Ромуальд

Я вот тут подумал, что если мы когда-нибудь и построим аббатство, и соберёмся там все вместе, то приключения и осады нам обеспечены. Не успеют врата захлопнуться за вошедшими, не успеет взбродить в бочонке собственноручно сваренный Октябрьский эль (из содовой на желудях), не успеет запах пригоревших на кухне сказочных яств защекотать ноздри всех окрестных пейзан, как к стенам обители явится несметное войско. Мамки и папки - за младшими диббунами, женки/мужья и детки - за полноправными братьями/сёстрами, плюс подкрепление из числа работодателей и учителей. А также банда серых росомах Поли-Иция, братство бродяг-живорезов Нуль Тры, что носят белые балахоны, колдуны из тайного общества Сан Эпидым, насылающего болезни и ужасы на честной народ! Забурлят, закишат перед воротами! - Отдавайте Феденьку, ироды вы пушистые! - Нет у нас никакого Феденьки! Есть только командор Фьорд! (или скромная мышка Фиалочка Тут уж как повезёт)! - Ах так! - А разрешение на ношение сутан из занавесок у вас имеется, гражданин? - Я полноправный брат обители! Ну и как ринутся на штурм! Тут нужно будет запасаться осами, овсянкой и колоколами!

Братья и сёстры рэдволльцы, там старина Ублаз ещё засахаренные фрукты грыз в виде сладкой закуски к вину, если мне память не изменяет. Даёшь рецепт!

Мистер Барсук. Дуб, больших семейств хором, К небу тянется ветвями, Ну а я нашёл свой дом В старой норке под корнями. Кресло, трубка табаку, Ром и плед – костям отрада, Барсуку-холостяку Много ли на свете надо? Там, где корни всех вещей, Где людские смолкли войны, Коротать остаток дней И уютно, и достойно. Жить желаешь без забот, Разживись своей норою. Друг мой верный, старый крот, Завернёт ко мне порою. Ну а снежною зимой В своей норке я сквозь дрёму, Слыша вьюги дальней вой, Прошепчу лишь: “Dulce domum”.

С днём рождения, морской кот!

@Фортуната Ты о той серии, что выходила в нулевые, или о старой, "Заповедный мир"? "Заповедный" тоже азбуковский. И, по-моему, у него самые лучшие обложки, особенно у "Котира".

Вообще все истории о героях имеют свойство с годами изменяться, а облик героев - становиться более эпичным и сусальным. Легенда закрывает все прыщики и недостатки героя сверкающими доспехами паладина без страха и упрёка. А учитывая, что дело у нас происходит в средневековье, где рукописи горели, терялись, портились, переписывались неаккуратно или додумывались (а то и выдумывались) потомками, я не удивлюсь, что могло быть и несколько Мартинов: один сражался с Царминой и помог основать аббатство, второй защитил Рэдволл во время зимней битвы с хищниками. Позднее переписчики старых летописей могли решить, что это был один и тот же Мартин.

Где ветер волен, где воздух чист, Где в келье тихой горит свеща, Пригрелся Рэдволл, кленовый лист, Багрянец хрупкий на двух плащах. Исполнив с честью творенья долг, Сошлись и стали одной волной Лугов привольных зелёный шёлк И тёмный бархат листвы лесной. Неважно, буен сезон иль тих, Бушует вьюга иль хлещет дождь, Наш Рэдволл алый на тканях сих Рубином блещет, совсем как брошь. Его свет ярок, как будто страсть, Сзывает добрых к себе друзей. Злодей не сможет его украсть, Затмить не сможет его злодей. Так что же, брате, ладонь - в ладонь, И дружба, крепче, чем сам гранит. Пусть алый в сердце горит огонь, И лист кленовый над ним кружит.

@Rybsasha Про снежную барсу. Спасибо вам.

Спасибо вам большое. Раз заплутал я в горной мгле, в ущелье барсы И вдруг увидел на земле след снежной барсы. В краю, где холод прочь изгнал жару и лето, Печать властительницы скал, её отмета. Гуляет в снежном царстве грёз какая барса? И я в восторге произнёс: «Какая барса!». По следу я пошёл – и тут, как будто знаки, Глаза – сапфир и изумруд – зажглись во мраке. И я бегу, мечтой гоним, как в сновиденье, За повелительницей зим, за белой тенью Я был сражён красою гор, красою барсы, И в моём сердце с этих пор след снежной барсы.

Спасибо большое. Перевод песни Titwillow из оперы Гилберта и Салливана "Микадо". Оригинал: On a tree by a river a little tom-tit Sang "Willow, titwillow, titwillow" And I said to him, "Dicky-bird, why do you sit Singing 'Willow, titwillow, titwillow'" "Is it weakness of intellect, birdie?" I cried "Or a rather tough worm in your little inside" With a shake of his poor little head, he replied "Oh, willow, titwillow, titwillow!" He slapped at his chest, as he sat on that bough Singing "Willow, titwillow, titwillow" And a cold perspiration bespangled his brow Oh, willow, titwillow, titwillow He sobbed and he sighed and a gurgle he gave* Then he plunged himself into the billowy wave And an echo arose from the suicide's grave "Oh, willow, titwillow, titwillow" Now I feel just as sure as I'm sure that my name Isn't Willow, titwillow, titwillow That 'twas blighted affection that made him exclaim "Oh, willow, titwillow, titwillow" And if you remain callous and obdurate, I Shall perish as he did, and you will know why Though I probably shall not exclaim as I die "Oh, willow, titwillow, titwillow" Перевод: На ветвях у реки малый птенчик сидел, Певший «Ива, о ива, о ива». Я спросил его: «Птенчик, зачем ты там сел С песней «Ива, о ива, о ива»? «Может, слаб ты умом, птенчик?», - я закричал, «Иль червяк тебе жёсткий на ужин попал?». Но несчастный, головкой качнув, отвечал: «Ох, ива, о ива, о ива!». Себя в грудку клевал он, на сук севши тот С песней «Ива, о ива, о ива». И сверкал леденистый на лобике пот. Ох, ива, о ива, о ива. Он рыдал, и вздыхал, и чирикал с тоской, А затем смело ринул в поток водяной, Над могилой лишь эхо шепнуло речной: «Ох, ива, о ива, о ива». Так же верно, как верно, что я не зовусь Сударь Ива, о ива, о ива. От любви безответной пел птенчик, клянусь, «Ох, ива, о ива, о ива». И коль чувству не дашь ты ответ моему, Сгину, словно птенец, и поймёшь почему. Только вряд ли скажу, погружаясь во тьму: «Ох, ива, о ива, о ива».

Кстати, были уже Колючки, семейство Колючек из "Котира" в старом переводе. По-моему, лучше оставить Сухие Колючки, пусть будет связь со старым переводом.

Стихотворный перевод баллады Марти Роббинса "Big Iron" (звучала в игре Fallout: New Vegas).. Оригинал To the town of Agua Fria rode a stranger one fine day Hardly spoke to folks around him, didn't have too much to say No one dared to ask his business, no one dared to make a slip The stranger there among them had a big iron on his hip Big iron on his hip It was early in the morning when he rode into the town He came riding from the south side slowly lookin' all around "He's an outlaw, loose and running," came the whisper from each lip "And he's here to do some business with the big iron on his hip" Big iron on his hip In this town there lived an outlaw by the name of Texas Red Many men had tried to take him and that many men were dead He was vicious and a killer, though a youth of twenty four And the notches on his pistol numbered one and nineteen more One and nineteen more Now the stranger started talking, made it plain to folks around Was an Arizona ranger, wouldn't be too long in town He came here to take an outlaw back alive or maybe dead And he said it didn't matter - he was after Texas Red After Texas Red Wasn't long before the story was relayed to Texas Red But the outlaw didn't worry; men that tried before were dead Twenty men had tried to take him, twenty men had made a slip Twenty one would be the ranger with the big iron on his hip Big iron on his hip The morning passed so quickly it was time for them to meet It was twenty past eleven when they walked out in the street Folks were watching from the windows; everybody held their breath They knew this handsome ranger was about to meet his death About to meet his death There was forty feet between them when they stopped to make their play And the swiftness of the ranger is still talked about today Texas Red had not cleared leather 'fore a bullet fairly ripped And the ranger's aim was deadly with the big iron on his hip Big iron on his hip It was over in a moment and the folks had gathered round There before them lay the body of the outlaw on the ground Oh he might have went on livin', but he made one fatal slip When he tried to match the ranger with the big iron on his hip Big iron on his hip Big iron, big iron When he tried to match the ranger with the big iron on his hip Big iron on his hip Перевод: В тихий город Агва Фриа всадник въехал поутру, Не болтал зазря с народом, был совсем не говорун. И спросить, зачем приехал, не решились в той дыре. Был чужак серьёзный парень с крупной пушкой в кобуре, С крупной пушкой в кобуре. Было очень-очень рано, когда с юга въехал он И неспешно городишко осмотрел со всех сторон. «Он бандит, конечно, беглый», расползался слух скорей, «И не зря приехал в город с крупной пушкой в кобуре, С крупной пушкой в кобуре». В городишке в это время жил бандит Техасец Рэд, Его многие ловили, но тех многих больше нет. Он в свои двадцать четыре натворил злодейств сполна, И на кольте меток было девятнадцать и одна, Девятнадцать и одна. Лишь приезжий объяснился, стало ясно всем подряд. Парень – рейнджер аризонский и приехал не зазря. Он явился взять бандита, взять живым, а может, нет, Всё равно, неважно это. Цель его – Техасец Рэд, Цель - Техасец Рэд. Не прошло и получаса, всё узнал Техасец Рэд. Но злодей не испугался. Кто ловил его, тех нет. Двадцать взять его пытались, двадцать больше не игре, Двадцать первым будет рейнджер с крупной пушкой в кобуре, С крупной пушкой в кобуре. Утро быстро промелькнуло, час пришёл столкнуться им, И в одиннадцать пятнадцать суждено сойтись двоим. Задержав дыханье, город из окон решил смотреть. Знали все, красавчик рейнджер очень скоро встретит смерть, Скоро встретит смерть. Сорок футов между ними - и решился этот спор! И о рейнджера проворстве все болтают до сих пор. Не успел тогда Техасец кольт нащупать на бедре, Ведь был метким юный рейнджер с крупной пушкой в кобуре, С крупной пушкой в кобуре. Всё решилось за секунду, и кружком толпа сошлась. Там лежал бандит убитый, кровь стекала в пыль и грязь. А ведь мог бы жить, бродяга, но решил он как на грех, Что его слабее рейнджер с крупной пушкой в кобуре, С крупной пушкой в кобуре.

Братья и сёстры повара и флибустьеры, поищите такие пиратские блюда, как сальмаганди и лобскус (лабскаус). В Сети рецепты есть. Также позволю себе привести здесь отрывок из замечательной английской книги XVIII века "Приключения Перигрина Пикля" за авторством Тобиаса Смолета. Свадебное застолье отставного английского капитана: "Этот свадебный пир состоял исключительно из морских блюд. Огромный пилав, в состав которого входил большой кусок говядины, нарезанной ломтиками, две курицы и полгарнца рису, дымился посреди стола; рыба, плавающая в масле, была поставлена по обоим его концам. Рядом с ней красовалось лакомое кушанье, известное под названием лобскус, и блюдо сальмагонди. На смену им появился гусь чудовищных размеров, защищенный с флангов двумя цесарками, зажаренной целиком свиной тушей, соленым свиным окороком, окруженным гороховым пюре, бараньей ногой, зажаренной с картофелем, и бараньей ногой, сваренной с ямсом. Третьей переменой явилась филейная часть свиньи с яблочным соусом, козлятина, тушенная с луком, и черепаха, запеченная в своем щите, а в заключение был подан гигантский пирог с солониной и великое множество лепешек и оладьев. Дабы все соответствовало великолепию этого изысканного пиршества, Хэтчуей запасся большим количеством крепкого пива, флипа, рома, бренди, а также барбадосской водой для леди и нанял всех скрипачей в пределах шести миль, которые с помощью барабана, волынки и валлийской арфы услаждали гостей мелодичнейшим концертом".

@Кот Да, это новый мир и целое море (в прямом смысле) сюжетов. Например, у выдра по имени Ахав погубило семью и корабль какое-нибудь морское чудовище, и капитан вновь собирает команду, чтобы мстить, причём берёт в экипаж и хищников (мирные, пожалуй, большей частью испугаются такой миссии, а среди хищников хватит и достаточно свирепых, и достаточно глупых для того, чтобы загарпунить короля моря)... Фанфикописцы, ау! Не надо брать это аббатство, его уже брали в десятках книг и сотнях фанфиков. Все в море! Касательно пиратов меня тоже всегда поражало, почему эти морские бродяги такие и не морские, и не бродяги: карты у них примитивные или вообще отсутствуют, ходят по морям с большой неохотой, держатся вблизи берегов. В одной из книг, по-моему, прямо сказали, что пираты занимаются в основном каботажным плаваньем, а в открытое море не суются. Морские чудовища - веская причина держаться поближе к берегу, подальше от глубин с их обитателями.

@Кот Такой сюжет немного напоминает Risen 2. Я бы про такой Рэдволл почитал. И какой ужастик бы вышел, и какая эпичность! Битва с муравьями в погребах аббатства, где кровь мешалась бы с вином из пробитых бочек. Отвага подрывных команд из кротов. Нежданная помощь лисов-алхимиков, сумевших изобрести огнесмесь. Ужас духа Мартина Воителя, который впервые за много лет встретил непобедимого врага: как напугать или сбить с толку видениями коллективный разум муравьёв, не испытывающих страха? И в последний момент - спасение в виде необычайно холодной зимы, остановившей муравьиные полчища. Смак, а не сюжет! Теперь к другому вопросу. А морские чудовища в мире Рэдволла есть? Гигантский омар, акула, Слизеног (хотя тот скорее пресноводный монстр) были, а имеются ли кракены и левиафаны? Осьминог был бы серьёзным противником для героев.

@Кот С этими замечаниями, пожалуй, не поспоришь, но я думал даже не столько о цивилизации, сколько о том же самом муравейнике, но с муравьями размером с диббунов. В мире Рэдволла такое вполне возможно. Конечно, муравьи не построят аббатство, не скуют волшебный меч и даже не запишут легенды о Мартине и Розе, но вот стать опасным противником и персонажами жутких историй им вполне по силам.

Требую внести в список такие жизненно важные дополнения, как: стать мечом Мартина (ему, правда, некуда ходить... Старожилы аббатства знают, как там дальше), бочонком Октябрьского эля, тапочками Кротоначальника, быстрой долблёнкой, Поздней розой и муравьём в штанах. Без этого список кажется неполным.

@Кот Но всё-таки муравьи и осы некое подобие цивилизации создали (рабочие, солдаты, королевы, войны, рабство). А в мире Рэдволла большие и гигантские насекомые встречаются (Жукоплюх, омар), так почему же где-нибудь в дальнем уголке, в тёплых южных краях не быть царству муравьёв? Конечно, вряд ли эта орда пойдёт завоёвывать Рэдволл или Саламандастрон, но устроить весёлую жизнь тем, кто имеет несчастье быть их соседями, - вполне. И какое-нибудь племя южных тропических мышей, наслушавшись искажённых до неправдоподобия легенд о далёкой обители великих воинов, заговорённых мечей и волшебных колоколов, может отправить в Рэдволл посланца просить о помощи, а тот, изнурённый тяготами дороги, умрёт, едва добравшись до аббатства и не успев ничего толком объяснить о врагах своего племени. И идущие на подмогу рэдволльцы, думающие, что их враг - хищники, будут весьма удивлены, когда противником окажется племя огромных (или хотя бы больших, размером с тех же крабов) муравьёв или ос.

@Rybsasha Да нет, я как раз имел в виду, что эти враги должны обладать разумом, который полностью отличается от разума зверей. И столкновение вызвало бы не желание захватить Рэдволл, а, скажем, желание скушать тамошние запасы сладкого (как осы) или самих обитателей, или сам факт того, что рэдволльцам просто не повезло оказаться на дороге у этих созданий.

Так насекомые-враги и чудовища уже были (омар, крабы, скорпион), да и насекомые-друзья тоже (Жукоплюх). Настоящим рыцарям из средневекового фэнтези не обойтись без настоящих чудовищ, которые и должны внушать страх, как внушал его Асмодеус. Просто насекомые не были основными врагами рэдволльцев.

Почитал эту тему, очень интересные тут мнения попадаются. Вот у меня какая мысль возникла. В мире Рэдволла, обратите внимание, встречаются насекомые как обычных размеров ("племя невелико", пчёлы, осы, рачки, из которых суп варят), так больших и даже гигантских (Жукоплюх размером с табуретку, крабы, которые встретились Мартину, Гонфу и Динни на побережье, огромный омар, стороживший ласточку, скорпион Скраббаг у Неистового Габула). Но между тем, в качестве основных антагонистов насекомые никогда не выступали. Они были либо полукомическими персонажами (как танцующие крабы), либо древними хтоническими чудовищами, которых невозможно одолеть (омар). А ведь было бы интересно, если бы рэдволльцы столкнулись не с привычными бандами/армиями хищников, а с такими вот созданиями, например, с гигантскими муравьями ("Them!") или Роем огромных ос. Или с какими-нибудь исполинскими пауками. Как с такими совладать? У них вовсю коммунизм, коллективный разум и прочие прелести зергов и арахнидов, они могут выставить в бой целые орды, они бесстрашны и безжалостны. Их не запугать снами и видениями с Мартином Воителем, но при этом нельзя сказать, что они, условно говоря, "плохие" или "злые". Насекомые вне понятий о добре и зле, они просто делают то, что им нужно. А какой-нибудь птицеяд исполинских размеров, пожалуй, не уступил бы по внушаемому им страху старику Асмодеусу. И такой сюжет был бы поинтереснее привычных битв с разномастными хищниками. Странно, что Брайан Джейкс не использовал эту тему, и даже наши фанфикописцы, насколько я знаю, пока не стравливали рэдволльцев с насекомыми.

В погожий летний денёк молодой путник энергично шёл по жёлтой дороге. Его лапы устали от ходьбы, его мех был покрыт пылью странствий, но сердце его пело. Скоро он будет в Рэдволле! В старом добром краснокаменном аббатстве, где всегда рады старым друзьям, где уже вовсю идут приготовления к большому летнему пиру. Ммм! Путник облизнулся: скоро он славно промочит глотку большой кружечкой Октябрьского эля, прямо из холодка погребов, а там подоспеет и перчёный суп с пряностями, свежевыпеченный хлеб и лесной салат. Но когда юный зверь увидел Рэдволл, сердце его вдруг кольнуло предчувствием беды. Ворота в аббатство были распахнуты настежь, на бастионах не было ни единой живой души, и даже сторожка привратника выглядела давно заброшенной. Забыв про свою усталость, путник бегом устремился к обители и ворвался в неё как вихрь. Увиденное поразило странника до глубины души. Разноцветные витражи, прежде столь ярко сверкавшие в лучах солнышка, были совсем тусклыми, колокола на звоннице покрывала ржавчина, и даже сами стены аббатства, некогда уютно-алые, теперь были скучного бурого оттенка. По саду Рэдволла, обычно полному жизнью, сейчас бродило всего несколько зверей, еле волочивших лапы. Глаза жителей обители были потухшими, шёрстка – свалявшейся и неопрятной, а сутаны явно давно не мыли. Казалось, с обителью приключилось какое-то бедствие. Да что же это? Как непобедимый Рэдволл, охраняемый мудростью аббатских старейшин, покровительством Мартина Воителя и храбростью защитника Маттиаса, стал таким? Путник в страхе оглядывался вокруг. На лавочке в саду приметил он знакомую ему мышку, супругу отважного воина аббатства, и бросился к ней. - Василика! - Кому Василика, а кому – госпожа Василька Луговая, - вздёрнув носик, ответствовала мышка. - Что случилось с Рэдволлом? Со всеми вами? Мышка глубоко вздохнула. - Был Рэдволл, да весь вышел. Случилось такое, чего никому не пожелаешь. На нас напал лютый враг, страшнее Клуни Хлыста, и одолел нас. Теперь аббатство – его! И мы все тоже… - А Маттиас твой, он же защитник Рэдволла был. Он-то куда смотрел? - Матти, Матти… - мышка поднесла к глазам платочек. – Храбрый он, добрый он, но уж больно доверчивый. Прошёл и огонь, и воду, и змеиное логово, а вот медных труб одолеть не мог. Наши враги наплели ему всякого, вот он и возгордился, и слава его погубила. Да ты прислушайся, вон бушует… Из окон аббатства донеслись звон разбиваемой посуды, свист меча и дикие крики «Я - сам титан! Я – сам титан!». - И так каждый день, кипит титан мой, - мышка шмыгнула носом. – А такой был скромный раньше. - А Командор, Кротоначальник? Они так как это допустили? - Кротоначальник теперь Бригадир. Уехал с артелью шабашить в Южноземье, высотки для горностаев строят, виллы… А Командор… да вон, у пруда, на бережку, полюбуйся. Предводитель выдр, в былые времена перемазанный смолой и рыбьей чешуёй с головы до хвоста, теперь был облачён в тщательно отутюженный белоснежный мундир и такого же цвета фуражку с золотым штурвалом на околыше, и благоухал духами. В левой лапе Командор (Командор ли?) держал длинный батон, которым периодически хрустел, правой пускал по пруду кораблики из коры. - Командор, старый кореш! – воскликнул путешественник. – Ты ли это? Выдр в белоснежном мундире гневно повернулся к гостю, глаза его метали молнии. – Мы с вами на брудершафт пить не изволили, милостивый государь. Я – АдмиралЪ, и мы с вами, сударь, завтра же будем стреляться! Гневно хрустя багетом, бывший Командор ушёл на другой край пруда. Путник был обескуражен. - Ну ладно, Маттиас, ну Кротоначальник с Командором. А Лог-а-Лог? Ведь у него целое племя землероек, свирепые бойцы! Они-то куда подевались, почему не пришли вам на помощь? - Они теперь всё заседают, дискутируют. У них уже месяц как идёт заседание начкомгруппы речфлотбюро испродкома губсекции Сользепа. Пленарное, по поводу детской болезни левизны-правизны, гуосим-соглашателей и посозем-оппортунистов в их стройных рядах. Не спрашивай меня, что это значит, наверное, какое-то злое волшебство. С землеройками тоже наши враги постарались! - Рэдволл в беде, а Лог-а-Лог, значит, сидит-заседает? Ну знаете! - Он теперь не Лог-а-Лог, а ответственный работник, главначземречфлотком товарищ Лево-Право. Важный стал зверь, всё с портфелем, на чёрной долблёнке ездит с личным гребцом. - А Бэзил, старина Бэзил? Он-то ветеран бывалый, его такими штучками не проймёшь. Да вон он идёт, Бэзил, Бэзил! Казалось бы, пехотинец-обжора ничуть не изменился, только красный мундир его обзавёлся длинными полами и массой всевозможных шнурочков, галунов и аксельбантов, а усы теперь были воинственно подкручены вверх. Однако когда юный путник подбежал к нему, заяц высокомерно протянул: - Цо? Цо? Пся крев, яки Бэзил? Я славни жолнеж, пан Базыль Олень-Зайковский. Я шляхтич и под Костельском-Нинианьском фольварк маю. Спадай, хлоп! Свирепо бормоча себе под нос «Хлопы, пся крев», экс-Бэзил удалился. Путнику становилось не по себе с каждой минутой его пребывания в этом новом Рэдволле. - Ой-ёй-ёй, не нравится мне здесь у вас. Видать, не в добрый час заглянул я в аббатство. Мне б перекусить чего, да глотнуть эля, и я бы дальше пошёл. Может, найду воина, который освободит вас от этой напасти. Брат Гуго не завернёт мне съестного на дорожку? - И с поваром наш враг постарался. Гуго обнаружил, что он теперь Старый Хьюго. Обругал нас сухопутными крабами, сказал, что ему на суше и развернуться негде: ни лобскуса, мол, вам не сварганить, ни сальмагонди, ни бумбо, ни даже грога завалященького, никакой моряцкой стряпни. Собрал в узелок все свои ножи, повязал на голову любимое кухонное полотенце и ушёл. По слухам, теперь у пиратов коком на «Шелудивой ласке» ходит, а вся команда на него прямо молится. - Ну так, может, хоть флягу мне наполните? Амброзий Пика-то в море не ушёл? - Он наказан за пьянство на рабочем месте. У нас ведь теперь всё в погребах безалкогольное, пить не полагается. Амброзий посажен под замок, шьёт штаны муравьям. Шьёт и плачет. Говорит, ему теперь что в погреб, что в петлю – всё едино. Ужас пронзил путника, и душа его ушла в пятки. Стены, башни, сад, пруд, монахи – всё было прежним, только вот этот Рэдволл был каким-то… нерэдволльским. Где-то вдалеке перекликались послушники: - Что за денёк, брат Бадья! Хороша погодка, а? - Да уж, брат Ведро, прямо и жить не хочется. А что там брат Сандалии? - Да что-то совсем сносился, стоптался. Путешественник попятился к воротам. - Что это за Рэдволл такой, где хранитель погреба посажен под арест за пьянство, где шьют штаны муравьям? Где живут брат Бадья и брат Сандалии? Какой враг учинил с вами подобное? - Страшный враг, - промолвила мышка. – Коварный враг. Переводчики. - Переводчики? – повторил юный странник. – Не нравится мне это имя. Побегу я отсюда, пока они и меня так не обработали! - Беги-беги… - покачала головой госпожа Луговая, едва топот лап затих за воротами. – Только ведь не убежишь. С колотящимся сердцем путник торопился прочь от Рэдволла, не разбирая дороги, но, продираясь через кусты, натолкнулся на жуткого страшилу. Этот неизвестный зверь был совсем лишён шерсти, а на его одеянии были написаны устрашающие слова «Переводчик издательство Эксмо». Странник обречённо закрыл глаза. - Так, так, что же нам с тобой сделать? Значит, ты северный выдр, а зовут тебя, стало быть, Фьорд. Ну что ж, в моём переводе ты будешь мышкой Фиалочкой, разницы-то всё равно никто не заметит. Решено. - Только не мышкой Фиалочкой! Нет! Ааааа!!! Когда жуткие вопли затихли вдали, госпожа Луговая вздохнула: - Что уж тут, ничего не поделаешь. Надо же как-то жить дальше. Дело к вечеру, время и ужинать. Сыно-о-ок! Матфейка-Тимофейка! Пора домой! Получишь свой стаканчик земляничной шипучки к ужину. Мышонок подбежал к своей маме и брезгливо скорчил мордашку. - Не хочу я этой новой земляничной шипучки. От неё во рту противно! Хочу старой, вкусной! - Не капризничай, малыш, а то отдам тебя переводчикам. И мышонок испуганно притих.

Спасибо Но я не лучший, я один из многих. Трио лета. К нам приходит трио лета, Юний, Юлий и Августий. Братья солнечного света, Молодое трио лета, Менестрели и поэты. Прочь, оковы зимней грусти! К нам приходит трио лета. Юний, Юлий и Августий.

Премного благодарен, собрат-поэт. У причала ждёт крылатый бриг, Курс его – к фантазиям и снам, По волнам, как по страницам книг, По страницам книг, как по волнам. Счастье на кораблик посмотреть, Блещущий на мостике штурвал, Пушек позолоченная медь, Парус молодой зарёю ал. Бриг готов идти за океан, Увлекая взоры за собой. На борту тигрёнок-капитан С картой и подзорною трубой. Полетит корабль на волнах строк, Впечатленья – вот для трюма груз. Манит нас прекрасный островок, Царство золотое добрых муз. Приключенья бриг чудесный ждут: Скальные клыки морских путей, Флибустьеры и коварный спрут. То сюжеты славных повестей. Но осилим всё, не труся зря. Соли вкус привычным станет нам. Знаешь ли, что полнят все моря Слёзы незабвенных горьких драм? Днём труды отважных моряков, На плечах забот немалый вес. А ночами голос ждёт стихов, Шёпот волн иль гулкий гром небес. Выдре, и лисице, и коту Путь откроет волн морских юдоль. Словно в пьесе, каждый на борту До конца свою сыграет роль. Встанем все, отважны и прямы, Гимном станет пение сердец, И тяжёлый якорь бросим мы В бухте, где историям конец.

Не совсем по Рэдволлу, но, думаю, будет интересно. Молодой немецкий автор и художник Торбен Кульманн выпустил две книги "Линдберг, история летающего мышонка" (переведена на русский и уже в продаже) ( ) и "Maulwurfstadt" ("Город кротов", ). Нашим рэдволльским кротикам смотреть и восхищаться.