Ромуальд

Катрина Луффи Фенвик Спасибо вам, дорогие мои) Вновь трактирчик «Бродяга Лесли», И приятную мне истому У камина в старинном кресле Навевает глоточек рому. За окошком – борта, канаты И пакгаузов сумрак сонных, Звери: юнги, купцы, пираты, Сотни судеб, в одну сплетённых. Здесь бродяжников рады хлебу, Не заботясь о жизни смысле. Дождик крапает, мачты к небу, Паруса в тихом сне обвисли. Жизнь бросала, со мною споря, В битвы, в тюрьмы, в каменоломни, Но о сладком обмане моря Крепко помню я, крепко помню… Разливая и ложь, и литры, Зажигая пьянчужек взоры, Нам вербовщик, парням нехитрым, Посулил золотые горы. Мол, там жемчуг – пуды на леску, Солнце южное в море тонет, А на пляжах-то – блеску, блеску, Золоти, салажня, ладони! Умолчал про шторма и пули, А наплёл про Лазурный берег, Мы-то сдуру за ним махнули, Знали б всё – проломили череп. Из двух дюжин, до моря падких, Я один лишь сошёл по трапу. Где же лапы со златом сладким? С деревянной вернулся лапой. Ох, разметили спину шрамы, Кости к буре всегда недужат, Но всего, господа и дамы, Отставному матросу хуже… Позабыть верный курс штурвала, Чудищ водных не дёргать ласты, Быть без мачты и без причала, Лишь на суше лежать балластом. Сухопутный не знает чести, Лорды с ледями смотрят гордо, И стоять мне на ровном месте После палубы слишком твёрдо. Жизнь-житуха, как кракен, тащит, После воли и стены душат. В гамаке зверю спится слаще, Чем в кровати любой на суше. Море било, да било славно, В пасть забросило соли с перцем, Пошвыряло по волнам плавно, Да упёрло у парня сердце. Не спущу я, хоть лопни, флаги, Жить без моря бродяге скверно, Что теперь? Как всегда, салаги, Завтра снова припрусь в таверну. Моряка без воды привычной, Как рыбёшку, бросать жестоко. На весь зал я и рявкну зычно, «Ну возьмите, хотя бы коком!».

Книга третья. Балисс. Неужели ничто не сможет убить чудовище? Дневное чаепитие в рэдволльском саду подходило к концу. Посуду убирали на тележки, когда рэдволльцы услышали тревожное уханье филина. Кажется, поначалу никто не понял, что это был крик о помощи. Фарфф, белочка-диббун, взобралась к Командору на плечо. Она хихикнула. - Хи-хи-хи, что это за смешные звуки, вууувууувууухуу? Сильный предводитель выдр улыбнулся. - Не знаю, маленькая мисси, пойдём посмотрим. По-прежнему с Фарфф на плече Командор выбежал из-за живой изгороди сада. Как только он оказался на открытом газоне, он смог увидеть дверь в главное здание аббатства. Там был Алуко, пошатывавшийся и прижимавший крылья к макушке. Качаясь взад-вперёд, филин ухал изо всех сил. Опустив Фарфф на газон, Командор бросился бежать, на ходу крикнув остальным в саду. - Что-то неладно, ребята, похоже, Алуко ранен! Через несколько секунд над Алуко уже хлопотали, и толпа рэдволльцев на широкой каменной дорожке теснилась вокруг него. Брат Торилис смочил полотенце холодной настойкой только что из погреба. Он приложил его к пернатой голове, поставив компресс. - Лежи тихо, пожалуйста, похоже, что ты сильно ушибся. Как же ты споткнулся? Алуко был крепок, как большинство сов. Отстранив брата Торилиса в сторону, он сам стал держать полотенце. - С чего ты решил, что я споткнулся, совы не имеют обыкновения спотыкаться и падать? Меня кто-то ударил по голове. Отец аббат, я думаю, вы обнаружите, что ваш изумруд пропал. Новость была ошеломительной; все заговорили одновременно, большей частью повторяя одно и то же. - Пропал, ты имеешь в виду, украден? - И тебя ударили по голове? - Кто бы мог это сделать? - Ты видел, кто это сделал? Поднялся гам, пока лэрд Боузи не крикнул. - Закройте рты, вы шумная глупая орда! Тихо! Аббат Глисэм с благодарностью вздохнул, когда горный заяц с военной чёткостью начал отдавать приказы. - Уберите с тележки посуду и уложите бедного храброго филина. Отойдите и не стойте на пути, вы все. Так, парни, а теперь давайте пойдём на место этого ужасного злодеяния. Сестра Фиалка, следи за этими зверятами, не могла бы ты держать малышей подальше от моих лап? Командор, Сэмолюс, спешите вперёд и охраняйте место преступления. Но ещё до того, как они достигли гобелена, Алуко выкарабкался из тележки, расправив перья со всем возможным достоинством. - Я все ещё в состоянии передвигаться самостоятельно, благодарю вас. Ха, вы только посмотрите на это. Филин заторопился к тому месту, где его ударили. Держа в своей внушительной когтистой лапе какой-то предмет, он помахал им. - Я думаю, что этим-то вор и оглушил меня. Не разбиравшийся в таких вещах брат Торилис уставился на оружие. - И что это такое? Мышь из племени Гонфелинов, Гоббо, ответила. - Хух, ты вазве никогда ваньше не видев мешочка с песком? Сэмолюс взял его и взвесил в руке. - Да, это точно мешочек с песком, причём хороший, сделанный на славу. Вроде тех, которыми пользуются Гонфелины. Под сердитое рычание мышей Гонфелинов Гоббо с вызовом взглянул на Сэмолюса. - Так-так, ставик, ты к чему квонишь, хочешь сказать, что это кто-то из нашей банды твеснул эту птицу-сову, а? Аббат примирительно сказал. - Нет, нет, вовсе нет, мой друг. Всё, что сказал Сэмолюс, это то, что мешочек с песком, как правило, оружие, которым любит пользоваться ваше племя. Я ни секунды не подозревал одного из вас, Гонфелинов. Тенка, молодая землеройка Гуосима, выступил вперёд, его лапа сжимала короткую рапиру на поясе. - А нас, Гуосим? Брат Торилис громко фыркнул. - О, ваше племя ни в чём не виновато, также как и Гонфелины. Я думаю, этот изумруд сам ударил Алуко, а потом укатился прочь, для смеха! Командор шлёпнул своим могучим хвостом по полу. Его глаза были холодными и сердитыми. - Прекратите эти глупости! Аббат не собирается никого обвинять. Но глаз Гибельного Огня пропал, и это факт. А теперь всем тихо…аббат? Глисэм поклонился предводителю выдр. - Благодарю тебя, Командор Роргус! Я поговорю с вожаками Гонфелинов и Гуосима, может быть, они смогут пролить немного света на эту проблему. Аббат посмотрел на оба племени. - Хм, кто-нибудь видел Нокко или Туггу Брастера? Брат Торилис указал наверх, в сторону своего лазарета. - Лог-а-Лог Гуосима у меня в лазарете. Пренеприятнейший зверь, я лечу две его небольшие травмы головы. Вы можете допросить его, если хотите, аббат. Филго, одна из жён Главаря Гонфелинов, осмелилась сообщить. - Мой Нокко навевху, в ставой комнате кововя Гонфа, спит. Сказав, что у него вазбовевась говова, как ваз певед чаем. Аббат выглядел озадаченным. - Старой комнате короля Гонфа? Сэмолюс вмешался. - Ох, это моя вина, отец. Нокко всё выспрашивал меня, в какой комнате жил Гонф. Я не знал, но он настаивал. Так что я выбрал первую попавшуюся комнату на чердаке, над спальнями. Кто знает, может, Гонф действительно жил там какое-то время. Я не хотел никого обидеть, честно. Филго улыбнулась. - О, она моему Нокко чвезвычайно понвавивась. Он повюбив эту мавенькую комнатку, как свою. В компании с Сэмолюсом, Командором и Боузи аббат последовал за Торилисом в лазарет. Тугга Брастер лежал в кровати, подпираемый тремя подушками. Он одарил посетителей мрачным взглядом. - Ну что вам надо, снова пришли меня мучать, да? Когда надо, аббат Глисэм умел быть весьма грозным. Это был один из таких моментов. Он высокомерно взглянул на предводителя Гуосима. - Я пришёл сюда не перебрасываться словами по поводу тех мнимых несчастий, которые произошли с тобой за время твоего пребывания здесь. Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, на которые мне нужны прямые ответы. Тугга Брастер поправил повязку на лбу и с явной скукой вздохнул. - Тогда спрашивай, но не весь день. Мне нужно отдыхать. Глисэм перешёл прямо к делу. - Брат Торилис сказал мне, что принёс тебя сюда утром. Ты выходил из этой комнаты по каким-то причинам? Лог-а-Лог пожал плечами. - С чего бы, этот ваш лекарь сказал, что я должен лежать спокойно и отдыхать. Так что этим я и занимался и никуда не выходил. Торилис кивнул. - Это верно, отец аббат. Глисэм повернулся к брата Торилису. - И ты был с ним всё время, пока он лежал здесь? Хранитель лазарета кивнул. - Да, я был здесь, только выходил на дневное чаепитие в сад. С табуретки рядом с кроватью Боузи поднял тёмно-зелёный плащ с капюшоном. - А это что? Сэмолюс ответил. - О, это всего лишь один из старых балахонов. Сестра Фиалка и я нашли гору таких в старом сундуке. Так что мы сделали из них халаты или ночные рубашки. В некоторых из этих комнат бывает довольно прохладно зимой. Аббат замолчал на мгновение, затем отдал дальнейшие распоряжения. - Сэмолюс, отведи меня в комнату Нокко, теперь я поговорю с ним. Командор и лэрд Боузи, вы не могли бы обыскать эту комнату сверху донизу? Главарь Гонфелинов был разбужен Сэмолюсом и аббатом, стучавшими в дверь его комнаты. Положив лапу на перевязанный лоб, он сердито крикнул. - Пвовавивайте и дайте несчастному звевю немного поспать! Без дальнейших церемоний оба рэдволльца вошли в комнату. Нокко слабо улыбнулся. - Пвостите, пвиятеви, я тут свавно спав. Так что я могу сдевать двя вас, пвоходите и садитесь на квовать. Звери остались стоять, и Сэмолюс перешёл прямо к делу. - Что ты можешь для нас сделать, Нокко, так это сказать, где ты был этим днём со времени чаепития. Гонфелин переводил взгляд с одного на другого. - Что такое, в чём дево, павни, что беспокоит вас? Аббат Глисэм спрятал лапы в рукава балахона. - Мой друг, ты поможешь нам, ответив на вопрос. Почувствовав, что это было важно, Нокко сразу ответил. - Вадно, вы помните ту земвевойку, Бвастева? Я вывубив его ставым добвым удавом свазу посве того, как он бвосив юного Двинка в канаву сегодня утвом. Скажу тебе, аббо, у этого Бвастева, довжно быть, башка, как камень. Вам не видно, но под этой повязкой у меня синяк и шишка с утиное яйцо. Из-за этого я пвопустив дневной чай. Моя башка так немивосевдно вазбовевась, что я пришёл сюда в ставую комнату кововя Гонфа дать отдых моей бедной говове. И я не заметив, как уснув на этой мавенькой квовати. Ховошо, что вы вазбудиви меня, а то я бы пвопустив ужин и пводвых бы до завтва! Сэмолюс кивнул. - Так что здесь ты и был весь день. Нокко виновато ухмыльнулся. - Да, Сэммо, двужище. А в чём дево? Чувствуя себя в замешательстве, аббат ответил. - Дело в том, что кто-то украл зелёный глаз Гибельного Огня и оглушил Алуко. Нокко вскочил с кровати с ошарашенным выражением на лице. - Вы же не думаете, что это я, пвавда? Быстро покачав головой, аббат Глисэм уверил его. - Нет, мой друг, что-то подсказывает мне, что ты не мог совершить подобное злодеяние. Однако, потребуется расследование. Ты хочешь принять в нём участие? Взяв тёмно-зелёный плащ с капюшоном, который был аккуратно свёрнут на кровати, Нокко нацепил его. - Конечно, аббо, ведите! Боузи встретил их на лестнице, ведущей в Большой зал. - Мы обыскали комнату этой вашей брюзгливой землеройки, но ничего не нашли. Что теперь, отец? Глисэм поклонился Нокко. - Одну минуточку, сэр! Вместе с Сэмолюсом и Боузи они сошлись в кружок. После этого совещания шёпотом Боузи отвесил Нокко изящный поклон. - Я слышал, что ты пропустил дневное чаепитие, так что позволь мне отвести тебя на кухню, где мы исправим дело. Попьём чайку вместе, а? Главарь Гонфелинов был доволен, но озадачен. - Спасибо тебе бовьшое, пвиятевь, но вазве ты уже не пив чай? Ненасытный заяц принял позу, исполненную благородства и кротости. - Мне тяжело видеть, как славный зверь ест в одиночестве. Я уж постараюсь как-нибудь осилить ещё одну порцию. Расследование решили провести на месте преступления. Сэмолюс вызвался соорудить помост, отгороженный от толпы зрителей с одной стороны. Алуко к этому моменту совершенно пришёл в себя, отвергая все предложения о помощи со стороны брата Торилиса. Гобелен с Мартином Воителем служил фоном, Сэмолюс отдавал приказы. - Тихо всем, благодарю вас! А теперь, Алуко, ты не мог бы встать на то место, где ты был, когда впервые увидел злоумышленника? Филин прошествовал к нише между колонной и стеной, откуда он вёл наблюдение. - Я был прямо здесь, только немного задремал после вина и глотка дневного чая. Сэмолюс повернулся к аббату. - Мы готовы, отец. После их совместной трапезы Боузи привёл Нокко к подсвечнику, где прежде был изумруд. Заяц отошёл от Гонфелина, оставив его стоять в одиночестве. Сэмолюс обратился к филину. - Это тот, кого ты видел сегодня? Алуко поглядел на тёмную фигуру в предвечерней тени. - Хм, может быть, скажите ему слегка повернуть голову в мою сторону, пожалуйста. Нокко сделал это без всякой просьбы. Алуко пристально уставился на него, провозгласив. - Да, это мог быть этот зверь. Я могу видеть краешек повязки, торчащий из-под капюшона. Да, я помню, у того зверя была повязка на голове. Я мельком заметил её, когда меня оглушили. Очаровательная жена Нокко, Филго, громко запротестовала. - Все мы Гонфевины вовы, как и кововь Гонф. Но мы не зводеи, мой Нокко никогда не став бы квасть у двузей или совевшать зводеяния. Это неспваведвиво, это всё неспваведвиво! Боузи прервал её тираду. - Попрошу Вас помолчать, мэм, нельзя вмешиваться в расследование. Так что тссс и будьте паинькой, иначе я буду вынужден вывести Вас в сад. Нокко ласково улыбнулся жене. - Он пвав, моя квасавица. Пведоставь это нашим вэдвовьским двузьям, они докопаются до сути. В Большом зале услышали ругань на лестнице. Это был Тугга Брастер, которого тащил на место преступления Командор. Лог-а-Лог бушевал и трепыхался в крепких лапах предводителя выдр. - Убери от меня лапы, речная собака, ты не заставишь меня идти туда, куда я не хочу! Командор крепко вцепился в тёмно-зелёный балахон, который носила землеройка. - Иди и не рыпайся, приятель, тебе нечего бояться нескольких вопросов, если ты невиновен. Лог-а-Лог Гуосима похлопал по перевязанной голове и внезапно осел, как будто упав в обморок. - Отвали, ты что, не видишь, что я ранен? Он застал Командора врасплох, выскользнув из развевающегося балахона и крепко пнув предводителя в живот. Выдра среагировала с поразительной скоростью. Упав на пол, Командор взмахнул своим могучим хвостом. Тугга Брастер получил удар в затылок, сбросивший его по оставшимся ступенькам. Он рухнул на пол лицом вниз. Раздался шум, похожий на звук падения камешка, когда круглый зелёный изумруд вылетел из кошелька у него на поясе. В наступившей тишине он медленно прокатился по камням и остановился перед аббатом. Тугга Брастер вскочил, увёртываясь от лап Командора. Он в отчаянии озирался вокруг, крича. - Это уловка, речная собака сама запихала его мне! Боузи с презрением посмотрел ему в лицо. - Гм, как червя ни наряди, он всё равно не станет воином. Ты жалкий вор без малейшего кусочка чести! Злодей проскользнул мимо Боузи и сорвал короткую рапиру с пояса ближайшей землеройки. Он крикнул своему племени. - Ко мне, Гуосим! Проучим этих тупых рэдволльцев перед тем, как уйти! Логалогалогалог! Никто не подхватил боевой клич. Ни одна землеройка не сдвинулась с места. Отвернув бесстрастные лица от своего презренного вожака, они уставились в пол в ледяном молчании. Лишившись своей железной дубины, Тугга Брастер рассекал воздух рапирой, трясясь от ярости. - В чём дело, вам что, земля уши забила? В атаку, это мой приказ! Я Тугга Брастер, Лог-а-Лог всего северного Гуосима! Одна из старших землероек, Гарул, покачала головой. - Больше нет, беги пока можешь, Брастер. Гуосим больше не знает тебя! Ненависть вспыхнула в глазах свергнутого вожака. Он метнул рапиру, попав Гарулу в плечо, и кинулся прочь из Большого зала. Рыча от гнева, племя Гуосим бросилось за ним. Командор презрительно скривил губы. - Пусть трус бежит, скатертью дорога! Гарул поглядел вверх с пола, где брат Торилис обрабатывал его раненое плечо. - Не вмешивайтесь в это, сэр, Гуосим свершит своё собственное правосудие! Аббат Глисэм склонил голову перед Нокко. - Прошу тебя, прими наши извинения, друг, мы глубоко ошибались, подозревая тебя. Главарь Гонфелинов посмеялся над этим делом. - Вы не виноваты, аббо. Вюбой, кто пвигвасив в гости пвемя вовов, быв бы сумасшедшим, есви бы не подозвевав их, когда что-то пвопаво. Гвавное, что вы повучиви вашу чудесную зелёную двагоценность назад, пвавда, Фивго, моя квасавица? Жена Гонфелина согласилась. - Да, это вевно, отец аббо, что пвинадвежит Вэдвовву, довжно вевнуться назад в Вэдвовв. Я думаю, сково вас ждёт пвиятный сювпвиз. Кто знает, может, появится и двугой квасивый камешек, мне так кажется. Пвавда, Нокко? Её супруг начал мямлить. - Ммм…ммм…Не понимаю, о чём ты, мой медовый пвяничек. Дальнейшая беседа была прервана возвращением Гуосимаю. Нокко торопливо сменил тему, спросив у них. - Ну как, вы поймави Бвастева? Тенка, молодая землеройка, покачала головой. - Нет. Гарул выглядел озадаченным. - Ты имеешь в виду, он сбежал? Тенка объяснил. - О, он никуда не сбежал. Брастер нёсся так, как будто волки мчались за ним по пятам, мы не могли догнать его. Он распахнул главные ворота и выскочил из аббатства на дорогу. Ха, и тут-то появилась она… Боузи был снедаем любопытством. - Кто, она? Тенка продолжал. - Та Крашеная, ты помнишь, чьего мужа он убил. Тала, думаю, её так зовут. Когда Брастер пересекал дорогу, она выскочила из канавы, вся тощая, на вид свихнувшаяся, вооруженная большой острой веткой. Он глазом не успел моргнуть, как она ударила его прямо в сердце. Затем она бросилась прочь, хихикая и хохоча, выкрикивая: «Я поклялась, ш-ш-што убью тебя! Когда придёш-ш-шь к адш-шким вратам, ш-ш-шкажи, ш-ш-што тебя приш-ш-шлала Тала Краш-ш-шеная!». Сэмолюс ставил изумруд на прежнее место, он повернулся к Командору. - Итак, злоба Тугги Брастера в конечном итоге обернулась против него самого. Он получил то, что заслужил, я думаю. Аббат Глисэм обратился к Гарулу, старшей землеройке. - Теперь ты будешь Лог-а-Логом Гуосима? Гарул покачал головой. - Только заместителем, пока не появится настоящий вождь. Сэмолюс вмешался. - А кто же, скажи на милость, настоящий вождь? Гарул ответил без промедления. - Юный Даббл, кто же ещё? Он следующий Лог-а-Лог по праву рождения. Ага, и я уверен, что он будет гораздо лучшим Лог-а-Логом Гуосима, чем его отец. - Гм, худшим он точно не будет. – заметил Нокко. – Кстати, аббо, двуг мой, вы не знаете, кто спёв мой мешочек с песком? Аббат Глисэм вытащил песочный мешочек из широкого рукава сутаны. - Простите, он здесь, сэр, взят как улика. Должно быть, Тугга Брастер украл его у тебя, пока ты спал, чтобы подставить тебя. Он перебросил его Главарю Гонфелинов. - Прими это с моими наилучшими пожеланиями, это хороший, мастерски сделанный мешочек. Нокко с любовью взвесил мешочек. - Моя мавая Спинго сдевава его двя меня. Гвававю Гонфевинов нужен боввьшой мешочек, чтобы твеснуть вюбово в пвемени, кто осмевится бузить. Да, это то, что нужно вюбому вождю, чувство юмова, мудвый вазум, честность во всём, мивосевдие и вевикодушие тоже…да и ставый добвый мешочек с песком, чтобы вазбиваться со всякими выскочками. Я попвошу Спинго сшить юному Даббву мешочек, когда он станет Вог-а-Вогом. Сэмолюс мрачно хмыкнул. - Это если Биски и Спинго когда-нибудь найдут его, кто знает, где он сейчас! Конец главы.

Ну-с, подходите к столу, тяните билет! Трах-тибидох-тибидох! И тот, кто достанет меч из камня, станет королём Англии...

Тигрёнок меж тем вытащил из седельных сумок, снятых с диковинного муравья, необыкновенную на взгляд мышки провизию: жёлтый ананас, почему-то пахнущий, как связка свежесорванных бананов, шипастый и круглый, как моргенштерн, неведомый плод, длинную белую булочку, украшенную черенком и листьями, словно она прежде росла на дереве, гроздья переливающихся, как драгоценные камни, ягод, связки съедобных кореньев и ещё множество не менее чудесных лакомств. Расстелив на траве чистую скатерть, хозяин Чайника разложил на ней всё перечисленное и позвал друзей к столу. - Поздний ужин или ранний завтрак, это растяжимое понятие. Тем не менее, прошу!

Шар озадаченно булькнул, и в голове лиса вновь появились картины: какие-то заводы, бесконечные пирамиды мушкетов, расплывчатые силуэты непонятных многолапых конструкций, замерших во тьме. Бен Ганн заметил, как мышата с пустым взором собирают металлического паука, вкручивая в нутро хитрой машины шестерёнки. Тень вкладывает в сердце машины прозрачный шар с заточённой внутри изумрудной душой, и железный паук оживает. От внимания лиса не укрылось и то, что следующий паук, собранный покорными рабами теней, шара не удостоился: мышата просто завели его, как заводят старинные часы, и тот под еле слышное тиканье направился вслед за своим "живым" собратом, словно охранник...или надсмотрщик. Затем в сознание Бена Ганна ослепительной белой вспышкой мелькнула мысль пленника стеклянной оболочки. Болван! Предупредить! Совсем забыл! Лис с ужасом увидел картину знакомого им Западного побережья, возящегося с плотом Раф-Рифа, Фрея в полосе прибоя, помогающего коту оттолкнуться от берега, сложенные на плоту холщовые мешки, один из которых прорезан чем-то острым, к примеру, лезвием разведывательного паучка.

Поздравляю с Днём рождения, Листроса! Даёшь оффлайн!

Ребятки, простите меня за долгое отсутствие, завтра опять уезжаю до четверга. Честное слово, простите! Не хотелось так вас подводить...Спасибо за ваше долготерпение!

Фенвик Прости, дружище, что не заглядывал к тебе! Гимн в честь одуванчикового вина очень понравился. Сам Брэдбери одобрил бы это стихотворение.

Спасибо, друзья мои) Сто лет меня тут не было... Не гнулся булат, не лилось серебро. Аж с самого февраля. В чернильнице мухи, в пылище перо, На листике пара клякс. Где жизнь кипела, стоял покой, И гомон словечек стих. Такая серость и сон такой В заброшенных мастерских. Но снег исчезает, и стаял лёд, И Солнышко гривой льва, И вечный жребий меня зовёт Вновь пальцем ловить слова. Да будет труд мой, да будет шум! Он лёгок? Да нет, навряд. Вдруг слово дивно взбредёт на ум И строчек потянет ряд. Весна расцвела, отгремели ручьи, Всем к морю спешить веля. А я не садился за строчки свои Аж с самого февраля.

Христос Воскресе!

Торопясь достать меч Заран, Даббл зашарил лапой в темноте. Он свалился со ствола тополя и рухнул на склон холма. Нападавший, кем бы он ни был, навалился на него сверху. Юная землеройка Гуосима не смогла сдержать вскрик, когда она и её противник, сцепившись, покатились вниз по склону. Они врезались в куст. Даббл не сумел схватить меч и начал отбиваться клыками и когтями, чтобы освободиться. Его враг не особенно-то и сражался, но превосходил его размерами – на Даббла навалилось тёмное пернатое тело. Он издал сдавленный крик, когда враг закрыл его лицо. Паника охватила Даббла, тяжёлое тело давило его, не давая дышать. Сражение кончилось так же внезапно, как началось. Враг был отброшен от него, и Даббл обнаружил, что лежит на спине, глядя в тёмное свирепое лицо Заран, чёрной выдры. Та коротко кивнула в сторону тёмного тела, лежащего неподалёку. - Это была всего лишь полумёртвая ворона. Заран сделала круговое движение своими могучими лапами и прищёлкнула языком. - Теперь мёртвая, Заран позаботилась об этом. Внизу, у входа в пещеру была какая-то суматоха, карканье, хлопанье крыльев. Даббл последовал за Заран к тому месту, откуда они могли бы видеть, чем вызвана вся эта суматоха. Даже в темноте ночи можно было заметить множество убитых и тяжёло раненных птиц. Некоторые свисали с ветвей пушистой берёзы, остальные неподвижно лежали в потоке. С широко раскрытыми глазами Даббл повернулся к своей спутнице. - Что это, что случилось? Выдра потянула его на свою сторону; держа Даббла за шею, она заставила его посмотреть туда, где небольшой ручеёк бурлил у входа в пещеру. - Смотри…это Балисс! Юная землеройка вздрогнула, увидев, как хвост гигантской рептилии медленно вползает в проход в подземное логово. Виику, предводитель воронов, спотыкаясь, вошёл в дальнюю пещеру, одно его крыло бессильно свисало вдоль тела. Он слабо каркнул. - Крааак, Балисс здесь. Корвус Скарр появился из сумрака, окутывавшего скалу над глубоким холодным озером, где обитала его чудовищная рыбина Велсс. Он безразлично замер, пытаясь скрыть свой страх и ожидая подробного отчёта Виику. Корвус надеялся, вопреки надежде, что огромный змей не доберётся до его пещер. Из докладов, которые он получил, Корвус знал, что Балисс тяжёло ранен и ведёт себя как-то странно. Но все домыслы Владыки воронов-Огней оказались тщетными. Исполинский аспид не поддался болезни и не получил новых ранений. Он был неумолим, гигантская рептилия казалась сродни стихийному бедствию. Балисса было невозможно остановить, и вот теперь он, наконец, достиг границ подземного царства Гибельных Огней. Баюкая сломанное крыло, Виику кивнул в сторону входного туннеля. - Йаааррр, Балисс убил и ранил многих ворон снаружи, сейчас он устроился в проходе к твоей главной пещере. Мне повезло спастись, о Могучий. Не выказывая никакого сочувствия к состоянию Виику, Корвус Скарр стоял, наблюдая за проходом между двумя пещерами. От его зорких глаз не скрылась медянка, пытающаяся вползти незамеченной. Резким монотонным голосом ворон воскликнул. - Рахаррр, входи, Сикарисс, навести меня. Я не убью тебя, нам нужен совет, мой друг. Прежде Сикарисс какое-то время избегала своего владыки-ворона. Но она по-прежнему искала его общества, зная, что теперь старые ссоры будут забыты перед лицом величайшей угрозы. Она скользнула вперёд, оставаясь на безопасном расстоянии. - Владыка Гибельных Огней, чем может помочь мой ссскромный сссовет? Я к Вашим уссслугам. Во входном туннеле было много воды, натекшей из ручья снаружи. Балисс погрузил в неё свою израненную голову, пытаясь хотя бы на время избавиться от горячей пульсирующей боли, терзавшей его. Гигантская рептилия не могла ни почуять ядовитый пар, поднимающийся над кипящим зеленовато-жёлтым озером, ни представить себе размеры водоёма. Балисс жил в мире боли, гнева и безумия. Погружение в холодную воду помогало всё меньше, поскольку инфекция от глубоко вонзившихся ежиных колючек распространялась, быстро ухудшая его состояние. Поистине, он мог чувствовать, что его когда-то сильная жизнь начинает угасать. Змей опустил свою тупоносую морду в неглубокую впадину с водой. Только желание отомстить Корвусу Скарру и его прихвостням толкало его вперёд, наполняя его безумный разум и занимая каждую секунду его жизни. Узкий проход был полностью закрыт тугими кольцами Балисса. Со своего наблюдательного пункта над входом в пещеру двое зверей увидели, как кончик хвоста гигантского аспида скрылся из поля зрения, исчезнув под холмом. Внезапная мысль поразила Даббла. - Если бы мы могли обрушить этот вход прямо сейчас! Только подумай, Заран, одним махом избавить всю Страну Цветущих Мхов и от этого мерзкого чудовища, и от Корвуса Скарра с его бандой, а? Чёрная выдра с горечью покачала головой. - Не готово, Даббл, ещё слишком много работы. Вместе они отступили назад в убежище Заран под речной отмелью, где Даббл начал разводить огонь с помощью кремня и стального клинка Заран. Он пожал плечами, когда выдра удивлённо посмотрела на него. - Больше незачем прятаться, я не думаю, что наши враги собираются застать нас врасплох. Ух, теперь они не в том положение, чтобы нападать на кого-либо. Тащи свои припасы, дружище. Я приготовлю отличный поздний ужин, пока мы будем придумывать какой-нибудь план. Какие харчи у тебя есть? У Заран нашлось немногое – соты с засохшим мёдом, немного орехов и ягод, а также два больших яблока, сморщенных, но по-прежнему съедобных. Даббл ободряюще ухмыльнулся ей. - Мы, Гуосим, отличные повара, скоро я покажу тебе пару штучек. Одолжи мне свой клинок, пожалуйста. И подкинь дровишек в костёр. Из напитков имелась только речная вода, но Заран осталась довольна умелой стряпнёй своего друга. Они уплетали запечённые яблоки, наполненные орехами, ягодами и горячим мёдом, которые Даббл насадил на острые палочки. Юная землеройка задумчиво доедала свою порцию, задав вопрос. - Мы можем что-то сделать, чтобы обрушить вход? Я мог бы помочь тебе рыть, так мы управимся быстрее. Выдра слизнула мёд со своей лапы. - Не быстрее, Даббл только помешает мне. Молодая землеройка негодующе хмыкнула. - Прости, что открыл свой рот. Заран одарила его одной из своих редких улыбок. - Я не хотела тебя обидеть, друг. Даббл отхлебнул воды из грубой глиняной чашки. - Я знаю, дружище, никаких обид. Что? Заран подняла лапу, призывая его замолчать; наклонившись к воде, она внимательно прислушивалась. Затем Даббл тоже услышал плеск. Он сопровождался гулким грохотом и двумя рассерженными голосами. - Я говорил тебе грести с другой стороны, теперь погляди, что ты натворила! - Ха, что я натвовива, ты, весвоухая аббатская мышь, тебя что, гвести не учиви? - Шмяк, тьфу! Нет, а тебя? - Гонфелинам не нужны водки, так чего вади нам учиться, как махать этими гвупыми вёсвами, а? - Ох, прекрати ныть и дай мне лапу, пока не утонула! - Ух, это я-то тону? А кто, по-твоему, помог тебе пвичавить? Прыгнув в воду, Даббл побрёл вброд к основному потоку. - Я знаю, кто это, за мной, дружище! Биски на отмели вытягивал на камни мокрую Спинго, когда его лапа соскользнула, и мышка снова плюхнулась в воду. Она забарахталась, крича. - Они что, не учиви тебя вытаскивать из воды звевей в этом пвоквятом аббатстве…Ой, что это? Пусти! Убеви от меня вапы! Но чёрная выдра подняла голосящую мышку на отмель. - Я Заран, друг Даббла, теперь ты в безопасности и хватит кричать! Даббл пришвартовал перевернувшийся логоход к берегу. - Что, во имя перьев и меха, вы двое здесь делаете? Биски радостно помахал ему. - Мы пришли спасти тебя, если ты в беде! Даббл недоверчиво покачал головой. - Я в беде? Ох, и где вы достали долблёнку Гуосима и кто сказал вам, что вы можете её взять? Спинго сердито топнула лапой. - Это быва идея одной ставой умной гововы, мы нашви эту водку в боковом пвитоке вместе с оставьными. Но лучше бы мы там её и оставиви, гвупую бесповезную штуковину! Даббл резко приподнял изящную лодку, вылив из неё воду, и поставил её прямо. Он вытащил вёсла, забросив их в логоход. - Ну, по крайней мере, вы увели гордость всего флота. Это личная лодка Тугги Брастера, он не позволит никому даже подойти к ней! Спинго хихикнула. - О, я рада, что я увева именно водку ставого бвюзги. Жавь, что мы не потопиви её окончательно. Биски прошёл несколько шагов по отмели и достал их заплечные мешки, которые были сухими и непострадавшими. - Хорошо, что я забросил их на берег перед тем, как мы потерпели кораблекрушение. Кто-то хочет немного поужинать? Даббл подмигнул Заран. - О, думаю, мы съедим по крошке, особенно если эти харчи из Рэдволла. Давайте, обсохните у нашего костра. Путешественники сели у огня, пар поднимался от них, пока они слушали рассказ о похождениях Даббла. Рэдволльский ужин оценили по достоинству. Заран сразу же понравились тяжёлые клёцки повара Скарпула, да и всё остальное, включая настойку из лопуха и одуванчика, было отменно вкусным. Биски рассказал Дабблу все новости аббатства до их ухода, закончив повествование их столкновением с Туггой Брастером. Даббл отвернул лицо от огня, явно смущённый. - Я не виню тебя за то, что ты сделал с Брастером, дружище. Я знаю, он мой отец, но я никогда его не любил. Он всегда был злым зверем и любителем поиздеваться. Ты знаешь, я смотрел на тех молодых землероек, чьи отцы погибли или пропали, и хотел быть, как они. Ужасно так говорить, верно? Спинго шутливо подтолкнула локтём землеройку Гуосима. - Мой па всегда гововив, ты не можешь выбвать семью, зато можешь выбвать двузей. Так что не гвусти, Даббо, у тебя всегда есть мы, мы не хуже семьи! Они сидели в молчании, глядя на огонь, пока Заран не заметила, что они зевают. - А теперь спать, я покараулю. Здесь тепло и сухо, спите спокойно. Выдра принесла моху и сухой травы из дальнего конца пещеры и разложила их на полу. Даббл свернулся клубочком рядом с друзьями. - Да, спать, и пока спите, попытайтесь придумать что-нибудь, что поможет Заран и мне обрушить тот вход. Ни Огни, ни этот огромный змей больше не потревожат Рэдволл, если мы справимся. Глядя на пляшущие на стенах отблески огня, слушая успокаивающее журчание ночной реки, набегавшей на отмель, трое молодых зверей заснули, каждый наедине со своими мыслями и снами. Звёздный свет сверкал на клинке Заран. Она сидела снаружи на камнях, постоянно начеку, полная решимости сделать так, чтобы трагедия, случившаяся с её семьёй, не повторилась с её новыми юными друзьями. Конец главы.

Двинк лежал на большой кровати в сторожке привратника, изо всех сил пытаясь не заснуть – в конце концов, на дворе всё ещё было раннее утро. Однако, он не смог противиться действию лекарства, которое дал ему брат Торилис. То быстро возымело эффект. Ясный летний день отступил куда-то вдаль; утихли птичье пение, крики играющих диббунов и привычный шум аббатства. Развалившись на большой мягкой кровати в сторожке, Двинк попал в странный мир снов. Он видел, как Мартин Воитель появляется из тумана. Его голос был сильным и одновременно успокаивающим, его глаза – мудрыми и добрыми, когда он передавал бельчонку послание. - Пусть глаз филина смотрит за глазом змеи. Пусть смотрит и за другими глазами, что зарятся на зелёный. Не доверяй тому, кто никому не друг. Рэдволл получит глаз ворона от вора, но остальные вам придётся искать. Вернись к двери без ключа, которая хранит ключ. Вперёд, вперёд и вперёд за одним. Ибо один принесёт вам все! В тёплый полдень Двинка грубо разбудили. Трое диббунов, Дагри, Фарфф и крошечный мышонок, плюхнулись на кровать. Двинк резко приподнялся. - Эй вы, разбойники, шалопаи, лапу не заденьте! Аббатская малышня проигнорировала его слова. Проскользнув мимо Двинка, они нырнули под одеяло. Мышонок высунул голову наружу, глядя на Двинка, как на собрата-заговорщика. - Мы иглаем в плятки с дядей Боузи. Увидев, что это не произвело впечатления на бельчонка, мышонок яростно зарычал. - Двинк, не говоли, где мы, а то хвост откушу! Он исчез под одеялом, откуда донеслись сдавленные смешки. Лэрд Боузи неожиданно ворвался в сторожку. Он принюхивался и театрально озирался вокруг. Бугорки под вышитым одеялом и сопение диббунов были хорошей подсказкой. Долговязый заяц подмигнул Двинку. - Ты не видал тут поблизости трёх разбойников? Бельчонок притворился ничего не подозревающим. - Трёх, Вы сказали? Нет, сэр, я крепко спал, ведь я упал в канаву и повредил лапу. Когда он говорил, Боузи знаком велел ему отодвинуться в сторону, что тот и сделал, очень медленно и осторожно из-за забинтованной лапы. Боузи громко провозгласил, чтобы беглецы могли его услышать. - О, хорошо, если ты их увидишь, я уверен, что ты сообщишь мне. Он шумно потопал к закрытой двери, а затем неслышно подкрался к кровати на цыпочках. В мгновение ока он замотал всех трёх диббунов в одеяло и закинул этот мешок за плечо. - Ха, я поймал вас, парни. Сестра Фиалка ждёт вас с ароматным мылом и корытом чудесной горячей воды. Время купания для вас! Двинк хихикнул. - Так ты говоришь, они не играли в прятки? Боузи похлопал по дёргающемуся одеялу. - Сидите тихо, прохвосты! Может, они и играют, но не сестра Фиалка. Она послала меня разыскать этих карапузов. Они прячутся от неё с самого завтрака. Как твоя лапа? Двинк пожал плечами. - Жить буду, спасибо. Боузи, будь другом, скажи Алуко, что я хотел бы поговорить с ним. В этот момент филин, о котором они говорили, проходил мимо сторожки. С ним шёл брат Торилис, возглавлявший толпу землероек, тащивших Туггу Брастера в лазарет. Оставив их, Торилис и Алуко заглянули в сторожку навестить Двинка. Торилис осмотрел повязку на лапе, утешив пациента. - У меня есть старое кресло-каталка, которое ты сможешь использовать, чтобы вернуться в аббатство. Я пришлю его сюда, как только разберусь с этой глупой землеройкой. Оглушён два раза за одно утро, можете это себе представить? Алуко остался после того, как Торилис и Боузи ушли. Филин поглядел на Двинка своими огромными тёмно-жёлтыми глазами. - Я могу тебе чем-то помочь, друг? Вспомнив свой сон во всех деталях, Двинк пересказал его Алуко. Взъерошив перья, Алуко запрыгнул на кровать и с шумом устроился на ней. - Я так понимаю, что если дух вашего воина передаёт послание, лучше к нему прислушаться. Что ж, я с радостью буду присматривать за тем зелёным камнем, который я подарил аббатству. Будь спокоен на этот счёт. Двинк тоже взглянул на своего пернатого друга. - А что ты скажешь по поводу остальной части послания Мартина? Филин повернул голову почти вокруг своей оси. - Гм, очевидно, я буду наблюдать за теми, кто выглядит так, будто завидует Рэдволлу, владеющему драгоценным камнем, но у меня нет никого на примете, а у тебя? - Нет, но я ещё не думал об этом всерьёз. Но что с остальной частью послания Мартина, где он говорит, что Рэдволл получит глаз ворона от вора? Что ты думаешь об этом, Алуко?

- Сюда? - откликнулся Тигренок и покачал головой. - Не думаю. Это место всегда считалось заповедным, здесь душа острова словно пробивается наружу, здесь встречаются ветер, луч и вода. Сердце реки слишком...светлое место для тех, кто всю жизнь привык прятаться во тьме, неважно, ночи или чьего-то невежества. Тени не придут сюда, а их слуги...что ж, этот уголок острова не так легко найти, и он умеет за себя постоять, уверяю вас.

В сторожке привратника Двинк с трудом сдерживал крик боли, пока брат Торилис ощупывал пострадавшую лапу. Суровый целитель мрачно заявил. - Сломана не одна кость. Припарки, чтобы предотвратить воспаление, тугая повязка, продолжительный покой, и ты сможешь встать на лапы уже к осени. - К осени? – воскликнул бельчонок. – Я не собираюсь здесь валяться, мы должны идти искать Даббла. Торилис иронично взглянул на него. - Мы? Если ты имеешь в виду меня, то я не собираюсь идти на поиски землеройки, а уж Вы, сэр, точно никуда не пойдёте. Ух, мы! Двинк с несчастным видом объяснил. - Я имел в виду не тебя, брат, я говорил о Биски, Спинго и Амфри Колючке. Мы собирались помочь Дабблу. Биски и Спинго вошли в сторожку. Юная мышка из племени Гонфелинов радостно улыбнулась Двинку. - Как ставое копыто, Двинко? Брат Торилис оторвался от приготовления лекарства для пациента. - Старое копыто, как Вы изящно выражаетесь, сломано в двух местах. Так что, мисс, Вы и Ваш друг можете покинуть помещение и позволить мне позаботиться о раненом. Двинк беспомощно пожал плечами. - Простите, друзья. Биски похлопал друга по его пушистому хвосту. - Не беспокойся, мы со Спинго найдём старину Даббла. Зато с тобой остаётся Амфри. Пробконос Колючка поклялся, что не выпустит его из аббатства, пока тот не закончит работу, которую мы начали выполнять. Убрать в погребах и протереть все эти бочки, помнишь? Двинк кивнул. - Сейчас кажется, что это было так давно. В любом случае, вы двое присматривайте друг за другом и удачи в поисках. Я надеюсь, что вы найдёте Даббла живым и невредимым. Повар Скарпул был сама доброта по отношению к молодым путешественникам; он собрал для них по заплечному мешку. - Вот…стало быть…я припас вам добрых харчей…это самое. Медовые пироги, настойка из одуванчика и лопуха, засахаренные…значит…каштаны, пирожки и несколько моих особых…того…тяжёлых клёцок! Старый добрый крот громко рассмеялся. - А-хуррр-хуррр-хуррр, я бы…значит…не решился пуститься…стало быть…вплавь, съев одну мою клёцку. Видно, вы потонете, пойдёте…это самое…прямо ко дну. Хуррр-хуррр-хуррр, не зря их называют тяжёлыми! Двое зверей поблагодарили Скарпула и в приподнятом настроении вышли из кухни, предчувствуя немало приключений в предстоящем походе. Пересекая залитые Солнцем лужайки аббатства, Спинго предложила Биски идти в лапу, громко распевая походную песню Гонфелинов. К холмам идём, хо-хо, не спи, С рассвета до заката. Смотри на хвост не наступи, Все в лапу, эй, ребята! Идти приятно в день такой, А Солнце пышет прямо! Мешок с харчами за спиной, Нам будет что пошамать. Есть у тебя твои друзья, Они идут с тобою, Ведь нет ни снега, ни дождя, И небо голубое. К холмам идём, хо-хо, не спи, С рассвета до заката. Смотри на хвост не наступи, Все в лапу, эй, ребята! Юная белочка Перрит открыла для них главные ворота; она улыбнулась и помахала им вслед. - До встречи, друзья, удачи вам! Тугга Брастер сидел в канаве у дороги , с ошеломлённым видом потирая шишку на лбу. Мрачный Лог-а-Лог Гуосима уставился на счастливую парочку. - И куда это вы, по-вашему, собрались, а? Биски вежливо обошёл землеройку, когда та полезла наверх, и коротко ответил. - Мы обещали пойти на поиски Даббла. Тугга Брастер преградил им дорогу. Он напрашивался на ссору. - Даббл, ух, этот бесполезный кусок шерсти снова потерялся. Ну хорошо, найдёшь его, приволоки ко мне, я научу его, как сматываться без моего разрешения! Биски собирался ответить, когда Спинго встала напротив разгневанного Лог-а-Лога. - Ты ничего такого не сдеваешь, ствашная вожа, я счаствива, что ты не мой па, ты гвупый гвомива! Тугга Брастер схватил Спинго за лапу, его лицо исказилось от ярости. - Твой отец осмелился ударить меня, глупая соплячка! Он занёс лапу, собираясь пнуть Спинго, когда Биски ударил его. Он взмахнул заплечным мешком, с силой заехав землеройке между ушами. Тугга Брастер рухнул, как подрубленное дерево. Биски слегка дрожал, осознав, что только что ударил предводителя землероек. Он нервно рассмеялся. - И…ха-ха…должно быть, одна из тяжёлых клёцок повара Скарпула сразила его! Спинго презрительно скривила губы, перешагнув через землеройку. - Этому мавому никогда не быть гвававём Гонфелинов! Но невьзя оставвять его здесь. Ваш векавь, как там его, Товевивево, довжен им заняться, посве двух-то шишек на макушке. Они подтащили безжизненное тело землеройки к главным воротам, постучали, чтобы привлечь внимание, и убежали прочь, хихикая. Открывшим ворота оказался кротоначальник Галлуб. Глядя на оглушённую землеройку, он покачал своей бархатной головой. - Великие сезоны, ты..это самое…должно быть, стучал в ворота головой, чтобы получить…значит…такую шишищу. Хуррр…мисс Перрит, пожалуйста, помогите мне…того…втащить этого увальня внутрь.

Когда Даббл уселся поесть, Заран осмотрела то место у него на шее, куда ударил вороний клюв. Для такого свирепого зверя она была удивительно ласковой. Заран тихо прошептала Дабблу, успокаивая его. - Хм, не так уж плохо, но кожа прорвана. Заран это вылечит, Даббл пусть сидит смирно. Мерзкие птицы эти вороны, никогда не уследишь за их клювами! Юная землеройка заканчивала свою трапезу, когда чёрная выдра промыла её рану, а затем смазала её каким-то ароматным маслом, растерев его кусочком мягкого мха. - Даббл доживёт до следующего боя, а теперь спи. Глядя на дрожащие на каменных стенах солнечные блики и прислушиваясь к убаюкивающему журчанию реки, он провалился в безмятежный сон. Когда Даббл проснулся, ночь уже распростёрла свой чёрный плащ над лесами. Заран сидела рядом, безмолвно наблюдая за ним. Он сел и медленно потянулся. Она кивнула. - Хорошо спал, тебе лучше? Молодая землеройка кивнула и потёрла глаза. - Гораздо лучше, спасибо. Что, уже темно? Заран пристроила свой меч за спину. - Сейчас мы выходим, Заран покажет тебе логово Корвуса Скарра. Ступай тихо, чтоб ни звука, следуй за мной и делай, как я скажу, Даббл. Пошли! Когда они вышли из норы через потайной лаз на поверхность, Даббл сразу же понял одну вещь. Его новый друг был прирождённым охотником, знающим, как передвигаться бесшумно. Заран шла по погружённому во тьму ночному лесу, как в светлый день. Бесшумная, как лист на ветру, и временами почти невидимая. Даббл многому научился у своего нового друга в эту ночь. Как смешиваться с окружением, как двигаться быстро, но без лишней спешки. Как стоять в тени неподвижно, контролируя своё тело так, чтобы не было слышно даже дыхания. Он был поражён тем, как Заран прислонялась к стволам деревьев, осматриваясь вокруг, при этом не обращая ни малейшего внимания на мотыльков, жучков и прочих ночных насекомых, снующих вокруг её лап и лица. Они шли вдоль русла другой реки, обходя прибрежные болота, не оставляя следов на камнях, часто останавливаясь под прикрытием плакучих ив. Через некоторое время Заран указала на огромный лесистый холм, заметный в свете полумесяца и звёзд. «Скарр», прошептала она одними губами. Усвоив урок полного молчания, Даббл кивнул. Он продолжал идти вслед за Заран, они оба двигались легко, как шёлк. Миновав поток, они пошли с особой осторожностью, потому что на ветвях берёзы устроились вороны. Птицы спали, некоторые из них слегка каркали во сне, когда товарищи, крадучись, проходили мимо. Заран направилась вверх, к деревьям, росшим на склоне холма. Когда она решила, что они зашли достаточно далеко, чёрная выдра указала на тополь. Когда-то давно дерево согнула зимняя буря. Однако, оно устроилось на новом месте, пустив ещё корни. Теперь оно росло изогнутым, резко выделяясь среди соседей. Было несложно пройти вдоль ствола тополя к тому месту, где Заран устроила тайный наблюдательный пункт. Она указала вниз. - Смотри, Даббл, река, вход в пещеру. Отсюда Заран видит всех, змей, жаб, ворон, Огней. Они приходят и уходят, днём и ночью, но никто не видит Заран. Юная землеройка Гуосима легла на ствол тополя, глядя вниз. Это был отличный наблюдательный пункт. Не забывая говорить тихо, Даббл мягко прошептал. - Но зачем ты так следишь за ними? Клыки Заран блеснули во тьме, когда она бросила. - Каждую ночь, каждый день Скарр посылает их по своим тёмным делишкам. Я убью их всех, клянусь. Все, кто ползает или летает, выполняя приказы Скарра, должны быть убиты. Заран это сделает! Даббл не сомневался в словах своего могучего друга, но был вынужден указать на одно обстоятельство. - Должно быть, там слишком много врагов для одного зверя, даже для великого воина? Чёрная выдра скользнула прочь от ствола тополя. - Пойдём, Даббл, Заран покажет тебе. В течение следующего часа юная землеройка Гуосима следовала за своим другом, поражаясь увиденному. Ямы, шурфы, глубокие выемки были выдолблены повсюду на склоне холма. Среди камней, между деревьев, везде, где только можно было копать или скрести землю. Каждый раскоп был замаскирован кустарником, осколками камней, листвой и мхом. Заран вновь привела его е изогнутому дереву, где показала ему тайник с грубо сделанными инструментами, лопатами, кирками и рычагами. Она заставила Даббла пощупать её ладони. Те были грубыми и покрытыми мозолями от тяжёлого труда. - Пять сезонов работы, но когда придёт сезон снега, всё будет кончено. Так один зверь одолеет многих, Даббл. Землеройка заметила мрачную решимость на лице друга. Даббл покачал головой. - Я всё ещё не понимаю, как ты собираешься это сделать. Заран легла на почти горизонтальный ствол дерева и, вглядываясь в тихую летнюю ночь, объяснила. - Под этим холмом есть большая пещера, там Скарр правит своими Огнями и всеми, кто выполняет его злые прихоти. Заран знает об этом месте всё, я поймала многих оттуда. Они рассказали мне всё перед тем, как я их отпустила. Даббл знал, что задаёт глупый вопрос, когда заговорил. - Отпустила, куда? Заран позволила себе тень улыбки. - Сколько тебе сезонов, Даббл? Юная землеройка на мгновение задумалась. - Двенадцать, я думаю. Чёрная выдра подняла свой смертоносный меч с двумя лезвиями, глядя, как звёздный свет искрится на нём. - Моей Намур тоже исполнилось бы двенадцать сезонов к этому времени. Что-то в глазах друга сказало Дабблу не спрашивать, кто такая Намур. Он сидел молча, когда Заран продолжила. - У логова Скарра всего один вход и выход, тот, что внизу. Много раз я пыталась найти другой, но там только один. Однажды Заран сдвинет этот холм, и он завалит вход. Скарр и его прихвости окажутся заживо погребёнными и будут умирать медленно. Теперь Даббл всё понял. - Так вот как один победит многих! Чёрная выдра засмеялась низким, леденящим кровь смехом. - Запертые внутри, они будут умирать, когда кончится воздух, отравленные ядовитыми серными испарениями. Даббл вспомнил, как он задыхался под водой, когда Заран спасала его. Он содрогнулся при мысли об отсутствии воздуха. - Какая ужасная медленная смерть! Глаза Заран яростно блеснули. - Я хотела бы быть там, чтобы увидеть это. Тогда бы я знала…что моя дочка Намур, мой муж Варон, её отец…их смерти отомщены! Быстрым движением она погрузила свой меч в ствол тополя недалеко от молодой землеройки. - Даббл пусть сидит здесь, у Заран есть работа. Взяв свои грубые инструменты, гибкая чёрная выдра исчезла в темноте. Дабблу потребовалось значительное усилие, чтобы извлечь странное оружие из дерева. Он лёг на живот, наблюдая и прислушиваясь к любым посторонним звукам тихой лесной ночи. Позади был долгий тяжёлый день, и вскоре Даббл задремал. Он заснул на мгновение, затем перевернулся, чуть не упав со ствола тополя. Меч рухнул вниз, один из его клинков вонзился в землю. Удержавшись на месте, Даббл сел, мгновенно встревожившись. Кто-то находился неподалёку , и это была не Заран. Он осторожно пополз со своего насеста, чтобы достать меч. Конец главы.

- Не могу сказать - откликнулся Тигренок, поправляя плащ на раненном. - Даже если и есть возможность совершить нечто подобное, ключи от всех оков хранятся в Городе Уснувших, а нам туда путь закрыт. Хотя, слышал я, тени умеют забирать чужие души, чтобы использовать их в каких-то своих целях, значит, должны же они где-то хранить свою добычу. Но без души голем останется големом. Впрочем, может, нам они и не встретятся.

Окружённый со всех сторон мрачной бандой воронов, Даббл с ужасом понял, что через несколько мгновений будет убит. Молодая землеройка видела речной поток невдалеке. Единственным шансом Даббла было прорваться сквозь кольцо свирепых чёрных птиц и нырнуть в реку. Вороны с жестокими голодными глазами приближались. Дабблу оставалось сделать только одно. Выкрикивая боевой клич Гуосима, он рванулся к реке. - Лог-а-Лог-а-Лог-а-Лог! Его попытка быстро закончилась неудачей. Даббл сумел пробежать всего несколько шагов, когда его сбили наземь. Один из воронов немилосердно клюнул его в шею сзади. Юная землеройка рухнула с криком боли. В это же мгновение с молниеносной скоростью произошли несколько событий. Завывая, словно призрак, большая чёрная выдра врезалась в толпу птиц. - Йииизаранаааа! Оружие, которым она размахивала, представляло собой пару клинков , соединённых рукоятью-перемычкой в центре. Вжих! Вжух! Двое воронов упали смертельно раненые. Не останавливаясь, гибкая сильная выдра забросила Даббла на плечо, пронеслась сквозь толпу воронов, как боевая колесница, и нырнула головой вперёд прямо в глубину бегущего потока. Раненый в шею и поражённый своим неожиданным погружением в холодную речную воду, Даббл изо всех сил пытался задержать дыхание. Тёмные водоросли проносились мимо, а выдра цепко держала свою ношу обеими лапами. Где-то наверху Даббл мельком заметил отблеск пробивающегося сквозь кроны деревьев солнечного света. Он крепко вцепился в сильные плечи своей спасительницы. Оказавшаяся у них на пути рыба задела его лицо. Даббл начинал паниковать, его легкие больше не могли выдерживать это дикое подводное путешествие. В голове у него звенело, вода заполняла ноздри и искала путь в горло. Он стал барахтаться, когда всё вокруг потемнело. Даббл почувствовал сильный толчок, выбросивший его из воды на твёрдую землю. Затем выдра навалилась на него сверху, вода хлынула у него изо рта и из носа, когда он слабо закашлялся. Пытаясь подняться, Даббл почувствовал, как выдра удерживает его, шепча. - Всю воду выплюни, землеройка, будет лучше, не дёргайся, не дёргайся! Не боись, жить будешь, землеройка. Вновь хлынула вода, пока Даббл не прокашлялся и с жадностью не глотнул воздуха . Они были скрыты под каким-то уступом в пещерке вдоль речной отмели. Солнечный свет, просачиваясь внутрь, рисовал причудливые узоры на каменных стенах. Большая чёрная выдра с удовлетворением кивнула. - Теперь ты в порядке, как твоё имя? Молодая землеройка Гуосима протянула лапу. - Даббл! Он охнул, когда выдра сжала его лапу, как в тисках. - Даббл, хм, смешное имечко. А я Чёрная Заран. Она вытащила своё оружие и начала точить лезвия мокрым камешком, со взмахом сильного хвоста пояснив. - Это моя нора, не то, чтобы очень, но отличное укрытие от Огней, вороньей погани и аспида. Ты видел его, Даббл? Юная землеройка кивнула. - Ох, видел, это уж точно. Что за громадина, мне было страшно даже смотреть на него! Заран закончила точить оружие. Она продела его в петлю, болтавшуюся у неё за спиной. - Змей меня не волнует, пусть живёт. Заран убивает Огней, воронов, мелких змей, ящериц, жаб. Всё, что выходит из пещер Скарра! Белые клыки Заран блеснули, когда она выплюнула слово «Скарр». Большая выдра, двигаясь вдоль каменных стен, выглядела очень внушительно. Заран была самой сильной выдрой, которую Даббл когда-либо видел. Мускулы, как стальные пружины, сухожилия, как промасленные канаты, ловкость и гибкость в каждом движение. Даббл с любопытством повторил это имя. - Скарр? В её карих глазах сверкнула дикая ненависть. - Да, Корвус Скарр. Однажды Заран убьёт его. Его и всех его прихвостней. Они умрут, Заран сказала, значит, так тому и быть! Даббл был удивлён яростью чёрной выдры. - Зачем тебе убивать Скарра и всю его банду, Заран? Выдра яростно огрызнулась. - Не спрашивай этого, Даббл. Когда Заран будет готова, она тебе расскажет. Заметив уважение и благоговейный страх в глазах гостя, она мгновенно смягчилась. Достав несколько фруктов и вяленую форель из расщелины между камнями, она положила их перед землеройкой. Заран коротко усмехнулась. - Ты, юнец, ешь, молодые всегда голодны. Ешь, Даббл, потом спи. Здесь безопасно, Заран будет начеку. Пойдём вечером. Я покажу тебе. Сейчас ешь, спи.

Для Гонфелинов увидеть аббатство Рэдволл изнутри было огромным событием. Все они слыхали о нём и в песнях, и в сказаниях, но в течение долгих лет ни одна мышь из племени Гонфелинов не была внутри легендарного здания. Впрочем, их любопытство быстро иссякло, когда мышей позвали на их первый ужин в аббатстве. Нацелившись на огромную миску салата, ломоть сыра и свежевыпеченный хлеб, Биски смотрел на них с восторгом, попутно отгоняя парочку мышей-оборванцев от своей порции. - Ох, вы только посмотрите на этих проглотов! Никогда не видел, чтобы зверь так трескал! Ой! Эй, а ну прочь, прохвост, этот мерзавец укусил меня за лапу! Новых гостей представили Глисэму. Нокко сердечно пожал лапу аббата. - Меня зовут Нокко, гвававь всех Гонфелинов, вад вствече с вами, аббо, сэв! Биски пришлось объяснить, что имена всех Гонфелинов кончаются на «о». Глисэм улыбнулся. - Аббо, а что, мне нравится. Что ж, друг Нокко, позволь представить тебе брата Торило, повара Скарпо и нашего филина Алуко. Филин поклонился. - По правде сказать, меня на самом деле зовут Алуко, так что в каком-то смысле я тоже Гонфелин, почётный. Боузи оторвался от миски с салатом. - Называй других, как хочешь, но не вздумай говорить мне «Бозо»! Нокко заметил однострунную скрипку Боузи, которая также служила ему в качестве лука. Гонфелин осмотрел её, осведомившись. - Это сквыпка, и ты умеешь на ней играть? Позабавленный произношением Нокко, заяц кивнул. - Да, это в самом деле скрипка, и я умею на ней играть. А ты сам играешь на скрипке, вождь Нокко? Покачав головой, Нокко передал музыкальный инструмент Гоббо, добавив. - Нет, я никогда не учився пивикать, а вот Гоббо умеет. Ха, товько на это он и годится. Давай, Гоббо, мой ставший сын, сыгвай на сквыпке и спой в опвату за ужин, побвагодави аббо. Гоббо разок дёрнул за струну. Довольный звучанием, он затянул самую быструю песенку, которую рэдволльцы когда-либо слышали. Ты, друг, изумлён секретом имён? А правило просто одно. Ну, чтобы понять, послушай меня, У всех окончанье на «о»! Так вот: Есть Роббо, и Доббо, и Бамбо, и Боббо, И Гоббо (который поёт), Есть Глиббо, и Фиббо, и Токко, и Нокко, Папаня, что всех нас ведёт. Есть Сламбо, и Тамбо, и Джиббо, и Джамбо, И Филбо, мне рОдная мать, Есть Нокко, мой папа, тяжёлый на лапу, Спою про него я опять. А «а» и не «б», всё одно, У нас окончанье на «о!». Под дружные взрывы смеха и аплодисменты Командор Роргус обратился к вождю Гонфелинов. - Эй, старина, я не против, чтобы меня звали Рорго. На самом деле, зовите меня, как хотите, только к ужину звать не забывайте! Нокко радостно ответил предводителю выдр. - Ты пвав, двужище, застовье в аббатстве Вэдвовв вучше всего на свете, никогда не пвобовав таких мивовых хавчей. Что скажете, павни? И Гонфелины, и землеройки Гуосима заревели в знак одобрения, стуча по столам и вздымая кубки. Когда радостный гул стих, Тугга Брастер громко заявил. - Хм, не так уж плохо, бывало и хуже! Повисла тревожная тишина, а затем Нокко рявкнул. - Повтови это, и я ввежу тебе так, что до сведующего сезона запомнишь! Лог-а-Лог Гуосима потянулся к дубине. - Ты не тронешь меня, жирный голодранец. Я волен говорить всё, что захочу! Лапа Нокко легла на боевой топор. - Товько пвикоснись к дубинке, и это будет последнее, что ты сдеваешь в своей жизни, земвевойка! По сигналу аббата Боузи встал между ними с обнажённым мечом в лапах, а Глисэм в это время провозгласил. - Уберите своё оружие, в этом аббатстве не будет кровопролития! Нокко запротестовал. - Но Вы же свышали, что он сказав о Вашей вкусной еде, аббо? Аббат кивнул. - Некоторые звери имеют привычку спорить. Лог-а-Лог Брастер из их числа. Но это не повод хвататься за оружие и драться. Как сказал наш друг, он волен говорить всё, что захочет. Сестра Фиалка, весёлая ежиха, предложила способ разрешить спор. - Тогда почему бы не позволить им обоим говорить всё, что захотят, отец настоятель, как насчёт дуэли оскорблений? Нокко осушил кубок Октябрьского эля и ухмыльнулся, вытирая с губ пену. - Мы, Гонфелины, в этом мастева, я в игве! Тугга Брастер презрительно сморщил губы. - Я не унижусь до того, чтобы браниться с этим оборванцем! Нокко воинственно выпятил подбородок. - Хо, пожалуйста, попвобуйте, сэр! Ты квивовапая, сопвеносая, товстозадая паводия на вождя! Немало сдавленных смешков раздалось со стороны Гуосима. Брастер никогда не был популярным Лог-а-Логом. Тугга задрожал от ярости. Ему пришлось ответить. - Ты…ты…блохастый оборванец, ты вор! Нокко непринуждённо рассмеялся. - Вов? Там, откуда я водом, это компвимент. Ты дубиногововый, висвопузый, тугоухий вапогвёб! Его противник вспылил, подыскивая слова. - Ты хуже, чем Крашеный, вонючая жаба! Теперь в свою очередь хихикнул вожак Гонфелинов. - Девжу пави, что твоя мамочка свишком часто бива тебя гововой об пов, когда ты быв мавенький. Ты поэтому такой тупой? Ты гвязномовдый, косовапый, ставый мешок с вуком! После таких выражений Нокко раздался общий вздох ужаса. Некоторые родители зажимали детишкам уши. Тугга Брастер не знал, что ответить. Всё, что он мог, это молча приплясывать от ярости. Нокко расхохотался. - Хо-хо-хо! Да вы товько посмотвите на могучего Вог-а-Вога, он и пвяшет, как ставая вягушка! Довжно быть, он учився танцевать с метвой, потому что ни одна бавышня не могва вынести такого уводвивого кававева! Ха-ха-ха, смотви на хвост не наступи, живновап! Племя Гонфелинов и Гуосим разразились смехом, когда Нокко начал притопывать лапами и петь. Раз-два, раз-два, приглашаем на пир, И даже тебя, глупый ты толстожир, Отвесь-ка красоткам поклон головы. Да где же они? Убежали, увы! Под дружный смех всех собравшихся, звеневший в его ушах, Тугга Брастер бежал посрамлённый. Дверь хлопнула за его спиной, когда Лог-а-Лог со скверным характером выбежал наружу. Спинго подмигнула Биски. - Ха, это его научит связываться с моим папаней, он чемпион по дуэвям осковбвений. Некоторые диббуны решили, что дуэль была очень весёлой; они принялись повторять выражения Нокко друг другу. - Хуррр-хуррр…ты…это самое…холстый сад, сопливый старонос! - Хи-хи, а ты живолапый мешок с луком, вот ты кто! Аббат Глисэм сердито застучал по столу. - Мы уже наслушались подобных выражений, вполне достаточно для одного вечера, спасибо. Следующий, чью ругань я услышу, отправится на кухню целый день скрести грязные кастрюли. А теперь давайте забудем все обиды и насладимся ужином, как настоящие рэдволльские друзья. Предлагаю тост за наших новых товарищей, Гуосим и Гонфелинов , о, и за нашего нового жителя, мистера Алуко! Филин церемонно поклонился. - Спасибо вам, отец настоятель, и всем рэдволльцам. Сегодня самый счастливый день в моей жизни, и я прошу Вас принять этот подарок с моими наилучшими пожеланиями. Он подпрыгнул к аббатскому столу и положил на него круглый зелёный изумруд. Послышался вздох Нокко. - Сезоны и кважи, вот это двагоценность! Спинго прошептала ему. - Спокойней, па. Она пвинадвежит аббатству Вэдвовв, так что даже и не гвяди на неё! Нокко похлопал её по лапе. - Стыдно так думать о водном отце, довогая. Аббат Глисэм поднял зелёный камень повыше, чтобы все его видели. - Поистине щедрый подарок, друг Алуко, мы будем хранить его. Прими нашу благодарность. Командор, как ты думаешь, где нам лучше хранить такое сокровище? Предводитель выдр на мгновение задумался. - Я думаю, оно будет хорошо смотреться прямо напротив гобелена Мартина Воителя. Я вставлю его в пустой подсвечник. В свет ламп камень будет красиво сиять. Сэмолюс поднял лапу. - Я «за», отличная идея, Ком! Что скажете, аббат? Глисэм улыбнулся. - Да будет так, чудесный выбор! Снаружи Тугга Брастер приник ухом к двери и слышал всё. В голове злобной землеройки начал созревать план. Конец главы.

- Кто знает - вздохнул Тигренок - Тени могли и хитростью заманить их к себе. Когда им надо, Уснувшие умеют показаться привлекательными, нежными, сочувствующими...Предложить усталому зверю прохладное фиолетовое вино, одурманивающее его рассудок, накормить сказочными яствами, после которых он навсегда возненавидит вкус обычного честного хлеба и сыра, отвести в свой город и восхитить неземной красотой, сводящей неподготовленного с ума, уложить на мягкое ложе и дать сон, уносящий в забытье...Нет, зайцы намного честнее, от них хотя бы можно сбежать. А тени сделают из своих рабов големов - бездушных зверей с пустыми глазами. Так что запомните хорошенько - смотрите в глаза и будьте начеку! Если зверь выглядит как ваш знакомый, но ведёт себя как-то не так, если он предлагает вам странные вещи и манит в Город Уснувших, посмотрите ему в глаза. Они пусты и лишены всех чувств. Он раб теней.

Тугга Брастер мрачно поприветствовал Сэмолюса. - Ну что, мне и моему Гуосиму уже можно переправляться? Бойкий старый рэдволлец кивнул. - Да, давайте. Командор смотрел, как землеройки переходят речушку вброд. - В чём дело, старина? Сэмолюс проницательно поглядел на Лог-а-Лога Гуосима. - Издевательства, Ком. Я наблюдал за Брастером. Он издевался над пленниками, так что я держал его на другом берегу. Не нравится мне это. Боузи придерживал край килта, входя в воду. - О, этот Браста перебил бы всех Крашеных до единого, если бы мы не остановили его. И ещё, скажу я вам, он по-настоящему боится той крысы, жены погибшего вожака. Если бы взглядом можно было убить, он был бы давно уже мёртв, так она смотрит на него! Сэмолюс брёл по мелководью, кивая. - Да уж, она мстительная, это точно. Чем скорее мы выгоним крыс на равнину и расстанемся с Туггой Брастером, тем счастливей я буду. Командор нырнул в речушку, добавив. - Да, старина, у меня такое чувство, что всё это может плохо кончиться, если мы не будем постоянно присматривать за происходящим. Биски, Двинк и Амфри шли рядом со Спинго, и та безостановочно засыпала их вопросами о Рэдволле. Мышка из племени Гонфелинов была приятной спутницей, настолько очаровательной, что они с радостью терпели ёё болтовню. - Так, а вот кто гвававь у вас в аббатстве, а? Амфри почесал колючки на затылке. - А кто такой гвававь? Спинго усмехнулась. - Вожак, мой папа – гвававь всех Гонфелинов. Биски улыбнулся. - О, я понял, глава. У нас есть аббат, его зовут Глисэм, хотя я думаю, он бы не хотел, чтобы его называли «главарь». Он тебе понравится, он приветливая и добрая соня. Двинк вмешался. - А еще тебе точно понравится повар Скарпул, он лучший повар во всей Стране Цветущих Мхов. Спинго кивнула. - Вавганит девьную ствяпню, да? Двинк и Амфри были озадачены, но Биски уже изучил некоторые выражения Гонфелинов. Он объяснил. - Это означает – повар Скарпул хорошо готовит? Хо, уверяю Вас, барышня, как только Вы отведаете приготовленный нашим поваром завтрак, Вы не сможете дождаться ланча. Лицо Амфри приняло мечтательное выражение. - Не говоря уже о полднике, а потом и обеде, и ужине. Но самое лучшее – это устроенный нашим поваром пир! Спинго посмотрела с лёгкой грустью. - А я вот никогда не быва на пиву, это что такое? Как будто нарочно Двинк затянул старинную рэдволльскую песенку. Коли пир – так уж пир, это знает весь мир! Хочет добрых зверей народ, Чтобы пир – да, да, да! – не затих никогда, Чтобы длился он круглый год. Ты на пир к нам пришёл и уселся за стол, Покорён ты мгновенно вдруг! Рот наполнен слюной, на губах сразу зной, А глаза, словно плошки, друг! «Пир чудесный! Ура!», крик с утра до утра, «Ну и стол, погляди, молю!». О салатах бы спел, только кабы не съел Гость пирог, пока я пою. Всё мы тащим на пир, хлеб, коренья и сыр, Суп горячий – всей жизни цель! Если пить возжелал, вот шипучки бокал И чудесный Октябрьский эль. Угощайся, дружок, здесь бисквит и пирог, Вкусный пудинг и кекс здесь есть, Глубока и мягка нежных сливок река, Чтоб намазать на хлеб и съесть. Свежий сок иль вино выбирай заодно. Ну-ка грянем напев бодрей! Это сказка иль сон, зверь на пир приглашён, В щедрый Рэдволл спешим скорей! Двинк пел её так громко и так быстро, что в конце ему просто не хватило дыхания. Когда смолкли аплодисменты, Спинго одарила его взглядом притворного разочарования. - А каши там нет? Я вюбвю кашу. На мгновение воцарилась тишина, а потом друзья дружно рассмеялись. Ноккко подмигнул Боузи. - Эта мавышка бавышня не пвомах! В отличие от Крашеных путешественники были в хорошем настроении. Рэдволльцы, Гонфелины и землеройки болтали друг с другом, пели и смеялись. Разумеется, все, кроме Тугги Брастера. Мрачный и сварливый, он продолжал по-прежнему придираться к каждому. Тала, жена погибшего главаря Чигида, поняла, что Лог-а-Лог Гуосима избегает её мстительного взгляда и начала дразнить его. - Погляди на меня, толстомыш-ш-шь, я ш-ш-шмотрю на тебя вш-ш-ше время. Когда только ш-ш-может, Тала убьёт тебя. Да, да, я подкрадуш-ш-шь, тихонько, и заш-ш-штавлю червей ш-ш-шрать твоё мясо. Не поворачивайся спиной, не ш-ш-шпи, будь наш-ш-штороше, пока Тала не убьёт тебя. Тугга Брастер задрожал от гнева, сжимая свою железную палицу ещё сильнее и тяжело дыша. Командор похлопал его по плечу, предупреждая. - Даже не думай ударить пленника, старина, иначе это будет последним, что ты сделаешь. Понял? Лог-а-Лог Гуосима захорохорился, вслух солгав. - Да я и не думал бить никого, кроме моего сына. Ух, умотал без разрешения отца! У теперешних юнцов никаких приличий! Биски услышал этот разговор. Он прошептал Двинку и Амфри. - Если Даббла не окажется в Рэдволле, когда мы туда прибудем, нам придётся пойти на его поиски. Спинго решительно заявила. - Да, и я с вами, двужище. Но скажите вашему повавзвею, чтобы пвипас мне побовьше хавчей с пива, чтобы быво что поесть, когда вевнемся. Амфри фыркнул. - Хо-хо, с ней не поспоришь, похоже, что вы в нашей команде, мисс! К тому времени, когда они достигли Рэдволла, наступила ночь. Боузи постучал в главные ворота. - Открывайте скорей, здесь лэрд Боузи со славной компанией друзей и толпой пленных негодяев! Кротоначальник Галлуб Крепколап, исполнявший обязанности привратника в этот день, вышел из сторожки, покачивая своей бархатной головой. - Хуррр-хуррр-хуррр…должно быть, вы…значится…учуяли ужин, сэрр, они как раз только накрывают на стол…это самое…в Большом зале…стало быть. Заходите! Все с нетерпением вошли во двор. Аббат Глисэм, прогуливавшийся перед ужином, пришёл к ним, прихрамывая и опираясь на тисовую тросточку. Старая соня медленно выпрямилась. - Ох, моя бедная спина, похоже, в два раза старше, чем я сам. Добро пожаловать домой, друзья, ужин скоро подадут. Все живы и здоровы? Лэрд Боузи, что это за хищники, которых вы связали? Вытащив из ножен меч Мартина, Боузи торжественно указал. - Отец настоятель, позвольте представить Вам Некрашеных, нам пришлось их немного почистить. Я отпущу их завтрашним утром, а пока нам нужно надёжное место, где они посидят взаперти. Аббат в задумчивости почесал подбородок. - Гм, дайте подумать…Ага, колокольня, она не соединена с основными постройками аббатства. Они могут сидеть на полу и на лестнице. Верхнее окно расположено слишком высоко, чтобы кто-то мог выпрыгнуть. Да, колокольня отлично подойдёт! Пробконос Колючка вызвался охранять пленников. Он привёл их на колокольню и встал на страже у единственной двери, вооружившись своим огромным молотом для вбивания затычек. - Найдите где вам сидеть или лежать и не высовывайтесь в окно. Да, и если я услышу хоть один «бим-бом» этих двух колоколов, вы мигом узнаете, для чего ещё годится этот молот, кроме вбивания затычек. Нокко с восторгом уставился на огромного ежа-хранителя погребов. - Да уж, будь я Квашеным, не хотев бы я связываться с этим звевем. По свавнению с его бовьшим мовотом мешочек с песком пвосто погвемушка.

- Спасибо тебе, Катрина, ты храбрая барышня - дружелюбно сказал Тигренок, поклонившись ей - Сражение будет не из легких, но, как ты уже, наверное, успела заметить, на этом острове жили и те, кто славно бился с Тенями в стародавние времена. Развалины их городов мы видели по пути. И там ждёт новых храбрецов и мудрость прошлых веков, и старинное оружие, способное поразить даже Уснувших. Впрочем, не будем торопить события, пока нам нужно просто вылечить друга и оповестить наших товарищей в других уголках острова.

Поздравляю самого замечательного рэдволльского выдрёнка Щекача с днюхой! Счастья тебе, здоровья и всего-всего самого пушистого по жизни!

Это и был шанс, которого Даббл дожидался. Забыв про свои раны, он кинулся на Джега, молотя его всеми лапами. Дерущиеся катались туда-сюда по липкой грязи и перегною бережка. Разбрызгивая стоячую воду, Джег сумел навалиться на Даббла сверху , пытаясь погрузить его голову в хлюпающую жижу. Полный рот грязи вызвал у землеройки приступ панического ужаса – Даббл так отчаянно дёргался и лягался, что отбросил Джега прочь. Даббл был по пояс в гнилой прибрежной трясине. Он с трудом выбирался из грязи, когда увидел Джега, отброшенного им на берег. Крашеный вскочил на лапы и побежал прочь. Юная землеройка Гуосима крикнула ему вслед. - Беги, беги, мерзавец, от меня не удерёшь! Я всё равно найду тебя, рано или поздно! И снова началась погоня, на этот раз она шла не в каком-то конкретном направлении. Теперь Джег был по-настоящему напуган; он бегал кругами, иногда нёсся по прямой, петлял среди огромных стволов вековых деревьев и пробирался сквозь кустарники, но Даббл постоянно был у него на хвосте. Оскалив зубы, землеройка Гуосима упорно преследовала своего врага, с каждой минутой подбираясь всё ближе. Теперь они бежали вдоль речной отмели, и Даббл уже почти дышал Джегу в затылок. Оба зверя были так увлечены бегом, что едва ли замечали летающих среди деревьев воронов. У Джега не было времени оглядываться по сторонам, он нёсся изо всех сил с преследователем на хвосте. Пытаясь обхитрить врага, он бросился между деревьями и обернулся, чтобы посмотреть, где Даббл. Это и было последней ошибкой юного Крашеного. Оглядываясь на ходу, Джег налетел на ворона. Птица брела по земле, волоча одно крыло. Ворон тревожно каркнул. Джег бежал с такой скоростью, что, когда споткнулся, просто полетел кувырком. Приземление для сына Чигида и Талы оказалось несчастливым и смертельным. Прямо в тёмную, мокрую, зловонную пасть. Он успел в последний раз пискнуть от ужаса, а потом челюсти Балисса сомкнулись над ним, как зубья капкана. Даббл увидел ужасное зрелище прямо перед ним. Каркающий ворон, с трудом пытающийся встать, и чудовищная голова огромного аспида позади него. Землеройка Гуосима увидела, что изо рта рептилии торчит вовсе не её раздвоенный язык. Это был бессильно свисающий хвост Джега. Резко остановившись, Даббл развернулся и бросился прочь, спасая свою жизнь. Выскочив из-за деревьев, он понёсся к реке…только для того, чтобы оказаться внезапно окружённым воронами. Птицы с блестящими злыми глазами и тяжёлыми острыми клювами приближались… После ночи, провёденной у дуба с пятью верхушками, великое шествие назад в Рэдволл тронулось в путь. Крашеные, едва их вывели за пределы их владений, выглядели крайне подавленными, беспрекословно выполняя приказы. Всё это вполне устраивало Боузи, когда они вышли к речной отмели. Заяц шёл в авангарде, с подветренной стороны от пленников. То ли крысы не любили мыться, то ли дело было в противно пахнущем красящем соке растений, в котором все они были перемазаны, Боузи точно не знал. Утончённый заяц прижимал к носу кружевной платочек, чтобы избежать запаха, идущего от толпы древесных крыс. Остановив их у реки, он указал на воду. - Думаю, вам не повредит искупаться и отскрести грязь от шкуры. С прискорбием вынужден вам сообщить, что не могу дышать с вами одним и тем же воздухом. Так что вперёд, вы, храбрые вонючки! Командор с грустью покачал головой. - А мне вот жаль бедных рыб, старина. На другом берегу Биски и его друзья помогали Нокко и Гонфелинам, вытаскивая из воды свежевымытых пленников. Спинго сказала своему отцу. - Эти Квашеные не бовьно-то ствашные, когда не обвепвены этой своей гвязью, Па. Нокко согласился. - Ты пвава, мивашка, они всего вишь товпа тощих моквых квыс. Эй ты, а ну назад, отсквеби гвязь между ушами!

Живот Джега терзала невыносимая боль от ожога, который Крашеный получил, когда упал в костёр. Убегая прочь от дуба с пятью верхушками, он бросился в Лес Цветущих Мхов, не разбирая дороги. Юный древесный крысёнок отчаянно надеялся на то, что его не преследует ни один из его бывших пленников. Джег вспомнил, как хлестал землеройку Гуосима ивовым прутом; он содрогнулся при мысли о ненависти, которая горела в глазах пленников, особенно землеройки – та выглядела по-настоящему мстительным зверем. Он продолжал бежать, затем остановился, тяжело дыша, чтобы послушать, нет ли за ним погони. Но всё, что он слышал, было обычными звуками летнего леса – отдалённое птичье пение, жужжание пчёл и гудение собиравших нектар насекомых. Успокоившись, он двинулся дальше более спокойным шагом, поминутно притрагиваясь к обгорелому меху и покрытому волдырями животу. Джег недоумевал, как ему унять боль, когда наткнулся на лесной прудик. Вода была тёмной, и он, приблизившись, почувствовал исходящий от неё запах гнили. Для питья не годится. Затем под его лапами хлюпнула грязь и перегной – то, что надо. Джег уселся и начал мазать грязью свой живот. Холодная хлюпающая грязь, самое подходящее средство от небольших ожогов. Мгновенное облегчение. Вскоре он услышал шум, очень его встревоживший. Кто-то преследовал его, быстро пробираясь вперёд и даже не пытаясь прятаться. Джег оглянулся вокруг, пытаясь найти что-то, что могло бы сойти за оружие. Он обнаружил ветку дерева, наполовину погрузившуюся в грязь. С хлюпаньем он вытащил её наружу. Шум явно приближался, не было никакого сомнения, что кто-то на правильном пути и движется быстро. Джег расколол ветку у развилки и резко дёрнул. Длинная ветка разломилась напополам, оставив ему большой обломок, который он мог использовать как дубину. Даббл чувствовал, что он настигает врага. Он рванулся вперёд, надеясь, что вскоре заметит Крашеного. Охваченная жаждой мести юная землеройка Гуосима не думала об осторожности. Даббл несся прямо навстречу засаде. Джег выскочил из-за платана и ударил своей дубинкой. Сильный удар мог бы оглушить Даббла, если бы не его быстрая реакция. Инстинктивно он выставил обе лапы перед собой, приняв на них основную силу удара. Он чуть было не схватил дубинку, но Джег уже бил снова, на этот раз с другой стороны. Получив удар между шеей и плечом, Даббл потерял равновесие и упал. Крысенок закричал от радости, колотя своего противника. - Йихиии, на этот раш-ш-ш я тебя приконч-ч-чу, болван! Некоторые его удары попадали в цель, некоторые - нет, так Джег торопился убить врага. Даббл отчаянно извивался и катался по земле, его лапы онемели после первого удара дубинки. Он устремился вперёд, схватил Джега за заднюю лапу и яростно вцепился в неё зубами. Крысёнок с воплями запрыгал на месте, пытаясь стряхнуть землеройку, но Даббл крепко держался. Джег пнул его по голове, но враг ухватился за другую лапу, сделал ему подножку и повалил на спину.

Гонфелин дом родной покидал – вот дела! Чтоб нахапать чужого добра. Мать-толстушка, рыдая, сынка обняла, У того «хрусь!» четыре ребра. А закон Гонфелинов и честен, и прост! Всё твоё, пока я не ограбил, прохвост! Одеяла с кровати упёр ты, хорош! Тапки бабушки слямзил легко. Только матушки слёзы не ставят ни в грош, Разве только разбавить пивко. А закон Гонфелинов и честен, и прост! Всё твоё, пока я не ограбил, прохвост! Будь нечестным, сыночек, завет тебе дан, Мир на горе жестокий такой! Так что если ты лапу засунешь в карман, Убедись, что карманчик не твой. А закон Гонфелинов и честен, и прост! Всё твоё, пока я не ограбил, прохвост! Гонфелин очень нежно её целовал, Толстой шишкой украсивши мать. «До свиданья, маманя!», миг скорбный настал, Он спёр мамкин парик и тикать! А закон Гонфелинов и честен, и прост! Всё твоё, пока я не ограбил, прохвост! Взрывы смеха смолкли, когда звери увидели, какие эмоции переполняют Нокко и его племя после своей песни. Некоторые Гонфелины открыто рыдали в голос. Гуосим просто выглядел озадаченным, а рэдволльцам пришлось отвернуться, еле-еле сдерживая смех. Вытирая слёзы изодранным рукавом, Нокко торжественно обратился к собравшимся. - Эх, это наша вучшая песня, мы исповниви её в вашу честь за то, что вы подавиви нам всю добычу. Я хочу, чтоб все вы знави, что бвагодавя своей добвоте вы сдевави то, что ещё никто и никогда не девав с Гонфелинами. Он остановился, чтобы продуть нос, затем скромно продолжил. - Вы спёвли наши сердца! Повисла удивлённая тишина, а затем Биски встал и, подняв свой кубок, от всего сердца провозгласил. - Здоровья и долгих сезонов нашим друзьям Гонфелинам! Конец главы.