Таблица лидеров

Спасибо! Однако угадал только ручку и маркер.)) Это капиллярная ручка, маркеры на водной основе, черная и белая гелевые ручки.)) Спасибо! Это традиционная техника, без фотошопа или иных программ. ... ..... Я к этому еще вернусь. Ну... Тут разговор о рисунках, их исполнении, стиле и, мышь меня защекочи, копировании стиля. Оффтопа я здесь не вижу, на удалении не настаиваю - все в рамках культурной беседы пока.) Странно. Знаю, что почти все хорошие художники обижаются, когда их с чьим-то стилем/почерком сравнивают, но я упорно вижу в теме стиль канадского мультика начала нулевых. Извини. Да все нормально пока.) Так-с, теперь о стилекопировании и прочих плагиаторемейках: Дорогой Финч, не хочу тебя как-либо задеть или обидеть, но никому не нравится, когда его/ее стиль копируют. Я не претендую на лавры сколько-нибудь выдающегося художника, но рисую давно и достаточно сносно. Сперва даже срисовывала в целях набивания руки, но срисовки не публиковала никогда - ни здесь, ни где-либо еще (тем более, не выдавала стиль срисованных работ за собственный!). То, что ты называешь "стилем", сформировалось - до сих пор формируется - в течение долгих лет, на протяжении которых я постоянно рисовала и училась. Это продукт моих собственных усилий, которые я прикладывала вопреки множеству трудностей. И я его очень берегу, поскольку надеюсь, что в будущем он будет приносить мне радость, отдых и дополнительный (а может и основной) заработок. Я не желаю, чтоб кто бы то ни было его копировал. Чтобы ты не думал, что я тут такая важная и менторством занимаюсь, можешь написать любому активному форумному художнику со стилем рисовки отличным от мультика по "Рэдволлу", и он/она ответит тебе примерно то же самое - им, художникам, вряд ли понравится заявление, что плод их многогодичной работы кто-то намерен скопировать. С какой стати? Для их бесплатной рекламы на Форуме, где их и так все знают? Для твоего самоутверждения? Непонятно.)) Их много. Но поверь, чем выше уровень мастерства художников, тем острее они будут реагировать на твои слова: напиши Reykat из ВКонтакте ради забавы, скажи, что хочешь скопировать ее стиль - уверена, что реакция тебя неприятно удивит. Варра или Джеил (здешние мастера) тоже вряд ли обрадуются. Правильно! Ничего необычного - всего лишь одиннадцать с половиной лет учения и самоучения, не самого усердного, хотя и регулярного. Если ты будешь одиннадцать лет прицельно учиться рисованию, то у тебя тоже будет свой стиль, очень возможно, что даже лучше моего. Необычно - это когда в лоб говорят о том, что результат этого обучения намерены скопировать - я очень надеюсь, что это была неудачная шутка или попросту не точное выражение мыслей. Ну, если уж на то пошло, твое творчество - если его вообще нормально так можно назвать - не производит впечатление старания, да такого, чтобы нам всем тут понравилось: по большей части, это перерисовки с мультсериала, без видимых изменений стиля и добавления каких-то своих деталей. М.б. у меня зрение хуже стало (или, наоборот, лучше), но я не вижу там твоего собственного стиля, о котором ты столько пишешь. Может, в демонической белке из твоего фанфрика, да, есть определенная степень оригинальности - но этого мало. Это не значит, что ты зря стараешься, это значит, что ты стараешься недостаточно или нерегулярно. Внимание на твою тему обратили Нип, Гриди, Комиссар, Фур - примерно те же люди, что пишут во все остальные темы, включая эту. Значит, остальным сейчас немного некогда (например, мне - я очень хотела бы больше времени проводить с такими прекрасными рисующими новожителями, как Мгла или Marserat) или недостаточно интересно (см. перерисовки без видимых изменений). Как только у тебя наметится какой-то прогресс в направлении стиля - народ обязательно подтянется. Это при условии, что ты, вместо того, чтобы поддаваться на провокации, злить радовать более опытных художников заверениями в предстоящем копировании, хвастаться отсутствующим стилем - вместо всего этого ты реально будешь стараться. Тогда все у тебя будет хорошо. И, чтобы не пропадал пост впустую, вброшу шарж на Элиссию и Незнакомца из "Армелло":

Солнышко, ты ведешь себя некультурно. Если говорить прямо, то по-свински. Сейчас тебе объясню почему. Ты не должен брать стиль Фортунаты не потому что у тебя есть какой-то уникальный свой, а потому что это тебе не принадлежит. Это результат чужого труда и анализа. Ты можешь изучать чужой и на основе наблюдений и практики в стол сделать нечто своё, но просто взять и начать копировать нельзя. И вот, ты пришёл в чужую тему, начал рассуждать о том что хочешь своровать, а потом подумал и решил, что красть всё таки не будешь, и тем более что другие покрасивше есть, и потом, фигли никто на твои не идёт смотреть???77 Ну и я более чем уверена что если бы я тебе сказала что рисуешь ты так себе, ничем не выделяясь среди статистических неумех, то тебе бы не понравилось и ты бы говорил что я тебя обижаю хЗ. Думаю примерно за это тебя заминусили. Хочешь чтобы смотрели на твои - работай, улучшай навык, а не ной в чужих темах. Пытаться привлечь к себе внимания принижая других это говняная стратегия. Он сделал коллаж, ты пришел и начал рассуждалки про воровство стилей и посредственность. И то и то фигня и неуважение. В чём отличие - мне не понятно.

Название: Слэгар Беспощадный. Становление. Персонажи: Слэгар Беспощадный, Камнекрап, Малькарисс Рейтинг: R Жанры: Драма, Экшн, Пропущенная сцена Предупреждения: Насилие, Смерть второстепенного персонажа Описание: Слэгар отстоял свое право на жизнь и жаждет мщения. Но как Рим не один день строился, так и месть требует планирования и времени. А тут еще и проблемы на горизонте - то лютый голод мучает, то тебя ловят и пленят. Глава 1. Голодный сытому убийца Первые лучи солнца озарили Лес Цветущих Мхов, грациозно струясь сквозь кроны вековых деревьев. На долгожителях еще не было листьев – только зеленоватые почки, вот-вот готовые распуститься. На опушках то там, то тут пробивалась молодая трава, цветы мать-и-мачехи, подобно маленьким солнышкам, украсили собой старый глинистый карьер, а первопроходцы – подснежники – белели в подлеске, невольно напоминая о недавно сошедшем снеге. Весна полностью вступала в свои права, даруя новую жизнь и новые возможности. Наступление теплых дней стало настоящим спасением для Куроеда – еще немного, и он точно бы согнулся от голода и холода. Запасов, худо-бедно собранных им осенью, хватило лишь до появления проталин, после чего несколько дней лис жил фактически впроголодь. Так что первые зеленые ростки травы, которые никто в качестве потенциальной пищи не воспринимает, показались хищнику настоящей вкуснятиной. С той трудной поры минуло две недели. Куроед сегодня проснулся очень рано – ему не терпелось начать новый день. А все потому, что именно этим утром он собрался наконец-то покинуть нору, где больше полугода лечился и скрывался от недружелюбного внешнего мира. Рана на морде уже почти не болела, лишь иногда напоминала о себе неприятным покалыванием. Силы вернулись к лису, и, хотя нездоровая худоба никуда не исчезла, при необходимости он сможет дать отпор неприятелю. Вот из норы показался его чуткий черный нос. Куроед не решался выйти, пока не убедился в собственной безопасности. И лишь когда выяснилось, что угрозы вроде бы нет, лис соизволил выбраться на свет божий. Выглядел он просто дико: одежды на нем не было, шерсть свалялась в клочья, а уродливая проплешина вкупе со зловещей гримасой и желтыми сверкающими глазами придавали ему сходство со змеем. Его настороженный, остервенелый взгляд скользнул по подлеску и кронам деревьев, дополняя сведения, полученные через обоняние. Теперь лис был готов идти. Ступал он мягко, практически бесшумно – подушечки на задних лапах приглушали любые звуки, а отсутствие груза за плечами (в путешествие он отправился налегке) позволяло плавно переносить вес тела. Куроеду сейчас совсем ни к чему лишнее внимание, и чем меньше зверей его увидит, тем лучше. Вокруг звонко щебетали птицы, чем создавали лису еще одно прикрытие – кто обратит внимание на шорохи, когда вокруг такие песни звучат? Как такового четкого плана у Куроеда пока не было. Идти ему некуда, никто его не ждет, и ждать не будет. Но оставаться в норе ему уже было невмоготу – пропахшая травами, дымом и отчаянием, она скорее напоминала тюрьму, чем дом. Не было в ней ни уюта, ни тепла, ни чувства защищенности – только напоминание о тех страшных днях, когда лис корчился в агонии, беспомощный и жалкий. Она держала его в прошлом. Если же он хочет вернуться к нормальной жизни, надо двигаться вперед. Начать следовало с малого, с самого насущного. И единственная вещь, что в данный момент беспокоила Куроеда больше, чем собственная безопасность, была еда. Мысль о ней въелась в сознание бедняги, подобно запаху костра. Вокруг сейчас столько травы, скажете вы, бери – не хочу, однако обойтись лишь ею несчастный лис уже не мог. В последний раз, когда он затолкал в себя пучок молодой мать-и-мачехи, его желудок взбунтовался и выплеснул съеденное обратно. Куроед до сих пор чувствовал этот противный, обжигающий горло привкус полупереваренных цветков. Довольно скоро между деревьев показалась река. В этой части леса течение ее было спокойным, и, не будь подпитки со стороны родника, она давно могла бы превратиться в болото. Но тихий – не значит безопасный, это знает любой мало-мальски опытный лесной житель. Под водной гладью, в полутьме, может скрываться хищная рыба в ожидании неосторожной добычи. Та же щука, или огромный окунь. Так что, не смотря на легкую жажду, к воде Куроед приблизиться не рискнул. Вместо этого он решил направиться вниз по течению, ближе к аббатству Редволл. Дело довольно опасное, однако близ замка жилых нор гораздо больше, а значит больше шансов раздобыть хоть какой-нибудь еды. Главное здесь – не быть замеченным первым. Пока лес не изобилует съестными дарами, придется промышлять воровством или грабежом. После пережитых страданий он имеет полное право на свою долю, пусть и собрана она другими зверями. Будучи уверенным в своей правоте, Куроед огляделся вокруг и бесшумно засеменил вдоль реки, пригибаясь чуть ли не до самой земли. Однако не прошел он и мили, как до ушей его донесся тихий шорох прошлогодних листьев, а затем и чей-то тихий голос, который что-то напевал. Лис замер, а когда понял, что звуки приближаются спереди, шмыгнул под ветви приземистой ели. Перспектива быть облепленным острыми иглами не особо прельщает, но уж лучше так, чем дать потенциальному врагу хоть каплю преимущества. Для оголодавшего, озлобленного Куроеда теперь каждый зверь – враг. Сказать наверняка невозможно, однако если повезет, у незваного гостя может оказаться еда. Беспечность – один из признаков сытости, а этот явно не пытается скрыть свое присутствие. Шумит так, что и мертвеца разбудит! А когда слова песни стали различимы, у Куроеда скрутило внутренности. Зверь пел о грибном супе и черничном пироге, причем с таким рвением и так красноречиво, что несчастный лис согнулся в три погибели и обхватил свой впалый живот. Последний явно уже был готов петь серенады. «Будь ты проклят! Я из тебя самого сейчас пирог сделаю!» Естественно, о чем еще может петь типичная редволльская мышь? А это была именно она – в этом хищник убедился, когда выглянул из укрытия. Враг прошел мимо, так что представилась возможность рассмотреть его со спины. Холщевый мешок, большие торчащие уши и хвост, похожий на крысиный, но не настолько длинный. А сам весь такой пухленький, упитанный, аж смотреть тошно. Страшная лисья морда презрительно скривилась. А когда мышь завела лапу за спину и, не глядя, вытащила из мешка пшеничную лепешку, явно еще горячую, ибо запах ее тут же распространился на ближайшие несколько шагов, Куроед не выдержал. Неизвестно, куда и зачем направлялась эта мышь – весной в лесу мало что полезного можно найти. Но выполнить задуманное и вернуться за стены старой красной крепости ей было не суждено. В четыре резвых прыжка Куроед достиг своей жертвы. Та едва успела повернуться на шум, как две когтистые лапы намертво вцепились ей в шею, а после ее круглая тушка оказалась зажатой между землей и рыжим охотником. Не было ни криков, ни рычания, лишь глухие хрипы и звуки возни. Все потуги сопротивляться ни к чему не привели – мыши недоставало сил и выносливости, одичавшим же лисом двигали ярость и неудержимый голод. Совсем скоро все было кончено. «Легче, чем придушить курицу. Мерзкий толстяк» Когда и без того жиденькое тельце под ним совсем обмякло, а полные ужаса глаза остекленели, Куроед вытащил из-под новоиспеченного трупа помятый мешок и заглянул внутрь. То, что там нашлось, заставило лиса на некоторое время забыть об осторожности и вообще обо всем на свете. Первые две пшеничные лепешки были проглочены им практически целиком. Под третьей он нашел фляжку с каким-то неизвестным напитком и залпом ее осушил. Скорее всего, это было что-то вроде земляничной настойки, и ее вкус надо бы посмаковать, но сейчас было совсем не до этого. Набивай брюхо, пока можешь – по такому закону лис жил несколько прошлых месяцев. И воспринимать еду как что-то, чем можно наслаждаться, Куроед пока не мог. Сейчас еда – это, прежде всего, энергия, а она ему еще ой как понадобиться. Лишь после того, как в клыкастой пасти исчезли еще две лепешки и полкуска пирога с грибами, до лиса дошло, что пора бы сменить местоположение. Слишком опасно тут засиживаться. С большой неохотой он прекратил трапезу, затянул шнурок мешка и нацепил его на спину за пришитый ремешок. Труп Куроед оттащил под ветви той самой ели, где совсем недавно прятался сам. Осталось немного поработать хвостом – замести следы борьбы и отпечатки лап. Не забыты еще матушкины уроки, Темный лес ей райским садом. Когда дело было сделано, лис свернул с дорожки вглубь леса и рысцой запетлял между деревьями. Впервые за долгое время на душе его полегчало. Его не мучила совесть, ведь он взял то, что ему полагается. Одной мышью больше, одной меньше – какая разница? Редволльцы заслужили подобной участи, и это придушенное ничтожество – только начало. Не сейчас, так через месяц, через год, а может и позже, но он заставит их страдать. А пока достаточно и того, что он жив, и еда при нем. Остальное приложится позже. Глава 2. Неприятности за углом Остановился лис лишь тогда, когда в горле пересохло, а игнорировать тяжесть в лапах уже не получалось. Однако ушел он не так уж и далеко. Что ни говори, весна нынче ранняя - солнце вон как припекает, почти что по-летнему. Со здоровьем тоже далеко не все в порядке - пусть он и уложил того толстяка, выносливости ему определенно не достает, да и силы еще не те. А ведь ему уже достаточно сезонов, чтобы именоваться взрослым лисом. Только вряд ли он сейчас смог бы составить конкуренцию своим сородичам. Надо исправлять этот пробел, и поскорее. На сей раз, не смотря на желание смести все под чистую, Куроед решил немного посмаковать свой обед. Проглоченная до этого еда немного притупила голод, что помогло лису лучше контролировать себя. Он медленно пережевывал кусок грибного пирога, запивая остатками земляничной настойки, которую, оказывается, в первый раз вылакал не до конца. Потом дело дошло до сушеных рачков - настоящая находка для хищника. Наверняка выдры подложили. И хотя лис не любил речных волков, на сей раз он был им благодарен. Не все же ему тестом питаться. Наевшись до приятной тяжести в животе, Куроед еще немного покопался в добытом мешке. Тот оказался полным сюрпризов - на самом дне обнаружились добротная веревка, небольшой нож, наверняка кухонный, и мешочек поменьше, предназначенный для сбора молодых еловых шишек - лис не мог не учуять этот приятный смолистый аромат. Теперь ясно, куда в такое время направился несчастный обитатель аббатства Редволл. «Пригодиться, все пригодиться. Ты умер не напрасно, маленький пухлый дружок» - злобно ухмыльнулся лис. Очутись сейчас рядом лесной зверь, то он, несомненно, ощутил бы дрожь в коленях - настолько страшной была морда Куроеда в этот момент. Когда найденное добро вернулось в мешок, рыжий прохвост решил немного вздремнуть. Лис побродил по округе, нашел небольшую нору под корнями гигантской ели. Устраиваясь в укрытии, он крепко обнял свою ношу и свернулся клубком - так и уютнее, и безопаснее, ведь чем меньше частей тела у тебя открыты, тем сложнее ударить. Нос зарылся в облезлый хвост - старая лисья привычка - глаза закрылись, и Куроед погрузился в сладкий послеобеденный сон. Обычно он спал довольно чутко - даже в былые времена после хорошей трапезы организм хищника не позволял себе терять бдительность. В этот раз все должно было быть точно также... по крайней мере, лис был уверен в этом. Однако как объяснить то, что проснулся он не от незнакомого запаха, не от посторонних звуков, не от того, наконец, что просто выспался, а от того, что его жестко и бескомпромиссно выволокли наружу? - Смотри-ка кто тут, Санни! Никак, твой соплеменник, а? - когда морда впечаталась в твердую землю, Куроед почувствовал, как на него сел кто-то до неприличия крупный. Из горла вырвался сдавленный хрип. Больно! - Это что ли? Да ну, облезлый дохляк какой-то! - сквозь влажную пелену, что внезапно заволокла глаза, лис смог разглядеть рыжий силуэт, - зря только время потратили. Босс нам за него голову открутит. Когти с яростью заскребли по земле. Надо выбраться из-под этого толстяка, иначе он ему весь позвоночник переломает! - Не, не дохляк, смотри, как надрывается! - весело заметил тот, - сила есть, просто откормить надо немного, и все! - От... отпусти! Ублюдок! - Куроед зарычал. Только-только все стало налаживаться, и вот опять неприятности на голову свалились! И как они умудрились незаметно к нему подобраться? - Ну и голосок у тебя, - звук презрительного плевка резанул по ушам, - и страшный ты. Кусок подпорченного мяса, а не морда. Тебя такого никто не купит. Усач, отпусти его и пойдем. Силы еще на него тратить. Тот, кого звали Усачем, наконец-таки слез с несчастного пленника, на что тот отреагировал резким рывком в сторону. Но отскочить далеко не успел - его поймали за шкирку, как бесноватого детеныша. И тогда Куроед столкнулся лицом к лицу со своим мучителем. Это была очень крупная крыса, шириной, наверное, с редволльскую барсучиху. Мускулистостью бандит не отличался, однако силы ему было не занимать. А глазки большие, черные, смеющиеся, как у ребенка. - Отпусти, жирдяй! - Куроед попытался пнуть обидчика, за что тут же получил сильную оплеуху, и прямо по правой стороне морды. Лапы тотчас же опустились на больное место, - АЙ, СВОЛОЧЬ!!! - Нехорошо обзываться, - надулся Усач, - не отпущу я тебя. Боссу отдам, тот тебе спуску не даст, - он повернулся к напарнику, - ты как хочешь, Санни, а я возьму его. Могу сказать, что один я его поймал, раз боишься получить нагоняй. Куроед тем временем успел раскачаться, и лисьи челюсти сомкнулись на крысиной лапе. Будь сил больше, возможно, получилось бы и до кости прокусить, а так только до мышц удалось дойти. Лис еще не знал тогда, на что он себя обрек этим действием. Вопль Усача и тяжелый удар по голове - все, что он запомнил прежде, чем погрузиться в темноту.

Мгла. Кривенький референс, когда-нибудь дорасту до хороших. В скором времени сюда залью достаточно большую работу. Будет змеюка.

Аннотация: Как пройдет встреча Матиаса Воителя и Мартина Воителя? Что будет, если все главные злодеи мира Рэдволла пересекутся? Жанр: Трагикомедия Рейтинг: 12+ или 16+, если вы мастер аллегорий или гиперчувствительны. Зимние сумерки лишили аббатство цвета. Эти перемены не показались никому удивительными, ведь и не такое может случится в Ночь Забытья. Во дворе уже было припарковано множество повозок, из дверей лилась музыка. И только Матиас еще не спустился вниз, заставив Василику начать волноваться: «Матиас, почему ты еще здесь? Даже все злодеи уже на месте, а они вечно опаздывают». Матиас вздохнул: «Мартин приедет...» Василика забавно нахмурилась: «И что же теперь просидеть тут весь праздник? Разве так ведут себя воители Рэдволла?» Он смотрел в пол, теребя покрывало: «Ну это же он настоящий воитель, а я так — завхоз, умеющий кидаться металлоломом». «Не говори глупости, ты, как и Мартин, победил двух страшных злодеев, к тому же моложе и перспективнее» ,— она ободряюще положила ему лапу на плечо, и они направились к выходу. Тем временем в зал прошел зверь, не менее волновавшийся перед встречей с Мартином. Среди копошащихся мирняков Бадранг сразу же заметил высокие силуэты своих коллег и вальяжно сел за стол с черной скатертью. Он со скучающим видом оглядел своих с каждым годом страшнеющих собратьев и тут вдруг заметил невероятно статную по сравнению с местными пухленькими и простенькими бабами крысиную самочку в длинном черном платье, сидящую рядом с Хлыстом. «За сколько отдашь?» — он старался не терять хладнокровие, чтобы попытаться сбить цену как опытный торговец. Клуни гордо хмыкнул: «Этот товар не продается, а если бы и продавался, то у тебя бы все равно столько не было». — «Зря ты такую монополию развел, девки наглеют от этого» ,— он напрягся, раздумывая, как получить желаемое. Тут Роксана присоединилась к их диалогу: «У нас все держится на истинной силе, заслуживающей преданности, а не деньгах и кандалах. К тому же зачем тебе новая рабыня, если есть хорошо забытая старая? Мартин глаз с тебя не сводит». Бадранг усмехнулся: «А ты остра на язычок. Действительно просто так не купишь, но в одном ты ошибаешься: ты все же пленница, причем не у того хозяина. Его скоро свергнет кто-нибудь из солдат или он самоликвидируется, слетев с катушек, а у меня замок на море». Терпению Клуни пришел конец: «Прекрати молоть чушь, старый коврик для ног. Тебя свергли собственные рабы, на тебя напал собственный друг». Бадранг уже набрал воздуха в легкие для ответа, но Слэгар его опередил: «Как вы мне все надоели, я хочу удалиться от вашей группы. Нет, чтобы скооперироваться и работать вместе на Малкариса, так вам только и нужно, что понтоваться и ругаться из-за женщины с манерой поведения, как у моей матери». Клуни осмотрел зал и вдруг радостно заорал: «Села! Иди сюда! Да ты не бойся, второй раз-то я тебя убить не смогу, зато у нас тут твой сын! Увидеться хочет!» Слэгар вскочил как ошпаренный и, перечислив оскорбления на каждую букву алфавита в адрес Клуни, скрылся за дымовой завесой. Войдя в зал с черного хода, Матиас увидел Роксану, купающуюся во внимании Клуни и Бадранга. Здесь он еще раз протер платком Василики свои сверкающие доспехи, надетые для того, чтобы произвести впечатление на Мартина. Затаив дыхание, он прошел к главному столу. Однако кроме брата Гуго, приложившегося к элю, и мыши в лохмотьях и платочке на шее вместе с какой-то монахиней он никого не увидел. Наверное, странники или паломники. Вдруг странник подошел к нему и тепло улыбнулся: «Здравствуй, Матиас, рад наконец познакомиться. Ты достойно охранял наш дом все эти годы». Матиас нервно осклабился в ответ, одновременно ощущая волнение и разочарование. Роза и Василика пожали друг другу лапки и пошли к женской половине стола. Там обладательницы цветочных имен столкнулись с Роксаной. Василика обняла бывшую пленницу Рэдволла: «Привет! Как ты здесь оказалась? Роза, не пугайся, она хорошая». Напрягшаяся от вида крысиной самки Роза вежливо поприветствовала ее. Роксана подала Розе свою тонкую, когтистую лапку и ответила Василике: «Мне наскучил спор этих старых хрыщей, и я пришла к вам потанцевать». «Хочешь, покажу классный танец?» — воодушевленно подхватила идею Василика. Так Роксану, умеющую мастерски исполнять восточные танцы, запрягли играть в ручеек. Хоровод девушек пролетел мимо Матиаса и Мартина, пытающихся найти точки соприкосновения. Мартин, кажется, был всем доволен, а вот Матиас пытался найти в Мартине того Мартина Воителя, благодаря которому он стал тем, кто он сейчас есть, и это ему никак не удавалось. К тому же будучи из другого поколения, Мартин иначе воспринимал аббатство и не понимал местных шуток. Вдруг к ним подбежал Маттимео и с нескрываемым любопытством стал рассматривать героя с гобелена: «Живой Вы еще лучше!» Мартин рассмеялся и потрепал его по мягкой шерстке: «Почему же?» Малыш на секунду задумался, но ответил четко: «Там Вы очень серьезный и гордый, а в жизни добрый и простой». Дитя глаголило истину, и Матиасу стало невероятно стыдно за свои сегодняшние мысли. Он принял решение начать все заново, и уже было хотел повернуться к Мартину, как вдруг услышал крики из другой стороны зала. Роксана радостно бежала под лесом из лапок, покачивающихся от задора, пока не врезалась в последнюю мышку из колонны, вставшую как вкопанную. Хоровод расступился, и ее взору предстал Клуни, стоящий подбоченившись. За ним виднелся длинный шлейф убегающих мышек, с ней остались только Василика и Роза. «Значит, танцы, да?» — спросил он интонацией, от которой у всех присутствующих душа ушла в пятки. Роксана выпрямилась и, скрыто возмущаясь от несправедливости, начала оправдываться: «Да, мы просто танцуем, а не выдаем ваши с Матиасом планы. У меня нет подруг, и это моя единственная возможность пообщаться с девочками». Клуни повернулся к Бадрангу и обратился к нему, как родитель, делящийся возмущением с другим родителем: «Видишь, она даже не понимает, что сделала». «А я говорил тебе, что ты ее избаловал. Ну ничего, это исправимо, тем более я наслышан о твоих методах воспитания» ,— на последних словах у Бадранга загорелись глаза. Клуни посмотрел на него с презрительной усмешкой: «Нет, такого удовольствия я тебе не доставлю». Роксана облегченно вздохнула. Клуни резко перевел на нее взгляд: «Рано радуешься, мы еще дома поговорим». Роксана кардинально изменилась в лице. Тут Василика не выдержала: «Да как ты смеешь, она ведь уже почти женщина! Мы даже Маттимео так не запугиваем!» Клуни рассмеялся: «То-то он растет еще более жирным и тупым, чем его папаша. Дети во всем должны быть лучше своих родителей, да? Хотя, может, ты и права, и стоит придумать ей более символичное наказание, которое бы раз и навсегда отучило ее общаться с мирнюками». Выкрав необходимую ей секунду во время их дискуссии о педагогике, Роксана метнулась к Цармине: «Цармина, пожалуйста, поскачем на крышу! Я буду непрерывно тебе чесать за ушком в обмен на это!» Цармина огляделась по сторонам, убедившись, что никто этого не слышал, и, взяв ее зубами за шкирку, посадила к себе на спину и умчала вверх по ступеням. Василика и Клуни уже активно переходили на личности в своем споре, но зрелище Роксаны, оседлавшей Цармину, или Цармины, похитившей Роксану, заставило их разойтись как ни в чем не бывало. Клуни всегда боялся, что у него уведут Роксану, но он никогда не думал, что это сделает Цармина. Со словами «кошачья падаль» он ушел продумывать план, как украсть Роксану обратно, не натолкнувшись при этом на когти правительницы Котира. Василика же направилась прямиком к воителям Рэдволла: «Как вы могли просто стоять и смотреть на все это? Может, раньше вы и были героями, но сейчас вы лишь их памятники». Матиас замялся: «Но это же их семейное дело. Да и она все равно к нему вернется. Когда встречаешься с тем, чьим именем пугают детей, нужно быть готовой к подобным вещам. Он и так добр, если это слово вообще применимо в его отношении, к ней насколько возможно». Матиас повернулся к Мартину: «А ты что думаешь, Мартин? Естественно, мне хочется ей помочь, но какой в этом смысл, если она не останется с нами в аббатстве? Мы ей уже предлагали». Мартин вздохнул: «Правда в том, Матиас, что мы герои не потому, что мы хорошо понимаем, кому можно помочь и кому нельзя, а потому что не можем не броситься на помощь. У меня тоже были моменты, когда я об этом забывал, и именно о них я сейчас жалею сильнее всего. К тому же нам надо впечатлить наших дам, и Цармина очень резко меняет свое настроение, уж поверь мне». Их разговор краем уха услышал Бадранг, который также собирался сейчас идти к Роксане. Конечно, он хотел ее украсть, а не спасти, но вот странная штука — идея похищения вдруг будто бы перестала удовлетворять его полностью, ему хотелось, чтобы она пошла за ним по собственной воле. Вдохновившись новой игрой, Бадранг ринулся к лестнице, под которой Слэгар Беспощадный прятался от матери. «И этот побежал. Что они там все с ума посходили? Не зря женщин не берут ни на корабль, ни в армию» ,— подумал он. С тех пор как укус Асмодеуса превратил половину его морды в безжизненную кашу, Слэгар перестал полагать, что женский пол может хотеть провести время в его компании без угрозы для жизни. Это не могло не печалить его где-то в самых темных глубинах души, но и радовало, так как благодаря этому он мог считать себя самым беспристрастным и хладнокровным злодеем. Завистливые коллеги даже стали сочинять о нем всякие небылицы, но ничего он еще им покажет. Ведь с тем, что не под силу Куроеду и уж тем более Слэгару, сможет справиться Стеллар Лунарис. Цармина извивалась от удовольствия под умелыми лапками Роксаны, чешущими ей подбородок, животик и, конечно, за ушком. Она даже иногда то ли рычала, то ли мурлыкала. Единственным, что напрягало Цармину, был невероятно вкусный запах Роксаны, от которого она уже начинала захлебываться слюнями. «Мне нужно поохотиться, чтобы не сожрать тебя ненароком. Жди здесь» ,— она скрылась на ветке ближайшего дерева. Роксана была рада наконец отдохнуть и, хрустнув лапками, села на крышу. Но долго побыть одной ей не дали. Увидев в люке поднимающуюся морду Бадранга, она попятилась назад и уже хотела звать на помощь Цармину, думая, что Клуни за ней пришел, но волк объяснил ей, что пришел с миром. Бадранг улыбался ей по-злодейски нелепо, как будто подлизываясь. Так здороваются взрослые с детьми своих друзей. Роксана поняла в чем дело, и со спокойной, уверенной улыбкой приготовилась слушать его тирады. Бадранг начал: «Послушай, Роксана, ты, наверное, ошибочно подумала, что я зову тебя таскать булыжники? Ты будешь моей личной рабыней, и тебе не придется делать ровным счетом ничего кроме как доставлять мне радость. У меня огромный замок на море, правда, он ни до конца достроен, но ремонт всегда затягивается, и множество рабов. То есть, все то, к чему так безуспешно стремится твой хахаль. А еще у меня два глаза. Пойми, ты и так рабыня, как бы он тебе не вешал лапшу на уши, и никто не сможет дать тебе больше, чем я. Вы скоро по миру пойдете. Преклони колени, и ты станешь собственностью лорда Бадранга, а значит, тебе не о чем больше будет волноваться». Как можно отказать самому великому злодею современности? Тем более если он такой красавчик. Улыбка Роксаны стала более ласковой: «Спасибо за предложение, Бадранг, но Клуни мне дал столько, сколько не давал никто в жизни. И речь здесь не только про материальные ценности. Я, конечно, понимаю, что в злодейской среде не принято произносить слово на букву «л», но вот она у нас. Та самая особая связь, как у сообщников». Бадранг пытался оставаться легким и веселым, но внутри у него уже начинало все клокотать: «Да он скоро наскучит тебе. Ты пойми, я ведь тоже не собираюсь держать тебя просто как красивую мебель. Мне хочется иметь женщину, поддерживающую меня, и все дела. А ты как раз для этого подходишь: красивая, гордая... остроумная, если у женщины вообще может быть острый ум. В общем, высший сорт. Заметь, это я говорю. Ну чего тебе еще не хватает, а? Обниматься я тоже умею, смотри». Он обнял ее, но это больше было похоже на некрепкий захват. Роксана из вежливости на секунду прикоснулась лапой к его плечу: «Ну просто все так сложилось... Я рада, что ты хочешь завести поддерживающую тебя женщину, и я уверена, что ты найдешь такую». Бадранг перестал играть в добряка, его взгляд стал четок и неподвижен, а голос приобрел привычные басистые нотки: «Скажи, чего тебе не хватает. Только без этих твоих штучек. Прямо. И немедленно». Роксана поняла, что нет смысла ходить вокруг да около, чтобы его не обидеть: «Ты более жестокий. А я хрупкая и трусливая. Тебе нужна другая женщина». «Что ж, с этим сложно поспорить» ,— он потупил взгляд и в развалку отошел назад, как бы размышляя над жизнью. Возможно, смирился. Она вдруг ощутила, как на крыше на самом деле прохладно и как легко она сегодня одета. Внизу было море шума и света, отчего Слэгар ощущал себя очень неуютно. Подлинное впечатление он мог произвести только в темноте. Но делать нечего, пришло время выбрать жертву. Роксана? Он все детство смотрел на то, как мать крутит мужиками, поэтому яркая внешность вкупе с женскими уловками вызывали у него лишь скуку и неприязнь, к тому же очередь большая. Мышки? Сероваты и туповаты. Констанция? Лучше еще раз поцеловаться с Асмодеусом. Джесс? Он стал рассматривать белку. Прямой, бесстрашный взгляд, но при этом приветливый. Как странно... К тому же рыженькая. А какой хвост! Слэгар направился к ней. Он вручил ей дымящийся бокал, в котором расцвела черная роза, как только Джесс взяла его в лапы. «Хочешь знать будущее? Твоя красота никогда не испарится, как этот дым, а Стеллар Лунарис принесет в твою жизнь еще много чудес!» — он начал говорить, как бы сам удивляясь глупостям, которые произносит, но закончил действительно живо и загадочно. Джесс подняла бровь: «С чего это ты вдруг? Попал в «плохую» компанию и тоже захотелось иметь девушку?» Слэгар огрызнулся и уже собрался уйти, но Джесс его остановила с весьма серьезным видом: «Подожди. Спасибо, но меня всякими фокусами не впечатлишь. В зверях я ценю способность совершать благородные поступки и только это». «Ищи дурака! Чтобы я еще повелся на твои глазенки...» — он пошел к выходу. «А что с ними? С глазенками?» — крикнула Джесс ему вслед. «По ним видно, что ты не ведешь никакую игру и не ведаешь страха... Дурацкие, в общем!» — он одернул плащ, заставив звезды на нем плясать. Звезды на крыше наоборот были безмолвны и холодны. Бадранг по-охотничьи осторожно сделал шаг вперед. Роксана попятилась назад, но тут же уткнулась в край крыши и вжалась в него: «Как бы ты не относился к Клуни, тебе же это невыгодно! Он сильный враг! Он жизнь положит на то, чтобы тебя убить!» Бадранг рассмеялся, оскалив зубы: «Бадранг всегда выходит победителем. Так что ты прыгаешь либо ко мне в объятья, либо с крыши». Роксана опустилась вниз, закрыв голову лапами. Тут сквозь сплетения собственных пальцев она увидела два зеленых огонька. Цармина одним бесшумным прыжком спустила его по лестнице в люк: «Ррр, моя добыча!» Роксана со слезами обняла ее, поблагодарив раз десять. «Мрряу, хватит болтовни, котлетка! Я не смогла найти добычу, так что массируй меня, если не хочешь ею стать» ,— Цармине казалась милой и полезной крысиная самочка с одурманивающе сладким запахом, но она не должна была забывать, кто тут хищник, а кто игрушка. Роксана послушно принялась за работу, хотя по щекам у нее все еще катились слезы. Цармина не могла получать истинное удовольствие, слушая всхлипы, и поэтому сказала: «Ладно! Отдохни немного. И не удивляйся так: все мужики — козлы. Но ничего, больше ты их не увидишь. Поедешь со мной в Котир, будешь меня вычесывать и для меня танцевать, а я всем запрещу тебя есть и буду с тобой каждый день играть». Последние слова она сказала чуть ли не мурлыча. Цармина была властной, эгоистичной и жесткой, но все-таки она была женщиной, поэтому глубоко внутри нее ощущались понимание, ласковость и темпераментность. К тому же защитить она могла лучше почти любого мужчины. Но Роксана все же верила и надеялась на свое спасение. Она всегда понимала, но никогда по-настоящему не осознавала, насколько Клуни ограждал ее от их мира, и какой силы у него любовь, если он так относится к ней, будучи из одного теста с этими зверьми. А она сбежала сначала играть в ручеек и потом на крышу. В воздухе все еще осталась тяжелейшая аура Бадранга. Роксана вдруг с улыбкой вспомнила, как они с Клуни еще на острове катались в траве, колошматя друг друга, после того, как признались в своих чувствах. А потом прыгали вместе на волнах, точнее она прыгала, держась за него. Там было все белое: и небо, и вода — будто какая-то сфера. Вдруг в ней она увидела красное отражение и спросила у Клуни: «Это я тебя настолько сильно оцарапала или нас жрет какая-то рыба?», а он улыбнулся и ответил: «Просто любовь причиняет боль». Роксана повзрослела стихийно и естественно. И Бадрангу не удастся украсть ее жизнь, он не выйдет победителем. Она представила, как та белая сфера из воспоминания окутывает всю крышу. У нее из глаз потекли слезы облегчения. Цармина зевнула, щелкнув клыками: «Когда ты уже перестанешь реветь? У тебя там что, целое море?» Роксана улыбнулась: «Да». Матиас победоносно достал меч Мартина: «Вот, держи, он по праву принадлежит тебе». Мартин отвлекся от заточки своего нынешнего меча: «А, этот! Он действительно мой любимый, но ты можешь оставить его себе. В конце концов какая разница, чем сражаться». Матиас вытаращил глаза: «Как какая разница? А... а как же сила, запечатленная в мече?» Мартин по-доброму рассмеялся: «Ну я что колдун какой-нибудь, по-твоему? Если только сила веры». Матиас не успокаивался: «А как же «Я там и сам», ступеньки, луна? Это все для чего?» Мартин почесал голову: «Ну меч же должен достаться самому мотивированному и сообразительному. А «Я там и сам» — это просто игра слов, я думал, что ты понял, раз отгадал загадку». Матиас чуть не уронил меч от разочарования, но затем мысленно призвал себя повзрослеть и будто бы ни в чем не бывало спросил: «Я так понимаю, что ты уже побеждал Цармину. Так каков будет наш план?» Мартин опробовал свежезаточенный меч на какой-то дощечке и удовлетворенно покачал головой: «Герой-любовник нашей жертвы уже утащил бочку с водой для своей операции, так что план у нас может быть только один. Ну ничего, нам не привыкать». Тем временем Клуни поднимался по лестнице с бочкой и ковшом и, резко открыв люк, плеснул приготовившейся к атаке Цармине воду прямо в морду. Она, шипя, отскочила на башню, собираясь напасть оттуда, но у Клуни хватило сил плеснуть в нее из самой бочки на такую высоту. Он крикнул Роксане отойти к краю, чтобы ослепленная ужасом Цармина не затоптала ее, но дикая кошка как раз решила использовать этот край как платформу для прыжка. Страшное произошло за долю секунды. Клуни захлестнуло ледяной волной ужаса. И только совершенно кошмарные крики Роксаны, не способной даже выговорить «помогите», привели его в чувства. Он залез на край и попробовал сначала подать ей лапу, а потом подцепить хвостом, но ничего из этого и близко не выходило, так как водосток, на котором она висела, отклонился слишком далеко. Клуни попробовал успокоить задыхающуюся Роксану: «Пожалуйста, не дергайся так, ты его раскачиваешь. И держись изо всех сил, прошу, сейчас я помогу». Роксана прислушалась к его словам по мере сил, теперь она просто тряслась, но не раскачивалась, и беспрестанно что-то шептала. На звуки прибежали Матиас, Мартин, Василика и какие-то зеваки. Василика закричала: «Держись, Роксана! Сейчас я попрошу вынести вниз ковер! Только сейчас держись!» Она побежала вниз, издавая громкий топот маленькими лапками. Матиас подошел к Клуни вплотную: «Подержи меня, я попробую до нее дотянуться, и мы вместе ее вытащим». Клуни не только была отвратительна мысль о том, чтобы принять помощь у своего злейшего врага в спасении Роксаны, он еще и не доверял его способностям. Хорошо, юнец и вправду упертый, но абсолютно неуклюжий, да и Роксана, хоть и очень худенькая, по размерам превосходит его в два раза. Мартин прервал его размышления, затянувшиеся на несколько драгоценных секунд: «У тебя будет еще вся жизнь подумать о своей гордыне, если она погибнет». Клуни вышел из транса: «Да хоть на шею пусть мне залезет! Толку-то? Мы все равно не дотянемся». Все находившиеся в зале выбежали во двор и растянули ковер, особенно крепко его держали Констанция и Орландо. Слэгар вышел последним. Джесс хотела позвать его на помощь к остальным, но он вдруг сам повернулся к ней: «Благородный поступок тебе нужен? На, подавись». Лапой, не знающей промаха, он кинул балласами в водосток, и тем самым подвинул его ближе к участвующим в спасательной операции. Клуни схватил Матиаса на руки так быстро, как, пожалуй, хватают только матери своих детей во время опасности, и протянул его к Роксане. Роксана дрожащей лапой взяла лапу Матиаса, и тут же ее вторая лапа отцепилась от водостока. Она с леденящим душу криком повисла на сооружении из Матиаса и Клуни. Воздух сотряс всеобщий облегченный выдох. И только Клуни тихо сказал Матиасу: «Держи ее изо всех сил. У нее совсем нет мышц, но ей нужно подтянуться». Он посмотрел на Роксану: «Знаю, ты этого обычно не можешь, но тут-то ситуация особенная, это должно дать тебе сил. Для спасения тебе нужно подтянуться. Давай, мы тебя держим». Роксана попыталась подняться хоть чуть-чуть, но слабые мускулы не дали ей этого сделать. У нее по щекам потекли слезы, она снова начала что-то шептать и затем взглянула на Клуни: «Я не могу... Послушай, я тебя люблю больше всех на свете. Ты мне самый дорогой зверь. Ты мне и маму, и папу заменил, и всех друзей...» Клуни ужаснулся: «Не надо всего этого! Ты не умрешь! Я могу убить любого зверя, значит, и погибнуть не дам любому зверю!» Роксана, сделав невозможное усилие, наполовину подтянулась. И расцепила лапы. Клуни откинул Матиаса и прыгнул за ней прежде, чем Мартин успел его остановить. Оба воителя зажмурились, пока не услышали звук удара и галдеж. Клуни и Роксана лежали на траве, выглядывающей из порванного ковра, будто спящие. Но глаза их были открыты. Послышались крики «Лекаря!» Роксана отделалась несильным ушибом, так как приземлилась на Клуни, схватившего ее в полете, но тряслась так, будто билась в конвульсиях. Дрожащим голосом она сказала: «Урааа, мы живы». Затем повернулась лицом к Клуни и чуть не расплакалась: «Ты... ради меня... Они всегда говорили, что ты меня недостоин, но это я тебя недостойна... Прости меня за все тупое, что я делала: за манипуляции на острове, Бэзила, стрелу, ручеек, Цармину...» Клуни отмахнулся лапой и понял, что, кажется, ее вывихнул: «Ой, ну хватит, недостойна она меня. Да это все ребячество просто, я же знаю, что ты не со зла. Я давно научился видеть зверей, иначе бы мне уже перерезали глотку во сне». Матиас удрученно заговорил с Мартином: «Мне совестно, что я не прыгнул...» Мартин грустно улыбнулся: «Эх, Матиас, пойми есть вещи, о которых лучше не думать. Он прыгнул не столько за ней, сколько следом за ней. Можно спасать, рискуя жизнью, но на верную гибель кинется только любящий зверь, у которого нет больше никого. А у тебя жена, ребенок и целое аббатство». Джесс подошла к Слэгару и, немного помявшись, спросила: «Слушай, а с какой стороны у тебя мертвечина вместо лица?» «С этой, а тебе какое дело?» — раздраженно ответил Слэгар. Джесс чмокнула его в противоположную сторону. Затем, подумав, чмокнула его полноценно: «Нет, было бы лицемерием требовать от зверя благородных поступков и потом целовать его только в более привлекательную сторону». Слэгар пытался выглядеть круто, и, может, маска и скрывала его эмоции, но Джесс-то ощутила его восторженную улыбку во время поцелуя. Бадранг наблюдал за всем действом из-за стены аббатства. От увиденного ему захотелось уйти. Нет, даже бежать, догоняя последние тени ночи. В лесу он заметил, что не один. По обочине шла другая беглянка. Цармина сверкнула на него глазами: «А, это ты, падальщик?» Бадранг подхватил ее интонацию: «Ну что, вышла сухой из воды?» Перепалка на этом не кончилась, они оба больше всего на свете любили играть. На ходу меняя правила или вовсе разрушая их, но играть. Села напоила Роксану какими-то снадобьями, которые должны будут ее успокоить и усыпить, вправила Клуни пару костей и надела на него повязки, потому что он сказал «Не в первый раз летаю с ваших крыш и, видно, не в последний» и отказался от постельного режима. Прощаясь с рэдволльцами, Клуни кивнул им в благодарность за помощь, и долго выдавливал, но все же выдавил «спасибо» Матиасу. Из-за горизонта выстрелили первые солнечные лучи, будто обнажая истинные облики всех зверей. Яркая маска Слэгара сверкала на свету разными оттенками и сидела так плотно, что можно было вполне принять его за чудаковатого лиса необыкновенной расцветки. Но сам он день не любил, так что скрылся под крышей аббатства вместе с Джесс. С небольшим усилием залезая в повозку, Роксана и Клуни уже были лишены того мрачного лоска, которым они светились вечером. В грязной черной и фиолетовой одежде, отдающей желто-коричневым при свете дня и повязках, они пытались поудобнее устроиться рядом, при этом не задев поврежденные места. Клуни менялся в зависимости от ракурса и освещения: то он действительно походил на страшилище для детей, то производил впечатление привлекательного мужчины. Ему было достаточно лет, но поворачиваясь к Роксане он делался моложе. Роксана потихоньку становилась сонной от выпитых снадобий и на секунду прикрыла глаза. Вся сурьма растеклась у нее по щекам, и все ее безумные поклонники и ярые ненавистники сейчас бы с ужасом могли разглядеть лицо вчерашнего ребенка, одетого в облегающее платье. Мартин сощурился от солнца и жизнеутверждающе улыбнулся Матиасу: «Смотри-ка, твои злодеи устроились гораздо благополучнее, чем мои. Может, ты действительно заколдовал меч?» Матиас подставил лицо солнцу, прикрыв глаза: «Кто знает, но мне кажется, что есть гораздо более древние и проверенные виды волшебства. На них-то и держится аббатство». Мартин последовал примеру Матиаса и тоже начал загорать: «Ты прав. Может, поэтому у нас и происходят такие чудеса». Последняя звезда, затаившаяся между травинок, погасла, перелистнув книгу и возвратив всех персонажей на свои места. Ночь Забытья в этот раз выдалась весьма удачной.

Финч

Бэгг и Ранн. Улыбаемся и машем. Когда-нибудь у меня появится сканер. П.С. Гриди, это две выдры,а не Скрипун,который двоится:)

Фортуната, твой уровень растёт с каждым днём! Очень круто нарисовано. ? Как насчёт найти свой собственный стиль и развивать его? ИМХО, но если ты действительно хочешь стать художником, да и вообще, копирование чужого стиля это явно не та дорога, ведущая к успеху.

Это происхдит намного намного чаще, чем ты думаешь. =] Но с этим особо ничего не поделать, такое только возраст лечит.

Чтож, теперь я вот что вам скажу, я передумал делать рисунки в стиле Фортунаты, мои стиль рисования тоже не плох, Рисунки у нее конечно хорошие я не спорю, но подражать и расхваливать я не стану, к тому я видел художников, которые делают рисунки ещё лучше чем Фортуната. Поэтому я не стану ей подражать пожалуй и буду делать свои работы в своем стиле. А ведь мордукан был прав, я подумал что и впрямь нет особого смысла это делать, а зачем если я уже и так могу рисовать нормально то зачем мне копировать чужие стили рисования. Так что можете успокоится и больше меня не критиковать. То что её рисунки так хорошо получаются, то тут нет собственно говоря ничего необычного. Странно что практически никто из вас не обратил особого внимания на мои творчества, а ведь я старался сделать так, чтобы вам понравилось что-то из моего творчества, которое я выложил на этом форуме если его вообще нормально так можно назвать, но как я понял что я зря стараюсь. Приношу свои извинения за этот оффтоп. Но я должен был это сказать.