Ромуальд

Требую внести в список такие жизненно важные дополнения, как: стать мечом Мартина (ему, правда, некуда ходить... Старожилы аббатства знают, как там дальше), бочонком Октябрьского эля, тапочками Кротоначальника, быстрой долблёнкой, Поздней розой и муравьём в штанах. Без этого список кажется неполным.

@Кот Но всё-таки муравьи и осы некое подобие цивилизации создали (рабочие, солдаты, королевы, войны, рабство). А в мире Рэдволла большие и гигантские насекомые встречаются (Жукоплюх, омар), так почему же где-нибудь в дальнем уголке, в тёплых южных краях не быть царству муравьёв? Конечно, вряд ли эта орда пойдёт завоёвывать Рэдволл или Саламандастрон, но устроить весёлую жизнь тем, кто имеет несчастье быть их соседями, - вполне. И какое-нибудь племя южных тропических мышей, наслушавшись искажённых до неправдоподобия легенд о далёкой обители великих воинов, заговорённых мечей и волшебных колоколов, может отправить в Рэдволл посланца просить о помощи, а тот, изнурённый тяготами дороги, умрёт, едва добравшись до аббатства и не успев ничего толком объяснить о врагах своего племени. И идущие на подмогу рэдволльцы, думающие, что их враг - хищники, будут весьма удивлены, когда противником окажется племя огромных (или хотя бы больших, размером с тех же крабов) муравьёв или ос.

@Rybsasha Да нет, я как раз имел в виду, что эти враги должны обладать разумом, который полностью отличается от разума зверей. И столкновение вызвало бы не желание захватить Рэдволл, а, скажем, желание скушать тамошние запасы сладкого (как осы) или самих обитателей, или сам факт того, что рэдволльцам просто не повезло оказаться на дороге у этих созданий.

Так насекомые-враги и чудовища уже были (омар, крабы, скорпион), да и насекомые-друзья тоже (Жукоплюх). Настоящим рыцарям из средневекового фэнтези не обойтись без настоящих чудовищ, которые и должны внушать страх, как внушал его Асмодеус. Просто насекомые не были основными врагами рэдволльцев.

Почитал эту тему, очень интересные тут мнения попадаются. Вот у меня какая мысль возникла. В мире Рэдволла, обратите внимание, встречаются насекомые как обычных размеров ("племя невелико", пчёлы, осы, рачки, из которых суп варят), так больших и даже гигантских (Жукоплюх размером с табуретку, крабы, которые встретились Мартину, Гонфу и Динни на побережье, огромный омар, стороживший ласточку, скорпион Скраббаг у Неистового Габула). Но между тем, в качестве основных антагонистов насекомые никогда не выступали. Они были либо полукомическими персонажами (как танцующие крабы), либо древними хтоническими чудовищами, которых невозможно одолеть (омар). А ведь было бы интересно, если бы рэдволльцы столкнулись не с привычными бандами/армиями хищников, а с такими вот созданиями, например, с гигантскими муравьями ("Them!") или Роем огромных ос. Или с какими-нибудь исполинскими пауками. Как с такими совладать? У них вовсю коммунизм, коллективный разум и прочие прелести зергов и арахнидов, они могут выставить в бой целые орды, они бесстрашны и безжалостны. Их не запугать снами и видениями с Мартином Воителем, но при этом нельзя сказать, что они, условно говоря, "плохие" или "злые". Насекомые вне понятий о добре и зле, они просто делают то, что им нужно. А какой-нибудь птицеяд исполинских размеров, пожалуй, не уступил бы по внушаемому им страху старику Асмодеусу. И такой сюжет был бы поинтереснее привычных битв с разномастными хищниками. Странно, что Брайан Джейкс не использовал эту тему, и даже наши фанфикописцы, насколько я знаю, пока не стравливали рэдволльцев с насекомыми.

В погожий летний денёк молодой путник энергично шёл по жёлтой дороге. Его лапы устали от ходьбы, его мех был покрыт пылью странствий, но сердце его пело. Скоро он будет в Рэдволле! В старом добром краснокаменном аббатстве, где всегда рады старым друзьям, где уже вовсю идут приготовления к большому летнему пиру. Ммм! Путник облизнулся: скоро он славно промочит глотку большой кружечкой Октябрьского эля, прямо из холодка погребов, а там подоспеет и перчёный суп с пряностями, свежевыпеченный хлеб и лесной салат. Но когда юный зверь увидел Рэдволл, сердце его вдруг кольнуло предчувствием беды. Ворота в аббатство были распахнуты настежь, на бастионах не было ни единой живой души, и даже сторожка привратника выглядела давно заброшенной. Забыв про свою усталость, путник бегом устремился к обители и ворвался в неё как вихрь. Увиденное поразило странника до глубины души. Разноцветные витражи, прежде столь ярко сверкавшие в лучах солнышка, были совсем тусклыми, колокола на звоннице покрывала ржавчина, и даже сами стены аббатства, некогда уютно-алые, теперь были скучного бурого оттенка. По саду Рэдволла, обычно полному жизнью, сейчас бродило всего несколько зверей, еле волочивших лапы. Глаза жителей обители были потухшими, шёрстка – свалявшейся и неопрятной, а сутаны явно давно не мыли. Казалось, с обителью приключилось какое-то бедствие. Да что же это? Как непобедимый Рэдволл, охраняемый мудростью аббатских старейшин, покровительством Мартина Воителя и храбростью защитника Маттиаса, стал таким? Путник в страхе оглядывался вокруг. На лавочке в саду приметил он знакомую ему мышку, супругу отважного воина аббатства, и бросился к ней. - Василика! - Кому Василика, а кому – госпожа Василька Луговая, - вздёрнув носик, ответствовала мышка. - Что случилось с Рэдволлом? Со всеми вами? Мышка глубоко вздохнула. - Был Рэдволл, да весь вышел. Случилось такое, чего никому не пожелаешь. На нас напал лютый враг, страшнее Клуни Хлыста, и одолел нас. Теперь аббатство – его! И мы все тоже… - А Маттиас твой, он же защитник Рэдволла был. Он-то куда смотрел? - Матти, Матти… - мышка поднесла к глазам платочек. – Храбрый он, добрый он, но уж больно доверчивый. Прошёл и огонь, и воду, и змеиное логово, а вот медных труб одолеть не мог. Наши враги наплели ему всякого, вот он и возгордился, и слава его погубила. Да ты прислушайся, вон бушует… Из окон аббатства донеслись звон разбиваемой посуды, свист меча и дикие крики «Я - сам титан! Я – сам титан!». - И так каждый день, кипит титан мой, - мышка шмыгнула носом. – А такой был скромный раньше. - А Командор, Кротоначальник? Они так как это допустили? - Кротоначальник теперь Бригадир. Уехал с артелью шабашить в Южноземье, высотки для горностаев строят, виллы… А Командор… да вон, у пруда, на бережку, полюбуйся. Предводитель выдр, в былые времена перемазанный смолой и рыбьей чешуёй с головы до хвоста, теперь был облачён в тщательно отутюженный белоснежный мундир и такого же цвета фуражку с золотым штурвалом на околыше, и благоухал духами. В левой лапе Командор (Командор ли?) держал длинный батон, которым периодически хрустел, правой пускал по пруду кораблики из коры. - Командор, старый кореш! – воскликнул путешественник. – Ты ли это? Выдр в белоснежном мундире гневно повернулся к гостю, глаза его метали молнии. – Мы с вами на брудершафт пить не изволили, милостивый государь. Я – АдмиралЪ, и мы с вами, сударь, завтра же будем стреляться! Гневно хрустя багетом, бывший Командор ушёл на другой край пруда. Путник был обескуражен. - Ну ладно, Маттиас, ну Кротоначальник с Командором. А Лог-а-Лог? Ведь у него целое племя землероек, свирепые бойцы! Они-то куда подевались, почему не пришли вам на помощь? - Они теперь всё заседают, дискутируют. У них уже месяц как идёт заседание начкомгруппы речфлотбюро испродкома губсекции Сользепа. Пленарное, по поводу детской болезни левизны-правизны, гуосим-соглашателей и посозем-оппортунистов в их стройных рядах. Не спрашивай меня, что это значит, наверное, какое-то злое волшебство. С землеройками тоже наши враги постарались! - Рэдволл в беде, а Лог-а-Лог, значит, сидит-заседает? Ну знаете! - Он теперь не Лог-а-Лог, а ответственный работник, главначземречфлотком товарищ Лево-Право. Важный стал зверь, всё с портфелем, на чёрной долблёнке ездит с личным гребцом. - А Бэзил, старина Бэзил? Он-то ветеран бывалый, его такими штучками не проймёшь. Да вон он идёт, Бэзил, Бэзил! Казалось бы, пехотинец-обжора ничуть не изменился, только красный мундир его обзавёлся длинными полами и массой всевозможных шнурочков, галунов и аксельбантов, а усы теперь были воинственно подкручены вверх. Однако когда юный путник подбежал к нему, заяц высокомерно протянул: - Цо? Цо? Пся крев, яки Бэзил? Я славни жолнеж, пан Базыль Олень-Зайковский. Я шляхтич и под Костельском-Нинианьском фольварк маю. Спадай, хлоп! Свирепо бормоча себе под нос «Хлопы, пся крев», экс-Бэзил удалился. Путнику становилось не по себе с каждой минутой его пребывания в этом новом Рэдволле. - Ой-ёй-ёй, не нравится мне здесь у вас. Видать, не в добрый час заглянул я в аббатство. Мне б перекусить чего, да глотнуть эля, и я бы дальше пошёл. Может, найду воина, который освободит вас от этой напасти. Брат Гуго не завернёт мне съестного на дорожку? - И с поваром наш враг постарался. Гуго обнаружил, что он теперь Старый Хьюго. Обругал нас сухопутными крабами, сказал, что ему на суше и развернуться негде: ни лобскуса, мол, вам не сварганить, ни сальмагонди, ни бумбо, ни даже грога завалященького, никакой моряцкой стряпни. Собрал в узелок все свои ножи, повязал на голову любимое кухонное полотенце и ушёл. По слухам, теперь у пиратов коком на «Шелудивой ласке» ходит, а вся команда на него прямо молится. - Ну так, может, хоть флягу мне наполните? Амброзий Пика-то в море не ушёл? - Он наказан за пьянство на рабочем месте. У нас ведь теперь всё в погребах безалкогольное, пить не полагается. Амброзий посажен под замок, шьёт штаны муравьям. Шьёт и плачет. Говорит, ему теперь что в погреб, что в петлю – всё едино. Ужас пронзил путника, и душа его ушла в пятки. Стены, башни, сад, пруд, монахи – всё было прежним, только вот этот Рэдволл был каким-то… нерэдволльским. Где-то вдалеке перекликались послушники: - Что за денёк, брат Бадья! Хороша погодка, а? - Да уж, брат Ведро, прямо и жить не хочется. А что там брат Сандалии? - Да что-то совсем сносился, стоптался. Путешественник попятился к воротам. - Что это за Рэдволл такой, где хранитель погреба посажен под арест за пьянство, где шьют штаны муравьям? Где живут брат Бадья и брат Сандалии? Какой враг учинил с вами подобное? - Страшный враг, - промолвила мышка. – Коварный враг. Переводчики. - Переводчики? – повторил юный странник. – Не нравится мне это имя. Побегу я отсюда, пока они и меня так не обработали! - Беги-беги… - покачала головой госпожа Луговая, едва топот лап затих за воротами. – Только ведь не убежишь. С колотящимся сердцем путник торопился прочь от Рэдволла, не разбирая дороги, но, продираясь через кусты, натолкнулся на жуткого страшилу. Этот неизвестный зверь был совсем лишён шерсти, а на его одеянии были написаны устрашающие слова «Переводчик издательство Эксмо». Странник обречённо закрыл глаза. - Так, так, что же нам с тобой сделать? Значит, ты северный выдр, а зовут тебя, стало быть, Фьорд. Ну что ж, в моём переводе ты будешь мышкой Фиалочкой, разницы-то всё равно никто не заметит. Решено. - Только не мышкой Фиалочкой! Нет! Ааааа!!! Когда жуткие вопли затихли вдали, госпожа Луговая вздохнула: - Что уж тут, ничего не поделаешь. Надо же как-то жить дальше. Дело к вечеру, время и ужинать. Сыно-о-ок! Матфейка-Тимофейка! Пора домой! Получишь свой стаканчик земляничной шипучки к ужину. Мышонок подбежал к своей маме и брезгливо скорчил мордашку. - Не хочу я этой новой земляничной шипучки. От неё во рту противно! Хочу старой, вкусной! - Не капризничай, малыш, а то отдам тебя переводчикам. И мышонок испуганно притих.

Спасибо Но я не лучший, я один из многих. Трио лета. К нам приходит трио лета, Юний, Юлий и Августий. Братья солнечного света, Молодое трио лета, Менестрели и поэты. Прочь, оковы зимней грусти! К нам приходит трио лета. Юний, Юлий и Августий.

Премного благодарен, собрат-поэт. У причала ждёт крылатый бриг, Курс его – к фантазиям и снам, По волнам, как по страницам книг, По страницам книг, как по волнам. Счастье на кораблик посмотреть, Блещущий на мостике штурвал, Пушек позолоченная медь, Парус молодой зарёю ал. Бриг готов идти за океан, Увлекая взоры за собой. На борту тигрёнок-капитан С картой и подзорною трубой. Полетит корабль на волнах строк, Впечатленья – вот для трюма груз. Манит нас прекрасный островок, Царство золотое добрых муз. Приключенья бриг чудесный ждут: Скальные клыки морских путей, Флибустьеры и коварный спрут. То сюжеты славных повестей. Но осилим всё, не труся зря. Соли вкус привычным станет нам. Знаешь ли, что полнят все моря Слёзы незабвенных горьких драм? Днём труды отважных моряков, На плечах забот немалый вес. А ночами голос ждёт стихов, Шёпот волн иль гулкий гром небес. Выдре, и лисице, и коту Путь откроет волн морских юдоль. Словно в пьесе, каждый на борту До конца свою сыграет роль. Встанем все, отважны и прямы, Гимном станет пение сердец, И тяжёлый якорь бросим мы В бухте, где историям конец.

Не совсем по Рэдволлу, но, думаю, будет интересно. Молодой немецкий автор и художник Торбен Кульманн выпустил две книги "Линдберг, история летающего мышонка" (переведена на русский и уже в продаже) ( ) и "Maulwurfstadt" ("Город кротов", ). Нашим рэдволльским кротикам смотреть и восхищаться.

Спасибо вам! Сын гитариста и актрисы, Бродячим днём в кибитке тряской Я в этот мир явился лисом, С любовью к музыке и пляскам. Бежала вдаль дорога мерно, Текли назад поля, покосы… Вот почему, друзья, наверно, Свой век провёл я на колёсах. Гитара стала мне игрушкой, Свои истории звенела. С ней, будто с верною подружкой, Так я и шёл по жизни смело. Но не ступал тропой сутяги И не копил в карманах злато. Порой был в рубище бродяги, Порой носил мундир солдата. Совал свой лисий нос в бутылки, Застольям дружен был безмерно, Любил ласкать лисичек пылких, Плясать в трактирах и тавернах. Цвели и осыпались кроны, Дороги струн в глазах мелькали. Я счёт не вёл своим сезонам, Со мною вдаль они бежали. Так жизнь бродил я между вами, Был песен груз нетяжкой ношей. И мех, горевший, словно пламя, Стал серым пеплом припорошен. Но, все храня свои привычки, Пусть я умру, седой и старый, Обняв гитару, как лисичку, Обняв лисичку, как гитару.

@Rybsasha Спасибо за добрые слова. И ему, и всем выдрам-капитанам.

Спасибо. Сто лет здесь не был. Ты выдра, товарищ, тебе повезло, И мех, как зюйдвестка, и хвост, что весло, Поэтому завтра, подняв якоря, Уходим в моряяяя! Ты знаешь в глубинах всё, что там да как, Ты плавать умел раньше, чем сделать шаг, И к рыбам, не тратя мгновения зря, Скорее ныряяял! Тобой обхитрён был разгневанный вал. Знакомы тебе и весло, и штурвал. Твой парус окрасила в цвет янтаря Красотка заааааря! Ты стал капитаном, а значит, и наш Выдриный вперёд поведёшь экипаж, Команда на палубе строится в ряд, И взоры горяяяят! Вода до горизонта, звенящая тишь… А там, старый кореш, узнаем, глядишь, Что нам обрести у морского царя И что потеряяяяять!

Молитва небоходов. «Мы с Неба пришли, на Небо вернемся, — торжественно произнес декан. — Пусть плоды Земли питают Небо в наших сердцах. — Небо в наших сердцах! — хором повторили собравшиеся» (с) Пол Стюарт, Крис Ридделл, «Зимние рыцари». Я прошу: «Напитай Небо в наших сердцах, Чтобы сгинул за Край Книзу тянущий страх. Чтобы звал, свеж и чист, Ввысь подняться смелей Ветра вольного свист В парусах кораблей. Расстели целый мир, Дав нам чудо – полёт, Чтобы курса пунктир Полз по картам вперёд. Сделай ясными дни, Где дорога легка. Нас от скорби храни, От стрелы и клинка. Дай нам солнце в лицо, Лёгкий парусник наш, Капитанов-отцов И друзей в экипаж, Риск, хмельней, чем вино, Бесконечность-лазурь, Тучек белых руно, И оскал диких бурь, Крик ночных птичьих стай, Лёт на вольных ветрах… О, прошу, напитай Небо в наших сердцах!».

Спасибо, Фортуната. Долго же меня не было в Рэдволле... Февраль к концу, весна всё ближе… Позёмка пусть визжит от злобы, Но днями солнце жадно лижет, Как сахар, белые сугробы. А по ночам ещё прохладно, Морозец щиплет нос прилежно. Но пусть его, чего уж, ладно, Он только тень морозов прежних. Взор унести с собою хочет С небес мерцанье искропада. Там скачет вдаль принцесса ночи, Со свитой, звёздной кавалькадой. Зима уходит с ними вместе, На Полюс ей проложен мостик. Что ж, в добрый путь, проводим с честью И ждём опять ко всем нам в гости. Блестит подковок лёгких иней, Сверкает, мечется, искрится, И месяц в небе бледно-синем Висит серебряным копытцем.

Думаю, это тоже в имена и названия надо. Друзья мои, в оригинале пишется с большой буквы General, Lord, Dibbun, Tracker и т.д. Но я не думаю, что на русском это надо оставлять с большой буквы. Мы же не пишем слово "дети" с большой буквы, так почему же надо писать Диббуны? И "генерал Такой-то", а не "Генерал Такой-то". Это же не имя его, а звание.

@TakiRuSiS Если в оригинале шепелявит, то и у нас пусть.

11-я глава переведена.

Майорам объяснила: - Увы, нет. Когда диббуны пропали, мы все отправились их разыскивать. Тем временем горностай улизнул и спрятался на чердаке. Но его заметили, и мы отправились наверх ловить его. Тогда-то и случилась беда. Когда мы попытались поймать беглеца, бедный брат Толлум и этот злосчастный горностай погибли. Баклер расхаживал взад-вперёд, размышляя: - У этого хищника, должно быть, был сообщник снаружи. Кем бы он ни был, именно он унёс ваших малышей! Кротоначальник Дарби проницательно покачал своей бархатной головой. - Хуррр, это мы, стало быть, уже вычислили, сэр-р. Но что нам тепер-рича делать? Аббатиса Майорам перебила его: - Позвольте мне кое-что сказать. Вы в Саламандастроне наверняка слышали об основателе нашего аббатства, Мартине Воителе. Да, я знаю, что вам трудно это понять, но Мартин говорил со мной в моём сне. Юный заяц пожал плечами. - В этом нет ничего нового. Известно, что у наших владык-барсуков бывают многие необъяснимые видения. Что сказал Мартин? Майорам тщательно повторила слова: - Сосоп Волоог – только эти два слова. А ещё, перед тем, как тот горностай умер, я повторила ему эти слова. Кажется, первое слово, Сосоп, было ему незнакомо. Но когда я упомянула Волоог, хищник выглядел очень испуганным. Глобби – это было его имя – приподнялся и указал в сторону открытого чердачного окна. Потом он сказал: «Волоог… Соболиная королева!». Вот и всё. Он обмяк и умер. Вот всё, что мы знаем. Сосоп, Волоог, Соболиная королева. Это тебе что-нибудь говорит, Бак? Баклер перестал расхаживать взад-вперёд. Некоторое время он молчал, размышляя. Затем заяц вынес свой вердикт: - Гм, я не знаю, что означает Сосоп или Волоог. Но вы говорили, что хищник казался испуганным, когда вы произнесли «Волоог», а потом сказал «Соболиная королева». Думаю, Соболиная королева – это какая-то правительница хищников. Из этого следует, что у неё на службе есть другие хищники. Много хищников, вот почему она королева. Малышей похитили а трёх разных местах. По какой-то неизвестной нам причине Соболиная королева похищает маленьких лесных жителей. Ежат, землероек кротёнка и белочку. Так? Внезапная мысль пришла в голову Диггзу. - Точно, старый следопыт! А помнишь, когда мы впервые встретили юную Флиб, на неё нападали два хищника-разбойника? Они накинули на землеройку верёвку – негодяи пытались тащить её куда-то, будь они неладны! Баклер поднял свой меч. - Действительно. Видите? Это доказывает, что есть целая банда хищников, рыщущая по окрестностям и ворующая малышей! Летописец Гранви почесал подбородок. - И что можем сделать мы, кроме как запереть наши ворота и неусыпно присматривать за нашими диббунами? Командор стукнул своим хвостом по земле с такой силой, что напугал старого летописца. - Да, раньше мы могли сделать лишь немногое, но теперь у нас есть армия землероек Гуосим и два боевых зайца. Мы отправим на поиски вооружённый отряд! Баклер был полностью согласен с предводителем выдр. - Да, это хорошая идея. Мы выступим из Рэдволла ночью, тайно. Затем мы будем прочёсывать Лес Цветущих Мхов, пока не встретим кого-нибудь из этих хищников. Мы нападём на мерзавцев из засады и сами захватим пленников. Я уверен, что если мы хорошо попросим их, они всё расскажут нам о Волооге и Соболиной королеве. Диггз любовно погладил свою заряженную пращу. - О, я хорошо попрошу этих треклятых обормотов, уж будьте покойны! Сердцедуб Сухая колючка решительно провозгласил: - Отлично сказано, сударь. Я и моя доблестная труппа с вами! Лог-а-Лог Джанго покачал головой. - Прости, Дуби. Вы актёры, а не воины. Там вы будете только мешать. Самое лучшее, что вы можете сделать, - это остаться здесь и защищать Рэдволл. Аббаса Майорам заметила унылое выражение на мордочке своего старого друга, поэтому она с беспокойством взяла его за лапу. - Пожалуйста, останься, Дуби. Я не могу вынести мысли, что моё аббатство будет без защиты! Сердцедуб Сухая колючка сжал её лапу. - Не страшись, добрая Марджи. Моя труппа и я будем охранять Рэдволл, не щадя своих жизней. Защищать это чудесное место будет для меня великой честью! Малыш Дабдаб попытался это повторить, но перепутал слова: - Ликой тестю! Той же ночью под покровом темноты отряд вышел через маленькую калитку в восточной стене и направился в лес. Командор и Баклер возглавляли колонну, а Сниффи был выслан вперёд как разведчик. Диггз и Джанго вели арьергард. Все были настороже, пробираясь по безмолвной крепости лесной глуши. Бледный полумесяц плыл на облаках, несущихся над кронами деревьев, которые раскачивал бриз. Где-то позади два колокола аббатства пробили полночь. Диггз не смог удержаться от самодовольной улыбки и слегка подтолкнул локтём Джанго - Слышишь, старина? Чудесный звон, не так ли? А без этих новых верёвок для колоколов ничего бы не вышло, знаешь ли. А ведь это я нёс их всю дорогу от самого Саламандастрона. Да, я! Лорд Брен доверил их мне. «Диггз,», сказал он, «Диггз, ты должен доставить эти верёвки в Рэдволл в целости и сохранности. Ты единственный, кому я могу поручить их, будь я неладен! Джанго прошипел в ухо болтливого зайца: - А лорд Брен не поручал тебе угробить меня своими бесконечными воплями, когда мы в лесах ловим хищников? Упитанный заяц, надувшись, ответил: - Нет, не поручал. Джанго резко двинул его в рёбра. - Тогда заткнись или я тебя заткну! Они шли уже довольно долго, когда Сниффи выскользнул из зарослей папоротников. Он предупредил командиров: - Впереди какой-то зверь, болтается в ручье. По-моему, там всего один, но я не уверен. Не мог подобраться поближе, иначе он бы меня заметил. Длинная рапира Баклера свистнула, когда он вытащил её из ножен за плечом. - Отлично, Командор. Давайте схватим его, кем бы он ни был. Конец главы.

Не упустив возможности, Дымфния передала Крамфисс ежонка Дабдаба. Они вместе закачались на носилках, и Дабдаб повторял конец каждой фразы своей бабушки. - Ну и ну, до чего ж удобно! - Добно добно! - Мои старые лапы отдохнут, это точно! - Тоточно, тоточно! Носилки двигались ходко, другие добровольцы сменяли носильщиков. Звери бежали быстро. Баклер скакал в авангарде, когда различил фигурку на стенах, которые стали куда ближе. - Глядите, там на стене кто-то ходит! Актёр по профессии, Сердцедуб гордился своими вокальными данными. Он подмигнул Баклеру. - Представление, дружище, - вот что главное! Достав свой похожий на воронку рупор из коры, упитанный глава актёрской труппы величественно прокричал: - Ахой, на стене! Это не пронырливый речной пёс там околачивается? Его случайно не зовут Командор? Когда ему бросали вызов, предводитель выдр не был слабаком в состязании, кто громче крикнет. Взлетев на парапет, Командор решительно замахал лапой и гаркнул: - Ха-харрр-харррр! Что за подушка для булавок катится сюда? Ого, тресни мой руль, да это же Дуби Сухая Колючка собственной персоной. Я скажу им оставить для тебя завтрак! Он исчез, спрыгнув назад. Диггз восхищённо помахал ушами ежу. - Премного вам благодарен, сэр. Зверь, который может задержать завтрак до того момента, как я туда доберусь, - настоящая звезда среди всех живых созданий, вот! Новость распространилась по аббатству со скоростью пожара: труппа бродячих актёров, гости из Гуосим и два незнакомых зайца. Командор охранял открытую калитку в северной стене, добродушно подшучивая над толпой рэдволльцев, что собрались там. - Дайте им шанс попасть внутрь, товарищи. Осади назад, Гранви. Вон они идут, сейчас. Отойдите! Пусть аббатиса поприветствует гостей! Аббатиса Майорам тепло взяла за лапы Сердцедуба, зная, что обнимать больших ежей – не всегда разумная идея. - Пусть я буду первой, кто поприветствовует старых друзей, труппу Сухих Колючек и наших храбрых союзников из Гуосим. Сняв свою мятую шляпу, Сердцедуб низко поклонился. - Да будет так, но, прошу, довольно церемоний. Я всё тот же Дуби, а ты всё та же Марджи. Дабдаб пропищал: - Сажи-мажи, Сажи-мажи! Под общий хохот, вызванный этими словами, аббатиса взяла ежонка с колен Крамфисс. - Доброе утро, маленький каштанчик. А как тебя зовут? Малыш указал на себя пухлой лапкой: - Я Дабдаб! Лог-а-Лог Джанго кивнул Командору. - Жаль это говорить, старина, но мы здесь по делу. Плохому делу – некоторые из наших малышей пропали. Аббатса Майорам перестала щекотать Дабдаба. - Да, и у нас та же беда. Двоих наших диббунов нигде не найти. Майорам замахала лапами, призывая к молчанию. - Пожалуйста, друзья, день только начался. Ещё будет достаточно времени для плохих новостей. Но сейчас давайте все вместе позавтракаем, представимся тем, кого раньше не встречали, и, может быть, услышим хоть немного хороших вестей. Следуйте за мною в сад, там всё накрыто к завтраку. На траве были расстелены скатерти для пикника, а на них была еда на любой вкус. Диггз прямо на глазах терял разум. - Клянусь! Поджарьте мой треклятый хвост и разорвите треклятый передник моей тётушки! Это… это… ох, проклятье! Командор не дал пухлому обжоре нырнуть в еду вниз головой. - Ахой, юнец, пусть аббатиса вначале прочтёт молитву перед тем, как ты начнёшь лопать. В наступившем молчании Майорам тихо произнесла: - Пусть славным будет этот день, А вам - привет трикрат, Пришедший в Рэдволл к нам друзей, Товарищей отряд! Командор хихикнул: - Как я люблю, коротко и ясно! Он отпустил Диггза, который, получив толчок локтём от Баклера, чинно уселся на траву и передал кубок одуванчиково-лопуховой настойки Трагедии. Сделав это, заяц накинулся на еду, как голодный волк. Баклер представил себя и друга аббатисе. - Это младший офицер Дигглтвэйт, а я мастер клинка Баклер Кордайн, из Саламандастрона, сударыня. Зовите нас Диггз и Бак, нас так все зовут. Аббатиса тепло улыбнулась: - Ах, Саламандастрон! Расскажи мне, Бак, как там поживает мой старый друг лорд Брэнг? Баклер отстегнул свой длинный клинок и положил его рядом с собой. - Лорд Брэнг силён, как всегда, сударыня. Он шлёт вам свой поклон и добрые пожелания. Да, и ещё пару новых верёвок, сплетённых собственнолапно, для ваших колоколов. Он сказал, они должны заменить старые. Диггз, передай мне ту верёвку. Диггз был слишком увлечён дегустацией пирожков с грибной и луковой подливкой. Так что его спутнику пришлось самому забрать у него верёвку. Майорам медленно провела лапой по обеим верёвкам. Она достала носовой платочек и вытерла глаза. - Бедному брату Толлуму так бы понравились эти подарки. Позднее я ещё расскажу вам об этом. Теперь Большой Бартидж, наш садовник и помощник в лазарете, занял должность аббатского звонаря. Бартидж, что ты думаешь о подарке, который сделал нам лорд Брэнг? Ты только посмотри! Крепкий ёж с восхищением оглядел верёвки. - Что за пара красавиц, матушка! Полюбуйтесь только на эти узоры, зелёные и золотые. И с чудесно вырезанными из вяза рукоятками. Хо-хо, c этими верёвками старый Мафусаил и Матиас запоют на всё аббатство, как чудесный гром! Я прилажу их сразу после завтрака. Спасибо, Бак, спасибо большое! Несколько диббунов собрались вокруг и глядели, как уплетает Диггз. Они широко раскрытыми глазёнками смотрели на толстенького обжору, который весело подмигнул им. Крошечная кротиха закрыла мордочку своим фартуком с рюшами. - Стр-рах какой, и куда вы, стало быть, всё это уместите? Диггз на краткий миг оставил в покое большой фруктовый пирог. - У меня ноги полые, ну или, по крайней мере, так говорили наши треклятые полковые повара. Жена Джанго, Фурм, взглянула поверх своей чашки с мятным чаем. - Да, и живот тоже полый, и хвост, и уши, и голова. Пригласи зайца на обед – будешь жалеть об этом до конца дней своих. Так говаривала моя старая ма. Сестра Фамбрил кормила Дабдаба его второй миской кремового пудинга. Монахиня усмехнулась: - Ну и ну, похоже, этот маленький пройдоха хочет догнать мистера Диггза, да, юный мастер? Ежонок послушно повторил: - Юны масти! Утро уже почти закончилось, когда гости, сытые и довольные, вздыхая, раскинулись на траве. Слышали, как даже Диггз заметил: - Надеюсь, что они немножко повременят со старым добрым обедом, вот! Аббатиса Майорам потребовала общего внимания: - А теперь вернёмся к нашим невзгодам. Дуби, кто из твоей семьи пропал? Сердцедуб вздохнул. - Увы, двое – наши любимые маленькие близнецы, Джиддл и Джинти, им и четырёх сезонов нет. И ещё одна пропавшая, молодая землеройка, зовёт себя Флиб. Фурм, мать троих землероек, всхлипнула: - Петуния Бутончик Розы, та, что зовёт себя Флиб, - самая старшая из трёх. Она всегда бродит и попадает в неприятности. Флиб в состоянии о себе позаботиться, но остальные двои, Мидда и Борти, никогда раньше не уходили. Моя Мидда ещё очень юна, но она всегда присматривает за Борти, бедным малышом – он совсем младенец. Ох, я так надеюсь, что с моим Борти не стрясётся никакой беды! Фурм была не в силах сдержать рыданий, Джанго мог лишь неловко стоять рядом. Лог-а-Логам Гуосима плакать не полагалось, хотя он грубо тёр лапой глаза. - Ну, ну, моя старая подруга, не плачь, мы найдём их рано или поздно. Вы сказали, что у вас тоже пропали малыши, госпожа аббатиса? Майорам утешительно обняла Фурм. - Маленькая белочка Тасси и кротёнок Гаффи. Сейчас их нет уже половину дня и ночь. Баклер заметил: - Гм, семеро малышей и все они просто растворились в воздухе. Должно быть какое-то объяснение, матушка аббатиса. В последнее время вокруг Рэдволла происходила что-то необычное? Вы замечали незнакомых зверей, рыщущих вокруг? Командор сказал: - Да, мы поймали хищника, молодого горностая, вчера утром. Он расселся на кухне повара Сугама, как король, и уплетал всё за обе щёки. Добрый брат повар заговорил: - Типичный хищник, устроил там страшный беспорядок: еда была раскидана повсюду. Но Командор поймал его. Задал ему настоящую взбучку лопатой для хлеба и заставил всё убрать! Диггз грузно встал и с трудом подавил отрыжку. - По заслугам прохвосту, вот. Негодяй по-прежнему у вас? Нам с Баком стоит потолковать с этим типом.

Снег за оконцем шелестит, Такая тишь в аббатстве алом! Наш Рэдволл дремлющий накрыт Зимы грядущей покрывалом. В честь новозимья пью до дна И вновь приветствую метель я, С бокалом пряного вина У камелька угревшись в келье. Потоком славных снежных дней Зимы расстелется монисто. Всё будет вновь: снежки, глинтвейн, В огне поленьев треск смолистых, Вкруг чудной ёлки хоровод, Зверей веселье полной чашей И бодрый малый, Новый Год, Что завернёт в аббатство наше. В страну метель чудес примчит Сезон знакомо незнакомый. Не зря пронизан тайной вид Лучей снежинки невесомой! Укутав вьюгою дома, Свои загадки и секреты, Прошу, красавица-зима, Открой и рэдволльцу-поэту.

Едва последние трепетные ноты чудесной мелодии растаяли в бледных лучах рассвета, как Диггз завопил во всё горло: - Вон оно, вон оно! Ребята, там аббатство Рэдволл! Оно самое, вот! Заяц указывал на неясный далёкий силуэт, видневшийся в прорехе среди деревьев. Лог-а-Лог Джанго подтвердил: - Да, ты видишь крыши аббатства. Когда будем поближе, углядишь там рядом и колокольню. Старая Крамфисс покачала своей покрытой седыми колючками головой: - Сомневаюсь я, что мы поспеем к завтраку. Пока ещё аббатство слишком далеко. Мои старые лапы быстрее идти не могут. Но вы все можете бежать, а я уж потащусь за вами потихонечку. Сердцедуб Сухая Колючка об этом и слышать не хотел. - Мы все пойдем вместе, дорогая мамуля, даже если мне придётся нести тебя на спине! Баклер вытащил из ножен свой длинный клинок. - Обойдёмся и без этого, старина Дуби. Эй, Гуосим, давайте-ка поглядим, нельзя ли нам сделать носилки. Срубим несколько добрых веток с этого поваленного орешника. Шпага Баклера и рапиры четырёх землероек быстро срубили шесть надёжных веток. Их связали по две с каждой стороны, а оставшиеся две ветки положили крест-накрест, чтобы получились носилки. Для сиденья Сердцедуб пожертвовал свой поношенный плащ. Они продолжили свой путь, с Крамфисс, удобно устроившейся на носилках. Диггз, Баклер, Сердцедуб и Джанго, да ещё несколько крепких землероек в придачу, тащили старую ежиху.

- Едва рассвет украсит мир, Брожу одна в лесах, Где вверх и вниз колышет бриз Листву на деревах. Где птичек хор поёт с мольбой: «День пусть скорей придёт!». Ручей, и холм, и склон, и дол, Там путь мой без забот. И в сердце средь красы такой Придут мир и покой. Где мох, и заросль, и цветы, Как краски радуг все, Ждут пчёлку или мотылька, Омытые в росе. А клён, боярышник и дуб В тиши полян своих Зверей прохожих манят взор И дарят тенью их. Мне в сердце средь красы такой Придут мир и покой.

@TakiRuSiS Греночка дорогая, так ведь она же Mumzillia O’Chubbacutch, так что шотландцы тут не пойдут, это ирландская фамилия. Даёшь О'Пышку!

Спасибо. Ушёл октябрь в короне медной, В промозглых скверах ветер веет, А с неба смотрит месяц бледный, Лик мудреца иль книгочея. Глядит на мокнущие клёны, На чердаки, где птичьи спальни… О чём задумался, учёный? Не зябко ль там, в высотах дальних? Когда всяк скован дрёмой прочно И спит, забыв свои волненья, Ты, верно, в час этот полночный Для них сплетаешь сновиденья. Рисуешь ты – то турок в фесках, То корабли, дворцы и флаги, Лучом своим на занавесках, Как будто чертишь на бумаге. Кому-то – дальнюю дорогу, Кому-то – пенное раздолье, Пирату – бой и кружку грогу, Студенту – шпагу и застолье. Плетётся сон в прозрачном свете, Любой: людской, звериный, птичий, Для всех созданий на планете, На всякий нрав, любой обычай. Спят города, и дремлют веси, Их тёплый сон укутал кротко. И улыбнётся в небе месяц, Похожий на лицо с бородкой.

Спасибо, братцы. Когда недвижный полог тьмы Горит огнём созвездий света, Порою часто видим мы, Как через ночь летит комета. Давным-давно весёлый тигр В стране далёкой и прекрасной, Устав от плясок и от игр, Взглянул на небо ночью ясной. А там – созвездия, огни, Блестят и пляшут что есть силы. От звёздной этой беготни В глазах тигриных зарябило. Мелькнула яркая, друзья, Ему – и ну бежать куда-то! «Вот эта звёздочка - моя», Решил герой наш полосатый. И этот тигр весёлый, знать, Со всей отвагой молодою, Решив красавицу догнать Запрыгнул в небо за звездою. «Остановись, прошу, постой! Ну и быстра же ты, однако». О, гонка в темноте густой, Средь чинных знаков зодиака! Скользит меж неподвижных звёзд Одна, прекрасная царица, А вслед за ней, как рыжий хвост, Весёлый тигр по небу мчится.