, Летят снежинки и века. Весь в серебре уснувший град, Дворцы, дороги и мосты. Всё необычно в снегопад, Как будто ты – уже не ты. Днём суета, шумящий труд, Забот и лиц извечный бег, Но в час молчания минут Остались только ты и снег. Пускай твои сомненья прочь Прогонит вмиг небесный пух. Всё о вселенной эта ночь Тебе расскажет, но не вслух. Шуршит серебряный пунктир, Нежданно чудится уму, Быть может, наш огромный мир Полёт снежинки через тьму.

Спасибо за помощь, мон ами. Стр. 37-39 Они вновь затянули песню, попутно пытаясь перещеголять друг друга своими прыжками и замысловатыми выкрутасами. Когда песня закончилась, оба зайца тяжело дышали и смеялись. Баклер поправил свой заплечный мешок. - Прошло несколько сезонов с тех пор, как мы пели её вместе. Диггз плюхнулся на тёплый песок. - Точно. Треклятое чудо, что мы ещё помним её, вот! Баклер заметил, что песчаные холмы начали становиться меньше. - Самая тяжёлая часть дюн уже позади нас, приятель, правда, нам надо ещё немного пройти по этой пустоши. Давай, старина, подъём, солнце ещё высоко. Они двинулись вперёд, и Диггз вновь начал отставать и ныть. - Стрёкот этих кузнечиков, будь они неладны, способен свести бедного зверя с ума. Да, а эти пчёлы могли бы выбрать для своего жужжания мелодии и повеселее. Треклятое монотонное гудение, а? Неожиданно Баклер поднял лапу. - Тссс! Слышишь этот шум? Диггз скакал вперёд, пока не врезался в спину товарища. - Шум? Что за треклятый шум? Держу пари, это горланит мотылёк! Баклер прижал лапу к губам Диггза. - Дай своим лапам отдохнуть и слушай. Похоже, какой-то зверь попал в беду. Там, за тем холмом, слышишь? Диггз навострил уши и отвёл лапу Бака в сторону. - И не один зверь, сдаётся мне. Поглядим? Сбросив с плеч мешки, двое зайцев припали к земле и осторожно поползли в ту сторону, откуда доносились крики. Тощий лис и здоровенная ласка схватили молодую землеройку. Они пытались накинуть ей на шею верёвку, угрожая пленнице всевозможными мучениями: - Лучше не дёргайся, милашка, а то я тебе морду оторву, клянусь, оторву! Однако, землеройка была вспыльчивой маленькой зверушкой и отбивалась изо всех сил. Она взмахнула верёвкой, треснув тощего лиса в глаз. - Отвяжитесь от меня, сопливые оборванцы! Уберите от меня свои грязные лапы! Нескладная ласка вытащила зловещего вида нож. - Держи её за шею, приятель. Посмотрим, как она запоёт, когда я отрежу ей язычок. Увидев всё это из высокой травы, росшей на склоне холма, двое зайцев поняли, что настала пора вмешаться и остановить хищника. Баклер вытащил из ножен свою длинную рапиру, но Диггз остановил его. - Позволь мне самому разобраться с этой маленькой заварушкой, старина. Я подам тебе знак, если мне понадобится твоя старая добрая лапа, хорошо, вот? Баклер смотрел, как Диггз разматывает свою пращу и заряжает её внушительных размеров булыжником. - Давай, приятель, дерзай. Но я не думаю, что эти хищники купятся на такой старый трюк. Диггз уверенно подмигнул ему и с напыщенным видом двинулся к месту происшествия. - Поживём – увидим, старина! Упитанный молодой заяц крикнул командирским тоном (он неплохо умел командовать, когда это было необходимо): - Эй, вы двое, задохлик и олух! Немедленно уберите свои злодейские лапы от этого юного создания. Прекратить и шагом марш отсюда, салаги! Ласка двинулась на Диггза, размахивая ножом. - Ты к нам обращаешься, кролик? Диггз остановился за полшага до ласки. - Кролик, значит? Берегись, пустоголовый, - ты обращаешься е младшему офицеру Мелитону Габторпу Дигглтвэйту. Впрочем, обойдёмся без лишних церемоний. Можете называть меня просто – сэр. А теперь оставьте в покое эту милую землеройку, а не то... Тощий лис отпустил верёвку. Присоединившись к ласке, он презрительно ухмыльнулся новоприбывшему. - А не то что? С этими словами лис вытащил деревянную дубину. Землеройка предупреждающе крикнула: - Берегись их, они злые и опасные хищники! Диггз беззаботно усмехнулся, подходя всё ближе, пока не оказался рядом с обоими врагами. - Да что ты говоришь, дорогуша, злые и опасные? – он посмотрел прямо на ласку, по-прежнему весело помахивая заряженной пращой. – Прежде чем вы решите напасть на меня, позвольте мне продемонстрировать вам моё боевое мастерство. Видите вон того жаворонка? Ласка уставилась в пустое небо. - Где? Какого жаворо… Это было всё, что он успел вымолвить. Диггз раскрутил заряженную тяжёлым камнем пращу и треснул хищника под подбородок. Продолжая удар, он направил его вверх. С отчётливым звуком «тюк» праща с камнем стукнула тощего лиса промеж ушей.

Начал закрывать старые темы со стихами сомнительной литературной ценности.

Автоматически сформированное сообщение Тема закрыта модератором. Причина: Тема устарела Если вы не согласны с закрытием темы, то можете обратиться к администратору. С наилучшими пожеланиями, Форумы аббатства Рэдволл

Спасибо вам! Слова запрыгают, как мяч, Сквозь зал корчмы и трубок дым: - Котяра, кореш! - Друг Щекач! Ох, сколько лет и сколько зим! «Ну увидались, наконец!», Пусть рты разинет шумный стан. В объятьях крепких я, купец, И ты, пиратский капитан! Своей дорогой каждый горд, Наш дом – просторы всей Земли, А за окошком – к борту борт! Застыли наши корабли. Нам вместо жён поёт прибой, А наши пашни – пены след. Кто виноват, что нас с тобой Сгубило море с ранних лет? К нему сбежали выдр и кот, О бурях грезя и боях. Вся жизнь лишь море, царство вод, А в этом море мы, друзья. С бутылки пыльной, вековой, Печать с тобою мы сорвём, Чтоб алой бархатной рекой Потёк рассказ о том, о сём. С последней каплею вина Придут серебряные сны, И наша дружба по волнам Мелькнёт дорожкою Луны.

Рапортую: Начал бороться с ложным кокетством и абы какими названиями тем в поэтическом разделе. Всякие "бреды", "тапками не бить", "мои каракули" будут исправлены без пощады.

Други верные, нужна помощь с заячьим стихотворением. Перевести-то я его переведу, но надо сделать так, чтобы звучало так же задорно, как в оригинале. Жду наших поэтов, особенно зайцев, на подмогу!

Ночью на кладбище кораблей ещё страшнее, чем днём. В каждом разбитом иллюминаторе чудится ухмыляющийся череп, готовый впиться пожелтевшими жадными клыками в живую плоть, обрывки парусов во тьме напоминают погребальные саваны, разбитые борта судов с торчащими шпангоутами похожи на исполинские скелеты. По бухте катятся непонятные и поэтому устрашающие скрипы, стуки, шорохи. Кажется, что погибшие команды вот-вот выйдут на палубы своих кораблей. А что будет тогда, и представлять-то страшно!

Раф-Риф закрывает чудом сохранившуюся дверь и, подперев её для надёжности какой-то странной железкой, устраивается спать. Ночью коту снится былая война, его милициооный полк, грохот мушкетов под стенами Дипмарша... Или это приглушённый расстоянием гул стрельбы где-то на побережье острова? Молодой путник дремлет богатырским сном, не обращая на него внимания.

- Повиндах в эту ночку славно искупались. - услышали звери далёкий едва различимый голос. - Ну-ка, очистим всё окончательно. - из темноты вырвался ещё один голубоватый шар и ударил под воду, в уходящего на дно "Кречета". Грянул мушкетный залп, и часть бочонков, плывущих по волнам, разлетелись в щепки. - Отставить! Это нам пригодится!

С берега доносится чей-то весёлый возглас - Эй, повиндах, вкусная водичка? - затем звери слышат приглушённый расстоянием грубый гогот.

Корабль постепенно уходит под воду, но арбалетные стрелы и мушкетные пули продолжают сыпаться на него сплошынм потоком, кроша резные балясины поручней на мостике, разрывая такелаж, дырявя борта. Кем бы ни были неизвестные стрелки, они точно вознамерились уничтожить "Кречет" целиком и полностью. Пугая плывущих, некоторые пули шлёпают по воде рядом с ними, но звери среди обломков, видимо, пока ещё не выбраны в качестве основных мишеней. На берегу вспыхивают и гаснут частые огоньки выстрелов. Бухта Икнеп-Икнех встречает гостей совсем неприветливо.

Вслед за арбалетами в дело вступило огнестрельное оружие. На берегу вспыхнули огоньки мушкетных выстрелов, и по бортам корабля и по воде рядом с плывущим звучно захлопали пули. Меж тем из пробитого трюма волны с жадностью профессионального вора выносили весь груз последнего рейса - бочки, ящики и тюки. Всё это закачалось на воде рядом с Тео.

- Боюсь, что нет. Теней словом не проймёшь, да и их союзников из плоти и крови нам едва ли удастся переубедить. Тут понадобится что-то посущественнее, - голос Тигрёнка становится тише, а барельеф со странными зверями оказывается всё ближе и ближе перед мысленным взором друзей. Фигурки словно оживают - они улыбаются мудро и мягко, развёртывают свитки, показывают друзьям своё оружие и инструменты... Звери чувствуют, как их души охватывает волна доброй и сердечной теплоты, они ощущают себя диббунами у лап любящих и заботливых родителей. Лис и горностай слышат мысленную просьбу помочь Тигрёнку, спасти то, что было разрушено, защитить остров от нависшей над ним угрозы.

Из темноты, окутавшей берег, вырвался большой шар голубоватого пламени и устремился к стоявшему на якоре кораблю. Он мчался с огромной скоростью, он переливался и рассыпал над водой искры, напоминавшие о зловещих блуждающих огнях, но самое жуткое заключалось в том, что шар двигался совершенно бесшумно. Вахтенный не успел и пискнуть от страха, как необычный снаряд ударил в борт "Кречета" и, не останавливаясь, прошёл через переборки, как нож сквозь масло. В пробоины начала стремительно врываться вода, а на палубу тем временем с вкрадчивым тихим шёпотом обрушился дождь арбалетных стрел. "Кречет" был обречён...

Чей-то колкий холодный взгляд с берега оценивающе осмотрел корабль и кемаривших на палубе вахтенных. Звери на борту ничего не заметили...

- Да нет. Чего нам лишний раз по ночам-то разгуливать? Наш брат-приказчик где только ни спал, сойдёт и об-сер-ва-тория! Под крышей, тепло, светло и блохи не кусают. А хищники сюда не сунутся, верно, мышка? - находит устроенные в стенах спальные ниши. - И кроватка славная, малость запылилась, ну да ничего. А здесь немаленькие звери спали, ниша-то побольше меня будет, а я кот не из низеньких.

- Не отмахивайтесь от искусства. Порой именно стихи и песни нужны для того, чтобы сохранить душу и мысли от липких паучьих нитей. Наши враги - мастера лжи и обмана, они будут воевать против нас и словом, поэтому над понадобятся и эти сокровища древних. - серьёзно промолвил Тигрёнок, когда перед глазами зверей появились полускрытые фиолетовым мхом барельефы, изображающие высоких благородных зверей, слегка похожих на провожатого Бена и Фрея. Правда, они были существенно выше Тигрёнка, а их шкуры отливали чистым золотом, без всякого намёка на полоски. Гривы спадали на плечи древних могучими и нежными водопадами - ничего подобного друзья прежде не видели ни у одного из земных зверей. Создания былых времён казались сильными и добрыми великанами... - Но, кроме слова, нам понадобятся ещё и мечи. Они не любили сражаться, хотя и умели. Многое из того, что они оставили, способно разить врагов с небывалой силой.

Стр. 34-36 Диггз был чрезвычайно обрадован предстоящим посещением Рэдволла. Впрочем, заяц ещё не до конца простил Баклера за его странную забывчивость прошлым вечером. И он высказывал свои смешанные чувства вслух. - Ха-ха, хо-хо, Рэдволл, вот, вот! Горы съестного, готов поклясться! Говорят, тамошней стряпне нет равных. Точно, и стряпают они эту стряпню всё время, да! Но ты, прохвост, разве не мог хоть намекнуть товарищу, что мы идём туда? Пронырливый бродяга! Да, скажу я тебе, Бак, старина, должно быть, пришло время обеда. Не пора ли нам сделать привал и распотрошить этот старый добрый мешок? От всех этих прыжков и скачков один малый жутко проголодался. Его спутник указал на солнце. - Смотри, когда оно встанет посерёдке небосвода, наступит полдень. Вот тогда-то и будет время обеда. А до этого мы будем шагать, понятно? Диггз славился своим умением жаловаться и ныть. Заяц вновь принялся отставать, мрачно бормоча: - Ух, треклятое солнце посерёдке треклятого неба? До этого ещё целый сезон пройдёт! Товарищ может умереть с голоду, пожухнуть, как листочек, и улететь вместе с ветром, будь он неладен. Плохо дело, говорю вам, плохо дело. Но ты ведь не проронишь ни слезинки обо мне, ещё бы! Чтобы остановить поток жалоб, Баклер предложил: - А как насчёт бодрой походной песни, чтобы шагать нам было веселее, а? Диггз эта идея не привлекла. - Да ну, иди и свари своё злодейское нутро в кастрюле! Как товарищ будет прыгать, горланя какую-то там бодрую песню, когда он вот-вот свалится от голода? Я умру прежде, чем мы пройдём ещё несколько шагов. Но ты ведь будешь этому рад, правда? Ухмыляющийся юный скелет, чьими последними словами стал куплет из какой-то глупой походной песни, будь она неладна. Да, как ни грустно, мой злодейский друг, в этом и заключается твой коварный план. Тогда ты сможешь сам добраться до Рэдволла и сломтить всё съестное в одиночку. Только тебе меня не провести! Позор на твою голову, мой бывший товарищ! Стыд и позор, я так скажу! Баклер обернулся, глядя на своего друга, плетущегося позади. - Прекрати жаловаться, или я пну твой хвост так, что он и до следующего сезона помнить будет. Дай хоть минутку покоя! Эта угроза не испугала Диггза, который полным ходом продолжал: - Ах ты так, значит? Давай, пинай мой маленький несчастный хвостик, если тебе охота. Нету закона против жалующегося товарища! Я буду жаловаться столько, сколько хочу, будь я неладен, вот так-то. Признавая своё поражение, Баклер сбросил с плеч мешок. Заяц уселся в тени высокого песчаного холма и устало крикнул Диггзу: - Ладно, старина, давай пообедаем, пока ты не умер с голоду или не свел меня с ума своими жалобами. Его упитанный спутник плюхнулся рядом с ним, радостно фыркая и потирая лапы. - Отличный денёк для небольшого обеда, вот. Угостимся твоим пайком или моим? Давай лучше твоим, ведь ты уже скинул свой мешок. Хи-хи! Копаясь в припасах Баклера, заяц пришёл в восторг. - О, то что надо, скажу я вам, хлеб, и сыр, и капелька старого доброго сидра. Эй, Бак, нет ничего лучше простой пищи, когда приятель умирает с голоду. Ого, что тут у нас? Баночка слив в меду, какая удача! Лучшего и требовать нельзя, вот, вот! Так-так-так, кто бы мог подумать, что старый кашевар состряпает нам пирогов с овощами? Тут ещё и малиновая настойка, и здоровенный кекс с цукатами! Когда я с ним разберусь, твоя поклажа станет полегче. Ха, да ты только погляди на этот… Баклер стукнул его лапу деревяшкой на конце колокольной верёвки. - Отставить тут мне! Это всего лишь лёгкий обед, а не пир в честь середины лета. Обжора, тебе дай волю, ты всё сожрёшь. Диггз обиженно посасывал пострадавшую лапу. - Незачем ломать товарищу лапу из-за горстки крошек. Баклер выделил достаточно провизии для умеренного перекуса. Их обедом стали хлеб и сыр, по куску кекса на брата и немного сидра. Диггз уплёл свою порцию в рекордный срок, после чего, жадно облизываясь, стал провожать взглядом каждый кусочек, который ел его товарищ. Когда зайцу стало ясно, что больше он ничего не получит, он вновь шлёпнулся на тёплый песок, жалуясь: - Надеюсь, вечерний чай у нас будет вовремя. Я всё равно очень голоден, знаешь ли. Ещё кусочек этого старого доброго сыра и пирога мне бы совсем не повредил, вот! Баклер не обращал внимания на неугомонного Диггза, который порисовал на песке разные фигуры, рыгнул, извинился, после чего, закрыв глаза, растянулся на земле. Баклер фыркнул. - Ты, ленивый толстяк, не вздумай дрыхнуть! Мы ещё и половины дневного перехода не сделали. Диггз дёрнул носом. - Не тревожь меня, старина. Я уснул, ты сам видишь. Плохо спал прошлой ночью из-за всего этого дурацкого похода, да вдобавок ещё и твоё вранье, когда ты не сказал мне о том, что мы идём в Рэдволл. Это так расстроило меня, миляга, что мне нужно подремать несколько часиков, прежде чем я смогу хотя бы думать о новой порции лапотопанья. Баклер решил, что с него довольно. Нацепив свой рюкзак, он грубо перевернул Баклера, забрав у него колокольную верёвку и его мешок. Унося всю провизию, заяц зашагал прочь, даже не обернувшись. Диггз мгновенно сел. - Ты что это такое затеял, будь я неладен? Не оборачиваясь, Баклер крикнул: - Я пойду один – без тебя. Доложи об этом владыке Брэнгу, посмотришь, что он скажет! Внезапно Диггз оказался рядом с ним, требуя свою поклажу назад. - Эй, сэр фу-ты ну-ты, кто это сказал, что я не иду, вот? Только попробуй меня остановить. Звери не зря зовут меня Диггзом Непреклонным, знаешь ли. А теперь шевели лапами живее, старина Бак! Как насчёт старой доброй походной песни? Помнишь ту, которую мы придумали, когда оба были зайчатами? Баклер неожиданно улыбнулся. - Конечно, помню, приятель. Давай, ты начинаешь! Дальше они двинулись беглым шагом, часто меняя темп и пинаясь на ходу. Это скорее напоминало весёлый танец, который они затевали на вечеринках в саламандастронской офицерской столовой, когда были ещё кадетами. Порой они пели соло, но большую часть песни исполняли вдвоём.