Ромуальд

Фенвик Ничего, дружище, Ходжа Насреддин тоже ездил на ослике, так что и с осликом можно наделать дел! Замечательное стихотворение и что-то в нём есть французское...По крайней мере, у меня создалось впечатление, что ослик летает над Монмартром)

- Есть вино и вода, прошу - Тигрёнок протянул друзьям две фляги и, разлив по бокалам прохладное освежающее вино, разбавил его ключевой водой в соотношение одна доля вина к трём долям воды, - решения о дальнейших действиях следовало принимать на трезвую голову. - Джейлин, Катрина, после того, как мы немножко заморили червячка, нам предстоит военный совет. Что будем делать? Мои предложения - Драугвата пока нельзя переносить, пусть он побудет здесь, а Сердце реки поможет ему. Ночи на острове тёплые, а я, если надо, смогу разбить палатку. Здесь он скорее пойдёт на поправку, а мы всё время будем рядом. Второе - нам надо предупредить остальных, Джейлин, помните ту компанию, в гости к которой мы с вами плавали? Как насчёт того, чтобы навестить их снова?

С веслом я искусен, как весь Гуосим, Хэй хи хо! Хэй хи хо! Давно уж сдружился, сроднился я с ним. Хэй хи хо! Хэй хи хо! И вниз по теченью идём мы опять, И где мы причалим, откуда мне знать. Пой «Хэй хи хо», раскрывши рот, Ведь Гуосим плывёт! Долблёнка отыщет дорогу свою. Хэй хи хо! Хэй хи хо! По морю иль речке, пруду иль ручью. Хэй хи хо! Хэй хи хо! А в нашей долблёнке не место бездель… Эй, киль береги, осторожнее, мель! Пой «Хэй хи хо», раскрывши рот, А то приятель пнёт! Если бы не серьёзность ситуации, Биски бы наслаждался таким путешествием. Но он следил за каждым движением Двинка, сосредоточившись на том, чтобы грести размеренно и не сбиваться с курса. В пещерах под лесистым холмом Корвус Скарр начинал понимать, что он больше не владыка. Без покорных ему Гибельных Огней он столкнулся с открытым бунтом. Несколько раз он приказывал, чтобы все его подданные, птицы и рептилии, перешли в большую, окутанную удушливым дымом пещеру. Никто не подчинился. Корвус надеялся, что они станут его заслоном на случай, если Балисс выползет из туннеля. ВОроны уселись на каменных стенах дальней пещеры. Они не обращали на него внимания, толкаясь, каркая и затевая между собой драки. Сороки, ворОны, галки и грачи были охвачены безумным приступом обжорства. Ни одна рептилия не была в безопасности от их ненасытных клювов, они постоянно охотились в пещере. Жаб, лягушек, ящериц и змей – ужей, медянок и медяниц – вытаскивали из их укрытий в каменных нишах. Били клювы и царапали когти, когда тёмные птицы дрались из-за каждой пойманной рептилии. Они яростно сражались над корчившимися созданиями, часто разрывая их на куски. Сикарисс съёжилась за большим вороном, опасаясь птиц-Огней, злобно смотревших на неё. Ворон по имени Фагри, ставший вожаком после гибели Виику, грубо каркнул. - Рахакка! Что теперь говорит тебе твой Велсс, змеюка, снова враньё для Скарра? Не дожидаясь ответа, птицы полетели прочь, преследуя нескольких рептилий. Те бросились от них, надеясь найти лучшее укрытие в главной пещере. Там можно было спрятаться от ненасытных птиц в кишащих насекомыми гниющих грудах костей, сваленных у стен. Когда в меньшей пещере стало несколько потише, Корвус Скарр склонил голову, глядя на медянку. - Хаааррр! Так что теперь говорит твой Велсс? Или тебе снова придётся врать, чтобы успокоить меня? Сикарисс не двинулась к краю пруда. - Это Фагри врёт, о Могучий! Даже ессссли Велсс не говорил, я всссегда давала тебе хорошие сссоветы, и ты к ним приссслушивалссся. Тиран Погибельных Огней вперил взгляд жестоких глаз в Сикарисс. Теперь правда открылась. - Йаггааах! Я был дураком, поверив, что ты можешь разговаривать с Велссом. Ты всего лишь преследовала свои цели. Змейка знала, что она в опасном положении. Однако она всегда полагала, что сможет перехитрить Скарра. Свернувшись на голове ворона, как корона, она сказала свистящим шёпотом. - Ты никогда не был дураком, владыка Гибельных Огней. Я говорю тебе правду, я могу разговаривать с Велссом. Я говорила ссс ним много рассс, поверь мне. Корвус Скарр подошёл к краю холодного бездонного озера. Он слегка наклонил голову. Внизу, в холодных глубинах можно было видеть чудовищную рыбину, медленно плывущую наверх. - Хакарр! Я верю тебе, моя верная Сикарисс! Ты можешь сейчас поговорить с Велссом для меня? Медянка слегка качнулась, довольная тем, что снова вернула его расположение. - Только прикажи сссвоей ссслуге, владыка. Что ты велишь сссказать? Корвус склонил свою голову ближе к воде. - Хайкаррр! Ты сказала мне, что я не дурак. Теперь скажи это Велссу! Не дав Сикарисс времени обвиться вокруг шеи, чтобы удержаться, ворон резко тряхнул головой, отправив змею в водоём. Подняв фонтан брызг, огромная рыбина метнулась к поверхности, схватила змейку и вновь исчезла в бездонных глубинах. В проходе к главной пещере проснулся Балисс. Для сведённого с ума мучительной болью змея самым главным стало одно. Найти холодную воду, единственное, что могло облегчить его непрекращающиеся страдания. Одержимый желанием погрузить голову в холодную воду, Балисс медленно вполз в затянутую удушливым дымом большую пещеру. Конец главы.

Brittany Спасибо, спасибо, очень приятно Катрина Спасибо большое Да, эту барышню надо бы сделать не очень ревнивой, да только как это сделать? frei Ох, дружище, они бежали вдвоём с моей, но мы их нагоним) Обязательно. Спасибо тебе! Квентин Да уж, она барышня такая) Ну да будем ловить. Спасибо тебе, очень рад, что тебе понравились мои стихи! Фенвик Да не за что, дружище) Это тебе спасибо за долготерпение! В этом году я пока манкирую своими обязанностями. Когда так тих ночной покой В час летней темноты, Бывал ли, друг мой, в мастерской Плетущего мечты? Здесь не бросает взмах-удар Кору на верстаки, Здесь не пыхтят, глотая пар, Машины и станки. Творится в думах целый свет, Мечтания добро, И весь нехитрый инструмент Бумага да перо. Мечта порхает там и тут, А ты беги за ней! И прост как будто этот труд, Но нет его сложней. Коль жизнь чиста, и мысль жива, То жарок грёзы зной. Ты лапой тянешься к словам? Скорей садись со мной! Огонь творения неслаб, Построишь целый край. Вот нить мечтанья – прочь из лап, А ну, её поймай! Перо парит, теплеет взгляд, В работе я и ты. По листьям буквицы летят, И мы плетём мечты.

Фенвик Дааа, боцман и капитан, нестареющий рэдволльский сюжет! И уж действительно совсем не обычный хищник. Спасибо тебе, дружище!

- Ну что Вы, Катрина, не годится обижать новых знакомых - хлопоча над скатеркой, Тигрёнок нарезал для гостей бананас и плод дерева Ой, придвинул к ним поближе деревянную миску со светящимися ягодами, вновь наполнил опустевшие чаши вином. - Они для того и явились на свет, чтобы давать силы оголодавшим зверям, в этом их предназначение, и нам над его уважить. Так что кушайте и не стесняйтесь! .

Катрина Ни пуха тебе, кэп!

Катрина Спасибо, дорогая Катрина! Фенвик Да не за что, дружище, рад, что тебе понравилось! Спасибо тебе! В мыслях твоих запятые и точки Строят ряды стихотворного дива. Если решил ты усесться за строчки, Крепко запомни, что Муза ревнива. Лишь позабыл о талантах бесценных, Мыслей полёт разменял на истому. Муза не станет закатывать сцену, Глянет в глаза…и уходит к другому. Будет бессилие хлопать кнутами, Солнце закроют осенние тучи. Хоть завали ты красотку цветами, Раньше раскаянья не заполучишь. Вынешь и сердце, и душу из тела, Взвалишь на плечи тяжёлое бремя, Ну а красотке и вовсе нет дела, Носик наморщит: «Вернусь, но на время». Мысли твои оживит и разбудит, Но оставаться навек не готова, Может, денёчек-другой и побудет, Ну а потом всё, наверно, по новой. «Муза верна мне!». Ну вот, ты надулся. Братец, тебе говорю по секрету, Чуть отвернулся ты, чуть поперхнулся, Чуть зазевался – её уже нету. Станешь писать и узнаешь об этом. Я и сейчас говорю терпеливо: «Если уж выбрал дорогу поэта, Помни, приятель, что Муза ревнива».

С Днюхой, дружище!

- О, виноват, тысячу раз извините, сейчас я вас познакомлю - взяв на себя роль провожатого по миру растений острова, Тигрёнок указал на плод, похожий на жёлтый ананас, но в то же время пахнущий бананами - Прошу знакомиться, Катрина, это бананас. Бананас, это Катрина. - лапа тигрёнка коснулась шипастого бока круглого плода, выглядевшего так же аппетитно, как шар моргенштерна. - Плод дерева Ой. Не смотрите на внешность, смотрите на суть, под этой невзрачной оболочкой скрывается богатый внутренний мир. Булочки, сорванные с хлебного дерева. - зверь указал на булочку с черенком и прозрачными листьями - Мяфы - на ладони Тигрёнка заблестели переливавшиеся разными цветами ягоды, внутри которых, казалось, горел яркий удивительный свет. - Это коренья. - хозяин Дома-чайника продемонстрировал причудливые клубни и коренья. - Ну и там того-сего по мелочи.

- О, две трети того, что лежит в этой сумке, приготовила за меня Мать-природа - улыбнулся Тигрёнок, с нежностью обнюхивая вытащенную из полупрозрачного футлярчика рыбьей кости небольшую сигару. Решив не тревожить благолепное место даже ароматным дымом, хозяин Чайника убрал сигару назад, собравшись покурить попозже, и разлил по чашкам сладкое виноградное вино из фляги. - Как ни странно, на этом острове можно найти такие растения, в существование которых не поверила бы самая дикая фантазия. Однако, что же это я? Прошу кушать, друзья!

- Да, дружище Фрей, тут нужен настоящий ныряльщик - ловец жемчуга, чтобы достать эту штуковину. Одно меня беспокоит, не бродят ли по кораблю её товарки, подстерегая нас с тобой. Хотя нет... - подумав, заметил кот, пытаясь найти, чем задраить разбитый иллюминатор. - Если бы их тут было несколько, они бы кинулись в атаку всем скопом, и нас бы уже ничто не спасло. Только как железяка попала на корабль? Её не было раньше. Или приплыла с нами? Как думаешь, приятель?

Катрина Луффи Фенвик Спасибо вам, дорогие мои) Вновь трактирчик «Бродяга Лесли», И приятную мне истому У камина в старинном кресле Навевает глоточек рому. За окошком – борта, канаты И пакгаузов сумрак сонных, Звери: юнги, купцы, пираты, Сотни судеб, в одну сплетённых. Здесь бродяжников рады хлебу, Не заботясь о жизни смысле. Дождик крапает, мачты к небу, Паруса в тихом сне обвисли. Жизнь бросала, со мною споря, В битвы, в тюрьмы, в каменоломни, Но о сладком обмане моря Крепко помню я, крепко помню… Разливая и ложь, и литры, Зажигая пьянчужек взоры, Нам вербовщик, парням нехитрым, Посулил золотые горы. Мол, там жемчуг – пуды на леску, Солнце южное в море тонет, А на пляжах-то – блеску, блеску, Золоти, салажня, ладони! Умолчал про шторма и пули, А наплёл про Лазурный берег, Мы-то сдуру за ним махнули, Знали б всё – проломили череп. Из двух дюжин, до моря падких, Я один лишь сошёл по трапу. Где же лапы со златом сладким? С деревянной вернулся лапой. Ох, разметили спину шрамы, Кости к буре всегда недужат, Но всего, господа и дамы, Отставному матросу хуже… Позабыть верный курс штурвала, Чудищ водных не дёргать ласты, Быть без мачты и без причала, Лишь на суше лежать балластом. Сухопутный не знает чести, Лорды с ледями смотрят гордо, И стоять мне на ровном месте После палубы слишком твёрдо. Жизнь-житуха, как кракен, тащит, После воли и стены душат. В гамаке зверю спится слаще, Чем в кровати любой на суше. Море било, да било славно, В пасть забросило соли с перцем, Пошвыряло по волнам плавно, Да упёрло у парня сердце. Не спущу я, хоть лопни, флаги, Жить без моря бродяге скверно, Что теперь? Как всегда, салаги, Завтра снова припрусь в таверну. Моряка без воды привычной, Как рыбёшку, бросать жестоко. На весь зал я и рявкну зычно, «Ну возьмите, хотя бы коком!».

Книга третья. Балисс. Неужели ничто не сможет убить чудовище? Дневное чаепитие в рэдволльском саду подходило к концу. Посуду убирали на тележки, когда рэдволльцы услышали тревожное уханье филина. Кажется, поначалу никто не понял, что это был крик о помощи. Фарфф, белочка-диббун, взобралась к Командору на плечо. Она хихикнула. - Хи-хи-хи, что это за смешные звуки, вууувууувууухуу? Сильный предводитель выдр улыбнулся. - Не знаю, маленькая мисси, пойдём посмотрим. По-прежнему с Фарфф на плече Командор выбежал из-за живой изгороди сада. Как только он оказался на открытом газоне, он смог увидеть дверь в главное здание аббатства. Там был Алуко, пошатывавшийся и прижимавший крылья к макушке. Качаясь взад-вперёд, филин ухал изо всех сил. Опустив Фарфф на газон, Командор бросился бежать, на ходу крикнув остальным в саду. - Что-то неладно, ребята, похоже, Алуко ранен! Через несколько секунд над Алуко уже хлопотали, и толпа рэдволльцев на широкой каменной дорожке теснилась вокруг него. Брат Торилис смочил полотенце холодной настойкой только что из погреба. Он приложил его к пернатой голове, поставив компресс. - Лежи тихо, пожалуйста, похоже, что ты сильно ушибся. Как же ты споткнулся? Алуко был крепок, как большинство сов. Отстранив брата Торилиса в сторону, он сам стал держать полотенце. - С чего ты решил, что я споткнулся, совы не имеют обыкновения спотыкаться и падать? Меня кто-то ударил по голове. Отец аббат, я думаю, вы обнаружите, что ваш изумруд пропал. Новость была ошеломительной; все заговорили одновременно, большей частью повторяя одно и то же. - Пропал, ты имеешь в виду, украден? - И тебя ударили по голове? - Кто бы мог это сделать? - Ты видел, кто это сделал? Поднялся гам, пока лэрд Боузи не крикнул. - Закройте рты, вы шумная глупая орда! Тихо! Аббат Глисэм с благодарностью вздохнул, когда горный заяц с военной чёткостью начал отдавать приказы. - Уберите с тележки посуду и уложите бедного храброго филина. Отойдите и не стойте на пути, вы все. Так, парни, а теперь давайте пойдём на место этого ужасного злодеяния. Сестра Фиалка, следи за этими зверятами, не могла бы ты держать малышей подальше от моих лап? Командор, Сэмолюс, спешите вперёд и охраняйте место преступления. Но ещё до того, как они достигли гобелена, Алуко выкарабкался из тележки, расправив перья со всем возможным достоинством. - Я все ещё в состоянии передвигаться самостоятельно, благодарю вас. Ха, вы только посмотрите на это. Филин заторопился к тому месту, где его ударили. Держа в своей внушительной когтистой лапе какой-то предмет, он помахал им. - Я думаю, что этим-то вор и оглушил меня. Не разбиравшийся в таких вещах брат Торилис уставился на оружие. - И что это такое? Мышь из племени Гонфелинов, Гоббо, ответила. - Хух, ты вазве никогда ваньше не видев мешочка с песком? Сэмолюс взял его и взвесил в руке. - Да, это точно мешочек с песком, причём хороший, сделанный на славу. Вроде тех, которыми пользуются Гонфелины. Под сердитое рычание мышей Гонфелинов Гоббо с вызовом взглянул на Сэмолюса. - Так-так, ставик, ты к чему квонишь, хочешь сказать, что это кто-то из нашей банды твеснул эту птицу-сову, а? Аббат примирительно сказал. - Нет, нет, вовсе нет, мой друг. Всё, что сказал Сэмолюс, это то, что мешочек с песком, как правило, оружие, которым любит пользоваться ваше племя. Я ни секунды не подозревал одного из вас, Гонфелинов. Тенка, молодая землеройка Гуосима, выступил вперёд, его лапа сжимала короткую рапиру на поясе. - А нас, Гуосим? Брат Торилис громко фыркнул. - О, ваше племя ни в чём не виновато, также как и Гонфелины. Я думаю, этот изумруд сам ударил Алуко, а потом укатился прочь, для смеха! Командор шлёпнул своим могучим хвостом по полу. Его глаза были холодными и сердитыми. - Прекратите эти глупости! Аббат не собирается никого обвинять. Но глаз Гибельного Огня пропал, и это факт. А теперь всем тихо…аббат? Глисэм поклонился предводителю выдр. - Благодарю тебя, Командор Роргус! Я поговорю с вожаками Гонфелинов и Гуосима, может быть, они смогут пролить немного света на эту проблему. Аббат посмотрел на оба племени. - Хм, кто-нибудь видел Нокко или Туггу Брастера? Брат Торилис указал наверх, в сторону своего лазарета. - Лог-а-Лог Гуосима у меня в лазарете. Пренеприятнейший зверь, я лечу две его небольшие травмы головы. Вы можете допросить его, если хотите, аббат. Филго, одна из жён Главаря Гонфелинов, осмелилась сообщить. - Мой Нокко навевху, в ставой комнате кововя Гонфа, спит. Сказав, что у него вазбовевась говова, как ваз певед чаем. Аббат выглядел озадаченным. - Старой комнате короля Гонфа? Сэмолюс вмешался. - Ох, это моя вина, отец. Нокко всё выспрашивал меня, в какой комнате жил Гонф. Я не знал, но он настаивал. Так что я выбрал первую попавшуюся комнату на чердаке, над спальнями. Кто знает, может, Гонф действительно жил там какое-то время. Я не хотел никого обидеть, честно. Филго улыбнулась. - О, она моему Нокко чвезвычайно понвавивась. Он повюбив эту мавенькую комнатку, как свою. В компании с Сэмолюсом, Командором и Боузи аббат последовал за Торилисом в лазарет. Тугга Брастер лежал в кровати, подпираемый тремя подушками. Он одарил посетителей мрачным взглядом. - Ну что вам надо, снова пришли меня мучать, да? Когда надо, аббат Глисэм умел быть весьма грозным. Это был один из таких моментов. Он высокомерно взглянул на предводителя Гуосима. - Я пришёл сюда не перебрасываться словами по поводу тех мнимых несчастий, которые произошли с тобой за время твоего пребывания здесь. Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, на которые мне нужны прямые ответы. Тугга Брастер поправил повязку на лбу и с явной скукой вздохнул. - Тогда спрашивай, но не весь день. Мне нужно отдыхать. Глисэм перешёл прямо к делу. - Брат Торилис сказал мне, что принёс тебя сюда утром. Ты выходил из этой комнаты по каким-то причинам? Лог-а-Лог пожал плечами. - С чего бы, этот ваш лекарь сказал, что я должен лежать спокойно и отдыхать. Так что этим я и занимался и никуда не выходил. Торилис кивнул. - Это верно, отец аббат. Глисэм повернулся к брата Торилису. - И ты был с ним всё время, пока он лежал здесь? Хранитель лазарета кивнул. - Да, я был здесь, только выходил на дневное чаепитие в сад. С табуретки рядом с кроватью Боузи поднял тёмно-зелёный плащ с капюшоном. - А это что? Сэмолюс ответил. - О, это всего лишь один из старых балахонов. Сестра Фиалка и я нашли гору таких в старом сундуке. Так что мы сделали из них халаты или ночные рубашки. В некоторых из этих комнат бывает довольно прохладно зимой. Аббат замолчал на мгновение, затем отдал дальнейшие распоряжения. - Сэмолюс, отведи меня в комнату Нокко, теперь я поговорю с ним. Командор и лэрд Боузи, вы не могли бы обыскать эту комнату сверху донизу? Главарь Гонфелинов был разбужен Сэмолюсом и аббатом, стучавшими в дверь его комнаты. Положив лапу на перевязанный лоб, он сердито крикнул. - Пвовавивайте и дайте несчастному звевю немного поспать! Без дальнейших церемоний оба рэдволльца вошли в комнату. Нокко слабо улыбнулся. - Пвостите, пвиятеви, я тут свавно спав. Так что я могу сдевать двя вас, пвоходите и садитесь на квовать. Звери остались стоять, и Сэмолюс перешёл прямо к делу. - Что ты можешь для нас сделать, Нокко, так это сказать, где ты был этим днём со времени чаепития. Гонфелин переводил взгляд с одного на другого. - Что такое, в чём дево, павни, что беспокоит вас? Аббат Глисэм спрятал лапы в рукава балахона. - Мой друг, ты поможешь нам, ответив на вопрос. Почувствовав, что это было важно, Нокко сразу ответил. - Вадно, вы помните ту земвевойку, Бвастева? Я вывубив его ставым добвым удавом свазу посве того, как он бвосив юного Двинка в канаву сегодня утвом. Скажу тебе, аббо, у этого Бвастева, довжно быть, башка, как камень. Вам не видно, но под этой повязкой у меня синяк и шишка с утиное яйцо. Из-за этого я пвопустив дневной чай. Моя башка так немивосевдно вазбовевась, что я пришёл сюда в ставую комнату кововя Гонфа дать отдых моей бедной говове. И я не заметив, как уснув на этой мавенькой квовати. Ховошо, что вы вазбудиви меня, а то я бы пвопустив ужин и пводвых бы до завтва! Сэмолюс кивнул. - Так что здесь ты и был весь день. Нокко виновато ухмыльнулся. - Да, Сэммо, двужище. А в чём дево? Чувствуя себя в замешательстве, аббат ответил. - Дело в том, что кто-то украл зелёный глаз Гибельного Огня и оглушил Алуко. Нокко вскочил с кровати с ошарашенным выражением на лице. - Вы же не думаете, что это я, пвавда? Быстро покачав головой, аббат Глисэм уверил его. - Нет, мой друг, что-то подсказывает мне, что ты не мог совершить подобное злодеяние. Однако, потребуется расследование. Ты хочешь принять в нём участие? Взяв тёмно-зелёный плащ с капюшоном, который был аккуратно свёрнут на кровати, Нокко нацепил его. - Конечно, аббо, ведите! Боузи встретил их на лестнице, ведущей в Большой зал. - Мы обыскали комнату этой вашей брюзгливой землеройки, но ничего не нашли. Что теперь, отец? Глисэм поклонился Нокко. - Одну минуточку, сэр! Вместе с Сэмолюсом и Боузи они сошлись в кружок. После этого совещания шёпотом Боузи отвесил Нокко изящный поклон. - Я слышал, что ты пропустил дневное чаепитие, так что позволь мне отвести тебя на кухню, где мы исправим дело. Попьём чайку вместе, а? Главарь Гонфелинов был доволен, но озадачен. - Спасибо тебе бовьшое, пвиятевь, но вазве ты уже не пив чай? Ненасытный заяц принял позу, исполненную благородства и кротости. - Мне тяжело видеть, как славный зверь ест в одиночестве. Я уж постараюсь как-нибудь осилить ещё одну порцию. Расследование решили провести на месте преступления. Сэмолюс вызвался соорудить помост, отгороженный от толпы зрителей с одной стороны. Алуко к этому моменту совершенно пришёл в себя, отвергая все предложения о помощи со стороны брата Торилиса. Гобелен с Мартином Воителем служил фоном, Сэмолюс отдавал приказы. - Тихо всем, благодарю вас! А теперь, Алуко, ты не мог бы встать на то место, где ты был, когда впервые увидел злоумышленника? Филин прошествовал к нише между колонной и стеной, откуда он вёл наблюдение. - Я был прямо здесь, только немного задремал после вина и глотка дневного чая. Сэмолюс повернулся к аббату. - Мы готовы, отец. После их совместной трапезы Боузи привёл Нокко к подсвечнику, где прежде был изумруд. Заяц отошёл от Гонфелина, оставив его стоять в одиночестве. Сэмолюс обратился к филину. - Это тот, кого ты видел сегодня? Алуко поглядел на тёмную фигуру в предвечерней тени. - Хм, может быть, скажите ему слегка повернуть голову в мою сторону, пожалуйста. Нокко сделал это без всякой просьбы. Алуко пристально уставился на него, провозгласив. - Да, это мог быть этот зверь. Я могу видеть краешек повязки, торчащий из-под капюшона. Да, я помню, у того зверя была повязка на голове. Я мельком заметил её, когда меня оглушили. Очаровательная жена Нокко, Филго, громко запротестовала. - Все мы Гонфевины вовы, как и кововь Гонф. Но мы не зводеи, мой Нокко никогда не став бы квасть у двузей или совевшать зводеяния. Это неспваведвиво, это всё неспваведвиво! Боузи прервал её тираду. - Попрошу Вас помолчать, мэм, нельзя вмешиваться в расследование. Так что тссс и будьте паинькой, иначе я буду вынужден вывести Вас в сад. Нокко ласково улыбнулся жене. - Он пвав, моя квасавица. Пведоставь это нашим вэдвовьским двузьям, они докопаются до сути. В Большом зале услышали ругань на лестнице. Это был Тугга Брастер, которого тащил на место преступления Командор. Лог-а-Лог бушевал и трепыхался в крепких лапах предводителя выдр. - Убери от меня лапы, речная собака, ты не заставишь меня идти туда, куда я не хочу! Командор крепко вцепился в тёмно-зелёный балахон, который носила землеройка. - Иди и не рыпайся, приятель, тебе нечего бояться нескольких вопросов, если ты невиновен. Лог-а-Лог Гуосима похлопал по перевязанной голове и внезапно осел, как будто упав в обморок. - Отвали, ты что, не видишь, что я ранен? Он застал Командора врасплох, выскользнув из развевающегося балахона и крепко пнув предводителя в живот. Выдра среагировала с поразительной скоростью. Упав на пол, Командор взмахнул своим могучим хвостом. Тугга Брастер получил удар в затылок, сбросивший его по оставшимся ступенькам. Он рухнул на пол лицом вниз. Раздался шум, похожий на звук падения камешка, когда круглый зелёный изумруд вылетел из кошелька у него на поясе. В наступившей тишине он медленно прокатился по камням и остановился перед аббатом. Тугга Брастер вскочил, увёртываясь от лап Командора. Он в отчаянии озирался вокруг, крича. - Это уловка, речная собака сама запихала его мне! Боузи с презрением посмотрел ему в лицо. - Гм, как червя ни наряди, он всё равно не станет воином. Ты жалкий вор без малейшего кусочка чести! Злодей проскользнул мимо Боузи и сорвал короткую рапиру с пояса ближайшей землеройки. Он крикнул своему племени. - Ко мне, Гуосим! Проучим этих тупых рэдволльцев перед тем, как уйти! Логалогалогалог! Никто не подхватил боевой клич. Ни одна землеройка не сдвинулась с места. Отвернув бесстрастные лица от своего презренного вожака, они уставились в пол в ледяном молчании. Лишившись своей железной дубины, Тугга Брастер рассекал воздух рапирой, трясясь от ярости. - В чём дело, вам что, земля уши забила? В атаку, это мой приказ! Я Тугга Брастер, Лог-а-Лог всего северного Гуосима! Одна из старших землероек, Гарул, покачала головой. - Больше нет, беги пока можешь, Брастер. Гуосим больше не знает тебя! Ненависть вспыхнула в глазах свергнутого вожака. Он метнул рапиру, попав Гарулу в плечо, и кинулся прочь из Большого зала. Рыча от гнева, племя Гуосим бросилось за ним. Командор презрительно скривил губы. - Пусть трус бежит, скатертью дорога! Гарул поглядел вверх с пола, где брат Торилис обрабатывал его раненое плечо. - Не вмешивайтесь в это, сэр, Гуосим свершит своё собственное правосудие! Аббат Глисэм склонил голову перед Нокко. - Прошу тебя, прими наши извинения, друг, мы глубоко ошибались, подозревая тебя. Главарь Гонфелинов посмеялся над этим делом. - Вы не виноваты, аббо. Вюбой, кто пвигвасив в гости пвемя вовов, быв бы сумасшедшим, есви бы не подозвевав их, когда что-то пвопаво. Гвавное, что вы повучиви вашу чудесную зелёную двагоценность назад, пвавда, Фивго, моя квасавица? Жена Гонфелина согласилась. - Да, это вевно, отец аббо, что пвинадвежит Вэдвовву, довжно вевнуться назад в Вэдвовв. Я думаю, сково вас ждёт пвиятный сювпвиз. Кто знает, может, появится и двугой квасивый камешек, мне так кажется. Пвавда, Нокко? Её супруг начал мямлить. - Ммм…ммм…Не понимаю, о чём ты, мой медовый пвяничек. Дальнейшая беседа была прервана возвращением Гуосимаю. Нокко торопливо сменил тему, спросив у них. - Ну как, вы поймави Бвастева? Тенка, молодая землеройка, покачала головой. - Нет. Гарул выглядел озадаченным. - Ты имеешь в виду, он сбежал? Тенка объяснил. - О, он никуда не сбежал. Брастер нёсся так, как будто волки мчались за ним по пятам, мы не могли догнать его. Он распахнул главные ворота и выскочил из аббатства на дорогу. Ха, и тут-то появилась она… Боузи был снедаем любопытством. - Кто, она? Тенка продолжал. - Та Крашеная, ты помнишь, чьего мужа он убил. Тала, думаю, её так зовут. Когда Брастер пересекал дорогу, она выскочила из канавы, вся тощая, на вид свихнувшаяся, вооруженная большой острой веткой. Он глазом не успел моргнуть, как она ударила его прямо в сердце. Затем она бросилась прочь, хихикая и хохоча, выкрикивая: «Я поклялась, ш-ш-што убью тебя! Когда придёш-ш-шь к адш-шким вратам, ш-ш-шкажи, ш-ш-што тебя приш-ш-шлала Тала Краш-ш-шеная!». Сэмолюс ставил изумруд на прежнее место, он повернулся к Командору. - Итак, злоба Тугги Брастера в конечном итоге обернулась против него самого. Он получил то, что заслужил, я думаю. Аббат Глисэм обратился к Гарулу, старшей землеройке. - Теперь ты будешь Лог-а-Логом Гуосима? Гарул покачал головой. - Только заместителем, пока не появится настоящий вождь. Сэмолюс вмешался. - А кто же, скажи на милость, настоящий вождь? Гарул ответил без промедления. - Юный Даббл, кто же ещё? Он следующий Лог-а-Лог по праву рождения. Ага, и я уверен, что он будет гораздо лучшим Лог-а-Логом Гуосима, чем его отец. - Гм, худшим он точно не будет. – заметил Нокко. – Кстати, аббо, двуг мой, вы не знаете, кто спёв мой мешочек с песком? Аббат Глисэм вытащил песочный мешочек из широкого рукава сутаны. - Простите, он здесь, сэр, взят как улика. Должно быть, Тугга Брастер украл его у тебя, пока ты спал, чтобы подставить тебя. Он перебросил его Главарю Гонфелинов. - Прими это с моими наилучшими пожеланиями, это хороший, мастерски сделанный мешочек. Нокко с любовью взвесил мешочек. - Моя мавая Спинго сдевава его двя меня. Гвававю Гонфевинов нужен боввьшой мешочек, чтобы твеснуть вюбово в пвемени, кто осмевится бузить. Да, это то, что нужно вюбому вождю, чувство юмова, мудвый вазум, честность во всём, мивосевдие и вевикодушие тоже…да и ставый добвый мешочек с песком, чтобы вазбиваться со всякими выскочками. Я попвошу Спинго сшить юному Даббву мешочек, когда он станет Вог-а-Вогом. Сэмолюс мрачно хмыкнул. - Это если Биски и Спинго когда-нибудь найдут его, кто знает, где он сейчас! Конец главы.

Ну-с, подходите к столу, тяните билет! Трах-тибидох-тибидох! И тот, кто достанет меч из камня, станет королём Англии...

Тигрёнок меж тем вытащил из седельных сумок, снятых с диковинного муравья, необыкновенную на взгляд мышки провизию: жёлтый ананас, почему-то пахнущий, как связка свежесорванных бананов, шипастый и круглый, как моргенштерн, неведомый плод, длинную белую булочку, украшенную черенком и листьями, словно она прежде росла на дереве, гроздья переливающихся, как драгоценные камни, ягод, связки съедобных кореньев и ещё множество не менее чудесных лакомств. Расстелив на траве чистую скатерть, хозяин Чайника разложил на ней всё перечисленное и позвал друзей к столу. - Поздний ужин или ранний завтрак, это растяжимое понятие. Тем не менее, прошу!

Шар озадаченно булькнул, и в голове лиса вновь появились картины: какие-то заводы, бесконечные пирамиды мушкетов, расплывчатые силуэты непонятных многолапых конструкций, замерших во тьме. Бен Ганн заметил, как мышата с пустым взором собирают металлического паука, вкручивая в нутро хитрой машины шестерёнки. Тень вкладывает в сердце машины прозрачный шар с заточённой внутри изумрудной душой, и железный паук оживает. От внимания лиса не укрылось и то, что следующий паук, собранный покорными рабами теней, шара не удостоился: мышата просто завели его, как заводят старинные часы, и тот под еле слышное тиканье направился вслед за своим "живым" собратом, словно охранник...или надсмотрщик. Затем в сознание Бена Ганна ослепительной белой вспышкой мелькнула мысль пленника стеклянной оболочки. Болван! Предупредить! Совсем забыл! Лис с ужасом увидел картину знакомого им Западного побережья, возящегося с плотом Раф-Рифа, Фрея в полосе прибоя, помогающего коту оттолкнуться от берега, сложенные на плоту холщовые мешки, один из которых прорезан чем-то острым, к примеру, лезвием разведывательного паучка.

Поздравляю с Днём рождения, Листроса! Даёшь оффлайн!

Ребятки, простите меня за долгое отсутствие, завтра опять уезжаю до четверга. Честное слово, простите! Не хотелось так вас подводить...Спасибо за ваше долготерпение!

Фенвик Прости, дружище, что не заглядывал к тебе! Гимн в честь одуванчикового вина очень понравился. Сам Брэдбери одобрил бы это стихотворение.

Спасибо, друзья мои) Сто лет меня тут не было... Не гнулся булат, не лилось серебро. Аж с самого февраля. В чернильнице мухи, в пылище перо, На листике пара клякс. Где жизнь кипела, стоял покой, И гомон словечек стих. Такая серость и сон такой В заброшенных мастерских. Но снег исчезает, и стаял лёд, И Солнышко гривой льва, И вечный жребий меня зовёт Вновь пальцем ловить слова. Да будет труд мой, да будет шум! Он лёгок? Да нет, навряд. Вдруг слово дивно взбредёт на ум И строчек потянет ряд. Весна расцвела, отгремели ручьи, Всем к морю спешить веля. А я не садился за строчки свои Аж с самого февраля.

Христос Воскресе!

Торопясь достать меч Заран, Даббл зашарил лапой в темноте. Он свалился со ствола тополя и рухнул на склон холма. Нападавший, кем бы он ни был, навалился на него сверху. Юная землеройка Гуосима не смогла сдержать вскрик, когда она и её противник, сцепившись, покатились вниз по склону. Они врезались в куст. Даббл не сумел схватить меч и начал отбиваться клыками и когтями, чтобы освободиться. Его враг не особенно-то и сражался, но превосходил его размерами – на Даббла навалилось тёмное пернатое тело. Он издал сдавленный крик, когда враг закрыл его лицо. Паника охватила Даббла, тяжёлое тело давило его, не давая дышать. Сражение кончилось так же внезапно, как началось. Враг был отброшен от него, и Даббл обнаружил, что лежит на спине, глядя в тёмное свирепое лицо Заран, чёрной выдры. Та коротко кивнула в сторону тёмного тела, лежащего неподалёку. - Это была всего лишь полумёртвая ворона. Заран сделала круговое движение своими могучими лапами и прищёлкнула языком. - Теперь мёртвая, Заран позаботилась об этом. Внизу, у входа в пещеру была какая-то суматоха, карканье, хлопанье крыльев. Даббл последовал за Заран к тому месту, откуда они могли бы видеть, чем вызвана вся эта суматоха. Даже в темноте ночи можно было заметить множество убитых и тяжёло раненных птиц. Некоторые свисали с ветвей пушистой берёзы, остальные неподвижно лежали в потоке. С широко раскрытыми глазами Даббл повернулся к своей спутнице. - Что это, что случилось? Выдра потянула его на свою сторону; держа Даббла за шею, она заставила его посмотреть туда, где небольшой ручеёк бурлил у входа в пещеру. - Смотри…это Балисс! Юная землеройка вздрогнула, увидев, как хвост гигантской рептилии медленно вползает в проход в подземное логово. Виику, предводитель воронов, спотыкаясь, вошёл в дальнюю пещеру, одно его крыло бессильно свисало вдоль тела. Он слабо каркнул. - Крааак, Балисс здесь. Корвус Скарр появился из сумрака, окутывавшего скалу над глубоким холодным озером, где обитала его чудовищная рыбина Велсс. Он безразлично замер, пытаясь скрыть свой страх и ожидая подробного отчёта Виику. Корвус надеялся, вопреки надежде, что огромный змей не доберётся до его пещер. Из докладов, которые он получил, Корвус знал, что Балисс тяжёло ранен и ведёт себя как-то странно. Но все домыслы Владыки воронов-Огней оказались тщетными. Исполинский аспид не поддался болезни и не получил новых ранений. Он был неумолим, гигантская рептилия казалась сродни стихийному бедствию. Балисса было невозможно остановить, и вот теперь он, наконец, достиг границ подземного царства Гибельных Огней. Баюкая сломанное крыло, Виику кивнул в сторону входного туннеля. - Йаааррр, Балисс убил и ранил многих ворон снаружи, сейчас он устроился в проходе к твоей главной пещере. Мне повезло спастись, о Могучий. Не выказывая никакого сочувствия к состоянию Виику, Корвус Скарр стоял, наблюдая за проходом между двумя пещерами. От его зорких глаз не скрылась медянка, пытающаяся вползти незамеченной. Резким монотонным голосом ворон воскликнул. - Рахаррр, входи, Сикарисс, навести меня. Я не убью тебя, нам нужен совет, мой друг. Прежде Сикарисс какое-то время избегала своего владыки-ворона. Но она по-прежнему искала его общества, зная, что теперь старые ссоры будут забыты перед лицом величайшей угрозы. Она скользнула вперёд, оставаясь на безопасном расстоянии. - Владыка Гибельных Огней, чем может помочь мой ссскромный сссовет? Я к Вашим уссслугам. Во входном туннеле было много воды, натекшей из ручья снаружи. Балисс погрузил в неё свою израненную голову, пытаясь хотя бы на время избавиться от горячей пульсирующей боли, терзавшей его. Гигантская рептилия не могла ни почуять ядовитый пар, поднимающийся над кипящим зеленовато-жёлтым озером, ни представить себе размеры водоёма. Балисс жил в мире боли, гнева и безумия. Погружение в холодную воду помогало всё меньше, поскольку инфекция от глубоко вонзившихся ежиных колючек распространялась, быстро ухудшая его состояние. Поистине, он мог чувствовать, что его когда-то сильная жизнь начинает угасать. Змей опустил свою тупоносую морду в неглубокую впадину с водой. Только желание отомстить Корвусу Скарру и его прихвостням толкало его вперёд, наполняя его безумный разум и занимая каждую секунду его жизни. Узкий проход был полностью закрыт тугими кольцами Балисса. Со своего наблюдательного пункта над входом в пещеру двое зверей увидели, как кончик хвоста гигантского аспида скрылся из поля зрения, исчезнув под холмом. Внезапная мысль поразила Даббла. - Если бы мы могли обрушить этот вход прямо сейчас! Только подумай, Заран, одним махом избавить всю Страну Цветущих Мхов и от этого мерзкого чудовища, и от Корвуса Скарра с его бандой, а? Чёрная выдра с горечью покачала головой. - Не готово, Даббл, ещё слишком много работы. Вместе они отступили назад в убежище Заран под речной отмелью, где Даббл начал разводить огонь с помощью кремня и стального клинка Заран. Он пожал плечами, когда выдра удивлённо посмотрела на него. - Больше незачем прятаться, я не думаю, что наши враги собираются застать нас врасплох. Ух, теперь они не в том положение, чтобы нападать на кого-либо. Тащи свои припасы, дружище. Я приготовлю отличный поздний ужин, пока мы будем придумывать какой-нибудь план. Какие харчи у тебя есть? У Заран нашлось немногое – соты с засохшим мёдом, немного орехов и ягод, а также два больших яблока, сморщенных, но по-прежнему съедобных. Даббл ободряюще ухмыльнулся ей. - Мы, Гуосим, отличные повара, скоро я покажу тебе пару штучек. Одолжи мне свой клинок, пожалуйста. И подкинь дровишек в костёр. Из напитков имелась только речная вода, но Заран осталась довольна умелой стряпнёй своего друга. Они уплетали запечённые яблоки, наполненные орехами, ягодами и горячим мёдом, которые Даббл насадил на острые палочки. Юная землеройка задумчиво доедала свою порцию, задав вопрос. - Мы можем что-то сделать, чтобы обрушить вход? Я мог бы помочь тебе рыть, так мы управимся быстрее. Выдра слизнула мёд со своей лапы. - Не быстрее, Даббл только помешает мне. Молодая землеройка негодующе хмыкнула. - Прости, что открыл свой рот. Заран одарила его одной из своих редких улыбок. - Я не хотела тебя обидеть, друг. Даббл отхлебнул воды из грубой глиняной чашки. - Я знаю, дружище, никаких обид. Что? Заран подняла лапу, призывая его замолчать; наклонившись к воде, она внимательно прислушивалась. Затем Даббл тоже услышал плеск. Он сопровождался гулким грохотом и двумя рассерженными голосами. - Я говорил тебе грести с другой стороны, теперь погляди, что ты натворила! - Ха, что я натвовива, ты, весвоухая аббатская мышь, тебя что, гвести не учиви? - Шмяк, тьфу! Нет, а тебя? - Гонфелинам не нужны водки, так чего вади нам учиться, как махать этими гвупыми вёсвами, а? - Ох, прекрати ныть и дай мне лапу, пока не утонула! - Ух, это я-то тону? А кто, по-твоему, помог тебе пвичавить? Прыгнув в воду, Даббл побрёл вброд к основному потоку. - Я знаю, кто это, за мной, дружище! Биски на отмели вытягивал на камни мокрую Спинго, когда его лапа соскользнула, и мышка снова плюхнулась в воду. Она забарахталась, крича. - Они что, не учиви тебя вытаскивать из воды звевей в этом пвоквятом аббатстве…Ой, что это? Пусти! Убеви от меня вапы! Но чёрная выдра подняла голосящую мышку на отмель. - Я Заран, друг Даббла, теперь ты в безопасности и хватит кричать! Даббл пришвартовал перевернувшийся логоход к берегу. - Что, во имя перьев и меха, вы двое здесь делаете? Биски радостно помахал ему. - Мы пришли спасти тебя, если ты в беде! Даббл недоверчиво покачал головой. - Я в беде? Ох, и где вы достали долблёнку Гуосима и кто сказал вам, что вы можете её взять? Спинго сердито топнула лапой. - Это быва идея одной ставой умной гововы, мы нашви эту водку в боковом пвитоке вместе с оставьными. Но лучше бы мы там её и оставиви, гвупую бесповезную штуковину! Даббл резко приподнял изящную лодку, вылив из неё воду, и поставил её прямо. Он вытащил вёсла, забросив их в логоход. - Ну, по крайней мере, вы увели гордость всего флота. Это личная лодка Тугги Брастера, он не позволит никому даже подойти к ней! Спинго хихикнула. - О, я рада, что я увева именно водку ставого бвюзги. Жавь, что мы не потопиви её окончательно. Биски прошёл несколько шагов по отмели и достал их заплечные мешки, которые были сухими и непострадавшими. - Хорошо, что я забросил их на берег перед тем, как мы потерпели кораблекрушение. Кто-то хочет немного поужинать? Даббл подмигнул Заран. - О, думаю, мы съедим по крошке, особенно если эти харчи из Рэдволла. Давайте, обсохните у нашего костра. Путешественники сели у огня, пар поднимался от них, пока они слушали рассказ о похождениях Даббла. Рэдволльский ужин оценили по достоинству. Заран сразу же понравились тяжёлые клёцки повара Скарпула, да и всё остальное, включая настойку из лопуха и одуванчика, было отменно вкусным. Биски рассказал Дабблу все новости аббатства до их ухода, закончив повествование их столкновением с Туггой Брастером. Даббл отвернул лицо от огня, явно смущённый. - Я не виню тебя за то, что ты сделал с Брастером, дружище. Я знаю, он мой отец, но я никогда его не любил. Он всегда был злым зверем и любителем поиздеваться. Ты знаешь, я смотрел на тех молодых землероек, чьи отцы погибли или пропали, и хотел быть, как они. Ужасно так говорить, верно? Спинго шутливо подтолкнула локтём землеройку Гуосима. - Мой па всегда гововив, ты не можешь выбвать семью, зато можешь выбвать двузей. Так что не гвусти, Даббо, у тебя всегда есть мы, мы не хуже семьи! Они сидели в молчании, глядя на огонь, пока Заран не заметила, что они зевают. - А теперь спать, я покараулю. Здесь тепло и сухо, спите спокойно. Выдра принесла моху и сухой травы из дальнего конца пещеры и разложила их на полу. Даббл свернулся клубочком рядом с друзьями. - Да, спать, и пока спите, попытайтесь придумать что-нибудь, что поможет Заран и мне обрушить тот вход. Ни Огни, ни этот огромный змей больше не потревожат Рэдволл, если мы справимся. Глядя на пляшущие на стенах отблески огня, слушая успокаивающее журчание ночной реки, набегавшей на отмель, трое молодых зверей заснули, каждый наедине со своими мыслями и снами. Звёздный свет сверкал на клинке Заран. Она сидела снаружи на камнях, постоянно начеку, полная решимости сделать так, чтобы трагедия, случившаяся с её семьёй, не повторилась с её новыми юными друзьями. Конец главы.

Двинк лежал на большой кровати в сторожке привратника, изо всех сил пытаясь не заснуть – в конце концов, на дворе всё ещё было раннее утро. Однако, он не смог противиться действию лекарства, которое дал ему брат Торилис. То быстро возымело эффект. Ясный летний день отступил куда-то вдаль; утихли птичье пение, крики играющих диббунов и привычный шум аббатства. Развалившись на большой мягкой кровати в сторожке, Двинк попал в странный мир снов. Он видел, как Мартин Воитель появляется из тумана. Его голос был сильным и одновременно успокаивающим, его глаза – мудрыми и добрыми, когда он передавал бельчонку послание. - Пусть глаз филина смотрит за глазом змеи. Пусть смотрит и за другими глазами, что зарятся на зелёный. Не доверяй тому, кто никому не друг. Рэдволл получит глаз ворона от вора, но остальные вам придётся искать. Вернись к двери без ключа, которая хранит ключ. Вперёд, вперёд и вперёд за одним. Ибо один принесёт вам все! В тёплый полдень Двинка грубо разбудили. Трое диббунов, Дагри, Фарфф и крошечный мышонок, плюхнулись на кровать. Двинк резко приподнялся. - Эй вы, разбойники, шалопаи, лапу не заденьте! Аббатская малышня проигнорировала его слова. Проскользнув мимо Двинка, они нырнули под одеяло. Мышонок высунул голову наружу, глядя на Двинка, как на собрата-заговорщика. - Мы иглаем в плятки с дядей Боузи. Увидев, что это не произвело впечатления на бельчонка, мышонок яростно зарычал. - Двинк, не говоли, где мы, а то хвост откушу! Он исчез под одеялом, откуда донеслись сдавленные смешки. Лэрд Боузи неожиданно ворвался в сторожку. Он принюхивался и театрально озирался вокруг. Бугорки под вышитым одеялом и сопение диббунов были хорошей подсказкой. Долговязый заяц подмигнул Двинку. - Ты не видал тут поблизости трёх разбойников? Бельчонок притворился ничего не подозревающим. - Трёх, Вы сказали? Нет, сэр, я крепко спал, ведь я упал в канаву и повредил лапу. Когда он говорил, Боузи знаком велел ему отодвинуться в сторону, что тот и сделал, очень медленно и осторожно из-за забинтованной лапы. Боузи громко провозгласил, чтобы беглецы могли его услышать. - О, хорошо, если ты их увидишь, я уверен, что ты сообщишь мне. Он шумно потопал к закрытой двери, а затем неслышно подкрался к кровати на цыпочках. В мгновение ока он замотал всех трёх диббунов в одеяло и закинул этот мешок за плечо. - Ха, я поймал вас, парни. Сестра Фиалка ждёт вас с ароматным мылом и корытом чудесной горячей воды. Время купания для вас! Двинк хихикнул. - Так ты говоришь, они не играли в прятки? Боузи похлопал по дёргающемуся одеялу. - Сидите тихо, прохвосты! Может, они и играют, но не сестра Фиалка. Она послала меня разыскать этих карапузов. Они прячутся от неё с самого завтрака. Как твоя лапа? Двинк пожал плечами. - Жить буду, спасибо. Боузи, будь другом, скажи Алуко, что я хотел бы поговорить с ним. В этот момент филин, о котором они говорили, проходил мимо сторожки. С ним шёл брат Торилис, возглавлявший толпу землероек, тащивших Туггу Брастера в лазарет. Оставив их, Торилис и Алуко заглянули в сторожку навестить Двинка. Торилис осмотрел повязку на лапе, утешив пациента. - У меня есть старое кресло-каталка, которое ты сможешь использовать, чтобы вернуться в аббатство. Я пришлю его сюда, как только разберусь с этой глупой землеройкой. Оглушён два раза за одно утро, можете это себе представить? Алуко остался после того, как Торилис и Боузи ушли. Филин поглядел на Двинка своими огромными тёмно-жёлтыми глазами. - Я могу тебе чем-то помочь, друг? Вспомнив свой сон во всех деталях, Двинк пересказал его Алуко. Взъерошив перья, Алуко запрыгнул на кровать и с шумом устроился на ней. - Я так понимаю, что если дух вашего воина передаёт послание, лучше к нему прислушаться. Что ж, я с радостью буду присматривать за тем зелёным камнем, который я подарил аббатству. Будь спокоен на этот счёт. Двинк тоже взглянул на своего пернатого друга. - А что ты скажешь по поводу остальной части послания Мартина? Филин повернул голову почти вокруг своей оси. - Гм, очевидно, я буду наблюдать за теми, кто выглядит так, будто завидует Рэдволлу, владеющему драгоценным камнем, но у меня нет никого на примете, а у тебя? - Нет, но я ещё не думал об этом всерьёз. Но что с остальной частью послания Мартина, где он говорит, что Рэдволл получит глаз ворона от вора? Что ты думаешь об этом, Алуко?

- Сюда? - откликнулся Тигренок и покачал головой. - Не думаю. Это место всегда считалось заповедным, здесь душа острова словно пробивается наружу, здесь встречаются ветер, луч и вода. Сердце реки слишком...светлое место для тех, кто всю жизнь привык прятаться во тьме, неважно, ночи или чьего-то невежества. Тени не придут сюда, а их слуги...что ж, этот уголок острова не так легко найти, и он умеет за себя постоять, уверяю вас.